Бесплатный фрагмент - Жало Справедливости

Глава 1 
Нежданная гостья

Скорый поезд «Сапсан» несёт меня в Москву, впереди ещё почти четыре часа — самое время упорядочить всё, что произошло сегодня… В смысле записать. Раньше, до пенсии, это помогало. Моё треньканье двумя пальцами по лаптопу никого из пассажиров не удивляет, и слава богу. Мне сейчас не до окружающих. Весь этот сумбур, случившийся пару часов назад, должно упаковать и разложить по полочкам. Только так я смогу идти вперёд. Покой, отстранённость и ясность мысли — вот что сейчас жизненно необходимо. Мне и Насте… Чёрт! Только всё наладилось, вошло в нормальную колею, стали уже затягиваться вуалью забытья наши приключения полугодовой давности — и на тебе! Чувствую, что и вправду — покой мне только снится…

С чего начать? Как советовал старый знакомый журналист — когда не знаешь, с чего, описывай природу…. Но тут особо не разгонишься. Серое небо, тёмные силуэты оголённых деревьев, застывших в нелепых позах на фоне бесконечных потоков косого дождя за широким окном. Даже ели, укутанные в пушистые, вечнозелёные шубы, безвольно опустили руки. То и дело, под мерный перестук колёс проскакивают мимо ржавые крыши покинутых до лучших времён дач…

Терпеть не могу ноябрь. Из всех месяцев в году этот — самый противный. Осень на последнем издыхании. Безвылазная, безысходная слякоть. Снаружи и внутри… Скажете — март такой же? Отнюдь. В марте, при всей схожести сопливой погоды, всё же горит фитилёк надежды. Ещё немного потерпеть — и вот она, весна: тепло, солнце, возрождение. А в ноябре… только и остаётся, что созерцать переменчивые дорожки дождевых прядей на стекле.

Именно этим я и занимался дома, пытаясь отвлечься от тоскливых мыслей, вызванных одиночеством. Анастасия уехала на учебные курсы «Организация и современные технологии работы с молодёжью в общедоступной библиотеке» в Москву, и я уже четвёртый день маялся сам по себе. Всё бы ничего, но Настя ни разу не позвонила, да и на мои звонки не отвечала. Зарядку вроде захватила. Как пить дать — мобильник посеяла где-то. Она с этой беременностью такая рассеянная стала.

Звякнула духовка. Что ж, пожалуй, всё готово к приходу гостей. Утром позвонил Олежка, сказал, что они с Катей сегодня заявятся. Уверен — это не случайное совпадение. Наверняка Настя позаботилась перед отъездом. Ну да ладно. Всё лучше, чем одному куковать. Странное дело — всего несколько месяцев назад преспокойно жил один-одинёшенек, и меня это вовсе не удручало. Что с нами женщины делают? Хотя, чего греха таить — я по ребятам соскучился. Летом-то часто виделись, а как учёба началась…

Теперь, пока пирог остывает, можно сбегать в магазин за газировкой. Вроде большие ребята, а всё своё Пепси тянут. Слава богу, что не пиво или того хуже… Внутренне содрогаясь от предчувствия столкновения с мокрой мерзостью за окном, я осторожно спускался по лестнице (лампочки в подъезде опять перегорели), когда при скудном свете из грязного окошка над входной дверью увидел возле почтовых ящиков какую-то женщину. Она спешила засунуть некий пакет в узкую щель, подсвечивая себе чем-то, но безуспешно. Не обратил бы внимания на это (мало ли, какую рекламу нам суют), но она пыталась это сделать именно с моим ящиком.

— Это, видимо, мне? — спросил я. Женщина в испуге отпрянула от стены. В руке у неё, похоже, был карманный фонарик, луч которого полоснул меня по глазам. Хорошо, что убрала в сторону. Смог рассмотреть. Передо мной стояла незнакомка средних лет, кудрявая блондинка, стрижка короткая, в чёрном шерстяном пальто с чернобуркой вместо воротника. Сапоги фирменные, без шва спереди и молнии сбоку, с характерным каблучком. «Касадея», кажется. Я теперь в этом спец. Пришлось помучаться, пока жене сапоги подыскивали. С нашими деньгами могли себе позволить немного пошиковать. У моей тоже такой каблук, только цвет другой. Чем бы женщина ни тешилась, лишь бы не плакала… особенно на фоне токсикоза. Все эти мысли промелькнули в голове, пока окидывал взором незнакомку. Заискивающий вид и рыскающие глаза. В одной руке у женщины была объёмная женская сумка, на другой висел мокрый зонт.

— Ой! Извините! — женщина поспешно выключила и бросила в сумку миниатюрный цилиндрический фонарик красного цвета. — Здесь у вас темновато. Вы меня испугали. Щель слишком узкая.

— Я в курсе.

— А вы из этой квартиры?

— Да.

— Дмитрий Александрович, если не ошибаюсь?

— С кем имею честь?

— Меня зовут… Аделаида. Петровна. Я знакомая Анастасии. Она дома?

— Настя в Москве, на курсах.

— А я надеялась… Тогда это вам. Пойду я… Вот, она в номере забыла. Извините за беспокойство. — Женщина открыла конверт и протянула мне знакомый телефон.

Мне пришлось преградить ей дорогу:

— Одну минуту… Аделаида. В чём, собственно, дело? И откуда у вас Настин мобильник?

— Я же говорю, — сбивчиво стала объяснять она, — Настя его в номере забыла. Думала, она домой умчалась… вот, решила доставить. Аделаида старательно избегала моего взгляда, переводя глаза из стороны в сторону, то и дело поправляя причёску.

— Может, вы всё же расскажете толком? — предложил я.

— Нет-нет! Я спешу! Мне очень надо! Меня там машина ждёт! — почти прокричала она, хватаясь за ручку двери, как за спасательный круг.

— Хорошо, хорошо, успокойтесь. Скажите, вы — сослуживица Анастасии?

— Да. То есть, нет. В смысле, я тоже библиотекарь, только в другом районе. На окраине. На Чёрной речке, знаете?

Я лишь отрицательно мотнул головой.

— Мы с Настей на курсах встретились, в соседние номера заселились. У нас внутренняя дверь между комнатами была. Мы так и познакомились, друг к другу в гости ходили… В первый вечер… Она мне очень понравилась, — поспешила добавить Аделаида.

— Почему только в первый вечер?

— Я сказала «в первый вечер»? Ну да…, впрочем, в этом-то всё и дело… Вторую ночь она в номере не ночевала. И третью тоже. А телефон всё трезвонил. Я стучалась много раз, а потом… решилась войти без спросу. Телефон лежал на столе. Её какой-то ДОКА-1 всё вызванивал.

— ДОКА-1 — это я.

— А, понятно. Странное прозвище…

— Это долгая история.

— Ну, всё равно, меня это не касается. Я пошла в регистратуру, но там сказали, что Анастасия выписалась из гостиницы. Вот и подумала про неё — растяпа, телефон забыла, потом будет жалеть, ведь дорогущий же. Ну и решила привезти. Мне не трудно. Настя сама мне адрес диктовала! — скороговоркой проговорила женщина, продолжая цепляться за дверную ручку. Наверное, вид у меня был не очень, потому что незнакомка, посмотрев мне в глаза, озабоченно проговорила:

— С вами всё в порядке?

— Что? Да! Нормально, не обращайте внимания.

— Тогда я пошла? — прошептала Аделаида и выскользнула за дверь. Пару мгновений я был как в сомнамбуле, потом бросился за ней, но она уже была далеко.

— Скажите хоть, в какой гостинице вы проживали? — крикнул вдогонку. В ответ с улицы донеслось:

— «Холидей Инн» на Лесной!

Не помню, как вернулся домой, так ничего и не купив. В голове крутилось заезженной пластинкой: «Где Настя? Что случилось? Не верю во всякие там мистические связи, но может, неспроста не по себе уже третий день? Куда она могла пойти? Почему мне не сообщила?» Рой вопросов без ответа рос с каждой минутой, заполняя собой всё пространство. Мне стало душно, и я открыл форточку. Так у открытого окна меня и застали Катя с Олегом.

— Дядя Дима, здравствуйте! — раздался из-за спины уже становящийся басовитым голос моего юного соседа снизу.

— Олег? Катя? Как вы вошли? — вырвалось у меня.

— Дверь была нараспашку, — ответила привычной скороговоркой Катя и чмокнула в щёку. — Вы нам не рады?

— Я? Почему? Нет! Наоборот. Просто задумался. Проходите, садитесь, рассказывайте, я сейчас чаю сварганю. И пирог в духовке дожидается…

— Да на вас лица нет! Что случилось? — с тревогой спросила Катя.

— А Настя ещё долго на своих курсах будет? — спросил Олежка, с подозрением рассматривая засохшее печенье в вазочке. За последние месяцы он заметно вытянулся. На какое-то мгновение в памяти возник образ того пацана, что явился ко мне полгода назад… У этого уже щетина пробивается.

— Настя? Настя… по идее, должна завтра вернуться…

— Вы садитесь, я сама всё сделаю! — скомандовала Катя и усадила меня на кресло. «Тоже выросла», — автоматически отметил я, глядя на деловитые перемещения девочки по кухне. Впрочем, уже девушки. Девчонкой можно было звать ту, что была найдена нами под кодовым именем Рина полгода назад. С неё исчез тот неуловимый налёт иностранки. Сейчас это наша, родная, и это её совсем не портит. Подумать только, как много изменилось с тех пор! Вот и я теперь с Настей. Господи, да где же она?

— … или зелёный? — вывел меня из ступора вопрос Катюши. На столе было уже накрыто — всё просто, по-домашнему: хлеб, масло, кружочки колбасы и ломтики сыра, но от этого сразу стало теплей и уютней.

— Что? А, да, конечно, зелёный. Ты же знаешь.

— А мне Эрл Грей, пожалуйста, — заявил Олег, плюхаясь на стул рядом.

— Обойдёшься! — отрезала Катя, — У них нет такого.

— Тогда, просто чёрный, — согласился он.

За столом воцарилось молчание. Олежка деловито сооружал «бутерброд благополучия», укладывая на кусок батона, щедро умащенного сливочным маслом, куски колбасы и сыра. Катя снимала кожуру с яблока, а я, взяв в ладони чашку, грел руки. Хотя отопление уже месяц как началось, но сегодня мне почему-то было зябко. Простыл, наверное. Ноябрь всё-таки.

— Может, вам прилечь? — прочитала мои мысли Катя.

— Мне? Нет. Я в порядке… Спасибо за чай.

— Дядя Дима, у вас всё нормально?

— У меня? Всё… в порядке. Просто задумался. Извините. Пирог с грибами там, в духовке…. Настин рецепт.

— Нет, так продолжаться не может! — пробормотала «новоявленная хозяйка» и стала кому-то звонить по телефону. Через пару секунд зазвонил мобильник Насти, лежавший на тумбочке в прихожей. Я бросился в коридор, проверил — звонила ДОКА-3. Это Катя. Вернулся на кухню. Олежка с Катей переглянулись и уставились на меня.

— Дмитрий Александрович… вы говорили, что Анастасия ещё не приехала? — недоумевая, спросил Олег.

— Она — нет… Только её телефон.

— Что… всё это… значит? — дрожащим голосом прошептала Катя.

Как можно спокойней, чтобы не волновать ребят, я ответил:

— Это значит, что она, видимо, задержалась в Москве, а её телефон привезли домой.

— Когда?

— Только что. Может, с полчаса тому назад.

— Что значит — задержалась? Ведь вы сами говорили, что она должна вернуться домой не раньше завтра?

— Я так тоже думал, она мне сама говорила об этом. Собирался идти её встречать на Московский.

— Так почему же вы решили, что она задерживается? — продолжала допытываться Катя.

— Дядя Дим, вы что-то темните… Выкладывайте, я всё-таки ваш напарник, как-никак, — потребовал Олег.

— Я сам ещё ничего не понял. Настя выписалась из гостиницы два дня назад, но домой не приехала. Забытый ею мобильник привезла соседка по номеру.

— Может, в Москве родственники какие или друзья старые, решила у них остановиться? У неё есть там близкие? — предположил Олежка.

— Понятия не имею. Мы как-то об этом и не говорили…

— Но почему не предупредила? — возразила Катя.

— Если телефон в номере забыла, почему не вернулась? Или хотя бы позвонить могла… — продолжал рассуждать сам с собой Олег.

— Вот что! — Катя хлопнула ладошкой по столу. — Прежде всего — надо успокоиться! Может, она всего-навсего в больнице!

— Час от часу не легче. В честь чего это? — переспросил Олег.

— Оттого, что беременна! С ними всякое может случиться.

— Точно! Как сразу не сообразил! — с облегчением выпалил я, хлопнул себя по лбу.

— Потому что мужчина! Вы самое очевидное невероятным считаете! — отрезала Катя.

— Мне надо срочно в Москву! Ребята, вы меня извините?

— О чём речь! Конечно же! Давайте прямо сейчас на вокзал, — поддержал меня Олежка.

— Вы особо не волнуйтесь, это бывает. Мы здесь останемся, на всякий случай. Вдруг что прояснится. Как найдёте Настю, нам сразу позвоните, чтобы и мы не волновались, — попросила Катя.

Через пару часов я уже сидел в «Сапсане». На душе, с одной стороны, вроде, чуть отлегло, с другой — нарастала тревога: а вдруг всё не так просто? Осложнения какие-нибудь? Она так хотела детей… Я должен быть с ней рядом прямо сейчас! Проклятье! До Москвы ещё так долго!

Глава 2 
«Холидей Инн»

Так лучше. Изложил — и сразу полегчало. Понимаю тех, кто выбалтывал свои тайны в колодец. Хотя — не мой случай. Мне ещё предстояло узнать этот секрет. С чего же начать поиски? Позвоню-ка я Алику.

— Олег? Никто не звонил?

— Нет! Вы уже в Москве?

— Нет, я из Сапсана звоню. Слушай, напарник, просьба есть.

— Слушаю.

— Чтобы не терять много времени, попробуй проверить: не было ли какого-нибудь несчастного случая в Москве пару дней назад.

— Ага, понял. Но типун вам на язык… Тут Катя подсказывает, что мы ещё по базам полазаем.

— Опять за своё, хакеры чёртовы? — с тревогой пробормотал я, но тут голос в трубке сменился на женский:

— Дмитрий Александрович, вы за нас не беспокойтесь, мы сами тут как-нибудь разберёмся. Жаль, Эйзи больше нет, а то бы вмиг всё узнали…

— Ладно, только вы там поосторожней, не наследите. И сразу, если что выясните — ставьте меня в известность!

Она права — с мистером Эйзи всё было бы проще. Полгода назад нам удалось спасти искусственный разум от гибели, но, как оказалось, ненадолго. Спустя три месяца он исчез навсегда…. Хотя, честно говоря, когда стало ясно, что Мистера Эйзи больше нет, даже почувствовал некоторое облегчение. В конце концов, жили же мы без него, и ничего — справлялись. Конечно, он был логичен и разумен до тошноты, но всё равно это ощущение, что тобой незримо командует кто-то… «не такой, как все», немного коробило.

Вспышка солнечной активности, протуберанцы, солнечный ветер… НАСА предупреждало летом о скором усилении солнечной активности, но, что будут такие последствия, не просчитал даже вездесущий мистер Эйзи. При всей его могущественности наш биологический вид оказался живучее. Да, пришлось посидеть без света полтора суток, да, потеряли в несчастных случаях около сотни тысяч, да, с пару сотен миллиардов материального ущерба в результате пожаров и наводнений, но выжили! Хоть и с потерями, но всё вернулось в норму. Олежка чуть ли не больше всех сокрушался по поводу исчезновения искусственного разума. А ведь раньше сам хотел его уничтожить…. Ничего не поделаешь, будем искать старыми методами. С чего же начать?

Телефон! Странно, за всё время нашей совместной жизни ни разу не заглядывал в её телефон. Хотя она в мой заглядывала. Знаю точно. Но с женщины какой спрос? Как говорится — она хоть и человек, но ничто женское ей не чуждо. Да и у меня от жены секретов нет. Теперь самому придётся в её мобильном полазить, неудобно даже как-то. С детства терпеть не мог читать чужие дневники, будто в замочную скважину подглядываешь. Судьба-насмешница — с детства не любил, а всю жизнь только и занимался, что ворошил чужие тайны…

Вотсап, телеграмм, мессенджер — всё как у всех. Посмотрим-ка телефоны… Дока 1, 2, 3 — это понятно. Полгода назад нами была создана команда ДОКА — Дмитрий, Олег, Катерина и Анастасия для поиска, как оказалось, искусственного разума. Лиза — напарница в библиотеке. Надо бы ей позвонить — может, она что знает? Софья Львовна — заведующая. Этой лучше не звонить, Настя её терпеть не может и, как мне кажется — взаимно. Телефонов маловато. У Анастасии действительно не так много знакомых…. Может, есть что-нибудь в сообщениях? Нет, и здесь ничего необычного. Мои последние. Я, оказывается, не слишком красноречив и разнообразен: Настя, перезвони! Куда ты пропала? И так — двадцать раз. Как юнец какой-то, тьфу…. Ага! Я был всё же прав — Анастасия просила Катю навестить меня. Но это мало радует — ничего, что прояснило бы ситуацию…. Галерея? Посмотрим! Ну и рожа! Где это она меня так сфоткала? А это мы с ребятами вместе полгода назад, в библиотеке. Только-только поженились… Настя, оказывается, любит природу снимать, цветы. По-моему, у неё неплохо получается. Торговые ярлыки из ИКЕИ. Это когда мы мебель после ремонта подыскивали. А что среди последних? Чёрт подери, она практически не делала селфи. Проверю-ка у себя на телефоне. Тоже хорош — ни одной фотографии жены. Любящий муж, называется! Как найду её — первым делом запечатлею. Ладно, вернёмся к мобильнику. Что там ещё? Фото какой-то комнаты. Скорее всего — номер в гостинице. Номер, как номер — ничего особенного. Вид из окна. Ну какой вид из окна в Москве? Дома, улицы, машины… А! Вот! Совместное фото с соседкой по номеру, как её там, Аделаидой. Выглядят радостно. Улыбаются в камеру, сидя на диванчике. Где же тебя искать, родная моя?

В Москве такая же мерзость, как и в Питере. Разве что без ветра. С полов шляпы капает прямо на нос. Ну да ладно, не сахарный. Терпеть не могу зонтов, предпочитаю иметь свободные руки. Слава богу, идти до гостиницы от метро недалеко. Отель снаружи вполне приличный. А внутри ещё роскошнее. Чувствую на себе неодобрительные взгляды, брошенные из-за стойки, с ясно прочитываемой мыслью — ну вот ещё один заявился. Наследит теперь! Сам понимаю — не подарок, но что делать? Стряхиваю плащ и шляпу у входа и направляюсь к роскошному деревянному барьеру, отделяющему нас, простых смертных, от них, существующих в этом великолепии. Ожившая модель с обложки журнала «Деловая Женщина» по ту сторону стойки настойчиво делает вид, что меня не существует на свете, перекладывая бумаги с места на место. Интересно откуда они такие берутся? Не сразу же их заведёнными куклами матери рожают? Бьюсь об заклад — в детстве это был вполне нормальный ребёнок.

— Здравствуйте, девушка!

— Да? Я вас слушаю. По какому вопросу? — Кудрявая дива со скучающим видом отозвалась на моё приветствие заученной фразой. С виду она казалась умней. Ну вот по какому вопросу только что прибывшие граждане обычно обращаются на «ресепшн»?

— Свободные номера есть?

— А у вас есть бронь? — вопросом на вопрос ответила она, из чего я делаю вывод, что номера есть, но «не для всяких там с улицы». Откуда в нас такое? Уверен — эта красавица в другой ситуации сама рьяно возмущается бюрократией на пустом месте. Что ж, с волками жить…

— Так. Короче! Мне нужен номер, одноместный. Я здесь в служебной командировке. И побыстрее! — жёстко произношу я и показываю своё фирменное удостоверение в развёрнутом виде. Фотография хоть и старая, но узнать можно. А главное ведь не фото, а надпись: «старший следователь по особо важным делам». Это произвело впечатление. Явные перемены в лице дивы: от растерянности и мимолётного страха к услужливой готовности выполнить любой приказ. Теперь можно убирать краснокожую книжицу. В который раз она помогла прорвать бюрократическую блокаду. Молча, про себя, ещё раз говорю «спасибо» бывшим сослуживцам, что не отняли его у меня, как полагается, когда уходишь на пенсию, оставили на память.

— Одну секунду. Ваш паспорт. Пожалуйста. Третий этаж, номер триста двадцать. Что-нибудь ещё?

— Вас как зовут? — я тоже умею отвечать вопросом на вопрос.

— Света, Светлана Юрьевна.

— Мне нужен список гостей, останавливавшихся у вас за последнюю неделю.

— Вообще-то такую информацию только с разрешения старшего администратора… — робко прошептала Света.

— Ну так получите это разрешение! Надеюсь, вам полчаса хватит? А пока я приму душ и приведу себя в порядок. Устал с дороги. Кстати, где у вас можно поужинать?

— Всё будет сделано. Располагайтесь. При нашем отеле прекрасный ресторан. Европейская, грузинская, японская кухня. Можно заказать в номер.

— Не надо в номер. Я спущусь.

Душ, как ни странно, не принёс свежести. Голова по-прежнему плохо варит. Не соображу с чего начать. Ладно, может поесть?

Мне хотелось спокойно поужинать наедине со своими мыслями, но, видимо, слух обо мне уже прошёл, и вокруг меня стали суетиться официанты. Заказал хинкали и фаршированные грецкими орехами баклажаны. От винной карты демонстративно отказался, что было воспринято с некоторым замешательством. Согласился на чайник зелёного чая. Горячий грузинский лаваш в форме бумеранга от шеф-повара оказался очень кстати.

Лысеющий метрдотель, стоя в сторонке, одними взглядами руководил процессом. Его вытянутая по струнке фигура, гладко прилизанные волосы, острый нос, настороженные глазки и слегка согнутые в локтях руки кого-то мне напоминали. Да, точно! Сурикат, один в один. По-своему оценив мою улыбку, «сурикат» осторожно подошёл к столу, протянув несколько листов бумаги.

— Как вы просили. Это список. К сожалению, старшего администратора в настоящий момент здесь нет, но он поручил мне во всём помогать. Будут ещё какие распоряжения?

— Спасибо, я вас позову.

Найти, что искал, не составило труда. Вот она, Анастасия Плужина. Номер семьсот шестнадцать. Надо было ей всё же перейти на мою фамилию. Коробит немного видеть рядом со своей женой фамилию бывшего напарника. Испугалась бумажной волокиты… Хотя, сейчас это даже хорошо. Мои расспросы не вызовут подозрений в личном мотиве. Заселена 20 ноября, выписана 21. Действительно, всего одна ночь. Куда же ты делась, радость моя? Где ты сейчас?

Вышколены они здесь на славу. Стоило мне лишь взглянуть на «суриката», как он оказался возле столика.

— Скажите, в номере семьсот шестнадцать кто-нибудь заселён?

— Одну секунду, сейчас выясним.

Через минуту он возвратился вместе со Светланой. Та явилась с планшетом в руках:

— В этом номере должна жить Плужина Анастасия. Номер забронирован вплоть до завтрашнего утра, — бойко рапортовала она.

— Должна, но не живёт! Судя по этим записям, она выписалась ещё двадцать первого числа.

— Да? Хм-м-м. Но броня не была снята. Как так? А, понятно, номер проплачен на весь срок. В таком случае, там пока никого нет. А что она натворила?

— Давайте сразу условимся, что вопросы здесь буду задавать я! — пришлось резко отрезать мне. — Лучше скажите, почему так получилось? Ведь если человек выписался раньше времени, разве не положено вернуть ему деньги?

Тут вмешался метрдотель. Он весьма выразительно посмотрел на Свету, высоко подняв одну бровь. Та сразу замешкалась, покраснела и поспешила оправдаться:

— Вообще-то да… но я её не выписывала. Завтра с утра придёт Наташа, это было в её смену.

— Что ж, придётся спрашивать с Наташи. Могу я осмотреть номер?

— Пожалуйста. Ключ я немедленно принесу. — Светлана уже ринулась было из ресторана, но мне пришлось её остановить:

— А кто убирался там? Мне бы хотелось поговорить с уборщицей.

— Сейчас посмотрю. — Света стала лихорадочно тыкать пальцем в планшет. — Так! Двадцать первого числа… на этом этаже… работала Гульнара. Она тоже завтра утром должна выйти.

— В таком случае, оставим всё до завтра. В семьсот шестнадцатый никого не заселять, а утром пусть Гульнара первым делом зайдёт ко мне, мы с ней вместе его проверим. Всё ясно?

Поднявшись к себе, я позвонил ДОКА-2. Алик будто ждал звонка, отозвался сразу:

— Дмитрий Александрович? Как дела?

— Пока никак. А что у тебя?

— Никаких серьёзных аварий или происшествий с участием женщин последние дни по Москве не отмечено. Но…

— В чём дело? Что замялся, партнёр?

— Дядя Дим, вы только заранее не расстраивайтесь! Может быть, вовсе не о чем беспокоиться!

— Конкретней, а то ты меня совсем запугаешь своими вступлениями.

Олежка перешёл на жаркий шёпот:

— В трёх моргах Москвы есть неопознанные женские трупы. Один из них после пожара два дня назад, сильно обгоревший. Два других — не знаю, сведений нет. И я не смог пока узнать, когда они поступили, так что вполне возможно, что…

— Ладно, понял. Не переживай раньше времени. Пришли мне адреса, завтра проверю.

Олег снова заговорил громко:

— Тут Катя трубку рвёт!

— Слушаю.

— Дядя Дим. Я звонила на Станцию скорой помощи Москвы — у них нет информации на неё. Но она могла сама обратиться в больницу. Завтра попробую обзвонить клиники.

— Хорошо. Что-нибудь ещё?

— Я тут нашла один портал. Называется «Ищу тебя». Он как раз создан для поиска пропавших людей в Москве. Вы разрешите заполнить его от вашего имени?

— Конечно! И укажи мой номер телефона для связи.

Глава 3 
Кто ты — Аделаида?

На удивление всю ночь проспал, как убитый. Очнулся только от какого-то тихого скрежета. Не сразу осознал, где нахожусь — незнакомая кровать, шторы, настольная лампа, дурацкая тумбочка. Но странный скрежет быстро вернул меня в действительность. На цыпочках подошёл к входной двери — царапание доносилось оттуда. Поймал себя на знакомом жесте — рука сама потянулась к левой подмышке. Уже два года на пенсии, а привычка жива! Мне бы сейчас пистолет… Резко распахнул дверь — женщина в платке и форменной одёжке уборщицы испуганно отпрянула от неё.

— Вы кто? Что вам надо?

— Ви сами просиль утром зайти. Я Гульнар.

— А, это вы. Простите за мой вид. Один момент, я сейчас буду готов. — Коря себя за подозрительность, поспешил ретироваться подальше от двери. Вид мужчины в трусах на пороге может испугать любую женщину, тем более, азиатку.

Через минуты три мы уже поднимались с моей новой знакомой на лифте на седьмой этаж. Номер семьсот шестнадцать. Похож на мой, разве что эстамп на стене другой. Вид из окна соответствует фото на телефоне. Заглянул в шкаф, под кровать — никаких следов. Гульнара скромно стояла в сторонке, наблюдая за моими действиями.

— Ви, начальник, напрасно искать. Тут ничего нету. Я свою работу знать.

— Гульнара, когда вы тут последний раз убирались?

— Двадцать первый ноября. С тех пор неть.

— Всё было в порядке? Ничего необычного? Может, что-то было разбито или потеряно?

— Неть, все било в норма. Он даже минибар не открываль! Вот только вода бутылка выпил. Но это нормално.

— Он?

— Ну да, постоялка.

— Постойте, тут жил мужчина или женщина?

— Женщин, толко женщин, мужчин не видеть. И в соседнем номере тоже толко женщин. Вредний.

— В соседнем номере? Это в семьсот восемнадцатом? — догадался я.

— Ну да, оттуда. Он через этот дверь входить. — Уборщица глазами показала на дверь между номерами.

— А почему вы решили, что она вредная?

— Он зашёль и смотрель тут, как я убирать! — Гульнара встала у смежной двери, скрестив руки на груди.

— Ещё командовать — «чище, чище!», будто я не знай, как свой работа делать! Говорить — много пыль! — возмущённо продолжала жаловаться уборщица. — Какой пыль? У нас в Тошкент — вот где пыль, а здесь откуда? Уже целий недель дожжь… Я тут всё как следует мыть, так что ничего нет, верь мине. Даже постель менять, как положено. Раз человек ранше уехаль, надо менять.

— Раньше уехала?

— Ну да! Вообще-то мы обычно просто постель заправлять нужно, когда человек здесь живёт. А когда уезжать — тогда менять.

— А откуда вы знали, что отсюда выехали? Вам менеджер сказал?

— Нет! Не менеджер. Это так соседка и сказать — «нет здесь болше никого, уехал домой, убирай, как следует!» И следиль за мной!

— А вы ничего не находили?

— А-а-а! Да! Совсем забиль. Зарядка биль. Для телефон. Я всё вниз менеджер отдаль. У неё можно спросить.

— А телефона здесь разве не было?

— Нет! Точно нет! Я ишо удивилась — зарядка ест, а телефон нету.

— Что же вы зарядку этой вредной соседке не отдали?

— Ещё чево! Я права не иметь! Это не их комната! Нас так училь: всо, что найдём — всо вниз менеджеру отдавать надо. Вдруг человек вернётся, спрашиват будет.

Какая-то неувязка… Аделаида говорила, что телефон разрывался звонками два следующих дня… А уборщица утверждает, что телефон не видела…

— А за этой вредной соседкой вы тоже убирали?

— Конечно! Позавчера это быль. Но ничего не оставался в комната. Всо чисто! — упреждая мой вопрос, поспешила ответить она.

— Спасибо, Гульнара, вы свободны.

Я вернулся в свой номер. На душе было неспокойно. Вчера я что-то упустил из виду. Вчера вечером за ужином… что-то ускользнуло от моего внимания. Хотя, точнее сказать, видимо, не ускользнуло — отметилось где-то в глубинах подсознания, раз сейчас это меня беспокоит. Просто я не придал этому значения тогда. Со мной так бывало. Знакомое чувство потери следа. Следует переворошить память. Что же я упустил из вчерашнего вечера? Ужин, «сурикат», Светлана… список постояльцев… Так и есть! В номере семьсот восемнадцать была прописана Андреева Татьяна Николаевна. А где же Аделаида? Лихорадочно просматриваю заново весь список. Женщины с таким именем в нём нет. Хм-м-м…

Спускаюсь вниз. За стойкой сегодня другая сотрудница. Тоже модель, но гораздо приветливее.

— Доброе утро! Бесплатный завтрак в ресторане — это вон туда по коридору.

— Спасибо, Наталья. Я по другому вопросу.

— Чем я могу вам помочь? — сдержанная улыбка, внимательный, но спокойный взгляд. Эта «модель» внушает мне доверие.

— Видите ли, я следователь.

— А-а-а, да, меня предупреждали. Вы из номера триста двадцать? Дмитрий Александрович?

— Так точно.

— Гульнара-уборщица, уже заходила к вам? Я её с утра направляла.

— Да, мы с ней уже осмотрели номер. Там вроде зарядку находили?

— Сейчас посмотрим… — Наталья вытаскивает большую коробку из-под стола. — Чего у нас только не забывают! Две недели назад даже детскую коляску забыли, представляете? Первую неделю мы здесь храним, чтобы под рукой, а потом в камеру хранения отдаём. Это же двадцать первого было? Так и есть! Вот она, подписана, как положено, из номера семьсот шестнадцать.

— Спасибо. Скажите, Наталья, это вы выписывали женщину из этого номера?

— Да. Если двадцать первого, то я. Моё дежурство.

— Вы не помните, всё ли с ней было в порядке? Может, она выглядела бледной или обеспокоенной? Может, она такси вызывала или адреса больниц искала? — Я стал задавать наводящие вопросы.

— Хм-м-м… насколько я помню — нет. Обычная крашеная блондинка с короткой стрижкой. Сказала только, что уезжает. Я хотела сделать ей перерасчёт, чтобы вернуть деньги за бронь, но женщина сказала, что пусть всё так и остаётся, как оформлено, вдруг она ещё вернётся. Да и потом, номера были спонсором оплачены, так что…

В голове звякнул тревожный колокольчик. Ладно бы какой-нибудь международный конгресс, скажем, по электронике или новейшим лекарствам — там, само собой, без спонсоров — никак, но обычные курсы для библиотекарей???

— Спонсором?

— Точнее, приглашающей организацией.

— А вы не подскажете, что это за организация?

— Одну секунду… Это компания «ЛОБ-М». Она также оплатила номер семьсот восемнадцатый.

— Ладно… дайте-ка мне их контакты на всякий пожарный.

Наталья деловито записала адрес и телефон на листок из блокнота с фирменным логотипом отеля… Звонок в голове снова дал о себе знать, когда я уже было собрался попрощаться. Блондинка? Насколько я помню свою жену, у неё были прекрасные тёмно-русые, волнистые волосы до плеч.

— Простите, ещё один вопрос. А почему вы решили, что она крашеная блондинка?

Наталья довольно хмыкнула и сказала с назидательным тоном:

— Мы, женщины, это сразу видим.

Может, и в самом деле, визит в Москву — достаточная причина для перекрашивания? Особенно во второй половине беременности. Вспомнилось, что с первой женой во время её «отягощённого» состояния приходилось по три раза на дню ехать в другой конец города, чтобы она могла съесть свою «двойную порцию» пельменей. Причём только в одной и той же пельменной! Кто этих женщин поймёт? Но когда же Настя успела? Ведь на селфи она, вроде бы, была ещё не перекрашенной… Перелистал галерею на Настином смартфоне. Так и есть! Тёмно-русая. И фотография сделана, судя по всему, вечером. А утром, получается, она перекрасилась, прежде чем покинуть гостиницу?

— Наталья, посмотрите на это фото. Это была она?

— Конечно. Вот эта! — ответила девушка и уверенно ткнула пальцем… в Аделаиду.

— Вы абсолютно уверены?

— Вот теперь, когда вы сказали, я засомневалась. Да нет, вроде эта. Точно эта!

— Послушайте, а паспорт она показывала перед выпиской?

— Показывала. Там было ясно написано: Анастасия Петровна Плужина. Поэтому-то я и подумала, что перекрашенная — ведь в паспорте она выглядела темнее.

— Значит, на то, что волосы темнее, вы обратили внимание, а то, что это совсем разные лица — нет?!

— Да вы что? Какие-такие разные лица? Это была она! — тут Наташа взяла в руки мобильник и стала внимательней всматриваться в фото. — Вроде она. И мы тут не пограничники вам! Нам главное, чтобы написано было — кто и как, номер серии, кем выдан. И вообще — они между собой так похожи!

Взглянул на селфи свежим взглядом. Действительно, они казались похожими друг на друга, только волосы разные — как я сразу этого не заметил? Аделаида в жизни была ростом повыше да осанкой покрепче, но на фото этого не заметишь…

— Хорошо, хорошо, успокойтесь. Напоследок распечатайте-ка мне всю информацию по жилице номера семьсот восемнадцать.

Откланявшись, я с тяжёлым сердцем направился к выходу. Предстояло посетить морги, адреса которых прислал мне Олежка. Все они оказались недалеко от станций метро, так что можно обойтись общественным транспортом. В Москве это особенно актуально, ведь в пробке можно проторчать несколько часов. Но и в Питере не лучше. Поэтому я так и не сподобился купить машину, между прочим. Хотя, мы с Настей собирались… Сердце снова заныло… видно бляшки дают о себе знать. Надо завязывать с вкусной пищей.

С ксерокопии паспорта на меня смотрела Аделаида, которой, как оказалось, вовсе не существует. А есть некая Андреева Татьяна Николаевна, 1980 года рождения, место рождения — город Уфа. Где же тебя искать Таня-Аделаида? А что искать придётся, я теперь не сомневался. Нити, по всему видно, ведут к этой женщине. Или через неё к кому-то ещё… Но странность, если не сказать противоречивость ситуации продолжала удивлять. Если ты, «Аделаида» — соучастница исчезновения моей жены, то какого чёрта было приходить ко мне домой и приносить телефон? Если нет — зачем скрывать своё имя? И случайно ли вы так похожи? За такими мыслями меня застал в метро телефонный звонок. Это была Катя.

— Дмитрий Александрович, какие новости? Есть вести от Анастасии Петровны? Или о ней?

— Пока ничего нового. Извини, я сейчас в метро, плохо слышно. Поговорим позже.

Мне не хотелось посвящать девочку в свои ближайшие планы. Будет переживать, нервничать попусту. У них там и без меня проблем хватает. Показалось мне или нет — между ними что-то не так? Поссорились? Вчера за столом они вроде и разговаривали между собой, но как-то… прохладно. Буду надеяться, что показалось. Жаль, если разбегутся… Они оба такие хорошие.

Посещение моргов заняло у меня почти три часа. Ладно, чёрт с ним, со временем, главное на душе полегчало: все три женских трупа были не Настей. Некоторые мизерные сомнения оставались насчёт сгоревшей женщины, но, судя по месту, где его нашли, росту, весу и состоянию внутренних органов это была всего-навсего какая-то бомжиха. Обнаружили её в подвале заброшенного административного здания. Типичный случай. Скорее всего, напилась, закурила и заснула с горящей сигаретой. А главное — она не была беременной.

Глава 4 
Тупик

Мне уже хотелось отправиться поскорее в Питер и начать поиски Татьяны-Аделаиды, но оставалось ещё одно дельце — надо было сходить на пресловутые курсы библиотекарей. Найти их было не сложно — они должны были проходить на базе «Российской Библиотеки для молодёжи». Интересно, есть ли у них ограничения для членства по возрасту? Или, может, у них в анналах одни только комиксы?

Однако, на первый взгляд, библиотека не представляла собой что-то особенное — располагалась она на первом этаже восьмиэтажки блочного типа. Курсы ещё не закончились, и поэтому поиски ответственного не заняли много времени. Невзрачная женщина средних лет, в роговых очках и с пышным бюстом с готовностью стала рыться в бумагах после предъявления мною удостоверения.

— Вот! — с радостью сообщила она, — Плужина Анастасия Петровна зарегистрировалась на курсах в первый же день. Вот, посмотрите сами — её подпись на регистрационном списке.

Я взглянул на лист в указанную графу — это была не подпись Анастасии.

— Вы уверены, что именно она сама регистрировалась?

— Да, конечно. Я сама в тот день занималась регистрацией участников. Курсы у нас платные, поэтому отчётность в полном порядке.

— А как вы узнаёте, что именно тот самый участник приехал?

— Во-первых, во время заявки на участие они присылают нам копии паспортов, во-вторых, при регистрации участник предъявляет паспорт, в-третьих — ну кому это надо — ехать на платные курсы за кого-то другого?

— Будьте добры, посмотрите, кто из них был зарегистрирован? — попросил я и протянул ей фото на мобильнике. Женщина облокотилась на стол, отчего её груди расплылись вширь и, протерев фланелькой очки, внимательно вгляделась в снимок.

— Они что — сёстры? — спросила она, на что я лишь отрицательно махнул головой.

— Странно, так похожи. Пожалуй, эта. Хотя, наверняка не скажу. Кто знает…

— Она не была с животиком? — осенило меня.

— Вы имеете в виду толстая или беременная? Хотя, и на то и на другое — нет! Точно нет! Вот только зачем она тут парик надела? — женщина ткнула пальцем в Аделаиду.

— Вы сказали — парик?

— Ну да! Все так стараются стать блондинками, я вас умоляю! А ей очень даже идут её каштановые волосы. Такие пышные, с медным отливом. Мне бы такие… — с сожалением протянула она и сняла очки.

— Будьте добры, поподробнее, почему вы решили, что это парик? Может, она просто перекрасилась? Не стесняйтесь, ваше мнение очень важно для следствия.

Женщина приободрилась, ещё больше расслабилась и хитро стрельнула в меня глазами:

— Молодой человек! Это вас, мужчин, можно обвести вокруг пальца, а мы, женщины, сразу видим подлог! Как говорится: «опыт, сын ошибок трудных…», сами понимаете.

— Если бы!.. Где нам, мужикам, с вами тягаться, — подыграл я ей. Женщина приосанилась и улыбнулась с ухмылкой. Потом вдруг, перейдя на шёпот, заговорщицки спросила:

— А что она натворила?

— Мадам, мне ли вам объяснять, что такое тайна следствия… — развёл я руками. Она разочарованно вздохнула, а потом, вдруг что-то вспомнив, вскочила резко на ноги, груди её всколыхнулись и пошли крупными волнами, но она не обратила на это ни малейшего внимания:

— Так она, может, и сегодня здесь!

— Как это?

— Так я же вам об чём и толкую — курсы ещё не закончены! Хотите, мы её сюда вызовем с занятий? Сейчас, одну минуту, позвоню! — она быстро набрала номер. Через мгновение в трубке послышался женский голос:

— Алло, слушаю.

— Аделаидочка Петровна, дорогуша, сегодняшние занятия же ещё не закончились? Замечательно. Будьте добры, передайте Плужиной Анастасии, что ей надо срочно подойти к администратору… Что? Её нет сегодня? И вчера была только с утра? — женщина растерянно положила трубку и посмотрела на меня с виноватой улыбкой:

— Её, оказывается, нет уже второй день… У нас так бывает, знаете, женский контингент, по магазинам там, и прочее… — стала оправдываться администратор.

— Да вы не переживайте, — поспешил успокоить я, — мы в курсе. Не было ли чего-нибудь необычного в её поведении?

— А, ну да, конечно. Поэтому вы здесь! Необычного? Да вроде нет, — догадалась она, а потом встрепенулась: — Вспомнила! Она ведь к нам через спонсора пришла! Это необычно. Чаще люди сами за свой счёт или за счёт своих библиотек приезжают, а тут вдруг спонсор! Сейчас найду название фирмы… — администраторша стала копаться в бумагах. Однако, желаемый листок всё не находился, и щеки женщины покрыл румянец:

— Чёрт подери, куда же он запропастился?

— Может, «ЛОБ-М»? — подсказал я.

— Точно! «ЛОБ-М»! Лаборатория Оцифровки Библиотечных Материалов!

— Это известная компания?

— «ЛОБ-М»? Я бы не сказала. Их сейчас расплодилось! В одной Москве с пару десятков найдётся. Теперь же всё в компьютер норовят засунуть. Хотя, наверное, так, пожалуй, сохраннее будет. Вот их адрес и телефон. Что-нибудь ещё?

— Будьте добры, позовите на минуту сюда вашу Аделаиду Петровну.

— А, поняла, будь сделано.

И администратор взяла трубку.

Через пару минут в комнате появилась Аделаида Петровна. Высокая, стройная, строгие серые глаза прячутся за стекляшками круглых очков, нос с горбинкой, копна гладко зачёсанных в колобок седых волос и плотно сжатые крепкие губы — типичный завуч. Увидев в кабинете незнакомца, она слегка кивнула головой в знак приветствия и сердито обратилась к администраторше:

— Что случилось? Нельзя было подождать до конца занятий?

— Аделаидочка Петровна, не сердитесь, голубушка. Срочно, конечно, срочно! Это вот следователь по поводу Плужиной, — быстро протараторила администратор в свою защиту.

— Дмитрий Александрович Мурашов, — представился я, показывая одновременно своё удостоверение. «Завуч» оценила и смягчилась:

— Чем могу?

— По телефону вы сказали, что Плужина уже второй день не приходит на занятия.

— Да, это так. Да и в первые дни она не очень-то была внимательна. Мне кажется, она и не библиотекарь вовсе.

— ???

— Было в ней что-то… чужое. Может, в одежде или в косметике, не знаю точно… какой-то искусственный лоск, я бы сказала. Как у артистки какой-нибудь.

— Не могли бы вы сказать, которая из двух?

Аделаида Петровна взяла мобильник и сняла очки, чтобы внимательней разглядеть:

— А они похожи, не правда ли? — заметила она, но не получив ответа, продолжила. — Я бы сказала — эта, если бы не волосы. Фото слишком маленькое, точнее не скажу.

— Спасибо, Аделаида Петровна, вы нам очень помогли.

— Правда? Странно, я ведь ничего такого и не сказала… Я могу идти? — обратилась она уже к администраторше. Та лишь утвердительно кивнула головой, и «завуч» ушла.

Нет, Аделаида Петровна, вы не правы. Вы действительно кое в чём помогли разобраться. Во-первых — в происхождении имени у незнакомки из подъезда, а во-вторых… версия с актрисой может многое объяснить… Хотя, это ни в малейшей степени не приближало меня к цели. Пора было навестить пресловутый «ЛОБ-М».

Организация располагалась в типичном бизнес-центре третьей руки. Неказистое здание с длинными, пустынными, безликими коридорами и одинаковыми фанерными дверьми с номерками. Слава богу, в этом центре есть хотя бы надписи на кабинетах, так что поиск был непродолжительным. Офис компании «ЛОБ-М» представлял собой большую комнату с несколькими письменными столами, парой больших горизонтальных застеклённых стендов в центре и массивными книжными полками вдоль стен. И, конечно же, вездесущие компьютеры. Их здесь было не меньше десятка, как на столах, так и на полках. Возле одного из стеклянных стендов стоял спиной ко мне молодой человек в джинсах и цветастой маечке. Он то и дело открывал верхнюю застеклённую створку, что-то переворачивал рукой и вновь закрывал дверцу. Услышав мои шаги, молодой человек обернулся. Вихрастый, с выбритым почти полностью по последней моде черепом, с серьгами в ушах и кольцом на губе он был тоже типичным представителем подрастающего нам на смену поколения. Бьюсь об заклад, под майкой у него наверняка всё тело в татуировках.

— Добрый вечер. Чем могу помочь? — приветливо улыбнулся парень. Широкая улыбка, доверчивый взгляд усталых глаз — молодой человек вполне располагал к себе, несмотря на аккуратно стриженную «ирокезку» на голове и колечко в нижней губе. Я представился, после чего он тут же стал серьёзным, хотя брови его застыли в знаке вопроса:

— Милости просим. У нас что-то не так?

— Как вас зовут, прежде всего?

— Андрей. Синельников, Андрей Аркадьевич.

— Вы — хозяин этой компании?

— Нет. Частично. У меня есть компаньон — Уфимцев Николай Михайлович.

— Вас только двое?

— Есть ещё секретарша-делопроизводитель, но она уже ушла — рабочий день кончился.

— А Уфимцев?

— Его сейчас нет — он уехал книги в библиотеки возвращать вместе с дисками. У нас работа такая — книги переводим в цифровой режим. Он у нас по связям с внешним миром, так сказать, а я больше за технику отвечаю. Вот эту книгу закончу копировать и тоже пойду. А в чём, собственно, дело? — спросил он, отхлёбывая кофе из бумажного стаканчика.

— Андрей Аркадьевич, является ли ваша компания спонсором курсов библиотекарей, что проходят сейчас в Москве?

В ответ раздался кашель. Андрей изрядно поперхнулся, кофе коричневой кляксой расплескалось по полу. Вскоре на смену кашлю пришёл смех. Синельников хохотал от души, то и дело вытирая слёзы. Я продолжал ждать. Успокоившись, Андрей смущённо улыбнулся:

— Извините ради бога, вы меня так рассмешили.

— Не вижу причины для смеха?

— Да вы, видимо, не понимаете, что это за компания? Мы — спонсоры? Да нам самим вот как нужен спонсор! — молодой человек провёл ребром ладони по горлу. — Куда нам! У нас кишка тонка для таких дел. А с чего вы взяли?

— С того, что вашей компанией было оплачено проживание в гостинице двух участниц этих курсов! — ответил я, протягивая ему распечатку из отеля. Синельников сразу стал серьёзным.

— Не может быть! — воскликнул он, возвращая мне листок. — Это какая-то ошибка.

— Может, вы просто не в курсе? Вы же сами говорите, что за связь с внешним миром отвечает Уфимцев.

— Это так, но платежи всё равно должны проходить через меня… Вы, видимо, не понимаете, что у нас за компания. Мы сами на дотации государства сидим. А с государством, сами знаете, шутки плохи. Сразу нашу лавочку закроют, если что. Я уверен, здесь какая-то ошибка. А давайте посмотрим!

Синельников присел к компьютеру и стал открывать папки на экране. Одна, другая, третья — как матрёшки, они выскакивали одна из другой, и вскоре всё поле было занято страничками с колонками цифр.

— Вот! Смотрите сами! Это наши расходы с начала года до сегодняшнего дня. Никаких оплат гостиниц мы не проводили. Да у нас и такой статьи расходов-то нет!

— Хм-м-м… Кажется, вы правы, — заключил я, проанализировав цифры. — Распечатайте, на всякий случай, вашу бухгалтерию за этот год. А может, Уфимцев сделал это за свой счёт?

— Кто, Коля? Нет! Это не про Колю. У него воду в дождливый день не выпросишь. Нет, не подумайте, не скряга, просто очень экономный. Да он сам у любовницы каждый месяц занимает, чтобы до зарплаты дотянуть… А, вот и он. Сами спросите! — с облегчением произнёс Андрей, указывая на только вошедшего в комнату молодого человека. Этот был посолиднее: аккуратно постриженные рыжие волосы, небольшая бородка, бледно-голубые глаза. Уфимцев был ростом около ста семидесяти, коренаст, с явно выраженной склонностью к полноте. Увидев в комнате постороннего, Николай застыл на пороге.

— Уфимцев Николай Михайлович, если не ошибаюсь?

— Это я. С кем имею честь?

— Мурашов Дмитрий Александрович. Следователь по особо важным делам, — ответил я, показывая краснокожую книжицу. На лице Уфимцева испуга не появилось, а лишь удивление:

— Чем могу служить?

— Товарищ утверждает, — поспешил вмешаться Андрей, — что наша компания оплатила проживание двух курсисток!

— Каких ещё курсисток? Что за ерунда? — сердито пробормотал Николай, взглянув на протянутую мной бумагу. — Это какая-то ошибка, уверяю вас. Мы в принципе такое сделать не можем. Мы ведь НКО. У нас деньги только на зарплату и расходные материалы. — сказал Уфимцев, возвращая лист.

— Что ж, вполне может быть и ошибка. Надеюсь на это. Но мы всё проверим! — заметил я. — На всякий случай, прошу написать мне ваши контактные адреса и телефоны, если вы всё же понадобитесь.

«Красная стрела» несёт меня назад в Питер. Надо постараться заснуть. В Москве мне больше делать нечего. Пока.

Глава 5 
31 июня

Помню, в молодости я обожал ездить в поезде — бездумно следить за сменой картин за окном, а по вечерам с удовольствием засыпать под мерный стук колёс. С годами, видать, это проходит. Теперь всё стало раздражать и тревожить, так что по-настоящему выспаться не удалось. В голове гнездился сумрак от тягостной дремоты, которая, как паутина, была клейкой и противной. По приходу домой, однако, на какое-то мгновенье настроение улучшилось — ещё с порога услышал звуки на кухне. Увы, всего лишь Катерина. Она тоже обрадовалась моему появлению, но искорки в её глазах тут же угасли — видимо, я выглядел не слишком.

— С приездом, дядя Дима, — со вздохом, произнесла Катя.

— Спасибо.

— Чаю?

— Не откажусь. Прости, неважно себя чувствую — не выспался.

— Вижу. Новости?

— Практически никаких.

— Значит, всё же что-то есть? — с упрямой надеждой спросила она.

— Не густо. Так называемая Аделаида, скорее всего, соучастница исчезновения Насти. Во всяком случае, она выдавала себя за Анастасию на курсах и в гостинице.

— Так называемая?

— В отеле она зарегистрировалась как Андреева Татьяна Николаевна, если это её настоящее имя. А Аделаидой Петровной на самом деле зовут лекторшу с тех самых курсов.

— И что — никаких зацепок?

— Пока нет. Даже спонсор оказался подставным. Кто-то от чужого имени оплатил проживание Насти в гостинице, не оставив никаких следов.

— Насколько я понимаю, вы начали с плохих вестей?

— А хорошие отсутствуют. Разве только то, что среди неопознанных трупов Анастасии нет.

— Типун вам на язык! Как вам такое в голову полезло? — возмущённо произнесла Катя и ушла к плите. Хм-м-м, значит, Олег ей о своих предположениях ничего не сказал…

— А где Олежка?

— А я почём знаю? Он мне не докладывается! — сердито заявила она. Предчувствие не обмануло — между ними всё же пробежала кошка.

— Но он не звонил, сообщений не оставлял?

— Мне — нет! — отрезала Катерина. Вопрос, звонила ли она сама, даже не стал задавать — ответ был ясен без слов. Этого ещё мне не хватало — мирить этих «гавриков». Опустошил чашку и встал из-за стола. Катя вопросительно смотрела на меня.

— Сейчас вернусь. Потом решим, что делать дальше, — буркнул в ответ на немой вопрос.

Ох уж эта мне современная молодёжь! Все из себя такие… независимые. Шаг навстречу — расстрел! Может, и я таким был по молодости? Не помню… Но так оставлять это нельзя. Придётся принять меры. Мы ведь не такие гордые — нам не трудно на один этаж вниз спуститься и всё у матери Олега выяснить.

Надежда Ивановна искренне обрадовалась, увидев меня. Стала сразу усаживать за стол, предлагать чаю с плюшками, от чего мне с трудом, но удалось отказаться, хотя присесть всё же пришлось. Теперь она выглядела гораздо лучше, чем тогда, сразу после смерти старшего сына Кости, но время от времени в глазах всё ещё мелькал отблеск печали. Отвечая односложно на ничего не значащие вопросы, задаваемые обычно при встрече знакомых, огляделся. Здесь я оказываюсь всего в третий раз. Первый — на поминках, полгода назад, второй — сразу по окончании вынужденного ремонта, но тогда матери Олега не было дома, только нас четверо — ДОКА в полном составе. А сейчас от нашей команды только я и Катерина…

Денежное возмещение от Эйзи дало свои плоды — обстановка явно улучшилась: новая, стильная мебель, кухонный гарнитур, фирменная посуда.

— Как Настя? — этот вопрос вернул меня к происходящему. Я запнулся перед ответом, но, взглянув на Надежду Ивановну, понял, что она не в курсе последних событий.

— Всё путём, спасибо… Я, собственно, по поводу Олега зашёл.

— А, значит, вы тоже обеспокоены?

— Чем?

— Аликом, его поведением! Ой, простите! Я ведь давно собиралась спасибо вам сказать за то, что вы шефство над ним взяли. От чистого сердца — спасибо. Молюсь на вас каждый день!

— Перестаньте, что вы такое говорите? Он ведь мне как сын. Да и ни в какой помощи Олег и не нуждался. Он сам по себе правильный, хороший.

— Хороший-то хороший, но оболтус! — заявила с горечью женщина. — Вот ведь что ему не так? Теперь и деньги есть, и время свободное, и голова на месте, учись — не хочу, так нет же! Сидел дни и ночи напролёт возле своего дурацкого компьютера, и чего они так в него влюблены?

Я лишь пожал плечами в ответ. Надежда Ивановна продолжила сетовать: — Вот через него, глядишь, и девушку потерял. Как мне Катя-то нравилась!

— А с чего вы взяли, что потерял?

— Так раньше, что ни день — то вместе, а уж месяц как Катенька сюда и не заглядывает! Поругались они, что ли?

— Не знаю, — честно признался я. — Катя сейчас у меня в гостях. Вот, зашёл узнать, где Олежка?

— Так Катенька у вас? Передавайте ей привет. И где этого шалопая носит уже второй день? Опять, что ли, уехал куда?

— Куда он ездил и когда?

— Да за последний месяц раза три уже куда-то мотался. Только не говорил он, куда. Разве они, нынешняя молодёжь, с нами разговаривают? Мы же для них — прошедшая эпоха! Антиквариат ходячий! Одна только польза — пожрать да постирать!

— Постойте, вы говорите — второй день?

— Ну да! Давеча, как компьютер свой разбил, умчался куда-то — и ни слуху, ни духу.

— Компьютер разбил?

— Я ж и говорю! Вчера, вдруг ни с того, ни с сего разозлился, вскочил — и ну свою любимую игрушку ломать. Прям ногами так, ногами! А потом взял и убежал! Может, он того, не дай бог? Я слышала, от компьютеров с ума сходят?

Быстро осмотрел комнату Олега. Нет, это явно не внезапный приступ ярости. Это целенаправленное уничтожение всех следов деятельности. Куски раздробленных электронных плат валялись по всей комнате.

— Он не сказал, куда ушёл и когда вернётся?

— Ничего! Только поцеловал, сказал, чтоб не волновалась и что скоро будет! А как тут не волноваться? Может, вы его найдёте?

— Найдём, обязательно найдём! — Я поспешил было к двери, как меня окликнула Надежда Ивановна:

— Да! Чуть не забыла! Вот дура старая! Он тут Катеньке письмо оставил! — она вдруг полезла под стол и выползла оттуда уже с конвертом.

— Сказал, чтобы спрятала, как следует, — оправдываясь, сказала она, отряхивая конверт. — И чтоб только Кате или вам в руки. Так и сказал — никому! Передадите?

— Обязательно передам! И, как только что узнаю про Алика, сразу сообщу! — заверил её на прощанье. Час от часу не легче. Если ещё и Олег пропал!

Катя не пыталась скрыть радости от получения письма и убежала с ним сразу же в гостиную. У меня хватало дел на кухне, чтобы не тревожить её. Однако Катерина вскоре вернулась в явно расстроенных чувствах:

— Вообще чёрте что! Какая-то белиберда! — пробормотала в сердцах она, бросила письмо передо мной на стол, а сама стала активно мыть чистые тарелки. Письмо действительно звучало странно:

«Катя, привет! Я сейчас с Борисом, 1990 года рождения, с которым мы познакомились четыре месяца назад, помнишь? Поживу у него, пока. Часто болтаю с ним, у него хороший словарный запас. Не волнуйся за меня. Да, кстати, я тут билеты в театр хотел заказать для всех нас. Один у меня уже есть. Вам с Дмитрием Александровичем на 31 июня следующего года подойдёт? Могу заказать билеты на двадцать второй ряд. Если это нормально, то дайте весточку. Лучше текстом, а то здесь связь плохая, не всегда срабатывает».

— Кать, что за Борис?

— Откуда мне знать? Я ни с каким Борисом его не знакомила! Он совсем свихнулся со своим компьютером!

И она о том же.

— Катя, погоди, сядь, пожалуйста, я тебя очень прошу, — настоятельно попросил я. Катя бросила кухонное полотенце и уселась, скрестив руки на груди.

— Прежде всего, давай успокоимся. У тебя сейчас синдром трёх Р.

— Какой синдром? — от неожиданности она вышла из своего гневного состояния.

— Синдром трёх Р встречается довольно часто. Человек чувствует себя Рассерженным, из-за того, что он Расстроен. Сам не зная, почему. Хотя, ключевое слово здесь в этой триаде — Растерянность. Я тоже растерян, поверь мне. Но нам помогут лишь холодные головы. Поняла?

— Да… Но всё равно я не понимаю! О каком ещё театре может быть речь, когда Настя пропала?

— Не спеши с выводами. Надо подумать. Тут что-то явно не так. Вряд ли это случайная ошибка.

— Ошибка?

— 31 июня не существует.

— Ой, и вправду… Так вы думаете?..

— Да, думаю, он нам что-то хочет сказать, но шифруется. Вот только что это за шифр?

— Шифр?.. Дядя Дим, поехали ко мне домой, а? Мне надо кое-что проверить! — Катя вскочила со стула и засуетилась.

Спустя пять минут мы мчались на Крестовский остров. По дороге мы молчали, каждый погружённый в свои мысли. Мне не давал покоя образ лже-Аделаиды. И ещё не проходящая тревога за жену… Катерину не расспрашивал, почему она так заспешила, что такое вспомнила: придёт время — сама расскажет. Иногда стоит просто покорно ждать развития событий…

Через минут сорок мы въехали в подземный гараж и поднялись на лифте на пятый этаж прямо к квартире. С Катиными родителями познакомился почти полгода назад, вскоре после тех знаменательных событий. Они оказались весьма приятными молодыми людьми Настиного возраста, так что мы легко и быстро подружились. Оба были, видимо, крутыми специалистами в фарминдустрии и, как только дела у канадской фирмы вновь наладились, они вернулись к прежней работе. Так что Катерина опять была предоставлена сама себе, хотя теперь, по просьбе её родителей, и под нашим с Анастасией надзором. Зайдя в квартиру, Катя сразу же направилась в родительский кабинет. Одна стена его представляла собой огромный книжный шкаф во всю длину, уставленный книгами самых разных форматов.

— Что мы ищем?

— Не помню! Чёрт! Сама виновата… четыре месяца назад мы с Олежкой, не сговариваясь, купили в подарок друг другу книгу одного и того же автора. Мы тогда долго смеялись совпадению, а потом он сказал, что это будет наша с ним специальная книга.

— И ты не помнишь, что за автор?

— Нет! То ли поэт, то ли прозаик. Мама говорила, что его фамилия — это овощ какой-то. Как белая морковка.

— Пастернак что ли? — поразился я.

— Точно! Он самый! Вы его знаете?

— Вообще-то его многие знают. Известный поэт и писатель.

— Да? Я вообще-то поэзию не очень…

— Ты «Доктор Живаго» смотрела?

— Это он играл там?

— Это он написал! — сердясь, сам не зная на что, буркнул я в ответ и стал рыскать по полкам. Вскоре мне под руку попался небольшой сборник стихов «Избранное».

— Этот?

— Точно, он! Смотрите, год издания — 1990! — обрадованно заявила она, раскрыв книжку.

— И ты в неё даже не заглядывала?

— Я собиралась, честно-пречестно! Только она куда-то запропастилась тогда, а потом и забыла совсем…

— А Олег помнил.

— Я же сказала — поэзия — это не по мне. Вот как это понимать: «Но нежданно по портьере пробежит сомненья дрожь»? — И она уставилась на меня в ожидании поддержки. Я был настолько поражён, что сразу и не собрался с ответом. Но Катя сама продолжила: — Постойте. Я где-то это уже слышала?

— В «Иронии судьбы», наверное, — пришлось подсказать мне.

— Да! Оттуда! Значит, он ещё и песни писал?

В ответ я лишь стиснул зубы и забрал у девчонки книжку. Надо было отвлечься. Вспомнилось, что пару месяцев назад тоже был удивлён глубиной невежественности Олега, но там я спустил всё на то, что у пацана ветер в голове, что с него взять, сам, небось, такой по молодости был. Но Катерина всегда казалась вполне образованной девушкой. Она, к тому же, и хакер неплохой. Видимо, одно с другим не связано.

— А зачем ты тогда, четыре месяца назад купила её?

— Не помню… она со скидкой была!

— Борис Пастернак — лауреат Нобелевской премии, между прочим!

— Он ещё и физик? — поразилась она. Я лишь вздохнул расстроенно:

— Попробуем-ка лучше найти отгадку шифру.

Однако, перелистывание страниц и поиск слов по цифрам, приведённым в письме, не привели к ответу. Как мы ни пытались, ничего путного не выходило. Голова туго соображала, видимо, сказывалась бессонная ночь. Не надеясь на положительный ответ, всё же задал вопрос:

— Может, была ещё какая книга?

— Нет, дядя Дима. Не было больше. Это должна была быть она…

— Слушай, Кать, а ты не знаешь, куда он ездил недавно?

— Дмитрий Александрович, вы знаете, он последнее время таким странным стал. Замкнутым, чем-то занятым.

— Он тебе не говорил, чем он занят?

— Нет. Он вообще со мной ничем не делился. Сколько ни спрашивала — молчит. Из-за этого мы и поссорились. Думаю, у него другая появилась. Наверное, он к ней ездил.

— Куда?

— Мне как-то раз попался на глаза его паспорт. Он в Китай ездил, потом в Бразилию и Индию. А недавно визу в США получил…

— Интересно. Катя, подумай трезво. Ты же сама себе противоречишь.

— В смысле?

— Что у него другая появилась. Не могла же она быть сразу в трёх странах?

— Чего-то я не подумала… Что же он мотался туда? Зачем?

— А вот это, как говорят в кино, — действительно интересный вопрос…

Если нам удастся найти на него ответ, чувствую, многое прояснится. И, чтобы окончательно разрушить её настрой, добавил:

— Вспомни-ка, что я говорил про преждевременные выводы?

Катерина смешно сдвинула брови и устремила взгляд в потолок:

— Преждевременные выводы, как мыльные пузыри — выглядят красиво, легко получаются, но также легко лопаются, — выпалила она, мгновенье спустя.

— Поэтому давай не будем спешить осуждать кого-либо. Надо успокоиться, взяться за голову, может, порыться в телефоне, как вы это любите… Кать, а что если это номер телефона? Что там получается? 1-310-620-19-22. Триста десять — это где?

— Сейчас проверим… чёрте что. Калифорния поучается. Он что — в Лос-Анжелес умчался?

— Понятия не имею, но попробовать этот номер стоит. Давай-ка сообщение пошлю, — пробормотал я и быстро набрал на своём телефоне по-русски: «это мы — 1 и 3». Отправил. По-нашему, по-русски, на авось.

Глава 6 
Порванная нить

— Чего мы теперь будем делать? — настроение у Кати стало деловым и решительным, что мне и было необходимо.

— Прежде всего, попытаемся найти лже-Аделаиду. Как уже говорил, в отеле она зарегистрировалась под именем Татьяна Николаевна Андреева. Не думаю, что это её настоящее имя, но попытаться следует.

— Сейчас попробуем! — она потёрла ладошки присев у компьютера, и стала легко и быстро стучать по клавиатуре. Монитор помигал пару раз, а потом на экране появился длинный список.

— Ого! Только в Питере одном сорок шесть Андреевых Татьян Николаевн. Может, есть какие-нибудь ещё данные?

— Она упомянула библиотеку возле Чёрной Речки.

— Проверим-ка… нет, — спустя некоторое время, с сожалением констатировала Катерина. — Таких сотрудниц в библиотеках возле Чёрной Речки нет. Да и вообще в числе сотрудников библиотек таковой не числится.

— В этом я почти не сомневался. Было бы слишком легко… Может, актриса?

— Хм-м-м… Одну минуту… — Катя была вдохновлена, в ней проснулся азарт, и теперь она вновь стала похожа на ту прежнюю девчонку в канадском свитере. Как пианист-виртуоз — её пальцы летали по клавишам из одного регистра в другой, картинки на дисплее менялись каждую секунду. Но надежда быстро погасла после её слов: — Таковых актрис только две, но обе уже умерли по старости… ещё в прошлом веке. Может, она использует псевдоним?

— Может, и использует… — прошептал я разочарованно. Поиски определённо заходили в тупик, выхода из которого не было видно.

— А может, у вас фото есть?

— Слушай, есть! Только оно дома. Я Настин телефон там оставил на зарядку. Но как фотка нам может помочь?

— У меня есть доступ к программе для скрининга. Ту, что помощники режиссёров используют в поиске подходящих артистов.

— Прекрасно. Только придётся ко мне съездить. Жаль, что фотку с её телефона на свой не перенёс… — пробормотал я, вытаскивая из кармана свой мобильник. Привлекло внимание, что через «Телеграмм» ко мне, оказывается, пришло сообщение. Чёрт! Как давно? Жаль, что я не принадлежу к современной молодёжи, прикованной к своему телефону. Сообщение пришло от скрытого номера. Что там? Явно шифровка из пятизначных цифр: 22123, 25158, 04175, 12104, 08086, 11031, 2. Катерина, увидев это, взглянула на меня с испугом:

— Что всё это значит?

— Пока не знаю… Открой-ка вашу спец книжку!

Она поняла с полуслова, не пришлось повторять дважды. Через минуту судорожных листаний взад и вперёд перед нами оказался текст: «Она в опасность Новый Имя Мать Почта». А одиночная цифра 2 в конце послания по нашей обоюдной молчаливой догадке означала второй, то есть Олег. Значит, жив, чертяка! И то хлеб. От сердца немного отлегло. У Кати, видимо, тоже: во всяком случае, румянец на лице и блеск в глазах появились.

— Но зачем вся эта секретность? И кого он имел в виду под «Она»?

— Это нам предстоит выяснить. И вообще, давай договоримся — доверять друг другу. Даже если в данный момент что-то кажется настоящим бредом, уверен: всё станет на свои места позже. А пока сходи-ка вниз за почтой.

Катерина лишь кивнула в ответ и бросилась за дверь. Через пару минут она возвратилась с толстым конвертом курьерской службы в руках.

— Письмо на девичью фамилию матери? — прошептала вопросительно она, на что в ответ я лишь пожал плечами и махнул рукой. Внутри конверта оказались новёхонькие, ещё пахнущие типографской краской паспорта в количестве трёх штук. В одном из них красовалась моя физиономия, но сам он был на другое имя — Дмитриев Сергей Владимирович, 1950 года рождения. Следующий паспорт гласил: Краскина Вера Николаевна, 2000 года рождения. И был снабжён Катиным фото на передней странице. Катерина недовольно поджала губы:

— Ну и фамилию он мне выбрал. И зачем надо было меня старше делать?

Я поспешил открыть третий. Так и есть. Он был приготовлен для Насти. Значит, Олег надеялся, что мы её найдём. В паспорте на имя Касаткиной Людмилы Леонидовны, 1970 года рождения, было её фото. Я невольно засмотрелся на родное лицо, будто впервые увидел. Но Катя поспешила вывести меня из этого ступора:

— И что нам теперь делать?

— Как и планировали — прежде всего, поедем ко мне. Надо всё же попытаться найти эту Аделаиду-Татьяну. У тебя наличные есть?

— Пару тысяч найдётся.

— Мало. У меня тоже не густо. Придётся снять. Будем стараться расплачиваться везде купюрами.

— Всё ясно. Конспирация по полной.

— Вот именно! Недаром Олежка нам паспорта прислал.

— Одно для меня загадка — откуда он девичье имя моей матери узнал? Я ему никогда не говорила.

— При встрече выясним.

— А будет она, встреча?

— Глупенькая, конечно, будет! Куда мы денемся друг от друга?

Через десять минут мы уже мчались в сторону Советской. По дороге молчали — каждый думал о своём. Конечно, мои заверения в успехе наших поисков не были основаны на чём-то реальном. Но мне самому хотелось в это верить. И потом, главного я достиг — Катерина вновь была полна энергии и надежды. Единственное, что отвлекало — так это наблюдение за следующими за нами авто. Хотя, в той мешанине машин трудно было выделить какие-то определённые, но не опасаться слежки было бы преступлением. Навскидку казалось, что за нами не следили. Но окончательный диагноз — паранойя это или нет — можно будет поставить позже, на компьютере, просматривая запись видеорегистратора. Мы с Катей заблаговременно расположили его так, чтобы снимал поток идущих за нами автомобилей.

Соблюдая меры предосторожности, мы припарковались на соседней улице и внутренними дворами прошли к моему дому. Вначале поднялся я, огляделся и, не найдя ничего подозрительного, дал знак через окно Катерине. Вскоре она присоединилась ко мне.

— Где фото? — нетерпеливо спросила Катя. В ответ я лишь протянул ей мобильник Насти. Быстро и деловито она перекачала всю галерею фоток в свой лаптоп.

— Это она! — ткнул пальцем в экран, когда на нём появилось их совместное фото из гостиницы.

— Дайте мне несколько минут, проверю по базам, — отрывисто пробурчала Катя.

Я ушёл на кухню, чтобы не мешать поискам. Последнее время что-то часто стал зависеть от этих компьютерных гениев. Наверное, не только я. Мы все, как рыбы-прилипалы, присосались к компьютерам, и, кажется, уже не можем отлепиться. Время ползло минута за минутой, мне оставалось лишь покорно наблюдать за движением на улице и ждать. Был бы сейчас здесь мистер Эйзи — думаю, всё пошло гораздо быстрее. А Настя там одна… Острая боль в сбитых фалангах вернула к действительности. Ссадина и следы крови. Чёрт! Сам не заметил, как вдарил по деревянной панели. Подоконник-то в чём виноват?

— Нашла! — раздался радостный крик из комнаты, и я ринулся туда.

— Дядя Дим, вот! Это она, не правда ли? — на дисплее красовалась фотография рыжеволосой актрисы, снятой полубоком, с обнажённым плечиком.

— Да… это Аделаида, — выдавил из себя с трудом. В макияже бы её сразу не признал: томные глаза, выглядывающие из-под будто случайно упавшей пряди кудрявых волос, загадочная полуулыбка. — Кто она? — наконец, спросил я.

— Актриса саратовского театра. Полянская Вероника Эдуардовна. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге. В Девяткино. Вот адрес. Есть телефон.

— Звонить не будем, чтобы не спугнуть. Поехали! — скомандовал я.

Уже через пять минут мы влились в нескончаемый железный поток, ползущий равнодушной гусеницей, сжимающей и растягивающей свои сочлененья от светофора к светофору.

К дому Полянской мы смогли прибыть только через час. Нам не пришлось долго ждать — из подъезда вышла старушка с собачкой. Найти нужную квартиру на третьем этаже не составило труда. Не колеблясь, настоятельно позвонил. Звонок прозвенел нежной трелью. Никто не ответил. Может, спит? Решил постучать посильнее, прямо по двери. При первом же ударе дверь распахнулась. Мы с Катей испуганно отпрянули в стороны. За дверью всё было тихо. На цыпочках, стараясь ничего не задеть, вошёл внутрь. Предчувствия были самыми плохими и через мгновенье они оправдались — в спальне на кровати лежало безжизненное тело женщины. Аделаида-Татьяна-Вероника была задушена. Вот и орудие преступления — тонкий кожаный поясок красного цвета. Кофточка растерзана, юбка задрана, но нижнее бельё на ней. Значит, насилия не было. Просто убийство. И совсем недавно. Тело ещё тёплое и мягкое. Теперь эта женщина совсем не похожа на Настю… В квартире полный разгром. То ли тут что-то искали, то ли это сделано преднамеренно, чтобы навести на мысль об ограблении. На трюмо клочком золотого руна лежал парик блондинки. Вот и всё… концы обрублены.

— Ах! — раздался сдавленный возглас сзади. Катерина всё-таки не выдержала ожидания за дверью и вошла.

— Тс-с-с! — прошипел сердито я. — Не хватало ещё, чтобы нас здесь застукали. Потом не отмоемся. Уходим!

Мы осторожно подошли к входной двери. На лестничной площадке никого не было видно. Решили всё же немного обождать. В коридорчике на вешалке висело то самое чёрное пальто с меховым воротником. По профессиональной привычке быстро осмотрел карманы — ничего особенного: билеты на самолёты, чеки из магазинов, пластиковые карточки, скомканные бумажные салфетки. Взял всё с собой — позже разберусь, что и как. Пора было исчезать отсюда.

По побелевшим костяшкам пальцев на руле и плотно сжатым губам понял, как была напряжена и испугана Катя, хотя она и старалась не подавать вида. Как её успокоишь? Любые слова будут звучать фальшиво в такой ситуации. Бедная девочка, ей ещё рано видеть подобное. Чтобы отвлечься, включил первую попавшуюся радиостанцию. Хриплый голос натужно просипел под монотонную музыку: «Пусть промчатся года, не забуду тебя никогда, мы расстались с тобой навсегда, ты — любовь моя и беда». Поспешил выключить эту белиберду. Мало того, что поэтическим даром создатель песни не страдал, так ещё и настроение испортил. Видать, старею. Во всём новом, прежде всего, замечаю негативные стороны, аж самому противно. Остаток пути мы провели в полном молчании.

По приезду в апартаменты на Крестовском Катя сразу закрылась у себя в спальне. Я развалился на диване перед телевизором. Новости не несли ничего нового: очередная победа сельчан, вооружённые силы растут; в американской школе убито пятнадцать учащихся и сорок ранены (виновник — бывший ученик, не довольный вниманием его одноклассников и невниманием учителей); в Германии похищены три бизнесмена с целью выкупа, вину на себя взяла террористическая организация «Чёрный Смерч»; на МКС смена экипажа, нефть дешевеет, рубль держится, концерты, гастроли…

В голове такой же сумбур. Очень трудно трезво мыслить, когда речь идёт о твоих близких. Но проблеме «лежачего камня» есть только одно решение: надо действовать, что-то делать, пусть медленно и спотыкаясь, но двигаться. Иначе… лучше об этом не думать. Что там я наскрёб у Аделаиды? Бросил на журнальный столик содержимое карманов погибшей. Чек из магазина «Перекрёсток», проездная карточка «Подорожник», кредитная карточка от СИТИ банка, отрывные купоны от использованных авиабилетов. Питер-Москва, Москва-Питер. Всё правильно. По датам совпадает. А это ещё что? Вот оно как! Она, оказывается, за неделю до курсов летала в Цюрих! Пробыла там, судя по обратному билету, всего один день. Интересно, что она там делала?

— Катя? Тебя можно попросить кое-что сделать?

— Иду! — раздалось из спальни. Катя вышла растрёпанной, на лице следы слёз. Она молча плюхнулась на диван рядом со мной.

— Катя, возьми себя в руки!

— Зачем? Мы их никогда не найдём!

— Рина! Хватит! Мне нужна твоя помощь.

— Значит, вы считаете, ещё не всё потеряно? Я думала… всё? — на её лице отразилось изумление.

— Эх-х-х, молодёжь! Вы — как пустой чайник на огне — быстро вскипаете, но и остываете немедля.

— Дмитрий Александрович, думаете, есть ещё надежда?

— Конечно! Мы найдём их, слышишь, я тебе обещаю!

— Да-да, извините. Сейчас… соберусь. Я готова. Но что мы можем?

— Прежде всего, давай просмотрим видео с регистратора.

— Дядя Дим, это практически три часа!

— М-да-а-а. В принципе, всё смотреть не обязательно, можно лишь каждые, скажем, три минуты.

— Я могу сделать скриншоты!

— ???

— Стоп-кадры! Каждые три минуты. У меня софт есть такой.

— Что ж. Это подойдёт. Сделай стоп-кадры каждые три минуты. Тогда получится приблизительно шестьдесят снимков. Такое количество просмотреть не составит труда?

— Да, запросто! А что смотреть?

— Надо проанализировать, какие машины следовали за нами на протяжении этого времени. Не старайся запомнить, просто тупо запиши все номера и марки.

— Это всё?

— Нет! Покойная лже-Аделаида неделю назад летала в Цюрих. Попробуй проследить, что она там делала? Может, покупала чего или обедала где-то? Проследи по кредит-карте. Сумеешь?

— Раз плюнуть! Дайте мне полчасика — и всё будет сделано.

— Вот и хорошо. А я пока что-нибудь сварганю. Надо подкрепиться.

На самом деле анализ занял почти час, но этого времени как раз хватило на мои фирменные «макароны по-флотски». Катерина поначалу с подозрением посмотрела на месиво в кастрюле, но, подцепив вилкой пару макарон, попробовала, вздохнула и наложила себе целую тарелку. Я втуне самодовольно улыбнулся. Ещё не встречал женщины, устоявшей перед моими макаронами. Не считаю себя сексистом, но факт есть факт — женщину легче совратить, чем мужчину. Может, потому, что нам для удовольствия нужно только одно, а вот женщинам… Тут годятся и еда, и ласковые слова, и несбыточные обещания, и запахи, и звуки. Яркий пример верности моих слов в библии — какого мужика можно совратить яблоком? Смешно! Почему это так? Природа? Или просто женщины любят создавать себе границы дозволенного, чтобы потом с муками совести преодолевать их? Собственно говоря, ныне существующие рамки приличия созданы женщинами, ведь в мужской среде все так называемые правила хорошего тона соблюдаются лишь постольку-поскольку и выполнение их определяется степенью трезвости. Говорят, что революции, на самом деле, совершаются женщинами, а мужчины являются всего лишь тупыми исполнителями их желаний. Шерше ля фам.

Кстати, о поисках женщины. К сожалению и моему искреннему удивлению, лже–Аделаида за границей нигде не засветилась со своей кредиткой. Либо она слишком осторожна и расплачивалась всюду наличными, либо была обеспечена всем необходимым кем-то. Но кем? Эта плохая новость была первой. Второй неприятностью явилось то, что за нами всё же следят. На снимках нашего следования от дома лже-Аделаиды сюда выявились как минимум четыре машины слежения. До этого слежки не наблюдалось. Значит, нас поджидали возле её дома. Катя была поражена, когда я сообщил ей об этом.

— Как вы узнали?

— Из твоих записей. Видишь, через каждые пятнадцать минут сзади нас появлялась либо BMW, либо Ниссан, либо КИА, либо Газель. Номера периодически повторяются.

— Точно! Как я сразу не заметила… И что из этого следует?

Ответить на вопрос я не успел. В кармане что-то звякнуло. Пришло сообщение на Настин телефон. От кого? Номер скрытый. «Мистер Мурашов, необходима встреча с глазу на глаз». Чёрт!

— Что там? Кто это?

— Кто, не знаю, но требуют встречи. Думаю, придётся согласиться.

— Но как нас нашли? И потом, это же её телефон?

— По крайней мере, теперь ясно, зачем мне его подкинули. Думаю, именно для того, чтобы иметь способ общения со мной. Катя, ты искала информацию о Лже-Аделаиде по компьютеру?

— Нет, прямо по телефону. А что?

— Так, информация к размышлению.

— Что всё это значит?

— Выводы плохие. Во-первых — мы твою квартиру, вполне возможно, засветили. Дело времени, пока они выяснят, где именно ты живёшь. Нам надо отсюда убираться, и как можно быстрее. У тебя есть, где спрятаться на время в России?

— У мамы двоюродная сестра в Твери.

— Замечательно. Заказывай туда билеты. Или нет: езжай на вокзал общественным транспортом, по дороге поменяй мобильник, не забудь перенести данные в новый. Лучше всего — купи попроще, не фирму. Может даже китайский. Они штампованные, и для нас это хорошо. Когда прячешься, чем меньше индивидуальности — тем лучше. На вокзале купишь билеты наличными. У тебя наличные в доме есть?

— Вспомнила! Родители оставили, что не использовали.

— Отлично! Как доберёшься — дай знать. Сообщишь эсэмэской. И ещё. Будем использовать тот же шифр, что и с Олежкой, но для этого нам нужны свои книги. Давай поищем у твоих родителей в библиотеке.

Минут через пять нашли искомое — две одинаковые книги Фенимора Купера «Последний из Могикан». Что ж, и название подходящее. Пора было прощаться. Катя стояла на пороге с небольшим женским рюкзачком за плечами и смотрела на меня вопросительно. Взял её за плечи. Она едва заметно дрожала.

— Ничего не бойся. Всё будет в порядке. И со мной, и с нами. Поиски наши не прекращаются. Денег у тебя хватит на первое время?

— Триста тысяч.

— Пока хватит. Если понадобятся ещё — съездишь на электричке в Москву, снимешь, сколько надо, и назад. В Москве не задерживайся! Понятно?

— Всё ясно. А как вы?

— Не беспокойся. Я дам тебе знать. Давай, с богом.

— А что ещё плохого?

— ???

— Вы сказали, во-первых, а что во-вторых?

— А, ты об этом… судя по всему, за нами следит очень состоятельная организация.

— Как это вы поняли?

— Использовать сразу четыре машины для слежения не могли даже у нас в МВД в лучшие времена Советского времени.

Глава 7 
Задача с неизвестными

Хорошо, что из окон квартиры такой большой обзор. По моим наблюдениям, слежки за Катей не было. Надеюсь, ей удастся скрыться. Требований о выкупе до сих пор не поступало — значит, похищение Насти связано с чем-то другим. Некто хочет встретиться со мной. Зачем? Чем я, пенсионер, могу быть интересен? Скорей всего, в телефоне жены маячка не установили, иначе слежка началась бы значительно раньше. Лже-Аделаида была, скорее, всего-навсего слепым исполнителем, необходимость в котором отпала, и он был устранён. Я не патологоанатом, но по опыту прежних лет могу предположить, что прошло часа два с момента убийства. Никакой грабитель не будет сидеть возле дома в ожидании сыщиков. А нас там ждали…

Если бы они хотели связаться со мной — могли это сделать значительно раньше: Настин телефон был со мной уже третий день. Однако, связались они лишь после того, как Катя стала выяснять кредитную историю лже-Аделаиды. Проклятье! Фактов слишком мало, чтобы сделать какие-либо выводы. Одно ясно — ведётся какая-то игра, и я волей-неволей становлюсь непосредственным участником.

Настин телефон завибрировал в кармане, оттуда раздались звуки венского вальса.

— Алло.

— Дмитрий Александрович?

— Слушаю.

— Чёрный мерседес вышлют за вами. Где бы вы хотели встретиться?

— В честь чего мне соглашаться на встречу не пойми с кем. Зачем мне это надо?

— Вы же хотите найти Анастасию?

— Как я вас узнаю?

— Мы узнаем вас.

— В таком случае возле метро «Чернышевская». Через минут сорок.

Пора идти. Да! Пока не забыл. Оставлю здесь свой мобильник. Хватит того, что её телефон лапали чьи-то руки. Последним взором окинул квартиру. Вернусь ли? Была-не была. Выхожу. Надежда есть. Пока что я им нужен живой. Убить они могли бы уже давно.

Не успел пройти и несколько шагов от подъезда, как резкий порыв ветра с Финского залива влепил мне мокрую пощёчину, и я чуть было не потерял свою любимую кожаную широкополую шляпу. Ливень припустил с новой силой, и вскоре я вымок до нитки, несмотря на надёжную, якобы водонепроницаемую куртку. Вот и верь после этого рекламе. До метро было с полкилометра, оставалось лишь поплотней укутаться и молиться, чтобы не простыл. Путешествие в подземке позволило немного просохнуть, но не согреться.

На выходе из метро сквозь пелену дождя передо мной возникла чёрная фигура в плаще.

— Дмитрий Александрович, нам туда, — глухим голосом сказал он и указал на машину. «По крайней мере, там суше!» — подумал напоследок, прежде чем нырнуть в темноту кабины. На заднем сидении я оказался зажатым между двумя плечистыми мужчинами в одинаковых чёрных плащах. Спереди сидел шофёр и ещё один «плащ». Машина немедленно двинулась вперёд, но сквозь плотный занавес ливня угадать направление движения не представлялось возможным.

— Куда мы едем? — спросил, стараясь не выдать своё волнение.

— С вами, Дмитрий Александрович, желает встретиться один человек.

— Слава богу, не животное, — пробурчал я.

— Что? Я не расслышал?

— Кто этот человек, я могу узнать?