Бесплатный фрагмент - Живопись и графика Глухова Александра

В декабре 2021 года петербургский искусствовед, наиболее известный в России и за рубежом как знаток и собиратель ленинградского неофициального искусства второй половины XX века Николай Иннокентьевич Благодатов в одном из писем Глухову А. В. написал следующее:

«Творчество Ваше кажется серьезным, разнообразным и интересным. А почувствовать его можно будет посмотрев и пережив подлинники».

В начале 2021 года в печать вышла моя библиографическая книга: «Прошлое, далекое-близкое: записки из дневника о художниках, поэтах и других деятелях искусства». В этой монографии я написала о многих художниках и деятелях искусства последней четверти ХХ века, в том числе я написала и о творчестве Глухова А. В.

А написала я буквально следующее: «В 2011 году в интернете на художественном сайте Артлиб я познакомилась с художником-авангардистом из города Ногинска Московской области Глуховым Александром Владимировичем. У него в основном камерные работы в своеобразной технике.

Последнее десятилетие ХХ века вышло непростым. В связи с политическими изменениями, наметилась и трансформация духовной жизни общества: постулаты так называемого соц. реализма стали уходить в прошлое, и дух свободы творчества внёс свежую струю в изобразительное искусство. Именно с такими реалиями пришлось столкнуться и начинающему в свое время художнику Александру Глухову.

Он закончил местную художественную школу в небольшом подмосковном городе Ногинске, а затем продолжил обучение в педагогическом училище с дополнительной подготовкой как «руководитель изобразительной деятельности в общеобразовательной школе», однако, дальнейшую свою судьбу продолжил в чисто педагогической сфере, продолжив обучение в Московском Педагогическом университете на факультете истории, политологии и права и затем четыре года в аспирантуре.

В дальнейшем он работал в качестве преподавателя истории и философии, став профессионалом как учитель, но будучи человеком искусства с самого раннего детства, Александр оставался художником, создавая свои графические и живописные композиции в конце рабочего дня или в свободное от работы время.

Продолжает свою творческую деятельность и поныне, вот уже на протяжении более тридцати лет, творя вдали от бурных страстей современного мира искусства. Тем не менее, но всё же одна персональная выставка его творческих работ имела место быть, и произошло это событие в стенах Ногинской художественной школы. Большинство его работ были выполнены в нетипичной для академического искусства манере. Всевозможная поддержка тогдашнего директора, Исаева Юрия Александровича, который до сих работает в стенах данного учреждения, не позволила отступить от выбранного творческого пути.

Большинство его работ выполнено авторской творческой манере. Беглый взгляд на его работы свидетельствует об абстрактной стилистике его творчества, но, в тоже самое время, они не лишены романтики, что проявилось в последних его работах. Обывателю может показаться, что его работы отчасти вычурны и перегружены хитросплетением линий и геометрических фигур, но при более внимательном осмотре эти линии сливаются и переплетаются в беззвучной гармонии и незримого безмолвного движения».

В творчестве Александра Владимировича я особенно бы выделила его пейзажи, например «Свет утра Венеции» или «Предутренняя ночь в горах», так как мне самой близок этот жанр изобразительного искусства.

Я очень часто люблю говорить, что главное в пейзаже — построить композицию, планы (первый, второй, третий), определить, что такое пятно, организующее композицию в пейзаже, что создаст настроение в картине и как это настроение выразить… Весь пейзаж сформулирован в голове у преподавателя как идея, и только потом эта идея воплощается на листе. И всё это я нашла в пейзажных композициях Александра.

Я также считаю, что сначала пейзаж на бумаге должен был скомпонован, где должно присутствовать сразу две темы: это тема небес и тема земли. Далее делаем рисунок, чтобы лист был разделён на два участка (небо и земля), находим зоны напряжения на листе. Также должна присутствовать тема света, потому что свет диктует всю работу в целом, что является основанием всего пейзажа, чтобы работа получилась гармоничной.

В пейзажах «Ночная симфония луны» и «Прощальный образ Венеции» свет как бы приглушен темнотою ночи, но он есть, что придаёт этим работам особенною загадочность.

В своей книге «Прошлое, далекое-близкое: записки из дневника о художниках, поэтах и других деятелях искусства» я написала:. «Вот интересно, что значит в живописи создать образ?

А что главное в живописи? …с брезгливостью ангела, посланного по земным делам, художник ограничивается основой формы, сутью цветовых отношений. И здесь как нельзя более помогает та самая неудобная субстанция масленых красок, приручаемая художником, как приручается человеком материальный мир. так, как хотелось бы приручить бытие — царственным жестом — и древним мановением царей, и футуристическим жестом киногероев, на который, как кажется, будет отзываться в пространство».

Когда я училась в институте моим преподавателем был знаменитый ленинградский коллекционер Николай Иннокентьевич Благодатов. Как-то раз мне удалось побывать в его квартире и увидеть его коллекцию картин. Я запомнила работы Рихарда Васми, Александра Арефьева, Шолома Шварца, Валентина Громова. Эти встречи во многом на меня повлияли, на мой вкус (я сама занималась живописью) и выбор работ при покупке, таким образом стала формироваться моя собственная коллекция, в которую ныне вошли несколько десятков работ Глухова Александра Владимировича. Несколько десятков работ Александра также находятся в коллекции Николая Иннокентьевича Благодатова, с которым я его познакомила.

Вот что сказал Николай Иннокентьевич по поводу присланных ему работ Александра Глухова:

«Работы интересные, разнообразные, творческие, живые. В коллекции они особняком, но будет оттенок непосредственной современности».

В советской и современной России к нонконформистскому искусству относились и относятся с повышенной степенью настороженности, а в бытность СССР и вовсе преследовалось, достаточно вспомнить для начала моего друга-художника Анатолия Зверева, которого советская власть расценивала как антисоциального типа и даже поставила его на учёт в психиатрическую больницу.