Бесплатный фрагмент - Зеленый шатер

ГОСПОЖА ЛЕТО

Вот уже несколько дней, как я ощущала ее настоящее приближение, и только сегодня встретилась с ней в своем саду.

Наконец-то госпожа Лето добралась до нас! Она скинула дождевую серую накидку, стряхнув последние капли, и уселась на скамейку, тяжело переводя дух после проделанного ею долгого пути. Грациозной рукой смахнула с волос прицепившуюся неизвестно где паутину, аккуратно выбирая из нее парочку бившихся в истерике мух и, слегка дунув на освобожденных, заставила их слететь с ладони.

Ее дыхание все еще было прерывисто и сухо. Она повернула ко мне свое прекрасное, но несколько увядшее лицо и устало выдохнула:

— Воды…

Я удивленно приподняла брови и, вспоминая затяжные дожди, подумала про себя: «Не напилась еще?» Но поспешила в дом за кружкой.

Когда я вернулась, Лето уже отдышалась и успокоилась. Она сидела, сложив ногу на ногу и раскинув тонкие грациозные руки вдоль спинки скамейки. Подставив лицо нежному ласкающему сквознячку, она напевала какой-то мотивчик и покачивала ножкой. Бабочки и пчелки кружили над облаком ее ароматных волос, как над цветущей поляной.

В одной руке я несла кружку с водой, в другой держала чайник с чаем. Я протянула ей воду. Она выпила и лицо ее сразу посвежело и зарумянилось. К улыбающимся ямочкам на щеках прибавился озорной блеск в глазах.

Я, как добросовестная хозяйка, спросила:

— Может все-таки чайку?

Она посмотрела на меня, стоящую с чайником в руке, и, как вежливая гостья, согласилась:

— Пожалуй. Только я угощаю. Идите, садитесь рядом.

Я присела на скамейку. Лето распрямила спину и легко взмахнула руками. Перед нами, прорывая дерн и раздвигая комья земли, вылез крепкий белый гриб. Подчиняясь взмахам волшебницы, он рос и рос, пока не достиг размера небольшого стола.

— Ах, еще рано для грибов. Но он нам сейчас так нужен.- игриво вздохнула госпожа Лето и стала его накрывать.

Птички принесли листья лопуха. Некоторые разложили там, где указала Лето, а другие ловко свернули клювиками в виде чаш. Бабочки и пчелки закружили над ними. С их крыльев посыпалась золотистая пыльца, искрящаяся в воздухе. Наполняя зеленые чаши, она превращалась в густое душистое варенье, поражая своими сочными красками. «Я сейчас попробую нектар!» — ликовала я в нетерпении.

Когда стол был накрыт, волшебница взглянула на меня и сказала:

— Чай нужно пить только из хорошей посуды. У меня уже есть чашка, а это Вам.- и в ее протянутых передо мной руках появились кружечка из бурой обоженной глины и две небольшие деревянные ложки.

Я взяла предложенные мне кружку и ложечку. Лето, весело хлопнув себя ладошками по коленкам, произнесла:

— Разливайте!

Я из своего чайника разлила заваренный чай и его терпкий густой аромат смешался с нежными, волнующими запахами нектара.

Какое-то время мы пили чай молча, наслаждаясь вкусом, покоем и ароматом. В тени деревьев почти не чувствовалось духоты, но небо было затянуто серыми тучами. Лето взглянула на них и, легко вздохнув, произнесла:

— Ну, не все сразу. А то вы, чего доброго, быстро утомитесь от меня и запросите снега.

Она сделала маленький глоток и, блаженно прикрыв глаза, вдыхала легкий аромат поднимающихся струек пара над кружкой.

После этих ее слов я вспомнила про обязанность хозяйки вести разговор и сказала:

— Видно Ваш путь был долог.

Она согласно кивнула и отпила еще из кружки.

— Что Вас так задержало в пути?

Госпожа Лето смущенно взглянула на меня и с виноватой улыбкой произнесла:

— Вы не поверите! Таможенный контроль! Да, да! Представляете? Будто бы визы просрочены и неблагонадежная. Прихожу, видите ли, не вовремя. И правила поменялись. Я и правила! Вот и сидела, так сказать» на чемоданах». Скучно, нелепо. А меня ведь ждут! Пришлось через Север пробираться. Там нравы лояльные и правила проще. Недельку посветила им, погремела грозами- они и рады. Окружным путем, с дождями и ураганами, через чащи и буреломы, наконец-то добралась. Все пешочком и пешочком, по болотам и по кочкам…

Она замолчала, удивленно повторяя про себя последние строки:

— Надо же, стихи! А у Вас чудесно! И чай такой бодрящий! На травах? Великолепно! — прихлебывала она из своей кружки.- Жаль, я не надолго. Как понимаете- виза.

— Но без Вас так трудно вырастить полноценный урожай! — воскликнула я

— А любовь? — спросила она.

— Любовь? — эхом повторила я и представила свои хлопоты.

Она тихо рассмеялась:

— Уж не путаете ли Вы чрезмерную опеку с любовью? Любовь- это умение наслаждаться данным как есть. Считайте, что земля лишний раз отдохнет. А на жизнь хватит. Хотите меду с ваших полей и лугов?

— Спасибо. У Вас все так замечательно и вкусно! — похвалила я ее угощения.

— Оттого и ждут и надеются. И я стараюсь обязательно прийти, хотя бы ненадолго. Как добрый друг, с которым мы редко видимся. Ведь вы рады, что я пришла?

— Конечно. Оставайтесь у нас.

— Не могу, — вздохнула Лето.- Вы люди привычные и закаленные. А там без меня разболеются и зачахнут. Мы с Вами так приятно побеседовали. Пора и мне поработать, наверстать упущенное.- сказала Лето и рассыпалась передо мной солнечными брызгами, разлетелась пыльцой и осела в листве, травах и зеленых плодах.

Столик-грибок со всем содержимым осел, скособочился и осыпался трухой. Мелкие жучки-паучки, муравьи и насекомые вмиг налетели, расхватали и разнесли, как великую драгоценность, по щелям, дыркам, норкам в траве и в земле эту рыхлую горку, как будто ее и не было. А в руках у меня осталась кружка из бурой глины. Я теперь пью из нее чай и вспоминаю Лето.

Как выйду в сад, она улыбается мне яркими глазками пестрых цветов, наливается румянцем щек на зреющих плодах и шепчет мне, путая сквозняком волосы: «Я еще здесь. Я никуда не ушла. Чай?»

Зима и Весна

Сыро и пасмурно. Резкие порывы ветра приносят то моросящие дожди, то запоздалые снегопады. День выглянет яркое слепящее солнце. Расквасятся дороги от солнечных лучей и выдует землю теплыми ветрами. А к вечеру опять затянет небо тяжелыми тучами. Вернутся холодные северные ветра и снег принесут хлопьями. Аж не верится. Днем солнце сияет, а к ночи опять идет снег. Борьба стихий.

На буром полотнище полей с грязно белыми проплешинами снежных кочек встретились две женщины, сошлись для последнего поединка.

Белые кринолины одной из них в серых грязных потеках мохнатыми краями рваных юбок стелются по буграм и кочкам, цепляются за сухие кусты репейника. Высокая торжественная прическа осела, свалялась на голове снежной шапкой, скособочилась и готова вот-вот поплыть на некогда богатый, теперь же напоминающий поломанную стеклянную люстру воротник и далее по изъеденной пористой поверхности робы, приобретшей вид застиранного белья. Серебристые нити вышивки также поблекли, потерлись и смотрятся неопрятными пятнами на старом поношенном платье. Самоцветные камни в перстнях, когда-то ослепительные и яркие, тускло поблескивают, как мутная вода в грязных лужицах. Много злости и скорби в этих усталых глазах, но нет уверенности, спокойствия и победы.

Волосы второй дамы, юной и бесстрашной, спадают свободными светло русыми прядями по плечам и прикрывают спину и грудь. Тонкая сеть прошлогодней паутины облепила ее тело и руки, пока она пробиралась сквозь кустарники и тростники болот. Вместо юбки гибкие ветви лозы на обручах, готовые вот-вот выстрелить лопнувшими серебристыми почками. Она не идет, а парит над землею. И легкое касание теплых ножек согревает почву, а лед водоемов трескается на осколки, как старое зеркало. Глаза вобрали в себя всю синеву высокого неба. Теплый ветер треплет светлую волнистую челку и на макушке распускается венок из первых весенних цветов. В тонких девичьих руках танцует гибкая зеленая веточка.

Зима в мокром тяжелом платье загородила путь. Пытается припугнуть гордым холодным взглядом. Но черты размыты, в некогда прекрасных глазах растерянность. «Так далеко до полюса. Я не дойду.» Эта мысль плещется в тающих каплях слез. «Я помогу тебе. Ты полетишь.» — отвечает ей теплый взгляд Весны. Девушка протянула зеленую веточку и коснулась соперницы. И Зима растаяла. Ее прозрачный силуэт легкой тенью качнулся над землей и исчез.

А Весна, в дымке из распустившихся цветов, легко пританцовывая, закружилась над землей.

Зеленый шатер

Маринке снилось, что она шла по скошенному полю. Острые сухие стебли срезанных трав кололи босые ступни ног. Она внимательно следила за тем, куда ставить ногу. Вот вереницей один за другим спешат муравьи, тащат сухую травинку. А тут разбросанные сухие колючки. Где ее сандалии? Почему она ходит босиком?

Вдруг что-то закрутилось перед глазами. Ее закружило и она испугалась, что наступит на колючку или пчелу, запутавшуюся в пучке сухой травы. Но кто-то встряхнул ее и она пробудилась. Мама трясла ее за плечо:

— Марина, вставайте. Я ухожу. Вы отведете Иру в садик. Ее одежда лежит на стуле.

Мама не уходила, поэтому пришлось сесть на кровати.

— Вот и хорошо. Я пошла.- сказала мама и вышла из комнаты.

Когда хлопнула входная дверь, Маринка ничком плюхнулась на одеяло.

От стука двери проснулась сестренка. Маринка слышала, как Иришка ворочается в кроватке, как встает на ножки, как пыхтит пытаясь выбраться, как зовет ее, но притворилась, что спит. Малышка негромко похныкала и замолкла, найдя себе какое-то занятие. А сознание Маринки заволокло туманом, но не надолго. Сестренка трясла кроватку и звала ее:

— Маина, писить. Маина, писить.

Из соседней комнаты прибежал братишка:

— Маринка, она сейчас описается.-взволнованно проговорил он, доставая из под кроватки горшок.

Маринка подскочила, вытащила из кроватки малышку, стянула с нее ползунки и усадила на горшок. Успели. Если бы мама обнаружила лужу, Маринку бы отругали.