Предисловие
Книга, предлагаемая вашему вниманию, необычна. Оригинальный, занимательный сюжет, увлекательные приключения, яркий, самобытный язык, восточный колорит и юмор делают книгу необычайно интересной и захватывающей внимание с первых страниц.
В книге «Золото Гиндукуша» или восхождение по световым потокам несколько сюжетных линий и пластов ее возможного понимания. Автор продолжает традиции мастеров восточной мистической литературы, таких как Хафиз, Руми, Саади, традиции узбекской, персидской и арабской литературы, как например, «Приключения ходжи Насреддина» или «Жизнь и приключения Али Зибака».
К несомненным достоинствам книги относятся не только ее жанровая преемственность, но и глубокие фольклорные корни творческой инспирации автора, а также следование многовековым философско-литературным традициям Востока.
Наиболее ярко представлены практики древнейших философско-мистических орденов арабских суфиев, таких как орден Накшбанди, орден Ишкия, а также практики других суфийских орденов, разбросанных по территориям Персии, Афганистана, Пакистана, Египта и других арабских стран. Каждый орден тщательно охранял свое особое мистическое тайное знание, которое доверял только специально подготовленным адептам после многих трудных испытаний и ритуалов инициации, ибо это древнее знание, его ритуалы и практики полностью меняли сознание посвященного и наделяли его магическими силами и сверхъестественными способностями.
Поэтому мистическое древнее знание, корни которого восходят к древнейшим цивилизациям Лемурии, Атлантиды и древнего Египта, доверялось только избранным ученикам, чтобы они использовали его исключительно в благородных целях во имя мира, добра и Божественной гармонии.
Мы с любопытством следим за постепенным ростом сознания и степени посвященности героя книги, Азиза Неало. Под руководством своего учителя, суфийского мастера Абдул Валида, он овладевает тайными практиками, дающими посвященному магические силы для восхождения к световым потокам, к Божьей благодати, вселенской любви, миру и гармонии — суть ключевые слова нашего нового времени, эпохи трансформации сознания каждого из живущих ныне на Земле.
Прочитав эту книгу, читатель невольно расширяет и просветляет свое сознание, ибо знание, эта мощная эволюционирующая сила, преображает дух, вносит в душу свет, зажигает мозг огнем познания, желанием творить, наслаждаться поэзией и магией жизни, желанием дарить миру добро и красоту.
Книга, написана в фольклорном стиле, свежо, с юмором, полна мудрости, уникальных знаний, передаваемых из поколения в поколение, от учителя ученику, от отца сыну.
Тот, кому посчастливилось приобрести эту добрую и увлекательную книгу, держит в руках сокровище. Листая страницы, он найдет «жемчужные ожерелья» драгоценных самобытных мыслей, золотые крупицы древнего опыта, «алмазные россыпи» поэтических и философских откровений, «сапфиры» метафор, «рубины» аллегорий, «изумруды» тайного знания, которые пытливый читатель должен «отшлифовать» своим умом.
«Золото Гиндукуша» — уникальная книга для тех, кто хочет возвыситься умом, облагородить душу и приблизиться к световым потокам и Божественной благодати, к которым приведет искателей истины и любителей приключений автор этой доброй и замечательной книги.
В добрый путь, дорогие читатели!
Доктор философских наук Н. Холлер
Вена, Австрия,
18.02.2010
От автора
Эта книга родилась спонтанно — за дружеским столом, за чаркой доброго вина, в беседе с друзьями. Меня попросили рассказать о Венесуэле и Колумбии, о моих приключениях, а я неожиданно для себя повел рассказ о cоветском разведчике А. В. Станишевском, о том, что запомнилось ему спустя 50 лет после описываемых приключений и о том, что запомнилось мне более чем 30 лет назад, когда судьба столкнула нас в одном ташкентском доме. Передо мной мелькали воспоминания А.В.Станишевского о странах и людях, о суфийских орденах и о специальных знаниях, доступных только посвященным. Описанные в книге страны, события и люди — это мир, созданный А.В.Станишевским, мной настоящим и мной 30 лет назад.
Прошу вас, дорогие читатели, не искать этих героев в энциклопедических словарях и не восстанавливать путь молодого дервиша по карте, чтобы найти утерянные сокровища.
Я надеюсь, что золото высшего знания, сверкающие драгоценности души, стремительный полет человеческого духа к познанию самого себя удовлетворит вечного искателя Истины.
Желаю вам приятного путешествия в поисках золота Гиндукуша.
С уважением,
доктор А. Н. Васлиев,
Вена 2010
Восхождение к световым потокам…
Посвящается всем тем,
кто жил и искал
под сенью молитвы.
Июнь 1975 года. Ташкент.
Сухой и высокий, Азиз Неало был похож на тополь. Он ходил так быстро, что, казалось, ветер подталкивает его сзади. Казалось, он нес с собой прохладу и свежесть ветра. В жаркий день ему были рады в любой чайхане.
Чайханщик подносил ему чай и лепешки, и, улыбаясь, приветствовал Азиза:
— Брат Неало, ты всегда приносишь с собой шободу. Добро пожаловать к нам.
Попивая зеленый чай и приятно улыбаясь, Азиз Неало смотрел в далекое пространство: небо растворялось в его синих глазах или глаза растворялись в синем небе — в его взгляде была необъяснимая тайна, которую никто не мог понять. Но на лице чайханщика появлялась благостная улыбка, когда он исподлобья поглядывал на Неало, обслуживая очередного посетителя.
Через минуту после прихода Неало в чайхану вошел мужчина, одетый в серый мусульманский халат, с тюбетейкой на голове и c аккуратно подстриженной бородой. Он тихо присел рядом с Азизом. Тот, молча и уважительно, предложил ему пиалу с чаем, и, дружелюбно улыбаясь, тихо спросил:
— Рукопись с собой?
— Хвала Создателю! — ответил вошедший — У меня все всегда с собой, и, вынув из халата свиток, протянул его Неало.
Вдвоем они долго рассматривали какие-то иероглифы, а затем Азиз Неало быстро переписал их в свой блокнот. Незнакомец свернул свиток, засунул его в глубины своего халата и исчез также тихо и незаметно, как и появился.
Несмотря на обеденное время, чайхана быстро опустела. Чайханщик подошел к Азизу, приговаривая нараспев:
— Аллах наказал меня — ни одного клиента.
— Не переживай, твои клиенты еще придут, лучше послушай меня, я расскажу тебе одну интересную историю, — предложил Азиз. Ему так сильно хотелось поговорить, что, казалось, это желание увело всех посетителей из чайханы:
— Может, ты заметил незнакомца в сером? — задумчиво продолжил он.
— Да, — улыбаясь, ответил чайханщик, — он вошел, как легкое облако, и так же неслышно растворился. Это, наверное, твой друг? — спросил он, располагаясь поудобнее рядом с Азизом Неало, — Кто он?
— Сегодня его зовут Абдул Валид Хаким, и он — мой друг. Мы прошли вместе с ним все афганские дороги.
Азиз Неало отпил глоток из пиалы крепкого зеленого чая и начал свой длинный, но очень интересный и правдивый рассказ, похожий на восточную сказку…
Начало пути
С. был одним из самых сильных студентов восточного факультета Санкт-Петербургского университета, где наряду с изучением персидского, арабского и индийского языков преподавались курсы истории, этнографии, права, восточных религий и культур.
Это было незабываемое время студенчества, когда каждый день приносил новые открытия и способность к обучению была максимальной. Педагогический состав восточного факультета того времени был невероятно сильным и знания, которые получали студенты, давали им возможность работать самостоятельно. Главное же заключалось в том, что преподаватели учили студентов мыслить, действовать и не бояться трудностей.
Тогда С. еще не знал, что ему придется большую часть своей жизни быть не офицером разведки, а Азизом Неало, мюридом мусульманского суфийского ордена в Афганистане. Выполняя задания разведок сначала Российской Империи, а затем молодого советского правительства, Азиз Неало не раз направлялся в Афганистан, где исходил весь Гиндукуш и Гималаи, глотнул пыль древних дорог, повидал много интересного и необычного, познакомился со многими замечательными людьми.
В одном из таких походов на Гиндукуш Азиз встретил удивительного, полного таинственных знаний человека, который говорил не только на всех восточных языках, но также прекрасно владел русским языком. Звали его Абдул Валид Хаким.
Чагатайский узбек со старинными родовыми корнями, он был дервишем ордена Ишкия и исполнял в то время обязанности местного муллы, то есть одновременно судьи, прорицателя и врача в одной из северных провинций Афганистана, граничащей через горы с Пакистаном. Азизу в то время уже исполнилось 24 года, это был крепкий, очень сильный и прекрасно образованный молодой человек. Между Азизом и Абдул Валидом завязалась настоящая мужская дружба. Друзья много говорили о религии, философии и поэзии, применяя в беседах все тонкости речевых оборотов персидского и арабского языков. Абдул Валид обратил внимание на особый интерес Азиза к мусульманству и однажды внезапно начал рассказывать ему о суфийском ордене Ишкия — о мастерах, о таинстве техник, о световых столбах, об особых методах лечения людей, вызвав тем самым у Азиза еще больший интерес к себе.
Шло время, и интерес Азиза к новому другу возрастал. Он начинал понимать, что Абдул Валид — носитель особого знания, так как проявлял неограниченную силу воздействия на людей, объясняя это тем, что является дервишем ордена Ишкия. Азиз увлекся беседами о дервишах и суфизме так сильно, что спустя год после их знакомства, попросился в ученики к Абдул Валиду.
Абдул Валид согласился не сразу, да и к тому же выдвинул ряд условий, весьма странных для ученика дервиша, но особо важных для овладения тайным суфийским знанием:
Терпеть,
Молчать,
Вопросы не задавать,
Наблюдать,
Быть бдительным,
Обсуждать все только с учителем,
Держать все в секрете,
Говорить обо всем, не выдавая истинного,
Вести, а не вестись,
Контролировать тишину ума,
Всегда быть доброжелательным,
Действовать наверняка.
Азиз, не раздумывая, принял все условия Абдул Валида, и с этого момента начался путь молодого суфия, путь постижения Истины…
Духовные упражнения
Ученичество Азиза у Абдул Валида началось с самой краткой формулы исповедания ислама, вводная молитва священного писания зазвучала вновь. Абдул Валид учил мюрида:
— Помни, главное условие заключается в том, чтобы не только хорошо понимать, но и правильно произносить эту формулу!
Суфий заставлял Азиза снова и снова до потери сознания повторять слова молитвы, ключ к непознанному: «Нет Всевышнего, кроме Всевышнего, и ОН наш создатель…».
Азиз учился произносить божественную формулу вместе с Учителем, мысленно повторяя ее много раз в день. Он жил одной мыслью об Аллахе, о том, что эта формула и ее произношение являются секретным ключом и шифром к тайным сферам Знания, при помощи которого человеку открывается перекрестное поле, поле тайного знания, мистического откровения и Божественной благодати.
Первые плоды суфийской практики Азиз начал получать после самостоятельного двухнедельного ученичества, когда он весь был устремлен к Божественному проявлению в многообразных формах Творения. Однажды он почувствовал, что охвачен внутренним огнем. Вся его внутренняя сакральная суть пришла в движение. Сначала он ощутил легкий трепет, который перешел в дрожь, а потом все его существо стало содрогаться, и Азиз попал в золотой поток. Сон его исчез, ум неожиданно прояснился, и он осознал, что переживает то же самое состояние, которое испытал когда-то Великий Пророк в пустыне.
Сравнение своего переживания с озарением Пророка Мухаммеда напугало Азиза. Эта мысль долго не давала ему покоя и только после особенно тяжелого горного перевала неожиданно пришло радостное осознание:
— Пророк Мухаммед — величайший из людей на Земле!
Он думал о том, что слова пророка возвышают самого жалкого и оборванного человека до высоты ТВОРЦА! Все священное писание прошито красной нитью любви ГОСПОДА к простому человеку: «…веди нас по дороге прямой, а не находящихся под гневом, и не заблудших…». К счастью, Учитель был всегда рядом, и Азиз, испытывая душевные муки и вину, покаялся ему в том, что осмелился сравнить себя с Мухаммедом.
— Так оно и есть! Ты прав! — обрадовано воскликнул Абдул Валид,
— С великого пожара души, воспламененного небесным огнем, начинается перестройка нашего тела, тела нашего ума, чувств, тела нашего сознания! От этого огненного света начинает расцветать сад нашей души, который мы носим в себе с самого рождения. В том саду произрастает любовь в нашем сердце, великая любовь к Всевышнему!
Он посмотрел на ученика с отеческой нежностью и сокровенно произнес:
— Азиз, мне известно о тебе все: кто ты на самом деле, и откуда ты пришел. Это для меня не самое важное. Главное, то что в тебе произрастает огромная любовь к Создателю. Когда-то я увидел в твоей душе растущую розу великой любви к Аллаху, я буду и впредь взращивать ее, буду ухаживать за этим ростком, поливать и растить его до самого благоуханного цветения, если на то будет воля Господа!
Азиз молчал, боясь смотреть учителю в глаза, сердце его билось от радости так часто, что, казалось, оно не выдержит и остановится… Но Абдул Валид опять пришел ему на помощь, возвращая ученика к жизни простым и будничным поучением:
— Азиз, ты должен заново изучить главные суры из писания, которые начинаются словами: «Во имя Создателя, Милостивого, Милосердного…». Теперь ты должен по-другому понять сокровенный смысл Священного писания и его первую суру… — тихо добавил Абдул Валид, — для тебя настало время постижения имен Аллаха, и я тебе открою его первое имя: РАХМОН… МИЛОСТИВЫЙ…
Учеба под руководством Мастера, казалось принесла сначала незначительные плоды, но ученик настойчиво практиковал повторение имен Всевышнего и со временем даже «незначительное» стало приобретать особый смысл. То, что ученик узнал, ощутил и пережил, предстало для него в совершенно ином свете. Он многое переосмыслил и наконец понял то, что когда-то прочитал и услышал, начал наблюдать за собой, проводя более глубокую внутреннюю работу.
В сердце Азиза постоянно жили слова Абдул Валида:
«Не каждый человек может самостоятельно пройти путь внутреннего развития. В это путешествие не следует отправляться одному — в пути необходим Мастер, Учитель, Руководитель. Можно отправиться в это путешествие просто с Другом.
Само имя Создателя всегда чисто, активно и несет в себе положительное.
Но не меняй Имя произвольно изо дня в день в зависимости от твоего настроения. Без тени колебания придерживайся того Имени, которому тебя научили вначале. Впоследствии все будет происходить по Воле Всевышнего.
Только садовник знает, сколько питательной земли надо положить и сколько налить воды под каждое растение. Так же и здесь.
Твоя задача сформулирована очень просто: поминай имя ЕГО!
Когда ты будешь заниматься этой практикой, Всевышний Сам направит тебя. Он укажет, как пользоваться этой практикой.
Очень скоро речь и мысли окажутся у тебя под контролем.
В ПОЛОЖЕННОЕ ВРЕМЯ ТЫ САМ ОЩУТИШЬ ПОЛЬЗУ ОТ ЕГО ИМЕНИ.
Не томись в ожидании плодов с того момента, как ты посадил деревце.
Не срывай с него листья, не ломай его ветви и не жуй их, надеясь по своему ощущению определить вкус плода.
Если ты будешь так поступать, то ты погубишь деревце и не познаешь сладости его плодов.
Твоя задача состоит в том, чтобы взрастить саженец под названием «Поминание имени ЕГО».
Занимаясь этой практикой, не сомневайся в ней и не проверяй, действительно ли она обладает приписываемыми ей достоинствами.
Саженец обязательно станет взрослым деревом и даст плоды.
Практика повторения имени Творца дает замечательные результаты.
Зикр длится вечность, порождая в твоем сердце присутствие Бога.
В ЭТОМ СОСТОИТ ТВОЯ ПЕРВАЯ ЗАДАЧА.»
Навстречу неведомому
Периодически Абдул Валид менял места обитания, так как выполнял множество функций в том огромном регионе, где был имамом, со всеми возложенными на него обязанностями всевещателя от имени Аллаха. Во время пребывания в Афганистане Азиз постоянно находился вблизи Абдул Валида, заново постигая Коран суру за сурой. И, хотя многие суры он знал уже наизусть, учился правильному произношению каждой буквы священного писания, чтению нараспев молитв, их тайному смыслу. Несмотря на все тяготы жизни дервиша, он был счастлив, так как постигал Знание, постигал любовь Господа, и ему открывались такие горизонты бытия, перед которыми меркли все прелести мирской жизни.
Путники исколесили и исходили все дороги Афганистана. Временами им приходилось голодать и жестоко мерзнуть на горных перевалах, но постоянное ощущение благосклонности и любви Аллаха согревало их сердца и наполняло их еще большей любовью и преданностью к Всевышнему.
Так прошло несколько лет…
Абдул Валид и Азиз переходили с места на место, выполняя свой долг и возложенные на них житейские обязанности. Неутомимая энергия Учителя, его оптимистический и, в то же время, по-восточному серьезный взгляд на жизнь, его проницательный ум и постоянное стремление постигать духовные высоты поражали Азиза, который во всем стремился походить на Абдул Валида.
Они посещали посвященных учеников, их учителей, опытных духовных наставников, а также мастеров-стоиков, строго соблюдающих различные обеты: обет молчания, обет смотрения только в огонь, обет недеяния. Абдул Валиду и Азизу удалось побывать у таких замечательных шейхов, которых ожидали во дворах сотни человек только для того, чтобы прикоснуться к рукам больших Мастеров, дабы на них излилась благодать — великая благодать Творца. И Азиз везде был своим, везде его принимали как родного, и его везде называли «братом». Он почти забыл себя, забыл, откуда он родом. Его предыдущая жизнь органично слилась с настоящим и была естественным продолжением всего происходящего вокруг.
Однажды Абдул Валид и Азиз посетили почтенного шейха, слывшего особой проницательностью и святостью. Это был вождь одного местного влиятельного племени. Его секретарь, записав путешественников на прием к шейху, с подозрением спросил Азиза:
— Инглис?
Азиз, нисколько не смутившись, спокойно ответил:
— Да, я говорю по-английски, но я не англичанин, я — русский.
Секретарь демонстративно обратился к Абдул Валиду, хотя все знал заранее:
— Зачем ты привел этого уруса?
— Пути Господни неисповедимы, — ответил Абдул Валид, — и все, что Он делает — к лучшему, ибо Творец ведает что творит. А наши деяния должны выполняться только во славу Его. Когда-то этот урус пришел к нам для того, чтобы в его сердце разгорелся костер любви ко Всевышнему. Он попросил помощи, и мы не можем отказать, ибо это веление его сердца.
Секретарь прищурил один глаз и медленно произнес, выделяя первое слово,
— Правда, как всегда, на твоей стороне.
Хитро улыбнувшись уголками рта, он еще пронзительней посмотрел на Азиза красивыми серыми глазами и указал ими на дверь комнаты, где находился шейх.
Войдя в комнату, путники увидели стройного молодого человека, возраст которого выдавала только седина в бороде. Он был эфемерен — без возраста, без рода, без имени. Это Существо, подобно древнему волхву, отражало в себе таинственное Знание, причастное только к Творцу, к Высшему Разуму и ко всему Универсуму. Шейх пригласил их присесть рядом, соблюдая правила восточного гостеприимства. Выбрав подходящий момент, Азиз тихонько спросил Абдул Валида:
— Сколько же ему лет?
— Аллах знает, Он ниспослал ему Свою благодать, — задумчиво ответил тот, — нам выпало счастье побыть возле него, чтобы зарядиться энергией Света для дальнейшего продвижения к Истине на пути искренней любви к Создателю. Шейх причастен к высшей Истине, к высшей Реальности.
В это мгновение к Азизу пришло осознание того, что шейх находится на ступени тотального осознания ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС. Он был счастлив тем, что постигает тайное Знание, учится Истине, общается с такими людьми, чья святость не уступает святости великих Пророков. Возможно, многие люди, привыкшие только к материальным ценностям, не поймут счастья мюрида, которому приходилось для постижения великой Истины жить среди простых людей, общаться с ними и даже учиться у них.
Проходя ступени осознания Истины и познания столпов Божественного Света, Азиз находился в счастливой безгрешности молодого мюрида. И только мысль о своей секретной миссии жестоко мучила его и заставляла страдать от двойственности своего положения. Он, как русский офицер должен был изучить все возможные формы внедрения в суфийские ордена.
Дорога на минарет
Однажды Абдул Валид сказал Азизу:
— Ты многое уже знаешь и можешь самостоятельно учиться. Ты остаешься в Кандагаре и будешь жить у местного муллы.
— А что мне здесь делать? — опешил от неожиданности Азиз и смиренно застыл перед Учителем.
— Он научит тебя правильно писать и читать слово «Создатель», — ответил Абдул Валид, заставив Азиза удивиться в очередной раз. Азиз был поражен, так как не только грамотно писал и читал и по — арабски и по — персидски, но и наизусть нараспев читал основные суры из Писания. Он попытался напомнить Учителю об этом, но Абдул Валид, улыбаясь, остановил мюрида:
— Учиться никогда не помешает, да к тому же у тебя есть незначительные помарки при написании слова «Создатель» и его второй формы «Милостивый и Милосердный».
Азиз все понял и более не протестовал, так как он уже стал настоящим мюридом:
— Хорошо, Учитель, как ты скажешь, так и будет. На все воля Всевышнего! — смиренно ответил мюрид Учителю и остался жить в Кандагаре у местного муллы, которого звали Абдул Азиз, а местные жители иногда называли его «Смотрящий в Никуда».
В Кандагаре большую часть времени Азизу как мюриду приходилось молчать и много работать. Он подметал двор, разводил огонь, мыл посуду, готовил обед. И только спустя год, когда его новый Учитель заболел, и некому было читать призыв на молитву, Азиз обратился к нему с просьбой:
— Учитель, могу ли я исполнить свой долг перед Творцом и выполнить обязанность призывающего к молитве вместо тебя?
Мулла был до того слаб, что сумел лишь что-то невнятно прошептать и моргнуть глазами. Движение его глаз Азиз принял как согласие., и ранним Ранним утром, наполненный чувством ответственности и исполнения долга перед Аллахом, забыв обо всем на свете кроме Всевышнего, он поднялся на минарет. Ровно в назначенное время прозвучал его голос, призывающий жителей Кандагара к утреннему намазу. По-особенному зазвучали слова призыва к утренней молитве:
— Велик Создатель!.. Велик Аллах!.. Велик Всевышний!..
От осознания величия могущества Творца, эти слова вызвали в нем такие сильные переживания, что Азиз почувствовал огромный прилив сил. Волна счастья пробежала по его телу от присутствия Аллаха и вдохновения.
Случилось что-то, неподвластное осознанию Азиза…
Люди останавливались, чтобы посмотреть на уруса. Весь Кандагар заговорил об азане Азиза Неало:
— Наверное, наступил конец света! Подумайте только — урус на минарете! Урус азаном приглашает мусульман на намаз! Что случилось с Кандагаром?!.. — возмущенно переговаривались правоверные. Возле минарета собралась толпа удивленных мусульман, перешептывающихся и недоверчиво поглядывавших на минарет. Но урус вдохновенно продолжал призыв к молитве!
Закончив священнодействие, Азиз спустился вниз. Его встретил Учитель. Он стоял, опираясь на посох, глаза его блестели как никогда ярко — болезнь отступила! Хворь сняло как рукой. Обняв своего мюрида, мулла Абдул Азиз провозгласил:
— СВЕРШИЛОСЬ!..
Теперь я спокойно могу отдать тебя в руки Кривого Махмуда.
После утренней молитвы мулла Абдул Азиз позвал к себе кривого Махмуда и представил ему новоиспеченного мюрида.
— Бери и пестуй, лепи и создавай — хочу увидеть в твоих руках новорожденный бриллиант. Научи его тому, что ты можешь делать лучше всех — писать слово «Создатель»!
Кто-то в толпе на площади у минарета крикнул:
— Как же Кривой будет его учить, ведь он же ненормальный!? Чему сможет научить этого уруса Кривой Махмуд?
— Замолчите, невежды! Господь любит всех! — воскликнул Абдул Азиз, — В сердцах прокаженных и юродивых находится самая искренняя молитва — там живет сам Аллах. Кривой Махмуд — один из тех, кто любит Аллаха и пишет Его имя так самозабвенно и с такой любовью, как будто он пишет это сокровенное слово, слово своей надежды, в последний раз. Только ему и можно поручить это наиважнейшее дело!
Но толпа продолжала роптать:
— Кривой только и умеет, что писать слово «Создатель»!
Толпа роилась и гудела, выражая свое недовольство, но Абдул Азиз прекратил это взмахом руки:
— Будет так как я сказал!
Так Азиз попал в мюриды к блаженному Махмуду. Махмуд никогда ни о чем не говорил, а только внимательно смотрел на своего мюрида и ждал подходящего момента, чтобы начать обучение. Было удивительно то, что Кривой Махмуд на самом деле не был косым, но лицо его было похоже на лицо врожденного уродца: непропорционально искаженное, с глазами на разной высоте, которые поэтому и казались косыми. И только когда Махмуд улыбался, казалось, что из его рта вылетали тысячи ангелов и все вокруг расцветало, потому что сердце у него было золотое.
Когда Азиз в первый раз написал слово «Аллах», Махмуд сильно огорчился:
— Твое написание слова «Творец» убивает меня, в то время как написанное тобой должно оживить мое сердце, наполненное болью и грустью, оно должно петь соловьем, прилетающим в утренний сад, чтобы славить Господа! Пиши имя Его так, как бежит горный ручей меж камней, как пахнет шалфей, как летят ароматы меда в май, как от любви замирает горный сай, и как песня от крыльев весенних пчел открывает собою дорогу в таинство сердца — в рай…
Кривой Махмуд был прекрасен, говоря о Всевышнем! Его лицо, похожее на большой цветок подсолнуха, устремленного к своему возлюбленному солнцу, излучало свет, гармонию и любовь…
Неожиданно Махмуд замолчал, и лицо его потеряло божественные очертания — оно исказилось болью и отчаянием, тело его опять искривилось, и, качая головой, он вышел из комнаты Азиза, опять превратившись в блаженного Кривого Махмуда.
Так мюриду приходилось еще и еще раз переписывать сакральное Имя, следуя указаниям своего строгого и необычного наставника, который многое чувствовал своим открытым сердцем и поэтому мог дать дельный совет. Например, Азиз прекрасно знал поющих птиц этого благоуханного края, но как написать о соловье, прилетающим в утренний сад, чтобы славить Аллаха, он не знал.
— И о чем же поет этот соловей? — спрашивал он Махмуда, вглядываясь в него.
Махмуд улыбался, изо рта его вылетело три тысячи ангелов, а губы его превратились в лепестки алой розы. Его ответ прозвучал как песнь ручья для тех, кто жаждет в жару благостной влаги:
— Он поет о своей беспредельной любви к Аллаху и ниспосланной ему благодати. Ты обязательно должен его послушать, иначе ты ничего не поймешь в этой жизни.
Все вечера и ночи Мастер и мюрид молились, рассуждали об Аллахе и плавно переходили к непрерывному зикру, во время которого писали в своем сердце светящиеся золотыми буквами священные Имена:
— Всевышний!..
— Творец!.. — звучало в их сердцах, стучало в ритм сердцебиения,
— Милосердный!.. — звучало в их сознании,
— Создатель! — звучало во всех клеточках их тел.
Ночное небо раздвигалось, мириады звезд, разлетаясь и, осыпаясь потоками золотого фонтана, составляли из небесной мозаики имена Вседержателя…
— Пиши, пиши в своем сердце лишь слово «Создатель»! Пиши так, как поет соловей! — неустанно повторял Махмуд.
В зикре от избытка чувств и любви они падали ниц, а Азиз думал, что умирает, и только сердце билось словом «Всевышний», напоминая ему о том, что он еще жив. Это были лишь мгновения, вмещавшие в себя тысячи жизней. И однажды Азиз услышал «того» соловья, о котором ему говорил Махмуд. Его утренняя трель тонкой струной пронзила сердце мюрида. Соловей, божественный музыкант, настраивал струны его сердца как чуткий музыкальный инструмент, вызывая в нем ощущение сладкой боли. Он славил по ночам ТВОРЦА и настраивал сердца возлюбленных — птица-вестник, дервиш, камертон… Тот, кто задает тон песне ручья, цветению цветов, жужжанию пчел и радости дня…
***
Наступила теплая кандагарская осень, все вокруг созревало и приносило щедрые плоды. Настроение у людей было по-осеннему приподнятое.
Приближался праздник урожая. Жители Кандагара благодарили Всевышнего за его богатые дары — впереди всех ждала холодная и снежная зима, но, слава Господу, не голодная. В воздухе пахло праздником: печеными лепешками, поджаристой самсой и вкусными восточными сладостями. Босоногие мальчишки носились по улицам, оседлав, как быстроногих коней, таловые прутики и что-то пережевывая на ходу. Маленькие девочки, по-восточному наряженные, важно сосали леденцы и ели халву. Все дышало торжеством, праздничной суетой и беспокойством.
И только Азиз никак не мог понять своего тревожного состояния: то ли это происходило от предчувствия появления Абдул Валида, то ли от воспоминаний о Петербурге, то ли от осознания его истинной задачи. Одно успокаивало его неосознанную тревогу — он был полностью поглощен работой над собой и уже многого достиг. Азиз продолжал заниматься таким важным делом как написание в своем сердце золотыми буквами таинственного слова «Творец». При этом Махмуд подбадривал его своими странными прибаутками. Однажды, когда Азиз не смог поговорить со старшим муллой, Махмуд, покачивая головой, улыбаясь, произнес:
— Каждому огурцу своя грядка…
Время летело незаметно, и скоро по Кандагару пронесся слух, что в округе появился Абдул Валид. Азиз Неало обрадовался, когда во дворе неожиданно появился Учитель, который после приветствия и короткого разговора, тоже заговорил об огурцах:
— Хвала Всевышнему, Господу миров, огурцы на твоей грядке стали большими и красивыми, а главное, созрели и стали годными к употреблению.
Азиз вдруг понял, о каких «огурцах» шутил Кривой Махмуд, и все, что было с ними связано. Приезд Учителя был для Азиза не случайным, а особенным событием. Он ждал от Абдул Валида новых наставлений, новых продвижений на пути постижения Истины.
— Азиз, — заметив это, сказал Абдул Валид, — сначала ты должен сходить в хамам, хорошо вымыться, постричь ногти, остричь свою бороду, дабы сделать ее похожей на бороду Пророка и одеться во все чистое и праздничное. Вечером зайдешь за мной, и мы вместе пойдем благодарить твоего Наставника. Здесь ты многому научился.
Вечером, когда они зашли к Махмуду, тот уже ждал их в праздничной одежде.
Транс
Наступил праздник Мавлюд, во время которого все непрерывно повторяют имена Всевышнего в разных Его проявлениях.
Во время большого молебна, в котором участвовали все взрослые жители города, несколько человек в беспамятстве упали в трансе, и все вокруг заголосили:
— О-о-о! А-а-а! О Господи!..
Горожане испуганно завидовали людям, транс которых был так глубок, что в тот момент они подключились к высшей правде, к истинной Реальности. Возможно, они расскажут о ней, когда выйдут из транса, а может быть и нет, так как вопрошающие еще не готовы к восприятию этой другой реальности.
Все танцевали, пели, у кого-то лопнули струны инструмента, но люди ни на что не обращали внимания. Все были заняты восхвалением Бога. Музыканты играли, создавая божественную музыку. Один из них играл и пел, хотя все до единой струны на его дутаре лопнули. А он играл, и лилась музыка: то звучали струны его души, то звучали струны его сердца. Он играл и пел о величии СОЗДАТЕЛЯ во всех Его проявлениях, о Его божественной силе и красоте, о сладости и нежности, являющих себя во всех женщинах, об изначальной мужественности всех мужчин… Остановить его было невозможно — его очаровывающие всех игра и пение завораживали… Внезапно он упал и из его носа ручьем хлынула кровь. Но никто не должен был ни приближаться к нему, ни трогать его… А музыканты играли, и праздник продолжался!
Учитель заметил пристальное внимание Азиза к лежащим в трансе и воскликнул:
— Они наконец достигли! Свершилось!
Когда праздник закончился, все ушли, с уважением оставив лежать тех, кто находился в трансе. Им была дана возможность побыть с Творцом наедине. Отлежаться, отойти, отдохнуть, прийти в себя, а может быть, и… Но об этом никто не говорил. Все только восхищались:
— Они достигли Высшей реальности!
Азиз был немного удивлен, так как никогда в жизни не видел такого большого праздника, такого ликования всего народа.
— Ну как, урус? — подмигнув, весело спросил Абдул Валид, — В твоей бороде уже появились седые мусульманские волосы, или ты еще огурец, который только цветет на грядке с запахом имени ВСЕВЫШНЕГО?
Азиз весело рассмеялся в ответ. Вместе со всеми он был опьянен радостью общего ликования. На празднике не было ни вина, ни других опьяняющих средств, все были пьяны от любви к Аллаху.
После праздника Абдул Валид и Азиз направились по пыльной каменистой дорожке, где был приготовлен хауз с чистой прозрачной водой. Все разделись и побежали купаться — это было очень кстати, ибо в начале осени в этих местах еще держался зной лета, а жар тех чувств, от которых закипает кровь, усиливал огонь души. Азиз заметил, что хауз был доверху заполнен розовой водой и источал благоухание, от которого становилось так хорошо и приятно, что захватывало дух.
— Это сколько же надо было отжать лепестков роз, чтобы хауз наполнить блаженством?! — удивленно воскликнул он.
Учитель, плавая рядом с учеником, наслаждаясь ни с чем несравнимым ароматом, ответил:
— Может быть, один взгляд Аллаха наполнил благоуханием воду в хаузе. Поблагодарим же Его за благосклонность к нам. Зачем ты спрашиваешь, откуда виноград? Вкушай и радуйся! Аллах милостив к нам и милосерден! Благодари Его за все! Тебя приняли! Тебя ведут! Тебе не дают ошибаться! Отдыхай и наслаждайся. Ты заслужил отдых. Сегодня последняя ночь в этом ауле, а завтра рано утром мы уйдем в дальнее ущелье, туда, где рождается свет и цветет много горного урюка. Ты проживешь среди пуштунов еще один один год.
Ослу и лошади испытания не нужны
На следующее утро в пять часов утра гостей разбудил молодой воин, стоящий на страже у песочных часов, которые надо было переворачивать каждые два часа. Чтобы не уснуть, воин непрестанно повторял имена Аллаха.
— Гости, вставайте, вы должны выехать, пока солнце не встало. Лошадь и осел уже ждут вас, чтобы тронуться в путь, — тихо прошептал он в самое ухо Азиза.
— Лошадь и осел, лошадь и осел, — радостно повторял без умолку Азиз, — хорошо, что не пешком.
Азиз представил себе осла и благодарил Аллаха за то, что Аллах сотворил этих прекрасных животных, которые понесут их на крыльях своей любви к Нему по горным пуштунским дорогам. Ноги Азиза пели от удовольствия от одной только мысли, что он поедет на осле. Но увидев лошадь и осла, навьюченных доверху странным грузом, Азиз воскликнул с недоумением:
— О Аллах, что это?!..
На что Учитель ответил своему ученику:
— Творец так велик, что дал нам возможность НЕ ехать на них, а идти рядом с этими животными, держась за их хвосты. Творец дал нам надежду на то, что мы сможем держаться за этих, якобы бессмысленных, животных, когда наши ноги будут разламываться от усталости и разбиваться в кровь.
Путники отправились по горным пуштунским дорогам, сложность которых может представить себе лишь тот, кто поднимался не только на пригорок, но и восходил на снежные вершины горных хребтов. Они шли три дня, останавливаясь только по ночам на отдых и ночлег, и лишь только солнце своими первыми лучами освещало горные тропинки, путники тут же двигались дальше. Ичиги Учителя были стерты до основания — от его сапог остались лишь голенища. Азиз же, шедший босиком, уже не чувствовал ни боли, ни разбитых в кровь ног, ни натертых мозолей.
— Иди, иди, урус, по пыльным пуштунским дорогам, — приговаривал Абдул Валид, видя страдания Азиза, — пыль этих дорог лечит даже эпилепсию, по ним тысячу раз ходили и святые этой земли. Кто пройдет по этой дороге, того она сделает мудрым, добрым и светлым. Может быть, когда ты умрешь, на твоей дороге НЕ ВСТАНЕТ огненный ангел и НЕ СКАЖЕТ:
— Иди, иди сюда, мой дорогой! И НЕ ПРИГЛАСИТ тебя в преисподнюю, а с уважением произнесет:
— Здравствуйте, Учитель! Ваш шатер намного выше моего!..
В то время, как Абдул Валид наставлял Азиза непонятными для его сознания словами, тысячи шайтанов звали и манили его своими сладкими речами, искушали его женскими голосами, издеваясь, смеясь над ним, превращаясь то в оборотней, а то в вампиров. А ночное небо разворачивалось над ними, и тысячи звезд рассыпались, умирали и вновь рождались. Идя по дороге под звездным небом, Азиз пел, как тот утренний соловей, который славит Господа. Горы вторили ему, ручьи замирали, слушая его, а звезды, продолжая свой хоровод, выписывали над ними золотым потоком слово «Творец». И тут Азиз понял, что теперь искушение не коснется и не поразит его! Он вдруг осознал, что стал неуязвимым, что ноги его можно исцелить одной верой в Аллаха, одной просьбой к нему!
Так они шли несколько дней и ночей, а Учитель, идя за лошадью и опираясь на длинный посох, без устали повторял:
— Воистину Велик Творец! Воистину Велик! Даже урусы научились повторять Его имя самозабвенно!
…Путники шли к цели, продвигаясь к следующему этапу посвящения Азиза…
***
Высоко в горах живут люди. Многое в их жизни зависит от места обитания. Изменяется натура их тела или, как говорят на Востоке, их мизадж. Мизадж человека зависит от того, живет ли человек на Севере или на Юге, на Западе или на Востоке, в горах или в долинах. Влажность и сухость климата, чистота и разреженность воздуха, состав воды и еда — все это отражается на природе людей, на облике целого народа. Уравновешенность мизаджа при жизни и полное растворение воли людей в воле Всевышнего невольно влечет за собой переживание истинной Реальности — это ни с чем не сравнимое осознание самого себя частицей божественного творения в богодаруемой благодати. Чем выше в горы, тем легче достичь этого состояние сознания. В начале подъема, когда крутизна гор все увеличивалась и прибывала, а дорога становилась все труднее и труднее, Азизу казалось, что ему не хватит и месяца для того, чтобы отдохнуть. Но удивлению его не было предела от осознания того, что чем выше был подъем, тем больше прибывало сил, бодрости и терпения. У Азиза щемило сердце от избытка чувств, в особенности от чувства благодарности к Учителю, от его близкого присутствия и, в то же время, от ожидания расставания с ним.
Молча продолжая путь, он думал: «Как примет меня этот неизвестный мне пуштунский народ? Ведь на новом месте с незнакомыми мне людьми уже не будет моего Учителя, моей путеводной звезды, моего посоха, моей опоры?». Азиз решился спросить у Абдул Валида:
— Учитель, дано ли мне познать мудрость пуштунского народа? Как примут меня там?
Абдул Валид все понял и после очень длительной паузы задумчиво ответил:
— На все воля Творца…
После его слов на душе у Азиза стало спокойнее, мысли его потекли в нужном направлении, и он начал вспоминать все, что знал о пуштунах: пуштунские сказки, рассказы, легенды и были. Он вспоминал язык этого народа, который был настолько прост и ясен, что обычная житейская речь превращалась в поэзию.
На одной из коротких стоянок Азиз спросил Абдул Валида:
— Почему не все люди знают Всевышнего и не ищут путей к Нему?
— Каждый человек в свое время узнает о Всевышнем… — Абдул Валид проницательно посмотрел на ученика и продолжил, — Кто-то раньше, а кто-то позже, но каждый узнает о Нем обязательно. Все идет своим чередом, неведомым людям, поэтому и говорят, что пути Аллаха неисповедимы. На все Воля Всевышнего!
Помолчав, Абдул Валид вдруг стал подниматься ползком по почти отвесной стене песчаного холма, нависавшего над ручьем, и махнул Азизу рукой. Азиз, чтобы не показаться трусом, отправился прямо за ним, повторяя путь Учителя след в след, уступ в уступ, держась за кустики и камни. В какой-то миг, когда он был почти на высоте четырех метров, большой острый камень не удержался в плотной песчаной стене и вырвался из-под его правой ноги. Азиз чуть не сорвался в каменистый ручей. Он прилип к стене, распластавшись всем своим телом в песчанике, не смея ни шелохнуться, ни сделать ни единого движения — надежда была только на помощь Абдул Валида. Понимая это, Учитель ловко и спокойно передал Азизу свой нож, который всегда висел у него на поясе в кожаном чехле, и тот выбрался из сложной ситуации, вонзая нож в плотный песчаник и удерживая свое тело навесу.
Азиз был спасен… Руки и ноги его мелко дрожали от пережитого — он не понимал, для чего Учитель повел его самым опасным путем по отвесной стене. Горная тропа, по которой сейчас размеренно и не спеша поднимались навьюченные животные, была ненамного длиннее, но гораздо менее опасной. Понимая отчаянный безмолвный вопрос Азиза, Абдул Валид ответил ему:
— Испытания нужны человеку, чтобы стать Божественной тварью. Ослу и лошади испытания не нужны — они и так близки к Аллаху, они и так божьи твари. На все воля Аллаха!
Так проходила жизнь Азиза Неало — вереница состояний сменялись одна за другой. Азиз познал рождение и гибель миров, он видел, как мириады звезд заново вспыхивали и тут же погибали, уходя в безвременье. И тогда в его сердце рождалось чувство причастности к Великому, Прекрасному и Бессмертному. Его приближение к Знанию потоков света было радостным и почти безболезненным. Лишь осознание неизбежности его тайной миссии неизбежно будоражило его ум.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.