Бесплатный фрагмент - Звезда на ладошке

Предисловие

Когда-то в детстве я хотела попасть в Сказку. Это была моя маленькая тайна и заветная мечта. С мыслями об этом событии я засыпала и просыпалась. В то время сказка представлялась мне отдельным волшебным пространством, в которое можно попасть только чудом.

Я мечтала гулять там по красивейшим полям и лугам, разговаривать на одном языке с птицами и животными, путешествовать, творить чудеса, пользоваться волшебными предметами, помогать тем, кому нужна моя помощь, и, конечно же, жить долго и счастливо.

К сожалению, в детстве, я не знала, как помочь моему желанию исполниться. Старалась хорошо себя вести, отлично учиться, только это никак не помогало найти волшебную тропинку в Сказку.

Прошло много лет, девочка Юля выросла — стала доктором Юлией Николаевной, женой, мамой, и, казалось, давняя мечта была навсегда забыта.

Только однажды Сказка сама постучалась ко мне в дверь самым волшебным образом. Это произошло в непростой период моей жизни, когда я искала способы, как себе помочь. Обращалась к психологам, изучала методы работы с пространством и подсознанием.

Как-то раз в сети я увидела информацию о вебинаре Натальи Стуковой под названием «Самоисполняющаяся сказка». «Хочу», — сказала я себе и подала заявку. На той встрече была написана моя первая сказка. Потом я прошла у Натальи обучение и написала еще много волшебных сказок для себя и для других.

И только спустя какое-то время я вспомнила о детской мечте и поняла, чтобы попасть в Сказку, ее надо просто написать. Я писала трансформационные сказки, а они особым образом исполнялись. Гармонично встраиваясь в повседневность, помогали преображаться мне и моей жизни, пройти непростые времена и вновь обрести веру в любовь и счастливые отношения. А вместе со сказками стали рождаться и стихи. Люди читали их и говорили: «Юля, тебе надо написать книгу». «Хорошо», — улыбалась я, хотя не имела никакого представления, как это делается. И снова самым случайно-неслучайным образом я оказалась в проекте Натальи Новой «Сказка моей жизни». Наталья — журналист и сказкотерапевт, она создает волшебное пространство вокруг себя. С ее помощью я впервые опубликовала свою сказку в коллективном сборнике и решилась издать свой собственный.

И сейчас, друзья, я рада приветствовать вас на его страницах. Каждое произведение здесь — терапия души. Сказки и стихи написаны с любовью и благодарностью к жизни — самому волшебному пространству на свете. От моего сердца к вашему сердцу.

Звезда на ладошке

Звезду я поймала себе на ладошку,

Она уместилась на ней — небольшая.

Пускай на ладошке побудет немножко.

Звезда — это к счастью, удача такая!

Ее не ждала я, и вот — озаренье,

И Свет тот небесный к душе приникает,

Я чувствую нового Света рожденье,

Как будто бы радость во мне оживает.

И точно я знаю, не будет, как прежде.

Ведь если такое могло мне присниться!

Я дверь открываю любви и надежде,

Чтоб в чье-то мгновенье звездою спуститься.

Намерение

Книгу сказок напишу,

Теплоты туда вложу,

Старой липы аромат,

Елки праздничной наряд,

Запах яблок во дворе,

Лучик солнца на заре,

Птиц веселых голоса,

Так же веру в чудеса.

Волшебства добавлю чуть,

Пусть уйдут печаль и грусть.

Радость пусть расправит крылья,

Сказка обернется былью!

Волшебные коврики

Татьяна Петровна в третий раз пересчитала деньги, которые нужно дотянуть до пенсии, и в седьмой раз вздохнула.

— Нет, так больше продолжаться не может! — она даже стукнула кулаком по столу.

— С этим нужно решительно что-то делать! Пойду к Кузьмичу и прямо сейчас!

Кузьмич был старостой в их большом селе и считался человеком разумным, знающим многое во всех сферах жизни. Где уж он эту информацию черпал, людям было не ведомо, только они доверяли ему и шли со всеми вопросами. А он принимал каждого, и выдавал «кузьмичок» — совет, как говорили в народе, или уж «кузькину мать».

«Кузькину мать» Татьяне получать не хотелось и тянуть копейки от пенсии до пенсии тоже.

Женщина решительно накинула на плечи старенькое пальтишко, надела калоши и открыла дверь. Дождь лил стеной.

— Вот дура-баба! — сказала она вслух, подумав, что надо было в окошко посмотреть, прежде чем в путь собираться.

— Не ходи, Татьяна, не ходи! Чего мокнуть, дома-то в тепле лучше. Никуда твой Кузьмич не денется, завтра сходишь, — словно услышала противный шепоток внутри себя.

— Решила, так иди! — она даже повернула голову от неожиданности. — Перемены, они ждать не будут. И случаются с теми, кто смело идет им навстречу, — шептал ей кто-то другой. Татьяна Петровна покрутила головой в недоумении.

Сегодня она была полна решимости действовать, поэтому подхватила попавшийся под руку свежесвязанный коврик, водрузила его над головой в качестве зонта и шагнула через порог.

В таком виде и увидел ее Кузьмич: с ковриком над головой и промокшую до нитки. Татьяна Петровна была похожа на гриб неизвестного происхождения.

— Входи, Татьяна, входи! — торопил он ее, — принесла же тебя нелегкая в такую погоду! Вот тебе сухое — переоденься, — говорил строгий Кузьмич, наливая ей в кружку горячего чая. — Говори, чего пришла.

И нежданная гостья выложила ему как на духу все свои горести. Что пенсии едва хватает, и то, если экономить, а ведь и дом нужно подправить и для огорода что-то прикупить. Что устала так жить, а как по-другому, не знает.

— Хм, — Кузьмич нахмурил брови и сморщил лоб. Татьяна смотрела на него с надеждой и ожиданием решения всех ее проблем одним махом.

— Талант у тебя имеется? — спросил он неожиданно.

Тут уже наморщила лоб Петровна:

— Ну, какой такой талант, Кузьмич?! Ты же меня сто лет знаешь! Нет у меня никаких талантов! — ответила Татьяна немного обиженным голосом, ее надежда на безбедную старость таяла на глазах.

— Знаю, да не знаю! Ковер вон красивышный где взяла? — цепкий глаз Кузьмича сразу его заприметил, а острый ум смекнул, что хорошо бы и ему таким домотканным ковриком обзавестись. Хоть и мокрый он был, а глаз все же радовал.

— Да это ж я вязала, Кузьмич! — Татьяна старалась понять, куда клонит староста. — Разве это талант?!

Вязать тканевые коврики было обычным делом Татьяны. Бабка ее вязала, мать вязала, и она вяжет. Коротает за этим занятием и зимние сумерки, и летние вечера. Ковриков накопилось за все время довольно много — целый чулан. Свяжет Татьяна, полюбуется денек-другой, да и сложит в кладовую. А что с ними еще делать, в голову ей не приходило.

— Да ты, Татьяна, счастья своего не понимаешь, — изрек Кузьмич, — талант свой в чулан складываешь. Поделилась бы, что ли!

— А что же мне с этими коврами делать, людям что ли раздавать?

— А нехай и людям!

— Да кому оно нужно-то?! — продолжала упираться женщина, которая ждала от Кузьмича чего угодно, только не этого.

— Иди, Петровна, иди с Богом, я тебе все сказал. Хочешь свое положение поправить, открой талант людям!

Татьяна Петровна вышла от Кузьмича, что называется, не солоно хлебавши.

— Вот совет так совет! Что же мне эти ковры по избам таскать да людям предлагать? — рассуждала она сама с собой.

По дороге зашла в продовольственный магазин. Шагнула через порог, хотела было свои сырые калоши о половичок протереть, да с удивлением заметила, что и нет его, половичка-то. Народу в магазине не было, хмурая продавщица буравила взглядом Татьяну, которая, недолго думая, положила свой рукодельный коврик на пол и, вытерев об него ноги, довольно улыбнулась:

— Вот теперь порядок! Здесь оставлю, пущай люди пользуют, да и тебе, Зинаида, уборки меньше. Хлеба мне, половинку, — сказала покупательница на одном дыхании.

— Ты, это, чего коврами разбрасываешься? — удивленно спросила Зинаида.

— А у меня их много, не жалко. Да и Кузьмич сказал: «Открывай, Татьяна, свой талант людям!» Во как!

— Сама, что ль, вяжешь? — не унималась продавщица.

— Ага, — Татьяна была довольна: коврик у порога смотрелся очень даже ничего.

— И мне свяжешь?

— Отчего ж не связать, свяжу, приходи через пару дней.

Через пару дней довольная приобретением продавщица Зинаида забирала от Татьяны красивущий ковер. Да заказала еще, про запас, чтобы менять в магазине.

Потом к мастерице потянулись люди. Оказалось, что, приходя в сельмаг, все замечали ее прекрасное творение. В магазине стало даже уютнее. Многие интересовались ковриком, откуда взялась такая красота. Кроме того, продавщица Зинаида Васильевна решила эту идею с уютом поддержать и повесила занавески. Люди потянулись, выручка выросла, настроение ее улучшилось. Улучшалось оно и у тех, кто заходил за покупками.

А к Татьяне Петровне из соседних сел стали приезжать, потому как слух прошел, что не простые ковры она вяжет, а волшебные. К кому в дом попадают, миром и ладом его наполняют. Татьяна ведь такую штуку еще придумала: не просто вязать, а добрые мысли и намерения в коврики при вязке закладывать.

Так и поправила она свое финансовое положение, довольна была. Не просто какие-то ковры вязала, а людям свой талант открывала, мир красотой и теплотой наполняла. Душа ее радовалась, глаза блестели — похорошела да повеселела Татьяна. Стала жить-поживать, на курортах отдыхать, а вскоре и личную жизнь наладила.

Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец!

На ус ее мотай, свои таланты открывай.

Твори с душой на благо людям,

И в жизни все прекрасно будет!

Мой творец

Создавай, творец, прошу!

Все отдам карандашу:

Нарисую, напишу,

Как живу и чем дышу.

Подари идей приток,

С радости сними замок.

Радугой на лист плесни,

Смыслы жизни объясни.

Пусть раскроется душа

Потихоньку, не спеша.

Пусть пробудится поток —

Творчества живой росток!

Весеннее обновление

— Следующий! — скомандовала заученным голосом девушка-приемщица. — Что у вас?

Клиентка вывалила на прилавок из пакета что-то полупрозрачное, мешковатое и аморфное, похожее на медузу.

— Так, Тело Боли, одна штука. Что-то еще? — спросила ее сотрудница.

— Да, тут вот еще… — и женщина стала торопливо доставать из большой сумки какие-то предметы, похожие на скафандры.

Складывала их на прилавок, комментируя то ли сама себе, то ли для приемщицы:

— Костюм Хорошей Девочки, Маска Бесчувственности, Маска Приличия… И вот еще, Страх быть собой, — из отдельного пакета выглядывало что-то, похожее на мех.

— Фух, вроде все, — казалось, что женщина волнуется.

— Стирка, химчистка? — уточнила сотрудница.

— Нет, это я насовсем, в утиль принесла.

Девушка-приемщица в первый раз за время общения внимательно оглядела свою клиентку, словно уточняя, точно ли в утиль. И, убедившись в серьезности намерения, крикнула:

— Гаврила, это к тебе!

К прилавку вышел высокий худощавый мужчина, внимательно оглядел то, что на нем лежало, сгреб все в большой мешок и спросил:

— А взамен что хотите?

— Себя хочу, настоящую! — быстро выпалила женщина, — а еще Любовь, Радость жизни, Счастливые Отношения, Вдохновение, Свободу Творческого Проявления, Путешествия … — перечисляла она вдохновенно, — а еще Волшебства и Чудес разных.

Гаврила стоял напротив и с вниманием записывал все в блокнот.

— Минутку, — сказал он. Ушел и вскоре вернулся, неся в одной руке невероятно красивое платье бирюзового цвета, а в другой — внушительного вида пакет, перевязанный шикарным бантом.

— Вот, все исполнено по вашему заказу, — сказал мужчина, передавая клиентке платье и пакет, попутно перечисляя все, что записал. Женщина засияла от восторга и благодарности.

— Чудеса! А можно я его прямо сейчас надену? — и, не дождавшись ответа, оказалась в новом платье.

Быть Собой Настоящей невероятно шло ей. Гаврила улыбнулся и протянул руку с чем-то похожим на фонарь, светящимся мягким, нежным, манящим и обворожительным светом.

— А это вам от нас — Свет Души.

Женщина вышла на улицу легкая, уверенная в себе, да и просто красивая. А весенний Ветер Счастливых Перемен уже подул и набирал силу.

— Следующий! — скомандовала девушка-приемщица агентства «Весеннее обновление».

Весенний экспромт

Я — женщина, и я всегда красива и прекрасна:

И в возрасте любом, и при любой погоде.

И дань я буду отдавать не моде,

А состоянию души, и это не напрасно.

Насколько счастьем светятся глаза,

Настолько радостью моя душа искрится,

Насколько изнутри любовь струится —

Настолько красотой сверкают зеркала.

Она сочиняет сказки

Она сочиняет сказки

И верит в свою удачу.

Ее слова как повязки

На раны души, не иначе.

Повязки пропитаны светом,

Теплом и чем-то волшебным,

И ароматом ранета,

И радостью тихой и нежной.

Они прикоснутся чуть слышно

К душе и останутся с нею.

Захочется, чтобы недвижно

С тобою побыло мгновенье.

И чтобы оно растянулось

Как след зимой от салазок,

И чтобы еще вернулось

Волшебным шепотом сказок.

Предназначение

Душой к душе я прикоснусь,

Словами нить ее затронув.

До глубины я доберусь,

Открыв замки, убрав заслоны.

Я знаю, как сказать тепло,

И знаю, как обнять словами.

Мне в этой жизни повезло —

Душою я общаюсь с вами.

Я вижу боль и вижу свет,

И светом боль я исцеляю.

В моих словах придет рассвет,

Я силой слова вдохновляю.

И открываю новый мир,

И в сердце свет я раскрываю.

И радость, словно сотни лир,

В твоей душе пусть заиграет.

Жизнь засияет ярче дня,

На мир посмотришь по-другому

И на себя в нем. И любя,

Найдешь легко свою дорогу.

Другая дорога