Ютупе не понимал, что с ним происходит. Ещё мгновение назад он чувствовал в себе столько силы, что готов был одной рукой перевернуть любую звезду на тёмном небосклоне, а теперь… Он попытался со всего маха дать в нос лыбившемуся мужику, который только что шлёпнул его по попке, но вместо этого неловко засучил ножками, замельтесил крохотными ручками и заорал от злости и обиды.

— Ну, с прибытием вас, молодой человек, — ещё больше расплылась в улыбке ненавистная морда. — Однако бойкий предвидится малыш!.. — И мужик, бережно, но при этом легко и уверенно — что окончательно взбесило младенца — передал его толстой тётке в белом халате. — Покажите матери…

«И это моя мать?!» — ребёнок с омерзением взглянул на полуокровавленную молодую женщину с измученным и мокрым от пота лицом, и заорал ещё громче и безнадёжней!..

— Галка! Да это же пришелец! — загоготал молодой бородач, разглядывая младенца. — Нет, ты отсюда посмотри, со стороны головы, вверх ногами! Рот вверху, глаза внизу… На нос не гляди. Видишь?! А злой-то какой!..

— Нельзя так смотреть на ребёнка! — подскочила к мужу Галина.

— Почему?

— Нельзя, и всё… Бабушка ещё говорила.

«Что он там увидел? — подумал малыш. — Ну и кошмарный тип! А ещё этот запах…».

— И просила же тебя — не кури дома. Видишь, Алёшке дышать нечем.

«Это она про меня? Значит, Алёшка…» — И младенец завыл так, что бородач лосем бросился на балкон.

Алёшка кормил райскими яблочками любимую лань, когда почувствовал, что на него кто-то смотрит. Всё пристальней… Придирчивей… Наконец, стало невыносимо, он вздрогнул… и проснулся. Страшное бородатое лицо почти касалось его розовых щёчек и нагло сверлило взглядом.

— А-а-а!!! — заорал, было, Алёшка, но передумал и попытался пнуть бородатого в глаз. На этот раз у него получилось, и мужчина радостно вскрикнул:

— Галка! Вылитый я в детстве!..

— Коля, да отстань ты от малыша! Иди, я уже накрыла на стол.

Но бородатый не спешил уходить. Он нагнулся над повеселевшим (в глаз-то, всё-таки, попал!) ребёнком и что-то залопотал.

«К папе, к папе», — послышалось Алёшке. «Да это же — отец! — осенило его. — Ну всё, приехали…» — И комнату вновь разрезал душераздирающий вопль.

По меркам рая, Ютупе был совсем ещё мальчик. Свежесть восприятия мира и та непосредственность, с которой он разговаривал с Учителем об устройстве мироздания, не могли оставить последнего равнодушным. Но всё должно идти своим чередом — это наставник знал точно, поэтому не спешил посвящать юношу в глубины вселенского познания. Тот же, наоборот, стремился туда всей душой, и, казалось, остановить его не может даже табу, наложенное самим Всевышним. Более того, между ними началось даже этакое заочное «соперничество», победителем в котором, как казалось Ютупе, выступала то одна, то другая сторона. Наконец, он почувствовал, как побеждает…

По вечерам Ютупе рисовал себе картины, в которых ловким словесным пассажем сводил на нет все, устоявшиеся веками, постулаты и удостаивался свежего лаврового венка. Наконец он понял, что заразился болезнью гордыни, переборол себя и рассказал всё Учителю.

— Я давно вижу, что с тобой происходит, — сказал тот. — Но больше меня волновал вопрос: сможешь ли ты распознать свою болезнь и, главное, — признаться в этом другим… Поздравляю с первой победой! К сожалению, карантина тебе не избежать — таковы правила. Нужно освободиться от опасного и очень заразного вируса. Сделать это можно лишь на Земле.

— Ты — о той странной планете? — Ютупе взглядом указал на дымчатое пятнышко на синем небосклоне.

— О ней… — И как он понял, что это она?

Минул год, и Алёшка уже редко вспоминал, кто он такой и откуда пришёл на Землю. Да и к новой семье тоже почти привык. Бородатый папа Коля весь день был на работе и мучил сына колючей щетиной и дурацкими шутками только по вечерам. Как-то Алёша поймал себя на мысли, что даже скучает по этим грубым ласкам. Но тут же скривился: мол, вот и началась деградация…

Мать же мелькала перед глазами весь день, и отвлекаться на неё было бессмысленно. Алёшка решил попросту не замечать её и благосклонно позволял взять себя на руки и понежить лишь во время кормления.

— Такие неискушенные души, как твоя, проходят очищение на Земле, — сказал ему Учитель во время прогулки по длинной и очень свежей аллее. — Для остальных, более опытных, и случайно коснувшихся скверны, есть другие чистилища (как, кстати, и для совсем уже падших). Вот ссылка, где можно получить информацию, — изучай, пока есть время. Правда, всё что ты узнаешь о планете здесь, там вряд ли уже вспомнишь. Лишь смутные ориентиры сохранятся в твоём подсознании (не путай с совестью — это совершенно точные постулаты, и они даются всем, кто отправляется на Землю). Ты не будешь знать достоверно, что нужно делать в той или иной ситуации, но сможешь чувствовать, как поступить лучше. На Земле это называют интуицией. Кстати, у всех она разная — в зависимости от того, кто как готовился к испытанию. Так что иди, и не ленись!

«Какая красивая планета, — подумал Ютупе, рассматривая Землю. — Да это же наша Алми — реки, леса, моря!.. В чём же испытание?». В этот момент из глубины бездонного океана вырвалась огненная ракета и скрылась за горизонтом. «Понятно…» — вздохнул Ютупе, и погрузился в информационный эфир.

— Как хорошо жить на свете! Такая ласковая мама… А какой папа! Завтра проснёмся, и все вместе пойдём в парк… — Алёшка представил, как они будут кружиться на разноцветной карусели, сладко зажмурился… и заснул.

Если бы сегодня, спустя три года, кто-то сказал ему, что он прилетел на Землю «вон с той звезды», он бы, конечно, поверил. Но вряд ли стал думать об этом больше одной минуты. Ему и здесь, в окружении добрых и сильных родителей, было до такой степени хорошо и радостно, что размышлять о какой-то другой жизни не только не хотелось, но было и страшно. Алёшка входил в самую счастливую, какая только возможна на Земле, пору жизни — детство. Детство счастливое, насыщенное радостными событиями, интересными встречами и множеством милых и очень, очень приветливых лиц.

— А на Земле я снова стану ребёнком? — Ютупе испуганно взглянул на наставника и замедлил шаг.

— Да. А что в этом такого? — Учитель осторожно взял его под руку. — Детство даётся человеку для того, чтобы он мог плавно приспособиться к земной жизни. Представь, что тебя, такого чистого и нежного, безо всякой подготовки бросают в клоаку несчастной планеты. Возможен серьёзный психологический слом, какое уж там исправление! А так, получая небольшую порцию «подзатыльников», малыш постепенно становится сильнее… Да и разумней!

— Но есть дети, которых истязают чуть ли не с первых дней…

— Есть. Это те, кому в зрелости уготованы особо жёсткие испытания. Правда, если несчастные вовремя осознают что от них требуется и начнут исправляться, наказание могут смягчить.

— Могут?..

— Точно смягчат. Справедливость — стержень Вселенной.

— С Днём рождения, сынок! А теперь загадай желание и задуй свечи. — Мама торжественно поставила на стол огромный торт с семью маленькими свечками и ласково посмотрела на Алёшу.

«Что бы загадать? Новый велик? Этот, вроде, ещё ничего… Музыкальный центр? Дорого, не купят…» — он на мгновение задумался.

— Ты будешь дуть? Или горя-я-ящий съедим? — низким басом спросил папа Коля и смешно изобразил какого-то монстра.

Алёшку это почему-то разозлило. «А вот загадаю центр — пусть повертится!». Он изо всех сил дунул на горящее лакомство и в упор посмотрел на отца.

Музыкальный центр Алёша так и не получил. Целый год он ждал подарка от родителей, но в результате обнаружил у кровати лишь небольшую коробочку. И когда, во время обеда, мама вошла в зал с очередным именинным тортом, выскочил из-за стола и заперся у себя в комнате.

— Лёха, открой, — папа Коля негромко постучал в дверь. — Пойдём, мама обидится.

Но Алексей его не слышал — мощная композиция, льющаяся из дорогих наушников, которые подарил ему отец, несла его уже в другие края, красивые и необычные, к таким же красивым и необычным людям, которые совсем не были похожи на его жалкий город и на таких же жалких родителей…

— Учитель, я бы хотел жить в России.

— Почему именно там?

— Не знаю… На одном из древних языков «Расия» означает «поле игры богов».

— Хочешь стать важной фигурой?

— Пешкой!

Наставник незаметно улыбнулся. Ему всегда нравился этот юноша, а теперь, когда Всевышний поручил подготовить Ютупе к отправке на Землю, к общей симпатии добавилось ещё что-то нежное и щемящее. Старому мудрецу было одновременно жалко юного «арестанта», и радостно за его будущее. Он знал, что рано или поздно Ютупе возвратится сильным, окрепшим душой Человеком. Знал и об испытаниях, которые ожидают молодого скитальца.

— Хорошо, Россия так Россия. Но должен предупредить: выбор твой очень опасен, хотя и достоин уважения. Россия — страна крайностей и абсолютно непредсказуема. Возможностей для исправления души там, действительно, больше, чем где-либо. Но и вероятность не выполнить миссию — тоже самая высокая. Подумай, может лучше — Австралия? Очень спокойное место…

— Учитель, мне стыдно за свои недавние мысли, а если ещё станет стыдно за выбор…

— Я подготовлю тебя к жизни в России. Но… ты сам настоял на этом.

Каждый вечер Ютупе теперь разглядывал широкую, омытую с трёх сторон морями и океанами, полоску суши на голубой планете и слушал наставника. От него он узнал, что именно в России самый большой процент тех, кто достойно прошёл сложнейшие испытания и вернулся Домой с победой. Но там же — и самый большой список тех, кто не справился, провалился. Причём, провалился до дна — безнадёжно и страшно…

— Почему так? — спросил он Учителя.

— Я уже говорил тебе, что Человек должен жить, где родился и вырос. То есть — в раю. Но когда он заболевает вирусом гордыни (злобы, жадности, трусости, лжи), его отправляют на Землю очиститься от скверны. Но один очищается быстро, то есть имеет к этому наклонности и желание, а другой — очень медленно. Поэтому и путь у них разный. Кому-то ближе пройти испытания в концентрированной форме, но — в кратчайшие сроки. А кто-то не в состоянии вынести столь мощных ударов судьбы, ему проще распылить их во времени — то есть прожить несколько жизней. Для этого планета и делится на зоны — их называют странами. У каждой из них свой статус и своё особое назначение. В одной стране человеку живётся легче, в другой — труднее… Россия же — последняя ступень в этой градации, таких сложных условий на Земле больше нет.

— А как же Африка? Ведь там людям ещё хуже?

— В физическом плане. Но в России страдания, в большей мере, душевные. «Душа болит…» — истинно русское выражение. Африканцам же, как и жителям других зон первичного очищения, достаются испытания телесные: все новые болезни, голод, ужасные условия существования…

— Но душа болит не только у русских.

— Да, не только. Но именно у них она болит невыносимо.

— Таким образом, в Россию попадают либо уже «выпускники», прошедшие до этого все «круги ада», либо самые честные и смелые «первогодки», которые признались в своих грехах и выбрали не тягомотные, а сконцентрированные во времени и трудностях испытания, — Учитель поднялся с кресла, взял в руки жёлтый саквояж.

— Но если эта страна — последняя ступень перед раем, значит все (или очень многие) жители Европы, других континентов рано или поздно окажутся там, станут русскими? — спросил Ютупе, прощаясь.

— Совершенно верно. Если, конечно, не совершат подвига у себя дома, что, согласись, бывает не часто. Более того, многие из них уже пожили в России, но не справились с заданием, скатились вниз, и теперь пытаются возвратить утраченные позиции. Поэтому немного странно наблюдать, как сегодняшние англичане или американцы с пренебрежением, а то и злостью, смотрят на своих, в общем-то, предков.

— Может, потому так и смотрят?

— Циником ты ещё станешь. На Земле. А сейчас побереги остроту ума для задач поважнее! Например, повтори сегодняшний урок.

— О том, что под каждым павлиньим хвостом скрывается обыкновенная куриная жопк…

— Ютупе!.. — Учитель укоризненно покачал головой. — Ты ещё не в Москве.

Последний звонок. Вот и всё… Алёшка бережно посадил на плечо маленькую первоклашку с бронзовым колокольчиком и медленно пошёл по кругу, не глядя ни на кого. Неожиданно он выхватил из толпы заплаканные глаза своей матери, но быстро отвернулся и даже ускорил шаг. Ему были неприятны её постаревшее лицо, синий немодный костюм и совсем уже неуместные слёзы.

— Вот вы и стали взрослыми… Открыты все дороги… Благодарность учителям и родителям… Путёвка в большую жизнь…

Алёшка с отвращением, но и с любопытством исследователя, слушал выступающих. «Как они могут из года в год повторять эти банальности? Почему им не стыдно выкрикивать фразы, придуманные давным-давно другими и затасканные до дыр такими же, как они, ничтожествами?..».

Глава 2. Белые пятна

«Большая жизнь» страшила, но и влекла. Алексей не бросился, как многие одноклассники, поступать в вуз, лишь бы откосить от армии, а пришёл в геологоуправление и попросился на работу. Поколесив несколько месяцев по необжитым, красивым местам, он понял, что копать шурфы, забивать в землю металлические штыри и даже переносить с точки на точку в общем-то безобидный нивелир — занятие скучное, изнуряющее, и не даёт пищи ни уму, ни сердцу. Нужно было учиться.

Ещё в седьмом классе Алёша объявил родителям, что станет ихтиологом. Открывать белые пятна в самой таинственной стихии, которой до сих пор удавалось сохранить свои тайны от многомиллионных людских глаз и сотен тысяч алчущих душ, казалось ему романтичным и своевременным. Но перед выпускными экзаменами он, неожиданно для всех, написал рассказ и отослал его в местную газету. Рассказ напечатали. После этого Алексей твёрдо решил посвятить себя журналистике.

— Сегодня важный день, Ютупе. — Наставник торжественно, но в то же время тревожно, взглянул в глаза своему подопечному. — Всевышний разрешил тебе выбрать родителей и будущую профессию.

— Выбрать?..

— Именно. Только помни, что на Земле от этого во многом будут зависеть твои жизненные ориентиры, характер, манеры, внешность… Ну и, соответственно, длительность наказания. Так что отнесись ко всему серьёзно.

«Так, эти состоятельные: роскошный дом, хороший стол, автомобили, — рассуждал Ютупе, рассматривая претендентов. — Опять же возможности для развития: образование, работа, путешествия… Но есть риск засесть на Земле надолго, а то и вовсе скатиться к животному — почему-то с богатыми это случается часто.

В деревню? Неплохо. Чистый воздух, природа… Но число опустившихся тоже впечатляет. Особенно в последнее время…

Значит — обычная городская семья?

Теперь профессия. Средней руки менеджер? Тоска! Поэт? Нет уж, видел я их ломки в период получения информации! Да и мой друг Анторий… так, переходим на земной язык — Михаил Юрьевич — как-то рассказывал…

Журналист! Интересно и, опять же, долго не проживёшь: смертность — вторя после сталеваров. Вот только журналистика стала странной. Если верить господину Булгарину, раньше всё было пристойней… Ну, да не в президенты же! Там шанс стать собакой или котом, с последующей чередой перевоплощений до обычного человеческого обличья, — самый высокий из всех возможных судеб. И как это удалось избежать такой участи… Гм-м… Забыл, как его звали на Земле».

На журфак Алексей поступил с первого раза. Правда, на заочное отделение.

— И почему я здесь? — спрашивал он себя уже после экзаменов. — Ведь с детства не терплю массовки…

Но что-то менять было поздно — впереди маячила служба.

— Может, оно и к лучшему, — успокаивал отец. Поработаешь внештатно в какой-нибудь газете, сходишь в армию… Настоящий мужчина не должен расти в тепличных условиях.

— Ну что ты говоришь! — возмущалась мама. — Какая армия? Ты слышал, как их там избивают?

— Хватит, мам. Отец прав. Ну, а насчёт остального — не волнуйся… — Алексей твёрдо посмотрел матери в глаза. — Всё будет хорошо.

Полгода в учебке пролетели как один день. Это, действительно, было похоже на службу. Частые марш-броски, стрельбы, полевые занятия быстро и уверенно делали из мальчишек мужчин. Алексей был в числе лучших, и даже начал по выходным ходить в увольнение.

Но впереди были «войска» — место, для которого и готовили новеньких «командиров». О той службе среди ребят ходили разные слухи. Об унижениях, которые ждали каждого, несмотря на погоны с лычками. О безжалостных побоях и другом беспределе, который творится в казармах после отбоя.

Правда, была возможность избежать такой участи: несколько человек из каждого выпуска оставались здесь же, в учебном подразделении. Оставляли лучших, ведь им предстояло натаскивать следующий призыв. Алексей оказался чуть ли не первым в списке. Все прочили ему нормальную, достойную службу, кто-то завидовал… Но тут произошло непредсказуемое: глупое пререкание с командиром части (Алёша с детства не любил, когда им командовали, особенно — в грубой форме) решили участь молодого бойца на ближайшие полтора года.

Чита, какой-то распределительный пункт. Это всё, что знал Алексей о своём назначении. Большой зал, с виду похожий на кинотеатр, только без экрана. Вокруг такие же, как и он, стриженые парнишки с настороженными глазами.

— Вон, видишь «покупателя», — шепнул ему сосед, кивая на невысокого капитана, — набирает пацанов в танковый полк. Попадёшь — и два года в мазуте…

Офицер посмотрел в их сторону и прошёл дальше.

— Как фамилия? — неожиданно услыхал над собой Алёша.

— Младший сержант Волков!

— Ну что, младший сержант, в ракетных войсках хочешь служить? Пошли. — Немолодой подполковник повернулся спиной и уверенно направился к выходу.

— Ты сегодня грустный, Ютупе… — Наставник заглянул в глаза молодому человеку и улыбнулся. — Не печалься: пожить вдалеке от родных мест бывает полезно.

— Да нет, я о другом… Среди землян принято думать, что удары судьбы — это наказание за грехи. — Ютупе изучающе посмотрел на наставника. — В какой-то мере всё так и есть, но это касается лишь пожившего человека, который имел возможность грешить или не грешить. А дети? За что страдают они? У людей ответа на этот вопрос нет. Все страдания, выпадающие на долю маленьких жителей планеты, кажутся взрослым вопиющей несправедливостью…

— К сожалению, люди не знают, что степень возмездия, «условия содержания под стражей», определяются ещё наверху, до рождения (ссылки) человека. И судят при этом не беззащитного малыша, а вполне созревшую, иногда даже — очень опытную, душу. Поэтому расплата адекватна греху. Бывает, что Человек и сам выбирает столь жёсткие условия, чтобы поскорее пройти земные испытания.

— Значит, на Земле от ссыльного мало что зависит? Наказание предопределено на небе?

— Предопределено. Но человек, поступая правильно, по совести, с каждым днём снимает с себя часть вины и, соответственно, часть наказания. То есть живя по божьим заповедям, можно намного смягчить первоначальные мытарства, «небесный приговор», и при этом не увеличить срок… Не путать с хитрецами, которые облегчают страдания с помощью улучшения материального положения или ухода от действительности, — таким, наоборот, полагается солидная прибавка.

— Сержант, ко мне! — на Алексея в упор смотрело странное существо в солдатских штанах, тапочках на босу ногу и красной футболке.

— Подойди, это — дембель, — вполголоса произнёс пробегавший мимо парнишка с чайником.

Алексей подошёл ближе и только тут, по блуждающим глазам подзывавшего, разглядел, что тот пьян.

— На гитаре умеешь играть?

— Да так, не очень…

— Играй.

Алексей сбацал несколько аккордов.

— Пой.

— Я не умею.

— Пой, а то… — Дембель поднял огромный мохнатый кулак и хрустнул костяшками.

— Да не умею я!..

— Пой, как умеешь.

Алексей спел, парню не понравилось.

— Ладно, просто так поиграй… Эй, Мякиш, — крикнул он тому самому пацанчику с чайником, — Ваху сюда!

— Значит, все подобные вещи — я имею в виду несправедливость — служат для того, чтобы испытать душу человека, выяснить её готовность, или неготовность, к жизни на следующем, более высоком, уровне бытия? — продолжил Ютупе.

— Да. Но не нужно думать: раз всё это сделано для испытания, то надо просто смириться и терпеть. Это — примитивный подход. Не терпеть надо, а пытаться изменить ситуацию, облегчить чьи-то страдания. Именно по этим делам будет оцениваться твоя земная жизнь. А не по количеству вырытых ям, срубленных деревьев, перевезённых грузов, добытой нефти, изготовленных продуктов. Это всё — лишь внешняя атрибутика, необходимая для поддержания физических потребностей человека. Он же, как ты знаешь, сослан исцелять душу.

— Но если все примутся облегчать страдания ближних, не увеличит ли это сроки наказания тем, кому помогли? И не наступит ли на Земле рай?..

Учитель улыбнулся, но ответил серьёзно:

— Бояться изменить жизнь на планете и тем самым увеличить срок её жителей — не нужно. Бог всегда повернёт дело так, что все рукотворные послабления обернутся для каждого новыми экзаменами, может быть — более трудными. Важнее другое. Творя добрые дела, «улучшая мир», человек в первую очередь будет улучшать свою душу… Рай же на Земле, к сожалению, не возможен. Ведь это — «трудовой лагерь», «тренировочный полигон» (эпитетов много) для исправления грешных.

— Готовься: раз ты выбрал такой быстрый и насыщенный испытаниями путь, многие отнесутся к тебе настороженно и даже враждебно, — сказал Учитель незадолго до назначенной даты. — Доброволец сильно отличается от основной массы, поэтому большинство людей воспримет тебя как чужака, хотя многие проявят и любопытство: даже прохожие будут смотреть и оглядываться чаще, чем на других… Причиной тому — подсознательная мечта обычного человека к быстрейшему возвращению Домой.

— И что мне делать? — Ютупе тревожно взглянул на наставника, но тут же взял себя в руки и улыбнулся.

— Ничего. Чужеродность станет одним из крестов, который ты должен достойно и терпеливо пронести по Земле. Ты будешь ощущать проблемы с общением, с поиском интересных собеседников, но это не означает, что у тебя не окажется друзей, и тем более — подруг. Хотя, горечь поражений на этих фронтах будет преследовать тебя постоянно.

Рыжий — так звали последнего дембеля, которого застал Алексей — вскоре уехал. И тогда голову подняла новая смена — «деды», которые ещё недавно пели и плясали (в прямом и переносном смысле) под дудку своих предшественников.

Удары Алексей переносил стойко. Плавание, дзюдо, велоспорт, которыми он занимался на гражданке, закалили характер и тело. Алёша чувствовал, что спокойно может отделать любого из «дедов», но их было много, и на их стороне был неписаный закон казарм.

Алексей же был один. Точнее, оказался в таком положении после того, как заступился за Мякиша.

— Ты кого защищаешь? — шипел на него годок Лапа. — Он же стукач!

Действительно, после своего побега из части Мякиш рассказал командиру, почему это сделал. С тех пор пнуть его или унизить разрешалось даже новобранцу.

— Оступился человек — и что теперь? Добить?..

— Да ты вообще духов не дрочишь! Мы за тебя в тюрьму должны идти? — продолжал шипеть Лапа.

На следующий день к Алексею подошёл его друг Саня, с которым они сошлись с первого дня службы.

— Извини, Лёха, но я с тобой чай пить не буду.

— Почему?

— Пацаны решили, что раз молодых не трогаешь…

— Мало ли кто что решил! Да мы вдвоём…

— Нет. — Саня отвел глаза в сторону. Не получится…

Через полгода, когда Алексей отвоевал себе твёрдый статус одиночки, его бывший друг вновь попытался наладить контакт:

— Хороший ты парень, Лёха… — И, подумав, добавил. — Для гражданки.

Глава 3. Гражданка

Журфак Алёша окончил с отличием. Он ещё на первом курсе устроился в одну из городских газет, поэтому к выпуску чувствовал себя очень уверенно. После защиты ему сразу же предложили интересное, хотя и не денежное, место в большом информационном агентстве. Но быть на побегушках, пусть даже и у мэтров, Алексей счёл занятием недостойным. Он разместил резюме на нескольких сайтах по поиску работы и стал ждать.

Шли дни, недели, никто не звонил. Он несколько раз переделывал текст анкеты, чуть ли не ежедневно обновлял её в общем списке, давал ссылки на внушительное, как казалось ему, портфолио… Но — тщетно. Звонить или писать работодателям Алексей не хотел принципиально. Его должны были ПРИГЛАСИТЬ. Причём — на хорошую должность. Родители, хотя и переживали, ни о чём не спрашивали: мать давно уже побаивалась непредсказуемых реакций сына, отец же, казалось, махнул на него рукой.

Когда раздался негромкий, глубокий звонок из мобильного, Алексей пил кофе. Дома никого не было, поэтому он не заперся в своей комнате, как делал обычно, а спокойно взял трубку и прижал её плечом к уху:

— Слушаю.

— Алексей Николаевич? Добрый день! Вас беспокоят из медиахолдинга «Мирпресс», Екатерина Куприч. Нас заинтересовало ваше резюме, и мы хотели бы пригласить вас на собеседование…

В этот момент телефон предательски скользнул по шёлковой рубашке и грохнулся об пол.

— Алло, вы меня слышите?

— Да-да, — Алексей обеими руками подхватил аппарат.

— Записывайте адрес…

— Нам понравилась ваша амбициозность: молодой специалист, претендующий на руководящую должность… — Стройная и уверенная женщина рекрутёр пристально посмотрела на Алексея поверх шикарных очков и чему-то улыбнулась. — Мы предоставим вам такую возможность. Руководитель регионального отдела, несколько человек в подчинении… — Она выдержала небольшую паузу. — Вас устроит?

Алёша сделал вид, что задумался, хотя едва сдерживал дрожь во всём теле:

— Да, пожалуй…

— Вот и договорились. Пойдёмте, я покажу вас начальству.

Главный редактор — симпатичный парень лет тридцати пяти — встретил Алексея радушно. Встал из-за стола, протянул руку:

— Присаживайтесь. Я посмотрел ваши работы, всё хорошо. Если нет возражений, жду вас в понедельник, в девять ноль-ноль. Будет планёрка, заодно познакомитесь с коллективом.

Редактор опять протянул молодому человеку руку и посмотрел на женщину в красивых очках.

— Поздравляю, — сказала она, провожая нового коллегу до выхода. — К нам попасть не так уж и просто, многие мечтают занять один из этих кабинетов…

Уже на улице Алёша вдруг кожей почувствовал, что ввязывается в какое-то странное и, возможно, не очень чистое предприятие.

— Неужели кто-то добровольно выбирает себе тихую, но долгую жизнь на Земле — по-сути, в аду? — спросил Ютупе во время следующей беседы.

— В аду?..

— Ну, ты же сам говорил, что те часы (а у кого-то минуты и даже — секунды) счастья, которые человек испытал на Земле, — это обычное состояние здесь, на Алми.

— Да, верно… — Учитель на секунду задумался, но затем уверенно продолжил. — Долгую жизнь чаще всего выбирают опытные души, которые не раз бывали на Земле и обжигались там о собственную самонадеянность.

— Это как?

— А так, что были вынуждены пойти на второй, а кто-то — и на пятый, десятый, круг. Я ещё раз хочу сказать: выбрать короткую, насыщенную событиями жизнь, можно. Но уверен ли ты, что выдержишь испытания, которые последуют за этим? Ведь процент тех, кто после таких ударов скатывался до самого дна, очень велик. И это — в шаге от рая! Но, с другой стороны, не смею тебя отговаривать. Ведь если все станут умными и осторожными, то кто же покажет людям кратчайший и, я считаю, более достойный путь? Тех, кто решился на подобный шаг и так единицы.

— И все они добровольцы?

— Да. Мы не ссылаем души в экстремальные условия против их воли. Нам нужно, чтобы они исправились. Причём — гарантированно. Пусть это займет больше времени, но будет надёжно. Сократить же срок и подвергнуть себя серьёзным экзаменам могут лишь добровольцы. Да и выстоять им тоже гораздо проще — ведь они уже нашли в себе смелость признаться в грехах и пойти на сложнейшие испытания.

— А если душа захотела уменьшить срок пребывания уже на месте, на Земле? Сможет ли она изменить своё «лёгкое» содержание на более тяжёлое?

— Конечно. У любого обывателя есть шанс перескочить через несколько кругов бытия и вернуться Домой гораздо раньше отпущенного на небе срока. Но для этого он должен кардинально измениться.

— Как именно?

— Мне повторить всё, о чём я говорил с самого твоего рождения?

Алексей вышел на улицу и кратчайшим путём направился к метро. Пройдя через лабиринт серых обшарпанных домов, он свернул в чистенький Яковоапостольский переулок и тотчас услышал жуткий визг тормозов. Белая тойота вызывающе стояла посреди дороги, а прямо перед ней, не менее дерзко, сидел большой чёрный кот. Водитель выскочил из машины, хотел что-то крикнуть, но спокойные, ледяные глаза животного остудили пыл и, как показалось Алёше, даже напугали человека. Тойота нервно взяла влево и исчезла за поворотом.

Кот остался сидеть на месте. Через несколько секунд перед ним замер тонированный джип. Постоял пару секунд и вежливо объехал. За котом уже наблюдали человек десять.

— Да что он творит! — выкрикивали самые нервные.

— Больной, видно… — подхватывали другие.

— Надо бы прогнать, — нерешительно предлагали третьи.

После нескольких «дублей» с визгом тормозов и руганью водителей, у одного из зевак не выдержали нервы, он выскочил на проезжую часть и попробовал прогнать нарушителя. Кот прижался к асфальту и, казалось, был готов дать отпор любому нападению. Но нападавший тоже оказался не робкого десятка, к тому же в руках его была огромная сумка. Кот сделал прыжок в сторону и, огрызаясь, медленно пошёл к тротуару.

— Самоубийца! — крикнул кто-то.

«Совсем экологию испортили», — в унисон со всеми подумал Алексей и нырнул в подземный переход.

Алёшу тошнило от потного лица своего собеседника. От запаха человека, который пыхтел, как двоечник на экзамене, и изо всех сил пытался отыскать в своём скудном багаже хотя бы одну свежую мысль.

— Я надеюсь на вашу помощь, Алексей Николаевич, — сказал он, наливая по второй рюмке коньяка. — От этого интервью многое зависит…

— Ну что вы… Я же понимаю… — Алексея немного отпустило после полуторачасовой беседы ни о чём, и теперь этот несчастный человек, который откровенно заискивал перед ним, даже чем-то ему импонировал. Нет, не нравился — в душе он по-прежнему его презирал — а именно им-по-ни-ро-вал. — Ну и словечко!.. — вырвалось у него невольно.

— Вы о чём? — насторожился хозяин.

— Истеблишмент… Вы несколько раз употребили это слово. Предлагаю заменить его на русское — власть. Сами понимаете, сейчас в Кремле не любят…

— Конечно, конечно!.. Ещё по одной?

— Ты часто рассказывал о перевоплощениях, через которые проходят провинившиеся, но так и не объяснил их природу. — Ютупе осторожно взглянул на Учителя. — Если речь идёт о реинкарнации, то почему многие (например, православные христиане) не только считают её ересью, но и активно выступают против?

— Да, в отличие от других, они уверены, что после смерти человек отправляется в рай или ад. Дело в том, что православие распространено в России (в её широком смысле, а не в пределах государственных границ), а Россия, как я уже говорил, — последняя ступень перед возвращением человека на Родину. Здесь у людей, действительно, только два пути: или к финишу, или, как в известной детской игре, — снова на ноль. Так их предупреждают, что расслабляться, опускать руки в шаге от рая нельзя. Кстати, именно в России, после смерти близких, многие видят различные знамения: например, намёки от «умершего», что он продолжает существовать, но уже в другой ипостаси.

— Какие намёки?

— Ну, скажем, странные встречи с людьми, похожими на усопшего, необъяснимые явления… Тем самым ушедший приоткрывает завесу иного мира для близких — следующих претендентов на рай. Это делается для того, чтобы человек, оставшийся на Земле, во-первых, не отчаялся и не совершил поступков, которые отбросят его на новый круг. А, во-вторых, укрепил свою веру в вечную жизнь и продолжал продвигаться именно по этому пути… Между прочим, ни одна нация не дала миру такого процента побегов из плена во время Мировых войн, как русская. «Лучше смерть, чем рабство!» — говорили даже дети. На подсознательном уровне русские понимают, что близки к раю как никто другой, и поэтому не боятся смерти так, как представители иных наций. Поэтому и побеждают. Правда, сначала нужно разбудить в них то самое подсознание. Чаще всего враги добиваются этого зверствами и неправдой.

— У русских обострённое чувство справедливости… Крестьянские восстания, декабристы, революция… Эти люди могут легко сносить бытовые трудности, их не взбунтуешь холодом и голодом… Но боже упаси кого-то задеть их веру в святую правду: ложью ли, хитростью, силой — сметут молниеносно. И происходит это именно в тот момент, когда власть предержащие уже на все сто уверены в своём безоговорочном господстве и неизменности установленного порядка. — Учитель замолчал, о чём-то на минуту задумался. — А ведь я был в России тогда…

— Во время революции?!

— Ну да… Весь мир смотрел на нас… Вначале с ужасом, но затем, позже, — с особым вниманием, надеждой на возрождение в человеке всего того, что позволяет ему быть Человеком.

Наставник поднялся из-за овального стола и медленно направился к выходу. Уже у дверей он вдруг повернулся и произнёс, глядя в глаза Ютупе:

— Русские — единственная нация, которую невозможно запугать. На любое насилие над собой они отвечают стократным подъёмом духа и воли. Сбросив атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, американцы утвердились на планете. Их стали бояться. Все. Кроме русских, которые открыто за это их презирают. И не дай бог безумцам напасть на Россию. Система гарантированного возмездия (ты о ней, наверное, слышал) — это не самоуправляемый ядерный арсенал, о котором судачат СМИ. А величайший (французы и немцы помнят) дух непобедимого люда.

— Непобедимого? Хм… — Ютупе заинтригованно погружался в информационный эфир. — Обычно наставник сдержан в оценках.

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Москва, спалённая пожаром,

Французу отдана?

Ведь были ж схватки боевые?

Да, говорят, ещё какие!

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина?»

«Недаром… Судя по окончанию войны — да, недаром. Пожалуй, до этого история не знала примеров, когда победа над врагом была одержана столь сильным и непонятным для иноверцев ходом. Запустить неприятеля в сердце России и тем самым надломить его дух? И даже не надломить, а окончательно сломать его этим! Для такого решения требовался не только незаурядный ум. Но и отчаянное мужество. Всеобщее бескорыстие — ведь сжигались и простые дома, и дворцы, и палаты. Вера в разум и героизм русского человека».

Ютупе оторвался от чтения, о чём-то задумался…

— А всё-таки правильно, что я выбрал Россию… Правильно.

В Москву Алексей прилетел рано утром. Он любил эти тихие часы в своём вечно спешащем городе. Без пробок добрался до метро. Неторопливо вошёл в вагон, сел на пустое сиденье, прикрыл глаза.

— Следующая остановка — станция метро ВДНХ, — вывел его из полузабытья дружелюбный девичий голос. — Осторожно, двери закрываются.

Он выдвинул ручку у небольшого чемодана на колёсиках, подкатил его к выходу, и чуть не упал — настолько неожиданно затормозил поезд. «Что это я? — мелькнуло у него в голове. — Вроде не из глубинки…».

Аллея космонавтов встретила чёрным мрамором и искусственным глянцем тюльпанов. Алёша пересёк парк, остановился перед широкой развязкой. Машин не было, поэтому он решил не дожидаться «зелёного человечка», а пошёл по диагонали прямиком к дому.

Дикий визг тормозов вывел Алексея из нирваны. Перед ним стоял чёрный матовый джип с узкими фарами и отливающим неоном лобовым стеклом.

— Извините, — промямлил Алёша и чуть ли не бегом бросился к тротуару.

Машина продолжала стоять. Уже сворачивая за угол, он ещё раз опасливо обернулся — дорога была пуста.

— Учитель, ты говорил, что я забуду всё, чему научился здесь. А как же мне ориентироваться на Земле?

— Иногда я буду посылать тебе знаки… Но чаще всё придётся решать самому. Ведь именно эти решения помогут тебе вернуться Домой. Помнишь урок о совести и интуиции?

— Да… А если я ошибусь?

— Человек поднимается именно на ошибках. Ведь только они оставляют в его душе горечь утраты, поражения, стыда… Ну а все восторги, другие чистые удовольствия, испытанные на Земле, — лишь маленькие кусочки лакомства, которыми хозяин награждает питомцев за примерное поведение. Они никого не исправляют. Это — всего лишь еда.

Писать важные интервью разрешалось дома, поэтому проснулся Алексей поздно. С удовольствием повалялся в кровати. Не спеша принял душ, сварил кофе. Он уже давно жил в своей, правда ипотечной, квартире, поэтому утренний рацион его составляла дежурная яичница с колбасой, сыр, масло. Мама наведывалась редко — он специально выбрал другой район. С отцом общались в основном по телефону. Да и о чём говорить журналисту с электриком?..

— И как обозвать эту ересь? — Алексей ещё раз пробежал глазами расшифровку аудиозаписи. — «Слава истеблишменту!» — Он нехорошо засмеялся, открыл Word и набрал жирным шрифтом привычную рубрику: «Новое лицо власти».

После обеда позвонил главный, поинтересовался, как прошла командировка.

— Ну, ты давай там, старайся. Люди хорошее бабло платят…

Работа шла плохо. Алексей то и дело представлял «лицо» потенциального жителя столицы, его потный лоб, злые свинячьи глазки… Даже вкус дорогого коньяка казался теперь отвратительным и затхлым. «Дожился, — подумал Алексей. — Из-за какого-то „бабла“ протаскивать этого борова к власти, а точнее — к новой, ещё большей кормушке».

— Истеблишмент, бл**ь! — произнёс он тихо и угрожающе. Выделил мышкой почти уже набранный текст интервью и ударил по клавише Del.

Глава 4. Новая жизнь

Новое место искать было проще. Единственный минус — всех рекрутёров интересовало, почему Алексей ушёл из такого серьёзного холдинга после нескольких лет успешной работы.

— Не было перспектив для роста, — повторял он дежурную фразу, которую вычитал на одном из сайтов по HR-менеджменту.

Ответ, в основном, устраивал: одни понимающе кивали головами, другие сочувственно улыбались. Не устраивало Алексея. Зарплата, которая оказывалась на порядок ниже, тесный офис, отсутствие настоящих командировок, а то и просто несимпатичная личность главного редактора. Но нужно было на что-то жить, и он впервые нарушил свой принцип — никого ни о чём не просить.

«Издательство приглашает молодого, стрессоустойчивого сотрудника с опытом работы от трёх лет. Работа связана с командировками. Зарплата высокая». Он ещё раз перечитал объявление. И скопировал адрес.

Перезвонили ему быстро. Назначили встречу. Через две недели Алексей уже числился корреспондентом в очень серьёзной организации.

— Так как же реинкарнация?.. Может, это — лишь выдумки необразованных землян?

— И далась тебе эта тема! — вспылил наставник, но взял себя в руки и спокойно продолжил. — Хорошо, попробую объяснить. В том виде, в котором её представляет большинство, реинкарнации, действительно, не существует. То есть человек не превращается в кошку, собаку или насекомое. Но он, а точнее — его душа, может попасть в их оболочку и тем самым ограничиться возможностями этих самых созданий. То есть потерять дар речи, способность к определённым действиям… Человек будет понимать, что он, например дикий козел, поэтому при виде охотников обязательно задаст дёру. Но объяснить им, что он такой же парень и сам когда-то любил поохотиться, у него не получится.

— Кстати, я узнал недавно, что все звери понимают, что такое оружие. И от человека с ружьём прячутся гораздо проворней.

— Ну, да… Так вот, душа, которая в течение определённого срока находится на Земле, время от времени меняет свой статус.

— Зачем?

— Чтобы испытать новые мытарства. В оболочке другого жителя планеты, или прочего живого существа. Само собой, делает она это не по доброй воле: всей своей природой, причём с первых же дней жизни на Земле, любой человек стремится назад, в рай (от этого и смутная, сладкая тоска при виде звёздного неба). Но попасть туда сможет лишь тогда, когда достойно пройдёт все испытания. Кстати, земляне уже о многом начали догадываться: недавно, например, выяснили, что ДНК всех живых существ, и даже деревьев, абсолютно идентична. Так что, думаю, в скором времени теорию реинкарнации ожидает серьёзный перелом.

Работа захватила Алексея с первых же дней. Подогревала интерес и приличная зарплата. Муки творчества, которые были невыносимы на прежнем месте, остались в прошлом. Алексей на одном дыхании делал материал за материалом и испытывал при этом не то что наслаждение — восторг!

«Неужели это — моё?» — спрашивал он себя по вечерам. И тут же отвечал: «Ну, конечно, иначе откуда столько сил!». Алексей писал статьи, репортажи о крупных нефтегазовых проектах. Участвовал в международных выставках. Летал на самолетах, больших и крошечных вертолетах. Плавал на катерах и теплоходах… За каких-то полгода он повидал столько, сколько иной не увидит и за всю жизнь. Тайга, Чёрное море, Тихий океан, Крайний Север… Но главное — люди. Общение с простыми, увлечёнными делом людьми, давало такой заряд бодрости, что Алексей буквально парил над землёй и испытывал от этого неземное наслаждение.

Иногда в его душе зарождалось сомнение: всё-таки, опустошать недра, наверное, не самое лучшее дело для человека… Но железная логика: а как ещё обогреть и прокормить шесть миллиардов землян, всё расставляла по местам. Конечно, диковато было, порой, смотреть на снующих и днём, и ночью москвичей в роскошных, полупустых авто. Представлять, сколько нефти сжигает за день только один город. Сколько вреднейшей пыли при этом поднимается вверх, закрывая солнце и звёзды, оседая на полупластмассовых листьях городских деревьев и в лёгких людей.

«Не мной это придумано, не мне и исправлять, — успокаивал он себя. — Я лишь пешка в общей большой игре».

— Почему Бог спокойно взирает на то, как люди уродуют Землю? И ещё… — Ютупе немного стушевался. — Объясни, пожалуйста, психологию этих странных существ. Честно говоря, я в отчаянии… Как мне среди них жить?

— Ну, не так страшен чёрт… Почему взирает? — Наставник устало потёр виски. — Потому что тем самым они усиливают своё наказание.

— Получается, что дьявол, искушая человека на разрушение Земли, в конечном счёте подыгрывает Богу?

— Ну да. Всевышнему ничего не стоит в любой момент уничтожить (то есть простить и «амнистировать») человечество и тем самым дать планете миллион-другой лет, чтобы она полностью восстановилась. Как, например, Марсу. Но, видимо, ещё не пришло время. Что же касается психологии… Как-то услышал высказывание: «Человечество — раковая опухоль на Земле, так как убивает всё вокруг». Мне больше нравится это: «Люди — вирус, уничтожающий среду, в которой, и благодаря которой, существует». Ни один другой живой вид во вселенной (кроме вируса и человека) так себя не ведёт.

— То есть всё это — массовое самоубийство?

— Скорее, логическое завершение цикла. Амнистия!

Была суббота. Алексей сидел на скамейке в парке, смотрел на счастливые семьи и рассуждал:

— Почему происходят войны? Неужели, жить в мире и согласии, растить детей, уважать родителей — недостаточно для полноценной, красивой жизни? — Он вдруг подумал о себе, но тут же отбросил эту мысль и продолжил. — Может быть, чем хуже ведут себя люди в общей массе, тем суровее посылаются им испытания? Этакая проверка на «вшивость» для особо зарвавшихся наций. Но почему не все это понимают?

Алёша вспомнил, как в разгар войны на Украине, когда Европу трясло уже не по-детски, «маленькая, но гордая» Латвия вдруг приняла закон об однополых браках. Ни раньше, ни позже! В результате (и больше это походило на последнюю каплю перед вселенским потопом, чем на «происки Кремля»), главный нефтяной порт страны Вентспилс, который приносил в казну государства более трети всех доходов, оказался на грани краха. Россия перестала пользоваться его услугами и перенаправила транзит через собственные терминалы на Балтике.

И что, ребята сделали выводы? Как бы не так! Взяли и выпустили мюзикл, посвящённый жизни нацистского преступника Цукурса. Одного их самых мерзких карателей рижского гетто, которому нравилось стрелять в детей.

Алексей поёжился, представив разрушенные улицы, холод, голод, смерть… Поднялся со скамейки:

— Вентспилса мало? А хотя… Наверняка, простых латвийцев корёжит от всего этого не меньше.

— Население Земли постоянно увеличивается… В раю растёт число оступившихся?

— Нет, Ютупе. Просто человек с годами создал такую атмосферу на планете, что очиститься там становится всё труднее — очень много соблазнов. Поэтому одних и тех же грешников приходится запускать (разумеется, в разных ипостасях) по второму, третьему, десятому кругу.

— Всевышний хочет погубить Землю? — Ведь если численность людей будет расти и дальше, она погибнет.

— Этого он не допустит. Потому что тогда придётся создавать новый полигон для исправления. Но, повторюсь, позволяя ухудшать условия на Земле — плохая экология, нехватка ресурсов, жизненного пространства, — он тем самым увеличивает шанс на очищение людей, ведь трудности лечат душу.

— Отсюда и периодические войны?

— Да, но это крайняя мера, когда процент отправившихся по очередному кругу начинает зашкаливать. На войне человек получает возможность пройти испытание (или не пройти, спасовать) в кратчайшие сроки — этакая сконцентрированная проверка. Как? Например, он может совершить подвиг, а может стать предателем, убийцей невинного.

— Значит, война — благо?

— Скорее — необходимость, так называемая «шоковая терапия».

— А локальные конфликты? В одной стране?

— Это означает, что число тех, кто пошёл по ложному пути и не желает исправляться, становится там критичной. Такие группы представляют опасность не только для соотечественников, но и остального населения планеты.

Придя домой, Алёша растянулся на диване, включил видео. Он давно собирался посмотреть фильм «Дух времени», о котором был наслышан от сослуживцев, но всё как-то не получалось. Первые кадры заставили Алексея сменить полубогемную позу и увлечённо уставиться в телевизор. Несколько часов беспощадных фактов что-то перевернули в сознании молодого человека. Единственное, царапнул душу кадр, когда человек сорвал с себя крест.

— Это, кажется, перебор… Но всё остальное!

Он подошёл к окну, но затем быстро вернулся к ноутбуку:

— Так… А у нас?

«Россиян ждет обязательная биометрическая регистрация. С такой инициативой выступили депутаты Госдумы.

По мнению авторов идеи, подобную меру необходимо ввести как можно быстрее, поскольку это позволит своевременно решать вопросы не только в правоохранительной, но и в социальной сфере.

Для хранения данных предлагается на каждого жителя России завести биокарту, в которую будут заноситься персональные данные и биометрическая информация о человеке. В биокарте будут записаны имя человека, возраст, место и дата рождения, документы удостоверяющие личность, отпечатки всех ногтевых фаланг пальцев рук, контрольные оттиски пальцев рук, оттиски ладоней рук (в случае увечья делается соответствующая отметка), результаты геномной регистрации, факт состояния на учете в психоневрологическом или наркологическом диспансере и другие данные.

По информации некоторых СМИ, концепция законопроекта уже получила негласную поддержку в правительстве, в Министерстве внутренних дел, Федеральной миграционной службе и других профильных органах власти».

Алексей пробежал глазами материал, ввёл новый запрос.

— И что думает народ?

«Для поимки правонарушителей? Понятно. Но таковых — пять процентов, за что же должны страдать остальные?». «Чтобы любого человека можно было объявить виновным? Мол, обнаружены ваши отпечатки, кусочки кожи и т. д. на месте преступления. Ах, вы там не были? Но улики говорят об обратном!..». «Всё это — ещё один способ держать людей в страхе». «Такие меры всегда применялись лишь к преступникам. Они унижают достоинство нормального человека и, в конечном итоге, приведут к его деградации».

— Карты, чипы… Тотальный контроль. Да что они, вообразили себя богами?! — Алексей взволнованно прошёлся по комнате, снова присел на диван. — Откуда у людей такая нечеловеческая жажда власти? Ведь у них есть всё, причём столько, что хватило бы на тысячи, а то и миллионы других, таких же как они, смертных. Зачем им мировое господство? Что они собираются с ним делать? Тешить самолюбие? Так примитивно? А в душу к себе заглянуть не пробовали? Вот где простор для настоящих игр!..

Последняя фраза выплеснулась как бы сама собой. Алёша вздрогнул, на секунду задумался, пытаясь сообразить, что он только что произнёс. Смутные воспоминания пробежали по его жилам, резко кольнули в сердце и остановились там глубокой, болезненной занозой.

«Нацистская система в конце 30-х годов ещё не была нацелена на тотальное истребление, хотя с жизнями людей и тогда особо не церемонились. Она сосредоточилась на воспитании рабской силы: послушной и идеальной, помышляющей только о милости от хозяина, и которую, в случае чего, не жалко пустить в расход.

Для этого необходимо было из сопротивляющейся взрослой личности сделать испуганного ребёнка, силой добиться его регресса — вплоть до животного, биомассы без имени, воли и чувств. Такой массой легко управлять, она не вызывает сострадания, её легче презирать, и она послушно пойдет на убой. Это удобно для хозяев».

Алексей дочитал текст, тяжело откинулся на спинку кресла.

— Но системе, основанной на подавлении, выгодна и попытка угнетаемых приспособиться, выжить любой ценой — даже путём потери собственного Я! — Учитель тревожно посмотрел на подопечного и продолжил. — С помощью предательства (я — свой!), лизоблюдства (я — твой!), показательной жестокости по отношению к низшим (я готов на всё!). Именно так люди становятся ярыми приверженцами диктаторского режима. И так убивают свою душу.

Алёша встал, быстро прошёлся по комнате. Вернулся к столу, чтобы записать неожиданную мысль, но вяло махнул рукой и захлопнул ноутбук.

— Учитель, на Земле и в самом деле есть мировое правительство?

— Смотрю, ты взялся за планету всерьёз!.. Видишь ли, повелевать человечеством — мечта многих властолюбивых бестий. Причём, делать это они пытаются жёстко: силой, хитростью, невзирая на потери, страдания и искалеченные судьбы миллионов.

— Но почему остальные им позволяют?

— Вопрос непростой… Дело в том, что когда человек живёт по вселенским (божьим) законам, верит в бессмертие души, ему не страшны не то что мировые правители, но и слуги самого сатаны (хотя это почти одно и то же). Другое дело, если он соблазняется мирскими утехами, становится атеистом, со всеми вытекающими последствиями: вседозволенность, эгоизм, жестокость… Именно тогда из человека можно лепить всё, что угодно не только чёрту, но и обычному смертному, прислуживающему преисподней. В последнее время люди, действительно, покупаются на всё материальное. Квартира (обязательно с евроремонтом!), дорогая машина, высокая зарплата, а лучше — банковский счёт… И что, такой ненасытный потребитель способен на подвиг? Да от него смердит, извиняюсь за выражение, за километр. Ну и почему бы не превратить его в раба? Очень хорошие слуги получаются из таких индивидуумов. Послушные и податливые.

— Ты сказал — мечта. Это значит…

— Это значит: мечты сбываются-а-а! И не сбываются-а-а…

По-кошачьи мурлыча популярную в России песенку, наставник насмешливо взглянул на Ютупе и вышел в сад.

— Я до сих пор думаю о людях, решивших подчинить себе Землю, — сказал Ютупе наставнику на следующий день. — Почему они ищут упоение в материальном мире? Они настолько ограниченны, что не видят истоков настоящего счастья? Им недоступна любовь? Радость, которую испытывает человек, совершив доброе дело?

— Ну что ты. Я думаю, душевные волнения известны и им…

— Но ведь душа — несоизмеримо больше, чем небольшая, раздираемая на части планетка!

— Согласен. Это — уже космос. Но, к сожалению, доступный пока не всем.

Глава 5. Лена

На Лену Алексей обратил внимание в первый же день работы на новом месте. Когда его представляли коллегам, только она одна не улыбалась, а, наоборот, смотрела изучающе и серьёзно.

— Алексей, — протянул он ей руку.

— Елена, — и снова ни тени улыбки.

Все разошлись по местам, и Алёша с удовольствием отметил, что они с Леной будут сидеть в одном кабинете.

Но нормально поговорить, а не просто перекинуться парой дежурных фраз, им довелось лишь через месяц. И он, и она постоянно были в разъездах. А если встречались в офисе, то, как правило, спешили побыстрее подготовить материл, привезённый из командировки, отсортировать фотографии, согласовать тексты…

В тот вечер Лена и Алексей случайно столкнулись в кафе.

— Я и не знал, что ты бываешь здесь после работы, — сказал он, проходя мимо её столика. — Позволишь?

— Садись. Я пью водку… Ты как?

— Виски, пожалуйста, — сказал он подошедшему официанту.

— Да ты не русский!.. — полушутя воскликнула она, хотя глаза её были так же серьезны.

— У меня польские корни… Если верить отцу. А ещё есть украинцы, белорусы и цыгане.

— Цыгане?! А хотя чему удивляться с нашей-то работой! Кстати, о работе… Хочешь анекдот?

— Давай.

— Земля жалуется Марсу: «Слушай, завелись какие-то людишки — что-то копают, взрывают, сверлят… Сил нет!». «Да не парься ты! У меня так же было — само прошло».

Ночевали они у Алексея. Это была первая девушка, которую он пригласил к СЕБЕ.

После той ночи они не виделись почти две недели. Вначале в командировку улетела Лена, а в следующее воскресенье — и Алексей. Встретившись после долгой разлуки, они не бросились в ипотечную квартиру продолжать знакомство, а пошли в театр.

— В театр? — Немного удивилась Лена и как-то по-новому взглянула на Алёшу. — А что, я с удовольствием…

После спектакля Алексей проводил её до дома и просто сказал:

— До завтра?

— Пока… — Лена медленно пошла по ступенькам. Возле дверей подъезда остановилась… и решительно набрала код.

Алёша чувствовал себя на седьмом небе. Потому что ему очень нравилась эта девушка. Потому что она так странно посмотрела, когда он пригласил её в Малый. Потому что не поднялся к ней домой.

— Для чего существуют различные религии? — спросил Ютупе Учителя, когда они проходили мимо парящего белоснежного храма. — Ведь Бог — един. Почему, например, у буддистов главная цель не рай, а удачное перерождение? Может быть, они догадываются, что дорога Домой поэтапна и не ограничивается лишь одной жизнью? Интуитивно чувствуют, что со временем каждый из них придёт к истинному пониманию мироздания? Но ведь для этого им нужно… сменить веру. А если так, то существует своего рода иерархия?

— Немного не так, но в общих чертах — верно.

— И кто же стоит на высшей ступени?

— На высшей ступени? Человек широчайшей души. Будь то христианин, мусульманин или буддист… Если же говорить о самих вероучениях — то ближе к пониманию мироздания, пожалуй, находится христианство. А ещё точнее — православие. Объясню почему. Как представляют себе рай поклонники ислама? Бескрайние сады и виноградники, полногрудые красавицы, роскошные ковры, яства, наряды и другие недоступные большинству блага… У буддистов, как ты уже заметил, главное — это удачное перерождение, например, в богатого и уважаемого. Лишь избранные, достигшие состояния нирваны, могут рассчитывать у них на некое подобие царствия небесного — состояние радости и покоя при полном бездействии. И только у православных христиан образ рая похож на настоящий. Это не шикарное существование и не блаженное безделье, а — соединение с Богом и, благодаря этому, полное раскрытие творческих способностей человека. В раю, как ты знаешь, все трудятся. Но именно этот труд — главный источник радости и удовлетворения для каждого из нас. Благодаря ему, мы растём нравственно и развиваемся духовно. И труд этот никогда не надоедает, а наоборот, с каждым днём становится увлекательней. Вообще рай — не столько место (хотя места у нас — загляденье!), сколько состояние души. Состояние бесконечного счастья от своего дела. От ощущения постоянно растущих способностей.

— Но если так, то выходит, что все православные были когда-то буддистами, мусульманами, католиками…

— Не обязательно. В любой ипостаси, на любом этапе жизни человек может встать на путь исправления и полностью очистить свою душу. Другое дело, что сделать это неимоверно трудно, и удаётся немногим.

— А что, все православные уже на пороге рая?

— И это не так. Человек забывает о своих прошлых жизнях, хотя в подсознании, снах, ощущениях что «это уже было», картинки из прошлого иногда и всплывают в его голове. Поэтому, получив последнее испытание, не подозревает о том, что оно последнее… И срывается. Иногда — до животного. Ну а дальше — долгая череда смены оболочек…

— Из-за этого и перенаселение на планете?

Наставник поднялся со скамьи и произнёс, глядя куда-то вдаль:

— Может быть… Раньше у землян была одна общая вера. И Бог — тоже один. Разделение произошло позже…

— Но почему?

Учитель медленно шёл по белой аллее. На вопрос подопечного он даже не обернулся.

Уже дома Алексею вдруг стало невыносимо грустно. Он походил по квартире, выпил кофе, попытался смотреть телевизор, но тут же выключил его и подошёл к письменному столу. Дальше началось что-то невообразимое. Смех, слёзы, озноб, лихорадка, ужас, восторг — всё смешалось в один комок оголённых нервов, который вот-вот должен был разорвать вселенную, но вместо этого вышвырнул на бумагу несколько неосознанных автором строк:

Вечерний опустевший сад,

Лиан извилистые змеи.

И ваше «нет» так невпопад,

И тихий свет в конце аллеи.

И дальний звон колоколов,

Плывущий медленно навстречу…

Не надо слов, не надо слов —

Какой чудесный, чистый вечер!

Алёша закрыл блокнот. Встал, распахнул окно. Далеко, за лесом громоздких многоэтажек, начинало розоветь небо. Это было первое его стихотворение о любви, не считая нескольких школьных опытов, от которых остались лишь грустные, бестелесные воспоминания.

— Кажется, я пропал… — прошептал он непослушными губами и упал в тёплое молоко предрассветного сна.

Наставник озабоченно ходил по овальному кабинету. Он знал, что именно сегодня Алёше придётся принять очень важное решение. Ему уже посылали несколько неоднозначных подсказок, но, похоже, молодой человек или не заметил, или проигнорировал их. «Нужно будет объяснить доходчивей», — подумал Учитель. Но как? Давать прямые советы было запрещено вселенским уставом. Тот же инструмент, которым он мог оперировать, не выходил из тесных рамок намёка.

— Чтобы испытуемый обратил внимание на подсказку, она должна быть понятной и заметной. — Это наставник выучил назубок ещё в юности. — Несколько раз споткнулся на ровном месте? Не тот случай. Залил крепким чаем рубашку? У него их — гардероб. Кольцо! Как же я сразу…

Он что-то прикинул в уме и по-детски, светло улыбнулся.

Предложение девушке Алексей делал впервые. Нельзя сказать, чтоб он очень волновался, но всё же ударить в грязь лицом не хотелось. Он достал из шкафа дорогой костюм, новую кремовую рубашку. Посмотрел на галстук, но решил не надевать — высмеет. Лена, действительно, нередко подтрунивала над Алексеем, особенно над его серьёзностью и, как она выражалась, «занудной» точностью к мелочам.

— Кольцо! — произнес он вслух. — Да где же оно?

Алексей точно помнил, что вчера вечером положил подарок для любимой на середину письменного стола, «чтоб не забыть». Он приподнял ноутбук, как будто бархатная коробочка могла под него поместиться, пошарил глазами по полкам…

Кольцо неожиданно обнаружилось в ванной комнате, рядом с зубной щёткой. «Мистика какая-то», — подумал Алексей. Но развивать мысль было некогда — через полчаса он уже должен сидеть в вагоне метро, чтобы успеть встретить любимую у подъезда.

Он быстро открыл коробочку, достал золотой кружок с искристыми камешками, хотел посмотреть их на свет, но больно ударился коленкой об ванну и выронил подарок. Пару секунд колечко, как шарик в барабане рулетки, покрутилось по белоснежной эмали и исчезло в горловине слива. Обалдевший Алексей тихо проводил его взглядом, затем достал из кармана мобильник и нагнулся над ванной. В тёмном и не очень чистом отверстии что-то блеснуло…

К подъезду Лены Алексей подошёл уже в сумерках — провозился, выковыривая из слива кольцо. Достал телефон, чтобы позвонить и предупредить о приходе, но тут увидел, как из белого БМВ выскочила девушка и, прикрывая лицо огромным дисплеем айфона, быстро зашагала к подъезду.

— Лена! — крикнул Алёша. Она обернулась:

— А, это ты… Заходи.

Лена тоже жила одна. Ее съёмная квартира была попроще, но зато здесь сразу чувствовались женские руки: цветы на подставках, чистые полы и какой-то особенный аромат в ванной…

— Ты выйдешь за меня? — спросил он её ещё раз, когда они вышли из спальной.

— Я же сказала — завтра. Всё зав-тра-а… Налей-ка лучше вина — сегодня такой сумасшедший день!..

— Почему он не понял знака? — Учитель глубоко задумался и даже не заметил, как к нему на колени запрыгнул знакомый бурундучок и встал на задние лапки, ожидая угощения. — Ну понятно же: кольцо — символ счастливого брака, сливное отверстие в ванне — что-то нечистое и прямо противоположное… Неужели нельзя сопоставить столь явные вещи? А хотя, чего это я… Забыл, что на Земле у человека пропадает вера во всё, что он не может объяснить своим ограниченным умом? Разве что дети, по старой памяти, ещё верят там в «чудеса». Придётся намекнуть понятней… Жалко парня, но не губить же ему свою жизнь?

Учитель, наконец, увидел бурундучка, вынул из кармана пакетик с крупными ягодами, положил одну на ладонь. Зверёк схватил её обеими лапками и забавно замельтесил крохотными зубами.

— Кушай, кушай… Вот тебе ещё… — Он высыпал на край скамьи содержимое пакета и задумчиво побрёл по безлюдной тропе.

День свадьбы выдался хмурым. Накрапывал холодный дождь, дул ветер. Алексей крутанул стартер новенького кайрона, включил «Сплин». Ему нравились последние композиции этой группы. После «Орбита без сахара» Саша Васильев, действительно, очень вырос. Его новая песня «Оркестр» стала бомбой для многих почитателей русского рока и серьёзным ударом по зарождающемуся поколению циников, самые умные из которых организовали на телеканале «Дождь» обсуждение блокады Ленинграда. Главной мыслью дискуссии стал вопрос: не проще ли было сдать город врагу и тем самым избежать многочисленных жертв? Правда, оказалось не ясно, откуда у этих ребят взялась уверенность в альтруизме фашистов, выжигавших напалмом деревни вместе с их жителями, разрушавших до основания города, которые не удавалось взять с первого раза…

— Не было бы у нас сейчас никакой Северной столицы… — подумал Алексей. — И, вообще, как бы ещё всё обернулось с войной, если бы Сталин сдал Ленинград.

В этот момент он почувствовал мощный удар в спину. Несколько секунд Алексей соображал, что случилось. Затем вышел из машины и огляделся. Из-под капота въехавшего в него мицубиси валил белый дым. Бледная хозяйка авто сидела в салоне, вцепившись в руль.

— С вами всё нормально? — Алексей открыл дверь покорёженного японца. — Выключите зажигание…

К дому невесты Алексей подъехал почти вовремя. Правда, на такси.

— Ты без машины? — спросила Лена. — А хотя, в таком фраке — и за рулём!..

Белый лимузин в дежурных ленточках с цветами сделал последний круг почёта и остановился возле небольшого ресторанчика на Тверской. У дверей уже стояли знакомые и друзья. Немного в стороне Алексей заметил родителей. Они как-то смущённо и глуповато улыбались. У отца в руках был большой, но дешёвый букет.

— Поз-драв-ля-ем! — пару раз проскандировала толпа, и вслед за молодыми потянулась в помпезные двери.

Глава 6. Быт

— Учитель, я здесь как-то прочёл, что пьяницам и проституткам помогает Бог…

— Просматривал жёлтую прессу? — Наставник брезгливо поморщился. — Да, помогает. Начать новую жизнь в другой оболочке — например, жабы. Поэтому они так долго и не живут… Да что переливать из пустого в порожнее: есть Десять заповедей, и их сознательное нарушение — почти гарантия нового срока, в иной ипостаси. Почему — почти? Потому что некоторые люди, упав на дно, испытывают к этому такое жуткое отвращение, что полностью изменяют свой взгляд на мир. Таких Всевышний прощает и даже помогает им обрести себя заново.

— Значит, на Земле нужно жить тускло, но правильно?

— Каждый решает сам. Но срок тусклой жизни всегда будет больше. Причём — намного.

— И, всё-таки, простой обыватель — это хорошо?

— Если он не совершает ничего дурного, то это — обычный, последовательный путь к раю. Но очень долгий и нудный. Иногда может потребоваться десять, а то и двадцать, земных жизней, чтобы душа наконец-то очистилась. Не так просто выдержать подобные сроки и не сорваться. Убийца — кратчайший путь в ад. Герой — кратчайший путь в рай. Герой — это тот кто, жертвуя своей жизнью, спас других. Праведник — тоже гарантированный путь в рай, хотя и гораздо длиннее.

— А если человек не совершает ничего плохого, но при этом не делает и ничего хорошего? Он тоже попадёт в рай?

— В рай, рано или поздно, попадут все. Почти все. Что же касается сути твоего вопроса, то вряд ли на свете найдётся человек, который не совершает никаких поступков. А раз совершает, значит — или хорошие, или плохие. Да, есть такие индивидуумы, которые стараются делать как можно меньше телодвижений. Но от испытаний это не спасёт. Обязательно наступит момент, когда человеку придётся выбирать между добром и злом. Ну а дальше — что выберет… Кстати, соблюдение божьих заповедей гарантирует человеку лишь то, что он не отправится в ад. Но чтобы попасть в рай, этого мало. Нужно обогатить свою душу. Через страдания, через сострадание, духовное развитие. То есть сделать её достойной рая, интересной для его обитателей. И вот это — самое трудное.

— Если ты решил стать обывателем, не думай, что жизнь твоя сложится безмятежно, — продолжил наставник. — Видел унылые очереди в поликлиниках? А бесконечный поток людей в городских больницах? Так вот, это — ребята, которые хотели пройти земной путь тихо и без проблем. Да, на первых порах им удавалось «перехитрить» Бога. Дом, работа, опять дом… Никаких шансов на бумеранги. Но пожив в таком ключе сколько-то лет, человек вдруг начинал обнаруживать в себе тысячи болячек. Причём — одна страшнее другой. «Откуда? Почему? Ведь я не совершил ничего дурного! За что?..». Да, не совершил. Но и не сделал ничего для того, чтобы стать лучше. Кому помог? Кого утешил? Ну, а раз не занимался главной задачей каждого землянина — исправляться — примите «бонус». И опутывает бедного обывателя, как тяжёлый питон, ужасающий диагноз… А все те нагрузки, которые он мог бы испытать в результате добровольного и достойного выбора (подвиг, служение великой цели… просто экстрим, наконец!), он получает в виде банальных, а ещё хуже — позорных, болезней.

— Значит, чем тяжелее живёт человек, тем для него лучше?

— Каждый решает сам, я уже говорил… — Наставник укоризненно посмотрел на Ютупе. — Единственное, добавлю, что не стоит радоваться, а уж тем более кичиться, тем, кто устроился на Земле лучше других. На самом деле — это слабаки, которые выбрали лёгкую долю ещё на небе, или интуитивно следуют этому пути в силу чахлых душевных свойств. Кстати, многие подсознательно же и «губят» свою жизнь: бросают карьеру, обжитые квартиры и комфортные с житейской точки зрения места, так как чувствуют, что настоящая жизнь, а значит и спасение, не в этом.

— Тогда почему все хотят денег, славы?..

— Во-первых, не все. А, во-вторых, это — массовый психоз, который формируется у человека лишь на Земле. Можешь назвать его искушением дьявола. Или — испытанием Бога.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.