Бесплатный фрагмент - Значит, не было бы и меня

Книга посвящена светлой памяти моей прабабушки

Забелиной Пелагеи Дмитриевны, Ветерану Труда Великой

Отечественной войны и всему простому советскому народу,

который, не смотря на огромные человеческие потери,

унижение, голод и разруху, сумел выдержать натиск

фашистской Германии и победоносно её разгромить.

Светлая память будет жить в наших сердцах вечно,

пока мы помним о них и рассказываем об их подвигах своим детям.

Глава 1

Женщина средних лет расчесала волосы и туго заплела косу. Затем собрала её в пучок и заколола шпилькой. Повязав на голову тёплый платок, она надела серенькое пальтишко и покинула дом. Закрыв дверь на ключ, прошлась по двору и вышла на улицу.

Но не успела она отойти от калитки, как её окликнули.

— Ульяна! Ульяна! Подожди! — послышалось издалека.

Женщина оглянулась и увидела запыхавшуюся молодую девушку в старенькой шубке. Чем дольше она на неё смотрела, тем сильнее было её удивление.

— Катерина? Ты что ли? Что ты здесь делаешь? — изумленно спросила она.

— Привет! Я это… к тебе приехала… из Станового… Можно я у тебя немного поживу? — тут же спросила она немного смущенно, поправляя рукой выбившиеся из-под платка русую косу.

— А мама? А сестра? Они знают, что ты здесь? — изумленно спросила Ульяна.

— Знают, конечно. Я у них выпросилась к тебе. Поможешь на работу устроиться? А то у нас там с этим совсем туго. Я себе год прибавила и на торфоразработках работала, представляешь, таскала полные тачки, даже на доске почёта висела. Но потом торфяник закрыли…. И работы не стало. Так, что поможешь? — снова спросила Катерина.

Ульяна не знала, что ей ответить. Ведь она сейчас и так воспитывала двоих детей одна, без мужа! Тот бросил её и ничем не помогал. Она и так ели сводила концы с концами изо всех сил пытаясь прокормить свою семью. А тут ещё один лишний рот появился…

— Катерина! На, держи, заходи, грейся. Там суп на плите. Я сейчас, — произнесла Ульяна, протягивая ей связку ключей.

Замерзшая Катерина, немного замешкавшись, протянула руку.

— Спасибо, сестрёнка! Я подожду тебя, — ответила Катерина и, сунув ключи в карман, поспешила в дом.

По дороге Ульяна размышляла, что же ей теперь делать с появлением неожиданной гостьи.

— Здравствуйте, Антонина Егоровна! — поздоровалась Ульяна, заходя в «Сельмаг».

— Здравствуй, Ульяна, — ответила ей женщина, выглядывая из-под прилавка.

— Мне как обычно: пачку соли и два кило сахару, — смущенно добавила Ульяна, осматриваясь по сторонам.

Ничего другого она себе позволить сейчас не могла, поэтому только тяжело вздохнула, поглядывая на конфеты и колбасу.

Продавщица отмеряла два кило сахару и поставила на стол пачку соли.

Ульяна высыпала мелочь на стол. Антонина Егоровна пересчитала, всё было как обычно правильно и под расчёт.

— Ульяна, а что это на тебе лица нет! Что такая грустная? — поинтересовалась она.

Ульяна немного призадумалась, а потом ответила:

— Да вот, сестра сегодня из Курской области приехала, просит её на работу здесь устроить. Я-то, сама в совхозе работала, но сейчас зима, в поле работы нет и для меня. А что с ней делать, ума не приложу…

Продавщица на мгновение задумалась, преподнеся руку к губам.

— Слушай, Ульяна! Я сегодня с Гавриловичем разговаривала. Он сказал, что в совхоз коров ещё прикупили. В общем, доярки ему нужны! Может, и ты пойдешь? Хоть какие-то деньги, да и детям молоко будет. Все же знают, как тебе тяжело с двумя самой…, — предложила Антонина Егоровна.

— Да! А я не знала! — произнесла Ульяна и глаза её засветились надеждой.

Антонина Егоровна улыбнулась, видя, как сразу оживилась ее покупательница.

— Ой, спасибо вам! — громко добавила Ульяна.

— Да, не за что. Ты к Гаврилычу сходи, — посоветовала Антонина Егоровна.

— Спасибо, за всё! Я побежала! — попрощалась Ульяна.

— Да не за что. Храни тебя Господь! — произнесла вдогонку Антонина Егоровна.

Ульяна вышла на улицу и направилась к председателю колхоза.

А Катерина тем временем вошла в дом сестры. Она быстро прошла по небольшому и холодному коридорчику, сняв в нём валенки. Открыла дверь и вошла в большую комнату. В деревянной избе было всё как обычно — просто, как у большинства людей в то время. В большой русской печи потрескивали дровишки и это придавало всей обстановке необычайный уют и семейное тепло. Полы везде были засланы вязаными половиками-дорожками, изготовленными хозяйкой дома. Поодаль от печи, под окном стояла большая кровать. Она была достаточно высокой, так как на ней лежало две хорошо взбитые перины. Поверх застеленного покрывала взгромоздились четыре подушки: большая, средняя, чуть поменьше и совсем маленькая. Они были до того аккуратно выставлены друг на дружку и накрыты белой плетёной накидкой, что казалось их никогда никто не разбирал и они служили какой-то скульптурой. На стене висел тоненький коврик с изображением трёх молодых девиц около пруда. Одна, рыжеволосая, расчесывала свои густые волосы гребнем, а две другие плели венки из цветов и опускали их в воду по течению, в надежде найти суженого. В воде плавала пара лебедей, изображая счастливую семейную пару. Посреди комнаты стоял большой круглый деревянный стол со стульями. А на нём лежали несколько тарелок, чашечек и ложек. Катерина прошлась по комнате и, подняв штору, заглянула в еще одну. Там никого не было. В ней напротив друг друга стояли две такие же убранные кровати, над ними весели ковры с оленями, стол-тумба у окна, а на стене висело небольшое зеркало. Тут спали её племянники. Рядом была еще одна комната-коморка. Она тоже была закрыта шторой. Катерина заглянула и туда. Там стоял старый диван и шкаф с зеркалом. Он занимал почти всю комнатку и закрывал собой единственное маленькое окошко.

Катерина подошла к печке и выставила над ней замерзшие руки. От печи веяло приятным теплом, которое тут же стало окутывать продрогшую девушку. Путь был не близкий, и она очень устала, замёрзла и проголодалась. Когда Катерина немного согрелась, то скинула свою шубку и повесила её на стул. Пройдя к умывальнику, который находился за шторой около двери, она вымыла руки с мылом. Затем снова подошла к печи и сняла крышку с кастрюли. В нос тут же ударил запах свежего, совсем недавно сваренного супа и в желудке тут же сразу забормотало. Катерина взяла тарелку и ложку. Насыпав немного, она села за стол. Насытиться ей постным и пустым супчиком не совсем удалось, но по телу разлилось такое тепло, что Катерина, вполне осталась довольна. Вот-вот со школы должны были прийти её племянники, а они тоже наверняка будут голодны, подумала девушка, не став насыпать себе добавки.

Решение, принятое Катериной, спонтанно теперь не давало ей покоя. Она увидела, как сейчас бедно живет её сестра с детьми. Поесть особо нечего, а теперь и она ещё свалилась ей на голову. Но она твёрдо решила для себя, что останется в селе, найдёт работу и будет помогать сестре. Да чем угодно! Средняя сестра Нюра, осталась с мамой в Становом, а что ж Ульяна одна с детьми? Нет, ей точно надо помочь сестре, стала размышлять Катерина, над правильностью принятого решения приехать.

Она подкинула дровишек в печку, вымыла свою тарелку, а затем, несмотря на усталость, клонившую в сон, взялась за веник.

Когда Катерина почти закончила подметать, хлопнула входная дверь и вошла Ульяна. Она улыбнулась, видя, что сестра держит в руках веник.

— Вот, решила полы подмести, — неуверенно произнесла Катерина, чувствуя себя неловко.

— Молодец! А я вот бегала к председателю нашему, к Гаврилычу. Работу тебе нашла, дояркой пойдешь? — спросила, улыбаясь, Ульяна.

— Конечно, пойду! — сразу оживилась Катерина. — Только я доить не умею, — стала оправдываться она, заметно нервничая.

— Ничего, не переживай! Это дело не хитрое, научишься, — поддержала её сестра.

— Хорошо, постараюсь! — согласилась с ней Катерина.

— Ты уже поела? — спросила Ульяна, доставая из-за пазухи пальтишка мешочек с сахаром и пачку соли.

— Да, поела, спасибо. А что это ты принесла? — поинтересовалась Катерина.

— Это соль и сахар …. На целый месяц… Я сахару немного в тарелочку насыплю, а остальное спрячу, а то дети всё сразу съедят. Ты чай пить будешь? — произнесла Ульяна, ставя чайник на плиту.

— Да, не откажусь.

Ульяна заварила чай из чабреца и липы, насыпала в чашку целую ложку сахара и протянула сестре.

— Спасибо, — произнесла та, с удовольствием отпивая из кружки.

Ульяна тоже налила себе чая и села за стол рядом с сестрой. Говорили о маме, сестре, о том, как добиралась…. Но не успели они наговориться, как захлопали двери и зазвучали детские голоса.

— Это Васька с Настасьей из школы вернулись, — забеспокоилась Ульяна и побежала хлопотать с обедом.

— Тётя Катя? — удивлённо произнёс краснощёкий мальчуган лет одиннадцати, снимая шапку.

— Привет, Васька! Как ты подрос! Такой большой стал, а на папку как стал похож! — восторженно проговорила Катерина.

Ульяна замерла с тарелкой в руке после этих слов.

— Здрасте, тёть Кать! — недовольно сказала голубоглазая девчонка с косичками. — Васька на мать похож! — с гордостью добавила она, снимая короткое пальтишко.

— Заносите валенки, ставьте около печи. Мыть руки и обедать! — скомандовала Ульяна, сделав вид, что не заметила слов Катерины.

Но в сердце кольнула горечь обиды. Она до сих пор не могла простить своего бывшего за то, что оставил её с детьми, да ещё так вероломно обманывал много лет!

Глава 2

Поначалу была настоящая любовь, потом свадьба, а затем детишки пошли один за другим. И всё хорошо было бы. … Если б денег на жизнь хватало. … Понесло Кольку на заработки в соседние село трактористом работать, километров за двадцать от дома. В их селе место тракториста на то время занято было…. Каждый вечер домой приезжал, гостинцев детишкам привозил. Да и продукты дома всегда водились. Ульяна нарадоваться не могла, что в их семье наконец-то всё наладилось. Детей в школу и то собрать смогли.

Но со временем Колька стал меняться просто на глазах, грубый какой-то, нервный стал. Да и ночевать стал через день приезжать.

— Я сегодня ночевать, домой не приеду. Так что не жди, — как-то сказал он.

— А как же это так? — удивилась Ульяна.

— Работы много, пораньше начать надо! — поведал Колька.

— Ну, хорошо. А где же это ты там спать будешь? — спросила Ульяна.

— Там… у председателя… Он мне у себя положит, говорит, такие работники, как я ему нужны! — выкрутился муж.

— Ну, надо так надо, — согласилась с ним Ульяна.

И вот так Колька стал незаметно для жены гулять с тамошней барышней, намного её моложе. Ульяне говорил, что работы много, а сам с разлучницей на сеновале кувыркался.

Ничего бы Ульяна и не заметила, решив, что плохое настроение мужа от усталости, если б Колька один раз без предупреждения домой не приехал. День его нет, другой. Ульяна места себе не находит, а от мужа ни весточки.

На третий день решила она в село это пойти, разузнать, где муж подевался, аль случилось чего. Сердечко предательски ныло. Дети мать саму не отпустили и отправились с ней. Вышли рано утром. Половину пути они прошли пешком, а вторую проехали на телеге со старым вороным конём.

Завидев пеших путников, пожилой мужчина притормозил свою лошадь.

— Стой, неладная!!! Тпру-у-у! Может вас подвезти, я в соседнюю деревню еду, — предложил он.

— Спасибо, будем очень благодарны, — ответила Ульяна и с детьми забралась на тележку.

— Н-о-о! Пошла, старая! — воскликнул мужчина и дёрнул за поводья.

Лошадь послушно двинулась дальше.

— Куда путь держите? — спросил мужчина, поправляю свою кепку.

— Сама не знаю, что мне и делать. Муж у меня в вашем селе трактористом работает. Вот уже третий день домой не приезжает. Чувствует моё сердечко, что что-то неладное с ним произошло, — взволновано рассказала Ульяна.

— Его ни Николаем случайно зовут? — неожиданно спросил мужчина.

— Николаем, — удивленно ответила Ульяна. — А вы, что его знаете?

— Так кто ж его не знает! Тракторист он хороший…. А вы кем ему приходитесь? — переспросил мужчина, погоняя лошадь.

— Он муж мой, а это наши дети, — повторила Ульяна.

Мужчина удивленно посмотрел на неё, а затем на детишек. Те сидели на телеге и вертели головами по сторонам. Это путешествие им было в диковинку, и они наслаждались дорогой.

— Да не переживай ты так, нормально все с ним. Жив, здоров твой Николай! — произнёс мужчина и уставился вдаль.

Ульяне стало немного легче на душе. Дальше они ехали молча.

Приехав в село, новый знакомый высадил их у дома председателя. Ульяна поблагодарила его, а тот, прикрикнув на лошадь, отправился восвояси.

Недалеко от дома стояло несколько тракторов, а по улице бегала толпа детворы.

— Мам, можно мы пойдём, поиграем? — попросила Настасья.

— Можно. Но смотри за братом, ты же старшая! — ответила Ульяна, а сама продолжала растерянно стоять посреди дороги.

Она не знала, куда ей идти и что делать. Пока она размышляла, к ней, весело споря, подбежала куча ребятишек.

— Мама! Мама! Смотри! — затараторила Настасья, таща за руку незнакомого малыша лет трех-четырех.

— Что случилось? — забеспокоилась Ульяна и стала разглядывать мальчика.

— Мам, смотри, как он на Ваську маленького похож! — ошарашила Настасья.

Тем временем их окружила целая толпа весело гомонящих ребятишек. Ульяна внимательно смотрела на мальчугана и действительно стала находить явное сходство со своим сыном.

— Илья! Илюша! Ты где? — послышался мужской голос со стороны дома председателя.

— Иду папка!!! Я тута!!! — пробормотал мальчуган и побежал к звавшему его мужчине.

Когда толпа ребятишек немного отступила, Ульяна подняла голову и увидела своего Кольку с ребёнком на руках.

В сердце что-то сильно сжалось, она стояла, ни жива, ни мертва…. Она видела, как её собственный муж взял этого мальчугана и посадил в трактор. Ульяна застыла, как вкопанная…

Тут из дома председателя вышла молодая девушка на сносях, держась рукой за поясницу и переваливаясь, словно утка.

— Коль, погоди! Обед забыл! — громко крикнула она.

От увиденного у Ульяны ком к горлу подкатился, дыхание перехватило, а с глаз хлынули слёзы.

— Мама, ты чего? — спросила Настасья, взяв её за руку.

Та ничего не ответила и продолжила смотреть, как её законный супруг высаживает из трактора малыша, целует и обнимает другую, не её, беременную женщину и садится за руль трактора.

— Мам, это что там наш папка? — спросил не менее удивленный Васька.

— Да это «наш»…. папка! Мам, пойдем отсюда, — попросилась Настасья.

Ульяна стояла и рыдала навзрыд, еле сдерживая себя, чтобы не побежать к этому кобелю и не набить ему морду.

Колька завёл трактор и поехал. Проезжая мимо Ульяны и детей, он даже их не заметил или предпочел не заметить.

Ульяна не помнила, как добралась с детьми домой. Идя по пыльной дороге, она не могла поверить в такое жестокое предательство со стороны мужа. Она в голове несколько раз прокручивала свою жизнь и никак не могла понять, где она допустила ошибку, где была плохой женой, хозяйкой или матерью…?

— Мамочка, не плач, — уговаривали её по очереди то сын, то дочь.

Но Ульяна их как будто не слышала, она вся ушла в себя.

Поздней ночью они добрались домой. Ульяна умыла лицо холодной водой и села на кровать.

— Мамочка, ты будешь кушать? — спросила Настасья.

— Нет, я не хочу…. А, вы, садитесь ужинать, — ответила Ульяна и ушла в другую комнату.

Дочка насыпала картошки себе и брату, и они сели за стол.

Ульяна тем временем достала из шкафа старую простынь и постелила её на пол. Затем стала кидать на неё все нехитрые пожитки мужа. Майки, семейные трусы, обувь, брюки, носки…. Всё, что принадлежало Кольке! Потом она быстро осмотрела дом и не найдя больше ничего напоминающего о муже, завязала простынь на узел и вынесла на улицу. Бросив мешок около калитки, Ульяна вернулась в дом.

— Мамочка, мы тебя очень любим и никогда не бросим, — в один голос пролепетали дети.

Ульяна крепко их обняла. Так, обнявшись, они просидели некоторое время.

— Уже поздно, мойтесь и ложитесь спать, — устало произнесла она и сама пошла и легла на застеленную кровать.

Всю ночь она металась по постели.

Встала ещё засветло. Умывшись, она расчесалась, надела чистое нарядное платье и стала хозяйничать по дому, как будто ничего не произошло. Для себя, она вычеркнула Кольку из своей жизни навсегда.

Но не успела она перестать думать о нём, как на пороге с выкинутым вчера узелком, стоял нежданный гость.

— Чё-то я не понял! Это что? — грубо спросил он, кидая узел на середину комнаты.

— Это твои вещи, ты здесь больше не живёшь! — ответила без эмоций Ульяна.

— С чего это? Ты, чё, Ульянка, белены объелась? — нахально произнёс он.

Тут из спальни вышли сонные дети и стали внимательно смотреть на своего отца.

— Настасья! Васька! Как же я соскучился, вот гостинцы привёз! Меня три дня то не было,… не мог приехать. Работы много было, — стал оправдываться он. — Ульяна! Что у нас есть пожрать?! — добавила он, не обращая внимания на её слова.

Ульяна не верила своим ушам! И как у него язык поворачивается, и совесть позволяет сюда являться и так себя вести! Она еле сдерживала себя.

— Я тебе уже всё сказала, уходи! — негромко повторила она.

Колька никак не мог понять, почему жена себя так ведёт.

— Васька, Настенька! Идите ко мне! Я гостинцы вам привёз! — ещё раз повторил он.

Но дети не двинулись с места. Раньше они б кинулись к нему на шею, выспрашивая, что он им принёс. А теперь стояли не шелохнувшись.

— Васька! Настасья! — повторил он и сделал несколько шагов им навстречу.

Дети продолжали стоять.

Колька достал из-за пазухи гостинцы, завёрнутые в яркую тряпочку.

— Не надо нам от тебя ничего, — смело произнесла Настасья и отвернулась.

— Не понял! — удивленно сказал Колька.

— Ты, батя, иди себе. Ты нам здесь не нужен. Да и не отец ты нам больше! — заявил девятилетний Васька совсем по-взрослому.

Колька стоял ошарашенный таким приёмом.

— Не понял? Это как ты с отцом разговариваешь, сопляк! Сбрендил совсем! — стал возмущаться он, доставая ремень из штанов.

Но не успел он им замахнуться, как Ульяна выступила на защиту детей.

— Не смей! Убирайся отсюда! — резко произнесла она.

Колька никак не мог понять, почему его так встречают. В воздухе зависла минута молчания.

— Мы всё знаем…. Мы знаем, что у тебя есть другая семья…, — еле слышно произнесла Ульяна.

Колька на секунду замер, а его лицо исказилось полным недоумением.

Он задумался и сказал:

— Это, наверное, тебе Ильинична наплела! Вот ведьма старая! Я так и знал!

Он стал ходить по комнате, свирепо сверкая глазами.

— Так Ильинична, а значит и все, тоже знают?! — воскликнула Ульяна. — Успокойся, это не она…

— А кто тебе мог такое наговорить обо мне? Я сейчас пойду и всю его брехливую рожу размажу по стене! — завопил он, сжимая кулаки и брызгая слюной.

— Неплохо было бы, рожей об стену, — задумчиво сказала Ульяна.

— Кто это? Ты только скажи! Я уж с ним разберусь, — продолжил Колька в том же духе.

— Ты можешь не метаться. Я сама всё видела, более того, это всё видели дети, — рассказала Ульяна.

— Да, это так. И ещё у тебя есть сын, на Ваську маленького похож! Я сама видела… уже и нового поджидаешь…. Никогда тебя не прощу! — неожиданно произнесла Настасья.

— Уходи к своей новой семье! Ты нам больше не отец! — ещё раз повторил Васька.

Колька стоял посреди комнаты и растерянно смотрел то на жену, то на детей.

— Ну, коли так…. Даже лучше… и выбирать не пришлось. Сами выбор сделали, — пробормотал он.

Затем взял свой узелок с вещами и поплёлся прочь.

Ульяна еле сдерживала слёзы. Горький комок подкатился к горлу, и она шмыгнула носом.

— Мамочка, не плач! — подбежали дети и обняли её.

— Не буду, мои любимые, — произнесла она и задумчиво посмотрела на них.

— Ульяна, прости меня! Сболтнула лишнего! — попросила прощения Катерина, видя, что сестра изменилась в лице.

Та ещё немного постояла, задумавшись, и ответила:

— Да ладно. Что было, то было. Не бери в голову.

Глава 3

На следующий день Катерина, закутавшись в сестрин старый пуховый платок и накинув свою шубку, вместе с Ульяной направились в совхоз.

Февраль 1941 года в их местности выдался морозным и снежным. Ульяна взяла лопату и стала откидывать снег, чтобы открыть калитку. Катерина первой пробралась сквозь неё и оказалась почти по пояс в снегу.

— Вот это навалило снегу в конце зимы! — удивленно произнесла Катерина.

— Да, ничего не скажешь. И морозец хороший, аж за нос берёт! Хорошо, что детей сегодня дома оставила, — вздохнув, произнесла Ульяна.

— Сестрёнка, давай и мне лопату. Надо спешить! А то, пока доберёмся, твой председатель кого другого найдёт, — улыбнувшись, сказала Катерина.

Вооружившись лопатами, сёстры двинулись в путь. Совхоз от дома Ульяны находился ни так далеко, надо было пройти всего пару улиц и ещё немного через поле. Но, учитывая то, что снегу намело выше колен, а в некоторых местах по пояс, приходилось орудовать лопатой. Поэтому они шли достаточно долго. Снег скрипел под ногами, забивался к ним в валенки, дорога казалась для Катерины бесконечной. Добравшись, наконец, в совхоз, взмокшие в мороз сёстры, перевели дух.

— Доброе утро, Гаврилович, — первой произнесла Ульяна, вытирая пот со лба.

— Доброе утро, девчата, — ответил мужчина лет шестидесяти с густыми усами, покрытыми лёгкой сединой.

— Здравствуйте, — сказала немного застенчиво Катерина.

— Ульяна Даниловна, это что ль ваша сестра? — спросил председатель, сдвинув рукой набок свою меховую шапку.

— Она самая, — ответила Ульяна. — Знакомьтесь. Это Катерина, а это — Степан Гаврилович, председатель совхоза.

— Очень рада познакомится, — произнесла Катерина и протянула правую руку, чтобы поздороваться.

Степан Гаврилович, протянув ей руку на встречу, ответил:

— Можешь называть меня просто Гаврилович. Так все называют.

— Хорошо, — улыбнувшись, ответила Катерина, еще более раскрасневшись.

— Ну, вот и познакомились. А теперь пойдёмте, я вам кормилиц наших покажу, — предложил он и, махнув рукой, направился в коровник.

Сёстры поспешили за ним.

— Вот смотрите, это Бурёнка. А это Яська. Вот Маланья, — стал перечислять поимённо Степан Гаврилович своих коров, хозяйственно прохаживаясь по стойлу.

Ульяна и Катерина шли за ним и внимательно осматривали бурёнок. Те были разномастные. Имелись и совсем чёрные, и коричневые и белые с пятнами. Одна была толще, другая худее. Одни из них лежали, жуя жвачку, другие завтракали свежим сеном. И почти каждая издавала протяжное «М-у-у!», когда эта делегация проходила рядом.

— Смотрите, тех, кто еще не окатился, доить не надо. А у той, что уже есть телок, ту надо доить три раза в день. Часть молока телёнку, пока мал, а остальное в дело, — продолжил рассказывать Гаврилович.

— Степан Гаврилович, я коров тут у вас больше сотни насчитала! Мы с Катериной с ними вдвоём не справимся, — осматриваясь по сторонам, произнесла Ульяна.

— Понятное дело, — подмигнул председатель, расстёгивая фуфайку. — А вы, то ведь не одни, пойдёмте, я вас с коллективом познакомлю, — добавил он и направился дальше.

Сёстры поспешили за ним. Находясь в помещении, им стало жарко, и они поснимали платки. Хотя тепло в коровнике было обманчивым. Там, конечно, было теплее, чем на улице, но всё равно изо рта шёл пар.

— Доброго здоровья всем, — шутливо произнёс он, подходя к гурьбе людей, живо о чём-то спорящих.

— Ну, наконец-то, Гаврилович! А мы без тебя справиться не можем! — начала с ходу женщина лет сорока пяти, с повязанным вокруг головы платком, словно Солоха у Гоголя.

Это была Анфиса. Про таких говорят, палец в рот не клади! Откусит! Ни баба, а мужик в юбке. И за тяжёлую мужскую работу бралась и за словом в карман не лезла. А на сенокосе наравне с мужиками шла, коса в косу. Бывали случаи, что на мужиков, то с кулаками, то с палкой могла в сердцах пойти. Анфису всё село знало заочно.

— Да, Гаврилович, рассуди нас, — вступил в разговор молодой парень лет тридцати пяти. — Я ей говорю, не надо телят около матери держать. Место в стойле мало, затопчет. А она мне говорит, что если отдельно их посадить, то помёрзнут или с голоду помрут, — продолжил он, продолжая горячий спор.

Степан Гаврилович посмотрел поочерёдно на обоих спорщиков, а в особенности на Анфису, а та была уже готова с кулаками идти на самого председателя. Затем, почесав голову под шапкой, произнёс:

— Анфиса, ты, конечно, права. Если отсадить, то могут и помёрзнуть и с голоду помереть…

Но, разгорячённая женщина не дала ему договорить.

— Я же говорила, что я права! А ты, Антошка, молод и не опытен! — начала радостно она.

— Погоди, Анфиса! Что ж ты за баба такая! Никогда до конца не выслушаешь, — продолжил председатель.

— Прости, Гаврилович, вырвалось… — смущённо произнесла она, но тут же добавила. — А я всё равно права оказалась…

— Анфиска! — уже прикрикнул Степан Гаврилович.

— Молчу, молчу… — пробормотала та, прикрывая свой рот ладонью. — Ну, ничё с собой поделать не могу, само вылетает…

Толпа еле сдержала смех, а председатель неодобрительно посмотрел на Анфиску.

— Но и в стойлах места действительно мало, могут затоптать ненароком. Значит, надо отсадить отдельно и накормить, и обогреть вовремя. Правда, людей маловато, пока…. А похолодает, всех телят по домам, к печкам раздам и там уж, смотрите мне! — пригрозил Гаврилович.

Все сразу замолчали. Никто не хотел к себе в дом скотинку тащить: ответственность большая, да и убирать, следить за ним надо. А председатель человек уважаемый, серьёзный.

— Не переживайте, людей найдём! Главное, что б каждый по совести работал. Для телят больше соломы стелите и убирайте, что б сухо было. Новорожденных через каждые два часа кормить, остальных по требованию. Как за руками тянуться, так значит голодные. А вот, собственно и пополнение, — добавил Степан Гаврилович, указывая рукой на Ульяну и Катерину.

— Здрасте, я Анфиса Петровна, — тут же представила она сама себя.

Ульяна улыбнулась, а сама подумала, что тут знакомиться, когда её все село знает.

— Анфиса, знакомы ведь уже. Это ж я, Ульяна. Мы с тобой летом на картошку ездили, — напомнила она.

— Да, да… Что-то припоминаю, — произнесла Анфиска, уже успев утратить интерес к её персоне.

Она засмотрелась на Катерину, а точнее на Антона, который смотрел на девушку, как кот на сметану.

— А это кто у нас такая красавица? — спросила она.

— Я Катерина, сестра Ульяны, из-под Курска приехала, — смутившись, ответила сама девушка.

Катерина сразу почувствовала на себе заинтересованный взгляд незнакомца, но предпочла сделать вид, что ничего не заметила.

— Катерина, значит. Очень приятно, а я Анфиса Петровна, можно просто Анфиса, — улыбаясь, произнесла та.

— Анфиса Петровна, а ну ка покажи девчатам, что да как. А то время то идёт, а коровы не доены, телята не кормлены. А мы всё тут лясы точим, — напомнил председатель.

Анфиска подбежала к Ульяне и Катерине, как будто вокруг никого больше не было, и, взяв их под руки, пошла, показывать, что от них требуется.

— А вы чего стоите? — спросил с улыбкой Степан Гаврилович, обращаясь к остальным.

Все стразу оживились и тут же направились по своим делам.

— Антон, а ты чего замер? Не уж-то Катерина понравилась? — спросил председатель, глядя как тот провожает взглядом статную фигуру девушки.

— Ты, смотри, не балуй! А то всё твоей Олесе расскажу. Святая баба, памятник ей при жизни должен поставить. И помни: у тебя детишек уже двое, — напомнил по-отечески председатель, хлопая по плечу.

Напоминание о детях и жене вернуло Антона на землю, но на Катерину он глаз всё-таки положил.

Целый день Ульяна и Катерина возились в коровнике. И подоить надо и телят покормить. Коровам и подросшим сена дать, соломки подстелить, воды чистой налить и, конечно же, стойла почистить. … Работать, не переработать. Что говорить вымотались сёстры с непривычки за целый день.

Ульяна работала, как обычно, с полной отдачей, а это было тяжело не заметить.

— Ульяна Даниловна, вы как всегда работаете не покладая рук, — с улыбкой произнёс Степан Гаврилович, издали наблюдая, как та возится с телятами.

— Как могу, — вытирая пот со лба, ответила Ульяна и улыбнулась.

— Как детишки? — поинтересовался он. — А Колька? Хоть чем-нибудь вам помогает?

— Нет. Я его уже больше двух лет не видала, и видеть не желаю, — ответила Ульяна, скинув улыбку со своего лица.

Степан Гаврилович провёл рукой по густым усам, почесал затылок под шапкой и произнёс:

— Да… Паршивец он! И вспоминать о нём не стоит. А ты… баба видная, погоди, кого себе и приглядишь…

— Ой! Не смеши, Гаврилович! Кому нужна баба, которой уже за сорок, да еще и с двумя детьми, — ответила Ульяна, закрывая загородку в стойле.

— А ты не говори так. Я ж говорю, что баба ты видная, глядишь, кто и найдётся, — снова повторился председатель.

Ульяна убрала волосы под платок, немного отряхнула фуфайку от соломы и сказала напрямую:

— Степан Гаврилович, а не ты ли ко мне клинья подбиваешь?!

Тот опешил и сразу смутился, завертел головой по сторонам, чтобы никто не услышал. Тут в коровнике и у рогатых уши есть!

— А что? Я не мужик что ли? — ели сдерживаясь, произнёс председатель.

От таких слов Ульяна оторопела и, сама того не ожидая, рассмеялась.

— Ульянка-а! Скоро домой? Я уже закончила. А то смотри, ветер поднялся и темно уже…, — окликнула не совсем вовремя Катерина.

Ульяна подошла к председателю и, хлопая его по плечу, вздохнув, произнесла:

— Хороший ты человек, Степан Гаврилович, а всё туда же…

Затем она ему улыбнулась и ответила сестре:

— Да!!! Уже идём, я тоже закончила.

Председатель стоял, как вкопанный, наблюдая за сёстрами.

Ульяна подошла к Катерине и обе направились к выходу.

— Ульяна! Не бери в голову! Хоть детям литр молока возьми! — прокричал он вдогонку.

Та, услышав такое предложение, обернулась. Она знала, что и так своих детей в последнее время особо не баловала.

— Спасибо, Степан Григорьевич, возьму, — произнесла она, а сама задумалась.

Может председатель и прав, что ж она двоих детей сама всё тянет. И самой тяжело, да и они не доедают. Дочке сапожки новые на весну нужны… Черт, с этим Колькой! Пусть живёт, как знает! К ней он всё равно не вернётся, да и сама он его на порог не пустит. Возможно и вправду пора о себе подумать, размышляла Ульяна, пробираясь сквозь заметённые сугробы домой.

Катерина плелась рядом, уставшая, но довольная первым рабочим днём.

Глава 4

Дети ждали дома. Настасья сама сварила суп, Васька натаскал и нарубал дров, это значит, что дома было тепло и сытно.

— Какие же вы у меня молодцы! — похвалила Ульяна, видя, что дома тепло и пахнет снедью. — А у меня для вас молоко! Только что из-под коровки!

— Молоко!!! — в два голоса прокричали ребятишки и подбежали к матери.

Ульяна отдала им бидончик, а сама стала раздеваться. Катерина разделась и поставила валенки поближе к печи.

— Тёть Кать, мам! Давайте за стол, — предложила Настасья.

— Как время летит! Вроде бы недавно на руках носили, пелёнки меняли, а теперь уже и сами печь топят и есть готовят, — задумчиво произнесла Ульяна.

— И не говори, сестрёнка! Какие уже у меня взрослые и самостоятельные племянники, — добавила Катерина.

Сёстры вымыли руки и сели за стол. Васька уселся рядом, а Настасья, как истинная хозяйка, подала на стол. Она разлила по тарелкам суп, а затем принесла блюдо, накрытое полотенцем.

— А это что? — удивилась Ульяна.

— А это… попробуйте, — смутилась маленькая хозяйка и сняла полотенце.

Это был хлеб! Самый настоящий, свежеиспечённый! Немного несуразный, как для первого раза, но очень душистый!

— Настасья!? Ты сама испекла хлеб? — спросила Ульяна, глядя удивленно на дочь.

Запасы муки ещё оставались с осени и хлеб Ульяна обычно пекла сама.

— Да… попробуйте… может не удался, — неуверенно ответила та.

— Давай его сюда, — захлопотала Катерина и порезала хлеб ножом. — Пропёкся, значит вкусный, — подбодрила она племянницу.

— Молодец, очень вкусно. Помощники, вы мои, — чуть ли не плача произнесла Ульяна, откусив кусочек хлеба и попробовав ложку супа.

— Да, очень вкусно, — согласилась с ней Катерина.

А сама взяла кусочек корочки и поднесла к губам, он был ещё тёплый и пах ароматным житом. Она закрыла глаза и ей почему- то сразу вспомнился отец. Когда его не стало, ей было всего десять лет, но тот день она будет помнить до конца жизни…

***********************************

Эти дни были самые страшные, самые жуткие в её жизни. В канун 1933 года в их доме, где кроме неё было ещё сестра и два маленьких братика, еда катастрофически заканчивалась. Ульяна была самая старшая и уже с ними не жила. Все запасы зерна, крупы и муки отобрали большевики и вывезли из их села. Отец с матерью только и успели под порогом в доме запрятать мешок зерна. Закопали, постелили дорожку, как ничего и не было.

В их селе по непонятным для десятилетнего ребёнка причинам стало голодно и страшно. Стали пропадать коты и собаки…. Два маленьких братца умерли с голоду на её глазах. Сначала Санечка, ему было всего один годик…. А потом и Матвейка…. Ему не было и четырёх лет…. Она никогда не забудет их голубые глазки, которые со временем потускнели и провалились в глубину лица…. Отец приносил из лесу домой птичек, а мама варила из них суп…. А когда и птички закончились… варили крыс…. Но те были до того тощие, что есть в них было особо нечего. А одна их соседка, вообще обезумела, стала вспоминать Катерина.

Будучи ещё ребёнком, Катерина выходила гулять на улицу с другими детьми. И вот она по обычаю, зашла за своим другом Лёшкой. Когда вошла в дом, то увидела, что его семья обедает, а Лешкина мама сидит, рыдает и ничего не ест.

— Тёть Зин, а Лёшка гулять пойдёт? — спросила маленькая Катя, высовываясь из-за двери.

Женщина сидела, обхватив руками голову. Затем обернулась к ней, глядя стеклянными глазами и спросила:

— А ты сегодня ела?

В животе предательски забурчало, что слышно стало, как показалась Катерине, всем. Она с утра съела немного проросших зёрен, но есть попросить постеснялась.

— Нет, спасибо. Я не голодна…. А Лёшка выйдет?

Женщина с запавшими скулами и исхудавшими руками тяжело вздохнула и залились слезами.

— Нет… Лёшик больше не выйдет, — тихо произнесла она, глядя в никуда.

— Он, что заболел? Тогда я завтра зайду…

— Не надо заходить…. Лёша больше не выйдет…. Его больше нет…. Он умер…, — всхлипывая, пробормотала тётя Зина.

Кате стало как-то не по себе от услышанного и, она машинально перевела взгляд на большущую кастрюлю, стоявшую на плите. Из нее торчала детская нога…. Катя завизжала и бросилась прочь….

Она не помнила, как оказалась дома. Забежав в дом, она заперла дверь на засов и, словно загнанное животное, запрыгнула на кровать, укрывшись одеялом.

— Катерина, что случилось? — спросила мама.

Девочка долго молчала, а по её щекам текли слёзы.

— Мам, я была у тёти Зины…. Лёшки больше нет! — протараторила она.

— Умер, получается. Сейчас многие мрут, как мухи, — тяжело вздохнув, произнесла мама и присела рядом с дочкой.

— Мама, а мы братиков точно похоронили? — продолжила испуганно Катя.

Агрипина задумалась.

— Конечно, а как иначе…, — с трудом ответила она.

— Понимаешь, Лёшку не похоронили, не закопали в землю…, — продолжила бормотать Катя, трясясь от страха.

— Значит, только умер, завтра схоронят. А что ж ещё… бедный мальчишка, такой озорной был, — стала вспоминать женщина.

— Мам, его не похоронят…. Тётя Зина его сварила и, они его съели…, — чуть слышно произнесла Катя.

Лицо Агрипины на мгновенье застыло в ужасе. Она знала, что все односельчане голодают, едят, а точнее уже съели всех собак и кошек, даже птички и крысы и те исчезнут скоро…. Но что б такое!

— Это страшно! — произнесла она, наконец. — Очень страшно. Это непередаваемый ужас… когда твой ребёнок просит кушать, а дать ему нечего…. Никогда не забуду глазёнки Санечки, я ему грудь даю, а там ничего… Посмокчет, поплачет и уснёт…. Ослаб от голода…. А Матвейка… берёт своими худенькими пальчиками зёрнышки и просит ещё… Хлеба, дай хлеба!!! А его нет…. Вижу, что с каждым днём всё пухнет с голоду…. почти не спит…. во сне хлеба просит и плачет…. Страшнее нет ничего на свете, чем видеть смерть своих детей…

Мать стала всхлипывать и по впавшим скулам покатились слёзы.

— А у Зинки то, шестеро ещё осталось. Вот у неё от горя и безысходности рассудок помутился и решила мёртвого Лёшку сварить, что б остальные с голоду не померли…. Я бы так не смогла, упаси Господь…, — стала разъяснять она дочери, что б та хоть немного успокоилась.

— Мам, мне страшно. Когда это всё закончится? — спросила девочка.

— Не знаю, доченька. Но ты больше к тёте Зине не ходи. Весна скоро, глядишь, что в лесу и отыщем, — ответила мама, гладя Катю по голове.

После этих событий, Катя и Нюрка, из дому сами не выходили, только с матерью или с отцом. Боялись, что и их изловят и съедят…

Наступила весна, но снег еще не сошёл. Стало очень голодно. Зерна мать оставила две жмени, чтобы посадить. И то каждый день давала детям оттуда по проросшим зёрнышкам, что б хоть как-то утолить постоянное чувство голода. Катерина брала зернышко в рот и долго его держала, переворачивая языком, потом жевала, долго, долго, представляя, что это настоящий хлеб. Суп Агрипина варила из вишнёвых веток и мышей, которые худы были не меньше их самих…

После того, как снег сошёл и появилась первая зелень, стало немного легче. Отец приносил из леса дикий щавель. Катерина и Нюрка накидывались на него, глотая почти целиком. Мать варила из него щи, который потом ели всей семьёй. Катерина была еще маленькой и не замечала, что мать с отцом почти ничего не едят. Агрипина так себе держалась, а вот отец Даниил всё больше слаб и пух с голоду.

Как-то утром он собрался идти в колодец по воду и Катя напросилась пойти с ним.

— Пап, а можно я с тобой пойду. Покажешь мне, где щавель растёт? — спросила она.

— Конечно, пойдём, — ответил отец и, взяв коромысло и вёдра, вышел во двор.

Отец шёл медленно, то и дело останавливаясь.

— Вон видишь поле, а посреди него два дерева, — показал он рукой вдаль, тяжело дыша.

— Да.

— Вот между этими деревьями щавель и растёт, а ещё дальше земляника есть, но ягод пока нет… подождать придётся, — с трудом выговорил он.

— Хорошо, пап. Давай, мне вёдра. Я понесу, — предложила Катя.

Отец отдал вёдра, а сам медленно, ступая по земле не подчиняющимися ногами, побрёл следом.

До колодца, где они набирали воду, оставалось метра три-четыре. Катя подошла первая и поставила вёдра рядом. Отца всё не было. Она оглянулась и увидела его лежащим на земле.

Катя со всех ног бросилась к нему.

— Папа! Папочка! — закричала она.

Но отец уже её не слышал, а ему ещё не было и пятидесяти…. От постоянных недоеданий он совсем ослаб и замертво упал на землю…

***********************************************************

Этого Катерина никак не могла вычеркнуть из своих детских воспоминаний.

— Кать, ты чего? — спросила Ульяна, видя, что из глаз сестры потекли слёзы.

Та оторвалась от своих воспоминаний. Вытерла ладонью мокрые щёки и ответила:

— Это я об отце вспомнила…. Вот бы тогда ему хлеба…. да и братикам…. Живы б были….

Ульяна на мгновенье задумалась, вспомнив братьев и отца. Младшенького, она так и никогда не видела. Не довелось. Да и Матвейка совсем маленький был, когда она из дому уехала. Она тяжело вздохнула и, перекрестившись, произнесла:

— Царство им Небесное!

Настасья и Васька замолчали. Они помнили, как мать рассказывала им про дедушку.

— Мам, а война — это страшно? — неожиданно спросил Васька.

Ульяна удивилась такому вопросу.

— А почему ты спрашиваешь?

— У нас в школе рассказывают, что в соседнем государстве уже несколько лет война идёт, — ответил сын.

— Страшно …. Очень страшно, милый…, — задумчиво произнесла Ульяна.

Катерина заметила, что ужин становится каким-то через чур печальным.

— Настенька, а хлеб и суп у тебя очень вкусными получились. Ты, молодец!

Настасья застенчиво улыбнулась и посмотрела на брата.

— Что я…. Если б не Васька…. Дров не нарубил, печь не натопил, ничего бы не было, — сказала она, поглаживая младшего брата по плечу.

— И ты, Васька, молодец! Настоящий мужчина! — похвалила Катерина племянника.

— Хватит болтать. Вот молоко и давайте спать. Завтра рано вставать кому в школу, кому в совхоз, — напомнила Ульяна, ставя на половину налитые стаканы с молоком на стол.

Поужинав, семья легла спать.

Глава 5

На следующий день Катерина проснулась до восхода солнца. Выйдя на улицу по воду, она вдохнула свежего морозного воздуха и взглянула на небо. Звёзд уже почти не было видно, а долгожданный рассвет тихонько подкрадывался из-за леса. Лес этот был где-то в двух километрах от домов, но с двора Ульяны был хорошо виден.

Катерина, набрав воды из колодца, ещё раз посмотрела на встающее солнце. Оно медленно поднималось над лесом, разгоняя в разные стороны косматые ночные тучи.

— Ты уже проснулась? Так рано? — спросила Ульяна, завидев сестру, входящую в дом с ведром воды.

— Не спится что-то, — ответила та. — Вот решила воды в дом занести, — добавила она и поставила ведро на край печи.

Дрова ещё немного тлели, благо Ульяна вставала и подкидывала ночью. Поэтому в доме было достаточно тепло.

— Надо бы дров занести, — произнесла Ульяна, накидывая вязаный платок на голову.

— Я схожу, — вызвалась Катерина.

— Ты лучше завтрак приготовь и детей разбуди. А то замёрзла и так, небось, — сказала Ульяна и вышла на улицу.

— И то так, — согласилась с ней сестра.

Когда Ульяна вернулась с дровами, дети уже не спали, а на столе лежал хлеб. Заваренный чай был разлит по кружкам.

Проведя детей в школу, сёстры направились в совхоз.

В этот день погода была хорошая. Яркое солнце серебрило меховые одежды деревьев, а те, иногда, под дуновением ветра сбрасывали с себя, как им казалось, не нужное одеяние. Снег скрипел под ногами, тропинки, протоптанные вчера, за ночь не замело, поэтому добрались они намного быстрее.

— Доброе утро, девчата, — улыбаясь, произнёс Степан Гаврилович, завидев Ульяну и Катерину.

— Доброе утро, — так же улыбнувшись, ответили те.

Катерина взяла ведёрко и пошла доить коров, а Ульяна принялась разносить им сено.

Людей в коровнике было много и каждый занимался своим делом. Катерина даже не заметила поначалу, что Антон околачивается постоянно возле неё. Она за сеном и он там, вилами подправляет, она телят поить, и он неподалёку возится.

— Катерина, а тебе никто не говорил, какие у тебя глаза красивые, — вдруг неожиданно прозвучало позади.

Девушка обернулась и посмотрела в недоумении на стоящего рядом Антона.

— Что-что? — переспросила она.

— Глаза, говорю у тебя красивые. Да и сама ничего, — продолжил он.

Катерина стояла и смотрела на него в полном смущении.

— Чего хотел? — спросила она, поборов застенчивость.

— Я это… Может помочь чем? — спросил он, снимая шапку.

И Катерина, наконец, рассмотрела его полностью.

Карие глаза, обрамлённые черными густыми ресницами, смотрели на неё где-то дерзко, где-то смущённо. Черты лица были правильными и мужественными. Тёмно-русые густые волосы забавно торчали кудряшками в разные стороны, после снятия головного убора. Из-под тёплой одежды ясно прорисовывалась крепкая мужская фигура.

Катерина немного призадумалась и произнесла.

— Может и помочь, если сам вызвался. Вот вёдра, воды нужно наносить. Сможешь?

— Для такой красавицы я на всё готов, — улыбаясь, ответил тот и заходился с вёдрами.

Катерина проводила внимательным взглядом фигуру Антона и, улыбаясь, пошла к телятам. Не успела она их покормить, как Антон вернулся.

— Вот принёс. Мне не сложно, если что проси. Помогу, чем смогу, — улыбаясь, произнёс он.

— Спасибо, — смущённо сказала Катерина, продолжая заниматься телятами.

— Я, это… тут постою немного. Можно? — снова спросил Антон.

Катерина немного замешкалась.

— Ну, постой, что мне жалко, что ли, — ответила она.

Антон тут же опёрся на загородку и стал внимательно смотреть на девушку.

— Дыру просверлишь! — неожиданно послышался голос председателя.

Катерина подняла голову и увидела подошедшего Степана Гавриловича.

— А, я что? Я уже пошёл! Так немного Катерине подсобил, — стал сразу оправдываться Антон.

— Давай, иди, работай! А то трудодни начну вычёркивать, — пошутил председатель и стал на место Антона, когда тот, оглядываясь, ушёл.

— Ты, Катерина, смотри! Ветреный он, да и женат! И детишек двое, — стал рассказывать председатель.

— Как женат? — удивилась Катерина.

Антон уже успел запасть ей в саму душу, и она сильно заволновалась.

— Вот так! Женат и всё. Так что смотри! — предупредил Степан Гаврилович и пошёл прочь.

Катерина немного расстроилась, понравился ей очень Антон этот. Жаль, что женат, стала размышлять она.

Тем временем Степан Гаврилович, как мог, обхаживал Ульяну.

— Ульяна Даниловна, а можно я вас сегодня домой провожу? — неожиданно спросил он.

Та задумалась и ответила:

— Оно, конечно можно, но я же с сестрой идти буду. Как-то неудобно.

— Вот и хорошо, — обрадовался председатель. — Никто не заподозрит ничего дурного. Идут себе, да и идут.

— Ладно, провожайте, — улыбнувшись, ответила она.

Когда рабочий день подошёл к концу и всё было сделано, сёстры в сопровождении Степана Гавриловича, направились домой. Всю дорогу Катерина думала об Антоне, а Ульяна задорно смеялась от потешных рассказов председателя.

— Ну, вот мы и пришли, — вдруг неожиданно произнесла Ульяна.

Степан Гаврилович с сожалением огляделся по сторонам. Они действительно уже стояли около дома Ульяны.

— До свидания, Степан Гаврилович. Я пойду, — сказала Катерина, чувствуя себя лишней.

— До свидания, — ответил председатель.

— Катя, я сейчас! — крикнула вдогонку Ульяна.

В конце февраля на улице темнело рано и, Степан Гаврилович решил этим воспользоваться. Когда Катерина вошла в дом, он слегка приобнял Ульяну.

Ульяна сначала решила убрать его руку, но потом передумала.

— И куда же это мы так спешим? — улыбаясь, спросила она.

Председатель намёк понял и тут же одёрнул руку.

— А вдруг кто раньше меня в женихи набиваться станет? А я уже тут как тут! Занято! — пошутил он.

Ульяна рассмеялась.

— Гаврилович, ты, что ли ко мне свататься решил? — спросила она, всё ещё считая его слова шуткой.

— А что здесь такого! Я ж говорю, ты баба — видная. Я одинокий. Чем смогу помочь, помогу. Да и детей твоих за своих считать буду. У меня ж, знаешь сама, никого нет, — произнёс вполне серьёзно председатель.

После его слов, Ульяна вспомнила, как года четыре назад погибли его жена и дочь…. Поехали в город, а там их машина сбила…. Жену сразу насмерть, а дочка в больнице умерла, он доехать не успел…. Тогда сам не свой с год ходил….

— Знаю, — тяжело вздохнув, сказала Ульяна.

— Так что в женихах у тебя походить можно? Правда не солидно мне это всё как-то… Может сразу, поженимся? — опрометью предложил Степан Гаврилович. — Я за тобой давно присматриваю, ещё как с Колькой разошлись.

Ульяну эти слова застали врасплох.

— Степан Гаврилович, не торопи события. Дай обдумать. Понимаю, что не молодые уже, — продолжила она, до сих пор не веря в услышанное.

Мороз к ночи крепчал и Ульяна стала потирать замёрзшие руки.

— Ты подумай и беги домой, а то замёрзла уже, поди, — произнёс председатель.

Ульяна ещё раз потёрла руку об руку и попыталась согреть их своим дыханием. Но Степан Гаврилович не дал ей этого сделать и взял её тонкие, хрупкие женские руки в свои мужские мозолистые и крепкие.

Ульяна сразу ощутила его тепло и её сердечко неожиданно затрепетало. Она тут же выдернула руки.

— Я, пожалуй, пойду, — быстро сказала она.

— Я буду ждать ответа. До завтра, — ответил Степан Гаврилович, чувствуя, что тоже немного подмёрз.

Он проводил Ульяну взглядом до дверей и пошёл к себе домой.

Всю ночь Катерина проворочалась в кровати. Она никак не могла выкинуть из головы смазливое лицо Антона. Стоило ей закрыть глаза, как она видела его перед собой. То он расплывался в улыбке, то смотрел с неподдельным интересом. Конечно, больше всего смущало Катерину то, что Антон был женат!!! Ей было обидно и она, не могла понять, зачем он уделяет её особе столько внимания. Чем больше она о нём думала, тем всё отчетливее звучали слова председателя, о том, что он женат и у него есть дети. С этими мыслями Катерина провертелась в постели до утра.

Зато Ульяна спала сладким сном. Впервые за долгое время она почувствовала себя настоящей, женственной, не просто матерью двоих детей, а той молоденькой девушкой, что была когда-то давно.

Проснувшись сёстры, каждая по-своему, «летали в облаках», мало разговаривали.

Катерина, наконец, спросила:

— Ульяна, тебе нравиться Степан Гаврилович?

— С чего ты взяла? И придумала же такое! — стала сразу отнекиваться та.

— Да ладно. Я же видела. Как ты на него смотрела весь вечер, — произнесла Катерина с улыбкой.

— И как же я на него смотрела? — спросила Ульяна, понимая, что сестра обо всём догадалась.

— Как, как? Так как смотрят на понравившегося мужчину. Томным взглядом… — с интонацией произнесла Катерина.

— Ладно тебе. Ну, нравится он мне. Что ж я тебе, не баба что ли? — призналась та и добавила. — Он мне вчера жениться предлагал…

— Ничего себе!!! А ты то как? Что ответила? — тут же засыпала Катерина сестру вопросами.

— Да ничего, сказала, что подумаю, — ответила Ульяна, а сама тут же задумалась о вчерашнем предложении.

— А что тут думать? Мужик, он вроде бы хороший! Да ещё и председатель! — громко произнесла Катерина, улыбаясь.

— Ш-ш… Что ты так орёшь! — осадила Ульяна сестру. — Да и не о какой выгоде я даже не думала …. Сама понимаю, двоих детей тяжело одной поднимать…. Ладно, хватит уже…. А я смотрю, ты всё подмечаешь, с самого утра задумчивая ходишь.

Катерина сразу поняла, что сестра тоже заметила её «витание в облаках».

— Да, думала о тебе, не знала, как спросить. Мужик он хороший, — соврала Катерина.

— Всем доброе утро! — в один голос произнесли Васька с Настасьей, — выглядывая из-за шторы.

— Вы проснулись? Молодцы! Давайте завтракать и в школу, — произнесла Ульяна, как ни в чём не бывало.

И день начался, как обычно.

Глава 6

Только к обеду Катерина поймала себя на мысли, что уже совсем не думает об Антоне. Но стоило ей о нём вспомнить, как он возник неожиданно перед её глазами. Все пошли обедать, а она замешкалась, набирая сено в сеннике.

— Привет, — произнёс Антон, как показалось Катерине неземным голосом.

Она посмотрела на него, держа в руках охапку сена и тут же почувствовала, что земля стала уходить у неё из-под ног.

— Привет, говорю. Может, чем подсобить? — спросил Антон.

Катерина ещё несколько секунд постояла с сеном в руках, но потом опомнилась.

— Здравствуй. Нет не надо… Я сама… — ответила она и стала набирать ещё сена, отвернувшись от него.

Антон не растерялся и, взяв в охапку сено, приблизился к ней.

Потом произошло то, чего Катерина никак не ожидала.

Антон сделал шаг вперёд и неожиданно обнял её и прижал к себе. Их глаза встретились, дыхание участилось и, Катерина сама не понимая как так вышло, поддалась на жаркий поцелуй Антона.

Но скинув наваждение, она резко оттолкнула его от себя.

— Ты чё? Сбрендил что ли? — произнесла она в негодовании.

— Извини, ничего не могу с собой поделать! Больно уж ты мне в душу запала. Как глаза закрою, тебя вижу. А вчера, представляешь, чуть жену твоим именем не назвал! — стал рассказывать Антон.

От его слов о жене, Катерине стало не по себе.

— Уйди! И не подходи ко мне больше, — раздосадовано произнесла она.

— Ничего не могу с собой поделать.… Понравилась ты мне, — ответил Антон, пытаясь снова обнять Катерину.

— Ты совсем ополоумел! Я сейчас закричу! — еле сдерживаясь от негодования, произнесла она.

— Хорошо, хорошо. Я всё понял. Извини, если что не так… — пробормотал Антон и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, ушел.

Катерина стала машинально набирать сено, а сама была в полном недоумении от произошедшего. Сама не своя она отнесла коровам поесть и по пути встретила Анфису.

— Катерина, что случилось? Погляди, на тебе лица нет! Да и бледная такая! — взволнованно произнесла та.

— Что? — спросила Катерина, не поняв её слов, от того, что совершенно их не слышала.

— Что с тобой? Не приболела, ли? Лица на тебе нет! — повторила громко Анфиса Петровна.

— Да нет, не приболела… Просто корову доила, а она резко ко мне морду свою повернула…. напугала очень! — соврала Катерина, первое, что пришло в голову.

— А-а! Понятно! Ты смотри поосторожнее с ними, они и копытом лягнуть могут. Ты главное, когда доить собираешься, привязывать не забывай, — посоветовала Анфиса, расстёгивая свою фуфайку.

— Да, хорошо, спасибо. А я точно в этот раз привязать забыла, — снова соврала Катерина.

— Что-то жарковато сегодня! — сказала Анфиса, снимая платок.

— Да, точно. Весна ведь уже скоро! — согласилась с ней Катерина, понимая, что её тоже бросило в жар после случившегося.

— А ты чего на обед не пришла? — снова спросила Анфиска.

— А что уже обед был? А я как-то замоталась, думала ещё рано, — с искренним удивлением ответила Катерина.

— Ну, ладно, пойду я дел много ещё, — пробормотала собеседница и, напевая себе что-то под нос, ушла.

Катерина, немного придя в себя, почувствовала урчание в животе. Но обеденный перерыв уже прошёл и, она решила, что терпеть теперь придётся до вечера. Тяжело вздохнув, она поправила платок и направилась к коровам.

— Катерина! — окликнули её сзади.

Она оглянулась и увидела Степана Гавриловича.

— Катерина, тебя, почему на обеде не было? Неужели заработалась? — спросил он, проведя рукой по своим густым усам.

— Да, как-то замешкалась…. Сама не знаю, как так вышло… — стала оправдываться она.

— Оно то, конечно, бывает. Но работы на голодный желудок совсем никакой не хочется, по себе знаю. Иди, быстренько сходи, в столовую, хоть чаю с пирожком выпей. Там наш новый повар Иван, вроде бы не ушёл. Только так, одна нога здесь, другая там, — улыбаясь, предложил Степан Гаврилович.

— Ой, спасибо! Я мигом! А то, если честно, то очень есть хочется, — произнесла Катерина и направилась в соседнее здание — столовую.

— Беги, беги! — произнёс в след ей председатель.

Раскрасневшаяся Катерина вошла в столовую. Она сняла с головы платок и расстегнула фуфайку. Большая комната, где обедали работники совхоза, была пуста. Кое-где на столе стояли забытые стаканы и царила полная тишина. Катерина постучала в окошко пищеблока, но никто не ответил. Она постучала ещё раз, потом набралась смелости и решила войти в пищеблок сама. Там тоже никого не было, лишь чайник, забытый на плите надрывно свистел.

— Эй! Тут кто-нибудь есть? — спросила громко Катерина.

Но ей никто не ответил.

Чайник продолжал свистеть, раскидывая шипящие капли вокруг себя. И Катерина решила похозяйничать, она сняла фуфайку и кинула её на стул, а затем убрала шипящий чайник с плиты.

Осмотревшись вокруг, она увидела кружку и заварку. Чувствуя себя немного неловко, она всё же сделала себе чай, уж больно хотелось чего-нибудь горяченького. И только она собралась сделать долгожданный глоток, как услышала топот.

В это время в комнату вошёл парень довольно таки крупного телосложения с вязанкой дров. Он тоже не ожидал увидеть кого-то в своём пищеблоке и широко раскрыл свои и без того большие зелёные глаза.

— А вы собственно кто? И что вы здесь делаете? — спросил он, снимая шапку одной рукой, а второй всё ещё придерживая дрова.

Под шапкой Катерина увидела его светлые взъерошенные волосы, да и сам парень был похож на настоящего сына булочника: румяные щёки, круглое лицо.

— Я Катерина… Я здесь в совхозе работаю, просто сегодня на обед опоздала. Вот зашла, хоть чего-нибудь перекусить…. Я стучала, звала, а тут никого не было…. Зашла, а тут чайник выкипает, вот и решила себе хоть чаю сделать…, — стала оправдываться Катерина.

— А-а-а! — протяжно произнёс парень, улаживая дрова около печи. — А меня Иваном зовут.

— Так что? Чаю выпить можно? — спросила Катерина, видя, что вошедший молодой человек сразу потерял интерес к её особе.

— Да, можно, конечно! — ответил тот, подкидывая дрова в печь.

Катерина взяла кружку и направилась в столовую.

— Вы это… пирожок возьмите, там ещё остались, — смущённо предложил Иван.

— Спасибо, — ответила Катерина и пробежалась взглядом по пищеблоку.

В большой алюминиевой миске лежало два пирожка, словно дожидаясь её. Она взяла их и собралась снова выходить из пищеблока.

— Если хотите, можете пообедать здесь…. В столовой ведь никого нет, скучно будет, — неожиданно предложил Иван.

Катерина, недолго думая, согласилась. Ведь и в правду, обедать в большой столовой одной как-то будет одиноко. Да и отвлечься ей надо, решила она.

— Если, можно, то с удовольствием, — согласилась Катерина и уселась на единственный стоящий здесь стул.

Она принялась пить чай с пирожками, а новый знакомый поведал ей о себе.

— А я вот сегодня первый день тут у вас. В городе на повара отучился и теперь сюда. Сегодня уху варил, говорят, что вроде бы ничего, понравилась. Да и макароны с подливкой состряпал, — стал рассказывать он, надевая зачем-то на голову поваренный колпак.

— И пирожки с капустой, тоже очень вкусные получились, — похвалила Катерина, смакуя выпечку.

Тот сразу смутился, а щёки его порозовели ещё больше.

— Ну, ладно. Я пойду. Спасибо большое, — поблагодарила Катерина, собираясь уходить.

— Да не за что, — ответил повар. — Ты, это… завтра на обед не опаздывай, я борщ варить буду, — крикнул он вдогонку.

— Хорошо! — ответила Катерина и, улыбнувшись, вышла из пищеблока.

После не очень сытного, но всё ж обеда, работать стало как-то легче. А встреча с Антоном выветрилась из головы.

Глава 7

Все последующие дни проходили как обычно: совхоз, коровы, обед, коровы, дом. Только Ульяну всё чаще, можно сказать, что каждый день провожал домой Степан Гаврилович. А Катерина, чтобы не мешать им плелась позади, погруженная в свои мысли.

— Катерина! Чего ты там сама идёшь, давай догоняй! — изредка кричала ей сестра.

— Хорошо, сейчас догоню, — отвечала та и на время ровнялась с ними и шла рядом.

Но стоило Ульяне увлечься разговором с председателем, как сестра снова отставала и плелась позади.

Во время обеда в столовой, Иван старался принести Катерине самую красивую булочку или самый румяный пирожок. Постоянно расспрашивал как у неё дела, а она всегда благодарила его за вкусно приготовленную пищу.

Как-то раз, в середине весны, Степан Гаврилович вызвался по обычаю провожать Ульяну с Катериной домой. Время шло, а Ульяна всё думала над предложением председателя. Все вокруг, конечно уже, давно, подметили их отношения. Но никто, даже Анфиска никакие сплетни не распускал. Уж очень уважаемый был Степан Гаврилович человек в их селе.

— Катерина, ты домой идёшь? — спросила Ульяна, стоя под руку с председателем.

— Да, сейчас. Идите, я вас догоню, — произнесла она, направляясь раздевалку.

Она знала, что каждый вечер оказывается третьей лишней, поэтому не спешила, вдруг без неё уйдут. Катерина сняла рабочий халат и резиновые сапоги, поправила на себе платье, обула туфли сестры и медленно последовала за ними. Проходя мимо столовой, она заметила Антона. Их глаза встретились: сердечко Катерины предательски затрепетало, внутри что-то перевернулось, а перед глазами поплыл туман.

«Надо держать себя в руках!» — мысленно произнесла она и отвернулась от Антона.

А тот, как нарочно, подошёл к ней.

После случившегося, Катерине целых полтора месяца удавалось избегать его и уж тем более не оставаться с ним наедине. Да и он трактористом работать стал и редко к коровам захаживал.

— Ты чего от меня бегаешь? — прямо, но не громко спросил он.

— Вот ещё! Никто от тебя не бегает! — хмыкнула Катерина и пошла дальше.

— Подожди! — одёрнул за руку её Антон. — Ты мне всё ещё нравишься и никуда не денешься. Я вижу, что тебе тоже не безразличен.

— С ума сошёл что ли? — возмутилась Катерина.

— Вот посмотрим, кто ещё сошёл, а кто нет…, — загадочно произнёс Антон и, отпустив её руку, ушёл.

Катерина на некоторое время замерла, но потом, переведя дух, направилась дальше.

Но не успела она сделать и двух шагов, как её окликнули.

— Катерина! Погоди! — кричал Иван, выходя из столовой.

Всё это время он наблюдал за происходящим через окно.

— Чего он от тебя хотел? — запыхавшись и как-то ревниво, спросил он.

— Да так, ничего, — соврала Катерина и улыбнулась.

Иван постоял минуту молча, а потом предложил:

— А хочешь, я тебя домой провожу?

Катерина задумалась над его предложением. Она тут же представила, что ей придётся плестись позади, чтоб не мешать сестре и Степану Гавриловичу и согласилась.

— А что! Проведи! — произнесла она, весело посмотрев на Ивана.

— Правда, можно? — не веря своим ушам, переспросил он.

— Можно, можно, — громко сказала Катерина, наблюдая за Антоном, который всё ещё стоял неподалёку и глазами метал искры негодования.

— Ты подожди, я столовую закрою! Одна нога здесь, а другая там! — с волнением произнёс Иван.

— Иди уже, — сказала Катерина и проводила взглядом упитанную фигуру молодого человека.

Пока Иван ходил закрывать столовую, в голове у Катерины мелькнула такая мысль.

«А может, ей сделать вид, что она встречается с Иваном, чтоб Антон от неё окончательно отстал!»

— Катерина! Ты идёшь? Сколько можно тебя ждать? — крикнула издали Ульяна.

— Вы идите! Меня Иван проведёт! — назло Антону громко крикнула Катерина.

После её слов, Антон, докурив папиросу, злобно плюнул на землю и пошёл прочь.

Катерина в душе ликовала, значит, её план точно должен сработать и она действительно от него избавится.

— Пойдём, — предложил подошедший Иван, совсем запыхавшись.

Катерина, снова на зло, взяла Ивана под руку и они пошли. Иван шёл довольный, словно вёл Катерину под венец, а не просто провожал до дому.

Теперь Ульяна всю дорогу шла и оглядывалась на сестру.

Степан Гаврилович, заметив это сказал:

— Что ты вертишься? Она же не маленькая у тебя. Да и Иван, вроде бы парень не плохой. Не пьет, не курит, готовить умеет. Про Катюшу твою, у меня постоянно расспрашивает. Да и ни в чём таком замечен не был.

— Ой! Всё равно душа не на месте, — произнесла Ульяна.

— Но это понятно, сестра ж всё-таки, — согласился с ней председатель. — Ты лучше о себе подумай, — снова напомнил он ей.

Всё это время он каждый день ждал от неё ответа на счёт женитьбы. А Ульяна всё молчала и молчала.

— Знаю, на что намекаешь, Степан Гаврилович, — вздохнув, произнесла она.

— Да, я всё ещё жду.

— Знаешь, жизнь проходит, время идёт. Чего ещё ждать сама не знаю. Давай поженимся что ли, согласна я, — неожиданно, но так долгожданно прозвучали слова Ульяны.

Степан Гаврилович остановился и крепко обнял её.

— Но не на людях же! — забеспокоилась она.

— Вот поженимся через неделю и тогда плевать мне, что скажут люди, — произнёс председатель и отстранился от Ульяны.

— Как через неделю?! Так быстро? — удивилась она.

— А времени у нас ждать нет. Вот апрель к концу скоро подойдёт, полевые работы уже и так в самом разгаре. Да ещё и май на носу. А в мае говорят: женится и замуж выходить — нельзя! Век маяться будешь, — ответил Степан Гаврилович.

Ульяна на мгновение задумалась. А ведь и вправду, они то с Колькой в мае поженились и что вышло.… Аж, вспоминать не хочется…

— Хорошо, через неделю, так через неделю, — улыбаясь, согласилась она.

Глава 8

Всю неделю Иван исправно провожал Катерину до дому. Ей с ним было легко и непринужденно, как с другом. О большем она и не думала, хотя это было бы вполне логичным. Ведь Иван с каждым днём влюблялся в неё всё больше и больше. А Катерина сама того не подозревая, давала ему всё новый повод так думать. При виде Антона, она сама то брала его под руку, то весело и задорно смеялась над его обычной, а иногда нелепой шуткой. Антон, видя это всё, очень сильно ревновал Катерину. Хотя, в последнее время, был вполне приличным мужем и семьянином.

В конце апреля погодка стояла отличная, особенно днём. Сады уже начали просыпаться и вдогонку друг за другом, стали раскрываться первые зелёные, сочные, молодые листочки. Ветки деревьев украсили себя шикарными бело-розовыми соцветиями. Цвели абрикосы, начинали распускаться вишни, яблони и груши. В воздухе стоял пьянящий и дурманящий аромат весны. Гудели проснувшиеся после зимы пчелы, исправно собирающие пыльцу с цветков. Птички душевно щебетали и приводили человеческий разум в беззаботное состояние. После зимы всем хотелось перемен, чего-то светлого, какого-то праздника для души.

И праздник в их селе наступил. На свадьбе было чуть ли не всё село! Не то, чтобы гостей было много приглашено, просто толпа зевак собралась довольно таки значительная. Всем хотелось посмотреть на свадьбу председателя и Ульяны. Свадьбу решили гулять в совхозной столовой: и место много и повар хороший! Да и всё равно весь коллектив звать надо, как не крути.

Ульяна, как и все невесты, очень волновалась с утра. Ходила по комнате туда-сюда. Стоя перед зеркалом, то заплетала косу, то закалывала волосы в привычный пучок.

— Ульянка! Как же я за тебя рада! — искренно произнесла Катерина, обняв сестру, стоящую перед зеркалом.

— Я сама рада! Да вот только волнуюсь что-то.… Вроде не первый раз замуж выхожу, — сказала Ульяна.

— Не переживай, всё будет хорошо. Степан Гаврилович — мужик хороший. Да и Ваське с Настасьей понравился. Гляди, какую он удочку твоему сыну купил! — вспомнила Катерина и махнула в сторону.

Там в углу стояла та самая удочка, подаренная председателем.

— Он ещё и на рыбалку Ваське обещал махнуть, — вспомнила Катерина. — Да и к Настасье тоже хорошо относится, помнишь, ко дню её рождения сапожки ей из города привёз. Та так рада была, что целый день по дому в них проходила. И в школу их обувала, если на улице дождя не было, уж больно красивые!

— Ну, да тут сказать нечего, — согласилась Ульяна.

— Сестрёнка, ты давай собирайся, уже пора, — напомнила Катерина, поглядывая на часы.

Ульяна тоже взглянула на время и пошла в комнату. На кровати лежало новое платье бежевого цвета. Оно не было свадебным, ведь она уже не молодая невеста, выходящая замуж в восемнадцать лет! Ей уже перевалило за сорок, а жениху уже давно было под шестьдесят! Какая уж тут фата и белое платье, размышляла она.

Она надела платье и обула новые туфли. Платье сидело на ней, как влитое. Фигуру Ульяна после двух родов не растеряла и выглядела даже очень ничего.

— Ульяна! Да ты у меня просто красавица! — пропела Катерина, завидев сестру, выходящую из комнаты.

— Да, мамочка, ты самая красивая! — согласилась с ней дети и, подбежав, обняли счастливую невесту.

Ульяна чуть не расплакалась. Она ведь думала, что дети ей никогда не простят, если она второй раз замуж выйдет.

— Пойдём, там уже машина пришла, — сказала Катерина, выглядывая в окно.

Счастливая невеста, вместе с Катериной и детьми села в машину и поехали к местному Сельсовету. Там их уже заждался Степан Гаврилович, а так же гости и толпа зевак.

Остальное для Ульяны происходило, как во сне. Степан Гаврилович надел ей кольцо на палец, она поставила свою подпись и молодые поцеловались под аплодисменты и радостные возгласы гостей. Катерина, как и все женщины, которые были на росписи, пустили слезу. Да и сама невеста еле сдерживалась, чтобы не разревется. Васька с Настасьей были счастливы, а их лица светились искренними улыбками.

Из Сельсовета все направились в столовую.

А там столы ломились от жареного мяса, картошки, домашнего сыра, малосольных огурцов и помидоров, а так же от вина и прочих горячительных напитков.

И вот, когда домашний самогон и вино лились рекой, а гости были сыты, пьяны и веселы, нужда в поваре отпала и, Иван решил уделить внимание Катерине.

Та сидела недалеко от невесты и кроме пары глотков вина, особо ничего ни пила и ни ела. Хотя Анфиска, сидящая напротив, постоянно пыталась ей подлить спиртного, но все её попытки были тщетные. Катерина ковыряла вилкой в тарелке и никак не могла заставить себя не смотреть в сторону Антона и его жены Олеси. Те сидели за другим концом огромного свадебного стола и выглядели вполне счастливой семейной парой. А она то и дело кидала взгляд на Антона, как бы ревнуя его к собственной жене.

«Да что же это со мной? — спрашивала сама у себя Катерина. — Я же всеми силами хочу от него избавиться, выкинуть из жизни! А сама, как ненормальная ревную его к законной жене! Во чтобы-то не стало, хочу быть на её месте!»

Когда мысли Катерины зашли в полный тупик и в противоречие с её собственным мнением, она стала искать глазами Ивана. Но его нигде не было видно. Она, уже собралась идти в пищеблок, как услышала за спиной его голос.

— Привет. Не скучаешь? — спросил он, присаживаясь рядом.

Катерина очень обрадовалась и заулыбалась.

— Если, честно, то скучаю, — ответила она.

Иван открыл очередную бутылку вина и налил себе и Катерине.

— И мне подлей! — тут же влезла Анфиска, подставляя свой стакан.

Иван разлил вино.

— Ой, и горькое у вас вино! Горько! Горько! Горько! — неожиданно закричала Анфиска.

Остальные гости её поддержали и тоже стали кричать громко:

— Горько! Горько!

Ульяна и председатель, не вставая, поцеловались под возгласы общего удовлетворения.

Катерина снова отпила немного вина и поставила стакан на стол.

Иван залпом выпил свой стакан с вином, закусил картошечкой и малосольным огурчиком. А потом, как бы невзначай положил свою руку Катерине на коленку. Под столом этого никто не заметил, только Катерина поменялась в лице.

Она всё это время видела в лице Ивана только друга и пряталась за него, как за ширму, от Антона. Но сейчас ей пришлось посмотреть на него другими глазами. Как ни крути, но перед ней был перво-наперво мужчина, а уж потом Иван.

Катерина застыла и огляделась по сторонам. Её взгляд упал на Антона. Тот пил, ел и демонстративно обнимал свою жену Олесю, вовсе, как показалось Катерине, не обращая на неё внимания. Катерине стало почему-то так обидно, что она назло Антону, решила не убирать руку Ивана.

А тот, поняв, что Катерина не возражает, продвинул руку немного выше к бедру.

Катерина была возмущена и одновременно удивлена таким поведением. Она совсем запуталась и не могла разобраться в своих чувствах ни к Антону, ни к Ивану.

— Может, на улицу выйдем? Тут шумно. А мне нужно, кое-что важное тебе сказать, — шепнул Иван на ухо Катерине и быстро убрал свою руку.

Сердечко Катерины затрепетало и взволновалось.

— Хорошо, пойдём, — согласилась она, а сама кинула взгляд на Антона.

Тот всё так же, как ей показалось, был занят выпивкой и женой.

Катерина и Иван вышли из-з стола и направились к выходу. А свадьба пела и плясала! Играли на аккордеоне, танцевали и пели! Гуляли всей русской душой!

Но как только Катерина и Иван покинули столовую, это сразу же заметил Антон. Он тоже пристально наблюдал за Катериной, делая вид, что не обращает на неё внимания.

На улице уже было темно, а весенний вечер был пропитан ароматом цветущих деревьев и весенних цветов. Иван и Катерина стояли на крыльце столовой. Мимо них сновали туда-сюда весёлые гости, мешая нормально пообщаться.

— Катерина, ты мне очень нравишься… — неожиданно произнёс Иван и покраснел.

Она посмотрела на него с недоумением.

— Что?

— Пойдём отсюда, тут шумно очень, — предложил Иван.

— Хорошо, — согласилась Катерина в надежде, что ей всё же послышались слова Ивана.

Они отошли подальше от столовой к сенникам. Тут было тихо, только издали доносились голосистые голоса и аккорды баяна. Небо было чистым и звёздным, а луна огромной и яркой.

Иван взял Катерину за руку и повторил.

— Катерина, ты мне очень нравишься.… И я… Это.… Наверное, тебя люблю!

Катерина ещё больше удивилась. Она стояла и молчала, не зная, что ему ответить.

Она не любила его, это точно. Но ей было его как-то жалко. Он, вроде бы, не плохой парень, даже очень хороший, размышляла она.

— Иван! Иван! Ты где? — послышалась издалека.

Катерина перевела дух.

— Я сейчас. Подожди здесь, — произнёс расстроенно он и пошёл навстречу зовущей Анфиске.

— Иван! Ты где пропал? Там уже требуют каравай выносить, а ты ж у нас за это ответственный…, — услышала Катерина.

Катерина стояла и не знала, что ей теперь делать. В голову ничего, как нарочно не приходило, да и голова была немного затуманена выпитым вином. Она съёжилась, накинутую кофточку пришлось одеть, так как было довольно таки прохладно. Идти назад как-то не хотелось.… Там был Антон, счастливый со своей женой.… И от этого воспоминания Катерине захотелось плакать и побыть одной. Она открыла дверь в сеннике и вошла. Луна светила хорошо и очертания того, что где находилось, можно было уловить взглядом. Катерина зашла подальше, где лежало сено. Поправила его и уселась. Сквозь щели она смотрела на звезды и лунный свет и мысли тут же унесли её далеко.

«Будь что будет, — решила она. — Иван нормальный парень, вот даже любит её! И она со временем его полюбит и забудет, наконец, этого Антона».

Вокруг было тихо-тихо, только Катерина и лунный свет. Только издали слышались свадебное гулянье и голоса.

Вдруг послышался шорох. Она насторожилась. Заскрипела дверь. Послышались шаги.

— Иван? Это ты? — спросила она не громко.

— Да, я, — ответил шепотом голос.

Мужская фигура прошла по сеннику.

— Ты где? — так же тихо спросил голос.

— Да здесь я, — ответила Катерина и привстала.

Она уже начала прокручивать в голове, что ответить на сказанные Иваном слова. Но никак не могла ничего подобрать.

Иван подошёл к ней молча и стал рядом.

— Что там, каравай раздали? — спросила, наконец, Катерина.

— Да, раздали, — тихо ответил Иван.

— Чего ты шепчешь? — спросила Катерина.

— Да не хочу, чтобы нас услышали, — ответил всё так же тихо тот.

— Я тут думала над твоими словами…, — начала было Катерина, но Иван повёл себя как-то странно.

Он подошёл к ней вплотную и тихо произнёс:

— Не надо слов….

Катерина, ничего не поняв, продолжала стоять на месте.

Тут он её неожиданно обнял и страстно поцеловал! Сердечко Катерины затрепетало, и она поддалась на его жаркий поцелуй.

«Будь, что будет!» — решила она.

Мужские руки расстегнули её кофточку и коснулись упругой груди. От этих действий у Катерины земля стала уходить из-под ног и голова закружилась.

Затем всё так же неожиданно его сильные руки оторвали её от земли и положили на сено. Он поцеловал её в губы, затем в шею, потом в уже оголённую грудь. Сердце Катерины готово было вырваться наружу, к лицу прилил жар, да и всё тело горело. Его руки и поцелуи были везде, а её переполняла, неведанная ей до этого, истома. Катериной завладели чувства, а голос разума приглушило выпитое вино. Вся сущность Катерины изнывала и требовала чего-то большего, чем просто поцелуи.

И это произошло! Сначала было немного больно и страшно…. Но потом его движения стали размеренными и уверенными, что она просто перестала владеть своим телом…. Ей было очень хорошо! На мгновение ей показалось, что она что-то чувствует к Ивану. Ведь когда любишь, земля уходит из-под ног, а именно так и было. Катерина провела руками по оголенному торсу Ивана, затем по шее и волосам. Но когда страсть подошла к концу, ею овладело странное чувство. Как будто что-то было не так. Она ещё раз провела по волосам и резко сбросила с себя мужчину, находящегося на ней.

— Что это значит! Ты с ума сошёл! — возмущённо и тихо произнесла она и стала одеваться.

— Извини, я думал, тебе понравилось. Я так долго этого ждал. Ведь говорил же, что ты будешь моей….

От этих слов Катерине стало совсем не по себе, а по телу пробежали мурашки. В полумраке она тщетно пыталась рассмотреть лицо Ивана, всё ещё не веря в свои догадки.

— Что происходит? — тихо спросила она.

В это время луна заглянула в одну из щелей и Катерина не могла поверить своим глазам.

— Антон?! Это ты?! Сволочь!!! Что же ты наделал! — еле сдерживая слёзы и крик, прошептала Катерина.

— Нравишься ты мне. Да и сама этого хотела, разве не так? — как-то цинично произнёс он.

Катерина не знала, что ей делать и куда бежать от стыда! А вокруг было много людей, свадьба пела и гуляла!

— Катерина! — послышалось недалеко.

Это был Иван. Её сердце заныло, как будто кто пронзил его ножом.

— Сиди здесь. И не выходи, пока мы не уйдём. Думаю, это и в твоих интересах, — взяв себя в руки, шепнула Катерина.

— Катерина! Ты где? — снова позвал Иван.

Она поправила волосы, быстро застегнула одежду и отозвалась:

— Я тут!

Антон, быстро спрятался в темноте, а Катерина пошла на встречу к Ивану.

Ноги её не слушались, а голова шла кругом.

— Тут я. Тебя ждала, замёрзла немного, решила зайти в сенник. Почему так долго? — как можно увереннее произнесла она.

— Да, пока каравай вынес, разрезал, раздал…. Потом эта Анфиса со своим «горько!», сама понимаешь, — ответил Иван.

Катерина скрестила кофту руками на груди и съёжилась.

— Извини, ты тут, наверное, уже замёрзла, — заметил Иван и, сняв пиджак, накинул его на девушку.

А Катерину просто трясло от переживаний и холода.

— Может, пойдём за стол? — предложил Иван.

Катерина испугалась. Как в таком виде за стол…. Это в темноте она выглядела прилично….

— Нет, что-то я устала и замёрзла…. Проведи меня, домой, пожалуйста, — дрожащим голосом попросила она.

— Ну, хорошо, пойдём, — согласился Иван и взял её под руку.

Катерина максимально всмотрелась в темноту. Там где-то был Антон. От воспоминаний о нём внутри всё снова защемило, а голова пошла кругом.

Как шли домой она не помнила. Иван что-то спрашивал, та отвечала, иногда невпопад.

— На тебя, наверное, вино так подействовало, — шутил Иван, замечая, что она не совсем в такт отвечает на его вопросы.

— Да, это вино. Ты, знаешь, я вообще не пью, — отвечала Катерина, пытаясь хоть чем-то оправдать своё странное поведение.

— Вот мы и пришли, — произнесла она, увидев свою калитку.

Иван осторожно обнял её и посмотрел прямо в глаза. На сердце Катерины похолодело и она затаила дыхание. Иван медленно приблизился к ней и поцеловал прямо в губы!

И, о, ужас! Земля осталась под ногами! В груди не защемило! А подобие поцелуя было просто отвратительным, какое-то слюнявое чавканье! Эти несколько секунд показались ей вечностью….

Когда всё закончилось, Иван неожиданно произнёс:

— Я люблю тебя. И хочу, чтоб ты стала моей женой!

Катерина готова была сгореть со стыда или провалиться под землю. Хорошо, что было темно и он не мог видеть её раскрасневшееся лицо, растрёпанную косу, соломинки на одежде!

— Иван…. Я не знаю, что тебе ответить…, — пробормотала она.

— Ты не спеши, подумай, — предложил он.

Эти слова прозвучали для Катерины, как спасение.

— Хорошо, я подумаю. А сейчас, я пойду…. Устала очень…. Да и племянники одни, — произнесла Катерина.

— Конечно, конечно. Иди. Я буду ждать твоего ответа, сколько понадобиться, — сказал Иван.

Она развернулась и быстро зашагала к своей калитке. Иван провёл её взглядом и направился домой.

А Катерина тихонько провернула ключ в замке, чтобы не разбудить племянников.

Те сладко спали. Они были на свадьбе до восьми вечера, а потом их на машине отвезли домой. А Ульяна, как жена, будет сегодня ночевать у мужа, Степана Гавриловича, то есть, домой, сегодня не придёт.

Катерина осторожно прокралась в свою комнатку, закрыла штору и включила свет. Подойдя к зеркалу, висящему на стене, она ужаснулась. Коса была растрёпана, её губы были налиты, как вишни, а лицо горело. Вся одежда была в соломе, а юбка в крови, чулки порваны…. Она быстро сняла всё с себя, переоделась в домашнюю одежду, расчесала волосы. Вещи спрятала под подушку и легла спать.

Сон от волнения не шёл, ей всё казалось, что войдёт сестра и обо всём догадается.

Как только начало светать, Катерина встала. В тазу в своей комнате она вымыла голову и обмылась, затем постирала вещи, чулки попыталась зашить, но потом всё же выбросила их в печь. Благо по ночам было ещё прохладно и на ночь её протапливали.

Когда следы вчерашней ночи были устранены, Катерина заглянула в комнату к племянникам. Сегодня было воскресный день и они ещё сладко спали. Она с облегчением вздохнула. Чайник вскипел на плите. Катерина налила себе чая и стала думать, что же ей теперь делать и как ей быть.

Она полностью погрузилась в себя. Ругала Антона, какой он подлец и скотина! И как он мог с ней так поступить! Но она сама этого хотела! Да, именно хотела! Хоть и мысленно, но вместо неуклюжего Ивана она представляла его, Антона. Правда, когда на самом деле так и оказалось, она пришла в ужас! Ведь он женат! У него двое детей! Теперь, главное, поскорее всё это забыть и чтобы Антон никому не проболтался….

Глава 9

— Доброе утро, тёть Кать. А почему вы такая грустная? Что-то случилось? — неожиданно спросила Настасья.

Катерина от неожиданности испугалась и чуть не выронила чашку из рук.

— Ой! — только и успела произнести она.

— Извините, я вас напугала? — произнесла девочка. — А где мама?

— Да, ничего, задумалась просто, своих вспоминала…. Твоей бабушки и тётки на свадьбе не было, очень жаль. Далеко вы забрались, а им ехать не за что…. — придумала Катерина на ходу, хотя думала совершенно не об этом. — А мама сегодня ночевала у своего мужа, Степана Гавриловича, тебе же вчера говорили.

— Ах, да! Я просто забыла. Привыкла, что мама рядом, — грустно сказала Настасья.

— Эй! Ты чего? Главное, что мама счастлива! — произнесла Катерина и обняла племянницу.

— Да, наверное, — согласилась с ней племянница.

— Не переживай ты так. Это только на одну ночь, а сегодня, они сюда приедут и будут тут жить, мне Ульяна рассказывала, — успокоила Настасью тётя.

— Ладно, пойду Ваську будить, а то, что это он до сих пор спит! — сказала Настасья и направилась к брату.

А Катерина решила взять себя в руки, а то сестра точно что-то подметит.

К обеду Ульяна и Степан Гаврилович пожаловали домой. Катерина с племянниками приготовили на стол.

Глаза новоиспечённых молодых светились от счастья, это было заметно с первого взгляда. Когда все уселись за стол, Степан Гаврилович произнёс:

— Перво-наперво, я очень рад, что обрёл такую красавицу жену, да и ещё с двумя замечательными детишками. Отца, конечно, я вам не заменю. Но обещаю, что буду не хуже. Любить вас буду, как своих, но и пороть, если вдруг понадобиться, как своих буду, — с улыбкой произнёс он и поглядел на Ваську.

— А чё это меня сразу? — завопил он.

— Это я так на будущее. Подростки, особенно мальчишки, они без кнута и пряник съесть не могут! — вновь пошутил председатель.

Все рассмеялись, но Васька задумался над его словами и сделал умную физиономию.

— Во-вторых, мы тут с вашей мамой обсудили. Не хорошо такой большой семье в таком маленьком доме жить. У меня, а теперь и у вас есть большой дом, просторный. Так что собирайте свои вещи, после обеда машина придёт, — неожиданно для всех произнёс он.

Васька и Настасья переглянулись. А Катерина задумалась, она то, точно никуда не поедет. У них своя семья, а тут она ещё!

— Катерина! А ты чего сидишь? Иди, вещи собирай и тебе место найдётся! — неожиданно произнёс Степан Гаврилович. — Чай родственники теперь!

— Давай, иди, собирайся. Там тебе комнату отдельную уже приготовили. А то спишь в этой маленькой комнатушке, как в чулане, — добавила Ульяна.

— Спасибо вам, большое! Но я никуда не поеду. Мне и тут не плохо. А вы теперь настоящая семья, зачем мне вам мешать, — ответила она.

Ульяна и Степан Гаврилович задумались.

— Ну, смотри сама. Но если, что всегда рады тебя видеть, — произнёс председатель.

Настасья и Васька побежали собирать свои вещи. Ульяна тоже поспешила за ними, а Степан Гаврилович и Катерина остались за столом одни.

— Ты, я смотрю, с Иваном под руку ходишь? — неожиданно спросил новоиспечённый родственник.

— Да, хожу. А что тут такого. Я же не маленькая уже, — ответила она.

— Да, ничего. Я просто так. Хороший он вроде бы парень, работящий. Правда, маманя его, немного того…. Не в себе, — чуть тише произнёс Степан Гаврилович.

— Сумасшедшая что ли? — удивилась Катерина.

— Да нет, просто сын он у неё один. Мужа нет. Вот она над ним и трясётся. Судя по тому, что он тебя провожает, она ещё об этом ничего не знает. Она женщина в возрасте, родила поздно. Вот и считает, что сама должна найти ему невесту, так как он ещё не разумный и хорошую не найдёт, — поведал Степан Гаврилович.

— Ерунда какая-то! — задумалась Катерина. — Он мне ничего о ней не рассказывал.

— Вот то-то. Он вроде бы парень хороший и готовит отлично. Но маманя его, это ещё та шельма, — предупредил он.

— Хорошо, спасибо, буду иметь ввиду, — произнесла Катерина и задумалась ещё больше.

Дети и Ульяна, собрав всё необходимое в узлы из простыней, вышли на кухню.

— Ну, мы готовы, — сказала Ульяна, стоя посреди комнаты.

Катерина оглянулась и увидела, как дом сразу опустел и стал каким-то чужим.

— Сестрёнка, пойдём, проведёшь нас, — предложила Ульяна.

— Конечно, конечно, — сказала Катерина и поспешила за ними.

Все вышли из комнаты в коридор, остался один Васька. Он еще немного постоял, тяжело вздохнул, и, взяв свою удочку в углу, последовал за ними.

Глава 10

Прошёл месяц. Ульяна с детьми жила в доме председателя. Им там было хорошо, благо дом был большой. У каждого из детей было своё неприкасаемое пространство. У Васьки своя комната — мальчишечья, у Настасьи — девчоночья. Теперь их вещи были в отдельных шкафах, книги и игрушки были расставлены на полках и ни кому не мешали. Своя комната была и у Степана Гавриловича с Ульяной. А ещё была просторная столовая, где они собирались все вместе за завтраком, обедом и ужином. Ульяна была счастлива, а о бывшем муже и думать забыла.

А Катерина привыкла жить одна. С Иваном они гуляли каждый вечер, он провожал её домой. На прощанье он целовал её в губы…. Катерина думала, что привыкнет к нему, полюбит его, но каждый раз его поцелуи были ей не милы. А в последние время даже стали вызывать тошноту…. Катерине было жалко бросить Ивана, но и замуж за него она не хотела. Антона в этом месяце она видела всего один раз и то издали. Завидев его, она старалась ближе держаться к Ивану, чтобы тот думал, что у них настоящая любовь.

Как-то выходя из столовой, Катерина почувствовала лёгкое недомогание и присела на лавочку. Все прошли мимо неё по своим делам, только Анфиска окликнула:

— Ты чего там? Идёшь?

— Да, иду! Что-то в обувь попало, сейчас догоню! — соврала она и, сняв тапок, принялась из него что-то вытряхивать.

Неожиданно к ногам Катерины подошёл маленький пушистый комочек и сказал: «Мяу!»

Катерина обрадовалась такому малышу и погладила его. Он тут же замурчал и стал тереться о ноги. Девушка не удержалась и взяла его на руки. Это маленькое пушистое чудо стало мурчать и засыпать на её руках.

— Зачем тебе этот тюфяк? — неожиданно спросил голос.

Катерина вздрогнула от неожиданности и, подняв голову, увидела перед собой Антона.

— Что? Какой же он тюфяк? Он же совсем маленький и беззащитный. Посмотри, совсем малыш ещё! — ответила она, стараясь держать себя в руках, но сердечко предательски застучало, а жар прилил к лицу.

— Я не об этом коте говорю, а об Иване! Не нужен он тебе! Зачем ты себя мучаешь? Я же вижу! — произнёс он и, осмелев, сел поодаль на лавочку.

— А это не твоё дело! — возмутилась Катерина.

— Знаешь, у меня было много баб…. Но, ты…. Ты какая-то особенная, ни такая, как все. Ничего не могу с собой поделать…. Думал, будешь моей, забуду и всё…. Нет! Стараюсь держаться от тебя подальше, не смотреть в твою сторону, но думаю о тебе ещё больше…. Каждую ночь вспоминаю тебя, твои поцелуи…. Знаешь, я давно понял, что люблю тебя, — подвинувшись ближе, неожиданно произнёс он.

В душе у Катерины всё перевернулось.

— Любишь? — не веря своим ушам, переспросила она, стараясь не смотреть в его глаза.

— Да, люблю! Чёрт бы побрал эту любовь! Я знаю, что не прав, знаю, что есть жена и дети! Но ничего не могу с собой поделать…. Люблю и всё тут…. — еле сдерживая себя, произнёс Антон не глядя на Катерину и подкурил папиросу.

Повисла минута молчания, только и было слышно, как мурчит маленький котёнок.

— Катя! А давай сбежим? Бросим всё и сбежим! Я готов прям сейчас, лишь бы быть рядом с тобой! — ещё более неожиданно произнёс он.

— Ты умом тронулся? — произнесла Катерина, но сама была готова бежать вместе с ним, куда глаза глядят.

Ведь тоже полюбила его с первого взгляда.

— Ты это…. Подумай! Я вечером к тебе зайду. Знаю, что Ульяна с детьми переехала, да и в совхозе больше не работает. Правильно так и надо! Баба должна дома сидеть! — сказал Антон, собираясь уходить.

— Не надо приходить! Я не хочу тебя видеть! — возмутилась Катерина.

— Я знаю. Жди ночью! — добавил он и пошёл прочь.

Котёнок лежал у Катерины на руках и продолжал мирно мурлыкать. Она бережно переложила его на лавку и пошла работать.

Иван видел в окно, как Антон крутился около Катерины и сильно переживал по этому поводу.

Вечером, он как обычно провёл её домой, но целовать не стал.

— А что это Антон сегодня около тебя ошивался? — ревностно спросил он.

— Это когда ещё? — Катерина сделала вид, что удивилась, но всё поняла.

— В обед около столовой, — напомнил Иван, а сам нахмурился.

— А это! — нараспев ответила Катерина, не зная, что лучше придумать.

— Мы о коте говорили. Я котёнка нашла и предложила его Антону, что б детям забрал! — придумала на лету она.

— А-а-а! Видел я это косматое чудовище! Извини, не так понял, — с облегчением произнёс Иван.

Катерина тоже перевела дух.

Неожиданно Иван обнял её и поцеловал. В душе у неё ничего не перевернулось, она ничего не чувствовала к этому человеку. Еле перетерпев эти бесконечные мгновения, у Катерины закружилась голова и она пошатнулась.

— Что с тобой? — спросил Иван, выпустив её из объятий.

— Да, что-то себя неважно чувствую, — честно призналась Катерина. — Может, устала, сама не знаю.

— Я заметил. Бледная какая-то стала, может, заболела? — предположил взволнованно Иван.

— Не знаю, но очень устала. Я пойду домой, а то завтра рано вставать, — произнесла она.

— Хорошо, иди, иди, — согласился с ней Иван.

Катерина зашла в дом и, закрыв за собой дверь, сползла, потеряв сознание.

Очнувшись, Катерина удивилась, обнаружив себя на полу.

— Да, что же это со мной? — сказала она сама себе.

Медленно встав, она почувствовала недомогание: снова тошнило, а в глазах потемнело. Кое-как добравшись до кухни, она умыла лицо холодной водой прямо из ведра. Чувство тошноты переросло в чувство голода, и, Катерина отломала кусочек хлеба и съела. Ей стало немного легче. Не понимая, что с ней происходит, она решила лечь спать.

Сквозь сон Катерина услышала какой-то шум, доносившийся со двора. Она открыла глаза и прислушалась: шум продолжался. Во дворе точно кто-то был! Катерина сначала испугалась, но потом подумала об Ульяне. Взяв будильник в руки, она поднесла его к окну, чтобы кое-как рассмотреть время. Ночь была лунной и Катерина разглядела стрелки часов. Было ровно два часа ночи! В душе у Катерины похолодело, а шум всё не прекращался. Девушка затаилась….

Неожиданно, еле слышно, она услышала кошачье мяуканье. Звук доносился со двора и Катерина, накинув свой халат, осмелилась выйти из дому. Она осторожно открыла входную дверь и снова услышала тоненький кошачий голосок.

— Киса-киса! — тихонько позвала она.

Навстречу ей из полной темноты выбежал маленький пушистый комочек. Это был тот самый котёнок, которого она держала на руках в совхозе.

— Ой! Бедненький! Как ты здесь оказался? Голодный наверняка? Иди ко мне! Киса-киса! — позвала она малыша и взяла его на руки.

Котёнок, очутившись на руках, тут же замурлыкал.

— Ну и напугал же, ты, меня, — произнесла Катерина, обращаясь к котёнку.

— Ты одна дома? — неожиданно прозвучало из темноты.

Катерина вздрогнула и чуть не закричала. Сердце бешено заколотилось.

— Антон? — тихо спросила она.

— Я, а кто ж еще? — ответил голос.

— Ты с ума сошёл! Что ты здесь делаешь? — возмутилась Катерина.

— Я спрашиваю, ты сама дома? — повторил он.

— Сама, — неуверенно ответила Катерина.

— Может, зайдём, — предложил Антон.

Катерина уже немного продрогла, так как на улице было прохладно, да и дома она действительно была одна.

— Хорошо, заходи. Надо же когда-нибудь поговорить, — предложила Катерина.

Антон украдкой огляделся по сторонам и вошёл в дом. Катерина, замкнув дверь на засов изнутри, с котёнком на руках пошла следом.

Они прошли на кухню. Там горела керосиновая лампочка и Катерина рассмотрела ночного гостя. На Антоне лица не было, а карие глаза смотрели очень грустно.

— Где ты его нашёл? — спросила Катерина, наливая котёнку в блюдце молока.

— Признаюсь, пришлось побегать за ним, — ответил Антон и очень близко подошёл к Катерине.

Он осторожно взял её за руку, затем прижал к себе и страстно поцеловал. Она не стала сопротивляться и полностью отдалась своим чувствам. Это было совершенно не так, как с Иваном! Стоило Антону прикоснуться к ней, как земля стала уходить из-под ног, а сердечко застучало с бешеной скоростью. Его поцелуи были нежны и приятны и, она не хотела, чтобы эти мгновения заканчивались. Он взял Катерину на руки и понёс на кровать в её коморку. Она не сопротивлялась….

А Антон продолжал целовать её в губы, затем в шею. Его руки снова подчинили каждую клеточку её тела. Она уже его не боялась, страха не было, было абсолютно всё равно, что подумают другие, его жена, Иван…. Они были вместе здесь и сейчас! А это самое главное!

Когда всё закончилось, Антон, сидя на кровати, обхватил себя за голову обеими руками и не глядя на Катерину произнёс:

— Что же ты со мной наделала! Не могу без тебя и всё тут!

Но тут ей внезапно снова стало плохо, в голове затуманилось, а приступ тошноты заставил её выбежать из комнаты.

— Что случилось? Ты куда? — удивлённо прокричал Антон.

После услышанных звуков, он всё понял.

Катерина вынесла ведро на улицу, умыла лицо водой и вернулась в комнату.

— Что-то мне в последнее время не по себе. Может, съела чего-то не то, — призналась она, вытирая руки полотенцем.

Некоторое время Антон сидел неподвижно, а потом вскочил с кровати, опустился перед Катериной на колени.

— Прости меня! Прости меня, дурака! Не думал, что так получиться! Давай уедем! Прямо сейчас! Только ты и я! — завопил Антон.

— Ты чего? Встань! — попросила Катерина, проведя своей рукой по его кучерявым волосам.

Антон обнял её за ноги и прижался на несколько секунд. Катерина попыталась высвободиться из таких объятий.

Антон тяжело вздохнул и поднялся.

— Мне кажется, что ты беременна! Это всё из-за меня! Прости, если сможешь! Я испортил тебе всю жизнь! Нам тем более нельзя здесь оставаться! Собирайся, поехали! — быстро произнёс Антон, встревожив своими словами Катерину.

— Беременна? Я? Не может быть! — громко сказала Катерина и, задумавшись, присела на край кровати.

— Тебя в последнее время тошнит, часто кружиться голова, в глазах темнеет, не правда ли? Когда у тебя последний раз…. Ну…. Эти… бабские дела были? — спросил он вполне серьёзно.

Катерина задумалась.

— Нет, не может быть! У меня же…. А я же… — забормотала она.

А ведь, действительно, эти дни у неё так и не наступили, да и тошнит её постоянно! Внутри у неё всё похолодело, сердце часто забилось, а в голову тут же полезли всякие глупые и страшные мысли.

— Похоже, ты прав! — немного погодя, произнесла она.

— Прости! Если сможешь! — повторил Антон и посмотрел на неё таким виноватым взглядом, как только что нашкодивший щенок.

— Что же теперь мне делать? — спросила Катерина.

— Я же говорю, поехали отсюда! Давай сбежим вместе! — снова предложил Антон и заходил по комнате вдоль кровати.

— Я никуда с тобой не поеду! И ты… у тебя же дети! Двое детей! Ты разве сможешь бросить их одних, прям как Ульянкин Колька? — от собственных слов Катерине стало ещё хуже.

«Если сестра узнает, что она нагуляла ребёнка от женатого мужчины, то никогда её не простит! И правильно сделает! Как она могла! Чем она думала?» — стала терзать себя она.

Антон тем временем остановился около кровати и присел рядом с ней.

— Да, ты права…. Детей я своих люблю! И бросить мне их, поверь, будет тяжело. Но и ты для меня многое значишь…. А тут у нас жизни с тобой не будет, это точно! Заклюют тебя! — с сожалением произнёс он и взял Катерину за руку

Катерину пугало неопределённое будущее, но с Антоном ей так было хорошо. Так тихо, спокойно, душа пела!

Она положила ему голову на плечо и он обнял её.

Так они просидели почти до четырёх утра.

— Я пойду! А то светать будет. Знай, я тебя не оставлю, нужна ты мне, как воздух! И ребёнка не брошу, буду помогать! Ты только тюфяка этого брось! Не пара он тебе! — произнёс Антон, собираясь уходить.

— Не твоё дело! — по привычки грубо ответила Катерина и тут же пожалела о сказанном. — Не могу…. Не знаю как!

— Смотри, но, ты, только моя! — зачем-то добавил Антон и ушёл.

Катерина разрыдалась. Но тут к ней подошёл маленький котёнок и стал тереться о ноги. Она уже совершенно о нём забыла.

— Ну, что Тоша, будешь у меня жить? — сквозь слёзы произнесла она и, положив котёнка с собой в постель, укрылась с головой одеялом.

В сон она провалилась быстро, усталость взяла своё. Но выспаться ей не удалось, зазвонил будильник.

Катерина с трудом открыла глаза, котёнок мирно мурчал на её подушке.

«Значит не сон! Значит Антон, действительно, был здесь вчера! И она беременна!»

От таких мыслей она окончательно проснулась, сердечко учащённо забилось, а на душе появилось беспокойство. Присев в постели, она тут же ощутила утреннюю тошноту….

Но взяв себя в руки, она стала собираться в совхоз. Катерина накормила и выгуляла на улице котёнка и поспешила покинуть дом.

По дороге в совхоз у неё возникло странное ощущение, ей казалось, что мир перевернулся. Да и идти никуда не хотелось. Вроде бы та же тропка, тоже поле, но почему-то кажется, что на неё все смотрят! Как будто знают, что она беременна от Антона!

Доковылял кое-как до коровника с такими мыслями, Катерина принялась доить коров.

По правде говоря, работать ей было тяжело: то и дело кружилась голова, бросало в жар, тошнило. Но она держала себя в руках и работала со всеми на равных.

— Добрый день, Катерина! — произнёс Степан Гаврилович, подойдя к стойлу.

Та обернулась и, продолжив доить корову, ответила:

— Добрый день, Степан Гаврилович. Как там Ульяна поживает? Как дети?

— Ничего, нормально всё. Ты чего в гости не захаживаешь? Ульяна переживает за тебя, каждый день спрашивает, — ответил он.

— Сама не знаю. Всё как-то некогда. То одно, то другое, — невнятно пробормотала Катерина.

Степан Гаврилович провёл по усам и улыбнулся.

— Оно-то, понятно. Дело молодое…. Как там с Иваном дела обстоят? Замуж не звал ещё? — спросил он.

От его слов Катерина тут же побледнела, а сердечко снова заколотилось с бешеной скоростью. Она не знала, что ответить и задумалась.

«Сказать или соврать? А вдруг Ванька уже успел ему похвастаться, что ей предложение сделал?»

— Замуж говорю, не звал? А с маманей ты его познакомилась? — переспросил председатель.

— С «маманей» ещё не знакомил, — улыбнувшись, ответила Катерина.

— А ну тогда понятно! Раз не знакомил, значит, не звал! Она бы никакой свадьбы не допустила б, если б невесту не сама выбирала, — продолжил шутить председатель.

А Катерина задумалась.

«А может, это и к лучшему, что у Ивана такая мать! Она, наверняка, ей не понравится!»

— Ладно, не буду тебя отвлекать! Я пойду. Ждем в гости! — напомнил председатель.

Катерина перевела дух и продолжила доить корову.

Глава 11

Шло время. Лето подходило к середине, а Катеринина беременность к трём месяцам. О ней, конечно же, она никому не рассказывала, даже сестре! В гости к ней она наведывалась часто и пыталась держать себя в руках, скрывая своё недомогание. Хотя в последнее время, всё чаще слышала в свой адрес такие слова:

— Что-то ты бледненькая! Не заболела ли?

Она понимала, что скоро будет заметен животик и беременность скрыть не удастся.

С Иваном она продолжала встречаться. О свадьбе он прямо не спрашивал, только намекал и становился всё настойчивее в своих объятиях и поцелуях. Антон захаживал несколько раз в неделю по ночам, говоря жене, что идёт на рыбалку.

Когда Катерина была с Антоном, ей казалось, что он принадлежит только ей и они одни в этом мире! Но время было так быстротечно, и дни разлуки снова стучались в двери, как незваные гости. При встрече Антон упрекал её и просил, чтоб она бросила Ивана и не морочила ни ему, ни себе голову.

— Ну, зачем он тебе? — снова спросил Антон.

— Сама не знаю. Я его не люблю. Но бросить не могу, жалко мне его. Он меня замуж звал. Но я пока ему ничего не ответила. Может, и вправду за него замуж выйти? Ребёнку то, отец нужен….. — стала раздумывать Катерина.

— Что ты за чушь несёшь! Какой из него отец? Он же тюфяк! А тюфяк, он и есть тюфяк! — разозлился Антон.

— Тебе легко говорить, а мне что прикажешь делать? Скоро всё будет заметно! — в сердцах произнесла Катерина.

— А ты ему правду скажи! Что беременна от меня! Он же тебя сразу бросит! Лучше сразу сказать, чем потом после свадьбы узнает! Срок-то уже большой! — разгорячённо предложил Антон.

— Не бросит! Он меня любит! Вот посмотришь! — стала настаивать на своём Катерина.

— Дура, ты Катька! — психанул Антон и, хлопнув дверью, ушёл в ночь.

А Катерина залилась слезами.

На следующий день, она решила доказать Антону, что тот не прав по отношению к Ивану.

После обеда она задержалась в столовой и зашла в пищеблок.

— Иван, мне нужно с тобой поговорить, — неуверенно произнесла она.

Но, к её удивлению, Иван там был не один. Перед Катериной предстала тучная женщина средних лет, очень похожая на самого Ивана.

— Здрасте, — растеряно произнесла Катерина.

Иван и женщина обернулись. Глаза Ивана смотрели на неё тоже как-то растерянно, хлопая ресницами.

— Здравствуй, — только и произнёс он.

— А зачем это тебе понадобился мой Иван? — сходу спросила женщина, даже не поздоровавшись.

— Как зачем? Поговорить надо! А что нельзя? — более уверенно произнесла Катерина.

— А-а-а! — нараспев начала женщина. — Это, наверное, и есть та грудастая, которую ты тайком от матери домой провожаешь! Вот значит, на кого ты меня променял! — продолжила женщина, прохаживаясь вокруг Катерины и нагло рассматривая её.

Девушка оторопела от такого к ней отношения.

— Вы, извините, но мы с вами даже не знакомы. А вы позволяете себе меня оскорблять, — произнесла Катерина более спокойным тоном.

— Мама, ну что же ты так! — наконец вступился Иван и закрыл Катерину своей широкой грудью.

— Ах! Значит так! Ну и оставайся с ней! Домой можешь не приходить! — гаркнула она и, хлопнув дверью, ушла.

— Ты, это…. Близко к сердцу не бери! У неё такое бывает. А так она хорошая…. Подожди, я сейчас, — быстро произнёс Иван и вышел вслед за своей маманей.

Когда дверь захлопнулась и за ним, Катерина перевела дух. Становиться женой Ивана ей тут же расхотелось вовсе. Но выбирать особо не приходилось….

Прождав Ивана около десяти минут, она пошла в стойло к коровам. Целый день её мысли были заняты этой властной грубой женщиной, а Иван так к ней больше за день и не подошёл.

— А может, это и к лучшему, — тихо сказала Катерина сама себе, гладя Бурёнку.

Вечер был тёплый, запели птицы, прятавшиеся в тени от дневной жары.

Тошнота уже не мучала Катерину. Либо она уже свыклась со своим положением, либо токсикоз прошёл. Чувствовала она себя отлично и, закончив возиться с коровами, пошла домой, любуясь природой. А любоваться было чем! Тропинку, по которой она шла, с обеих сторон обрамляла густая зелёная рожь. Она была ей почти по пояс! И если немного пофантазировать, то казалось, что вокруг разлилось целое море, бурлящее волнами от дуновения ветра. Катерина шла, дивясь этой красоте, но тут её окликнули.

— Катерина! Катерина! Подожди! — послышалось издалека.

Она остановилась и оглянулась. Позади пыхтел Иван, пытаясь её догнать.

— Можно тебя провести? — задыхаясь, спросил он, как будто ничего не произошло.

— Ну, проведи, — дала согласие Катерина, а сама пошла дальше.

— Ты, это…. Извини Капитолину Аристарховну. Она это не со зла, как мне кажется. Просто любит она меня, — стал извиняться Иван, тяжело дыша.

— Капитолину Аристарховну? — переспросила Катерина, не сбавляя шаг.

— Да. Её так зовут. А что ты хотела мне сказать сегодня? — напомнил Иван.

Сердечко Катерины учащённо забилось, а к лицу прилил жар. Она уже и думать обо всём забыла.

— Да, хотела, — собравшись с силами, произнесла она.

— Я тебя слушаю, — сказал Иван и пошёл рядом с ней, так как тропинка стала шире.

— Ты мне предложение делал, помнишь? — спросила она.

— Помню, конечно. И всё ещё жду ответа. Хотя…. После сегодняшнего знакомства с моей мамой ты вряд ли согласишься…, — грустно произнёс он и опустил голову.

— Я согласна, — неожиданно произнесла Катерина и выдохнула.

Иван остановился и замер, а на лице появилась довольная улыбка. Он подхватил Катерину своими огромными руками и стал крутить вокруг себя.

— Что ты делаешь? Поставь! — попросила Катерина.

Он опустил её на землю и Катерина увидела в его глазах неподдельную радость. Голова у неё немного закружилась и она шатнулась в сторону. Иван подхватил её не дав упасть.

— Извини, что я так себя виду. Просто рад очень!!! — стал оправдываться он, еле сдерживая свои эмоции.

— Я согласна стать твоей женой, но есть одно «но»…, — начала Катерина.

— Если ты о маме, то я с ней поговорю. Она не будет заходить в нашу комнату без спроса, — сказал Иван, всё ещё радуясь, как ребёнок.

От его слов у Катерины внутри всё съёжилось. Она вовсе не хотела жить в одном доме с Капитолиной Аристарховной.

— Дело в том, что я беременна! Четвёртый месяц пошёл…., — с трудом выговорила она.

— Ты что? — спросил Иван и тут же поменялся в лице.

— Я беременна…. Ты готов на мне жениться? — спросила Катерина.

Иван выкатил глаза и тут же сделал шаг назад.

— Как беременна? У нас же это…. Ничего не было…., — удивился Иван.

— Не было…, — опустив глаза, ответила она.

— Ты что? От этого Антона беременна? Ты? Да ты!!! Как ты могла!!! Четвёртый месяц! Ты всё это время была со мной и с ним?!! — стал негодовать Иван.

Такой реакции от доброго Ивана Катерина никак не ожидала.

— Нет! Уходи прочь! Не хочу тебя видеть! Мама, как всегда была права! — закричал Иван и резко развернувшись, побежал прочь.

А Катерина стояла посреди поля и не знала, что ей делать дальше. Она потихоньку поплелась домой. На душе было скверно, но как-то легче. В одном Антон оказался прав: на счёт Ивана она сильно ошибалась.

Вечер Катерина провела в компании Тоши. За это время он успел возмужать и похорошеть. Шёрстка стала блестящая и ухоженная, он стал настоящим домашним котёнком.

На следующее утро Катерина проснулась рано. Котёнок сидел около кровати и настойчиво мяукал.

— Чего тебе не спиться? — спросила Катерина, сонно поглядывая на будильник.

На его круглом циферблате была только половина четвёртого утра.

— Ты гулять хочешь? Пойдём! — произнесла она и, накинув халат, вышла из комнаты.

Но кот бежал за ней следом, продолжая истошно мяукать. Катерина открыла входную дверь и тот, опрометью выбежал на улицу. Она взглянула на небо: звёзды были ещё достаточно хорошо видны, но на востоке просыпалось солнце, вырисовывая в небе свои розовые облака. Тоша сделал свои дела и так же быстро забежал в дом.

— Нагулялся? — спросила Катерина, закрывая входную дверь на засов.

Кот подошёл к её ногам и, глядя прямо в глаза, как-то осознанно, по-человечески, снова замяукал.

— Ты голодный что ли? — снова спросила Катерина и налила ему молока.

Но кот даже не посмотрел на него и продолжил обеспокоенно мяукать.

— Да что же это с тобой? — возмутилась Катерина и взяла его на руки.

Животное прижалось к ней, потом перебирая передними лапками, добралось до её плеча и замурлыкало.

Катерина вместе с ним легла в постель. Кот еще немного потоптался на месте и уснул. Но она уже уснуть не смогла, в голову стали лезть всякие дурные мысли, терзая душу. Так Катерина и пролежала до самого рассвета.

Глава 12

По дороге в совхоз, Катерина стала замечать на себе недобрые взгляды прохожих. В голове тут же мелькнула мысль, а вдруг Антон или Иван всё всем разболтали. В сердце, как ножом пырнуло. Катерине тут же захотелось бежать домой без оглядки, подальше от чужих глаз, но она не подала виду и пошла дальше.

В коровнике все женщины смотрели на неё как-то двусмысленно, с осуждением. А ещё Катерина обратила внимание, что сегодня с ней никто не разговаривал, только здоровались и уходили.

Наступило время обедать, но Катерина не спешила идти в столовую. Хотя и была очень голодна, встречаться с Иваном, после вчерашнего разговора, ей не хотелось. Пока все обедали, она решила присесть в теньке на лавочке, как раз около того самого злополучного сенника.

Она закрыла глаза и тут же вспомнила происшедшие той ночью. Сердце заколотилось с бешенной силой, к лицу прилил жар, а низ живота предательски заныл. Нет, она ни о чём не жалела. Антон был прав, она сама всегда этого хотела. И ни смотря, ни на что, ребёнка будет любить и воспитает, пусть даже и одна….

— Ты почему на обед не идёшь? — неожиданно послышался голос сестры.

Катерина вздрогнула и открыла глаза. Перед ней стояла Ульяна! По выражению её лица было заметно, что она чем-то сильно встревожена.

— Ульяна! Что тут делаешь? — спросила Катерина.

— Чего тут сидишь? Не обедаешь со всеми? — снова повторила Ульяна.

— А я это…. Уже поела! — тут же соврала девушка.

Ульяна осмотрелась по сторонам и присела рядом на лавку.

— Как там Васька с Настасьей? — поинтересовалась Катерина, не понимая столь неожиданного визита сестры.

Ведь когда Ульяна вышла замуж за председателя Степана Гавриловича, он наказал ей дома сидеть, детьми, домом и собой заниматься. Мол, уже и так наработалась!

— Дети, дети — нормально, — ответила Ульяна и тяжело вздохнула.

— У тебя что-то случилось? — обеспокоилась Катерина.

Та внимательно посмотрела на сестру и произнесла:

— Это я у тебя должна спросить. У тебя всё хорошо? Что там с Иваном?

Напоминание об Иване тут же заставило Катерину начать переживать. Она не знала, что ответить сестре.

— Чего молчишь? Сказать нечего…. Зато другим есть, что сказать, — добавила Ульяна.

Катеринино сердечко пронзила тупая боль и оно стало учащённо биться.

— В смысле? Я не пойму? — спросила Катерина, сидя как на иголках.

— В каком там смысле? По всему селу слухи ходят, что ты шуры-муры с женатым мужиком крутишь! — как-то зло прошипела Ульяна.

— Кто это тебе сказал? — спросила Катерина, а сама стала догадываться, что сестра уже всё знает.

— Это уже всё село знает! Мне стыдно людям в глаза смотреть! Это правда, что ты беременна от Антона? — напрямую спросила Ульяна, всё ещё надеясь услышать отрицательный ответ.

У бедной Катерины от переживаний потемнело в глазах. Она собрала всю свою силу воли в кулак и тихо ответила:

— Мне очень жаль, сестрёнка…. Но это правда….

Катерина опустила глаза и отвернулась в сторону.

Ульяна мигом огляделась, со столовой уже начали выходить люди.

— Какой срок? — тихо спросила она.

— Четвёртый месяц пошёл… — еле слышно ответила Катерина.

— О, горе, на мою седую голову! Что же ты молчала….. Мы б в больницу поехали, в город…. Там, у Степана Гавриловича знакомые есть…. И всё — жизнь с чистого листа…, — запричитала сестра.

От одной мысли, что Катерине пришлось бы избавиться от ребёнка и тем более, от ребёнка любимого человека, ей стало не по себе.

— Уже ничего не поделаешь…. Как-то буду жить…, — произнесла отстранённо Катерина.

— Как же ты могла? Ты же помнишь, как Колька со мной поступил! К такой же, как ты, получается, вертихвостке сбежал! У Антона же дети! Как ты могла?! — стала в полголоса причитать Ульяна.

Катерине ничего не оставалось делать, как сидеть и выслушивать в свою сторону оскорбления.

— Ты же ничего не знаешь…, — решила хоть как-то защитить себя Катерина.

— А что я должна знать? Окрутила женатого мужика с детьми. Да ещё и в подоле принести от него собралась! Что? Скажи мне, что я скажу матери? — спросила, ели сдерживая эмоции Ульяна.

Тем временем народу около столовой собралось предостаточно. Кто просто стоял и лузгал семечки, кто курил. Но каждый время от времени бросали свой взгляд в сторону сестёр.

Несчастная Катерина со стыда готова была провалиться сквозь землю, чтобы её никто никогда не видел. Ей казалось, что её сейчас поставят в центре двора и начнут закидывать камнями, как падшую женщину по библейским приданиям.

Из столовой вышел Антон и все тут же замолчали, провожая его взглядом. Тот кинул сочувствующий взгляд в Катеринину сторону и подался подальше от сплетен и пересудов. Она тоже уже готова была сорваться с места и бежать домой!

Но тут, произошло то, чего никто не ожидал.

Из громкоговорителя, по которому часто звучали весёлые и душевные песни, вдруг что-то захрипело и затарахтело. Все одновременно подняли головы вверх.

И тут прозвучал голос диктора:

«От Советского Информбюро пришло сообщение:

Сегодня 22 июля 1941 года в 3.30 утра по московскому времени без объявления войны фашистские войска вражеской Германии пересекли границу и напали на Советский Союз. Уже есть погибшие и раненые…..».

Внимание людей тут же переключилось и все в один миг забыли о существовании Катерины и Антона.

— Это что же это! Война началась? — спросила Ульяна у сестры уже более мягким тоном.

Катерину, как будто облили ведром холодной воды!

«Что же теперь будет? Как же ей жить дальше?!»

— Похоже на то, — пробормотала она и встала с лавочки.

Все вокруг засуетились и забегали.

— Внимание, товарищи! — громко произнёс председатель, выходя в центр двора. — В связи со сложившимися обстоятельствами, мне позвонили и наказали, чтобы все мужчины, желающие постоять за Родину, собирались на фронт…. Машина придёт завтра….. Ждать повесток, нет времени…, — закончил он свою речь и провёл по усам.

Все стоявшие вкруг него односельчане первые минуты никак не могли прийти в себя.

— Это что ж, всех мужиков на фронт? Воевать? — громко спросила Анфиска.

— Да…. Я вот тоже пойду вещи собирать, — ответил ей председатель.

Все стали переговариваться.

— Не пущу!!! — закричала Ульяна и кинулась к мужу.

— Степан, ты что? Какой фронт? Ты ж уже не молодой…. Да как же я без тебя буду! — заплакала она, обнимая его.

— Полно тебе Ульяна. Люди смотрят. Может меня ещё и не возьмут, — стал успокаивать её председатель.

А Катерина, воспользовавшись всеобщим замешательством, накинула косынку на голову и поспешила домой.

Проходя по узкой дорожке вдоль ржаного поля, её больше не тревожила его красота, не грели душу летающие над ромашками бабочки. Вся земная красота померкла перед её глазами в один миг. В голове крутилось страшное слово «война»…. И всплывал образ Антона, проходящего мимо….

Вспомнив о нём её сердечко, тут же затрепетало, а на душе похолодело.

«Антона тоже ведь заберут на фронт! Но у него же дети! А как же она!»

С этими невесёлыми мыслями она вошла во двор. На заборе сидел Тоша и, завидев хозяйку, приветственно мяукнул и спрыгнул вниз.

Когда наступила ночь, Катерина даже не заметила, она пролежала на кровати глядя в потолок и время от времени протирала мокрым рукавом слёзы.

Кот, мирно спавший на её подушке, вдруг проснулся и, спрыгнув с кровати, настороженно пошёл к двери.

В окно тихо постучали.

«Это Ульяна!» — решила Катерина.

Она тяжело вздохнула и поплелась открывать дверь. Она без опаски отодвинула засов и отворила дверь. Но к её удивлению на пороге стоял Антон.

— Я проститься пришёл, — быстро произнёс он и заключил Катерину в свои объятия.

Та ничуть не сопротивлялась. Он крепко обнял её и нежно-нежно поцеловал в губы. От чего у Катерины снова закружилась голова, а земля ушла из-под ног.

— Я не хочу тебя оставлять. Но не могу не уйти, это мой долг! Долг перед Родиной, детьми и тобой! Я сделаю всё, чтобы у нас всё было хорошо! А если так сложится, то и отдам жизнь за вас…, — грустно, но с полным пониманием реальности произнёс Антон.

От его слов сердечко у Катерины защемило и покатились слёзы.

— Не плачь, дурёха! Я вернусь! И всё будет хорошо. Ты тут без меня держись! Знаю, нелегко придётся беременной без мужика ходить! Знаю, что моя вина в этом есть! Ты прости, если сможешь! Если вдруг не вернусь, ты сына Федькой назови, в честь моего деда, а если девка, то Любушкой, — произнёс он задумчиво.

— Я не хочу, чтобы ты уходил…, — наконец произнесла Катерина. — Я не хочу ни какой войны!

— Кто ж её хочет? А если я не пойду, ещё, кто не захочет, кто ж Родину от фашистов защищать-то будет? Они же нелюди, раз решили на нас напасть…, — ответил ей Антон, гладя по спине и крепче прижимая к себе.

— Антон, я тебя люблю и буду тебя ждать, если не заклюют, конечно, здесь, — тяжело вздохнув, произнесла она.

— Катюша, я тоже тебя очень люблю, — тихо произнёс он и стал целовать её в губы, затем в шею….

Он поднял её и понёс на кровать, там их поцелуи стали ещё жарче. Катерине было так хорошо, что она не хотела его никуда отпускать. Но время пролетело быстро, как и не было ничего…

Антон оделся и, уходя, сказал:

— Мне пора!

Катерина, быстро накинула халат, и побежала вслед за ним. У порога он ещё раз крепко обнял её и поцеловал. Она закрыла за ним дверь и сев у порога, разрыдалась. К ней подошёл Тоша и стал тереться у её ног, успокаивая хозяйку.

Глава 13

Наступило утро, но Катерина никуда не собиралась. Она не хотела быть белой вороной, среди многочисленной толпы. Заварив себе чая, она размышляла о своём.

Тут в окно постучали.

«Это Ульяна, — решила Катерина. Ей так не хотелось видеться с сестрой и выслушивать от неё упрёки».

Она не спешила открывать, но стук стал настойчивее.

— Катерина! Открывай! — громко крикнула Анфиска, тарабаня по стеклу.

— Чего стучишь? — спросила Катерина, высунув нос из-за двери.

Давай, собирайся, пойдём! Там на площади всех наших мужиков на войну забирают! Машины уже пришли! — поведала скороговоркой Анфиска.

— Как уже? — забеспокоилась Катерина.

— Да, уже, уже…. Пойдём скорее! — настаивала Анфиса Петровна.

— Нет, не пойду я…. — пробормотала Катерина. — Чего я там забыла….

— Ой, девка! — вздохнув, сказала Анфиска. — Я же тебя предупреждала! Не связывайся с Антоном. Ну что ж теперь, ни ты первая, ни ты последняя…. Да о тебе сейчас уже никто и не вспомнит! Война-то ведь дело не шуточное! А вот Ульяна тебе рада будет. На ней лица со вчерашнего дня нет…. Может, тебе удастся Степана Гавриловича отговорить на фронт ехать, не молодой, поди, уже…. Ну, чего стоишь? Иди уже собирайся скорее!

Услышав о сестре и Степане Гавриловиче, Катерина решила всё же пойти. Да и Антона вдруг увидит….

Через пятнадцать минут они были на площади. Народу было много, чуть ли не всё село. Были и мужчины в военной форме, мужики односельчане прощались с родными. Катерина стала поодаль и глазами стала искать Антона. Кого она не хотела видеть, так это Ивана. И ей можно сказать повезло, на него она не наткнулась. Зато, завидев Антона, её сердечко учащенно забилось. Он уже был переодет в солдатскую униформу, отчего выглядел ещё более мужественно. Его кудрявые волосы пришлось состричь, по уставу не положено….

Антон прощался с Олесей и детьми, а Катерина издали наблюдала за ним и тайно желала прикоснуться к нему хотя бы ещё один разочек. Но прекрасно понимала, что сделать она этого не может, это просто не возможно….

Неожиданно прозвучала команда «стройся» и все мужики-односельчане выстроились в шеренгу. Кто уже был переодет в военное обмундирование, кто ещё так, по-граждански. Матери, жены и дети рыдая, отступили от них. Дед Гриша, сидевший на лавочке, заиграл на баяне «Прощание славянки». Сердце Катерины дрогнуло, а из глаз сами собой полились слёзы.

Командир, мужчина лет сорока пяти, в военной форме снял с головы фуражку, вытер со лба платком пот и, надев её обратно скомандовал:

— Равняйсь! Смирно!

Мужчины выстроились по команде в шеренгу, среди них Катерина разглядела Степана Гавриловича. Ульяна стояла ни жива, ни мертва, еле сдерживая слёзы.

Тем временем командир прошёл вдоль выстроившихся мужчин и осмотрел новобранцев оценивающим взглядом.

— Ну, что бойцы, готовы Родину защищать? — громко спросил он.

— Так точно! — в разнобой ответили новобранцы.

— Налево! Шагом марш! По машинам! — скомандовал командир, провожая взглядом бойцов.

Тут его взгляд задержался на одном из них.

— Степан Гаврилович! А вы куда? — спросил он у председателя, который исправно маршировал к машине.

— Как куда? — обернувшись, ответил тот. — Воевать, конечно!