Бесплатный фрагмент - Земледельцы

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

День рождения

В океанских глубинах было темно, как ночью. На поверхности, в километре от берегов Антарктиды, тоже стояла кромешная тьма. Подводная база «Медуза» не излучала никакого света, не зная о её существовании, её можно было и вовсе не заметить.

Секретная военная крепость неоатлантов на Земле в этот вечер была куда оживлённее, чем обычно — сегодня у Земледельцев был большой праздник, и они только начинали расходиться по своим каютам, услышав команду отбоя. Когда все коридоры наконец опустели, и на базе установилась абсолютная тишина, на самом верхнем ярусе открылась дверь командного пункта. Пожилой офицер, судя по погонам — генерал, вышел из комнаты и отправился куда-то на нижние этажи. Гулкий стук его сапог эхом разносился по «Медузе».

Проходя мимо входа в парадную столовую, генерал вдруг остановился и напряг слух. Из глубины зала отчётливо слышались чьи-то голоса! Генерал нахмурился и заглянул внутрь. В дальнем конце помещения он увидел троих рядовых Земледельцев… и своего пятилетнего племянника, виновника сегодняшнего торжества. Компания, не замечая его, продолжала заниматься своими делами. Земледельцы и их юный товарищ, судя по всему, уже давно притащили метательный стенд из тира и сейчас по очереди кидали в него специальные ножи. Когда очередь броска доходила до именинника, солдаты громко подбадривали и аплодировали ему, и тот вполне сносно кидал ножи в цель, пару раз даже попал. В перерывах между бросками метатели доедали блюда, оставшиеся у них после банкета. Генерал с полминуты наблюдал за ними, а потом решил наконец зайти внутрь.

— Всё празднуете, господа? — спросил он насмешливо.

Солдаты и ребёнок дружно ойкнули, развернулись на звук и, увидев генерала, мигом выстроились в шеренгу по росту.

— Здравия желаем, товарищ генерал Земледельцев! — хором, отдав честь, крикнули военные.

— Привет, дядя, — гораздо тише сказал именинник.

Генерал подошёл к ближайшему от них столу, выдвинул один из стульев и сел.

— Кажется, для кого-то команда «отбой»… пустой звук? — задал он новый вопрос.

— Нет, нет, никак нет! — наперебой заголосили солдаты.

— Я не вас спрашиваю! — резко оборвал их генерал, строго глядя на племянника. — На вас мне всё равно. Вас уволил — и дело с концом! А его мне поручено воспитать.

Генерал вздохнул.

— Ну-с, четвёртый? Что скажешь? В своё оправдание? — обратился он к ребёнку.

— Можно не по номеру? — произнёс тот, насупившись.

— Стыдишься номера, Фейрис четвёртый? — улыбнулся дядя.

— Стыжусь, Фейрис второй! — в попытке передразнить ответил мальчик.

— А я всегда гордился… Это же кратчайший путь донести, что ты — из королевских!

Принц промолчал.

— Ну так чем же вы тут занимались? Сорок минут после отбоя? — спросил генерал, оглядывая стол с недоеденными блюдами и метательный стенд с несколькими торчащими из него ножами.

— Я… выучил скрытный бросок! — радостно объявил Фейрис четвёртый и, подбежав к столу и взяв с него нож, встал напротив стенда. Дядя ему в этом не мешал.

До цели было всего четыре метра, такая малость для взрослого метателя и настоящая пропасть для пятилетнего ребёнка. Именинник встал прямо, опустив руки вниз — для этого вида бросков не нужна была специальная поза. В нужный момент принц резко отвёл правую руку со скрытым ножом и так же резко выкинул её вперёд. Нож полетел точно, почти в центр мишени, но ударился об неё рукояткой и упал на пол.

— Нет! — вскрикнул именинник, топнув ногой. — У меня же получалось! Дядя, правда, только что получалось! Три раза!

— Получалось, получалось! — подтвердили, закивав, Земледельцы.

— Охотно верю, — сказал генерал, знаком приказав солдатам замолчать. — Но ради этого ты пропустил команду? Ты хоть понимаешь, что могло быть? Я шёл проверять, спишь ли ты! Твоё счастье, что я не дошёл до твоей каюты. Через пять минут на всю базу вопила бы тревога!

— Ну дядя! У меня же день рождения! Можно сказать… юбилей!

— У меня этих дней рождения было сто пятьдесят штук. И пятнадцать из них — юбилеи. Это не аргумент, родной.

— Но у меня ведь самый первый… — глаза мальчика уже начинали слезиться.

— Неважно. Ты праздновал днём. Уже слишком поздно. Если сейчас не лечь, на утренней тренировке ты будешь очень вялым.

— А я на неё пойду?.. — окончательно расстроился принц, искренне надеявшийся, что завтра по особому случаю тренировку отменят.

Дядя расхохотался.

— Смешной! У тебя ведь только начало получаться! Ты просто не имеешь права пропускать ещё одну тренировку! И так сегодня не ходил. Давай руку.

Дядя протянул принцу свою гигантскую ладонь, тот нехотя взялся за неё, и они пошли на выход.

— Пока, ребята, — грустно произнёс именинник.

— Пока, Фейрис! — сказали Земледельцы.

Генерал тут же остановился, обернулся и пронзил подчинённых настолько яростным взглядом, что им захотелось провалиться под землю.

— Не слишком ли фамильярно?!

— Спокойной ночи, младший принц неоатлантов Фейрис четвёртый, — поправились военные, опустив глаза.

Фейрис второй ничего не сказал и вместе с племянником покинул помещение.

* * *

Личная каюта младшего принца неоатлантов по меркам тайной военной базы была настоящим «номером люкс»: просторная жилая комната с односпальной кроватью, отдельная ванная, письменный стол, даже большой иллюминатор с видом на океанскую пустоту. Дядя с племянником зашли внутрь, включили свет, Фейрис четвёртый переоделся и лёг в постель. Генерал пожелал ему спокойной ночи и уже хотел было уйти, но принц остановил его.

— Дядя! Подожди…

— Что, четвёртый? — обернулся Фейрис второй, уже стоявший в дверях.

— Сегодня такой день…

— Какой день?

— Особенный… Я тут подумал… Расскажи мне сказку!

Генерал от такой просьбы впал в ступор и ненадолго застыл, не сводя глаз с племянника.

— Откуда ты узнал, что детям рассказывают сказки?.. — спросил Фейрис второй, больше расстроенный, чем удивлённый.

— Земледельцы, — ответил мальчик.

— Так и думал… — протянул генерал с досадой. — Но я не знаю никаких сказок, Фейрис! Да и ты уже не маленький, чтобы их слушать… Прости, я не могу выполнить твою просьбу.

Повисла небольшая пауза. Принц погрустнел, молча натянул на себя одеяло и, тихонько всхлипнув, отвернулся к стенке. Глядя на него, Фейрис второй понял, что сильно ошибается, что с его пятилетним воспитанником ещё нельзя обращаться, как с полностью взрослым неоатлантом… И сердце дяди дрогнуло.

— Ладно… Упросил, — сказал генерал.

Фейрис четвёртый радостно взвизгнул, открылся и развернулся к нему лицом. Дядя взял себе стул и сел рядом с кроватью.

— Какую… ты хочешь… сказку? Про что ты… хочешь сказку? — проговорил генерал, запинаясь, всё ещё в некотором смятении от неожиданной просьбы.

— Расскажи, как я сюда попал! — сразу, почти без раздумий выдал мальчик. — И почему!

Фейрис второй усмехнулся.

— Во-первых, дорогой, это не сказка. А во-вторых, твой отец строго запретил мне об этом рассказывать. Подумай ещё.

— Хм… — принц задумался. — Если ты не хочешь говорить, почему я здесь… То что это за… «здесь»? Где я вообще, дядя? Что это за место? Как оно вообще… появилось? Эта база… Эти солдаты… Ты сам?

Дядя тяжело вздохнул, настраиваясь на долгий разговор.

— Это опять не сказка. Но говорить я об этом могу. Раз уж ты так просишь… Только эта история… Может показаться тебе сложной… Но по-другому я не смогу, уж извини… Я не смогу рассказать её проще и понятнее…

— Неважно! Говори!

И генерал, прокашлявшись, начал свой рассказ.

* * *

— Многие тысячи лет назад во вселенной жила великая сверхразвитая цивилизация атлантов. Внешне и психологически эти существа были вполне человекоподобны, не отличались ни ростом, ни строением, разве что имели неестественный, ярко-зелёный цвет глаз. Обитали атланты всего на одной планете — Нибиру, где у них сложилось единое государство. Их раса делилась лишь на четыре нации, почти неотличимые друг от друга. Жизнь атлантов была крайне долгой, в среднем по сто восемьдесят лет, а в отдельных случаях достигала и трёхсот.

— Ты бы ещё от сотворения мира начал! — усмехнулся принц, но по взгляду дяди понял, что перебивать сейчас нельзя.

— За пять тысяч лет до нашей эры ресурсы Нибиру и двух её лун-спутников подошли к концу. Атланты ощутили острую потребность в новом бесперебойном источнике сырья, в планете-колонии. Специально организованная учёная комиссия в течение года искала варианты, отвечающие критериям размера, приблизительного объёма и состава ресурсов, пригодности для жизни и тому подобного. В некоторые миры отправлялись экспедиции. Итогом этих поисков была удивительная находка — наиболее выгодный со всех точек зрения мир, крупная планета в относительной близости от Нибиру, богатая всевозможными видами ресурсов и уже имеющая собственную биосферу. Лишь одно омрачало успех учёных: планета уже была заселена разумными существами — человечеством.

— Людьми? — ахнул именинник. — Так это была Земля?

— Да, новый мир был Землёй. Атланты сразу постановили: в контакт с отсталыми народами не вступать, в прогресс их не вмешиваться, аборигенов не порабощать, на Нибиру не увозить, да и вообще стараться не показываться им на глаза. Добывающие и перерабатывающие заводы были выстроены в самых труднодоступных точках планеты: в Арктике и в Антарктиде, на дне океанов, глубоко под землёй, в пустынях, высоко в горах и просто в неосвоенных людьми районах. Огромные грузовые корабли должны были спускаться на поверхность только ночью, в режиме полной бесшумности. Правда, иногда эта система давала сбой. Кочевые племена рано или поздно натыкались на инопланетные строения и множество раз атаковали их. Разрушались сложнейшие механизмы, погибали рабочие… Версия, что люди испугаются громадных зданий, не подтвердилась. Чтобы защититься от набегов, атланты учредили новое подразделение армии — Земледельцев. Главной задачей этой элитной военной группировки была борьба с нападавшими, но иногда её использовали и в мирных целях. Когда атлантам нужно было что-то получить от землян — дары в виде золотых предметов, драгоценностей, звериных шкур, особых продуктов, — всё это очень ценилось на Нибиру, — Земледельцы прикидывались «богами» и вступали в недолгий контакт. Эти встречи и принесения даров становились основой для древних человеческих мифов и верований.

С открытием Земли внутренние конфликты атлантов серьёзно обострились. Все четыре атлантические нации — неоатланты, афимеры, джуганоиды и триодиоиды, — тут же возжелали владеть планетой целиком. Перед лицом такого заманчивого блага, как все ресурсы колонии, они крайне быстро забыли о своём союзе. Нации отделились друг от друга, стали вести добычу на собственных участках Земли и объявили себя отдельными расами. Афимеры, джуганоиды и триодиоиды даже переселились на новые планеты в соседних галактиках! Ещё несколько лет напряжение нарастало, покушения на чужие доли Земли становились всё чаще и агрессивнее… И вскоре между расами началась Первая Межгалактическая война. Её последствия были ужасающи: целых три планеты превратились в непригодные для жизни астероиды, а почти вся территория суши Нибиру, кроме одного большого острова, стала безжизненной радиоактивной пустыней. Победителем этой войны и бесспорным владельцем Земли стали неоатланты. Остаткам других рас пришлось снова искать себе миры для заселения. В скором времени отношения четырёх осколков великой цивилизации потеплели, между ними наладились торговля и транспортное сообщение, были учреждены Межгалактический суд, Межгалактический банк и ещё много подобных организаций.

Чтобы не допустить нового конфликта, лидеры четырёх рас заключили Основной Мирный Договор, в котором подробно расписали все правила своего дальнейшего существования, включая регулярное проведение Космических Игр — особых, священных армейских соревнований. Неоатланты получали исключительное право на пользование всеми земными ресурсами, но при этом обязывались хранить своё существование в тайне от жителей планеты и ни в коем случае не применять к ним силы Космофлота.

— Ты что-то… — тут именинник протяжно зевнул. — …отвлёкся. Ты ж про Землю говорил, а это что за космос?

— Это всё связано, сейчас поймёшь. Надеюсь.

Принц прикрыл глаза, и генерал, снова прокашлявшись, продолжил:

— Через семь тысяч лет после той войны в земных спецслужбах поднялся ужасный переполох. Контрразведка одной страны, вначале сама того не ведая, атаковала и захватила одну из конспиративных квартир Земледельцев! Произошло это в конце сороковых годов двадцатого века, сразу после Второй Мировой войны. Земляне заполучили себе десятки образцов самого современного лазерного и плазменного оружия, троих неоатлантов-пленников, технику, множество фото- и видеоматериала с различных носителей, даже детали звездолётов, а также аппараты для связи Земледельцев с «центром». Весть об инопланетном присутствии мгновенно облетела все правительства мира, включая тайное мировое правительство, «Комитет четырёхсот». Верхушка землян была вынуждена признать факт существования братьев по разуму, но решила сохранить это открытие в секрете от народных масс.

— А почему?.. — спросил Фейрис четвёртый уже практически сквозь сон.

— Да чёрт их знает… Сколько работаю — до сих пор не понял! Наверное, ждут подходящего момента… Ай, опять перебил!

Фейрису второму пришлось вспоминать, на чём он закончил.

— Ну так вот… Выждав несколько месяцев, посвящённые земляне воспользовались трофейной техникой и отправили послание в главный штаб Земледельцев. В этом послании мировые лидеры и члены Комитета нём те, кто считали себя властелинами Земли, просили неоатлантов поделиться технологиями, научными открытиями или, для начала, просто выйти на контакт с человечеством. Генерал Земледельцев и прочие высшие чины структуры знали о форс-мажоре и понимали, что рано или поздно такое письмо обязательно поступит. Решив, что отмалчиваться бесполезно, и надеясь хоть как-то по-хорошему договориться с землянами, неоатланты всё же согласились ответить. Состоялся звонок. В устных переговорах земная верхушка гораздо настойчивее, чем в письме, буквально потребовала поделиться технологиями, в том числе и оружейными. Земледельцы разумно отказали. Люди продолжали яростно настаивать на своём, разговор перерос в перепалку… В какой-то момент неоатланты прервали связь.

На следующий же день земляне, разъярённые отказом, отправили Земледельцам ультиматум с требованием прекратить добычу ресурсов и немедленно покинуть планету. Неоатланты проигнорировали письмо — оставлять свою бездонную кладовую им явно не хотелось. Люди разыскали и уничтожили несколько заводов, Земледельцы ответили чередой убийств земных лидеров, ответственных за атаки… Так и началась «невидимая война» между Земледельцами и земными спецслужбами.

С тех пор прошло уже больше семидесяти лет. Люди и их вооружения с каждым годом становятся всё более серьёзной угрозой… и их надо сдерживать. Понимаешь? Космофлот мы на это дело пустить не можем, я объяснял, так что наша служба… Единственное орудие в этой борьбе!

Только тут дядя заметил, что его воспитанник уже уснул. Фейрис четвёртый сладко улыбался и мирно посапывал, подложив руки под голову. Генерал поднялся со стула, без скрипа поставил его на прежнее место и медленно двинулся к двери.

— «Если цель любой сказки — склонить ребёнка ко сну… — думал Фейрис второй. — То моя сказка просто идеальна! Может, каждый день читать ему маленькие лекции?».

С этой мыслью довольный генерал тихо вышел из каюты.

Глава 2

Тринадцать лет спустя

Канун своего восемнадцатого дня рождения Фейрис четвёртый провёл как самый обычный день: две тренировки — утренняя и вечерняя, четыре теоретических урока шпионажа, два часа отдыха в игровом зале вместе с Земледельцами и три приёма пищи: завтрак, обед и ужин. Вернувшись поздним вечером в свою каюту, принц достал из тумбочки личный межгалактический передатчик, по форме и габаритам почти копировавший земной смартфон, запустил его и ввёл номер передатчика брата. Фейрису четвёртому очень хотелось поделиться с ним своими переживаниями по поводу завтрашнего торжества.

— Алло, третий! Можешь говорить? — спросил младший принц, как только на экране высветилось: «Связь установлена».

— Да, четвёртый, привет! — отозвался голос из динамика. — Что хотел?

— Я? Да так… мыслями обменяться…

— Хорошая идея, — согласился Фейрис третий. — С чего начнём?

— Ну, все мои мысли сейчас только о дне рождения… Предлагаю с этого.

— Брат… — протянул старший принц, немного помолчав. — Я нахожусь в другой галактике… и даже отсюда чувствую твой страх перед этим торжеством! Похоже, Земледельцы плохие учителя, если до сих пор не научили тебя его скрывать. Он ведь совсем беспричинный!

— Да?! — чуть не вскрикнул Фейрис четвёртый. — А ничего, что завтра я впервые в жизни увижу живого отца?! Ничего, что на меня завтра будет таращиться вся Нибируанская элита?! Несколько сотен женщин, в конце концов! Я их видел-то в жизни раз десять! Мне танцевать придётся, болтать со всеми! Я боюсь представить, что будет, если я хоть в чём-нибудь ошибусь!

Старший принц сдавленно рассмеялся. Он не делал этого в полный голос, лишь чтобы не обидеть брата.

— Нет, серьёзно, четвёртый, это глупо, — сказал он, когда вспышка смеха наконец утихла. — Ничто не может пойти не так. Праздник распланирован поминутно! Приплывёшь, усядешься на троне, поешь, послушаешь поздравления… Ну, разве что на балу поскользнёшься! Шипованные туфли надень!

Младший принц улыбнулся. Шутка придала ему уверенности.

— Да уж, умеешь ты успокоить… Ну ладно, а помнишь, ты год назад обещал рассказать мне о том… инциденте? О маме? О заговорщиках? Я только знаю, что её убили… Но все почему-то отказываются говорить, как это произошло!

— Ты… действительно хочешь это узнать? Вот так запросто, по передатчику? — всё же решил уточнить Фейрис третий. — Думаю, будет лучше, если я расскажу завтра, вживую…

— Третий, это главная тайна всей моей жизни! Мне неважно, как ты это скажешь — по связи или лично. И ты знаешь, я не усну без этого!

— Хорошо, хорошо. Тем более, я обещал… Подожди.

Старший принц сидел на заднем ряду в зале на таможне и вместе с отцом и гостями ждал сигнала на вылет, поэтому решил отойти как можно дальше от толпы — предстоящий разговор он считал очень личным. Он встал, зашёл в коридор и двинулся как можно дальше. Фейрис четвёртый почти полминуты слушал его шаги и угасающие на фоне голоса других неоатлантов.

— В общем, это случилось семнадцать лет назад, — заговорил старший брат, когда наконец отошёл от всех на достаточное расстояние. — Тебе был год, мне — тридцать. Отец тогда улетел с дипломатическим визитом, а мама должна была вместо него выступить на одном мероприятии. Ну, она и нас с собой решила взять. Пресса, когда узнала, была в восторге! Тебя ещё никто из посторонних ни разу не видел, это должен был быть твой первый показ на публике. Все журналисты готовились снимать больше тебя, чем маму… Но в решающий момент она вышла одна. Нас с тобой решили выпустить отдельно, сразу после неё, но до этого не дошло. Под сценой… была заложена бомба на таймере… И она рванула.

— Ужас…

— Да, в тот день произошло покушение на нас троих. Никогда не скажу, что нам повезло — мы потеряли мать. Моему горю не было конца… Я долгое время не мог ни есть, ни спать, ни даже разговаривать. Ну а ты уже к вечеру смеялся — тебе было чуть больше года, ты ещё не мог осознать… всей трагичности.

— А отец? Как он перенёс?

— У-у, не спрашивай… Хуже всех… Папа с тех пор очень сильно изменился. Постарел лет на двести… Объявил всё это заговором… Паранойю заработал, бункер выстроил… Репрессии такие ввёл, что вся планета воет! Полицейский режим. Всё ищет их, этих гадов… Местью живёт уже семнадцать лет, понимаешь? Совсем свихнулся. Хотя, честно говоря, если бы сейчас кто-нибудь взорвал Бель, я бы делал всё то же самое… А тебя он на Земле спрятал, чтобы спасти. Ты ж ребёнком был, тебя убить ничего не стоило! Тебе наибольшая опасность грозила. Вот так вот ты и оказался на «Медузе»… И тебя до сих пор не знает в лицо никто из народа. Так что если нас с отцом убьют, ты останешься в живых! Заговорщики не смогут уничтожить всю династию в один момент! Ты у нас, вроде как, «запасной».

— Ясно… — протянул младший принц. — Хоть теперь я разобрался в своей судьбе… Спасибо, третий.

— Да ну, не за что! Я должен был рассказать это намного раньше.

Несколько секунд оба брата молчали. Фейрис четвёртый напряжённо обдумывал историю своей семьи и собственную роль в этой истории, а Фейрис третий решил ему в этом не мешать.

— И всё-таки я побаиваюсь этого праздника, — сказал младший принц, переменив тему.

— Я тоже боюсь, — внезапно признался старший принц.

— Правда?

— Ну да. А ты что хотел? У меня на Нибиру жена на девятом месяце, а я лечу на Землю пить вино и танцевать с самыми прекрасными… после неё… девушками нашей расы! Представляешь, какой мне будет скандал, когда я вернусь во дворец?

— А разве Изабелла против, чтобы ты летел? — удивился Фейрис четвёртый. — Ты же ко мне, а не к…

— Всё равно против. Это естественно!

Тут в динамике откуда-то издалека донесся чей-то приглушённый голос, в котором младший принц с трудом распознал отцовский.

— Прости, четвёртый, отец зовёт. Говорит, поле открыто, можно улетать. Жаль, что не смогли поболтать подольше! Завтра увидимся!

— До завтра, брат, удачного полёта! — сказал Фейрис четвёртый, отключая передатчик. Свет в каюте автоматически погас, и младший принц, полный надежд и радостных предчувствий, погрузился в крепкий, беспробудный сон.

* * *

Свет на станции «Медуза» на следующий день включился, как и всегда, точно по расписанию — ровно в шесть часов утра. Фейрис четвёртый, давно привыкший к армейскому распорядку дня, мгновенно вскочил с кровати и посмотрелся в зеркало, висевшее на стене напротив.

— Не верится, что этот день настал!.. — со счастьем на лице прошептал он.

Неожиданно на зеркале появилась мигающая надпись «готовиться к отлёту» — напоминание, оставленное с вечера. Младший принц мысленно согласился с этой подсказкой и стал собираться в дорогу. Сборов ему предстояло совсем немного. Сначала требовалось осмотреть состояние парадного костюма. Выглаженный ещё вчера днём смокинг за сутки не потерял своей формы и был оценен своим хозяином на «безупречно». Затем — проверка обуви. Лакированные чёрные туфли, произведённые, что особенно ценилось в обществе неоатлантов, на поверхности Земли, немного запылились за ночь, и имениннику пришлось вновь натереть их до блеска. Последним делом шёл спуск в ангарный отсек. Там, в отдельном железном боксе, содержался личный космический корабль Фейриса четвёртого — «Сокол», один из лучших во вселенной боевых звездолётов класса «Мини», машина уникальной конструкции и невероятных технических характеристик. Именно на нём младший принц собирался участвовать в Космических Играх, и именно он должен был сегодня доставить его с дядей на противоположный полюс Земли. Удостоверившись, что с кораблём всё в порядке, Фейрис четвёртый вернулся к себе в каюту.

Буквально через две минуты, со свойственной ему пунктуальностью, к нему явился его дядя и воспитатель, генерал Земледельцев Фейрис второй. В этот знаменательный день на нём была надета его лучшая форма. Блестящие медали и ордена, инкрустированные драгоценными камнями,, будто на параде, выстроились на его груди в несколько ровных линий, будто солдаты на параде. На его широких плечах гордо красовались погоны с вышитыми на них огромными звёздами и лавровыми листьями. В волосах командира Земледельцев уже давно преобладала седина, а его смуглое мужественное лицо, состаренное первыми морщинами, украшали несколько крупных шрамов. Некогда ярко-зелёные, как у племянника, глаза Фейриса второго уже немного потускнели, ведь ему было сто шестьдесят три года, а это даже в расе неоатлантов, живущих в среднем по сто восемьдесят лет, считалось весьма почтенным возрастом — больше шестидесяти в пересчёте на земные мерки.

Плотно сжатые губы при взгляде на племянника расплылись у генерала в широкой улыбке. Ответив на обычное приветствие: «Здравия желаю, товарищ генерал!» лёгким кивком, он присел на край кровати и с дружелюбной укоризной спросил:

— Когда же ты наконец начнёшь называть меня просто дядей, а?

— Не знаю, това… дядя, — пожал плечами младший принц. — Это у меня уже почти рефлекс. Понимаешь ли, мне не хочется, чтобы остальные Земледельцы считали меня… привилегированным. Это бы ухудшило их отношение ко мне.

— Ага! То есть быть племянником генерала и сыном короля можно, а называть себя таковым — нельзя! Странная логика!

Принц только развёл руками, давая понять, что и сам считает свою логику странной, но ничего поделать с ней не может.

— Ну ладно. Ты сделал то, о чём я тебя просил?

— Да! — уверенно заявил Фейрис четвёртый. — «Сокол» готов к вылету хоть сейчас! Мне даже не пришлось ничего подкручивать!

— Хм… после месяца простоя это восхищает… Ну что же, прекрасно!

Тут Фейрис второй поднялся на ноги.

— Так, а теперь к самому главному… Зачем я, собственно, и пришёл…

— Ха! Неужели, дядя? Неужели вспомнил, что на день рождения полагается поздравить? Ты ведь всегда был против этой традиции!

Генерал резко шагнул к племяннику, положил ему руку на плечо и пристально заглянул в его глаза. Принцу от его взгляда стало немного не по себе.

— Поздравлять тебя будут на «Ките», — голос дяди стал куда грознее и серьёзнее. — И половина этих поздравлений будет чистой ложью. Здоровья, счастья, вечной жизни… А у меня сейчас задача поважнее. Я должен тебя предупредить. Как твой ближайший родственник и как твой будущий генерал.

— Я слушаю, — приготовился принц.

— Как нам обоим известно, ты собираешься стать Земледельцем. Это утверждено и в твоей голове, и в моих документах. Ты готов к этой работе, но всё же… Однажды ты выйдешь на поверхность…

— И что с того? Разве это плохо?

— Не перебивай. То, с чем ты там столкнёшься, может в корне изменить твоё сознание. Твоя битва с людьми будет больше психологической, чем военной… И я не хочу, чтобы ты повторял ошибки десятков Земледельцев до тебя. Запомни самое главное правило: что бы ни случилось, никогда не переступай грань между двумя расами! Нибируанской и земной! В том мире, куда ты так стремишься, ты увидишь множество хитрейших ловушек, нацеленных именно на эту твою слабость… Понимаешь? Никогда не доверяй им. Не попадайся в них добровольно!

— Я тебя не понимаю, — признался Фейрис четвёртый.

— Ладно… Тогда попроще. Никогда не связывайся с землянками. Так дошло? Не смей в них влюбляться. Гибридизации… возможны… Никто не знает, почему, но возможны… Не смей вообще никак эмоционально связываться с тем миром! Я достаточно хорошо его знаю, уж поверь… Страшно сказать, я провёл среди людей большую часть жизни! Я как никто другой понимаю, почему их называют «низшей расой»!

— Наши учёные — просто идиоты! — со всей пылкостью восемнадцатилетнего заявил принц. — Такого звания не заслуживает никто. Тем более цивилизация, расщепившая атом!

Фейрис второй вздохнул.

— Знаю, ты не доверяешь ни одному из прошлых исследований… И моим аргументам тоже… Ты упрям, ты захочешь лично перепроверить все выводы, даже рискуя жизнью… Что ж, не мне тебя удерживать! Но я тебя предупредил — мой долг выполнен.

Генерал снял руку с плеча принца и сделал шаг назад.

— И да, раз уж мы заговорили о серьёзном… — дядя будто что-то вспомнил. — Подумай… Если ты определённо решил стать Земледельцем, может, есть смысл… отречься от своих прав на престол? Добровольно, как я? Ты не будешь бояться, что твой собственный брат в один прекрасный день решит с тобой покончить… Тебя никогда и никто не сможет втянуть в заговор…

— Я подумаю, — оборвал его Фейрис четвёртый, ясно давая понять, что говорить об этом сейчас он не настроен.

— Ладно. Встречаемся внизу, — напомнил Фейрис второй, уходя. Двери за ним бесшумно съехались, и именинник, оставшись в комнате один, начал переодеваться в костюм.

Через пять минут дядя и племянник уже сидели в креслах пилотов «Сокола» и выплывали из «Медузы». Им предстояло пересечь сто шестьдесят параллелей, совершить подводное путешествие от Антарктиды к Арктике…

* * *

В восемь часов утра «Сокол» прибыл к базе «Кит». Принц никогда раньше не бывал там и немало поразился, увидев издалека эту гигантскую подводную крепость. «Кит» дрейфовал на глубине чуть больше шестидесяти метров, но вода, хоть и тёмная, была настолько чистой, что при желании базу можно было разглядеть в мельчайших деталях. Сразу бросалась в глаза её необычная форма: она в точности копировала очертания животного, в честь которого была названа. Идеально гладкая и обтекаемая, серебристая поверхность корпуса слабо поблёскивала под солнечными лучами, пробивавшимися сквозь ледяной покров. На «спине» у «Кита» был небольшой стеклянный купол, под которым располагался банкетный зал. Там и должна была пройти основная часть сегодняшнего торжества.

Пока «Кит» распахивал свою «пасть», чтобы впустить звездолёт именинника в ангарный отсек, дядя вкратце описал принцу устройство базы. У «Кита» было два слоя силового поля: первый — защитный, второй — вспомогательный, он обволакивал базу и заменял ей сложную шлюзовую систему. Этот слой мог сдерживать только воду, препятствуя её проникновению внутрь при приёме звездолёта, соответственно, ангарный отсек не затоплялся, а всегда оставался отгороженным от стихии невидимой стеной. «Кит» был разделён на двадцать ярусов, не считая надстройки под стеклянным куполом, и мог единовременно вместить внутри себя до пяти тысяч Земледельцев. База была оснащена самыми современными видами турелей, способными без сторонней помощи расправиться со всеми морскими флотами землян, вместе взятыми.

* * *

Ангарный отсек, в котором приземлился «Сокол», мог сравниться по размерам с центральной площадью небольшого земного города. Несмотря на такие масштабы, к этому моменту в нём почти не оставалось свободных мест, куда ни глянь — всё было заставлено звездолётами гостей. Погрузив корабль в спящий режим, Фейрис четвёртый и генерал Земледельцев покинули его и огляделись по сторонам. Вокруг не было ни души. Их никто не встречал.

— Как-то тихо… — протянул Фейрис второй.

— Нас что, не ждут? — удивился именинник. — Не может быть, чтобы им не доложили о нашем прибытии!

— Наверное, они…

Генерал не успел договорить. Его прервал неожиданный, ликующий возглас, раздавшийся метрах в пятидесяти от стоянки «Сокола». Младший принц, мгновенно опознав неизвестного по тембру голоса, испытал в этот момент такую неописуемую радость, которой не помнил уже несколько лет.

— Я вижу корабль! — послышался второй, теперь уже более отчетливый крик. — А где же пилот?

— Я тут!!! — крикнул младший принц в ответ и пулей бросился на зов брата. Фейрис третий выбежал ему навстречу, и принцы крепко обнялись.

Старший брат Фейриса четвёртого был чуть выше него, но гораздо уже в плечах и талии, даже, можно сказать, был немного худощав. Одет он сейчас был, как и все прибывшие на «Кит» гости, в строгий чёрный смокинг. Две его самые заметные отличительные черты — прямоугольные очки в чёрной оправе и короткие тонкие усы, — прекрасно гармонировали друг с другом и придавали его лицу умное выражение. На первый взгляд он производил впечатление неоатланта с кротким нравом, добродушного и беспечного, но внешность в этом конкретном случае была обманчива. Характер Фейриса третьего был совершенно иным. Старший принц вот уже восемь лет занимал должность «исполняющего обязанности короля» и самостоятельно вёл все государственные дела неоатлантов, за это неоконченное десятилетие ему удалось практически вытеснить отца из политики, лишь изредка обращаясь к нему за советом или поддержкой. Вершить подобное, не имея потрясающего образования, недюжинной смелости и несгибаемой силы воли, не смог бы никто, и Фейрис третий, не являвшийся исключением, обладал этими качествами в полной мере.

— Ну хватит, хватит, четвёртый! — смеясь произнёс старший принц, попытавшись вырваться из цепких рук брата. — Ты ж вон какой здоровый вымахал, того и гляди раздавишь!

Фейрис четвёртый отпустил его и, не прекращая улыбаться, в ускоренном темпе начал расспрашивать обо всех самых значимых событиях, происходивших сейчас в жизни брата. Будто забыв, что они уже много раз обсуждали эти темы по передатчику, Фейрис третий участвовал в диалоге с таким же воодушевлением. Принцы не виделись вживую уже почти восемь лет! Это был огромный срок для таких близких родственников, как они, поэтому и встреча эта была для них столь долгожданной. Братьям было так приятно слышать неискажённые межгалактической связью голоса друг друга, что им было сложно остановиться, однако разговор их прервался сам собой, как только к ним подошёл их дядя.

— Здравствуйте, товарищ генерал Земледельцев. — сказал старший принц, протягивая ему руку.

Фейрис второй недовольно хмыкнул.

— И ты туда же! Ну что я вам, не дядя, что ли?

Фейрис третий тут же поправился, и рукопожатие состоялось.

— Кстати, третий, а почему ты пришёл один? — спросил наконец младший принц.

— Ну, если тебя бы больше устроила толпа олигархов… — нарочно обиженно произнёс его брат.

— Нет, как ты можешь такое думать! Твой приход для меня в сотню раз важнее встречи с нашей знатью! И вообще-то я спрашиваю про отца. Где он?

— А, папа… Он решил пока остаться с гостями. Ты же знаешь, наших аристократов нельзя оставлять без присмотра, а то напьются раньше времени, как это обычно бывает.

— Да-да, помню-помню… Что-то подобное было на твоей свадьбе, ты рассказывал.

— Если не ошибаюсь, торжество пройдёт в зале под стеклянным куполом, — вмешался Фейрис второй. — Как туда пройти? Меня здесь не было уже больше десяти лет, признаться, я несколько подзабыл маршрут.

— Следуйте за мной, — сказал старший принц, и все трое покинули ангарный отсек.

* * *

В главном зале «Кита», том самом «зале под стеклянным куполом», сегодня было особенно торжественно. Конечно, с тронным залом Королевского Дворца на Нибиру это помещение было не сравнить, но удивительные, буквально сказочные пейзажи подводных ледяных массивов за стеклом с лихвой компенсировали и мрачные железные полы, и слишком большое количество пустого пространства, и недостаточно яркий свет напольных прожекторов — единственных устройств, обеспечивающих здесь освещение. В центре зала стояли три длинных стола, устланных белоснежными скатертями и переполненных самой разнообразной едой. Каждый был ровно на сто персон. Вокруг этих столов собралось великое множество солидного вида неоатлантов, представлявших здесь высшие слои общества своей расы. Жён, детей и прочих родственников олигархов и аристократов в зале пока не было — всем им было велено подождать на центральных ярусах. Пока начало праздника не объявили, гости занимались своими делами и даже не смотрели на парадный вход, откуда с минуты на минуту должны были появиться Фейрис второй, Фейрис третий и Фейрис четвёртый. Одни аристократы степенно расхаживали вдоль стекла купола и громко разговаривали по своим позолоченным межгалактическим передатчикам, другие с удовольствием дегустировали блюда, а остальные — самая малочисленная, но зато самая родовитая группа, — стояли вокруг Фейриса первого и внимательно слушали его рассуждения, не упуская момента поддакнуть ему или выразить восхищение его умом.

Монарх резко выделялся на фоне окружаившей его толпы упитанных, розовощёких олигархов в одинаковых костюмах. В первую очередь, своим ростом. Даже издалека было видно, что король невероятно высок, будто бы выживший атлант. Во вторую очередь — своим мертвенно-бледным безрадостным лицом с пышной седой бородой, прикрывавшей шею, и узкими, полностью обесцветившимися от многолетних волнений серыми глазами. Фейрису первому можно было с лёгкостью дать двести пятьдесят, даже триста лет, но никак ни его фактические сто шестьдесят шесть — он выглядел до ужаса старо. Причиной тому была прогрессирующая паранойя, болезнь, тянувшаяся уже восемнадцатый год и доставлявшая и самому королю, и всей аристократии много неприятностей. Одержимый идеей спасти себя и принцев, Фейрис первый уже долгие годы жил в изоляции, проводил большую часть времени в своём бункере под Королевским Дворцом и интересовался только той информацией, которая напрямую относилась к розыску заговорщиков. Король организовал тотальный контроль за своими приближёнными, определял и казнил «потенциально опасных» и «неугодных», без суда и следствия избавлялся от любого, кто осмеливался публично возмутиться его внутренней политикой. Репрессии, обыски и казни уже давно стали частью жизни Нибируанского общества. Рядовые «участники заговора» выявлялись усилиями МВД с такой поражающей частотой, что сам монарх иногда недоумевал, когда это революционеры успевают набирать в свои ряды столько единомышленников. Подобные чрезвычайные меры осуждались всеми атлантическими расами, но Фейрис первый полагал, что его цели — сохранение династии и месть за убийство королевы, — в данном случае полностью оправдывают средства.

* * *

Попросив брата и дядю немного подождать на входе, старший принц подбежал к отцу, пробился сквозь его окружение и что-то ему сказал. Фейрис первый заметно взбодрился и трижды сильно хлопнул в ладоши. Тут же грянула торжественная, пафосная музыка — гимн расы неоатлантов, а все аристократыбогачи, как по команде, кинулись к столам и заняли свои места. Генерал Земледельцев презрительно фыркнул и пробурчал:

— Дрессированные пёсики!

Но племянник его уже не слышал. Приосанившись и в последний раз мельком оглянув свой костюм, младший принц под припев гимна вошёл в зал.

Гости синхронно встали и зааплодировали так громко, что у именинника зазвенело в ушах. В этом огромном, почти пустом помещении с высоченным потолком-куполом каждый хлопок многократно усиливался эхом и заглушал даже звуки гимна. Идя быстрым шагом, Фейрис четвёртый вскоре обогнул все три стола и остановился рядом с отцом. Король, широко улыбаясь, обнял сына, похлопал его по спине, поздравил с днём рождения и указал ему на его трон.

— Отец… А ведь это первый раз, когда все четыре Фейриса собрались в одном месте! — радостно заметил младший принц, взглянув на брата и дядю.

— Да, это тоже знаменательное событие, — согласился Фейрис первый и поторопил сына занять своё место.

Как только принц уселся на троне, гимн и аплодисменты стихли. Пока отец готовился произнести свою речь и настраивал микрофон, Фейрис четвёртый осмотрел парадный зал. Больше всего он был поражён главной достопримечательностью базы, теми гигантскими ледяными изваяниями, нависавшими прямо над ней. Сквозь них с поверхности пробивался слабый синеватый свет, создававший в зале ещё более чарующую атмосферу. Хоть принц и понимал, что между ним и арктическим покровом лежат тысячи тонн воды, создавалась иллюзия, что эти громадные глыбы льда неумолимо падают, чтобы расплющить «Кит» об океанское дно.

И вот, король, собравшись с мыслями, заговорил:

— Ну, господа, вот мы и в сборе, можем начинать праздновать! Что послужило поводом для нашего сегодняшнего торжества, я даже не стану оглашать. Всем и так прекрасно известно, в какой день и сколько лет назад родился тот, кто теперь носит титул «младший принц неоатлантов»! Эх, дорогой наш именинник… — обратился он к Фейрису четвёртому. — Я до сих пор содрогаюсь при мысли, что бы было, если бы мы с твоим дядей семнадцать лет назад не договорились спрятать тебя на «Медузе»… Скорее всего, ты бы не дожил до этого дня! Ну ладно, не будем о грустном, ибо твоё детство — самое подверженное опасностям время, уже позади. Сегодня ты вступаешь в новый период жизни — взрослость, становишься, как говорится, «своим собственным». Самостоятельность, независимость и всё тому подобное придёт к тебе именно здесь и сейчас. Итак, довольно общих слов! В качестве поздравления я очень хотел рассказать, как проходил этот день у меня, целых сто сорок восемь лет назад, просто чтобы ты сравнил и понял, насколько ты счастлив. Удивительно, полтора века для меня пролетели, как мгновение… Когда-нибудь и тебе предстоит это почувствовать. Я так понимаю, ни для кого не секрет, что происходило во вселенной в те времена?

Все согласно закивали.

— Верно, Вторая Межгалактическая война, самая разрушительная за всю историю. Уже только поэтому ты счастливее меня в тысячу раз! Твой дед проводил со мной это торжество под канонаду защитных орудий и доносившиеся из космоса взрывы звездолётов… Как сейчас помню дрожащее над нашими головами силовое поле… Этот кошмар не передать. Флот джуганоидов стоял совсем близко, казалось, ещё чуть-чуть, и они проделают в поле брешь и ворвутся в атмосферу… Тогда мы ещё не знали, чем закончится битва, и нам было по-настоящему страшно. Итак, у меня не было столько гостей, сколько есть у тебя сейчас, со мною были только самые родные и любимые, два неоатланта: мои отец и брат. У каждого из нас в тот вечер на душе были мрачные предчувствия, и ели мы молча, без всяких тостов и речей. А как только пробило двадцать часов — именно это было точное время моего рождения, — я встал, поклонился и попросил у отца благословение на вступление в армию. Сначала он жутко ругался, мы даже подрались, но потом нам с братом удалось убедить его, что у наших воинов начнётся небывалый прилив сил, если я возглавлю контратаку, и мы отбросим врагов за пределы системы. В конце концов он согласился с нашим планом. Вот так и получилось, что сразу со дня рождения я отправился на фронт, поднимать своим присутствием боевой дух наших солдат.

Выждав небольшую паузу, монарх продолжил:

— Конечно же, такого дня рождения, в страхе и печали, я не пожелал бы никому, и уж тем более не хотел бы, чтобы мои сыновья получили подобный жизненный опыт. И вообще, единственной целью моей жизни после всем известного… инцидента… стало именно благополучие моих детей. Я имею полное право считать, что принятыми мерами я спас их обоих от смерти! Я не требую и не буду требовать от них никакой благодарности. Их счастье — вот всё, что меня волнует. Моего старшего сына я женил, он, по его собственному признанию, доволен моим выбором. Скоро я буду дедом, и тогда… О, тогда я наконец перестану опасаться за судьбу династии! Моего младшего сына я оградил от заговорщиков, он никогда не знал и никогда не узнает того беспрерывного многолетнего страха, в котором жили я и его брат. Он рос и воспитывался здесь, среди Земледельцев, за самым надёжным щитом из всех возможных… Неудивительно, что теперь он сам захотел пополнить их ряды! Я, признаться, много раз пробовал его отговорить… открыть перед ним перспективу государственной службы… Получив нужное образование, он мог бы возглавить любое из наших министерств! Но все, даже самые заманчивые мои предложения были отвергнуты. Даже «министр обороны»! Я ценю это в личностях. Подобная несгибаемость характера, упорство в достижении поставленной цели дорогого стоят. Я считаю, что мой сын, как никто иной, подходит на ту должность, которую сам себе желает — генерал Земледельцев из него выйдет хоть куда! Я хочу пожелать тебе, мой родной, удачи в твоём будущем нелёгком труде! А теперь — прими мой подарок! Я очень постарался, уверен, ты будешь без ума от счастья!

Пока монарх договаривал последнюю фразу, в зал залетел небольшой квадрокоптер. В считанные секунды он пересёк зал, приземлился на стол напротив Фейриса четвёртого и, скинув небольшой конверт, улетел обратно. Принц не замедлил проверить содержимое конверта. Вытащив оттуда синюю карточку с эмблемой Космических Игр — двумя прописными белыми буквами «К» и «И», — Фейрис четвёртый потерял дар речи. Лишь только сдавленный возглас: «Невозможно!» вырвался из его груди. Да, принц держал документ, подтверждающий регистрацию участника на Космических Играх, вещь, добыть которую было его первоочередной жизненной целью! Он повертел её, рассматривая каждую деталь, каждый узор. Карточка, в свете напольных прожекторов, переливалась в его руках всеми оттенками голубого, синего и фиолетового цветов. Глаза принца загорелись, стук сердца и дыхание, казалось, прервались. В его воображении одна за другой всплывали картины, как он, на церемонии открытия Игр, под гимн неоатлантов проезжает мимо трибун, полных межгалактической знати, на колеснице, запряжённой тремя белыми лошадьми в позолоченных попонах, а перед экранами телевизоров за каждым его движением следят миллиарды восторженных глаз.

— Отец!.. Это же… чудо!.. — проговорил Фейрис четвёртый, не в силах оторвать взгляда от заветной карточки.

— Если что, резервная копия хранится в Королевском Дворце, в моём кабинете, в сейфе. Пароль — цифры на задней стороне.

— Не волнуйся, папа, я буду хранить её, как зеницу ока! — пообещал младший принц, в первый раз в жизни, в порыве чувств, назвав короля папой. — Но расскажи на милость… как тебе это удалось? Всем известно, что жюри Игр не подчиняется даже королям, на него нельзя оказать давление! Как ты меня зарегистрировал без прохождения отбора?

— Всё предельно просто, сын мой! — гордо произнёс Фейрис первый. — Я сделал так, чтобы ты остался единственным неоатлантом-аристократом, подавшим заявку на участие. Думаю, бесполезно умалчивать, как именно я это сделал… Всё равно расскажут… Я немного пригрозил нашей знати. И ты остался единственным претендентом… Как ты знаешь, в этом случае отборочное испытание не проводится. А вот твой напарник из плебеев очень скоро станет нам известен — как раз после прохождения отборочного этапа.

В Фейрисе четвёртом вновь вспыхнул огонёк той неприязни, которую он испытывал к тирании отца. Грозить смертью всем аристократам, которые подадут заявку на участие в Космических Играх! Надо же было додуматься! Теперь у принца уже никогда не будет возможности узнать, взаправду ли он лучший во всей расе неоатлантов! Ещё и это пренебрежительное отношение к простым гражданам…

К счастью, этот огонёк угас так же быстро, как и загорелся, не позволив имениннику поссориться с отцом.

— Итак, господа, сына я поздравил, подарок подарил, теперь наступает время для тоста. Я хочу поднять этот бокал, — в руке короля появилась чаша с красной жидкостью. — За Землю и её хранителей. Без Земли мы могли бы надолго забыть о статусе великой державы, без Земледельцев — не смогли бы удержать планету. Наше счастье, что люди до сих пор не знают об истинных объёмах и разнообразии своих ресурсов! Такое обилие полезных ископаемых, металлов, драгоценных камней и минералов не может не поражать. Все три базы Земледельцев и все корабли Космофлота построены исключительно из земных материалов! Вино в моём бокале — и то произведено на поверхности этой планеты! Дичь, овощи, фрукты, словом, всё, что сейчас лежит на ваших подносах, тоже росло там, наверху! Все наши пищевые корпорации возят продукты прямиком отсюда! А что бы мы делали после Первой Межгалактической, не имея в распоряжении Землю? В нашей радиоактивной почве даже сорняки бы не выросли, мы бы просто задохнулись! Все те деревья, спасающие Нибиру от миллиардов тонн парниковых газов, выращены на привозном, земном грунте! Помните об этом каждый раз, когда будете отдыхать в их тени. И не забывайте, что без наших доблестных Земледельцев мы бы не смогли так беспрепятственно пользоваться земными дарами! Люди с каждым годом становятся всё мощнее и опаснее, они ищут нас, пытаются завладеть нашими месторождениями. От полного господства над своей планетой их отделяют только Земледельцы, поэтому должность генерала — одна из самых ответственных в нашем мире. И я искренне счастлив, что моему сыну она заранее пришлась по душе. Никому, кроме него, я не смогу доверить этот пост с такой уверенностью. Да здравствует младший принц! — закончил Фейрис первый.

— Да здравствует принц!!! — подхватили, захлопав, аристократы. — Да здравствует король!!! Да здравствует империя!!!

Некоторое время гости чокались под выкрики тостов, после чего разом осушили свои бокалы и принялись за закуски. Фейрис четвёртый восседал на своём троне, сжимая в руке заветную карточку, понемногу поедая одно из блюд и наблюдая за всеобщей оживлённой трапезой. Ещё никогда он не завтракал с таким аппетитом! Запахи вкуснейших яств, какие только существовали во вселенной, витали в воздухе и, смешиваясь друг с другом, становились от этого ещё более манящими и привлекательными. Этот перерыв уже начинал затягиваться, длился десять минут, но думать о следующих этапах праздника было пока рано — свою речь должен был произнести брат, ближайший после отца кровный родственник.

Вдруг, случайно обратив внимание, Фейрис четвёртый заметил, что из-под его тарелки выглядывает кусочек бумаги — это определённо была какая-то записка. Достав её и убедившись, что больше под тарелкой ничего нет, принц быстро пробежал глазами по строчкам. В записке было сказано:

«Господин принц, я буду ждать Вас в 16—00 на 13-ом ярусе. У меня для Вас тоже есть подарок. Существуют некоторые причины, по которым я не могу подарить его на церемонии. Настойчиво прошу Вас оставить эту записку в секрете.

Сэр Октавиан, министр внутренних дел Нибируанской Империи»

Фейрис четвёртый восстановил в памяти облик министра — тот был в их мире крайне известной личностью, — и принялся искать его среди гостей. Сэр Октавиан сидел за первым столом, с краю, рядом со всеми остальными министрами. Этот неоатлант являлся типичным представителем своего сословия: щупленький, седовласый полуторавековой старичок в официальном костюме, с хитрыми прищуренными глазами и тонкими бледными губами на морщинистом, идеально выбритом лице. Он держал свою непропорционально большую голову повёрнутой ровно на принца, наблюдая, как именинник читает его послание. «Что же это за подарок, который нельзя преподнести на церемонии? Может, это нечто запрещённое или крайне опасное, то, что отцу видеть нельзя? Интересно, интересно…» — задумался младший принц, убирая записку в карман. У него возникло твёрдое намерение прийти на тринадцатый ярус в указанное время. Чисто из любопытства.

Внезапно зал смолк. Фейрис третий жестом показал, что готов, и, забрав у короля микрофон, поднялся со стула, чтобы поздравить именинника.

— Брат мой! — вступил он. — Я всегда желал тебе только добра, и ты это прекрасно знаешь. Всю твою жизнь, — ты это, без сомнения, подтвердишь, — я был тебе поддержкой и опорой. Мои ежемесячные визиты были самыми яркими событиями твоего детства, они не давали тебе забыть твоё истинное, королевское происхождение, не давали забыть, что где-то есть и другая, куда более свободная жизнь, к которой надо стремиться… Я никогда об этом не рассказывал, но все наши с отцом ссоры начинались как раз из-за этого. Да, исключительно из-за моих полётов на Землю! До сих пор не понимаю, какую опасность могли представлять столь безобидные мероприятия, особенно если учесть, что каждый день со мною пересекаются по несколько десятков вооружённых неоатлантов… Итак, я немного отошёл от сути. Как все знают, на протяжении последних восьми лет я фактически исполнял обязанности короля. Ты не представляешь, брат, насколько это, оказывается, сложная работа! У меня не было ни одной свободной минуты, а график расписывался на годы вперёд! Иногда, правда, папа подменял меня и предоставлял мне возможность побыть с Изабеллой. Сам понимаешь — если уж у меня не было времени на свидания с собственной женой, то летать к тебе на Землю каждый месяц, как раньше, я тем более не мог. Вместо этого мы с тобой созванивались по передатчику. Ты всё время говорил, что тебе не хватает живого общения, что дядя и Земледельцы, пусть и очень стараются, но не могут восполнить тебе ту утрату, что ты понёс — утрату возможности общения со сверстниками. Я, помнится, один раз предложил подарить тебе личного дроида, чтобы он тебя занимал, но ты сразу же ответил…

— Что дроиды не имеют души и самосознания, что с ними нельзя дружить и общаться на равных! — закончил фразу Фейрис четвёртый.

— Вот-вот, — подтвердил старший принц. — но время ведь не стоит на месте, верно? — тут он немного повернулся, и, обращаясь уже ко всей аудитории, продолжил. — Должен сообщить вам, что около месяца назад Королевское конструкторское бюро неоатлантов закончило свой, возможно, самый смелый проект — экспериментального дроида «модель-сто-тридцать-два» под кодовым названием «Михаил». Он самостоятелен, способен автономно мыслить и иметь свою точку зрения, у него есть чувство собственного достоинства, свой неповторимый характер и темперамент, эмоции, фантазия, способность к созиданию и целеполаганию!

По залу разнёсся удивлённый и немного испуганный шёпот. Издавна ходили легенды, что атланты когда-то создавали роботов, наделяя их чувствами в одинаковой мере с собой. Как рассказывала одна из этих легенд, роботы однажды взбунтовались, и атланты не были полностью истреблены лишь чудом. Неудивительно, что новость, оглашённая Фейрисом третьим, вызвала такое беспокойство. Повторения этой страшной легенды никто не хотел.

— Но при всём этом, — повысил голос старший принц, унимая поднявшийся шум. — он всегда будет верен своему хозяину. Без приказа нашего именинника он никому не сможет принести зла, а я достаточно хорошо знаю моего брата! При отсутствии видимой угрозы такого приказа никогда не последует. Сила искусственного разума в его руках — под надёжной защитой! Этот робот будет его сегодняшним подарком. Он уже ждёт тебя в «Соколе», брат!

Фейрис третий говорил ещё достаточно долго — привычные поздравления, в отличие от рассказа о подарке, были основной частью его речи. Старший принц преподнёс брату множество крайне лестных пожеланий, расхваливал и чествовал его, как того и требует от близкого родственника атмосфера дня рождения. Всё это были простые семейные поздравления, не лишённые пафоса, но всё равно куда более душевные, чем речь короля. Как только старший принц закончил и объявил: «Да здравствует Фейрис четвёртый!», гости осыпали его и именинника очередной порцией аплодисментов.

Выждав, пока овации утихнут, король взял микрофон и обратился к аристократам:

— Что ж, господа, теперь у вас есть ровно полчаса на подготовку к балу. Поскорее заканчивайте с трапезой и можете звать сюда всех, кого привезли с собою!

Гости вновь принялись за еду, теперь уже в более быстром темпе. Младший принц растерянно посмотрел на дядю, сидевшего напротив. Неужели он не захочет выступить? Почему генералу Земледельцев даже не предложили произнести тост в честь племянника? Фейрис второй в ответ лишь улыбнулся, пожал плечами и, едва раскрывая губы, на беззвучном шпионском языке Земледельцев произнёс:

— Всё-таки я военный, а не оратор!

Племянник его прекрасно понял.

Глава 3

Праздник и побег

Бал, начинавшийся через несколько минут, был у младшего принца первым в жизни. Конечно же, танцевать он умел — это был один из обязательных Земледельческих навыков, но смутное беспокойство его всё равно не покидало. Завтрак закончился, дроиды прибрали со столов, гости достали передатчики, позвонили, и вскоре на двадцать первый ярус поднялись домочадцы аристократов — те самые жёны, дети, давно уже являвшиеся взрослыми юношами и девушками, и прочая родня. Также с ними явились и несколько десятков Земледельцев-офицеров. С их приходом общее количество гостей на двадцать первом ярусе возросло чуть ли не впятеро, и дроидам-носильщикам пришлось несколько раз спускаться на склад, чтобы принести оттуда дополнительные стулья. Специально привезённый с Нибиру симфонический оркестр разместился вдоль стекла купола, кавалеры пригласили дам, и начался первый танец…

Бал длился два часа и прошёл с огромным успехом. Фейрис четвёртый, как и положено имениннику на подобных торжествах, блистал в самой гуще событий и произвёл на всех большое впечатление. Почти все сегодняшние гости впервые увидели принца во взрослом возрасте, и многие, беседуя, отметили, что он вырос прямо-таки мечтой всех благородных невест своей планеты. Красивый, спортивный, умный, потрясающая родословная, истинно военная выправка, аристократ и в разговоре, и в движениях… Ещё и такая романтическая профессия — Земледелец! Рост, правда, для неоатланта средний — чуть ниже двух метров… Но какое это имело значение! Прогуливаясь в толпе в перерывах между танцами, Фейрис четвёртый украдкой подслушивал эти разговоры и был ими немало польщён.

После бала в программе праздника шла опера. Её король со старшим принцем тоже привезли прямиком с Нибиру. Опера эта была не совсем обычной — «летучей», все артисты в ней использовали специальную реактивную обувь и парили перед зрителями, окружённые голографическими декорациями. Такой труппе не нужна была сцена, нужны были лишь высокие потолки, которыми двадцать первый ярус обладал. Сюжет у постановки в этот день был особый, из жизни Земледельцев, опера называлась «Гибрид». Это была история первой любви между неоатлантом и землянкой, история крайне трагическая: в её финале военный суд постановил расстрелять и самого Земледельца, и его возлюбленную, и их ребёнка — первого в истории гибрида двух рас. Всё это было очень похоже на очередное предупреждение… «Тьху! Как дядя выбирал!» — ругался принц у себя в мыслях. Опера ему не понравилась. Исключительно из-за сюжета.

Следующим этапом дня рождения была охота. «Кит» всплыл, проломив над собой лёд, и отряд из трёхсот неоатлантов выбрался на поверхность Арктики. Охота была подарком принцу от его дяди — именно генерал, рискуя разругаться с братом, ещё за месяц до праздника уговорил монарха разрешить этот выход. Поначалу король сильно нервничал, видя вокруг себя столько вооружённых аристократов, каждого из которых он в душе считал заговорщиком. Спокойно охотиться он смог, только приставив к себе отряд Земледельцев. Объектом поиска сегодня были белые медведи, самые опасные и потому самые желанные как трофеи хищники этой зоны. Дротиковые ружья неоатлантов били крайне точно, и буквально через час в руках охотников оказались аж два десятка медведей. Принц и здесь успел отличиться — усыпил единственную за всю охоту особь, весившую больше полутонны. Сфотографировавшись с добычей и забрав несколько самых крупных медведей, охотники вернулись к «Киту».

* * *

База вновь ушла в глубь океанских вод, оставив после себя — на раздумье людям, — колоссальную брешь во льду, длиною больше километра. Гости вернулись на двадцать первый ярус, где дроиды-уборщики за время их отсутствия уставили столы новыми порциями деликатесов и отмыли до блеска пол. Стрелки часов к тому моменту уже перевалили за два часа дня. Наступало время для заключительного этапа праздника — церемонии вручения подарков.

Фейрис четвёртый снова занял своё почётное место на троне и наблюдал, как аристократы достают и ставят перед собой коробки в разноцветных обёртках, проверяя, не помялись ли они. Король, дождавшись, пока все подготовятся, объявил церемонию открытой и решил начать со вступления.

— Сын мой, придумать для тебя последний, общий подарок оказалось делом нелёгким. Ты, вроде бы, ни в чём не нуждаешься! Я советовался со всеми, чьё мнение считал достойным, но ни одного нормального предложения так и не поступило. Некоторые подсказывали мне подарить деньги. Деньги? Банально. Да и зачем тебе Нибируанские деньги здесь, на Земле? Другие советовали подарить тебе какое-нибудь приключение, яркие эмоции. Но и этого добра у тебя навалом! Сегодня ты выбрался на земную поверхность и удачно поохотился в Арктике, через несколько дней ты выступишь на Космических Играх, а через месяц, я в этом уверен, ты станешь Земледельцем и отправишься на своё первое задание! Это ли не приключения? Я уже было отчаялся, думал, придётся ограничиться карточкой и дроидом, как вдруг мне позвонил твой дядя и сообщил, что знает выход. Да, без него мы бы никогда не догадались, чтό для тебя есть «достойный подарок»!

После этих слов монарха министр обороны вытащил из-под стола внушительных размеров чёрный дипломат, на крышке которого красовалась позолоченная латинская буква «S», и, подойдя, вручил его имениннику.

— Набор класса «S»? Для выполнения особо опасных миссий на Земле? Что ж, вы действительно не прогадали с подарком! — сказал Фейрис четвёртый. — Он мне очень пригодится, когда я стану Земледельцем!

Со свойственной ему нетерпеливостью, младший принц откинул крышку, и сильно удивился, так как дипломат был пуст.

— Здесь ничего нет! — голосом, полным непонимания, воскликнул он.

— Это ненадолго! — намекнул ему министр обороны.

— Видишь ли, сын мой, — объяснял король, пока министр возвращался на своё место. — это общий подарок, поэтому и дарить мы его будем все вместе.

Церемония длилась даже больше, чем опера — почти два часа. Фейрис первый с перерывом в несколько секунд объявлял одну из присутствующих высокопоставленных персон, и эта персона с коробкой в руках подходила к принцу и клала принесённую вещь в её ячейку в дипломате, взамен получая от именинника слова благодарности и рукопожатие. Смысл такой долгой церемонии был даже не в заполнении дипломата, а в личном знакомстве Фейриса четвёртого с гостями, которые все, как один, желали «отметиться» перед монархом. Полностью укомплектованный набор класса «S» стал как бы приятным дополнением к этому. Именинник с самого начала догадывался, что в дипломате соберётся неповторимая, эксклюзивная коллекция предметов, так необходимых настоящему Земледельцу при выполнении его долга. И он не ошибся. Грамотно используя все предметы из этого дипломата, бывалый Земледелец мог бы одновременно и развязать мировую войну на Земле, и предотвратить таковую. Лишь некоторыми, самыми заурядными отсюда вещами принц пользовался на тренировках, а о действии остальных ему оставалось только догадываться.

Как только церемония закончилась, отец, брат, дядя и гости снова объявили пир.

* * *

Дождавшись четырёх часов дня, именинник незаметно улизнул из главного зала со своим подарком-дипломатом и отправился на тринадцатый ярус, на встречу с министром. Этот тринадцатый ярус представлял из себя длинную изогнутую галерею, протянувшуюся от «хвостового плавника» до самого «носа» базы вдоль множества иллюминаторов. Галерея эта была настолько узка, что четверо неоатлантов в ряд не смогли бы здесь протиснуться. На её левой стене были вывешены портреты великих Земледельцев, служивших на «Ките» в разные времена — своеобразная «доска почёта».

Сэр Октавиан уже ждал Фейриса четвёртого, стоя у одного из иллюминаторов, всматриваясь в океанские глубины и напряжённо что-то разглядывая.

— Вы опоздали на две минуты и тридцать одну секунду… — проговорил министр, как только принц приблизился к нему. — Ну, ничего, по случаю дня рождения вам простительно.

— Что вы там увидели? — спросил именинник, которому было непонятно столь пристальное внимание министра к какому-то объекту за стеклом.

— О, отсюда открывается такой прекрасный вид… Посмотрите, если интересно.

Принц подошёл к соседнему иллюминатору. Сэр Октавиан подсказал, что смотреть надо вниз. Там, на глубине, оказалось… кладбище подводных лодок. Их здесь были сотни, они лежали горками, переломанные напополам, разбитые на кусочки, дно было полностью покрыто их ржавым, искорёженным металлом.

— На протяжении вот уже более полувека сюда, пытаясь уничтожить «Кит», приплывают человеческие субмарины, — рассказывал министр. — Но их встречают звуковым оружием. Им просто сминает корпуса! Разумеется, у землян нет ни единого шанса, и они это поняли, поэтому в последнее время сюда приплывают только беспилотники — они проверяют, стоит ли база на месте.

— Весьма занятная история, — отметил Фейрис четвёртый. — Но мы здесь всё же по другому поводу. Где ваш обещанный подарок?

Сэр Октавиан засунул руку в нагрудный карман пиджака и вытащил оттуда золотые часы с толстым ремешком из змеиной кожи. На циферблате был нарисован герб Земледельцев — белый фон, планета Земля, окружённая лавровыми листьями, и две перекрещённые на ней шпаги.

— Нет!!! Я не приму это!!! — вскричал младший принц, сразу догадавшись о предназначении предмета и оттолкнув руку министра. — Часы со считывателем эмоций! Да они уже пятьсот лет как запрещены! Теперь я понимаю, почему вы не подарили их на церемонии! Конечно, вас бы сразу арестовали! Откуда они вообще у вас взялись?!

— Мы конфисковали их у одного криминального авторитета, — спокойно отвечал сэр Октавиан. — Мой господин, примерьте их…

— Вы хоть понимаете, какие будут последствия?! — не унимался Фейрис четвёртый. — Это ведь нарушение декларации о свободе мысли! Вплоть до Межгалактического суда!

— Вам это не грозит, поверьте, эти часы очень хорошо маскируются под обычные, возьмите их, — продолжал уговаривать министр.

Больше минуты они горячо спорили, пытаясь определить, можно ли и насколько опасно носить часы со считывателем эмоций. В конце концов сэру Октавиану с его ораторским талантом удалось убедить принца, и тот согласился надеть свой подарок.

— Вас даже никто не заподозрит! Вы же сын короля неоатлантов, разве станет кто-нибудь проверять столь благородного представителя нашей расы?

— Если я буду их носить, мне будет в пору усомниться в моём благородстве, — заметил именинник, рассматривая запретные часы на своём левом запястье.

— Здесь, на Земле, можно всё! В декларации же не прописано, что нельзя считывать эмоции землян! — снова доказывал свою точку зрения министр. — Земледельцев крайне редко проверяют межгалактические комиссии! Даже если что-то подобное случится, ваш брат вас спасёт! Он без пяти минут полноправный король!

— Ну допустим… И что же они могут считать?

— Всё, что угодно! От злости до любви! Любое душевное состояние того, кто рядом с вами! Плюс встроенный детектор лжи! По-моему, весьма полезная вещица в вашем будущем «ремесле».

После этих слов циферблат перекрасился в жёлтый. Не дожидаясь вопроса принца, сэр Октавиан пояснил:

— Это отражение моей радости! Вам ведь понравился мой подарок, я это чувствую!

— Понятно… А какие ещё цвета бывают?

— Вот, — тут министр протянул имениннику свёрнутый в свиток листок бумаги. — Это список всех цветов, в которые они могут перекраситься, и пояснения к ним.

Фейрис четвёртый положил свиток в дипломат, и, попрощавшись с Октавианом, хотел было удалиться, но тот вдруг ухватил его за рукав и прошептал:

— Мой господин, а не хотите ли вы побывать… в настоящем человеческом городе?

Принц резко обернулся, как будто его ударили током.

— Что вы сказали? — переспросил он, хотя всё прекрасно слышал.

— Из надёжных источников мне известно, — будто крадучись, всё тем же шепотом продолжал министр. — Что поглядеть на цивилизацию людей изнутри было и остаётся вашей самой сокровенной мечтой. И я хочу помочь вам её исполнить, тем более, у нас уже есть всё необходимое! Ваш корабль, «Сокол», на котором вы с дядей приплыли сюда, вы же умеете управлять им?

— Погодите-ка… Вы предлагаете мне тайно покинуть «Кит»?! — ужаснулся именинник после небольшой паузы. — Самовольно подняться на поверхность?! Уж извините, но это просто безумие! Во-первых, за ангаром круглосуточно следит дежурный Земледелец. Он не выпустит меня просто так! И даже если я каким-то чудом выберусь… отец будет в ярости! Он будет в ярости, даже если я только попытаюсь уплыть без его ведома! Это прямое нарушение безопасности династии! Нам эта выходка с рук не сойдёт. При его знаменитом характере… вам тоже достанется!

Сэр Октавиан лучше всех во вселенной знал, что такое «знаменитый характер» короля неоатлантов, ведь именно его министерство проводило расследования и расправы над «неугодными» и «потенциально опасными» личностями. Меньше всего ему хотелось провиниться перед монархом! Подталкивать его любимого сына к отправке на поверхность и быть в этом уличённым — это было бы преступление против государства!

— Не думайте, что я настолько близорук, — сказал министр. — Конечно же, я всё это продумал. С вашим отцом мы поступим вот как: уже когда вы покинете базу, я подойду к нему и объясню, что вы уплыли обратно на «Медузу»! Что вам внезапно надоело праздновать! Да, он сильно удивится… но у него нет причин не доверять моим словам. Я ведь его ближайший помощник! А что дежурный… Это гораздо легче. Любой подданный империи теперь боится меня, как огня! Моей просьбы будет вполне достаточно. «Пасть» откроется, вы уплывёте… Осечки не будет!

Фейрис четвёртый погрузился в раздумье. Идея, предложенная министром, не давала ему покоя. И вправду, когда ещё представится возможность свободно побродить по человеческому городу, не выполняя никакой миссии и не подвергаясь опасности, ежесекундно там сопровождающей каждого Земледельца? Праздник на «Ките» будет длиться три дня, этого вполне достаточно для небольшой «экскурсии»! Однако и под гнев короля принцу попадать вовсе не хотелось.

— А вдруг они… Всё же… Решат проверить? — усомнился он. — Отец, брат, дядя…

— В этом случае они позвонят вам на передатчик. Найдите тихое место и объясните, что вы у себя в каюте! И успейте вернуться на «Медузу» до того, как закончится праздник. Вот и весь фокус!

— Хе… — именинник всё больше смелел. — Это вы здорово придумали! Но вы так рискуете…

Октавиан рассмеялся.

— Считайте это ещё одним подарком от меня! Дерзайте, господин принц, пока можете! Наберитесь впечатлений до отвала, для этого и существуют дни рождения!

— И всё-таки, объясните честно: зачем вам это надо? — продолжал сомневаться Фейрис.

— Вы мне не доверяете?

— Я не верю в ваше бескорыстие, — поправил его младший принц.

— Что ж… вы правы, я никогда ничего не делаю просто так, — признал министр. — Понимаете ли, в истории… бывает всякое… Иногда и младший принц в семье внезапно восходит на трон! В таких случаях лучше быть с ним в хороших отношениях.

— Вы зарабатываете себе моё расположение? — догадался Фейрис четвёртый. — Для этого вы помогаете мне исполнить мою главную мечту?

— Можете называть это и так. Я просто хочу… отпечататься в вашей памяти в позитивном свете! Так вы готовы? — спросил Октавиан, чувствуя, что принц уже достаточно загорелся идеей.

— Хм… Даже не знаю, что сказать… — замялся Фейрис четвёртый, хотя в душе уже всё решил. — В общем-то, я никогда не боялся… Что-нибудь нарушить… Я поплыву наверх! — объявил он наконец. — Но в ваших интересах оставить это строжайшей тайной. Иначе я разделю с вами гнев отца! — пригрозил он министру напоследок.

* * *

Поборов все оставшиеся сомнения, младший принц отправился в ангарный отсек. Он помнил, что внутри «Сокола» его ожидает один из его подарков — экспериментальный дроид модель-132 по имени Михаил. Знакомство с этим чудом техники интересовало Фейриса четвёртого ничуть не меньше, чем предстоящее путешествие по миру людей. Он до сих пор не забыл страшные легенды, которые дядя рассказал ему в детстве, об ужасающих сверхроботах, однажды истребивших половину расы атлантов, и это воспоминание будоражило его воображение. Отыскав свой корабль среди десятков звездолётов гостей и открыв входную дверь, именинник прошёл в переднее отделение, кабину пилотов. Там он и встретил своего «терминатора».

Михаил стоял около приборной панели спиной к двери, склонившись над кнопками. Дроид оказался коротко подстриженным блондином, примерно одного роста и на вид одного возраста с Фейрисом четвёртым, телосложение его уже по изначальной задумке разработчиков было спортивным, идеально симметричным и пропорциональным. Одет он был в простую, повседневную одежду без тени богатства или чопорности. Услышав дверь, Михаил обернулся. Увидев перед собой Фейриса четвёртого, он тут же сделал шаг ему навстречу и широко заулыбался, обнажив свои неестественно белые зубы. Удивителен был его цвет глаз: вместо ярко-зелёного, как у всех представителей атлантических рас — тёмно-карий.

— Привет, — проронил именинник, не зная, с чего начать разговор.

— Ну здравствуй, младший принц неоатлантов! — шутливо произнеся громкий титул, поприветствовал его дроид.

Подойдя ближе и подкрепив приветствие рукопожатием, Михаил вдруг заметил дипломат с набором класса «S».

— Это… твой подарок? — спросил он поражённо.

— От олигархов, — подтвердил именинник, пока ещё настороженно присматривавшийся к своему собеседнику.

— Ну, я, собственно, и не сомневался. Это же набор шпионских вещичек для Земледельцев, да? Ценная штука… Можно глянуть?

Принц протянул дипломат дроиду. Тот на весу открыл его и, пробежав глазами по предметам, завистливо цокнул. Пробормотав ещё что-то насчёт важности и дороговизны набора, Михаил захлопнул крышку.

— Ой, что же это я? Совсем забыл! — отставив дипломат, воскликнул дроид. — Мы же не представились!

— Не стоит, — заверил Фейрис. — Я думаю, нам обоим уже выдали предостаточно информации друг о друге. Ты — Михаил, модель сто тридцать два, единственный в своём роде мыслящий дроид…

— Можно просто: Миша. А ты — Фейрис четвёртый, сын Фейриса первого, будущий участник Космических Игр и генерал Земледельцев!

— Надеюсь… — мечтательно вздохнул младший принц. — И да: номер можно пропускать.

— Вот и познакомились, Фейрис! — с довольным видом проговорил дроид. — Кстати, я, если честно, ждал твоего прихода несколько позже. Разве праздник так быстро закончился?

— Нет, мой новый друг… Что-то мне подсказывает, что он только начинается! — воскликнул именинник и тут же рассказал дроиду о плане побега.

Михаил покачал головой, многозначительно хмыкнул и с умным видом уселся в кресло второго пилота. Вероятно, в данный момент он просчитывал риски предложенной авантюры. Фейрис четвёртый безмолвно стоял рядом, ожидая ответа, поддержит ли его его новый знакомый. «Странно, я даже боюсь приказать ему что-то, — думал он. — А ведь это — мой личный дроид-охранник… Другому бы сказал — летим, и дело с концом, а этот… Странный подарок, брат!»

Но тут дроид заговорил.

— Ну, может и прав этот твой сэр Октавиан… Возможность редкая и причём очень заманчивая… Одиночный выход тебе разрешат в лучшем случае лет через двадцать… Ладно, если мы не будем слишком долго увлекаться этим счастьем, то поплыли! — произнёс он своё окончательное решение.

На принца накатились волны радости. Он будет не один в своих похождениях! С Михаилом его путешествие определённо станет более интересным, а как дроид-охранник, он также сможет защитить своего хозяина от любой опасности, подстерегающей его там, наверху. И тут Михаил задал вопрос, о котором сам Фейрис даже не задумывался.

— А в какой именно город мы отправимся?

— Хм… — опешил Фейрис. — Если честно, не знаю… Посмотри на карте, где ближайший, туда и поплывём.

— Ближайший? Почему? Мы вполне можем посетить любую земную столицу!

— Что мне до столиц! Мне хочется увидеть, как живут обычные земляне.

— Хорошо, будь по-твоему…

Пока дроид искал в бортовом компьютере карту северного полярного круга, младший принц ушёл переодеваться. Привлекать лишнее внимание на поверхности в своём роскошном парадном костюме Фейрису явно не хотелось. Когда он вернулся в типичной одежде землянина — всё необходимое имелось в гардеробе, — Михаил уже определил расстояние до всех ближайших населённых пунктов и пришёл к однозначному выводу.

— Мурманск! — провозгласил он будто бы даже радостно. — Крупнейший человеческий город за полярным кругом!

— Прекрасно! — согласился Фейрис. — Настраивай автопилот и выплываем!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 4

Восстание землян

Дверь центрального входа на двадцать первый ярус медленно приоткрылась. В щёлку заглянули чьи-то хитрые, довольные глаза. В зале под стеклянным куполом, где ещё несколько минут назад царило веселье, откуда доносились смех и разговоры, сейчас было на удивление тихо — все будто вымерли. Глаза моргнули и исчезли. В тот же миг дверь распахнулась настежь, и в помещение влетел собственной персоной министр внутренних дел Нибируанской Империи. Сэр Октавиан был до крайности весел. Он прекрасно знал, что произошло с аристократами и почему они молчат, но ему до сих пор было сложно поверить в свой успех.

Гости были усыплены. Министр, уперев руки в боки и воскликнув: «Красота!», окинул их победным взглядом. Триста влиятельнейших неоатлантов, включая своего короля, престолонаследника и генерала Земледельцев, мирно посапывали, лёжа на холодном полу в странных позах, с раскинутыми в стороны руками и ногами, или уткнувшись носом в стол или свои тарелки. Заметив монарха, уснувшего лицом в посудине с салатом, и Фейриса третьего, лежащего возле него на животе, сэр Октавиан оглушительно засмеялся, да так заливисто, будто кто-то нарочно его щекотал. Радость эта была непродолжительной. Случайно шагнув вперёд, министр вступил в странную красную лужицу. Это было вино, оно вытекало из опрокинутой каким-то гостем бутылки. Брызги испачкали чистейшие брюки Октавиана, и он уже хотел было выругаться, но, вспомнив, какую неоценимую услугу оказала ему эта жидкость, наоборот, ласково похвалил её:

— Благодарю! — министр в шутку, явно дурачась, сделал перед лужей придворный поклон.

Всё ещё вне себя от счастья, что его план удался, сэр Октавиан пнул разбитую бутылку подальше, и вдруг его внимание привлёк трон, сияющий золотыми отблесками за самым дальним от входа столом. Министру захотелось отдохнуть на нём, пока он дожидается звонка от своих сообщников.

* * *

Месяцем ранее в лаборатории министерства внутренних дел по приказу сэра Октавиана было выведено уникальное, сверхмощное снотворное, которое нельзя было вычислить ни одним из имеющихся у неоатлантов тестов, если оно растворялось в спиртосодержащем напитке. Министр не готовился тем самым именно ко дню рождения младшего принца, хотя и был давно извещён о надвигающемся празднике. Он задумывал отложить препарат до более подходящего случая, но за несколько дней до поездки на Землю ему улыбнулась невиданная удача. Он выведал, что Фейрис первый собирался, забыв о своей былой осторожности, побывать на «Ките» без дроидов-охранников. Тут-то министр и решил применить недавнее изобретение.

Первым пунктом огромного плана Октавиана была операция «Кит» — уничтожение одноименной базы и расправа над всеми её обитателями и гостями. В первую очередь обитателей и гостей надо было усыпить. Министр не знал, в какой последовательности будут идти этапы праздника, поэтому в ход была пущена импровизация. Пока гости собирались на охоту и пока шла церемония вручения подарков, он дважды проникал в продовольственный отсек базы и добавлял по капельке снотворного в каждую из бочек. Предполагалось, что таким образом будут убиты сразу три «зайца»: заснут и все аристократы, и все их семьи, и все пять тысяч Земледельцев. На каждого приглашённого на «Кит» и на самих его обитателей сэр Октавиан заранее раздобыл в архивах МВД полное досье и лично позаботился, чтобы все немногочисленные «трезвенники» в списке каким-то образом лишились доверия монарха.

Всё в корне изменилось, когда дрон принёс имениннику отцовский подарок — конверт с карточкой участника Игр. Осознав ситуацию, министр пришёл в ярость: младший принц внезапно стал полностью неприкасаемой персоной! На время Космических Игр — ближайшие две недели, — его ни в коем случае нельзя было ни похищать, ни уж тем более убивать. Получалось, что план с захватом всей королевской семьи не удастся… Но куда больший ужас Октавиана охватил, когда он начал следить за Фейрисом четвёртым и заметил, что тот ни разу не притронулся к фужеру! Он был единственным участником торжества, досье которого не значилось в архивах, и именно он оказался единственным трезвенником на «Ките»! Учитывая, что все остальные гости и хозяева уже выпили нужную дозу снотворного, это могло испортить всю операцию. Бодрствующий, принц мог оповестить о происшествии Земледельцев с других баз или даже в одиночку остановить запланированное отключение силового поля. Сэр Октавиан стал судорожно придумывать, как избавиться от него, подключал всю свою заговорщицкую смекалку, но ничего путного на ум не приходило. Первую мысль — убить именинника, — он отмёл сразу, ведь смерть будущего участника Космических Игр должна была повлечь за собой весьма неприятные последствия для всей расы: от огромного, опустошительного для казны штрафа в пользу других атлантических рас до начала новой межгалактической войны.

Решение пришло здесь же, на празднике. Во время бала встретившись с генералом Земледельцев и разговорившись с ним, сэр Октавиан узнал всю необходимую информацию. Фейрис второй неосторожно упомянул, что его племянник больше всего в жизни желает очутиться в мире людей и изучить его, что именно для этого он собирается стать Земледельцем. «Желания и мечты — опасная вещь!» — улыбнулся министр, поняв, что выход найден. Оставалось лишь подговорить именинника покинуть базу по доброй воле.

Итог известен. Жажда приключений Фейриса четвёртого всё-таки позволила заговорщикам в лице сэра Октавиана осуществить самое смелое мероприятие со времён убийства королевы.

* * *

Министр вальяжно развалился на троне, закинув ногу за ногу и постукивая пальцами левой руки по подлокотнику. В правой руке он вертел мобильный межгалактический передатчик. Ехидно ухмыляясь, он представлял, что всё дальше пойдёт, как по маслу, что все планы, которые он так долго выстраивал, наконец материализуются. И валяющиеся на полу усыплённые аристократы, на которых он изредка посматривал, добавляли ему уверенности в этих мечтаниях. Вдруг его передатчик зазвонил, и он, встрепенувшись, сел как обычно и ответил.

— Господин министр, как всё прошло? — послышалось из динамика.

— Наилучшим образом! — голосом, не вызывающим сомнений, оповестил своего сообщника сэр Октавиан. — Ваша подводная лодка на подходе?

— Да, часа через полтора будем на месте, можете отключать защиту.

— Положитесь на меня, товарищ адмирал, субмарина подойдёт без единого выстрела! А много ли у вас десанта?

— Более чем достаточно, господин министр, сделайте своё дело и ждите нас. Комитет четырёхсот доверяет вам. Конец связи.

Встав с роскошного сиденья, сэр Октавиан убрал передатчик и отправился в командный пункт.

Завыла сирена. Это министр, добравшись до капитанского мостика, запустил отключение первого слоя силового поля, окружавшего «Кит». Через полчаса из всех громкоговорителей на всех ярусах прозвучало механическое: «Силовое поле отключено!». Теперь сэр Октавиан мог спокойно ждать прибытия субмарины адмирала, качаясь в кресле начальника «Кита».

* * *

Полтора часа спустя раздался долгожданный второй звонок. Министр и без него уже заметил, что подлодка показалась вдали и медленно приближается к базе, поэтому спустился в ангарный отсек — встречать «дорогих гостей» с распростёртыми объятиями. Субмарина, встав менее чем в сотне метров от «Кита», повернулась бортом и открыла люк для высадки десанта. Военные в чёрных водолазных костюмах, с трофейными бластерными автоматами наперевес, один за другим вылезали из этого люка и, выстраиваясь вереницей, перебирая ластами плыли к широко распахнутым воротам неприятельской базы. Министр, глядя на диверсантов сквозь водяную стену, сдерживаемую вторым слоем силового поля, считал их, и насчитал более пятидесяти. Последние четверо, плывущие в «хвосте» этой спецгруппы, несли с собой большой железный ящик с характерным символом ядерного оружия.

Без сопротивления пройдя сквозь второй слой поля, десант дружно поприветствовал сэра Октавиана и остановился в ожидании адмирала.

Адмирал явился вместе с последними четырьмя солдатами — долг требовал ни на секунду не выпускать бомбу из виду. Командир наёмников тайного мирового правительства, по фамилии Джонс, был мужчиной, как он сам выражался, «в полном расцвете карьеры». Он был невысок, полноват и лыс, голова у него была почти в форме идеального шара, а глаза выпучены, но главной его особенностью были, конечно же, полностью скрывавшие рот пышные, закрученные рыжие усы, которыми адмирал очень гордился и не смущался даже тем, что из-за них его речь становилась глухой и почти невнятной. По-дружески обнявшись с министром и поздравив его с их общим успехом, он осмотрел смертоносный ящик и, убедившись, что на том не появилось ни царапинки, отдал приказ угонять звездолёты из ангара.

— Ну что же, Октавиан, ты превзошёл все ожидания! — заговорил адмирал, когда они отошли от диверсантов немного в сторону. — Я стою внутри главной базы Земледельцев… и у меня с собой полсотни солдат и настоящая атомная бомба! Ты — гений своего дела!

— Не стоит! — произнёс заговорщик наигранно скромно. — Это лишь… моя часть сделки.

— Не прикидывайся, ты и сам этим жутко гордишься! — Джонс, смеясь, похлопал Октавиана по плечу. — Сработать так чисто, без единого выстрела провернуть такую операцию… Это просто талант! Всё ведь получилось идеально, я правильно понимаю? У тебя здесь не было никаких форс-мажоров?

— Всё сработало, как часы, Джонс, — сказал министр. — Я всех быстро усыпил и отключил защиту. Есть только одна… маленькая… загвоздка…

— И какая же? — насторожился адмирал.

— Фейрис четвёртый уплыл на своём звездолёте, — признался Октавиан. — Я лично его на это подтолкнул.

— Как?! — вскрикнул Джонс так громко, что несколько солдат, взламывавших корабли аристократов, тут же испуганно обернулись. — Это же младший принц! Зачем ты позволил ему уйти?!

— Понимаешь ли, он внезапно стал абсолютно неприкасаемым… Его отец подарил ему карточку участника Космических Игр! Это такие… Ай, ладно, всё равно не поймёшь.

— Мне неважно, почему так случилось. Мне важно следствие! Получается, у нас в плену будет не вся королевская семья?! Это ведь может поставить твой план под угрозу! Ты сам не подумал?!

— Фейрису четвёртому только сегодня исполнилось восемнадцать. Он мальчишка! Мы убьём его сразу после окончания Игр. Он ничем не сможет нам помешать, — пообещал министр, хотя и сам был не до конца уверен в этом.

Вскоре ангар опустел. Звездолёты аристократов были выведены наружу и переданы под управление специально обученных пилотов, привезённых на субмарине. Теперь солдаты-диверсанты были предоставлены сами себе и с удовольствием грабили базу своих извечных противников. Пробегая взад-вперёд по отсеку и ныряя в водяную стену с целыми мешками серебряных ложек, золотых кубков, украшений и прочих сокровищ, собранных со всех двадцати ярусов, наёмники невольно прислушивались к беседе сэра Октавиана с адмиралом. Им хотелось, чтобы те дали им побольше времени на мародёрство и пока не отдавали приказ об активации бомбы, после которого «Кит» надо было срочно покидать. К их счастью, главари восстания вовсе не собирались включать «обратный отсчёт», у них было ещё много тем для разговора. В первую очередь Джонс задавал вопросы о мире неоатлантов, об их государственном устройстве и, самое главное, о способе, которым министр хотел захватить там власть. Сэр Октавиан отвечал нехотя, сознавая, что его товарищ — всего лишь исполнитель, винтик в огромной машине революции, и знать всю правду ему необязательно, но истинное восхищение талантом министра плести интриги вселенского масштаба заставляло его шаг за шагом открывать перед ним всё новые и новые детали собственного плана. Ещё Джонс спрашивал о тайном мировом правительстве, о том, что оно из себя представляет и чем занимается. Несмотря на строгий запрет, сэр Октавиан всё же посвятил его в некоторые наименее секретные аспекты деятельности Комитета, а также рассказал про его переговоры с неоатлантами, по большей части заканчивавшиеся грандиозными провалами и ещё сильнее разжигавшие взаимную неприязнь между двумя расами.

— Послушай, друг, — начал адмирал, несколько смущённый могуществом своего собеседника. — Ты же после нашей операции отправишься на ещё одно заседание с докладом о первой победе, да?

— Да, так и есть. А что?

— Ну, я просто… Попросить тебя хотел… Ты ведь можешь сделать кое-что для меня?

— Я слушаю, — заинтересовался министр.

— Мне всегда было любопытно посмотреть на них… на их логово, их работу… Ты не мог бы…

— Всё ясно, — опередил его Октавиан. — Не волнуйся, я обеспечу тебе присутствие на заседании.

— Не перестаю благодарить судьбу за наше знакомство! — радостно воскликнул Джонс. — Ты уж меня пойми, они — величайший секрет всех времён и народов!

— Секреты… Есть и поинтереснее… — задумчиво проговорил министр и знаком показал Джонсу подойти как можно ближе. Продолжил он уже шёпотом. — Я краем уха слышал, что в случае удачного завершения кампании тебя могут даже принять в Комитет, вверить тебе не только флот, но и всю будущую объединенную земную армию. Понимаешь… перспективы? Если подсуетишься — у тебя будет шанс стать новым Председателем!

Адмирал просиял. Далеко не каждому смертному представлялась подобная возможность! Разумеется, он тут же поклялся сам себе, что доведёт дело до конца, и Земледельцы будут навсегда искоренены с его родной планеты…

Глава 5

Запретный мир

«Сокол» плыл, рассекая холодные воды словно пущенная из арбалета стрела. До выбранного беглецами города людей — Мурманска, — оставалось около пятисот километров, преодолеть которые даже на минимальной скорости возможно было меньше чем за час.

Плавание уже подходило к концу. Проведя вместе относительно немного времени, владелец «Сокола» и его дроид-охранник без труда сумели найти общий язык, и, казалось, уже чувствовали себя давнишними друзьями. Они сидели в заднем отсеке, обедали и непринужденно болтали о прошедшем празднике и о предстоящей высадке. На столе перед ними лежал набор класса «S», и они с увлечением осматривали состояние предметов, его составляющих. После обеда Фейрис похвалился перед Михаилом своей коллекцией оружия, сложенной в хранилище в правом крыле корабля. Высоко оценив её, дроид попросил выделить ему пару бластеров, чтобы в экстренном случае защитить их обоих на поверхности. Сначала принц отказывался расставаться с экземплярами из своего собрания, ссылаясь на то, что в дипломате достаточно средств самозащиты, но Михаил стоял на своём. Никогда ещё Фейрису не приходилось видеть дроида, считающего, что хозяин может быть неправ! После минутного раздумья принц протянул другу оружие — два замаскированных под земные пистолеты бластера в кобурах с выжженными гербами Земледельцев. Михаил закрепил их с внутренней стороны своей лёгкой куртки и, улыбнувшись, заявил, что для высадки ему больше ничего не нужно. Фейрис тоже решил не сильно загружаться снаряжением и, взяв только набор класса «S», присоединился к дроиду, уже в нетерпении стоявшему у выхода.

* * *

Звездолёт залёг на дно Кольского залива и при помощи особой технологии раздвинул воды, образовав между собой и берегом широкий коридор. Дверь резко отъехала вбок, и товарищи сломя голову бросились вперёд, чтобы как можно скорее скрыть следы своего присутствия. Разбрасывая ногами изредка попадавшиеся им разбитые бутылки, жестяные банки и обломки деревяшек, они быстро преодолели этот недлинный участок. Перепрыгнув с дипломатом в руках через гигантскую прогнившую корягу, лежавшую на пути, Фейрис приземлился на тёмный, вязкий от влаги прибрежный грунт, и утонул в нём обеими подошвами. С громкими булькающими звуками вырвав кроссовки из почвы и встав на более сухое место, принц посмотрел сначала на остановившегося рядом с ним дроида, потом на оставшийся позади коридор. Водяные стены последнего постепенно сомкнулись, и «Сокол», войдя в «спящий режим», стал дожидаться возвращения хозяев. Фейрис, несказанно обрадованный успешной высадкой, втянул носом прохладный воздух и огляделся по сторонам. Земляной берег, весь усыпанный камнями и валунами разных размеров, в длину тянулся до самого горизонта. Ширина его из-за отлива превышала два десятка метров. От незатопляемой территории берег отделялся рощицей невысоких широколиственных деревьев. Влево наискосок, примерно в трёхстах шагах от воды, возвышались крыши нескольких двухэтажных кирпичных домов. Вероятно, это была часть какого-то посёлка. Достаточно изучив поверхность, Фейрис поднял глаза на небо. Оно было по-летнему ясным, почти без облаков, солнце светило ярко, но грело весьма слабо, как это обычно бывает в этих широтах в это время года.

— Фейрис! — отвлёк принца дроид. — Компьютер ошибся. Мы не по ту сторону залива!

— Как это «не по ту»? — спросил Фейрис, но, развернувшись к воде, всё понял сам.

Теперь наконец выяснилось, что «Сокол», просканировав местность и обнаружив множество свидетелей, самостоятельно принял решение высадить их на противоположном от Мурманска берегу. С точки, на которой стояли товарищи, открывался прекрасный вид на порт, было видно, как суетятся на пристани рабочие, как двигаются подъёмные краны, разгружая приставшую баржу, как идёт вверх по течению военный крейсер в сопровождении двух катеров и даже как вдали едут по шоссе машины. Принц мог бы ещё долго вглядываться вдаль, распознавая другие интересные для него детали, но Михаил, ждавший от своего спутника совета, вновь не дал ему наслаждаться моментом.

— И что нам теперь делать? — в голосе его чувствовалось немалое разочарование. — Чтобы пешком добраться до моста и пересечь залив, понадобится много времени, может, даже несколько часов!

Бросив взгляд на мост, видневшийся на горизонте, Фейрис предложил для начала осмотреть населённый пункт, в районе которого они оказались по усмотрению звездолёта.

— Может, и здесь найдётся что-нибудь… невероятное! — предположил он.

Дроид, хоть и считал эту идею мягко говоря безынтересной, всё же не решился ничего возразить другу, и они вместе пошли в сторону кирпичных домов. Без приключений им удалось прожить только первые десять секунд. На одном из далёких зданий внезапно возник маленький слепящий огонёк, будто бы уменьшенная копия солнца. Он промелькнул перед Михаилом и тут же исчез, и тут же опять появился и снова пропал. Это повторилось дважды, причём с разными временными промежутками. Столь странная, по всей видимости, неестественная игра света заставила дроида сначала задуматься, а потом содрогнуться от ужаса. Каждая секунда и для него, и для Фейриса сейчас могла стать последней!

— Ложись!!! — крикнул Михаил, накинувшись на принца и повалив его на землю, под спасительный заслон деревьев. Ползком добравшись до рощи, дроид вытащил из куртки бластер, приподнялся на согнутых ногах и сконцентрировался на одному ему известной точке.

— Что это было? Что ты там увидел? — прошептал Фейрис с округлёнными от удивления глазами, встав, подобрав дипломат и отойдя к деревьям.

— Это был блик, — так же тихо отвечал дроид, сам не понимая, зачем они перешёптываются в полном одиночестве. — Блик на очень мощной увеличительной линзе, я не могу ошибаться! Создатели специально учили меня отличать эти блики от остальных, чтобы я мог замечать снайпера на расстоянии!

— Откуда здесь взяться снайперу?! — прошипел, негодуя из-за излишней осторожности своего телохранителя, принц. — Ты, может, думаешь, у людей в каждом доме на чердаке снайперы сидят?! Чушь всё это!

С этими словами Фейрис открыл набор класса «S» и отцепил бинокль. Найдя довольно обширный просвет в листве прикрывавшего их дерева, он последовательно изучил все дома в поле зрения и легко нашёл то, что так испугало его друга. Теперь можно было от души посмеяться над чрезмерной подозрительностью Михаила, но Фейрис этого делать не стал. Он осознавал, что будь это настоящий человеческий снайпер, дроид и вправду спас бы ему жизнь, и что укорять за такую преданность было бы просто глупо.

— Хочешь посмотреть твоего «стрелка» — подойди, — без единого намёка на усмешку подозвал товарища принц.

Бинокль умел раздвигаться, поэтому друзья, соприкасаясь головами, могли одновременно смотреть каждый в свой окуляр. Глазам, вернее, глазу Михаила, как и Фейриса, предстал двухэтажный дом с красной черепичной крышей, от второго этажа которого на два-три метра в сторону берега отходил широкий полукруглый балкон с оградкой по краю, подпираемый снизу тремя толстыми железными столбами. В самом центре балкона на треноге был установлен телескоп, блик от линзы которого и напугал дроида до полусмерти, а позади телескопа стоял человек. Судя по всему, девушка. Она не смотрела в небо или на город, нет, судя по тому, как был наклонён прибор, она наблюдала за берегом и прилежащими к нему участками, и по поведению её было видно, что она что-то настойчиво ищет. Из-за трепетавших на ветру листьев, постоянно закрывавших обзор, было сложно различить, во что она была одета и как она выглядит, но товарищи, опираясь на стройную фигуру и энергичность движений, посчитали, что та совсем юна. Впрочем, их гораздо больше заботил главный вопрос, тотчас возникший у них в мыслях.

— А что, если она заметила нашу высадку?.. — похолодел принц.

— Это вполне возможно, — согласился Михаил. — Она много раз поворачивается в ту сторону, где мы выходили из-под воды.

— Да уж, везунчики… Ну почему именно на нашем пути — и вдруг телескоп?! Откуда он вообще здесь взялся?! Ни у кого из Земледельцев так ни разу не было!

— Откуда мне знать? Мало ли у кого телескоп на балконе стоит… Может, это её хобби.

— А что, если она засняла «Сокол» на видео?! Тогда вся наша секретность — пустой звук, нам придётся вернуться! — начинал волноваться Фейрис, которому вовсе не хотелось покидать этот мир, толком ни на что здесь не насмотревшись.

— Прикажете устранить проблему? — с готовностью предложил дроид, отстраняясь от бинокля и вытягивая вперёд руку с бластером.

— Нет!!! — вскрикнул принц и вцепился в руку товарища, чтобы опустить оружие. Дроид послушался и убрал бластер в кобуру.

Пройдя рощу насквозь, товарищи очутились у широкой асфальтированной дороги. Вдоль шоссе почти впритык друг к другу тянулись одноэтажные домики, окружённые огородами, и даже избушки, некоторые аж на четверть просевшие в грунт. Дорога, как и вся улица, сейчас была безлюдной и тихой, только метрах в двухстах вниз по трассе из-за поворота показался небольшой грузовик. Дроид было потянул принца влево, по-видимому, думая отправиться к мосту и потом скрыться в городе, но Фейрис не дался. Михаил, с опаской оглянувшись на дом с красной крышей, спросил, почему он медлит.

— Я вот что подумал… Нам ведь не обязательно убегать! У меня в наборе есть одна интересная вещица — механическая муха, помнишь?

— Помню, но чем она нам пригодится?

— Мухой можно управлять дистанционно… — подсказывал принц. — Она может незамеченной пробраться в любое помещение и не вызвать подозрения… с её помощью можно вести аудио- и видеосъёмку…

— Ты хочешь получить подтверждение, что она нас видела? — догадался дроид.

— Да. Если повезёт, мы услышим, как она рассказывает о нашем появлении кому-нибудь. Будем надеяться…

— И что мы сделаем, если получим доказательства? Я так понял, ты не разрешишь применять бластеры, но что же вместо этого?

— На подобный случай у Земледельцев есть один проверенный метод. Действует безошибочно! — обнадёжил дроида его спутник. — Сработаем чисто — и об этом инциденте с высадкой никто и не вспомнит.

Товарищи всё же решили уйти подальше от злополучного дома. Они перешли дорогу и, протиснувшись между заборами двух граничащих участков, направились к лесу, окружавшему посёлок со стороны суши. Это была инициатива Фейриса: во-первых, оттуда можно было управлять мухой, не опасаясь вызвать к пульту управления чей-либо интерес, а во-вторых, ему просто хотелось прогуляться среди увиденных им впервые живых растений, источавших в этот летний день какой-то особый, почти неуловимый аромат свежести и благоухания. Лес, конечно, обманул некоторые ожидания принца, когда тот в него зашёл. Это была не знаменитая дремучая сибирская тайга, которую наперебой расхваливали все Земледельцы за её нетронутость и молчаливое величие, здесь не было густых, не пропускающих света чащоб, не было и исполинских деревьев, ствол которых не получится обхватить двумя руками. В северном лесу всё было иначе. То тут, то там встречались обширные пустоши, поляны, травы еле доставали до щиколоток, редкое дерево было в два раза выше роста путников, на глаза часто попадались протоптанные тропинки и колеи от колёс, свидетельствовавшие о близком присутствии человека, но зато отовсюду доносилось пение птиц, и весь лес был пронизан солнечными лучами, будто полотно — золотыми нитками.

Углубившись более чем на километр, товарищи решили остановиться. Они устроились рядом на двух близко стоящих пнях, открыли дипломат и достали из него коробочку с механической мухой. В той же коробочке снизу лежал сложенный в несколько раз планшет управления.

— Ну что же, можем начинать! — сказал дроид, взяв планшет, и положил муху перед собой на землю.

Фейрис посмотрел на экран планшета, где высвечивался красный кружок с надписью «Пуск», и скомандовал взлетать. Как только Михаил слегка дотронулся до «пуска», муха зажужжала, прямо как настоящая, и взмыла ввысь, в считанные секунды сделавшись недосягаемой для взоров товарищей. Тут же весь экран вспыхнул, и перед ними в отличном качестве возникла картинка, в режиме реального времени поступавшая от крохотного шпиона.

— Вон! Вон тот дом! — воскликнул принц, ткнув в самую яркую крышу.

Дроид провёл по экрану, и муха, резко снизившись, произвела облёт вокруг дома, выискивая открытое окно. Таковое, к счастью, отыскалось, и летучему шпиону не пришлось подобно пуле с разгону пробивать стекло, чтобы попасть внутрь. Для начала были осмотрены все помещения. На первом этаже располагалась просторная, уютно обставленная гостиная, совмещённая со столовой, в которой сейчас обедали уже известная товарищам обладательница телескопа и дама лет пятидесяти, по всей видимости, её мать. Кроме того, тут были ещё кухня, кладовка и ванная, а на втором этаже, куда вела деревянная винтовая лестница, размещались три спальни, выходящие дверьми в длинный коридор. Убедившись, что в доме больше никто не живёт, Михаил отправил муху обратно, проследить, о чём разговаривали две землянки. Крохотный шпион устроился на люстре и сосредоточил всю энергию на микрофонах, а друзья со своей стороны прижались к динамикам, стараясь различить каждый звук.

Не прошло и пяти минут, как все самые худшие их опасения подтвердились. Покончив с десертом, прекрасная незнакомка, имени которой они пока что не знали, откинулась на диванные подушки и завела разговор, стартовавший так:

— Какая всё-таки полезная вещь — телескоп… Не зря мы его покупали…

— Опять что-то интересное заметила? — мигом догадалась её мать. — Ну, не тяни, рассказывай, ты знаешь, мне всегда это любопытно.

— Ой, не знаю, поверишь ли… — протянула девушка.

— Лизонька! — с упрёком сказала женщина. — Разве я хоть когда-нибудь тебе не доверяла?

«Лизонька» закатила глаза, силясь воскресить в памяти хотя бы один подобный случай, чтобы сейчас, в такой подходящий момент, напомнить о нём матери. На несколько мгновений её блуждавший по комнате взор остановился на крупной мухе, неподвижно сидевшей на люстре, и она, сама того не зная, встретилась взглядами с Фейрисом и Михаилом.

— Ладно уж, — сдалась она в конце концов. — Я скажу, но только ты пообещай, что поверишь, во что бы то ни стало!

— Обещаю, — машинально бросила дама, не успев придать этому слову никакого смысла.

— Ну хорошо, значит, дело было так: я, как обычно, вышла на балкон подышать свежим воздухом, и тут…

Далее Лиза во всех красках описала увиденную ей высадку и двух симпатичных молодых людей, которые вышли из-под воды по специальному «сухому» коридору. Товарищи переглянулись. Оба были немало удручены таким поворотом событий. Однако вскоре обнаружились и успокаивающие моменты, а именно то, что мать, пусть и пыталась скрыть это за кажущимся участием, но не поверила ни единому слову дочери. Принц, обученный в своё время дядей, запросто определил это по её мимике, жестикуляции и тону голоса. Как бы то ни было, даже теперь с дроида не спадало подавленное выражение лица, и Фейрис, чтобы приободрить его, решил открыть ему метод, применяемый в таких ситуациях Земледельцами…

Глава 6

Комитет четырёхсот

Когда ничего ценного на базе не осталось, диверсанты активировали бомбу.

Сэр Октавиан и адмирал, как руководители операции, покидали «Кит» с последней группой солдат. Их единственные пленники — король, старший принц и генерал Земледельцев, — были перевезены на подводную лодку на одном из захваченных звездолётов и помещены в отдельную изолированную комнату. Субмарина, всё это время державшая мотор включённым, сразу тронулась и на максимальной скорости понеслась прочь от места, обречённого через два часа стать эпицентром ядерного взрыва. Трофейные космические корабли сопровождали её со всех сторон, как рыбы-лоцманы — огромную акулу. На половине пути они должны были отделиться от неё и поплыть в некий «секретный порт», где их ждало переоборудование под боевые корабли.

Переодевшись в особый праздничный китель, Джонс пригласил министра отметить благополучное завершение операции в столовой. Неимоверная гордость, ощущения важности момента и важности собственной переполняли адмирала, его пухлые щёки налились кровью, могло показаться, что он вот-вот лопнет от напыщенности. Сэр Октавиан же наоборот, держался скромно, но при этом в полной мере разделял ликование всех встречавшихся на его пути военных, в том числе и самого Джонса. Он прекрасно понимал, что земляне только что одержали величайшую в истории победу над Земледельцами, которую было бы просто немыслимо не отпраздновать со всей подобающей торжественностью, поэтому охотно принял приглашение адмирала. От осознания, что сам предводитель восстания отобедает вместе с ним и его экипажем, Джонс тут же во всё горло заорал: «Да здравствует Октавиан!!!». Бойцы, составлявшие диверсионный отряд и теперь раскладывавшие по шкафчикам свои водолазные костюмы, синхронно подхватили это восклицание и захлопали в ладоши. Министр поспешил отблагодарить их и проследовал за адмиралом вниз по коридору.

Столовая была, мягко сказать, тесновата для семидесяти равных, как на подбор, дюжих моряков, собравшихся в ней, чтобы хоть одним глазком сквозь толпу товарищей поглядеть на «освободителя человечества» — так они благоговейно называли сэра Октавиана. Это были не закоренелые профессионалы-наёмники, специально обученные для борьбы с Земледельцами, а простые солдаты одной из «верхних» армий. Джонс лишь недавно пригласил их в ряды восстания, будучи их командиром по своей официальной должности, так что живой инопланетянин, как и нанявший их Комитет четырёхсот, до сих пор представлялся им чем-то фантастическим.

— Смир-р-р-р-но! — прикрикнул адмирал, усадив неоатланта во главе стола и заняв стул слева от него.

Повисла гробовая тишина. Каждый из подводников, призванных на войну с Земледельцами, знал, что любой шорох или громкий вздох в эти секунды может вывести Джонса из себя и послужить основанием для серьёзного выговора.

— Ну, как тебе эти красавчики? — спросил адмирал, повернувшись к министру, и, очевидно, не допуская отрицательного ответа. — Подойдут для твоей революции, а?

— Более чем… — тихо, чтобы не нарушать воцарившийся покой, проговорил Октавиан.

Ещё раз оценивающе взглянув на вытянувшихся перед ним в струнку богатырей и довольно улыбнувшись, адмирал скомандовал:

— Воль-льно! По случаю победы разрешается вести себя естественно и непринуждённо! За праздничным столом места зани-и-и-май!

Будто расколдованные, с топотом и хохотом, солдаты всей гурьбой шумно бросились к столу. Им были знакомы эти неожиданно накатывавшиеся на командира приступы «доброты», когда можно было на время забыть о дисциплине и, не опасаясь за карьеру, веселиться настолько, насколько позволяло воображение. Хоть шути, хоть смейся, хоть распевай, хоть отплясывай, хоть бей об головы бутылки — Джонс оставался невозмутим и лишь покровительственно кивал, глядя на все выходки своих подчинённых. Праздник выдавался на славу, а после того, как капитан субмарины по радио доложил о детонации бомбы, так и вообще приобрёл характер вечеринки буйнопомешанных. Из общего неистовства выделялись лишь те, кто при построении находился в первых рядах и успел усесться ближе всего к министру. Этим счастливчикам представилась уникальная возможность поболтать с «освободителем человечества» на равных и разузнать что-нибудь интересное из закулисной жизни своей планеты. Сначала сэр Октавиан пытался отмалчиваться, но после нескольких рюмок спиртного, развязавших ему язык, весь экипаж подлодки в мельчайших подробностях узнал все самые засекреченные проекты тайного мирового правительства. После таких откровений министр незамедлительно превратился на этом банкете в объект всеобщего внимания. Все разговоры были о нём. Осторожно высказывались предположения, что министр — шпион, и всё это тайная игра неоатлантов, громче произносилось, что он, возможно, намеревается захватить власть в Комитете и стать единоличным правителем Земли, но подавляющее большинство мнений гласило: он пришёл по зову души, дабы избавить землян от угнетения высшими расами. Сэру Октавиану оставалось только втихаря посмеиваться, ведь ни одно из этих суждений истинным не являлось…

Пирующие уже потеряли счёт времени, когда в столовую вдруг зашёл… сам капитан подводной лодки. Он выглядел крайне взволнованным.

— Господин Джонс! Господин Джонс! — крикнул он дважды, оглядывая зал в поисках командира. Все вокруг постепенно умолкли и приковали своё внимание к нему.

— Ну, что ещё? — спросил адмирал явно недовольно. Только теперь капитан его заметил.

— Вы приказали нам двигаться по… этим координатам… — сказал капитан, подходя к нему и протягивая тонкий кусок бумаги с записью. — Вы сказали, что мы должны зайти в секретную базу на каком-то острове… Но ни на одной карте по этим координатам нет никакого острова! Может, вы… ошиблись?

— Тебе повезло, что мы в присутствии высокого гостя! — разозлился Джонс, вырвав у капитана бумажку. — Ну сам подумай: кто будет наносить на карту место, о котором в принципе никто не должен знать?! А ну, шагай отсюда! Кто вообще разрешил тебе покидать мостик?!

— Подождите, мы идём не в наш порт?! — внезапно вскрикнул один из моряков. Судя по всему, он озвучивал общий вопрос. Но ответа не последовало.

Всё праздничное настроение с экипажа словно ветром сдуло. Капитан ушёл, и моряки вскоре тоже начали понемногу расходиться. Музыку кто-то отключил, посчитав её теперь неуместной. Оставшиеся пили и закусывали уже не чтобы развеселиться, а чтобы успокоиться и собраться с духом. Да, простые солдаты были вовсе не рады узнать, что отправляются в место, которого нет на картах! Их мысли после взрыва «Кита» были уже давно дома, с семьями, с полной оплатой недавнего контракта и статусом ветерана… Никто не знал, как долго продлится стоянка на таинственном острове.

— Пойдёмте отсюда, друг мой, — прошептал Джонс на ухо министру, чувствуя, что банкет окончен. — У нас много дел, не стоит задерживаться!

— Дел! — отмахнулся Октавиан, с удовольствием продолжавший трапезу и, казалось, не замечавший смятения солдат. — Каких, например? Что-то я подзабыл.

— Как же! Первоочередное — это проведать наших пленников, мне доложили, что они уже очнулись!

При упоминании королевской семьи всю вальяжность с министра как рукой сняло. Он отставил тарелку, вскочил со стула и с прежней живостью, почти бегом, покинул столовую. Адмирал еле смог за ним угнаться. Всю дорогу до «тюремной камеры» Октавиан трясся от нетерпения и бубнил себе под нос что-то про «долгожданный триумф». Джонс уже начал было думать, что это шампанское так ударило в голову министру, но на подходе к комнате временного заключения тот приобрёл свой привычный сдержанный вид, чем опроверг его догадку. Двое стражей отдали им честь и распахнули перед ними дверь, будто швейцары.

— Ты готов? — пафосно спросил Октавиан.

— К чему?.. — не понял адмирал.

Министр притворился, что не расслышал его, и шагнул внутрь.

* * *

Помещение, в котором разместили королевскую семью, представляло из себя пустую стальную коробку без окон и светильников. До операции «Кит» здесь складировали провиант, это была холодильная камера. Из удобств для высокопоставленных пленников тут были три кушетки, предусмотрительно прикрученные ножками к полу. Поток света, ворвавшийся в комнату из коридора, тотчас осветил и монарха, и принца, и генерала. Они соскочили с постелей, — цепи наручников были достаточно протяжёнными, — и, щурясь с непривычки, попытались разглядеть вошедших. Распознав знакомый силуэт, Фейрис первый вскричал:

— Октавиан, ну наконец-то, чёрт побери! Может хоть ты объяснишь, где мы?!

Министр скривился в злорадной ухмылке, захихикал и, преисполненный великого, непередаваемого воодушевления, граничившего с эйфорией, возопил:

— Да здравствует революция!!!

Король остолбенел и, прохрипев что-то неразборчивое, рухнул на пол без чувств. Принц, побледневший не меньше отца, сел обратно на койку и пролепетал:

— Так это… за вами… мы охотились двадцать лет…

— Неверно! — ликовал предводитель восстания. — Я сам охотился за собой!!!

Фейрис второй спохватился вовремя. Неистово взревев, он одним молниеносным движением кинулся к министру, размотал цепь на максимальную длину и взмахнул свободной рукой. Его скорчившиеся от ярости пальцы чиркнули по кончику носа сэра Октавиана и оставили лёгкую царапинку, после чего генерал, удержанный наручниками, потерял равновесие и грохнулся на спину. Потрясённый этим героическим порывом, министр отпрянул к дверям и затих. Стражи, заслышав громкие звуки и последовавшее молчание, с любопытством заглянули внутрь. Адмирал гаркнул на них, и те снова исчезли из проёма. Фейрис второй тем временем поднялся, отряхнулся и, немного поостыв, спросил:

— А где же была… наша охрана?.. Пять тысяч Земледельцев?..

— За них можете не волноваться! — ответил Джонс, хоть вопрос был обращён и не к нему. — Они уже мертвы, а «Кит» — уничтожен!

Только тут генерал обратил внимание на второго вошедшего.

— Вы?.. — переспросил он, ошеломлённый. — Клянусь погонами, третий, это тот самый земной военачальник, который год назад привёл эскадру к Антарктиде, тот самый, которому удалось уничтожить один из нефтезаводов!

Старшему принцу адмирал был неинтересен. Он не сводил взгляда с притихшего, трогавшего свою царапину министра.

— Октавиан… — обратился он к нему предельно спокойным, дипломатическим тоном. — Скажите… Где мы сейчас?

— Вы… на человеческой… подлодке. Вы в плену у землян, восставших против вашего гнёта, — проговорил заговорщик медленно, постепенно отходя от испуга и наконец оставляя свою ничтожную «рану» в покое. — Этим всё сказано!

— Но… как?.. Земледельцы на базе — неприступны… — недоумевал принц.

— Кто-то отключил поле изнутри! — догадался Фейрис второй.

— Верно! — с радостью подтвердил министр. — И это сделал не «кто-то», это сделал лично я!

— Вас бы не допустили до капитанской рубки! Сирена бы разрушила ваши планы! — упирался Фейрис третий.

Тут Октавиан, ставивший целью своего визита к пленникам именно самовосхваление и триумфальное раскрытие собственного плана, решил объяснить им всё подробно.

— Да, сирена на самом деле включилась и визжала минут тридцать, тут вы правы. Но никто не мог её слышать, вы все были усыплены!

— Это невозможно! — воскликнул принц и тут же упрекнул себя за самое наивное в своей ситуации выражение. — Ладно… Ладно, но как вы всех усыпили? Газовый баллон? Вам бы не дали его провезти. Снотворное? Все блюда и напитки перед подачей ко столу тщательно проверяются на наличие подобных веществ, спасибо отцу!

— Разве настолько нереально создать препарат нового типа, к которому никакие тесты не приспособлены? Ничуть, товарищ принц! Мои химики создали такое снотворное, я взял с собой всего один его пузырёк, во время праздника спустился на склад и добавил крохотную дозу в каждую бочку вина! Проверка ничего не считала!

Фейрис третий хмыкнул, словно был доволен таким полным объяснением, и скрестил руки на груди.

— Знаете… Вы действительно гениальный заговорщик. Вы просчитали буквально всё! Вы умнейший из неоатлантов, даже я не могу этого не признать! Во всех своих интригах за все эти годы вы допустили… лишь одну ошибку… — тут принц на секунду замолчал и, сбросив всю дипломатичность, продолжил уже со сжатыми в ярости зубами. — Вы взорвали мою мать. Буквально у меня на глазах. Вам это дорого обойдётся… Когда королевский спецназ вас схватит, а поверьте, этот день настанет, я не буду с вами церемониться!

Министр и бровью не повёл.

— Готовьтесь, — произнёс он, пропустив все угрозы мимо ушей. — Завтра к утру мы прибудем… к штаб-квартире Комитета четырёхсот. Пусть земляне будут вам судом и сами решают, что с вами делать.

Сказав это, Октавиан высоко задрал голову и покинул «тюремную камеру», нарочито чеканя шаг, чтобы пленники слышали, как он удаляется. Джонс добавил, что суд будет страшен, и тоже вышел, захлопнув за собой двери и погрузив комнату в полную темноту.

* * *

Необитаемый остров, заросший колючими кустарниками и невзрачными деревцами, из-за цвета земли был больше похож на громадную кучу пепла. Находился он на севере Атлантического океана, между 70-й и 69-й параллелями, и именно к нему сейчас во весь опор мчалась субмарина, в одиночку уничтожившая самую грозную базу Земледельцев. Все окрестности этого клочка суши в столь ранний утренний час были окутаны густым туманом, скрывавшим за собой его скалистую береговую линию. Многочисленные зубчатые рифы окружали остров со всех сторон, будто сторожевые собаки, твёрдо намеренные не дать пристать ни одному проплывающему мимо судну. Только-только начинало светать, даже солнечный диск ещё не выглянул из-под воды, но небо и низко плывущие по нему редкие облака уже изрядно порозовели от всё усиливающегося загоризонтного сияния.

* * *

Проплыв до конца по длинному тоннелю, подлодка проникла в штаб-квартиру Комитета. На том подлодочном «вокзале», на котором она всплыла, было всего два «перрона»: по левому и по правому борту. На правом перроне уже столпилась масса народу: то были солдаты наёмной армии вперемешку с рабочими, нанятыми Комитетом для поддержки технического состояния этого бункера. Толпа гудела тысячей голосов. Большинство военных теперь, что называется, «кусали локти» и жаловались друг другу, мол, прояви они побольше решительности и вступи в ряды добровольцев, набиравшихся командованием в этот поход, тоже купались бы сейчас в бесконечных почестях, как и их наиболее смелые товарищи. Конечно, напоминали они себе, с этим плаванием были сопряжены и многие опасности. Что, если вся операция оказалась бы банальной засадой? Не шёл ли экипаж на верную смерть под градом лазерных турелей? А вдруг высокопоставленный неоатлант, которому почему-то доверился весь Комитет, не успел бы отключить автоматическую оборону? Вдруг Земледельцы с других баз, узнав о диверсии, бросились бы в погоню за подлодкой или выслали бы ей вслед какую-нибудь торпеду сверхдальнего действия? Как видно, неприятных случайностей могло произойти более чем достаточно, чтобы отпугнуть желание у всякого хоть немного ценящего свою жизнь человека. Но «сумасшедшие» всё же нашлись, и сейчас их, поочерёдно вылезающих из главного люка субмарины, подхватывали на руки, качали и подбрасывали в воздух с криками и улюлюканьем.

Совсем иначе выглядел левый перрон. По сравнению с правым это был настоящий параллельный мир. Несмотря на превосходящую в несколько раз площадь, здесь не было ни души, а на плитке, которой здесь всё было вымощено, лежал сантиметровый слой пыли. Очевидно, на эту сторону вокзала не допускали даже уборщиков. Сюда сошли всего двое: сэр Октавиан и Джонс. Последний был, очевидно, не в лучшем расположении духа. Осознание скорой встречи с Комитетом четырёхсот отнюдь не вызывало у него положительных эмоций, хотя раньше сам он ожидал обратного. Таинственный, грозный, предельно законспирированный, ответственный за переговоры и борьбу с инопланетянами орган власти, к тому же являющийся его непосредственным начальством — всё это навевало ему если не страх, то уж точно заставляло серьёзно волноваться.

— Ничего не понимаю, — сказал министр. — А где же радушный приём?

— Смотрите! — вскрикнул вдруг адмирал, указывая куда-то пальцем.

Сквозь голую, неотшлифованную гранитную стену напротив них просочился зловещий сгусток чёрного дыма, похожий на маленькую грозовую тучку. Пролетев метров с десять навстречу наблюдателям, этот фантом значительно увеличился в размерах, вытянулся и стал приобретать человеческие очертания. Скоро начали проглядываться элементы его одежды: длинный, шлейфом волочащийся по полу плащ, чёрная монашеская ряса, не оставляющая ни одного открытого участка тела, и широкий капюшон, в котором, как ни старайся, нельзя было разглядеть лица его носителя.

На Джонса, заранее настроенного увидеть здесь нечто подобное, это волшебное появление произвело настоящий фурор, а вот Октавиан, как всегда, остался невозмутим и лишь сердито пробурчал:

— Ну и что вы встали, господин проводник? Вы что, не в курсе, как нас ждут? Ведите быстрее!

Проводник почтительно кивнул в знак того, что понял просьбу, и, повернувшись, пошёл обратно к стене. Та тут же бесшумно расступилась, открывая вход в лабиринт. Дождавшись, пока гости бункера зайдут за ним следом, проводник зажёг факел, и стена снова съехалась обратно.

Два человека и неоатлант блуждали по тёмным коридорам совсем недолго. Сумрак лабиринта вскоре прорезал свет второго факела, закреплённого высоко на стене, над гигантской щелью, похожей на природный вход в пещеру. Остановившись около этого прохода, проводник коротко поклонился, потушил факел и, отойдя в сторону, опять превратился в чёрное облачко, которое тут же разбилось об пол и исчезло.

— Это… была… магия?.. Его превращения в дым и обратно?.. — робко спросил адмирал, оглянувшись на то место, где испарился проводник.

— Господин Джонс, если в ваших планах стать членом Комитета, то запомните одну простую фразу: магии не бывает, бывает физика. Или шарлатанство, которое мы только что видели. Этого будет вполне достаточно, чтобы вы не падали в обморок при каждом проявлении «чудес».

Адмирал закивал, попутно пытаясь вообразить, что же за чудеса могут довести его, взрослого, смелого мужчину, воина с обширным боевым опытом и множеством наград за героизм, до испуганного обморока.

За щелью начиналась крутая винтовая лестница, уходящая вниз так глубоко, что у неё не было видно конца. Спустившись по ней, Октавиан и Джонс попали в Зал Заседаний — помещение, в котором вот уже на протяжении полувека решались сложнейшие вопросы планетарного и даже космического масштаба.

Выглядело оно весьма своеобразно. Стены, пол и потолок здесь ничем не отличались от лабиринта или «вокзала», были так же неровны, необработанны и серы, из цельной горной породы. В интерьере, если обстановку Зала и можно было назвать «интерьером», не было никаких украшений, да и в принципе «ничего лишнего». Видимо, богатейшие и влиятельнейшие земляне предпочитали заседать в атмосфере полной аскетичности. Освещение здесь обеспечивали лишь несколько больших ламп, вмонтированных в потолок. Несмотря на свои размеры, свет эти лампы выдавали весьма и весьма тусклый, что, впрочем, шло на пользу, создавая антураж ещё большей загадочности. В ближнем от входа конце помещения стояла пятиметровая усечённая пирамида, сверху покрытая однотонным ковром. На фронтовой грани этой пирамиды в столбик были выписаны переводы слова «председатель» на главные земные языки. В дальнем конце Зала располагалась небольшая сцена с установленной на ней ораторской кафедрой, а по бокам его стояли две широкие трибуны. На них восседало множество тёмных фигур, один в один похожих на уже описанного проводника. Это были члены Комитета. Заметив вошедших, все они, будто по команде, синхронно повернули головы в их сторону.

Общая молчаливая неподвижность, длившаяся следующие несколько секунд, заставила адмирала насторожиться. Даже Октавиан, пройдя всего три шага внутрь, остановился и лишь оглядывал помещение. Все, казалось, чего-то ждали. Или кого-то.

Этот «кто-то» вдруг появился самым неожиданным образом — бесшумно, сзади: его тяжёлая ладонь опустилась на плечо министра с такой силой, что тот пошатнулся и еле удержался на ногах. Это был человек крепкого телосложения, совершенно не вписывающийся в общий колорит этого места. Он не походил ни на одного из заседающих. Во-первых, — и это главное, — он имел лицо. Оно у него было почти треугольное, сужающееся к подбородку, со впалыми щеками, большим широким носом и глубокими глазницами. Также его отличали фигурно подстриженная чёрная борода и густые, колосистые брови. Сложно было определить даже примерный возраст этого человека. На первый взгляд, ему можно было дать от тридцати до шестидесяти лет, поскольку борода на его лице была довольно пышной, следовательно, молодым он не являлся, и морщин он не имел, следовательно, стариком не являлся тоже. Отдельного внимания заслуживал костюм незнакомца, символ его высшей власти в Комитете, создававший в нём образ какого-нибудь турецкого султана. Разноцветные красно-жёлто-синие накидки, богато украшенные золотом и жемчугами, в комплекте с роскошной чалмой вполне могли бы послужить экспонатом музею восточных культур, а огромные перстни, сидевшие на каждом пальце обеих рук, были бы достойным подарком любому средневековому правителю.

Сэр Октавиан был давно знаком с этим человеком. Это был единственный землянин, занимавший с ним равное положение в структуре восстания — Председатель Комитета четырёхсот.

Добившись желаемого — чуть шокировав министра и его спутника, глава Комитета гулко расхохотался и наконец поздоровался с гостями по-человечески.

— Я знал! Я предвидел, что у вас всё получится! — восклицал он, тряся руку Октавиана, зажатую в своей, словно в тисках.

— С чего вы взяли, что всё получилось? Я вам и слова не сказал, — холодно отвечал министр, казалось, не желавший замечать излишней эмоциональности своего собеседника.

— Наилучшее подтверждение — то, что вы находитесь рядом со мной! Если бы наш замысел не удался, я бы не увидел здесь ни вас, ни господина адмирала! Вы бы уже летели обратно на Нибиру под усиленным конвоем!

— Нечего добавить… по прилёте мне бы живо соорудили виселицу… без суда и следствия…

— Как хорошо, что подобное будущее вас миновало! — разрывая наконец рукопожатие, сказал Председатель. — Ну, а теперь мы попросим вас пройти на сцену и рассказать нам, как всё было.

Октавиан, с почтением приняв это предложение, отправился в дальний конец Зала, где и находилась площадка для выступлений.

— А вам, господин адмирал, я бы предложил место на трибуне, рядом с нашими многоуважаемыми заседателями. Вы не против?

Джонс с радостью согласился. Когда он занял крайнее кресло на последнем ряду, министр как раз добрался до стоящей на сцене кафедры и приготовился к выступлению. Все члены Комитета развернулись в его сторону. Председатель спешно забрался на пирамиду, в позе йога уселся на ковре и подпёр голову рукой. Слушать предстояло немало.

— Дамы и господа! Мои преданные, верные союзники в борьбе за освобождение этой замечательной планеты! — начал Октавиан. — Вчера я стал свидетелем события, равного которому ещё не было в вашей истории. Но обо всём по порядку.

Сначала он вкратце описал празднование дня рождения младшего принца, потом детально проговорил основную часть операции — усыпление гостей и Земледельцев, и завершил героической диверсией под предводительством адмирала. Про отплытие именинника он решил пока промолчать, оттягивая этот неприятный факт, заставлявший его считать план недовыполненным, до более подходящего момента. Особое внимание Октавиан уделил надвигающимся последствиям операции «Кит», призвал всех и дальше поддерживать Нибируанскую революцию и предупредил, что обратной дороги с этих пор нет. Намереваясь вызвать к своему товарищу Джонсу всеобщее уважение, министр посвятил достаточно большой отрывок своей речи высокому мужеству и личным заслугам адмирала в сегодняшней победе.

Пока Октавиан, не жалея слов, расхваливал его лучшие качества, Джонс невольно раскраснелся, хотя в полумраке никто и не мог этого заметить. Члены Комитета сидели неподвижно, обдумывая сказанное, а вот Председатель то и дело посматривал на адмирала и деловито улыбался, и эти улыбки внушали адмиралу определённые надежды.

Под конец министр добавил:

— Если выражаться максимально кратко, то всё это моё выступление можно сжать до двух слов: мы — победили!!!

— Да здравствует Октавиан, — произнёс Председатель. По интонации это было больше похоже на команду.

— Да здравствует Октавиан! — нестройным хором вторили ему члены Комитета.

— Да здравствует Октавиан!!! — подхватил общий порыв, перекрикивая толпу, адмирал.

За поздравлениями последовали аплодисменты. Министр низко поклонился и оставил площадку для выступлений.

— Господин Джонс! — окликнул Джонса глава Комитета. — Было упомянуто, что вы и ваши люди захватили на «Ките» множество преинтересных и, что немаловажно, ценных вещей. Прошу, расскажите о вашей добыче. Помнится, нам достались три сотни звездолётов! И несколько тысяч бластеров!

Адмирал собрался с духом, спустился с трибуны и пошёл к сцене. На полпути он разминулся с Октавианом, и тот успел потихоньку пожелать ему удачи.

— Спасибо, — прошептал Джонс в ответ.

Доклад адмирала также прошёл без единой запинки. Иначе, наверное, и быть не могло, потому что он просто отчитался об угоне трёхсот звездолётов, рассказал о взломе арсенала базы и перечитал список захваченных предметов с пояснениями из телефона. Его тоже одарили аплодисментами, пускай и несколько более жидкими.

— Неплохо, неплохо… — прокомментировал услышанное Председатель.

Дождавшись, пока Джонс вернётся на трибуну, глава Комитета заговорил снова и сменил тему.

— Как мне известно, на «Ките» были захвачены пленники. Не угодно ли будет господину Октавиану привести их сюда для допроса?

Министр, сидевший теперь рядом с адмиралом, запротестовал:

— Нет-нет, по-моему, лучше будет проводить допрос в менее гнетущей обстановке и с меньшим количеством свидетелей.

— Гнетущей? — удивился Председатель. — Хотя, может и так… В первые дни моего посвящения мне тоже казалось, что здесь чересчур мрачновато… — он вздохнул, сменил руку, которой подпирал голову, ещё раз оценил обстановку в Зале и решил, что пора заканчивать. — В связи с иссякшим запасом тем для обсуждения объявляю заседание завершённым. Вы свободны, господа. До следующей встречи.

Глава 7

Метод Земледельцев

Метод Земледельцев, в который Фейрис намеревался посвятить Михаила, по его словам, был предельно прост. Для его осуществления требовались всего три предмета из дипломата. Первыми двумя были тёмные очки для придания товарищам более внушительного вида, а вот над предназначением третьей вещи любому пришлось бы серьёзно поломать голову. Вещь эта точь-в-точь походила на обложку от паспорта, но при этом была абсолютно бесцветна и прозрачна. Решив проверить сообразительность друга, принц предложил ему самому угадать её функцию, но дроид, к удивлению, не смог породить даже одной хоть сколько-нибудь правдоподобной версии.

— Опахало?.. — предположил вконец обескураженный Михаил, помахав прозрачным предметом перед собой.

Тут Фейрис уже не выдержал, достал вторую такую же вещь и наглядно продемонстрировал, что с ней нужно делать.

— Федеральная служба безопасности, Российская Федерация! — чётким голосом выдал он.

Неведомый предмет тотчас преобразился. Теперь это были красного цвета «корочки» ФСБ со всеми необходимыми элементами, в том числе фотографией принца в форме, росписью и голограммной печатью.

— А! Это штука, которая может превратиться в любое земное удостоверение! Интересная вещь… Итак, как мы ею воспользуемся?

— Во-первых, сделай себе такую же, — посоветовал Фейрис.

Дроид сделал.

— Эй! А почему это ты — майор, а я только сержант? Нечестно! — воскликнул принц, заглянув в удостоверение, в котором у Михаила был старший офицерский чин.

— Да какая разница! — отмахнулся дроид. — Лучше б ты ответил, как используем!

— Ладно, значит слушай: мы выждем, пока наша Елизавета покинет дом, к примеру, отправится за продуктами или куда ещё, подкараулим по дороге, официально представимся и возьмём подписку о неразглашении!

— У нас разве есть специальный бланк?

— Хм… Ну, получается, возьмём в устной форме! А потом потребуем предъявить нам все её файлы и обыщем дом. Проверим, успела ли она сделать видео!

— Слушай, Фейрис… — вдруг задумался дроид. — А зачем нам вообще всё это надо? Ей же в принципе никто не поверит, даже родная мать, как мы видели. Видео объявят подделкой…

— Лучше перестраховаться! А вдруг у неё отец, или, например, дядя — действительный штатный сотрудник спецслужб? Совсем же необязательно, чтобы родственники «охотников» жили в шикарных особняках! Пойми, если такой человек услышит всё то, что она рассказала матери, нашим земным похождениям, а может, и самой жизни придёт конец! «Комитетчики» поднимут «Сокол» со дна и объявят на нас облаву по всей стране!

— Что ж, твой вариант нельзя не допустить…

На том и порешили.

* * *

Муха ни на секунду не прекращала выполнять свою работу. Продолжая оставаться в доме, она следовала за Лизой по пятам и доносила товарищам каждое слово, произнесённое ей или её матерью. Ожидание не продлилось долго. После получаса наблюдения из динамиков донёсся голос женщины, призывавшей дочь сходить в магазин за продуктами к ужину.

— Дождались! — вскрикнул Михаил так, что принц вздрогнул от неожиданности. — Теперь я, пожалуй, верну нашего летучего шпиона обратно.

Дроид нажал кнопку, обозначавшую команду «отход», после чего сложил планшет пополам и задвинул антенну. Дождавшись возвращения мухи и положив её в отдельной коробочке в дипломат, друзья нацепили тёмные очки, спрятали удостоверения во внутренние карманы курток и покинули лес.

* * *

Магазин находился в конце тупикового ответвления главной поселковой дороги. Это было ничем не примечательное одноэтажное здание с деревянной мансардой и высоким крыльцом с железными перилами. Вывеска «Продукты» на крыше магазина была видна издалека, поэтому отыскать его не составило труда. Вдоль утоптанной тропинки, подводящей покупателей ко входу, был высажен целый ряд молодых дубков, пока ещё совсем тонких, но уже достаточно крепких, чтобы на них можно было облокотиться. Товарищи так и сделали, выбрав для этого ближайшее к магазину дерево. Его редкие листочки не отбрасывали совершенно никакой тени, что было бы весьма некстати, не будь у Фейриса и его дроида-охранника солнцезащитных очков.

Так они и застыли, молча глядя туда, откуда, предположительно, должна была появиться Лиза.

Время тянулось почище резины. Всем известен этот негласный закон: ждущему минута кажется часом, а занятому — час минутой. Отвечая Михаилу на регулярно повторявшийся вопрос: «Сколько времени?», Фейрис неожиданно для себя открыл интересный факт: эмоции дроида тоже считываются часами!

Если раньше принц и сомневался, то теперь у него в голове прочно утвердилось: экспериментальный дроид «Модель-132» — эксперимент в высшей степени удачный!

Эмоция у Михаила сейчас была только одна — крайнее нетерпение, что подтверждалось соответствующим цветом циферблата. Правда, об этом с лёгкостью можно было догадаться и без специального устройства. Дроиду не стоялось спокойно, он ходил кругами вокруг дуба и топтался на месте, от скуки насвистывал, напевал. Вместе с тем он вертел головой так часто и в таких разных направлениях, что, казалось, ждал теперь появления Лизы одновременно со всех сторон, не исключая даже возможность её падения сверху. Фейрис же, разумно заключив, что путь по большой дороге — самый короткий, смотрел только на развилку, ни на что не отвлекаясь, ожидая именно оттуда скорейшего прихода землянки.

Долгожданная встреча всё никак не наступала и не наступала. Всё чаще возникала мысль, что дочь с матерью сегодня решили обойтись без ужина. Михаил в сотый с лишним раз приподнимался на цыпочки и вытягивал шею, сквозь верхушки деревьев разглядывая мост, сверкавший на горизонте окнами проезжающих по нему автомобилей. Было ясно без слов: он хочет поскорее бросить свой пост и наконец-то отправиться в Мурманск, словом, поставить ситуацию с обнаружением высадки на самотёк. Честно говоря, даже принц уже начал подумывать, не тратят ли они здесь время попусту, и не пора ли им переправиться на левую сторону залива, но тут, в придорожной роще, закрывавшей от товарищей часть шоссе, замелькал лёгкий белый силуэт, будто порхавший от одного дерева ко другому. Человек, по-видимому, немного срезал себе путь, обходя перекрёсток. Первым его увидел Фейрис, за ним, с отставанием в полсекунды, его заметил дроид. Они заняли своё изначальное положение — с двух сторон облокотились на дуб, поправили очки и, приготовив удостоверения, перекинулись парой слов:

— Она?

— Не знаю.

Тем временем «силуэт» вышел из придорожной рощи на саму дорогу. Послышался лёгкий стук обуви об асфальт. По мере приближения человек становился всё более узнаваемым. И фигура, и походка, и длинные чёрные волосы, и платье, которое муха видела в шкафу, и сумочка, висевшая в прихожей — всё выдавало в этой девушке ту самую обладательницу телескопа.

Вскоре Лиза — а это была действительно она, — подошла к товарищам достаточно близко, чтобы у них окончательно отпали все сомнения насчёт её личности.

— «Ну и ну! Похоже, для землянок этой местности даже поход в магазин считается „выходом в свет“!» — усмехнулся про себя Фейрис, а сам не смог и взгляда оторвать от явившейся им внеземной красоты.

Когда, в свою очередь, землянка заметила и узнала товарищей, циферблат вспыхнул ярко-оранжевым, огненным цветом. Если бы Фейрис обратил на это внимание, он бы понял, насколько сильное удивление и любопытство испытала Лиза, лишь только вспомнив, где ей раньше приходилось видеть этих двух парней. Она-то считала, что те уже далеко, а временами даже допускала, что ей всё почудилось, и ругала себя за своё буйное воображение, но вот они — как ни в чём не бывало стоят прямо у неё на пути. Будто поджидают.

Когда она поравнялась с ними, пытаясь никак не выдавать своего волнения, дроид шагнул вперёд и поздоровался:

— Здравствуйте, гражданка! Можно вас на секундочку?

На часы со считывателем эмоций будто брызнули серой краской, которая растворилась в оранжевой так же стремительно, как и появилась. Это был признак мимолётного испуга, посетившего Лизу в тот момент. Она остановилась, как вкопанная, и несколько секунд молча переводила взгляд с Михаила на Фейриса и обратно.

— Я вас узнала… — проговорила землянка полупугливо, полузаинтригованно. — Вы — те двое, которые…

— Замечательно! — оборвал её дроид. — Не представляйтесь, Елизавета. Не нужно. Лучше представимся мы.

Товарищи вытащили удостоверения, раскрыли их и официальным тоном по очереди произнесли свои вымышленные имена. Лиза сразу разглядела в удостоверении, которое на вытянутой руке держал Михаил, известную аббревиатуру «ФСБ». Аналогичную надпись в «корочках» принца, стоявшего чуть дальше, она увидеть не смогла, но была твёрдо уверена, что и там она тоже присутствует. Поняв, что перед ней не просто таинственные «выходцы-из-под-воды», а офицеры при исполнении, девушка сразу посерьёзнела. Конечно, её несколько напрягало, что эти «офицеры» похожи на её ровесников, следовательно, ещё даже не окончили институт, но она допускала, что они, может быть, просто молодо выглядят.

— Ну и чем же я заслужила ваш визит? Уж не вражеская ли я шпионка, уж не завербовали ли меня? — с ощутимой долей иронии произнесла Лиза.

Дроид сделал вид, что не уловил насмешки, и объяснил:

— Сегодня днём вы стали свидетелем одного происшествия, которое вам видеть не стоило. Не прикидывайтесь, вы прекрасно знаете, о чём я! — повысил он голос, заметив, что девушка пытается изобразить на лице недоумение. — Вы стояли на балконе, с телескопом, и после того, как мы скрылись, ещё четверть часа исследовали берег! Сначала, признаюсь, я принял вас за снайпера-недоучку, по глупости забывшего нацепить антиблик, но у нас был бинокль, и мы тут же определили вас как случайного свидетеля!

— Докажите мне, что я хоть когда-нибудь выходила на мой балкон. Докажите мне, что я хоть раз вставала за мой телескоп. Докажите, что я видела ваше появление, ну же!

— Видео уже передано в центр, — впервые за всю беседу заговорил Фейрис.

Тут землянке стало ясно, что отвертеться от ответа не получится.

— Да… да, я видела, как перед вами раздвинулись воды, — сказала она с таким видом, будто после этих слов её должны были сразу отправить в «места не столь отдалённые».

— А вот теперь послушайте внимательно, гражданка… — начал Михаил, подгадав её душевное состояние и сообразив, что сейчас она готова на всё, лишь бы выйти из «прицела» спецслужб. — Нынешнее положение дел… не устраивает ни нас, ни вас. При условии, что вы или кто-то ещё поделится полученной вами информацией в Сети, вы автоматически попадёте под статью о шпионаже. Военном шпионаже. Конечно, вашим рассказам никто не поверит, но… это если у вас не будет видеозаписи! А мы более чем уверены, что она у вас есть! Впрочем, даже если вы выложите эту запись в Интернет, её предсказуемо объявят монтажом, и мирового резонанса она не приобретёт. Но те, кому действительно надо… те, кто уже давно знает, что мы разрабатываем данный проект… те поймут, что у нас всё-таки… получилось. И примут превентивные меры. А мы этого не хотим. Поэтому, по всем правилам, мы должны взять с вас подписку о неразглашении. Как вы уже поняли, способ, которым мы выбрались на берег — государственная тайна. Надеюсь, вы понимаете, к каким последствиям может привести теперь излишняя… болтливость?

— Понимаю, — ответила Лиза, подумав.

— Осознаёте ответственность?

— Осознаю.

— Вот и отлично! — воскликнул Михаил. — Наш разговор записывался и будет предъявлен в суде в качестве доказательства вашей виновности, если это, конечно, потребуется.

— Не потребуется, господин майор, — испугалась землянка. — Поверьте!

— Работа у нас такая — никому не верить, — встрял Фейрис. — Даже таким прекрасным девушкам, как вы.

— Спасибо, конечно… — улыбнулась Лиза, обратив внимание только на комплимент и почти не придав значения остальным его словам.

— Товарищ сержант хотел сказать, что в случае выполнения ваших обязательств вам ничего не угрожает, — поправил принца дроид.

Хоть Лиза и понимала, что Фейрис хотел сказать совсем не это, ей ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть. Михаил продолжал:

— Мы так полагаем, вы не успели рассказать о нашем необычном появлении никому из знакомых? Это бы добавило нам работы.

— Нет-нет, зачем мне это? Я вовсе не хочу, чтобы меня принимали за сумасшедшую! Никто не поверит, не увидев этого своими глазами! — уверяла девушка.

Если бы товарищи не воспользовались летучим шпионом и сами не наблюдали бы диалог Лизы с матерью, им бы и в голову не пришло, что сказанное — ложь, так искусно было актёрское мастерство их новой знакомой.

— Ладно… мы вам верим, — сказал дроид, предварительно переглянувшись с Фейрисом.

Друзья не подали ни единого намёка на то, что у них имеется иная информация. Они, конечно, могли бы уличить землянку во лжи, объявить, что знают содержание конфиденциального разговора, даже привести прямые из него цитаты, но они этого не сделали, так как им крайне не хотелось признаваться в проведённом шпионаже. Неизвестно, как бы отреагировала Лиза на тот факт, что произошло вторжение в её частную жизнь, может, навсегда обиделась бы на правоохранительные органы, может, просто рассердилась бы и на месте выплеснула своё недовольство на мнимых майора и сержанта. Причинять ей столь негативные эмоции во имя бесполезной правды даже дроид, со своим железным сердцем, не желал, чего уж говорить о Фейрисе! Мысль о том, чтобы каким-либо своим действием доставить огорчение этому чудесному инопланетному созданию, его пугала. Землянка вызывала в нём странное чувство симпатии, перемешанное с любопытством. Пока что в этом не было ничего необычного, это было стандартное душевное состояние принца, возникавшее у него всякий раз при знакомстве с новым лицом, что случалось, к слову, весьма и весьма часто. Но сейчас это состояние было как бы обострено, поскольку этим «новым лицом» была, во-первых, девушка, а во-вторых — землянка, существо из другого мира, тоже мыслящее, тоже чувствующее, по внешнему виду и устройству организма почти идентичное, и в то же время кардинально отличающееся в плане мировоззрения и понимания законов вселенной. Может быть, она дальше Мурманска ничего в жизни и не видела… Впрочем, и Фейрис был не лучше — в первый раз за семнадцать лет покидал «Медузу», да и то не совсем по своей воле, скорее по стечению обстоятельств.

Решив не утруждать землянку лишними расспросами, Михаил сразу перешёл к сути их встречи — предложил ей добровольно предъявить все фото- и видеофайлы, хранящиеся в данный момент на всех устройствах в её доме.

— Если мы покончим с этим неприятным инцидентом, не дожидаясь ордера на обыск и не вовлекая в это дело ещё человек пятнадцать оперативников, это будет хорошо для всех нас, не так ли? — спросил дроид скорее риторически.

— Если честно, мне не очень хочется снова пересекаться с вашей службой, тем более в качестве подозреваемой… — сказала землянка, отводя взгляд в сторону. — Но и выдавать вам на проверку все мои файлы я тоже не собираюсь.

— Да это ведь замкнутый круг, гражданка! — Михаил начинал раздражаться. — Мы вам вообще-то помочь хотим, а вы: «Не собираюсь»! Нужна вам вся эта морока с обысками и допросами — обеспечим! А так, возможно, даже мать с отцом не узнают, во что вы вляпались!

— Папа и так не узнает. Он в командировке.

— Узнает! Об этом позаботятся. Думаю, его тоже стоит допросить. Вдруг вы переслали ему… тот самый видеофайл?

— Да как вы не понимаете, майор! — Лиза тоже была готова разругаться. — Ну нету! Нету у меня никакого видео! Ну не успела я сориентироваться! Не нашла я телефон за десять секунд!

— Товарищ майор, она не врёт, — подтвердил Фейрис, который уже давно включил на часах детектор лжи и видел, что на последней реплике они показывали «правда». Для большей убедительности он предъявил часы дроиду.

— Простите… Это у вас дистанционный детектор лжи? — удивлённо спросила землянка, заметив надпись «правда» и вытянув шею, чтобы получше разглядеть таинственный считыватель.

— Так! Сейчас мы с вас ещё одну подписку возьмём! — пригрозил дроид, и Лиза спешно отвернулась в сторону.

Михаил склонился над часами и прикрыл циферблат рукой, чтобы не мешало солнце.

— Ну-ка, повторите: «у меня нет видео вашей высадки», — обратился он к землянке.

— У меня нет видео вашей высадки, — чётко повторила Лиза, не поворачивая головы, чтобы случайно не увидеть ещё какую-нибудь «гостайну».

Убедившись, что результат — «правда», Михаил поднял взгляд на друга.

— Ты уверен, что эта штука никогда не ошибается? — спросил он голосом «грозного начальника».

— Абсолютно, — ответил принц, хотя и сам понимал, что использует эту функцию часов впервые.

— Ладно… — произнёс дроид тихо и с долей досады. — Скажи ей.

— Хорошие новости, гражданка! — воскликнул Фейрис, и Лиза наконец повернулась к товарищам лицом. — Мы посоветовались. Мы вас отпускаем! Идите себе… куда вы там шли… в магазин, ужинайте и, в общем, живите, как хотите. Видео у вас нет, так что мы вас больше не потревожим!

— Уф, ну спасибо вам, сержант! — сказала землянка неподдельно радостно. — Как же вовремя вы включили… ваш детектор!

— Только вы его не видели, — напомнил ей Фейрис. — Как и нас с майором.

— Само собой! — пообещала Лиза и одарила неоатланта такой лучезарной улыбкой, что у него перехватило дух от восхищения.

— Ну что же, вот все вопросы и улажены… — проговорил Михаил, обернувшись и подняв с земли набор класса «S». — За мной, сержант!

Дроид стартовал и ускорился, через несколько секунд он был уже на полпути до большой дороги. Принц не мог надолго оставлять напарника.

— Вы слышали, приказ… — сказал он немного расстроенно, повернувшись к Лизе и всем своим видом объясняя, что очень сожалеет об окончании их встречи.

— Ладно, тогда ещё раз спасибо, что избавили меня от лишнего внимания органов! — снова поблагодарила его землянка. — Не представляю, как бы мы с мамой пережили все эти обыски и проверки… — вдруг на неё будто что-то нашло, и она взволнованно спросила. — Мы правда больше никогда не увидимся?

— Как ни грустно это осознавать, мы увидимся, только если вы совершите преступление против государства, — ответил Фейрис. — А теперь, с вашего позволения, я должен идти.

По всем законам неоатлантического этикета, принц, как образцовый аристократ, сейчас должен был поцеловать девушке руку. И он с удовольствием сделал бы это, приложился бы губами к этой изящной бледной кисти, но первая же мимолётная мысль о том, что на поверхности Земли, а особенно в периферийных районах, эти строгие правила соблюдать не обязательно, предотвратила чуть было не случившийся конфуз. Взамен неуместному поцелую, Фейрис сделал обычный лёгкий кивок и отправился вслед за Михаилом.

— Прощайте! — крикнул он на ходу.

— Может, всё же, «до свидания»?..

— Как вам будет угодно! — бросил принц напоследок и больше не оборачивался.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 8

Тайный суд

С конца заседания Комитета прошло всего полтора часа. «Вокзал», куда этим утром прибыла подлодка, уже давно опустел. Праздник в честь первой победы землян над Земледельцами немного утих и перебрался в огромные праздничные залы на нижних этажах штаб-квартиры. Заседатели, которым так и не удалось обсудить ничего существенного, а только послушать доклады, разошлись по собственным номерам в левой половине бункера. Такие же комнаты выделили для отдыха и министру с адмиралом.

Председатель, тем временем, продолжал неустанно трудиться. Двадцать конвоиров под его руководством выводили захваченную монаршую семью из подлодки, и он произносил перед пленниками первые разъяснительно-запугивающие речи. Король, генерал и старший принц были порядком измучены долгой и неудобной дорогой. Они, казалось, даже не замечали целого взвода автоматчиков и только наслаждались свежим воздухом, доставленным сюда по вентиляции с самой поверхности.

Длинная процессия из землян и неоатлантов спустилась по лестнице на правый перрон и двинулась куда-то в отдалённые уголки подземного города. Через десять минут ходьбы конвоиры и пленники добрались до тюремного отделения бункера и остановились перед огромными решётчатыми воротами, рассчитанными скорее на проезд пожарной машины, чем на проход человека. Кто-то повозился в них ключом, и, когда они со скрипом отворились, пропустил всех дальше.

Тюрьма была похожа на что угодно, только не на тюрьму. За решётчатыми воротами сразу шла красивая и совсем не прочная деревянная дверь, а за этой дверью располагался настоящий номер класса гранд-люкс. Пленники заходили первыми и сначала подумали, что земляне ошиблись: просторный, ярко освещённый зал, картины, круглый стол, три широких кровати, огромный бар в углу, ещё и три двери в другие комнаты… Всё это было слишком роскошно для содержания «злейших врагов человечества».

— Достойным пленникам… Достойные условия! — сказал глава Комитета, чтобы развеять сомнения неоатлантов.

— Что ж вы нас тогда в морозилке везли? На цепях? — хмыкнул Фейрис второй и сразу двинулся к самой дальней от входа кровати. Добравшись до неё, он тут же повалился на подушки и сделал вид, что хочет уснуть.

Брат и племянник последовали примеру генерала и тоже заняли себе кровати: король — центральную, принц — ближнюю к двери. Здесь, оказавшись от конвоя на почтительном расстоянии, монарх первым делом подозвал родных придвинуться поближе.

— Значит так… — заговорил он громким шёпотом, сев на кровати. — Я чувствую, что они готовят переговоры. Если это так, то они будут говорить со мной. Только со мной. Так что никто не влезает. Молчите в тряпочку. Оба. Это ясно?

— Всё понял, брат, — кивнул Фейрис второй и снова откинулся на подушку.

— Отец, но ты ведь… Не в себе… — с опаской зашептал старший принц, стараясь сказать это как можно дипломатичнее. — Я хорошо тебя знаю, я ведь это вижу! Сбылся твой главный страх… заговорщики поймали тебя живьём… Ты ещё вчера и головой стукнулся, у тебя травма! Сотрясение мозга! Ты не в состоянии вести сейчас никакие переговоры! После такого шока… ты не можешь быть адекватен! Тебе нужно успокоиться, как минимум несколько дней отдыхать! Подлечиться, пить успокоительные! Позволь мне говорить с ними, я ведь исполняющий обязанности! Или ты всё испортишь! Ты не сможешь сейчас договориться мирно!

— С чего ты взял, что я хочу с ними договариваться? — усмехнулся король. — Мы будем диктовать свою волю! Иначе переговоры бойкотируются!

— Но мы ведь… У них в плену! — напомнил Фейрис третий. — Не наоборот!

— Отстань! — сказал Фейрис первый, недовольно скорчившись и отвернувшись от сына. — Я покажу им, что значит король неоатлантов. Я не считаюсь с ними в принципе, я не признаю в них оппонентов равного уровня! Я не поступлюсь перед ними ничем. Моя воля сильна даже в плену! Если хоть волосок слетит здесь с моей головы… Космофлот вычистит половину населения этой планеты!

— Ты будто пьян… — пролепетал принц с ужасом.

— Молчи! Когда взрослые разговаривают! — шикнул на него монарх, повернувшись ещё на секунду.

— Отец, мне сорок семь лет… — произнёс Фейрис третий таким тоном, как будто действительно говорил с пьяным. — Я — вторая персона в государстве… Восемь лет, пока ты отсиживался в бункере, я руководил от твоего лица всей Нибируанской политикой…

Тут Фейрис первый цокнул, закатил глаза и демонстративно… заткнул уши пальцами. Принц схватился за голову. Все его опасения насчёт отцовской неадекватности подтверждались.

Выбрав из солдат шестерых наиболее надёжных и переговорив с ними, а остальным приказав выйти, Председатель решился подойти к пленникам. Стол был всего в метре от кроватей, так что он сел с противоположной его стороны, на самое удалённое от королевской семьи место. Монарх встретился с ним взглядами, и противники несколько секунд напряжённо всматривались друг в друга.

— Конечно, вам будет удобнее сидеть на кровати… — сказал глава Комитета как мог спокойно и дружелюбно. — Но на переговорах такого уровня обычно сидят за столом.

Король вздохнул, поднялся с кровати, подошёл к столу и сел напротив Председателя.

— Переговоры такого уровня не ведутся под дулом автомата, — заметил Фейрис первый, кивая на охрану у входа.

Председатель обернулся на солдат и взмахнул рукой. Те всё прекрасно поняли и встали лицами к двери.

— Так лучше?

— Да. Так мои шансы внезапно убить тебя намного возрастают.

Глава Комитета понял шутку и рассмеялся. Король тоже не смог удержаться от ухмылки.

— Может, расскажешь уже, кто ты такой? — задал наконец монарх свой главный вопрос. — Ты руководишь этими солдатами, ты в одиночку ведёшь переговоры со мной… Но я даже не знаю твоей должности! Судя по костюму, ты либо шут, либо настолько большой начальник, что тебе плевать на свою одежду.

Председатель придирчиво осмотрел свои Председательские облачения. Их носили десятки Председателей до него, но ни разу ещё никто не заявлял, что этот наряд подходит для шутов, что он вычурный или нелепый.

— Это просто символ власти, — развёл руками глава Комитета. — Его надевает любой Председатель, когда вступает в должность, независимо от своих предпочтений в одежде. И это не мой национальный костюм, если ты об этом подумал!

— Подожди… Ты — Председатель?! — до короля, с его действительно помутнённым сознанием, многое сейчас доходило медленно. — Боюсь предположить: Комитета четырёхсот?!

— Именно. Вас это так пугает?

— Так тебя же… не существует!

— С чего вы взяли?

— Земледельцы… организовывали… четыре крупнейших разведоперации… Участвовали сотни надёжнейших шпионов… И у всех один и тот же вывод: «Комитет Четырёхсот, он же — тайное мировое правительство, орган центральной власти, состоящий из наиболее влиятельных и богатейших людей планеты Земля, не имеет единого главы, а решает все вопросы путём голосований»!..

— Пожалуй, не буду спрашивать о методах, которыми пользуется ваша разведка, — улыбнулся Председатель. — Ибо они несовершенны. Я, как вы видите, живее всех живых!

С неохотой приняв это за истину, Фейрис первый спросил, что же хочет обсудить «столь высокий гость». Председатель, однако, не спешил объявлять о своей истинной цели.

— Как я могу к вам обращаться? — спросил он сперва.

— Фейрис первый, Амадеуса восьмого сын, единоличный властитель Нибируанской Империи, — представился король.

— Нельзя ли… Для удобства… Покороче? — смеясь, спросил глава Комитета. — Фейрис… Амадеусович, например?

— У неоатлантов нет отчеств. И фамилий тоже. Всем хватает имени и должности — места работы. И номера паспорта.

— Занятно… В общем, Фейрис так Фейрис.

— Чтоб ты знал, — возмутился его собеседник. — Просто по имени меня за всю мою жизнь называли всего два неоатланта: отец и супруга. А ты кем мне приходишься, землянин?

— Эм… ну… никем…

— Вот и не смей своим гадким языком осквернять моего священного имени! Обращайся ко мне исключительно полным титулом! Это не просьба!

Тут, когда Председатель уже хотел предположить, что монарх не в своём уме и не способен к переговорам, дверь тюрьмы вдруг распахнулась.

— Здравствуйте, друг мой! — раздался знакомый голос в дверях.

— Октавиан! Я думал, ты не придёшь! — воскликнул глава Комитета, обернувшись на звук. — Ты же хотел как следует отдохнуть с дороги?

Министр прошёл через всю комнату, сел рядом с Председателем и возразил:

— Иногда я сплю по полчаса, не снимая сапог, и мне хватает на весь день. Служба, как говорится, не ждёт.

— Как ты вообще до ста пятидесяти дожил?! — ужаснулся Председатель. — С таким режимом?!

Октавиан и сам не знал ответа, поэтому спешно перевёл разговор в другое русло.

— Вы уже объяснили нашему многоуважаемому пленнику, зачем мы здесь? — спросил он своего сообщника.

— Нет, не успел ещё. Мы пока только разговорились!

— Отлично. Значит, я вовремя. Не хотелось оставлять вас один на один с этим делом.

— Думаешь, я не справлюсь? — усмехнулся Председатель.

— Нет. Просто хочу в этом поучаствовать.

— Хорошо, тогда начинаем… Эй, там, на кухне! — крикнул Председатель в сторону одной из дверей. — Выходите!

Нужная дверь приоткрылась, и из неё вышли пятеро поваров.

— Только шеф-повар! — сказал министр, и четверо ушли обратно.

— Господин доктор! Вас тоже приглашаем! — прокричал глава Комитета в сторону другой, третьей двери.

Третья дверь открылась, и в зал прошёл врач средних лет в белом халате.

— Вы, шестеро! Тоже сюда! — окликнул глава Комитета солдат, дежуривших у входа. Те тут же развернулись и подошли к столу.

— Один пусть остаётся там. Держит их на прицеле, — шепнул Октавиан Председателю, и тот вернул одного из автоматчиков на место.

— Итак, господин монарх… — начал министр, когда земляне выстроились позади него в стройную шеренгу. — Как вы поняли, у вас тут круглосуточно дежурят пятеро поваров и врач. Можете заказывать на кухне любые блюда, которые пожелаете. А врач спасёт вас, в случае чего! Организмы неоатланта и человека очень схожи.

— Ближе к делу, Октавиан, — буркнул Фейрис первый. — Зачем вам понадобилось столько посторонних людей?

— Ну, на суде всегда должны быть… присяжные!

— Вы хотите создать видимость суда?! — король был готов рассмеяться. — Без адвокатов? С присяжными, которые даже теоретически не могут меня оправдать? Если ты так представляешь суд, Октавиан, желаю, чтобы тебя судили таким же!

— Вы зря возмущаетесь, господин монарх… Вам стоит нас благодарить! Мы решили устроить суд в тихой комнате, вместо того чтобы проводить его в гигантском зале. С нами будут всего восемь свидетелей вместо четырёх сотен. Думаю, это серьёзно уменьшит эмоциональное давление на вас.

— Ты и вправду полагаешь, что в более приятной обстановке я займу более выгодную для вас позицию? Ты глубоко ошибаешься, Октавиан!

Министр хмыкнул, но ничего не возразил.

— Подозреваемый! Сейчас вы выслушаете позицию обвинения, — объявил глава Комитета.

— Сгораю от любопытства, — с иронией произнёс Фейрис первый. — Ну, и в чём же меня обвиняют?

— Под вашим руководством были совершены ужасные преступления против человечества, — пафосно вступил глава Комитета. — Начнём с того, что вы на протяжении десятилетий разграбляли природные богатства нашей планеты. Это было и раньше, до нашей эры, много веков подряд, но я сейчас оглашаю лично ваши злодеяния.

— Земля — наша, — грозно проговорил король. — Всё это время вам просто позволяли на ней жить. На безвозмездной основе, заметьте. Мы вас щадили. Забирать ресурсы — наше полное право!

Председатель не стал подробно разбирать первый пункт обвинения, а решил сразу перейти ко второму.

— Вы тормозили наш прогресс, убивая гениальных учёных и великих лидеров! Сотни, тысячи смертей! Этому преступлению даже… названия нет! Позволю себе версию: «научный геноцид»!

— Вам ещё рано выходить на тот уровень развития, на который те люди могли бы вас вывести, — с невиданным хладнокровием отвечал монарх. — Все ликвидированные Земледельцами учёные так или иначе имели отношение к разработкам новых видов вооружений, а политики — выделяли на это средства. Весь ваш человеческий прогресс основан на изобретении орудий смерти, вы бы не сдвинулись с места, если бы вас не подгоняла необходимость воевать, защищать свою шкуру от себе подобных! Мы, как вы правильно выразились, тормозим ваше военное развитие. Но не просто так, не из вредности! Мы следим, чтобы мощь вашего оружия была пропорциональна мощи вашего разума, вашего сознания! На данный момент первый показатель… ужасно сильно опережает второй. И мы с этим боремся.

— Вы причисляли людей к низшей расе, — глава Комитета твёрдо задался целью сначала перечислить, а потом доказать. — Вы скрывали от них своё существование, запрещали неоатлантам вступать с ними в браки, пресекали гибридизацию! Одним словом, поощряли расизм! По нашим законам это определяется как «разжигание межнациональной розни»!

— Пункты ОМД придуманы тысячи лет назад. Соответственно, не меня за них винить.

— Но вы видели весь этот произвол и ничего не сделали, хотя, при имеющейся у вас власти, могли бы! Подобная халатность тоже преступна!

— Послушайте, уважаемый, — разозлился король. — У вас тоже есть немалая власть в этом мире! Почему бы вам самому не рассказать людям о нашем присутствии, а? Если это вас так волнует? Кого вы боитесь?!

Председатель с большим недоверием обернулся на «присяжных». Информация, которую он собирался произнести, была превыше всякого секрета.

— Неуправляемого всеобщего бунта, — признался он наконец. — Понимаете ли, когда люди поймут, что над всеми «сильными мира сего» стоят ещё более сильные… К тому же инопланетяне… Зачем им будет нам подчиняться? Они уж лучше будут подчиняться самым сильным, то есть вам. Все захотят… мира и процветания… Под вашим, высшей цивилизации, подданством оно у них, несомненно, будет. Так они решат. И их будет не остановить.

— Вы боитесь, что земляне попросят неоатлантов управлять ими? Добровольно откажутся от независимости? — удивился Фейрис первый.

Последовало недолгое молчание.

— Так. Мы отвлеклись, — решил глава Комитета, игнорировав последние вопросы. — Четвёртый пункт нашего обвинения касается… Вашей внешнеполитической активности!

— Что это значит? Вы возьмётесь судить меня за что-то, что я сделал в отношении третьих рас? Не вашей и не своей?

— Не совсем… Речь идёт о том документе, который вы подписали сразу по вступлении на престол — о «Поправках в Основной Мирный Договор»!

— Нет, ну это совсем уже комедия! — король расхохотался. — Все поправки были придуманы задолго до меня, их создали три расы-победителя сразу после окончания войны! Потом отец внезапно умер, и честь поставить подпись досталась мне, вот и вся история! Я не мог отказаться, в такой тяжёлый послевоенный кризис неоатлантам никоим образом нельзя было портить отношения с триодиоидами и афимерами!

— В этом документе… — Председатель аж оскалился. — Прямым текстом указано, что если земляне построят свой собственный регулярный космофлот, то они подлежат уничтожению как цивилизация-агрессор! Каково, а?!

— Между прочим, очень правильный пункт! — бесстрашно заявил монарх, для убедительности вскинув указательный палец вверх. — Люди — самая воинственная раса во вселенной, это доказано многочисленными исследованиями наших психологов! Вы и в самом деле не сможете адекватно распорядиться той силой, о которой мечтаете, уж поверьте мне.

— Что?! То есть, по-вашему, мы не имеем права даже на защиту собственных жизней?! Да уже только за это — за отчуждение неотчуждаемых прав! — вы достойны высшей меры!

Правый уголок губ Фейриса первого на мгновение загнулся вверх, но эта ухмылка пропала так же быстро, как и появилась. Воспользовавшись паузой, глава Комитета залез в карман, достал блокнот и быстро пролистал свои записи.

— Оккупация Антарктиды! — вспомнил он, убирая подсказку.

— Ага, и геноцид пингвинов! — съязвил монарх, чтобы дискредитировать обвинение, и опять искренне расхохотался. Его брат и сын тоже не удержались от смеха.

— Покровительство организованной преступной группировке! — не останавливаясь и обрывая смех пленников, объявил Председатель шестой пункт. — Земледельцам!

— Ну-ну-ну, с чего это Земледельцы — преступная группировка? — невзирая на запрет, встрял в разговор генерал.

— Ах, даже так?! Вы не согласны? А как ещё назвать гигантскую организацию, промышляющую заказными убийствами?! Вы ведь платите Земледельцам за их работу, назначаете им цели! Мало вам?! Тогда добавьте подделку документов и фальшивомонетничество! Я уже не говорю о военном шпионаже — это отдельная статья!

— Наше заседание перерастает в фарс, — заявил король, всем своим видом выражая презрение и к противникам, и к их словам. — Вы уже не знаете, в чём ещё меня обвинить! В других условиях я бы уже давно прекратил с вами любой контакт. Но сейчас я вынужден разговаривать с вами. Поэтому повторяю ещё раз: забирать ресурсы с любой точки земной поверхности — наше законное право. Распоряжаться Антарктидой и её недрами землянам нельзя. А Земледельцы убивали, убивают и будут убивать всех, кого им прикажут! Вы, господин Председатель, кстати, первый на очереди! Люди — ещё далеко не разумная цивилизация, чтобы выходить на космический уровень развития. А вы их к нему буквально тащите!

— Вот как? Значит, по-вашему, мы всё ещё дикари? Да вы за всю свою историю так и не придумали ничего разрушительнее, чем наша водородная бомба!

— Не меряйтесь с нами бомбами. Наш ядерный «почти-что-паритет» вовсе не то, чем нужно гордиться.

— Почему это? Огромный прорыв в земной науке, расщепление атома! А наша раса, как ни крути, моложе вашей на многие тысячелетия!

Фейрис первый вздохнул, заложил ногу за ногу и скрестил руки на груди.

— Хочу напомнить вам одну… очень поучительную историю: в конце девятнадцатого и первой половине двадцатого века, когда у нас вовсю шла Вторая Межгалактическая война, вы, земляне, совершили невероятный технологический скачок. От пара и угля — к нефти и электричеству! Кто-то будто высыпал банку дрожжей в тесто вашей науки! Оно и понятно — мы отозвали с Земли самое элитное военное подразделение, веками сдерживавшее ваших учёных! Земледельцы были очень нужны нам в борьбе с джуганоидами, и вы этим воспользовались… У вас невероятно вырос процент обеспеченных людей, появились первые понятия о правах человека, вы мигом размечтались о «рае на Земле», «всеобщем братстве», вечной жизни и космических путешествиях! Но что потом? Бац — Первая Мировая, бац — Вторая, бац — Холодная война, гонка вооружений! И десятки войн поменьше… Достижения развивающегося прогресса служили истинно варварским целям! Вот как! И вы хотите, чтобы мы, помня всё это, предоставили вам автономию? Ха! Да у вас до сих пор на одной планете больше двухсот государств! Вы ж без Земледельцев тут перережете друг друга все! Вы даже с Земледельцами пытаетесь!

Земляне позади Октавиана и Председателя приобрели крайне задумчивый вид. Солдат у входа держал автомат уже без былой готовности стрелять и не в напряжённых руках. Штатские даже посматривали на короля с некоторым сожалением или того хуже — сочувствием.

— Скажите ему про искупление. Опустим всё лишнее! — шепнул министр главе Комитета.

— Прекрасная история. Но вы опять увели нас от темы, — обратился к монарху Председатель. — И очень не вовремя. У нас ведь есть для вас… одна хорошая новость! Все ваши преступления…

— Которые я не совершал…

— Тихо! Могут быть искуплены. Хотите узнать, каким образом?

— Будто бы если я не захочу, вы не расскажете! — огрызнулся монарх.

— Вам предлагается добровольно отречься от престола и назначить своим преемником сэра Октавиана, — выпалил глава Комитета на едином дыхании.

От такого поворота событий все члены королевской семьи синхронно вскинули брови и вытаращили глаза, словно их ударили током.

— Ну наконец-то… Наконец-то вы перестали тянуть резину и сказали всё по существу, — покачал головой Фейрис первый. — А то суд, суд… Я уж подумал, вы действительно верите в то, что говорите!

— Не увиливайте! Нам нужен ваш ответ, а не ваши рассуждения.

— Сначала я хочу узнать, что будет, если я откажусь, — сказал монарх.

— О-о… Если вы откажетесь, вы прочувствуете всю мощь нашей угнетённой ярости! — пригрозил Председатель. — Сначала на своих близких… А потом и на самом себе.

— Соглашайтесь, пока мы просим по-хорошему! — посоветовал сэр Октавиан.

Вместо ожидаемой реакции — яростного отказа, гневных криков и возмущения, король лишь слабо ухмыльнулся и, четко разделяя слоги, проговорил:

— Ни-ко-гда.

Что-то внутри монарха с неприятным звуком хрустнуло, и он без чувств соскользнул с кровати на пол.

Наблюдавшие эту сцену онемели, и продолжалось это довольно долго. Первым из оцепенения вышел министр. Плюнув на всю свою былую сдержанность и приличие, он взвыл, принялся с досады рвать на себе волосы, стукнул кулаком по столу, рухнул со стула и покатился по полу с криками. Председатель погрустнел, склонил голову, снял чалму, обнажив свои роскошные чёрные волосы, и протянул её стоявшим сзади солдатам. Те взяли атрибут высшей власти в Комитете с необычайным благоговением и постарались, соответствуя случаю, придать своим лицам печальные выражения. Председатель сложил руки у рта и принялся молиться на никому не известном языке. Нервный срыв Октавиана ему, по-видимому, не мешал.

Вот так, совершенно неожиданно, восстание землян навсегда потеряло свою главную и единственную надежду на «блицкриг».

— Что с ним, доктор? — спросил генерал Земледельцев у врача, ощупывавшего тело.

— Похоже, ваш брат предчувствовал, что с ним может случиться что-то подобное, и подготовился — спрятал себе в зуб капсулу… с какой-то кислотой… Чтобы воспользоваться своим «последним шансом», ему нужно было просто чуть посильнее сжать челюсти… Она ударила сразу в мозг. Мгновенная, лёгкая смерть… Всяко лучше, чем те ужасы, которые ему готовил господин Председатель.

Доктор не ошибался. Король был мёртв.

Глава 9

Город людей

Как полагали дядя и ещё несколько бывалых Земледельцев, занимавшихся воспитанием принца, именно первое приключение на поверхности окажет наибольшее влияние на всё его дальнейшее восприятие планеты Земля. Этим многоопытным господам и в страшных снах не снилось, что своё первое путешествие по миру людей Фейрис четвёртый совершит без задания, не имея звания действительного рядового, с охраной, состоящей из одного-единственного дроида, вооружённого — смех, да и только, — двумя лёгкими бластерами! Лишь заикнуться о предоставлении принцу такой вольности значило бы тут же попасть в опалу короля и, как следствие, быть исключённым из рядов Земледельцев. Принц понимал это, и потому был безумно благодарен министру внутренних дел, который вызвался помочь его земным похождениям и взял на себя такую колоссальную ответственность. «Эх!.. Если что-то пойдёт не так, не сносить ему головы!.. А жаль…» — то и дело проносилось в мыслях у Фейриса. Если бы он только знал, сколько смертей принёс этот безжалостный заговорщик…

Но пока что принц считал Октавиана честным и великодушным неоатлантом, более того — своим благодетелем. Какой преступный замысел скрывался за этими «благодеяниями», он и представить не мог. Да и разве мог он теперь, находясь на свободе и упиваясь ею, как наркотиком, думать о каких-то заговорах и интригах, плетущихся в подполье? Нет, ему было не до этого, перед ним и Михаилом сейчас стояли гораздо более существенные задачи.

Для начала надо было попасть в Мурманск.

Расстояние от посёлка, в котором «Сокол» высадил своих пассажиров, до моста через Кольский залив равнялось примерно десяти километрам по прямой. Пройти по этой прямой без сверхсовременного вездехода было невозможно, так что путь и, соответственно, время на его преодоление значительно удлинялись. Удобнее всего было двигаться вдоль трассы, проходящей по мосту и сквозь посёлок. Идя по её обочине прогулочным шагом, товарищи постоянно осматривались вокруг, стараясь не упустить ни одной детали этого неизвестного для них мира. Впрочем, зря они надеялись найти здесь что-нибудь выдающееся. Пейзаж, открывавшийся им, не только не радовал взгляд, как оставшийся далеко позади северный лес, но и навевал тоску. Всё пространство, отделявшее дорогу от лесополосы, было усеяно подорожниками, лопухами, мусором и разными безымянными сорняками, покрытыми придорожной пылью. Реже, чем хотелось бы, из этого «серого царства» выбивались вверх одинокие цветы, яркость которых по сравнению с тусклостью их соседей была просто ослепительной. Принц указывал на них дроиду, и тот каждый раз безошибочно определял их научное и общеизвестное названия. Всё остальное время товарищи либо молчали, либо перекидывались короткими и максимально ёмкими фразами, выражавшими их надежды насчёт предстоящей прогулки по городу людей. Лишь однажды Михаилу с Фейрисом удалось разговориться. Принц тогда спросил, как дроид относится к Космическим Играм — соревнованию, на котором Фейрис должен был совсем скоро выступить.

— Знаешь… Я получил своё сознание всего несколько месяцев назад, я живу в этом мире слишком мало… Но по-моему, все четыре расы просто помешаны на этих Играх!

— Согласен… — сказал принц. — Тоже об этом задумывался. Первая Межгалактическая война была четыре тысячи лет назад, а мы всё ещё празднуем её окончание…

— Праздник теперь посвящён обеим войнам, не забывай, — напомнил Михаил. — Так что повод не устарел. Я о другом…

— Ты о законах, связанных с Играми? — догадался Фейрис.

— Да. Во-первых, устраивать Игры каждые пять лет — это один из первых пунктов ОМД. Вдумайся! Проводить этот праздник — наша обязанность по верховному закону! Это же… Неправильно! Главу жюри наделяют полномочиями наравне с королевскими, на организацию тратятся такие огромные деньги… Они уже давно имеют статус «священных»! И ещё это безумное примечание…

— «Объявление всеобщей войны в случае неуважения к Играм»?

— Именно! То есть, нарушение одного из правил этого «священного праздника» стоит того, чтобы погрузить вселенную в очередную войну?! Игры создавались, чтобы объединять расы, скреплять их на культурном уровне! Они даже в теории не должны служить поводом для нового конфликта! Так что Игры — это прекрасная традиция… Но они должны выглядеть совсем по-другому.

— Понимаю тебя, друг, — закивал принц. — Ты и вправду умеешь автономно мыслить! У большинства разумных существ во вселенной… другое мнение.

Дроид пожал плечами и хотел было закончить разговор, но тут Фейрис добавил:

— А ведь отчасти ты прав… Мы сейчас буквально в шаге от новой войны…

— Почему это? — не удержался от вопроса Михаил.

— Ну я ведь теперь участник! Официально! — ухмыльнулся принц. — И я сейчас в самом небезопасном месте во вселенной… На поверхности Земли… Просто представь: если меня здесь выследят и убьют, то я…

— Ты не попадешь на Игры!

— Вот! А неявка одного из заявленных участников — как раз один из пунктов «неуважения»! Моя смерть меня не оправдает.

— И ты серьёзно думаешь, что вся «родня» объединится и осмелится напасть на неоатлантов?! — поразился дроид. — Из-за такого пустяка?! Извини, что называю твою смерть пустяком…

— Знаешь, я почему-то в этом уверен. Ты прав, за последние четыре тысячи лет это преклонение перед Играми зашло слишком далеко…

Продолжать беседу уже не было настроения, и Фейрис с Михаилом замолчали до самого Мурманска.

* * *

Когда товарищи перешли мост, солнце уже коснулось своим краешком горизонта. Погодная обстановка внушала большие опасения. С востока приближался широкий грозовой фронт, ветер усиливался, однако поверхность воды при этом оставалась ровной и гладкой, как зеркало, без малейшей ряби. Эти и некоторые другие факторы ясно давали понять, что в Кольском заливе наступает затишье перед бурей. Воспользовавшись своей компьютерной составляющей и подключившись к Сети, дроид узнал прогноз погоды и подтвердил: ночью ожидается настоящий ураган, с сильнейшим ливнем и грозой. Надеясь успеть укрыться в отеле до ненастья, товарищи немедленно двинулись к центру города. По пути Михаил выяснил, что до ближайшего отеля с круглосуточной регистрацией идти больше часа, а до так необходимого Фейрису ресторана — всего пять минут, к тому же, ресторанов в округе было достаточно много. Неудивительно, что голод взял верх и над усталостью, и над страхом промокнуть.

Гастрономическое турне затянулось до позднего вечера и, по мнению обоих его участников, выдалось на славу. Пункт «ознакомиться с земной кухней» решено было считать выполненным с отличием. Теперь следовало подыскать гостиницу, чтобы отоспаться и восстановить силы перед завтрашним поиском приключений. В крайнем случае, можно было переночевать и в «Соколе», залёгшем на дно залива. Там было безопаснее — огромный плюс! Но преодолевать ради этого новый мини-марафон, тем более под надвигавшимся дождём, никому из товарищей не хотелось.

С виду всё в вечернем Мурманске было, как всегда. Вечер плавно перетекал в «развлекательную ночь» — ночь с пятницы на субботу. Кинотеатры запускали в прокат ужастики, приложения такси повышали тарифы в два раза, ночные клубы и бары готовились к самой прибыльной за неделю смене. Вывески горели, машины возвращали своих владельцев домой или доставляли их в места проведения досуга, пешеходы скапливались у светофоров и, дожидаясь «зелёного», пересекали проезжую часть, окна большинства домов пока ещё светились ярким, приветливым, уютным светом. Принц и дроид наблюдали за всё время куда-то спешащими, даже вечером чем-то занятыми людьми и с энтузиазмом обсуждали обстоятельства их жизни: сам город, мимолётом подслушанные обрывки разговоров, запахи, музыку, иногда доносившуюся из приоткрытых дверей или окон. Это были идеальные условия, чтобы составить своё независимое мнение о землянах и их быте.

Но была у Мурманска сегодня и обратная, недоступная для взора товарищей сторона. На всех улицах, особенно центральных, ещё с обеда дежурили по несколько десятков агентов международных спецслужб. Каждый из участников облавы на инопланетян был тщательно замаскирован и предупреждён, что «объекты» вооружены и обязательно попытаются оказать сопротивление. Эта операция была экстренно спланирована главарями восстания, проследившими путь Фейриса, и ставила своей целью захватить дроида и набор класса «S», чтобы потом передать их земным учёным. В лучшем случае, как предусматривал приказ, финальный налёт и захват обеих целей надо было провести где-нибудь вдали от центра города, в каком-нибудь тёмном безлюдном местечке — операция должна была пройти в полной секретности от мирных жителей. Убить или ранить самого принца при этом было строго запрещено.

* * *

Товарищам повезло, как снайперам, обнаружившим врага до его выстрела. Михаил сработал, как истинный дроид-охранник — используя фронтальное и «затылковое» зрение, он выделил несколько лиц, сопровождавших их практически от первого ресторана и на протяжении всего пути лишь заходивших в здания и менявших свою одежду.

— Не подавай виду. За нами ведётся слежка. Причём по очень изощрённой схеме. Участвуют по меньшей мере семнадцать человек, — предупредил дроид Фейриса шёпотом. — Теперь я в этом уверен. И не оборачивайся. Это профессионалы. Я просканировал лица по базе Земледельцев. Здесь агенты всех крупнейших спецслужб.

Получше присмотревшись к до странности многочисленным прохожим, принц и сам заметил характерные признаки слежки. На одной только улице он встретил восьмерых участников операции! Чтобы найти ещё девятерых, замеченных Михаилом, вероятно, следовало обернуться, чего делать в условиях слежки, разумеется, не стоило.

— Как они узнали, что мы в Мурманске?.. — тихо спросил Фейрис. — Кто их предупредил?..

— Говорил я тебе, надо было обыскать её дом! — зашипел Михаил на ухо другу. — Эта землянка! Сто процентов у неё какое-то видео было с нашей высадкой! И она его кому-то предъявила!

— Да нет, она же думает, что она под подпиской, что её еле отмазали от госизмены… Не Лиза это! Она бы забоялась!

Тут из-за угла навстречу товарищам вынырнули двое подозрительных людей в одинаковых чёрных шинелях. Субъекты прошли мимо принца и дроида, метнув на них каждый по одному сердитому косому взгляду.

— Ладно, Миша, всё, хватит нам препираться, — сказал Фейрис, для которого эти взгляды был подобны холодному душу. — Не время.

— Да-мс, всё-таки ошибся я… Не профессионалы они. Дилетанты. Так лицом к лицу выйти и так нагло посмотреть могли только те, у кого не то что спецподготовки, а даже обычных мозгов нету! — Михаил усмехнулся. — Это у них так, наверное, принято — давать жертве шанс обнаружить слежку.

— Погоди… мне всё это странно… — протянул принц, задумчиво глядя куда-то в сторону. — Если бы они действительно хотели следить за нашими передвижениями, им бы хватило простенького квадрокоптера. Убить нас — простейший снайпер. А тут целая схема, почти двадцать людей… Не кажется ли тебе, что они нарочно пытаются привлечь к себе наше внимание?

— Специально обнаруживают слежку?! Ничего не понимаю. В чём тогда смысл этой заведомо провальной операции?

— Возможно, им необходимо… напугать нас… заставить нас ошибиться… Давай поразмышляем. Что бы сделал Земледелец, если бы заметил слежку?

— Скрылся бы, — ответил дроид, которому, по правде, хотелось поступить точно также.

— Верно. Стал бы петлять по городу, выстраивать кривые маршруты, скрываться во дворах, и сам не заметил бы, как попал…

— В засаду!.. — ахнул Михаил. — Конечно, как я не предусмотрел такого очевидного варианта! Зачем им лезть на наши бластеры, зачем подвергать своих людей такому риску, если можно просто поймать нас в ловушку! Заполучить нас живыми!

— Верно мыслишь. К тому же, им совершенно не нужна перестрелка с Земледельцами в центре города. Они ведь не разглашают тайну неоатлантов! А наши плазменные сгустки на глазах у толпы… сам понимаешь!

Дроид кивнул и помрачнел.

— Фейрис… — протянул он взволнованно. — Скажи, что у тебя есть план.

— Я? А я должен иметь какой-то план?

— Ну ты же у нас Земледелец или кто? Кого к этому всю жизнь готовили?

— Есть у меня план… — сказал принц, поразмышляв с полминуты. — Сможешь найти в памяти карту слепых зон?

Михаил кивнул и принялся вращать глазами, будто перелистывая ими невидимые страницы.

— Готово, — объявил он наконец.

— Ищи Мурманск.

— Нашёл.

— Теперь смотри, как нам отсюда добраться до порта так, чтобы всю дорогу светиться на уличных камерах.

— До порта? Может, до моста?

— Нет. До порта.

— Стоп, так ты предлагаешь проникнуть в пассажирский порт, пройти на пристань, а потом угнать судно и уходить по воде? Это… точно осуществимо?

— Не знаю. У меня другой план. Ты сыграешь роль лодки.

— Ха! Вот как! Что ж, на испытаниях я показывал неплохие результаты в плавании… обгонял все известные модели дроидов…

— Так ты нашёл дорогу в порт?

— Да.

— Веди!

* * *

От точки нынешнего расположения товарищей до пассажирского Мурманского порта вела только одна большая и широкая улица, полная важных объектов, защищённых внешним видеонаблюдением. На Земледельческих картах она была помечена как «131172», но в реальности носила, конечно же, совсем иное название. Это затруднило её поиски, но не оставило их безрезультатными. Найдя «131172», товарищи свернули на неё и пошли по ней вниз буквально бегом. Комитетчики следовали за ними по пятам, уже не особо-то скрывая своего присутствия, видимо, догадавшись, что их раскрыли, и соблюдая дистанцию лишь затем, чтобы не развязать перестрелку в неподходящем месте.

— Миша, стой! Там шлагбаум! Закрыто! — крикнул вдруг Фейрис, указывая на железную дорогу — границу между городом и пассажирским и торговым портами.

— Это для машин! А мы пройдём! — самоуверенно воскликнул Михаил, но за шлагбаумом тут же промчался поезд, и товарищи были вынуждены на несколько секунд остановиться среди также ожидавших поднятия шлагбаума автомобилей. За это время преследователи успели серьёзно сократить отрыв.

Лишь только увидев, что состав «закончился», принц и дроид перепрыгнули шлагбаум. Им и вскоре выбежавшим за ними вдогонку «охотникам» громко просигналили, но обеим сторонам погони на это было решительно всё равно.

Вот и грузовой порт. Контрольно-пропускной пункт для автомобилей, со шлагбаумом и с будкой охраны. Предъявлять дежурным «ключ от всех дверей» — «настоящие» удостоверения ФСБ, уже не было времени, и товарищи просто перескочили очередной шлагбаум, как и предыдущий. Вдогонку им раздалась отборная ругань и выстрел, но относительная темнота бегущим покровительствовала. Подбежавшие к КПП «охотники» большей частью устремились за «объектами», а меньшей частью, предъявив документы, разъяснили ситуацию в свою пользу и потребовали от дежурных поднять по тревоге весь вооружённый персонал. В порту завыли сирены, отовсюду раздался лай разгневанных собак, но товарищей это всё уже мало волновало — они достигли ближайшего пирса и, собравшись с духом, спрыгнули в воду…

* * *

Принц, прижавший дипломат к груди, стоял на дроиде, как на сёрфинговой доске. Михаил грёб всеми конечностями, грёб так быстро, что, казалось, превратился в одну большую турбину от гидроплана. Совершая сейчас эту опасную переправу, он понимал, что рискует гораздо больше, чем когда-либо в своей жизни. Случайного попадания жидкости через нос на внутренние механизмы дыхания хватило бы, чтобы вызвать серьёзный сбой. Случись такое посреди залива, Михаил бы безвозвратно утонул, но делать нечего — сзади уже доносился гул катеров, и любое промедление могло обернуться провалом побега.

Изначально товарищи планировали пересечь залив наискосок, чтобы добраться до звездолёта, минуя берег, но огромная скорость, с которой они плыли, внесла свои коррективы. Михаил, как истинное живое существо, борясь с течением, постепенно начал уставать. Железные мускулы дроида с каждой секундой всё больше слабели, и он, чувствуя это, вытащил голову на поверхность и что есть мочи прокричал:

— Фейрис!!! Я больше не могу!!! Поплывём напрямик!!! Так в два раза ближе будет!!!

Ответа не последовало. Михаил счёл это за знак согласия и сменил курс. На самом же деле принц, отвлечённый шумом воды, ветром, начинавшейся грозой, только что полившим дождём и рёвом лодочных моторов, его попросту не расслышал, и был очень удивлён, когда увидел, что дроид собирается причаливать.

Выбравшись на берег, товарищи спрятались в ближайшем кустарнике, достали бинокль и стали наблюдать за своими преследователями. Сверху их прикрывало большое, раскидистое, совсем не свойственное для северных широт, но всё же стоявшее здесь дерево, так что капли дождя обзору не мешали. Катера, прочёсывавшие залив, судя по символике оказались военными. На корме у каждого из них был закреплён танковый пулемёт. На палубах стояли отряды по меньшей мере по десять человек. Командиры, как заметил Фейрис, были вооружены настоящими бластерными автоматами, что исключало для товарищей превосходство в технологиях.

Вдруг кусты зашелестели. Михаил возился, пытаясь что-то достать из внутреннего кармана.

— Фейрис! — шёпотом позвал он. — Держи!

Принц отложил бинокль и посмотрел на друга. Дроид протягивал ему один из своих бластеров.

— Зачем, Миша?

— Возьми-возьми! Пригодится! Пришьёшь кого-нибудь! Не всё же нам бегать! — подстрекал Михаил.

Фейрис нерешительно потянул руку за оружием. Внутри него отчаянно боролись две его сущности: миротворец и солдат, жалость и безжалостность. Первый советовал тихо ретироваться, избегать человеческих жертв, второй буквально требовал взять бластер, не колеблясь расстрелять всех противников и только потом героически покинуть поле боя. Как ни странно, эти противоположности очень быстро пришли к компромиссу — договорились атаковать людей только в случае нападения с их стороны. Уже ничуть не страшась, принц забрал оружие и, на всякий случай, заранее снял его с предохранителя. Бластер, даже утеплённая резиной ручка, был как будто только что из морозилки и, помытый солёной водой, блестел в искусственных лучах, долетавших на этот берег с противоположного. Фейрис рассмотрел на его корпусе пять перечёркнутых длинной линией палочек и тяжело вздохнул, предчувствуя, что скоро тут должны будут появиться шестая, седьмая, десятая… Принц отчётливо и с большим отвращением представил, как сгустки плазмы, вылетавшие из этого малюсенького дульца ещё при прежнем хозяине, прожигали пятерым людям кожу, мышцы, кости, лишали их жизней… При мысли о костях его внезапно осенило. Эту битву можно было запросто выиграть хитростью!

— Миша, друг, нам не придётся сражаться! — объявил Фейрис, словно сбросив камень с души. — Мы можем замести следы и преспокойно скрыться, как это делают настоящие Земледельцы!

Дроид был явно недоволен таким предложением, но поделать ничего не мог — принц настаивал.

— Инсценировка смерти, да? Ты точно хочешь её использовать? — спросил Михаил, когда Фейрис уже полез в дипломат. — Лично я бы не против… Постреляться с людьми! Потом, если что, сбежим…

— Если мы не используем инсценировку, они продолжат наши поиски. Они примерно догадываются, куда мы высадились, и их больше сотни. А на подмогу придёт ещё тысяча! Сам подумай, долго ли мы сможем скрываться?

— Ладно, ты прав… Ты нашёл комплект?

— Да! Вот он!

Принц достал из набора класса «S» специальный теплонепроницаемый плащ и мешочек с имитацией различной человеческой ткани. Затем он вышел из укрытия и прошёлся по берегу, оставляя материал из мешочка на видных местах. Вернувшись к Михаилу, Фейрис отыскал в дипломате особую сверхмощную гранату, со всей силы бросил её в центр намеченного круга и сразу же накрыл себя и товарища плащом.

Взрыв, казалось, был слышен во всём Мурманске вместе с пригородами. После огненной вспышки и грохота поднялся даже небольшой «взрывной гриб». Ещё не успел он рассеяться, а все катера, как по команде, уже устремились в его сторону. На единственном пригодном для причала участке берега хватило места только одному из них, а остальным, чтобы не мешались, было приказано залечь в дрейф неподалёку. Сошедший с катера отряд первым делом осмотрел гигантскую воронку, оставленную гранатой. Найти заранее разбросанные вокруг неё синтетические «останки» было легко, а вот отличить их от настоящих — невозможно. Дополнительно проверив все окрестности при помощи лучших Нибируанских тепловизоров и не найдя абсолютно ничего с размерами и температурой человека, солдаты посовещались и решили прекратить поиски. Земледельцы, скорее всего, самоуничтожились или же ловко скрылись, драгоценный чемоданчик с уникальными шпионскими устройствами не достанется теперь ни одной из спецслужб — с такими выводами земляне вернулись на катер.

Принц и дроид наконец-то вздохнули свободно. Угроза миновала. Можно было спокойно продвигаться к «Соколу», не опасаясь удара со спины. Весело смеясь над агентами Комитета, товарищи поднялись с земли, отряхнулись от налипших на одежду листьев и торжественно пожали друг другу руки в знак обоюдного уважения и благодарности. Своими слаженными совместными действиями они не только красиво ушли от преследователей, но и сохранили при этом их жизни, драгоценные, как и у всякого мыслящего существа. На радостях Фейрис даже пообещал наградить Михаила высшим Нибируанским орденом — орденом «Амадеуса восьмого», выдававшимся за исключительные заслуги перед расой. Спасение представителя королевской династии как раз входило в список этих «исключительных заслуг», так что свидетельства принца должно было быть достаточно. Однако дроид от награды категорически отказался, напомнив другу:

— Если ты расскажешь, что я тебя спас, то тебе придётся объяснять, где и когда это произошло. А ведь ты сам говорил: никто не должен знать, что мы побывали на поверхности!

Ещё немного поколебавшись, Фейрис согласился оставить свою затею с орденом, но всё равно заверил, что при первой же возможности щедро отблагодарит Михаила. Дроид возражать не стал, и они двинулись в путь, подшучивая над выпавшими на их долю нелёгкими испытаниями. И интуиция, и теория вероятности, и даже сам здравый смысл подсказывали им, что запас приключений на сегодня исчерпан.

Как же они ошибались!..

Глава 10

Приятная встреча

Гроза всё никак не унималась. Дождь лил уже не как из ведра, а как из пожарного брандспойта. Молнии ежесекундно полосовали небо, громы сотрясали воздух, а ураганные порывы ветра сбивали товарищей с ног, заставляя их идти всё медленнее и медленнее. Деревья, особенно молодые, гнулись к земле всей своей кроной и тут же резко выпрямлялись обратно, точно катапульты, метающие снаряд. По низу стелились вихорки из оторванных листьев и упавших веток. Грунт, уже успевший разбухнуть на несколько сантиметров вглубь, по ощущениям казался непролазной болотной топью. Подобного ненастья принц не видел даже в обучающих фильмах для Земледельцев. На Нибиру, где погода была управляемой и регулировалась из ГлавМетЦентра, стать свидетелем такой бури было невозможно, поэтому Фейрис очень гордился, что наблюдает этот разгул стихии из самого его эпицентра. Целый миллиард неоатлантов никогда не увидят ничего похожего, а он, как настоящий первопроходец, идёт без страха и сомнения, не различая дороги, ориентируясь только на внутренний компас своего спутника. Что могло быть прекраснее для истинного романтика! Принцу не хватало только того, кто мог бы разделить его восторг. Михаил, несмотря на наличие души, оказался совершенно не в состоянии разглядеть в этом природном хаосе особое очарование.

— Красиво только то, что упорядочено! — перекрикивал ветер дроид. — А покажи мне здесь хоть что-нибудь, подчиняющееся математическим канонам!

Фейрис не мог спорить, когда каждое открытие рта оборачивалось залетевшим листиком или сотней капель дождя. В спокойную погоду он бы непременно заявил, что Михаил ошибается, что гармония — это не только порядок, и привёл бы неопровержимый пример: море. Оно вечно меняется, в нём чередуются приливы и отливы, шторма и штили, тёплые течения встречают холодные, невозможно сделать две абсолютно одинаковых фотографии его постоянно движущейся воды, и при этом никто не возьмётся отрицать, что море прекрасно. Так же и с космосом: звёзды не выстроены в ровные ряды, галактики не летят параллельно друг другу, ни одна туманность никогда не достигнет полной симметрии, а даже если и достигнет, то пробудет таковою лишь мгновение, поскольку вселенная не может остановиться в своих преображениях, избрав себе конечный, «идеальный» облик. «Так что вот так, друг мой! Красивым может называться и абсолютный порядок — творение человека, и абсолютный хаос — творение природы!» — так бы Фейрис закончил своё не случившееся выступление.

Минут через десять товарищи почувствовали под ногами асфальт, и дальнейший поход уже не представлял для них особых трудностей. После грязной слякоти бездорожья пройтись по ровному, умытому дождём шоссе было невиданным наслаждением.

— Почти дошли! — воскликнул дроид, подбежав к знаку у обочины. — Полкилометра!

— Обнадёживает, — сказал принц, разглядывая потертую, старую надпись с названием посёлка и числом «0,5». Вдалеке уже мерцали отблески крыш знакомых зданий.

— Слушай, а зачем нам вообще… тащиться так далеко? — спросил вдруг Михаил. — Давай вызовем «Сокол» сюда! Пусть сам прилетит к нам!

— Ты не думаешь, что будут свидетели? — засомневался Фейрис, но, оглядевшись вокруг и увидев лишь кромешную тьму и бушующий ливень, решил всё же рискнуть.

— У кого пульт? — засуетился принц, внезапно осознав, что совсем не помнит, куда убирал предмет.

Дроид обыскал себя и с ужасом обнаружил пульт управления «Соколом» в кармане своей куртки…

— Фейрис… У нас проблемы! — сказал Михаил, протягивая устройство Фейрису.

Принц сразу понял, что в «Сокол» они сегодня не попадут. Пульт был сломан, его экранчик «заплыл» жидкостью и не загорался от нажатия кнопок. Несколько минут пребывания под водой и «добивающее» действие дождя предсказуемо вывели механизм из строя.

— Как это… случилось?.. Как он вообще оказался у тебя?! — повысил голос Фейрис.

— Вроде, тебе некуда было его сложить… Дипломат забит, а в твои карманы он не помещался… Ты отдал его мне!

— И ты забыл о нём, когда переплывал Кольский залив?!

Дроид только развёл руками.

— Уж извини, что я так торопился тебя спасать…

— Прости. Я не хотел, — спохватился Фейрис. — Сможешь починить?

— Точно не сейчас. Скорее всего, завтра. Ему нужно просохнуть. Под дождём я его разбирать точно не буду!

Принц нахмурился и поднял взгляд на небо.

— Но погоди… Где же нам тогда ночевать?!

Михаил пожал плечами. В посёлке, где произошла высадка, не было ни одной, даже самой простой гостиницы — это товарищи выяснили ещё днём. А идти обратно в Мурманск, пока там оставались сотни «охотников»… было смерти подобно. Приходилось смириться с мыслью, что на всю ночь они останутся под открытым небом.

— Ладно, не раскисай! Кажется, по дороге в Мурманск я видел у обочины какую-то беседку, — попытался подбодрить друга дроид, и они оба двинулись дальше.

Пройдя магазин «Продукты», казавшийся во тьме ночи какой-то древней заброшенной избой, товарищи зашли в посёлок. Тот не подавал в столь поздний час никаких признаков жизни и, если бы не свет редких дорожных фонарей, в молчании своём был бы весьма зловещим. Чем ближе товарищи подходили к улице, на которой стоял небезызвестный дом с красной крышей — Лизин дом, тем сильнее Фейрисом овладевали странные чувства. Это было не то волнение, не то страх, не то стеснение, в необычных пропорциях перемешанное с радостью и ликованием. Сердце принца забилось учащённо. Все его мысли сейчас вертелись вокруг одной определённой точки, но у него никак не получалось понять, какой именно. Его пугало собственное состояние.

— Миша! — не своим от тревоги голосом позвал Фейрис. — Стой!

Дроид оглянулся и спросил:

— Что такое?

Вместо ответа принц поставил дипломат на землю и снял с руки часы со считывателем эмоций.

— Надень, — попросил он друга. — Пожалуйста. Очень надо.

Михаил не стал углубляться в подробности и послушно нацепил прибор на запястье.

— Теперь закрой глаза.

— Они могут показать нечто, что тебя скомпрометирует? — поинтересовался дроид.

— Не знаю. Но на всякий случай закрой.

— А говорят, от друзей секретов нету… — сказал Михаил и зажмурился.

Фейрис постарался сосредоточиться на одолевавшем его чувстве. Это ему удалось. Тогда он поднял набор класса «S» и вытащил оттуда свёрнутый в свиток листок бумаги, подаренный ему сэром Октавианом в дополнение к часам. Бумага была залакирована, поэтому принц не боялся держать её под дождём. Расправив свиток, он собрался с духом и посмотрел на циферблат.

Циферблат светился пурпурным…

Фейрис всё никак не решался отвести взгляд к списку, чтобы узнать значение этого оттенка. Лишь только оправданный вопрос Михаила: «Долго ещё?» заставил его опустить глаза на бумагу. Напротив пурпурного кружка в списке жирным шрифтом было написано:

«Влюблённость».

— Бред!!! — взревел принц и в сердцах перекинул свиток через ограду в чей-то огород. — Эта штука сломалась! Снимай их, Миша, утилизируем!

Он сорвал часы с руки дроида так сильно и резко, что Михаил от неожиданности ойкнул и открыл глаза. Фейрис занёс прибор над головой и с размаху бросил его на асфальт. Считыватель эмоций отскочил, будто резиновый, и подкатился к ногам своего хозяина. Тот, хоть и понял, что часы сверхпрочны, не удержался и со всей силы наступил на них. Ничего, кроме боли в ступне, это не принесло. Тогда принц отошёл назад, достал свой бластер и навёл его на прибор.

— Подлежит утилизации, — произнёс он в тоне приговора.

— Не горячись, друг! — спокойно посоветовал дроид, даже не шелохнувшись. — Я, конечно, не знаю, что конкретно они тебе показали, но ведь это очень высокоточный считыватель! Товарищ министр не подарил бы тебе хлам. Почему бы не допустить, что они сказали правду?

— Это не может быть правдой. Мы… общались… меньше десяти минут…

Михаил в доли мгновения догадался, каких «мы» имел в виду его товарищ.

— А! Ха-ха! — воскликнул дроид, потирая руки. — Если не ошибаюсь, пурпурный! Да, точно, мы же её дом сейчас пройдём! Ну-ну, Фейрис четвёртый, попадёт тебе от Земледельцев!

Дуло бластера неожиданно развернулось в сторону Михаила.

— Ты молчишь, — проговорил принц. — Или замолчишь навсегда. Ты прекрасно знаешь, для Земледельца любовь к землянке — расстрельная статья! Если обо мне пойдёт такой слух… Это крест на всех моих мечтах!

— Я — могила! — поклялся дроид, не отпуская с лица ехидную улыбку. — Если ты не станешь переходить установленную грань, всё будет замечательно! Мне, если честно, даже в радость, что тебя посещают столь благородные чувства! В твоём возрасте положено думать… совсем о другом, ха-ха!

Тут Фейрис не удержался и выстрелил. Раскалённая плазма, разогнанная до сверхскоростей, пролетела у Михаила над левым ухом и опалила волосы на виске.

— Да я ж пошутил!.. — пролепетал тот, осознав, что друг сейчас специально промахнулся с пяти шагов.

— За такие шутки… в зубах бывают промежутки! — процитировал принц любимую дядину фразу.

— Оправдываешь титул… — с уважением произнёс дроид. — А часики ты всё-таки не тронь. Они не виноваты, что ты настолько влюбчивый.

Не зная, как расценивать подобную себе характеристику — как комплимент или как порицание, Фейрис промолчал и, нагнувшись, надел считыватель эмоций обратно на руку.

— Зря ты, конечно, всё это затеял… — сказал Михаил, когда принц наконец-то спрятал бластер обратно в куртку. — Она — землянка, ты — неоатлант, вам априори нельзя быть вместе…

— Я не специально, оно само собой! — перебил его Фейрис. — Это просто подсознание!

— Неважно. Вы ведь уже изучили Основной Мирный Договор?

— Да, целиком, — ответил принц, вспоминая школу, организованную для него Земледельцами. — Все шесть частей.

— Помнишь пятый пункт четвертой части?

— «Земледельцам под страхом смерти запрещается вступать в родственные отношения с людьми». Один из основных законов, регулирующих наши действия в колонии.

— Вот, прекрасная память! И после этого ты ещё можешь о чём-то задумываться?

— Но я ведь ещё… Не Земледелец… Я обычный неоатлант… На меня пятый пункт не действует…

— Обычный неоатлант ни под каким предлогом не сможет попасть на поверхность Земли! «Туристов» не существует! Так что суд для тебя будет такой же, как для Земледельца, уж поверь.

— Да уж… Как же жалко, что это всеобщий, международный закон! Не наш, не Нибируанский, не внутренний!

— То есть, хочешь сказать, против «внутреннего закона» ты бы пошёл? — Михаил насмешливо прищурился.

— Нет, но… ладно, да. Не буду врать, если бы у меня появился шанс стать первым в истории неоатлантом, женившимся на землянке, я бы преступил любой закон! Включая ОМД!

Дроид цокнул, закатил глаза, вздохнул, как бы объявляя: «Ты — безнадёжен», и, не став даже напоминать принцу о Межгалактическом суде, отвернулся и прекратил беседу. Именно в те секунды у него родилась идея любым способом убедить Фейриса и завтра же покинуть Мурманск, перебравшись с ним в более «приятные» районы планеты, подальше от прекрасной северной девушки.

Товарищи прошли мимо того самого дома с красной крышей, будто бы и вовсе его не заметив. На самом деле, оба они опознали здание ещё издалека и сильно удивились, так как в нём в столь поздний час ещё вовсю горел свет. Сначала принц даже захотел проверить, всё ли в порядке у Лизы, но потом подумал, что причин не выключать свет ночью существует очень много, и не стал делиться своими опасениями с Михаилом. Ход мыслей дроида был почти аналогичен и привёл его к тому же выводу. На том, собственно, этот эпизод мог бы и закончиться, если бы с ними не приключилось одно очень радостное для Фейриса и досадное для Михаила событие. Когда они удалились от Лизиного дома метров на тридцать, позади них послышался резкий скрип и, спустя секунду, дребезжащий стук металла о металл. Спустя ещё пару мгновений, грозовую ночь прорезал пронзительный крик:

— Товарищ майор!!! Товарищ сержант!!! Стойте!

Принц и дроид вздрогнули. От испуга Михаил чуть не выронил дипломат. К ним, сквозь ливень, слякоть и непроглядную темноту, бежала, собственной персоной, Лиза, защищённая от дождя резиновыми сапогами, прозрачным комбинезоном-дождевиком и гигантским зонтиком, под которым спокойно могла бы разместиться и она сама, и оба товарища. Сократив расстояние до нескольких метров, землянка остановилась и дала себе отдышаться. Фейрис смотрел на неё хоть и с недоумением, но с большой и истинной радостью, а дроид — наоборот, раздражённо, с негодованием и даже отчасти озлобленно. Её внезапное появление могло серьёзно пошатнуть все планы Михаила «образумить» принца и в срочном порядке улететь с ним из Мурманска.

— Что вам угодно, Елизавета? — как можно обходительнее спросил Фейрис, не скрывая своего ликования и широко улыбаясь.

— Я не старше вас и не выше по званию, ко мне можно обращаться и на «ты»! — вежливо заметила она.

— Ну, тогда, что тебе угодно, Лиза? — поправился принц. — Зачем ты догнала нас на улице в полпервого ночи, да ещё и в такую погоду?

— Я… я сама не знаю, что на меня нашло… — смутилась землянка. — Я не спала, мы с мамой только что досмотрели фильм… Я подошла к окну, увидела вас и… подумала… что у вас что-то не так… Вы шли так медленно… и хмуро… с опущенными головами, без зонтов, без капюшонов… вы показались мне такими грустными и… как бы это сказать… изнеможёнными, что мне стало… не то что бы интересно… но просто непонятно, что вас до такого довело! Я подумала, может, вам нужна какая-то помощь… Может, вы заблудились, или что-то вроде того… Ну поймите, я не могла поступить иначе!

— Конечно, мы ведь таинственные «бойцы невидимого фронта»! — произнёс дроид раздражённо. — Мы притягиваем, как магнит, разумеется! В наши дела нужно вмешиваться как можно чаще, да! Мы ведь не можем и дня прожить без подсказок «квалифицированных экспертов»!

— Я, вообще-то, ничего вам не подсказываю…

— Неважно! В любом случае, нам не нужна ничья помощь. Вы ошиблись, подумав, что можете быть нам полезны! Всё. Теперь можете возвращаться туда, откуда пришли. И вот вам мой… дружеский совет… — Михаил поставил дипломат, подошёл к ней почти вплотную и, напустив на себя вид свирепый и пугающий, закончил фразу. — Больше никогда не попадайтесь мне на глаза. Я до сих пор в ярости от того, как товарищ сержант отмазал вас от обыска! Детектор лжи, тоже мне! Это было грубейшее нарушение устава, и я…

— Да помолчи ты, Миша! — оборвал его Фейрис, встав между ними и в буквальном смысле оттолкнув дроида от девушки. Лиза, впервые в жизни увидевшая такой разговор подчинённого с начальником, изумлённо подняла брови. — Гражданка, может, из добрых побуждений, а ты!

— Я же каждый раз прошу! — грозно прошипел Михаил, пытаясь сохранить свой сценический образ властного офицера. — При посторонних — только «господин майор»!

— Хорошо. Тогда отойдите-ка, «господин майор»! Гражданка вас и так вон уже боится! Давайте я сам объясню, что ей не о чем беспокоиться, и сделаю это без вашего «психологического давления»!

Дроид был шокирован такой наглостью. Идея следующим утром покинуть Мурманск уже буквально «витала в воздухе», оставалось ждать всего несколько часов… А принцу вдруг приспичило пообщаться с землянкой! Да ещё и так, чтобы он, дроид, не слышал их разговора! На кону стояли все их дальнейшие земные похождения, и Михаил не мог допустить, чтобы Фейрис с Лизой разговорились, даже если бы эта беседа продлилась у них не более минуты. Возникновению любви или привязанности между землянкой и отпрыском королевского рода неоатлантов, даже чисто гипотетическому, надо было препятствовать всеми доступными способами.

— Ну всё, надоели мне твои выходки! — крикнул дроид, максимально вжившись в роль и в порыве «вдохновения» схватив товарища за грудки. — Долго я тебя терпел… Ну погоди, приедем в центр — вылетишь со службы! Мигом! — не увидев никакой реакции, кроме спокойного лица, он переспросил. — Ты что, глухой, сержант?!

— Я приказываю! — ухмыльнувшись, шепнул принц на ухо дроиду. — Ты, надеюсь, не забыл, кто из нас… подарок на день рождения? Прости, не хотелось напоминать, но ты меня вынудил.

Михаил со злостью отшвырнул Фейриса, махнул на него рукой, поднял дипломат и отошёл к ближнему краю дороги. Землянка с принцем переглянулись и сделали несколько шагов в другую сторону.

— Ты, наверно, генеральский сын… — первой заговорила Лиза.

— «Нет, племянник», — чуть было не проболтался Фейрис. — С чего ты это взяла?

— Ну а какой ещё сержант может вот так запросто спорить с майором? И называть его «Миша»?

— Железная логика! — усмехнулся принц. — Хотел бы я, чтоб так оно и было.

Землянка, на всякий случай, ещё раз взглянула на дроида. Тот стоял достаточно далеко, а шум дождя вокруг был достаточно сильным, и она решила продолжить разговор.

— Слушай, а всё-таки… Зачем ты с ним сейчас разругался? Разве это того стоило?

— В каком смысле? — Фейрис удивился. — Ты хотела, чтобы он и дальше на тебя напирал?

— Нет, конечно, просто… Он ведь всё правильно сказал… Я ведь действительно зря за вами погналась… И почему я вдруг возомнила, что смогу вам чем-нибудь помочь? И с чего я взяла, что вам вообще нужна чья-то помощь? Я как будто вам навязываюсь… А ты из-за такого пустяка с начальством ссоришься!

— Не думай так. Ты же хотела оказать содействие! Разве можно за такое осудить? И он не осуждает, у него просто… настроение плохое!

— Значит, вы на меня не сердитесь? — спросила Лиза с замиранием. — Ни один из вас?

— Да за что нам на тебя сердиться, чего ты себе внушаешь! Я, честно скажу, был даже рад вновь увидеться с тобой! Правда! После такого тяжёлого дня… ты не представляешь, насколько он был тяжёлый… встретить хоть одно знакомое лицо — большое наслаждение! И это единственное, в чём нам сегодня повезло.

— Я рада… — смущённо сказала землянка. — Нет, не тому, что у вас не задался день, а тому, что…

— Я понял.

Оба помолчали.

— И да, если не секрет… — вспомнила Лиза. — Куда вы всё-таки идёте? Успокойте уж! Я ведь именно за этим и вышла, чтоб узнать!

— Мы? Вообще-то… Да никуда мы не идём! — сознался принц. — Так, блуждаем, держимся подальше от города. Нам сейчас, по-хорошему, вообще бы никому на глаза не попадаться.

— А… почему?

— Даже не спрашивай. Гостайна. Майор меня прям тут пристрелит, если поймёт.

— Вот как… То есть, вы и в гостиницу пойти не можете? — спросила землянка сочувственно.

— Говорю же, в город нам сейчас нельзя. А в вашем посёлке гостиниц нет!

Лиза задумалась.

— И что же вам сейчас делать? Куда идти? Вам есть, где переждать эту бурю?

— Ха, ну ты и спросила! Если б у нас было хоть какое-то убежище, стали б мы в час ночи здесь бродить? Сама подумай?

— Не стали бы…

— Ну вот! Так что мы пока… бездомные, хе!

— Что ж… — протянула Лиза, ещё больше заливаясь румянцем. В темноте этого было, конечно же, не видно. — Тогда я считаю своим долгом проявить гостеприимство и… приютить вас! Отоспитесь в тепле, отогреетесь, может, поедите чего… Пойдёмте!

Фейриса как током ударило.

— Не может быть! — воскликнул принц, не веря своему счастью и своим ушам. — Лиза, ты не просто ангел, ты… этот самый… серафим! Я не представляю, как мы сможем тебя отблагодарить! Погоди, ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно! Я вас совсем не боюсь. Я действительно очень хочу вам помочь! Наверное, вас это удивляет… Это так… наивно с моей стороны… Но всё же, я настаиваю!

— Не может быть, Лиза!.. — для Фейриса было истинным наслаждением повторять её имя снова и снова. — Лиза, я не верил, что в нашем неидеальном мире существуют такие идеальные люди! Поверь, мы с майором в долгу не останемся!

— Вы слишком скромны, сержант. Это ведь я ваша должница! Считайте, что это я от вас так откупаюсь!

— Что ж, это… замечательно! Я принимаю твоё предложение! — тут принц вспомнил, что он вовсе не один в своём походе по поверхности, и принимать такое решение в одиночку не может. — Сейчас, секунду, я попытаюсь как-нибудь помягче донести до майора, что нам следует заночевать у вас.

Землянка кивнула. Фейрис оглянулся на другую сторону дороги и нашёл Михаила в той же точке, что и минуту назад. Дроид стоял, балансируя между асфальтом и обочиной, спиной к землянке и принцу, поставив набор класса «S» позади себя и скрестив руки на груди. Фейрис подбежал к нему и обошёл его сбоку, заглянув ему в лицо. Михаил был камнеподобен.

— Слушай, Миша, тут такая ситуация… — начал принц. — Короче, она…

— Не трудись, я всё слышал, — перебил его дроид. — Нас приглашают на ночлег.

— Как… так?.. — опешил Фейрис.

— Ты думаешь, я настолько устаревшая модель? — слабо, с горечью ухмыльнулся Михаил. — У меня же идеальный слух, ты что, забыл? Я ведь давал тебе почитать мою инструкцию!

— Ах, да… — принц вспомнил их переправу через Северный Ледовитый океан. — Выходит, ты уже всё знаешь? Ничего не говорить?

— Не говори. Я тоже не буду. Мою оценку всем этим неоатланто-человеческим… гибридизациям ты знаешь.

— Чего?! Какая гибридизация?! Мы с ней второй раз видимся, а ты уже «гибридиза-ация»!

— Да это я так, на будущее… Если уж часы на тебя пурпурным светились! Если уж ты действительно «влюблённость»!

Фейрис промолчал. Ему хотелось, чтобы дроид сам немного подумал и взвесил все плюсы предложенного Лизой ночлега.

Михаил увёл взор в сторону и некоторое время, не двигаясь, наблюдал за сплошной стеной дождя, заполнявшимися придорожными канавами и громадными разветвлёнными молниями, всё ещё продолжавшими время от времени прорезать небосвод. Ветер нещадно трепетал складками отяжелевшей от воды одежды, продувая дроида насквозь, лютый холод шестьдесят девятой параллели заползал ему прямо в искусственную душу, а близкие раскаты грома то и дело возбуждали в его прогрессивном разуме первобытное чувство преклонения перед стихией. Вся земная природа, казалось, намекала Михаилу, что целую ночь находиться под открытым небом — не вариант, тем более при наличии такого прекрасного укрытия, как двухэтажный коттедж.

— Ладно, я иду, — сказал дроид после того, как ему в лицо подряд прилетели четыре оторванных листика. — Но добром это всё не кончится, попомни мои слова…

Принц просиял, вернулся к землянке и донёс ей радостную новость:

— Майор согласен!

Лиза, судя по всему, испытала те же эмоции, что и он, и почти вприпрыжку зашагала в направлении дома. Фейрис шёл рядом с ней, пытаясь попасть под зонтик, а дроид понуро плёлся позади них с большим отставанием…

Глава 11

Двойная игра

Первый день в заключении Фейрис второй отметил потрясающим по своему литражу запоем. Всё необходимое — вино, виски, коньяк и прочий алкоголь, — он достал в баре, находившемся в углу их тюрьмы. Фейрис третий категорически отказался стать его собутыльником, за что уже подвыпивший дядя несколько раз пытался применить к нему бойцовские приёмы. Старший принц благополучно убегал от него, пользуясь обширной площадью зала, но особого облегчения ему это не приносило. От осознания, что даже сам генерал Земледельцев, судя по всему, смирился с их неминуемой смертью и решил истратить свои последние дни на безудержную пьянку, Фейриса третьего охватывало невиданное доселе беспокойство.

Надо было думать, думать больше, чем когда бы то ни было. Ничего другого принцу, собственно, и не оставалось. «Бежать!» — с минутными перерывами прорезалось в мыслях у Фейриса третьего. Принц зажимал уши руками, чтобы не слышать отвратительного дядиного пения и сконцентрироваться на своей единственной проблеме. Варианты один безумнее другого проносились перед ним дружными табунами, но ни один из них не давал даже малейшего шанса на успех. В идеале Фейрис третий хотел угнать подводную лодку, доставившую их сюда от самой Арктики. Разобраться с управлением субмарины вдвоём с бывалым Земледельцем было бы раз плюнуть, а сориентироваться и на атомном реакторе приплыть к берегам Антарктиды, к выжившей базе «Медуза» — ещё проще.

— Эй, вы!!! Па-аварёшки недопиленные! — внезапно заорал Фейрис второй, с кулаками набрасываясь на запертую дверь на кухню. — А ну, па-азовите начальство! У вас тут а-алкоголь закончился!!! — генерал грохнул наполовину выпитой бутылкой по двери и, разбив её, ушёл обратно.

«Позовите начальство»… За эти слова принц, сам не зная почему, зацепился и уже от них стал строить свою дальнейшую мысль. Кто является начальством для поваров в бункере? Руководители восстания — Председатель Комитета четырёхсот и сэр Октавиан. Что они требовали на своём импровизированном суде? Министр собирался стать королём, выбив из Фейриса первого отречение, а глава Комитета желал искоренить на «своей» планете Земледельцев. Исполнить желание первого, не короновавшись, было невозможно, а вот второго… Что нужно, чтобы искоренить Земледельцев? Ликвидировать обе их оставшихся базы. Что надо для победы над «Медузой» и «Дельфином»? Надо успешно провести две одноимённые операции. Что будет, если… помочь землянам в осуществлении этой мечты? Они посчитают «помощника» своим союзником! Что нужно сделать, чтобы бывшему врагу позволили оказать такую «помощь»? Предъявить главарям восстания свой логичный мотив на предательство — страх за оставшихся на Нибиру жену и сына! «Точно!» — подумал принц. Картина складывалась у него в голове и с каждой минутой становилась всё ясней. — «Я притворюсь перебежчиком, а на самом деле стану двойным агентом! Я дам им множество советов, я помогу им уничтожить „Медузу“ и даже „Дельфин“! За эти заслуги я получу их расположение, а потом, когда они уже расслабятся, сыграю против них!».

Глубоко в душе Фейрис третий понимал, что эта рискованная «двойная игра» при любом раскладе обойдётся ему во многие, многие тысячи Земледельческих жизней. Эта необходимость его пугала, но именно она являлась единственным шансом заполучить полное доверие землян, а потом, в самый ответственный момент, подставить и развалить революцию. Миссия требовала жертв — принцу оставалось только грамотно сыграть свою «двуликую» роль.

— Эй, вы, там! — закричал он, подбежав и стуча в маленькое мутное окно к поварам. — Пошлите за своими главарями! Я готов с ними… сотрудничать!

Один повар тут же достал из фартука телефон и кому-то позвонил. Пленнику он крикнул, что предводители революции скоро будут…

* * *

Председатель распахнул перед Октавианом и Джонсом тонкие стеклянные двери и завёл их в просторную, ярко освещённую оранжерею, состоявшую из нескольких десятков рядов садовых грядок, плотно засаженных помидорами, огурцами, баклажанами и прочей съедобной растительностью, так необходимой настоящему, рассчитанному на ядерную зиму бункеру. Проведя для адмирала и министра небольшую экскурсию по фруктовым, овощным, ореховым, грибным, злаковым фермам и особенно похвалившись личной мини-плантацией ананасов, глава Комитета предложил им отдохнуть. Главари восстания с удовольствием сели на одной из скамеек, сорвали с дерева сзади от себя по два крупных апельсина и, перекусив, пустились в дискуссию о судьбах Земли и человечества. Думали, чего ожидать от пока ещё живого, гуляющего по поверхности Фейриса четвёртого и его брата, сидящего в тюремном отсеке; размышляли, сколько субмарин понадобится на ликвидацию вместе взятых «Медузы» и «Дельфина»; делились мечтами о полном снятии Земледельческого «ига»; обсуждали, как, заполучив климато-регулирующие технологии неоатлантов, построят первый город в Антарктиде; смеялись, представляя, что первую нефть и продукты на Нибиру будут поставлять по бартеру — за звездолёты, танки или автоматы, в весовом соотношении «один к одному». Пару раз Джонс даже пытался завести разговор о том, что нужно, чтобы попасть в Комитет, начиная его с очень отдалённых вопросов. Председатель на вопросы отвечал, но развивать эту тему дальше или хоть как-то обнадёживать адмирала, по-видимому, не собирался. Джонс решил его этим не донимать.

Внезапно, когда беседа была ещё в самом разгаре, где-то вдалеке послышался топот, листья растений задрожали, и в оранжерею влетели несколько взъерошенных солдат.

— Фейрис третий!

— Принц!

— Старший принц! — наперебой заголосили они, пробежав вперёд и столпившись вокруг скамейки с командирами.