ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Мозаико
От автора
С умного хватит и намека.
Публий Теренций Афр
Чарующие повторы в главе 31 мера вынужденная. Некие асы книжного бизнеса отчего-то решили, что открытая подача четверти текста резко увеличит число читателей. Не думаю. Если мне для принятия решения о покупке книги нужны пара-тройка страниц, а то и меньше, я вправе ждать этого и от своих читателей. Если же читатели не мои, то я им помочь не в силах.
В.Л.
Глава 31. Две закрытые двери
О мёртвых говорят или хорошо, или ничего, кроме правды.
Пословица.
Она сказала — Северное сияние!
Тима внимательно посмотрел на её руки. Ничего похожего на коробку или флакон он не увидел. В руках её совсем ничего не было. Он знал, что «Северное сияние» это набор духов в коробке. Такой набор отец подарил маме по приезде в Тихий. Удивлённый Тима не увидел такой или похожей упаковки и спросил — Где «Северное сияние»?
— Вверх смотри, чудной! — засмеялась Мелита.
Тима невнимательно посмотрел вверх, не увидал там ничего интересного и снова спросил — Где?
— Да вот же! Вон оно светится! — заверила Мелита, показывая куда–то вверх рукой в шубенке.
Тима посмотрел внимательней. Прямо над ними широко и солидно, как сытый дракон, переливалось сполохами громадное, на всё небо, полотнище северного сияния. Это ни на что не было похоже. Зрелище, постоянное в этих широтах, было совсем в диковинку Тиме, который никогда и не слыхивал ни о чём подобном и искренне считал, что северное сияние — это парфюмерия. Картина была грандиозной и занимала полнеба. Краски были приглушённые и плавно перетекающие одна в другую. Потому Тима и не заметил сияния сразу. Точно множество высоченных, плотно прижатых друг к другу световых столбов, выстроенных вдоль извивающихся линий, горели вертикальным светом над городом и карьером. Через минуту Тима уже не мог оторваться. Зрелище заворожило его. Краски то разгорались сильнее и извивы полос будто приближались с усилением свечения, то меркли и игра света немедленно отдалялась. Но тут же вспыхивали другие вьющиеся полотнища и всё повторялось в другом месте и с другими цветами. Это перетекание не давало отвести глаз. Огонь неба гипнотизировал наблюдателя. Мерцание подчинялось неслышному ритму и было нежным и мягким. Хотелось протянуть руку и потрогать лёгкий, прозрачный свет. Он тёк словно невдалеке. Но на самом деле это было очень высоко над землёй. Космические лучи заставляли светиться ионосферу планеты, порождая удивительное запредельных масштабов зрелище…
— А есть такой алмаз — Северное Сияние? — спросил Тима. И тут же спохватился. Откуда ей знать? Мелита молчала, запрокинув голову в небо.
— Если мне подвернётся большой новый алмаз — замечтался Тима — я назову его Северное Сияние. Дети засмеялись. Находка алмаза, хоть и казалась им делом сложным, но совсем не несбыточным. В детстве мало что невозможно. Детство чудесное время и удивительные события легко принимаются детьми на веру. Потому дети и в сказки так запросто верят. Они сами чудесны!
Сухой морозный воздух окутывал гуляющих незаметно. Мягко ослаблял волю. Не хотелось верить, что это опасно. Между тем в посёлке перемёрзли уже все бездомные собаки, кроме тех, что нашли спасение в котельных.
Тима и Мелита вышли на прогулку по привычке. Они каждый день выходили на улицу, когда надо было идти в школу. Одежда на них была по местным меркам самая обычная… Разве что у Мелиты отсутствовала пуховая шаль, в то время, как Тима был укутан поверх тулупа в шаль по самые глаза. Это была его вторая зима на кимберлитовой трубке. Мелита беспокоилась о своём внешнем виде, что Тиму нисколько не занимало. А в остальном одеждой они не слишком друг от друга отличались. Оба неповоротливые, оба в подшитых валенках, оба в громадных шапках, из которых выглядывали только носы, да глубоко внутри угадывались глаза. В школу сегодня друзья не пошли. Был мороз 52 градуса. В 50 градусов школу закрывали. Мороз ничуть не смущал школьников. Они наоборот — были рады внеплановым каникулам.
Она сказала — Северное сияние!
Тима внимательно посмотрел на её руки. Ничего похожего на коробку или флакон он не увидел. В руках её совсем ничего не было. Он знал, что «Северное сияние» это набор духов в коробке. Такой набор отец подарил маме по приезде в Тихий. Удивлённый Тима не увидел такой или похожей упаковки и спросил — Где «Северное сияние»?
— Вверх смотри, чудной! — засмеялась Мелита.
Тима невнимательно посмотрел вверх, не увидал там ничего интересного и снова спросил — Где?
— Да вот же! Вон оно светится! — заверила Мелита, показывая куда–то вверх рукой в шубенке.
Тима посмотрел внимательней. Прямо над ними широко и солидно, как сытый дракон, переливалось сполохами громадное, на всё небо, полотнище северного сияния. Это ни на что не было похоже. Зрелище, постоянное в этих широтах, было совсем в диковинку Тиме, который никогда и не слыхивал ни о чём подобном и искренне считал, что северное сияние — это парфюмерия. Картина была грандиозной и занимала полнеба. Краски были приглушённые и плавно перетекающие одна в другую. Потому Тима и не заметил сияния сразу. Множество высоченных, плотно прижатых друг к другу световых столбов, выстроенных вдоль извивающихся линий, горели вертикальным светом над городом и карьером. Через минуту Тима уже не мог оторваться. Зрелище заворожило его. Краски то разгорались сильнее и извивы полос будто приближались с усилением свечения, то меркли и игра света немедленно отдалялась. Но тут же вспыхивали другие вьющиеся полотнища и всё повторялось в другом месте и с другими цветами. Это перетекание не давало отвести глаз. Огонь неба гипнотизировал наблюдателя. Мерцание подчинялось неслышному ритму и было нежным и мягким. Хотелось протянуть руку и потрогать лёгкий, прозрачный свет. Он тёк словно невдалеке. Но на самом деле это было очень высоко над землёй. Космические лучи заставляли светиться ионосферу планеты, порождая удивительное космических масштабов зрелище…
— А есть такой алмаз — Северное Сияние? — спросил Тима. И тут же спохватился. Откуда ей знать? Мелита молчала, запрокинув голову в небо.
— Если мне подвернётся большой новый алмаз — замечтался Тима — я назову его Северное Сияние. Дети засмеялись. Находка алмаза, хоть и казалась им делом сложным, но совсем не несбыточным. В детстве мало что невозможно. Детство чудесное время и удивительные события легко принимаются детьми на веру. Потому дети и в сказки так запросто верят. Они сами чудесны!
Сухой морозный воздух окутывал гуляющих незаметно. Мягко ослаблял волю. Не хотелось верить, что это опасно. Между тем в посёлке перемёрзли уже все бездомные собаки, кроме тех, что нашли спасение в котельных.
Тима и Мелита вышли на прогулку по привычке. Они каждый день выходили на улицу, когда надо было идти в школу. Одежда на них была по местным меркам самая обычная… Разве что у Мелиты отсутствовала пуховая шаль, в то время, как Тима был укутан поверх тулупа в шаль по самые глаза. Это была его вторая зима на кимберлитовой трубке. Мелита беспокоилась о своём внешнем виде, что Тиму нисколько не занимало. А в остальном одеждой они не слишком друг от друга отличались. Оба неповоротливые, оба в подшитых валенках, оба в громадных шапках, из которых выглядывали только носы, да глубоко внутри угадывались глаза. В школу сегодня друзья не пошли. Был мороз 52 градуса. В 50 градусов школу закрывали. Мороз ничуть не смущал школьников. Они наоборот — были рады внеплановым каникулам.
Она сказала — Северное сияние!
Тима внимательно посмотрел на её руки. Ничего похожего на коробку или флакон он не увидел. В руках её совсем ничего не было. Он знал, что «Северное сияние» это набор духов в коробке. Такой набор отец подарил маме по приезде в Тихий. Удивлённый Тима не увидел такой или похожей упаковки и спросил — Где «Северное сияние»?
— Вверх смотри, чудной! — засмеялась Мелита.
Тима невнимательно посмотрел вверх, не увидал там ничего интересного и снова спросил — Где?
— Да вот же! Вон оно светится! — заверила Мелита, показывая куда–то вверх рукой в шубенке.
Тима посмотрел внимательней. Прямо над ними широко и солидно, как сытый дракон, переливалось сполохами громадное, на всё небо, полотнище северного сияния. Это ни на что не было похоже. Зрелище, постоянное в этих широтах, было совсем в диковинку Тиме, который никогда и не слыхивал ни о чём подобном и искренне считал, что северное сияние — это парфюмерия. Картина была грандиозной и занимала полнеба. Краски были приглушённые и плавно перетекающие одна в другую. Потому Тима и не заметил сияния сразу. Точно множество высоченных, плотно прижатых друг к другу световых столбов, выстроенных вдоль извивающихся линий, горели вертикальным светом над городом и карьером. Через минуту Тима уже не мог оторваться. Зрелище заворожило его. Краски то разгорались сильнее и извивы полос будто приближались с усилением свечения, то меркли и игра света немедленно отдалялась. Но тут же вспыхивали другие вьющиеся полотнища и всё повторялось в другом месте и с другими цветами. Это перетекание не давало отвести глаз. Огонь неба гипнотизировал наблюдателя. Мерцание подчинялось неслышному ритму и было нежным и мягким. Хотелось протянуть руку и потрогать лёгкий, прозрачный свет. Он тёк словно невдалеке. Но на самом деле это было очень высоко над землёй. Космические лучи заставляли светиться ионосферу планеты, порождая удивительное космических масштабов зрелище…
— А есть такой алмаз — Северное Сияние? — спросил Тима. И тут же спохватился. Откуда ей знать? Мелита молчала, запрокинув голову в небо.
— Если мне подвернётся большой новый алмаз — замечтался Тима — я назову его Северное Сияние. Дети засмеялись. Находка алмаза, хоть и казалась им делом сложным, но совсем не несбыточным. В детстве мало что невозможно. Детство чудесное время и удивительные события легко принимаются детьми на веру. Потому дети и в сказки так запросто верят. Они сами чудесны!
Сухой морозный воздух окутывал гуляющих незаметно. Мягко ослаблял волю. Не хотелось верить, что это опасно. Между тем в посёлке перемёрзли уже все бездомные собаки, кроме тех, что нашли спасение в котельных.
Тима и Мелита вышли на прогулку по привычке. Они каждый день выходили на улицу, когда надо было идти в школу. Одежда на них была по местным меркам самая обычная… Разве что у Мелиты отсутствовала пуховая шаль, в то время, как Тима был укутан поверх тулупа в шаль по самые глаза. Это была его вторая зима на кимберлитовой трубке. Мелита беспокоилась о своём внешнем виде, что Тиму нисколько не занимало. А в остальном одеждой они не слишком друг от друга отличались. Оба неповоротливые, оба в подшитых валенках, оба в громадных шапках, из которых выглядывали только носы, да глубоко внутри угадывались глаза. В школу сегодня друзья не пошли. Был мороз 52 градуса. В 50 градусов школу закрывали. Мороз ничуть не смущал школьников. Они наоборот — были рады внеплановым каникулам.
Она сказала — Северное сияние!
Тима внимательно посмотрел на её руки. Ничего похожего на коробку или флакон он не увидел. В руках её совсем ничего не было. Он знал, что «Северное сияние» это набор духов в коробке. Такой набор отец подарил маме по приезде в Тихий. Удивлённый Тима не увидел такой или похожей упаковки и спросил — Где «Северное сияние»?
— Вверх смотри, чудной! — засмеялась Мелита.
Тима невнимательно посмотрел вверх, не увидал там ничего интересного и снова спросил — Где?
— Да вот же! Вон оно светится! — заверила Мелита, показывая куда–то вверх рукой в шубенке.
Тима посмотрел внимательней. Прямо над ними широко и солидно, как сытый дракон, переливалось сполохами громадное, на всё небо, полотнище северного сияния. Это ни на что не было похоже. Зрелище, постоянное в этих широтах, было совсем в диковинку Тиме, который никогда и не слыхивал ни о чём подобном и искренне считал, что северное сияние — это парфюмерия. Картина была грандиозной и занимала полнеба. Краски были приглушённые и плавно перетекающие одна в другую. Потому Тима и не заметил сияния сразу. Точно множество высоченных, плотно прижатых друг к другу световых столбов, выстроенных вдоль извивающихся линий, горели вертикальным светом над городом и карьером. Через минуту Тима уже не мог оторваться. Зрелище заворожило его. Краски то разгорались сильнее и извивы полос будто приближались с усилением свечения, то меркли и игра света немедленно отдалялась. Но тут же вспыхивали другие вьющиеся полотнища и всё повторялось в другом месте и с другими цветами. Это перетекание не давало отвести глаз. Огонь неба гипнотизировал наблюдателя. Мерцание подчинялось неслышному ритму и было нежным и мягким. Хотелось протянуть руку и потрогать лёгкий, прозрачный свет. Он тёк словно невдалеке. Но на самом деле это было очень высоко над землёй. Космические лучи заставляли светиться ионосферу планеты, порождая удивительное космических масштабов зрелище…
— А есть такой алмаз — Северное Сияние? — спросил Тима. И тут же спохватился. Откуда ей знать? Мелита молчала, запрокинув голову в небо.
— Если мне подвернётся большой новый алмаз — замечтался Тима — я назову его Северное Сияние. Дети засмеялись. Находка алмаза, хоть и казалась им делом сложным, но совсем не несбыточным. В детстве мало что невозможно. Детство чудесное время и удивительные события легко принимаются детьми на веру. Потому дети и в сказки так запросто верят. Они сами чудесны!
Сухой морозный воздух окутывал гуляющих незаметно. Мягко ослаблял волю. Не хотелось верить, что это опасно. Между тем в посёлке перемёрзли уже все бездомные собаки, кроме тех, что нашли спасение в котельных.
Тима и Мелита вышли на прогулку по привычке. Они каждый день выходили на улицу, когда надо было идти в школу. Одежда на них была по местным меркам самая обычная… Разве что у Мелиты отсутствовала пуховая шаль, в то время, как Тима был укутан поверх тулупа в шаль по самые глаза. Это была его вторая зима на кимберлитовой трубке. Мелита беспокоилась о своём внешнем виде, что Тиму нисколько не занимало. А в остальном одеждой они не слишком друг от друга отличались. Оба неповоротливые, оба в подшитых валенках, оба в громадных шапках, из которых выглядывали только носы, да глубоко внутри угадывались глаза. В школу сегодня друзья не пошли. Был мороз 52 градуса. В 50 градусов школу закрывали. Мороз ничуть не смущал школьников. Они наоборот — были рады внеплановым каникулам.
Она сказала — Северное сияние!
Тима внимательно посмотрел на её руки. Ничего похожего на коробку или флакон он не увидел. В руках её совсем ничего не было. Он знал, что «Северное сияние» это набор духов в коробке. Такой набор отец подарил маме по приезде в Тихий. Удивлённый Тима не увидел такой или похожей упаковки и спросил — Где «Северное сияние»?
— Вверх смотри, чудной! — засмеялась Мелита.
Тима невнимательно посмотрел вверх, не увидал там ничего интересного и снова спросил — Где?
— Да вот же! Вон оно светится! — заверила Мелита, показывая куда–то вверх рукой в шубенке.
Тима посмотрел внимательней. Прямо над ними широко и солидно, как сытый дракон, переливалось сполохами громадное, на всё небо, полотнище северного сияния. Это ни на что не было похоже. Зрелище, постоянное в этих широтах, было совсем в диковинку Тиме, который никогда и не слыхивал ни о чём подобном и искренне считал, что северное сияние — это парфюмерия. Картина была грандиозной и занимала полнеба. Краски были приглушённые и плавно перетекающие одна в другую. Потому Тима и не заметил сияния сразу. Точно множество высоченных, плотно прижатых друг к другу световых столбов, выстроенных вдоль извивающихся линий, горели вертикальным светом над городом и карьером. Через минуту Тима уже не мог оторваться. Зрелище заворожило его. Краски то разгорались сильнее и извивы полос будто приближались с усилением свечения, то меркли и игра света немедленно отдалялась. Но тут же вспыхивали другие вьющиеся полотнища и всё повторялось в другом месте и с другими цветами. Это перетекание не давало отвести глаз. Огонь неба гипнотизировал наблюдателя. Мерцание подчинялось неслышному ритму и было нежным и мягким. Хотелось протянуть руку и потрогать лёгкий, прозрачный свет. Он тёк словно невдалеке. Но на самом деле это было очень высоко над землёй. Космические лучи заставляли светиться ионосферу планеты, порождая удивительное космических масштабов зрелище…
— А есть такой алмаз — Северное Сияние? — спросил Тима. И тут же спохватился. Откуда ей знать? Мелита молчала, запрокинув голову в небо.
— Если мне подвернётся большой новый алмаз — замечтался Тима — я назову его Северное Сияние. Дети засмеялись. Находка алмаза, хоть и казалась им делом сложным, но совсем не несбыточным. В детстве мало что невозможно. Детство чудесное время и удивительные события легко принимаются детьми на веру. Потому дети и в сказки так запросто верят. Они сами чудесны!
Сухой морозный воздух окутывал гуляющих незаметно. Мягко ослаблял волю. Не хотелось верить, что это опасно. Между тем в посёлке перемёрзли уже все бездомные собаки, кроме тех, что нашли спасение в котельных.
Тима и Мелита вышли на прогулку по привычке. Они каждый день выходили на улицу, когда надо было идти в школу. Одежда на них была по местным меркам самая обычная… Разве что у Мелиты отсутствовала пуховая шаль, в то время, как Тима был укутан поверх тулупа в шаль по самые глаза. Это была его вторая зима на кимберлитовой трубке. Мелита беспокоилась о своём внешнем виде, что Тиму нисколько не занимало. А в остальном одеждой они не слишком друг от друга отличались. Оба неповоротливые, оба в подшитых валенках, оба в громадных шапках, из которых выглядывали только носы, да глубоко внутри угадывались глаза. В школу сегодня друзья не пошли. Был мороз 52 градуса. В 50 градусов школу закрывали. Мороз ничуть не смущал школьников. Они наоборот — были рады внеплановым каникулам.
Она сказала — Северное сияние!
Тима внимательно посмотрел на её руки. Ничего похожего на коробку или флакон он не увидел. В руках её совсем ничего не было. Он знал, что «Северное сияние» это набор духов в коробке. Такой набор отец подарил маме по приезде в Тихий. Удивлённый Тима не увидел такой или похожей упаковки и спросил — Где «Северное сияние»?
— Вверх смотри, чудной! — засмеялась Мелита.
Тима невнимательно посмотрел вверх, не увидал там ничего интересного и снова спросил — Где?
— Да вот же! Вон оно светится! — заверила Мелита, показывая куда–то вверх рукой в шубенке.
Тима посмотрел внимательней. Прямо над ними широко и солидно, как сытый дракон, переливалось сполохами громадное, на всё небо, полотнище северного сияния. Это ни на что не было похоже. Зрелище, постоянное в этих широтах, было совсем в диковинку Тиме, который никогда и не слыхивал ни о чём подобном и искренне считал, что северное сияние — это парфюмерия. Картина была грандиозной и занимала полнеба. Краски были приглушённые и плавно перетекающие одна в другую. Потому Тима и не заметил сияния сразу. Точно множество высоченных, плотно прижатых друг к другу световых столбов, выстроенных вдоль извивающихся линий, горели вертикальным светом над городом и карьером. Через минуту Тима уже не мог оторваться. Зрелище заворожило его. Краски то разгорались сильнее и извивы полос будто приближались с усилением свечения, то меркли и игра света немедленно отдалялась. Но тут же вспыхивали другие вьющиеся полотнища и всё повторялось в другом месте и с другими цветами. Это перетекание не давало отвести глаз. Огонь неба гипнотизировал наблюдателя. Мерцание подчинялось неслышному ритму и было нежным и мягким. Хотелось протянуть руку и потрогать лёгкий, прозрачный свет. Он тёк словно невдалеке. Но на самом деле это было очень высоко над землёй. Космические лучи заставляли светиться ионосферу планеты, порождая удивительное космических масштабов зрелище…
— А есть такой алмаз — Северное Сияние? — спросил Тима. И тут же спохватился. Откуда ей знать? Мелита молчала, запрокинув голову в небо.
— Если мне подвернётся большой новый алмаз — замечтался Тима — я назову его Северное Сияние. Дети засмеялись. Находка алмаза, хоть и казалась им делом сложным, но совсем не несбыточным. В детстве мало что невозможно. Детство чудесное время и удивительные события легко принимаются детьми на веру. Потому дети и в сказки так запросто верят. Они сами чудесны!
Сухой морозный воздух окутывал гуляющих незаметно. Мягко ослаблял волю. Не хотелось верить, что это опасно. Между тем в посёлке перемёрзли уже все бездомные собаки, кроме тех, что нашли спасение в котельных.
Тима и Мелита вышли на прогулку по привычке. Они каждый день выходили на улицу, когда надо было идти в школу. Одежда на них была по местным меркам самая обычная… Разве что у Мелиты отсутствовала пуховая шаль, в то время, как Тима был укутан поверх тулупа в шаль по самые глаза. Это была его вторая зима на кимберлитовой трубке. Мелита беспокоилась о своём внешнем виде, что Тиму нисколько не занимало. А в остальном одеждой они не слишком друг от друга отличались. Оба неповоротливые, оба в подшитых валенках, оба в громадных шапках, из которых выглядывали только носы, да глубоко внутри угадывались глаза. В школу сегодня друзья не пошли. Был мороз 52 градуса. В 50 градусов школу закрывали. Мороз ничуть не смущал школьников. Они наоборот — были рады внеплановым каникулам.
Дети больше молчали. Говорить сквозь шарфы и шапки было неудобно, да и незачем. Они настолько много пробыли рядом друг с другом, что иногда даже понимали друг друга чутьём. Мелита, конечно, лидировала. Она шагала вперевалочку впереди, точно пингвинёнок. За ней, так же точно качаясь на ходу, шагал Тима. Дети обошли сперва щитовой дом, где жил Тима. Затем они дали круг по посёлку от столба к столбу, на которых очень удобно были развешены фонари, что помогало вовремя заметить обморожение, и подошли к вагончику Мелиты. И вернулись снова почти на прежнее место у высокого крыльца Тимы.
— Может, пойдём к кому–то в гости? — спросил Тима, в очередной раз заглядывая Мелите в лицо. Она в свою очередь осмотрела товарища. Всё было в порядке. Обильный иней на ресницах мешал смотреть и его приходилось убирать рукавицей. Если этого не делать, то ресницы смерзались, когда человек моргал.
— В гости мы не пойдём, — глухо отвечала Мелита из–под одежды, — Нам гулять надо. Воздухом дышать. Это закаливание. Если пропускать прогулки, то потом простыть можно запросто.
Тима это и без неё знал. Ему было уютно в большом овчинном тулупе и добротных валенках. Скучно было ходить бесцельно. Играть в снежки было невозможно. Сухой снег не слипался, а только сыпался с рукавиц как песок. Можно было принести воды и с водой лепить снежки. Так делали во время больших сражений, когда появлялся Мурзик и кто-то из взрослых или школьников постарше. Но сейчас таскаться с водой и намораживать наледь на рукавицы как побочный эффект при производстве снежков не хотелось. Слишком было холодно, что ли. Тут дети обратили внимание, что дверь в поселковую котельную закрыта неплотно. Из щели валил густой пар, подсвеченный изнутри. Что творится в котельной рассмотреть было невозможно.
— Двери надо закрывать, — с мамиными интонациями в голосе пробубнил Тима изнутри тулупа.
— Надо, — подтвердила и Мелита.
— Да они сами закроют, — решил Тима и толкнул подружку несильно всем корпусом.
Мелита даже не покачнулась. Она крепко стояла на ногах, да и тяжёлые валенки придавали ей дополнительную устойчивость. До двери было метров тридцать, но Тимой овладела вдруг неодолимая сонливость и он закрыл глаза. Какие ещё двери? Так хорошо дремать внутри уютного тулупа, погрузившись в валенки выше колен. В ухе что-то зазвенело и Тима улыбнулся. Мелита решительным шагом, стремительно, насколько позволяла утепляющая одежда приблизилась к двери и закрыла её. Она постояла немного, подождала. Вдруг дверь откроется сама по себе. Тогда она бы привалила её чем — то. Да хоть ведром с выпученным льдом внутри. Дверь не открылась и Мелита довольная, что сберегла тепло, сделала доброе дело, затопала к почти уже спящему приятелю.
— Эй! — закричала она в глаза дремотно замершему Тиме — Давай домой скорее! Ты замерзаешь! — и она потащила Тиму к нему домой.
Тима сонно перебирал ногами и идти никуда не хотел. Дом был совсем рядом, в нескольких шагах, но мальчик уже почти спал. Ещё немного и он уснёт прямо на ходу, на морозе. Ведро воды замерзало до состояния куска льда за пять минут или около того. Взрослые одного мальчика или одну девочку никогда бы не отпустили в такой мороз. Только вдвоём! Это оказалось очень оправданным решением. Оставалось пройти всего пару шагов до крыльца, как внезапно Мелита остановилась, пристально вглядываясь в стоящий неподалёку балок. Домишко был сложен не то из шпал, не то из бруса больших размеров. Из трубы поднимался дымок. В полной тишине девочка смотрела на домик, словно подёрнутый дымкой. Равнодушные звёзды ярко лучились сквозь северное сияние над посёлком, над карьером, над взлётной полосой аэродрома. Дымка вокруг домика становилась плотнее на глазах. Уже заметно было, что тихие и нестрашные струйки дыма явно выбиваются из щелей и стыков домика. Вверху, ближе к кровле, струйки были сильнее. У завалинки они еле просачивались сквозь деревянные стены.
— Это что? — в удивлении спросила Мелита, не отрывая глаз от дымящегося домишки. В глухом голосе её, таком необычном, ведь Тима привык слышать звонкий её голос, было что-то тревожное. Тима почти проснулся и развернулся всем корпусом в ту сторону, куда смотрела подружка.
— Пожар? — спросил он, обращаясь к Мелите. — Разве бывает такой тихий пожар?
За окном домика мелькнул язык пламени.
— Пожар! — одновременно завопили Тима и Мелита.
С Тимы моментально слетела его страшная сонливость.
— Ты в красный уголок, там собрание, а я в дом, там другие люди, — тараторила Мелита.
Дом был рядом, только на крыльцо подняться. Контора шагов за пятнадцать. Тима не стал рассуждать, хотя в другое время он бы непременно устроил препирательство — раз он замерзает, ему бы в тепло, а в контору дальше бежать ей, а… Но он ни секунды не мешкая, рванулся к строению конторы. Одолев метры расстояния, Тима влетел в Красный Уголок. Тут шло собрание не то профсоюзное, не то партийное, а может обычная лекция общества «Знание». Народа было много, почти все сидячие места были заняты.
— Товарищи! — провозгласил председательствующий.
— Пожар у Джумагалиевых! — срывая шапку с головы и вытягиваясь в рост, закричал Тима.
Тут же ему пришлось отскочить в сторону.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.