Бесплатный фрагмент - Затаившееся во времени

Глава 1
Тоннели

Ниар Ве́лери внимательно разглядывал большую часовую стрелку, которая, по словам Юджина, могла переносить людей во времени. День был в самом разгаре, солнце грело просторную комнату второго этажа даже через зашторенные окна. Иногда королю из прошлого хотелось выкрасть стрелку и самостоятельно вернуться домой, но, к сожалению, кроме подходящих часов нужна была еще и магия, а у Ниара силы не было. К тому же только Юджин знал, как правильно открыть портал.

Ученый в тот момент был рядом с Велери. Они как раз решали, как действовать дальше.

— Я прогуляюсь по городу и попробую найти подходящие для эксперимента часы, — предложил Ниар, а следом добавил: — Вам не стоит покидать пределы дома, да еще со стрелкой.

— Прогуляетесь по городу будущего? — уточнил Юджин. — Это не древность. Здесь магия делится не только на черную и белую, но и на другие виды, как вы уже поняли. А еще ходят поезда и самодвижущиеся экипажи, летают воздушные суда.

Ниара тон ученого ничуть не задел. Он понимал опасения Юджина, но и отсиживаться в доме, стены которого уже вызывали у него тошноту, не собирался. Чего ждать? Нападения банды?

— Вы сказали, что не вернете меня назад, что я должен смириться и привыкнуть к этому времени. Как же я привыкну, сидя в доме? Хочу осмотреть город.

— Не самое лучшее время. Что вы скажете сыщикам, если вас вдруг арестуют? Ну мало ли, покажетесь им подозрительным. Сейчас они ко всем приглядываются, а у вас даже документов нет.

— Я разберусь, Юджин, — заверил его Ниар.

— Разберетесь, — тоскливо и с недоверием повторил изобретатель. Но спорить дальше не стал.

Велери приподнял стрелку. Она была заметно крупнее и тяжелее, чем макет, который привел короля в будущее. К счастью, она складывалась, становилась более компактной и удобной для использования.

— Из чего она сделана? — спросил Ниар.

— Это металл, облегченный магией, — ответил ученый.

— Брать я ее не буду, поэтому мне нужны размеры. Хорошо бы обвести ее контуры на бумаге и записать…

Юджин встал и довольно быстро вернулся с бумагой, на которой были указаны все необходимые параметры. Он протянул ее королю и предостерег:

— Не теряйте, не попадайтесь на глаза сыщикам и не ходите по проезжей части. Это важно.

— Я понимаю, — со всей ответственностью сказал Ниар и взял бумагу.

— Подождите. Я дам вам сумку и немного денег. Куда вы собрались с пустыми руками? Город большой. Если потеряетесь, остановите экипаж или карету. Свистом или взмахом руки. Скажите, что вам нужна улица Ласердия, дом под номером двадцать пять. Адрес я сейчас вам тоже запишу на листе и положу в сумку.

— Спасибо, — поблагодарил Ниар.

Пока ученый Фа́велли готовил его к путешествию, Велери спустился на первый этаж, не забыв про низкую балку на лестнице, и некоторое время разглядывал карту города, что висела в гостиной. Он и раньше немало ее изучал, но решил освежить картину непосредственно перед прогулкой.

— Карту я вам тоже положил, — протягивая сумку, сообщил подошедший Юджин, — и отметил на ней этот дом.

— В таком случае я уж точно не потеряюсь, — оценил Велери.

Больше он времени не терял: распахнул парадную дверь и вышел на улицу. В лицо сразу же ударил приятный ветерок, но Ниар огляделся с некоторым напряжением. Из-за поворота вывернул механический экипаж и довольно медленно проехал мимо. Аэрийский король невольно вздрогнул и сглотнул, отступив подальше от дороги. Лишь затем он аккуратно двинулся в путь.

Сначала он реагировал подобным образом на каждое новшество и опасался, что его поведение могло привлечь лишнее внимание, но потом сосредоточился на деле.

Ниара интересовали не только часы, но и таинственные преступники с нечеловеческими силами. Было кое-что на карте, что сразу же привлекло внимание короля, но Юджину он об этом не сказал. Ученому не стоило подвергать себя еще большей опасности. Да и не стал бы Фавелли провоцировать банду, лишь хотел дожить до того дня, когда запустит стрелку времени. Ниар же мыслил иначе. Его интересовало не только как дожить до дня, когда временной портал откроется, но и как выжить после этого. Ведь если банда убивает мгновенно, то порталом не успеешь и воспользоваться. Поэтому Ниар решил лично разобраться в ситуации и подготовиться к встрече с преступниками.

На улицах было полно народу. Есть у людей и эльфов такое свойство — они быстро начинают паниковать, но так же быстро успокаиваются до новой угрозы. Уже вновь бегали дети. Причем не за всеми следили родители, словно преступников и вовсе не было. Ниару это показалось несколько диким. Он все поглядывал на странные аппараты, что были повсюду. Самодвижущиеся экипажи, конечно, производили впечатление, но они были довольно шумными. И потом, по правилам на улицах города все экипажи двигались довольно медленно. Ниар не видел их полную скорость и часто повторял себе, что лошади намного практичнее и приятнее.

После двухчасовой прогулки по паркам и различным улицам Велери немного привык к будущему. При этом он запомнил обратную дорогу, знал адрес Рендела наизусть и мог в любой момент повернуть назад.

Когда стало темнеть, Ниар остановился в небольшом парке на окраине города. Там было всего четыре скамьи. Они расположились на холме, а в самой высокой точке стояли огромные часы. Были еще одни массивные часы в центре Фортона, чуть меньше известных столичных, но гораздо больше этих, однако Велери проверил их еще днем. Для них стрелка была маловата, а вот эти, в этом пустынном парке на окраине, были в самый раз. Во всяком случае, на глаз. Ниар даже устало улыбнулся. И место удачное, в стороне от лишнего внимания. Часы были ржавые, хоть стрелка еще тикала. Ниар смотрел, как она скользнула на цифру двенадцать, — это минутная стрелка, разумеется. Заиграла мелодия, но звук был дребезжащий и неприятный. К тому же механизмы внутри так заржавели, что хрустели при каждом повороте. Этот звук частично забивал мелодию. Ниар скрестил руки на груди. Он был одет в брюки, рубашку и жилетку, что одолжил ему ученый, но плаща не было. Днем было жарко, но к вечеру, особенно на холме, стало ветрено. Велери молча глядел на часы, пока они не перестали отбивать свой ритм. Хруста стало меньше, так как главные механизмы стихли. Оставался лишь еле слышный скрип шестеренок, благодаря которым стрелка пошла на следующий круг. Десятый час. Ниар мысленно отметил, что исследование города затянулось. Он оглянулся. В парке было двое мужчин. Один из них выгуливал собаку. На скамье сидела женщина. Она глядела в книгу, страницы которой то и дело перелистывал ветер. Всякий раз она ловила лист за край и пыталась его удержать.

Ниар вздохнул. Циферблат находился высоко. Нужно было добраться до него, но Велери предпочел бы, чтобы этого никто не видел.

«Почему вам не спится? — думал он. — Тут весь город проклятый. Часы уничтожают как тараканов, а эти дамы сидят на скамейках на окраине — под ветром, под фонарями, что взрываются так же часто, как воздушные шары, и читают книгу!»

Король все это время смотрел на женщину, которая упорно пыталась что-то там прочесть. В итоге Ниар медленно подошел к пустующей скамье возле часов и опустился на нее, предварительно стряхнув с ее поверхности грязь, налетевшую из-за ветра.

Судя по часам, прошло минут тридцать. Книга наконец-то вылетела из рук дамы. До этого Ниар удивлялся, как она вообще видела ее. Свет фонарей был тусклым, а на улице уже было совсем темно. К счастью, циферблат был подсвечен.

Быстро поднявшись со скамьи, Ниар успел поймать катившуюся по земле книгу. Дама напряженно подбежала к нему.

— Спасибо, — как-то отстраненно, но не грубо сказала она.

— В парке небезопасно, — заметил он и протянул ей книгу. Она взяла ее и прижала к себе.

— Знаю.

Сказав это, она впервые подняла на него взгляд. Даже при тусклом свете на ее глазах были видны слезы. Велери сразу же изменился в лице:

— Может, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Нет. — Она стала искать у себя платок. Ниар осмотрел свою жилетку и протянул даме платок. Она приняла и неохотно признала: — Мой муж погиб во время взрыва в поезде. Мне теперь все равно. Прихожу сюда и сижу. Знаете, как бывает: когда теряешь семью, ничего уже не волнует.

Ниар понимал ее. Стоило ему вспомнить о сыне и жене, вновь представить, что их уже давно не было в живых, им овладевала дикая боль. Ему показалось, что эта женщина хочет, чтобы банда убила ее. Вот и сидит в парке ночью. Она была еще такой молодой. Ниару стало как-то уж совсем не по себе.

— Я потерял сына и жену, — поделился он. — Понимаю, каково это. Но не надо испытывать судьбу. Идите домой.

Она, всхлипнув, кивнула и медленно направилась по темной дорожке к выходу из парка. Ниар проводил ее взглядом и почувствовал себя негодяем. Как можно было отпустить ее одну? Дорога была едва видна, фонари светили тускло, да еще и на окраине. И все же то был шанс подобраться к часам, посмотреть на циферблат вблизи и примерить стрелку. Днем все было сложнее.

— Попробуем, — решился Велери и быстрыми шагами направился к часам, затем разбежался и запрыгнул на выступ, на котором стояли часы. Его руки крепко обхватили ржавое основание, которое тут же начало осыпаться.

«Чудо, что их еще не снесли. Сколько им лет?»

Он бегло осмотрелся и стал осторожно взбираться по часам. К счастью, они были сделаны просто, прямо как ступени. Сначала самое массивное прямоугольное основание, затем из него вырастал более узкий прямоугольник, далее — еще тоньше, и так до самой вершины с циферблатом. Чем выше Ниар взбирался, тем ветренее становилось. К тому же руки короля быстро покрылись слоем облупившейся ржавчины. Ниар был уже немолод. Без магии подобные приключения давались ему непросто.

Подтянувшись в последний раз, он взобрался на финальный выступ и прижался животом к нижнему полукругу циферблата. Какое-то время Ниар стоял неподвижно, чтобы успокоить дыхание, и увидел вспышку от молнии в темном небе. Поскольку часы находились на холме, да и сами были довольно высокие, с их вершины открывался неплохой вид. Только не на город. Ниар напряженно свел брови. Он находился на окраине Фортона, а дальше, судя по карте, протекала широкая река. И было нечто интересное на ее противоположном берегу — заштрихованное поле на карте. Именно эти территории и увидел Ниар в свете молнии.

Там были и дома и улицы. Даже какой-то пирс. Или что-то, что уходило в воду. Это все, что удалось разглядеть. Ниар был бы рад увидеть больше, но без молнии было темно и нужно было закончить дело до начала грозы. Поэтому Велери медленно потянулся к сумке, где лежал сантиметр, и, покачнувшись, на ощупь достал его. Удержав равновесие на выступе, он отпустил обе руки и измерил нужное расстояние.

«В самый раз», — пронеслось в его голове.

Стрелка времени соответствовала часам по длине. Точнее можно было сказать, только подставив ее на место первой.

Закончив с делом, Ниар аккуратно спустился и поспешил обратно на улицу Ласердия.

В дом Рендела он вернулся ближе к одиннадцати. Весь обратный путь он думал только о том, что увидел на той стороне реки. А сколько версий он перебрал в голове, обдумывая, как попасть туда и могла ли там укрываться банда.

Поднявшись по ступеням, Ниар трижды постучал в дверь. Из дома раздались поспешные шаги. Открыл Юджин. Он был в халате, да и вид у него был сонный.

— Слава богам, — с явным облегчением сказал ученый, после чего огляделся по сторонам и изучил всех, кто проходил по темной улице. Затем он позволил Ниару войти, закрыл за ним дверь и громко объявил: — Король вернулся.

Ниар нахмурил брови и посмотрел в гостиную. Там у огня сидел хозяин дома. Выглядел он усталым и мрачным, но то, что Ниар вернулся, его явно приободрило. Поднявшись с кресла, Рендел поприветствовал Велери:

— Я рад, что вы целы.

— А я рад, что вы вернулись, — заметил Ниар, проходя в гостиную и остановившись недалеко от карты.

— Вас долго не было, — сказал Юджин. Он замер на пороге, недалеко от лестницы на второй этаж. — Вы нашли подходящие часы?

Ниар глянул на Рендела и понял, что тот уже все знал о большой стрелке и о планах ученого. Так что можно было говорить прямо.

— Да. Думаю, что нашел, — после этих слов Ниар посмотрел на карту.

Юджин прошел вглубь гостиной и встал возле Рендела. Теперь они глядели туда, куда так внимательно смотрел король. Ниар же пальцем указал на точку на карте:

— Здесь. Это место называется Крайний парк, там есть…

— …старые ржавые часы, — закончил за него Рендел. — Им лет сто, если не больше. Неужели они подходят для вашего изобретения?

Юджина все еще клонило в сон, но в его глазах заиграли нотки интереса. Бывает у людей такой взгляд, когда понимаешь, что, с одной стороны, они ликуют, а с другой — мысленно роют себе могилу.

«Проведи эксперимент и умри в ту же секунду» — вот что читалось в глазах Фавелли.

Рендел и Ниар все понимали, поэтому какое-то время молчали. Юджин сам нарушил тишину:

— Стрелка точно подойдет к тем старым часам? По размерам?

— По размерам должна, — ответил Велери. — Но будет ли работать?

— Нужно провести эксперимент, но еще рано. Я не закончил подготовительные работы со стрелкой. Жаль, у меня не осталось маленького макета, той стрелочки, что была уничтожена или пропала с врачом. Я даже фрагмента ее не нашел.

Рендел слегка отвел взгляд и вполголоса поинтересовался у ученого:

— Она была так важна для вас, эта стрелка?

— Да. То был небольшой, но полноценный механизм, способный перемещать во времени. А вот большая стрелка куда опаснее в использовании. Она может не просто портал открыть, а создать целые врата.

— И последствий вы не знаете, да, Юджин? — прямо спросил Ниар.

— Могу лишь предполагать.

— Значит, маленькая стрелка была более надежным вариантом? — продолжал уточнять Рендел.

Юджин сначала кивнул, но поспешил объяснить:

— Маленькая стрелка — всего лишь макет. Да, она может открыть проход для одного или двух, но не ради этого я тратил столько сил.

— Ради временного разрыва? — не выдержал Ниар. — Как к этому отнесутся боги? — Он был явно не в восторге и уже опасался участвовать в манипуляциях с большой стрелкой. Ранее речь шла лишь о портале, а не о дыре в ткани времени.

— Боги? — Юджин удивленно посмотрел на Ниара. — Ничего в этом мире не может совершиться, если боги того не захотят. Я не отступлю.

Он ожидал от них возражений, но Рендел с Ниаром не знали, что сказать. Они понимали, в какую сложную ситуацию попали. Знали, чем платит мир за подобный риск и куда после смерти попадают подобные Юджину изобретатели.

Так и не дождавшись возражений, Фавелли поднялся на второй этаж. Ниар вздохнул и вернулся к карте.

— Вы хорошо знаете историю города? — спросил он у Рендела.

Эльф оторвал взгляд от лестницы и посмотрел на короля:

— Я родился в Фортоне, но не все знаю.

— Что это? — Ниар указал на заштрихованную часть карты.

— Руины города, — ответил Рендел, глянув на изображение. — Когда-то эти территории принадлежали Фортону, но теперь это только разрушенные дома, заваленные улицы и сплошные легенды.

— Только легенды?

— Вас интересует, что там случилось? — прямо спросил Миротелло. Ему не нравилось, что Ниар затронул эту тему. И все же он сказал правду. То, что действительно слышал:

— Самая известная версия, что там жили сильные черные маги. Это было очень давно — возможно, даже ваших времен. Удивительно, что дома сохранились. Грязный и опасный был квартал. Настолько опасный, что не раз рушили мост, чтобы отделить Фортон от его «грязной» части. Это все, что я знаю из книг. Кто из нас из прошлого? Вам должно быть виднее.

— Если я вернусь домой, когда-нибудь отправляюсь на поиски Фортона в прошлом, чтобы узнать, что случилось, — задумчиво проговорил Ниар. — Хотя, наверное, я слишком стар для таких авантюр. И что говорят книги? Была война?

— Один из императоров тех времен приказал сжечь магов. Как угрозу его городу. Мне точно известно, что раньше Фортон-Эда был столицей. Если хотите узнать больше, поговорите с учеными в университете. Но в книгах написано, что район сожгли белые маги. Мост они уничтожили на обратном пути, когда все дома уже полыхали, а черные маги лежали мертвыми. Сами понимаете, какая репутация у руин.

— Где находится университет?

Рендел показал на карте нужное место, но предупредил:

— Он может быть закрыт. Зачем вам руины? Что вы задумали?

Ниар серьезно посмотрел в глаза Рендела и дал ответ:

— Узнать тайну банды и остановить ее.

Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом король спокойно сказал:

— Доброй ночи, лэн Миротелло.

— Доброй, — протянул Рендел.

***

Для кого-то эта ночь тянулась бесконечно. Тэас расположился в кресле и иногда поглядывал на небольшие часы на цепочке. В особняке было тихо: не было слышно ни шагов, ни разговоров. Какое-то время Мойро еще следил за стрелкой, а потом наконец закрыл глаза. Так он просидел минуты две, после чего резко поднялся. Внизу хлопнула дверь, и кто-то стал быстро подниматься.

Кьюлак этого и ждал, хотел услышать последние новости из города.

Несколько раз постучали.

— Входи! — громко сказал Тэас.

Дверь открылась, вернулся Кристо́ф. Он был не в духе, что Тэас определил сразу, едва взглянул на него.

— Новости плохие, — с ходу предупредил Лантеги. — Прости, что меня не было целый день. Я старался разузнать как можно больше. Первый взрыв, уничтоживший целую улицу и затронувший прилегающие к ней территории, устроил, увы, Дафнис.

— Конечно, — тихо произнес Мойро. Он сдерживал себя, хоть это было и непросто. — А второй взрыв?

— Дафнис, должно быть, сбежал в тоннели, и враг последовал за ним, — предположил Кристоф. — Второй взрыв был мощнее, и устроила его высшая магия.

— Точно?

— Да, аура была такая сильная, что не уходила с улиц до утра вчерашнего дня. И еще полдня воздух был странный: тяжело было дышать. Взрыв был такой силы, что магия вырывалась из люков, сметая все на своем пути. Потухнув, она не пропала. И если за день на поверхности аура улетучилась, то в подземельях стены буквально ходуном ходят. До сих пор.

— Вы спускались туда?

— Нет, туда нельзя спускаться, — уверенно сказал Лантеги. — Мы не решились. Это все равно что отправиться в аданей. Сразу же задохнемся. Слишком много высшей магии.

— Как думаешь, есть шанс, что аура вскоре уйдет из подземных тоннелей?

Кристоф на миг растерялся, затем пожал плечами:

— Не знаю. Если бы я знал хоть что-нибудь о природе этой магии, я бы лучше понимал врага. Это непросто, когда враг — разумная высшая магия.

Фредрик медленно кивнул его словам, затем поинтересовался:

— Дафнис все же погиб или выжил?

— Должно быть… не знаю. Думаю, погиб.

Тэас отвел взгляд и прошелся по помещению.

— Проклятье, — сдержанно сказал он. — Дафнис вновь это сделал. Всегда и во всем ему мало, он не знает меры. Но так далеко он еще не заходил. Он взорвал улицу! Мы — иллюзия, а не настоящие убийцы. А теперь мы ничем не лучше врага. Погибли наши, погибли сыщики, зато враг не пострадал, лишь набрал мощь. И Дафнис мертв. — Тэас втянул в себя воздух и добавил заметно тише: — Рано или поздно он бы все испортил. Мне не стоило отпускать его на дело. Раньше я точно знал, как держать все под контролем.

Кристоф старался быть спокойным. Он понимал, что не стоило позволять ярости Кьюлака вырваться вместе с искрой. Да и была ли то ярость? Будь то злоба, а не горечь, искра не заставила бы себя долго ждать.

Так что Лантеги рискнул и осторожно произнес:

— Фредрик.

Тэас удивленно посмотрел на него и тихо напомнил:

— Мы же договорились, что мое настоящее имя в этом времени не будет звучать. То, что ты был в прошлом и знаешь обо мне правду, не означает, что…

— Только между нами, — поспешил сказать Лантеги и пояснил: — Думаю, это Фредрик, тот, которого похоронили много лет назад, умел держать все под контролем. Но он был королевских кровей, как ты мне объяснил, и то была его обязанность — отвечать за своих подданных и всегда знать ответы. Здесь, в этом времени, все иначе, Тэас. Здесь ты никому ничего не должен. Для нас ты лишь лидер. Мы сами отвечаем за свои действия. Дафнис совершил роковую ошибку. Он постоянно спорил с тобой, порой соглашался на словах, но все равно делал все по-своему. Он сам виноват, что так вышло.

— Нужно было заставить его следовать плану, — не отступал Тэас. — Но ты прав. Здесь все иначе. И у меня искра. Это опасная игра — быть жестким, когда в тебе затаилась аданейщина. Но с таким врагом в таких обстоятельствах иначе нельзя. — Кьюлак мрачно глянул на свои сжатые в кулак пальцы и медленно расслабил их. — Мой учитель выбирал жестокие методы обучения, — вспомнил он. — Иногда мог и ударить. Не ногой или рукой — магией. Если мне не удавалось сделать какой-нибудь прием — магический шар или поток, он создавал это сам и отправлял в меня. Приходилось уворачиваться, и не всегда удавалось. Поэтому были серьезные травмы во время обучения. Также он учил меня включать защитные поля от разных видов магии. Учил и заставлял их делать, осыпая меня ударами. Мне ничего не оставалось, как целыми днями зубрить и совершенствовать щиты, чтобы не приходилось ходить в синяках.

— В синяках? — поразился Кристоф. — После магических шаров? Сколько тебе было лет?

— Это было на протяжении всего моего детства, но кидать в меня шары он стал только после десяти, раньше ему бы не позволили. — Фредрик даже усмехнулся.

— Он был твоим отцом?

— Нет, что ты. Отец был моим защитником.

— Если ты королевских кровей, то твой отец был…

— Нет, он не был королем. Он был младшим братом короля.

— И он позволял учителю бить принца магическими шарами с десяти лет? — Ученый был ошеломлен, и в его лице Фредрик прочел такое же презрение к Элестеру, какое часто испытывал сам в детстве.

— Отец не позволял. Он просто не знал об этом.

— Он что, не видел тебя? Синяки — это еще ничего. После магических шаров можно получить серьезную рану, если не смертельную.

— Нет. — Тэас отрицательно покачал головой. — Элестер знал, когда остановиться. Он точно знал, что делал. Но ты прав, синяки оставались, а более серьезные раны и переломы он лечил. Он был эльфом-лекарем с рождения. В те времена я его ненавидел, а потом вырос и понял, почему он все это делал. И он был прав.

— Прав, что бил ребенка?

— В моем случае да. Ты должен понять, Кристоф. Я бы не дожил даже до совершеннолетия, если бы не он. Мягким учителем быть нельзя, когда идет война.

— Если ты воспитываешь кого-то с детства…

— С рождения…

— Тем более, Тэас! Любой нормальный человек…

— Эльф, — поправил Фредрик.

— Эльф, не важно. Когда воспитываешь ребенка с рождения, воспринимаешь его своим.

— Ты сам сказал, что я был королевских кровей, и у меня с рождения не было выбора. Как и у Элестера. Он хотел, чтобы я умел держать ситуацию под контролем и не случалось бы, — Тэас указал на окно, где в темноте вдали светились огни Фортона, — вот таких ситуаций. Элестер видел много поколений моей семьи. Долгие годы он возглавлял войско эльфов-магов, а потом ему сообщили, что на свет появился я и меня нужно воспитать, а потом передать мне руководство войском и подчиниться мне. Как ты думаешь, может ли очень старый и сильный маг-эльф позволить слабому человеку встать над ним? И руководить его войском? Думаю, он был зол, когда ему сообщили волю небес. Думаю, он старался сделать все сразу: воспитать из меня мага, достойного руководить войском эльфов, а заодно выместить на мне злобу за то, что я выше его по крови и небесному доверию. И он выместил. Скорее всего, я больше никогда его не увижу, но какими бы ужасными ни были воспоминания о моем обучении, он был прав. Все, что я умею, — его заслуги. Нельзя быть мягким и позволять самодеятельность. Вы пошли за мной. Я взял на себя ответственность. Поэтому гибель Дафниса все же на моей совести. — Фредрик немного выждал и перевел тему: — Вернемся к делу. Стрелка у тебя?

Кристоф изменился в лице, затем опустил руку в карман и достал оттуда маленькую стрелку времени.

— Ты хочешь отослать меня? Сейчас?

— Я хочу, чтобы ты вернулся к тем, кто призывал мою душу в прошлом, и разобрался, что именно там творится. Заодно выясни название королевства, что сгинуло в измерение веласко. Узнай все, что только сможешь.

— А ты?

Тэас подошел к полке, на которой стояли часы, затем поднял их обеими руками, потому что они были довольно тяжелые, и протянул Кристофу.

— Я объясню, когда вернешься. Заводи стрелку и возвратись на двести лет назад.

— Почему сам не переместишься во времени? Ведь ты можешь потом вернуться в этот же самый миг, не потеряв и секунды.

— Мне запрещено, — объяснил Фредрик. — Возьми часы и иди. Только не здесь. Не открывай портал в этой комнате, не хочу его видеть.

— Как скажешь, Кью, — сдался Лантеги, более не желая испытывать терпение и искру командира. Он принял часы и медленно покинул комнату.

Какое-то время Фредрик стоял неподвижно. Он ждал до тех пор, пока не увидел вспышку от перемещения в щели под дверью. Это означало, что Кристоф покинул будущее, а именно этого Тэас и ждал. Он специально отослал Лантеги, чтобы тот не помешал ему спуститься в тоннели под Фортоном. Нельзя было оставлять такое большое количество разумной магии под городом. Это все равно что набить тоннели порохом и ожидать взрыва, опасаясь его предотвратить. Кристоф отчасти был прав, когда сказал о неразумности спуска под землю. Он и другие члены банды, скорее всего, погибли бы, оказавшись в тоннелях. Единственный, кто мог бы попытаться выгнать оттуда врага, а заодно понять, как разумная магия действует при большом скоплении, это Тэас. Ведь у него была особая сила — искра, и он не сомневался, что к жизни его вернули лишь в качестве оружия. Враг боялся искры. Фредрик ее тоже в последнее время опасался. Она сильно развилась, а во время карточного матча овладела его разумом настолько, что он едва не убил Мэй. Впервые его действиями руководил другой разум. И хоть Тэас пока что вернул себе контроль над телом, теперь он был настороже. Искра в нем окрепла и ожидала своего часа. Кьюлак знал, что рано или поздно она вырвется, и решил направить ее мощь на врага. Хотя бы попытаться применить свое проклятье для благого дела.

Переместившись, он вскоре уже шагал по темным улицам Фортона. Теперь они стали для него вдвойне опасней. Его искали все сыщики города, и за ним охотился враг. Действовать в такой обстановке было сложно. Тэас выбирал пустынные улицы на окраине города, где каждое движение сразу же привлекало его внимание. Домов в подобных районах было мало, и половина пустовала. Чем ближе к реке и проклятым руинам, тем больше становилось заброшенных частных сооружений. Многоквартирные дома на окраине не строили. Кто захочет вид из окна на заброшенный район? В небе, как обычно, гремел гром. И дня не проходило без дождя, к чему фортонцы уже привыкли.

Фредрик добрался до узкой неприметной улочки, что спускалась к самой реке и должна была привести его к входу в тоннели. Благодаря искре Тэас мог аккуратно перемещаться, оставаясь невидимым для сыщиков. Его пространственные скачки детективы не улавливали. К тому же Тэас и сам когда-то был сыщиком и знал, как работала слежка.

На стене одного из домов на покосившейся доске с объявлениями за грязным стеклом висела черно-белая фотография Тэаса с подписью: «Разыскивается». Глянув на изображение, Фредрик пожалел, что открылся Мэй. Раньше его считали отошедшим от дел сыщиком, а теперь он стал для всех преступником. К тому же сыскная служба обладала не только его фотографиями, но и всевозможной информацией о нем. Ведь о своем бывшем сыщике Тэасе Мойро они знали очень много.

«Уверены, что знаете все? — подумал он, продолжая смотреть на изображение. Когда-то такое же фото стояло в его удостоверении сыщика. — Ничего вы обо мне не знаете. Лишь фальшивое имя и фальшивую жизнь». Его настоящая личность была надежно скрыта в ином времени.

Он продолжил спуск, и вскоре его сапоги уже вовсю скользили по гладким, выступающим камням, из которых была выложена дорога. Впереди показались старые ступени — грязные, неровные, а кое-где и вовсе отсутствующие. Тэас осторожно спустился к реке и посмотрел на затянутое тучами небо. Поднялся сильный ветер, и Фредрик уже приготовился ощутить капли на лице, но дождь все не начинался. Мойро был рад, что не захватил шляпу, иначе ее непременно сорвало бы с головы.

Он опустил глаза. Перед ним был вход в большую серую трубу. Ее края были обрамлены каменной аркой. Это и был самый доступный и крупный вход в подземелья в районе. Такие трубы были только на окраинах. Из них в реку вытекала вода. Ближе к центру города спуститься в тоннели можно было только через люк, что и сделал Дафнис.

Тэас осторожно прошел по рыхлому берегу реки и забрался в трубу. Она была такая большая, что он спокойно выпрямился в ней в полный рост. Впереди было совсем темно, ничего не разглядеть. Мойро оглянулся. Не сказать, что снаружи было заметно светлее, так как небо было хмурое и единственным освещением был одинокий покосившийся фонарь на берегу.

Фредрик не сразу отправился в путь. Он ненадолго замер у входа и вновь глянул в небо, будто ожидая, что его остановят или подадут какой-нибудь знак. Ответом была лишь тишина, как, впрочем, и всегда. Тогда Мойро медленно направился в тоннели. Присутствие врага пока что не ощущалось, но, двигаясь вперед, Тэас не забывал слова Кристофа о скоплении ауры под городом. Он спрашивал себя, может ли враг возникнуть так резко, что он, Тэас, ничего не успеет сделать? Уж слишком было спокойно в темном тоннеле, слишком мало воды и магии. И что же это за магический взрыв, который выбивает люки, подбрасывает экипажи, а тоннели остаются нетронутыми? Уж эти-то тоннели должны были обвалиться от такой силы. Да и весь город мог осесть, если бы подземелья обрушились. Но подобного не случилось. Получается, что враг был уже настолько разумен, что уничтожал целенаправленно, контролировал даже взрывные волны.

«И что? Повернешь назад? Великие силы! Тебе страшно?» — то был посторонний голос в его разуме. Вернее, нет, это был его голос. Или же… Фредрика пробрала ледяная дрожь. Голос искры, а ведь будто его мысли. Однако в глазах Тэаса тогда не было блеска, и тело он свое контролировал — это было самое главное. Когда он впервые оглянулся, выход из трубы уже превратился в небольшое круглое окошечко далеко-далеко позади. А вскоре это окошечко стало светящейся точкой. Фредрик поднял взгляд и увидел на потолке магические знаки, они были нарисованы прямо на маленьких трубах, что шли по бокам. Их предназначение Тэасу не было известно. По ним могло течь что угодно. Впереди был поворот, и когда Фредрик свернул, он утонул во тьме. Касаясь руками стен, он ускорил шаг. Под ногами хлюпала вода. Каблуки его сапог порой звенели, наступая на решетки. Вода не доставала ему даже до щиколоток, она стекала сквозь прутья на нижний уровень. Это там она бурлила, эхом отзываясь в трубе. Тэас остановился. Ему нужен был свет. Это было рискованно, так как магия тянулась к магии, но продолжать путешествие в полной темноте было опаснее.

Подняв руки, Фредрик скользнул пальцами по трубе, что вилась вдоль потолка. На ее поверхности он нащупал слегка выпуклые магические знаки и стал аккуратно зажигать их один за другим. Шагая по воде, он держал руки поднятыми и продолжал активировать символы. По тоннелю пошла вибрация, и в какой-то момент вспыхнул свет. Фредрик резко прикрыл глаза руками и, прищурившись, разглядел в освещенном тоннеле лампы на стенах. Именно их завели знаки. Такой свет враг бы не пропустил, ведь он от магического сияния питался. Правда, подойдя к лампе, Тэас обнаружил, что огонь за стеклянной оправой был самый обычный, не магический. Значит, был шанс, что ауру он не привлечет — уж во всяком случае не подпитает.

Далее тоннели расходились в разные стороны, даже не в три или четыре направления, порой и в пять, и в шесть. Фредрик остановился на первом перекрестке и стал изучать потолок. Где-то там должен был быть очередной знак. Он и был — оказался в самом центре перекрестка. Тэас подпрыгнул и активировал символ. Прямо по центру тоннеля на поверхности воды высветилась карта всех подземелий. Подобная карта, как выяснил Фредрик, находилась в центре каждого перекрестка тоннелей, так что заблудиться там было сложно. Создатель подземных катакомб все предусмотрел. У каждого ответвления тоннелей было свое название, и оно полностью соответствовало названию улицы города, что пролегала сверху. Фредрик нашел улицу Воина Роди. Там, по словам Рендела, произошел взрыв машины, а значит, там Дафнис спустился в тоннели. Однако самый сильный магический поток из люков был отмечен на другой улице, причем находящейся довольно далеко от Воина Роди. Вторая нужная точка называлась Аккордиана. Фредрик предложил, что туда Дафниса унесло течение. Тогда шел ливень, и не только нижние уровни были заполнены водой, но и верхние. Теперь у Мойро было направление. Улица Аккордиана, где Дафнис столкнулся с врагом.

Дафнис Ангарда очнулся. Его шея, руки и ноги сильно затекли. Он лежал среди камней и обломков, оставшихся после взрыва. Вокруг было темно, и с трудом удавалось дышать. Легкие буквально жгло, а горло драло так, будто по нему водили ножом. Дафнис сморщился и попытался подняться. Он застонал, но настоящих ран не было, что его очень удивило. Был же взрыв. Только его унесла вода. Она же его и спасла.

Где-то поблизости капала вода, но иных звуков не было, что лишь насторожило Ангарду. Что же было после взрыва? Где он? Болела голова, но вместо того, чтобы проклинать все на свете, Дафнис рассмеялся. Его хриплый смех напоминал кваканье лягушки.

— Я жив, Аданей меня побери, — сквозь смех прокряхтел он и рывком встал, чуть было не повалившись обратно. Ноги сначала были как ватные, потом их сильно закололо. Навалившись на каменную стену тоннеля, Дафнис подвигал ступнями, пытаясь их размять. Неприятные ощущения прошли, но не сразу. А он все гадал, что же было после взрыва. Когда уже можно было ходить, понадобился свет. И в отличие от Фредрика, осторожничать Дафнис не стал, сразу же зажег в ладони слабый огонек. На большее ему не хватило сил, а восстанавливаться было некогда.

Магия между его пальцами грозила потухнуть, но Ангарда старался не унывать. Ведь он был жив и даже не ранен. К тому же он вспомнил, как заполз в каменное помещение, в котором находился и теперь. Оттуда контролировались механизмы сливов в трубах. Дафнис, как и почти все члены банды, был ученым, но в этих машинах он не много понимал, потому что они действовали не на магии. Самые обычные шестеренки и рычаги. В таких маго-технику порой было разобраться труднее, чем в сложных силовых знаках.

Поблизости возникло странное шипение, словно что-то разъедало стены и пыталось прорваться в помещение. Дафнис прильнул к стене и прислушался. Потом осмотрелся. Выход был только один — дверь, через которую он ввалился туда после взрыва. Помещение было недоступно ауре. Там действовали простые механизмы, постичь которые разум врага был не в силах. Именно по такому принципу банда защищала свое логово от противника.

Дафнис и не надеялся дождаться ухода ауры, а значит, ему предстояло прорываться на поверхность с боем. Он отодвинул засов на железной двери, который недавно с таким трудом закрывал, и толкнул ее. Послышался скрежет.

Этот скрежет услышал Фредрик, а также отряд сыщиков, что приближался к эпицентру взрыва с другого конца города. Они изучали тоннели довольно долго и волей судьбы оказались в том же месте и в то же время, что и банда. Фредрик об их присутствии не знал, он лишь предположил, что засов скрипнул где-то поблизости. Из-за эха сложно было понять точно, а внизу под решетками бурлила вода. К тому же Тэас отметил, что дышать стало сложнее, да и глаза его немного слезились. Аура там ощущалась слабо, но уже ощущалась. Головная боль, затрудненное дыхание — это лишь начало, сущая мелочь по меркам врага! Фредрик направился к источнику недавнего звука, а на поверхности тем временем вновь прогремел гром. Он был слышен и внизу. И, увы, на этот раз последовал ливень. Начался он стремительно и неистово обрушился на город. Разумеется, в подземелья вскоре полились струи грязной воды, но пока что они лились не отовсюду, а только из люков. Обегая потоки, Фредрик вытащил маго-пистолет.

Некоторое время спустя где-то поблизости раздался хлопок, далее послышались безумные крики. Такие издают люди или эльфы, когда их выжигают заживо. Вероятно, враг напал на отряд сыщиков. А значит, им конец. Как и всем, кто рядом с ними. Фредрик быстро сориентировался. На том участке тоннелей лампы были разбиты взрывом, поэтому Тэас зажег в руке свет и поспешил в сторону криков. Вскоре он был вынужден остановиться, так как из-за поворота выскочил человек. Лишь темная фигура при слабом освещении. Фредрик выстрелил в воду перед ногами незнакомца. За спиной Тэаса на расстоянии шести шагов лилась вода из люка.

— Подними руки! — потребовал Мойро и следом поторопил: — Быстро! — Когда фигура стала поднимать руки, Фредрик вновь потребовал: — Быстрее!

Тот поспешил подчиниться, а Мойро приблизился к нему, держа его на прицеле.

— Не надо, Тэас, — вдруг сказал ему «незнакомец», и Мойро признал в нем Дафниса. — Я знаю, что нарушил приказ, и полагаю, ты в ярости от моих действий, но не стоит сейчас тратить на меня силу.

Фредрик медленно опустил оружие и мрачно сказал:

— Тебя в покойники записали. — Он был зол и рад одновременно. — Ты не просто ослушался приказа, Дафнис. Ты взорвал улицу. Да, я в ярости, и я разочарован, но ты прав, выяснять обстоятельства мы сейчас не будем.

— Как-нибудь я объясню тебе все свои поступки. Но… — Дафнис замолчал и прислушался. — Крики стихли, — шепотом заметил он. — Значит, враг вот-вот переключится на нас. Мне повезло: сыщики отвлекли ауру и я смог добежать сюда.

— Значит, сыщики мертвы, — констатировал Тэас и слегка опустил взгляд. Банда была создана для того, чтобы защищать жителей города, в том числе и сыщиков, но количество покойников лишь росло, а враг с каждым днем становился умнее. — Ты видел, сколько сыщиков было в отряде?

— Немного, — ответил Дафнис, которого судьба служителей закона ничуть не трогала. — По крайней мере, они нам не опасны… — Он вновь не успел договорить. Их с Тэасом отбросило к стенам, и они, скорчившись и схватившись за горло, рухнули в воду. Пытаясь вдохнуть. — Проклятье, — прохрипел Ангарда.

Фредрик, напротив, молчал, на своем опыте зная, как разумная магия проникает в горло и выжигает его. Сквозь слезящиеся глаза, брызги и подступающую ко рту воду Тэас увидел врага — магический поток, ворвавшийся в тоннель. И чем сильнее магия расходилась по воздуху, тем больше плыло перед глазами. Дафнис был чуть дальше, и вскоре Фредрик услышал его болезненный стон. Мойро и сам ощутил жар на коже, даже под водой. Аура принялась выжигать его поле.

И вновь Тэас уловил странные мысли в своей голове. Как будто посторонние, но ведь он удерживал искру в себе, пытался сохранить свою целостность и ни в коем случае не расслоиться. Однако были вещи, такие как этот голос, которые развивались, несмотря на все его попытки воспротивиться. К тому же его настоящие мысли путались. Фредрик едва сдерживал крики, что вырывались от нестерпимой боли. А искра в его голове призывала: «Останови это! Быстро! Ты выберешься из этого будущего! Ты вынес аданей, неужели не вынесешь это?! Тебя лишь испытывают здесь! Хватит противиться, перестань! Мертвецом ты уже ничего не сможешь! Аданей! Представь его вновь! Снова смерть! Ты же умираешь! Умираешь! Используй магию! Ты сильнее!»

Фредрик не выдержал и выпустил наружу всю свою ненависть.

— Я не вернусь в аданей! — закричал он так громко и так неистово, что тоннели содрогнулись от раскатистого эха. Но его крик тут же заглушил шум воды. Глаза Фредрика заискрились огнем аданея. Ему стало легче дышать, и силы вернулись. Он выпрыгнул из воды незадолго до того, как она накрыла его.

— Там кто-то есть! — донесся голос из другого тоннеля.

Пока Фредрик жадно глотал воздух, аура поняла, что противник усилился и окружил себя демонической защитой. Тогда магия тайны стала сгущаться и концентрироваться в воздухе для большей мощи.

Далее Кьюлак действовал быстро. Подобравшись к бледному как мел Дафнису, он выдернул его за руку из воды и поддержал за плечи, после чего скомандовал:

— Закрой глаза и встань между мной и стеной! Потом не шевелись!

Ангарда был очень слаб, но приказ услышал и хоть и с трудом, но выполнил. Фредрик поднял руки, и из них вылетели струи черной магии, такой черной и такой едкой, какой пользовались только прислужники аданея или демоны. Быть может, Фавластас. Аура ненадолго отпустила, а Тэас круто обернулся на Дафниса. Толкнув его в сторону одного из тоннелей, Фредрик потребовал:

— Быстро беги туда!

Дафнису хватило одного лишь взгляда на демонический, неистовый взгляд командира, чтобы понять — возражений тот не потерпит. К тому же Ангарда не сомневался, что погибнет, если останется. Шатаясь и падая, с трудом пробираясь сквозь воду, иногда вплавь, Дафнис все же скрылся в нужном направлении.

Хоть Фредрик в тот момент и был похож на демона, разум он сохранил. И придумал способ, как спасти Дафниса и, возможно, еще один отряд сыщиков. В том месте было два тоннеля. В одном находились Дафнис и другие, в другой Тэас намеревался увести за собой врага.

— Не смей оборачиваться и даже думать о возвращении! — крикнул он Дафнису вслед, после чего раскрутился вокруг своей оси и стал осыпать стены и все вокруг черными лучами. Выиграв себе небольшую фору, Мойро побежал в противоположный тоннель. Иногда он останавливался, закидывая пространство демонической магией. Чтобы она клубилась еще сильнее, еще гуще, чем аура. Враг шипел, расходился в стороны, но быстро возвращался, сгущался вновь и бился о защитное поле Кьюлака. Фредрик бежал наугад, не ориентируясь на карту или память. Он выбирал те пути, которые были ближе и удобней, но главное — уводил ауру подальше от живых.

Бежал он так быстро, что вскоре ноги начали подкашиваться. Тогда его глаза искрились сильнее, и силы вновь появлялись. Искра между тем все больше овладевала им. Чуть более светлые шары, которые он с большим трудом научился делать, вновь перестали получаться. Любые его магические потоки и сгустки теперь были настолько черными, что позавидовал бы сам Фавластас, но Фредрику было уже все равно. От ауры трещали стены, однако он ловко развеивал ее, кидая шары вперед, и мчался дальше, в бесконечные темные коридоры. Дальше, дальше. Тоннелям не было конца. На тот момент враг был лишь чистой магией, пусть и разумной, но пока что не способной строить ловушки и обманывать. Для этого нужен мозг и мысли. А что было известно о разуме магии? Фредрик и сам лишь недавно узнал, что магия бывает разумной, и пытался понять, каков был этот разум. Нельзя было предугадать поступки врага. Он действовал почти без логики. Более привычная логика появлялась только в тех случаях, когда магия овладевала чьим-то телом.

Казалось, длительная погоня утомила не только Фредрика, но и врага. Аура стала вырываться из люков, вместо того чтобы продолжать погоню. Кьюлак остановился и тяжело оперся на стенку посреди тоннеля. Какой это был тоннель, в какой части подземелий — он понятия не имел. Просто стал дико кашлять, и ноги дрожали от долгого и очень быстрого бега в сочетании с метанием сильнейшей магии. Пока Фредрик там стоял, он успел сообразить, что его ощущения какие-то не такие. Да и бежал он уж слишком быстро и долго. Ему казалось, что он под землей полгорода без остановки пробежал. Постоянно при этом метал шары и использовал щиты. Он должен был рухнуть без чувств еще тоннеля два назад, но силы его только прибывали. Глаза даже видели по-другому, будто освещали совершенно темный тоннель, а ведь в начале своего мрачного путешествия он шел на ощупь. Фредрику стало не по себе. Он уже не кашлял, да и дыхание восстановилось. Подняв взгляд на люки, Тэас задумался: почему аура сдалась? Но через минуту он понял, что она не сдалась. Из всех люков в тоннели стали спрыгивать люди. Их было много. То были жители Фортона, которые обладали магией тайны и, к несчастью, оказались вблизи люков. Одного взгляда на них Фредрику хватило, чтобы понять, что перед ним были лишь пустые оболочки. Магия выжгла души этих людей, полностью уничтожила.

Тэасу ничего не оставалось, как защищаться черной силой. Стоит отметить, что использование черной магии и темной магии искры было не одним и тем же. Аура по-настоящему сторонилась лишь аданейщины, силы искры, но Фредрик старался ее больше не использовать, иначе рисковал уничтожить свою душу.

Он попал в сердце первой оболочки, затем сразил еще две, потом еще и еще. Враги уворачивались, а Фредрик вдруг ощутил необычное для него чувство: ему захотелось как можно жестче и быстрее истребить их всех. Он даже забыл, что недавно эти тела принадлежали душам невинных. Но этих душ больше не было, а тела были просто «одеждой» для магии. Их все равно надо было остановить. Однако Фредрика испугало само желание убийства.

У оболочек не было при себе оружия, даже пистолетов, ведь тела-то были простых прохожих. Они атаковали Фредрика лишь магией, и их становилось все больше. В какой-то момент Тэас подумал, что враг был и вовсе неистребим. Чем больше оболочек Тэас сражал, тем больше новых требовалось врагу, а это означало новые жертвы. Оставалось лишь прекратить атаку. Прекратить убивать тела, чтобы врагу не требовалось новых.

«Что ты делаешь? Убивай! Иначе погибнешь сам! Убивай, от них не убежишь! Все равно это лишь оболочки. Рано или поздно тебе или кому-то из твоего отряда придется их убить!»

Фредрик сумел задавить в себе эти мысли. Он прекратил атаку, развернулся и помчался дальше по тоннелю. Все еще шел дождь, и ноги вязли в воде. Наконец Мойро увидел впереди лестницу. Он не знал, куда она ведет, но в любом случае побежал в ее сторону. Вместе с водой из очередного люка прямо перед ним спрыгнул крепкий человек. Лицо его было бледное, а глаза горели магией тайны.

«Не души аданейщину, только так выживешь», — промелькнуло в голове Фредрика. Но он теперь давил искру, понимая, что в противном случае потеряет себя.

Оболочки тем временем окружили его и стали закидывать шарами. Уворачиваясь от ударов, а иногда и принимая их, Тэас пытался подняться по ступеням. В итоге вокруг него сгустилась аура. От слабости он разжал пальцы, отпустил лестницу и рухнул в воду. Оболочки ждали, пока он вынырнет, чтобы добить его, но он так и не появился.

Когда Дафнис уже практически выбежал из тоннеля, он столкнулся лоб в лоб с толпой сыщиков. Они тут же направили на него оружие.

— Это он! Арестовать! — приказал один из них, указывая на Дафниса.

Ученый чуть ли не взвыл от досады. У него совсем не осталось сил, а сыщиков было много. Все, что он мог, — это напряженно оглянуться во мрак тоннеля. Впрочем, это последнее, что Дафнис успел сделать. Служители порядка окружили его и окутали усыпляющим заклинанием. Противиться он уже был не в состоянии, поэтому сразу же рухнул на землю. Реальность для него утонула во тьме.

Глава 2 
О правде и лжи

Экипаж вырулил к главному входу здания сыскной службы и плавно остановился. Впереди хлопнули дверью. Дафнис с трудом держал веки приоткрытыми. Возможно, сыщики рассчитывали, что он проспит дольше. Какое-то время он слышал лишь топот, голоса, хлопанье дверей, но за ним никто не приходил. Тогда он немного приподнялся с пола. Двигаться было непросто: ноги и руки были крепко стянуты. Какое-то время он шевелил пальцами и пытался высвободить запястья — все зря. Тогда он посмотрел через решетки на улицу. Было уже довольно светло, и противно моросил дождь, постукивая по крыше экипажа. Вода стекала с решеток прямо в кузов. А еще снаружи проникал прохладный ветер.

Наконец за ним пришли. Двери с решетками резко открыли, и двое крепких охранников со светящимися от накопленной силы глазами вцепились в Дафниса, поставив его на ноги.

— Уже проснулся. Следи за ним, а то выбросит какое-нибудь заклинание, — тихо сказал один другому.

— Не надо, — возразил Дафнис и хмуро посмотрел на тюремщика. — Я сам пойду. Ты что, слепой? Я выжат как лимон. Что я тебе в таком состоянии выкину?

После этих слов Ангарда ожидал получить крепкий удар в живот или хотя бы затрещину, но этого не случилось. До суда служителям порядка запрещалось применять силу к подозреваемым и даже к преступникам. Только в крайнем случае. Например, при попытке побега или во время преступных действий. Если бы Дафнис оказал сопротивление в тоннелях, они бы убили его на месте. Да и то лишь потому, что он был членом той самой банды. Но теперь они лишь внимательно следили за его поведением, искали признаки аданейщины, но так и не нашли.

— Попытаешься сбежать или использовать магию, мы вырубим тебя раньше, чем ты успеешь шевельнуть пальцем, понял? — все же предупредил один из них.

— Вы развяжете мне ноги?

— Понял?!

— Да. Я не сбегу. Куда?

Они освободили его ноги и схватили под руки, потом вместе с ним спрыгнули из кузова на мокрую дорогу. Дафнис посмотрел вперед. На серое здание. Там у входа стояли сыщики. Их было много. Он чувствовал, что они проложили магическую дорожку от экипажа до входа — невидимый тоннель, который не пропустил бы арестованного за свои границы.

Вездесущие капли дождя, конечно же, раздражали Дафниса, но куда сильнее его злили сыщики. Не тем они занимались.

Его подвели к входу и буквально втолкнули в помещение. Впереди простирался длинный коридор. Внизу его стены были обиты красным деревом, а сверху выложены серым камнем. На полу — паркет. Повсюду были двери, что вели во множество кабинетов детективов, и горели тусклые лампы, освещавшие коридор благодаря своему количеству.

Все смотрели на Дафниса. Они выглядывали из кабинетов и с презрением наблюдали за каждым его движением. Повсюду была охрана. Дафнис ощущал присутствие сильных магов. Он вдруг задумался, почему Кьюлак считал, что сыщики не способны были бороться с врагом. Они были такие спокойные и хладнокровные. Думали, что продвинулись в своем благом деле. Словно поймали самого Аданея. Но их ждало разочарование. Дафнис не сомневался, что без Кьюлака банда взбунтуется. Только Тэас мог удержать вместе таких разных и уставших от тяжелых обстоятельств людей и эльфов, прикрывать их и направлять. Больше никто не мог. Разве что покровитель банды — ангел Нейлур. Но, подумав о нем, Дафнис стал еще мрачнее, потому что не верил, что ангел явится вновь. Ведь общался Нейлур только с Тэасом, а значит, покровительство закончилось. Все.

Из-за яркой вспышки Дафнис оторвался от размышлений. Оказывается, его уже привели в камеру, и перед его носом вспыхнули магические решетки. Его временная «клетка» была обита красным деревом, словно продолжение коридора, а в углу стояла деревянная скамья.

— Здесь, что ты маг, что демон, глухо, — сообщил ему охранник и ушел.

Какое-то время Дафнис слушал его удаляющиеся шаги, после чего устало посмотрел на магические решетки. Все верно. Такие ему не разрушить. А как убрать прутья, знали только сыщики. У них был свой секрет, какая-то хитрость в магии, которую годами пытались выведать преступники. Но пока что никому не удалось. Казалось бы, что сложного? Пройти обучение, стать сыщиком, а потом пуститься во все тяжкие, зная все уловки. Однако всякий ставший сыщиком оказывался под прицелом комиссара и императора. За любую измену, даже пустяковую, сыщика ждала казнь. Даже за те измены, за которые любого другого могли продержать в тюрьме от силы месяц. Было много нюансов, которых Дафнис не знал. Он опустился на деревянную скамью и потер руками виски. В таком положении он просидел до тех пор, пока вновь кто-то не пришел. Судя по шагам, вошедший остановился за решеткой и ждал, пока Дафнис посмотрит на него. Ну а Ангарда принципиально не двигался, так что в итоге детектив заговорил сам:

— Ты можешь молчать. Твое право. Теперь мы и так все о тебе знаем.

— Вы уже заговорили со мной на «ты»? — Дафнис поднял взгляд на детектива. Им оказался Эдвард.

— К чему формальности? — Напарник Мэй даже немного удивился такой наглости. — Ты не считаешься больше полноценным членом общества. Ты не подозреваемый. Ты член аданейской шайки, выжигающей людей как бумагу! Хочешь, чтобы я говорил с тобой с уважением? Этого не будет.

Ангарда мрачно выслушал детектива, но сам не спешил говорить. Впрочем, взгляд у него был красноречивый. Слов было и не нужно.

— Так вот, мы знаем о тебе все…

— Да ничего вы не знаете, — лениво перебил его Дафнис.

— Дафнис Ангарда, — назвал его полное имя детектив. — Ученый — маго-техник. Участвовал в разработках маго-технических средств общения: шифров, сигналов, приборов для их передачи, появляющихся и исчезающих надписей. Затем принялся за изучение древних текстов. — Эдвард показал стопку листов. — Это твои труды. А также документы, в которых указано, что известный и уважаемый ученый Дафнис Ангарда умер в страшных муках в Рудрете много лет назад, во времена первой кровавой атаки банды. Здесь также твой бывший адрес в столице. Сказать по правде, Дафнис Ангарда, я бы предпочел, чтобы ты и дальше оставался покойником.

— Я бы тоже хотел, чтобы вы и дальше считали меня покойником, — переиграл его слова Дафнис.

— Я вот чего не понимаю, — начал Эдвард, пододвинув стул и сев по ту сторону решетки. — Зачем? — спросил он. — Что на самом деле тогда произошло во время первого нападения банды? Ведь было столько жертв. Те кровавые дни жители Рудрета запомнили надолго. Когда начались первые убийства, все думали, что орудовала банда обычных колдунов. Стали гибнуть известные ученые, маго-техники. Их убивали жестоко, — он говорил и испытывал Дафниса взглядом, — выжигали. И среди них, среди жертв банды, как мы думали, были вы. Было найдено ваше тело. Вероятно, то была очень искусная иллюзия. Мне вот интересно, а другие ученые — тоже иллюзия?

Дафнис взгляд не отводил, с вызовом смотрел на Эдварда. И даже сказал ему:

— У меня был выбор: либо как остальные быть выжженным, либо присоединиться к банде и изготавливать для них изобретения.

— Значит, ты просто предатель?

— Я просто боролся за жизнь. Я ее очень ценю.

— Ты ее уже проиграл, — заметил Эдвард. — Свою жизнь. Ты присоединился к тем, кто жестоко убивал таких же ученых, как и ты?

— Я просто спасал свою шкуру, — солгал Дафнис.

Эдвард качнул головой, мол, уяснил для себя кое-что, и продолжил:

— Когда ученые стали гибнуть, комиссар поручил отряду лучших детективов Рудрета найти и устранить банду. Лидером того отряда был Анаторий Шим, его заместителем — Тэас Мойро. — Эдвард ненадолго замолчал, будто ждал, что скажет на это Дафнис. А Ангарда предложил детективу не останавливаться.

— В отряде были только очень сильные маги, — продолжил Эдвард. — Всего их было тридцать. Довольно крупный отряд. Обычно даже большими преступными организациями занимались меньшие группы. Но здесь комиссар забил тревогу. Сыщиков было тридцать, но почти их всех, за исключением некоторых, кто погиб раньше, уничтожили в один день. Мы до сих пор не знаем как. Просто раз — и все. Выжили лишь двое. Тэас Мойро — теперь ясно, почему он выжил, — и еще один сыщик, которого, судя по всему, Тэас позже сам и убил.

Великий Ралус! Как же Дафнис хотел заставить детектива замолчать и воскликнуть, что все они — идиоты, что они не видят дальше своего носа, что все сказанное — ложь и бред. Тэас тогда выжил только потому, что единственный из отряда был достаточно силен, чтобы противостоять настоящему врагу, орудовавшему в Рудрете. В те времена банды еще не существовало. Те столичные сыщики действительно были убиты прямо на глазах Тэаса. Многие из них были его друзьями, ведь он проработал с ними несколько лет в сыскной службе Рудрета. И всех их выжгли на его глазах, а он на последнем дыхании держал чертово защитное поле, чтобы выжить, защититься от удара врага. Потом выяснил, что был еще один выживший — Марис Вишер, которого позже нашли выжженным в своей квартире.

Когда расследование по тем или иным причинам приостанавливалось, убийств становилось меньше. Это отметил сначала комиссар, затем и император. В итоге поиски банды остановили, и преступления прекратились совсем. Это устроило многих, но не Тэаса. Он так и не смог смириться с гибелью коллег и ушел из основного состава сыщиков. С виду отошел от дел после тяжелых боев и потерь, а на деле начал формировать банду. К счастью, не все ученые погибли. Некоторых Тэасу удалось спасти. Они и стали в будущем так называемой бандой. Только самые сильные маги и выдающиеся маго-техники. Только так, ведь знающих тайну враг уничтожал мгновенно. Кьюлак видел своими глазами, как беспощадно и быстро выжгло всех оставшихся сыщиков из его отряда в Рудрете. Видел — и именно увиденное заставило его объявить врагу настоящую войну. Но он понимал, что существование своей новой группы нужно было держать в тайне. Банда должна была состоять из тех, кто знал правду, но кого никто и никогда не станет искать. Мертвецов ученых. Они знали правду и были настолько сильны, что сумели выжить. Врага они ненавидели и представляли для него реальную угрозу, раз он так старался истребить именно их. Только самые стойкие маги могли состоять в банде, а остальные должны были держаться от этой войны подальше. Ауре хватало и минуты, чтобы выжечь.

Поначалу банда выжидала. Враг ведь пропал, и в Рудрете все успокоилось. Тэас готовил бойцов, придумывал тактику. Искал, куда мог деться враг, пытался понять его природу. А затем магия проявилась в Фортоне, и Мойро понял, что если банда не вмешается, то сыщики Фортона, так же как и сыщики Рудрета, начнут копать под врага. Суть они поймут не сразу, возможно, и вовсе не успеют разобраться, что именно им противостоит, а значит, будут уничтожены раньше. Враг действовал просто: если есть угроза, ее нужно устранить. Также Тэас понимал, что после того, что произошло в Рудрете, сыщики Фортона не станут действовать отрядом, они все поднимутся на войну. И если выйдут на след врага, то город разом лишится всех своих защитников.

Выход был один: сыщики Фортона, в отличие от сыщиков Рудрета, не должны были выйти на след врага. А если враг не чувствует угрозу, он продолжит вершить свои дела, не обращая внимания на действия сыщиков. Ведь магия — это магия. Если ей не угрожают и изначально ее цель не сыщики, то зачем тратить на них время? А как сделать так, чтобы сыщики Фортона не вышли на след настоящего врага? Отвести их внимание, сделать врагом себя, то есть банду. Принимать удары и при этом исхитриться, чтобы продолжать борьбу с настоящим врагом. И конечно же, поддерживать темную репутацию банды, чтобы детективы не поняли, что их дурачат.

Вот какова была подлинная история. Обо всем этом думал Дафнис в тот самый момент, когда Эдвард обвинял Тэаса в убийстве Мариса Вишера. Еще когда Эдвард только начал допрос, Дафнис от злости и отчаяния, что все полетело к чертям, а Кьюлак, возможно, мертв, хотел открыть детективу правду. Открыть им всем глаза, чтобы оправдаться, а они подохли за свои ошибки. Так он думал, будучи в ярости, глядя на них. Но потом, когда в процессе разговора Эдвард упомянул о том, как быстро и жестоко — одним ударом, в одно мгновение враг уничтожил всех сыщиков Рудрета, знающих правду, Дафнис понял, что откровенничать нельзя. Все и так были на грани, и если бы еще и сыщики погибли, то что дальше? Тэаса не было, Дафнис не верил, что их лидер мог выжить в тоннелях. А без Мойро банда в любой момент могла развалиться. Они ведь тоже устали от несправедливости, и только Кьюлак мог силой и словом заставить их подчиняться. Однако стоит ученым разойтись, враг легко избавится от них. Что же касается правды, если и раскрывать ее, то не всем: вербовать сильных детективов поодиночке. Тех, кто готов был быстро соображать, кому не нужны были долгие разъяснения, кто сразу же готов был отказаться от обычной жизни и идти в бой. Так поступал Тэас. И это было правильно. Ну а все, что мог тогда Дафнис, — это сжать кулаки и выдержать молчание. Эдвард еще много чего говорил, а Ангарда думал о своем. Когда же сыщик вдруг замолчал, тишина вывела Дафниса из раздумий.

— Ты можешь не отвечать на вопрос, если не хочешь, — заметил детектив.

— Вопрос? — Дафнис понял, что Эдвард спросил что-то и ждал ответа, но ученый слишком задумался и не услышал вопрос. — Повтори.

— Ты разработчик говорящих писем? Ведь ты, как маго-техник, специализировался на этом.

— Отчасти я.

— А отчасти? Кьюлак?

— Допустим.

— Кьюлак — демон?

Дафнис медленно поднялся со скамьи, и Эдвард встал вслед за ним, только по ту сторону решетки.

— Меня казнят? — прямо спросил ученый, без тени страха в глазах.

— Да, — ответил Эдвард. — Ты убийца. Таким, как ты, не дают прощения или пожизненного срока. Тебя казнят. Как? Зависит от тебя и от судьи. Если ты поможешь найти логово твоих сообщников или просто назовешь их имена, то твоя смерть будет безболезненной. Возможно, просто бесконечным сном. Согласись, такая смерть — мечта многих. А если ты не захочешь помогать… — Эдвард подошел к выходу и ледяным тоном завершил: — Тогда никто не пожелает твоей участи и врагу. Так или иначе, какая бы казнь тебя ни ждала, это ничто по сравнению с тем, что ждет твою душу. Все мы верим и знаем про аданей. Мне даже немного жаль тебя, но ты, будь ты проклят, заслужил. В аданее ты наконец ощутишь то, что чувствовали несчастные жертвы вашей банды, когда их выжигали заживо! Так что да, тебя, без сомнения, казнят.

Дафнис выслушал его с непроницаемым лицом, а затем, усвоив все это, понял, что раз все равно обратного пути не было и спасения тоже, раз ему предстояло погибнуть, а сказать правду он не мог, да и не поверили бы они уже в нее, значит, он должен был по крайней мере укрепить негативную репутацию банды. Получалось, что, понимая, что его казнят, он продолжал защищать своих палачей. Жизнь отвратительна. И не было никакого геройства в этом. Дафнис просто не хотел конца света. Да и потом, Тэас требовал именно этого. Он спас Дафниса уже во второй раз, там, в тоннелях, и Ангарда решил, что просто обязан отдать долг. Сделать в кои веки так, как того требовал Кьюлак.

Что ж, утвердить репутацию?

Он подошел к решеткам и поспешил сказать, ведь Эдвард уже собирался уходить:

— Думаешь, что такие, как я, боятся аданея? За меня там замолвлено словечко, а за вас нет. Кьюлак — демон. Вам его не одолеть. Он уничтожил всех в своем отряде в Рудрете и вас уничтожит так же. Всех до единого. — Дафнис скрестил руки на груди и с каменным лицом отошел к дальней стене

— Это все? — ровным голосом поинтересовался Эдвард.

— Я закончил с тобой, детектив. — Дафнис демонстративно отвернулся, словно сыщик для него больше не существовал.

Эдвард был спокоен, и Ангарда его выдержку оценил.

Когда детектив покинул помещение, где располагались камеры, ученый медленно сел на пол, прислонился спиной к стене и откинул голову назад. Если бы он только мог предупредить остальных о случившемся в тоннелях. Предупредить раньше, чем враг атакует вновь. Но как? И тут Дафнис вспомнил о Мэй. Кьюлак верил, что она была достаточно сильна, чтобы присоединиться к банде и узнать правду. Вот только ее нигде не было видно.

***

Императорский университет маго-технических наук Фортон-Эды

Нериан Карнелий сверился с картой и вновь посмотрел на угловое каменное здание, что располагалось на очередном перекрестке. Сначала барон решил, что они нашли не тот вход, но, обогнув ограждение несколько раз, все же убедился, что перед ним был именно центральный подъезд. Здание было немаленькое. Оно посерело, хотя раньше стены явно были белыми. Вокруг было тихо, а в окнах — ни движения, ни света. Лужайки и скамейки на территории университета пустовали.

— Это точно он, — уверенно произнес Карнелий, медленно подступая к светлому ограждению. — Но здание, похоже, пустует, да и калитка закрыта.

— Нужно найти замок или звонок, — проговорил Дагерти.

Карнелий предоставил наместнику самому разбираться с магическими знаками. Хотя знаков там как раз и не оказалось. Зато был круг, который засветился, когда Дагерти коснулся рукой его центра. Заиграла приятная мелодия.

— Впечатляет, — оценил Карнелий.

— Примитивно-то как, — буркнул наместник.

Карнелий промолчал. Неприязнь к Дагерти с каждым днем лишь росла. Он терпел его только потому, что самостоятельно не мог вернуться в прошлое, а каждый проведенный в будущем день считал зря потраченным временем.

— От звонка толку нет, — спустя довольно продолжительное время ожидания заключил Дагерти. Потом подошел к решетке и дернул за замок. Карнелий тут же ощутил легкую ауру тайной магии, и замок повалился к ногам Дагерти. Наместник наклонился и незаметно убрал его себе в карман.

— Это взлом, — шепотом возмутился Карнелий.

— Да, взлом. По-другому предлагаешь?

— Может быть, ты всю жизнь только этим и занимался — уничтожением чужого имущества, но мы в городе будущего. Откуда тебе знать, что у них нет какой-нибудь магической защиты? Что, если вот-вот прибудет охрана?

Настороженно озираясь по сторонам, они поспешили пройти за решетки и направились по каменной дороге, что вилась через заросшую травой территорию. Когда-то там были фонтаны, но они давно уже не работали. Особенно портила картину желтая прошлогодняя трава, местами сохранившаяся после того, как сошел снег.

Карнелию все это было не по душе. Особенно то, что они пробрались на территорию с помощью магии. Город был развит маго-технически. Неужели никто не обратит на такой примитивный взлом внимания? Быть того не может.

— Ты уверен, что разумно пользоваться магией тайны? Помнишь, что сыщица сказала? Банда пользуется этой же магией, твоей магией! Только более концентрированной. Похожие виды силы тянутся друг к другу.

— Ты боишься банды? — даже немного удивился Дагерти. — Ты не ученый, и магии у тебя нет. Тебе-то что? Только не говори, что переживаешь за меня, — после этих слов наместник усмехнулся.

— Зато ты ученый и обладаешь магией тайны. Меня могут выжечь за компанию, потому что рядом нахожусь. Или же я стану свидетелем расправы над тобой и сильно не расстроюсь. Но мне нужно вернуться в прошлое.

Наместник его слова проигнорировал, и какое-то время они шли молча. Приблизившись к зданию, Дагерти на всякий случай остановился и прислушался, потом осмотрел прилегающие улицы через ограждение и наконец поднялся по широким белым ступеням к парадному входу.

— Нормальный вход. Видно, что главный, — сказал наместник.

— Главный, — согласился Карнелий. — Только пусто. — Он обошел ученого и трижды постучал в дверь. Пока они ждали хоть каких-нибудь признаков жизни, Нериан тихо заметил: — Одно хорошо — эти дороги, видно, не очень популярные. За то время, пока мы здесь ходили, не увидел ни одного экипажа или кареты, а ведь здание находится на углу. Может, все сторонятся университета? В свете последних событий?

— Если бы университет считался таким уж дурным местом, сыщица бы знала об этом и не советовала нам проверить, будет ли проходить научный съезд, — изложив свою мысль, наместник теперь уже сам ударил в дверь и стал зажигать круг звонка.

Их упорство было вознаграждено, но далеко не сразу. После того как они трижды постучали и четырежды позвонили в дверь, изнутри наконец послышались шаги. Кто-то двигался очень быстро. Потом были щелчки и скрипели засовы.

«Прямо крепость», — думал Карнелий, слушая эти звуки.

В итоге дверь открылась с еще более пронзительным и неприятным скрипом. На пороге появился высокий и очень худой лэн в темных брюках и жилете. Из-под жилета виднелась светлая рубашка с воротником-стоечкой. Мужчина посмотрел на гостей поверх очков.

— Как вы сюда попали? — недоумевал он.

— Решетки были выломаны, — без зазрения совести начал Дагерти, а Карнелий резко повернул голову в сторону, чтобы работник университета не увидел его выражение лица.

— Проклятые мародеры, — буркнул худой лэн. — А кто вы?

— Меня зовут Дагерти, а моего спутника — Нериан Карнелий. Мы ученые, прибыли издалека на научный съезд.

— Какие ученые? — уточнил мужчина, а сам не торопился представляться.

— Мы маго-техники, — только и успел сказать Дагерти. Услышав это, худой лэн резким движением рук затянул гостей внутрь и захлопнул за ними тяжелую входную дверь. Он задвинул все засовы, повернул все защелки и наложил магическое защитное поле на здание. Какое-то время он стоял к ним спиной, словно пытался собраться с мыслями, и лишь спустя некоторое время развернулся. — Простите, господа, что так резко. Я Викто́н Внимательный — в настоящее время хранитель университета. Мне очень жаль, но боюсь, что вы прибыли сюда зря. Более того, очень советую вам покинуть город как можно скорее. Здесь крайне небезопасно! Господа маго-техники, мы дорожим жизнями ученых вашего профиля. Думаю, вы уже слышали о банде.

— Неоднократно, — согласился Дагерти.

— Тогда вы все знаете. Прошу вас, уезжайте. Хватит жертв в Фортоне. Съезда не будет.

— Постойте, — вмешался Карнелий. — Вы, случайно, не знаете, остались ли в городе еще маго-техники?

— Даже если и остались, кто станет голосить об этом? Мы в таком ужасном положении!

— Мы? — не понял Карнелий.

— Ученые. Все нервничают. Половина и вовсе сбежала. Кто-то стал уходить в другие сферы. Нет маго-техников. Целые заводы стоят. Да что говорить? Оглядитесь по сторонам. — Он указал на просторные, но пустынные коридоры университета.

Карнелий уже давно разглядывал эти стены. Все шторы были задвинуты, хоть и было раннее утро. Внутри пахло затхлостью и одиночеством. Однако все столы были в идеальном порядке. Холл был огромным. Снаружи и не скажешь, что внутри мог поместиться холл с такими высокими потолками. Пол украшала мозаика из черного и коричневого паркета. У каждого окна стояли круглые столы, а возле столов — роскошные резные деревянные кресла с мягкими подушками на них.

— Неплохо тут, — отметил Карнелий.

— Да, — тоскливо протянул Виктон. — Когда-то в это заведение выстраивались очереди из желающих обучаться. Сюда очень сложно было попасть. Тут постигали науку и сыновья лордов, а много лет назад даже родственник самого императора. Ну а сейчас что? Кто пойдет в науку в свете всего происходящего? Все это очень печально и страшно. — Он ненадолго замолчал, тоскуя по былым временам, но все же взял себя в руки и вспомнил о законах гостеприимства:

— Что ж, хотите кофе или чая?

— Не отказался бы, благодарю, — ответил Карнелий и обратил внимание, что Дагерти стоял возле приоткрытой двери в один из кабинетов и внимательно рассматривал там что-то.

— Хорошие чертежи, — громко оценил свою находку наместник.

— Это место — кладезь даров, но вы смотрите на мусор, — с этими словами Виктон подошел к Дагерти. Карнелий не отставал, особенно услышав про кладезь знаний из уст одного из Фавластасов. Того самого, который славился воровством технологий из будущего. Стоит заметить, что напрягся Нериан не зря, ведь Дагерти в тот момент смотрел на стол в кабинете, сверху донизу засыпанный чертежами.

— Это все мусор? — не понял непоколебимец. — Могу я взглянуть?

Карнелий молча наблюдал за тем, что будет дальше, а смотритель согласился:

— Разумеется. Смотрите. Это для растопки камина в период холодов. Когда университет закрыли, самые ценные труды сыщики забрали в архив сыскной службы. Что-то развезли по другим университетам. Из империи столько всего вывезли в более надежные места, чтобы хранить в них наши, а не их открытия. Не знаю. Не мне судить и осуждать решения юного императора. Но думаю, во многих вопросах он слишком молод, чтобы править такой империей в такие времена.

Карнелию хотелось спросить, сколько же лет было императору, но он промолчал. Дагерти тем временем уже вблизи рассматривал чертежи и карты, словно они были самой большой ценностью в жизни.

— Если это мусор, могу я взять себе кое-что? — продолжил наместник. — Вот это и вот это. — Он говорил и вытягивал из кучи бумаги. Делал он это аккуратно, стараясь не порвать. Хватал не все подряд — очень внимательно разглядывал чертежи и обращался к смотрителю с осторожностью и серьезностью.

Как и ожидал Карнелий, Виктон был очень удивлен тем, что маго-техника их времени могли так заинтересовать старые чертежи.

— Там устаревшие и никуда не годные модели, — объяснил смотритель.

— Я понимаю, но все равно все новое — это хорошо забытое старое. Быть может, благодаря этим чертежам я смогу покорить мир своими новыми изобретениями, — он сказал это спокойно и уверенно, с особым азартом и блеском в глазах.

Карнелию фраза про покорение мира не понравилась. Он одарил своего временного спутника презрительным коротким взглядом. Ведь барон понимал, какой мир собирался покорять наместник своими новыми изобретениями на основе старых чертежей будущего. Это в будущем чертежи были старые, а в настоящем — нечто нереальное.

Так что Карнелий решил действовать. Он медленно обошел смотрителя, который так и замер с удивленным выражением лица, и глянул через плечо Дагерти на одну из бумаг.

— Чертеж самодвижущегося экипажа? — вслух поразился Нериан, и сделал это с таким видом, будто его смешило внимание Дагерти к подобной старинной телеге.

— Далеко не самого удачного самодвижущегося экипажа. А некоторые чертежи и вовсе первых моделей, смею заметить! — подхватил Виктон.

— Можно подумать, что когда делали более поздние модели, не учитывали опыт первых, — Дагерти оставался совершенно невозмутимым.

— Верно, — легко согласился смотритель. — Но это, — он указал на бумаги, — совсем никудышные модели даже для тех времен. Еще здесь много работ учеников. Провальных. В общем, много неудачных моделей. Некоторые двигатели даже взрывались на стадии разработки. Их и не использовали в экипажах. Сейчас и принцип маго-двигателя другой. Объем, сила потока… — Далее он углубился в подробности, а Дагерти внимал каждое слово.

Карнелия же не интересовали изобретения, он в них не разбирался. Важнее ему было решить, как и когда избавить Дагерти от чертежей. Ведь вне зависимости от слов смотрителя наместник бы не покинул здание с пустыми руками. Даже нечто недоработанное и опасное его бы не отпугнуло. Нериан не сомневался, что один из Фавластасов был способен использовать самовзрывающийся экипаж в качестве тарана во время войн. Поэтому одно барон решил совершенно точно: он не позволит Непоколебимому получить новую партию смертоносной маго-техники.

— Действительно, мусор, — наконец громко проговорил Карнелий.

Дагерти резко посмотрел на него, но искра в глазах наместника не появилась. Впрочем, Карнелия и искра бы не испугала. Магией он, конечно, не обладал, зато вырос возле стражей и к магическим опасностям привык. В его жилах текла благородная кровь, и он был хорошим воином. Научен был держать себя в руках. В университете его целью было не позволить Дагерти получить знания о новых изобретениях, которые впоследствии будут обращены против друзей и сторонников барона в прошлом.

Также стоит отметить, что после возвращения домой Карнелий намеревался отправиться в Океанию, поднять мятеж и сместить Симиона с трона, заменив его кем-нибудь из родственников Фредрика, пусть даже дальних. А после этого сплотить выживших магов и начать войну с Непоколебимым. Прежде всего — стереть один из Ликов с лица земли. Тот самый, что раскинулся на территориях бывшего графства Гаус.

— Если это мусор, позвольте увезти его и разгрузить ваш стол, — все не унимался Дагерти. — Для топки у вас еще три заваленных шкафа. Поймите, для меня старые чертежи представляют большой интерес.

На смотрителя определенно подействовала такая увлеченность. Он даже зауважал этого ученого, честно признавшись:

— Я вдруг ощутил себя дикарем. В конце концов, над этими чертежами кто-то тоже трудился, не спал ночами. Вы можете их взять. Наверное, так будет даже лучше, пока банда не наведалась сюда.

Дагерти многозначительно, хоть и едва заметно переглянулся с Карнелием. Оба как бы зрительно пообещали друг другу, что еще выяснят это в уговоренном поединке после возвращения в прошлое. А пока что наместник ощутил свою пусть небольшую, но победу. Самое главное, что он так увлекся изучением и сворачиванием чертежей, что забыл об истинной причине, по которой они решили навестить университет.

Карнелий взял все в свои руки:

— Скажите, вы знаете, что на территории Фортона проводятся эксперименты со временем?

Виктон нахмурился:

— Нет, кто вам это сказал?

Дагерти, как обычно, в самый нужный момент промолчал, и Карнелий в очередной раз погрузился в пучину опасной лжи:

— Я сам изучаю время. Меня всегда интересовала возможность перемещения из прошлого в будущее и наоборот. Вам что-нибудь известно о подобных экспериментах?

— Когда-то были попытки прорезать ткань времени, но от этого отказались. Со временем лучше не играть. Прежний император, еще отец юного Сагона, запретил эксперименты со временем. Над какими бы открытиями мы, смертные, ни бились, нужно помнить о том, что боги нам могут простить, а что — нет. Уверен, ни одно временное искажение не будет прощено ангелами времени. То, что мы не видим их, вовсе не значит, что они не следят за нами. Посмотрите на ту статую. — Смотритель зажег в руке магический шар и осветил дальний конец коридора. Там была статуя ангела Цэливра — покровителя знаний и науки. Его огромные крылья отгораживали стопки книг, вырезанных из камня на помосте статуи. В одной руке Цэливр держал перо, в другой — круглый шар. У него был мудрый и спокойный взгляд. Но таких подробностей Карнелий не видел, ведь статуя находилась на том конце коридора, а шар Виктона был довольно тусклым.

— Ангелы следят за нами и не позволят перейти черту, — продолжал смотритель. — Но если вы уверены, что эксперименты проходили в Фортоне, то все намного хуже, чем мы предполагали. Думаю, дело в банде. Возможно, ее члены и занимаются подобным.

— А я слышал, что банда — это демоны, — заметил Карнелий.

— Только слухи, — скептически произнес Виктон.

И тут парадная дверь содрогнулась от стука, за которым почти сразу же последовала уже знакомая мелодия звонка.

Смотритель и его гости обернулись в сторону двери. Дагерти медленно убрал некоторые чертежи в сумку и вышел из кабинета, приготовившись в случае чего атаковать. Карнелий переглянулся с Виктоном.

— Отойдите подальше, — предупредил смотритель и подошел к входной двери. Глаза его немного засветились, и Дагерти ощутил вибрацию белой магии, далеко не самой чистой и светлой. В будущем практически невозможно было найти настоящего белого или черного мага. По меркам прошлого смотритель был белым магом, но в будущем он считался всего лишь бежевым.

Посмотрев в небольшое отверстие в двери, Виктон сосредоточился на своих ощущениях и проверил ауру очередных гостей. Далее он выждал немного, обдумывая, как поступить, опасаясь подставить Карнелия и Дагерти, и наконец на свой страх и риск открыл дверь. Она скрипнула, как, впрочем, и всегда, когда ее трогали.

Была то воля случая или просчет судьбы, но новыми гостями были Рендел и Ниар. Миротелло сразу же поприветствовал смотрителя и извинился за визит.

— Мы закрыты, — устало повторил неприятную истину Виктон. — По любым вопросам обращайтесь в другие филиалы, — добавил он. Ему не нравилось такое повышенное внимание к университету. С чего бы вдруг?

— Я догадывался, что вы не работаете, — сообщил Рендел и приблизился к смотрителю. Потом Миротелло поднял подбородок, чтобы Виктон увидел его лицо под полями шляпы. И смотритель увидел. Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Рендел незаметно приложил указательный палец ко рту и едва уловимым взглядом указал на остальных. — Мы пришли именно к вам, — сказал он громко. — Но надолго мы вас не задержим, обещаю.

Виктон старался не подавать виду, но Рендела он узнал и был очень удивлен его приходом.

— Я здесь не один, господа, — смотритель говорил это, напряженно глядя на Рендела. — Вас опередили. Впрочем, проходите. Но предупреждаю: ненадолго. — Он отошел в сторону, пропуская их внутрь.

Карнелий и Дагерти наконец увидели новых гостей. И тут взгляды Ниара и Дагерти встретились. Оба настолько не ожидали встречи, что на мгновение окаменели, а потом лицо Ниара будто свела судорога. Ему едва хватило самообладания, чтобы не наброситься на Дагерти. Виктон всего этого не видел. Первым делом он закрыл дверь и сказал:

— Господа, позвольте нам с лэном Миротелло обсудить кое-что.

— Вы знакомы? — спросил Карнелий. Он был слишком занят изучением Рендела, чтобы обратить внимание на чудовищные взгляды, что бросали друг на друга Ниар и Дагерти.

— Да, — ответил смотритель. — Не виделись много лет. Вы нас простите. Мы на минуту, — с этими словами Виктон указал Ренделу на лестницу. Вдвоем они поднялись в кабинет смотрителя, и тот, закрыв дверь, круто обернулся на Миротелло.

— Ну и кто твой спутник, Рендел? — тихо спросил он.

— Он не ученый. Лучше расскажи про других гостей. Ты оставил их там без присмотра…

— А что там воровать? Ты погляди, во что мы превратились из-за всего этого! О великие ангелы, ты погляди, все ведь катится в аданей!

— Поэтому я и здесь, — приблизившись, сообщил Рендел.

— Ты хочешь убедиться в моей верности? — предположил Виктон. — Не волнуйся. Я уже привык говорить гадости о банде.

Рендел утвердительно кивнул и повторил:

— Так кто эти люди внизу?

— Ученые — маго-техники, — почти что одними губами ответил смотритель.

— Ты слишком рискуешь, — тут же предупредил его Рендел. — Достаточно того, что ты в правду посвящен.

— Я знаю правду о вас, а о враге я ничего не знаю, — шепотом напомнил Виктон. — Я ученый другого профиля, врагу плевать на меня. Ты лучше скажи, как вы? С того самого дня, как я впервые прочел в газете о вашем появлении в Фортоне, я все думал, как бы поговорить с кем-нибудь из вас. И как вам удается поддерживать боевой дух? На вас открыта такая охота. И если ты еще держишь свое имя в чистоте, то другие… я слышал, что Тэаса раскрыли. Вдобавок ко всем злодеяниям его обвиняют в уничтожении крылатого корабля.

— Корабль цел, он наш, — объяснил Рендел. — Не волнуйся. Тэас знает, что делает. Да, его имя и портреты повсюду. По правде сказать, я пришел просить тебя о небольшой помощи.

— Конечно, помогу, чем смогу. Ведь вы нас всех оберегаете такой ценой. Иногда мне хочется рассказать правду, но… спокойно, не смотри на меня так. Конечно, я молчу. Что за помощь?

— Человек, который пришел со мной, пытается разгадать тайну банды. Он будет спрашивать тебя о заброшенном районе на той стороне реки.

— А вы там? — удивился смотритель. — Бедные. Место-то проклятое.

— Брось, Тэас не верит в этот бред, — отмахнулся Рендел.

— Не верит в проклятья?

— Не верит, что там что-то проклинали.

— А призраки его не пугают?

— Его не пугает ничего, что касается жизни после смерти. К тому же мы не совсем там. Так вот. Человек, который пришел со мной, попросит информацию о руинах.

— Ты хочешь, чтобы я обманул его? — прямо просил Виктон.

— Нет, напротив. Дай ему информацию, но пусть там будет побольше легенд о духах и проклятьях. Нужно его запутать.

— А он вообще кто? — не понял смотритель. — Отступит, если его запугать?

Рендел даже усмехнулся, когда сказал:

— Не отступит. Поэтому пусть получит информацию, проверит ее и успокоится. Я, напротив, прошу тебя не отговаривать его изучать заброшенную часть. А то начнешь упрямиться и закатывать глаза, вспоминая все самое плохое о руинах. Но это лишь подогреет его любопытство.

— А вы не боитесь, что он раскроет вас?

— Сыщики прочесали руины вдоль и поперек. Как видишь, ничего не нашли. Пусть Ниар ищет. А вот если вы станете его отговаривать, он уж точно не успокоится и поймет, что все не так просто.

— Кстати, — вдруг вспомнил Виктон. — Тут мои первые гости заговорили о времени и…

Договорить смотритель не успел: снизу донесся грохот.

Рендел и Виктон поспешили на первый этаж и буквально ворвались в холл, ожидая ощутить врага, но вместо этого увидели Карнелия, с трудом растаскивающего Ниара и Дагерти. Оба, и наместник, и аэрийский король, взмокли. Явно была драка.

— Хватит! — требовательно воскликнул смотритель, поочередно смерив их гневным взглядом. — Что происходит?

Карнелий отошел в сторону, предоставив дальше разнимать их Виктону.

— Я спрашиваю еще раз, какого аданея вы творите?!

— Ничего особенного, — отряхивая костюм, заявил Дагерти. — Нервишки у некоторых играют, — с этими словами он посмотрел точно в глаза Велери. С виду наместник был невозмутим, но на самом деле он не был готов к такой встрече. Мало того, что аэрийский король выжил, так еще и в будущем оказался. И теперь Ниар испепелял Дагерти взглядом, а Рендел чуть в стороне заметно напрягся. Он пытался понять, когда это король из прошлого успел нажить врагов в будущем. Разве что и враг был из прошлого. Еще один путешественник во времени?

— Простите за это, смотритель, — наконец справился со своей ненавистью Ниар. Но это не значит, что он простил Дагерти. Нет. Он просто решил отложить расправу. Место было неподходящее.

Рендел понял, что ситуация повисла, а время шло, и нужно было двигаться дальше. Так что Миротелло решил сменить тему.

— Я попросил смотрителя помочь вам с руинами, — объяснил он Ниару.

— И вы дадите историческую информацию? — в таком случае уточнил Велери у Виктона.

— Да. Только не смейте вновь затевать драку, пока я хожу за книгами. Стойте, где стоите. — И он, порой напряженно оглядываясь на них, поспешил удалиться по темному коридору.

Рендел многозначительно посмотрел на Ниара, а тот махнул рукой в сторону Дагерти и негромко объяснил:

— Он из моего времени и разрушил мое королевство.

Для Карнелия эти слова тоже стали открытием. Но его удивило не то, что Дагерти мог уничтожить какое-то королевство, а то, что и Ниар и Рендел знали о прошлом.

— У вас есть механизм, способный перемещать во времени? — тут же шепотом спросил барон.

— А вы кто? — ледяным тоном поинтересовался Ниар. — Вы с ним? — Он указал на наместника.

— Был его врагом, но меня вместе с ним затянуло в портал. Поэтому приходится его терпеть, чтобы вернуться домой, — пояснил Карнелий. — Если, конечно, вы не поможете мне.

— Не здесь, — быстро проговорил Ниар, покосившись на возвращающегося смотрителя. Все замолчали, но теперь Карнелий с еще большим презрением поглядывал на Дагерти. Ниар же только и ждал момента для расправы.

Виктон вернулся в холл и протянул Ниару пару книг.

— Все, что осталось в университете, — сообщил он. — И уходите. Вы выбрали не то место и не то время, чтобы поднимать шум и устраивать драки. Я испугался, что явилась банда. Если хотите продолжать, покиньте территорию университета. Это место, быть может, закрыто, но по-прежнему хранит в себе дух великих людей и эльфов! Здесь совершались великие открытия, а вы деретесь здесь, — он указал на статую, — на глазах у ангела! Уходите и не вынуждайте меня звать сыщиков. Не будем отвлекать их по мелочам! — Он подошел к входной двери и, открыв замки, распахнул ее. В помещение сразу же ворвался прохладный ветер. Рендел пропустил Ниара вперед и вышел за ним. Далее здание покинул Дагерти, а последним наружу вышел Карнелий. На ступенях Нериан обернулся в сторону замершего на пороге смотрителя.

— Мне очень жаль, что так вышло, — сказал он.

— Мне тоже, лэн Нериан, жаль, что мы не успели нормально поговорить. Но если вы и впрямь думаете, что кто-то играет со временем, то не спешите выяснять кто. Даже если это не банда, а кто-то другой, то рядом с ним будет очень опасно.

— Я учту это, — заверил его Карнелий.

— Удачи вам.

— И вам. — Нериан слегка кивнул, и смотритель медленно закрыл дверь.

Остальные уже ждали барона возле ступеней. Рендел стоял так, чтобы Дагерти и Ниар не оказались поблизости. Сам Карнелий поспешил спуститься на дорогу и вопросительно посмотрел на Рендела.

— Пойдемте с нами, я не вправе решать за изобретателя, — сказал ему Миротелло. — Вы сами с ним поговорите.

— Изобретатель случайно не Юджин Фавелли? — решил проверить Карнелий.

— Именно он.

Они поспешили к взломанной калитке, чтобы не попасться на глаза случайному патрулю сыщиков.

Утро было в самом разгаре. Двигались они быстро, и за весь путь никто не обмолвился ни словом. Ниар старался держать себя в руках, и ему это неплохо удавалось. Что же касается Дагерти, тот был очень сосредоточен: пытался разобраться в сложившейся ситуации и попутно перекраивал планы. Он был заинтригован появлением в будущем короля Аэрии, когда того успешно похоронили в настоящем. Сражаться с Велери Дагерти не особенно хотелось. Победить противника, напрочь лишенного магии, было легко, вот только наместник не видел в этом пользы. Он и в Аэрии не горел желанием убивать Ниара, но тогда иного пути не было, Фавластас следил за ситуацией. В будущем же все было иначе.

— Внимание, — довольно громко обратился ко всем присутствующим Рендел. — Никаких сражений в моем доме. Надеюсь, вы понимаете, что я серьезно.

— Улица Ласердия, — посмотрев на табличку на здании, возле которого они оказались, прочел Дагерти. — Это ваш дом или того ученого?

— Это мой дом, — ответил Рендел. — Ученый — съемщик, так что еще раз предупреждаю: никаких драк. Ни здесь, ни поблизости. Мне не нужны ни сыщики, ни порченая мебель. — Далее Рендел посмотрел на Ниара и добавил лично ему: — Я понимаю, что непросто унять ненависть, но постарайтесь.

Лишь получив их согласие, он разрешил им войти в свой дом.

Они поднялись по ступеням, после чего Рендел позвонил в дверь. Юджин Фавелли открыл довольно быстро и напряженно оглядел присутствующих, остановив вопросительный взгляд на Ренделе. Ниар отошел в сторону, чтобы желающие могли поговорить с ученым, но в случае чего был готов предупредить Юджина обо всем, что касается Дагерти.

— Эти двое из прошлого, — тихо пояснил Рендел.

Фавелли настолько растерялся, что далеко не сразу пропустил новых гостей в дом. Замерев на пороге, он переводил взгляд с Карнелия на Дагерти и пытался сообразить, имеют ли они какое-то отношение к его изобретению, а если и имеют, то как такое возможно.

— Она же не создает хаотичные порталы в разных точках? — вдруг спросил он, с потаенной надеждой посмотрев на гостей.

— Нет, — ответил Карнелий. — Мы попали сюда его трудами. — Он указал на Дагерти.

— Ну, не совсем моими, — возразил наместник и уже начал было говорить о своем зале и том, что нечто извне заставило временные круги сработать как портал, но Рендел остановил его, предложив сначала войти в дом.

Юджин, конечно же, согласился с Миротелло. Каждый раз все эти темы обсуждались на пороге, что было опасно и до ужаса глупо.

Наконец они вошли.

— Проходите в гостиную, — сразу же попросил их Рендел, потому что они толпились в коридоре.

Юджин вошел в комнату первым и стал ждать остальных, стоя спиной к карте Фортона. Далее порог переступил Ниар, следом Карнелий, за ним Рендел и, наконец, Дагерти.

— У вас хороший вкус, — совершенно искренне оценил наместник, опускаясь в одно из кресел и изучая взглядом окружающую обстановку. — Все так неплохо обставлено.

— Спасибо, рад, что вам нравится, — поблагодарил его Рендел.

— Теперь объясните, как такое возможно? — приступил к делу Юджин. — Был еще один портал во времени, помимо того, что переместил Ниара?

— Было кое-что, — согласился Дагерти, — но подождите. Вы и сами не все понимаете? Как она работает?

— Она? — не понял Фавелли.

— Да, ваша машина времени, — пояснил наместник.

— Юджин, трижды подумайте, прежде чем говорить ему что-либо! — тут же предупредил Ниар.

— Не вмешивайтесь в разговор, ваше величество, — ровным голосом предупредил его Дагерти.

Ниар сжал губы и набрался терпения, а Юджин, подозрительно глядя на наместника, спросил:

— Как вы сюда попали? Вы помните или тоже были без сознания?

— Я скажу как, — вступил в разговор Карнелий. — Мы из прошлого…

— Насколько далекого? — сразу же уточнил Юджин.

— Лет двести назад, — прикинул Карнелий.

— Они из моего времени, — объяснил Ниар. — Во всяком случае, этот! — король кивнул в сторону наместника.

— И как вы переместились? Откуда? — продолжал разбираться Фавелли.

— Из Аэрии? — предположил Ниар.

— Нет, — возразил Дагерти — Я создал временной зал. С его помощью мне удавалось смотреть в будущее, наблюдать за событиями со стороны, но перемещаться я не мог, сколько ни пытался добиться этого…

— Как устроен зал? — в таком случае поинтересовался Юджин.

— В основе временные кольца.

Далее последовало подробное описание зала.

— В чем ваш просчет?

— Не знаю, я мог бы начертить вам примерную схему, но тоннель не пробивался ни разу, сколько бы я ни пытался его сделать. И поверьте, на эксперименты ушли долгие годы. Поэтому я и решил, что зал заработал только благодаря какому-то сигналу из будущего. Что-то помогло открыть тоннель, а мой механизм лишь усилил и поймал этот сигнал. Если в вашем времени никто помимо вас не занимается машинами времени, то, думаю, это ваша.

— Кто вам сказал, что это машина? — спросил Юджин.

Дагерти был заинтригован.

— Так это даже не машина? — полюбопытствовал он. — Некий прибор? Могу я его увидеть?

— Не думаю, что это хорошая идея, — на этот раз хором вмешались Карнелий и Ниар.

— Я лишь хочу взглянуть. Скажите хотя бы, что это? — Дагерти игнорировал неприязнь окружающих, ведь у него был шанс увидеть что-то, что могло дать власть над временем. Всю жизнь он стремился к этому. Сколько всего можно было исправить в своей уничтоженной жизни.

— Почему они так реагируют на вас? — не спешил откровенничать Юджин. Его, в отличие от наместника, волновало поведение окружающих. — Кем вы были в прошлом?

— Это долгая история…

— И мерзкая, — с особой ненавистью добавил Ниар. — Полная предательства и лжи!

— Не совсем так, Ниар Велери. — Дагерти посмотрел в самые глаза аэрийского короля. — Мы как-то уже пытались поговорить. На побережье в Аэрии.

— Ты убил столько моих воинов! И меня бы ты тоже убил, если бы я чудом не уцелел под обвалами и портал Юджина не привел меня сюда. Что ты сделал с моим королевством? Где моя семья?

— Что ж, полагаю, нужно поговорить, — решил Дагерти. — Я расскажу тебе, что было в твоем королевстве после того, как тебя признали покойником. И ты еще поймешь, что твои подданные мне даже обязаны.

— Хочешь говорить? После всего? — Ниар медленно выдохнул, чтобы сдержать очередной поток ненависти.

— Я могу вернуть тебе магию.

— Кажется, мы уже проходили это, — напомнил Велери. — Перед тем, как ты обрушил на меня скалу.

— Да, но ситуация изменилась. У меня было время подумать, — после этих слов наместник посмотрел на молчаливого Рендела и спросил: — Есть ли место, где мы можем поговорить без свидетелей и сыщиков, если вдруг разговор дойдет до дуэли?

— А он дойдет до дуэли, — заверил Ниар. Он просто не видел другого выхода, и его ничуть не волновало, что Дагерти был магом.

— Дуэли? — для верности переспросил Рендел. — Вам не кажется, что время для…

— Слова тут ничего не изменят, — вмешался Велери.

— Я знаю тайну Луи, — вдруг заявил наместник, с интересом наблюдая за лицом Ниара.

Эти слова, разумеется, сработали. Велери не ожидал таких откровений и уж точно не собирался от них отказываться. Другое дело, что он не был уверен, что получит правду.

— Даже так? — теперь скорее задумчиво, чем раздраженно произнес он. — Тогда хорошо. Где здесь можно поговорить без свидетелей? Найдется такое место?

— Найдется, — хмуро ответил Рендел. — На окраине города. Свидетелей там мало, и это, замечу, очень плохо. Вы явно до сих пор не поняли, где оказались. Скажите, Дагерти, вы маго-техник?

— Да.

— Какой магией вы обладаете?

— Высшей магией.

Юджин напряженно сцепил руки, а Рендел отвел взгляд и изрек:

— Ясно.

— Вы думаете, я боюсь банды? — прямо спросил Дагерти. — Нет. Ведь я лично разговаривал с Кьюлаком.

Рендел широко раскрыл глаза, а Юджин поразился:

— Вы разговаривали с Кьюлаком?

— Да, — подтвердил Дагерти.

— Когда? — уточнил Рендел.

— На крылатом корабле, который потом был уничтожен. Мы были на борту и выжили.

— И что он вам сказал? — ошеломленно спросил Юджин.

— Это был короткий разговор. Думаю, мы оба тогда не поняли, с кем имеем честь говорить. Так что повторяю, банда меня не пугает. Надеюсь, его величество подобные вещи тоже не пугают.

— Идем, — сухо отрезал Ниар.

Дагерти покинул дом первым. Прежде чем ушел и Велери, Рендел протянул ему оружие со словами:

— Держите пистолет при себе. Он заряжен. Если что, просто нажмите на курок и выпустите заряд. Хватит на несколько раз. И помните, что в этом городе маго-техник с высшей магией опасней вируса. Если Дагерти начнет использовать свою силу, то боюсь даже предположить…

— Ты идешь, Ниар Велери? — донесся голос наместника снаружи.

Ниар принял оружие, спрятал его в сумку и напоследок поблагодарил Рендела. После чего тяжелым шагом вышел на улицу.

— Они покойники, — тихо подвел итог Миротелло, и Юджин с ним согласился. Карнелий все это время стоял в гостиной и размышлял, способна ли банда убить одного из Фавластасов. Теперь, когда рядом был Юджин, живой Дагерти уже был не нужен Нериану. Впервые барон понадеялся на преступников.

Они шли по любой улице, не думая о направлениях и карте. В любом случае, если все время идти прочь от центра, выйдешь к окраине.

Был уже день, погода улучшилась, иногда показывалось солнце, но народу на улицах было не так уж и много. Чем ближе к окраине, тем меньше.

— Лэн, возьмите газету! Замечательные новости! — голосил маленький мальчуган. Он стоял возле лавки, размахивая товаром.

— О чем говорят, малыш? Какие новости? — вдруг поинтересовался Дагерти, приблизившись к лавке. Ниар остановился.

— Отличные новости! Они поймали одного из членов банды!

— Ну и что я говорил, а? — в полный голос сказал наместник, обращаясь то ли к мальчику, то ли к Ниару. — Стоит ли бояться обычных смертных преступников? — Ниар промолчал, а Дагерти подмигнул мальчугану: — Прости, сегодня деньги остались в другом чемодане.

— Так возвращайтесь с ними, лэн! — улыбаясь, предложил мальчуган и вновь закричал: — Отличные новости! Покупайте газеты! Банда наконец стала сдавать позиции!

Дагерти и Ниар уже отошли довольно далеко, когда мальчик крикнул им вслед:

— Я отложу для вас экземпляр!

Дагерти не обернулся, но Ниар увидел его теплую улыбку.

— Любишь детей? — недоверчиво поинтересовался он.

— Да. — Но улыбка исчезла с лица наместника. — И есть кое-что, о чем я хотел бы поговорить с тобой в первую очередь. Только сначала спустимся к реке.

Ниар осмотрелся. Он узнал местность, хотя вечером все выглядело мрачнее. Парк на окраине. Они миновали ржавые часы и стали держаться правее, двигаться по узеньким улочкам, пока не оказались возле спуска к реке. Теперь руины на той стороне были лучше видны. Король двигался осторожно и все время косился на мрачные очертания. Дагерти заметил это, но сказал другое:

— Здесь мы можем поговорить. — Он спрыгнул к самой реке. Чуть в стороне чернела труба — вход в подземелья. Ни Ниар, ни ученый не обратили на нее должного внимания. Вместо этого Дагерти приступил:

— Я начну с твоего сына.

— Сандр? — Что-то сжалось внутри Ниара, когда он произнес имя сына. — Только попробуй сказать, что…

— Все же нет, — увидев волнение короля, передумал наместник. — Лучше расскажу по порядку, а то не все поймешь.

— Меня завалило. Что было дальше?

— Ничего хорошего, но постараюсь объяснить. Тебе неизвестно, кем был мглистый колдун, который перешел границу и начал убивать?

— Трифон?

Дагерти отрицательно покачал головой и поправил:

— Его звали Рантуан, и он был одним из наместников Фавластаса.

Ниар медленно сел на берег и стал ждать полного рассказа. Увильнуть он бы не позволил. Дагерти и сам не знал почему, но решил рассказать все. В мельчайших подробностях. В том числе и об аданее, о войнах на той половине, о войнах, что были тысячу лет назад. Он говорил спокойно и очень подробно. Рассказал о мучениях в аданее, искре, о своем настоящем имени и том, что теперь у него раздробленная душа, шесть тел и шесть личностей.

— Что стало с настоящим Дагерти? — в какой-то момент спросил Ниар. — Ведь был такой. Ты украл у него тело.

— Он был шпионом, аэрийцем, еще давних времен, моих времен. В твоем настоящем я изобразил его далекого потомка, создал образ ученого-теоретика, который, в отличие от других аэрийцев, считал магию даром. Ведь и ты, Ниар Велери, понимаешь, что магия — это дар.

— Это как посмотреть. Она больше приносит неприятностей, чем пользы.

— В общем, истинного Дагерти мне не жаль, — подытожил ученый.

— Странно слышать все это после твоего рассказа об аданее. То есть теперь демон правит твоей империей под твоим именем, а ты вынужден подчиняться.

— У него практически вся искра. А искра — это нечто такое, что делает человека почти неуязвимым. Она очень опасна, умеет выжидать, атаковать твой разум в тот момент, когда без ее помощи ты сам по себе ничего не стоишь. Сначала это лишь странное ощущение, затем голос, но голос твой. Хотя ты просто думаешь, что слышишь собственные мысли. Даже не замечаешь, что мысли странные. Затем голосов в разуме двое, потом может стать трое. И чем больше ты борешься, чем сильнее стараешься заглушить аданейщину, тем хуже. Искра защищается и питается твоим страхом. Я и заметить не успел, как она сделала шестерых. Ужасно то, что стало с Непоколебимым и его подданными. Все из-за искры.

— А раньше вы были мирной империей? — Как-то Ниару в это не очень верилось. Он спросил лишь для того, чтобы узнать больше о Непоколебимом.

— Когда-то да, но учти, то были времена передела территорий. Так и создаются империи. Я многое смутно помню. Память человека непригодна для того, чтобы помнить столько лет. Когда-то и границы не было, но как это было, как это выглядело — сложно вспомнить. Ты понимаешь, что был совсем другой мир? Твоя Аэрия в разные времена была сильная. У вас с вашей магией было огромное количество преимуществ, но ты, Ниар, пожалуй, самый спокойный из королей рода Велери.

— Мой отец не был таким, как я. Он был радикальнее. Быстро принимал решения, которые многим, а порой мне, могли показаться жесткими.

— Да, такими я запомнил Велери — сильными завоевателями.

— Возможно, так было до возникновения границы, — не стал спорить Ниар, — но потом мы только и делали, что веками оборонялись от нападений на нас.

— У вас самая благоприятная равнина в каскадах. Остальные богатые и выгодные территории остались за границей, вот все и ринулись на вас. Но пока границы не было, сильные империи и королевства всегда воевали. Нет, были, конечно, и мирные времена, еще до искры, до того, как со мной все это приключилось. Мой отец больше занимался торговлей, а править должен был мой старший брат.

— Но потом искра?

— Потом я умер. В той смерти я был сам виноват. Пытался завести зал времени, использовал слишком много магии, истощил себя и погиб. Потом меня проиграли Аданею ангелы, и во мне поселилась искра. За меня вступился мой ангел-хранитель. Мне дали шанс вернуться к жизни. Они возродили меня, но вернулся я неистовым и не справился с искрой. Дальше все накрутилось. Непоколебимый стал уже не тем, демон забрал мое имя.

— Дальше…

— Возьмем времена поближе, хотя из древности, тебе, наверное, будет интересен сын одной из моих личин.

— Получается, что он и твой сын.

— Я так не считаю, — возразил Дагерти. — Мы с другими личинами уже давно не зависим друг от друга. Ну, за исключением неких духовных привязанностей и слабостей. А тела и сущности у нас разные. То был сын личины по имени Ирвинг. Ирвинг и сам фигура очень неординарная, ее сложно понять даже мне. В последние годы особенно. Сын у него, впрочем, вышел более неординарным. Этакий тихоня-изобретатель. Ну ладно, ум все же от меня. Его звали Альканом. По правде, никто никогда не воспринимал его всерьез. Он был слабым, и воин из него бы не получился. Вместо тренировок он изучал звезды. И поскольку уже тогда я сделал свою империю более развитой технически, Алькана можно смело назвать маго-техником. Только вот он был жутко наивен. Ирвинга это злило, но вместе с тем он мог говорить сыну все что угодно, и тот верил. Причем так искренне верил. Всегда превозносил и обожал Непоколебимый, в то время как сам практически не выходил за пределы своего родного особняка в Утреннем Лике. Там он днями и ночами сидел в обсерватории, составлял гороскопы, предсказывал, удачная ли будет битва…

— И предсказания совпадали?

— В целом да, но Ирвингу хотелось, чтобы сын не звезды изучал, а создавал технику для войны. Тогда как раз был пик войн с Аэрией, и многие гибли. Потом погиб и Алькан. Но кто бы мог подумать, что свой главный вклад в победу Непоколебимого он сделает после смерти. Аэрия побеждала, и, думаю, если бы не Алькан, сейчас бы границы не было и твое королевство простиралось бы на все территории Непоколебимого.

— Ты же был демоном, как же ты мог проигрывать? — не совсем понял Ниар.

— Я таких подробностей не помню, но факт остается фактом. — Вот тут Дагерти все же приврал. Он хорошо запомнил, каково это, когда твоим врагам лично покровительствует богиня солнца и ее ангелы. Но Ниару, даже лишенному силы, он такое рассказывать бы не стал. Мало ли. Все, говорят, можно вернуть, если есть желание. — Как я и сказал, Аэрия была не слаба. Да, искра была, но тайны тогда не было, и мои войны не обладали особой силой.

— Какой тайны?

— Той самой. Тайны Алькана. Умерев, он попал в Невесомое царство и сделал там нечто, что помогло нам, но ему обошлось боком.

— Ты хочешь сказать…

— Подожди, я почти дошел до сути. Он украл неизвестную смертному миру магию у самого бога Ралуса. Во всяком случае, так говорят. Сам я сомневаюсь, что у могущественного бога магии можно что-то украсть. Думаю, Ралус позволил душе Алькана взять на себя грех. И вообще… — Дагерти скользнул взглядом по небу и заговорил тише: — Не стану я больше говорить о богах. Это плохая тема. Но факт фактом, душа Алькана явилась Фавластасу и открыла ему новый вид магии. Можно сказать, он подарил эту магию миру, но на тот момент тайну знали только мы — Фавластасы. Что сделала искра? Она в последний момент создала границу…

— Создала границу? — Ниар пораженно вскинул брови. — Эта сила способна на…

— Эта сила способна и на большее, чем граница! Она очень опасная — эта магия. И говорят, что банда использует именно ее в этом времени. Что же касается прошлого, то создание границы помогло Непоколебимому уцелеть. Фавластас отгородил Аэрию от своей империи, и война закончилась. Позже он пожалел об этом, хотел испепелить твое королевство, но мешала граница. Он мог бы воспользоваться и другими путями, даже собирался это сделать и напасть неожиданно, но был еще один враг. Уже не за границей, а на одной половине с Непоколебимым. Первый из рода Гаусов. Не помню, как он появился. Скажу, что его приспешники, как правило, были союзниками Аэрии, но не всегда. За Непоколебимый они никогда не боролись, чаще держали нейтралитет и набирали мощь. Род Гаусов всегда был на стороне ангелов, а ангелы особенно покровительствовали им. Когда возникла сила тайны и была создана граница, Гаус перестал держать нейтралитет. У него уже было свое королевство, тогда еще маленькое и, казалось бы, слабое, но когда тебе покровительствуют ангелы, все проще и быстрее. Он основал город в лагуне, известный теперь как Порт-Лагуна. И именно для первого Гауса один из ангелов создал магические доспехи. Те самые, что твои воины притащили вместе с Трифоном.

— В чем суть доспехов? — спросил Ниар.

— Суть в том, что первый Гаус не был магом. Вообще, как ни парадоксально, хоть род и очень древний, но немногие в нем были с магическим талантом. Мне известно лишь о первом Гаусе, а дальше Адент, их ангел-покровитель, создал врата. Возможно, из-за меня и моей искры, или же из-за того, что, получив тайную магию, мы стали почти неуязвимы. Вместе с первым Гаусом они собрали войско из очень сильных магов-эльфов и загнали за врата всех непоколебимцев, кого не в силах были уничтожить. Они прозвали себя стражами, служителями небес, спасителями мира. Я хорошо помню тот момент, когда Адент закрывал врата. Для них это был триумф, я же потерял свою жизнь на целую тысячу лет. Ну а дальше…

Дальше Дагерти рассказал Ниару всю историю возвращения Непоколебимого, появления Фавластаса, которому известным лишь искре путем удалось не попасть за врата и вызволить оттуда других, в том числе и самого Дагерти. Рассказал историю войн с графством Гаус и все события, касающиеся Фредрика, — все со слов Фавластаса. Ниар немного дополнил картину, припомнив, что рассказывал Трифон в тронном зале. И наконец, они пришли к тому самому моменту, как Луис бежал через границу, взяв доспехи, но при этом не надев их. Дагерти рассказал о Рантуане — наместнике Вечернего Лика, который мечтал стереть Аэрию с лица земли.

— Как умерла Ливэра? — решил выяснить Ниар после некоторого молчания.

— Если ты помнишь, я написал книгу, в которой говорилось, что черная и белая магии едины. Думаю, теперь ты знаешь, что я был прав.

— Да, к сожалению, — вынужден был признать Велери. — Луис почитал твою книгу и вообразил, что может стать из черного мага белым, но это…

— Сложно.

— Нереально, — поправил Ниар.

— Тут, пожалуй, все же соглашусь. Чтобы совершить переход от темной магии к светлой, нужна колоссальная уверенность в своих силах и поступках. То, чего у меня не было, чтобы перебороть искру. У Луиса этого тоже нет.

— Откуда ты знаешь?

— Я много говорил с ним и хорошо чувствую предрасположенность к магии. Луису черную магию не побороть, он слишком податлив и сумбурен.

— Он не всегда был таким, — вступился за друга Ниар. — В свое время у него была отличная выдержка. Ты не знаешь его так хорошо, как я.

— Возможно, Луиса я и не знаю, но знаю Алькана. Душа-то одна. Грех есть, а черная магия грехи обожает и, вцепившись в такую душу, больше никогда не отпустит. Ах да. Забыл уточнить, что Луис — это перерожденная душа Алькана. Сказать по правде, я не могу понять поступки высших сил. Не могу понять, почему некоторые светлые души по ошибке вынуждены гибнуть в аданее, такие как я и Фредрик, а грешники просто получают второй шанс.

На некоторое время на берегу воцарилась тишина. Ниар пытался свыкнуться с мыслью, что грех Луиса был направлен против Аэрии.

— Может, его перерождение было нужно для того, чтобы он исправил то, что натворил, — в итоге предположил Ниар. — Границу, тиранию Фавластаса или что-то похуже, если взглянуть сюда, в будущее. Поэтому Луис и перешел границу. Теперь я понимаю. Магии у него не было, а без нее что он мог? Белую сложно заполучить, черную — легко. Вот он и зацепился за твою теорию. Ливэра пыталась его отговорить.

— Да. Она его любила. Милая была дама. Жаль ее, — вполне искренне заметил Дагерти. — Жаль. — Он вздохнул. — Она до последнего пыталась его остановить. Даже когда он был готов пойти на сговор с Рантуаном. Ливэра пыталась не дать Луи перейти границу, но Рантуан убил ее, после чего Луис убил Рантуана.

— Почему одной из твоих личин было важно перевести Луи через границу?

— Рантуан хотел Аэрию себе, — пояснил Дагерти. — Он уничтожил те отряды в горах и убил бы всех, кто встал у него на пути. Я до сих пор удивляюсь, как Рантуан возник, из какой части моей ненависти.

— Ты говоришь, что он был эльфом? Но ты же человек.

— Он просто взял тело эльфа. Так вот, Рантуану не нужен был Луис на половине, которую он хотел прибрать к рукам. Ему было проще сослать Оэлана туда, откуда тот не вернется. Потом Рантуана убили…

— И его место занял ты, — мрачно добавил Ниар.

— Дальше произошла стычка в горах. Все думали, что ты умер. Я тоже думал, что ты уж никак не выберешься из-под камней. Но ангелы судьбы сберегли твою жизнь и привели сюда. Хоть я и не знаю зачем.

— Просто обстоятельства, — отмахнулся Велери.

— Брось, неужели ты веришь в случайности. Боги ведут судьбу.

— Боги создают вариации, ангелы эти вариации оттачивают, а мы делаем выбор. Не отходи от темы. Что было дальше, после моей «смерти»?

— Королева с утра до вечера находилась на побережье. Отряды расчищали камни, искали тебя, но, скорее всего, на тот момент ты уже был в будущем. Хотя разве поймешь теперь, со временем. В Клестон приехал твой друг — Норвольд. Император соседней империи.

Ниар кивнул. Дагерти продолжил:

— Он уговорил твою жену вернуться в замок и быть с сыном, а сам продолжил поиски. Вскоре они откопали ваш отряд, ну и приняли одни останки за твои. Там был твой плащ и меч. Были похороны. Я даже был там, — наместник усмехнулся и качнул головой, — на твоих похоронах.

— Тебя это забавляет? — с тихой ненавистью спросил Ниар.

— Мои похороны тоже когда-то были, после чего я попал в аданей. Ты же попал сюда. Так что я могу смеяться, ведь мое положение было хуже.

— Кто был на похоронах?

— Тебе интересно? Да, понимаю. Мне тоже было интересно. Там была твоя семья: сын, жена и двоюродный брат. Также я встретил некого Харвиля.

— Подумать только, — произнес Ниар, и на его губах заиграла таинственная улыбка.

— Была еще одна дама, которая, как я понял, когда-то была претенденткой на роль королевы.

— Керииена? — удивился Велери.

— Надо же. Ну и реакция. — Дагерти скрестил руки на груди. — Тебе будет приятно узнать, что твоя смерть повергла ее в шок. Видно, не так уж много изменилось.

Ниар тяжело вздохнул и попросил продолжить рассказ.

— Дальше мне необходимо было действовать. Аэрия должна была стать моей. Так решил Фавластас, когда Рантуана не стало. Я не хотел брать королевство силой. Меня раздражало, что меня отправили за границу править людьми без магии, в то время как все мои достижения и изобретения остались у искры. Я давно хотел вывести свой Лик из состава Непоколебимого, но для этого мне нужны были союзники. Поэтому я и не хотел твоей гибели. Я бы создал для тебя Не́лис…

— Нелис нельзя создать. Был один искусственный, но он в сравнение не шел с настоящим.

— Конечно нет. Но я мог сделать изобретение, которое перетягивало бы магию через границу, я мог наделить тебя белой магией.

— Будто ты бог, — с долей отвращения сказал Ниар.

— Я предпочел бы, чтобы ты правил как мой наместник. Предпочел бы, чтобы у Аэрии была магия. Ведь я еще не забыл ее мощь в древности. При таком союзнике я бы уничтожил свою искру, но только не своими руками. Мы не можем трогать друг друга и нанимать других для убийства друг друга. Но если бы кто-то уничтожил Фавластаса по своей воле, без моего приказа, то другое дело. Но кому хватит на это сил — победить искру? Быть может, Фредрик мог, но он был убит, и тогда я сделал ставку на тебя. Ты Велери и был самым сильным белым магом на своей половине, когда Нелис существовал. С магией и поддержкой небес, как в древности, у тебя был бы неплохой шанс, но ты предпочел смерть, и тогда я подумал о твоем сыне.

Вся сдержанность Ниара тут же испарилась. Он содрогнулся и с диким напряжением приготовился услышать страшную правду.

— Я не буду оправдываться, скажу как есть. Оставить королевство и ничего не делать я не мог. Фавластас бы отправил на мое место кого-нибудь другого, и тот бы точно убил твоего сына и жену. Я видел только один выход из ситуации, хоть до сих пор считаю, что выход был ужасным. Ты можешь ненавидеть меня, но я просчитал все варианты и выбрал единственный возможный.

Ниар встал, выпрямился и, нависнув над Дагерти, спросил ледяным голосом:

— Что ты сделал с моим сыном?

— Он был слишком мал, чтобы понять, что отец не вернется. Плохо понимал, что такое смерть, и еще хуже — что такое магия. Чтобы он выжил, он должен был стать одним из нас. Я создал темный Нелис и наделил ребенка черной магией, но мои расчеты…

Ниар резко ударил Дагерти и, схватив его за горло, закричал, не заботясь ни о чем:

— Твои расчеты?! О боги! Как ты мог?! Жалкое ничтожество! После всего, что пережил сам, как ты мог наделить семилетнего ребенка черной магией! Она для него хуже искры, она уничтожит его! А черный Нелис… — Он сильнее сжимал руки на горле наместника, пока тот магией тайны не отбросил Ниара к самой трубе.

Дагерти откашлялся и медленно поднялся на ноги как раз в тот момент, когда из трубы донесся странный гул. Аэрийский король лежал почти что в самой трубе, поэтому поднялся шустрее и даже удивился, что после магического удара его тело совсем не болело. Потом они с наместником напряженно смотрели в глубину тоннеля, но замешательство их продлилось недолго. Ниару в тот момент было наплевать на события будущего, ведь его сына наделили черной силой.

— Ты можешь кидаться на меня, можешь кричать, но именно мои действия спасли жизнь твоего сына. Возможно, что твоя жена тоже выжила благодаря мне. Твой сын, будучи под черной магией, послушался голоса внутри себя и поразил королеву Нелисом. Она была при смерти, но ее можно было спасти с помощью магии на нашей половине. Как я и предполагал, Фавластас отправил еще одного наместника, Империало, чтобы захватить Аэрию силой. Тот перелетел границу на одном из моих воздушных кораблей с пушками. Он велел мне возвращаться в свой Лик, а Аэрию оставить ему. Мне удалось уговорить его отдать мне королеву. Я спас ее, перевез через границу в свой Лик. Там она скорее выживет, чем в Аэрии. А ребенка Империало хотел убить, но я защитил его. Он выжил еще и потому, что он был темным магом, а не светлым, как отец. Перед тем как исчезнуть из Аэрии, я переместился за королевой и рассказал твоему другу Харви нечто важное о Фавластасе. Потом дал ему некую магию. Они должны были заправить ее в пушки, и во время выстрелов, по моим расчетам, все королевство должно было исчезнуть. Думаю, так и случилось.

Ниар совершенно безумными глазами смотрел на Дагерти, но так и не сумел ничего произнести. Оно было и не нужно, ведь наместник еще не закончил:

— Все твои подданные исчезли, вместо того чтобы стать рабами. Но они не мертвы, просто оказались в другом измерении.

— Мой сын…

— Боюсь, что с Империало. Но ты вернешься и изменишь это. Для этого нужна машина времени и магия.

Ниар открыл рот, чтобы что-то сказать, но трубы вновь пугающе запели. Ниар все же вернулся в реальность. Он спросил себя, как спасет сына и жену, если погибнет в будущем.

— Нужно убираться отсюда, — быстро сказал он.

Дагерти уже озирался по сторонам и прислушивался к своим ощущениям. В какой-то момент он сильно закашлялся и осознал:

— Дышать стало тяжелее. Проклятье!

Ниар развернулся к лестнице и увидел сверху несколько фигур. Они перегородили подъем на улицу, и глаза у них были странные, будто без зрачков. Только магия.

— Это банда, — понял Ниар. — На счет три шагай в сторону реки, — шепнул он Дагерти, все еще не отводя взгляда от врагов.

— Плыть? — удивился наместник. Он сомневался в разумности такого решения.

Ниар и не собирался настаивать, он в любом случае поступил бы по-своему. Тем временем Дагерти раскрыл ладони и направил на врагов, собираясь кинуть шары. Поняв это, Велери с ужасом округлил глаза и схватил наместника за руки:

— С ума сошел? — шепотом возмутился король. — Не используй магию. Именно этого они и ждут.

По правде, Дагерти и не собирался использовать магию тайны, но уточнять ему было некогда, так как Ниар вдруг воскликнул что-то неразборчивое и толкнул наместника в грудь. Оба сорвались с берега в воду. Погрузившись с головой, Ниар посмотрел вверх и увидел, как по поверхности реки прокатилась вспышка. Все вокруг забурлило, и потоки резко потянули Велери вниз, а потом с безумной скоростью выбросили его на поверхность. Подобное произошло и с Дагерти. Оба первым делом судорожно втянули в себя воздух.

— Туда! — на этот раз командовал Дагерти, указывая куда-то. — Туда!

Ниар повернул голову, работая руками, чтобы вновь не уйти под воду. Сумка с книгами и оружием, перекинутая через его плечо, теперь была лишь обузой, что мешала держаться на плаву. И все же от нее Велери не избавился. Совсем рядом на воде качалась деревянная доска. Довольно крупная. Вероятно, ее оторвал тот самый взрыв. Ведь была же вспышка. Вспышка! Ниар быстро глянул в сторону берега и не увидел его. Неужели их так сильно отнесло, или землю скрыло из виду нечто другое?

Дагерти между тем доплыл до деревяшки и тоже попытался сориентироваться.

«Берег где-то там. Будто в тумане скрылся».

Размышляя на тему увиденного, наместник вспомнил события на крылатом корабле и странные магические явления, сопутствующие убийствам.

— Это не туман, — сам того не зная, вторил его мыслям Ниар, только вслух и себе под нос.

— Поднимайся на доску, быстро! — в итоге крикнул ему Дагерти, став подгребать руками. — Видишь в воде еще обломки? Нужно что-то использовать как весла!

Ниар подплыл к доске и взобрался на нее, стараясь не перевернуть. Пока Дагерти скептически косился на мокрую сумку и лишний вес для доски, Велери ответил на его вопрос:

— Нечем тут грести. Да и куда плыть?

Вдвоем они стали работать руками и гнать доску в сторону берега. Сначала они по-прежнему его не видели, и лишь спустя некоторое время, когда расстояние немного сократилось, можно было уловить слабые очертания какой-то фигуры, будто стоящей в облаках. Невольно приходила ассоциация с ангелом, но на подобное везение ни Ниар, ни Дагерти не рассчитывали. Так что Велери потянулся за оружием и был несказанно рад, что оно сохранилось вместе с сумкой даже после падения в воду. Но способно ли оно было стрелять после влаги?

Король на свой страх и риск решил проверить. Даже уже поднял оружие, но с выстрелом его опередили: фигура, окруженная «туманом», среагировала раньше. Магический заряд сверкнул над водой, и только быстрая реакция Дагерти спасла ему жизнь. Он уклонился, а заряд промчался мимо и где-то далеко над рекой растворился.

— Магический поток! — уже кричал Ниар, когда в доску влетела волна энергии. Дальше вспышка, треск и вновь мутная вода. Должно быть, поднялась волна, которая закрутила аэрийского короля и понесла куда-то. Довольно продолжительное время он извивался в потоках, стараясь найти поверхность, и отчаянно пытался вдохнуть. В итоге его пальцы погрузились в мокрую землю и, закашлявшись, он выполз на берег. Другой берег. Противоположный. Тот самый, который король видел с вершины железных часов. И там не было ни тумана, ни фигур с горящими глазами. Напротив, небо немного очистилось от туч и появилось солнце. Оно-то и осветило руины самого загадочного района Фортона. Осветило молчаливые и забытые дома, что располагались вдали, выше береговой линии, подчеркнуло гигантские фрагменты некогда крупного моста и берег, усыпанный камнями и палками. Какое-то время мокрый и покрытый илом Ниар извергал из себя речную воду и пытался взобраться повыше на берег. Огляделся он далеко не сразу, но когда это сделал, то обнаружил, что теперь жилые районы Фортона превратились в далекие очертания — к счастью, уже без тумана. Только очень сильная волна могла отбросить его аж к противоположному берегу. Река была широкая и глубокая. По ней с легкостью проходили огромные суда.

Спустя некоторое время Ниар встал, содрогнувшись от холода. Он был рад, что вернулось солнце, но одежда его промокла, и та часть берега, на которой он замер, была в тени. Прежде чем покидать то место, Ниар решил все же поискать Дагерти. Скорее из соображений выживания, нежели из желания помочь. Вновь подобравшись к воде, он всматривался в беспокойную поверхность, но Дагерти так и не обнаружил. Хорошо это или плохо, Ниар и сам не знал. Быть может, история Фавластаса и заслуживала хоть каплю понимания и жалости, но подобного Велери не испытывал. Он снова и снова мучительно воображал сына с черными глазами и всякий раз жмурился, отгоняя ненавистные мысли. Что ж. Дагерти свое наказание получил, решил Ниар и прекратил поиски. Теперь Велери сосредоточился на местности, в которой оказался. Первым делом он достал книги и с тоской обнаружил, в каком состоянии они были. Открывать он их не стал, опасаясь лишиться листов, поэтому вернул их в сумку, отжал волосы, края одежды и двинулся в путь.

Подниматься было тяжело. Лестницы на том берегу не было. Приходилось хвататься за траву, упираться и ногами и руками. А поскольку руки его были мокрые, они скользили и к ним липла земля.

С большим трудом он выбрался на плохо сохранившуюся дорогу, широкую и когда-то очень важную. Теперь же Ниар увидел лишь разбитые камни и грязь, а еще повсюду была трава. Он двинулся в сторону части разрушенного моста в надежде отыскать там лодку или что-нибудь, что поможет вернуться на противоположный берег. Когда он уже почти добрался до намеченной цели, дорога разделилась. Одна ее часть вела прочь от берега в самый центр руин. Ниар остановился. Он посмотрел на гигантские очертания обрубленного моста и чуть в стороне на берегу разглядел покосившееся строение. Возможно, там можно было найти лодку. Потом он повернулся в другую сторону и в который раз съежился от холода. Он вспомнил мрачные легенды о проклятье и духах, но, глядя на залитые солнцем руины, сомневался в правдивости старых рассказов.

«Там ли банда?»

Выбор всегда есть, и он чаще всего непростой. Король потерял свое оружие в реке и не понимал, почему решил отправиться в руины, не имея ничего для самозащиты. И все же дорогу он выбрал, по пути воображая, как будет кидаться мокрыми книгами в банду.

Странное ощущение, когда ты знаешь, что тебе не следует идти куда-то, но все равно это делаешь. Ниар по жизни старался все взвешивать и лишь затем действовать, но будущее изменило его, и он не был уверен, что в лучшую сторону. Когда он был еще принцем, приходилось много путешествовать и воевать. Потом корона и семья привязали его к замку. Но, оказавшись в будущем, Ниар вновь освободился от всего. Что-то прежнее вернулось в его жизнь и что-то новое добавилось.

Первое, что попалось ему на пути, когда он вошел в заброшенную часть города, — это перевернутая, прогнившая насквозь телега. Она очень сильно заросла травой и перегораживала путь. Ниар сошел с дороги и выбрал небольшую тропу, вившуюся вдоль пустых домов, а где-то — только фундаментов. Было очень тихо, и тишина эта была в тягость. Не ощущалось даже легкого ветерка, и все, что слышал Ниар, — это свои собственные шаги. Зато его пригревало солнце, и мокрая одежда уже не доставляла таких неудобств.

«Привидения и проклятья, — думал он, скептически озираясь по сторонам. — Легенды».

Впрочем, если бы он прошел по этим местам ночью, то все показалось бы ему не таким уж безобидным. Он шел и вспоминал, что говорил Рендел про черных магов. В какой-то момент Велери даже попытался почувствовать хоть что-нибудь, но не смог. Его восприятие магии пропало много лет назад.

Он все углублялся в руины, наблюдая похожую картину снова и снова. Район, без сомнения, горел. Многие дома почернели, хотя изначально явно были светлыми. По пути попадались и колонны — некоторые перегораживали все возможные пути, и приходилось через них перебираться. Под ногами постоянно что-то хрустело. То доски, то стекла. И что особенно интересно, даже в заброшенном районе были уничтожены все фонари. Ни одного целого.

Из очередного разбитого окна торчала железная палка, на конце она закруглялась и когда-то светилась магическим знаком. Теперь уже и не сказать каким. Ниар достал ее, чтобы использовать в качестве трости — путь расчищать и опираться на нее.

Чуть позже он обнаружил ржавую карету, а поблизости — кости лошадей. Стороной он находку не обошел. Любопытство победило, и Ниар приоткрыл дверцу кареты. Оттуда вылетела стая мух. Должно быть, залетели через дыры, что были повсюду. Жужжание насекомых порадовало слух короля. Лучше, чем мертвая тишина в такой обстановке. Судя по отверстиям, карету закидали магическими шарами. Внутри были и пассажиры. Ниар теперь смотрел на два скелета. Сквозь окна и дыры на них попадали лучи солнца. Одному из пассажиров ударом снесло часть черепа. Ничего важного в салоне не обнаружилось.

Захлопнув дверцу кареты, Велери спрыгнул обратно на дорогу и продолжил путь. Возле перекрестка был покосившийся указатель на старый завод. Казалось бы, ничего особенного. Разве что само наличие подобного завода в районе, который был разрушен в древние века. Завода маго-технического. Однако Ниара привлекло название — «Непоколебимый». И вновь король вспомнил о Дагерти.

— Да быть не может, — одними губами произнес Велери и решил осмотреть завод.

Дорога стала шире, и на пути попадалось вдвое больше брошенных или сломанных карет. Ни одного самодвижущегося экипажа, что было и понятно. Ниар поражался сохранности руин и всего, что в них бросили. Как легенды могли удерживать на протяжении такого длительного времени столько любопытных глаз? Должно было быть что-то еще, кроме лжи. Возможно, что-то реально опасное.

Здание завода было невысокое, всего в два этажа. Зато оно было огромным. Уходило далеко за угол и тянулось, занимая места еще десяти, а то и двадцати домов. Завод был целиком серый: и крыша, и стены. Название если и было, то его кто-то старательно изрешетил магическими шарами. Кирпичный забор почернел, и Ниар, приближаясь к зданию, предположил, что там и начался пожар, который впоследствии уничтожил весь квартал. Однако Велери усомнился в своей теории, когда обнаружил, что само здание огонь не тронул, лишь забор и отдельные строения.

Ворота были закрыты, и на них Ниар увидел знаки. Что говорить? Эти символы его уже не удивляли, ведь они были повсюду в будущем. Довольно часто он гадал, живут ли в Фортоне простые люди без магии и как им это удается.

Ворота заржавели, и Ниар с трудом заставил их двигаться. По району пронесся омерзительный скрип — из тех, от которых пробирает дрожь и кружится голова. Ворота были надежно заперты, судя по тому, насколько слабо они смогли прогнуться от толчка. Ниар поднял глаза. Слишком высоко, чтобы перебраться. Тогда он решил пройти вдоль стены в поисках дыры. Быть может, где-то кирпичи обвалились. Идти пришлось долго. В какой-то момент стена показалось ему нескончаемой. Пахло гарью, и под ногами шелестела желтая трава.

Дыра все же нашлась. Ниар зачем-то оглянулся на дорогу, будто ощущая слежку, и лишь затем пролез сквозь забор. Наконец он попал на территорию, где желтая трава стала обычным явлением. Серые стены завода мрачно возвышались чуть в стороне от короля, а впереди стояли башни, на одной из которых лежала железная цистерна, продырявленная магическими шарами. Ниар медленно приблизился и осмотрел вторую башню. Она больше напоминала механизм, чем строение. Набор различных контейнеров, от которых тянулись оборванные, обугленные шланги. У основания башен все заросло. Ниар приблизился к ближайшему из шлангов. Затем опустился на одно колено, упираясь рукой о железную палку, что подобрал по дороге. Шланг был большой и настолько толстый, что Ниар смог бы обхватить его только обеими руками, да и то с трудом. Трогать его он не стал: тот был черным и местами прожженным насквозь. Зато можно было проследить, куда этот шланг вел. А еще Ниар, к своему величайшему удивлению, ощутил магию. Когда-то очень мощная сила лучилась возле шлангов. Король был рад, что полная потеря собственной магии не лишила его полностью восприятия ауры и магического следа.

Он двинулся вдоль шланга и продолжал до тех пор, пока шланг не ушел в стену завода. Ниар уже приготовился искать очередную дыру, но практически сразу же обнаружил приоткрытую дверь. Можно было войти. Что он и сделал, оказавшись в огромном помещении, занимающем оба этажа. Шланги уходили ввысь к потолку, затем соединялись с громадными металлическими строениями. Ближе к полу эти строения были обшиты деревянными досками. Пахло лаком, которым когда-то покрывали дерево. Этот лак был настолько едкий, что растительность не тронула здание даже за столько лет. Возможно, и желтая трава каждый год появлялась по той же причине.

Ниар опустил глаза. Пол тоже был деревянным и хорошо сохранился. Пожар явно начался не на заводе и обошел его стороной, не задев ни деревянную обшивку механизмов, ни пол, ни перекрытия. Одним словом, ничего. Однако вокруг царил полнейший беспорядок. Окна были выбиты, под ногами блестели стекла, но их было немного. Ниар обратил внимание на пустые массивные оконные рамы. От таких должно было быть море стекол, но остались лишь мелкие стекляшки. Велери стал аккуратно наступать на обломки шестеренок и странные панели со знаками. Лишь иногда ему удавалось найти чистый кусок пола.

В следующий раз он остановился возле большого круглого котла, расположившегося в центре огромного цеха. Котел был пуст и немного накренен вбок, так что вся жидкость, что была когда-то внутри, давно пролилась. Сильно пахло прогнившим деревом, стариной и тем самым лаком. Возможно, дерево еще имело прежний вид только благодаря своему покрытию. Возле котла располагалась винтовая лестница. Ниар осторожно наступил на первую ступень, проверяя ее прочность, но она даже не скрипнула. Тогда он, держась одной рукой за перила, стал подниматься наверх.

Второй этаж представлял собой узкий коридор-балкон с тремя дверьми. Одна из них вела в кабинет владельца, и именно она была открыта. Поддалась уж очень легко. Достаточно было лишь слегка нажать на ручку, и дверь скользнула в сторону.

Внутри было светло. Огромное окно занимало практически всю стену небольшого кабинета. Перед окном стоял стол — пыльный и грязный. По бокам были шкафы со сломанными полками, а в углу лежала куча палок — скорее всего, бывший стул. Больше ничего не было. Разве что рама, в которой когда-то висел портрет. Теперь в ней была лишь голая стена. Кабинет не дал никакой информации о владельце.

Ниар подошел к окну и выглянул наружу. Оттуда был виден заросший внутренний двор завода. Та часть, в которой Велери еще не был. Открыв окно, он перегнулся через раму, чтобы получше разглядеть территорию. Каково же было его удивление, когда возле очередного неработающего механизма он обнаружил человека или эльфа. Среднего роста, в светлой рубашке и брюках, безмятежно прогуливающегося по двору.

— Эй! — крикнул Ниар. Фигура сразу же посмотрела на него. — Стой там! — громко велел король, привыкший отдавать приказы. — Я сейчас спущусь!

Выбежав из кабинета, Велери быстро спустился вниз и покинул здание. Обегая гигантский завод, он пытался сообразить, какая часть территории была видна из кабинета.

До нужного места он добрался далеко не сразу, потратил немало времени. Поэтому очень удивился, застав незнакомца на прежнем месте. Тот ожидал его, задумчиво глядя в распахнутое окно, а когда Ниар приблизился, перевел на него взгляд. Глаза незнакомца сверкали, но не магией и не искрой.

— Ниар Велери, — произнес странный собеседник. — Необычно видеть тебя здесь, в этом времени. Наверное, это хорошо.

Услышав свое имя, король слегка вздрогнул, хоть и запретил себе удивляться.

— Вы из банды? — предположил он.

— Нет, — возразил незнакомец. — А похож? — полюбопытствовал он.

— Тогда кто вы?

— Куда интереснее то, что в последнее время ты постоянно жалеешь об утраченной белой магии и при этом ни разу не попросил ее обратно.

— Попросил у кого? — окончательно запутался Ниар.

— У нас, — заявил собеседник, и свечение вокруг него усилилось. А пару секунд спустя Ниар наблюдал, как за спиной незнакомца раскрываются целых две пары крыльев. Большие и ослепительно сверкающие — завораживающие. Король, словно во сне, рухнул на колени. Вне всяких сомнений, перед ним стоял самый настоящий ангел, и, судя по количеству крыльев, особо приближенный к одному из богов.

— Простите за вольность, я не знал, с кем разговариваю, — тут же извинился аэриец.

— Это не важно, — заверил его ангел. — Я хотел бы поговорить быстро. Здесь тихо, но не уютно. Все еще витают в воздухе ошибки прошлого, разгуливают непослушные души.

— Здесь на самом деле обитают призраки? — осмелился спросить Ниар.

Ангел жестом предложил ему подняться и, когда король встал, объяснил:

— Разумеется, они здесь есть. После всего, что было. Удивительно, как быстро воспоминания об этом месте стали пустыми легендами, не содержащими и четверти правды. А ведь здесь происходили очень важные события.

— Это касается банды?

— Нет. Банда слишком молода, чтобы эти события ее касались.

— Могу я узнать ваше имя? Конечно, если имею на это право.

— Виро́нт, — сразу же представился ангел. — Но я пришел не для того, чтобы долго беседовать. Пришел лично, чтобы спросить: действительно ли ты хочешь магию назад? Понимаешь ли, что, несмотря на возраст и усталость, вместе с магией вернется ответственность перед величайшим нашим богом Ралусом и остаться в стороне не выйдет.

— Не уверен, что у меня есть выбор, — честно высказал свои мысли Ниар. — Быть может, я бы и отсиделся, если бы мог.

Но ангел с ним не согласился:

— Ты всегда мог. Мог не становиться королем. Монарх бы у Аэрии нашелся. Мог спасти отца и не покидать Аэрию в молодости. Мог жениться на Керииене и найти способ избавиться от Са́йера без уничтожения Нелиса. Ты мог все это раньше, но поступил по-другому. Это не значит, что неправильно, это значит — по-другому. Выбор у тебя всегда был. Ты мог рассказать сыну больше о магии, чтобы потом он был осторожней.

— Он был слишком мал…

— Когда тебе было семь лет, ты уже знал больше сына. Великие маги, особенно если они люди, уже в семь знают втрое больше твоего сына. Но это не в укор тебе. Я просто говорю, что каждый раз ты поступаешь так, как считаешь правильным, и выбираешь сам. Сейчас ты можешь не брать магию, настаивать я не стану. В таком варианте врагу ты будешь неинтересен. Еще ты можешь уговорить Юджина отправить тебя назад с магией, и тогда все будет совсем по-другому — и там, и тут. Но Юджин может и не согласиться. Выбор, выбор… вариаций так много, что вы, смертные, — самые свободные существа во вселенной.

— У меня нет выбора, потому что без силы я не верну сына и жену, — объяснил свою позицию Ниар.

— Но, может, именно без магии ты доживешь до перемещения назад, а с магией сгинешь тут. Меня сюда отправил сам Ралус, и он считает, что магию ты терять не должен был.

— Зачем я здесь, в будущем?

— Этого я не могу сказать. Если я расскажу, то навяжу тебе выбор и мнение. Это запрещено. Я не должен навязывать. Разве что отдельным людям в отдельных случаях, но не в твоем. Нам разрешено кидать намеки, которые можно понять по-разному. Итак?

Виронт приблизился к нему, раскрыл ладони и зажег в них белую магию. Такой силы, что руки ангела вибрировали.

— Учти, эта магия не сконцентрирована в камне. Обращаться с ней будет сложнее, чем с Нелисом. Придется привыкать.

— Значит, мне нужно сказать «да» или «нет»?

— Утопи в свечении обе руки или просто уходи.

Король Аэрии не посмел отказаться, потому что его сына наделили черной магией, а народ отправили в другое измерение. Как простой человек, Ниар был уже бесполезен.

— Есть шанс, что я смогу спасти сына с помощью белой магии?

— Шанс есть всегда, — ответил ангел.

Тогда Ниар погрузил свои руки в свет. У него закружилась голова, и все вокруг стало пропадать, словно выцветать и превращаться в белое поле. Велери почувствовал удивительную легкость, почти невесомость, но вскоре это ощущение пропало. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит на земле. Тело его дрожало от дикого напряжения, и далеко не сразу он сумел приподняться и огляделся. Ангела уже не было.

Немного выждав, он вернул контроль над мышцами и отметил, что силы его возросли, в том числе и физические. Разглядывая руки, он вспоминал, каково это — вызывать магию. Немного стараний, и в ладонях стали появляться белые шары. На губах короля возникла усталая улыбка. Приятно было вернуться в игру, и он решил сразу же приступить к более активным действиям. Например, нормально поискать магический след в руинах. А еще Ниар теперь понял, о чем говорил ангел, когда назвал окружающую атмосферу неприятной и давящей.

***

В квартире сильно пахло кофе. На столе стояла чашка, над ней клубился пар. Мэй внимательно изучала записи из архива Рудрета, которые вернул ей Тэас. Пыталась сопоставить факты и понять, что же происходило на самом деле. Она чувствовала, что ответ лежал на поверхности, но именно это и мешало его нащупать. Неужели можно поверить словам Тэаса-Кьюлака? Зачем ему отправлять ей бесполезные записи из архива? Зачем вообще тратить на это время?

Она поднялась с кресла, аккуратно пересчитала листы, сложила их на стол, дотянулась до телефона и набрала номер.

Чуть позже из трубки раздался голос:

— Ваш запрос?

— Один, ноль, ноль, один, два, Рудрет, — перечисляла Мэй довольно медленно, так как при этом продолжала смотреть на листы и думать о другом.

— Запрос принят, — ответили ей. — Пожалуйста, подождите.

Мэй издала тихий звук, что-то вроде согласия, и пробежалась глазами по комнате. Ее усталый взгляд остановился на чашке с кофе. Она потянулась к ней рукой, стараясь не отходить с трубкой далеко от аппарата. Стоило ей коснуться чашки, как в телефоне раздался мужской голос:

— Императорская сыскная служба Рудрета, архив. Кто спрашивает?

— Мэй Квейт, Фортон-Эда, мой номер: восемь, восемь, тридцать пять и одиннадцать. Детектив третьего уровня. Проверьте. — Она замолчала и скользнула пальцами по теплой поверхности чашки. Аромат был отличный. Она уже почти пригубила кофе, когда ее вновь прервал голос из трубки:

— Подтверждено. Слушаю вас, детектив Квейт, чем могу помочь?

— Только один вопрос. У вас в архиве хранились записи детективов из отряда, в котором выжил лишь Тэас Мойро…

— Записи были, но теперь их нет. Тэас забрал их еще до того, как вы раскрыли его личность.

Вот так вот Мэй прославилась. Как сыщица, которая раскрыла личность Кьюлака.

— Да, я знаю, — сказала она в трубку. — У вас ведь должны были остаться данные о записях. Меня интересует количество листов. Сколько их было?

— Подождите. — Он вновь замолчал.

Мэй сделала глоток, затем еще и еще. Тепло напитка приятно разливалось по ее телу.

— Пятьдесят один лист, — сообщил голос на том конце телефона.

— Уверены?

— Уверен, детектив.

Губы Мэй медленно растянулись в улыбке. Она все поняла.

— Благодарю, вы мне очень помогли, — сказала она в трубку.

— Не за что, детектив. Я слышал, что вы захватили члена банды. Позвольте поздравить вас. Это большое достижение.

От неожиданности Мэй чуть было не выронила чашку из рук. Она сильнее сжала пальцы и на пару секунд замерла. Поймали члена банды? Он сказал: «Вы поймали». В смысле — она? Или он имел в виду сыщиков Фортона?

— Да, спасибо еще раз, — вспомнив про телефон, быстро сказала она в трубку и прервала связь.

Эдвард! Он мог бы рассказать ей об этом, но не стал. Ну ничего, решила Мэй. Уже завтра заканчивалось ее отстранение, и она могла вернуться на работу. Как знать, возможно, Эдвард промолчал как раз потому, что она была отстранена. Однако три дня — это ведь фактически не наказание. Что ж. Поймали они кого-то. Кого?

Мэй вернулась в кресло и вновь взяла листы. Дело в том, что из архива Тэас взял только пятьдесят один лист, а вернул ей после взрыва крылатого судна пятьдесят пять. Он добавил ей нечто новое. Теперь она искала пятьдесят второй лист. Страницы ведь были пронумерованы. В итоге она нашла.

Да, то были отчеты Тэаса времен сражений с бандой в Рудрете, но… Мэй читала все быстрее и быстрее. Она буквально глотала информацию и все глубже проникала в суть, начиная понимать правду. В последнем письме он спросил ее, ощущала ли она ауру рядом с ним. Как она могла это пропустить? Не потому ли, что аура частенько преследовала ее, когда Тэас был поблизости? Но всегда ли рядом с ним? И тогда Мэй постаралась припомнить в подробностях все, что происходило на воздушном корабле.

До этого она никак не могла понять, почему Тэас не убил ее раньше на корабле. Зачем позвал на борт? Почему писал ей письма с просьбой не вмешиваться, когда мог просто избавиться от нее? Больше всего ее поражало, что Тэас играл с ней, будто издевался. А раньше она думала, что лучше понимает людей. Пока она была с Кьюлаком, он казался ей совершенно другим. Быть может, он все же был игроком, хотя и отрицал это, но уж точно не стал бы тратить время и силы на пустые игры с письмами, если они не имели смысла. Но что, если он писал правду?

Разве преступники не убивали быстро? Сыщица ведь лично наблюдала за действиями ауры на борту воздушного корабля. Да, она и искру в глазах Тэаса тогда видела, но магия, что напала на корабль, была не демонической, и аура тоже. Это была аура высшей магии, только очень концентрированная, из-за чего сыщики и поражались преступникам, способным такое создать.

Дальше. Мэй прикрыла глаза, вспоминая события. Тэас спас ей жизнь, и не раз. Она прокрутила в голове момент, когда Мойро собрался в нее выстрелить, но сначала сразил Атуана Лево́ра. Если бы следом он вновь не попытался ее убить, она бы ощутила, что аура ушла именно после смерти Левора. Об этом Мойро и написал в своем последнем письме. Он особо подчеркнул, что враг излучал высшую магию, которой члены банды никогда не обладали.

Следовательно, истинный враг — не банда?

Мэй читала дальше и узнавала все больше подробностей о том, что на самом деле происходило тогда в Рудрете. Теперь, когда она предположила, что враг был иной, все встало на свои места, в том числе и поведение Тэаса.

Она вновь поднялась с кресла, но чтение не закончила, лишь периодически отхлебывала остывший кофе. Кьюлак написал ей, как возникла банда, почему необходимо было лгать и в какой момент он счел ее достаточно сильной, чтобы знать правду. До этого он испытывал ее. Хотел убедиться, что она потянет борьбу с настоящим врагом.

В конце текста он предупредил, что теперь ее жизнь изменится, станет опасней, и напомнил, что больше ни один сыщик, включая Эдварда, не должен знать правду. Теперь она понимала, почему так, и невольно испытывала гордость, что была посвящена в суть, в то время как Эдвард, по словам Тэаса, не подходил. Возможно, она все еще злилась на напарника за то, что он не рассказал ей о поимке члена банды.

Она собрала листы и магией сожгла их в камине, наблюдая, как догорают единственные доказательства невиновности банды. При этом она представляла, как вернется на работу и поговорит с преступником. Главное было сделать это очень осторожно, ведь теперь любой разговор был для нее опасен. Стоило ее коллегам узнать, чью сторону она выбрала, и она покойница. Ее казнят, так как правду раскрыть она не сможет. Но еще хуже было засветиться перед врагом, дать ему понять, что она превратилась в реальную угрозу. Тогда и смерть могла показаться неплохим избавлением от финальных страданий.

Впрочем, воображая разные варианты событий, Мэй каждый раз приходила к одному выводу: она будет названа предательницей. Для этого Тэас ее и испытывал. Хотел быть уверенным, что она готова бороться до конца, не обращая внимания на презрение других. Он искал не сыщика — приверженца правил, он искал кого-то с иным подходом, кого-то, кто был способен заняться самодеятельностью ради правды и не боялся потерять работу за это. Именно поэтому Мэй прошла испытание, а Эдвард, привыкший работать в определенных рамках, нет.

«Правда для тебя всегда была важнее репутации, — мысленно призналась себе сыщица. — Тэас тоже положил на карту все. Когда-то и он был уважаемым детективом».

Когда в камине не осталось и следа от опасных листов, а кофе в чашке наконец закончился, Мэй решила тщательно продумать свои дальнейшие действия. Тэас впустил ее в настоящую войну, и она его не подведет.

Спустя двадцать минут в дверь позвонили. Мэй оглянулась на коридор и громко поинтересовалась, кто к ней пришел. Какой-то ответ был, но ей все же пришлось подойти к двери и спросить еще раз, чтобы услышать:

— Кто это?

— Мэй! Это Эдвард! У меня важные новости!

«Решил поделиться», — мысленно отметила она и медленно открыла дверь.

— Рада, что ты пришел. — Она слегка улыбнулась. — Что случилось?

— Мы поймали члена банды, и ты не поверишь, кто им оказался, — сразу же перешел к делу Эдвард Де́рби.

— Кого вы поймали? — Играть заинтересованность ей не пришлось. Она лишь надеялась, что далее не прозвучит имя Тэаса.

— Один из «погибших» ученых. Дафнис Ангарда.

— Дафнис Ангарда?! — поразилась она. — Тот, кого выжгли в Рудрете?

— Именно. Оказывается, он не погиб тогда, а в банду вступил, чтобы убивать других ученых за сохранность своей шкуры. — Последние слова Эдвард говорил с особым презрением.

Мэй была очень сосредоточена в тот момент. Старалась не выдать свое истинное отношение к происходящему. Тэас был прав: теперь ее жизнь стала опаснее и сложнее. И хоть ей и было неприятно лгать напарнику, это было необходимо. В первую очередь ради безопасности самого Эдварда.

— Может, зайдешь? — предложила она, отступив с порога.

— Спасибо, — поблагодарил Дерби и вошел. В коридоре он остановился и решил поделиться тем, что его так волновало: — Знаешь, я говорил с предателем Ангардой.

Квейт закрыла дверь, готовая слушать.

— Не знаю. — Эдвард устало вдохнул, пару секунд выждал и попытался объяснить: — Вроде просто, а вроде и нет. По пути к тебе я все думал, как такой человек, великий ученый, мог стать жестоким убийцей, да еще убивать других маго-техников и так спокойно говорить об этом в тюрьме. При этом его совершенно не пугает, что его скоро казнят.

— Был суд? — тут же спросила Мэй.

— Пока еще нет.

— Я могу с ним поговорить? — осторожно приступила она.

— Думаю, да. Только он ничего путного не скажет. И знаешь, что странно? Он сам сказал мне, что вступил в банду из страха за свою жизнь, что готов был убивать, лишь бы не погибнуть самому. Казалось бы, предатель. Но когда я предложил ему легкую безболезненную смерть в обмен на информацию о других членах банды, он отказался. Ну и как это понимать? Какой же он предатель?

— А ты не пробовал предложить ему помилование в обмен на информацию? — спросила Мэй лишь для поддержания разговора.

— Это глупо. Всем известно, в том числе и ему, что за такие преступления не может быть помилования. Он поймет, что я блефую.

Мэй лишь согласно кивнула, но ничего не сказала. Она не могла открыто поддерживать презрение и негодование Эдварда, так как понимала, что когда-нибудь уйдет в банду и напарник будет говорить ужасное про нее. Но куда хуже было вообразить, что почувствует Эдвард в момент ее предательства. Каково ему будет? Где-то в глубине души Мэй хотелось верить, что рано или поздно он разгадает правду, но это могло свести его в могилу.

— О чем ты думаешь? — уловил он ее смятение. — Все нормально?

Мэй встретила его взгляд, стараясь не выглядеть расстроенной. И почему она вдруг разучилась держать нужное лицо? Непрофессионально.

— Я знаю, что ты привыкла работать одна, — продолжал мучить ее совесть Эдвард, — но если тебя что-то волнует, ты можешь рассказать мне. Я всегда прикрою тебя и помогу. Так поступают напарники.

— Спасибо. — Квейт тускло улыбнулась и медленно обняла его за плечи. — Ты прости, что со мной так непросто работать. Я не заслуживаю такого хорошего напарника.

— И все же, я могу чем-то помочь? — просто повторил свой вопрос Эдвард.

— На самом деле есть кое-что. Пленного могут осудить и казнить так быстро, что мы и глазом моргнуть не успеем. Можешь сделать так, чтобы я поговорила с ним сейчас?

— Но ты же до завтрашнего дня отстранена.

— Устрой встречу после полуночи, формально уже будет завтра.

— Это необходимо?

— Я общалась с Тэасом. Возможно, смогу найти подход и к другому члену банды.

— Да, только Кьюлак тебя чудом не убил, — напомнил Эдвард. — Что ж, ладно. Я договорюсь и постараюсь, чтобы комиссар не узнал об этом. Не нужны нам лишние разборки. Сам я не пойду с тобой, но позабочусь, чтобы тебя пропустили.

— Спасибо. — Она вновь улыбнулась.

— Тогда вечером я позвоню тебе и сообщу, во сколько и куда подъехать. Только будь с ним осторожна, договорились?

— Что он может сделать в таком положении?

— Вот этого я как раз и не знаю. Я же сказал, он не похож на предателя.

— Поняла. — Мэй сжала губы.

— Кстати, чуть было не забыл, — с этими словами Эдвард потянулся в свою сумку и достал из нее маго-пистолет Мэй.

— Как ты его нашел? — поразилась Квейт. — Я выронила его тогда на корабле. Кьюлак поднял и им же чуть было не пристрелил меня.

— А затем, видимо, бросил, — предположил ее напарник. — Маго-пистолет нашли на месте крушения корабля, а сегодня передали мне. Теперь я возвращаю его тебе.

Мэй взяла свое оружие и какое-то время внимательно разглядывала его, будто увидела впервые. На самом же деле она тогда подумала: «Кьюлак просто бросил пистолет? Да нет, думаю, он просто его вернул».

— В общем, я позвоню, — услышала она голос Эдварда. — А сейчас займусь делами, прости.

Он положил ей руку на плечо, кивнул и покинул ее квартиру. Она стояла на пороге и смотрела ему вслед, сжимая в руке свое оружие.

Здание Фортонской тюрьмы «Ожидающих»

За пять минут до полуночи Мэй остановила экипаж и отпустила руль, проверив сумку. Главное, что значок сыщика был при ней, об остальном позаботился Эдвард. Она выбралась из экипажа, шагнув на каменную площадку. Над ней возвышалось темное и ничем не примечательное серое здание тюрьмы. Эдвард позвонил, как и обещал, и сообщил, что пленника до суда перевезли именно туда. Мэй понимала почему. Побег из тюрьмы фактически невозможен. Там стояла такая магическая защита, что даже члену банды ее было не одолеть. Нужно было знать принцип силовых замков. Мэй не знала, но в тот момент она намеревалась просто поговорить с пленником. Посмотрев на двойную железную дверь, больше похожую на ворота, она ровным шагом двинулась к охранникам. Те были хорошо вооружены, и за ними лучилось магическое поле. Квейт продолжала приближаться к ним, а они лишь молча наблюдали за ней. В нужный момент она показала значок, они его внимательно изучили и, убрав защитное поле, сообщили:

— Проходите, детектив. У вас будет двадцать минут.

— Спасибо, — поблагодарила она и миновала железные двери. Далее она оказалась возле еще одного поста. Там она проделала то же самое, и ей предложили следовать за охраной.

Приходилось подниматься все выше и выше, пока она не оказалась перед очередной толстой железной дверью. Ее проводники открыли замок и пропустили ее дальше. Затем был короткий коридор, где понадобилась самая последняя дверь. Такая же надежная, как и предыдущая.

— Вам придется говорить прямо в камере, — предупредили ее. — Пленника запрещено выводить на допросы до суда. Приказ свыше. Мы его прикуем и ослабим. Он даже двигаться не сможет.

— Но говорить-то сможет? — сразу же уточнила Мэй. — Иначе в чем смысл допроса?

— Говорить он сможет, но на большее ему силы не хватит.

Они повернули ключ и открыли дверь. Она была такая тяжелая, что стражникам пришлось навалиться на нее вдвоем.

— Подождите здесь, — попросил один из них, после чего они вошли внутрь, и Мэй услышала звон цепей и мрачные вздохи. Ее не пускали до тех пор, пока все это не закончилось, и лишь затем появился охранник и предложил ей войти, заверив, что враг уже не опасен.

Она осторожно шагнула в камеру. Было очень темно, поэтому стражники зажгли лампу и поставили ее на стол в углу. В лампе вился магический шарик, и в его тусклом свете Мэй разглядела пленника, прикованного к стене. Голова его безвольно висела, почти лежала на груди.

— Как я буду говорить с ним? — нахмурилась сыщица, покосившись на охрану. — Он как неживой. Дайте ему воды.

В ответ ей лишь указали на кувшин, что стоял на столе недалеко от лампы.

— Выйдите, пожалуйста, — в таком случае попросила она. — Этот разговор касается только сыщиков.

Они не были против и сразу же объяснили:

— Когда закончите, постучите. Мы услышим.

— Не слишком ли толстая дверь? — уточнила Мэй.

— Все рассчитано, детектив. Постучите, мы откроем.

— Поняла.

Охрана покинула камеру, закрыв ее. Первую минуту было тихо. Пленник продолжал безвольно висеть, словно был мертв или без сознания, а Мэй приглядывалась к нему. Потом она взяла лампу и подошла ближе, осветив его получше.

— Лэн Ангарда? — негромко позвала она. — Вы меня слышите?

Он с огромным трудом приподнял голову и сощурился от света. Мэй сделала шаг назад и отодвинула лампу, чтобы не слепить собеседника.

— Мэй Квейт? — прохрипел он, сразу же узнав ее. — Теперь, значит, вы? Я думал, ваш напарник. Ни днем, ни ночью нет от него покоя.

— Хотите воды? — первым делом спросила Квейт. Он ужасно выглядел, и она пока что не понимала, как еще может ему помочь.

Дафнис хоть и морщился от света, все же старался смотреть на Мэй:

— Вы начинаете по-другому, — тихо отметил он. — Мне сказали, что у вас мало времени на допрос, и требовали, чтобы я отвечал быстро. Будто это облегчит мою судьбу.

Квейт не стала говорить о его перспективах. Да он и сам все понимал и не ждал от нее лжи. Вместо этого согласился на ее первое предложение:

— Да, очень хочется пить.

Она кивнула, взяла кувшин и поднесла горлышко ко рту Дафниса. Тот с трудом отхлебнул.

— Вас пытали? — решила разобраться она.

— Нет, просто они сделали что-то, что я почти не чувствую рук. Тяжело говорить, все обмякло.

— Они боятся, что вы произнесете заклинание, — объяснила Мэй.

— Да нет у меня сил.

— Вы ранены, — это было утверждение.

— Да, но это сделали не ваши коллеги, — честно ответил он. — Почему вас это волнует?

— Вы правы, времени у меня немного, так что больше тянуть не буду. — Она быстро оглянулась на дверь и поставила лампу на пол. После этого она вплотную приблизилась к Ангарде, слегка приобняла его за подвешенные руки и прошептала ему на ухо: — Я знаю правду о вас, Дафнис, и о вашей банде. — Его взгляд мгновенно переменился. Теперь он воспринимал ее всерьез и внимательно слушал ее следующие слова: — Я все знаю и хочу принести свои извинения. Там, на крылатом корабле, я точно погубила одного вашего. Без сомнения, были еще жертвы. Мне жаль. Я бы пожалела и вас, но прежде должна спросить, кто на самом деле взорвал улицу?

Дафнис с трудом сглотнул и ответил:

— Я. Иначе было не выбраться.

Квейт сжала губы и отвела взгляд в сторону.

— Похоже, что вы лжете, — при этом заметила она.

— Не совсем, детектив. Другого выхода я действительно тогда не видел, но, признаться, не жалел тех, кто хотел меня поймать.

— Вы говорите о враге? — Она вновь заглянула ему в глаза. — Или о сыщиках?

— Обо всех, — признался Дафнис. В его словах не было зла. Скорее обреченность и тоска. — Вы сами только что сказали, что убили кого-то из наших на корабле. Дальше будет тяжелее. И возможно, однажды вы поймете, чего стоит такая война. Я не могу приказать себе уважать тех, кто пытается меня убить.

— Вы сами создали такую репутацию, — шепотом напомнила ему Мэй.

— Это была идея Тэаса. Но не все такие, как он. Не все могут бесконечно терпеть удары, при этом искренне желая защитить своих обидчиков. К тому же Кьюлак сам был детективом, вот он вас и защищает. Я же был ученым, когда-то мирным человеком, и пережил такое, к чему меня не готовили. Однако я все еще стараюсь держать себя в руках и поступать правильно. Да, я взорвал ту улицу, потому что только так я мог выжить.

— А покинуть банду вы не можете?

— Если выйду из игры, погибну. Я давно был бы уже мертв, если бы не Тэас. Когда-то он спас меня с помощью искры, как и всех остальных из нашей группы. Рискуя своей душой, он всегда прикрывал нас от врага. А вне банды, вне его покровительства выжить сложно. Враг нас ненавидит и довольно быстро уничтожит. Вы, кстати, говорите про врага, но ни разу не упомянули, что знаете, кто он…

— Разумная высшая магия, — перебила его Квейт.

— Вы точно верите в это? — все же решил убедиться он, опасаясь уловки.

— Конечно верю, — удивилась Мэй. — Я видела ауру много раз. Теперь все встало на свои места. Хватит во мне сомневаться. Вы не в том положении.

— Наверное, вы правы, — вынужден был признать Дафнис. Он закашлялся, вспомнив о тоннелях, и был вынужден взять короткую паузу. Мэй вновь дала ему глотнуть воды.

— Ладно, — выслушав его, решила Квейт. — Я хочу помочь.

— Попробуйте помочь, — еле слышно произнес Дафнис. — Вы знаете Рендела Миротелло?

— Да.

— Тогда навестите его. Убедитесь, что вас никто не слышит, и расскажите ему, что происходит. Но главное — скажите, что Тэас, возможно, мертв.

— Что? — опешила Мэй. — Мертв?

— Он спустился в тоннели, чтобы вытащить меня, но там было слишком много ауры. Мы пытались бороться с врагом, но я совсем ослаб и к нам приближался отряд ваших коллег. Тэасу пришлось все взять на себя. Он увел ауру в дальние тоннели и дал мне и сыщикам возможность спастись. Потом эти же сыщики меня и схватили. Я был слишком слаб, чтобы дать им отпор. Больше я ничего не знаю о Тэасе, но ауры было слишком много, а он остался там один. Перед тем как мы расстались, он потребовал, чтобы никто из наших не смел спускаться в подземелья. Скажите Ренделу, что приказ был жесткий.

— Тэас мог выжить, — успокоила его Мэй. — Вы сами говорили про мощь искры.

— Если он появится, расскажите ему о нашем разговоре.

Квейт покосилась на дверь, после чего сказала:

— Я попытаюсь помочь вам выбраться, но без нарушения правил у меня не выйдет. С лэном Миротелло я побеседую прямо сейчас.

— Только не говорите напарнику, — напомнил Дафнис. — Тэас брал его в расчет и пришел к выводу, что он хороший детектив, но не осилит такое противостояние. Он не может быть с нами. Но в вас Кьюлак верил, думаю теперь, что не напрасно.

— Надеюсь, что еще поблагодарю Тэаса за это, и вы будете при этом присутствовать.

Впервые за весь разговор Дафнис нашел в себе силы улыбнуться.

— Спасибо вам, детектив. Вы молодец. Куда лучше, чем я. Будьте очень осторожны и удачи.

Она тоже слегка улыбнулась, но довольно напряженно. Потом она подошла к двери и постучала. Дверь была толстая и звуки не пропускала, но сильно вибрировала от стука или любого другого физического воздействия. Мэй открыли, и она покинула камеру. После ее ухода Дафниса освободили от кандалов и вновь оставили одного. Он рухнул на пол, разминая руки и воображая реакцию Рендела на Мэй Квейт. Он бы многое отдал, чтобы увидеть лицо Миротелло, когда сыщица заявится на улицу Ласердия посреди ночи и расскажет про тоннели и Тэаса.

В самом деле, было уже далеко за полночь, когда Мэй позвонила в дверь дома Рендела. Прошло некоторое время, прежде чем его сонный голос поинтересовался:

— Вы знаете, который час?

— Это детектив Квейт, лэн Миротелло. У меня к вам очень важный разговор.

Дверь медленно приоткрылась, и Рендел вышел за порог. Теперь они оба стояли снаружи на лестнице. Вместе с хозяином успела выйти и пушистая кошка, которая резко сорвалась в сторону и, прежде чем Рендел успел ее поймать, убежала по освещенной фонарями улице далеко вперед. Миротелло фыркнул и раздраженно поинтересовался:

— Что это за тема, которая не может подождать до утра, детектив?

Мэй подошла к нему вплотную и прошептала:

— Я знаю правду, лэн Миротелло. И у меня к вам послание от Дафниса Ангарды, которого мои коллеги поймали и посадили в тюрьму.

Раздражение мгновенно ушло из голоса Рендела, когда он с готовностью произнес:

— Я вас слушаю, детектив.

— Тэас, возможно, мертв. Пропал в подземельях, пытаясь вытащить Дафниса. Есть большая вероятность, что его сгубила аура. Но перед тем как Ангарда с ним разошелся, ваш лидер запретил ему возвращаться в подземелья. Как и всем остальным.

Рендел не произнес ни звука. Он с ужасом смотрел на Мэй и понятия не имел, что будет дальше.

Глава 3 
Замок и совет

Двести лет назад

Помещение было просторное — специальная пристройка для охраны и слуг. Отовсюду доносился громкий смех, а также бурные разговоры, возгласы и музыка — веселая и заводная. Довольно плотно стояли деревянные столы. За ними и на них веселились воины. Сильно пахло едой и крепкими напитками, а у потолка вился густой дым. Тяжелые дубовые двери были распахнуты, и во внутреннем дворе возле пристройки столы тоже стояли.

Двое солдат играли в карты. Один постоянно проигрывал и ни капли не переживал по этому поводу. Напротив, он всякий раз хохотал, наблюдая, как его карточный соперник сгребает монеты и половину теряет под столом. После очередного проигрыша веселый солдат-неудачник выпрямился и посмотрел на каменную статую, изображавшую воинственного мага в длинных одеяниях с шаром в руке. Располагалась эта статуя прямо посреди двора, и периодически на нее поглядывали все, а иногда и поднимали за нее тосты.

— Твое здоровье, герой! — провозгласил неудачливый солдат, поднимая с ближайшего стола огромный бокал, наполненный элем. Считалось, что споить островитян было непросто. Да и не был тот солдат пьян, когда увидел нечто странное в статуе. Заметили это и другие воины, и даже музыканты, которые сразу же перестали играть. Контуры статуи начали колыхаться и двоиться, а потом прямо из каменной фигуры выбралась черноволосая эльфийка. Мартензианцы, конечно же, маленько опешили и тут же вспомнили легенду о загадочной особе, что обитает в статуях и проявляется в безнадежных ситуациях. Однако всеобщее замешательство продлилось недолго, и солдаты стали выбираться из-за столов, выхватывать мечи, ножи и зажигать магию.

— Кто такая? — поинтересовался солдат, тот самый, что поднимал тост возле статуи. Вместо бокала он уже держал меч и направлял острие в горло незнакомке. Она же полюбопытствовала в ответ:

— Даже не угостите?

— Кто такая? — повторил он вопрос.

— Некоторые называют меня Бонниатой, — представилась Лундес. Разумеется, это была она.

— Бредовая легенда, — небрежно бросил кто-то из присутствующих.

— Это хорошо, что вы так считаете, — не растерялась Эверли. — Потому что я тоже не верю в легенды.

Только вот они видели, как она вышла из статуи. Верить в легенду или нет — тут уж сложно было решить. Но они не боялись ее, ведь она была одна, а их много. Что она могла против целого отряда? Пусть и не особо трезвого, но сражаться они были способны. А она… да будь она даже призраком, от этого становилось лишь интересней.

— Бонниата, — громко обратились к ней. — Смерть, стало быть. За кем пришла?

— Пришла поговорить. Или у вас это не принято? Это там, — она указала рукой на замок, — сидят аристократы и беседуют. А вы просто исполняете приказы?

— Ну хватит. — Солдат решил схватить ее и доставить советникам. Он шагнул вперед, и лезвие его меча коснулось шеи Лундес. Она тут же вскинула руку и выпустила в небо молнию. Воины посторонились. Лишь солдат, удерживающий меч у ее горла, не отошел, хоть и признал:

— Ты сильная. Зачем явилась?

— Хочу спросить, довольны ли вы тем, что происходит в городе?

— А что происходит в городе? — прозвучал вопрос.

Лундес не видела, кто его задал, но ответила:

— В замке есть предатель, и им может оказаться любой, даже кто-то из советников.

— Как знать? — не спешили ей верить. — Может, это ты предатель.

А она коснулась кончиками пальцев острия меча и призналась:

— Меня ищут в Мартензи. Я колдунья, прорвавшаяся через городскую стену с помощью молний.

— Так ты из Непоколебимого? — спросил солдат, удерживающий меч у ее горла.

— Или сама смерть? — поинтересовался другой.

— Я не из Непоколебимого, — заверила их Лундес. — Скорее наоборот — собираю войско для борьбы с Фавластасом.

— Нам есть кому служить, — сообщили ей. — И платят нам неплохо. Предложишь больше?

— А если платит предатель? Если он потом город сдаст саагам, вы будете продолжать ему служить?

— Воин не выбирает, он исполняет, — объяснил ей солдат, все еще не отступивший от нее.

— Вам сказали, что за стенами воры и бандиты, а я говорю, что в городе воров и бандитов не меньше. За стеной немало сброда, но и умелые бойцы найдутся, — с этими словами Лундес пустила легкий магический разряд по мечу, и солдат, сморщившись, отступил на шаг назад. Его рука вздрогнула, но меч он снова не отпустил.

— Ну хватит! — Толпа разошлась, и вперед вышел широкоплечий воин. Его глаза горели гневом, и он встал напротив Лундес.

— Умеешь драться, колдунья? Без магии, без своей силы одолеешь меня?

— Ты привык все решать силой? — спросила она.

— Хочешь командовать — завоюй право. — Он развернулся к своим товарищам и потребовал: — Дайте ей меч! Пусть покажет, какая она Бонниата, без магии.

Лундес не стала дожидаться оружия, вместо этого схватила табурет и огрела им здоровяка по голове. Тот пошатнулся и стал яростно атаковать ее мечом. Воин, что недавно направлял эльфийке в шею острие, кинул ей свой меч, и она успела защититься им от первых ударов противника. Так, как когда-то научил ее обороняться посохом Фавластас. Потом Лундес запрыгнула на стол, промчалась по нему так быстро, как смогла, и перепрыгнула на статую. Противник бросился следом, но эльфийка уже слилась с каменной поверхностью. Пока здоровяк крутился, пытаясь отыскать ее, она выпрыгнула с другой стороны статуи и толкнула ее прямо на противника. Пытаясь избежать столкновения с каменным магом, воин резко подался назад, не удержал равновесие и рухнул спиной на стол, проломив его и распластавшись на земле среди пролитых напитков и осколков.

Все замерли. Несколько воинов склонились над неподвижным телом.

— Он жив? — с беспокойством спросила Эверли.

— Жив, — ответил кто-то. Вперед вышел молодой воин и поинтересовался:

— Почему тебя это волнует?

— Я не хотела никого убивать. — Глядя на них, она медленно опустилась на один из стульев. — Я не сражаюсь лучше него, я победила нечестно. Обычный бой не для меня.

— Любишь бить магией? Хорошо знаешь способы магической атаки? — спросил воин, что одолжил ей оружие

— Не люблю сражаться, — объяснила она и вернула меч его владельцу. — Предпочитаю другие пути. Счастливо оставаться. Приведите его в чувство. Пусть не мстит. Скажите, что, если бы не уловка, он бы сразил меня.

— Ему наплевать. Он дерется со всеми и проигрывать умеет.

— Как его зовут?

— Са́рвел.

Лундес кивнула и направилась к другой статуе, на противоположном конце двора.

— Подожди? Это все? — услышала она голос позади. — Покажи свою магию.

— В другой раз.

— Явишься еще?

Она продолжала идти вперед, сообщив им:

— Я буду часто навещать замок.

— Загляни тогда еще разок сюда.

Она не оборачивалась, поэтому не знала, кто сказал последние слова. На ее губах заиграла хитрая улыбка:

— Зачем?

— Покажешь магию, колдунья.

Лундес усмехнулась. Но все же бросила через плечо:

— Загляну, — а затем медленно подошла к статуе и прислонилась к ней. Слившись с камнем, она осторожно перебралась к стене и, двигаясь вдоль нее, исчезла за темным углом. Лундес их явно позабавила. Но этого ли она добивалась? Почти что.

Ловко перебираясь от стены к стене, от лестницы к лестнице, Эверли незаметно пробралась в сам замок, а потом выбралась на стену. Там было ветрено, но спокойно. Замок был огромный, ей казалось, в нем были сотни переходов, башен и пристроек. Лундес довольно долго плутала по ним, поэтому решила посмотреть на огромный каменный лабиринт сверху, со стены, соединявшей две части замка. Ей это помогло. Она нашла ту часть здания, в которую намеревалась попасть. Полезное эльфийское зрение помогло ей увидеть советника в окне одной из башен. Самой большой и широкой. Лундес прищурилась, прикинула, как именно стоит двигаться внутри, и поспешила прижаться к ближайшей стене. Затем приоткрыла очередную дверь на своем пути и скользнула внутрь, никем не замеченная.

Она осторожно отворила дверь тех самых покоев, которые видела через окно. Эльфийка старалась войти бесшумно, чтобы советник не заметил ее раньше времени — это могло все испортить. Появление из стены или статуи было более действенным вариантом. Обнаружив, что покои были пусты, Лундес подошла к открытому окну и выглянула наружу. Она была уверена, что ничего не перепутала. Те самые покои. Должно быть, советник вышел. Тогда она попыталась изучить обстановку, но вокруг было слишком темно. Под ногами обнаружился ковер, и Лундес аккуратно обошла его, чтобы не пачкать сапогами, не слишком чистыми после путешествий по замку и его пристройкам. Глянув на свою обувь, Лундес даже заметила куски пищи — скорее всего, со стола, по которому она пробежалась во время поединка. Ну и что сказал бы ее брат? Ведь когда-то она была принцессой. Эверли ненадолго замерла, пытаясь сосредоточиться на деле. В любой момент мог войти советник, а она была совершенно не готова. Так что, отбросив ненужные мысли, она стала вглядываться в предметы вокруг, полагаясь лишь на тусклый свет из окна. Таким образом ей удалось распознать любопытный портрет на стене.

— Советник Тре́йвел Конва́эр, — негромко прочитала она подпись под портретом.

Что ж, теперь она точно знала, кому принадлежали покои. Магистр Аванциск охарактеризовал этого Трейвела как самого непростого члена совета. Художник довольно точно изобразил советника: его черные, слегка вьющиеся волосы средней длины, аккуратную бороду и короткие усы. А вот цвет его глаз Лундес разобрать не смогла, так как было слишком темно. На вид ему было лет сорок. Эверли попыталась разглядеть одежду, но не успела: из коридора раздались голоса. Их было двое, и они о чем-то бурно спорили. Тогда Лундес окинула быстрым взглядом покои и приметила еще одну картину. Огромную. На ней были изображены как различные персонажи из легенд, так и реально существовавшие когда-то личности. Наверняка там были и принцы и короли. Ведь в Мартензи веками правили монархи, а не советники.

И среди всего это многообразия персонажей Лундес выделила одну женщину.

— Ты не прав! — Этот мужской голос прозвучал уже совсем рядом. — Сейчас ты просто трусишь и зарываешься в песок!

Дверная ручка дернулась, но тот, кто нажал на нее, продолжал спорить, так и не открыв дверь. Лундес воспользовалась его промедлением и коснулась изображения выбранной ею женщины. Сначала она прижалась к нужному месту животом, потом повернулась спиной и замерла.

— Нужно выждать. Пока что нам нечего сказать, — донесся до ее слуха еще один голос.

— Ждать? — удивился первый.

— Рано или поздно что-то станет…

— Будем ждать, и в итоге нас возьмут штурмом или продадут саагам.

Дверь резко открылась, и Лундес увидела Трейвела. Такого же, как на портрете, только не настолько идеального. Обычного человека с морщинами и кругами под глазами. А глаза у него были янтарные, очень живые и запоминающиеся. Он ворвался в покои, словно вихрь, и Лундес ожидала громкого хлопка, но советник элегантно развернулся и удивительно мягко закрыл за собой дверь. Это было необычно, ведь его руки дрожали от напряжения. Эверли предположила, что он привык вымещать свое раздражение не на предметах, а на живых.

Потом она наблюдала, как он остановился перед ковром, разулся, дошел до центра покоев и качнул головой.

— Трусишь, Лурко́, — на этот раз тихо, даже тоскливо произнес он.

Далее Трейвел подошел к камину, но не стал его разжигать, вместо этого зажег свечи, что стояли на камине.

Едва он это сделал, в дверь постучали.

— Да? — громко спросил он, предпочитая, чтобы его не беспокоили. Но вслух больше ничего не сказал.

— Это Ба́рет, господин советник. Я принес вино.

Трейвел сам подошел к двери и вернулся обратно с бутылкой. Однако, сжимая в руке вино, думал он в тот момент явно о другом. Подняв глаза, он стал всматриваться в темные углы. Его босые ноги утопали в мягком ковре. Лундес внимательно следила за его освещенным свечами силуэтом.

— Кто здесь? — спросил он негромко. — Я чувствую ваше присутствие.

Разумеется, Эверли не ожидала, но быстро сориентировалась и спросила, не отходя от стены:

— Вы боитесь?

Трейвел тут же определил источник звука и остановил взгляд на стене с портретом и картиной.

— Выходите, я вас не трону, — спокойно предложил он.

Лундес подождала, пока он посмотрит именно на картину, и тогда проявилась. Первые мгновения Трейвел молчал, потом приступил:

— Кто вы? — Теперь он ожидал быстрого и честного ответа.

— Бонниата, — сказала Лундес и стала ждать его реакции. Она не улыбалась, ведь Трейвел вполне мог оказаться тем самым предателем.

— Бонниата, — лишь повторил ее слова советник и глянул на картину. — Ах да. Вы же вышли из ее изображения. На самом деле художник изобразил ее так, как велела ему фантазия, но ведь Бонниата — это миф…

— Считалась мифом. — В душе Лундес порадовалась, что выбрала именно изображение Бонниаты на картине: стройная, высокая, темноволосая, но мрачная особа, красное платье которой было ярким пятном на изображении. — Талантливый художник, — оценила Эверли. — Только вот лицо на картине слишком мрачное.

— Насколько мне известно, Бонниата и должна быть мрачная. — Советник пронзил эльфийку взглядом, отчего Лундес пробрало до костей. — Есть версия, — продолжил он, — что Бонниата — это смерть. Ну и что она забыла в моих покоях?

— Быть может, ваше время пришло? — подхватила Эверли. — Не думали об этом?

— Смерть? От чего же? — Трейвел даже рассмеялся, и, надо сказать, это был приятый и добрый смех. — От вина? — спросил он. — Так я его еще не пил, но вряд ли оно отравлено. От остановки сердца? Я не слабый, такие вещи не про меня. Или, может, лучше закрыть окно? Кстати, не через него ли вы пробрались сюда?

— Тут высоко, — напомнила Лундес, но играть роль ей становилось все сложнее.

Трейвел оказался совсем не таким, каким она его воображала. Он был очень харизматичен и переигрывал ее, когда говорил:

— Здесь только вы и я. А смерть, или, точнее, ангелы смерти, забирают уже умерших.

Лундес медленно опустила глаза и сказала:

— Знаете, враг может притаиться и убить вас, когда вы не будете этого ждать.

— У вас богатая фантазия?

— У меня богатый опыт, — серьезно поправила Лундес.

Советник смотрел на нее с искренним интересом, без доли страха. И в какой-то момент вынес вердикт:

— Вы не смерть.

— Почему вы так уверены?

— Я лично знаком с богом смерти. И знаете… — Трейвел заговорил тише, почти перешел на шепот: — Он сказал мне, что меня очень сложно убить.

— Так и сказал? — Лундес не смогла улыбнуться, ведь он был слишком серьезен.

— Так и сказал. И вы не богиня. И не Бонниата вовсе.

— Это тоже вам сказали боги?

А Трейвел просто взял и утвердительно кивнул. Напряжение Лундес росло, и в голове ее возникли пугающие ассоциации с именем советника. Теперь, когда шутки закончились, Лундес вдруг кое-что вспомнила:

— Трейвел?

— Советник Трейвел Конваэр, — поправил он.

— Да нет же, не в этом дело. Вы же… вы ангел-хранитель Фавластаса.

Впервые ей удалось взволновать его.

— Откуда вы это знаете? — спросил он.

— Я Бонниата, — вроде бы уверенно ответила Лундес, но в душе у нее все перевернулось. Теперь, когда она знала, кто перед ней стоял, ей хотелось провалиться сквозь землю. Не того она выбрала для своей лжи.

— Кажется, я начинаю верить, — признался Трейвел. — Только боги могли поведать вам правду. Кто это был? Ралус?

Лундес ощутила дрожь в теле, мечтая, чтобы разговор прекратился в ту же секунду. В такие игры она ввязываться не собиралась. Богам бы это не понравилось.

Но Трейвел настаивал:

— Ралус?

— Всем запрещено называть ваше имя, — вспомнила она рассказ души Фредрика.

Трейвел даже вздрогнул и напряженно повторил:

— Откуда вы это знаете?

— Они думают, что вы не пережили то, что случилось с Фавластасом. Не пережили то, во что превратился ваш подопечный по вашей вине. — Лундес не хотела его обвинять, но только так он перестал задавать вопрос, на который она не желала отвечать.

Тяжело было смотреть, как он растерялся. Стало видно, насколько важную для него тему затронула Лундес. Советник медленно выдохнул, посмотрел на нее усталым взглядом, без злобы, но и без сожаления, и, четко проговаривая каждое слово, уточнил:

— Во что Фавластас превратился по моей вине? — Трейвел сделал шаг по направлению к Лундес и объяснил ей: — По моей вине он существует, а они хотели, чтобы он не существовал. Но так ведь это мы все… вернее, нет, теперь никаких «мы». Я же смертный. Это они его проиграли. Я же всегда делал то, что считал правильным. Скажите, вы бы бросили светлую душу гибнуть в аданее? Бросили бы?

Лундес тут же отвела взгляд. Ее маска была почти разрушена, ведь теперь уже Трейвел задел больную для нее тему.

«Проклятье», — пронеслось у нее в голове. Она вспомнила Фредрика.

— Конечно нет! — поспешно ответила она таким тоном, будто он задал глупый вопрос.

— Нет, — повторил Трейвел и утвердительно кивнул. — Вот и я — нет. Вы что же, плачете? — удивился он.

Лундес мигом стерла набежавшие слезы и мысленно отругала себя.

— Будто вы были тогда со мной, когда я решал судьбу Фавластаса. За свой выбор я потерял крылья, а теперь, оказывается, я повинен в том, что они сотворили с ним.

— Но вы же видели, что он — это больше не он, — взяла себя в руки Лундес. Говорить о Фавластасе ей было легче, ведь вместо отчаяния просыпалась ненависть. — Что он сделал с миром! Сколько он всего разрушил! А ведь когда-то был другим, да?

— Никогда не путайте искру и душу! — довольно резко высказался Трейвел. — Все, о чем вы говорите, это деяния искры — демонического разума, паразитирующего на душе моего несчастного подопечного.

— Даже если так. Кому стало легче? Ему стало легче?! Настоящей его душе? Настоящему Фавластасу? Ведь можно понять решение богов. В чем-то можно, хотя…

— Можно, — согласился Трейвел. — Так кто вам рассказал?

Лундес сжала губы и поняла, что ответить все же придется.

— Адент рассказал, — тихо произнесла она.

Трейвел провел ладонью по лицу и заметил:

— Истинные слова ангела-хранителя, бросившего своего подопечного в аданее. Верно. Конечно. Какое геройство, какой поступок! Презираю.

Лундес понимала, что и так далеко зашла, но ее эмоциональное состояние не позволило ей промолчать:

— Адент сожалеет, но пример Фавластаса был для него…

— Сожалеет? — перебил ее Трейвел. — Я бы его крыльев за это лишил, но лишили меня, потому что у них другие правила.

— С подопечным все в порядке, — поспешила заверить его Лундес. — Он в Невесомом царстве.

— И кто же так сказал? Что Фредрик в Невесомом царстве? Вы были там? На небесах? Видели собственными глазами?

— Нет.

— Они сказали? Виронт, Адент и другие?

— Да. Они.

Он вновь заглянул ей в самую душу и сказал едва слышно:

— Это невозможно. С искрой туда нельзя. Я не поверю в это ни за что. Только если сам Ралус покажет мне душу Фредрика.

— Вы ошибаетесь, — ощущая, как горят ее щеки, возразила Лундес.

— Я понимаю, что изгнанному бывшему ангелу, породившему Фавластаса, вы не поверите. Но повторю, что быть этого не может. Подопечного Адента нет, и теперь небеса скрывают это.

Лундес с каменным лицом стояла возле бывшего ангела. Перед глазами у нее возник Фредрик, уходящий в светлые врата… или на уничтожение? Нет, этот Трейвел лукавит, успокаивала себя Лундес. Она знала Адента достаточно хорошо, чтобы быть уверенной в одном: он бы не был спокоен, если бы Фредрика тогда уничтожили.

— Вы мне не верите, — подытожил советник. — Хорошо, оставим эту тему. Итак, Бонниата, вы оказались весьма занятной фигурой. Зачем вы здесь? Раз уж вы не богиня и не смерть — в чем я уверен.

— Я вывожу на чистую воду предателей, убийц, лжецов и прочий сброд, — ровным голосом пояснила эльфийка. — Прихожу туда, где есть кто-то подобный.

— Рад слышать, что в наш замок отправили кого-то, кто готов разбираться в ситуации, а не прятать голову в песок. Вы поможете искать предателя?

— Да, и я его найду. Он хочет убить Аванциска. Так что у совета, подчиняющегося магистру, есть мотив.

— Нас всего трое.

— Троих достаточно.

— Вы думаете, это я? — прямо спросил Трейвел.

— Почему бы и нет?

— Я был ангелом. То, что я смертный, не дает вам права…

— Вы смертный уже сколько? Тысячу лет? Больше? Я не называю вас, лишь хочу сказать, что вы способны!

— Все способны, — весьма просто заметил советник.

— Я выясню, и если это вы, даже ваше прошлое вам не поможет. Еще я скажу вот что: Фавластас отвратителен. Я ненавижу его всем сердцем и желаю ему смерти, даже зная его историю. Моя ненависть по отношению к нему неподвластна разуму. Я не могу убрать это чувство только потому, что знаю, как он таким стал. Я сказала, что не оставила бы душу мучиться в аданее, потому что это ужасно, но сейчас подумала и поняла, что ответила неправильно. Я поясню, как вижу это. Суть искры в том, что она как клеймо демонов. Гарантия, что душа будет уничтожена, даже если покинет аданей. Вы просили не путать искру и истинную сущность Фавластаса. Что ж, похоже, что истинная его сущность сгинула в аданее. Ничего от нее не осталось, кроме искры. Искры, которая от его имени сделала столько мерзости. Если бы вы не вытащили его из аданея, он бы просто пропал и о нем бы помнили, как о замечательном маге и правителе. Возможно, вы и правы насчет Фредрика, что наверху его быть не может. Это лишь подтверждает мою теорию. Душа, попавшая в аданей, обречена на уничтожение. В любом случае. И чтобы искра не попала на землю, души должны пропадать там, в аданее. Выбираются только искры, создавая иллюзию, что душа еще существует. Так что здесь я на стороне Адента. Он не хотел, чтобы искра уничтожила все от имени Фредрика. Графа нет, и о нем, к счастью, никогда не будут говорить плохо.

— Я, пожалуй, останусь при своем мнении, — вновь удивительно просто сказал ей Трейвел.

— И не жалеете о судьбе своего подопечного?

— Нет. Любая светлая душа имеет право на шанс.

Лундес кивнула. На самом деле она лишь защитила Адента и высказала свое мнение о Фавластасе, но в душе верила, что Фредрик был на небесах. Она бы не позволила себе усомниться в этом, несмотря на все сказанное. Потому что одно дело — Фавластас, и совсем другое — Фредрик. Если его тогда уничтожили… она боялась, что осознание этого ее просто убьет.

— А сейчас простите меня, советник, — сказала она, отбросив мрачные мысли, — но мне пора.

— Ищите предателя, Бонниата, но помните, что я тоже выясню, кто вы. Не сомневайтесь.

— Я та преступница, которая проникла за стены города, кидая молнии. Меня ищет ваша охрана, но с ними я, кажется, уже нашла общий язык. Доброй вам ночи, советник. — Она слегка склонила голову, развернулась и, коснувшись руками картины, влилась в нее. Далее она следовала вдоль стены к выходу и в конце тихонько выскользнула из покоев. Трейвел оглянулся на качнувшуюся дверь и слегка улыбнулся, затем поставил бутылку на стол и медленно лег на кровать, закрыв глаза. Он был настолько спокоен, что уснул почти мгновенно. За целую тысячу лет он ни разу не пожалел о своем выборе.

Хоть Лундес и покидала покои Трейвела, восхищенная его стойкостью, она вовсе не собиралась сбрасывать его со счетов. Когда-то он был ангелом, но с тех пор прошло много времени, и он превратился в очень неоднозначного смертного. И все же с выводами она не спешила, ведь не знала, что именно происходило в замке, и не была еще знакома с другими советниками.

Перед ней раскинулся огромный замковый холл, выложенный из камня. Вдоль высоких стен вилась широкая каменная лестница, а остальное пространство было завешано картинами и гобеленами. Изображения были самые разнообразные: от одинокой птицы в полете до мага, склонившегося над книгой. Лундес была уверена, что еще успеет как следует изучить все это, а пока что она замерла внизу лестницы и намеревалась незаметно подняться по ступеням. В воздухе витал непривычный, но приятный запах. Он и отвлек внимание эльфийки. Пока она пыталась разобраться, что за знакомые нотки ощущались в воздухе, к ней подобрались сзади. Внезапно она почувствовала, как упирается в ее спину кончик меча.

— Что вы здесь делаете? — задали ей вопрос. Она еще не знала кто, лишь ощутила его дыхание.

Он был слишком близко, поэтому Лундес тихо попросила:

— Опустите оружие.

— Я уже позвал охрану, — сообщил он.

Тогда Эверли резко взмахнула рукой и выпустила в стену молнию. Ударом сорвало гобелен, и, когда он полетел вниз, незнакомец с оружием отвлекся. Лундес воспользовалась его замешательством и ловко взбежала по ступеням.

— Бежишь? — услышала она его властный голос и обернулась. Теперь она увидела его спокойное и немолодое лицо, длинные преимущественно золотистые и лишь местами седые волосы и короткую бороду, почти как у Трейвела. Это был советник Лурко — друг Хемигарда. Тот самый, что освободил Мило и Глэ́дис из темницы.

Отовсюду стала появляться охрана, и Лундес, сделав пару шагов назад, слилась со стеной. Мартензианцы в растерянности замерли, но довольно быстро продолжили выполнять приказ советника и искать Лундес. Они не видели ее, но с разными проявлениями магии работать привыкли. Эверли резко сдвинулась вбок, когда один из охранников ударил копьем в стену. Оружие оставило след прямо рядом с Лундес. Более эльфийка не задерживалась и стала медленно и бесшумно спускаться по лестнице, прижимаясь спиной к стене. Охрана разделилась. Кто-то ожидал волшебницу внизу лестницы, кто-то замер наверху, а остальные уже искали ее в коридорах.

«Неужели Аванциск не ошибся? Настоящая Бонниата? Здесь?» — думал Лурко, не отрывая взгляда от стены.

— Если ты она, за кем из нас явилась, а? — громко поинтересовался он.

Лундес настороженно смотрела на него, спустившись еще на пару ступеней. Теперь она могла разглядеть детали его одежды, такие как коричневая накидка с цепями вместо пуговиц. И несмотря на морщины, советник был не так уж и стар.

— Разве смерть станет прятаться? — вновь задал он вопрос в пустоту.

— Позвольте, советник, — аккуратно вмешался один из охранников. — Быть может, она вовсе не смерть. Говорят, она предвестник плохих событий, и только. А некоторые полагают, что она разрушитель…

— Так что же прячется? — все не мог понять Лурко. Он ее не боялся. — Разрушать легче, чем сидеть в стенах. Я думаю, эта нарушительница просто перечитала старинных книг, — заявив это, советник зажег в руке белый шар и быстро ступил на лестницу, прямо у самой стены. Лундес успела наклониться и проскользнуть у него под рукой, иначе бы попала под удар. Лурко побежал вверх по ступеням, держа шар у стены, почти что касаясь каменных картин и гобеленов. Если бы Лундес была там, он прожег бы ее насквозь или же, если бы она отскочила, увидел ее.

Поднявшись наверх, советник окинул взглядом всю собравшуюся охрану.

— Вам нужно лучше следить за замком! — потребовал он. — Или теперь любой преступник, проникнувший за стены, может попасть сюда?!

— А если она все же Бонниата, советник? — последовал вопрос.

— Если она смерть, то заберет лишь кого-то определенного. Если она вестник чего-то, попробуем понять, что поспособствовало ее появлению. Проверьте весь замок.

Охрана разбежалась, а Лундес лишь сильнее прижалась спиной к каменной стене. Сжав губы, она затаила дыхание. Советник потушил шар, все еще сжимая в другой руке меч, и вновь спустился. Прежде чем покинуть холл, он в последний раз окинул его взглядом и лишь затем ушел. Далеко не сразу Эверли заставила себя отойти от стены. Довольно долго она прожигала взглядом уже закрытые двери, за которыми исчез советник. Вот и произошла встреча с еще одним подозреваемым, и теперь Лурко занимал почетное первое место в ее списке потенциальных предателей. Она старалась не привязывать свои личные эмоции к делу, но Трейвел ей понравился больше.

Далее ее путь лежал в покои последнего подозреваемого — советницы Адама́нты. Где именно находилась ее новая цель, Лундес не знала, но ответ получила практически сразу. Из-за одной из дверей послышался дикий вопль, а далее — хлопок, словно кто-то спрыгнул прямо на крышу. Эверли оторвалась от стены, промчалась по коридору и вломилась в нужное помещение. Прямо посреди покоев она увидела неподвижную окровавленную женщину, без сомнения мертвую. Убийцей был явно сааг, о чем говорили характерные следы когтей на разодранном животе несчастной. К тому же комната буквально вибрировала от мглистой магии, и Лундес встряхнула головой, чтобы едкая сила немного разошлась.

Судя по звуку, в покои уже спешили стражники и другие участники той безумной ночи. Не ожидая их появления, Эверли бросилась к окну, окинув беглым взглядом крышу. Следы убийцы обнаружились и на кровле. Он сбежал через окно, хоть высота была большая. Ловкости и скорости ему было не занимать. Лундес сомневалась, что могла тягаться с ним в этом, но отступать было некуда.

Дверь вновь открылась, и первым на пороге возник Трейвел. Он лишь на несколько мгновений опередил остальных и сразу же увидел Лундес. Не будь он когда-то ангелом, она бы сыграла роль смерти, явившейся за душой советницы, но Трейвел уже не поверил бы в это. Куда больше она походила на убийцу. И раз уж так вышло, Эверли прямо на глазах Трейвела выпрыгнула в окно.

Все оказалось хуже, чем она рассчитывала. Щит, который она сделала, спас ее от смерти и переломов, но не от боли. Она скрипнула зубами, упав на левую руку, и покатилась по наклонной крыше. По пути обнаружились еще следы саага, и Лундес даже мысленно позлорадствовала, что убийце досталось не меньше, чем ей. Впрочем, потом след прервался, и эльфийка предположила, что оборотень перемахнул на другую крышу. Так что она закрылась очередным полем и перелетела на соседнюю кровлю. Теперь уже было не больно — во второй раз щит получился лучше. Она поднялась, хоть рука и болела, и дальше стала продвигаться по кровавому следу оборотня. Пешком саага было не нагнать, так что Лундес решила действовать иначе.

Мост опустился, и по нему промчался отряд всадников во главе с Трейвелом. Их путь пролегал по ночному городу. От топота лошадей дрожали улицы и просыпались жители в домах, взволнованно выглядывая в окна. Лундес не знала, какие дороги они выбирали, поэтому просто переместилась поближе к внешней стене Мартензи. Она даже удивилась, как легко у нее вышло перемещение. Покинуть территорию замка оказалось легче, чем попасть на нее. По какой-то причине в ту ночь защитное поле работало лишь в одну сторону.

Возникнув на вершине центральной каменной арки города, Лундес дождалась, пока всадники промчатся прямо под ней. Она лишь отслеживала их направление.

— Откройте ворота! — громко велел Трейвел, и его крик напомнил Лундес, как жители деревни воришек кидались на эти самые ворота, умоляя впустить их в город. Тогда им так и не открыли, и многие погибли, включая Марло и Барли.

Под бешеные взгляды и возгласы отбросов отряд во главе с Трейвелом вылетел из города. Лундес переместилась следом и уже наблюдала со стороны, как воришки и бедняки сторонятся всадников и кидают им вслед проклятья.

«Они вас ненавидят», — подумала она.

Словно в доказательство ее слов небольшая группа деревенских выстроилась в живую стенку, намереваясь напасть на всадников, но Трейвел резко увел отряд на другую улочку, а далее и вовсе велел им разделиться и оставить его одного.

— Куда вы, советник? — спросили его, когда он ненадолго остановил взмыленную лошадь и осмотрелся. — Здесь небезопасно!

Трейвел указал на очередную группу отбросов у внешних ворот деревни и быстро пояснил:

— Там отряду прорваться будет сложнее. Избегайте столкновений, но, выбирая пути, не упускайте магический след! Старайтесь не уходить далеко! И что бы ни случилось, не прекращайте преследование. Живее!

Когда другие всадники скрылись из виду, советник направил свою лошадь к каменной стене, отгораживающей деревню от остальных территорий острова, и перескочил через обвалившуюся часть, продолжая следовать за саагом уже по песку. Спустя некоторое время он спешился и переместился в лес.

Лундес уже тоже была в лесу. После того как отряд разделился, она ориентировалась лишь на мглистый след и в конце концов возникла возле предполагаемого убийцы. Чтобы он не убежал, она сразу же метнула шар и сломала ветку дерева, придавив ею оборотня. Потом она наблюдала, как он медленно перевоплощается, распространяя едкую мглистую магию вокруг. В итоге она удивленно смотрела уже не на зверя, а на юного человека, неподвижно лежавшего под тяжелой веткой.

— Стойте! — раздался крик.

Из-за дерева выскочил еще один сааг и примирительно поднял руку, показав нож, зажатый между пальцами.

— Я могу накрыть тебя сетью, — тут же предупредила Лундес, — и убить магией.

— Быстрее я метну свой нож в твое сердце, незнакомка, — парировал он. — Но если не нападешь первая, я не причиню тебе вреда. Даю слово.

Мглистая магия развеялась, и Лундес смогла разглядеть своего нового собеседника — невысокого, но крепкого саага со светлыми волосами. Он не был уставшим и явно недавно не перевоплощался, а значит, не мог быть убийцей.

— Сначала я принял тебя за советницу Адаманту, — сказал он.

— Ты знаешь советницу? — насторожилась Лундес. Она иногда поглядывала на юного саага, что все еще неподвижно лежал под веткой.

— Да, я видел Адаманту несколько раз, — ответил светловолосый мглистый. — Она не сторонится леса и многие вопросы решает сама.

«Говорит так, будто не знает, что она мертва», — мысленно отметила Лундес, а вслух спросила, указав на тело под веткой:

— Кто он? Он же… совсем еще молод.

Сааг тоже обратил внимание на неподвижного друга и тут же приблизился к нему.

— Это ты его? За что? Он был со мной, осматривал лес. Нам сказали, что целый отряд покинул Мартензи. Ты одна из них?

— Я Бонниата, — немного рассеянно представилась Лундес, так как теперь все ее внимание было сосредоточено на неподвижном молодом сааге. — Так он был с тобой?

Мглистый утвердительно кивнул.

— Все это время? — продолжала уточнять Лундес.

— Да.

— Ты не лжешь мне?

— Зачем мне лгать? — разозлился ее собеседник, попутно попытавшись поднять ветку. — Тебе повезло, что мальчик жив.

«Проклятье. Не тот оборотень», — пронеслось в голове эльфийки.

— Хорошо, — тихо произнесла она вслух и, прикусив нижнюю губу, стала озираться по сторонам. — Кто еще здесь из твоих? — спросила она в итоге.

— А что случилось? — все еще пытаясь убрать ветку, задал встречный вопрос сааг.

Лундес подошла к нему, и общими усилиями им удалось освободить неподвижного парня. В сознание он пока не приходил.

— Один из ваших совершил убийство в замке, — объяснила Лундес.

— Ты уверена, что нападающий был оборотнем?

— Да.

— Если это так, то кто-то действует тайно от князя.

— У вас есть князь? — спросила Лундес.

— Разумеется.

— Я могу встретиться с ним?

— Наш князь не прячется за стеной. Он всегда со своими. Первый среди равных.

— Но все же первый, — отметила Лундес. — Мне нужно поговорить с ним.

— Так найди его и говори. — Он улыбнулся. — Хочешь понять, какие мы на самом деле, приходи в Мглимор. Будем рады. — Он поднял своего юного друга на руки и решил окончательно разъяснить ситуацию: — Он еще ребенок, вот ты и победила его так легко. Не мог он никого убить, даже за стены бы не пробрался.

— Теперь я и сама это вижу, — виновато сказала Эверли. Она ощущала себя ужасно, глядя на неподвижного юношу. — Мне жаль, что так вышло, и я рада, что он жив. Даже не знаю, как могла упустить убийцу из виду. Я шла точно по следу.

— В замок непросто попасть. Без перемещения уж точно никак, а мглистыми скачками в пространстве пользуются немногие сааги. Надеюсь, эта информация упростит тебе задачу.

— Спасибо, но не слишком ли ты мне помогаешь? С чего бы?

— Я не враг тебе, просто приглядываю за своими лесами.

— Будто ищешь кого-то…

— Прощай, — завершил он разговор и в следующее мгновение с юношей на руках переместился. Вокруг снова разошлись мглистые сгустки.

Оставшись в одиночестве, она вновь попыталась отыскать след убийцы, но вокруг было слишком много мглистой магии, и ей ничего не оставалось, как признать, что след она потеряла.

На обратном пути она столкнулась с Трейвелом. Он бродил по лесу в полном одиночестве, совершенно не опасаясь за свою жизнь. Но Лундес не была удивлена, ведь ни на секунду не забывала, кем он был.

— Вы полагаете, что это я убила Адаманту? — первым делом спросила она.

— А вы по-прежнему думаете, что я предатель? — в свою очередь поинтересовался Трейвел. Он был очень мрачен и серьезен, когда добавил: — Я уверен, что Адаманту убил сааг.

— А потом этот сааг странным образом исчез, — заметила Лундес. — Я шла по следу, но тот оборотень просто пропал.