Бесплатный фрагмент - Земля бессмертных Восток

Согласно В. И. Вернадскому, «в биосфере существует великая геологическая, быть может, космическая сила, планетное действие которой обычно не принимается во внимание в представлениях о космосе… Эта сила есть разум человека, устремленная и организованная воля его как существа общественного»

Второй, на старт!

Месяц прошёл со дня отправки Андрея в «западное» полушарие планеты. Это время почти вся команда «наёмников» во главе с Палычем проводила в его корабле на безопасном расстоянии от «Земли бессмертных». «Почти» означало необходимость дежурства в поместье Лапшиных на своей Земле — мало ли какие случайные неведомые гости снова заявятся. Чаще всего оставался Егор — не для его деятельной натуры было в космосе висеть ради наблюдения. Он весь был погружён в исследования магических способностей, в улучшение их, чего-то новое выдумывал. И, надо сказать, выдумал немало, чего стоит только «отражатель магических явлений»! Почему этому амулету Егор придал форму плоского ромба со стороной сантиметра три, он не стал пояснять, сказал лишь, что нравится ему само слово «ромб». Он же, на зависть главной целительнице группы Светлане, предложил лечебно-убийственное свойство наркоза использовать не только при воздействии на мозг «пациента», но и на другие детали организма.

Остальным было крайне интересно смотреть за перемещением отметки Андрея. Главное — волнение за «первопроходца», никому ведь до них не удавалось выжить на этой закрытой планете: все, кого отправлял Палыч ранее, были возвращены назад живыми, но без никакой информации. Разве что последний доставил отрывочные сведения о жизни внизу… А во-вторых, время там явно шло быстрей — маячок мелькал по поверхности слишком стремительно. Собственно, поэтому не таким уж и скучным было наблюдение. Кстати, соответствие времени земному, да и корабельному, приводило сотрудников Палыча в полнейшее расстройство — просчитать постоянную зависимость было невозможно. Единственное, что они как-то смогли установить, это периодичность «сияний», или всполохов разноцветного огня над планетой. Вот сейчас и ожидали второго такого явления в году, которое появилось пятьдесят лет назад. К этому моменту и был приурочен старт Виктора Мальцева.

Готов он был давно, как, впрочем, и вся команда, но уже извёлся весь — лучше бы первым пошёл, чем смотреть вот так за мельтешением приятеля. Не желая терять времени, дежурил вместе с Егором, совершенствуя магические способности, да почему-то шлифовал своё кузнечное мастерство. Собственноручно выковал меч по руке, усилил его медиленом, «привязал» к себе, дал ему имя Лист. Изображение кленового листа сделал своим личным клеймом. Огонёк Андрея передвигался по поверхности не только быстро, но и достаточно хаотично: то на севере оказывался, то на юге, то замирал на некоторое время в разных точках. В какой-то момент «соединился» с отметкой одного из «творцов», оказавшегося там неведомым образом в результате аварии — потом они то расходились, то встречались вновь. Это говорило, что Андрею удалось наладить контакты с неизвестным. Где-то за неделю до предполагаемого сияния наблюдателям пришлось напрячься, поскольку Андрей оказался у Кольца на экваторе — это могло стать финалом его разведывательных действий. А дальше… День, два, три прошло после ожидаемого свечения — его не было! Что там произошло — может, Андрей что-нибудь сделал? Узнать невозможно, поскольку так и не удалось даже подойти к решению проблемы с постоянной обратной связью, хорошо хоть придумали возврат посланцев по принудительному отключению их маячков — закрыл самостоятельно передатчик и тут же ушёл с планеты. Не надо собственной гибели дожидаться. А маячок Андрея подобрался к северной части Кольца и прыгнул через него, потом обратно, после — снова «туда».

И в это же время наблюдатели на корабле засекли не менее десятка отметок аппаратов «властителей» — явно такое нашествие вызвано отсутствием очередных всполохов, иначе чего так суетиться? А может, и ещё какой сигнал с поверхности заметили. Во всяком случае, тревогу это вызывало и немалую — невозможно предугадать, что они придумать могут

— Виктор, тебе пора, причём срочно! — Палыч нервничал. — А с этими «друзьями» разберёмся, может быть.

Еще больше разволновалась Светлана — сестра Виктора. Она и так-то весь месяц была как иголках, то и дело проверяла оснащение брата. Вот чего там проверять, когда и сам Виктор на раз перетряхивал свой тайный рюкзак, и Палыч туда нос совал неоднократно. А вот всё равно…

Решили домой не возвращаться — сразу из точки наблюдения и отправили второго наёмника-разведчика.

Дорога к Храму

«Приземление» прошло, на удивление, мягко и спокойно. Зеленая лужайка с шелковистой травой на берегу реки не доставила никаких неудобств. А главное, никто не торопился хватать и тащить пришельца неведомо куда — предусматривался и такой вариант среди многих других. Только и самому Виктору не очень хотелось разлеживаться на солнышке. «Никто не торопился» — еще не означает, что никто не собирался. Белый «круг», в центре которого он оказался, был не менее сотни метров в диаметре, и требовалось как можно торопливей его оставить. Огляделся. Широкая река, оказавшая гостеприимство попаданцу правым берегом, направлялась к северу через густой лес. Южнее лес заметно мельчал — видимо, здесь проходила граница с каким-то открытым пространством. Если кто-то вздумает его искать, а следов не видно, то куда он решит направиться в первую очередь? Думается, в лес — там же проще схорониться… Хотя, естественно, логика, или какая тут дедукция, охотников за Виктором Виктору неизвестна, только в лес идти не стоит. Лучше в мелколесье, на юг — там теплей…

В первую очередь проверил «локатор» — никакого следа от маячка Андрея не наблюдалось. Странно. И тревожно стало — ясно же было видно, что он на эту сторону прыгнул. Но с таким же успехом мог и вернуться — кто знает, что там у него за дела. Вот что значит отсутствие связи. Попробовал вызвать Андрея по «телефону», нет ответа. Остаётся ждать, место перемещения Малова через Кольцо давало уверенность, что он именно в этот «круг» попадёт. Но главное — надо шевелиться.

Вышел из «круга», остановился сразу возле реки — любопытно же посмотреть на потенциальных местных исследователей. Почему-то не сомневался, что такое крупное «месторождение» возможных сокровищ находится под наблюдением. И не ошибся…

К юго-востоку послышалось очень осторожное шуршанье — будто несколько живых существ двигалось. С места временной стоянки пошёл, точнее, стал осторожно подкрадываться по мелколесью к обширной поляне, образованной языком степи. В центре поляны — группа деревьев во главе с лиственным «патриархом». Что-то типа земного клёна, но непомерного обхвата. Такие же деревья вокруг поляны. Перед Мальцевым в низкорослой растительности обнаружилась засада. Явно не на него — группа мужиков числом десятка полтора, обвешанная острыми железяками, совещается, глядя в сторону степи. Командует прямо французский граф: породистый профиль с ухоженной бородкой, властные интонации… Надо звук усилить.

— Повторяю, брать только живыми, пусть не очень здоровыми — поправим.

Говорящий даже не смотрит в сторону слушателей, уверен, что ему старательно внимают.

— Маги обращают цели в человеческий вид у центрального дерева, привязывают к нему и обездвиживают. Понятно? Не убивают, не калечат, а обездвиживают! Вся группа перекидывается и кружит вокруг пленников, отвлекая внимание и забирая силы. Далее -связываем, оставляем стражу и уходим искать странника.

Во как! Оборотням-то он зачем? Ладно бы — люди… Впрочем, может, тут совсем другие расклады….

— Судя по данным магов, круг совсем рядом… Кверон, далеко они?

— Минуты через две должны быть здесь.

— Сколько?

— Все четверо.

— Не ошиблись, значит, наши в кошачьем племени, — «граф» поднял руку. — Тихо!

Трава на краю поляны раздалась, четыре стремительных существа вылетели к дереву. Чёрт! А чего ты ждал, «странник»? Виктор вообще не мог предполагать, кого тут встретит — информации-то полный ноль, за ней и послан. Два степных волка пепельно-серого цвета и пара рысей, наверно, они называются на родной Земле каракалами, — светло-желтые шкуры в коричневых пятнах, большие острые уши с кисточками. Остальное разглядывать некогда пока стало, события понеслись!

Группу прибывших животных будто притянуло к клёну и припечатало к нему. Причём припечатало уже в виде человеческих фигур. Серые и коричневые комбинезоны, глухие капюшоны с прорезями для глаз, в руках у каждого мечи. И, видимо, имелись у них серьезные обереги, полной неподвижности не было. Оружие готово к бою, один из серых тут же повел магический обстрел — огненные стрелки метнулись по кругу поляны. Впрочем, зря — маги нападавших не дремали, стрелки рассыпались, а серый получил воздушной плетью и свалился. Вокруг дерева начался хоровод волков, которые не нападали на окружённых напрямую, но и свободы движения не давали. Попытки достать их мечами успеха не имели, отскакивали волки изящно и вовремя.

— Бросайте оружие и сдавайтесь, останетесь живыми! — это «граф» повел агитацию, на что ответа не было, а были слабые действия по защите от магов.

Напрасный труд! В общем-то маги и не спешили, а просто методично с двух сторон били по целям. От каждого удара фигуры у клена явственно вздрагивали, защита опустошалась, два-три мгновения и все…

Мальцев решил вмешаться. Бросил «мантию наркоза игольчатую», недавнее изобретение, гарантированно пробивающее магическую защиту. Мантия по диаметру чуть больше поляны — мало ли кто там еще прикопался за кустами! Эффект моментальный — всё живое спит и готово к операции. Волки просто прилегли, маги так с поднятыми руками и хлопнулись мордами в траву, «граф» не отстал. Естественно, и люди-оборотни у дерева отдыхают лёжа — к ним спаситель и направился. Стройные некрупные фигурки, серые — чуть больше коричневых, оружия в достатке — мечи, кинжалы, стилеты, пояса с футлярами — что-то лечебное, может быть… Первый упавший тихо стонет — маг, больше всех сразу и получил по мозгам. Лица скрыты масками, ниндзя местного разлива! И ладно, захотят, покажутся. «Оживил» одного из коричневых — без разницы, с кого начинать, но всех сразу что-то не захотелось, потерпят… Человек резко взбрасывается, тут же хлопается на пятую точку — откат же, глубоко вздыхает. Открывает глаза и снимает капюшон. Действует закон жанра, чего странного: густые темно рыжие волосы, чуть раскосые зеленые глазищи, прямой носик… И бледность не портит этой каракальей красоты. Можно понять «графа», которому она нужна была живой. Кстати, остальные, может, тоже женского полу — фигурки соответствуют. Посмотрим…

— Здравствуй, красавица! Я — Виктор, а ты кто по имени и роду-племени?

Глаза в кучку, потом взгляд сосредоточился на Викторе, вопрос осмыслен.

— Меня Кера зовут, из племени степных рысей. Что здесь было, где волки, что с подругами, ты откуда…

— Стоп, стоп! Кера, спокойно, если можешь. Подруги твои (надо же, угадал) просто спят. Все, кто вас тут встретил, тоже спят. Поговорим сейчас, и делайте с ними, что хотите. И для начала надо бы поднять твоих э… подруг, кто они, кстати?

Рысь-красотка, бросив тревожный взгляд на поляну и чуть удивленный на человека, указала на вторую коричневую фигуру.

— Это Карина, моя сестра. Вот, — коснулась она одной из серых, — Вента, из степных волков, наша магиня — наблюдатель. Рядом — её сестра Валида. Виктор, ты нас выручил, а, правильнее, спас от очень серьезных неприятностей, а дальше что? И главное, ты кто?

— А я откуда знаю, что дальше, если ничего не знаю о том, что сейчас? Поговорим, будет видно…

Коснулся разума спящих девиц, чуть больше поработал с магиней — она, действительно, пуста, и боль в ней чувствовалась нешуточная. Небольшая подкачка, Вента проснулась. Карина с Валидой в недоумении оглядываются, настороженно смотрят на непонятного неизвестного. Маски не убирают. Обратился к Венте:

— Как голова, чудо-магиня? Боль исчезла?

Вента кивает, поддержав голову ладошками, и бросает взгляд-вопрос на Керу. А та уже разулыбалась.

— Подруги, уже все нормально! Этот вот Виктор всех усыпил. Он сильный маг, наверно, Вента, скажи?

Вента подозрительно разглядывает Виктора, даже капюшон сняла. Глазами прямо проткнуть насквозь норовит. В недоумении произносит:

— Ничего не вижу, как это? Виктор, ты не маг?

— Не маг, это что, очень плохо?

Еще бы все видели, кто он такой, так шиш бы к этой волчьей засаде подобрался — съели бы быстрей, чем Красную Шапочку! Наверно. Попытались бы наверняка.

— Но ты ведь их всех усыпил? Так не бывает, — уверенно заявила Вента, — ладно простые вервольфы, хотя их уже много и одних! Но два сильнейших мага! Каждый из них мог нас убить за полмгновения, если бы надо было убить. А воевода с его оберегами — они же зачарованы под завязку! Но… Ведь здесь больше никого не было и нет. Значит, это все-таки ты! Так я у тебя и амулетов не ощущаю. Так ты кто?

О! Всех красавиц проняло, даже молчаливые открыли лица и потянулись ручонками к мечам. И что ответить? Разве что представиться, исходя из одного умения, над которым так старательно поработала на Тьёре Бланка?

— Лекарь.

— И что это значит?

Вента была неумолимо требовательна. А заодно, естественно, красива. Высокие черные брови, серо-стальные глаза, темно-платиновые волосы по плечам — век бы любовался! Пока не помер бы от её же красивых рук.

— А давайте-ка спокойней, девушки. Что вас, собственно, не устраивает? Вы живы? — Живы! Опасности нет? — Нет! Враги ваши — вот они, я уже говорил Кере, делайте с ними, что хотите, вы в своем праве, тут даже советовать ничего не могу. Хоть закопайте, хоть отпустите на все четыре стороны с благодарностью и добрыми напутствиями. Вы хотите, чтобы я о себе рассказал? Я не против. Но только после того, как узнаю, что тут произошло. Как вы здесь оказались, почему на вас организована нехилая засада. И что важно для меня, вы не в курсе, отчего этот воевода перед атакой высказал что-то вроде желания поискать меня, странника? После разборки с вами, естественно.

— Почему ты его не убил сразу в тот момент? — вдруг вскинулась Валида. И прикрыла рот ладошкой. — Понятно, конечно…

— В общем, разбирайтесь, давайте, с тем, что тут валяется, и уходим к моей стоянке, там и будет главный разговор. Разбудить надо кого-нибудь?

— Да! — зло ответила Вента, — Надо! Как раз вот этого воеводу. И не мешай нам, если можно…

— Не интересно, — пробурчал Виктор, — жду в гости, сами знаете, где это, вы ж туда и направлялись? А не знаете, так по следам найдете…

И пошел к своей стоянке. Ага, не интересно ему! До чёртиков интересно, только показывать это совсем ни к чему. Есть предчувствие, что сами все расскажут эти дамы. Или спрашивать начнут, а по добровольным вопросам порой узнать можно даже больше, чем по ответам, особенно неполным.

Девушки проводили его недоверчивыми взглядами, двое даже дернулись — типа, не проводить ли? Но остались, видимо, быть здесь и сейчас для них важней. Тем более куда он от них денется, таких быстрых охотниц? Так они думали. Да и верно, по разным причинам, но все друг другу нужны.

Установив палатку, Виктор первым делом достал из рюкзака леску, крючки и все причиндалы для ухи — чтобы сварить на пятерых и съесть, естественно. В добыче не сомневался — а кто бы тут ловил? Правда, и неизвестно, что в этой реке за чудеса плавают, может, тоже какие оборотни-пескари. Но это как раз проверяемо. Через 15 минут в ведерке бултыхались шесть местных «окуней» чуть меньше килограмма каждый. Проверка — яд отсутствует. Хватит, небось. Хотя, учитывая кошачью суть некоторых предполагаемых едоков… Кстати, двигаясь на это место из «круга» и осматриваясь, он обнаружил удивительное явление. Даже два. Во-первых, грибы. Эти сразу бросались в глаза. «Лисички» местного разлива — цветом, само собой. И крепкие боровички приличными семейками. Очень напоминают земные. Класс! Но еще приятнее — «во-вторых». Резные темно-зеленые листья невысоких кустиков отдаленно напоминали незабвенную картошку. Картошкой они и оказались! Клубни чуть меньше теннисного мяча просились ясно куда. Конец лета, самая пора, страда, можно сказать. Растёт, наверное, в этих лесах и еще что-нибудь «домашнее», надо посмотреть, будет время. А травки с запахами лука, чеснока, укропа уже известны — лекарь как ни как…

Так что начали!

Только успел поставить котелок на костёр, как бесшумно явились спасённые. Естественно, кошки первыми обнаружили запах рыбы, но любопытство, направленное на странника, победило. Он и сам поговорить был не прочь. Присев на корточки, запустил в котелок рыбу для отвара, и только начал появляться аромат, как… Завибрировал «приёмник» сигнала от Андрея. Виктор вскочил, глядя вдоль берега вверх по течению. С обеих сторон пристроились девушки, настороженно смотря туда же.

— Спокойно, это должен быть очень знакомый мне человек…

— Тоже странник?

— Да, но из другого места.

Вот и Андрей показался, приветственно поняв руку. От сердца отлегло, вроде с другом всё в порядке. Правда, одежда несколько необычного покроя, так он тут жил. В смысле — за Кольцом, а сколько жил по местному времени — расскажет, небось.

После недолгого разговора многое стало известным, не многое — понятным, а всё вместе — запуталось в представлениях разведчика восточного полушария планеты. Оказалось — нечего разведывать, всё стало ясным после эскапады Андрея к Чёрному кольцу на экваторе. Властители решили полностью очистить Землю от разума, и у них это стало получаться, несмотря на то, что полностью оборудованный корабль потерпел крушение. Но два их представителя выжили. И начали выполнять свою задачу путём стерилизации населения — ни больше, ни меньше. К тому же нашли себе сторонников из местных для физического уничтожения разумных. Много чего успели натворить за пятьдесят лет, пока Андрей с друзьями не успокоили их намертво. Теперь вот на его команду, оказывается, кто-то напал во время попытки перехода сюда, на восток. Понятно, что он спешил вернуться, чтобы спасти друзей и своих трёх жён. Вот ещё сюрприз — три жены у него! Но такова уж местная жизнь со своими традициями. Он тут же Виктору наглядный пример привёл. Говорит, если тут есть матриархат, то женщины не шибко склонны работать. Когда попросил девчонок ухой заняться, так волчицы и занялись, а кошки — извини-подвинься. Такие вещи придётся теперь на каждом шагу учитывать. И это влияние разных цветов сияния небесного, чтоб оно пропало! А как раз теперь и нельзя допустить, чтобы пропало — благодаря ему и жизнь тут продолжается. Причину этого сияния охранять надо от всех древних землян, их потомков-властителей, а что хуже всего, может быть, и от творцов, то есть от Палыча.

И что делать — может, правда, вернуться? Так Андрей озадачил тем, что в этом полушарии действует неведомо сколько неведомых же красных магов, может, стоит с ними разобраться для начала? Кто знает, может они здесь именно для ликвидации этого сияния? А ещё — не интересно разве пожить в незнакомом мире, что, часто такое выпадает? Любопытно, знаете ли — вон тут какие симпатичные звери обитают, к ухе неравнодушные!

Дал приятель массу советов, показал, как определить оборотня, где у того «узел обращения», пояснил, что такое предохранитель от агрессивности и как его можно активировать или убрать… Да, ещё упомянул о расе созданной древними — существах с компьютерными способностями, умеющих просчитывать вероятности будущего. На другой стороне Кольца они называются элванами. На прощание подарил три десятка «чешуек», как он их назвал, — немыслимой ёмкости накопителей энергии, которые можно использовать для защиты… Ушёл, очень переживая за своих. Использовал для перемещения некий небольшой шар, о котором не успел рассказать.

…Виктора много чего интересовало, очень много, конкретно — всё! С кем он тут бухает, например, на рыбалке. Но… надо оставить инициативу гостьям-хозяйкам, вклиниться со своими вопросами всегда проще, чем с них начинать.

Отвалившись от стола в прямом смысле, дамы, как одна, разложили головы на руки и задумались. Понятно, что начала магиня.

— Виктор, а что это было?

— Что — это что? — уточнил Виктор.

— А вот что! — рукой Вента указала на бывший «стол». — Рыба — это знакомо, хоть и впервые попробовали в таком виде, но так бывает. А вот типа овощей — это нам вовсе не известно. Ели бы еще и ели, если б смогли, правда, подружки?

Подружки мечтательно кивнули. А рассказывать сейчас кулинарные рецепты надо ли? Тем более показывать то, что у них тут под ногами растет. Хотя, если они из степей, то там, может, и не растёт. И ещё — мало ли, может, грибы ядовитыми считаются. Можно представить реакцию…

— Вента, а давайте об этом попозже, сейчас ведь и поинтересней темы найдутся. Например, тема номер один: «Виктор. Кто он, откуда и зачем?» Устраивает?

— Вполне!

— Так вот я по этой теме сообщить ничего не могу, поскольку не знаю ответов ни на один вопрос, кроме слова «Виктор». Даже вот мой неожиданно явившийся знакомый ничего напомнить толком не смог. Но и времени не было, если б он не так спешил, может, и рассказал бы что-нибудь мне обо мне. Вента, ты ведь уже побывала в моей голове, так и скажи, что там обнаружилось, и что это означает, по-твоему?

В общем-то девушки и не шибко удивились такому заявлению.

— Да ничего там нету, — вздохнула магиня, — разве что наша драка. Хотя о чем я, какая драка? Попытка убийства четырех беззащитных девиц, да успокоение всех присутствующих на поляне, не более того…

— А означает это только одно, — продолжила Вента.

Чуть запнулась и переглянулась с подругами. Видимо, получала неслышное согласие.

— Ты именно тот, кого мы искали, тот, кто нам нужен, точнее, нужен степным кошкам из рода Тёмного Пятна.

Просто физически Мальцев ощутил, как напряглись Карина с Керой. Сам он тоже насторожился: не успел проявиться, уже нужен? Прояснение необходимо немедленно.

— Это точно, что нужен именно я? Не секрет, зачем? Колитесь, кошки!

Молчание, очень мрачное… Первой откликнулась Кера, причём, можно сказать, с официальными нотами в голосе:

— Мы, воины из рода Тёмного Пятна племени степных кошек искали тебя… искали тебя, чтобы убить!

Она чуть не плачет, надо же!

…оба-на! Ситуация накрывается мраком или проясняется?

— Убивайте, — равнодушно произнёс странник, глядя в чуть тлеющий костер. Надеялся, что равнодушно.

— Виктор, ты не понял, — вступает Карина.

— А чего непонятного в слове «убить»?

— Ты не совсем понял. Мы должны были найти и убить любого разумного, кто недавно появился в этом запретном белом круге…

— Карина, — перебивает Валида, — что тут кому непонятного? Виктор же здесь и появился, у него пустая голова, значит — странник. Вента ведь объяснила, что искали мы, точнее, вы, именно его. Значит, его вам и требуется убить!

— Нет, — тихо и, похоже, обреченно, шепчет Кера, — нет, это невозможно, он нас спас. Спас! Вы понимаете! — она уже почти кричит. — Спас всех, и вас, волчицы, тоже!

— А у нас и не было задачи его убивать, — отмазалась Вента, — и нечего кричать. Решать надо, что дальше делать.

— Виктор, и что нам делать теперь? — это, наверное, уже от отчаяния Кера странника спросила.

— А я знаю? — пожал тот плечами. — Я откуда могу знать, что делать дальше, если вы еще не сказали, что было раньше. С какой стати вы меня убить-то должны, пусть хоть и не меня, а любого, кто оказался бы на моем месте? Что за миссия такая?

— Ты угадал, это наша миссия, — удивилась Кера. — Я коротко, ладно? Только главное пока, остальное потом, если будет интересно.

После согласного кивка очень заинтересованного слушателя Кера продолжила.

— Наше племя живет в этой степи, в одном дне хорошего бега отсюда. Мы — земледельцы, а больше — охотники и воины, причём неплохие, но это сейчас не помогает. Никогда племя не было многочисленным — не более двух тысяч оборотней, условия жизни всё-таки суровые, детей рождается всё меньше. Всегда было пять поселений по числу основных родов. Раньше, всего десять лет назад, наши охотничьи угодья тянулись до гор — это еще три дня бега. Потом из-за этих гор пришли желтые оремы, стали нас теснить, не слишком быстро, но уверенно — их слишком много, и подрастают они быстрее, и дети чаще появляются. Кочевники, но не очень спешат передвигаться. Пока корм для скота растёт, ни за что не двинутся с места. Трава здесь быстро восстанавливается, но для них её не хватает. Вот мы и откатываемся сюда, к северу. Сначала пытались воевать, много наших полегло, племя ослабло, всех осталось меньше полутора тысяч… а толку? На восток нельзя — здесь племя степных волков, теперь почему-то — княжество. Вот Вента с Валидой оттуда родом.

Волчицы грустно и в то же время зло усмехнулись.

— Да пусть они сами о себе расскажут, если захотят. Волки нас на свою территорию не пустят ни за что, наоборот, они сами готовы чужую хапнуть. К западу, где недалеко отсюда начинаются предгорья, — территория людей. А между нами и людьми не было никогда контактов, так уж сложилось. Туда дороги нет. Здесь — лес, царство лесных котов и медведей. Это также оборотни и также берегут и охраняют свои территории.

Ситуация безвыходная, еще пять-шесть лет и от племени степных кошек не останется следа. В лучшем случае, по разным государствам будут встречаться отдельные оборотни или мелкие семьи.

И вот года три назад наши маги-колдуны обнаружили в своих архивах предсказание какого-то Нэльса, кто он такой, к какой расе принадлежал — неизвестно. Предсказанию лет триста, наверное. И оно неполное, пергамент испорчен, читается с трудом, большая часть текста отсутствует. Но вот послушай то, что нынче знает всякая степная кошка.

Кера вздохнула, тряхнула головой и начала нараспев:

«…придут на материк тяжкие времена, перегрызутся племена и расы, больше будет одних, меньше других. Каждый будет стремиться выжить за счет другого, и рад его гибели, и рад земле его… гибель и смерть по всей земле… явится однажды в плохом месте на перепутье, меж реками, степями и лесами чужой человек. И кто найдет его, спасен будет и радоваться будет. Не знает человек ни роду, ни племени своего, ни самого себя. Пройдет он во многих местах с добром для добрых и злом для злых. И будут с ним нашедшие его, и жен возьмет себе из племени, нашедшего его. Много друзей и врагов найдёт тот человек, и в далеких полуденных землях найдёт он…». Всё!

Кера открыла глаза. Все молчали, и Мальцев в том числе — а что сказать? Подобных предсказаний, пророчеств, ясновидений, гаданий и прочего — когда и где было мало? Да любое извержение вулкана, разлив болотной речки и смерть поп-певицы давно предусмотрены кем-то, где-то и больше всего — в жёлтых домах… Пришлось кошке продолжать.

— Совет родов вместе с магами решил, что это хоть какой, но все-таки шанс. Хоть что-то ведь нужно делать… Поэтому надо искать, тем более что такое «плохое место на перепутье» — вот оно. Найдем — хорошо, не получится — так и так плохо. Потому было установлено, что тот, кто будет искать, должен попытаться убить того странника — зачем нам слабый защитник или наш будущий князь? То, что он должен стать князем племени, было принято всеми, несмотря на вековые традиции неприятия представителей иных рас в племя вообще. Право искать того человека нужно было еще заслужить, стать сильнейшими бойцами племени. Мы с Кариной стали. В это сияние был наш выход. Да, нам дали еще одно задание. Если бы мы никого не нашли или убили бы неподходящего, нам нужно добраться до Верхнего Храма Пресветлой Валенты и попросить сестёр-валентинок найти полный текст предсказания. И вот чем всё завершилося! — Кера кивком показала на Виктора.

Приплыли… причем все вместе! «Чужого человека» нашли. Или это он нашел? Да им-то что, если Виктор из перепутья, и действительно, ни черта не помнит, по их мнению? А что будет дальше — читай Нэльса, том первый, страница такая же. Только вот убить они чужака не пытались, о чём и сожалеют теперь. Эх, кошки… Стоп! Не туда же думается! Самому ведь с чего-то нужно начинать здесь жить. И не просто жить, но и попытаться сделать, что должен. А эта вот дикая, по сути, ситуация — не шанс ли? Даже второй вариант светит — какой-то Верхний Храм и Пресветлая Валента с валентинками — откуда словечко? Из каких шансов до сей минуты вообще можно было выбирать?

— И чем же завершилося, как вы все считаете? — спросил с интересом.

— Да не понимаем мы, как ты этого не поймешь, — вскочила Карина, — как же до тебя не доходит, что ты — человек из плохого места и ничего не помнишь?

— Как раз это, — признался Виктор, — доходит.

— А доходит, что у нас не было попытки тебя убить?

— И это доходит.

— А то, что из-за этого мы не знаем, ты тот или не тот, доходит? И что даже пытаться тебя убить, как спасителя, нам нельзя, это доходит до тебя?! — громко психует Карина.

— Карина, а Карина, — вопрос от чужака с любопытством, — я тебе нравлюсь?

— Да! — брякает она, застывает и краснеет. — Ой! А это при чём?

Волчицы прыскают, но явно тоже интересуются: при чём?

— Да при том. Если нравлюсь, бери меня в князья, и нет проблем!

— Это как это? — растерялась кошка.

— Иди, присядь рядышком, раз нравлюсь, сейчас объясню, как это. То, что вас тревожит сейчас, на самом деле — самое простое дело, дальше — будет тяжелей.

Один короткий прыжок, и Карина у Виктора под мышкой, и даже рука его на ее плече. Быстро, однако, у них, у кошек… Импринтинг, «запечатлевание», то есть, что ли после не случившейся реальной смерти и нового рождения? Кого первым увидела, тот и «свой», может родитель даже. Да о ерунде мысли!..

— Говори, давай, быстрей, Виктор, говори же дальше! — и во всех восьми глазах — нетерпение.

Посмотрев серьезно на девчонок, странник начал плести вариант своего внедрения в новый мир.

— Девочки, у меня всего два-три уточняющих вопроса, это чтобы, и вправду, всё дошло. Потом предложу, что можно сделать. Хотя, если честно, мне мое предложение не нравится. Вот так. Итак, Карина, Кера, я понял, что найденного пришельца…

— Странника, Виктор, все кто попадает в круг, называются странниками, — уточняет Вента.

— Спасибо! Так вот, пусть странника нужно попытаться убить, так решил совет родов, верно? Если вы его убиваете, он вам вовсе не нужен, это ясно. А если он — вас?

— А если он, — отвечает Валида, — то мы с Вентой сообщаем об этом их совету, а дальше они решают, что делать.

— Понятно, пока вы бегаете с сообщением, это в случае, если странник и вас не прибьёт, он тихо сматывает удочки, спасаясь от мести… м-да. Искать его Совету надо — он же подходит на роль князя. Замнём пока, я-то не сбёг еще. Другой вопрос: мудрый Совет решил, что это вы должны попытаться убить странника, а что он решил посоветовать страннику? Странник сам-то что должен пытаться сделать?

— Как это что? — удивляется Кера. — Конечно, нас убить!

— Кера, — интересуется странник, — а сам странник об этом знает? Знает он о том, что должен вас убить? А может он, скажем так, просто убежать или вас победить, если вы нападёте, или сам напасть? Что об этом решил Совет родов? Молчите, значит, Совет родов по этому поводу ничего не советует. Стало быть, странник вправе вас просто как-нибудь одолеть — стукнуть там по башке до потери сознания, обезоружить, или, например, усыпить?

Выделив последнее слово, Виктор сделал паузу. В глазах девчонок появляются проблески понимания.

— Но… — начинает Карина.

— Стоп-стоп, не спеши, — Виктор приобнял её чуть крепче — та не возражала, — Карина, не торопись. Я так думаю, что ваш Совет не сказал ничего о том, кто первый должен драку начать. Так? Так. Вот я, странник, её и начал первый. А то, что вы оказались в куче постороннего народа, для меня не имеет никакого значения. Я напал сразу на всех, потому что не знал, кто там мне друг, кто враг. И если сказать коротко, то получается такая фраза: «Вы шли к месту появления странника, он на вас напал и победил. Вот это и является доказательством успеха вашей миссии — вы нашли того, кто нужен, то есть меня». Я всё сказал!

Кажется, теперь до них дошло.

— Виктор, у тебя точно пустая голова? Можно, я еще раз проверю? — предложила Вента.

— Мне ты тоже очень нравишься, — сообщила Кера и пристроилась с другого бока.

— А я хочу есть! — решительно заявила Валида.

Еще бы волчица не хотела есть!

И за чем же дело стало? Волчицы умчались в лес за мясом. Виктор стал показывать кошкам способы ловли рыбы. Через полчаса разделали молодого кабанчика, и любопытные девчонки наблюдали весь процесс готовки шикарного для походных условий ужина.

— Валида, а не набрать ли нам по пути вот этих диких овощей, угостим в гостинице своих, а если покажем на кухне, как это готовится, вообще озолотимся! — у Венты, видать, мозги очень практичны. Поэтому она и продолжает после еды разговор.

— Думаю, что кошкам всё-таки надо посетить Верхний Храм — что время терять? Если так, то Виктор продолжит путь с нашими подругами. Так? Тогда мы все вместе с утра двинем отсюда, а на развилке у Большого камня, ты помнишь, Карина? — расстанемся. Согласны?

— Почему бы и нет, — согласился странник с Вентой, — правда, зачем теперь кошкам в этот храм, ведь миссию свою они выполнили?

Кошки задумались.

— Наверно, так, — неуверенно сказала Карина, — мы же в Храм должны были пойти, если никого здесь не обнаружим. Так ведь обнаружили. Может, сразу домой, как ты, сестра? Там ведь ждут известий.

— А я думаю, надо дойти до храма, попытаться найти полный текст предсказания — это же тоже важно. Всё равно Совет будет туда кого-то отправлять.

— Вот я, например, с Керой согласен, — встрял Мальцев, не желая упускать и второй шанс внедрения, — а волчицы могут забежать в кошачье племя. Вот и сообщат Совету родов, что Карина с Керой своё дело сделали, и пусть Совет уже начинает маковки чесать. Странник — он с пустой головой, как и предсказано, и куда должен идти, совсем не соображает. Куда поведут, туда и пойдёт, хоть в Храм.

На том и порешили.

Вот и завершён день первый.

А с утра после всех необходимых процедур девчонки, осторожно переглядываясь, сообщили Мальцеву новости о ближайшем будущем. Наверное, чтобы он не пугался в пути.

Отсюда до Верхнего Храма Пресветлой Валенты всего шесть дней по короткой дороге. По длинной, более безопасной — около половины месяца, а время дорого. По короткому пути на четвертый день доберутся до перекрестка, там и расстанутся. Если всё сложится удачно…

— А что может не сложиться?

— За полдня до перекрестка придётся обходить не очень приятное место — Жёлтое болото. Можно, конечно, обойти его и с другой стороны, только это как раз тот самый длинный путь и есть, а времени вроде терять никто не хочет. Так вот, болото — это тот же самый запретный круг, в котором после сияния часто появляются челамы. Представь хорошего кабана. Представил? Теперь одень его в сплошную броню. Полностью. Теперь спрячь голову и лапы внутрь этой брони. Сталь этого монстра не берет. Для магии он недоступен, так считалось, потому что мозгов нету, да еще броня вокруг шеи обрамлена круговой полосой медиленовых пластинок. Они и заставляют отдельных сумасшедших пытаться добыть челама, за пару пластинок можно княжество купить. При нашей жизни повезло только одной группе охотников, причём из пятнадцати человек погибло одиннадцать. Скорость у челамов больше, чем у нас в зверином обличье. Пасть у этого «кабана» — голову откусывает на раз. Единственное уязвимое место — шея, это когда челам нападает, высовывая башку. Кстати, они никогда и не нападали, если их не трогали. Откуда они, чем питаются, мало кого интересовало, дальше сотни метров от болота их никогда не видели. А в прошлом году на дороге с другой стороны болота стали пропадать купеческие караваны, причём немалые, и абсолютно бесследно. Было их три тогда, да один по этой весне.

Вот на этот раз кое-что и прояснилось. Один из охранников немного отстал от каравана по нужде. Он успел заметить, как из болота вылетело с десяток челамов, а на пригорке с другой стороны дороги стояла человеческая фигура, поводя руками. Охраннику хватило ума, или безумия, повернуть лошадь и умчаться без оглядки. И еще ума ему хватило рассказать об этом только искателям. Теперь они готовят к этому болоту карательную экспедицию, когда она планируется — неизвестно…

Понял теперь, куда мы идем? Единственная надежда на удачу — на то, что все нападения были с противоположной стороны болота.

Кера завершила рассказ.

Сколько же сразу вопросов появилось по поводу такой маленькой информации! И в каком порядке их задавать? Да в любом — какая разница! Только не сейчас, а в пути.

За три дня много чего удалось прояснить, хотя и в общих чертах — спутницы-то попались отнюдь не молчаливые, но не так уж сильно они интересовались удаленными от их дома событиями, а особенно историей или там политическим устройством Материка. Пока, в нескольких словах, картинка получалась такая… Материк (он так и называется — Материк) тянется от северных холодных морей до «полуденных земель» на месяцы пути, южнее располагается океан и, по слухам, еще «самые южные земли». На западе Материк вплотную подходит к Черному кольцу, а на востоке, через такое же количество дней пути заканчивается… скажем, ничем. Через горные хребты, буреломы тайги, которые граничат с безбрежными топями, туда никто не ходил. А зачем? Вся жизнь сосредоточена от Кольца до таёжных горных отрогов. Если смотреть с запада на восток, то отряд был в середине. С севера на юг — в средней полосе. На западе, как понял Мальцев, где-то в полутысяче километров протекает крупная река Граничная, за которой располагаются Западные королевства, баронства. Здешняя местность в общем называется Восточными царствами, среди которых встречаются свободные княжества, особенно в пограничных районах. С юга от гор до леса, в котором «явился странник» — степи, южнее за горами — те же степи, упирающиеся уже в Тайный лес. Лес этот простирается, так же по слухам, от Кольца неведомо куда. Кто живет в тех степях, кроме жёлтых оремов — неведомо. На западе от степей — Срединное море, на берегу которого издревле находится Юго-Западное Княжество.

Не очень пока понятно, пока карты нет перед глазами, мало что представляется. Вся эта местность от Граничной до тайги заселена разными расами: люди, горняки, эльвины, оборотни всех видов — давно обжили подходящие для них места и защищали их веками. Что плохо: в последние сорок-пятьдесят лет все воевали со всеми. Ослабевали, а иногда и просто рвались дипломатические и торговые связи, вспыхивали междоусобные войны. С каждым годом усиливается ксенофобия.

Кстати, интересная информация: представители всех рас в какой-то степени владеют магией. Слабой, но все! Отличить там правду ото лжи, пообщаться мысленно на малом расстоянии с близкими родственниками… Главное — поставить защиту на своем разуме от других. Магами же зовутся те, кто может намного больше. Так вот — это свойство всех рас, кроме человеческой, где самая слабая магия — удел одарённых. Нетрудно представить, как крепли с одной стороны — зависть, с другой — чувство превосходства. Ясно, что это означает для добрососедства! Да и среди самих рас и даже племён происходят смертельные конфликты. Примером тому оказались попутчицы кошек — волчицы.

Вента с Валидой — представительницы Рода Дыма из племени степных волков. Их — три сестры-близняшки. У одной — Вельды — обнаружилась чисто белая аура. А это свойство, крайне редкое среди разумных, дает роду или племени огромное преимущество перед другими: обладающий белой аурой может стать (и, как правило, становится) сильнейшим белым магом, способным как защитить соплеменников, так и стать очень сильным агрессором. Охота за разумными с белой аурой ведется непрерывно по всему Материку, и тут уже не разбираются, кто к какой расе принадлежит, средства подчинения «белых» имеются, главное, начать с детства.

Так вот, на Вельду «положил глаз» вождь всего племени и пожелал, чтобы ребенок воспитывался в его роду Камня. Естественно, «дымовцы» воспротивились — с какой стати? Помогать племени — одно, а принадлежать другому роду — извини-подвинься, есть собственная семья, которой повезло иметь такой бонус! Вождь племени, или князь, как он себя титуловал, начал агрессию против рода Дыма — сторонников, точнее, прилипал у него хватало. Семья вождей рода — родители близняшек, учитывая несравнимость сил, решила Вельду спрятать. И спрятали, да так, что никто даже из семьи не знает, где она находится до сих пор. Князь отчего-то обиделся и стал мстить роду Дыма, подло, потихоньку, чтобы не вызвать возмущения соплеменников. Первыми объектами мести оказались Валида с Вентой — их дважды похищали, но оба раза старшим братьям удалось их отбить. Третьего раза ждать не стали, тем более что девочки достигли совершеннолетия. И семья тайно переправила их к искателям.

Вот еще отдельный вопрос — искатели. Имеются на материке несколько «внегосударственных» объединений, можно сказать, по профессиональному признаку. Более полутысячи лет назад по инициативе Юго-Западного Княжества подавляющим большинством разных государственных объединений была достигнута договоренность о неприкосновенности отдельных цехов, гильдий (как можно понять, здесь они называются в основном «лигами»). В первую очередь — банкиры, всем было ясно, что без единой денежной системы не прожить. Далее, как ни странно, кузнецы. Не очень это понятно, но не сейчас разбираться. Есть и другие. Среди них — братство искателей. Не так далеко отсюда, южнее, есть «цветной запретный круг». Центр его красный, и кольцами расходится радужный спектр. Территория огромна, диаметр всего кольца, как Виктор понял, не менее полусотни километров. Располагается круг на территории очень древнего поселения, которому больше четырёх тысяч лет! После каждого сияния там чёрт-те что творится, и появляется там чёрт-те что, и вылазит оттуда то же самое… Одновременно с межгосударственным договором Юго-Западное Княжество основало на внешней стороне круга поселок искателей из добровольцев, согласившихся с Уставом Братства. Первым вождём стал один из отпрысков княжеского рода — Ветр Любопытный. Перед Братством поставлены были две основные задачи: охрана границ круга от монстров и поиск артефактов. Искатели принимают к себе всех, кто согласен с Уставом и способен выжить в Круге, то есть достойно владеет оружием, а если еще и магией — то это только приветствуется. Испытательный срок для приёма в братство существует, но временем не ограничен, нужно только каким-то образом доказать свою полезность.

Валида с Вентой доказали, за короткое время добыв полдюжины иномирных вещей, да остановив во время дежурств несколько мелких злобных чужаков.

Отдельным конгломератом на Материке стоят маги. У них есть свои объединения, причем не по способу владения магией и её отдельными видами, а по цвету. И по ним нет договорённости между государствами — в каждом есть свои взаимоотношения, от вхождения магов во власть и до полного запрета какого-либо цвета…

Никаким договорам не подчиняются оремы. Но и ведут они себя по-разному. Жёлтым наплевать на все границы — их интересы заключаются в расширении жизненного пространства, в основном путем войны — а что? — их много… А вот серые не воюют ни с кем — они имеют свой кусок степи и сезонные пути миграции по пастбищам, никому до сих пор не мешали, снабжая мясом, кожей, шерстью желающих.

И есть «закапсулированные» до сих пор смотрители Тайного леса, видимо, потомки древних учёных. Палыч упоминал о таких фанатиках.

В религии — неразбериха, если мягко выразиться. У каждого государства, у профессий есть свои «верхние, или небесные, покровители», и взаимоотношения с ними определяются самими верующими, что отнюдь не мешает возникновению храмов, церквей, а значит, и церковников разного калибра и разной степени непримиримости к верящим в иных покровителей. Особой склонностью к агрессии почему-то отличаются оранжевые и красные церковники. И таковых больше всего среди расы людей. Верят они в красного бога Гелона — одного на всех, в основном. Правда, по-разному верят: кто-то считает его шибко добрым, а кто-то и наоборот — как раз это те же «красные» и близкие к ним. Кошкам это без разницы, а вот волчицы встречались с такими «миссионерами» и в племени, и в Цветном.

Особняком тут стоят разумные, почитающие Пресветлую Валенту, Верхний Храм которой и предстоит посетить кошкам. Единственное, что Виктор пока узнал, — это то, что Пресветлая Валента является покровительницей земледельцев, семьи и больных, то есть разумных, которые есть везде. Потому и последователей у неё много, и запрет на нанесение хоть какого вреда «валентинкам» действует сурово, вплоть до ликвидации государства. Вот так! О реальном присутствии в этом мире богов ни кошки, ни волчицы ничего не знали — не было доказанных явлений. Таких, например, как на Тьёре довелось испытать Егору с Ильёй в лице Арахниты. И кто такая по сути своей эта Пресветлая Валента, узнать только предстоит. Если надо будет, естественно.

День четвертый. Утро

Маленькому отряду пришлось вплавь переправиться через реку, а затем двигаться вдоль её узкого притока, направлявшегося с запада. Два дня шли вдоль речки, не встретив абсолютно никого. Вента объяснила это как раз близостью Жёлтого болота. Кому охота зря рисковать? А вот кошкам, по необходимости, придётся отступать из степей именно сюда. К вечеру река «уплыла» круто вправо, они же продолжали двигаться прямо, срезая огромную излучину. Местность явно понижалась, справа начинались подтопленные луга, далеко впереди завиднелась туманная полоса то ли леса, то ли высокого кустарника. Дорога вела именно туда. Вчера, несмотря на светлое время, необычно серьёзные попутчицы решили остановиться на ночлег. Определив Виктора, как обычно, постоянным дежурным поваром, они полезли в свои мешки. Занимаясь костром и ужином, он искоса наблюдал за действиями девчонок. Командовала Вента. Судя по всему, она проверяла у каждой амулеты, обереги, чего-то колдовала над ними, небось, заряжала по полной. И не так уж мало времени это занимало. Мальцев стал волноваться, что она сама без сил останется. О чем и спросил, на что получил ласковый ответ с тем смыслом, что раз не понимаешь ничего, так и нечего… А для пополнения сил вся ночь впереди, и ужин полноценный должен случиться, не так ли? И вот для тебя пара оберегов. Взял деревяшки. М-да… Но не стоит обижать, старалась же магиня. Хотя, если их ждет то, о чем он думает…

А думает он об этих свиночерепахах. Судя по отдельным, на вид незначительным словам, «никогда не нападали», «сталь и магия не берет», «стоял человек, поводя руками», что-то сильно смахивают черепахи на биороботов, в «свободном плавании» заточенных под личную защиту, не более того. Но и не менее. Как говорится, не будите зверя! И скорее всего, они не из этого мира. Так ведь на то и желтый круг — мало ли откуда их затянуло. А вот теперь с ними — погонщик. Или поводырь. Или хозяин. Да как угодно назови, но явился из того же мира тот, кто может давать команду на атаку и указывать цель. А почему ценные детали от этих существ тут называются «пластинками»? Андрей назвал мелкие накопители, что передал Виктору «чешуйками». Может, это то же самое — мало ли куда забрасывает инопланетных посетителей!

И еще повезёт, если это именно БИОроботы, а не просто безмозглые металлические чушки, управляемые дистанционно. Тут Мальцев, как лекарь, вовсе бессилен: мозга нет, просто двигательный центр должен быть. Центр или мотор! При хозяине и рулей не надо — надо «руками водить», то есть пульт нужен пусть и в голове. Следовательно, этот водила — маг. Причём такой, что может управлять десятком снарядов с разными целями. Наверно.

Значит… Значит, мечи нужно поменять на всякий случай, может и обычные медиленовые сталь инопланетную возьмут, но молекулярная заточка надёжней по-любому. Кинжал с медиленовым накопителем — в правый наколенник, «ромбом» своим, даже заряженным на всю катушку, можно и не успеть. Что еще? Поужинать, помыть посуду, принять сочувственные взгляды девчонок и спать!

Вот уже и быстрое утро. Все сосредоточены, нет обычных шуток и приколов. А зря. Но тут уж кто как привык готовиться к возможному бою. Девушки, какой бой, если это, и вправду, роботы! Это ж не мечи в руках живого противника, для которых ваши обереги. Механизмы размажут их, не вспотев. Пора на выход!

Часа через четыре подошли к стене кустарника, колючего на вид даже издали. Дорога (Мальцев все время отчего-то называл дорогой эту сто лет назад заросшую тропу, но раз идет по ней, значит — дорога!) двинулась вдоль кустарника вправо, потом опять свернула влево, а справа началась топь, причём просто — топь, сканер не определил там ничего, в отличие от левой, кустарниковой стороны, которая фонила желтизной. Тропка шла по сухой поверхности, поросшей обычной травой, кусты и топь не приближались ближе полусотни шагов.

Впереди показалась роща, если можно так назвать пять сравнительно высоких «кедров» справа на границе с топью. Кусты еще чуть отдалились, образуя почти идеальный полукруг.

Такая тихая полянка для деловых встреч. И комиссия по встрече тут была. В лице одинокого старичка, сидевшего под мелкими березками справа, как раз напротив кедров. Босой, в холщёвой серой рубахе и штанах, белая ухоженная борода падает на грудь, из под белых бровей внимательно смотрят черные глаза — зрачков не видно. И смотрят несколько странно: как-то механически оглядывая каждого из путников с ног до головы. По очереди, не отвлекаясь. Будто по команде. Рядом — посох, видно, сверхлегкий — ни одна веточка березки, к которой он прислонён, не согнулась. Целостную картинку уставшего старичка нарушает огромный… тюрбан это, что ли называется или чалма, не помнится, притом с камешком немалым надо лбом. Так вольному воля.

— А весенний караван был с юга, там купцы такое на головы надевают, — чуть слышно шепнул кто-то из девчонок.

— Девочки, сейчас не вмешивайтесь, что бы я не говорил, — так же шепотом предупредил Виктор.

А слева в кустарнике сканер определяет девять, нет, ровно десять «светлячков», и отряд уже в середине этой жуткой иллюминации. Полмгновения внимания на крайнего — слава Небесам, БИО! От центрального «светлячка» — пять жгутов, ясно: голова, конечности. Значит, застынут, хотя придется бить по паре-тройке, слишком далеко они друг от друга, а такую мантию наёмник-маг еще не сделал, а зря, надо было раньше думать!

Подошли.

— Здравствуй, добрый человек! — странник начал шоу. — Как здоровье, не устал ли ты в пути, не примешь ли от нас хлеба с мясом да воды глоток?

И достал все перечисленное.

Дедок смотрит с недоумением на протянутые продукты, затем на Виктора.

— Это… это так полагается, да? Кхм… — закашлялся ненатурально, почувствовал свой прокол,

Так, так… Поблагодарит? Нет. Не в курсе обычаев.

— А вы, путники, далеко ли путь держите?

— Да нет, наверное, скорей всего, может быть, вероятно, — вспомнил Виктор обычную в компании шутку…

Мозги у «проводника» должны заработать не так, как тот планировал.

— Нам бы только болото перейти, да и назад повернём.

— Вот как! — протянул тюрбан. — А ведь вперед дороги нет.

— Да как же нет! — удивился Мальцев. — Вот же она дорога-то, прям перед нами.

— А все равно нет, не пройти вам, — упорствует старик.

— Это почему?

— Я не пущу!

— А тогда мы сразу назад повернём, зачем нам туда, где дороги нет?

— И назад вам тоже дороги нет! Вы не поняли, что ли, я вас никуда не пущу, я хозяин этих мест! Но есть один выход. Всё равно про меня уже знают, сбежал тут один… Я буду хозяином и господином всего этого мира, понятно?

— Понятно, будь на здоровье, не подавись. Да мы-то причём?

— А мне нужна информация, — ласково произносит добрый человек, — а ее не хватает, я тут поторопился и всех поубивал, кого встретил. А больше что-то никто не показывается давно. Так что вы мне нужны. Не все. Две самки могут уйти назад, а остальные — ко мне в добровольное услужение. Устроит вас такое? Или сразу вас убивать?

— А зачем так спешить, мил человек?

Виктор улыбнулся. Почувствовал, что девочки занервничали, успокоил их жестом. Старичок недоумевает, даже впадает в растерянность. Это уже хорошо. Сейчас нужно добавить.

— Почему же нас такое не устроит? Очень даже устроит. Сейчас вот минутку посовещаемся, решим, кто уйдет, а кто останется. Согласен?

Растерянный кивок.

Отошли шагов на пять, Виктор наклонил в круг головы спутниц.

— Тихо! И спокойно! Положение очень серьёзное. Делать только то, что я скажу, ни шагу в сторону, поняли? — тон получился, не сказать, что шибко ласковый. Молча согласились. — Девочки, этот старик — иллюзия! Ваша задача — найти настоящего колдуна. Он прячется, скорей всего, среди этих кедров. Мне нужно знать точно, где он, иначе могу промахнуться. Договариваемся: кедр в середине — «центр». Как только обнаружите, кричите громче «слева от центра» или «справа», но как можно точнее. Сейчас остаётесь здесь, на месте, и пока не скажу, никуда ни шагу. Как только я подойду к этому фантому, активируйте обереги, причем все, какие есть…

Кинжал из наколенника — в правую руку, рукоятью вперед. Не торопясь подошёл.

— Итак, глубоконеуважаемый хозяин мира, мы решили, что уходим от тебя все!

— Что ж, значит, все и останетесь, а разговорить я сумею даже мёртвых! — зловеще, как ему казалось, прошипел «хозяин» и протянул к Виктору ручонку.

Ага! Накося-выкуси! Кинжал включается, фантом с хлопком исчезает. Виктор моментально всадил медилен в землю с наклоном в сторону деревьев, вокруг них тут же начала клубиться чернота. Значит, угадал — колдун среди кедров, девочки тебя быстро найдут, след-то к кинжалу тянется.

А слева кустарник будто взрывается в десяти местах! Мечи в руках, ускорение… Да, монстры сделаны качественно — не полученные бы свойства, фиг бы успел! А так — так движутся марафонцы у финиша, значит, проблема решаема. Определился с их целями. Так и есть, колдун разметил всех заранее, четверо крайних слева — к девчонкам, двое — к Мальцеву, еще четыре «черепахи» ждут. Ждите… Прыгнул навстречу, четыре подряд сигнала в «светлячки» крайним монстрам, споткнулись… Двое действуют синхронно: левый метит Виктору в голову, правый в ноги. Древнеримский тренажер для гладиаторов в реальности! Подпрыгнул на корточках с уходом вправо. Одновременно правый меч сносит башку нижнему, левый верхнему. Приземлился и услышал даже не крик, а вопль:

— Виктор! В центре на ветках!

Ах ты, кукушка инопланетная, сволочь! В сторону колдуна отправилась мантия, кедр окутывается черным облаком, которое тут же рассеивается. Не пробил, г… Бросил еще, одну за другой… Куда ты денешься от иголок! На четвертой попытке — дикий вой, с глухим стуком господин мира приземляется… На, вот тебе еще две мантии, не помрёшь, небось! Оставшаяся четверка черепах оживает, видимо нашли цель, Виктора то есть. А ведь скорость их от колдуна не зависит — оказывается, от него требовалось только указание да команда на атаку.

— Девочки! Добейте четверых! — крикнул, указывая на монстров, остановленных первыми.

А самому к новым «тренажерам» не очень хочется, мало ли! Поэтому, не снижая скорости, также погасил «светлячки» и лишил голов распластанных зверей. Всё!

Всё? Срочно осмотреться! Сначала к колдуну. Снять с него всё, что можно, кстати, а что это за предмет интересный на цепи? Не иначе, как портал! Вот о нём оборотням пока знать ни к чему — вывалился странник-колдун при сиянии в круге — чего необычного? Так, выкачать кинжалом остатки силы — а ведь, и вправду, было ее немерено! И никак ты не восстановишься, планета не твоя, придурок. Поспи пока, еще думать надо, что с тобой делать, может, пригодишься на опыты. А связать как следует — это да, святое дело! И рот замотать чем попало…

Теперь сканером по болоту. Так, еще пять засветок, причем одна не слабая. Их надо будет найти и погасить — а вдруг они как маячки портальные работают вот для таких мировых господ? Но с этим чуть позже, с этим пока не к спеху.

А «к спеху» — что с девчонками? Да ничего особенного — сидят рядом со своими неживыми противниками, сидят живые и вполне здоровые, только не вполне в себе: откат, ясен пень! Растормошил.

— И что молчим и стынем, красавицы? Где победные вопли и хвастливые восторги?

Происходит медленное, но неотвратимое возвращение в себя. Мешать не нужно, неизвестно, что им в ум придет по поводу странника…

Прямо на дороге Мальцев развёл небольшой костерок, разогрел несколько ломтей мяса — у некоторых откат требует пополнения такой вот простой энергии. Достал заветную баклажку, в которой кое-что покрепче вина. Подошли, как сомнамбулы, с отрешенными взглядами, присели, можно сказать, плюхнулись вокруг костра. Протянул каждой по стаканчику, глотнули, не глядя… Наблюдал с большим интересом — там же градусов сорок, не меньше! Секунда, вторая… Кошки хватаются за грудь, кашляют, на глазах слезы. Волчицы покрепче, но и у них глаза по пятаку… выхватывают из костра мясо — вот и всё, ожили!

— Тут чего это, Виктор? — Карина злыми глазами смотрит в стакан. — Яд?

— Да что ты, чудо лохматое? Какой яд? Лекарство такое, видишь, как откат лечит?

— Ага, — кивает Карина, — гад ты, а не лекарь!

— Точно! — соглашается Вента, а в ее глазах опасный блеск. — Будешь сразу сознаваться или как?

Но голос в общем-то дружелюбный.

— Не посещал, не был, не имею, не привлекался…

— Да слышали мы уже, как ты зубы заговариваешь, мозги плывут… Можно посмотреть на твои мечи? — Вента протянула руку. — Пожалуйста, Виктор!

— Да с радостью, Вента! — он придержал ее ладошку. — Только к этим никому нельзя прикасаться — они ко мне привязаны. А вот эти, пожалуйста, они похожи.

Виктор достал из рюкзака прежние клинки, «привязанные» убрал.

— Я вот только что обратила внимание, — задумчиво протянула Валида, — что это за мешок, рюкзак ты его называешь? Он ведь похож на сумку мага, не так?

— Давай назовем так, если это привычней, — легко согласился Мальцев.

А что теперь скрывать — за эти дни он много чего доставал оттуда и обратно убирал.

— Да… — Кера придвинулась поближе к парню, даже вплотную. — Виктор, с тобой всё интересней и интересней! Что тут еще скрывается? — она постучала странника по затылку.

— Да откуда мне знать-то? — Мальцев — сплошное простодушие. — Много чего, наверное. Сам удивляюсь!

— Как такое можно, а? — сама себя спрашивает Вента. — Никакой лжи не чувствую, но ведь врет же! Ты скажешь, что перед боем не знал, что умеешь так драться и двигаться? Знаешь, сколько времени всё это продолжалось, знаешь? Не прошло десятка мгновений, как не стало челамов и колдуна Мы такого никогда не видели и не ждали от тебя. Ведь погибнуть были готовы, а тут… такое…

— И ничего особенного, подумаешь, вспомнилось кое-что! А теперь, может, вернемся к нашим баранам?

— К баранам, — хихикнула Валида, — остриженным… Действительно, пора делом заняться, причём, по-моему, очень интересным делом!

Что ж, делом так делом… Вента, конечно, отправилась к колдуну, остальные занялись черепахами, пусть челамами — как ни назови, всё гадость инопланетная! Виктор проверил для начала броню «обычными» мечами — поддается без труда, хоть и напоминает булат. Разобраться попозже можно, что за сплав. Если нужно. Сейчас главное, знать, что разрезается. С каждой тушки срезал медиленовые пластинки — они оказались не только вокруг шеи, но также на спине и в задней части — неслабая защита! Посчитал, ровно по 142 штуки с каждого челама. Разложил по отдельным мешочкам. Каждому — по два мешка богатства, которые он и предложил упаковать. У Валиды от злости слезы выступили:

— Виктор, как ты можешь? Это же всё твоё! Ты их всех положил, что ты сейчас творишь?

— Так, барышни! — никакой ласки или там нежности в голосе не было. — Слушайте очень внимательно. Полагаю, что с Валидой все согласны, так? Так! Вы меня за кого держите? Я что, один попёрся по этой дороге неведомо куда? Меня никто не предупреждал, чего здесь можно ожидать, стало быть, я не был ни к чему готов? Меня никто не поддерживал в драке, никто не отслеживал колдуна, и главное, никто тут не был готов погибнуть? Покажите, кто тут струсил и убежал с этой поляны, кто? Дуры! До вас доходит? — Карина, твое словечко! — Доходит, наконец, что мы сейчас — одна команда, каждый в которой делает то, на что способен, несмотря на последствия. Вам откату не хватило? Я, может, чуть-чуть не такой, как вы, так в чем тут моя вина? Или, наоборот, заслуга? Так что я ничего не творю, Валида, не надо клеветы! Я делаю то, что считаю нужным и, на мой взгляд, справедливым. Не более того, но и не менее. И не устраивайте мне тут бабских сцен. Упаковывайте свою долю и давайте решать, что делать со всем остальным: с железяками и с колдуном. Кстати, недалеко в болоте тоскуют еще пять неподвижных челамов, с ними тоже придётся разбираться, они ведь наверняка и притягивают подобных сволочей. А в другой раз такой вот хозяин мира может и не один оказаться…

Девчонки безмолвно выполнили приказ, только Валида все-таки подошла, и опустила глазёнки:

— Виктор, прости меня ради всех небес. Теперь до меня доходит… доходит, что ты какой-то странный странник!

Дальше пошло попроще. Договорились так: железо прячется в земле у кедров. Место приметное, легко отыщется, когда нужно будет знакомым кузнецам подарок сделать. Например, в искательском посёлке. Кстати, посёлок тот имеет название — Цветной. И ладно, хорошо хоть не Цветочный. Спящие челамы оказались недалеко — где-то с полкилометра в болоте. Да и само болото… ни трясин, ни бочагов, так, мокрый упругий мох с чахлыми деревцами. Трудней всего было пройти через колючий кустарник, но не вырубали, чтоб следов не оставлять. А пояс колючек в глубину и был всего–то метров десять. Прорвались… По поводу челамов — подавив их «движки», Мальцев предложил также их не разрушать, а закопать. Это ж все-таки оружие, вдруг пригодится? А не пригодится оружие, так «золотой запас» — это уж точно лишним не будет. Пока же «обойдемся тем, что есть». При этих словах девицы аж взвизгнули: «Обойдемся! Не смеши, Виктор! Да каждая из нас стала нынче богаче любого князя!». Но с предложением согласились все.

Итак, остался вопрос с колдуном. Мальцев, честно, вообще не представлял, зачем он нужен. Но волчицы, кажется, представляли. Маги Цветного умеют копаться в мозгах любых разумных. А вдруг найдут что-то полезное или опасность будущую… Да и вообще, впервые такой экземпляр попался. Так что надо его в Цветной доставить. На недоумение по поводу средств доставки волчицы ответили кратко: «Дотащим!». Кошки подтвердили, что оборотни, как звери, обладают немалой силой. Да и в людском обличье было заметно, что они слабосильностью не страдают. А в конце концов, это их дело, пусть тащат в свой Цветной, что хотят. Сам Виктор так прикопал бы этого господина поглубже всякого железа. И камней бы навалил гору.

И напоследок проснулась все-таки в девчонках хвастливо-охотничья жилка (а кошки с волками — они кто по жизни-то, как не охотники!) — каждая решила взять с собой по башке челама. Вента тут же их обработала, как надо, осталось разжечь камин и позвать гостей — восторги и зависть обеспечены! Да ради Небес! Виктор тоже взял — что он, рыжий? — подарит какой-нибудь красотке. Так и сообщил, чем вызвал весьма укоризненные и даже обиженные взгляды.

— Ладно, — не надо мне еще красоток, мне хватит и четырёх!

— Правильно, — одобрила Карина, — если бы Вента с Валидой не были нашими подругами, то тебе и двух бы хватило, понял, странник?

И поднесла ему к носу крепкий кулачок.

После полудня подошли к перекрестку. Отчего-то стало грустно — отсюда пути с волчицами расходились. Девчонки состояние странника почувствовали и старались держаться к нему поближе. А толку? Привык к их искренности, к их… Просто к ним привык и всё! А увидятся ли еще? Они и это поняли.

— Виктор, мы вот что решили с Валидой, — сообщила Вента. — Тебе надо устраиваться в этом мире. Мы уже верим, что ты сможешь, обязательно сможешь! И лучше — вот с этими кошками, которые верят в предсказания. А еще лучше — с нами тоже, понял? Через какое-то время мы начнем тебя искать. Или, если будет возможность, посети Цветной, такому бойцу там будут рады все, не говоря уж о нас. А теперь устрой нам прощальный шашлык, а?

Это логично. И был шашлык, и мокрые глаза потом, и объятья, и поцелуи целомудренные… Две удаляющиеся по левой дороге фигурки, на одной — пара котомок, на другой — тюк с колдуном…

Девочки — магини, воины… Как вы тут выживаете?

Остальным — прямо.

Новые встречи

Еще день пути и, наконец, последнее утро похода. Дорога вместе с предгорной речкой петляла перед путниками. Сколько ж тут рек и речушек? Уже чуть не сотню километров от Большого камня прошли они к Верхнему Храму Пресветлой Валенты. Кошки — оборотни, сейчас очень симпатичные сёстры близнецы. Поначалу они не очень понимали, как Виктор их различает, пытались обмануть, менялись одеждой и прочим, напрочь забыв о моторике и цвете глаз. Дальтоники что ли? — У одной чисто зеленые — это Карина, у Керы — со стальным отливом. А их поведение — так разве перепутаешь? Кера — словно капля ртути, ни секунды покоя. Внимательна только к оружию, а остальное — одежда там, походное снаряжение… Раскидает, разбросает… С утра у неё вечно чего-то не хватает, но… отыщет, не переживая, соберется — «Ррраз — и готово!» — её любимый рефрен. Карина — вся уютная, домашняя, хозяйственная и внимательная донельзя. Без укоризны хлопнет Керу по загривку при случае, и сделает всё за неё. Она и на Викторе пробовала свою заботу. Приятно, но как-то он сам привык на себя во всем полагаться, что её расстраивало порой.

Всю оставшуюся дорогу обе донимали его, причем не расспросами — что взять с беспамятного странника, а планами на будущее. Погибающее племя степных кошек получило надежду на спасение в виде странника. Виктор — кошачий спаситель, и князь, и повелитель, и защитник и проч. и проч. Тьфу… А уж какой он будет распрекрасный князь — вот об этом кошки и мурлыкали. Тут тебе воин, маг, лекарь, убийца челамов, победитель колдунов (их уже много было, однако?) командир, судья и даже повар — и все это в превосходной степени. И как они сами будут его беречь, охранять, одевать, кормить, чистить, мыть и никуда-никуда от себя не отпускать… Достали!

— Вы, наверно, меня в яму посадите, цепями обмотаете, сотню сторожей приставите, и ежеминутно будете ласково копьями тыкать, в смысле, не убёг ли я? — спросил он, за что получил подзатыльник от Карины.

Всё же кошки освоились, поняли, что чужак не кусается, и с ним можно разговаривать по-человечески, в том числе и рукоприкладством в ответ на невинные шутки.

А всё этот предсказатель дурацкий… Жаль, помер, небось, давно, а то странник тоже может предсказывать судьбу предсказателям с помощью меча.

Умылись, почистили пёрышки.

— Так скоро ль, девицы? Далеко ль ещё, красавицы? Уж невмочь мне, кошки рыжие! Надоело в речках мыться, в баньку хочу и в койку мягкую…

— Виктор, как же ты надоел своим нытьём! Специально же нас доводишь, признавайся! Другого уже давно прибила бы, — Кера повисла на Викторовой спине, — угомонись, к полудню будем у храма…

— А нельзя, чтобы полдень пораньше наступил, через часик хотя бы, что вам, магиням, стоит? — а в ответ очередной подзатыльник, даже оба-два.

И снова дорога… Кстати, второй день после перекрестка, а никого не встретили. Хотя видно же, что этим трактом пользуются часто. Вот и тут перед ними совсем свежие следы немалой толпы, люди, или кто там, повозки, скот… Кошки сразу определили, что впереди следует племя серых оремов. Те самые — миролюбивые скотоводы-кочевники, что первыми ни на кого и никогда не нападали, но защитить себя могут и умеют, отличные воины. Так что и их крайне редко задевают.

Справа от дороги поднимается пологий склон, поросший густой растительностью, слева — узкая речка, на противоположном берегу серо-бурые скалы, очень редко разрезанные ущельями, скорее даже ериками. Как раз на том берегу, по словам кошек, и стоит Верхний Храм. Оба берега постепенно повышаются — близко настоящие горы.

Речка впереди круто сворачивает вправо.

— За этим поворотом — Верхний Храм! — Карина даже застыла. — Он очень красив, сейчас увидишь, князь…

Ага, увидел… Сначала услышал. Вопли, негромкие, правда. Лязг металла, глухие удары камней…

Не сговариваясь, нырнули вправо в лес и бросились в сторону драки — а что ещё там может быть? Когда стало видно происходящее, а это метров тридцать от дороги, обомлели. Это Виктор обомлел, а кошки офонарели: обе вцепились в него клещами, глаза вылазят…

— Это невозможно, Виктор, этого просто не может быть, — тряхнув башкой прошептала Карина.

— Да, потому что не может быть никогда, — продолжил Мальцев.

— Вот именно, — вдруг подтвердила Кера, — Виктор, за нападение на простых валентинок, даже на поле боя, немедленная смерть, такое крайне редко, но случалось. А нападений на храмы не было за всю историю. Не было и не могло быть! Это смерть всему племени напавших!

Перед глазами было так: на другом берегу, на почти отвесной скале метров двадцати высотой стоял действительно красивый храм. Стена, сложенная из дикого камня, даже вроде и не сильно обработанного, три башни с несколькими полукруглыми окнами (не бойницами, а именно окнами, пусть и небольшими) — все это вызывало ощущение полета. Центральная башня, что находилась как раз напротив, была как бы не вдвое выше боковых. Но позже о красоте, тем более что ее пытались порушить. Под сотню фигурок суетилось под скалой, размахивая пращами, большая часть пыталась покорить эту скалу, цепляясь за камень чем попало и держа в руках кривые… сабли или мечи? Да какая разница! На этом берегу спиной к путникам расположились две фигуры, разведя в стороны руки. Гипнотизеры, чёрт. А ведь это и в самом деле так!

— Девочки, а вы ничего странного не замечаете? Ведь если нападение невозможно в принципе, значит, что-то заставляет оремов это делать? Побудьте-ка магинями.

Кошки замерли всего на мгновение.

— Виктор, — шепнула Карина, — посмотри на левую башню, на центральное окно в нижнем ряду. Видишь бледно-серую фигуру в капюшоне?

Виктор кивнул. Мало ли чего он видит сам, слишком рано много о нём знать, и так уже засветился… Достал из сумки на поясе заветный медиленовый ромбик. Не думал, что он понадобится так быстро.

— От этой фигуры, — продолжала Карина, — тянется красный магический луч вот к этим двум оремам. От их рук краснота накрывает остальных воинов. Это же запрещенное колдовство, Виктор. Как с ним бороться, неизвестно. Вот еще, смотри, с центральной башни идет синий свет. Это наверняка сама Пресветлая Валента пытается помочь. Только мало что получается. А ты не можешь их всех усыпить, а?

— Понял, могу усыпить, но до окна не дотянусь, та серая фигура может всех убить, либо спрятаться, либо вообще сбежать. Сделаем по-другому, подбираемся как можно ближе к дороге. Хотя вряд ли нас кто услышит, все делом заняты.

Подобрались. Осталось три прыжка — один вдох.

— Теперь внимание, достаньте мечи, — Виктор начал командовать девчонками, — как только я окажусь у этих двух клоунов, прыгайте ко мне, но никого пока не убивать, Это приказ.

Надел ремешок медилена на правое запястье — мало ли! Выставил мощность атаки на три четверти — этот красный маг нужен живым. Внимательно осмотрел путь к дороге. Кивнул кошкам… Пошел!

Клоуны разлетелись в стороны, как дрова под колуном. Амулет немедленно активирован, даже сюда донёсся короткий тонкий вопль от башни храма. Серая фигурка падает на подоконник, самое малое не вывалившись вовсе. Красного цвета нет…

Оремы на том берегу сыплются к речке, да и в неё тоже, но не поднялся ни один. Откат, а вы как хотели… Кошки рядом, напряжённо оглядываются кругом.

— Умницы!

Так, теперь быстро с этими… гипнотизерами. Схватил поочередно за грудки мелкорослых вождей, поднял. Посмотреть внешне, так чем не люди-то? Да никаких отличий, кроме монголоидного типа лица. Вот цвет кожи подкачал. Какой-то, можно сказать, землисто-коричневый, серый, в общем… Меховые шапки, куртки, кожаные штаны и сапоги с загнутыми вверх носами. Всё, как у людей. Да Виктору-то что пока до этого?

Глядя болтающимся в руках организмам в глаза, привёл тех в сознание. Трясут головами, ничего не могут сообразить. Надо помочь…

— Вы, — произнёс зловеще, — придурки разноцветные, какого дьявола вы посмели напасть на Верхний Храм? Вовсе жизнь опостылела всему племени?

Вожди оглядываются в растерянности.

— Какой храм, незнакомец, мы ни на кого не нападали, наш путь на луга у Большой реки…

— Вы шаманы? — спросил так же зловеще.

Мотают головами, один вверх-вниз, второй — вправо-влево. Ясно. Связка вождь — шаман, да какая разница, лишь бы смогли увидеть.

— Немедленно посмотрите мне в голову! — приказал и насильно положил их руки себе на башку.

Увидев то, что они делали, оба валятся на колени и начинают вопить:

— Нет, мы не могли, нас околдовали, мы ничего не помним… — и так далее, — о, небеса! — шепчет в страхе один. — Что мы натворили, ведь это же гибель племени!

— Всё, хватит! — Мальцев прекратил их самобичевание. — Немедленно отправляйте своих скотоводов дальше, немедленно, слышите? А сами оставайтесь тут, как стоите, и вымаливайте себе прощение у хозяек Храма. Это ваш единственный шанс. А хозяйки непременно явятся сюда, и представляю их настроение…

Представлял Виктор слабо. Они с кошками отошли к речке в сторону от предстоящей исповеди, начали смывать с себя и с одежды лишнее. Оремов как ветром унесло, кроме двоих.

Краем глаза Виктор заметил, как из распахнувшейся от сильного удара калитки, ранее абсолютно не заметной в скале, вырвался косяк разъяренных фурий. Целых шесть. В развевающихся одеждах, растрепанных прическах, с какими-то щтуковинами в руках, они просто перелетели речку и окружили двух охломонов. Те же, уткнув головы в дорогу, заголосили о прощении, о полной своей невиновности и несознанке. Один даже указал рукой в сторону Виктора и кошек. Стукач!

Но в этом мире, к счастью, расследование проводится быстро и качественно. Одна из хозяек храма опустила руки на преклоненные головы, чуть прислушалась и обернувшись к остальным, сказала со злостью:

— Сёстры, они не виновны, тут совершенно непонятное колдовство, и оремы напали на нас, как куклы. Вы прощены, — это уже в адрес вождей оремов, — вы непричастны к свершившемуся, немедленно уходите!

Те всё поняли правильно и не ушли, а испарились, даже, наверно, сразу очутились в своем стаде, то есть, в племени. Повезло им однако. В отличие от путников.

Поскольку эта же хозяйка или, точнее, сестра, из непонятной расы, кстати, расследование отнюдь не прекратила.

— И всё же, сёстры, мы-то с вами не были одурманены. Нападение на храм было, нападали оремы, и следы еще долго будут видны. При этом оремы к организации штурма непричастны, но кто-то должен быть причастен! Может быть, это вы? — указала она рукой на парня и девчонок.

Немедленно все шестеро взяли их в полукольцо, не убирая довольно опасных амулетов и взглядов. И взгляды эти не предвещали радостного знакомства.

Кошки стояли, Виктор спокойно сидел на камушке, с любопытством разглядывая сестёр — хозяек Храма. Все в возрасте от двадцати до сорока, по земным меркам, конечно. А на самом деле, да кто их знает, магини ведь. Да к тому ж две из них — не люди, в том числе главная, и четыре человечки. Молчание. Напряжение растет.

Первой не выдержала говорившая с оремами.

— Так что же, — она просто шипит, надо же, а слышно как, — кто вы такие, и не вы ли причастны к нападению на храм?

Пора ответить.

— Вообще-то мы к вам шли по делу — я, меня, кстати, зовут Виктор, и эти прекрасные кошки, Карина и Кера, — Мальцев по очереди представил спутниц, — и в какой-то мере мы причастны к происшедшему, точнее, к его завершению. То, что мы здесь оказались в этот момент, чистое совпадение. А вот к началу этого нападения, думаю, причастны именно вы…

— Как ты смеешь, наглец! — вскрикнула хозяйка, побагровев до корней волос.

И она, и ее подруги уже готовы пустить в ход свои игрушки, что их удержало, не известно. Но им повезло, ромбик был далеко не на минимуме, мало не показалось бы. Напугали ежа…

— Смею, — сообщил Мальцев, — не надо нервничать, оскорблять незнакомых также не советую, икаться будет долго…

— Сестра, прости его, — ни с того, ни с сего вклинилась Карина, — это Виктор, он странник…

— Молчать! — вскочив, заорал Виктор, ухватил Карину за плечи, и неслабо встряхнул — аж зубки стукнули. — Карина, замолчи, не надо за меня ни перед кем извиняться. Я сам отвечаю за свои поступки и слова. И за ваши могу, но не наоборот. Ясно тебе?

Виктор отпустил перепуганную кошку и повернулся к сестрам, к одной из них:

— А тебе, барышня, повторяю, что смею я многое, в том числе смею доказать свои слова о вашей причастности к нападению оремов.

Снова все напряглись. Хотя сценка с Кариной, а может, и произнесенное ею слово «странник», начали сестёр слегка успокаивать. Рано расслабляться, дамы, рано!

— Кера, покажи сестрам картинку нападения.

— А почему Кера, а не ты сам? — начала выступать уже вторая «барышня», не слабая магиня.

Главная при этом что-то призадумалась.

— Потому что на моей картинке нет меня, — любезно сообщил Виктор, — люблю, знаете, покрасоваться. И там нет главного — причины. А у Керы есть, она магиня всё-таки. И смотрите быстрей, — добавил уже жестко, — как бы не опоздать эту причину ликвидировать.

Шесть рук протянулись к голове кошки. Кинематограф местный! Через секунду взгляды зрительниц уперлись в окно левой башни. Раздался негромкий хор… как при многолюдных погрузочно-разгрузочных работах, очень похоже.

Виктор повернулся к застывшей в ступоре, совсем потерянной Карине.

— Карина, извини меня, не для тебя была эта сценка, а чтобы отвлечь внимание бешеных баб, еще раз — прости, ладно?

Кошка судорожно вздохнула, стукнула кулачками Виктора в грудь, схватила за воротник, посмотрела в глаза удивленно:

— Сцееенка? Лааадно… Как же князя не простить… Я сильно испугалась, Виктор, ты был такой страшный…

— Дитё ты воинственное!

Карина нахмурилась.

— Я не дитё! Иди, там другие сценки начинаются!

Действительно, конец фильма. Видимо, нервным дамам кое-что стало понятно.

— Как ты остановил и прогнал оремов, странник? — это уже третья любопытная. Не поняла, что ли ничего? — Ведь сотня обезумевших разумных под управлением мага — это ужасно!

— Значит, я еще ужасней, намного ужасней, а останавливал я вовсе не оремов, вы видели…

— Погоди, сестра, мы не о том сейчас. Это же наверняка Амела, странница наша неизлечимая, сволочь ласковая, так вот чем она больна! Что с ней сейчас, странник? — обратилась к Виктору старшая.

— Спит, просто крепко спит, — объяснил тот.

— И долго будет длиться этот сон?

— Пока не разбужу. Это если при ней нет серьезных амулетов, А если есть, то не знаю, что может произойти. Потому надо бы как можно быстрей освободить её от всех побрякушек, от всех — с макушки до пят, полностью раздеть, связать. И только после этого, да еще с крепкой личной защитой, можно смотреть кино в ее голове.

— Кино? — попыталась уточнить, — ладно, потом… Сёстры, слышали, что сказал Виктор, делайте быстрей, Грина — ты главная, обвешайся чем хочешь, но чтобы никто не пострадал!

Моргнуть Мальцев не успел, как на дороге остались вчетвером

— Странник, — как-то виновато заговорила хозяйка, — Виктор, прости меня за «наглеца», не до вежливости было, мы все еще не скоро в себя придём. Тебя какой-то вопрос мучает?

Проницательная какая!

— Не мучает, я от него получаю удовольствие.

— О, как… И в чём же удовольствие?

— В ответе, конечно, особенно не совсем правильном…

— Думаешь, ошибусь? Интересно становится. Спрашивай, интриган!

— Вопрос прост. Смотри, вот Кера, вот Карина, они из племени кошек, а это — Виктор, человек. А как можно обращаться к тебе, прекрасная незнакомка?

— Да, уж… В этой ситуации нетрудно и себя забыть. Извините, конечно, что не представилась еще. Ко мне обычно обращаются «сестра», «первая сестра», «сестра Марэн», хм… вроде не ошиблась. Эльвина. Как там у тебя с удовольствием?

— Позволь, я продолжу твой перечень. Ещё ведь есть такие варианты как «первая сестра Марэн», просто «Марэн».

— А ведь верно, странник, — слегка задумалась Первая сестра, — и какая же из моих ошибок тебе доставила большее удовольствие?

— Просто «Марэн»…

— Нахал! — вздохнула просто Марэн. — Так меня с детства, кроме мамы, никто не называл. Но от тебя это имя слышать я почему-то не против, ведь ты-то просто Виктор, не так ли?

— Естественно, хотя вот кошки считают иначе. Почему — я уже наслушался, но это как раз то дело, из-за которого мы так стремились в Верхний Храм. Им хотелось бы найти одно предсказание. Надеюсь, сумеете им помочь, а заодно и мне отвертеться от многих притязаний с их стороны…

Виктор еле успел разместить кошек подмышками, спасаясь от рукоприкладства, к тому же им так удобней будет форсировать огромную бурную холодную реку.

— Но об этом после ваших разборок, не так ли?

Марэн тут же помрачнела.

— В самом-то деле, чего мы застыли, надо немедленно разбираться с этой стервой. Как же я опозорилась! Откуда эта гадина взялась, зачем? Столько вопросов, будут ли ответы… Давайте-ка, поспешим!

А все уже и так бежали по пологой лестнице под скалой, даже кошки освободили странника от приятной тяжести. Путь вывел, а он проходил, оказывается, прямо под центральной башней, в просторный двор Храма. Правда, просторным его можно было назвать лишь по размеру. Потому что это был светлый и чистый лес, поросший хвойными великанами — то ли кедрами, то ли лиственницами, но высокие сосны были точно. А в центре стояло (или росло?) круглое белоснежное сооружение, возвышаясь над самыми высокими деревьями, синим с фиолетовыми крапинами куполом вписываясь в зелень леса и голубизну неба. Вокруг, вдоль храмовой стены, насколько можно было разглядеть, располагались… теремки, что ли? Виднелись другие строения. Будет время, можно и экскурсию сделать.

Пока же надо освободить хозяек от забот о гостях.

— Марэн, а не отыщется среди этой красоты простенькая баня? — поинтересовался Мальцев, осматриваясь.

— Сейчас, Виктор, я вас сдам на время дежурным хозяйкам, они всё решат, — нетерпеливо ответила Марэн.

Понятно, она уже вся в своих делах и проблемах.

Навстречу спешили с разных сторон две пары девушек.

— Сестра, беда! — на ходу затараторила одна. — Три сестры упали в обморок, как только вы побежали из храма, ничего не можем сделать, они не приходят в себя!

— Еще напасть… — сквозь зубы выдохнула бледнеющая Марэн, и отчего-то глянула в сторону Виктора.

— Они общались с красной? — спросил, не думая, а уже зная ответ.

— Да они ей прис… помогали, думаешь, она? — Марэн быстро ловит суть, недаром главная и первая.

— Тогда с них также нужно всё убрать, полностью, иначе…

— Девочки, быстрей, разденьте их догола, сожгите всё, что на них!

Да, с дисциплиной здесь знакомы не понаслышке, судя по выполнению команд. Или это только нынче? Хорошо, если не так.

— Фрида, Карнэ! — обратилась Марэн ко второй паре подбежавших сестер. — Под вашу опеку отдаю этих троих. Помыть, накормить и спать уложить! И вообще сделать всё, что они захотят, вы поняли? — Абсолютно всё! (Вот это карт-бланш!) Всё! Виктор, девочки, сегодня еще встретимся обязательно!

И умчалась в сторону малой башни.

Передышка! А опекунши помогут её использовать как надо.

— Девушки, это Карина, Кера, я — Виктор, так нас и называйте.

— Фрида…

Ба! То ли книксен, то ли полный реверанс от блондинки.

— Карнэ… — повторяет действие подруги маленькая брюнетка и времени не теряет. — Виктор, Карина, Кера, а вы нам расскажете, как храм спасали? Мы же почти ничего не видели из-за стен, а пока же никто не рассказывает, только краем уха слышали про вас, интересно же, притом именно от вас услышать, ха! — вот зависти будет! — расскажете, а?

А сама аж прыгает на месте!

Конечно, тебе интересно! Да любопытство родилось намного раньше всех вас, женщин, независимо от расы, возраста, роста и других параметров!

— Карнэ! — одергивает подругу флегма Фрида, северянка, не иначе! — Не стыдно тебе? Нужно сделать, что поручено Первой сестрой, а уж если время останется, может и услышим что-нибудь. Правда, Виктор?

И улыбается ласково так, вот же зараза! Каков подход!

— Конечно, хозяюшки, — улыбнулся в ответ, — вот Карина с Керой так умеют рассказывать, так умеют! Я их три дня слушал — не наслушался…

— Отомщу! — шёпот с одной стороны.

— Я первая! — с другой.

— Для начала покажите наше жилье, а потом хотелось бы в баню. А пока она греется, неплохо и съесть чего-нибудь. А после бани попасть бы в библиотеку, есть ведь в Храме библиотека?

Тут даже кошки воззрились, иначе не скажешь, на Мальцева с недоумением.

— Что, вот так, сразу в библиотеку? — удивилась Карнэ.

— Почему это сразу? Я же говорю, сначала в баню…

— Всё равно — сразу! — упёрлась Карнэ. — Вот только сегодня явились и нынче же в библиотеку, это — сразу, потому что когда тогда разговаривать, а? — сколь логична эта сестра!

— Ладно, — решила всё же смилостивиться хозяюшка, — есть, конечно, библиотека, и немалая. Только вот…

— Что «только»? Что «вот»? — вмешалась Фрида — Забыла, что сказала Первая сестра? Обеспечить всё, что они пожелают! Перебьётся Дронюшка с запретами!

— Прям вот всё, что пожелают! — хихикнула вредина. — А если, к примеру, Виктор вдруг пожелает…

Она стрельнула в парня глазками и порозовела, прикрыв рот ладошкой.

— Эй, Карнэ, что за намеки! — Карина, улыбаясь, схватилась за меч. — Вы уж лучше к нашему Виктору не подкатывайтесь, а то как бы самим себя лечить не пришлось. Слышишь, Кера, нам, наверное, здесь Виктора-то охранять ведь придется!

— Да, — подхватывает Кера озабоченно, — и даже спасать наверняка.

— Ой, да успокойся, Карина! Карнэ такая болтушка, не видно разве? — Фрида вдруг посмотрела на подругу с лёгким удивлением. — Карнэ, а ты не замечаешь, что ведёшь себя несколько… непривычно?

Карнэ на мгновение сильно смутилась и задумалась.

Так под это разнообразное чириканье и добрались до дома. В натуре — терем, светлого дерева стены, не пойми, сколько этажей разного уровня, башенки, шпили, резные наличники, высокое крыльцо… Барское жилье!

— Это гостевое пристанище для наших сестёр из местных храмов, — начала экскурсию Фрида, — ваши покои с санитарными удобствами, кстати, на втором этаже. Сейчас устраивайтесь, как можете, а мы приготовим, чего закусить, да баньку растопим. Вам потеплее, веники нужны и какие, бассейн подогреть или попрохладней?

— О! Да тут и бассейн? Как же без него, а баню потеплее зачем же? — сделал Виктор конкретный заказ. — Как раз погорячее надо бы, да жбан квасу или с травками для духу… Бассейн — наоборот, чтобы льдинки плавали. А веники какие есть?

— Есть рябиновые, дубовые, березовые, да можа еще, — затараторила Карнэ.

Все понятно, а можа — это можжевельник, что ли? Вообще прекрасно.

— Только можа, она знаете, какая…

— Знаю, — успокоил «специалист по баням», — давайте эту можу вашу для меня, да дубовые для девушек и березовые для всех.

А кошки что-то с тревогой на Виктора поглядывают.

— Виктор, — жалобно завела Кера, — может, не надо погорячее, и без веников если, а? Чего вениками делать? И лед еще…

— Молчи, о женщина, когда мужчина для тебя старается, он для тебя на все готов, даже в баню с тобой рискнет пойти! Фрида, а банька долго греется?

— Да что ты, Виктор? С нашими-то способностями! И вещи не успеешь распаковать.

Вот забыл, с кем дело имеет. Одни магини кругом. Да они и без печки баню протопят.

— Тогда давайте-ка еду в предбанник, это можно?

— Сделаем, готовьтесь, — сёстры с важностью кивнули, хохотнули и вымелись, наконец.

Путники посмотрели друг на друга, молча присели на кровать. Кошки разом вздохнули.

— Как вы, сильно устали? Волнуетесь?

— Знаешь, Виктор, — тихонько, очень серьёзно и даже слегка печально, заговорила Карина, — нет, мы не устали, здесь другое. Нам сейчас спокойно и тут же очень страшно. Мы к тебе успели привыкнуть за эти семь дней. Сильно привязались — мы же кошки, и узнали тебя лучше, чем ты думаешь, — она посмотрела Мальцеву в глаза. — Только не подумай, что мы легкомысленные или просто болтушки. Мы переживаем за наше племя и уже не представляем иного князя, кроме тебя… — слезы готовились хлынуть. — Виктор, пусть предсказание уже сбудется, а? Вот нам и страшно, вдруг этого не случится, или здесь ничего не найдем, понимаешь?

И что он мог ответить этим… даже не понятно, как их назвать сейчас. Они ведь действительно верят. Верят в предсказание и в этого чужака уже. В то, что судьба изменится к лучшему. Да хотя бы только для них лично — что, права не имеют? Так ведь они же нынче искренне считают себя в ответе за всех своих родичей! А перед кем — да какая разница!

— Карина, — Виктор с тоской посмотрел вокруг, — Кера, что я вам могу обещать вот прямо сейчас, что? На деле, я есть никто и звать никак, странник какой-то, чужак здесь, не помнящий ни шиша и безумный. Хотите, прямо завтра с утра я отправлюсь с вами к степным кошкам? И буду с вами жить в той самой комфортабельной яме — всё равно ведь где, толку-то с меня… А вы будете виться вокруг меня, и подкармливать изредка, а я ещё и песни буду петь… Ох! — он печально завздыхал. — И не надо реветь раньше времени. Мы ничего пока не знаем, ни-че-го! Так нужно просто маленько терпения, может, всего-то один день — порой и минута меняет всё. Согласны? Так чего ж терпеть этот день в тоске, займемся чем-нибудь приятным, например, едой!

— Ох, Виктор, какой ты… вот не скажу какой. — Кера вскочила. — Карина, чего расселась, пошли к себе, в баню пора, чтоб она пропала! Там же одна вода, горячая притом! И веники какие-то дурацкие!

О, а ревели-то, оказывается, в Викторовых покоях. Ничего так, скромненько, со вкусом живут тут командированные валентинки. Потолок, стены украшены растительным орнаментом, широкое окно без намёка на решетки, стол, три стула, кровать — всё из недешёвого, на вид, дерева. В углу на специальной резной подставке прекрасно исполненная статуэтка женщины или девушки. Венок из цветов, в руках что-то типа снопа, нарядный синий сарафан до пят. Главное — улыбка. Не печальная или там радостная, просто добрая. Скорее всего — Пресветлая Валента. Взгляда не оторвать, но надо…

Неприметная дверь, открыл — санузел. Вполне нормальный, и ванна тут. Надо же — средневековье! Всё перемешалось — от нравов, обычаев, обрядов, философий и религий до чисто технических штучек. Вон и часы висят… Так ведь всё и перемешивалось веками! С тем ещё, наверно, что и до катастрофы было.

Что там, в рюкзаке, необходимое сейчас? Туалетные принадлежности, сменное белье… презенты? — А какие они у странника? Есть, конечно, кое-что. Да чего там кое-что — полно их на все случаи, постарались друзья-наёмники! Но рано. А кошкам — вот они, нужно приготовить, мало ли как сложится, неизвестно, когда им возвращаться нужно будет.

Кажется, день пролетел, столько случилось, а на самом деле, с момента, как увидели штурм Храма, и двух часов не прошло. Много чего успеть можно…

Одно из «многого» обозначается уже: по коридору топоток и звонкий голос Карнэ:

— Карина, Кера, Виктор, выходим! Банька — не я, долго ждать не станет!

По тропе, петляющей меж деревьев, вышли к малой башне. Слева, среди берёз ютится баня. Или банька? Коттедж такой нехилый, с башенками, пусть и в один этаж. Рядом — ручей. Дымок над крышей из напластованных досок. Предбанник — по размеру если, так это место посещают одновременно человек 6 — 8. Некрашеный отполированный стол, такие же лавки. Шумит прибор желтого металла, напоминающий обыкновенный самовар. Да может, он и есть? Еда в наличии.

Можно начинать то, о чем мечталось. Кошки напряжённо оглядываются, страшные веники, что ли ищут? Но если они, вправду, в настоящей бане первый раз, не переборщить бы. Прибьют. Шёпотом спросил:

— Были в такой?

Молча отрицают это злодейское предположение. Значит, принудительный бассейн для вас отпадает, будете просто завидовать, и с вениками не познакомитесь по-настоящему, а жаль, чужак помстил бы за кой-какие разговоры…

Виктор разулся, сбросил куртку и рубаху (оружия, естественно, нет), в одних штанах пошёл на проверку. Действительно, не холодно. Печь с вмурованным котлом, каменка, широкие полки разного уровня на восемь горизонтальных тел, лавки с деревянными бадьями — холодная вода, ковшик, остальные необходимые для бани мелочи присутствуют. Запариваются три веника — запах какой! Три закрытых жбана, проверил –травяные настои, прекрасно! Да, а стены с потолком обиты липовыми, или очень по запаху похожими планками. Открыл небольшую дверцу в углу — ё-моё! Бассейн метров пять на пять, а то и больше! Вот же ж сибаритки средневековые!

Вернулся к девочкам. Карнэ уже ввела их в курс, а обеспечить восторг — это она Виктору оставила. Он не подведёт тебя, Карнэ!

— Кошки, по чашке напитка, по кусочку мяса, — пригласил к столу.

А когда это они отказывались? Вот и начало восторгов.

— Карнэ, а ты что же уклоняешься? Давай-ка, присоединяйся живо! — а что бы и не покомандовать валентинкой, в бане, как известно, все равны. — И париться пойдёшь с нами, что мне одному в бассейне делать? Кошек же я туда не стану бросать, от их воплей храм рухнет.

Восторг растет. Уметь надо!

— Так вы вместе в парную? — удивляется брюнетка. И смущается, вроде даже пугается. — А как же…

— А что странного? — в ответ как бы удивился Мальцев. — Мы вместе уже давно, целых семь дней почти. Купались в разных лужах вместе не раз. Если ты стесняешься меня обнаженного, так я оберну полотенцем отдельные места. А еще скажу, что я лекарь, как и ты сама, впрочем. Нетрудно приглушить некие желания, тобою упомянутые. Чего розовеешь-то? Так идёшь или нет?

Секунду помедлив, Карнэ решительно встряхивает черную гриву:

— Иду! Пусть завидуют потом, такого в храме не бывало ещё!

Девчонки довольны ещё больше, а вот это почему? Хотя им уже не так страшно…

Помог кошкам раздеться, окончательно обнажился сам, обмотал чресла полотенцем, запихал всех в парную. Пока просто жарко. Для Карнэ тут всё давно знакомо, она присаживается на нижний полок, кошки следуют хорошему примеру. Взял, не выбирая, один из жбанов, ковшик, плеснул на камни. Совсем чуть-чуть.

Что было дальше, лучше бы кошки рассказывали. Это они в племени наверняка сделают да и приукрасят непременно…

В общем, девчонок Виктор жалел, конечно. Вениками, сначала дубовым, потом березовым прошелся по их организмам, но не до багровости — тут они рычали. Поливал потом прохладной водой из бадеек — наслаждались.

А вот с опытной Карнэ Виктор отрывался по полной. На верхних полках с хорошим духмяным паром, когда кошки ложились на пол, они по очереди стегали друг друга, но по правилам, конечно, начиная с легкого «обдува». При этом она, зараза, от можи отказалась, типа не она заказывала, не ей и страдать. Ну и ладно, ему же больше хорошего досталось. И вылетев сквозь дверцу, устроили шоу в бассейне. Кошки выползли вслед и обомлели. Потом они тихонько пищали — вот он и полный восторг! Карнэ спокойно блаженствовала в центре, а Виктор нарезал круги вдоль бортиков лихим кролем — места хватало. Класс!

— Виктор, ты не в море родился? — спросила Карнэ, выползая на бортик. — Плаваешь как…

— Как крокодил? — подсказал он.

— Да! — хихикнула черноволосая, шлепнув ладошкой пловца по спине.

Усваивает, однако, сестра дурные уроки от кошек.

— Да! Как крокодил, хоть и не знаю, что это за предмет!

Уже после, использовав и мочала из лыка, и душистое мыло, и еще раз помахав с Карнэ вениками с последующим заплывом в звуковом оформлении кошек, они сидели в предбаннике у «самовара», завернувшись в пушистые простыни. Просто ели, пили, негромко и не спеша разговаривали. Наслаждались умиротворением, как физическим, так и душевным. В основном, спрашивала Карнэ — она совсем освоилась среди гостей, перестала быть горячей южанкой, обыкновенная любопытная девчонка. С необыкновенными некоторыми особенностями, но их тут никто не видел. Рассказывали Карина с Керой много, начиная с первой встречи с чужаком. Перебивали друг дружку, вспоминая, по новой переживали некоторые детали путешествия, особенно начала и финиша. Прослезились маленько, припомнив причины своего вояжа. Карнэ присоединилась. Но быстро успокоились, и уже хохотали над своим первым приключением в парной…

А Мальцеву, наёмнику, космическому разведчику и страннику было просто хорошо. Здесь и сейчас не хотелось ничего более того, что уже есть.

Жестокое предсказание

В нижнем зале гостевого терема уже ждала Марэн. Она сидела в кресле у маленького столика и задумчиво потягивала что-то из высокого кубка. Её действия и вид копировала сестра Грина, лучшая магиня, которая занималась красной… незнамо кем. Третье кресло было занято очень пожилой женщиной, пока что незнакомой. А с кем Мальцев, собственно, знаком-то?

— Виктор, Карина, Кера, — кивнула Первая сестра, — третью сестру Грину вы уже видели, а рядом, — Марэн слегка улыбнулась, — незаменимая хранительница огромной храмовой библиотеки Дронюшка, или Дроня. Она готова помочь девочкам в поисках нужного предсказания. Думаю, это будет непросто — бывает много очень похожих текстов, различающихся порой одним-двумя словами. А смысл при этом меняется полностью. Поэтому они поработают вместе. Вы готовы, девочки? Тогда бросайте вещи и спускайтесь.

Кошки смогли только счастливо пискнуть «Спасибо, Первая сестра, мы мигом!», и их не стало здесь.

— Карнэ, вы с Фридой, всё делаете, как было поручено? А чего это у тебя физиономия счастливая донельзя, думала, не замечу? — Марэн усмехнулась. — Ладно, признаешься попозже, если это не слишком личная тайна. Пока расскажи быстренько Виктору, как, когда и где он может отыскать вас с Фридой, если понадобитесь. Виктор, не заговаривайте друг другу зубы на крылечке, есть серьёзный разговор.

Карнэ прошмыгнула вперед, склонилась к уху Марэн и что-то зашептала, одновременно розовея. Марэн отчего-то вздрогнула, погладила её по головке, поцеловала и как-то очень уж недоверчиво глянула на Виктора.

Мелкая брюнетка очень серьезно кивнула Мальцеву, приглашая за собой, и чинно вышла из терема.

— От Первой сестры ничего не скроешь, как ни старайся, вот я и призналась, с кем нынче в бане была… Да чего там признаваться, я и так сейчас же всем подряд хвастаться начну. Вот так! Смотри, Виктор, справа меж двух кедров виден теремок с петушком на крыше. Там мы с Фридой и живем. Но это на всякий случай, держи вот связной амулет, он, правда, действует только в храме, да только для своих и нужен, — она протянула деревяшку, похожую на свисток, чем, собственно и оказалась, — он настроен на меня. Дунешь вот сюда несильно, я примчусь, уже буду знать, где ты. Понял? Тогда прощай ненадолго, хотя чувствую, у тебя сегодня много дел.

Воровато оглянувшись, Карнэ чуть прижалась к Виктору и слетела с крыльца.

— Спасибо за парную! — послышалось уже из-за деревьев.

Возвращаясь, в дверях столкнулся с сестрой Дроней и кошками, которые подозрительно глянули на него, но проследовали за сестрой молча. Наверняка все тут чего-то чувствуют. И подозревают чёрт-те что.

— Виктор, мы хотим с тобой посоветоваться, — осторожно начала Марэн, когда он уместился в свободном кресле и принял протянутый магиней кубок. — Не удивляйся тому, что мы обращаемся к неизвестному нам человеку. Мы с Третьей сестрой сами удивляемся, что решили вдруг тебе доверять. Это ведь похоже на чародейство, но ты же не маг, так? Доверяем не потому, что вы с кошками сегодня фактически спасли храм, это мог быть и кто-то другой. Не всякий, конечно, но мог. Доверяем просто… Знаешь, твое поведение, разговоры — ты ведь ни разу не сказал неправды, а мы можем обнаружить мельчайшую ложь. Но главное — твои отношения с окружающими, в них нет неискренности. Даже когда ты перед нами, взбешенными и готовыми тебя убить, делал выговор Карине, помнишь? Мы ведь после поняли, что ты начинал снимать у нас направленную на вас ярость. Но Карине ты тоже не врал, приказывая не извиняться за тебя. А кошки твои, это вообще нечто! Я не помню, чтобы кто-то из их племени так влюблялся в человека… Не спорь, мы же валентинки и видим это чувство! Здесь их предсказание стало только поводом для… вашей встречи. В жизни, ты можешь этого и не знать пока, абсолютно все оборотни относятся к людям, эльвинам, горнякам крайне настороженно, о доверии речи вообще не идёт, контакты, как правило, только официальные, в основном торговые. Личных — не бывает! За исключением нашего Храма и лиги валентинок. Может, и вправду, есть такое предсказание, узнаем сегодня же, Дроня — хранительница опытная. А то, что мне только что поведала Карнэ, вообще ни в какие рамки… Я в шоке! Сестра, ведь Карнэ только что парилась в бане вот с этим… и с его кошками.

— О, Небеса… — Грина явно занервничала. — Ей не приснилось? Продолжай, сестра…

Марэн снова обратилась к Мальцеву.

— Виктор, извини, до начала нашего небольшого разговора, не мог бы ты коротко поведать о событиях, происшедших с тобой после появления в круге? Надеюсь, понимаешь, что это не просто любопытство? И нас не интересует ничего, кроме твоего явления и короткого путешествия к храму.

— Да легко! Кроме того, что вас интересует, в моей голове, по-моему, ничего и нет, разве что чудесная баня, за которую благодарю, — согласился Мальцев, — но «поведать» — это и долго, и не всегда верно — знаю уже по кошкам, а вот кино — пожалуйста. Это слово обозначает живые картинки, иногда их можно показать прямо на стене. А в голове-то вы их смотреть, точно, можете, убедился при случае. Так что — прошу!

— Не забыть бы еще поинтересоваться у этого странника о его странном языке, — пробормотала неизвестно кому Третья сестра.

Руки сестёр коснулись головы Мальцева. Только на секунду — профессионалки! Наверное, скопировали просто всё, что там есть, сейчас начнут подробней знакомиться. Так и вышло. Сёстры прикрыли глаза, застыли, но не надолго.

— И что ты скажешь? — обратилась Марэн к Грине, выходя из созерцания «фильма». — Не по поводу их похода, с этим будет время разобраться, а по самому страннику? Виктор, извини, что мы при тебе о тебе.

— Да нет, ничего, я тоже любопытный иногда.

— Знаешь, сестра, я в замешательстве, — видно, что магиня обдумывала каждое слово. — Однозначно, что Виктор — не маг и магом вряд ли станет. Аура его еле заметна, хорошо, хоть прозрачно-белая, ни крапинки другого цвета, и она — не маскировка, да ты всё это и сама видишь. А главное — у него отсутствуют все каналы связи возможных энергетических центров с мозгом. Не переживай, странник, живут разумные и так. Это вот однозначно, а дальше — загадки, точнее, пока одна загадка, зато огромная: как при таких магических способностях, вернее, при отсутствии оных, ты — лекарь-то? Сам-то вряд ли объяснишь со своей памятью? Думаю так, сестра. У Виктора в голове есть некое туманное пятно, или размытый клубок, из которого выплывают порой… что-то поднимается вроде пузырьков в игристом напитке, заметила? Вот в них и находится прошлый опыт, поступки, слова, мысли, и даже, наверное, свойства вроде лекарского.

— Наверное, ты права, сестра, — задумчиво произнесла Марэн, глядя на лекаря. — Ты не против, что мы тебя так…

— Препарировали?

— Это еще что у тебя всплыло? Словечко-то пугающее.

— Вскрыли, вывернули наизнанку, потом опять заштопали. Не так?

— Да вроде того, хоть и грубовато. М-да… препарировали, значит, — Марэн уже обращается к Третьей. — Думаю, не доверять Виктору, препарированному притом, у нас нет оснований. Можно уже и посоветоваться, так?

Грина кивнула.

— Виктор, вот какая неприятность, мягко говоря. Эта красная, усыпленная тобой, не успела нам сообщить ничего!

— ?

— В неё был заложен механизм самоуничтожения. Крайне редкое, кстати, средство, многими государствами и церковниками запрещённое. Разве что наемные убийцы им пользуются, почему — понятно. Она моментально сгорела. Вся! Сестра Грина успела только увидеть картинку с твоим явлением. И тут же — только кучка пепла! Такой мощности заклятья наверняка и убийцы не знают. Естественно, вопросов у нас много, но главный — что делать дальше? Можно ли обезопасить храм и вообще валентинок от подобного? Не всплывут ли у тебя какие-нибудь мысли?

Не всплывут ли? Еще как всплывут, они уже на поверхности руками размахивают, только не вам пока их спасать.

— Знаете, уважаемые сёстры, спасибо, конечно, за доверие, но ничего конкретного предложить не могу. А что я знаю об этом мире, о вашем месте в нём, о доброжелателях и недругах? — Да ничего! Очень хочется, чтобы вы мне глаза приоткрыли, если время найдётся. А если не очень конкретно, то мыслей плавает много. Целых две! Первая: не думаю, что организаторы сегодняшнего нападения рассчитывали на успех меньший, чем ликвидация Верхнего Храма, иначе начали бы с местных храмов, с отдельных валентинок, в конце концов. Однако рискнули, причём прямо на глазах Пресветлой Валенты. Значит, если будут повторы, то, скорей всего, опять против вас, против этого Храма. Нужно срочно продумывать систему защиты, я не маг, не мне вам советовать, как это надежней устроить. А всё-таки, первое, что необходимо сделать — и это вторая из моих мыслей, не уничтожать эффект присутствия здесь красной.

Грина утвердительно кивнула, Марэн взглянула вопросительно.

— Понятно, что шпионка явилась не сама по себе. Может, заданием у неё был не конкретно этот храм, а что-либо иное на Материке, но так уж вышло, что она явилась поблизости от вас и была здесь обласкана.

Сестёр скривило…

— Ведь не бандитка же она, в самом деле, одиночка! Какой в том смысл? Логично предположить, что тот, кто её направил, должен иметь с ней связь. Хоть какую. Как я понимаю, за эти полгода вы никаких магических переговоров не обнаружили, так? — Виктор взглянул вверх, намекая на Пресветлую. Сёстры поняли правильно. — Возможно, пославшим достаточно знать, что засланка жива и действует. Не прав ли я, считая, что у неё был обнаружен сильный амулет с красным оттенком, возможно и замаскированный?

— Прав, Виктор, — кивнула магиня, — гребень. Она им и пользовалась при организации штурма, спрятать, конечно, не успела. А маскировала его просто белой шпилькой. Такие же гребешки, чуть поменьше и другой формы нашлись у трех наших сестёр, потерявших сознание. Подарки, сс… Так ты предлагаешь…

— Да. Убрать эту гадость в не очень доступное место вместе со шпилькой… кстати, не просто в не очень доступное, а в очень недоступное и подальше от храма, гребешок-то может и маяком оказаться для портала, например… пусть сигналит, это может надолго отсрочить очередную неприятность. Но только подобную первой! Кто гарантирует, что не последуют иные? Потому первая водоплавающая мысль нуждается в вашем рассмотрении. Вроде я все сказал, что мог… Не очень-то вам и помог.

— Не прибедняйся, странник, не напрашивайся на похвалу, — качнула пальчиком Марэн, — для начала это то, что не хватало нашим скачущим мыслям. Будем думать и тебя привлечём, не рассчитывай уклониться — теперь ты с нами! Пока отдохни, скоро пригласим кое-куда.

Думали, будет он любопытствовать, куда? Как говорят в армии: построят — расскажут. Пока свои дела имеются. Путь — в библиотеку, к Дронюшке. Карнэ, что ли высвистеть, пусть проводит, опекунша мелкая. Впрочем, и самому не за труд найти, встретить кого-нибудь, спросить! Угадал, первая попавшаяся сестра не просто показала дорогу, а с видимым удовольствием проводила до хранилища. И как только вытерпела, ничего не спросив, видно же было, что хотела.

Библиотека оказалась не такой уж и огромной, хотя это может только внешне. За тамбуром, или лучше — за сенями? — свой микроклимат, как и должно быть. Три видимых зала, забитых свитками, рулонами, фолиантами, папками с тесёмками (!) и прочими современными носителями информации. В правом — на полу среди вороха бумаг разных форматов обнаружилась троица исследователей. Дроня, естественно, первой почуяла вторжение.

— О, Виктор! — глубоким грудным голосом, чуть не басом, вопросила она. — По делу или соскучился уже по подружкам?

— Конечно, соскучился, сестра, — вздохнул Мальцев, — совсем уже не могу без этих слабых, беззащитных созданий. Вдруг они тут совсем обессилели от трудов, волнуюсь ведь!

— Ты… Мы… — сестры-кошки начали приподниматься.

— Сестра Дроня, уже спасай, пожалуйста! Выдай мне на руки несколько карт Материка, и я убегу в свое убежище. Здесь мне нельзя работать, как видишь, — прибьют же! А скажут, так и было!

— Вижу, вижу… и слышу, — разулыбалась сестра, — я бы на их месте, точно, прибила. Пойдем.

Перешли в соседний зал.

— Что бы ты хотел посмотреть для начала?

— Для начала — на всю Землю, потом на ее отдельные половинки, потом на Материк со всем, что его окружает, потом на отдельные государства, потом…

— Поняла, — согласно закивала Дроня, — потом тебе будут нужны карты и планы каждого отдельного храма, дворца, терема, деревенской избы и санитарных комнат, так?

— Хорошо бы! — размечтался Виктор. — Давай всё это!

— Перебьёшься! — отрезала хранительница. — Вот тебе пока Земля, вот наше полушарие, Материк, отдельно — география, отдельно — государства… Что еще для начала?

— Если уж так жалко хижин и дворцов, то не найдется ли карты с пометками запретных кругов?

— М-да, чувствую, что это, действительно, только начало. Не легче ли попросить девчонок тебя прибить? — ворчала Дроня, тем не менее споро разыскивая нужные рулоны и папки. — Вот, только учти, что самая свежая из этих карт — пятидесятилетней давности схема разметки кругов. Всему остальному не меньше сотни лет — а кто бы картографией занимался в таком политическом бардаке?

Поблагодарив добрую хранительницу и подмигнув через порог кошкам, ушёл к себе в терем-гостиницу. Между тем, стемнело совсем. Время летело… Правда, и успели они немало, одна баня чего стоит! А что там в покоях с освещением? — Вдруг перед крыльцом явился этот вопрос, днём-то и так светло было. Очень кстати вместе с вопросом явилась Фрида.

— Как-то ты сумела запропаститься неведомо куда, опекунша называется, — укорил Виктор.

Только северянке эти укоры…

— Ведомо, ведомо, — засмеялась она, — чем помочь, спаситель?

— Ничем ты мне уже и не поможешь, — огорченно признался спаситель.

Бровки Фриды поползли вверх.

— Вся помощь уже оказана, — кивнул он на охапку бумаг в руках, — а вот помогла бы ты лучше, красавица, моим покоям залиться ярким светом. Мы с ними век тебе благодарны будем!

— С кем это с ними? — удивилась Фрида.

— С покоями. И с бумагами, ага?

— Ага! Пойдем покажу, — Фрида выхватила половину поклажи и помчалась через холл в комнату. — Смотри, неумеха! (Вот, язва!). Видишь, в настенных подсвечниках шары?

— Допустим, вижу, — буркнул Виктор, — а больше ничего не вижу.

— Больше и не надо, проведи рукой возле шара и скажи «Свет!». Или просто подумай. Сможешь?

— Да откуда я знаю, покажи сперва, я робею.

— М-да… И откуда такой на нашу голову? — Фрида сделала ей же упомянутый жест.

Шар не засветился. Это тебе маленькая месть — долго ль загородить от твоих мыслей эту лампочку? — И не заметишь!

Фрида слегка удивилась. Перешла ко второму светильнику, к третьему, четвертому — результат тот же.

— Так что, учительница? Где он, твой свет? Сама неумеха-то, небось!

— Я умеха, — вдруг обиделась опекунша, — просто, наверное, заряд пропал куда-то. Сейчас поправлю…

— Ладно уж, учись!

Зажёг все фонарики. И правда, очень светло: шарики ничем не хуже стосвечовок.

Фрида начинает вскипать, кулачки сжимаются, бледность с лица уползает под напором румянца…

— Ладно, ладно, извини, красавица, шутка такая. Будешь знать, как издеваться над беззащитным странником. И спасибо за помощь от всех нас!

— От ко… — начинает девушка. — Тьфу ты, заморочил совсем.

И исчезает.

Настроение у Виктора явно улучшилось, хотя и так вроде не шибко ему грустилось. С удовольствием развернул на столе добычу. Сначала взгляд на планету. Вот и они — полушария, обрамленные черными кольцами. Левое, пусть так и будет — западное, полностью залито синевой океана. Цвета в правом, восточном, круге были намного разнообразнее — карта была «физической». Уже только мимолетный взгляд отметил, сколько «белых» пятен к югу и востоку…

…Судя по шевелению в гостинице, на этом путешествие, не начавшись, заканчивается. Что ж, сегодня слово хозяев — закон!

За странником явилась та же Фрида. Хмуро взглянула на светильники и позвала за собой. Приглашали их, оказывается, на торжественный ужин в общую трапезную. Не так далеко она и была — стоило лишь обойти Срединную башню. А что здесь, собственно, может быть далеко? Территория Храма не позволяет такому случиться. Зал квадратный и светлый, видать, по традиции, в цветочной росписи, с огромными окнами. Хотя за ними сейчас — плотный лунный вечер, но освещения (Виктор покосился на Фриду, усмехнулся) более, чем достаточно. Удивил стол — огромный и круглый. Точнее, это кольцо с пустой серединой, где разместились живые растения с белыми цветами. Стулья — не будь они полностью деревянными, можно и креслами назвать с высокими удобными спинками.

Все места уже были практически заполнены отчего-то молчаливыми дамами — подходили последние. Молчание слегка напрягало — так ведь не бывает, когда их больше одной! Кошки с Дроней и Карнэ также были здесь и «держали место» для Виктора между собой. Справа оказались Кера, Дроня и Карнэ, слева — Карина, Марэн и другие хозяйки.

— Знаешь, Виктор, — сообщила Марэн, — вот эта девочка, — она провела рукой по голове Карины, — ни за что не разрешила мне сесть рядом с тобой. Охрана у тебя надежная.

Карина только плечиком дернула.

— Дорогие сёстры! — Марэн встала, держа в руке кубок приличных размеров. — Сегодня необычный день, чуть было не завершившийся для всех нас очень печально. Все уже знают, что произошло, и как неожиданно вовремя подоспела помощь. Вот эта помощь справа от меня: Карина, Виктор, Кера. С благодарностью за спасение Храма за них троих сегодня позволено выпить вина, сколько хочется. Я, например, ограничивать себя не буду. За вас, дорогие! — склонила она голову в адрес троицы. — Так я продолжу.

Не присаживаясь, Марэн сделала предупредительный жест Третьей сестре, Грине, и вновь подняла кубок. Да-а, и тут, значит, между первой и второй никакого перерыва…

— Мы хорошо знаем, кто такие Карина и Кера, и знаем, зачем они к нам добирались (и когда успели кошки рассказать?). Проблемы у их племени, действительно, огромны, даже — смертельно опасны. Нам надо подумать, чем мы сможем им помочь, не так ли?

Согласный гул в зале. А лица уже и не совсем бледные!

— Тем более, что никакое предсказание само по себе не свершается… А вот третий из этой команды — человек не совсем обычный. Во-первых, он странник из белого круга, не помнящий о себе ничего. Прими наше сочувствие, Виктор! — тот же гул. — Но не это главное. Он — не маг, он — воин и лекарь, целитель.

При этих словах почувствовалось за столом некое удивление и недоумение.

— Вы правильно меня поняли, сёстры. Виктор — не травник, не знахарь, не колдун и не шаман. Но… Вы сейчас поймёте, чем вызвано недоумение старших жриц. Третья сестра Грина подготовила иллюзию из картинок, выданных нам спасителями. Это небольшие отрывки из их похода от круга до нас. Еще раз пьём за них и смотрим!

Да, в каком-то смысле Мальцеву повезло — не нужно будет «изобретать» здесь это «кино», оно известно, правда, надо выяснить, кто владеет этом искусством. В середине кольца-стола появился прозрачный шар метра полтора в диаметре, и Виктор с кошками увидели себя. Картинки встречи были от Виктора, остальное срисовано из голов девочек. Сёстры повскакивали с кресел, напряжённо всматриваясь и вслушиваясь в происходящее, пытаясь не пропустить ни слова, ни жеста. Мелькнула первая поляна, появление четырех зверей, хоровод волков, его финал, часть бесед у костра (явление Андрея изъято, естественно), дорога, колдун, челамы, расставание с волчицами, штурм Храма, фигурка Амелы в окне левой башни…

Через пару секунд молчания будто прорвало плотину. Пусть это и воспринималось, как галдёж, на самом деле, сестры обсуждали увиденное, и у них были вопросы. Не известно, есть ли тут застольные традиции, но сёстры «спасителей» буквально облепили. Они даже отвечать просто не успевали, да и вопросы-то услышать и понять было крайне затруднительно. В конце концов Марэн это надоело, и она прекратила буйство, всего лишь пару раз хлопнув в ладоши.

— Сёстры, давайте-ка, по возможности, успокоимся, и договоримся так: сегодня, по-моему, Виктор интересует всех своими лекарскими, целительскими способностями, вот пару вопросов на эту тему ему и зададим. А всё остальное — как-нибудь после, думаю, несколько дней он с нами проведёт.

Это она угадала, лекарь даже не догадывался, куда ему из Храма податься. Разве что, действительно, с кошками в их племя.

— Вот Четвертая сестра Инга и начнёт, она у нас как лекарь, главный специалист.

Она и начала…

— Виктор, судя по иллюзии, целительства, собственно, и не заметно. Непонятно, конечно, как ты справился с оборотнями, колдуном, челамами, но при чем здесь целительство?

— Да тут всё на виду, сестра Инга, — осторожно начал Мальцев, — во всех этих случаях простой наркоз, пусть очень крепкий сон, если слово «наркоз» незнакомо, правда, с волками применена широкая мантия, так я называю наркоз для нескольких разумных сразу. Колдун для такого действия был далековато, поэтому девочкам пришлось его найти сначала… Челамы — тут не сон, мозгов-то там нет совсем, но я обнаружил у них двигательные центры. Представил, что эти центры больны, и вылечил их полным обездвиживанием.

— И в самом деле, что тут не понять, — призналась Инга, — кроме одного: как ты, не маг, этим наркозом можешь пользоваться?

— А вот этого я пока и сам не знаю, — развёл руками целитель, — видимо, мой организм и без участия разума что-то помнит. Кстати, это касается и воинских навыков — как бы я двух челамов успокоил? Но даже мне ясно, что мой наркоз — не магия, а нечто иное, с чем еще надо разобраться.

— А красная колдунья? Виктор, там же что-то совсем другое, не так?

— Так. Это защитный амулет с отражающим и наркотическим эффектом.

— Сестра Инга, а можно я спрошу? — поднялась на противоположной стороне стола довольно крупная девица с плотным, но соразмерным телосложением, и дождавшись согласия, недоверчиво начала. — Виктор, мне понятно, что, как воин, ты мечами прибил челамов и защитился амулетом от колдуньи. Как я понимаю, своим странным наркозом ты можешь убивать разумных, так? Но как лекарь, разве ты можешь это делать? Это же… это не по правилам лекарей! Вот!

— Извини, сестра, как тебя зовут?

— Бари, — смутилась девушка.

— Бари, только, не обижайся, я отвечу, как считаю нужным, договорились?

Бари отчего-то смутилась еще больше.

— Представь себе, что эти волки на поляне или колдун на дереве, не зная традиций, напали со своим оружием на кого-то из твоих сестёр… Да вот пример поближе: что бы ты сделала, если бы не мы, а именно ты первой обнаружила действия Амелы?

— Я бы их порвала! И Амелу! — не раздумывая крикнула Бари. — Попыталась бы убить, это точно. Правда, наверное, как воин, пользовалась бы другим оружием, не лекарством…

— Ты хорошо сказала, Бари, «как воин»! — подхватил Виктор. — Воин действует не в абстрактном мире, а в каждый конкретный, смертельно опасный момент. Как ты это и видела. В сражении, когда грозит смерть близким, для меня, например, нет разницы, какое оружие применять: меч, одуванчик, голые руки или… тот же наркоз. Есть ли у воина возможность думать, вот этим можно драться, а этим нельзя. Бой — это не рыцарский турнир.

— Спасибо, — улыбнулась Бари, — кое-что мне понятно!

А вот Мальцеву не понятно, откуда такая щепетильность. Что, валентинки на облаках живут? Надо как-то прояснять эти вопросы.

— Сестра Марэн, — обратился он, уловив паузу, — у меня тоже есть много вопросов, один-то уж, точно, позвольте задать. Только сначала предлагаю еще прикоснуться к чудесному вину просто за то, чтобы у вас было все хорошо — у всех и у каждой!

Предложение принимается благосклонно, поэтому сразу попросил Марэн немножко познакомить их троих, хотя бы в общих чертах, с жизнью Храма.

— Виктор, девушки, я, действительно, могу здесь только в очень общих чертах, на подробности вечера уже не хватит. Может, завтра прямо с утра продолжим?

А Мальцеву что — с утра, так с утра. Хотя, карты… карты…

— Смотрите, — Марэн взглядом окинула застолье, — нас в Храме 50 сестер, точнее, здесь 49 — Вторая сестра Дэла руководит лигой Пресветлой Валенты на Материке, у неё очень много дел. Она — старшая жрица Храма, нас таких пять: Третья сестра Грина, наша лучшая магиня-универсал, занимается связями с магическими лигами и курирует влюбленных и семейную жизнь. Четвертая сестра Инга, как вы уже поняли, занимается лечебной работой, Пятая сестра Полина занимается земледелием. Это я перечислила основные направления нашей работы за пределами Храма, которым и покровительствует Пресветлая Валента. Здесь же — пятнадцать младших жриц, девочки, можно, я не буду представлять из вас каждую? Отдельно с Виктором познакомитесь, согласитесь, так приятней? Младшие жрицы практически завершили свое обучение и готовы возглавить Местные храмы, а также они занимаются обучением послушниц, которых тридцать. Есть у нас и свое хозяйство, мы ж не только учимся и бездельничаем — поля, сады, кое-какую скотину держим. Все это расположено за стенами Храма. Правда, основная доля наших доходов, а значит, благополучия, поступает от местных храмов в виде налогов — население разных государств охотно поддерживает валентинок, все-таки польза от нас немалая. Причём и сами сёстры не внакладе: те девушки и женщины, которые становятся валентинками, при определённых требованиях к ним, конечно, получают большое преимущество перед остальными при желании выйти замуж, завести семью. Женского-то населения, практически везде намного больше, чем мужчин. Потому и здесь, и в местных Храмах мы учим валентинок искусству любви, если можно так сказать. А проще — как понравиться мужчине, как быть хорошей женой…

— И сколько, в результате, таких семей распадается? — вставил Виктор. — Осмелюсь предположить, совсем немало.

И почему женщины за столом так вдруг застыли? Взгляды — недоумевающие, вопрошающие, но в основном, подозрительные и даже гневные. О чем-то тайном, видать, спросил.

— Я что-то не то или не так сказал?

— Не в этом дело, Виктор, — Марэн нервно вздохнула и ожила, — ты, конечно, никак не мог этого знать, успокойтесь, сёстры! Но догадался сразу, не скажешь, как у тебя получилось? Не скрою, это наша давняя головная боль, десятилетиями мы не можем понять, в чём дело.

Сёстры слегка расслабились, но сверление ожидающими взглядами продолжалось. И что — лекцию читать о взаимной вечной любви, а также ответственности и равноправии? Смешно это все сейчас на этой Земле.

— Я уточню, — начал он осторожно.

Тут не просто каждое слово, любую интонацию надо обдумывать, а шуточки, так вообще, себе в одно место.

— Действительно, то, что я спросил, это только догадка, не предполагал, что она так ударит, простите. Просто я услышал, чему вы учите сестёр, и представил, что это означает. Понравиться мужчине — это ведь для вас, наверное, несложно: вылечить на поле боя, на рыцарском турнире, да и просто в лечебнице от простуды, помочь с урожаем на другом поле, обеспечить скорую помощь на благородной вечеринке… При этом голос — чтобы ласковый, нежный, глубокий с томным придыханием, глазки потупить и пострелять ими вовремя, одежда ненавязчиво привлекает внимание, выделяя некоторые э… приятные взгляду мужчины детали. И не забыть при пожелании скорого и полного излечения намекнуть на возможность романтического продолжения знакомства. Может, что ещё, но этого уже достаточно, чтобы любой красавец, пусть даже он закаленный ветеран, не знающий слов любви, поплыл. Если он не дурак, конечно, — разве можно упускать такое чудо?

Виктор обвел взглядом это множественное чудо.

— А если дурак, так ему даже меньше надо. Но такие вас не могут интересовать. Хотя, наверное, и дураков кто-то постепенно разбирает…

Так, прекрасные слушательницы этого бреда обалдевают.

— А вот дальше начинается начало проблем, — как сказанул-то, собака! — В результате как бы случайных встреч и нескольких свиданий создается семья. Тут, как сказала сестра Марэн — нужно «быть хорошей женой», я не перепутал? В доме — чисто, тепло, уютно, одежда в порядке, на кухне, а значит, и на столе много, разнообразно и вкусно… Муж окружен непрерывной всяческой заботой, жена и поговорить может обо всем, и пошутить, и посочувствовать, и незаметно посоветовать. Об интиме уж и не говорю.

А ведь сестры заслушались всерьёз. Лекции, что ли в своей «школе жён» вспоминают или практику?

— Виктор, ты случайно, не был женат на нашей сестре? — тихо спросила Инга, Четвёртая сестра. — Иначе, откуда всё это знаешь, и как бы не больше того, что знаем мы, ты ведь не стал продолжать. Но разве всего этого мало для прочной семьи, по-твоему?

— По-моему мало, сестра, — вздохнул Виктор, — и не надо пока негодовать, я попытаюсь объяснить. Начну с того, что во-вторых. А во-вторых, — вот мужчина, получивший такой подарок — замечательную жену. Кстати, скажите, кто приготовил такого чудесного гуся? Вкус — умопомрачительный!

— Вот она, наша Мира, такую повариху больше не найти, — сестры заставили чуть привстать смущенную совсем молоденькую девушку.

— Мира, спасибо, обещай подкармливать меня этим шедевром, если гуси в страхе не разлетятся.

Виктор не поленился встать, подойти и поцеловать в щёчку совсем уж зардевшуюся повариху.

— Продолжу, не обижайся, — кивнул он Мире, — речь пойдет не о тебе. О гусях. Представьте себе, что это удовольствие я получаю три раза каждый день в течение месяца, или двух. Или трёх, но только такого вот вкусного гуся, абсолютно ничего более. Что скажешь, Мира?

— Да я бы такого повара, или кого там, своими бы руками придушила! И даже одного бы месяца не прошло! Ты издеваешься, Виктор?

— Да, — сознался тот, — издеваюсь, конечно, но только слегка. Что, скажите, с мужем-то происходит, когда рядом чудо-жена, конечно, но много ли разнообразия во взаимоотношениях? Я имею в виду только семью, за ее пределами бывает такое разнообразие, что семья распадается еще быстрей. Дома же лишь дети его обеспечивают. Потому и время семейной жизни тут не месяцами, а годами может длиться… И не шумите, я еще главную гадость не сообщил!

А, если гадость, тогда да, дослушаем… Может быть… На лицах же написано.

— Теперь, о том, что во-первых. Про вас, про сестёр, вышедших с таким трудом замуж. Окрутили красавца-мужчину, спасли его, или как ещё, он вам благодарен, а создав семью, еще и получает всё, что я перечислил раньше. Так? А что, скажите, он отдаёт взамен, что получает женщина? Слышу-слышу и согласен: защита, дети — это совсем немало для жены. Сейчас не надо возмущаться и вообще голосить — я сравнивать вас ни с кем не буду. Но вот этот самый гусь, когда живой, или петух, который орёт во дворе, или вообще все неразумные, кроме мух, не защищают своих жен и целые гаремы? Или не содействуют в появлении потомства? Повторяю, я не сравниваю, наоборот, говорю о различиях между разумными и прочими… Вы же не будете спорить с тем, что курице все равно, что петух ест, где ночует, и в каких ходит штанах? Значит, в семье разумных должно быть что-то еще, кроме того, что вы от меня слышали. Так вот это «что-то» — желание и умение женщины самой получать удовольствие, радость от семьи, в первую очередь, от мужа. Быть счастливой! И значит, нужно научить мужа доставлять эту радость и обеспечивать жене счастье. Вот, на сегодня я не все ещё сказал, что хотел, это только обоснования моей догадки. А теперь подумайте сами, если интересно. Будут вопросы — отвечу, но попозже.

Вопросы, а также возражения, опровержения, обвинения и прочее — всё прямо витало в зале. Несколько минут сёстры помолчали, но очень мало. А потом поднялась буча — по-другому не скажешь! «Правильно» или «неправильно» — это были самые мягкие комментарии, обозначающие просто личные эмоции. А вот когда то в одном, то в другом месте стали раздаваться словечки типа «потому что», «я помню», «а вот в прошлом году»… — Виктор чуть успокоился, все-таки умные женщины, для них эмоции еще ничего не доказывают, нужны факты! Правда, и факты не всегда однозначно оцениваются. И не без шумных споров, тут лишь бы не до женской драки. А что на деле — дальше видно будет, пока не это главное.

Кстати, Марэн и другие старшие жрицы в дискуссии не вступали, просто думали. А Дроня, вдруг коротко глянув на Мальцева, подошла к кошкам:

— Девочки, я, кажется, догадалась, о каком предсказании идет речь. Подобных только два. Идём? Вам-то эти споры ни к чему.

Странно, но Карнэ попросилась в эту компанию, и четвёрка «исследовательниц» покинула трапезную. На что, впрочем, мало кто обратил внимание.

Виктор обратился к старшим:

— Позвольте, сёстры, покинуть это прекрасное собрание, спасибо за слова благодарности, которых мы, может, и не заслуживаем — но приятно, не скрою. Так бы каждый день…

Марэн только рукой махнула в задумчивости, катись, мол, отсюда… Вот и чудесно — вам теперь есть, чем заняться, а страннику — тем более! Его карты ждут!

Но не успел он подойти к дверям, как был остановлен возникшей ниоткуда Бари.

— Виктор, прости, можно просьбу? — Бари смотрела неуверенно.

Естественно, приняв молчание за «Да», она поторопилась продолжить.

— Ты можешь дать мне несколько уроков мечевого боя? Не удивляйся, я не зря к тебе приставала. Я ведь из племени горных медведей с дальних восточных отрогов. Там — наша родина, наши земли, которые пытаются захватить болотные оремы. Война длится почти пять лет. Восточные предгорья с плодородными землями — лакомый для них кусок, и они не признают никаких договоренностей. Племя вынуждено защищаться, значит, готовить воинов человеческого обличья, так как против истинного оремы нашли жестокое оружие. Я — воин передовых охранных отрядов. Здесь — по необходимости, у нас мало настоящих лекарей. Через полгода вернусь к соплеменникам. Научилась я многому, только… здесь получила установку — не убивать! А у нас нельзя без этого. Понимаешь, отчего были мои вопросы? Я умею владеть мечом. Так я да и мои друзья считали. Пока не увидела иллюзию твоего очень короткого контакта с двумя челамами. Научи, Виктор, хоть чему-нибудь! — медведица жалобно смотрела, ухватив рукав Викторовой куртки.

— Бари, — даже не думая ответил он, — клянусь, сколько будет времени, пользуйся мной. О единственном предупреждаю: пощады во время уроков не будет, запасайся целебными мазями и прочим. Договорились?

У Бари, видимо, дыхание застопорило, она смогла только кивнуть, и «они расстались».

Наконец, пустые покои, они же — комната на втором этаже гостевого теремка.

Ёлки-моталки! Нет, не судьба в сегодняшнем дне для знакомства с картами этого мира, не судьба… А какое удовольствие странник предвкушал! Но почувствовал, сейчас получит его еще больше.

Дверь просто вынесли три восторженные фигуры. Бумаги сдуло, спиной Виктор ощутил горизонталь кровати, а со всех сторон и сверху его затормошили, затискали, заобнимали и заударяли кошки с Карнэ, гомоня при этом что попало. «Мы!», «Виктор!», «Нашли!», «Дроня — чудо!», «Отыскали!», «Всё!», «Про!», «Тебя!», «Замуж!»…

— Стоп, кошки драные! — крикнул Мальцев и умудрился обхватить всех трех. — Убить меня решили? Ладно, завершайте свои планы…

Кошки слегка присмирели, Карнэ пискнула:

— Я не кошка, я…

— Как это не кошка? Предсказание искала? — Искала! Поверила ему? — Поверила! На меня бросаешься? — Ещё как бросаешься! Хвост есть? — Провёл рукой вниз по её спине…

— Ай! — вырывается Карнэ. — Какой хвост? Не было хвоста!

Ощупывает она свой зад и пытается его увидеть.

Карина с Керой хохочут.

— Карнэ, подружка, ты уже полдня с нами, не привыкла еще к этим приколкам, или приколам, так, Виктор?

— Ага, привыкла, как же! — отдувается Карнэ. — Каждый час новости… Лучше вот поведайте своему князю, что удалось узнать.

— Еще раз стоп! Уже понял, что вы обнаружили нечто подходящее к случаю. Так вот, меня не очень интересуют всякие бредни по моему поводу, кроме разве финала. Рассказывайте, что ждет вас, чему вы восторгаетесь в будущем. Чтобы даже мне было ясно!

Девчонки хоть и притихли, но радости не убавилось.

— Виктор, это предсказание двухсотлетней давности, сделанное неким Нэльмом, мы тебе говорили уже. Какой он расы — неизвестно, но жил в Юго-Западном княжестве, потом удалился в пещеры и оттуда делал свои предсказания — их у него больше тридцати, кстати, треть сбылась полностью. Дроня умудрилась высмотреть в тебе главное, что соответствует тексту, она ведь специально на ужин пришла, чтобы на тебя вживую глянуть… Так вот там, в этом тексте, есть такое место: «…смутит он разум и душу разумных мыслями, словами и делами своими…»

— Да, — согласился Виктор, — «разум разумных» — это возможно только в самой глубокой, в самой темной пещере, где много мухоморов…

— Не придирайся, Нэльм все равно не слышит, — продолжает Карина, — когда Дроня увидела, какие споры среди сестёр ты организовал, она эту строчку сразу вспомнила. Почти такие слова есть еще в одном тексте, но там тебя нашли воины-мужчины… А мы, то есть всё племя, будем жить рядом с тобой и должны тебя охранять, а ты — нас защищать. А еще мы с Керой выйдем за тебя замуж!

— А еще, — перебила Кера и хихикнула, — всего ты женишься на двенадцати девственницах из разных рас, готовься!

Приплыли снова! Небеса с ними, с дюжиной жён — можно уточнить, а лучше — забыть, но вот эти две верящие фанатки — здесь! Одним же словом можно убить в них всякую надежду — в этом же бреду все связано: спасение племени, перемены в его жизни, отношения со странником, замужество…

— Значит, сейчас будет серьезный разговор, девочки, — предупредил будущий многоженец.

Встревоженно смотрят все трое. А Карнэ при чём? Просто переживает за подруг или как?

— Во-первых, что насчет двенадцати жён, это что, обычное явление, когда мужчина имеет больше одной жены? Во-вторых, что там с финалом в моей предсказанной судьбе?

— А что с жёнами? — Виктор, ты ведь не знаешь, что здесь у любого народа женщин в десять раз больше, чем мужчин, куда им деваться? Вот с финалом не очень понятно, — виновато вздохнула Карина, — сказано, что человек завершит свой путь в далеких южных землях, и после недолгих, но тяжких сражений по эту сторону кольца воцарится мир.

Не очень понятно? А кому вообще может быть понятно, кроме самого пещерного ясновидца? Какой путь — жизненный, круизный? Хоть на юге — и то к месту. Но пока не о том разговор.

— Карина, а сколько выйдет за меня замуж недевственниц, там написано?

Кошка взглянула испуганно:

— А разве… Нет, ничего не сказано…

— Стало быть, если не указал Нэльм их точное количество, будет много. Это радует — в южные земли пойдем огромным семейным табором…

— Снова прикалываешься? — затрясла Виктора за грудки Кера. — Про какой серьезный разговор ты упомянул? Начинай уже!

Мальцев, действительно, посерьезнел. Поднялся из положения «лежа». Для него разговор, на самом деле, важный — это ведь начинается «прописка» в местных обычаях.

— Карина, Кера, вы наверняка уже поняли, что жениться на вас — это для меня вопрос очень неожиданный. Даже думаю, что этого может и не случиться по разным причинам, мало ли! Во всяком случае, торопиться ни к чему. Даже опасно спешить, пока я не устроюсь в этом мире. После — был бы этому рад и без всякого предсказания. Вот будет у нас, например, не очень обычная семья — человек и оборотни, и как в этой семье насчёт детей?

Девчонки уставились друг на дружку, задумались…

— Мы… мы не знаем… никогда не слышали, что от таких браков бывают дети, да, впрочем, и о браках таких не слышали, — это Карина.

Сестрица продолжила.

— Но, Виктор, если вдруг дети будут невозможны, то мы их тебе родим от мужчин нашего племени. Сколько пожелаешь, правда, Карина?

Та с готовностью кивнула. Вот и начались обычаи, которые никак не могут радовать. Или просто устроить даже ради каких-то высоких целей.

— Девочки, — Виктор вздохнул совсем не понарошку, и они это поняли, — вы не забыли, что я не знаю, откуда пришел? Но там, где я жил, конечно, есть свои традиции, свой уклад жизни, который может сильно отличаться от вашего, вернее, от нашего теперь. Так? И мой организм кое-что вспоминает. Я должен привыкнуть к местным обычаям, считать их своими. Но есть в моей прошлой жизни такие, которые я не могу отменить, переступить через них. Пока, во всяком случае. Они ведь не только в разуме, а во мне вообще. Вот это — как раз пример… Если бы у вас уже были дети, я смог бы считать их своими. Но если вы при живом муже будете иметь дело с другими мужчинами, нам вместе не быть…

— Но почему???

— По кочану! — отрезал Виктор. — Мне все равно, какими вы были до нашей встречи, однако, если вы решитесь быть со мной в том смысле, о котором идет речь, то вы будете только со мной. Или без меня — именно это вам и нужно усвоить. Сейчас вы свободны в своем выборе — не всё в предсказаниях выполнимо. В том числе и мои женитьбы. Посчитаю невозможным — не женюсь ни разу. Здесь ваш Нэльм мне не указ. То же и к вам относится — если вашим правилам мешают мои привычки, так и нечего над собой издеваться. Почему и повторяю, что спешить нельзя!

— Но всё-таки, если исполнится, то… как же дети, Виктор?

— Что ж, если это невозможно, то придется смириться с тем, что их не будет — это неприятность не только ваша, но и моя.

Каждая из кошек надолго задумалась, не глядя на другую. Просто физически ощущалось, насколько трудно им было. Сначала понять, потом — принять… Карнэ смотрела на них с сочувствием.

— Что примолкла, Карнэ? — Виктор слегка приобнял горянку. — Что думаешь обо всем этом?

— Ничего я об этом не думаю, мне незачем об этом думать, — сказала она вполголоса, — я точно знаю, что единственным моим мужчиной можешь быть только ты, — она вдруг обхватила рукой шею Виктора и… заревела. — Виктор, ты знаешь…

В голове Карнэ заплясал зеленый костер. Это жуткое зрелище, что-то было в её детстве такое! Быстро потушить…

— Не нужно, ничего не вспоминай! Забудь, — подал он сигнал на подавление болезненных эмоций, — ты просто устала…

Огромные глаза смотрят удивленно, появляется неуверенная улыбка.

— Спасибо, Виктор, — слышится шепоток.

— Девочки, — обратился ко всем, — пора бы нам отдохнуть, слишком много пережили за один день и наговорились до полусмерти. Лечи вас потом… Давайте-ка по своим берлогам, завтра встретимся.

Никто и не подумал возразить. Дверь за тихими барышнями легонько прикрывается. Да, все-таки Карнэ еще раз успела обернуться и выдать:

— Виктор, а ведь нашу затворницу Дроню ты просто очаровал. Она сказала, что уже несколько лет говорит старшим жрицам о необходимости включить в обучение валентинок почти всё, о чем говорил ты — она ведь много знает и умеет думать. Только никак не связывала это с семейной жизнью. И никто её не слушал. А у тебя это получилось убедительно и даже, как она сказала, красиво. А еще, — Карнэ хихикнула, — Дроня сказала, что ей жаль, что она не девственница!

Язва-горянка показала язык и исчезла.

А времени, по ощущениям, около двенадцати. Успеет ли выспаться? Да, совсем из себя выпал — он лекарь или так себе странник? Себя-то поддержать всегда сумеет, и суток ведь не прошло с предыдущего рассвета! Всё-таки картами, что ли заняться в конце концов? Правда, настроение как бы рассосалось… Виктор не спеша начал перекладывать листы и свитки.

О, женщины…

Перемены настроения — это тоже признак предчувствия некоего события. В дверь тихонько постучали. Да что это с дверью творится? Подошёл, открыл… Марэн! М-да…

— Проходи, Марэн, — с улыбкой пригласил новую визитёршу, — рад, что не успела еще меня позабыть.

Первая сестра шутливого тона не принимает, проходит в комнату, окидывает её рассеянным взглядом, также рассеянно перебирает карты, устало присаживается на кровать.

— Тебя уже не позабыть, странник. Какого шороху навел в Храме! — совсем немножко улыбается она. — Думаешь, спит кто-нибудь из сестёр? Разве что Карнэ с Дроней. Остальные спорят о твоих… гм… догадках. И о их возможной проверке. Я и пришла… проверить… Если ты согласишься.

Марэн выглядит растерянной и вовсе не уверенной в себе.

— ???

— Так уж вышло, Виктор, по твоей же вине.

Ой, можно подумать, когда-то была женщина виноватой, если рядом случайно оказывался мужчина!

— После твоего ухода все потребовали немедленного… э… опыта с твоим участием. А со стороны сестёр почему-то, — тут Марэн заулыбалась, — предлагали себя все, даже ярые противницы твоих выводов. И чтобы никого не обижать, я воспользовалась правом Первой сестры… — Марэн снова занервничала. — Виктор, ты, вправду, можешь показать, что мужчина может доставить женщине настоящее удовольствие… здесь… — она провела рукой по кровати.

— Марэн, скажи мне, только честно, ты всё это ради проверки только или вправду хочешь удовольствия?

Эльвина осторожно опустила руку Вмктору на плечо, взглянула на него уверенней и глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду.

— Хочу, Виктор, я очень хочу, но не очень верю в то, что ты говорил. Тем более… мой возраст, то есть как я выгляжу по сравнению с тобой и сёстрами… то, что я — эльвина… мало ли… Не знаю ведь, как ты ко всему этому отнесёшься. Но… хочу, потому и решилась. Случится ли?

А вот что будет, если он откажется? Может ведь легко. Неожиданно всё это. Такие «сюрпризы» наёмниками не предполагались. Однако… Однако оказалось у Андрея три жены. Нет, чёрт, как раз не о жёнах речь, а об этой вот «проверке», кто его за язык-то тянул сегодня? А с другой стороны, можно ли было знать, куда этот язык доведёт? Итак, отказался и что? Да то, придурок, что всем твоим словам — грош цена! Значит, это начало полного недоверия. Вот, разум вовремя заработал, хотя именно тут эмоциям бы место. Чёрт!

А почему же «чёрт»? Вся сущность милицейского земного организма требовала ответа на вопрос «зачем». И где найти ответ, кроме как искать того, кому это выгодно?

— Случится, Первая сестра Верхнего Храма Марэн, если ты кое в чём послушаешься!

— Что такое быть послушной, я не представляю…

…Дальнейшее сложно передавать вслух или описывать, даже невозможно. Да и ни к чему. Однако! Происходило ведь нечто крайне странное и удивительное даже для подготовленного наёмника. Мага, лекаря!

Без всякого сознательного участия Виктора организм Марэн изменялся! Он молодел и подстраивался под мерки землянина, что ли. И под мага-лекаря, которому это было заметно. Ярче становились энергоканалы, крепче кости, свободнее дыхательная и кровеносная системы, более упругими — связки, мышцы, грудь, чуть шире бедра и длиннее ноги… на лице приподнялись высокомерно опущенные кончики губ, и выше взлетели ресницы, вовсе пропали чуть приметные морщинки… Не было от Виктора установок на эти перемены! Значит… А чёрт его знает, что это значит, разбираться с этими делами — после когда-нибудь. Может, взаимодействуют таким образом ауры — у Марэн она ведь практически белая, да уже и не видно в ней замеченных ранее синих отблесков! Страсть, однако! Может быть. А может, у этой расы таков настрой на людей? Вопросы появляются и множатся. Размножаются.

Ожидал он такого? Нет! И Марэн, скорей всего, за всю долгую жизнь не предполагала ничего подобного. Что ж, наверное, был Мальцев в какой-то степени прав, невольно инициировав споры в Храме, и что скрывать, остался доволен!

— Ты ужасен, странный странник, — прошептала эльвина, глядя в потолок, — ты кошмарно ужасен, а свои слова ты доказываешь очень убедительно, поэтому я не уйду отсюда до утра, не надейся.

Неожиданно Марэн замерла, как будто к чему-то прислушиваясь, на лице мелькнула тень тревоги, которая, впрочем, тут же сменилась удивлением. Её лицо, не меняя удивлённого выражения, обернулось к Мальцеву. Вместе с головой.

— Ты знаешь, Виктор, меня просит прийти мама. Ничего тревожного, но ночью это бывает крайне редко. При этом она хочет, чтобы я и тебя прихватила… Не знаю, зачем.

— Что ж, просьба мамы не обсуждается. А кто она, и как мне себя с ней вести?

Марэн погрустнела.

— Мама… весьма пожилого возраста, даже по нашим эльвинским меркам. Она очень долго была Первой сестрой Храма. Но уже пятнадцать лет не встает с постели. Никакие лекарства помочь не могут, магия тоже… Но она не потеряла себя, нет. Виктор, мама по-настоящему живет, она знает всё, что происходит вокруг, знает и то, что случилось днём… У меня ближе неё нет никого, я ее очень люблю, да и все сёстры относятся к ней, как к самому родному человеку, и все, кроме меня, зовут её Матушкой, — Марэн вздохнула и улыбнулась, — а как себя вести, мама тебе подскажет.

— Странно… — продолжила она, одеваясь. — Платье как будто не совсем мое — тут жмёт, тут чуть великовато, и короче, что ли немножко стало… ладно, разберусь…

Через полянку, освещенную луной, подошли к теремку, расположенному рядом с центральным зданием. Проследовали в невеликий зал, да нет — комнату на первом этаже. Неяркий свет уже знакомых «шариков», стены и потолок в цветочном орнаменте — без никакой больничной грусти. Запахи леса. В середине, наверное, чтобы удобнее было ухаживать за больной, — широкая кровать. Высокие подушки, на которые опирается спиной… как вот честно-то сказать? Не старая, а очень старая женщина-эльвина: сухое лицо в редком венчике совершенно седых волос, обтянутые почти прозрачной кожей скулы, кисти рук, выглядывающие из ночнушки поверх покрывала — сухие веточки… И лишь глаза! Черные яркие глаза, полные жизни и света устремлены на странника. Хотя нет, сначала эльвина недоуменно воззрилась на Марэн, хотела что-нибудь сказать, но удержалась. Две молоденькие сиделки, увидев Первую сестру, одновременно открыли рты и закрыли глаза, потом сделали наоборот, и уже не отводили от неё взгляда. Марэн же подбежала к кровати.

— Мама, что случилось? — спросила с тревогой. — Время такое неурочное, ты же обычно спишь…

— Не суетись, дочка, со мной-то как раз не случилось ничего пока, — улыбнулась старушка, — а просто захотелось понять, что случилось с тобой. Видишь ли, впервые меня разбудили твои необычные чувства. Я удивилась, когда их увидела в таком букете: радость, удивление, удовольствие, даже наслаждение, блаженство и просто счастье… Ты хоть помнишь, что с тобой было-то? И ведь я ясно видела, что ты была не одна, и твои эмоции возникли в присутствии твоего э… Так разве могла я не посмотреть на это твое «блаженство»? Как я понимаю, это ведь оно стоит столбом? Виктор, расслабься, — обратилась она уже к Мальцеву, — присядь и вставь хоть слово. Меня, кстати, можешь называть, как и все, Матушкой.

Мальцев склонил голову и присел в кресло рядом с ложем.

— Спасибо, Матушка. Очень рад познакомиться с такой оригинальной интересной женщиной.

— Эк, ты меня удивить хочешь? Ничего подобного давненько не слышала, если слышала вообще. А подробней можешь об этих двух словах: «оригинальная» — что это? «интересная» — поясни, если не трудно, в каком это смысле.

— Да легко, Матушка, даже об трёх словах! — Виктору отчего-то в присутствии престарелой эльвины стало очень легко и спокойно. Странно это, но появилась интересная лекарская мысль.

— Оригинальная — это особенная, ни на кого не похожая. Может, ты знаешь ещё кого-нибудь, чей разум, несмотря на… некоторые сложности с другими частями организма, оставался бы таким светлым, не потерявшим связи с окружающим миром и желающим участвовать в его событиях? Я вот до сих пор никого подобного не знал. Теперь смотри, Матушка, разве не интересен человек, пусть эльвина, извини, хотя в Храме — какая разница, как я понимаю? — человек, который так тонко и отчетливо воспринимает чувства и эмоции другого, и неважно, что это родная дочь? И третье «место»: может быть, ты позвала меня к себе по делу.

Здесь глаза эльвины почему-то чуть дрогнули. Угадал? Есть дело? Надо смягчить.

— Но главным поводом для этого, думаю, было все-таки обычное женское любопытство. Ценное свойство, между прочим, потому что пока оно действует, женщина остается женщиной, не так ли?

— Да-а! — протянула Матушка. — Ты и меня начинаешь удивлять. И где только учат так необычно выражаться? Ведь нутром подвох чувствую, а ни капли обмана! Марэн, я за тебя начинаю радоваться и, не поверишь, уже слегка завидую.

Марэн заалела и прошептала: «Спасибо, мама…»

— Виктор, — продолжила Матушка, — ты, оказывается, ко всему, весьма догадлив. Дело тоже есть, и по моим меркам, не очень обычное дело. Небывалое. Пресветлая Валента хочет с тобой поговорить сама.

Марэн и сиделки прикинулись статуями. А у Виктора мелькнула мысль понять сущность этой Валенты — кто она: натуральная богиня, как та Арахнита, или нечто иное?

— Как? — он не стал скрывать удивления. — Я, Матушка, не о теме разговора, а чисто технически, разве это возможно? Передача мыслей, что ли, будет? Или явится она ко мне в образе синицы?

— Да нет, странник, не усложняй. Через меня будет ваш вполне обычный разговор. В Строгом зале. Меня туда э… доставят перед рассветом. И ты должен быть там. Дочка, все жрицы и послушницы тоже нужны. Пусть слышат — кривотолки нам ни к чему.

Мальцев быстро еще раз просмотрел организм предельно старой женщины-эльвины. Не совсем уж просто, но! Но мозг, тем более, такой мозг! — Он жил полной жизнью и до последнего заставлял организм обеспечивать себя всем необходимым. Только вот «связные» энергоканалы слабели, истончались… Надолго ли их хватит, если они мясом не питаются? Вот её разум, возможно, не откажется лекарю помочь, так что останется пополнить запасы энергии там, где нужно, и восстановить всё остальное до разумных пределов… Да, и ещё крайне важная деталь — явно, что организм эльвины начал резко стареть не сам по себе, что-то его «толкнуло». Наверняка был некий яд, очень может быть, что приготовленный специально для этой женщины, неизвестный более нигде. Потому, может, и не обнаруженный вовремя. Да и сейчас о нём никто не подозревает. Но это предположения, хоть и не так уж нереальные, а сообщать о них — нет уж, рановато будет.

— О чём это ты вдруг размечтался, Виктор? — недоумевает Матушка. — До рассвета время еще есть, подготовишься. Да о чём я — ты к любому разговору, кажется, готов…

— Матушка, — спросил лекарь задумчиво, — а не хочешь ли ты до Строгого зала дойти сама, на своих двоих?

— Не надо так шутить, чужак. Пусть даже ты и считаешь себя лекарем. Такой возраст не лечится, — Матушка прикрыла глаза.

— Я и не собираюсь возраст лечить — это не болезнь, а заслуга! Его не лечить, ему завидовать надо. А вот небольшая поддержка организму не помешает, правда ведь? На дочку-то взгляни еще раз. И потом, веришь ты мне или нет, но если честно, что тебе может повредить, а попытка — она же не пытка, верно?

— Как ты сказал, лекарь? — Матушка открыла глаза, усмехнулась. — Что мне уже может повредить, шутник? А про попытку с пыткой надо запомнить, не перепутать бы…

Марэн, когда Мальцев попросил Матушку посмотреть на неё, как-то напряглась. Но спросила о другом:

— Виктор, а ты точно уверен, что что-то может получиться?

— Всё больше уверенной становлюсь я, — вдруг вместо лекаря ответила Матушка. — Дочка, вижу, ты так спешила сюда, что не успела в зеркало глянуть, растрёпанная вся такая. Марш в ванную!

Марэн подозрительно посмотрела на обоих и прошествовала в указанное место. Сиделки насторожились. И не зря. Из санузла донесся то ли визг, то ли писк, звон стекляшек плюс невнятные возгласы, что-то вроде «ой, мамочки!», «о, небеса!», и тому подобное возмущение. Резко распахнулась дверь, возникла Марэн, взъерошенная, глаза горят, руками странно водит…

— Ой, ёлки-палки! — перепугался Мальцев, закрыл лицо руками и спрятался за спинку кровати Матушки.

— Где он? — с обещанием неприятностей в голосе, спросила Марэн. — Куда девался этот… этот… Мама, ты же сразу увидела вот это, — Марэн провела руками по своему телу сверху вниз, — почему не сказала?

— Дочка! — расхохоталась Матушка. — Чего ты яришься, ведь изменилась-то ты к лучшему! А я не стала говорить, потому что пришлось бы сообщить Виктору, сколько лет назад ты была такой, как сейчас. Сказать?

— Нет! Мама, только не это! — прямо-таки возопила Марэн со страхом. И что тут страшного-то, непонятно. — Виктор, выходи, где ты там! Не трону я тебя. Почти не трону!

Стало быть, теперь лекарь узнал: когда Марэн «почти не трогает», значит, долго висит на нём с некоторыми другими действиями рук. Ладно, потерпеть это можно, зато она хоть маленько, но поверила — ещё бы, после зеркала, да и урок не забылся ещё. Умница!

— Для начала, Матушка, тебе обязательно нужно что-то съесть, — начал Мальцев-маг работу.

— Вот съесть вряд ли получится, — с сожалением произнесла пациентка, — утро далеко, а есть через силу, было бы через чего…

— Это поправимо, главное, ты умеешь не сопротивляться хорошему. Марэн, организуй как можно больше еды. Всякой, особенно мяса, овощей. И для начала много бульона. А еще для начала — быстрей давай, нечего ох… не обледеневай, распоряжайся!

А та, действительно, застыла. От радости, небось. Или от наглости чужака, какая разница. Но выполнила, что сказано.

— И кстати, кто не спит из сестёр, пусть здесь рядом околачиваются, а то будет потом недоверчивость девичья, оно мне надо? Кто-то встанет с Матушкой — поддержать, обсушить, а главное — покормить. Меня тоже придется… Марэн, ты давай к маме, а ко мне — выбери кого покрасивее. Подзатыльник-то за что?

Храм начал походить на разбуженный улей с непонятливыми пчелами: темь еще на дворе, куда лететь? Но если не спим, но покусаем за тревогу. Всё верно — пока храмовницы не знают, что Виктору предстоит. Точнее, уже не только ему — как там вывернулись посыльные на кухню, даже удивительно, но у постели Матушки неведомо откуда взялся стол с мисками, плошками, ложками, чашками и даже кубками…

Первый сон-наркоз всего лишь на минуту. Подпитка каналов, очистка кровеносных и иных сосудов, выправление легких, пищевода, желудка, кишечника… Умная, давно «ручная» энергия знает сама, что делать. И знает, что нельзя переборщить — организм истощён, а восстановление за его же счет… Теперь пару минут просто поспать.

— Порядок действий будет такой, — объявил всем, — пока Матушка спит, меня не касаться даже мизинцем. Когда она просыпается, причём не совсем, а чтобы поесть — в это время обеспечьте протирку моего организма. Со мной не разговаривать ни в коем случае. Так будет повторяться несколько раз, пока я не открою глаза. Всё понятно?

Молчание — согласие.

— Просыпайся, старушка! — первое пробуждение.

Проснулась, с ходу заявила:

— Есть хочу!

Вот так и началось. Сначала — бульон, несколько кусочков мяса, овощей… Снова короткий сон, недлинное бодрствование с едой, опять сон — уже длиннее, снова и опять… Матушка не произносила ни одного слова и ни на кого не обращала внимания. Конечно, чувствовала перемены в организме, волноваться начала. Да и не только она — это было видно с закрытыми глазами, окружающие сёстры — а их было много, да все, скорей всего, — замерли, не слышалось и дыхания. К счастью, не забывали стирать с лекаря и пациентки пот. Её кормили от души. А Виктора нет… И пот не со всего убирали — одежда промокла больше, чем до нитки… Лентяйки! Хотя рубаху все-таки догадались стянуть. Последние штрихи: волосы — в новой гриве надо оставить немного седины, зубы… оказалось, тут делать нечего, все же Валентинино лекарское искусство на высоте.

— Девушки, сделайте Матушке массаж! Полный!

Выполняют. Пока всё молча.

С трудом Мальцев открыл глаза, свои, естественно. Гениально! Но результат оценивать не ему, да и нечем пока — мозги уплывают в сумрак. Убрал анестезию окончательно, полностью освежил сознание больной, думается, что сейчас ей уже будет не до еды… Правильно подумалось. Матушка несколько раз проводит руками по своему организму, затем потрясенный шепот:

— Пресветлая Валента, это — я? Волосы, кожа… У него получилось! Где этот лекарь? Где это блаженство для Марэн?

Вот она и оценка — коротко и ёмко! О, жен… С такого расстояния всё не рассмотришь, но лицо эльвины хотя бы видно, точно. Не шибко молодое, конечно, лицо, лет на пятьдесят, может, чуть больше, кое-где морщинки… Но в целом ничего так, всё на месте: чуть раскосые зеленые глазищи, прямой нос, в меру полные, довольно бледные еще губы.

— Виктор, ты чудовище, ты — женский ужас! Что ты натворил с моим телом? Ты знаешь, сколько мне лет?

— Знаю, — не стал отпираться ужас, — женщине столько лет, на сколько она выглядит. Тебе мало, Матушка?

— Вот зараза! — удивляется она.

Кстати, что это у Матушки, у Великой такой жрицы, за лексикон? Где набралась-то? Хотя за столько лет… Но какой пример подает совсем неокрепшим головам сестёр, и почему это обязательно в адрес лекаря?

— Мне не мало, — соглашается она, — послушаем, что об этом Пресветлая скажет на рассвете. Готовься, якобы лекарь! А мне в ванну пора. Но перво-наперво к зеркалу, посмотрю, на сколько выгляжу, и учти, Виктор, если увижу несовершеннолетнее отражение, убью!

— Зачем все хотят меня срочно убить, Марэн, зачем? — загрустил Виктор. — Волки, кошки, челамы, оремы, шпиёнка красная… Матушка грозит теперь. Только вот ты, Марэн, добрая ко мне.

— А это временно, — прошипела первая змеюка, то есть сестра, конечно, — я вот в своих покоях прочту тебе кое-что из предсказания и прибью, в свою очередь.

— Давай уж прямо здесь, зачти цитату и исполняй! А что это за намёк? Зачем мне еще ходить куда-то, лень!

— Ничего, помучайся! — душевная доброта обволакивает Мальцева вместе с материальной Марэн. — Я побуду с мамой, а ты иди досыпай, в ванне отмокни.

— Да? — Мальцев возмутился. — А поесть? Причем здесь и сейчас же, иначе буду тобой питаться! Кстати, Матушка! — окликнул он профессорским тоном, крутя большие пальцы на животе. — Рекомендую баньку, очень рекомендую, с веничком непременно-с… Весьма способствует, весьма!

— Девочки, покормите этого проглота, видали, отощал после часа творчества! — скомандовала Марэн, и упорхнули обе.

Встретятся еще!

Девочки поднимаются с колен. Надо же, Виктор только что заметил, они же всё это время на коленях провели! Порядки тут… Настучать, что ли, Пресветлой во время разговора? Заметил бы раньше, эти сёстры всю жизнь бы на коленках прошагали!

Хорошо-то как! Море вкуснятины, просторная ванна, мягкая постель, свежее бельё, до рассвета часа два, не меньше. Мечты, снова лишь мечты! Лишь только сытый и чистый наёмник блаженно растянулся на ложе — а как иначе назвать этот необъятный лежак? Так вот, лишь только… и закрыл глаза. Да причём мечты-то — что тут происходит? Перед «заброской» всякое предполагалось: войны, драки, рабство, безлюдные пустыни, тяжкое вживание в местную реальность, даже моментальная гибель — варианты без границ. Вот и этот «за границами» — уж никак Мальцев ожидал, что в первые же часы и дни окажется «в плену любви» — этого не хватало! С такими темпами жизни пяти или даже десяти лет для разведки маловато будет. Если на каждом шагу его тут чувства местных дам тормозить начнут. К задаче добраться до экватора добавилась ещё информация Андрея о неких красных магах — с ними, небось, тоже придётся встречаться. Да уже и встретился, пожалуй, ничего приятного. Мало ли — может, они тоже к Кольцу стремятся с этой стороны! А если уточнить, то не просто встречаться, а искать их надо! Искать и убирать из этого мира! И некая Валента Пресветлая, с которой разговор предстоит. К нему-то какой разговор у этой… Она всё-таки кто — богиня местная? Тогда чего допустила нападение на свой храм? Если не в силах была справиться с магиней — какая, к чертям, богиня! На Тьёре, по словам Егора, круче была. Да и Андрей не упомянул о наличии тут таких сущностей. Хотя он, может, просто не успел. В итоге не мечтать надо, а планировать хоть что-то, несмотря на скудость информации. Перво-наперво необходимо всячески избегать попыток «прикрепить» его к определенному месту — а например, женитьбу иначе как такой попыткой не назовёшь. Может, тут он шибко высокого мнения о себе и о предусмотрительности местного населения, но! Те же эльвины, вспомни, Мальцев! — способны просчитывать будущее. А Валента — пусть и не полная богиня, наверно, видит же кое-что, судя по всему. Так что убирай эмоции и просчитывай в реальности возможность выполнения официальной задачи, то есть передвижения к Кольцу на экваторе. А то повёлся уже!

…Марэн не вошла и не вбежала — она влетела в комнату и бросилась в кресло. Что с ней? Её трясло, дрожь волнами катилась по всему телу… сухие, крепко закрытые глаза… Мальцев встал осторожно положил ладонь на ладони голову Первой сестры — там бился пожар: фиолетовые, синие, зеленые языки пламени пульсировали в бешеном ритме! А что странного — за неполные сутки столько пережить — от крайне отрицательных эмоций во время нападения на храм до невероятного излечения мамы. Не говоря об остальном! Как еще она вообще держится?

Немедленный сигнал на успокоение.

— Всё, всё, сейчас будет хорошо, — шепнул, не отпуская руки.

Безобразие в голове Марэн затухает. Вот и покой. Женщина с легким стоном делает несколько глубоких вдохов, смотрит удивленно на Виктора. В глазах собираются слезы.

— Не плачь, Первая сестра, всё же закончилось?

— Виктор, прости, — её шепот слышен был «как днем». Да и не шептала она вовсе. — Знаю, как ты измучен, но я вся на нервах, и спать не могу, и сказать нужно много тебе. Не вытерплю ни минуты! Ты слышишь меня?

— И как я могу тебя не слышать? Говори свои разговоры.

— Это вовсе не разговоры. За многое уже я тебе благодарна, не хочу даже перечислять. Но за маму… За неё я тебе обязана всем, что у меня есть. Ты не можешь представить, что значит для меня мама! Я уже говорила, что она — самый близкий мне человек. Виктор, вот как мне отблагодарить тебя?

— Скажи: спасибо, Виктор, — подсказывает тот.

— Спасибо, Виктор, — слегка улыбается Марэн, — миллион раз спасибо! Ох, странник, не было бы запрета, вышла бы я за тебя замуж, и каждый день говорила бы «спасибо»…

Между прочим, эта мысль Мальцеву не понравилась. Иметь в жёнах такую… Может, это очередное доказательство того, о чём думалось только что? Значит, как бы выкрутиться, не настроив на агрессию?

— А что за запрет на замужество?

— Знаешь, все валентинки могут выходить замуж, все, кроме Первой сестры — такое условие.

— Марэн, не обижайся, если мои вопросы покажутся наивными или просто глупыми, ладно? Вот скажи, выйти замуж — это значит, быть женой и иметь мужа?

— Конечно, а что еще? Или как еще? — недоумевает Марэн.

— А если, например, я не муж тебе, но ты считаешь меня мужем, это не запрещено — считать?

— Не запрещено, конечно, считать мужем я могу кого угодно…

— Так и считай, что я твой муж, в чём проблема?

Марэн задумалась надолго.

— Не очень я понимаю, но… вот я объявлю это всем сестрам, и что?

— Да что «и что», Марэн? Все и услышат, что никаких запретов ты не нарушила, формально я не твой муж, а то, что считаешь ты — это только твоё дело!

— М-да… Недаром мама начала мне завидовать. Но… как к этому отнесётся Пресветлая, ты подумал? Ведь это её запрет.

— Так я у неё спрошу.

— Виктор! — вскинулась Марэн. — Не смей! Ей ещё только до наших отношений при всех проблемах…

— Женщина! Я сделаю так, как считаю нужным! В настоящий момент мне нужно, чтобы ты не переживала, боясь, что нарушишь запрет, ведь боишься? Вот и спрошу, ты даже не заметишь.

— Ох, Виктор, у меня опять начинает голова болеть. Лечи, давай!

Лечить не сложно. А вот между «считать» и «быть» разница существенна. Если Виктор и лукавит сейчас, то будущее покажет степень правды.

— Марэн, рассвет близится, «полощется» даже. Можешь пару слов о Пресветлой?

— Именно пару. Она не разрешила говорить о её жизни, тем более писать о ней. Не удивляйся — если бы это было можно, представляешь, сколько бы нашлось писателей, и какие возникли бы разночтения? Пресветлая мудра, пусть лучше никто о ней не знает ничего. Зато и лжи нет, понял? Могу сказать только вот что…

Валента — очень сильная целительница с белой аурой. Однажды сразу на огромном пространстве материка случилась беда: на севере — страшные весенние паводки, за ними — ужасная засуха, голод, мор. Весь юг поразила эпидемия чумы, а на востоке, будто все сошли сума, начались войны между разумными расами, где и неразумным место нашлось. Маги оказались бессильны, да и много среди них оказалось робких, попрятались за своими защитами! А вот из других рас кое-кому и спасибо следует сказать, но об этом после.

Валента кинулась на юг, в самое опасное место, в эту заразу. Сколько она там была, по-разному говорят, остановила болезнь и оказалась на севере. Вот здесь в разгар жары, когда у неё стало получаться с погодой, она не смогла справиться со своим переутомлением, да к тому ж случилось быть у красного круга. На глазах потрясенного мужа и всех, кто был рядом, ударил в небо ярко-синий луч, и… Валенты не стало Земле.

Видно, столько было на материке благодарных Белой Валенте разумных, столько добрых дел свершила она, и так велика была её тяга к свету, что осталась она в небесах покровительницей земледельцев, семей и больных.

Этот Храм был сооружен вскоре верными последовательницами Пресветлой Валенты, именно женщинами разных рас и сословий — до сих пор нет между сёстрами никакого деления. День ото дня множилось наше число, и возникали местные Храмы в разных местах материка. Если Храм строился с искренними намерениями, освещался он синим светом Пресветлой и освящался им же.

И никто на материке не мог и может причинить вреда валентинкам — это грозит очень серьезными последствиями. Даже скрытые красные или просто подонки знают, что кара неотвратима.

А еще оставила нам Пресветлая несколько неписаных правил нашей жизни. Я тебе кое-что рассказывала о них вчера, но первое нужно учитывать всегда: ни храмы, ни Лига Пресветлой, ни отдельные валентинки не могут вмешиваться в мирские дела государств, царств, княжеств, разных сообществ, мы не можем ни осуждать, ни одобрять никаких действий разумных.

— И даже тех, что приносят вред семьям, здоровью разумных? — позволил себе Виктор перебить рассказ.

— Да, — вздохнула Марэн, — даже тех. Мы лишь исправляем, по возможности, последствия этих деяний. Только так мы можем помочь любому разумному, понимаешь, Виктор, — любому, вне зависимости от сословия, благосостояния, расы… Кроме… кроме правителей, что первыми начинают агрессию. И здесь нам уже никто не в силах помешать. Вот так. Хочешь о чем-то спросить?

— Хочу, но не спрошу.

— Это еще почему, никак стесняешься меня?

— Нет, просто не знаю пока, о чем спросить. Даже то, что ты успела наворковать, навевает всякие раздумья, особенно… Да нет, рано, думать надо. Марэн, а ты не замечаешь, что скоро уже солнышко встанет?

— Замечаю, и уже хочу, чтобы оно быстрее заходило, понял, учитель? Я бегу переодеться, не вздумай исчезнуть!

А куда ему с подводной лодки? Только отчалили… В каком направлении — неизвестно. Стал ждать, точнее, готовиться чисто технически. Голова, в самом деле, пуста, даже о том, что случится еще до захода солнца, думать не получается. Может, Пресветлая подскажет курс?

Зал находится в срединной башне Храма и названию «Строгий» соответствует полностью. Да, здесь стены, как и повсюду в Храме, украшены цветочным орнаментом, в оформлении вообще отсутствуют темные тона, сопутствующие обычно мрачности. Но! Высокие именно строгие стрельчатые окна-витражи, уходящий ввысь купол, полупрозрачно-синий с расширяющимися от центра вниз фиолетовыми лучами. И полное отсутствие какой-либо мебели. Освещённая незаметным источником тепло-белым светом статуя, не больше обычного человеческого роста — видимо, оригинал фигурок Пресветлой в жилых покоях, метра на полтора возвышается на чисто белом круглом постаменте. Статуя не в центре зала, а у стены напротив входа на фоне полукруглого витража той же растительной тематики. Всё просто и, действительно, строго, кроме улыбки Пресветлой.

Когда Виктор с Марэн вошли, все уже были здесь. Матушка сидела в кресле перед изображением Пресветлой, торжественная и умиротворённая, с уложенной венком причёской, в которой вместо украшений был всего один белый цветок, в длинном закрытом платье синих тонов. Видимо, она и вызвала Марэн ко времени начала «аудиенции».

Остальные сёстры, а это все, кто был на тот момент в Храме, выстроились вдоль стен, молчаливые, в «серьёзных», хоть и разнообразных нарядах, и все, как одна, с белым цветком в причёсках. Мальцев глянул на Марэн: цветок на месте, когда успела? Видно, не часты подобные события, да были ли они вообще? На лицах любопытство не так уж и замаскировано. Как и ожидание чего-то необычного. Для странника это тоже как-то не очень обыденно, так он и не скрывал интереса. Вот интересно, например, будет ли торжественный сигнал к началу действия, фанфары красиво бы звучали?

Остановились метра за два перед Матушкой в слегка светящемся кругу на полу.

Свет в зале чуть-чуть померк, статуя Пресветлой стала окутываться голубоватым сиянием, которое сгущалось и темнело к низу, в конце концов полностью укутав Матушку фиолетовым покровом и скрыв её от глаз присутствующих. Дыхание вокруг перестало быть.

— Здравствуй, о, великий воин Виктор!

Твою ж…! Голос — молодой, сильный, бархатный. Тон — торжественный более, чем на высоких парадах. Нельзя задумываться и показывать задумчивость!

— И тебе не хворать, о, Пресветлая Валента! — голос Мальцева не менее торжественен, он склонил голову, чтобы хоть на секунду спрятать лицо с глазами.

В ответ небольшая заминка.

— Что? Не хвор… мне? — слабый кашель, запершило, видать.

И пиетета не слышалось. Но дальше снова:

— Приветствую тебя в Верхнем Храме, о, герой! Твой подвиг по спасению Храма во славу наших деяний поистине велик и славен! Ты заслужил мою глубокую признательность и достоин благодарности от меня лично и всех моих последовательниц! Имя твоё будет… будет…

— Прости, Пресветлая Валента, мою невоспитанность и несдержанность, — наконец сумел Виктор вклиниться в панегирик, отбросив на фиг всякую высокопарность, — но я не очень понял, что за ерунду ты сейчас нагородила высоким штилем?

Виктор почувствовал, как Марэн, поддерживающая его под левый локоть, окаменела.

— Чем-чем? — голос опять очень нормальный.

— Штилем, Пресветлая, притом высоким, это тон голоса такой шибко торжественный с непонятными словами.

— И чем же тебе, странник, не нравится этот самый штиль, и почему не понятны слова? — вот, начался нормальный разговор.

— Пресветлая, разве может не нравиться что-либо, произнесенное таким прекрасным, чудным голосом? Просто таким тоном обычно прославляют высокопоставленных и высокомерных царьков, например, и олигархов, а я ведь ни то и ни другое, честное слово. Так что высокий штиль не ко мне. Тем более от тебя.

— М-да…

— А такие оценки, Пресветлая, как великий, славный, да еще подвиг, герой, со вчерашними событиями не особо вяжутся — я это чувствую, поскольку как-то в них участвовал. И не только я, там были еще и две прелестные кошки. Они, кстати, по-моему, больше сделали, так как увидели причину штурма. Мы ведь просто делали то, что в тот момент считали необходимым сделать. Так причём здесь славная слава, геройский подвиг, Пресветлая?

Снова — м-да…

— Хотя, если ты, Пресветлая, говоришь о подвиге, совершенном мной чуть позже, то позволь почести за него разделить с Первой сестрой Марэн…

Ого, каков толчок по ребрам! Марэн оклемалась!

— А-ха-ха! — это ж просто колокольчики, а не голос. — Смешно-то как… Позволяю. Разделяй! И неоднократно! А Первой сестре позволяю считать тебя своим мужем!

Вот так, Первая сестра, доупиралася? А Марэн просто сжала Виктору руку. Изо всей силы! Чтобы не упасть, наверное, от ужаса.

Мальцев не маг пока, во всяком случае, для окружающих. Но прекрасно ощущал в зале колыхание эмоций. Боготворение, удивление, недоумение, непонимание, радость даже… Да мало ли, но чувства общие.

— А если, серьезно, Виктор, — разговор входит в колею обычной беседы знакомых людей, — ты много успел сделать меньше чем за день. Действительное спасение Храма, начало обучения сестер хм… новым знаниям, представляешь, даже я сама только начинаю понимать, чего им не достаёт. И особенно то, что ты сумел сделать для Матушки, а значит, и лично для меня — мы ведь с ней свыклись настолько, что стали почти подругами. Понимаю, что это твоё умение весьма опасно, потому даже не буду спрашивать, как ты это сделал, и сёстрам своим советую забыть, что есть такие знания. Так разве всё это не заслуживает благодарности? И награды для тебя и твоих любимых кошек? Не могу решить только, какой награды.

— А давай, Пресветлая, вопрос о наградах переложим тяжким бременем на сестёр Храма — опасность-то угрожала, в первую очередь, им. Вот пусть и мучаются сами теперь!

Спокойно, незамужняя жена, спокойно!

— Хотя лично для меня награда — уже одно только общение с обитательницами Храма… знаешь, сколько удовольствия я уже получил!

— Да, да, разумеется… особенно с одной из них!

— Пресветлая, радость у меня от общения и встреч со всеми, а то, на что ты намекаешь — это как раз подвиг.

А локоток у Марэн всё острее…

— Ха-ха-ха! — колокольчики! — Виктор, я, кажется, поняла, что ты считаешь настоящим подвигом, мне нравится такой подход! Значит, так и решим: сёстры, с наградами не задерживайтесь! А к тебе, воин Виктор (ого! Готовься, воин…), вопрос такой, — в голосе послышались вкрадчивые экзаменаторские нотки, и само слово «вопрос» настораживает, — не желаешь ли ты стать моим паладином?

Вокруг материализуется напряженное ожидание…

— Спасибо за подсказку, Пресветлая. Не желаю.

Марэн вся напряжена, общий вздох, справа что-то упало. Или кто-то.

— М-да… Нечто подобное я и ожидала, а в чем моя подсказка?

— В твоем вопросе, Пресветлая, в нем уже было отрицание.

— Вот оно как! Надо учесть, а с тобой всё интересней… Настоящие причины отказа, надеюсь, тоже найдутся? Ведь ты не представляешь, какая это честь была бы для подавляющего большинства разумных!

— Конечно, они есть, Пресветлая. Их три, и первые две определяют всё мое поведение в нынешнем состоянии. Во-первых, мне нужна абсолютная свобода действий, право выбора поступков должно быть за мной, иначе обязательно попаду в зависимость от чего-либо или от кого-нибудь. Сейчас вот, например, я боюсь, что буду вынужден следовать некоему предсказанию, потому и знать его не хочу! Во-вторых, при твоем покровительстве, Пресветлая, я волей или неволей буду постоянно надеяться на твою защиту и поддержку. Уверен, что получу их, но постепенно стану терять веру в свои силы, вообще в себя. А так мне либо просто не выжить, либо в кого я превращусь? Повторюсь, от того, что я сказал, теперь зависят мои поступки и мысли. И, в-третьих, что-то мне подсказывает, что паладины тебе вовсе не нужны, разве что из желания преклонения перед собой. Не хочется думать, что оно у тебя есть, желание преклонения. Ответил ли я, Пресветлая?

— Еще как! Спасибо за откровенность, Виктор, ты прав по всем трем пунктам.

Какое облегчение в зале! Сёстры даже подышать решились.