Земля, наша обитаемая,
Есть закрытая книга.
Путешествие развертывает в оные листы;
И сии листы суть государства,
В коих внимательному оку
Представляются люди и народы,
Как буквы, слоги и строки.
Создание Сысерти
С Арамильской слободы,
По извилистой «Сысере»,
Братья Бабины плыли
В рудокопные пещеры.
Средь туманов, гор, болот,
По речной долине,
Братья строили оплот,
Кузницу в ложбине.
На слиянии — двух рек,
Между сопок и горою,
Рудо-знатный человек
Так решил: Здесь крепость строю.
Закипело бурно дело,
Строили плотину.
В три ряда вбивали смело,
Сваи, да и глину.
По велению судьбы,
И Георга Геннина,
Под плотиной, у воды
Завод построить велено.
Крепость с башнями возвели,
А внутри постройки.
Вдоль речушки у горы,
Церковь да пристройки.
На горе стояла вышка,
За округой наблюдать.
Караул сигналил вспышкой,
Так и гору стали звать.
У плотины встал завод,
Доменные печи.
Крутил колёса водовод,
И качались плечи.
Сотни маленьких подвод,
Руды завозили.
Закипал там углерод —
Так чугун варили.
Мощный пресс ковал литьё.
Отливались пушки.
Ядра падали в битьё,
В шаровой вертушке.
Так заводик зарождался,
Простояв три века,
И Сысертью назывался,
Волей человека.
Алексе́й Фёдорович Турчани́нов (Васильев)
Крупный солепромышленник и горнозаводчик.
Титулярный советник — с 1763 г.
Потомственный дворянин — с 1783 г.
Владелец Сысертского, Полевского, Северского заводов.
Обладатель колоссального состояния.
Дед Павла и Владимира Соломирских.
Покупка заводов
В те далёкие года,
При правленье Лизаветы,
Турчанинов как всегда,
Слал посуду ей в буфеты.
Знать посуда та была,
Сделана отменно,
Раз Царица нарекла,
Чином непременно.
Титулярным стал советник
Турчанинов — хоть купец.
По заводам горным, медник.
Ловок, статен — молодец.
Сам Шувалов поддержал,
Да поверенным назначил,
А тот заводики прибрал,
И владенья обозначил.
Прикупил земли вокруг,
С деревнями, городками.
Полевской, Сысертский круг,
Сам избегал башмаками.
Поселенцам выдавал,
Стройный лес, покос бесплатно.
Но потом в три шкуры драл,
Кто работает халатно.
Удивительно, но факт:
Время было так далёко,
Помогал он людям так,
Хоть и требовал жестоко.
Заводчик А. Ф. Турчанинов
За заводы взялся рьяно,
Хоть убыточны они.
Две печи, прокатных стана,
Листобойный цех ввели.
Мастерские поднимались,
Механическим стал цех.
Ядра быстро шлифовались,
Гарантируя успех.
Турчинов хоть и крут,
Но за дело стольное,
Лёшку Шипова за труд,
Подписал на вольное.
За заслуги, а не лесть,
За борьбу с оковкой,
Улицу прозвали в честь,
В старину Шиповкой.
Турчанинов мог ценить,
Золотые руки,
Но в подвалах страшно быть,
Там терпели муки.
Был нелёгок горный труд,
Семь потов и пыли.
Сырость, грязь и глыбы руд,
На себе тащили.
Целый день без остановки,
Молот бьётся у творца.
Отбивая все оковки,
Из чугунного крица.
В общем волею небес,
И трудом тяжёлым,
Вновь заводик как воскрес,
Прибыльным, да новым.
Благотворитель
Турчанинов всякий был —
Времена такие,
Но для города творил
Он дела благие.
Нову церковь заложили,
Вместо деревянной.
Ну а ту переместили
На окраину, исправной.
Стара церковь была праздной.
Храм успенья пресвятой.
Благовест гудел над ясной —
Гул надтреснутый такой.
А вот новую на совесть,
Возводили на века.
Свой кирпич, глаголет повесть,
Мощно клали на бока.
Поднимался храм трёхперстно,
Величавый как собор.
Коронован был известно
В честь царицы, он с тех пор.
Эта тайна век хранится,
И не можем отгадать.
Даже царь здесь мог молиться.
Их таких в России пять.
Здесь на площади церковной,
Собирался весь народ:
У иконы чудотворной,
И когда беда идёт.
Просветитель
Чтобы дело шло исправно,
Чтоб считать они могли,
Школа выросла из камня,
«Цифирною» нарекли.
Деревянная пристройка,
Слава попечителю.
Сам Бажов когда-то бойко,
Отвечал учителю.
Чтоб науки грызть гранит,
Храм для книжек был построен.
Кружевами он манит
Тех, кто чтению достоин.
Малахитово уменье
Обучались подмастерья,
Камнерез-ну мастерству.
Малахитовы изделья
Раскупались наяву.
Турчанинов первый сладил,
Малахит тут добывать.
Украшения наладил,
Самому царю под стать.
Добывали тальк и камень,
Свой кирпичный был завод,
На изделия всем ставил,
Цаплю знак — такой почёт.
Камнерезы были славны,
Сам Бажов о них писал.
Хоть и были своенравны,
Их уменье прославлял.
Он в своих волшебных сказах,
Про уральских мастеров,
И в простых народных фразах,
Рассказал кто был каков.
Огневушка — поскакушка,
И хозяйка медных гор.
Если встретит у опушки,
Попадёшь под заговор.
И пиши тогда пропало,
От них просто не уйти.
Чисты помыслы и нравы,
Лишь могли тебя спасти
О богатствах шли легенды,
О богатых рудниках,
Приезжали резиденты,
Проверяли второпях.
Не нашли, а кто и сгинул,
Не вернулись, не стучат.
Может зверь кого-то двинул?
Люди шепчут, но молчат.
Жил Кожевников — посадский,
Злату жилу он нашёл,
И пропал… В подвал тот адский,
Был посажен на прикол.
Чтобы скрыть такие сказки,
Турчанинов порешил:
Дом построил на участке,
И тем самым жилу скрыл.
Смута
Наступили злые годы.
Пугачёвцы у стены,
Но не сдали им заводы,
Защищали как могли.
Пугачёвцы за горою,
Расположили войска,
И с горы паля порою,
В крепость били свысока.
Кое как отбив атаку —
Подкрепленье подошло,
И с поручиком на драку,
Царско-войско всё пошло.
Гора Бессонова
В том бою погиб отважно,
Царской гвардии сержант,
Гору взяли — это важно,
Захватили провиант.
Лейб-гвардейца отпевали,
На вершине той горы,
В честь Бессонова назвали,
Величали с той поры.
На горе часовня встала,
Крестный ход туда вели.
«Турчанина» запоздало,
В дворянины возвели.
Дворянство
Аж сама Екатерина,
Подписала тот указ:
За защиту — «Турчанина»
В дворянины, в тот же час.
Сысерть-Крепость отстояли,
Поддержал её народ.
Понимали за что встряли,
За себя и за господ.
Уважали «Турчанину»,
За дела и за подход,
А в Сысерти, в ту годину,
Жил зажиточно народ.
Здесь ценили мастерство,
Золотые руки,
И смекалку, ремесло,
Знания науки.
Дворец И. S. Турчанинова
Турчанинов стал старшой,
И дворец себе построил.
Трёхэтажный, да большой,
И театр ещё пристроил.
Комнат так под пятьдесят.
Да с картинной галереей,
И полотна там висят,
Собранных империей.
А музейные палаты,
Восхищали красотой,
Драгоценные булаты,
Удивляли остротой.
Все слыхали про подвалы-
Расположены внизу,
Тайный ход шёл до управы,
Да и в церковь, на гору.
Там в застенках, по легенде,
Отблеск жилы золотой,
Превращался в реагенты,
В слиток яркий, да златой.
Вечером, в большущем зале,
На балу, среди зимы,
Гости дружно танцевали,
Развлекались как могли.
Летом в парке отдыхали,
Средь фонтанов и скульптур,
И на лодочках катали,
Расфуфыренных натур.
Знатны гости приезжали,
Восхищались красотой.
Петер Симона встречали-
Удивлялся новизной.
Весть неслась по всей России,
Даже дальше, за моря.
Турчанинова ценили,
Знала царская семья.
А зимой, в оранжерее
Фрукты разные цвели,
Ананасы, орхидеи,
Созревали и росли.
Это было просто чудо,
Средь заснеженной зимы,
Словно будто неоткуда,
Распускалися цветы.
Там на южном берегу,
Где Поварня начиналась,
Зоопарк возник в бору.
Много зверя обиталось.
Приходили посмотреть,
На заморские зверюшки:
— Это вам не наш медведь —
Удивлялися старушки.
Поражал дворец собой,
Ликом разноцветным,
Итальянцем расписной,
Мастерством секретным.
Архитектор с Петербурга,
Мастера все знатные.
В парке статная фигурка,
И фонтаны штатные.
Над прудком оранжерея,
Вензеля бессменные.
Экспонаты для музея,
Собраны отменные.
Кончина А. Ф. Турчанинова
Время быстро пролетало,
Как вода из родника,
Турчанинова не стало,
Мир запомнил старика.
И в столичном Петербурге,
В Свято-Троицкой лавре,
О великом металлурге,
Склеп построен в мраморе.
Не забыт, а был прославлен,
Хоть судьбина не легка.
Перед богом православен,
Пред Сысертью — на века.
Наталья Алексеевна Колтовская (Турчанинова)
Дочь А. Ф. Турчанинова.
Жена обер-бергмейстера Н. Т. Колтовского (разведена),
С 1787 г. совладелица Сысертских заводов — 82%.
В 1832 г. продала свою долю сыну Павлу
Фаворитка Павла І, сумев очаровать его,
добилась контроля над заводами.
От Татищевым имела двух внебрачных детей,
которым была дана фамилия Соломирские:
Сын Павел,1801 г.р., камергер и генерал-майор,
Сын Владимир, камер-юнкер.
Борьба за наследство
Время шло — Заводы встали,
Нет хозяина земли.
И наследники не знали,
Что же делать на мели?
Не смогли договориться,
Стали в общем воевать.
Мать и дочь как две тигрицы,
Не хотели уступать.
Дочь Наталья всех стравила.
Ох и хитрая змея.
Вышла замуж — изменила.
Нагрешила и родила
Незаконные дитя.
Император Павел первый,
Чтя от матери донос,
Был в начале очень гневный,
И устроил ей разнос.
Но потом каким-то чудом,
Увидав Наталью в раз,
И назло всем пересудам,
Отменил же свой указ.
На балах она блистала,
С императором кружа.
Фавориткой вскоре стала,
С величайшими дружа.
Алексеевна, Наталья,
Красной девицей росла.
Ох хитра была каналья,
И влюбить в себя могла.
Сам Державин пел ей оды,
Воспевая на века.
Хоть и старше был на годы,
Но влюбился с пол- кивка.
Защищал Наталью в спорах,
За заводы, меж роднёй.
И в сенаторских конторах,
С бюрократскою вознёй.
Сам Татищев обольстился,
Вечный баловень судьбы,
Он в Наталию влюбился —
Двое деток нажили.
От женитьбы отказавшись,
Высший свет не возмутя,
Он на службу вновь сославшись,
Предков имя дал детям.
Соломирские — не враки,
С Мономаха род вели.
Хоть рождённые вне брака,
Величаться так могли.
Павел Дмитрич Соломирский
Внебрачный сын Н. А. Колтовской и Д П Татищева.
Генерал-майор, камергер,
В 1832 г. получил паи Сысертских заводов от матери;
По окончании военной карьеры
вплотную занялся управлением предприятиями
Сысертского горнозаводского округа.
Служба Гусара
Вскоре матушка устала,
Воевать на двух фронтах,
И заводы передала,
Сыну Павлу на браздах.
Соломирский парень светской.
Был гусаром, воевал.
На войне, Русско-Турецкой,
Подвиг ратный совершал.
Под Варшавой бил поляков,
Что восстали у себя.
Отбивая кучу шляхов,
Ранен был врагов рубя.
Стал полковником гусарским.
Ратной службой дорожил.
Он воякой был заправским,
Да и с «Лермонтом» дружил.
А потом уйдя в отставку,
В старо Царское село,
К злой мамане, на поправку,
Где жила она давно.
А дела всё хуже, хуже,
Долг растёт и не прося,
Чтобы дом не был отсужен,
Сын на службу подался.
Переехали в Сысерть,
Из столицы столь далёкой.
За заводом стал смотреть,
Разбираясь с этой склокой.
А Наталья как всегда,
И на сына, на родного,
Слала жалобы тогда:
Что живёт совсем без крова.
Заводчик П. Д. Соломирский
Павел миром порешил,
Всё уладил полюбовно.
Где-то акции скупил,
Где решил совсем бескровно.
Что не сделала маманя,
Всё плетя свои интрижки,
Павел сделал без обмана,
И завод прибрал как фишки.
Удивительно, но факт,
Вся, родня его признала-
Помогали просто так,
Лишь бы мама не узнала.
После долгого упадка,
Соломирский приступил:
Нова печь — та для порядка,
Нову домну запустил.
Вместо дерева — угля,
Стали торфы добывать.
Вот за это их хваля,
Лес остался здесь стоять.
Повезло Сысерти в этом,
Среди сосен вековых,
За грибом пойти с рассветом,
За богатством недр лесных.
Медь не стали выплавлять,
Лишь один чугун варили.
Наварили, что не взять,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.