16+
Жёлтый чемодан

Объем: 110 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Почти никто из пилотов, работавших в компании, не помнил того времени, когда Михалыч не был командиром эскадрильи. Не могут вспомнить иного его статуса даже те, кто давно пребывает в ранге «ветерана». Вот все и шутили: сначала, мол, Михалыча назначили командиром эскадрильи, а уже потом, когда нужно было с этим что-то делать, придумали авиацию. Был он командиром эскадрильи маленьких самолётов, потом реактивных — тех, которые собирали в цехах отечественных заводов. Но когда время такой техники прошло вместе со страной, способной создавать те самолёты, Михалыч освоил новый лайнер и опять стал комэском. А как иначе, если подобрать человека на эту горячую должность не так просто. Командир эскадрильи — это тот, кто находится меж двух огней: с одной стороны — личный состав, который в командире видит и начальника, и защитника, а с противоположной стороны — руководство с требованиями и производительность повысить, и план имеющимися ресурсами, часто недостаточными, выполнить, соблюдая при этом в обязательном порядке санитарные нормы и иные инструкции, и безопасность, само собой, обеспечить.

Попробуй соблюсти баланс интересов при таких исходных данных!

А у Михалыча это получалось. При этом какая-то лёгкость ощущалась в его действиях, когда он брался исполнять задачи, текущие и глобальные. Справедливости ради стоит заметить — профессионал высокого уровня всегда делает свою работу с лёгкостью. По крайней мере, так это выглядит со стороны. А если видишь, что человеку тяжело, когда он занимается своим делом, то сразу возникает мысль, а своим ли он делом занимается.

Определённо Михалыч был мудрым парнем и учил многому своих молодых коллег, даже когда сам был молод. Он был убежден: если не научиться решать задачи, которые в принципе не имеют решения, то не стоит претендовать на пост руководителя выше командира воздушного судна. А ведь командир воздушного судна, или капитан, кому как нравится, — это самая главная должность в гражданской авиации, все остальные, даже те, что в табели о рангах стоят выше капитана, — всего-навсего обслуживающий его, капитана, персонал. Потому что именно капитан ставит финальную точку в важных вопросах: состоится полёт или нет, где и как он завершится.

Если уверен в своей способности лётную и административную работу, чтобы себе самому жизнь не портить, а также свой профессионализм, как пилота поддерживать на должном уровне и подчинённым нервы не трепать, то обязан научиться всем основам командной работы, которые нигде не преподают.

Эту базу освоили многие коллеги и руководители, которые в своё время работали под началом Михалыча. Его советы оказывались ценными не только для новичков. Потому как взгляд со стороны никогда лишним не бывает.

Это и привело меня к Михалычу. Он сидел в своем кабинете и общался с молодым командиром. Увидев меня на пороге, спросил:

— Что-то срочное?

Я жестом показал, мол, нет, и уточнил:

— Не помешаю?

Михалыч махнул рукой, я расценил это как приглашение — располагайся.

— Я не уверен, справлюсь ли, — продолжил разговор, который я прервал своим появлением, молодой капитан, как только я перестал им мешать. — Это же ответственность какая. Инструктор. А самое главное — я не знаю, получится ли у меня.

Я видел, что Михалычу такие слова были по душе. Он добродушно, почти ласково смотрел на собеседника.

— Знаешь, когда у меня был выпускной, я танцевал с одноклассницей, — начал Михалыч. — И так мне захотелось её поцеловать, но всё тушевался. Вот кто знает, как она к этому отнесётся. Ответит или нет. А может, пощёчину залепит или, хуже того, — высмеет. И не решился. Однако потом много раз задавался вопросом, а что было бы, если… Вот это в сто раз хуже пощёчины или насмешек. Такие, брат, дела.

Собеседник заулыбался.

— Так за чем дело стало? Заведите аккаунт в «Одноклассниках», найдите там свою знакомую и спросите.

Михалыч засмеялся:

— Ты думаешь, она знает? И никто сейчас не знает, как бы дело повернулось, поступи ты иначе в прошлом. Это я тебе сейчас объясняю: не попробуешь — никогда не узнаешь наверняка.

Очень недолго собеседник думал и решился:

— Надо попробовать, — уже выходя из кабинета, задержался на секунду перед дверью, повернулся и спросил: — А вы как думаете, у меня получится?

— Не сомневаюсь, — коротко ответил Михалыч молодому капитану и потом уже обратился ко мне: — Что хотел?

— Да, собственно, ничего, так просто зашёл, — ответил я, а про себя подумал: «Значит, стоит попробовать ещё. И будет это „Жёлтый чемодан“».

Похоже, Михалыч умел читать мысли.

— Будешь писать про ту странную историю, не пожалей пары хороших слов и про меня. Внукам будет приятно.

Я только кивнул в ответ, ни секунды не сомневаясь — без Михалыча история не будет полной.

А началась история, про которую вспомнил Михалыч, или просто история про жёлтый чемодан и про людей, которые имели к нему отношение, так.

ЭПИЗОД 1

Его звали Далер. Именно так, в прошедшем времени. Поскольку так к нему обращались очень давно, когда были живы мама и папа. После того как погиб его отец, а через год умерла мама, уже никто не называл его по имени. Хотя парнишке тогда не исполнилось ещё и шести.

«Малыш», «огрызок», «волчонок» — это всё, что слышал Далер всю жизнь после смерти родителей вместо своего имени. Первое время он жил в семье дяди, который, вполне возможно, был хорошим человеком, но его старшая жена не давала как-то это проявить. Именно она заставляла своего мужа строго, на грани с жестокостью, относиться к чужому ребёнку, который, с её слов, был лентяем и лишним ртом. Она бы вышвырнула племянника мужа из дома, если бы не осуждение соседей и родственников в таком случае.

Когда Далеру исполнилось четырнадцать, именно эта женщина настояла на том, чтобы дядя исправил в паспорте год рождения и отправил родственника на заработки в Россию.

Здесь, в России, уже не было ни родных, ни знакомых. И абсолютно всё было чужое и непривычное. И погода была неправильная. И город был таким, какого подросток никогда до этого не видел. И люди были совсем чужие, говорили на странном, едва понятном ему языке. Хорошо, хоть дядина соседка, тётя Дилсуз, которая работала в школе учительницей русского языка, долгое время занималась с Далером. Он сначала даже подумал, что приемная мать не такая уж злобная тетка, раз позволила ему эти уроки. Даже сама инициировала. Но иллюзии о доброте рассеялись, когда он нечаянно подслушал ее разговор с соседкой, робко пытавшаяся убедить мачеху не посылать на заработки столь юного Далера:

— Я своих детей должна прокормить, а этот пусть отрабатывает уже потраченное на него, — после этих слов стало понятно, что не в доброте дело.

По большому счёту непривычный язык не очень был и нужен молодому гастарбайтеру, пока он работал на стройке какого-то большого сооружения, где все говорили на родном или близком к родному языке. Но, видно, уроки тёти Дилсуз не прошли даром, и Далер со временем стал понимать местных. Сам же стеснялся говорить. Произносил только отдельные слова, без которых невозможно купить продукты в магазине, куда его время от времени посылали старшие, а также ответить на вопрос начальника или полицейского.

Когда строительство объекта закончилось и ждали следующую работу, его наставник, которого дядя просил за ним присмотреть, перевёл Далера в другое место, где они выполняли небольшие заказы или разовые поручения.

Однажды его отправили в магазин. Он собрал по полкам заказанное и прошёл на кассу, где сидела красивая женщина, очень похожая на его маму. По сути, всё внешнее сходство заканчивалось тем, что кассир была большая и улыбчивая. Но Далер почувствовал — доброты в этой незнакомке было не меньше, чем у мамы. Со дня её смерти он не ощущал такого. Рядом с женщиной стоял мужчина её же возраста, они даже были чем-то похожи. Хотя для маленького гастарбайтера почти все местные на одно лицо.

Далер терпеливо ждал, пока они наговорятся, — ему было приятно находиться вот так близко и вспоминать ощущение тепла и уюта, которое испытывал, только когда родители были живы.

Когда мужчина ушёл, поцеловав женщину в щёку, она повернулась к спокойно ожидающему парню и улыбаясь сказала:

— Извини, это брат мой, я его так редко вижу. Давай, что у тебя?

Далер молча выложил на ленту свои покупки, кассир брала товар привычным движением, быстро находила штрих-код и после знакомого писка считывателя, складывала в пакет. А закончив процедуру, назвала стоимость и рассчитала. Далер забрал сдачу и уже собирался уходить, как вдруг женщина резко встала и протянула руку к карману его рубахи, где лежали деньги. Подросток испуганно отпрянул, забыв про пакет с продуктами.

— Ты чего такой дикий, как Маугли? — обладательница бархатистого голоса вышла из-за кассы, одной рукой погладила Далера по предплечью, а другой сняла длинную белую нитку, неизвестно откуда прилипшую к его ткани.

Это было настолько необычно, приятно и Далер застыл на месте. Он хотел, чтобы этот момент не прекращался. Женщина вернулась на место и подала пакет с продуктами:

— Тебя как зовут? — поинтересовалась заботливая сотрудница магазина. — Меня тётя Наташа.

Далер не мог не ответить, ведь она была так добра, но и позволить ей называть так, как это делала мама, тоже не мог.

— Маугли, — ответил он.

— А ты шутник, — искренне и от души засмеялась тётя Наташа.

Даже на улице Далер продолжал ощущать тепло от короткого общения, он всё ещё чувствовал прикосновение женской ладони к своему плечу. И именно за это место его резко кто-то схватил сзади.

— Куда торопимся? — прозвучал за спиной противный гнусавый голос.

Далер обернулся и увидел четырёх парней его возраста или немного старше. Двое из них пострижены налысо, тот, что держал его, был в ветровке с поднятым капюшоном.

— Ты почему по нашему району ходишь и не платишь за это? Совсем наглость потерял? — говорил тот, растягивая слова.

Еще одного из парней Далер потерял из виду, лишь почувствовав его присутствие где-то позади, что тут же вызвало неприятный холодок внутри. В детстве он часто дрался и умел за себя постоять. Но это чужая страна: попади здесь в полицию и обязательно отправят домой. То есть опять в чужую семью, где его будут называть лишним ртом. И хозяин не выплатит деньги за последний месяц, как это произошло с его соседом по общежитию. Конечно, лучше всего бежать и потом сбивать с ног догонявших по одному, но стоящий за спиной делал этот план неосуществимым.

Виктор Иванович в последнее время редко навещал сестру, хотя она и работала кассиром в супермаркете недалеко от его жилища, поскольку дома он бывал редко. Обстановка была крайне напряжённой, поэтому график его работы постепенно стал «двадцать четыре на семь».

Сегодня получилось заскочить в квартиру. Там было тихо и пыльно. Очистив холодильник от просроченных продуктов и полив цветы, которые пожелтевшими кончиками листьев укоряли хозяина в отсутствии заботы о них, Виктор Иванович взял дополнительные ключи и решил прогуляться до супермаркета. Предстояло заполнить холодильник продуктами, которые спустя время, вероятнее всего, перекочует в мусорное ведро, а также оставить сестре ключи с просьбой поливать хотя бы иногда растения.

Перебросившись обычными «как дела — нормально» и узнав последние новости про родственников, он пошёл домой. Отойдя всего ничего, нащупал в кармане ключи, которые предназначались сестре. Пришлось вернуться. Перед входом в супермаркет намечался конфликт. Несколько местных балбесов явно планировали обобрать и отбуцать молоденького гастарбайтера, которого Виктор недавно видел в магазине, когда общался с сестрой.

Понимая, какой оборот может принять ситуация «четверо против одного», он, не долго думая, подошёл к компании.

Далер, перехватив взгляд гнусавого, понял: четвёртый встает на четвереньки, чтобы толчком в грудь можно было легко повалить жертву на землю, поэтому отпрыгнул чуть в сторону, избежав тем самым толчка с последующим неминуемым падением и избиением. Но это лишь отстрочило неприятности. Теперь позади оказался забор, а двое лысых перекрыли пути к бегству.

— Ну-ну, — почти по-дружески прошипел гнусавый. — Что за фокусы?

И достал из правого кармана нож. В его глазах было столько ненависти и стало очевидно: эти ребята не за деньгами пришли, а за жизнью. Желание лишить человека жизни не менее осязаемо, чем тот же нож в руке.

Но мгновением позже гнусавый уже корчился от боли, присев на мокрый асфальт, он почти пищал высоким мальчишеским голосом:

— Сука!

За его спиной стоял мужчина, несколько минут назад разговаривавший с кассиршей, которая назвала себя тётей Наташей.

За вскриком гнусавого раздался звук металла. Это упал на асфальт нож. Оба лысых как по команде пошли с двух сторон на появившегося из ниоткуда незнакомца.

— Слышь, дядя, тебе твоей пенсии на лекарства хватит? — зло процедил один из нападавших.

Затем эффектно, как в кино, замахнулся ногой для удара, но упал как подкошенный, не закончив действие — «пенсионер» попался проворный. Сбив с ног одного, второму он вывернул руку и тот тоже лежал, корчась от боли. Зафиксировал шею и взяв руку на излом четвёртому, Виктор Иванович вполне спокойно, но четко разделяя слова, произнес:

— А теперь говорим: «Извините, дядя Витя, мы так делать больше не будем». Иначе дядя Витя сломает другу руку.

— Извините, дядя Витя, — прошептал тот, кто на своей шее ощущал стальной и болезненный захват.

Остальные разбежались с матом и угрозами, которые, впрочем, были неубедительны, поскольку исходили от ретировавшихся.

— Говно у тебя друзья, — констатировал дядя Витя и отпустил последнего из нападавших и тот бросился догонять «друзей».

Мужчина поднял нож, осмотрел его и, назвав игрушкой, забросил подальше в кусты. Потом взглянул на Далера и спросил:

— Звать как?

— Маугли, — ответил тот.

— Тогда шуруй в свои джунгли. Там не так опасно, — и направился в супермаркет.

ЭПИЗОД 2

Захар служил в милиции в девяностые и в самом начале нулевых. Служба ему нравилась. Объяснить несведущему человеку, что такое наружное наблюдение, невозможно категорически. Сильно старшее поколение сразу вспоминает про шпиков, которые, нехорошие такие, следили за революционерами. А кто помладше — может вспомнить кино, где преследование объекта наблюдения ведётся на автомобиле и сопровождается командами «не отставай — упустишь» и «не приближайся — заметят». Хотя на самом деле наружка — это целое искусство. Которое позволяет тебе быть и спортсменом, и артистом, и опером, и много ещё кем. А главное — быть готовым отдавать работе столько времени, сколько потребуется. Как же иначе, если объект наблюдения вдруг садится в электричку или поезд. Так что, уходя утром на работу, вечером можно оказаться в другом городе. А ещё работа в наружке требует определённого характера, который первый и единственный учитель Захара определял одной фразой: «Плюй на всё!». Немного, правда, другими словами, но с восклицательным знаком в конце. Иначе на секунду засомневался, что делать — и вот уже красный сигнал светофора, плотный поток машин пришел в движение, и всё — объект исчез. Растворился. Кстати, головомойка не самое страшное в этом случае, поскольку, как правило, самому бывает очень стыдно — а это куда хуже.

Команда у них была замечательная, если сравнивать с другими службами, где и подсидеть могли, и подставить легко. Были у них и взаимопонимание, и взаимовыручка, которую можно даже назвать профессиональной дружбой. Но именно эта дружба чуть не стоила Захару свободы.

Естественно, в те лихие годы профессиональные навыки такого рода были более чем просто востребованы. Хотя интерес к чужим секретам и тайнам был, есть и будет всегда, но в период разгула демократии криминального толка, спрос на подобный вид деятельности сильно опережал предложение.

А, собственно, почему бы не подзаработать в свободное от работы время? Почему не помочь кому-то из обманутых супругов вывести на чистую воду изменщицу или изменщика. Или предпринимателю — вычислить крысу, которая конкуренту секреты фирмы сливает. Дело благое и, что немаловажно, хорошо оплачиваемое. Вот только вся эта работа, если она не связана с оперативно-розыскными мероприятиями, всегда на грани дозволенного. И определить, где эта грань, не всегда удаётся. А преступил ее, и неприятности могут быть такими, что всех денег не хватит откупиться и вернуть назад всё, как было.

Так и команда Захара невольно перешла эту невидимую, довольно условную черту. Подвалила шабашка. Крутой бизнесмен попросил отследить свою молоденькую содержанку. Дело непыльное — лохушку попасти пару дней. Тем более фоток компрометирующих не просил. Только просил добыть ответы на вопросы: где, когда и с кем. Задание выполнили, отчёт нарисовали, деньги получили, а через пару дней во всех газетах и по телеку только и говорят про убийство. А убили мужика, который с этой мокрощелкой всё время тусил. Они думали девку пасут, а пасли серьёзного человека. Очень серьёзного и пришлось всем исчезнуть. Быстро и далеко. Разбежались мигом — профессионалы, одно слово. И друг про друга не знали, на всякий случай.

Лет через несколько Захар узнал — бояться уже нечего, поскольку тот, кого они своей работой расстроили, родной брат мужика, пострадавшего от их необдуманных действий, сам пал в череде бандитских войн и, само собой, опасности уже не представлял.

Но Захар уже привык жить незаметно. Работал охранником в нескольких местах. На жизнь хватало. Как-то потребовалось шефу банка, где он одно время подрабатывал, перевезти то ли важные документы, то ли сумму крупную, и зам по режиму предложил Захару неплохо подработать. Дело практически легальное. Пару раз Захар выполнил просьбу за хорошее вознаграждение. Но от дальнейших предложений отказался.

Надёжно перевезти что-то ценное в одиночку можно только при условии абсолютного отсутствия информации о мероприятии. Первый и второй раз это обеспечить можно. Но на регулярной основе опасно быть курьером одного заказчика — утечка неизбежна.

Вот если услуги требуются разным людям — другое дело. Как источник дохода работа — песня. Навыки прежней службы пригодились. И как на полицию не нарваться, и как сделаться незаметным для тех, кто может покуситься на перевозимое — все это Захар знал. К выбору заказов подходил очень осторожно. Плата была хорошей, поэтому одного заказа в месяц хватало за глаза — можно было оставшееся время не работать. Хотя мужик-бездельник, если, конечно, он не алкоголик или альфонс, выглядит подозрительно. А коль занимаешься таким делом, то подозрений желательно бы избегать. Тем более, когда не знаешь содержимого посылки и заратер деятельности отправителя и получателя.

Этот заказ ничем не отличался от обычных, только гонорар за него обещали слишком высокий. Нужно было забрать чемодан из камеры хранения железнодорожного вокзала и передать тому, кого назовут позже. Захар потребовал точные размеры и цвет «посылки». С первым сложностей не возникало, а вот над вторым пришлось задуматься. Жёлтый цвет явно привлечет внимание, значит, нужно приготовить тёмный чехол соответствующего размера с рисунком, который сделает его меньше и незаметнее. А в остальном — обычная работа.

Только большая сумма оплаты заставляла Захара подойти к этому делу с особой тщательностью. Он никогда не спрашивал, кому и что передаёт. Это было не только бессмысленно, но и небезопасно. К тому же личность заказчика, маршрут, цена вопроса и так буквально семафорили о характере груза: оружие, наркотики, деньги, ценные вещи или документы, которые никто не должен видеть. А отсутствие информации у курьера об отправителе и получателе тоже могло помочь избежать опасностей больших, чем тюрьма.

Иногда о характере груза подсказывали бывшие коллеги, которые пасли передачу. Это, правда, случалось редко, но имеющихся у Захара навыков хватало не засветиться или сбросить хвост, даже с учётом совершенствования технического обеспечения наружного сопровождения у бывших коллег. Но и он был не лыком шит: на их трекеры он имел глушилки, на их камеры наблюдения — карту расположения этих самых камер. И так далее.

Но было и понимание — рано и поздно нужно будет прекращать. И не хотелось бы, чтобы это было поздно. Поэтому Захар ждал подходящего предложения, после которого можно будет соскочить, обрубив концы, и покинуть сей прекрасный, однако не приспособленный для спокойной жизни, город.

ЭПИЗОД 3

Авиационная безопасность — штука всех раздражающая, но, увы, необходимая. Стоя в очереди на входе в аэровокзал или стерильную зону аэропорта в предвкушении предстоящего путешествия, ты вроде и рад заботе о твоей безопасности, но всё равно утомляет толпа из-за недостаточного количества пунктов досмотра.

Можно ли к этому привыкнуть? Наверное, можно, если сами досмотры воспринимать как необходимую неприятность. Не более. И всё же специалисты, работающие на этих пунктах, при всём понимании обязательности их деятельности, нет-нет, да и вызывают раздражение.

Все эти «пройдите ещё раз», «что в карманах», «включите ноутбук», обращённые к опаздывающему на рейс человеку, не могут время от времени не взорвать и без того, находящегося в стрессе пассажира. Естественно, выплескиваются отрицательные эмоции. Но профессионал должен делать своё дело, не обращая внимания на то, как к этому относятся окружающие. Иначе можно допустить ошибку и это повлечёт за собой неприятные последствия. И даже если не верится, что в проверяемой поклаже будет нечто представляющее угрозу безопасности полёта, то нарваться на закладку, созданную коллегами-руководителями с целью проверки, — это вполне реальная ситуация. Тогда могут последовать выговор и потеря премиальных. И это не самое серьезное наказание за халатное отношение к работе, которую, кстати, нужно делать хорошо за весьма скромную зарплату.

В службу авиационной безопасности, которая тогда только создавалась, Гриша пришел после армии, где успел отслужить и срочную, и контрактником потрудиться в инженерно-сапёрной роте. Бывшего сапёра взяли с удовольствием и, даже при отсутствии специального образования, приняли на должность эксперта. И, не желая утруждать себя учебой, Гриша трудился в этой должности последние двенадцать лет.

За это время ему удалось поработать на самых разных участках: на проходной аэропорта, где проверял пропуск у каждого проходящего в закрытую зону или досматривал въезжающий транспорт; на досмотре пассажиров при входе в аэровокзал и в стерильную зону; на проверке сданного багажа.

Стерильной называется та зона, где после всех проверок не должно быть предметов, которые создадут опасность, если попадут на самолёт.

Когда долго работаешь и знаешь, как работает каждое звено технологического процесса, то начинаешь понимать, какие уязвимости в системе имеются. Об этом можно сообщить руководству. Раньше, при прошлом начальнике, за подобные сообщения поощряли и грамотами, и премиями. Но тот начальник ушел, а его заменил совсем молодой, у который любой визит подчинённых вызывал раздражение. А информацию о выявленных недостатках он воспринимал как критику его личной работы.

«Раздражать начальство себе дороже», — подумал Гриша и перестал тревожить руководство по поводу случайно обнаруженной бреши в системе безопасности.

Зато, когда дальний родственник, гостивший в Москве, улетал домой на Дальний Восток и просил пронести на самолёт патроны, купленные в столице, Гриша знал, как это сделать. Официально это невозможно, поскольку охотничьего билета у родственника не было — оставил дома. Гриша, используя свои знания, помог по-родственному. А тот отблагодарил. Весьма щедро.

Так появилась у Гриши подработка. То везут патроны охотники, то детонаторы — геологи, то аккумуляторы — водители. Можно, конечно, оформить товар как положено, но это — время и морока с документами. А командировочные земляки родственника, которому он в свое время помог, в этом плохо разбираются. Вот и обращаются к Грише. Когда время позволяло и не сильно был загружен, то официально все проводил. Хотя заказчик не знал об этом и платил Грише, как он скажет. И если нарушал Григорий существующие инструкции, то крайне редко и с полной уверенностью в том, что никакой угрозы эти нарушения авиационной безопасности не несут.

Да и какая опасность может исходить от приятных знакомых родственника, которые детально рассказывают о характере груза. В последнее время стали обращаться медработники, которые открывали новый госпиталь в небольшом дальневосточном городе, про который Гриша раньше и не слышал. Московские чиновники-хапуги, по словам этих ребят, задерживали разрешительные бумаги на медикаменты, жизненно необходимые больным в том далёком городе. А ждать документы, так срок годности лекарств выйдет. Вот и обращались они к Григорию за помощью. А больным помочь — это вообще святое дело. При этом и платили неплохо. А кто же откажется делать добрые дела, да ещё за хорошее вознаграждение. Вот Григорий и не отказывался.

Совсем недавно его возле подъезда остановили два мужика. Явно работяги, хоть и неплохо одеты, но приехали на старой, видавшей виды «Ниве». Сказали, что их родственник хочет передать внучке гостинцы, но к перевозке их не принимают, и попросили посодействовать. Люди были незнакомые, и Григорий напрягся. Хоть доверие они вызывали, но кто их знает, что у них на уме, о чем он не преминул высказаться. Ребята оказались понимающие и заверили — обязательно перед перевозкой покажут содержимое чемодана. А ещё высказали уважение за принципиальность, и подкрепили свои слова солидной суммой. И это был только аванс.

В финале разговора незнакомцы попросили мобильник Гриши установить приложение, по которому они будут связываться, чтобы начальство Гриши ни о чём не узнало. Они же не хотят устроить неприятности своему помощнику. Полученная сумма очень расположила Григория к новым знакомым и он без колебаний отдал свою трубку, которую ему тут же вернули.

Расстались по-дружески. Приятно иметь дело с работягами, которые Гришу уважают, понимают и хорошо платят за услуги.

ЭПИЗОД 4

Как-то мне срочно понадобился материал, который был на компьютере в учебном классе. Там шли занятия, но время торопило, и обстоятельства заставляли воспользоваться техникой даже во время лекции.

Подойдя к классу, я услышал дружный смех.

«Интересно, что в предмете „Авиационная безопасность“, посвящённом нормативно-правовым документам защиты от актов незаконного вмешательства на воздушном транспорте, может веселить аудиторию?» — подумал я и приоткрыл дверь.

Преподавал Михалыч, я спросил, могу ли поработать, никого не отвлекая, он кивнул, неопределённо махнул рукой в сторону монитора и вернулся к студентам.

Оказывается, всеобщее веселье вызвала тема «Личный досмотр». Обучение проходили вторые пилоты — будущие капитаны. Весьма любопытный контингент. Все в основном ещё очень молоды, но уже не сомневаются в готовности выполнять обязанности командира воздушного судна «ещё вчера» и делать это не хуже, а то и намного лучше старших коллег — действующих командиров. Для лектора это самые заинтересованные и дерзкие слушатели. С ними нужно держать ухо востро, поскольку нет слаще задачи для опытного второго пилота, чем низвести авторитет капитана или инструктора своими вопросами и придирками. Преподавателя тоже не пощадят, когда момент представится.

Михалыч всё это знал и без меня. И так же как и я полагал: любая методика проведения занятий имеет право на существование, кроме скучной. Если в аудиторию залетела скука, толку не будет никакого. Напрасная трата времени и сил. Но только не у Михалыча. Вот и в этот раз: более нудной темы, чем доведение информации о пропускных режимах, структуре регламентирующих документов, системе охраны объектов и тому подобное, не сыскать — от чтения одного лишь плана занятий начинает скулы сводить и глаза непроизвольно закрываются. А вот поди ж ты, у Михалыча смех и споры.

Он сидел на столе и, казалось, не принимал участия в процессе, лишь переводил взгляд с одного участника дискуссии на другого, что означало передачу слова. Тут же тот, на кого посмотрел Михалыч, вступал в бой, отстаивая свою точку зрения. Я и сам в своё время присутствовал на подобных прениях, и меня всегда поражало, как ему удавалось, практически ничего не утверждая, добиваться того, что все уходили после его лекций с нужными знаниями и, главное, — с убеждением в абсолютной верности и необходимости этих знаний.

Когда я однажды спросил его об этом, он пояснил просто:

— Дай человеку самому сделать правильные выводы, и он будет к этим выводам относиться с максимальным уважением.

Это было очень давно, когда мы даже не слышали про такое понятие, как фасилитация. Ни я, ни Михалыч о таком заумном слове и не слышали. Слова этого не знал, но знал пилотов и знал, как их нужно учить летать и жить. Или, проще говоря, жить в небе и на земле.

Несмотря на нехватку времени, я невольно отвлёкся на дискуссию, которая разгорелась в аудитории. По теме «Защита от актов незаконного вмешательства» один из обучающихся поднял вопрос:

— А бывает ли стопроцентная защита от чего бы то ни было?

И, получив естественный отрицательный ответ, развил свои рассуждения следующим образом: если нет стопроцентной защиты, то это напоминает забор с дырой. Если сад имеет ограждение, в котором есть прорехи, то не является ли строительство такого заграждения напрасной тратой денег. Может, тогда лучше не тратить дополнительные средства на забор, а просто иметь в виду, что часть урожая будет украдена.

Эта мысль была записана на доске. Она-то и вызвала нешуточные страсти и споры. Ситуацию рассматривали с точки зрения и квартиры, и частного дома, и даже компьютера, задаваясь вопросом о защите данных. И длилась перепалка, накаляясь до тех пор, пока Михалыч не подошёл к доске и, взяв мел в руки, не произнес:

— Если мы берём просто сад, то, увы, не можем найти ответ. А давайте возьмём конкретный сад, — на фоне рассуждений «какая разница, что украдут», «пусть будет не сад, а бахча», «нет, давайте вино-водочный магазин рассмотрим» вывел большими буквами «детский» перед словом «сад».

В аудитории наступила абсолютная тишина. Я знаю, какое наслаждение испытывает преподаватель в такие моменты. Поскольку всё им будет сказано дальше окажется в сознании каждого студента на всю жизнь.

Михалыч, однако, ничего не говорил, он лишь спросил:

— Ну как вам такие исходные данные? Сад охранять будем?

В одну секунду мгновение назад, разделённая на лагеря спорящая аудитория, совместными усилиями вывела систему охраны детского сада, где и забор без прорех, поскольку его постоянно проверяют и при необходимости ремонтируют, и визуальное наблюдение, и пропускной режим, и тревожная кнопка, и много чего ещё, необходимого для обеспечения безопасности объекта. Важного объекта. И тема «Охрана объектов транспортной инфраструктуры» была слушателями освоена наилучшим образом.

ЭПИЗОД 5

Предстоящее дело виделось Захару таким, после которого можно и завязать. Озвученный гонорар и имеющиеся накопления позволяли это сделать. Поэтому, получив сообщение о предстоящей встрече, он немедленно ответил согласием.

На встречу приехали двое. Один чуть выше среднего роста, другой высокий, примерно как Захар. Никаких особых примет. Внешность была настолько нейтральной, что заговори они с кавказским акцентом, не было бы ни малейшего сомнения в том, откуда они родом. Будь акцент арабским, то их образы тоже нисколько бы этому не противоречили. А поправь немного причёску и надень очки, сойдут за молодых успешных предпринимателей или айтишников. Вот и машина была довольно скромной, не привлекающей внимания.

Захар, являясь профессионалом, понимал, что эти ребята выглядели так, как и должны выглядеть серьёзные люди, которым совсем не нужно, чтобы их запоминали.

Тот, что повыше, внимательно разглядывал Захара, тогда как второй проявлял полное безразличие и стоял, опираясь на авто. Захар тоже диалог не начинал. Его позвали, значит, ему и слушать.

Паузу прервал парень, в котором стати было поболее:

— Нам тебя рекомендовали для перевозки груза.

Захар продолжал молчать, только кивнул — это могло значить что угодно. Он был уверен: всё, что этим ребятам нужно знать про него, они и так знали.

— Нужно будет забрать из камеры хранения чемодан и передать его. После этого мы платим тебе оговоренную сумму. Хороший бизнес.

— Половину, — прервал свое молчание Захар и на вопросительный взгляд собеседника добавил: — Половину сейчас.

Заказчики не удивились, значит, про его правила они тоже осведомлены.

— А где гарантия, что ты нас не кинешь? — вступил в разговор тот, что был пониже ростом и, похоже, был главным.

— Там же, где и гарантия того, что после работы я вас найду, чтобы получить свой заработок, — спокойно парировал Захар.

— Логично, — согласился босс, выговаривая слово по слогам чуть-чуть чётче, чем того требовалось.

«Вполне возможно, скрывает акцент», — предположил Захар, что-то подсказывало ему, что клиент согласится и деньги, скорее всего, при нем. Пару секунд спустя старший, который опирался на машину, сделал шаг в сторону, открыл дверцу и показал на мятый целлофановый пакет, что лежал на заднем сиденье. Захар без лишних слов подошёл, достал его и бросил в свой непрезентабельный рюкзак.

— Не хочешь знать, что перевозишь? — спросил рослый.

— Мне платят за работу, а не за любопытство, — отрезал Захар.

— Внутри номер ячейки и код. Всё остальное будет в сообщении, когда получишь груз. После выполнения работы придёшь за оплатой сюда завтра в это же время.

— Понятно, — зафиналил разговор Захар и пошёл в сторону метро, небрежно держа в руке рюкзак, в котором лежала сумма на его спокойную жизнь в будущем.

Тот, что был главным, внимательно смотрел вслед уходящему, когда Захар скрылся в подземке, произнес:

— Он не придёт за остатком. Умный больно.

— Так, а что делать? — с едва заметной тревогой спросил второй.

— Нужно будет убрать после того, как сбросит груз.

— Найти кого? — перешёл на деловой тон тот, что был выше ростом.

— Нет, — ответил старший, — сам уберёшь.

ЭПИЗОД 6

«Сегодня опять вряд ли получится попасть домой», — подумал Виктор, когда их группе дали поручение проследить за тем, кто заберёт чемодан из камеры хранения на вокзале, и выяснить, что последует дальше. В чьих интересах нарисовалось данное задание — не понятно. Тогда как любая подсказка облегчила бы задачу. Но нет: есть ячейка, описание чемодана — и всё. А о том, чтобы трекер повесить, предупредили сразу и безапелляционно — даже не заикайтесь.

Надо так надо — Виктор в своей группе не сомневался. И не такие задачи решали.

Ближе к вечеру, когда почти друг за другом прибыли несколько поездов дальнего следования и на вокзале стало довольно людно, недалеко от нужной ячейки появился бомжеватого вида небритый мужик с тележкой. Он достал из кармана бумажку и, сверяясь с ней, сначала нашёл ячейку, а потом, продолжая подглядывать, набрал код, а записку сунул в карман. Подёргал дверцу. Та не открывалась. Тогда он опять достал листок, поизучал его, вновь набрал какие-то цифры, и дверца открылась. Чемодан перекочевал на тележку.

Теперь хорошо бы не обнаружить себя и не упустить бомжа. Явно, что тот, кто должен забрать чемодан, подстраховался, дабы проверить: не пасут ли груз. Так что требовалась особая осторожность.

Забравший «посылку» встал возле колоны посреди зала и кого-то терпеливо ждал. То, что он был в центре помещения и людей стало меньше, успокаивало. Виктор имел возможность наблюдать с безопасного расстояния, не привлекая внимания того, кто должен будет забрать чемодан, и при этом не боясь потерять объект. Где-то через полчаса мужик посмотрел по сторонам и быстро направился в туалет. Проследовать за ним незаметно было невозможно. Пока Виктор решал, что делать, небритый курьер, застёгивая ширинку, уже возвращался. Ещё через полчаса он прошёл на свободное место в зале ожидания, поставил возле себя тележку и закемарил.

Захар не сомневался: за ячейкой есть наблюдение. А даже если нет, то лучше перестраховаться. Одетый в элегантное пальто, с профессорской бородкой и благородной сединой, которая делала его старше своих лет, с небольшим чёрным чемоданом на колёсиках, он спокойно вошёл в здание вокзала. Увидев своего подопечного, который уже забрал чемодан из ячейки и стоял с ним посреди зала, посмотрел на часы и прошёл в туалет. Захар мыл руки, когда появился знакомый бомж со своей поклажей. Потребовалось не более пяти секунд, чтобы снять чехол со своего чемодана, водрузить его на тот, что забрали из ячейки, и поменять их местами. Сразу после этого Захар спокойно покинул уборную, заметив, как ему навстречу, не глядя не него, бодро шагал человек, который, однако, резко остановился, когда увидел типа с тележкой, выходившего из туалета. Спустя пару минут не первой свежести мужичок с желтым чемоданом, как ему и было велено, вновь разместился у всех на виду.

Захар немного посидел в зале ожидания, пытаясь вычислить, сколько его бывших коллег присутствуют здесь и не спалился ли он. Интуиция подсказывала, что его персона сейчас никого не беспокоила.

Подождав немного, когда объявили о прибытии очередного поезда и началась суматоха, он будничной походкой пассажира в ожидании состава прошел на перрон в самый конец платформы, где никого не было. Окончательно убедившись, что никто не интересуется его перемещениями, спрыгнул с перрона, достал спрятанный ранее рюкзак, переоделся и сменил чехол на чемодане.

Пока добирался до метро, несколько раз проверил: нет ли слежки, но ничего не заметил. Сообщение о месте передачи груза он прочёл и запомнил. Теперь оставалось передать чемодан и потеряться: сначала — в этом большом городе, а потом — и в этой громадной стране. Оставшуюся часть денег он с самого начала брать не собирался.

Выполнение всех заказов, за которые Захар брался, несли в себе опасность, но в этот раз она просто зашкаливала. Собрав даже минимум фактов, картина вырисовывалась малоприятная: он стал пешкой в очень большой игре, где жертвуют фигурами куда более важными, чем он. Так что, исключив вероятность быть арестованным при получении чемодана, который содержал что-то такое, за что мог светить очень большой срок, Захар не успокоился, потому что теперь он попадал в следующую критическую зону, где мог быть и будет идентифицирован, уже не силовиками, а заказчиком. Не исключено, что именно здесь от него попытаются избавиться.

Даже мысли соскочить с невыполненным заданием у Захара не было. Поступи он так — и вся мощь той структуры, что дала ему заказ, обрушится на его поиски. Имеющиеся в грузе трекеры Захар заглушил, но кто знает: какие ещё сюрпризы может таить в себе этот жёлтый чемодан. Поэтому отдать груз и исчезнуть — такой вариант он считал самым безопасным для себя.

Виктор уже устал ждать, когда наконец забравший из ячейки чемодан покинет зал ожидания и можно будет проследить дальнейший путь груза, который они должны сопроводить. Часа через полтора бомж, оставив «багаж» соседу по лавке и попросив присмотреть за ним, вышел на перрон, где закурил. В это время с ближайшего пути уходила электричка, куда он довольно ловко заскочил в последний момент, чего ни Виктор, ни его коллеги никак не ожидали, поскольку больше «пасли» чемодан.

Выходит: и груз, и любые ниточки, связывающие с тем, кто этот груз должен был получить, а, скорее всего, получил, оборвались. Предстояло возвращаться в контору, чтобы получить заслуженный втык. И было очень стыдно.

Захар не сомневался, что его подельник уйдет от слежки. Но даже если его заметут, то угрозы в этом нет. Это Захар знал про своего подручного всё, а тот о своём патроне — ничего, кроме того, что выполнял отдельные поручения незнакомца, который неожиданно появлялся, давал задания и исправно оплачивал работу.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.