Бесплатный фрагмент - Зимний роман

Пролог

Тайга

Старая матёрая волчица осматривала свои новые владения. Она стояла на пологой вершине высокой скалы у излучины небольшой реки, разглядывая каменистое русло, заросшие густым лесом, обрывистые берега и припорошённые первым снегом верхушки вековых деревьев. После долгих скитаний в поисках свободного участка она успела хорошо отдохнуть, основательно подкрепиться и привести в порядок свою светлую, почти белую, местами выдранную в жестоких боях, шерсть.

Холодный ветер, от которого её защищал отросший зимний подшёрсток, приносил свежие запахи. Их было много. Волчица читала по ним таёжные новости и всматривалась в бескрайнюю, местами белёсую, толи от тумана, то ли от снега, тёмную, сине-зелёную, даль. Крупная и, несмотря на возраст, полная силы, она надеялась создать здесь новую семью и спокойно дожить оставшиеся годы.

Один из запахов обжёг. Она сразу узнала его. Это был запах человека, который в тот страшный день вместе с другими людьми устроил облаву. Её самец попытался тогда увести нападающих от логова, но был застрелен. Самка же осталась с волчатами и затаилась. Только люди всё равно их нашли. Защищая выводок, она кинулась на охотников, а они стали отбиваться от неё прикладами. Боясь попасть друг в друга, никто не стрелял.

Когда один из загонщиков подошёл к щенкам и стал складывать их в мешок, волчица поняла, что всё кончено. Крупными прыжками она понеслась прочь. Люди палили из своих ружей ей вслед, но, повинуясь какому-то невероятному звериному инстинкту, она то припадала на землю, то отскакивала в сторону. Красные флажки не были для неё преградой. Перемахнув через них, она навсегда покинула те места.

Больше года она бродила по окрестностям, уходя всё дальше. Наконец, ей показалось, что место найдено. Это было очень далеко от прежнего района кормёжки. Люди здесь не жили, а с местными обитателями она договорилась, отвоевав себе огромный участок, достаточный для пропитания большой семьи.

Теперь человек пришёл и сюда. Его нужно обязательно прогнать, но нападать, по крайней мере сейчас, нельзя. Запаха стали волчица не боялась, а вот порох… Что бывает, когда от людей пахнет ружейной смазкой, она знала слишком хорошо. Оставалось только проверить, куда он пойдёт. Осторожно, стараясь остаться незамеченной, волчица пошла по следу.

Он

Пятнадцать лет Толян протирал штаны в конструкторском бюро машиностроительного завода. Сначала он чертил никому не нужные спецгайки и шайбы. Потом ему поручили дублировать сто раз проведённые расчёты на прочность. Когда же его повысили до руководителя секции, стал заниматься сочинением регламентов обслуживания и правил эксплуатации. Это то, что пишется в конце паспорта изделия мелким шрифтом, и никем никогда не читается.

За эти годы Толик стал Анатолием Сергеевичем. Он дважды женился и развёлся, приобрёл и потерял друзей, настроил кучу планов и, в конце концов, понял, что ничего интересного в жизни больше не произойдёт. Замкнувшись, он стал нелюдим и неразговорчив. Женщин к себе не подпускал, да и знакомых не особо жаловал. Его мечтой стало — уехать куда-нибудь на зимовку, чтобы работы побольше, а людей поменьше. А ещё лучше — смотрителем отдалённого маяка, чтобы все контакты сводились к привозу продуктов раз в месяц.

Так, в суете и мечтах всё бы и шло, но в КБ появился новый начальник отдела. Чтобы влиться в коллектив, и, как положено, проставиться, вновь назначенный позвал крупных и не очень руководителей к себе на охотничью заимку. В числе приглашённых оказался и Анатолий Сергеевич. К выходным примыкал ещё и праздник, так что мероприятие обещало быть громким. С баней, охотой и другими неформальными развлечениями.

Там-то Анатолий Сергеевич и заболел. Охотой. Всё, что ему мешало в городе, здесь пришлось как нельзя к месту. Неказистая фигура — неладно скроен, да крепко сшит — на которой любой деловой костюм сидел мешком, хорошо подошла для движения по пересечённой местности. Оказывается, на кривых ногах удобно незаметно красться между деревьями, а не в меру длинные крепкие руки вообще незаменимы в тайге. Некрасивое лицо, увидев которое офисные принцессы фыркали и закатывались в смехе, так органично вписалось в пейзаж, что казалось — мужчина всю жизнь провёл в лесу.

Ещё больше удивили навыки Анатолия Сергеевича, которые он сам не знал, откуда взялись. Разведённый им костёр, бодро вспыхнув с одной спички, горел ровно и без дыма. После первых же выстрелов его новый начальник, заядлый охотник, удивлённо вскинул брови и завистливо посмотрел на везунчика. В конце дня, когда все дружно принялись изучать карту в поисках дороги к зимовке, Анатолий Сергеевич пожал плечами и точно указал направление, а заодно и расстояние.

Поездка определила судьбу неудавшегося конструктора. Он уволился с работы, накупил снаряжения, и в первый же сезон, превратившись в Толяна, отправился с промысловиками постигать азы нового ремесла. На следующий год упрашивать охотников взять его с собой не пришлось. Толковый и расторопный помощник не помешает никому.

Третий сезон стал определяющим. Толян купил лицензию, выбрал самый отдалённый участок, завёз по большой воде в заброшенное зимовье продукты, и вот теперь, налегке, шёл к месту своей первой самостоятельной зимовки. Если всё сложится, то и заработать удастся, и, главное, жить он теперь будет так, как сам захочет. Один. Никому не мешая, и ему никто мешать не будет. Редкие визиты в посёлок промысловиков — сдать добычу, купить соль, спички, муку, патроны, и обратно в тайгу. Звать его все станут Сергеичем, и будет он лучшим охотником на всю округу.

Она

Заканчивался последний год каторги, на которую Иришка попала по распределению после института. Ещё пару месяцев, и свобода. Закончится, наконец, эта затянувшаяся чёрная полоса, можно будет вернуться в родной город, и начать новую жизнь.

Хотя… Нет, домой она возвращаться не будет — там можно столкнуться с тем человеком, который поломал ей жизнь. Лучше поехать в Москву. В городе больших возможностей проще найти свою дорогу, заново выстроить судьбу. После замкнутого общества геологической партии, таёжной глуши и неустроенного быта, ей хотелось асфальта, нормальных удобств, ярких витрин и людей. Как можно больше людей вокруг.

Глупой девчонкой, ученицей выпускного класса, её угораздило влюбиться. Он, студент-второкурсник геологического факультета, высокий, светловолосый красавец, пришёл в гости на день рождения двоюродного брата, её одноклассника. Снисходительно-покровительственное отношение к компании, несколько песен под гитару, пара анекдотов «на грани» — к концу вечера она была готова бежать за ним на край света.

Чтобы быть к своему кумиру поближе, она поступила в тот же институт, ходила на те же факультативы, что и он. После окончания первого курса, ценой неимоверных усилий, ей удалось записаться на практику в одну с ним экспедицию. Он обратил на неё внимание при первой же встрече, на вокзале, что трудно было не сделать. За прошедший год Ирочка избавилась от угловатости подростка, стала гораздо более женственной и вступила в тот мимолётный период, который однажды наступает в жизни любой девушки. Это время, когда даже дурнушки расцветают такой особенной красотой, от которой мужчины теряют голову и совершают необдуманные поступки.

Небольшого роста, с точёной фигуркой и милым личиком, она не просто потрясла парня, а поразила в самое сердце, уничтожив волю и разметав по ветру самоуверенность. Её роскошные густые длинные волосы сводили его с ума. Позже, когда их отношения перешли в разряд близких, он любил зарываться в эту светлую копну и вдыхать исходивший от них удивительный аромат.

Очарование первых встреч, первых прикосновений прошло вместе с романтикой первой экспедиции. Вернувшись в институт, они успели пожениться, но неустроенность быта студенческой семьи превратила счастье близости в скучные серые будни. Жирную точку в их отношениях поставила закономерно наступившая вскоре её беременность. Оба оказались не готовы к семейной жизни. Поэтому, когда Ира, из-за досадной случайности не смогла сохранить будущего ребёнка, они с облегчением развелись, обвиняя в случившемся, конечно же, друг друга.

Восемь лет прошло с тех пор. Наивная девчонка превратилась в закалённую суровыми таёжными условиями женщину. Хрупкая фигурка приобрела прочность и основательность, а милое личико, обветренное непогодой, мужественность. Теперь — считала Ирина — после нескольких лет работы, как говорят геологи «в поле», её с удовольствием возьмут в любой институт. Она будет тихо-мирно перебирать бумажки, и жить в своё удовольствие. О новом замужестве она даже думать не хотела.

Глава 1. Находка

Она

Неписаное правило — не отходить без надобности далеко от стоянки в одиночку — Ирина соблюдала. Но в этот раз, замечтавшись, она не заметила, как оказалась на высоком берегу в километре от базы геологоразведочной партии. Безбрежное тёмно-зелёное море лежало под её ногами. Неясный горизонт скрывался в сизой дымке, сливающейся вдали с тяжёлыми, свинцовыми тучами. Суровый простор одновременно притягивал и пугал своей бескрайностью, как будто хотел поглотить и растворить в себе.

Насмотревшись, она собралась идти назад, но почувствовала чей-то взгляд. Всего лишь в пятидесяти метрах среди деревьев, стояла огромная белая волчица. Темно-жёлтые глаза, смотревшие исподлобья, не обещали ничего хорошего. Медленно отступив на несколько шагов назад, Ирина не удержалась на краю обрыва и кубарем покатилась вниз.

Возле самой воды, она ударилась головой о камень, и на мгновение потеряла сознание. Нестерпимая боль вернула её к действительности. Сильно болела рука. Куртка и штаны были порваны в нескольких местах. Прижав руку к себе, она села и посмотрела наверх. Волчица стояла на том самом месте, откуда меньше минуты назад упала Ирина. Зверь продолжал рассматривать будущую жертву.

В этом месте на реке был брод. «Надо перейти на противоположный берег — решила женщина — там она меня не достанет». Поздней осенью вода в таёжных реках очень холодная, но выбирать не приходилось. Сильный поток пытался сбить Ирину с ног. Балансировать на скользких камнях одной рукой было трудно. Когда вода поднялась выше колен, она не удержалась. Течение подхватило её и понесло.

К счастью, через несколько десятков метров, ей удалось оттолкнуться ногами в сторону берега от возвышающегося над водой камня. Здесь, на мелководье, она поднялась и побрела прочь из реки. Пора было присесть, оценить ситуацию и решить, что делать дальше. Но перевести дух не пришлось. В этом месте густой молодняк подобрался вплотную к воде, и безраздельно властвовал гнус. Москитную сетку Ирина опрометчиво оставила в лагере — она не собиралась гулять по зарослям. Пришлось из последних сил бежать вдоль берега вверх по течению, назад к броду.

На открытом, продуваемом пространстве мошкара отстала от неё. Первым делом нужно было осмотреть руку. Сильная боль мешала этому, но перелома, кажется, не было. В ушах стоял шум, заглушавший даже бурление реки на перекатах. Зато голова не кружилась, значит, сотрясения нет. Ссадины, ушибы — это мелочи. А вот промокшую насквозь одежду в такую погоду нужно обязательно просушить. Костёр отпугнёт заодно и волчицу, которая, наверное, ещё ждёт на том берегу. В лагере скоро должны хватиться пропажи. Они начнут поиски, дым от костра им поможет.

«Всё не так уж плохо — думала Ирина, собирая хворост — через час меня найдут, всё будет в порядке». Новая проблема стала для неё полной неожиданностью. Коллега, опытный таёжник, советовал прятать спички в презерватив, но она постеснялась использовать столь интимный предмет и завернула коробок в обычный целлофановый пакет. Много проливных дождей выдержал этот маленький пакетик, а вот купание оказалось ему не по плечу. Спички безнадёжно промокли.

Спасение отодвигалось. «Ничего — продолжала она бодриться — когда меня начнут искать, будут стрелять из ружей, а я стану кричать. Найдут». Хищница осталась на противоположном берегу. Настоящую опасность представлял только холод. Ирина ещё раз вспомнила добрым словом своего наставника. Несколько лет она таскала по его совету в одном из карманов куртки пластиковый пятидесятиграммовый флакончик со спиртом. Сейчас он оказался как нельзя кстати.

Блаженное тепло разлилось по телу. Шум в голове стих. Вода у ног журчала так мило. Даже тучи разбежались. Солнышко, садясь, раскрасило тёмные ели в яркие цвета. Качаясь, вековые деревья стали что-то напевать. Вдали какая-то зверушка пыталась перебраться на другой берег.

Стоп. Что это?

Ещё она

Эйфория улетучилась. В двухстах метрах выше по течению русло, сужаясь, протискивалось между двумя огромными валунами. Когда вода стояла высоко, в этом месте образовался затор из деревьев, упавших с подмытого неподалёку берега. Сейчас уровень в реке понизился, а брёвна и коряги так и остались висеть, зацепившись за прибрежные камни. По образовавшемуся мосту осторожно, принюхиваясь и пробуя каждый шаг, пробиралась волчица.

Второй раз переходить реку сил не осталось, да и бесполезно это. В отчаянии Ирина бросилась бежать. Узкая тропка уходила от брода в лес. Она петляла между деревьями, поднималась на пригорки, спускалась в ложбинки, раздваивалась и вновь сходилась, но с каждым шагом становилась всё неприметнее, пока не исчезла совсем.

Растратив оставшиеся силы, беглянка остановилась. Солнце уже село. Вместе с темнотой пришёл проникающий насквозь холод, от которого непросохшая одежда задубела и перестала греть совершенно. Гнус, от которого удавалось отмахиваться на бегу, теперь набросился всем неисчислимым количеством. Миллиарды мошек кусали лицо, жалили, забравшись под одежду, лезли в рот и нос. Даже глаза стали предметом их атаки. Терпеть это было невозможно.

Паника охватила Ирину. Она забыла, что сил больше нет и, не разбирая дороги, с визгом помчалась сквозь заросли. Ноги сами вынесли её на возвышенность. Здесь кровососы от неё отстали, но всё тело горело от укусов, заставляя со слезами кататься по земле. Как только жар на одном из участков тела ослабевал, это место охватывалось обжигающим холодом. Непроглядная темнота превращала муки в адовы.

Неясный, серый свет появился где-то высоко в небе. Он медленно спускался, становясь сильнее, занимая всё больше пространства. Вот он уже заполнил собой всё вокруг, побелел и стал даже слепить. Приятное тепло разливалось вместе с ним, превращая его в жёлтый. Оттуда же, сверху, стало спускаться, постепенно увеличиваясь, лицо мамы — «Вставай доченька, тебе надо идти». Рядом стоял бывший муж и хохотал.

Видение исчезло. Ирина медленно подняла опухшие веки. Редкие снежинки падали с серого неба и таяли, упав на мокрую, недостаточно промёрзшую землю. С трудом поднявшись, она сделала несколько шагов и упала. Всё тело ныло. Не было ни одного сантиметра кожи, который бы не болел. Но нужно было идти. Она снова поднялась и, шатаясь, пошла. В каком направлении двигаться она не знала и не понимала. Нужно было просто идти.

Он

Предвкушая целых четыре месяца одиночества, Толян бодро шагал по берегу небольшой речки. До заброшенной избушки, которую он подготовил к грядущей зимовке, оставалось всего несколько часов хода. В какой-то момент ему показалось, что за ним наблюдают. Он даже заметил мелькнувшую на вершине скалы тень, но решил, что показалось, и отогнал от себя крамольную мысль. Кого может занести в такую глушь перед самой зимой.

Позднюю осень Толян любил. Она гармонировала своей грустью с его настроением. Особенно ему нравилась такая пора, как сейчас. Лиственные деревья уже сбросили свои цветастые наряды и стоят голышом под насмешливыми взглядами хвойных, как будто специально распушивших свои иголки. Холодный ветер гоняет мокрые снежинки, заставляя лететь их то под острым углом, то горизонтально. Воздух пахнет сыростью и тоской.

В такую погоду хорошо сидеть дома с кружкой горячего чая, но если тепло одеться, то можно и прогуляться. Приятно осознавать, что ты здесь главный. Тебе нипочём тяжёлая, мёрзлая вода в реке, ты не подчиняешься злому ветру и не уклоняешься от него, не боишься скользких камней и подмороженной земли, единственный не торопишься сбежать в тёплое, нагретое место.

Остановившись отдохнуть, начинающий охотник опять почувствовал чей-то взгляд. Он готов был поклясться, что это не человек. Медведи себя так не ведут. Для росомахи и рыси такое тоже не характерно. Тигры здесь не водятся. Скорее всего, это волк. Но в это время года они не опасны, можно не беспокоиться. Проверив на всякий случай ружьё, Толян собрался было идти дальше, но его опять что-то остановило. В стороне от тропы под елью темнел какой-то предмет с нехарактерными для живой природы очертаниями.

Это был ботинок. Обычный армейский. Местные любят ходить в таких по тайге. Но торчал он как-то неестественно. Через несколько шагов картина открылась полностью. За деревом, скрытая опущенными почти до земли еловыми лапами, была яма. В ней головой вниз лежала женщина, выставив наружу только одну ногу. Зрелище было ужасным. Насекомые чёрным ковром облепили одежду и открытые участки тела. Похоже, здесь жизнь уже отдала предпочтение тысячам маленьких и простых организмов, пожертвовав крупным.

Пока невольный спасатель размышлял, что надо делать, согнутая нога неизвестной сползла ниже, в яму. Может, она ещё жива? Кожа пострадавшей была холодна, как земля, на которой она лежала, но артерия на шее слабо, просительно толкнула Толяна в приложенные пальцы. Необходимо действовать, и действовать быстро.

Нести пострадавшую в посёлок было нельзя. «Далеко, не дотащу — подумал охотник — да и не доживёт она. Надо на заимку». Достав фляжку, он поднёс её к обветренным губам женщины и влил в рот немного воды. Уловив рефлекторное глотательное движение, Толян воспрянул духом — надежда есть, может, выживет. Он смыл, насколько это было возможно, присосавшихся насекомых с распухшего лица и рук, стряхнул их с одежды, и, легко подняв невесомое тело, зашагал к зимовке.

«Почти неделю назад — вспомнил он — в соседнем районе пропала женщина из геологической партии. Её следы нашли на берегу реки, рядом недалеко от сорвавшегося затора из брёвен. Решили, что она попала в эту кашу, и течение унесло её. Неужели это она? Шесть дней одна в тайге, да ещё и прошла такое расстояние. Нет, это невозможно. Ладно, потом разберёмся. Сейчас нужно быстрее дойти до тепла».

Тайга

Природа готовилась к зиме. Пролила землю дождём, чтобы влаги хватило до весны, поменяла шубы лесному зверью, и стала ночами подмораживать верхний слой почвы, готовя его к приёму снега. Просыпала первые, пробные партии мелкой крупы и послала ветер проверить, всё ли готово. Наконец: «Завтра начинаем», и всё замерло в ожидании.

Волчица искала укрытие, где можно затаиться на несколько дней всеобщего затишья. Охоты не предвиделось, она хотела отдохнуть. Пробежав огромное расстояние, исследуя новую территорию, ей нужно было теперь осмыслить всю собранную информацию. Найдя упавшую недавно сосну, она подкопала под вывороченными корнями и забралась в ещё тёплое убежище.

Главным вопросом была стая на востоке участка. Вожак не захотел принять её, придётся биться с ним. Эта стая нужна ей. Без неё не удастся прогнать медведя, устроившего берлогу на подходе к местам лосиных выпасов. Сейчас он не мешает, а когда проснётся, с ним будут проблемы. В этой же стае, по весне, она выберет себе самца. Место для логова она уже подобрала.

С человеком, от которого пахнет смертью, тоже надо что-то делать. Он поселился на её территории и будет мешать. В одиночку она с ним не справится, а вот стаей — нужно только дождаться, когда он будет без ружья. Человек одинок, это читалось в его запахе, он должен быть изгнан или убит. Правда, вчера он подобрал в лесу и принёс домой женщину. Но это не проблема, она не опасна — тоже одинока и слишком слаба, скорее всего, скоро умрёт.

Неделю назад волчица видела эту женщину, когда забрела на чужую территорию. Там жили люди, необходимо было проверить, не представляют ли они опасности. Женщина тогда упала с обрыва, а потом убежала на другой берег реки. Нет, она труслива, её опасаться незачем. Но держаться от неё лучше подальше, возможно, она приносит несчастья. Волчица вспомнила, как после встречи рухнул завал, по которому она несколько раз до этого переходила реку.

Подумать о других проблемах она не смогла, усталость взяла своё. Она задремала. Ей снился один и тот же сон. Она убегает от выстрелов, но все её волчата мчатся рядом с ней. Вместе они достигают флажков, но дальше идёт только она. Глупые щенки тычутся носами в преграду и не могут её преодолеть. Она бегает с другой стороны, зовёт их, но никто так и не подходит к ней. Приближаются охотники и среди них человек, которого она встретила вчера.

На этом месте волчица проснулась. Вскинув голову, она удивилась отсутствию света. Лёгкий снег крупными хлопьями засыпал всё вокруг. Сомкнул толстым покрывалом промежутки между корнями над её убежищем, превратив его в тёплую, удобную нору. Спать больше не хотелось. Она сладко потянулась и вернулась к своим мыслям.

Глава 2. Воскрешение

Он

Лёгкая поначалу ноша теперь весила не меньше центнера. Толян несколько раз останавливался, отдыхал, менял руки, но идти становилось всё труднее и труднее. Понимая, что женщине будет хуже, он вынужденно всё-таки перекинул её через плечо. Идти стало проще. По крайней мере, руки перестали трястись, грозя выронить драгоценную ношу. Удалось даже восстановить ритмичное движение. Расстояние до заимки начало сокращаться быстрее.

Погода словно помогала человеку. Ветер прекратился, мокрая крупа тоже перестала сыпать. Тихое спокойствие установилось вокруг. Даже птицы не нарушали тишину своим пересвистом. В воздухе витал запах снега. Теперь Толян слышал только собственное тяжёлое дыхание и свист возвращающихся голых веток, которые он задевал по пути, да шум падающих с них крупных капель.

Силы закончились с последним шагом через порог зимовья. Несколько минут хозяин избушки лежал около входа, рядом со своей ношей, не в силах пошевелиться. Немного восстановившись, он первым делом растопил печку и пошёл за водой. Верхняя одежда незнакомки была настолько рванной и грязной, что без раздумий отправилась в печку. Нижнее бельё, заражённое насекомыми, после недолгих колебаний, последовало за ней.

Первое ведро не успело согреться. Пришлось смывать живность с женщины холодной водой. Остатками был вымыт пол, иначе бы насекомые расползлись по избушке и потом были бы проблемы. Приступив к мытью горячей водой, Толян понял, что первый этап ещё не закончен. Волосы пострадавшей кишели паразитами. Выбора не было. Ножницы в хозяйстве нашлись и через пять минут к неприятному запаху палёных тряпок добавился ещё более резкий.

Тепла и наведения чистоты оказалось недостаточно. Тело женщины по-прежнему было безжизненно. Она остывала. Единственным выходом была баня. В печку подброшена новая порция дров, с речки принесены ещё два ведра воды. Через час домик стал похож на паровой котёл — вот-вот взорвётся. Жар не давал дышать, но Толян терпел. Он закончил процедуру, только когда пульс незнакомки начал учащаться.

Открыв на минуту дверь и выпустив излишки пара, он постелил постель, которую заранее выносил в сенцы, и уложил на неё незнакомку. Ночь уже опустилась на землю, темнота мешала следующей операции, но откладывать было нельзя. Пришлось использовать обе керосиновые лампы, дюжину свечек и три электрических фонаря — почти весь арсенал освещения.

Медленно, сантиметр за сантиметром, Толян исследовал кожу женщины. Вырезал забравшихся клещей, вскрывал гнойнички, образовавшиеся в результате укусов летающих тварей, обрабатывал ранки. Закончил он далеко за полночь, но всё же нашёл в себе силы и принялся вливать больной в рот куриный бульон, сварившийся к этому времени из окорочков, взятых с собой на первые дни. Оставалась последняя процедура, но он решил отложить её на утро.

Снова он

Ночь прошла спокойно. Хозяин, намотавшись днём, спал как убитый, а находка действительно была почти убита тайгой. Разглядывая её в спокойной обстановке при дневном свете, он подумал, что никогда бы на такую не взглянул. Впрочем, распухшее лицо и стрижка наголо кого угодно превратят в страшилище. Женские формы, как он вчера успел заметить при операции, тоже не очень хороши. Но и это можно списать на недельную голодовку.

«Кстати — вспомнил Толян — нужно покормить бедняжку». Он разогрел вчерашний бульон, потому что ничем другим в бессознательном состоянии накормить невозможно, и хотел приподнять больной голову, но отдёрнул руку. Градусника в хижине не было, но то, что температура у женщины выше сорока, сомнений не вызывало. «Ну что же — подумал он — придётся использовать последнее средство».

Эти средством была особая, чудодейственная мазь и настойка. Летом в посёлке подвыпившие мужики заподозрили попавшегося им под руки китайчонка в мелкой краже и хотели его избить. Толян заступился за пацана и проводил его домой. А вечером к нему пришёл пожилой китаец и принёс эти снадобья. Объяснил, как их использовать, и предупредил, что делать это можно только в самом крайнем случае. Похоже, этот случай настал.

Растирать мазь требовалось тщательно. Как на повреждённых участках, так и на здоровых. Впрочем, нетронутых мест почти не осталось. Даже там, где следов укусов было не видно, кожа всё равно покраснела и распухла. В результате целитель истратил половину драгоценной баночки, измазав пострадавшую полностью, с ног до головы.

Но главная сила заключалась в микстуре. Её было совсем мало, но и требовалось пострадавшей всего одна столовая ложка. Осторожно, стараясь не уронить ни капли, Толян отмерил необходимую дозу и перелил её, для надёжности, в стакан. Приподняв голову женщины, поднёс его к губам и дождался, когда они ответно шевельнутся. Тогда он быстро влил лекарство в рот и приподнял подбородок пациентки.

Реакция появилась мгновенно. Все мышцы больной напряглись, кулаки и зубы сжались. Она вытянулась, голова запрокинулась, а по телу пробежала мелкая дрожь. Через несколько секунд напряжение спало. Женщина, глубоко вздохнув, умиротворённо расслабилась. Она по-прежнему лежала без движения, но теперь напоминала не труп, как раньше, а просто спящую.

Вечером Толян хотел помазать ещё раз все разрезы и укусы йодом, но увиденное потрясло его. Ранки затянулись, краснота ушла, опухоль сошла. Температура у больной была нормальная, она тихо спала. Удивившись такому эффекту и гордый тем, что ему удалось спасти человека, он, с сознанием выполненного долга, лёг спать.

Она

Идти, идти, надо идти. Эта мысль засела в мозгу и вытеснила все остальные. Вся жизнь теперь заключалась в этой задаче. Иногда появлялась мама. Она всегда молчала, только в глазах читалось: «Иди, доченька». Бывший не приходил, но Ирина знала — он смотрит, он ждёт, когда она остановится.

Гнус больше не доставал, потому что пропала чувствительность к укусам. Холод успокаивал горящую кожу, бодрил и гнал вперёд. Иногда всё проваливалось в темноту. Очнувшись, она снова шла. Даже если мрак окружал её. День и ночь, явь и забытьё, всё смешалось.

Потом стали приходить воспоминания. Картинки были яркими, Ирина будто пересматривала события своей не такой уж длиной жизни.

Больничная палата. Толстая девица на соседней койке: «Да не реви ты, ещё нарожаешь. Для себя пожить надо, пока молодая». Если толстухе что-то возражали, она закатывала глаза и уходила покурить тайком в туалете.

Первая экспедиция после института. Влад, один из молодых сотрудников настойчиво ухаживает за ней. Она ещё не отошла от развода, но слишком молода. Действительно, надо пожить для себя. Так хочется счастья.

Ей двенадцать лет. Она прыгает через скакалку. Коротенькая юбочка взлетает при каждом подскоке. Неподалёку сидит на скамейке неопрятного вида мужик и смотрит на её ноги: «Девочка, хочешь мороженого»? Она в ужасе мчится к маме, и они вдвоём убегают из парка.

Муж ходит по квартире в трусах. Непреодолимое отвращение охватывает её, когда она смотрит на его голые ноги.

— Нам нужно развестись.

— С языка сняла.

Похороны мамы. Теперь она осталась совсем одна. Хочется выть и ни с кем не разговаривать. Не выдержав ужаса пустой квартиры, она, не устроив поминок, уезжает назад в экспедицию.

Снова детство. На день рождения мама купила ей большую куклу. Они вдвоём идут из магазина, и все оглядываются на счастливую девочку в новом, красивом платье.

Пустые глаза Влада на вокзале. Зная, что их роман ограничен одной экспедицией, но, не признаваясь даже себе, она всё же на что-то надеялась. Образовавшиеся стойкое отвращение к сильному полу и глубокое убеждение, что все мужики сволочи.

Ещё какие-то обрывки воспоминаний вперемежку с картинками тайги, тропинок, хлещущих по лицу веток, непроходимых зарослей молодняка, припорошённых снегом полянок и постоянными провалами в темноту. А потом, непонятно откуда взявшееся, тепло и мерное покачивание. Неизвестная сила куда-то её несла, и тайга, до сих пор двигающаяся ей навстречу, вдруг стала убегать.

Затем пекло. Нестерпимое. Такое, что трудно дышать. Жара обволакивала, обжигала то в одном, то в другом месте. Всё тело горело, хотелось кричать, но голоса не было. И вдруг страшная боль. Как будто её проткнули раскалённым прутом сверху вниз. Постепенно боль ушла, и начался полёт. Она летела в полной темноте неизвестно куда. Ей было легко и свободно.

Тайга

Осень закончилась. Ушла промозглая слякоть, исчезла безнадёжная грусть. Белый пушистый снег взялся наводить порядок. Он падал медленно, но методично и неотвратимо, постепенно преображая унылые пейзажи. Воздух становился свежим, радостным, вызывающим умиротворение и восторг. Земля и деревья, основательно промытые осенними дождями, одевались в сверкающие белоснежные одежды.

Снегопад продолжался уже неделю. То усиливаясь, то затихая, он покрыл землю толстенным воздушно-лёгким ковром, запретив все передвижения. Любой зверёк, попытавшийся отлучиться из своего жилища, сразу же тонул в пуховой перине, выбраться из которой было непросто. Слабенький морозец никого не пугал, зимние шубки давно были готовы, но так приятно было понежиться в тепле под белым, пушистым одеялом. Только речка не сдавалась и продолжала свой бег между застывшими берегами.

Жизнь замерла. Волчица расширила временное убежище, перекусила парочкой глупых мышей, необдуманно залезших в согретую её теплом нору, и улеглась отдыхать. Новый участок ею уже освоен, пора начинать зимний сезон. Первоочередным делом она наметила покорение стаи, в которую её не пустил вожак. Схватка с ним предстояла трудная, нужно полностью восстановиться перед ней.