Бесплатный фрагмент - Золушка

Глава 1

О длинных зимних вечерах

Это если ты проживаешь среди холмов и лесов, тебе относительно комфортно даже зимой. При условии, что стены дома крепки, двери надёжны, крыша черепичная, а в печке весело потрескивает пламя тёплого огня. И ты точно знаешь, что запаса дров хватит на всю долгую — долгую зиму. За стеной, в тёплом — же хлеву покряхтывает, похрюкивает и что-то вечно пережёвывает различная живность. Значит, и еды хватит. И не просто так мурчит у ног огромный рыжий котище, наелся до отвала, а почему? Потому что он гонял мышей в амбаре, полном зерна. Значит, и будущее относительно ясно.

А в степи? Это правда — тот год был якши! Очень хороший был год. Над пастбищами сплошь коровьи головы торчали, а коз было только слышно. Вот такая трава высокая и густая уродилась. А какой приплод! Никогда такого не было! Трава была сочной, скотина стала тучной, люди стали жирными и ленивыми! Вот в чём полбеды!

А беда пришла осенью, откуда не ждали, из Сказочного королевства. Чего Королевскому дракону не спалось под ласковым солнышком? Взял, да и запалил сухую траву в Великой степи. Так утверждает тот олух, что охранял границу с нашей стороны. Сам, собака, не захотел сгореть. Прискакал в ближайший аил, мычит, глаза круглые (!), руками машет — оба в мыле, что он, что его коняга. Чего махать то? И так все уже видели огромную стену дыма, что надвигалась со стороны пограничной реки. Что началось! Шум, гам, бабы детишек под мышку, сами в сёдла и прочь. Молодёжь, глядя на них, тоже в сёдла, но уже не так быстро. Старики, те помудрее. Они спокойно вынесли из юрт мягкие кошмы, разлеглись поудобнее и стали ждать. Жизненный опыт, однако! Их терпение было вознаграждено. Такого крутого косяка никто из них, аксакалов, не забивал и за всю свою оч-ч-чень длинную жизнь. А чего суетиться? Земля вокруг кочевья вытоптана до состояния камня, скот на дальних пастбищах, пламя невысокое, а кайф такой забористый! Будет о чём рассказать внукам.

Видя такое дело, эти самые внуки, из тех, что постарше, развернули коней и вернулись в аил, просто в отличие от стариков развалились кто как, прямо на вытоптанную землю. Эх, дети, дети. Кайф нужно ловить со всеми удобствами, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением.

Волны дыма, вначале не очень густого, начали накатываться на кочевье, часто и нетерпеливо задышала молодёжь, не торопясь засопели старшие. И вот уже дым стал гуще, ароматнее. Заржали и попадали лошади. Мир перед глазами пошёл волнами, затем рябью, а после и вовсе вспыхнул, и всё слилось в один сияющий белый экран. Где–то вдали выли бабы с мелкой детворой, но как-то не уныло, а скорее даже радостно. Наслаждающимся, развалившимся в аиле, захотелось подпеть убежавшим (?), всякий ощущал себя рыбой плывущей по волнам времени, чувствовал и понимал, и каждый атом мироздания, и каждый миг вечности.

Горело не долго, чему гореть? Степь, она, хоть и Великая, но не беспредельная. Так, пару — тройку дней всё живое от горизонта до горизонта вначале куда — то ломилось, затем принюхивалось, потом валилось с ног, лап, копыт, в общем, с конечностей. Кайф всё тянулся и тянулся и казался нескончаемым. Но, увы, всё в этом мире однажды заканчивается. Кончился пожар, скурилась трава, сжевали полынь.

Людям проще, они подоят кобылицу, корову, или козу, хлебнут молочка получившегося из смеси пережёванной травы и дыма — вот и полегчало. А что делать бедным суркам, сусликам, сайгакам? Да, они по нескольку раз пропустили через себя собственный кал, и что? Если бы в те славные времена существовали настоящие зоологи (не скорняки!), то они смогли бы наблюдать удивительную картину — по всей необъятной степи друг за другом уныло бродили хищники, травоядные и прочие покрытые шерстью. Нет, не охотились и не в целях спаривания. Обнюхивали друг — друга, пытаясь втянуть с воздухом из шерсти хоть толику остатков сладостной отравы.

А вскорости прошелестели недолгие дожди и вскоре всю Великую степь укрыло пушистое одеяло белого снега. Морозов сильных не было, всё хорошо, но, осталась некая хмельная горечь от выкуренной травы и от сладости воспоминаний о том, что длилось так недолго и было так пьяняще.

Никто не хотел работать, скотину кормили и доили спустя рукава, все разнежились, ходили как во сне, спотыкаясь о кучи навоза и натыкаясь друг на друга. И тогда где-то в глубине народного (читай «племенного») сознания стала вызревать некая мысль: «Кто виноват?», затем — «Что делать?». Кочевники редко читают, а уж классиков зарубежной литературы и подавно. Не знали они, что это ВЕЧНЫЕ вопросы и нет на них ответа. Пусть так, но виновных нашли очень быстро, во-первых, сняли шкуру с того окаянного цирика, что принёс горькую весть, во-вторых сплели из соломы и сожгли чучело Королевского дракона, а затем в письменной форме оформили свои претензии Сказочному королевству. «…Так мол и так, никто не виноват, но неприятный осадок остался. Помогите чем можете». Вот в таком темпе прошёл год, и ещё, и опять лето. Наступила очередная пушистая и нежная зима. И до исторического катаклизма не очень прыткий, а уж после и подавно, степной гонец, еле доплёлся до Столицы Сказочного королевства. Пока письмо пропутешествовало по канцеляриям, пока было снабжено различными резолюциями, глядь, уже очередная, считай четвёртая, или пятая весна.

И всё это время в Степном ханстве потихоньку бурлило недовольство.

Глава 2

Об изощрённости женского ума

Разом, в один день и час родили Королева и её сестра, жена Дырпыра. Королева — Принца, сестра — девочку, которую за красоту сразу — же назвали Золотко. У их тётки Де Глюк, большую часть времени проживавшую в своём поместье «Заповедные сосны» и наезжавшую в Столицу по случаю, подрастали две девочки — близняшки Астра и Кора. Прошло три года.

Именно сейчас Де Глюк и находилась в Столице, и не просто так, а по весьма политическому делу, она готовила очередной заговор, вернее, обустраивала внутреннюю и внешнюю политику Сказочного Королевства сообразно своим собственным принципам. Принцип был прост: «Никаких перемен, верность традициям!». В данный момент все её мысли были сосредоточены на изучении материалов под общим заголовком — «О взаимоотношениях со Степным ханством».

«… Его величество просит Вас выслать (1,0) один экземпляр вышеупомянутой части Вашего гардероба в Королевский Дворец для идентификации и дальнейшей эксплуатации в целях…». Слова «идентификация» и «эксплуатация» выкопал из глубин сознания Астрик, смысл этих слов был не совсем ясен и самому провидцу, но, звучало это очень по — научному, поэтому и было вставлено в текст письма. Письмо, загодя, было направлено Великану и являлось звеном длинной и запутанной истории произошедшей прошлой осенью на границе с Великой степью. Разговоры, пересуды, конфузная ситуация с этой «частью гардероба», проще говоря, штанами Великана.

Дело в том, что, МолоКо (Молодой Король) и его жена, такие неугомонные, с некоторой поры по примеру соседних государств создали при дворе нечто вроде Академии наук. Стали собирать всякие «экземпляры», с умным видом перелистывали толстенные фолианты, о чём-то советовались с Ферсманом, Садиком и Астр — Аликом. Опыты проводили. И теперь решили воочию убедиться в том, что простые кожаные штаны (!) могут наделать такой большой переполох и внести «некоторое недопонимание» в отношения между соседними странами. Дракон путешествовал где–то очень далеко, да и допрашивать его по столь щепетильному вопросу — себе дороже. Была создана специальная комиссия, разысканы свидетели, в основном — птицы, и сделаны предварительные выводы. Для окончательных выводов было решено поставить опыт с этой пресловутой «частью гардероба» непосредственно в Королевском Дворце, вернее, в парке. Всё — же, штаны, это не совсем прилично для особ королевской крови, поэтому двор наблюдал за опытом в некотором отдалении.

Опыт проводил Алик, лично. Штаны предварительно (согласно показаний свидетелей) вымочили в проточной воде паркового канала, затем принайтовали к столетним дубам, вверху штанины перевязали верёвочками, а под ними развели костёр. Как и в прошлый раз штанины вначале подсохли, затем наполнившись тёплым воздухом заколыхались, затем раздулись сильнее и… Многие дамы попадали в обмороки, завыли мопсики и болонки на руках придворных, Королева вцепилась в подлокотники кресла на котором восседала. Дрпыр, личный друг Короля и нынешний главнокомандующий громко и, по-военному чётко, рявкнул о-ч-ч-ч-ень крепкое слово! Некоторые, уже очнувшиеся впечатлительные дамы вновь попадали в обмороки, Король нервно подкручивал усы. Великан, которому принадлежали штаны, был очень большой, и, соответственно, та часть тела которую и прикрывали эти самые штаны была невероятно большая, а уж сами эти вот …, точно походили на аэростат. И вот это, доселе невиданное в Сказочном Королевстве, так и рвалось в небеса, покряхтывали канаты, скрипела кожа. Алик, весь в саже и копоти, стоял с поленом в руках и восхищённо смотрел разинув рот на чудо снизу вверх.

Глаза Де Глюк загорелись нехорошим светом.

Глава 3

О вреде вредных человеческих привычек

Всё началось с того, что некоторые, которые, вообще себе, п-ф-ф-ф-ф-ф-с-с-с-т-т-т-р-р-р! В общем, некоторые очень степные племена возомнили себе некоторую …м-м-м-м-мечту! Что, дескать, ВАШ Дракон пожёг нашу траву — с вас трава! Никто и не спорил, соседи, всё — же, возместили фуражом. Но, на сказочной стороне реки травка не та, да, весьма питательная и сочная, но, нет в ней того вкуса и крепости, что присущ степным травам и злакам. А наши коровки уже привыкли, и наши лошадки, и наши аксакалы. Да, жуют эту гуманитарную помощь, а радости в глазах не видно! Ни у скота, ни у народа. А народ — это великая сила! Особенно в степи, где этого народа один человек на сто квадрат Великой и необъятной. Мало развлечений простому кочевнику, а здесь — тема! Перешептывались друг с другом, других заводили и себя заводили. Завелись. Они бы не завелись при наличии Королевского Дракона непосредственно в пределах Сказочного Королевства. А так? Дракон далеко, соседи рядом, а мы уже привыкли быть слегка обалдевшими.

Есть такие не очень культурные племена, ты с ними по-хорошему, а они быстро привыкают, начинают считать твою лояльность и воспитанность проявлением слабости, пытаются залезть тебе на голову и свесить ножки. История их (некультурные племена), по всей видимости, ничему не учит. Впрочем, какая у них история, или фольклор, всё по трафарету — заунывные песни о том, как некий батыр много чужаков поубивал, много рабов и скота пленил, много женщин поимел. А потом (как вариант), его другой батыр завалил, и опять всё по новой. Не то, что восточные сказания, о том, как некий купец далеко ходил (плавал, ездил), много чужаков обманул, много скота и рабов наторговал, большой гарем завёл. А потом один из его сыновей (брат, племянник) его ночью шнурком и удавил. Но, лучше всего северные сказания — о том, как некий викинг, или конунг …, ну, и так далее. Просто человек устроен таким образом, у него в крови — обмануть, пленить, поиметь, всё вокруг порубить, пожечь, изгадить. Чтоб потом остаток жизни валяться с плотно набитым брюхом в окружении восторженных учеников и вешать им лапшу, и вешать, и вешать… Кстати, при этом плутовато посматривая на небеса, как место обитания высших существ, богов, и т.п., с которыми, в своё время, происходила та же человеческая история с расчленением, полонением, имением и далее, и далее. Какие люди, такие и боги.

Ну, это всё лирические отступления. А ситуация складывалась не шуточная — на границе Степного ханства и Сказочного Королевства назревала конфликтная ситуация. С одной стороны отсутствие серьёзной боевой единицы (Королевского Дракона), с другой раздражение и зависть. Правда у самих считавших себя оскорблёнными еды было вдоволь и фуража было вдоволь, но уж очень хотелось покуражиться. А вдруг удастся урвать, чего плохо лежит за, в общем неглубокой и не широкой речушкой?

Глава 4

Об интригах и политике

Весна закончилась, лето наступило. Очередной караван ушёл из Столицы Сказочного Королевства, днями ждали торговую миссию с Востока. Шелка, пряности, экзотические животные, это как всегда, и пардусы и жирафы всякие, и невиданные в северных широтах фуфти-нуфти для дам, и для кавалеров, ну, там, прыщик замазать, запах отбить, вошек — клопиков погонять. Ибо некогда, благодаря стараниям Де Глюк, всякую нечисть из Королевства вычистили, но, видимо, у насекомых обоняния нет, а может, принюхались, всё — же местные. Заедали, суки! Дни летели за днями, а караван всё не появлялся, чесотка усиливалась и становилось ужасно скучно. Поползли слухи, затем подтвердившиеся, караван задержан на границе Степного ханства и Сказочного Королевства. Упс! Простое торговое дело приобретало политический, можно сказать, государственный оборот!

Вообще — же Де Глюк, обременённая двумя малолетними дочурками не очень была расположена решать какие-либо государственные вопросы. Но молодая Королева, к тому времени родившая чудного мальчика и её товарка, жена Дрпыра, родившая бойкую девочку, как будто не хотели замечать, что они уже матери, солидные женщины, государственные лица! А после того что маленький Дворцовый нарассказывал Де Глюк об их шалостях… Хотелось рвать и метать. Но, рвота, это хорошо, а как бы её применить к нынешним нравам и направить гнев в нужное русло? Поэтому, когда затлел дымок недопонимания между сказочным королевством и Степным Ханством, Глюк поняла — вот оно, спасение! Хватит нежиться в постелях (хрен его знает, чьих), пора в поход, труба зовёт!

С одной стороны — мы вам (соседнему Хамству) помогли. С другой стороны — соседи, сами дураки, и, кстати, кайфовой травкой с нами допрежь не очень то вы и делились! А опыты с травой (и не только) Де Глюк НЕ ЗАБЫЛА!

«…Война! Дело молодых, лекарство против морщин».

Несколько лет предварительных (при-дворе-тельных) ничего не значащих разговоров, намёков, перешёптывований и, вот вам результат! Мы таки готовы объявить войну кочевым соседям! Зачем? А фиг его знает! Но, надо! Политика, мать её!

Это кочевники (наив) сами думали, что готовы к войне и стремятся к ней, ха, её очень тщательно планировали, подготавливали, раздували с обеих сторон. И шовинизм и штаны, и коноплю припомнили. С обеих сторон границы точили кухонные ножи и пели под пиво и сосиски патриотические песни, мол:

— «Вместо сердца — пламенный мотор!»,

— «Спартак — чемпион!»,

— «и если в бой пошлёт товарищ…».

Поэтому, когда в Королевском парке дым горячим напором наполнил аэростат и он, затрепетав на ветру стал рвать сдерживающий его верёвки, а те скрипели, перекручивались и уже тихонько попискивали, предупреждая о возможном обрыве, когда Королева, неожиданно для всех, выхватила из ножен Его Королевского Величества меч (церемониальная, богато изукрашенная каменьями и золотом фиговина) и, стремительно промчавшись по лугу ухватилась за один из фалов, с криком: «А вот и х… вам, а не наши воловьи лужки!», и перерубила канаты то… Все охренели! То есть не могли прийти в себя от неожиданности! Аэростат резко взмыл ввысь, Королева размахивала мечом, что-то воинственно кричала с высоты, придворные смотрели на всё разинув рот, Де Глюк прищурилась, Король пытался вытащить уже отсутствующий церемониальный меч из ножен. Дырпр матерился. Его жена смотрела на всё происходящее с некоторым отстранённым интересом. Королева на шаре (на шару? под шаром?) стремительно удалялась на запад, по направлению к морю, пока не превратилась в едва заметную точку и вовсе не исчезла из видимости.

Нет, оцепенения не было, просто никто ЕЩЁ не понял всей глубины происшедшего. Все как–то переглядывались, раздували щёки, пфукали, разводили руками, но, никто ничего толком сказать не мог. Наследный Принц и Золотко, Астра и Кора, возились в траве.

— И чего стоим? Чего смотрим? Любуемся, как наша обожаемая Королева бесстрашно бросилась на врага, а вы, ТРУСЛИВЫЕ, так называемые, мужчины, спокойно на это смотрите? Защитим честь Королевы! Защитим честь Короля! Спасём Королевство от захватчиков! — пролетел как клинок над толпой растерянных придворных крик Де Глюк. — Дети! — она указала на выводок инфантов задравших головы и с любопытством наблюдающих за аэростатом — Дети смотрят на вас из своих колыбелек! И протягивают к небу свои беззащитные ручонки! Спасите нас! — Голос Глюк звенел и набирал силу — Вы! Мужчины! Доколе мы, женщины и дети будем стенать под игом иноземцев! Только смерть! Только смерть врага спасёт нас всех! Вперёд! На восток! Drang nach Osten!

Тут все охренели окончательно. Сильно сказано, в душе, в пятках и прочих местах давно чешется, так почему нет? Да и времени на раздумья как-то не осталось. Толпа придворных, охраны, челяди в едином порыве взревела и…

Вроде, только что стоял в праздничной одежде в королевском парке, бац, и уже стоишь в строю, а этот строй стоит на приграничной речке Переплюйке, а там, за речкой, стоят, стоит, кто-то стоит, тоже в чём–то военном, что-то кричит и размахивает кривой саблей. Во, блин! Это чё? Типа война, что — ли?

Ага! Кому война, а кому — мать родна!

Возглавлял войско лично сам Король, на время ведения боевых действий (это подчёркивало разницу с мирным временем) главнокомандующим был назначен, естественно, Дырпр! Также на театре (!!!) военных действий присутствовало, множество придворных, пажей, фрейлин, прислуги. Толпа была пестра, внушительна и источала ядрёное амбре из смеси чеснока, лука и одеколона. Настоящий солдатский дух!

Глава 5

О богине упавшей с неба, индейская легенда

«И когда придёт время великих испытаний, когда люди совсем потеряют веру в богов, появится на небе огненная колесница. И пронесётся она над всей землёй, и узрит её каждый. И принесёт эта колесница на себе посланца небес. Он и рассудит, кто прав, а кто виноват. И воздаст каждому по делам его». Скз. др. инд. св. пис. гл.4 кн.8

Когда-то, давным-давно, на другом краю земли жило множество племён. Жили они, как обыкновенно люди всегда живут — пашут, сеют, едят — пьют, земли хватало и неба хватало. Но человеки, они, зараза, тоже размножаются, причём подготовительный процесс к размножению — это ТО САМОЕ, чего они хотят всегда. Правда ещё перед этим они хотят поесть и попить. Зато после ЭТОГО они хотят кого-нибудь прибить!

Ну, так, стали люди размножаться, их становилось всё больше и больше, а, соответственно, еды и неба всё меньше и меньше. Всяк кроил их на свой лад. Вдобавок, желание прибить ближнего (и дальнего) возникало всё чаще. И понеслось!

«И пошёл брат на брата…»

Так, постепенно и втянулись. Уже никто не хотел пахать — сеять, а все хотели есть — пить, делать ЭТО САМОЕ, после чего, вы сами знаете чего хотелось. Причём, что интересно (и очень страшно), всё довольно быстро перемешалось — могли сначала прибить, а затем сделать с уже убитым врагом ЭТО САМОЕ, а после могли и съесть. Или вначале пытать живого человека до смерти, а уж потом — как вздумается. Но над всем этим страхом уже мало кто задумывался — тёплая людская кровь сильно ударяет в голову, а если её закусить ещё бьющимся человеческим сердцем …!

В моду быстро вошёл новый архитектурный стиль — воздвигать из человеческих костей и на костях же (последнее обязательно!) некие «мавзолеи», или «трибуны», и с них толкать зажигательные речи на тему: «Весь мир мы разрушим! До основанья! А уж затем…» Что может быть после того как ИМЕННО ТЫ послушаешь человекоподобное существо (не гуманоида) стоящего на горе трупов? Да что угодно — концлагеря, газовые камеры, ГУЛАГи, резервации, демократические выборы, регулируемая экономика и т. д. Вот только будущего не будет! Ни-ко-гда!

Землю, с грехом, поделить можно, еду — питьё можно. А как поделить НЕБО? Тогда и родилась легенда о том, кто прилетит на огненной колеснице и избавит мир от мерзости творящейся вокруг, и вернутся старые благословенные времена! Аминь!

Легенда кочевала, а войны бушевали, и пришёл такой год и месяц, и день, когда сошлись в великой битве два последних войска. Различались они меж собой только цветом перьев на головах и рисунком татуировок на телах. Да и татуировок почти не было видно под толстым слоем спёкшейся крови. Из глоток воинов вырывалось нечеловеческое рычание, их мускулистые узловатые руки крепко сжимали иззубренные мечи, их мозолистые ноги мощно топтали пыльную сожжённую землю. И они сходились друг на друга, брат на брата. Впрочем, на данный момент, не было ни у кого из них ни друзей, ни братьев, были только младшие по званию и старшие по званию. И ещё они ОЧЕНЬ ХОТЕЛИ умереть! А перед этим убить!

Итак, бились они, бились, три дня и три ночи, нет победы никому! А кто её разберёт день или ночь, всё в угаре, в поту, в вопле боевых труб и хрипах умирающих. Посмотреть сверху — очень густая, очень большая и очень кровавая каша!

А на небе, видать, тоже битва идёт — молнии сверкают, гром гремит, свинцовые тучи сшибаются! И вдруг!

В просвете, среди туч и молний, на луче света спускается некто! Все кто живой и полуживой повалились где стояли, на этот луч смотрят. И спускается сверху человек, вернее, прекрасная женщина! Её волосы развевает ветер, её одежда блестит и переливается, в руке её невиданный, сияющий меч! То, что это меч, а не, к примеру, сковорода, опытные вояки поняли враз! Всё застыло. Тишина накрыла поле битвы.

Богиня (все постигли это мгновенно) спрыгнула на землю, поняла своё оружие и грозно прокричала: «Лечу, смотрю сверху и вижу — у вас здесь варится прекрасная каша из человеченки, раз вы так усердно друг — друга шинкуете! Так я вам сейчас помогу! Кого первого? Подходи! Ты? — Она указала мечом на ближайшего солдата, тот упал в обморок — А может ты? — Луч отразился от стали на другого несчастного, который закатил глаза и медленно завалился в кровавую грязь — А может всех вас, сразу?». Разбрасывая людей в стороны к ней с криком ненависти бросился один из командиров: «Баба! — Визжал он опьянённый битвой и кровью (а может просто дурак, их среди командиров много) — Сука, убью тебя, и твою печень буду трахать, и твою пи… ду засушу и на шею повешу, бл… дь!». Он пролетел над толпой, сверкнула огнём сталь, обезглавленное тело крикуна шмякнулось оземь. Вся эта огромная окровавленная, потная, измотанная и искалеченная толпа глухо расплылась волнами от того места, где стояла богиня и встала на колени. «Ну, кто ещё хочет комиссарского тела? — Меч описал над головой женщины гудящую дугу — Никто? Тогда, марш все по домам. Вспоминайте, кто кем БЫЛ. Принимайтесь за РАБОТУ. И если хоть кто на ЧЕЛОВЕКА руку поднимет! Приду и ПОКАРАЮ! Ступайте, я всё сказала!».

По одному, опираясь один на другого, распрямлялись, поднимались с колен ЛЮДИ, стирали кровь и пот с глаз, и молча расходились в разные стороны. Никто ещё не задумывался над направлением, никто не знал, куда идти, но все стали уходить ОТСЮДА.

Так сбылась легенда, так люди вернулись в человеческий облик, и мир вернулся на землю. Долго ещё правила богиня людьми и все были довольны, ибо нормальный человек, всё — же, предпочитает худой мир доброй драке, хотя и любит анархию, но, в душе, избирает закон. А закон пусть порой и суров, но, как говорят — справедлив.

Про огненную колесницу (читай — штаны великана сверкающие от влаги под лучами утреннего света), несущую на себе богиню — это уже потом фольклор отшлифовал. А кто пронёсся в колеснице вы и сами знаете. А уж позже, она сама придумала слово «валькирия».

Глава 6

О начале военной кампании

Сказка и действительность, что их отделяет? Где находится эта тонкая грань? Как понять, чего не хватает человеку, если он вместо того, чтобы после трудового дня просто завалился на боковую да задать храпака, ещё сидит, сопит в две дырочки и слушает ту ахинею, что несёт некто, практически потерявший связь с реальностью? Или, что вообще уму не растяжимо — читает эту сказку, то есть портит зрение и мешает спящему рядом человеку «этим своим светом». Я Вас спрашиваю!

Есть, есть эта тонкая грань, эта граница! Её можно даже потрогать, но, впрочем, нельзя удержать! Вы не поверите, но это …, это …! Ну что, самим слабо догадаться? Всё очень просто — это речка Переплюйка! А Вы что подумали? Высшие материи? Материи в речке нет, в ней вода есть, кувшинки, караси, плотва, даже небольшие щучки есть. Речка невеликая, в смысле неширокая и не очень глубокая, так, простая степная речушка. А вот на тебе! Так бывает — живешь себе, живёшь, вроде всё по-человечески, но в один прекрасный день берёшь удочку и идёшь на эту самую речушку. И такая сказка начинается — словарного запаса не хватит пересказать. И время летит незаметно. А возвращаешься назад, домой, и вроде с уловом, и пахнет от тебя дымком костра, степью (а не только спиртным, как утверждает супруга), ставишь удочки в угол, и… опять — всё как всегда, всё как у людей.

Степное войско стоявшее НА ТОМ берегу Переплюйки было довольно разношёрстно, это в том смысле, что было уже довольно предвкушением скорой победы и последующего мародёрства, и разношёрстно, в том смысле, что шерсть коней, шерсть малахаев, шерсть бунчуков — всё являло весьма пёстрые оттенки крашеной шерсти. Зычное гиканье, бряцанье оружием, самые нетерпеливые батыры носились вдоль всей тьмы взад — вперёд подбрасывая и ловя на полном скаку копья.

Ни фига, на этом берегу всё являло собой спокойствие. Лакеи разносили лимонад в не очень высоких бокалах (всё же линия фронта!), печёные в особо остром соусе перепела доставались не всем, а только особам королевской крови, и очень приближённым (мозги нации), шампанское (!) — только военным чинам не ниже генерала, ананасы — ну, это дело фрейлин, а, вот паштет из гусиной печёнки — это, извините! Только боевым офицерам! Война, господа!

Чу, проревели боевые трубы на степной стороне! Ага, передовые степняки уже влетели в воду, поднимая фонтаны брызг понеслись через неширокую и неглубокую Переплюйку НА ЭТОТ берег. Тронулась вперёд, за быстрой и неминуемой победой, огромная, визжащая, ревущая, потная и вонючая орда. Пьяный воздух сопричастности к великой и непобедимой силе кружил голову, пот заливал глаза, пыль поднятая тысячами копыт плотной массой повисла над войском. Вперёд, вперёд! Будут знать, шакалы!

Войско Сказочного королевства находилось на высоком берегу речки, походный шатёр Его Величества был установлен на холме, несколько ниже расположился штабной шатёр, а войсковой бивуак ещё чуть ниже, как раз между холмом и лужком перед рекой. Шатры свиты установили в тылу, за холмом, а уж там и были размещены кухни, лазареты (не все йогурты одинаково полезны), шатры прислуги и проч.

Его Величество махнул зелёным (походный вариант) кружевным платком, пропели фанфары, блистая сталью доспехов развернуло строй войско, затрепетали на несильном ветру расшитые золотом штандарты. Конные рыцари выстроились в сияющую стальную дугу, по краям дуги лёгкая конница, позади дуги несколько строёв лучников, за ними копейщики, в арьергарде арбалетчики. Солнечные лучи дробились, отражаясь от лат и оружия, нетерпеливо переступали ногами кони, пряли ушами, но стояли, сдерживаемые сильными руками наездников. Кампания началась!

Толпа придворных высыпала на гребень холма, между ними прохаживались с подносами лакеи. Над всеми присутствующими, у штабной палатки во главе стола покрытом большой картой местности, восседал на походном троне блистательный, как всегда, Его Величество. Рядом — главнокомандующий — его личный друг Дрпр, вокруг стола штаб. Все ожидали первого шага противника, и вот, атака! Штабные стали быстро пририсовывать на карту синие (вражеские) стрелочки характеризующие размер и направление атаки противника. Дрпр отдал приказ, главштаба кивнул, на карте стали появляться красные (наши) стрелочки характеризующие направление контрудара. Придворные на холме оживились, лакеи разносившие еду и напитки задвигались быстрее.

Это только кажется, что орда летит лавиной, беспорядочно сметая всё на своём пути. Отнюдь! Стратегия ведения боя отработана до мелочей в многочисленных схватках, закалена кровью погибавших рядом товарищей, скреплена намертво суровым законом выживания. «Не бросай раненого, не убегай, не крысятничай, не задумываясь исполняй приказ командира. И тогда не только выживешь, но и победишь. Иначе расплата — простая как смерь, и это именно СМЕРТЬ». И ещё, ОНИ не МЫ, именно сейчас, они не люди, они ВРАГИ. А врага надо убить, иначе враг убьёт тебя. Вот и весь закон, вот и вся логика. А тактика, тактика может различаться, но в пределах всё той же стратегии. Есть возможность — захвати побольше заложников, ЛУЧШЕ стариков, женщин и детей. Они так громко и страшно вопят прикрывая твой авангард, идя на копья и стрелы своих сыновей, отцов и братьев. Но это в открытом поле. А как красиво летят и хрумко разбиваются о городские стены их головы! Песня, песня победы, песня смерти!

Передовой вал степной конницы перевалил берег, влетел в воду, казалось, тёмная масса чего-то тяжёлого, страшного, неудержимого заползает в речку. Ещё миг и вот середина реки, бурлит вода омывая лошадиные ноги, гиканье, ржанье покрывают всё пространство.

Дрпр посмотрел на Его Величество, тот кивнул, главнокомандующий отдал приказ, рыцари опустили забрала, сказочное войско неспешно тронулось навстречу агрессору, спокойно перешло лужок отделявший речку от холмов, остановилось. Лучники быстро протиснулись между рыцарями, присев на одно колено образовали полосу вдоль берега, натянули до упора луки, нацелив стрелы в наступающего противника.

Время замедлило ход, почти застыло, миг ослепительной тишины накрыл поле брани.

Застыл штаб, застыли в беге посыльные, застыли командиры с открытыми ртами. Остановили трепетание штандарты и страусиные перья в плюмажах и шляпах. Застыли ложечки с мороженым в руках у придворных. Застыли лакеи.

Так вот, касаемо стратегии и тактики ведения боя принятыми в Степном ханстве. Поскольку всё было заранее оговорено, проверено в предыдущих боях, сам Хан не присутствовал на передовой, не вёл в схватку свирепых нукеров, а восседал в тени балдахина у своей богатой юрты далеко в степи. Что-то дребезжал придворный акын, рабы лениво отгоняли опахалами ленивых жирных мух от блюд с мясом, лепёшками, фруктами. Лениво и сонно щурили раскосые глаза жены многочисленного гарема, С ленивой негой извивались в танце наложницы. Солнце всё выше поднималось за спиной, становилось всё жарче. Прискакал на взмыленной лошадке гонец, упал в ноги визиря, тот, выслушав доклад, засеменил к владыке, подполз к его ногам, потом с поклонами подошёл ближе и что-то доложил тому на ухо. Хан кивнул, визирь попятился и не пятясь отошёл к гонцу, отдал приказ. Гонец вскочил в седло и умчался на запад, в сторону огромного облака пыли поднимавшегося на горизонте. Война началась!

Глава 7

О жизни в тылу

Де Глюк на театр военных действий отправляться не собиралась. Закрутив всю эту военную аферу, она скромно стояла в стороне и ждала плода, должного свалиться прямо ей в руки. «Я женщина мирная — Говорила она — «Я как бронепоезд (никто, включая её саму не знал значения этого слова, но слово, похоже, было крепкое, надёжное, динамичное), я на запасном пути». Опять же — дети, все четверо инфантов, оставленные в Столице на её попечение. Все и согласились, на пути, так на пути, в запасе — значит, так надо! Только Дворцовый несколько ночей подряд покряхтывал в дымоходах и каминах пытаясь расшифровать слово «поезд».

А Столица жила своей жизнью, правда в нынешнем состоянии слегка перехлёстывала волна ура-патриотизма, а так, всё как всегда. Стены домов были украшены флагами с гербами Его Величества (Единорог на синем поле), по трактирам громче звучали бравые песни, а старые вояки «вспоминали минувшие дни». Войн, как таковых, на территории Сказочного королевства никогда не было. Так, были конфликтики между отдельными феодалами, или драки между городскими цехами, мордобой между пастухами и селянами, и всё. Поэтому опытом ведения широкомасштабных боевых действий никто не обладал. Их Величествам (всем предыдущим монархам) было достаточно пригласить на этот самый театр боевых действий Королевского Дракона, как конфликт моментально исчерпывался, пламя вражды затухало, горячие головы остывали. Все разумели — против лома (дракона) нет приёма. Да, ходили сказания о доблестных рыцарях, которые не побоялись бросить вызов могучей рептилии, увы и ах, история не сохранила имён этих глупцов. Предыдущие Величества, вне зависимости от уровня интеллекта, понимали, что лучше поддерживать положительное реноме своего любимого Дракона, чем сеять смуту в умах славных, но таких наивных подданных.

Но сейчас дракон отсутствовал. Знали, что улетел в Высокие горы искать Истину. Но куда именно, особенно не уточняли, захочет, вернётся. А другой, столь значимой боевой единицы в Королевстве больше не было. Правда, водилось некоторое количество магов, колдунов и волшебников, проживали по лесам и хуторам ведьмы, но всем им до дракона было ох как далеко! Поэтому для ведения войны были приглашены самые знатные дворяне (им была оказана честь быть приглашёнными), те привели с собой каждый по небольшому войску, было рекрутировано несколько сотен королевских егерей (вот что-что, а охоту в Королевстве уважали) — армия готова. А поскольку, хоть и «боевых действий», но, всё же «театр», то как обойтись без дам, маркитанток, прислуги и прочих театральных условностей? И это вот славное войско славного правителя должно было «вышвырнуть наглого захватчика за исконные пределы»! Так гласила официальная версия происходящего. Неофициальная, которую знала только Де Глюк, о которой догадывался Госхоз и которую ни в коем случае не должны были знать все остальные (особенно Его Величество), заключалась в том, что пора было встряхнуть Сказочное Королевство. Основательно встряхнуть, так, чтоб «в веках…», но, по возможности, малой кровью и с небольшими издержками. Чтоб «дети и внуки, и правнуки помнили славный подвиг…», с пафосом, но, экономически оправданно. А главное, чтоб укрепить сложившиеся устои, чтоб всё было «как в старые, добрые времена».

И вот в столицу примчался гонец. Он сбросил сапоги — скороходы, доложил Де Глюк о том, что война началась, подробности ожидаются позже, принял свою чарку водки, и, натянув сапоги, отправился обратно.

Глава 8

О несовпадении сказок и реальности

Простой человек, не мудрец, не философ, редко задумывается над тем, что такое «бесконечность». Он, конечно, может употреблять выражения, типа: «жена пилит бесконечно», «бесконечно не хватает денег», «бесконечно ты ревнуешь», «бесконечно тянется свадьба (для молодожёнов)» и «время до конца рабочего дня». Что, в общем, верно. Но всю глубину, именно, БЕСКОНЕЧНОСТИ, пожалуй, не знает никто. Да, «время боится пирамид», но, когда-нибудь всё же победит. Хотя, некоторые утверждают, что времени нет. Ага, и реальности нет, ничего нет, только единый всемирный разум. Впрочем, эта сказка не про время, хотя оно, время, в данном случае стало играть главную роль.

В бою мгновения летят «как пули у виска», или вовсе застывают, как посмотреть. И уже не мгновения, минуты (!) мчалась степная конница через Переплюйку, задние отряды напирали, вслед за передовыми входили в воду, так же подгоняя гиканьем коней, неслись к другому берегу и… И никак не могли достичь его. Были видны блики солнца игравшие на латах рыцарей, были видны лучники, сдерживавшие тугую тетиву, было видно, как подрагивают стрелы на луках, готовые сорваться в смертельный полёт. Был виден каждый камешек невысокого противоположного берега. Был виден. И недостижим. Вырвавшиеся вперёд батыры яростно нахлёстывали своих уже взмыленных лошадей, рёв глоток стал срываться в хрип, встречный ветер свистел в ушах, волосы коней и людей текли по спинам, нет, другой берег, такой близкий, не становился ближе.

Лучники, стоявшие на этом берегу начали уставать, шутка ли, уже, наверное, несколько минут они держали натянутыми тетивы луков, а луки — в человеческий рост. Первым, через полчаса, оценил ситуацию и на свой страх и риск приказал опустить оружие командир королевских лучников. Впрочем, стрел из пальцев приказал не убирать. Королевское войско, являвшее до того сжатую стальную пружину, расслабилось и исполнило команду «вольно».

Бабочки порхали между бойцами, солнце поднялось почти в зенит, переминались с ног на ногу ратники, успокоились рыцарские кони, тянулись губами к траве, рыцари подняли забрала.

Спокойно сновали по холму между придворными услужливые лакеи. Были принесены столики, двор расположился комфортнее, разносили десерт, зазвенели бокалы и смех. Его Величество приказал подать первый завтрак. Дрпр, как главнокомандующий, верхом на боевом коне лично прискакал на передовую, долго разглядывал происходящее на реке, обсудил виденное с командирами и отправился на доклад к Королю.

Орда уже несколько часов атаковала войско Сказочного Королевства стоявшее на другом берегу пограничной речки Переплюйки. Падали от усталости выносливые степные кони, с ними в воду летели обессилившие всадники, по их телам проносилась очередная волна батыров, тысячи конских копыт взбивали речной песок вперемешку с водой, кровью, потом и останками тех, кто угодил под копыта. Там, где несколько часов назад речушку можно было перейти вброд образовалась глубочайшая яма в которую беспрерывно валились новые тела людей и лошадей. Омут наполненный кровавыми ошмётками, перемешанными с песком и илом бурлил чёрной от крови водой. Но закон есть закон, тем более закон войны. Хан послал на смерть, так какая разница, где и когда? Никто не осмеливался остановить наступление и всё новые жертвы уносила вода. Некогда было разбираться в том, что происходит. Задние напирали, передние выбиваясь из последних сил, атаковали. Но противоположный берег ближе не становился.

В ставке хана всё было по-прежнему спокойно — войско атакует, новые силы вступают в бой — значит, полный порядок. Над тем, что королевское войско должно было быть сметено несколько часов назад, никто не задумывался, если нет вестей от авангарда, значит преследуют противника на его территории! Кстати, уже довольно жарко, полдень, хан удаляется в юрту для полдневного сна. А будить его в это время по любому поводу — стать ниже на голову. Кому охота?

Война — войной, обед — по расписанию. Задымили королевские походные кухни, потянуло запахом каши, откупоривались бутылки с вином (не более литра на воина, во-первых битва ещё не окончена, во-вторых — жара, ещё разморит кого). Те, кто ещё не устал от вида на противоположном берегу, стояли с кружками в руках, не торопясь обсуждая развернувшуюся панораму и отдельные моменты битвы, те, кому пофигу, достали рыболовные снасти и спокойно ловили рыбку у своего берега. Сеча кипела. Об этом свидетельствовали предсмертные крики затаптываемых, бульканье тонущих и стоны раненых. Но доносилось это всё как бы издали и послеобеденному отдыху не мешало.

Солнце перевалило зенит. Его Величество проследовал в свой шатёр, впрочем, наказав докладывать об изменениях в ходе битвы немедленно. Дрпр, как главнокомандующий, поля битвы не покидал, поудобнее расположился на большом барабане и приказал подать ещё одну бутылочку охлаждённого шампанского. Штаб спокойно и сосредоточенно отдавал приказы поварам касательно обеденного меню. Придворные также разбрелись кто — куда. Отдельными парами они прятались (от полдневного солнца) в палатки, оккупировали окрестные заросли, кто полюбопытнее — спустились к реке, где опытные воины проводили небольшие обзорные экскурсии и давали шпакам профессиональные пояснения. Дамы ахали, охали и восхищались мужеству своих кавалеров. По небу поплыли небольшие кучерявые облачка обеспечивая людей внизу приятной тенью. Лакеи разносили прохладительные напитки.

Время перевалило далеко за полдень. Его Величество покинул свою палатку, принял доклад о происходящем и соизволил прибыть на передовую. Осмотрев всё лично он обратил внимание на то, чего не замечали остальные, а именно — русло степной речушки было слишком узким для того невероятного количества трупов, что валились в неё. Поэтому со стороны противоположного берега начала образовываться огромная плотина из грязи, песка, человеческого мяса, оружия и прочего мусора. Вода не справлялась с таким количеством дряни, поэтому её уровень начал понемногу подниматься, течение в протоке усиливалось, стал подмываться берег на котором стояло королевское войско. Что вносило коррективы в план кампании. Был отдан соответствующий приказ, армия быстро, по-военному произвела перестроение и отступила ближе к возвышенности. Эти движения вызвали неподдельный интерес у двора, наблюдавшего за всем с холма. Чёткость исполнения, бравый вид вояк и, прежде всего, самого Его Величества вызвали бурю аплодисментов со стороны придворных дам. В солдат полетели букеты полевых цветов, самый большой букет преподнесла Королю жена Дрпыра. Штаб во главе с государем проследовал на обед. Засуетились лакеи.

Вечерело. Хан вышел из юрты, сел в походный трон и приготовился заслушать доклад о завершении наступательной операции и полном разгроме (в чём он ни секунды не сомневался) коварного противника. Вновь подполз на брюхе визирь, долго обслюнявливал царские сапоги, долго, с поклонами, приближал свои грязные губы к царственному уху. Ещё громче и заунывнее взвыл акын, наложницы стали извиваться так, что любая змея (если б увидела) сдохла от зависти, гарем сбился в плотную массу и попытался забиться в угол, но, как известно, у юрты нет углов, поэтому они просто стали прятаться друг за дружку, чем вызвали некоторую сутолоку на необъятном царском ковре. Хан, склонив голову, выслушал доклад мокрого от страха визиря, сдвинул брови, задумался. Заткнулся акын, отползли наложницы, гарем попытался спрятаться под ковер. То тут, то там, из упавшей на колени и пытавшейся вжаться в землю толпы раздавались то тихие протяжные, то резкие и громкие звуки страха. Смрадный запах сероводорода окутал ханскую ставку. Опытный в таких ситуациях палач молча, без всякого приказа, достал из специального чехла походную деревянную колоду и вытащил из ножен огромный, сверкающий ятаган. Утробный вой ужаса просачивался сквозь стиснутые зубы придворных.

Солнце клонилось к закату, вся эта дневная суета основательно утомила, Его Величество, а с ним и двор, и штаб, и челядь, перешли на другую сторону холма и устроили небольшой походный бал в честь начала военной кампании. Лакеи, порядком сбившие ноги по кочкам и траве (не королевский паркет) передвигались еле — еле.

Да, утомительное это дело — война!

Королевский скороход выслушал то, что сказала ему жена Дрпыра, положил за пазуху её письмо, натянул семимильные сапоги, сверкнул пятками и исчез в направлении Столицы.

Глава 9

Об архивных изысканиях

Как мы помним, сама Де Глюк родилась в приморской деревушке. Поэтому и инфантов она старалась воспитывать теми же методами, какими когда-то воспитывали её, то есть не обращала на детей почти никакого внимания, при этом постаравшись максимально оградить детей от влияния нянек, прислуги и вообще двора. Малыши предоставленные сами себе носились по королевскому дворцу и по саду, пробовали на зуб всякие растения и минералы, чем порой вгоняли в ступор Садиста (придворный садовник).

— Однажды крошки могут отравиться! — Высказывал он свои сомнения и опасения Де Глюк.

— А вот Вы, голубчик, и присматривайте, чтоб ничего не случилось. — Парировала она. — Ну, пронесёт кого, ну прыщи пойдут, ерунда, Вы же сами это и исправите. Правда? — Она приближала лицо к лицу Садика и пристально смотрела ему в глаза. — Иначе я сама Вас кому-нибудь скормлю. — И засмеявшись, откидывалась в кресле.

Вообще, многие стали замечать некоторые перемены в характере жены Старко (Старого короля). Она стала резче, раздражительнее. И раньше не отличавшаяся излишней открытостью, теперь, по прошествии ряда лет с момента рождения детей и отбытия мужа, она превратилась в весьма замкнутую, стервоватую даму. Относительно молодая, симпатичная женщина нуждалась в простом человеческом общении, а где оно при дворе? Только поговорить со стариком Дворцовым, так ведь и тело её жаждет ласки и неги. А с кем? Астралик не вылезал из своих лабораторий и ночи предпочитал проводить в обществе астролябий и колб, а не любвеобильной женщины, что такое секс он забыл много лет тому назад и на все попытки Де Глюк пробудить эти воспоминания, отнекивался, прятался, в общем вёл себя не по-мужски. Других претендентов на место рядом с собой Де Глюк не видела, слишком маленькое королевство, слишком большие уши, слишком длинные языки. А заводить интрижки в поместье — фи, моветон! И ещё, она часто и с тоской вспоминала своего мужа — Старого короля, его руки, его поцелуи, его… Всего целиком вспоминала и каждую отдельную частичку, видать, всё ещё любила. Но тело! Её прекрасное, нежное, отзывчивое тело страстно просило любви!

Ах, любовь, ах, морковь! Но, с телом придётся разобраться позже, сейчас, выслушав донесение Королевского скорохода и ознакомившись с письменным докладом жены главнокомандующего она стала раздумывать о сложившейся ситуации. Кто же мог знать, что всё произойдёт именно так! Предполагалась небольшая, пусть даже слегка кровавая (мужчинам это иногда полезно — поразбивать носы друг другу), такая очистительная война. Бац, бац и мы вновь в дамках. А не в тётках, в деревнях, в глуши, как сейчас. Но что–то пошло не так, где-то стройную, чёткую конструкцию чуточку перекосило. Необходимо было срочно сориентироваться и просчитать дальнейшие ходы. И как некстати эта непонятная стена, эта сила, о существовании которой её никто не предупредил.

Несколько дней проведённых в Королевской Библиотеке ничего не принесли, там были только сказки, сотни, тысячи, сотни тысяч, но, сказок. Не удивительно, ведь это происходит в Сказочной стране. Пришлось наведаться в квартал чиновников, в пожарную башню, по совместительству работающей и Башней Королевского Архива. Ещё две недели, перерыты залежи, пласты, наслоения бумаг, чиновники сбились с ног, но, поскольку никто, включая саму де Глюк не знал что именно необходимо найти, то всё приходилось перечитывать (просматривать) ей самой. В конце первой недели начали проявляться признаки …аллергии. Вернее так, разбуженная вековая бумажная пыль вылетала из окон на улицу и тонким слоем покрывала всё вокруг. Горожане, не особенно привыкшие сталкиваться именно с бумажной пылью, стали чихать, кашлять и что-то бурчать, мрачно поглядывая на окна пожарной каланчи. Пожарные, занимавшие первый этаж, роптали, даже их предводитель — бравый Королевский брандмейстер, нос которого различал только запахи спиртного и дыма, и тот пришёл жаловаться, мол «свербит, чихать на работу — нехорошо, пресекли несколько попыток поджога пожарной (!) каланчи». Де Глюк не обращала внимания, она знала, разгадка где-то близко, рядом, но где? Как всегда, всё решилось гораздо быстрее и проще. Однажды вечером, переменив пропылённую одежду на просторный халат, с бокалом вина в руке, она разлегшись на кушетке вспоминала документы просмотренные за день.

— Что-то ты последнее время не очень весела. — Раздался в камине у неё за спиной тихий голос.

— Проходи, присаживайся, ничуть не испугавшись и не удивившись сказала женщина. — Тебе вина, ликёру, а может чего покрепче, у меня даже бутылочка рому припасена, от простуды.

— От простуды да, рому хорошо, а если ещё чайку с малиновым вареньицем! М-м-м-м! — Мечтательно закрыло глазки существо рассаживаясь на ковре напротив.

— Так у тебя что, всё варенье уже кончилось? — Действительно удивилась собеседница. — Я тому как месяц тебе несколько горшочков с мёдом, с вареньем привозила. И носки шерстяные.

— Носки остались, это факт, а вот мёд, и варенье, это, пожалуй, того, этого, самого…

— Уже съел? Так быстро? На всю зиму должно было хватить!

— Какую зиму? Во дворце, знаешь какие сквозняки — о-го-го! Носки ношу. — Дворцовый вытянул одну нижнюю лапку, затем другую. — Носки очень даже тёплые, сердечное Вам спасибо, а варенье и мёд я употреблял исключительно в целях прохти …, прости…

— Профилактики. Ладно, ты не думай, мне не жалко, я тебе ещё подкину, у меня в деревне много. Просто, так много сладкого, это не очень полезно, особенно для зубов (дети, запомните!).

— Хорошо, проехали. Так от чего ты говоришь, такая грустная?

— Проблема.

— И в чём проблема?

— Да понимаешь, на нас враг напал.

— Так это я в курсе.

— Ты в курсе — что он напал, а он хоть и напал, но никак напасть по-настоящему не может!

— Как это? Дразнится, что ли?

— Не дразнится. С той стороны воюют по-настоящему, воины гибнут, стрелы летят, кровь течёт.

— Ничего не пойму! А с нашей? Тоже летят, тоже течёт?

— То-то и оно, что с той стороны на эту ни стрела долететь не может, ни камень вражеский, даже конник доскакать не может. Мне вот докладывают: «Стоим, смотрим, вот оно, войско вражеское, мчит во весь опор, только пена и брызги в стороны разлетаются! А доскакать не могут, как стена какая стеклянная!»

— Да, прям сказка какая то!

— Вот и я про то.

— Так это хорошо, наши все живы, а басурмане сами себя изведут! И будет нам победа!

— Эх ты, стратег, какая же это победа, если ты вражеского воина даже не коснулся? Так, глазками хлопал, картинки смотрел. Такая победа хуже поражения. Славы — ноль, боевой дух не на высоте, и в результате что?

— Что?

— РЕВОЛЮЦИЯ! — Страшным шёпотом произнесла Де Глюк.

— А кто эта, Революция? Ведьма? — Испуганно съёжился маленький Дворцовый.

— Хуже ведьмы. Она всех и вся с ног на голову ставит, человеческими душами питается, человеческую кровь пьёт!

— Ужасти какие! — Волосы на крохотном тельце Дворцового встали дыбом.

— Вот именно! — Зловеще продолжала женщина — И знаешь, какой у неё главный лозунг?

— Кто главный у неё? — Уже трясся от страха собеседник.

— Главное, так она говорит, главное — «мир хижинам, война ДВОРЦАМ!». — Тихо пискнув Дворцовый исчез в сплошной стене. — Да ты не бойся. — Де Глюк отхлебнула из бокала. — Пока не бойся. Вот если я, то есть мы с тобой, не придумаем, как эту ведьму извести, тогда конечно, начинай паковать чемоданы!

Со стороны стены долго не раздавалось никаких звуков, затем послышалось сердитое сопение и, наконец, раздался тихий голосок.

— Не выйдет у неё ничего, у ведьмы, не пролезет она к нам!

Глава 10

О пользе знаний в области этнографии

Лето придвинулось к осени, потянулись на юг птичьи стаи, а что, у птиц нет границ, ни ханов у них нет, ни королей. Только самцы, самки и дети. Всё! Конечно, они скандалят, и даже дерутся друг с другом. Птицы покрупнее убивают и едят тех, что помельче, самые мелкие едят мошек и червячков. Бывает, обманывают и идут на подлог и обман (как кукушки). Строят гнёзда и домики (как ткачики или ласточки). Кочуют, и живут на одном месте от рождения до смерти. Но, всё это совершают по-простому, как ПРИРОДА велела. А если ты именуешь себя человеком, даже мыслящим (!?), какой инстинкт, какая ПРИРОДА заставляет тебя совершать то, что ты совершаешь ежедневно, ежечасно, ежесекундно? Оглянись, «человек разумный», по всем признакам твоей главной и единственной задачей является уничтожение всего вокруг. От мелкой букашки, до высоких гор, всё, всё надумал ты покорить! Покорил? Ты ведь не просто рубишь сук на котором сидишь, ты уже свои руки — ноги рубишь! А слепым ты был от рождения. Ум твой — сила твоя, но, как говориться: «стеклянный хрен дураку не надолго». Извините, понесло, просто не люблю людей, как вид.