Бесплатный фрагмент - Затерянный мир

Во вторую книгу стихов величайшего русского поэта начала 21 века Станислава Викторовича Хромова включены стихотворения сборника «Затерянный Мир».

Стихотворения Станислава Хромова проникнуты тонким мироощущением и интригой.

Они радуют многочисленных почитателей творчества поэта, стали основой для популярных песен.

К читателям

Опасен проклятый Парнас,

И так неверны стали чувства,

Что своды вечного искусства

Грозят обрушиться на нас.

Не тал ли слушала, немея,

Утробный гул до облаков

И все надеялась Помпея

На милость каменных богов.

И я, греховный человек,

Дитя толпы, певец порока,

Блеснув судьбою лжепророка,

Исчезну, может быть, навек.

Но даже если вы глухи,

Я вас в покое не оставлю,

Я вас стихи читать заставлю —

Любить и чувствовать стихи!

Вечерняя элегия

Когда с реки поднимется туман

И потечет протоками по лугу,

И, словно неоглядный океан,

Затопит потемневшую округу,

Люблю бродить у края темноты

По кромке леса, замершего чинно,

И обрывать вечерние цветы,

И тосковать о жизни беспричинно, —

Как будто в этом есть особый шик —

Без цели жить, бродя всю жизнь у края,

И понимать, бесцельно умирая,

Что ты никчемно проживший мужик…

Облака

Облака, облака,

Ваша поступь вольна и легка!

Вы мечтою моей запредельной

Проплывите в иные века!

Облака до гряды!

И над нами свободны, как птицы,

Я бы тоже хотел превратиться

В эти горы, деревья, сады!

Я бы тоже хотел воплотиться

В чей-то образ над крышами зданий,

В невесомую жажду скитаний,

И лететь, как летят облака!

С детства мне эта песня знакома,

Я хочу, чтоб она не кончалась,

Даже если уйду я из жизни

Далеко от родимого дома…

Облака! Все равно

Вы останетесь частью моею —

Только эту я думу лелею,

Только ей и храним я пока!

Облака промолчат,

Но кому-то покажутся снова

Берега океанов безбрежных

И края, что не выразить словом,

И закаты над озером Чад.

И когда они это увидят,

Этот мир, отраженный на небе,

И почувствуют жажду к свободе,

Понимая, что это не сказка,

То пусть знают, что я уже там!

Что я жду их, надеюсь и верю,

И еще, что мне там хорошо!

Хорошо

Брызнет солнце между сосен,

Озарит седые кроны —

Хорошо, когда у весен

Не от разума законы!

Хорошо, когда по чащам

Все слышнее год от года,

Как в молчании кричащем,

Пробуждается природа.

За обман ее наивный,

За ее красу нагую

Я душевной половиной

Полюбил ее такую.

Я брожу у сосен нонче,

На полянах душу грею…

Или весны стали звонче,

Или я уже старею?

Круг

Быть может, дух нетленный мой,

Всегда и чувствует поруку,

Что мы идем не по прямой,

А мчим по замкнутому кругу?..

Где даль с надеждами слита,

Мы гнали шумною оравой,

И зори в юные лета

Струились розовой отравой.

Потом я вырвался вперед,

Или отстал — не в этом дело,

А в авангарде в свой черед,

Толпа заметно поредела.

Мы растянулись на века

В необъяснимом этом строе,

Когда ко мне издалека

Пришло дыхание второе.

Пришло прозрение и вес

И ощущение могилы —

Я не кидаю зря словес,

Храня спокойствие и силы.

И над всевластием годов

Седая вянет диадема,

И я опять войти готов

В сады цветущего Эдема.

Поправлю иноходь коню,

И снова дернут наши кони, —

Кого в дороге нагоню,

И кто меня еще нагонит?

Там где-то Пушкин и Кольцов

Обходят в очередь друг друга,

И нет начал, и нет концов

В пределах замкнутого круга.

Дождь в городе

Снова лужами скверы залиты,

И простуженный парк нездоров,

Из-под ног потемневшие плиты

Разбегаются в жерла дворов.

По-язычески высечен грубо

Над землею ощерился вождь,

И гремят водосточные трубы,

Превращая в симфонию дождь.

Город, город… Твои монументы

На гробницах великих идей,

И текущие в сторону ленты

От широких пустых площадей,

И бетонные туши заводов,

И старинных кварталов уют,

И безумные толпы народов

С Вавилона осевшие тут,

Все какой-то бесовской любовью

Охраняемо в недрах твоих —

Будто вежи чужого становья

Пролегли территории их…

В темноту выгребаю без цели,

Раскрывая потрепанный зонт,

Слушать ночью аккорды капели,

В бесприютный смотря горизонт.

Заливает — вчера и сегодня,

И назавтра рассвет отменен!

Неизменна одна преисподня

Под улусами диких племен.

В ней сплелись напряженные нервы,

В ней бушуют потоки воды,

И повсюду железные черви

Выгрызают к проспектам ходы.

Прохожу, озираясь на храмы,

И гляжу, как из темной ночи

Тянет Стикс в водосточные ямы

Ниспосланные небом ручьи…

Прохожий

Взгляни в лицо мне ясными очами,

Рассей на время слякотную тьму,

Что будет там — за этими ночами

Я узнаю по взгляду твоему.

Я узнаю в движеньях осторожных

Прошедшей жизни острые края —

О, сколько раз в скитаниях дорожных

С обманутыми сталкивался я!

О тех годах рассказывает были

Осенних ливней горестный напев —

Как рано мы былое полюбили,

Допеть свое в дороге не успев.

Настанет день — суровый, непогожий,

И только нам откроется одним,

Что я случайный, в сущности, прохожий

Твоей недоброй памятью храним.

И будет час разлуки у причала,

И всхлипнет на прощание настил…

Но я вернусь, и мы начнем сначала —

Я все пойму,

Я все уже простил.

Зимняя шутка

Зачем живем, не знаю сам —

Проходят дни, года, режимы,

Текут столетья по усам,

А блага их непостижимы!

Зачем, безумный человек,

Летишь вперед с мечтой астральной?..

— Пожить мне в каменный бы век, —

Ворчит жена, мешая снег,

— Ходила б в шубе натуральной!

Удвоенная жизнь

Меня, в ночи смущая и маня,

Влечет туда, где мысли не бывали…

И повернется комната моя,

Раскрыв полупрозрачные вуали!

И вижу я свеченье тихих вод,

В которых отражается Венера,

И берег там, где высится комод,

И камыши на месте шифоньера.

Все вроде то, и вроде бы не то —

Двойной пейзаж, обьятый тишиною,

Болотиной пространство занято,

Как будто небо тучей затяжною.

Я вижу то и это под собой,

Я там и там в одно и то же время,

И разум замирает, как слепой,

Почти на равных образы приемля.

И с этой жизнью сколько не вяжись,

А все же та просвечивает снова —

Быть может, то удвоенная жизнь,

Неадекватность разума и слова?

Второе «я», открытое порой?

Над нищим духом зримая победа?

Больное наслаждение игрой

Ночных теней, бессонницы и бреда?

Двоякий смысл, двойное бытие,

Полярность чувств, несовместимость генов?

Дремучее сознание мое,

Лежащее в земле аборигенов?

А образы сливаются, скользят,

Меняются местами то и дело —

И, значит, мне уже за шестьдесят,

И вдвое путь короче до предела?..

Затерянный мир

В зыбкой пространственной нише,

В тесных проходах квартир

Он существует и дышит —

Этот затерянный мир.

Вдруг, отрешен и непрочен,

Ловит рассеянный взор,

Виды знакомые очень…

Слышен глухой разговор.

Явятся, словно из бреда,

Где-то вокруг бытия,

Лица, дома, парапеты,

Сонную память будя.

Вспомнив все прошлое смутно,

Будто седой старожил,

Скажешь себе и кому-то:

«Верно! Ведь я же здесь жил!»

Видишь, что делают люди,

Только их речь неясна…

Свежестью веет оттуда,

Как из забытого сна.

Так хорошо и не страшно

Станет свободной душе!

А подсознание наше

Нас покидает уже.

Как нелегко и не сладко

Вновь возвращаться к делам —

Жизнь бы отдал без остатка,

Только остаться бы там!

Кажется то неподдельным,

Вечным уходом грозя…

Видно, они в параллельном

Знают, что дальше нельзя.

Пришельцы

Они обычную одежду

Предпочитают новизне,

Всегда таятся где-то между

И появляются извне…

Я наблюдатель, я не практик,

И с ними вовсе не знаком —

Скитальцы вечные галактик

В обычном образе людском!

Я часто вижу их воочью,

Они приходят с часом ноль,

Мне причиняя каждой ночью

Почти физическую боль.

Таблицы, формулы, зигзаги,

Которых сразу не поймешь,

Но я зачем-то на бумаге

Черчу таинственный чертеж.

Так кто они? В какие круги

Мои затягивают сны?

Цивилизаций высших слуги,

Или посланцы Сатаны?

А может быть, вернулись ныне

Земляне самых первых лет,

Теперь подобие пустыни

Найдя на лучшей из планет?

Они на улицах знакомых

Порою, лезут напролом —

В глазах, как в гибельных разломах

Таятся молнии и гром.

Я отшатнусь, пройду в сторонку

И, ощущая в теле яд,

Услышу вдруг, как мне вдогонку

Сигналы странные летят!

Как будто нет вокруг народа,

И гомон уличный затих,

И непонятная природа

Давно работает на них…

Терминаторы

Заговором меня не тревожь,

Чем бы мне твоя месть не грозила,

Я ведь знаю, что это не ложь —

Это жуткая, страшная сила!

Что за злые творятся дела

В преисподне душевных анналов —

Ты куда меня, жизнь, увела

От компьютеров и интегралов?

За какие тенеты влечешь?

Не хочу быть тобою влекомым!

Я ведь знаю, что это не ложь —

Просто встретились мы с незнакомым.

Эту тайную силу с тобой

Не сумели бы выдумать сами,

И проходит толпа за толпой

С пораженными порчей глазами.

Измождены тревогой и злы,

Словно вкруг себя стену воздвигли,

Они ищут в перинах узлы,

Они ставят в прихожую иглы.

Пребывая как будто святы,

Пожелают гостям уколоться,

И на недруга носят воды

Неживой из гнилого колодца.

И бывать неминучей беде

После чьей-то зловещей атаки,

Если вдруг начертят на тебе

Сатанинские мертвые знаки!

Терминаторы света и тьмы —

На границе не видят раздела…

Они в жизни такие, как мы,

Только втянуты в грязное дело.

Краеведческий музей

Здесь все разложено по полкам,

В углы, за ширмы, на столы —

Беспечный заяц рядом с волком,

Иконы, пушки, кандалы.

Любую мелочь на витринах

Администрация учла —

Лоснятся холки шкур звериных,

Парят и реют чучела.

Сквозит прохладою по залам,

Вдали стихают голоса,

И недовольно, и устало

Глядят звериные глаза.

Но день окончится законный

Без всяких страхов и забот,

Спеша домой, смотритель сонный

В дверях ключами заскребет.

И мир, любуемся которым,

Вновь обретает естество,

Спешат по дуплам и по норам

Ручные жители его.

Под сводом тенью пролетая,

Мелькнет бесшумная сова,

И в лунном свете волчья стая

Свои почувствует права.

Во сне, пути не разбирая,

И не решаясь зареветь,

Хозяин сумрачного края —

По залам шастает медведь.

И за людей поднявшись драться,

Среди полотен кумача

С ружьем скелет неандертальца

Отплясывает, хохоча…

Встреча

Нет, не сон это! Так непохоже

То, что было со мною на сон…

Беспардонная, грубая рожа

Содрогалась плечам в унисон.

Из обыденных вышедши буден,

Я пытался в запретное лезть…

Я узнал его — Гришка Распутин! —

У меня фотография есть!

Мы спускались куда-то в низину,

Помню сосны, кислица, забор,

Я в широкую вперился спину,

Не решаясь начать разговор.

Обернулся он — дико и гордо,

Неживое молчанье храня…

Из под гривы мохнатая морда

Устремилась в упор на меня!

Ночь уже нависала над лесом,

Под ногами дышала вода,

Я таким перемолотый стрессом,

Не решался бежать никуда.

Мы сходили все ниже и ниже,

Глубоко увязала стопа —

По пропахшей гниением жиже

Уводила лесная тропа.

Полуобморок видя мой что ли,

Он откликнулся в первый черед,

Рассказал, что гуляет на воле,

Потому, что земля не берет.

Вот и бродит по долам и весям,

Одиноко и скучно ему,

И теперь мы болотину месим

Погостить ненадолго к нему…

Так и шли мы, а сумерки гуще

Подступали вплотную ко мне,

Впереди широко и зовуще

Разливался закат в темноте.

Я боялся отстать, потеряться,

За деревья метнувшись броском,

На вопросы лениво и вкратце

Отвечал он фальшивым баском…

Вдруг просветом пахнуло меж елок!

И дорога! И кончился страх!

Позабытый осенний проселок,

Каких тысячи в наших местах.

Странный посвист донесся до слуха,

Из-под век, не подняв головы,

Я заметил, — как будто старуха

Поднялась из пожухлой травы.

И заметил я дом за опушкой —

Двухэтажный бревенчатый дом,

А они, между тем, со старушкой

Говорили о чем-то таком…

Озираясь вокруг озверело,

Я не слышал из слов ни одно,

Только помню, как в доме горело

Бледно розовым светом окно.

Не надеясь на крестное чудо,

Я рванулся! — Как выбраться тут?!

— Что ж, — сказали, — не держим покуда,

Прибежите, когда позовут.

И всю ночь на дороге раскисшей

Я скакал, чертыхаясь в душе,

Под своей одинокою крышей

Оказался наутро уже.

Ныли ноги, и кости ломило,

И рассвет был за тучами скуп,

И кровавая пена, как мыло,

Опадала лохмотьями с губ.

Вспоминаю… А вечер осенний

Все стучится в окошко мое,

Западают и мечутся тени,

Ожиданье гнетет самое.

Я не знаю, когда это будет,

И по слову свершится уход…

Кто-то ночью внезапно разбудит

И обратно туда уведет!

Ничего я не знаю, и все же

Этим сроком согнутый в дугу,

Я всегда и везде настороже,

По-другому уже не могу.

Похожу возле церкви окрестной,

В архиерейский пожалую сад,

И с гримасой холодной и пресной

По мосту отправляюсь назад.

Как под чьим-то всевидящим оком,

Не дающим осилить пути,

Потолкусь у крыльца и у окон,

А порог не могу перейти!

И кляну себя — что ж ты когда-то

Все дознаться хотел не о том…

Не ищите такого, не надо —

Поздно каяться будет потом!

И в года просвещенные наши

Так же темен и слаб человек…

И чудно, и не верится даже —

Интегралы! Космический век!

На природу!

Погода балует не часто,

Но вот придет весенний день,

Когда себе прикажешь: «Баста!

Ломай над городом плетень!»

И выбираясь из неволи,

Оставив каменную жуть,

Уедешь в лес, на речку, в поле,

Чтоб от кошмаров отдохнуть.

Побродишь где-нибудь у рощи,

Тяжелых мыслей не тая,

И как-то радостней и проще

Судьба покажется твоя.

И все на свете понимая,

Решишь судьбу перекроить…

Разгул — весна — цветенье мая —

Тоски оборванная нить!

Непаханное поле

Когда душа сжимается от боли

В тисках вражды и мелочных обид,

Я ухожу в распахнутое поле,

Где жаворонок радужно звенит.

Валюсь пластом в некошеные травы, —

За что мне их неправедная месть?

Путь я не прав, а эти люди правы,

И все вокруг останется, как есть.

Что мне закон, основы государства

И сильных мира злобная грызня!

Нас поле исцеляет, как лекарство,

Еще сильней с пройдохами розня.

За эти миги краткие на воле,

За свежий ветер с выпуклых озер

Я полюбил непаханое поле

Не как соху закинувший позер.

Не как сермяжный песенник режима,

Умильно вставший рядом с мужиком,

Они давно, легко и одержимо,

Всю Русь перепахали языком!

Иду на вы без всякого забрала!

Пусть я не свят, не набожен, и все ж —

Перековать бы мифы на орала,

Перепахать бы праведную ложь!

На реке

Все минет, и только река

Сквозь радость и горе людское,

Сквозь самые злые века

Течет и не знает покоя.

Не знаю и я, отчего

Мне все на закате не спится,

Когда отраженье его

Колышется в волнах жар-птицей.

Я вышел… Чернели стога,

Закат еле брезжил, малинов —

Казалось, стерег берега

В засаде отряд исполинов.

А ниже, на плесе речном,

Прибившись неясно откуда,

Застыла в тумане ночном

Стволов искореженных груда.

И глядя на бревна на те,

Я думал, как люди жестоки,

Но мирно зажглись в темноте

Окошки жилищ на востоке!

Немые стога над рекой

Недвижно стояли, как стража,

И в воды небесный покой

Струила закатная чаша…

Маяк

Кругом была сплошная ночь,

И город спал, и полночь било,

И у людей, спешащих прочь,

В глазах от сумрака рябило.

Камней обманчивую слизь

Волна у берега качала,

Звенели цепи и скреблись

О бревна старого причала.

И я подумал, — боже мой! —

Мелькнут века, пройдут народы,

Но так же летом и зимой

Струиться будут эти воды.

И нет такого маяка

Ни над одной земной рекою,

Чтоб указал наверняка

Дорогу к миру и покою…

Горы

Не часто теперь вспоминаются горы —

Заботы другие и время прошло,

А только услышу о них разговоры,

И память свежа — и пошло, и пошло…

Конечно, не столько горами одними

Воспеты в земле красота и размах,

Но часто душа пролетает над ними,

Когда мы в своих засыпаем домах.

Не так ли когда-то и вызнал дорогу

С бескрайних, как небо, далеких равнин

В земные чертоги, ведущие к богу,

Душой потянулся туда славянин.

Даны нам леса для любви и покоя,

Луга и поля — для разгула души,

И реки, вмещая и то, и другое,

Текут непробудные в нашей глуши.

Но будут в России по-прежнему снится

Гигантские крыши под спудом снегов,

И стройные пихты, и озеро Рица

В оправе гранитных крутых берегов.

Рядами вершины — гора за горою

Теснятся и тают в дали голубой,

И чудится вдруг предзакатной порою,

Что сказочный город навис над тобой!

И так недоступны высокие башни

Своей отрешенностью, волей своей,

И ужас огромен, и пропасти страшны,

И ты в них всего лишь земной муравей…

Когда над домами заходит светило,

И тучи на мой надвигаются кров,

Я помню, какая высокая сила

Хранит напряжение микромиров…

Змееносец

Рогожами затянута луна,

Блуждают тучи грозные высоко,

Не огласится криком тишина,

Не шелохнется темная осока.

И вдруг в ночи под сводами небес

Просветит дали холодно и скупо,

И грохнет так, что покачнется лес,

Напополам разламывая купол!

И дождь во тьме обрушится густой,