Бесплатный фрагмент - Знак

ЗНАК

Из нашего города мы с женой обычно летаем в Европу с пересадкой в Амстердаме. Несколько раз, правда, летали через Франкфурт и Москву, но через Амстердам получалось чаще. Аэропорт Схипхол постепенно стал для нас чем-то вроде лекарства против стресса. Выйдя из самолёта в галерею с движущейся пешеходной дорожкой, сразу ощущаешь глубокое спокойствие. Все тревоги позади, впереди только безоблачные отпускные дни.

Магазинчики, торгующие сувенирами «с голландским акцентом», мы обычно посещаем на обратном пути. Однажды наш хороший знакомый также возвращался через Схипхол и привёз в подарок сувенирную дощечку для кухни. Дощечка предназначалась для резки овощей, но супруга её по назначению не использовала, а поставила на кухонный стол, прислонив к стене, как украшение. Дело в том, что в дощечку вмонтирована кафельная плитка с красивым рисунком. Вот она стоит передо мной. Мост через небольшой канал, изображён в перспективе. За мостом видна башня и площадь с узкими домами. Слева на брусчатую мостовую кем-то поставлена большая корзина с цветами — конечно, это тюльпаны, а дальше, у перил «припаркованы» два велосипеда. Справа, через мост уходит юная девушка в платье с пышным бантом и маленькая девочка в прелестном платьице. Сопоставив старинный фасон платьев с велосипедами, можно сделать вывод, что на кафельной плитке изображена репродукция с картины первой половины 20 века.

Раньше мы с женой, собственно, в Нидерланды не ездили, а в аэропорту пересаживались на самолёты в другие страны. Прошло несколько лет и, обдумывая очередную поездку, мы решили пожить в Амстердаме. Как всегда, я вошёл в Google и выбрал гостиницу. Смотрел на место — поближе к центру города, и на деньги — по нашим возможностям. Забронировал номер, получил подтверждение, и мы поехали. Такси привезло нас в уютный старый район. Вход в гостиницу находился со стороны улицы, а часть здания, где расположена столовая для завтраков, выходила на центральный цветочный рынок, протянувшийся вдоль канала.

Прежде всего, я решил обеспечить нас местной сотовой связью. Спросил у администратора, как пройти к ближайшему магазину сотовых телефонов и перешёл по мосту небольшой канал. К кованым перилам люди цепляли замочки «на добрую память». Прошёл мимо старинной башни, пересёк площадь и в магазине на первом этаже узкого голландского дома купил два крошечных складных телефона с уже зашитой внутри сим-картой местной компании. Помнится, телефоны стоили по 24 евро, причём с предоплатой времени, которого нам с лихвой хватило на весь отпуск. А он был удачным. Осмотрели достопримечательности Амстердама, Гааги и Делфта, отдохнули на берегу Северного моря. Погода стояла хорошая, только ветер с моря дул прохладный и шезлонги на пляже персонал отеля разворачивал на юг, спиной к морю, лицом к солнцу. Помню, что шум прибоя и крики чаек в записи воспроизводились даже в лифте. Так сказать, полное погружение в отдых на море. Сидя на балконе номера, приятно было смотреть, как мимо медленно проплывают корабли курсом на Роттердам.

Конечно, в отпуске я много снимал на камеру, чтобы по возвращении что-нибудь придумать. До творчества руки не доходили несколько месяцев. Только зимой, под Новый год, удалось сделать несколько клипов. Один из них «Трамвайчик» о том, как мы ездили в Делфт, мне особенно нравился. В другом клипе был сюжет о посещении цветочного рынка возле нашей гостиницы в Амстердаме. В конце фрагмента раздаётся мелодия перезвона колоколов, камера показывает часы на старинной башне, откуда доносится музыка. Затем камера опускается вниз и вот перед нами мостик через канал и дома за площадью, где я покупал телефоны.

Процесс производства видеоклипа творческий. Файл отлёживается, потом приходит идея его подправить. Пока не решишь — «Всё. Пора делать кадры с названием в начале и титры в конце» — тогда клип готов к показу. Так было и на этот раз, но что-то меня беспокоило. И вот, сидя на кухне за чашкой чая и размышляя, я наткнулся взглядом на дощечку с плиткой. Было такое чувство, что в голове блеснула молния! Боже мой! Мы там жили! Именно в этом месте спиной к нашей гостинице стоял художник, когда рисовал картину.

Фотографию дощечки я поместил в начало клипа. Не могу объяснить для себя как могло случиться, что много лет мы смотрели на изображение какого-то места на Земле очень далеко от нашего дома, а потом вдруг там оказались совершенно случайно и даже сами того не поняли. Если бы это была Эйфелева башня или Букингемский дворец, тогда понятно. А вот этому конкретному случаю разум не даёт объяснения. Думаю, что мы столкнулись с Чудом, и дощечка, подаренная товарищем, не что иное, как Знак.

ВЕЧЕР У КАМИНА В ДОМЕ 221b НА БЕЙКЕР-СТРИТ

Холмс вынул изо рта трубку, повернулся к Лестрейду и сказал:

— «Счётчики конфетти». Да, инспектор, именно «счётчики конфетти» помогли раскрыть это преступление.

— Какие конфетти? — ошарашено переспросил Лестрейд. Он сидел в кресле напротив, вытянув ноги к камину, и отогревался после холодной улицы.

— А вы что, совсем не пользуетесь омнибусом? — в свою очередь спросил Холмс, — Ну так знайте, что ещё в прошлом году омнибусные компании внедрили для кондукторов нагрудные компостеры. В деле была информация, что подозреваемый для доказательства своего алиби предъявил зелёный омнибусный билет с отметкой, что он сошёл на перегоне номер 3, а оттуда до места преступления надо ехать через весь город. Ведь так?

— Но Холмс, — воскликнул Лестрейд — Я ведь ещё тогда отметил, что он мог взять кэб и вернуться!

— Это неважно, хотя бы потому, что в этот день между Сити и Паддингтоном никто не покупал дорогой зелёный билет. Он вас обманул.

— Но уж это наверняка знать нельзя, Холмс! — засмеялся Лестрейд. — Вы что, допросили всех кондукторов? И они что, этот факт помнят?

— Уважаемый инспектор, — вежливо и тихо ответил Холмс — Повторяю, что ещё в прошлом году компания «Лондон Роуд Кар», которой принадлежит маршрут, внедрила для кондукторов нагрудные компостеры. Цвет билета соответствует его стоимости. Кондуктор пробивает на билете отверстие на соответствующем перегоне, и выбитый кружок остаётся в опечатанной камере компостера. В конце каждого дня компостер вскрывается, и кружки подсчитываются специальными «счётчиками конфетти» для контроля денежной суммы, которую кондуктор должен сдать. При этом ведётся запись количества и цвета кружков в журнале учёта. Я проверил журнал по нашему маршруту. В день преступления зелёных кружков нет. Преступник просто предъявил старый билет, который он сохранил для этого случая.

— А я ведь отпустил его! — воскликнул Лестрейд. Он вскочил с кресла и выбежал из комнаты.

— Настоящий англичанин! Даже не попрощался, — Улыбнулся Холмс и, повернувшись к доктору Ватсону, грустно добавил — А мог бы сказать спасибо.

Туман развеялся, но фонарь на другой стороне улицы продолжал гореть, так как наступили сумерки. В комнате газовое освещение не выключали весь день, поэтому даже камин не мог просушить влажный воздух. Ватсон встал, подошёл к окну и поднял раму. Холмс тоже подошёл к окну и сделал глубокий вдох. Движение экипажей по Бейкер-стрит усилилось. Из-за тумана днём кэбы не ездили, и теперь, казалось, весь Лондон стремился наверстать упущенное. Приходилось выбирать — либо слушать нарастающий грохот колёс по мостовой, либо сидеть в душной комнате. Друзья выбрали первое. Они вернулись к камину, но сели не в свои кресла, а на стулья, так как миссис Хадсон уже накрыла стол к ужину.

— Мои поздравления, миссис Хадсон, — сказал Ватсон — Жаркое просто великолепно!

— Думаю, что вы взяли новую кухарку, — добавил Холмс — Как она вам показалась?

— А вот и не угадали, мистер Холмс! Жаркое готовила я сама, так как старая кухарка уволилась, а новой-то ещё нет, — посетовала хозяйка.

— Жаль, — сказал Холмс, — Теряю квалификацию, но, с другой стороны, это замечательно, потому что нам удалось попробовать ваш кулинарный шедевр!

Взгляд миссис Хадсон блеснул от удовольствия, и она ушла за чаем.

— Как вы считаете, Холмс, — произнёс Ватсон задумчиво, — Если человек совершит преступление, но об этом никто и никогда не узнает, будет ли он преступником.

— Понимаете, Ватсон, сам-то он знает об этом. И вообще, прежнего безгрешного человека с момента преступления просто не существует, а в той же самой телесной оболочке появился другой человек с низким уровнем морали.

— Но ведь и государство наказывает преступников жестоко. В Англии убийц приговаривают к «повешению за шею пока не наступит смерть», а это тоже убийство. Получается, что государство совершает преступление, карая преступника!

— Дорогой друг, в этом случае не государство наказывает человека, а он карает себя сам. Ведь ему заранее известно, что за преступлением последует наказание. Так что преступление — это один из способов самоубийства, а государственная правоохранительная система здесь просто исполнитель собственной воли преступника.

— Однако, преступник надеется, что его не поймают!

— Немецкий философ Ницше писал, что если ты смотришь в бездну, то помни, что и бездна смотрит в тебя. У преступника происходит саморазрушение личности. Он либо попадётся на другом преступлении, либо замучает себя угрызениями совести. А потом представьте, каково жить человеку, зная, что за тобой идёт непрестанная, неуклонная охота. Днём и ночью, повсюду. И преследование не прекратится, пока ты не будешь пойман и осуждён.

Друзья помолчали, каждый думая о своём. Холмс обладал чутким слухом, поэтому первый различил в какофонии звуков двойной стук дверного молоточка.

— Кажется, нам пришла срочная телеграмма, — сказал он.

Через минуту в комнату вошла миссис Хадсон с подносом, на котором стоял чайный набор и лежал конверт.

— Джентльмены, принесли телеграмму для мистера Холмса.

— Благодарю Вас, миссис Хадсон, — сказал Холмс и взял телеграмму.

— Новое дело, Холмс? — спросил Ватсон.

— Прочтите сами.

Ватсон развернул лист телеграммы и прочёл следующее:

— Лондон, «Сауз-Уорк Холеди Инн», 27/09/1889, 8:00PM. Мистер Холмс, моё имя Мери Лейн, я специально приехала из Америки для встречи с Вами. К сожалению, в дороге сильно заболела и сейчас вынуждена лежать в гостинице. Умоляю Вас, как только может умолять слабая женщина джентльмена, посетить меня. Уверена, что таинственное дело, которое привело меня в Лондон, Вас заинтересует. С уважением, М. Лейн.

Холмс взглянул на часы, стоящие на каминной полке.

— Уже 9:30 вечера, пока доедем, хоть через Лондонский мост, хоть через Вестминстерский, будет близко к полуночи. В телеграмме нет просьб о срочной помощи, поэтому поедем с утра пораньше. Вы со мной, Ватсон? Хм, … Америка, «таинственное дело». Тут может быть сюжет для нового рассказа.

Друзья ушли в свои спальни, пожелав друг другу спокойной ночи. В камине догорал уголь, изредка постреливая искрами в защитный экран.

ГОСТИНИЦА «САУЗ-УОРК ХОЛЕДИ ИНН»

Утром, как и вчера, город погрузился в туман. Кэбы не выезжали из-за плохой видимости. Единственным способом передвижения остались омнибусы. Подойдя к конечной станции возле музея восковых фигур, друзья выбрали маршрут до вокзала Ватерлоо. Внутри омнибуса места были уже заняты, поэтому поднялись на империал. Лошадь тронулась. Впереди экипажа шёл фонарщик и кучер правил на тусклое пятно фонаря, так как ни дороги, ни домов вокруг видно не было. Только на подъезде к вестминстерскому мосту туман начал редеть, фонарщик запрыгнул на козлы к кучеру, лошадь побежала быстрее и вскоре остановилась на конечной станции перед вокзалом.

За долгий путь на империале друзья продрогли, поэтому зашли выпить по чашке горячего чая в кондитерскую. Низкие гудки паровозов и лязг буферов создавали атмосферу завода, а пассажиры, спешащие на поезд, походили на рабочую смену. После чая пошли по тротуару на север до эстакады. Повернули направо, и вышли к королевскому инженерному училищу. В этом месте Темза, как и дорога, делает поворот к докам, и их путь продолжился вдоль реки, которая изредка появлялась в просветах между домами. Район мрачноватый. Кирпичные дома закопчены гарью от проходящих по эстакадам паровозов. Пронзительный ветер дует против течения реки, а в узких улицах спрессовывается и усиливается. Наконец впереди показалось здание гостиницы. Дом был трёхэтажным из когда-то красного, но сейчас уже почти чёрного кирпича. Располагался дом на пересечении улицы с переулком. Вход в гостиницу сделан с угла. Чтобы войти в здание пришлось открыть тяжёлую дверь.

В отличие от мрачноватого вида снаружи, внутри все казалось светлым и чистым. Впрочем, эта особенность лондонских домов для горожан была привычной. Недаром кто-то из литераторов сказал, что дома в Лондоне похожи на камины, вывернутые на изнанку.

За дверью оказался большой зал, частично уставленный столами и стульями с барной стойкой у дальней стены. Справа от входа располагалась стойка администратора из тёмного дерева, возле которой стоял полисмен.

— Неужели опоздали! — воскликнул Ватсон.

— Скажите, уважаемый, — обратился к полисмену Холмс — Где администратор и что тут случилось.

— Администратор поднялся на первый этаж с инспектором Грегсоном, мистер Холмс, — ответил полицейский.

— Я вижу, мы уже встречались… Джон Рэнс! Убийство в Лористон-Гарденс.

— Верно, мистер Холмс, и я уже сержант! — полицейский гордо показал глазами на рукав кителя с шевроном.

— Рады за вас, сержант Рэнс, — вмешался Ватсон — Так скажите нам, что тут случилось?

— Час назад поступил вызов от администратора, он сообщил что на первом этаже слышны крики и выстрелы. Вот мы и приехали. Поднимитесь наверх, джентльмены, инспектор расскажет все подробнее.

На первом этаже вправо от лестницы шёл коридор, в который выходили четыре двери. Одна из них была открыта. В комнате находились инспектор Грегсон и администратор гостиницы — человек маленького роста с прилизанными волосами, сверкающий пробором в свете газовой лампы на стене.

— А, Холмс, как вы узнали? — воскликнул Грегсон.

— Здравствуйте, инспектор, мы ещё ничего не знаем. А что случилось? — ответил Холмс.

— Но, тогда как вы здесь оказались? Это место далеко от Бейкер-стрит, да и погода к прогулкам не располагает.

— Постоялица гостиницы, некая Мери Лейн, вызвала нас сюда. Телеграмма пришла вчера вечером.

— Совершенно верно, — вмешался администратор — В этой комнате проживает леди по имени Мери Лейн. Она приехала вчера. Сказала, что прибыла из Америки через Ливерпуль. Кроме неё в гостинице в других номерах проживает пять человек. Все они утром спустились к завтраку и затем ушли по делам. Примерно через час, горничная сказала, что госпожа Лейн не здорова и отнесла ей завтрак в номер. Вот и поднос стоит на столе. Ничего не тронуто! Горничная стала убирать на втором этаже. В 10 часов на первом этаже раздались три выстрела и пронзительный женский крик. Я побежал наверх. Дверь была открыта, но комната пуста! Стоял сильный запах пороха. Мы обыскали все номера и никого не нашли. Потом сообщили в полицию.

— Раму окна вы подняли? — задал вопрос Грегсон горничной, вошедшей в комнату.

— Нет, когда я принесла завтрак, леди лежала в постели, ей нездоровилось, и окно было закрыто, — ответила девушка.