Бесплатный фрагмент - Зелот

Введение.

Основной смысл человеческого существования — это традиция. Одни пасет скот, другой пашет землю. У каждого человека свое занятие. Вроде бы никто никому не мешает. Однако даже среди братьев случается зависть. И Каин убивает Авеля

Вот так и среди людей. Все занимаются своими делами и все же друг другу мешают. Нет такого человека, который не чувствует в другом человеке превосходство, то есть нет человека, который не был бы Каином.

А между тем, было бы лучше или хуже, если бы условные авели делали то, для чего рождены и все талантливые люди реализовались? Все потенциальные авели остались бы живы, а каины признали бы их превосходство.

Сколько же на свете случилось зла и вражды из-за зависти, от того, что люди, почувствовав чужое превосходство, старались навредить, помешать, интриговать, группироваться против супер Авеля

В Ревконе Авелем является Зелот, он же сверх человек.

Но в книге идет рассмотрение не только печати Каина в массовом исполнении. Здесь речь идет о массе каинов. Что они делают? Они завидуют. Что и положено всем каинам.

Оттого что все люди живут во имя традиции, сами про это не знают, они захватывают чужой скот, чужую землю, чужое пространство. Они убивают невинных людей.

Так из малого захвата получаются большие, потом еще больше, потом еще, наконец, получается империя. Все захваты усложняются в одном названии. Но люди не помнят жертв захватов, — тех, кто погиб, никто не знает. Люди помнят только победителей.

И ведь победителям всегда мешали и мешают. Все победители — это зелоты язычества.

Какие нравы, такие и герои.

Затем на смену сверхчестолюбцам пришли совершенно другие люди. И им тоже чего-то не хватало. Они были похожи на своих предшественников только неприятием однообразных будней, отрицанием традиции. Они были выше массы одинаковых людей.

Однако новые зелоты пришли уже не с планами супер Каина. Они пришли от имени супер Авеля. Новые зелоты — это новаторы. Против них группировались сразу толпы мелких завистников. Нет, мелкие завистники были уважаемыми людьми общества, это были авторитеты. Но авторитеты чего? Они были всего лишь самыми лучшими из подражателей. Они были традиционными авторитетами или авторитетами традиции. Они делали лучше, так считалось, что делали массы.

Момент прихода новатора вместо честолюбца означал завершение роста империи. Вот и все. Отсюда начинались уже не захваты, а всеобщая любовь. На арену земли выходили массы. Но эти массы людей начинали любить, всем казалось, во имя традиции. На самом деле они отказывались от традиции во имя демократии и социализма. Чтобы все это понять, написана эта книга

Основной посыл книги — учитесь уступать. Это помимо библейской простоты имеет большой потенциал для положительного строительства нового мира.

Глава 1

Сверхчеловек

Дети влиятельных родителей часто портили им репутацию. Самое знаменитое сыновье предательство произошло в Древнем Риме. Именно так старший сын Торквиния Гордого Секст подвел своего отца. Кем был Торквиний Гордый? Это мало кому известно сегодня, и даже неинтересно. Однако речь идет о последнем царе Древнего Рима. Всего у Древнего Рима таких царей было семь. Современным историкам и читателям более интересна история Рима, когда Рим был великой империей древности. И наивысшего своего могущества достиг, когда Рим возглавляли императоры. А что такое император? Или кто такой император? Разве это не другая версия той же самой автократической версии власти? Разве глядя на современный автомобиль, мы не понимаем, что этот автомобиль является современной версией старой крестьянской телеги? Очевидно, что и автократическая власть претерпевала изменения, но принцип единоличного правления сохранялся. Это, скорее всего, требование времени и ситуации. А еще точнее — это момент триумфа очередного сверхчеловека. Который наконец победил своих соперников и стал диктовать всем свою волю. Сегодня таких сверх людей почти нет. Потому что зелотов, а именно так мы будем именовать сверх людей теперь, в демократическом мире рынка не должно быть. Поэтому всем кажется, что любая империя на данный момент невозможна.

Ошибаетесь!

Сегодня формируется глобальная империя.

Но современная империя создается не сверх людьми, а сверхденьгами. Самые богатые кланы планеты руководят ее судьбой и при этом никто не знает, кроме узких специалистов, кто эти правители мира. Над всеми народами мира царит некий заговор финансовых элит. И несколько десятков человек трактуют этот диктат по методичкам. Но мало кому хочется называть новую систему империей. Потому что понятие империи также устарело. Даже разрушение СССР мало напоминает крушение империй, основанных на принципе единоначалия. Да-да! Империи опираются на принцип неограниченной автократии. Империями руководили сверхлюди. Ну, может быть, в личностном плане они были никто, не все монархи соответствовали качествам гениальных вождей, в основном все монархи были обычными людьми. Как собственно и все вожди демократии сегодня. Но что пирамида империи создается в виде пирамиды, где наконечником является зелот, в этом нет никакого сомнения. Возможно дети и наследники любого зелота не соответствовали понятию сверх задачи, но они возглавляли сверх систему своего времени. А наилучшая система для каждой империи — это монархия. Когда только одна воля творит историю де-факто и эта воля — сверхчеловека. Когда же империям некуда было расти в физическом смысле, — а империи расширялись именно физически, как растет любой живой организм, — вот тогда наступали естественная старость империи, застой, крах и падение. То есть всякая империя должна вовремя задумываться на каких принципах ей теперь расти, чем питаться. Можно питаться землей и захватами — так было в прошлом. Так жила Земля пять тысяч лет. В таком духе происходила история человечества, — одни люди, народы захватывали земли других слабых народов и этим питались почти в прямом смысле этого слова. Империя никогда не должна была останавливаться, захваты должны были быть перманентными. Захваченные народы, если их подкармливали, а с местными элитами делили власть, позволяли им расти, входить в имперский аппарат, нисколько не возражали. Если империя продолжает захваты, значит она сильна! Значит будут трофеи. Значит центральная власть поделится и материальными вещами и нематериальной славой. Но вот если империя останавливается, перестает развиваться и каждый не получает своего куска, вот тогда все внутренние народы начинают сомневаться. Местные элиты прозревают на предмет собственного величия. Ищут свой путь, находят свое славное прошлое. Они такие же имперские зародыши, каким зародышем в прошлом была погибшая, погибающая империя. Но на каком собственно принципе развиваются все империи мира, мы и разберемся в данной книге.

Глава 2

Империя волков

Кто такой Тарквиний Гордый и почему его скинули римские нобили?

По сути своей и агрегатному состоянию Древнего Рима Тарквиний Гордый был военным вождем. Но срок его правления был неограниченным. Это ранняя монархия, когда все нобили помнят свое происхождение, свой корень и причину возвышения своего действующего предводителя. Для любого предводителя важна легенда происхождения его рода. Кроме того он должен совершить незаурядный поступок.

Его наследники потом могут использовать эту славу. Для всех традиционных людей слава их предков и заслуги перед народом стоят на первом месте. Если действующий вождь даже в статусе монарха совершает захваты (имперские действия), этот вождь всех устраивает. Кроме славы и побед все люди получат материальные трофеи. Народы, которые имеют славу, используют эту славу для обоснования своего господства над поверженными народами. В этом случае не обязательно использовать силу и прибегать к оружию, достаточно назвать себя: я — римлянин! И его оппонент тут же теряет дух и волю к сопротивлению. Вот что такое слава предков. (Это очень актуально и поныне. Чтобы подавить волю всех традиционных народов, надо просто выставить на посмешище их героев. Всех. Чтобы было нечем гордиться. Иметь народ без героев, — иметь комплекс неполноценности).

Царь Тарквиний захватил области вокруг Рима — Лацию. Победил сабинян и этрусков. Римляне сами на восемьдесят процентов были этрусками. Но римляне не были автохтонами. Они бежали из Трои. Отсутствие латинского корня вынудило римлян сначала защищаться от аборигенов, потом нападать и воровать себе жен. (Все народы мигранты до сих пор так делают. У мигрантов нет корней, поэтому им ничего не остается, как только нападать и создавать себе корень славы. А еще проще создавать себе корень, причину для гордости). Поэтому именно Рим поднялся и превратился в империю, а не этруски или самниты. Все мигранты заселяются, женятся, обзаводятся семьями и «нападают». Лев Гумилев назвал это процесс метисацией и необходимостью для прыжка, то есть перед прыжком. Именно подобные пассионарные (энергичные) люди прыгают, создают себе славу. Всем аборигенам нет причины так «энергично» прыгать. Они каждый раз говорят: я — немец! Или я — русский! Этого достаточно, чтобы ничего не делать и не прыгать. Вот так этруски гордились своими предками и корнями, а к ним «в гости» пришли римляне и захватили не только этрусков, но и весь Апеннинский полуостров. И пошли дальше.

И вот когда римский корень стал очень большим, что достаточно было говорить «я — римлянин!», с этого момента обозначился лимит на очередные захваты. В армию стали набирать дикарей, не имевших гражданских корней, не познавших цивилизации, но помнивших своих славных предков. В общем, все дикари, условные дикари, язычники, которые помнят до сих пор свои семь колен предков, имеют потенциал имперского развития и земельных захватов. И чем больше они возьмут чужой земли, пусть даже у народов, у которых был свой огромны хвост славы, тем больше им чести. Чужой хвост славы перейдет к ним как обычные трофеи. Так поступили германцы. Они провозгласили Священную Римскую империю. Хотя их империя сильно недотягивала до образца прототипа — Древнего Рима.

Но вернемся назад к Тарквинию Гордому, который победил этрусков и сабинян, но стал вдруг не нужен.

Почему?

Я вам скажу, что даже если бы вождь большевиков Ленин вместо письма съезду явился бы сам на XII съезд партии, его бы никто уже не слушал. И на тайных выборах он сенсационно бы уступил место Сталину. Сталин был вожаком мирного времени. Когда большевики одолели всех вооруженных врагов, никто им не угрожал и нужно было делить власть и трофеи. Кому была нужна ваша мировая революция?! Это бред. Нет, не хотим. Хотим свои трофеи от победы над буржуями и помещиками. Хотим свою империю! Сталин воспользовался таким настроение зеремидов. Под благовидным предлогом он быстро расстрелял всех соратников Ленина и особенно ненавидел Троцкого. Передал свою ненависть народу. А народ всегда недолюбливал евреев.

Во время революции еврей Троцкий мог безоружный и без охраны разоружить гарнизон Петропавловской крепости. Никто и не вспомнил его происхождение, его корень. Но когда, попавшие в волчью яму, выбираются наружу, они снова превращаются в хищников и жертву. Когда наступает безопасный момент, все тужатся вспомнить, чтобы сказать насчет своих предков и своих заслуг на власть. И тогда все зеремиды очень гордятся своим этническим происхождением. Кстати, это и есть основа национализма. Но причиной этому является первая защита, а потом и нападение с целью получения трофеев.

И что же все таки произошло с Тарквинием Гордым?

Де-факто его сын изнасиловал некую Лукрецию — жену нобиля и племянника царя. Было ли изнасилование или не было, но это событие стало поводом мирного времени. Когда действующего вождя начинают ненавидеть. Кого бояться?! Все соседи повержены. В этот момент все нобили вытаскивают свои фамильные записи и распускают хвосты.

Тарквиния изгнали. Хотя Тарквиний производил завоевания. Но его власть не была защищена системой. У него не было своих опричников, тонтон-макутов, «ленинского призыва» от сохи и нацгвардии. Не было зеремидов. Кто такие зеремиды? Это кандидаты на власть без корней. А мы уже знаем, кто не имеет корней, тот наиболее энергичен.

Глава 3

Хвост великого человека.

Итак, для власти претенденту нужен хвост. Уходящий в прошлое корень славы. Чтобы претендент мог сказать оппонентам: а мои предки лучше ваших! Сразу становится ясно, что претенденту на сверхчеловека не надо совершать личного подвига, и спор его с соперниками происходит в мирное время.

Если бы шла завоевательная война, то самому горячему и честолюбивому претенденту пришлось бы искать победу. Претендент даже с незначительным хвостом мог бы сразу этот хвост нарастить. Его поддержали бы солдаты. Военная демократия, а мы говорим именно о ней, подразумевает массу солдат, которых можно использовать в виде свидетелей нового вождя. Пусть у него маленький хвост прошлой славы, короткий корень славных предков, но на сегодня его корень прирастает руками профессиональных воинов.

И они, эти профессионалы, поддержат своего командира. Никто не будет сопротивляться, а просто сбежит из Вечного города. Приблизительно так бежал Гай Марий от Луция Корнелия Суллы и Гней Помпей от Гая Юлия Цезаря. У беглецов было все. Все нобили — республиканцы были за них, казна республики была в их руках, защищать республику могли точно такие легионеры. Но это все не помогло. И доблестные солдаты Луция Суллы и Юлия Цезаря одним своим видом, одной своей славой испугали предводителей противника. Можно сказать, произошел реванш сверх вождей республиканскому строю. Тарквиний Гордый был отмщен. Хотя про последнего царя Древнего Рима в период империи забыли. Римляне не просто подчинились зелоту-сверхчеловеку, они захотели такой власти.

Сверхчеловек древности — это воин. И этот воин ведет новые отряды в бой. Новые захваты обещают новые радости. Массы бесхвостых (у которых нет корней) людей могут превращаться в новых претендентов на власть. На любую власть. На любую славу. По прежде всего слава дает власть в традиционном мире. Если долго нет войны — то хвост славы, доставшийся в наследство от предков.

Таким образом диктатуру сверх человека, которого назовут рексом, цезарем, королем, басилевсом в будущем определят как институт наследственной монархии. И очередному монарху совершенно не обязательно будет совершать личные подвиги и одерживать победы на полях сражений, хотя победы будут все же желательны, будут греть тщеславие, а его дети могут быть даже совершенно бездарными в военном и государственном делах.

Вот что означает корень славы, он же хвост, подаренный славными предками или даже одним великим предком. Что наследники автоматически наследуют власть, а все придворные начинают бегать вокруг, суетиться, интриговать друг против друга за добрый взгляд, и за ласку от совершенно не сверх человека на троне. (Если взять любой режим современной автократии, то сегодня даже слава предков не нужна, важна власть сама по себе и диктатора будут любить, уважать все придворные и весь народ.

Любить и уважать настолько, что на месте несуществующего хвоста или корня славы вырастает огромный хвост лицемерия и лжи. Там, где должны быть записаны подвиги, обнаруживаются тонны лести и вместо корня реальной славы сооружен культ личности. Хотя культ личности — это, скорее, уже институт азиатской славы).

Как бы то ни было, но любой бездарный потомок Чингисхана мог взять власть и титул хана, в то время как великий полководец Тамерлан скромно ограничился статусом локального эмира (локального чиновника). Как могло случиться, что Тамерлан, одержавший столько побед и опрокинувший могучую Золотую Орду, ограничился статусом римского претора? Этого в Риме не могло бы быть. Просто не могло бы. Да, римские зеремиды, римские всадники захватывали Рим один за другим. Но это было время солдатских императоров. Время солдатских императоров продолжалось очень долго, почти три века. И это время закончилось совершенно плачевно для Рима и имперского населения. Времена безродных на троне привели к краху. Но пришли еще более отсталые варвары. Зато у них был свой большой, пусть дикий, но хвост. Хвост германских предков. А что надо для империи? Для империи нужны хвосты предков!

Но когда совершенно бесхвостые с позиции благородных предков — то есть благородных предков у зеремидов не может быть вообще — стали узурпировать власть, это сигнализировало только одно, что время захватов прошло, наступило время дележа старых земель. Империя существует, только если расширяется. Прирастает новыми землями и новыми завоеванными народами, которых можно окультуривать и грабить одновременно. Если же больше нет возможности для расширения, а значит для венных захватов, наступает время застоя. Время стагнации — это время когда действуют люди без корней.

Им кажется, что войны больше не будет. Можно взять власть с помощью интриги или показухи своей силы. Конечно сражения происходят, но эти сражения случаются внутри имперской территории. Победа в гражданской войне в Древнем мире ценилась значительно хуже. Но кому какое дело, если можно взять власть! И тогда вокруг тебя забегает кучка придворных и народ станет петь осанну, предварительно обработанный пропагандистами. Власть -она такая сладкая!

Всем безродным (бесхвостым), не имеющим корня пролетариям все время хочется забраться наверх. И там совершенно безответственно обогащаться за счет народа. Если данный народа настолько отстал, что поддерживает культ семьи больше чем конституцию, то все чиновники используют власть, просто во имя богатства и славы в кругу своих родственников. Конечно придворные певцы могут тут же подобную славу раздуть до небес. И весь подобный шабаш с вышиванием цветастого хвоста для хозяина будет сообщать всем лишь об одном: здесь нет благородного сословия -и больше ничего. В конце концов, все зерефы в истории человечества всегда подражали имущему сословию. И переодевание в дорогое платье, костюм, чтобы удивить людей, тоже говорит, какая «слава» тут ценится.

Глава 4

Нет каст, нет империи

Если есть метрополия, должны быть доминионы. Если есть Орда, должны быть сателлиты. Если есть имперский центр, должны быть провинции империи. Зачем нужно это перечисление административного статуса?

Дело в том, что традиционные миры не живут вне иерархии. Если есть главная территория, центр империи, где живут самые привилегированные люди, граждане, значит есть люди низкого статуса. Провинциалы сами по себе малокультурны (и это не простой стереотип). И если мы говорили о хвосте славы, который неизбежно вырастает при сближении двух традиционных людей, в данном случае при встрече двух представителей традиционной элиты (зеротов), значит они приветствуют друг друга как равный равного. Если навстречу феодалу идут простые люди, то они обязаны ему кланяться и приветствовать в соответствии со своим статусом.

Раньше люди были готовы воевать. В мирное время — а это более спокойный период, более длительный по времени — люди низкого статуса обязаны были работать. Так в Древней Индии появились касты. Индийский пример традиции — это, пожалуй, самый жесткий вариант разделения людей по статусу. Настолько жесткий, что не допускались переходы из одной касты в другую. То есть индийцы пользуются настолько древним корнем своей славы, что он своей толщиной и глубиной — а корень обязан уходить глубоко — закрывает им обзор дополнительных вариантов. Никаких талантов и никаких заслуг! Смирись и работай! Если ты родился в касте рабов, то ты раб, и дети твои, и внуки, и правнуки будут рабами. Так распорядились небеса для существующей жизни. А кому где родиться, в какой семье — это зависит от того, как человек провел свою жизнь. Если он не сопротивлялся своему рабскому статусу и выполнял всю работу на совесть, только в этом случае в последующей жизни, при новом рождении ему повезет и он родится в семье брахмана. Если же он не признавал, что он шудра, ленился и сопротивлялся судьбе, это значит, он не выполнил поставленной перед ним задачи, он снова родится в семье шудры. Все решает небо.

Среди зерефов вообще трудно приживаются гражданские законы.

Они могут выпускать много всяческих кодексов, конституций, сводов законов, но они все равно не работают. Везде, где люди встречаются, они не обращают внимания на эти законы. Профессиональные юристы пытаются делать при этом очень важное лицо. Показывают пальцем в юридическую книгу. Цитируют какие-то абзацы, параграфы, подпункты, но это делается формально, это делается для соответствия своей профессии. Взрослый человек, идущий на важную встречу, может быть, в гости или на торжественную встречу, обязан надеть строгий костюм. Этот костюм показывает другим людям формальное уважение. Если же человек придет неопрятным, в пижаме или костюме для спортивных упражнений, что о нем могут подумать? Вот так и юристы не могут сидеть и молчать, когда к ним пришли клиенты. Но и юрист и клиент — оба знают, что традиционный народ не живет по формальным законам. Кто эти законы писал? Какая -нибудь бесхвостая обезьяна! В каком смысле бесхвостая? А в переносном смысле. Авторы закона — это может вчерашние пролетарии. Может быть и нет. Но они учились, чтобы иметь новый статус. Однако в традиционном мире сначала спросят: а кто твой отец? А уж потом посмотрят насколько ты умен и профессионален. Вначале ты обязан быть почтительным. Иногда этим пользуются старики. Все традиционные люди до сих пор уважают старость. А если они уважают отдельную старость, допустим данного старика, уступают ему место в общественном транспорте, значит они будут смотреть на любой другой корень. В традиционном мире уважают не данную отдельную старость, а былую славу и заслуги. А раз идет уважение прошлого, значит все время идет поиск и корня. Вот этот корень лежит в каждом неформальном законе. Традиционные люди не будут искать профессионала, знатока Уголовного кодекса. Они будут искать сначала большого чиновника. Очень хорошо будет для них, если родственник или знакомый занимает высокий государственный пост. Поэтому среди зерефов всегда уважают родственников, но необязательно уважают профессиональных юристов, если конечно они тоже не родственники. Если они родственники, они помогут с пристрастием. Это также неформальная связь с корнем, с родственной кровью.

Но если мы вернемся снова в Древний мир, где все были озабочены своими славными предками, тогда мы спросим: а зачем нобилям такие сложности?

Они могли бы как простые люди создать семью и плодить свое потомство. Вот в этом — то вся проблема. Потомство какого статуса? Ведь без подвигов нет и господства. А господства без заслуг не бывает. Чтобы дети нобилей не испытывали проблем в этом мире, все традиционные люди хотят нарастить хвост семейной славы. И тогда все будут склоняться перед их детьми, их потомкам. Их потомки будут ходить с невидимым хвостом. И все будут знать, что у этой семьи, у этого рода глубокий корень.

Глава 5

Империя — это песня

Так зачем зерефам нужен хвост? Сначала  им нужен корень. Из корня они делают себе тот самый хвост славы. И мы выяснили, что корень необходим, чтобы окружающие люди видели всегда заслуги семьи, если это древний хвост, хвост прошлого или личные заслуги человека, который выращивал корень для потомков  подвигом.

В традиционном мире — а это не обязательно лишь мир древности, в современном мире также много народов, откровенно придерживающихся традиций — есть народы, окультуренные цивилизацией наполовину. Есть- на четверть окультуренные, есть — на восьмую часть, и так далее. Соотношение традиции и культуры сразу трудно определить, но можно.

Если у народа ценятся неформальные заслуги, люди поклоняются чиновникам, лидерам, вождям или даже просто людям в возрасте, значит, этот народ на сто процентов является традиционным. Это зерефы. Если есть поклонение, обожествление вождей, чиновников, но неуважение старости, это уже полу традиционный народ. Значит есть тут неуверенные в себе переходные касты зеремидов. Если сами чиновники уважают государство и для поддержания дисциплины не нужна палка диктатора, значит цивилизация проскочила в народе на четверть. Если есть ремиды государственники, ответственные люди, которым не нужен ни корень, ни свой личный хвост, это очень хорошо.

В конце концов, у каждого народа есть память. Значит у каждого народа есть и традиция. Чем больше память управляет народом, тем больше народ является традиционным. И наоборот. Это значит, чем больше люди смотрят назад, в прошлое, тем сильнее традиция. А если есть традиция, значит есть и иерархия. Если есть иерархия, значит есть и корни. В конце концов, корень и означает прошлое. Люди смотрят назад, разглядывают тени. Любое дерево имеет корни. Чем старше дерево, тем глубже корни. И пока в данной местности нет конституции или свода законов для всех (в первую очередь для совершенно диких, которые ничего не знают, кроме войны, и совершенно безродных, кочевников и полных мигрантов) это значит, что это общество опирается на иерархию локальных нобилей (зеротов). Тут есть патриции и плебеи, феодалы и черные люди, белая кость и черная кость, голубая кровь и всякая разная кровь.

Когда появятся большие деньги и торговые люди (рефаги) будут диктовать свою волю, тогда значение корня, хвоста традиционной славы не будет иметь значения. Это скажет нам лишь об одном: люди здесь настолько перемешались, а кроме того количество бесхвостых мигрантов на этом месте перевалило за критическую черту беспамятства. Никому не интересно, кто есть кто. Кто откуда появился, из какого места переехал, просто сбежал от феодала или от свирепого отца. А может быть сам отец выгнал, потому что детей в доме стало много, трудно прокормить всех домочадцев.

Есть еще  один очень важный вариант бесхвостия.

Наиболее дикие племена, зависящие от капризов природы, у которых не хватило ума, природной сметливости, что-то противопоставить этой самой природе, например, те же кочевники. Наиболее агрессивные дети природы из всех варваров. Конечно были в истории и разные собиратели кореньев, также охотники. Но потребление корней растений — это такое примитивное освоение природы, к тому же дающее столь мало калорий, чтобы вырастал наследственный корень из детей, потомков, потому что большинство рожденных умирали от голода, значит подобное хозяйство не могло создать агрессивную силу. Чтобы собрать отряд и напасть, надо иметь притяжение. А чем можно притянуть отряд голодных собирателей трав? Потому речь может идти только о диких кочевниках, которых сама природа вынуждала объединяться по родственному принципу.

Так вот, эти самые кочевники сильно напоминают бесхвостых торговцев-рефагов. И зерефы, и рефаги на самом деле не имеют хвоста. Во всяком случае, на новом месте. Никто никогда из зерефов не ценил торговое дело. Ну какая может быть слава, если тебе удалось продать стадо домашних животных? Другое дело, если повезло обменять на нужную вещь, а еще лучше — захватить, ограбить побежденную жертву. Потому зерефы, хоть и имеющие всегда воспоминания о славном прошлом, на новом месте начинают все заново. В этот момент их память напоминает этажи здания или отвесы горных скал, одна скала возвышается над другой. Это самое время всем безродным или активным пассионариям без славного предка показать свою доблесть. Ну не могут зерефы жить без корней славы. Потому что на новом месте иерархия не исчезает, она обновляется.

Другое дело, что для счастья зерефу надо не так и много. Построить или установить переносное жилище, найти жену или захватить жену, чтобы эта женщина нарожала ему наследников. А чтобы наследникам было что наследовать, нужно продолжать войну. Ни охоту, ни собирание кореньев, именно идти на войну, в поход.

Если этот зереф преуспел, совершил подвиги, вошел в элиту, превратился в племенного аристократа (зерота), с этого момента одного рядового жилища ему будет мало. С этого момента каждый член традиционной общины должен не только подтвердить свой статус корнем, а буквально построить дворец. Дворец зерота — племенной знати — должен быть больше, шире, богаче, чем жилища рядовых членов общины. Ему также мало одной жены. А вдруг она бесплодная! Так у знати появляется несколько жен, а у самого первого вождя — целый гарем.

Любую элиту мало интересует домострой. Это черные люди быстро женятся и быстро обзаводятся потомством. Как только появляются позывы, они как будто боятся не успеть. Это понятно. На самом деле простых солдат могли отправить на войну. Не будут спрашивать, желают они или не желают биться за славу своего хозяина, а в будущем государства или империи. Но и хозяин, и государство, и империя знают про это, стараются выделять героев, награждать, поощряют материально. Если бы в таком обществе не существовало иерархии, то ни один зереф не пошел бы на войну. Он обзаводился бы потомством, жена рожала бы ему каждый год по наследнику и он не знал бы, что с ними делать. Ведь сам зереф является частью механизма войны. Если вдруг войны нет, никто не нападает, он множит наследников, потенциальных солдат становится все больше и больше, тогда он посмотрит по сторонам. Посмотрит раз, посмотрит два, на третий раз сам станет агрессивным. Пойдет на большую дорогу и займется разбоем самостоятельно.

Правители это знают. Поэтому зероты все время занимаются пропагандой войны. Даже в мирное время они готовят население, тренируют его военные навыки, заранее создают физическую опору, физическое число своих сторонников. А мы уже знаем, что для традиционного населения есть только одно формальное и неформально божество — их вождь. Как он прикажет, так и будет. Одним из признаков империи, настоящей или с фантомными болями былого могущества является постоянная работа пропагандистов. Никого, похоже, не интересуют интересы населения. Хотят они воевать или не хотят. Империя живет. И этим все сказано. Пропаганда и только пропаганда!

Итак.

Зереф строит жилье, зерот строит дворцы. Зереф имеет одну жену, знатный человек может иметь несколько жен. Зереф идет на войну, чтобы знать (зероты) могла строить себе эти самые дворцы. Чтобы богатело, укреплялось государство. А если государство прирастает территориями, которые в свою очередь помогают разбогатеть населению, значит речь идет об империи. Потому что империя — это не только надменная элита, которой всегда нужен корень, это также гордое («хвостатое») население. Как видим, зерефы и зероты — это одно и тоже. Просто у них разные размеры и от этого различные аппетиты. А имперские пропагандисты все время задирают всем этот почти невидимый хвост. Им больше ничего не остается. Правители хорошо кормят своих глашатаев. А население постепенно прозревает, прозревает и ропщет. Как бы глашатаи и трубадуры ни старались дудеть военные марши, люди устают держать яркие муляжи все время. Раздается первое — «Долой!»

Глава 6

Сверх человек против завистников

Конечно вождь у древних людей — это необычный человек, это талантливый и смелый человек. Но его выбирают не в обычное время. Он появляется в экстремальной ситуации. Можно сказать у него одноразовая функция применения. Он — военный вождь. Для мира он не годится. Также всегда есть кучка почетных старцев. А у почетных старцев имелись и свои дети и свои родственники. После войны диктатура вождя переставала действовать. И снова заседал совет старейшин. Так, в Древней Спарте совет старейшин выбирал вождя, а не вождь отбирал совет старейшин. И без одобрения герусии военный лидер не мог ничего делать. Как административный племенной институт мирного времени любой совет пожилых жрецов был всегда выше любого героя. Герой рождается для войны, для редких и опасных ситуация, а старики были носителями ценного житейского опыта. Так, например, совет старейшин Спарты запретил царю Леониду даже брать всех воинов из-за праздников в честь Аполлона Карнейского. Боги выше всего! Выше даже персидской опасности. И царь Леонид отправился в поход только со знаменитым отрядом в 300 спартанцев. А ведь на кону была судьба всей Греции. Всей! Возникает вопрос: а желали ли эфоры своему царю удачи?

Для Спарты лучшим вариантом была смерть царя Леонида, складывается такое мнение. Что и произошло. Но в тот раз греки отбились. Но отбились не только греки.

Во все времена феодальная элита (зероты) отделялась от своего народа. Всячески обрастала хвостами своего древнего корня. Традиционная элита до сих всегда показывает, что они выше других людей. Собственно, они и обрастают хвостами и проращивают корень своего рода -таков смысл жизни традиционного мира, чтобы потомки рода не испытывали проблем со своим статусом. Чтобы никто не мог сказать им: а кто вы такие?

В данном случае в Спарте сверх человеком (зелотом) был царь Леонид, а его противники были феодальной элитой (зероты). В столкновении интересов супер человека и завистливой группы и определяется история империй. Одни были героями, другие были завистниками и конкурентами. Одни уже создали свой фамильный корень, а сверх люди желали только славы. По преданию царь Леонид был потомком легендарного Геракла. Что же еще надо было честолюбцу? Может быть царь хотел быть равным Гераклу? В то героическое время слава и честь были важнее просто жизни. Не столь знаменитые люди и простые спартанцы обязаны были погибнуть в битве. И становились героями. Два выживших спартанца после Фермопильской битвы, даже выполняя посыльные поручения, заслужили позор. С ними никто не разговаривал.

По этой же причине, начиная с конца V века, начался закат Афин. А ведь Афины были главными соперниками Спарты в греческом мире. Афинская знаменитая демократия поспособствовала быстрейшей деградации полиса, чем отсталая Спарта со своими первобытными законами. Так и случилось. Через 50 лет сразу после греко-персидских воин началась война внутри Греции, между Афинами и Спартой. Кажется удивительным, что передовая по современным меркам афинская демократия проиграла эту дуэль традиционных систем. После победы над персами возвысились именно Афины. Я не будут рассматривать все перипетии этих трагических для греков событий: какой греческий союз получился, и отчего Афины проиграли буквально. Тема этой книги — империя, а не история.

А это означает, что одно из двух греческих государств должно было организовать и империю. Но ни у одного из двух равных соперников создать полнокровную и долгосрочную империю не получилось. Все ограничилось рамками греческого мира и греческих земель. Афины и Спарта образовали союзы городов, но никак не империю. Всё, что они могли сделать, это отнять друг у друга какой-нибудь город, обложить его налогами и продлевать тем самым свое существование. Самое странное в этом случае, что что-то похожее на империи создали афиняне, у которых была торгово-ремесленная демократия. Это означало, что большая толпа безродных людей могла и страстно желала просто наживы. Потому что для демократии самое главное — это деньги. Чтобы нарастить себе хвост, каждый гражданин старался заработать, наторговать, наспекулировать как можно больше. Никто не знает спокойствия при демократии, но никто не догадывается, отчего это беспокойство. Если кто-нибудь мог сказать этим людям, что им не хватает хвоста, они решили бы, что этот человек сошел с ума, он просто сумасшедший. На самом деле никто не догадывается, что является причиной этой погони за деньгами до сих пор. Сегодня это выглядит как гонка за наслаждениями. Просто потому что в современном мире перестала доминировать человеческая семья, традиционный институт семьи испытывает кризис. Из двух человек — этот минимум нужен для создания семьи — всего лишь один мужчина и одна женщина, остались только эгоистичные одиночки, желающие наслаждений. Но даже эти одиночки хотят или делают вид, что хотят создать семью.

Но когда афинская демократия была в самом расцвете могущества, все афиняне хотели иметь семьи. Поэтому афинская демократия, несмотря на то, что она так называется, все же является одним из подвидов традиционного мира, традиционной системы. Просто демократия расширяет количество претендентов на элитный статус. При демократии на первом месте стоят деньги в виде средства. А значит существовал и подкуп. Почетное гражданство можно было купить. Или просто гражданство. Потому что в Афинах все же правила древняя родовая элита. Эту элиту все время хотели изгнать торговцы и ремесленники. И пока они не могли изгнать своих зеротов, они никак не могли получить гражданскую независимость. Чтобы никто не мог сказать: а кто ты такой?

Глоссарий:

Зереф — традиционный человек с жестко поставленными социальными поступками, рефлексия низкая почти зеро, отсюда и слово зереф — рефлексия зеро (zeref).). Не имеет полутонов, служит идолам рода, общается в кругу родной крови. Оттого что не имеет полутонов восприятия, категоричен, непримирим, враждебен к чужому.

Зерефная петля — беби бум, перегрев локального народонаселения.

Зерот (ы) — феодальная элита.

Зеротная петля — создание зеротами кастового жестко сословного общества. Отсутствие социальных лифтов. Революционная ситуация.

Зеремид — человек первого поколения традиционной элиты (или города, свежий горожанин), имеет наполовину жесткие социальные рефлекс обычая, также  комплексы неполноценности, которые желает прикрыть, поэтому придумывает себе новую родословную, создает благородный корень и от этого имеет самый причудливый "хвост" за спиной. Если это современный зеремид, это это как правило, бывший сельский житель, освоивший поверхностно культуру городской жизни, он наполовину городской и наполовину сельский.

Зефа — человек из первого поколения города с наклонностями в сторону рынка и спекуляции, причем торговать, хоть чем, его вынудили обстоятельства.

Зеремидная петля — лицемерие, фарисейство, фанатизм, подстраивание маргинальных слоев под существующую идею и порядок. Когда в элите организации от религиозных до правительств накапливаются зеремиды, происходит застой и кризис. Крах идеи и системы из-за конформизма зеремидов неизбежен. Они подстраиваются под систему с единственной целью — содержать свою семью. То есть они делают тоже самое, что и зерефы, но для этого хотят попасть в элиту, в привилегированный слой или государственную систему, они быстро учатся, осваивают новые навыки и подражают формальным эталонам идеи и ответственности.

Ремид — традиционная элита, правители, чиновники, авторитеты, учителя; ремиды ставят поступки зерефам, определяют мораль, законы, политику, рефлексия средняя — middle (remiddle).

Ремидная петля — борьба элиты с самой яркой личностью, сговор вторых и третьих лиц против героя и пророка

Зелот — сверхчеловек, герой, пророк, самый одаренный среди традиционной элиты. Зелот это амбициозный, но бескорыстный человек, он борец с традиционной элитой (зеротами), с чиновниками фарисеями (ремидами, зеремидами), с народом, если народы одержимый темными страстями.

Глава 7

Земля и вода. Из чего состоит старая империя

Когда-то очень давно Ксеркс прислал грекам парламентеров: земли и воды!

Греки ответили: нам нужно и то и это.

Греция не смогла  создать империю в полном смысле значения этого слова. Хотя главный критерий империи - захват земли, большой территории, сверх площади земной поверхности, хотя на этой площади для обработки  и эксплуатации годится, возможно, незначительная часть.

Для языческого сверхчеловека собственно не важна утилитарная часть его захватов, для сверхчеловека важна сверх-территория — как гарантия, что этого зелота будут сравнивать с богами. Если потомков будут сравнивать с детьми бога, значит сверхчеловек выполнил свою сверх задачу.

Хотя в погоне за размером зелот часто забывает создать семью. Так он хочет предстать богом. Так велика в нем его сверхзадача. Собственно оттого он является сверхчеловеком. Все завоеванные народы, каждый зереф были бы против господства нового правителя. И собственные правители сами желают быть богами, призывают свой народ идти с ними на бой против чужака, пугая зерефов, что они больше не смогут молиться своим богам, погибшие вместе с аборигеном боги не смогут помочь своим людям создавать семьи, иметь детей. Вы попадете в рабство! А рабы не имеют ни семьи, ни детей!

Что может быть понятнее такой мрачной перспективы? И локальные аборигены идут на бой с чужим зелотом — что им остается еще делать? Своей массой мелких семейных интересов, как бы желая перекрыть честолюбие чужого зелота и поддержать эгоизм собственной аристократии.

Но сверхчеловек оттого и сверхчеловек, что сверхчеловеку должен противостоять подобный сверхчеловек, иначе никакая масса его родственников и народа не спасет локального зелота от поражения. Так, огромная людская масса из покоренных персами народов не смогла защитить Дария III от гибели. Оттого что Дарий III не был сверх человеком. А масса его зерефов нашла лазейку для своих мелких задач.

Какая разница, кто нами правит? Если новый зелот обещает зерефам никого не трогать, просто поменяет администрацию, тогда подобные народы можно брать голыми руками. Хотя военачальники Дария пытались вести на бой покоренные народы жестокой плеткой. Жестокость тоже действует. Под страхом наказания зерефы также идут в бой. Они еще не знают, кто из зеротов победит — свой царь или чужой царь. Любой локальный диктатор обязан скрывать любые поражения своих войск. Чтобы покоренные им народы не перебежали к победителю заранее в своих мелких душах.

Наполеон, например, мог бы взять Россию после Бородинской битвы. Поле боя остается за победителем. Затем Наполеон взял Москву, которую оставил русские царь и администрация. Если бы во времена Наполеона была современная связь и весь народ узнал бы об оставлении царем Москвы, то Кутузову негде было бы набирать солдат, некоторая часть их разбежалась бы в разные стороны, а кони бы передохли, крестьяне били бы тыловые службы Кутузова, а не интендантов Наполеона. Зерефам все равно, кто ими правит. Лишь бы создать семью и продолжить свой род.

Потом еще неизвестно, какие задачи ставит локальная администрация. Каждый зерот надеется подружиться с новым завоевателем. Единственные, кто остается с несчастным местным диктатором — это его родня, такая же мелкая ячейка смысла жизни всех традиционных людей.

Да-да! После огромного желания славы равной величине завоеванной территории империя живет только в одном человеческом институте, — в семье. Семья — это единственный смысл жизни всех традиционных людей без разбора. Если нет семьи в виде смысла для жизни, значит не ищите тут и империи. Это только в XIX веке немецкие мыслители заговорили о необходимости жизненного пространства для немцев.

Но рациональным, может быть самым рациональным людям на свете — немцам не приходила в голову мысль, что для завоевания жизненного пространства нужен сверхчеловек. Они видели только огромные площади земли. Огромные площади земли, необходимые для народа. От того, что земля является главным критерием благополучия нации, можно сразу говорить, что речь идет только об империи. Отсюда сразу образуются основные критерии империи — земля и семья! Эти два критерия неразрывны.

Если нет земли, значит нет возможности для прироста нового населения. Если нет семьи, институт семьи разрушен, дискредитирован, люди превратились в эгоистов, перестали отвечать перед родней, значит и перед народом, то зачем тогда нужна земля?  Народ, который  не имеет людей со сверх ответственностью, никогда не сможет стать имперским народом.

Точно также не сможет стать имперским культурный народ. Слишком культурные  греки не смогли создать империю, например. Александр Македонский создал империю не оттого, что хотел много земли. Этот честолюбец, сверхчеловек желал только одного - славы. Греки создали империю  на трупе  персидской империи. И вообще, чтобы создать империю   народ должен быть необходимым образом дик. Только дикарские народы с культом семьи создавали большие империи. Мы не будем рассматривать все победы дикарей над культурными народами.

Казалось бы, культурные народы имели лучшую технику, были организованы, их возглавляли образованны стратеги. Но все это было бессмысленным занятием перед натиском любой дикой орды. Все варвары, вандалы, ордынцы думали как прокормить свои семьи. Все цивилизованные общества думают, как хорошо провести время. Чтобы не скучать, чтобы наслаждаться жизнью. Наслаждаться жизнью! (Лови момент! Как это похоже на современное клише: «Дорога каждая секунда твоей бесценной жизни»).

Но ни один имперский народ не думает о культуре! Во всяком случае позднее о культуре одного человека. Имперский народ пропагандирует  культуру общества, коллектива. Можно сказать имперскому народу нет необходимости ничего пропагандировать. Сам культ семьи, рода, народа сделает все как надо, правильно воспитает каждого человека.

Если отобрать у любого народа культ семьи, для которой идеологи (зероты, ремиды) придумывают жизненное пространство, этот народ снова вернется к первоначальной дикости. (Например, современные   традиционные народы очень полюбили культуру демократии, хотя по своей культуре, просто даже по генам не вышли из культа семьи. Это оборачивается разнузданной коррупцией, гниением, разрушением не только государства, но и общества в целом. Это народ может исчезнуть даже без нашествия внезапных варваров, как это было показано в истории. Но и новые варвары с настоящим культом семьи создадут на освобожденном месте новую империю. Только для народов, для которых культ семьи является не просто звуком, фигурой речи есть возможность создать государство. Но это государство также бессильно и обречено уже во втором поколении цивилизованных варваров. Средства коммуникации достигли таких высот, что они сопровождают каждого зерефа весь день,  и он не расстается    со смартфоном до самой ночи. Кого он будет слушать больше, маму с папой или хип-хоп музыку? )

Итак, каждый претендент на империю думает о жизненном пространстве, значит о будущем прокорме миллионов новых членов орды.

Конечно мы не будем брать совершенно дикие орды. Так орды дорийцев захватили почти весь Пелопоннес и дорийцы, как спартанцы не создали никакой империи. Потому что у дорийцев был вынужденный культ земли. Все те дикари, что бегут или кочуют куда глаза глядят, никогда не создадут империю. Они просто не доросли, чтобы видеть жизнь дальше родового поселения. За лесом, за рекой, за долиной для них нет жизни. Их манит только пространство. И голод может погнать в любой момент. Эти люди зависели от благосклонности природы.

И первые позывы честолюбцев, которые стали бороться с отсталыми старцами, со старой элитой с древними корнями, это первые сигналы, что знания по меньшей мере географии тут возрастут. Для того чтобы возникли предпосылки для империи, необходимо обобщение всего  опыта и оправдание завоевания с целью жизненного  пространства.

Но посмотрите на Древнюю Грецию.

Древняя Греция так и не вышла из состояния полиса, города-государства. Потому  что они  имели замшелую элиту, родовую аристократию ( зеротов) с толстыми хвостами славы семейных предков. Потом они сильно развились культурно. А  для философа, оратора, стратега семья стоит не на первом месте. Культ семьи и смысл жизни во имя ее обеспечения - это занятие метеков, илотов и прочей безродной черни.

Могли ли самые продвинутые и культурные Афины  создать империю на культе денег и на борьбе безродных за свои права?

Это уже другой вопрос. Ведь современная глобальная империя создается на тотальной демократии без всякого культа земли и ее не интересует традиционная семья. Наоборот, финансовой империи не нужна никакая традиционная семья. Она не дает наслаждаться свободой. Традиционная семья напрягает и нарушает права женщины. Единственное доступное и гарантированное наслаждение каждому — это информация. Информация — это единственно, что нужно современной финансовой империи. Информация продвигает и так называемую демократию. Это и отличает прошлого сверхчеловека — с его честолюбием, тщеславием, жизненным пространством, войной, жестокостью — от современного сверхчеловека — с его деньгами и прочими остальными возможностями.

Глава 8

Кто хочет славы.

Все перечисленные герои относятся к традиционной элите. То есть в зелотов превращаются не все действующие аристократы, а только действительные победители. Хотя логическая последовательность традиции начинается с самого низа. Традиционная цепочка начинается с зерефов, но зерефы — это солдаты, а солдаты никак не могут чувствовать превосходство над генералами. Все зерефы, все до единого желают только повторить традицию: завести семью, продолжить себя в детях. Иными словами они хотели бы просто жить, повторить путь предков. Ни о каком чувстве превосходства речь не идет.

Но это только кажется на первый взгляд.

Да, чувство превосходства воспитывается в элите, среди детей заносчивых феодалов (зеротов). Это обстоятельство никак не может отменить конкуренцию среди аристократии. Можно ли тогда всю традиционную аристократию назвать имперской? То есть буквально вся аристократия пронизана тщеславием? Да, несомненно.

А как можно тщеславие накормить?

Только личными успехами, только победами в битвах, только захватами чужих территорий. И победитель, который реально прирастил империю новыми землями, согнал на поля тысячи новых рабов, покрыл свое имя неувядаемой славой, такой, что образ великого деятеля сразу отливают в бронзе, снизу делается запись. Такого зерота реально можно называть суперменом, сверхчеловеком.

Но и у маленьких людей есть амбиции. У зерефов тоже есть тщеславие. Не такое большое, как у нобилей, но оно есть.

Зереф не может быть имперским победителем ввиду своего масштаба, своего низкого социального статуса. Жизнь зерефов простая. И цели у зерефов простые. Зереф, например, может быть победителем в уличной драке с равным себе зерефом. Это также является предметом гордости у уличной черни. Но это не отменяет возможности зерефа быть зерефом суперменом на доступном для него уровне.

Как зереф может стать героем (зелотом)?

А как он может помочь своему народу? Только как солдат — герой. Только как жертва. Когда зереф жертвует своей жизнью во имя своей семьи. Но семья зерефа тут не видна. Она отступает на задний план. Хотя зерефы бьются за свои семьи.

Зереф жертвует жизнью во имя народа. Только в такой трактовке, после подвига на поле боя во имя нации зереф становится зелотом. Вот так каждый человек, даже самый простой и незаметный до поступка может быть суперменом и выделиться среди остальных.

Всех суперменов отличает великий поступок.

И от статуса, который герой занимал в традиционной иерархии, это не зависит. Все дело в том, что традиционное общество всегда иерархично. Каждый получает шанс от степени возможного. Но и возможность совершить экстраординарный поступок есть у всех.

Любое величие определяется общественной значимостью поступка.

Положительной значимостью и, к сожалению, отрицательной значимостью. Но Герострат, который поджег храм во имя славы — это конечно никакой не зелот. Но это и не идиот. Это зеремид, неполноценный человек, полный комплексов. А человек с такими данными всегда движется по кратчайшему пути. Если даже он зереф, он тоже хочет славы. Традиционные люди все хотят славы. От этого напрямую зависит их статус, тот самый раскрашенный хвост, о котором мы говорили раньше. Но какова общественная значимость гибели храма от рук сумасшедшего? Поэтому Герострат — это не зереф -зелот, тем более не зерот — зелот, он просто зеремид. Просто зеремид и все.

Точно также случаются обманки и пустышки среди элиты. Те из них, у которых большие амбиции, много гонора, излишней позы, рисованной показухи. Но нет материальных фактов. Нет доказательства действительной исключительности.