Бесплатный фрагмент - Загадка Чаромунти

Ожидание событий - пустая трата времени. Повлиять на них могут только ваши желания и поступки.

ПРЕДИСЛОВИЕ

На часах было уже одиннадцать вечера. Сергей решил посмотреть папку с документами. Он возил ее с самого утра, и ему не терпелось все поскорее изучить. Папка была бумажная, не такая, к каким привык Сергей. На титульном листе ручкой было написано Перекладников Владлен Никифорович. Дело старого антиквара попало к Сергею не случайно от нового знакомого. Знакомый считал, что смерть его брата была странной, потому он обратился к Сергею. Дело в полиции заводить не стали, посчитав смерть не криминальной, и отсутствие какой-либо пропажи. Спустя несколько дней, знакомый Сергея узнал, что из сейфа брата пропал дневник, который передал ему отец. История дневника была более чем таинственной. Дело Сергею показалось интересным, и отказывать своему знакомому он не хотел.

Документов было немного. Там были письма, старые фотографии, квитанции и несколько газетных листов. Заинтересовала Сергея одна из статей, она была вырезана из старой газеты, если судить по пожелтевшей бумаге. Заголовок статьи привлек Сергея — «Чаромунти — загадка Сибири». Почему именно эта статья хранилась у антиквара? В статье описывалось одно из мест в сибирской тайге, такое, где не ступала нога человека. А вернее о том, как там побывали геологи, но после того, как они вернулись, они не могли вспомнить, где это место и указать его на карте. Что-то таинственное было в том месте, что так сильно повлияло на геологов. В статье Сергей увидел фамилию Громова Александра Николаевича, который пытался организовать экспедицию по тем местам еще в 1899 году. Именно у него была карта того места, но она была утеряна после смерти самого Громова. И тут Сергея осенило. Эту фамилию он уже слышал от того, кто поручил ему это дело.

Сергей Никитин

Сергей Никитин медленно шел к машине, собираясь поехать к новому клиенту. На часах было около двенадцати, а встреча была назначена на час в одном из кафе в центре города. Погода в Петербурге этой весной выдалась особенно теплой. Уже появились маленькие листочки на деревьях. Люди по улицам ходили в более легких одеждах. День начинался с яркого солнца и прекрасного настроения. Сергей с удовольствием ходил теперь на свою работу, а ведь совсем недавно, работая в одной адвокатской конторе, он с неохотой выполнял поручения своего шефа.

После окончания школы Сергей поехал поступать в Санкт-Петербург на юридический факультет. На последнем курсе стажировался в одной из адвокатских контор города Санкт-Петербург. Там и остался работать, потому как был оценен шефом, как старательный работник. Оценивать все способности Сергея шеф не собирался. Ему важно было в работе коллектива четкое выполнение всех поручений и дисциплина. Когда Сергей закончил обучение, шеф этому не придал никакого значения, лишь сухо поздравил и попросил сделать копию диплома. При работе в конторе, Сергей уже не раз пожалел, что выбрал эту специальность. Уж больно скучным казался ему весь процесс. Спокойные разговоры, подписания различных документов, оформление наследства и всевозможные решения спорных юридических вопросов наводили на Сергея только скуку. Да и сам шеф, очень полный человек, любящий поучать всех, не очень нравился Сергею. А насчет выплаты гонорара, который, хоть и неохотно, но с большим усердием отрабатывал Сергей, шеф постоянно задерживал, ссылаясь на какие-то проблемы фирмы. Но все в конторе знали, что он строит дачу, и все финансы уходят быстренько туда. Но именно благодаря этой конторе, он познакомился с одним интересным человеком.

Занимаясь вопросом о наследстве, он узнал много интересного о том времени, когда он еще не родился. Его клиента звали Эммануил Никифорович Перекладников. Жил он недалеко от Петербурга, и Сергею это поначалу не нравилось. Приходилось тратить на встречу с ним почти целый день. При первом взгляде на нового знакомого, невозможно было понять, сколько ему лет. Судя по внешнему облику, ему было где-то за девяносто. Лицо было покрыто морщинами, голос был тихим. Он часто подкашливал, когда начинал говорить. Передвигался он, не смотря на вид глубоко пожилого человека, бодро, совершенно не прибегая к помощи трости, хотя она у него и была. Она всегда стояла неподалеку от его кресла. Ее набалдашник переливался на свету, и Сергей часто смотрел на него, ему хотелось подойти поближе, чтобы разглядеть, что же там изображено. Эммануил Никифорович был человеком сообразительным и наблюдательным, и, сжалившись над разыгравшимся любопытством молодого человека, показал сам набалдашник. В руки он его не дал, но Сергею удалось рассмотреть голову волка. Было интересно узнать, откуда такой предмет у его клиента, но Сергей не стал надоедать с вопросами. Чуть позже, когда Эммануил Никифорович рассказывал о своем отце, он упомянул о трости с набалдашником. Оказалось, что она досталась ему в наследство от отца, а тому от деда. Вот такой длинный путь прошла эта примечательная трость. Сколько ей на самом деле лет даже представить трудно, может и более двух столетий.

Эммануил Никифорович был скромным и воспитанным человеком. Он любезно обращался со всеми, даже со своей домработницей, которую ласково звал Матвеевной. Несмотря на его возраст и тихий голос, в нем чувствовалась сила характера и большая воля. Дом, в котором уже много лет он жил один, находился недалеко от Питера, и место было очень живописным. Дом стоял практически в лесу. По соседству были дома, но, благодаря высоким деревьям и густым кустарникам, их было не видно. Было ощущение, что никто рядом не живет. Сергею иногда казалось, что он попадал в другое измерение, где не было суеты, все жили спокойно и не торопясь. Эммануил Никифорович в начале знакомства обращался к Сергею не иначе, как «любезный молодой человек» и даже немного склонял голову в поклоне. Это было невероятно приятно Сергею, не привыкшему к такому обращению. В мире, где жил сам Сергей, было все проще, и слов таких никто не произносил.

После дружеских бесед с хозяином дома, Сергей начинал понимать, что он живет не так, как хотел бы. И ему все чаще стала приходить мысль, что нужно принимать решение. Не подчиняться начальнику, который только и делал, что замечания. А прямой вопрос Эммануила Никифоровича о том, почему он не начнет свою практику, где Сергей сам будет выбирать себе клиентов и устанавливать свои правила, заставил Сергея двигаться в этом направлении. Он узнал все важные моменты для открытия частной практики, позвонив своим сокурсникам. Они профессионально пояснили и по пунктам ему перечислили все шаги, которые надо было сделать.

Оказалось все не таким сложным, а главное, возможным для открытия своего агентства. Через два месяца Сергей Никитин зарегистрировал детективное агентство и дал ему название «Ника». Над названием Сергей долго не думал, сокращенное имя от фамилии Никитин вполне подходило. Дальше пошли организационные дела. Найти и снять офис, заполнить его необходимым интерьером и оргтехникой. Поставив новые стол и стул, Сергей был очень доволен собой, глядя на новое приобретение. Но тут началось непредвиденное. По совету своих сокурсников, он дал объявление во все возможные газеты. И начались разного рода звонки на его многострадальный телефон. Сергею казалось, что он не умолкал никогда. Раздражение росло, а вот нормальных заказов не появлялось. Звонили по мелким делам, по утере кошелька или собаки. Кто-то потерял своего друга, и своим не совсем трезвым голосом спрашивал — третьим будешь? Дня через три Сергей был похож на взлохмаченного злодея, крича в трубку громкое «алло». Спасли все те же однокурсники, посоветовав взять помощника, а лучше помощницу. Они надеялись, что может тогда он все-таки женится. Объявление Сергей в этот раз не давал, ему страшно было представить, что начнут приходить всевозможные красавицы. Он с женским полом не особо умел ладить, потому попросил Андрея, у которого уже был офис, посодействовать найти помощника.

— Сереж, а ты знаешь, есть такая.

— Такая? — Сергей еще надеялся, что у него будет помощник, а не помощница.

— Есть одна дивчина, только не обессудь, не совсем красавица, но она талантище. Она тебе офис в конфетку превратит.

— Андрюха, да мне не нужна конфетка, мне нужен нормальный офис с нормальным рабочим процессом.

— Так, а я тебе о чем? Она организует тебе работу, закачаешься. Она на заочном юрфака учится, потому что работает, вернее работала. У нее там дома какие-то сложности, и ей работа нужна очень. Я бы ее взял к себе, но у меня полный боекомплект.

— Ну, ты меня убедил, дашь ей мой телефон? Хотя, я в офисе, адрес знаешь. Пусть приходит сегодня до шести.

После разговора с однокурсником, Сергей с трудом представлял себе эту новую помощницу. На предыдущем месте работы, у его шефа была помощница, она двух слов связать не могла. Зато умела очень сексуально подавать кофе.

Сергей продолжил заниматься текущими делами по устройству. Вскоре в офис привезли компьютер и факс, полки и стулья для посетителей. Он заказал вывеску для своего кабинета с поэтичным названием «Ника». В кабинет заглянула девушка, она робко вошла и, оглядываясь по сторонам, тихо спросила:

— Здравствуйте. А могу я увидеть Сергея Никитина?

В кабинете, кроме Сергея было еще трое мужчин, которые прикрепляли полки и устанавливали компьютер на стол. Работа кипела, и никто не обратил внимания на вошедшую девушку.

— Сергей Никитин здесь? — сказала девушка, стараясь говорить громче. Когда и на этот раз на нее никто не посмотрел, она подошла к Сергею и тихонько похлопала его по плечу.

— Здравствуйте!

Сергей тут же повернулся. Перед ним стояла девушка в строгом сером костюме, в черных нелепых очках, которые ей явно не шли, и было непонятно, сколько этой девушке лет. Походила она больше на учительницу. Серьезный взгляд, волосы на голове собраны в пучок. В общем, серая мышь во всем своем великолепии. На такую девушку Сергей бы точно не обратил внимания на улице. Ничего привлекательного в ней он не увидел, но именно это ему и понравилось.

— Вы ко мне? — только и нашел, что спросить Сергей.

— Если вы, Сергей Никитин, то да.

Голос, несмотря на невзрачную внешность, которую очень портили очки на переносице, был приятный.

— Я от Андрея, он сказал, вам помощница нужна?

Сергей оторопел от выбора однокурсника. Он видел тех девушек, которые работали с Андреем. Все видные красавицы, как на конкурсах красоты. И даже немного обрадовался, что пришла к нему именно такая.

— Меня зовут Александра, я учусь на заочном отделении юрфака, и хотела бы работать в юридической сфере. Вот мое резюме.

— Рад знакомству, Александра, вы пришли как раз вовремя. Мы еще устраиваемся, и мне нужна помощь. Я вас беру на испытательный срок, вдруг мы с вами характерами не сойдемся.

Сергей чувствовал себя неловко. Александра внимательно смотрела на него сквозь очки, и было непонятно, кто к кому устраивается на работу.

Александра смотрела на Сергея и не могла оторвать глаз. Сергей казался ей необыкновенно красивым, она стояла, как под гипнозом, боясь пошевелиться. Когда первая реакция прошла, Сергей рассказал Александре о том, что ей надо будет выполнять. В ее обязанности входили все организационные вопросы фирмы. Клиентов пока было немного, но реклама и рекомендации однокурсников вскоре должны привести новых клиентов. То, что Александра была будущим юристом, упрощало многие моменты. Это умение вести переговоры, составлять договора, дать рекомендацию при необходимости.

Ближе к обеду Сергей поехал по другим делам, оставив Александру на хозяйстве и на принятии звонков. Он передал ей ключи, пожелал удачи и поздравил с новой работой. Александра, оставшись одна, уже знала, за что она возьмется сначала. Пока они говорили с шефом, она осматривалась и мысленно представляла, что и куда установить.

Утром Сергей зашел в свой офис и остановился на пороге. Это был его офис, но его не покидало ощущение, что он зашел не к себе. Порядок и чистота вокруг. Знакомая полка на стене была заставлена папками и книгами, на столе стоял монитор от компьютера. Под столом маячила чья-то фигура. Сергей уже начал пятиться назад, чтобы посмотреть на табличку возле двери, как из-под стола вынырнула Александра. Прическа на голове была слегка взъерошена, очки съехали набок. Увидев свою помощницу, Сергей понял, что попал к себе в офис, и поздоровался с Александрой. Та в ответ тихонько сказала «здравствуйте» и снова полезла под стол.

— Александра, вы что-то потеряли? — спросил Сергей, оглядываясь по сторонам. Офис определенно изменился со вчерашнего дня.

— Я пытаюсь подключить факс, но не могу найти вилку, — поясняла Александра, не прекращая своих попыток.

— Вам помочь? — спросил Сергей, но Александра с радостной улыбкой уже появилась из-под стола. Она демонстративно нажала на факс, и он в ответ заурчал, как кот.

— Все. Теперь все подключено и все работает.

— А вы молодец, Александра. Все успели расставить. Стало даже уютно. Нам кто-нибудь звонил?

— Да. Было несколько звонков вчера. И сегодня уже дважды позвонили. Я составила список, кто и во сколько к вам придет и по какому вопросу.

Сергей перестал удивленно осматривать кабинет, посмотрел внимательно на свою помощницу.

— Здорово. И во сколько у нас первый клиент?

— Через два часа. А пока я вам расскажу, что и где у вас лежит.

Сергей уже с восхищением поглядывал на Александру и в мыслях благодарил друга Андрея. Узнав, какой порядок она успела навести, какие дела сделала, он зауважал свою помощницу еще больше.

Встреча в кафе

Мари сидела за столиком кафе и смотрела вдаль. Чашка кофе стояла на столике, а Мари задумчиво наблюдала за всеми. Парижская погода сегодня особенно радовала, ведь проливные дожди, которые шли почти трое суток закончились. Сейчас светило теплое весеннее солнышко, лучи которого весело переливались в лужах. Народу вокруг было много, всем хотелось погреться под лучами теплого солнечного света. Сидевшая за соседним столиком парочка тихонько перешептывались, нежно касаясь друг друга, они поглядывали по сторонам. В кафе не было свободных столиков, многие приходили сюда любоваться протекающими водами реки, а многие очень любили местный кофе. Говорили, что хозяин кафе лично заказывает его из Бразилии. Возможно, это было правдой, а возможно, это было придумано для того, чтобы привлечь как можно больше посетителей. Думается, что особо стараться и не приходилось, ведь в ближайшем кафе кофе не варили, а предпочитали подавать чай. Посетителей было много еще и потому, что в конце рабочей недели, это место как никакое другое, отлично подходило для встречи с друзьями и разговоров по душам.

Молодая парочка, которой надоело украдкой целоваться, вскоре покинула кафе, и сразу за столик сел мужчина. Он снял шляпу и положил ее на стол, трость-зонт повесил на стул. Седые волосы указывали на то, что мужчине было уже много лет, и он немного походил на шпиона. На улице стояла теплая погода, а он был одет в черный плащ. Темные очки были спущены к кончику носа, открывая его проницательный взгляд. В общем, мужчина старался не привлекать к себе внимания. Он смотрел на всех присутствующих, а увидев Мари, задержал на ней свой взгляд. Что-то заинтересовало его в этой молодой девушке, и даже показалось знакомым. Пряди ее белокурых волос развевались на ветру, а она не обращала ни на кого внимания, глядя на реку и мимо проезжающие машины. Мужчина смотрел на Мари неотрывно, уносясь мысленно в те далекие года, когда он был еще молод. Случайная встреча с той, издалека. Его любовь, которая перевернула всю его жизнь полностью. Обстоятельства заставили его расстаться с ней и уехать далеко. И вот совсем недавно он вернуться в этот город, надеясь ее разыскать.

Мари ждала своего друга, с которым была знакома с самого детства. С некоторых пор многое в своем друге Мари не нравилось, и они часто ссорились. Например, когда он приглашал ее на свидание, то практически всегда оговаривал, что он сильно занят и у него всего два часа свободных. А если он все-таки приглашал ее в кафе, то заказывал только то, что стоило не больше допустимой нормы, которую он сам и устанавливал. И всегда при этом сокрушался, что цены на все ужасно большие. Он никогда не дарил ей цветов, придумывая, что торопился к ней на свидание и боялся опадать. Все это раздражало Мари, и она терпела такое отношение только потому, что Валентин был ее другом детства. Его болезненная скупость могла вывести из себя любого. А еще, он никогда не говорил ей, что любит ее.

Она пригласила Валентина на встречу. Он, как обычно, опаздывал, а Мари вспоминала, как в детстве они познакомились. Тогда все было как в кошмарном сне. Он был соседским мальчишкой, который всегда задевал Мари, обижая словами или действиями. Одна история, которая Мари запомнилась, стоила всех его придумок. Она до сих пор помнит прикосновение чего-то живого к ее спине, и чувство безудержного страха от того, что непременно ее укусят. Она тогда кричала как сумасшедшая, собрав вокруг всех соседских детей, которые весело посмеиваясь, смотрели на нее. Это бы продолжалось еще долго, если бы не вышла во двор ее бабушка Клавдия. Ей стоило только посмотреть на всех, как хохот сразу стих, и все разбежались в разные стороны. Она быстро подошла к внучке и вытащила несчастного лягушонка из-под платья. Когда Мари увидела причину своего ужаса, она расхохоталась. Бабушка, кивая головой, подхватила ее за руку, передав ей маленького лягушонка. Мари совсем не боялась лягушек и всегда с интересом наблюдала за ними. Они вместе пошли отпускать лягушонка в водоем, который находился недалеко от их двора.

— Бабушка, ты не представляешь, как я испугалась. Мне показалось, что там змея, и она сейчас меня укусит.

— Представляю, потому что видела твое лицо. Было ощущение, что у тебя на спине крокодил, не меньше. Я задам этому Валентину, негодный он мальчишка. Так напугал мою девочку.

— Бабушка, не надо. Он вообще-то хороший, просто меня почему-то все время дразнит. Ты бы видела, как он возится со своей младшей сестренкой. Я бы очень хотела такого брата.

Бабушка улыбалась и обнимала ее за плечи, стараясь ее поддержать. Мари тогда быстро успокоилась и держала лягушонка в руке, говоря ему ласковые слова. Она просила прощения у лягушонка, что перепугала его и что сейчас ему будет хорошо, потому что он скоро попадет к себе домой.

Время шло. Валентин быстро вытянулся и стал симпатичным молодым человеком, даже голос, слегка изменившись, был как у взрослого. А Мари хорошела год от года. Валентин незаметно для себя влюбился в Мари, а она вела себя, как и прежде, не замечая, как вздыхая, смотрел на нее друг детства. Когда они стали старше, Валентин уехал в другой город к своему дяде, учиться на помощника нотариуса, и Мари не видела его несколько лет. Когда они встретились, после долгой разлуки, то оба удивились тому, как изменились. Отношения Мари и Валентина тянулись уже года два. Мари давно поняла, что не испытывает к Валентину пылких чувств, и на него нельзя было положиться в трудную минуту. И желание прекратить всякие отношения росло с каждой их встречи.

Валентин быстро подошел к столику, бросив на него свою шляпу, присел около Мари.

— Привет, дорогая. Совершенно никуда не успеваю. Хотел тебе цветов купить и тоже не успел, — начал как обычно разговор Валентин, про свою занятость он говорил при каждой встрече.

— Привет. Я вот хотела с тобой поговорить.

— Я надеюсь, ничего страшного? С бабушкой все хорошо? Ты выглядишь какой-то усталой. Хотя, сейчас это у многих. А погода, смотри какая, наконец-то солнышко. У нас на работе недавно был случай…

Валентин любил поговорить о себе, не давая вставить даже слова. И обычно Мари терпеливо выслушивала все рассказы, жалобы, но в этот раз она решительно произнесла:

— Валентин, постой. Дай мне сказать. Я думаю, что нам надо расстаться.

— Что-то случилось? Ведь мы с тобой давно вместе, и тебя все устраивало.

— Ну, это тебя скорее все устраивало. А мне хочется чего-то большего, понимаешь?

— Не понимаю. У тебя появился кто-то?

— Да причем тут это? Я просто решила с тобой больше не встречаться. Ты мне перестал нравиться.

— И чем я так стал плох?

— Валентин, ты же меня не любишь.

— Люблю. Ты мне очень нравишься, разве этого мало?

— Да не любишь, Валентин. Ты ужасно жаден, я от тебя за столько время даже цветочка не увидела. Мы кроме как погулять по улице и попить кофе никуда не ходим. И тебе все время некогда!

— Я тебя не понимаю. Причем здесь цветочек? И мне очень нравится с тобой гулять.

— А мне нет. Ты на каждом шагу считаешь. Что сколько стоит, и какие все дурные, что потратили столько денег. Люди вокруг радуются, дарят внимание и подарки.

— Да чего ты? Хочешь, я тебе сейчас куплю огромный букет. Я просто не знал, что для тебя это так важно. Правда, у меня с собой только на дорогу и обед.

— Валентин. Все. Я сейчас ухожу. И прошу тебя больше мне не звонить, я не отвечу. И бабушку мою своими вопросами не досаждай. Она в курсе, что мы расстались, и полностью меня поддерживает.

Мари встала из-за стола, и быстро пошла в сторону реки.

— Это тебя бабушка против меня настроила? — кричал ей вслед Валентин, даже не пытаясь ее догнать.

К столу подошел официант и спросил Валентина про заказ. Валентин отрицательно покачал головой, посмотрев на кружку с кофе Мари, которая так и стояла не тронутая. Он молча взял кружку и залпом выпил. Не пропадать же, подумал он. Он еще долго сидел, мысленно разговаривая с самим собой. И сам себя убедил, что дядя все-таки прав, от женщин одни только неприятности.

Он всегда знал, что нравится девушкам, часто ловя их кокетливые взгляды. А Мари после долгой разлуки его удивила своей неповторимой красотой, такой спокойной и женственной. Рядом с ней Валентину было хорошо, и он уже стал подумывать сделать ей предложение, но когда подсчитал все расходы, которые несет вся свадебная процедура, решил не торопиться. За период учебы ему часто приходилось экономить, и он втянулся в процесс. Его дядя, который приютил Валентина на время учебы, был скуповат, отказывая в поддержке единственному племяннику, неожиданно свалившегося на его голову. Сам дядя был убежденным холостяком, видевшим в женщинах лишь одни проблемы. По всей видимости, сдержанность в тратах и в эмоциях были их семейной чертой.

Корзина ландышей

Седовласый мужчина наблюдал всю сцену за столом, еще больше убеждаясь, что девушка сильно похожа на ту, которую любил. После того, как Мари вышла из кафе, он быстро пошел вслед за ней. Ему необходимо было выяснить, где она живет и есть ли рядом с ней женщина, похожая на нее.

Мари шла и понимала, что она правильно поступила с Валентином. Она не замечала, что за ней кто-то идет, смотреть по сторонам она очень любила, а вот оглядываться ее отучила Клавдия. Когда-то давно, когда они говорили о родителях Мари, Клавдия произнесла одну фразу, которая запомнилась ей.

— Знаешь, моя маленькая принцесса. Все, что с нами уже произошло, остается позади. Не стоит оглядываться и волноваться за то время. Это лишь задержит тебя на пути к будущему и отвлечет от настоящего.

Похвалив себя, она заглянула в знакомую лавочку, где еще в ее детстве бабушка ей покупала любимые эклеры. Подойдя к витрине, она решила, что одними эклерами на этот раз она не обойдется и надо купить целый торт и отпраздновать свою свободу. Пока она выбирала торт и ждала, когда его упакуют в коробку, мужчина стоял на улице и внимательно смотрел на происходящее сквозь стекло витрины. Он делал вид, что разглядывает сладости, уложенные для привлечения покупателей на самом видном месте. Мари вышла из магазина и пошла домой. Домик, где они жили вместе с Клавдией, находился совсем рядом. Мари, открыла дверь и стала подниматься на второй этаж.

— Бабушка, ты посмотри, что я принесла! Ты где?

— Мари, иди сюда, я тут решила посмотреть фотографии. Как обычно, хотела немного прибраться, и вот, уже час сижу, разглядываю. Ты посмотри, какая ты хорошенькая. А ты чего такая счастливая? Прямо загляденье.

— Бабушка, я ему все сказала. И мы больше не будем встречаться.

— Ух! А светишься, как будто тебе в любви признался сам принц. С этим недоразумением давно пора было расстаться. Ты посмотри, какая ты. Королева. Не забывай, в тебе течет русская кровь.

— Вот! Это торт. В честь моего избавления от недоразумения, как ты его называешь.

— Да в честь этого, я бы шампанского выпила.

— Бабушка, шампанского я не купила.

— Хорошо, тортик тоже прелестно. Давай пойдем пить чай, я заварю свой фирменный.

Клавдия всегда любила заваривать чаи и угощать гостей. Она всегда туда что-то подсыпала, отшучиваясь, что это таинственный рецепт ее мамы. Чай действительно получался каким-то особенным. Они спустились на первый этаж, весело напевая любимую мелодию. Через несколько минут чайный сервиз торжественно был водружен на стол. Торт разрезала Мари, весело поглядывая на Клавдию.

Мужчина стоял около дома и в задумчивости смотрел на окна. Голос, который он услышал из открытого окна на втором этаже, был до боли знакомым. И тогда он понял, что не ошибся, и эта девушка, скорее всего, была внучкой Клавдии. Он был счастлив, что нашел ту, о которой помнил вот уже пятьдесят лет. И ему было радостно осознавать, что она жива, и он мог увидеть ее и даже поговорить. Он оглянулся вокруг, и увидел цветочный магазин. Одна мысль пришла к нему в голову, и он стремительно пошел к нему.

В небольшом магазинчике звучало танго. Дама средних лет в кокетливом передничке и в короткой юбке, пританцовывая, ходила по магазину. У нее в руке был пульверизатор, замысловатый по форме и цвету. Пританцовывая к каждому цветку, она делывала красивое движение ногой, и изящно опрыскивала цветок. Колокольчик в дверях прозвенел, и дама обратила свое внимание на вошедшего мужчину. Впечатление на нее он произвел самое приятное, и она тут же начала кокетничать.

— Добрый день, месье, рада вас видеть. Все цветы для вас и перед вами, — произнося это, она обвела рукой весь магазин и плавно положила руку к себе на талию.

— Добрый день, мадам. Подскажите, пожалуйста, а вы смогли бы доставить букет в дом напротив? — мужчина рукой показал на дом, где жили Клавдия и Мари.

— О да, конечно. Я вижу вы издалека, и у нас впервые. Интересно, кому так несказанно повезло? Наверное, Мари?

Он молчал и смотрел на все цветы, что были в магазине. Он любезно улыбнулся кокетливой продавщице и выбрал ландыши, которые когда-то дарил Клавдии. Через несколько минут целая корзина с ландышами была готова. И мужчина попросил вложить записку, в которой он написал: «Самые нежные цветы для самой прекрасной женщины». Он расплатился, договорившись с продавщицей о доставке в ближайшие полчаса.

Вскоре в дом Клавдии и Мари позвонили. На пороге стоял молодой парень и держал в руках корзину с цветами.

— Это для вас. Просили доставить, — быстро произнес парень, передавая удивленной Мари корзину с цветами.

Мари приняла цветы и, закрывая двери, усиленно пыталась понять, от кого было такое подношение. Мысль, что это было от Валентина, она отмела сразу. Ведь такой поступок был совсем не совместим с его натурой, прижимистой до абсурда. Тогда кто? С удивлением и восторгом она вошла в гостиную, торжественно неся корзину перед собой.

— О! Какая неожиданная приятность, — произнесла Клавдия, подходя к корзине с ландышами. — Очаровательнейший букет. И от кого?

— Я не знаю бабушка. Я только с Валентином встречалась, а сегодня мы рассталась. Если только он прислал от испытанной радости, что я сама ушла, и не надо на меня больше тратиться?

— Нет, тут определенно чувствуется очень нежное, я бы сказала, трепетное отношение. У тебя есть тайный поклонник, это точно от него! А там нет записки? Раньше было так заведено, отправлять цветы с любовным посланием. Правда сейчас уже не те мужчины и послания могут быть только куда подальше, да?

— Бабушка, есть! Написано таким интересным почерком. Сейчас прочту. «Самые нежные цветы для самой прекрасной женщины», — Мари посмотрела на Клавдию в еще большем смущении, и опять вернулась к цветам и записке.

Клавдия изменилась в лице и присела на диван. Взгляд вникуда остановился на ее лице. Она начала покачивать головой, как бы отрицая то, что пришло ей на ум. Удивление и неверие в то, что это возможно. Это было так давно, что уже перестало казаться правдой. Она сидела и совершенно не слушала Мари.

— У меня был один случай, я тебе не рассказывала еще. Смешной, можно сказать, и в то же время очень романтичный. Я недавно шла по улице и, — Мари замолчала, глядя на Клавдию, — Бабушка, что с тобой?

Мари подбежала к Клавдии, присела перед ней на колени, и, взяв за руки, посмотрела на нее.

— Бабушка, тебе плохо? Мне вызывать врача?

Мари смотрела на Клавдию, но она видела, что ей не больно, здесь было что-то другое. Она видела, что бабушка улыбается. И особенно удивил бабушкин взгляд, она смотрела влюбленными глазами, в которых стояли слезы. Клавдия молчала. Мари старалась не нарушать ее молчание, она ждала, что бабушка сама все расскажет. В доме стояла тишина, и было слышно, как тикают часы на стене, и шуршит игла на пластинке. В эти минуты казалось, что время остановилось. Для Мари так и было, но вот у Клавдии время стремительно унеслось на много лет назад. Она очнулась от пения кукушки и посмотрела на часы, на стол с корзиной ландышей и на притихшую Мари, которая сидела возле нее.

— Прости меня, дорогая. Я тебя напугала?

— Ничего, бабушка. Ты сейчас была где-то далеко. Я тебя звала-звала, но ты не слышала. Если бы я не увидела улыбку на твоем лице, здесь бы уже был врач.

Клавдия глубоко вздохнули и начала свой рассказ:

— Это было так давно. В моей душе те события были очень глубоко, и я даже не подозревала, что до сих пор помню их. Но, как только увидела эти цветы и, когда ты прочла эти строки, мне как будто стало опять столько лет, как тебе сейчас. В ту пору еще умели признаваться в любви так, что ты запоминаешь это на всю жизнь. Ему было гораздо меньше лет, он был молодой и очень красивый мужчина. Мы встретились на мосту. В тот момент я потеряла своего жениха, он погиб. Я стояла и думала, что жизнь совсем не добра ко мне. Она не сохранила для меня человека, которого я любила. Я стояла и плакала. И тут он подошел ко мне и произнес слова, которые меня тогда удивили. Он сказал, что ему в такую погоду на мосту, очень хочется плакать. Но когда он поднимает глаза вверх и глядит на небо, ему хочется плакать, но уже от счастья, ведь жизнь прекрасна просто так, сама по себе. Я тогда посмотрела на него, а он смотрел на небо. И я посмотрела на небо. По нему очень стремительно летели облака, меняя форму от порыва ветра. И вот мы стоим с ним вместе, и смотрим на небо. И он говорит, что вот так же все меняется в этой жизни, сначала появляется, а потом исчезает. И я поняла тогда, что жизнь добра и прекрасна, потому что она дает возможность увидеть и прикоснуться к ней.

Клавдия говорила, улыбаясь, а слезы медленно текли по ее щекам. Мари не перебивала, она никогда не видела бабушку такой. Она была красивой, и, говоря это сейчас, она становилась моложе. Клавдия посмотрела на Мари и позвала ее для того, чтобы обнять. Мари прижалась к ней, и они заплакали.

— Бабушка, а что было дальше?

Они сели за стол и, смотря на записку, Клавдия продолжила рассказ.

— А дальше была самая большая любовь в моей жизни. Мишель был архитектором. Он жил в нашем городе совсем недавно и очень часто уезжал по своим делам. Мы встречались и проводили друг с другом много времени. Я впервые могла говорить с мужчиной обо всем, о своем детстве, о том, что люблю или не люблю. О боже, как он умел целоваться! В общем, я была счастлива и совершенно потеряла голову. Он признался мне в любви на третий день нашего знакомства, преподнеся такой же букет, правда, он был немного поменьше. К букету он привязал записку, в которой были написаны точно такие слова. В один из дней, он позвонил мне домой и сказал, что ему надо сообщить что-то очень важное. Мы договорились встретиться на нашем мосту. Я прождала его три часа. Он так и не пришел. И мое счастье, которое длилось так недолго, закончилось.

— Бабушка! Так это от него?

Клавдия закрыла глаза и замотала головой. Потом она открыла глаза и быстро встала.

— Я должна узнать, кто принес этот букет, Мари.

— Мальчишка, сын нашей цветочницы, из дома напротив.

Клавдия от нахлынувших волнений, почувствовала, что ноги начинают слабеть и, чтобы не упасть, она снова села в кресло.

— Мари, я очень тебя прошу, сходи туда, узнай, кто это был. А то я с ума сойду от неизвестности.

— Конечно, родная. Ты так не волнуйся, я скоро!

Накинув на себя плащ, Мари быстро пошла в цветочный магазин. Магазин еще был открыт, но через витрину было видно, что хозяйка магазина готовится к закрытию. Мари дернула ручку двери и ворвалась во внутрь. Хозяйка магазина вздрогнула от неожиданности.

— Мадемуазель! Вам так необходим букет, что вы врываетесь, когда я уже начала закрывать свой салон?

— Прошу прощения, мадам, я только хотела узнать, кто сегодня для нас заказывал корзину ландышей. И я очень рада, что успела вас застать. Еще раз прошу прощения.

— А, так вы про того месье, что заходил сегодня? Очень импозантный, я вам хочу сказать, мужчина. Видно, что уже не молод, но чертовски обаятелен. Это кому же из вас так повезло? Вам или мадам Клавдии?

— Это неважно. Вы можете его описать поподробнее?

— Что ж вы так разволновались, дорогая? Он был в плаще, шляпе и в темных очках, правда изредка поглядывал на меня поверх очков, и я смогла разглядеть его завораживающий взгляд. Да, еще у него в руках был зонт-трость, под цвет его шляпы. Он был не молодой, но и не старый, двигался вполне уверенно, и знаете, очень так достойно. Так ходят знаменитости по красной дорожке. Он мне очень понравился. Но он был не очень-то внимателен к моей персоне, куда-то торопился, наверное. И он был взволнован. Точно! Был взволнован, когда писал записку, у него даже руки тряслись, когда он мне ее отдавал. У вас все хорошо? Может вызвать полицию? Что он там написал?

— Благодарю вас, мадам. Все хорошо, полиции конечно не надо. Просто это событие несколько разволновало бабушку. Еще раз спасибо, я побегу, там бабушка одна.

Мари так же стремительно вышла из магазина и побежала к дому. Прибежав домой, она увидела Клавдию, стоявшую возле дверей. Она ждала возвращения Мари и была уже более спокойна. Мари рассказала все слово в слово, как говорила мадам из цветочного.

— Да, по таким приметам узнать человека в принципе невозможно. Да и прошло уже столько лет. Мы изменились. Даже если бы его описали еще подробнее, я вряд ли бы узнала, наверное. Остается надеяться, что он придет сам.

После этой истории Клавдия стала надеяться на скорую встречу. Ведь не мог же он просто так появиться в ее жизни лишь для того, чтобы опять исчезнуть.

Записи из прошлого

В один из выходных Эммануил Никифорович решил пригласить Сергея. Ему нравился этот молодой человек своим добрым отношением и внимательностью. Дети самого Эммануила Никифоровича редко навещали отца, они разъехались по разным городам и очень редко звонили ему. Друзья же, в силу своего возраста тоже сидели в своих домах, а кого-то уже не было среди живых. Время идет вперед, и не идет на компромиссы с возрастом. Сергей приехал в тот же день, радуясь возможности посетить нового друга, да и от городской суеты хотелось немного отдохнуть. Обменявшись дружескими рукопожатиями, они сели на веранде. Погода была почти летняя, солнце прогревало воздух, и было приятно находиться на улице. Сергей разлил чай, и Эммануил Никифорович начал свой рассказ.

— Помнишь, Сережа, я говорил про записи отца? Меня там очень заинтересовала одна история. Она довольна длинная. Хочешь, я ее тебе расскажу?

— Конечно, Эммануил Никифорович, мне очень интересно.

Отец Эммануила Никифоровича, Перекладников Никифор Федорович, был довольно успешным детективом. По тем временам профессия сыщика была редкой. В своих мемуарах он описывал дела, которые ему довелось раскрыть и привести к логическому заключению, то есть отдать в руки правосудию. Правда, имена участников он называл кратко, одной буквой от фамилии, написанной на английском языке. Во всех историях царила таинственность, и Эммануил Никифорович не спешил придавать секретный материал огласке. Долгими ночами он перечитывал строки, написанные отцом, представляя себя на его месте. Сам Эммануил Никифорович не пошел по стопам отца, он стал филологом и всю жизнь преподавал в университете. Открыв однажды записи отца, он стал внимательно изучать истории, которые описывал отец.

Рассказ Эммануила Никифоровича (Из записей отца)

«Отец долгое время служил в полицейском управлении. Прослужив более двадцати лет, он решил уйти со службы и начать писать. Сюжетов и тем для написания у него было предостаточно, и он с удовольствием описывал подробности, которые открыл сам и те, которые ему рассказывали другие. Но иногда, вспоминая какое-либо дело, у него возникало сильное желание что-нибудь порасследовать. И, как это часто бывает, желаемое становится реальным, к нему обратились за помощью. Одному господину, которому порекомендовали отца, как человека, знающего сыскное дело, совсем не хотелось обращаться в полицию, дело было семейным. Он очень успешно и в быстрые сроки справился с поставленной задачей. А затем, потекла цепочка обращений за помощью, чему он был несказанно рад.

Он любил браться за дела, которые на первый взгляд казались запутанными и немного мистическими. Одно такое дело, со смертельным случаем, было описано в мемуарах и, видимо, особенно заинтересовало его. Факты, которые ему предоставил его клиент, были не подтвержденными, и надо было проводить более тщательное расследование. Дела со смертельными случаями брала полиция неохотно, если причины самой смерти были непонятными и случались с людьми, которые были совершенно здоровыми и ни на что не жаловались. История приводит много примеров отравления ядами, но всегда было место таким проявлениям клинической картины, где симптомы и признаки не совсем подходили под уже известные в научных кругах яды. Казалось, что человек умирал от сердечного приступа или от кровоизлияния. Таких дел было несколько, но мне бы хотелось рассказать совсем другую историю, хотя мистика в ней тоже присутствует.

Однажды, помогая одному из соседей разыскать пропавший дневник, отец познакомился с Громовым Александром Николаевичем. Его дом стоял на соседней улице, они часто здоровались при виде друг друга, но у них не было повода пообщаться. Отец знал про Громова, что он успешный предприниматель, торгующий пушниной и самоцветами, которые привозили ему из Сибири. И если бы не этот случай с пропажей, они наверняка бы не сошлись, лишь только здоровались издалека.

Отцу надо было разыскать пропавшие документы, которые хранились в секретном месте. Когда он стал расспрашивать Громова о документах, кроме внешнего описания он никак не мог добиться подробностей. Сам документ выглядел как дневник, в котором велись важные записи. И эти записи имели большую ценность и обычно хранились в тайнике. Что это секретная информация, сам клиент повторял много раз. Отец уже было собрался отказываться от дела по поиску бумаг, как Громов, немного подумав, решил поведать историю этого дневника, взяв с него клятвенное заверение, что он никому никогда не расскажет об этом деле. Позже дневник находится в самом неожиданном для всех месте. По рассеянности видимо, его переложил сам Громов, переживая, что кто-нибудь мог его взять. И совершено забывает о содеянном. По состоянию здоровья у Громова стали повторяться провалы в памяти. Но одну историю он поведал моему отцу, считая его своим другом. История выглядела не совсем правдоподобной.

История Громова (связанная с дневником и с камнем)

История начиналась в феврале, в далеком 1895 году в далеком сибирском городке, а вернее в его окрестностях. Именно с той поры и начат был дневник. Сам Громов был родом из Петербурга. Приехав в Иркутск по торговым делам, он внимательно наблюдал за всем, что видел, и с кем его сводила дорога. Люди в Сибири отличались от жителей Петербурга. Начиная от разговорной речи, стиля жизни, манеры одеваться и вообще всего. Громов решил завести новые знакомства с дельцами, которые добывают и разделывают шкурки, а также, к нему поступило предложение о добыче золота и самоцветов. Он решился на такую поездку, узнав от приехавшего из тех мест приятеля о том, что добытые меха в Сибири очень отличаются износостойкостью от тех, которые продавали в столице. Громов, недолго думая, отправился в путь. Торгового люда много было им встречено в пути, и советы, которые он получал, он добросовестно и со всеми подробностями записывал в дневник. Ему предстояло найти и познакомиться с охотниками, договориться о покупке и о возможности отправлять шкурки в Петербург.

Однажды, когда Громов ехал до нужного ему поселка, в дороге разыгралась стихия. Метель засыпала повозку и весь путь так, что не было видно дороги. Дорогу заметало стремительно, и колея вскоре скрылась из вида совсем. Человек, который сопровождал Громова и вел повозку, предложил остановиться и переждать. Иначе была большая вероятность заблудиться. Он сообщил, что они находятся как раз недалеко от охотничьего домика. Добираться до домика было не просто, ветер со снегом попадал в лицо и в глаза, и все вокруг казалось сплошным белым полотном. Спасло только то, что сопровождающий был местным и хорошо знал дорогу и ориентировался на местности. Громов сразу не разобрал, что они уже подошли к небольшому домику. Сопровождающий начал усиленно откапывать что-то из снега. Оказалось, что это был вход в тот самый домик, куда они собственно и направлялись.

Когда Громов с сопровождающим все-таки попали в домик, перед ними предстала ужасающая картина. За столом сидел, вернее уже лежал практически на столе, мужчина, который по всем признакам был мертв. Сдвинуть с места и осмотреть тело никак не удавалось. Тело окоченело само по себе, да еще зимний холод повлиял. Было не понятно, как давно человек мертв. В домике все было перевернуто, были видны следы поисков. Пустая сумка валялась на полу и из нее торчали какие-то вещи, похожие на одежды. Сам человек был одет как охотник, правда никакой шубы и шапки возле него не оказалось. По всем признакам, мужчина был убит и, возможно, ограблен. Громов внимательно осматривал все вокруг, стараясь понять, что тут произошло, и кто на самом деле был этот человек. А самое важное, за что и почему его убили.

Сопровождающий взялся в первую очередь разводить огонь, чтобы все смогли согреться и выпить кипятка. Для него не было потрясением встретить замерзшего человека в тайге, такое случалось зачастую с теми, кто одиноко бродил по лесам. Да и люду всякого здесь было много, охотников или сбежавших каторжан. По всему было видно, что человек, сидевший за столом, был не из местных. По крайней мере, сопровождающий его не признал. Тело трогать пока не стали, решили для начала согреться и решить, что с ним делать дальше. А для этого, им надо было осмотреть все вещи и самого человека.

А пока Громов пытался рассмотреть вещи, среди разбросанной домашней утвари и каких-то тряпок, он заметил небольшой узелок. Он лежал на полу около небольшой лежанки. Его не было видно сразу, и чтобы достать, Громову пришлось встать на колени. Взяв таинственный узелок, он начала потихоньку его развязывать. Замерзшие пальцы плохо слушались, и узел не поддавался. На ощупь, в узелке лежало что-то небольшое и плотное, легко помещавшееся в ладонь. Весило содержимое немного и мысль о том, что это не золото, сразу мелькнула в голове Громова. Когда узел все-таки был развязан, он увидел камень непонятной формы и цвета. Сопровождающий неотрывно наблюдал за происходящим, стоя недалеко от Громова. И мысль о золотой находке уже будоражила его. Когда он увидел непонятный камень, он сплюнул и сразу отвернулся к огню.

Вскоре тело покойного сопровождающий вынес на улицу и слегка присыпал его снегом. Захоронить на данный момент не представлялось возможным. Метель продолжалась, и еще больше покрывала тело снегом. Сопровождающий вернулся в дом и продолжил готовить еду, лишь иногда поглядывая на Громова.

А Громов, взяв в руки камень, стал его внимательно разглядывать. Недостаток света не давал возможности рассмотреть хорошенько. Блики от огня отражались на неровной поверхности, преломляясь, и камень сиял разными оттенками, все больше привлекая внимание. Что-то неуловимое и таинственное все-таки почувствовал в тот момент Громов. От камня шло тепло, и рука постепенно становилась невесомой. Состояние Громова становилось все легче, ему становилось теплее и ощущение покоя наполняло его душу. Он завернул камень в тот же лоскуток льняной ткани и положил в карман шубы. Немного перекусив и напившись охотничьего отвара из трав, которые они нашли в домике, Громова сморил сон, который он запомнил навсегда. Именно этот сон был рассказан Никифору Федоровичу. Громов сделал записи в дневнике, подробно описывая место, где это все произошло.

А виделось Громову следующее. Шел он по тайге, пробираясь через заросли кустарников, видя перед собой руку, которая отодвигала ветки, открывая обзор. Но вот что странно, рука та была не Громова, а чья-то чужая. Как будто он находился в чужом теле. Он четко видел мех на рукаве, сильно примятый и замусоленный. Он увидел шрам на среднем пальце руки, напоминающий след от змеи. Он слышал звук ручья, и пение птиц. Он вдыхал воздух, наполненный запахом леса, травы, воды, он был чистым, дышалось легко и приятно. И он чувствовал под ногами мягкую почву, и слышал звуки от сломанных веток под ногами. Он шел по лесу один, он все видел и чувствовал, но отчетливо понимал, что это идет не он. И это была уже не зима, а скорее всего осень, потому что под ногами была опавшая листва и иголки. Вскоре он увидел домик среди деревьев. Он был совсем небольшим, там одновременно могло бы разместиться не более двух человек. Дверь была только прикрыта, он открыл двери, и тут же раздался странный птичий крик, больше похожий на крик смертельно испугавшегося человека. Но Громову не было страшно, он смело вошел в дом и увидел сидящего за столом человека. В это мгновение ему почудилось, что этот человек ему хорошо знаком. Подойдя к нему поближе, он тронул его за плечо и услышал голос:

— Здорово, дружище, я тебя заждался. Вот смотри, что мне удалось обнаружить недалеко отсюда, чуть ближе к реке.

Мужчина, сидя за столом, держал в руке уголек и что-то рисовал на льняной ткани. Громов сел рядом с ним и стал смотреть на то, что лежало на столе. А на столе лежал тот самый камень, который он нашел в доме и который сейчас лежал у него в кармане.

Громов невольно протянул руку к уже знакомому камню. Он был абсолютно черный, с небольшими серебряными прожилками. Мужчина резко поднял голову и грозно проговорил:

— Э, нет, этот камень трогать нельзя. В нем сила огромная и пока ты про него всего не узнаешь, носить с собой не советую, всяко может случиться.

Громов спокойно убрал руку и теперь внимательно смотрел на того, кто с ним говорил. Это был молодой мужчина, и его глаза ему показались знакомыми. Он стал усердно вспоминать, когда и где он уже видел такой взгляд.

— А ты чего на меня так уставился-то? Не признал, что ли, или я так изменился с утра? Ты, кстати, траву с ягодами для отвару собрал, покажи?

Громов отрицательно помотал головой, переведя внимание на то, что рисовал собеседник. Уголек уже совсем стерся, и очертания предметов на ткани получались нечетко. Если присмотреться, можно было увидеть непонятные геометрические фигуры, лишь смутно напоминающих очертания природы, а вернее отдельно взятых предметов: горы, реки, деревьев.

— Я нашел то место, где лежал этот камень. Пришлось потрудиться, в лесу это сделать не так легко. И место, я тебе скажу, очень странное. Вся поляна возле горы, как будто обожженная. Там сразу потянуло спать, я и впрямь чуть было не уснул. Охолонился в холодном ручье и все равно хотелось спать. Не знаю, каких мне это стоило сил, но я выбрался. И все как в тумане. А ты чего такой чумной? Смотришь странно и молчишь все время.

— Я в лесу с медведем столкнулся. Хорошо, что тот меня не увидел, но почуял точно, — Громов заговорил впервые и услышал абсолютно чужой голос. Он звучал как бы издалека, был хриплым и совсем не был похож на его собственный голос.

— Эка невидаль, медведь в лесу. Волки порой пострашнее будут. Ты не захворал часом? Давай-ка я тебе отвару приготовлю. Есть у меня свои припасы. А про камень пока забудь. Место я тебе покажу, но никому, слышишь, ни одной живой душе про то.

Громов неожиданно проснулся и долго тер глаза. Его попутчик громко храпел на лежанке неподалеку. В печи горел огонь, поленья тихонько потрескивали. Ему не верилось, что только что он видел сон. Как наяву все видел, и обстановку в доме и эти глаза, такие похожие на глаза его сопровождающего. Рука невольно потянулась в карман, он нащупал тот самый сверток, и тут же достал его. Руки тряслись от волнения, все казалось неправдоподобным. Даже само место было немного жутковатым. Из-за отсутствия света, в сумраке виделись то ли тени, то ли люди. Громов передернулся от нагнетающего чувства страха, хоть и был он не робкого десятка. Он ближе подошел к огню, развернул сверток с камнем. Расправив льняную тряпку, он даже вскрикнул негромко. На этой тряпке был тот самый рисунок, который рисовал мужик в его сне. Вопросов в голове становилось все больше, а ответов на них не было. Поглядев на храпящего рядом сопровождающего, он решил лечь спать.

И как только он закрыл глаза, видения повторились. Он опять шел по лесу, только уже за тем мужиком, с которым разговаривал в предыдущем сне. Шли они молча, пробираясь сквозь заросли леса. Солнце было ярким, а небо чистым и голубым. Но смотреть вверх долго не предоставлялось возможным, надо было смотреть под ноги и по сторонам. Тайга невнимательности не прощает. Шли они недолго и стали замечать, что лес меняется. Как будто они вышли из глубокой тайги и подходят к реке. Звук воды становился все отчетливей. Стало видно невысокую гору, которая была практически вся черного цвета. На ней кроме камней и нескольких кустарников ничего не было. Чем ближе они подходили к той горе, тем реже росли деревья, и были они не такими высокими, еще совсем молодыми. Вышли на поляну, справа была горная река, вода в ней бурлила и быстро текла вглубь леса. Река была у самой горы, и подойти к ней оказалось невозможным, таким стремительным было течение, да и берег был крутым.

Внимание привлек большой камень, он лежал почти на середине поляны. Можно сказать, это была часть горы, повторяющая очертания горы за рекой.

А еще тут стояло засохшее старое дерево у камня. И дерево, и камень были черного цвета, как будто их обожгло огнем.

— Это случилось здесь. Запомни это место. Именно отсюда я взял этот камень, сюда и спрячу до времени. Сила в том камне огромная, только поддается он не всякому. А кому служить будет, тот власть будет иметь безграничную и здоровье вечное. Мне дед про то сказывал, а нашел я его совсем недавно. Но не поддался он мне, видать не той породы я. Много живого я загубил на своем веку, и животных и людей пришлось. А тебе может, ты чист душой, я это сразу почувствовал. Только найти ты его должен сам. Он положил руку на большой камень.

И тут все стало исчезать, еще слышно было шум реки, но звук все отдалялся, и исчез совсем.

— Александр Николаевич, барин дорогой, проснитесь!

Открыв глаза, он увидела знакомые глаза. Сопровождающий тряс его за плечо и громко звал.

— Слава богу, Александр Николаевич! Солнце уже высоко, пурга кончилась. Ехать пора, а я вас добудиться никак не могу. Испугался до жути.

— Я так долго спал?

— Да всю ночь, вы еще что-то говорили во сне, но я не разобрал. Поехали?

Громов быстро поднялся. Сон, или это был не сон, быстро улетучился. Они сразу нашли свою повозку. И благополучно добрались до города. Приехав на место, он не нашел в кармане камня, лишь обрывок ткани, в которой он лежал с рисунком. Но всю историю он записал в дневник.

История бы так и закончилась, если бы Громову не показалось все таким реальным. И сон был явным видением, и он был в этом видении, но не самим собой. А кем? Вопросов было много, но ответов он не знал, пока не одна встреча, которая навела его на мысль разобраться со всем. В одной из деревень, которая находилась неподалеку от Иркутска, жил охотник. Про него Громову рассказали другие охотники. А примечателен тот охотник был тем, что появился в этом селении неожиданно, однажды он просто вышел из тайги. Никто не знал, откуда он и как здесь оказался. И странным был тот охотник, нелюдимым, часто пропадал в тайге, звали его Степаном. Шкурки он приносил отменные, да и самоцветы находил необычные. Как будто знал такие места, которые другим охотникам, которые всю жизнь в тех местах промышляли, и неведомы. Разговоров про того Степана было много, его и побаивались за его суровый и богатырский вид, да за то, что был он непонятен для многих. И решил Громов с тем Степаном познакомиться.

Встреча с охотником произошла не так, как ожидал Громов. Яростный лай собаки, больше похожей на волка, остановил его. Ждать появление Степана пришлось не долго, но и за это время у Громова пронеслось много мыслей в голове. Как начать разговор, как спросить Степана о том, чему сам Громов не очень-то верил? Видение в охотничьей избушке было, но может это и вправду был только сон? Ход мыслей замер на вопросе при появлении Степана. Тот вышел из небольшой избы и встал, прямо глядя на Громова. Лай собаки-волка тут же прекратился, и слышно было лишь тихое поскуливание.

Громов внимательно смотрела на Степана, ему уже нравился этот человек. Уверенный взгляд прямо в глаза, как будто в душу, говорил о том, что этот человек не будет лгать и лукавить. Время прошло немного, но для Громова оно как будто замерло.

— Это ты про меня спрашивал? Проходи в избу, — спокойно произнес Степан, и Громов послушно вошел в дом.

Несмотря на то, что дом был совсем небольшим, внутри было просторно и светло. Было убрано и очень вкусно пахло.

— Отвар будешь? Только приготовил.

Громов утвердительно кивнув, продолжал осматриваться.

— Ты говоришь или знаками будем разговаривать?

— Простите, Степан. Я просто не знаю, как начать разговор. Больно тема у меня странная, — наконец произнес Громов, смотря на Степана.

— А ты издалека. У нас так не говорят. В тайге вообще мало кто говорит. А ты не робей, коли не то скажешь, не бойся, не ударят.

Степан налил отвар из котелка в кружку и поставил перед Громовым. Отпив глоток, Громов даже причмокнул.

— Какой славный отвар. Меня недавно похожим потчевали в одной избушке в тайге.

— Так ты в той избушке был, в которой человека нашли? Так это я там сборы трав оставляю всегда. С него и отдохнешь на славу, и силы прибавятся. Пей на здоровье.

— А вы знакомы с тем человеком были? Ну, которого убили.

— Не знал я его, только знаю, что не хороший он был. Много в лесу зверья молодого побил. И все искал что-то, вопросов много задавал. За то смерть свою нашел, тайга таких людей метит.

— Степан, а вы верите в переселение душ?

— Эка, ты барин вопрос задал. Много в жизни людской есть не знамово. Есть дух, с ним человек живет, а вот что происходит с ним, когда он помират, неведомо. Ты же не про то хотел спросить.

— Не про то, прав ты. Мне в ту ночь в охотничьей избе привиделось так явно, будто я и вроде не я хожу по тайге. И место одно мне привиделось. Там черно все: и гора, и поляна, и камень большой. Там еще дерево было сухое, по форме крест напоминало. Так вот я и хотел спросить, знаешь ты про то место в тайге?

— А зачем тебе это?

— Привиделось мне, что спрятан там камень, чью силу мы не знали еще.

— Есть такое место в тайге, только туда дня три ходу, да и не по зиме туда ходить. Приезжай к лету, покажу и проведу тебя туда. Только шибко подумай, для чего оно тебе. Коли для забавы, то не пустят тебя туда.

— Кто не пустит?

— А ты сам подумай, кто. А теперь пора мне. И тебе пора, барин.

На том и разошлись Громов и Степан. Громов так и не показал ему ту тряпицу со странным рисунком, посчитав, что он и так понятно описал то место. Вскоре, Громов отправился в обратный путь в Петербург. И всю дорогу он не мог забыть разговора со Степаном и самого Степана. Какой-то странной силою обладал сей мужик из глухой сибирской тайги.

***
В записях отца про Громова было написано, что только в 1899 году, спустя целых четыре года, Громов собирался поехать в Сибирь, чтобы встретиться со Степаном. Все это время, он занимался родовым поместьем и делами своей фирмы. Поставки пушнины были редкими, но по качеству превосходили все остальные. Самоцветы приходили в большом количестве с сопровождающими и приносили большой доход делу Громова не только в Петербурге, но и в Москве. Хорошо шли дела у рода Громовых, подрастали двое сыновей, строились доходные дома. Но часто Александру Николаевичу Громову снилась тайга, Степан и место у горной реки. Не давало покоя и звало. Только не случилась тогда поездка в Сибирь. Заболел Громов, сильно заболел, и врачи запретили менять климат.

Рассказал отцу это все Громов уже, будучи больным. Они тогда сдружились сильно. Доверить такую тайну он не мог никому. Сыновьям передавать было еще рано, малы были, а отцу он доверял. И поручил передать дневник своим сыновьям, когда они станут взрослыми. Он надеялся, что сыновья смогут продолжить то, что не успел Громов.

А в России в начале ХХ века начались большие перемены. Семья Громовых уехала из города в свое имение. И потерялась связь двух семей, Громовых и Перекладниковых.

На веранде дома было тихо, только слышались птичьи трели. Лес вокруг стоял спокойно, и ничто не нарушало тишины вокруг. Все это время Сергей внимательно слушал Эммануила Никифоровича, а тот, видя интерес Сергея, продолжал рассказывать то, о чем прочитал в записях отца.

— В то время и вправду было все перепутано. Кто где было не понять. Народ был напуган войной. Не спокойно тогда было. Отец наш остался жить в Петербурге, занимался частным сыском, слава богу, была такая возможность и даже необходимость. Пока в стране устанавливался новый режим, в области правопорядка были некоторые прорехи. И отец говорил, что его опыт и знания были востребованы. Официально на работу его не устраивали, а держали, как внештатного сотрудника. Так отец смог продолжать свое любимое дело и хватало времени на написание мемуаров. Если честно, я удивляюсь, как умело он описывает разные дела. А когда мы стали взрослыми, отец позвал нас и преподнес нам по предмету. Мне досталась вот эта трость, которая переходила по наследству в нашей семье. А Владлену отец передал дневник того самого Громова. Он попросил Владлена разыскать родственников Громова, а меня всячески содействовать брату. Наверное, именно тогда отец предопределил направление для брата. Владлен поступил на исторический факультет, а я на филологический. Сейчас у брата своя антикварная лавка недалеко от центра в Петербурге. И я еще не спрашивал, как он поступил с тем дневником. Ну как, интересная история?

— Очень. Тут можно целую книгу написать, я знаю, вы собирались.

— Собирался, Сережа, только что-то меня останавливает. Думаю, я еще покопаюсь в записях отца. Пока есть еще время.

Французский журнал

Мари шла и думала про бабушку и ее историю. Мари была настолько поражена тому, что такое вообще возможно. Помнить одного человека всю свою жизнь. И не только помнить, но и продолжать его любить. Для нее это было на грани фантастики. Она подумала о Валентине и об их отношениях. Ведь ничего подобного она не испытывала к нему сама, но ждала такого чувства от Валентина. Она бродила по городу, внимательно глядя по сторонам. Она искала глазами мужчину, схожего по описанию, которое рассказала хозяйка цветочного магазина. Но всматриваясь в лица мужчин, она не видела ничего подходящего. Она видела их приветливые улыбки и ответное внимание. Настроение от такой прогулки улучшилось, а ведь совсем недавно она считала свой отпуск окончательно испорченным.

Она думала о своей работе, вот по ней она действительно соскучилась. Издательство журнала, в котором Мари трудилась уже несколько лет, она считала своим домом. С коллегами у нее были прекрасные отношения, все друг про друга все знали, справляли дни рождения и помогали, если была такая необходимость. Вместе они зачастую проводили ночи и дни, готовя к выпуску очередной журнал под названием «Alize». Название журналу дала создательница еще в 1965 году. В самом начале, это был журнал только для женщин, но годы шли, главные редакторы менялись. Журнал становился более крупным и имел отличную репутацию и весомость среди читателей. В нем писалось о жизни во Франции, о моде, о культуре, экономике, спорте и о многом интересном. Мари была хорошей журналисткой, такой ее признавали коллеги и шеф-редактор. Написав какую-нибудь статью, она представляла дальнейшее развитие событий, как поведут себя герои, что с ними случится хорошего. Ей нравилось описывать их, проводить анализ и рисовать психологический портрет. Когда она делилась своими мыслями с Клавдией, та всегда советовала ей написать книгу. Мари смеялась в ответ, произнося любимую фразу одной книжной героини — об этом я подумаю завтра. Каждый раз находились дела поважнее, частые разъезды по стране, а иногда поездки в другие страны. Знание русского и английского языков очень ей в этом помогало. Каждый день был не похож на другой, и это совершенно устраивало Мари. Глядя на Мари, можно было подумать, что это молодая и очень привлекательная девушка. Но у этой девушки в голове всегда было много и разного, и это разное не давало ей долго сидеть на одном месте.

— Мадемуазель, вы так чудесно выглядите! — мужской голос за спиной остановил ход ее мыслей.

Мари оглянулась на голос. В машине сидел мужчина и в открытое окно наблюдал за Мари.

— Я был бы счастлив вас куда-нибудь подвезти, милая мадемуазель, — мило улыбаясь, говорил он ей.

Мари улыбнулась мужчине и пошла дальше. Такие реплики она слышала часто и почему-то они ей не нравились. «Я разве похожа на женщину, с которой можно вот так запросто?» — думала Мари, глядя себе под ноги. Ей всегда казалось, что знакомство с мужчиной не должно проходить таким образом. Она ждала чего-то особенного, что это будет каким-то необыкновенным, знакомство с тем, с кем они будут счастливы всю жизнь. Она догадывалась, что хочет невозможного, но не хотела соглашаться на меньшее.

Придя домой, Мари застала Клавдию в гостиной. Она сидела с книгой в руках, но не читала, а мечтательно смотрела вдаль.

— Бабушка, никто не приходил?

— Нет. А ты как? Хорошо прогулялась? Погода радует, вам молодым только гулять, знакомиться, влюбляться.

— Бабушка, ну ты же знаешь.

— Знаю-знаю. Ты ждешь идеального человека, но пойми, такого в природе нет. Это литературный вымысел для таких наивных, как ты. А я все еще надеюсь понянчить своих правнуков.

Мари присела рядом с Клавдией и обняла ее. Клавдия сразу замолчала, она понимала, что ее внучка ждет любви, и у нее просто пока не получается ее встретить.

— Ой, Мари, совсем меня заговорила. Тебе звонили из редакции, просили перезвонить.

— Хорошо, я как раз думала, что уже соскучилась по работе.

— Ненормальная. Соскучилась по работе, садись и пиши. Ты же отлично пишешь, я это тебе точно говорю.

— Бабушка, ну о чем писать? Любовная лирика меня не впечатляет, детективы я писать не умею, как-то не сталкивалась с такими ситуациями. И вообще, этих писателей. Я хороший журналист, чего еще надо? Пойду, узнаю, что там случилось.

Мари позвонила в редакцию. Шеф долго говорил о том, что к ним поступил один заказ, который сможет выполнить только она. Привел массу аргументов, что это именно ее заказ. Самый весомый был тот, что Мари могла спокойно говорить по-русски. Интервью заказывал один знаменитый антиквар Парижа. Статья с интервью должна быть об антикваре из России. У него в этом году намечался юбилей, и отмечать это событие тот собирался с размахом. В общем, совсем неожиданно, Мари надо было выходить на работу. Но она совсем не расстроилась и пошла к Клавдии, чтобы сообщить эту новость.

— Бабушка, ну вот незаменимая я, понимаешь? Меня отправляют в другую страну, я должна взять интервью у одного антиквара в России. И лететь надо через два дня.

Клавдия глубоко вздохнула и посмотрела на Мари.

— В Россию? А это обязательно, лететь в Россию?

— Ну, да. Ты расстроилась? А кому еще лететь? На русском, благодаря тебе, в нашей редакции отлично говорю только я. И мне очень интересно. Там жили наши предки, там родилась ты. Неужели ты не рада?

— Рада. Только об этой стране, прости, я не могу спокойно говорить. Я хоть и не помню почти ничего, но мама рассказывала, сколько боли и бед принесла Россия нашей семье!

— Бабушка, а ты мне никогда об этом не рассказывала.

— Мне об этом говорить нелегко, но, видимо, пришла пора тебе узнать.

Убийство брата

В воскресенье вечером Сергею позвонил Эммануил Никифорович. Голос у него был взволнованный, даже немного расстроенный. На вопрос что случилось, Эммануил Никифорович сказал, что им необходимо встретиться, и что ему срочно нужна помощь Сергея. На следующее утро Сергей поехал к своему знакомому. Он был обеспокоен и потому вел машину быстро. Рано утром он позвонил Александре и попросил ее, чтобы она все встречи и дела переносила на завтра. Приятно было осознавать, что с тобой работает человек, на которого можно положиться. За окном шел дождь, дворники разгоняли по стеклу майский дождь. По радио сообщали новости. Уже который день говорили о грядущем юбилее какого-то знаменитого антиквара. О том, как планирует отпраздновать этот день именинник, кто приглашен. Еще говорили про скорое лунное затмение, про строительство новой линии метро. Сергей любил слушать новости, телевизор смотреть ему было некогда. А узнавать о новом было необходимо, чтобы была возможность поддержать беседу. Часто, приезжая к Эммануилу Никифоровичу, он рассказывал ему о событиях, которые происходят. И все потому, что тот не держал в доме телевизора. А вопросом о том, что нового в мире, он встречал Сергея каждый раз на протяжении года, что они были знакомы, Сергей очень привязался к этому пожилому отшельнику. Он видел, как Эммануил Никифорович радовался ему, всегда встречал возле ворот, как будто чувствовал его приближение.

Когда Сергей подъехал к дому, возле калитки никого не было. Пройдя через двор, он не встретил Эммануила Никифоровича. Он быстро открыл дверь в дом и влетел во внутрь, сразу наткнувшись на домработницу. Она по все видимости, шла его встречать. Молча, они переглянулись, и Сергей понял, где находится хозяин дома. В доме было тихо, и пахло успокоительными каплями. Эммануил Никифорович сидел на своем любимом кресле в кабинете, прикрыв глаза. Сергей тихонько подошел к нему и Эммануил Никифорович, открыв глаза, произнес:

— Ах, это ты, мой любезный друг. Я ждал. У меня беда. Моего брата нашли мертвым в его салоне. В медицинском заключении написали, что он умер от инфаркта. Но, Сергей, он не мог умереть от того, от чего не страдал. Владлен был моложе и здоровее меня, я даже ему завидовал. В таком возрасте он вел активную жизнь, встречался с людьми, летал в другие города. Я просто не могу в это поверить. Но меня убеждают, что это правда.

— Эммануил Никифорович, вы не волнуйтесь.

— Ну, как же не волноваться? Он был единственным близким мне человеком.

— Но у вашего брата есть сын, вы говорили о нем.

— Про Алексея я помню, но мы с ним практически не общаемся. Я его лет двадцать уже не видел. Правда, вчера он мне позвонил. Вот по этому поводу я и решил обратиться к тебе.

Сергей сел напротив Эммануила Никифоровича и стал внимательно слушать, записывая все в свой блокнот. О его брате, Владлене Никифоровиче, занимающимся антикварным делом, Сергей уже знал. Им не приходилось встречаться лично, и все, что Сергей знал о нем, он слышал от Эммануила Никифоровича. Его брат жил в Санкт-Петербурге всю жизнь. Он закончил исторический факультет и стал заниматься антикварным делом, когда оно еще только начинало развиваться в стране. Владлен Никифорович был вдовцом, его жена давно умерла, и у него остался сын Алексей. Сын жил отдельно, он, как и когда-то Эммануил Никифорович, преподавал в университете на историческом факультете. Алексей помогал своему отцу в антикварной лавке. Он не был женат, вел уединенный образ жизни и был замкнутым человеком.

— Помнишь, я тебе рассказывал про Алексея. Я его плохо знаю, Владлен не раз говорил, что он скрытный мальчик. Хотя, какой он мальчик, он старше тебя. Алексей позвонил мне вчера, и меня насторожил сам звонок. Он мне никогда не звонил, никогда, понимаешь? Он рассказал мне про Владлена, что его уже нет. Сказал, что нашли его в лавке прямо на полу с раной на голове. Про рану потом сказали, что она от падения произошла. Про сердце сказали, что инфаркт обширный. Сережа, он никогда не жаловался на сердце, он в больнице ни дня не был.

— Эммануил Никифорович, вы успокойтесь. Почему вы решили, что он умер не от сердечного приступа? Если было установлено, что причина именно в этом, почему вы засомневались?

— Вот об этом, Сережа, я и хочу тебе рассказать. Помнишь, я рассказывал про записки своего отца? Он там описывал, как ему доверил дневник Громов Александр Николаевич перед самой кончиной. Отец дал обещание отыскать родственников и отдать им этот дневник. Я говорил также, что этот дневник отец передал Владлену, чтобы он занялся поисками родных. Владлен полгода назад говорил мне про дневник, про то, что он пытается искать наследников, но у него пока не получается. Все сыновья Громова давно умерли, надо искать их детей. Мы еще долго обсуждали с ним эту тему. И я точно знаю, что дневник брат хранил в своем сейфе, в антикварной лавке. Я еще спрашивал, почему он у него не дома хранится. Он тогда ответил, что ему так удобнее. Так вот. Алексей после того, как сообщил о гибели Владлена, рассказал мне про этот дневник. Его не оказалось в сейфе.

— Так может ваш брат переложил его?

— Возможно. Алексей видел дневник месяц назад. Он лежал в сейфе у брата.

— Простите меня, Эммануил Никифорович, что такого ценного было в том дневнике? Я не в первый раз слышу о нем от вас. Если там действительно была важная информация, может быть, сам Алексей и взял?

— Я думаю, Сережа, если бы Алексей взял дневник, то он бы не сообщил об этом мне.

— Тут надо подумать. Так о чем вы хотели меня попросить?

— Если дневник пропал, его могли выкрасть, и мне бы хотелось обратиться к тебе, как к специалисту. Ты говорил, что расследовать — это одно из любимых занятий. Мне надо выяснить, на самом ли деле Владлен умер от инфаркта, куда исчез дневник, и кто может быть причастен к этому. Дело, как ты понимаешь, семейное, и мне бы не хотелось вмешивать сюда совсем посторонних. Ты меня понимаешь?

— Понимаю, и очень хочу вам помочь. Для этого мне надо больше информации. Чем занимался ваш брат и с кем общался в последнее время. Я могу получить доступ к его рабочему месту?

— Да, конечно. Я договорюсь с Алексеем, и он тебе все покажет.

— Хорошо. Я жду вашего звонка, а сейчас, извините, я должен ехать.

Они попрощались. Эммануил Никифорович остался сидеть в своем кресле. После минувших событий он чувствовал слабость, и потому не пошел провожать Сергея до ворот.

Сергей быстро сел в машину и задумался. Если Владлена убили, то кому это было выгодно? Пока вырисовывалась только одна кандидатура, его собственный сын. Думать об этом было страшно, убивать отца из-за чего бы то ни было? Сергей вспомнил про своего отца, ему очень не хватало его поддержки в детстве.

Понедельник еще не кончился, и оставалось время доехать до офиса, и решить текущие вопросы. Сергей завел машину и нажал на газ.

Рассказ Клавдии

Вечером Мари и Клавдия сидели в гостиной. Они разглядывали семейный альбом, и Мари напомнила Клавдии о том, что она собиралась рассказать. Клавдия посмотрела на Мари и, грустно улыбнулась:

— Да, моя девочка, видимо пришла пора рассказать это тебе. Мама рассказала мне это, когда мне исполнилось семнадцать лет.

В 1915 году мама вышла замуж за моего отца, офицера царской армии. Они обвенчались в церкви, которая была недалеко от их поселения. Они были счастливы, правда, одно огорчало их обоих, это частые разлуки, которые тогда были неизбежны. В России была очень непростая обстановка, и все военные были в постоянной боевой готовности. Отец уехал из дома и практически всегда жил в казармах с солдатами. Лишь два раза удалось увидеться моим родителям, и в 1918 году родилась я. А потом мама узнала, что отца арестовали.

Когда она узнала об аресте отца, она заболела, и долго не могла поправиться. Недоедание сделали ее слабой физически, но это не отразилось на ее духе. Она понимала, что, скорее всего, они с отцом не увидятся больше, а также понимала, что теперь она должна сама заботиться о своей семье. Потом погибла ее мать, моя бабушка, которую я конечно не помню. Она попала под лошадь прямо в центре города. А после этих несчастий, арестовали и маму. Ее пытали, думая, что она знает про дела отца.

Вырваться из плена ей помог случай, совершенно невероятный. Среди своих охранников она узнала одного человека, который долгое время работал у нас в доме. Во время своего караула, он открыл камеру, где была мама, и показал куда бежать. Мама не могла объяснить, почему он так сделал. Возможно потому, что помнил, с каким уважением относились к нему в нашем доме, или ему просто стало жаль ее.

А в России шла Гражданская война, и разобраться какой народ и с кем воюет было не просто. Мама тогда не могла понимать многих вещей. Она описывала то, что видела, а я с трудом представляла себе то, что слышала от нее. Чехи, поляки, германцы, французы и много еще какие национальности можно было встретить на улицах. Ощущение было такое, что они не успели выехать из страны после Первой мировой войны. Да и мира, которого все так ждали, еще не наступило.

Единственным спасением для нас было уехать к маминой тетушке во Францию. Тетушка давно жила недалеко от Парижа, в одной из провинций. Мама бывала у нее в гостях однажды летом. Мы ехали без предупреждения, и мама не могла знать, как примет нас тетушка, жива ли она. Сев на поезд, она старалась не думать о том, что было, и о том, что нас ждет впереди. Вагоны были переполнены, в них было много разного народа. Мы с мамой старались сидеть тихо, она прижимала меня к себе, а я, как она говорила, почти все время спала. Мама боялась каждого шороха и вздрагивала, когда через вагон проходили люди.

Я помню, как мама часто плакала, когда думала, что я сплю. Мне было всего года три или меньше, и я не могла ей ничем помочь. Я старалась быть всегда рядом и не плакать. Я тогда чего-то боялась, это я помню хорошо, хотя и была совсем крохой. В небольшой сумке у нас лежала буханка черного хлеба и несколько кусочков сахара. Дорога предстояла долгой, поезд часто останавливался на станциях и стоял долго. Говорили, что машинистам нечем топить паровоз, а добыть угля было большой проблемой. К тому же, на улице стоял декабрь, и мороз крепчал, особенно по ночам. В вагонах было холодно, и только благодаря тому, что они были переполнены, воздух чуточку нагревался.

Однажды, когда в вагоне все спали, это случилось. Мама укрыла меня своей шалью, и я в очередной раз заснула, утомленная постоянной тряской и монотонным звучанием речи. Сама мама иногда проваливалась в сон, но он был не спокойным и не продолжительным. Она боялась, что во сне у нас что-нибудь пропадет, и все-таки она уснула. Пробудившись от резкого толчка, мама не увидела сумки, которая до этого лежала между нами. От бессилия и усталости, она тихо застонала и заплакала, стараясь не напугать меня.

Вскоре нам пришлось сойти с поезда. Надо было искать пропитание и жилье. И однажды случилось страшное, и это я помню очень отчетливо. Когда мы с ней шли по улице, она упала без чувств на землю. Вот тогда я заплакала отчаянно и громко. Я сильно испугалась того, что мама умерла, и я осталась совсем одна.

Мимо проходящий мужчина быстро подошел к нам и помог маме подняться. Прохожий был уже почти старик. Он пригласил нас пожить к себе в дом, где жили еще женщины и дети. Именно этот человек спас нас от верной гибели, он помог нам пережить зиму, а весной, когда уже стало теплее, мама решила, что нам пора отправляться. Мама была еще слаба, но мы были вместе и в безопасности, и это ей помогало не падать духом. Этот человек посадил нас на нужный поезд, который довез нас до Франции.

Недалеко от Парижа, в провинции под названием Семюр, жила мамина тетушка. Не все было просто, когда мы добрались до места. Но это уже не было таким мучительным и страшным по сравнению с пережитыми потрясениями в России. Так шли годы. Мама вышла замуж за соседа тетушки. Он жил недалеко от тетушки, и сразу обратил внимание на красивую молодую женщину. А моя мама была очень красивой, на нее с восхищением смотрели все мужчины.

Она не любила его, но понимала, что поднять меня на ноги, и дать достойное воспитание она могла только с чьей-то помощью. Жорж Лангрэ, так звали его, был обеспечен. Он занимался торговлей продуктов, это приносило хороший доход. Его деятельность проходила в разных странах Европы, потому он часто был в разъездах. Он любил маму, это я хорошо помню. Его жена от первого брака умерла при родах, и ребенка спасти не удалось. И по счастливому стечению обстоятельств, судьба преподнесла ему такое приятное знакомство. Я всегда с любовью вспоминаю Жоржа, который всегда заботился обо мне и маме. Он дал мне свою фамилию, считал своей дочерью. Он играл со мной всегда, я помню, как мы бегали по поляне, играя в мяч. Он возил меня по пригороду Семюра, знакомя с местами и рассказывая об улицах и домах, о жителях, которые живут по соседству. Я полюбила Жоржа, как родного отца, ведь своего узнать мне не довелось.
Когда мама рассказывала мне об этом, она плакала. Ей было нелегко это вспоминать, и я тоже стараюсь не думать о том времени.

Мари летит в Петербург

Мари сидела в самолете и смотрела на соседа. Он уснул еще до взлета, и только тогда она вздохнула с облегчением. Он приставал к ней с вопросами всю дорогу до самолета, видимо сильно боялся летать, и Мари понимающе отвечала на все его вопросы. Она тоже боялась, но ей удавалось отвлечься с книжкой в руке или написанием статьи. Когда сосед уснул, в голову начали приходить неожиданные мысли. Она вспомнила рассказ бабушки и ее старания отговорить Мари от полета в Россию. Она представила, как нелегко было ее родным в те годы. Ее можно было понять, при упоминании о России у нее были только тяжелые воспоминания. Мари постаралась не думать об этом, она представила Россию, город Санкт-Петербург. Этот город был родиной ее прабабушки. От этой мысли у Мари замирало сердце.

Мари только сейчас поняла, что переживает за бабушку. Она вспомнила ее глаза в тот момент, когда сообщила о поездке в Россию. Почему бабушка так испугалась? Память прошлого оставила в ней такой неизгладимый след или тут было что-то еще? Воспоминания уносили Мари в далекое детство, которое было крепко связано с бабушкой, единственным родным человеком. Родители Мари погибли, когда ей было всего пять лет. Ее отец был сыном бабушки Клавдии. Она долго плакала и совсем не смеялась долгое время, и бабушка всеми силами старалась отвлечь Мари от печальных мыслей. Сама Мари никогда не видела, чтобы Клавдия плакала. Они всегда были вместе. Обнимая друг друга, много читали и говорили обо всем. После прочтения книги, Мари любила говорить о главных героях, и как бы она поступила на их месте. К своим пяти годам Мари умела говорить, писать и читать на двух языках — французском и русском. Клавдия читала ей русскую литературу в подлиннике. И разговаривали дома они в основном на русском.

От мыслей Мари отвлек сосед, которого разбудила стюардесса. И он снова стал без умолку говорить, теперь про свою девушку, которая живет в России. Мари практически не слушала, что он говорил. Она умела не слушать и улавливать самое важное. Этому она научилась, благодаря своей профессии журналиста. Одно слово, которое обронил сосед, заставило ее прислушаться. Он говорил о каком-то антикваре, к которому ходила его девушка, чтобы найти подарок для его мамы. Этого антиквара нашли мертвым в его лавке. С этого момента все внимание Мари переключилось на соседа. Антиквар, да еще и мертвый. Мари летела к одному из антикваров, и стала уточнять фамилию, но сосед не знал фамилию. Он продолжал рассказывать про свою девушку, показывал ее фото. Разговор опять стал для Мари не интересным, и она закрыла глаза и притворилась спящей. Она так хорошо старалась, что на самом деле уснула. Вскоре, приятный голос ласково объявил о том, что они приземлились в городе Санкт-Петербурге. Мари улыбнулась и быстро открыла глаза.

В аэропорту было шумно, люди шли каждый в свою сторону. Мари огляделась. Она знала, что ее должны были встречать, но она пока никого не видела. Перед глазами мелькали силуэты людей с чемоданами. Багажа у Мари не было, командировка предполагалась не долгой. Мари представляла, как будет гулять по улицам города, поговорит с людьми. Войдя в большой зал аэропорта, она увидела свое имя и фамилию, написанную на листке бумаги. Мари смотрела на эту вожделенную бумажку, как на спасение. Как хорошо, думалось ей, что ее все-таки встретили.

Подойдя к человеку, который держал ее имя в руках, она обратила внимание и на того, кто ее встречал. Лица практически не было видно. Кепка, намотанный вокруг шеи шарф, очки. Голос из-под кепки уточнил, она ли это, потом человек развернулся и пошел на выход из аэропорта. Он казался ей немного странным, но она пошла быстро следом, чтобы не потерять его из виду. Пока они шли до машины, Мари не смотрела по сторонам, она не успела обратить внимание на здание аэропорта, и на машину, в которую садилась.

— Как хорошо, что ваш рейс не задержали. У нас с утра шел сильный дождь. Мне поручили вас встретить в редакции. И мне надо успеть еще в несколько мест до обеда. Вы не обидитесь, если я вас довезу до гостиницы и уеду? Вы понимаете, что я вам говорю? — на одном дыхании проговорил молодой человек, когда они сели в машину. При последних словах он посмотрел на Мари.

— Да, мсье, я вас отлично поняла. Меня все устраивает.

— Меня Коля зовут. Я курьером в редакции работаю, сами понимаете. То туда, то сюда, так и мотаюсь по городу. В редакцию редко нахожусь. А вы отлично говорите по-русски. Вы русская?

— Нет, я родилась во Франции. У нас дома принято говорить на русском. Так бабушка хочет, она у меня русская.

— Классический случай, русская бабушка.

— Простите?

— Ну, во всех книжках у героев, живущих в Европе, есть русская бабушка.

Мари удивленно посмотрела на Колю. Она не совсем поняла, что он имел ввиду, говоря о русских бабушках, и стала смотреть в окно. А за окном проплывали мосты, красивые дома, и все это ей очень напоминала Венецию. Там тоже город стоял на воде, и было много мостов. У Мари складывалось впечатление, что она здесь уже была. Может, это потому, что она видела уже такое, или похожее на все это?

— Коля. Правильно? — решила спросить Мари. — Скажите, Коля, у вас в городе умер какой-то антиквар, вы не знаете его фамилии?

Коля, не глядя на Мари, ответил совсем неуверенно:

— У нас большой город, кто-нибудь всегда умирает. А про антикваров я вообще ничего не знаю.

Мари еще более странным показался этот Коля. Работает в редакции, а ничего не знает. Она не стала больше его ни о чем спрашивать, и до самой гостиницы они ехали молча.

***

Номер в гостинице был уютным. Мари оглядела все вокруг и подошла к окну. Гостиница находилась на берегу реки, внизу проезжали машины, куда-то шел народ. Мари открыла окно, и свежий воздух стал наполнять собой весь номер. Шум города и солнечный свет заполнили все пространство. Она весело подпрыгнула возле окна и, пританцовывая, пошла в ванную. День начался хорошо. Ей хотелось освежиться, выпить свой любимый утренний напиток, и начать свою работу. Она тут же вспомнила про известие о смерти антиквара, и решила после душа посмотреть информацию в интернете.

В дверь номера постучали. Мари удивилась, ведь она никого не ждала. Подойдя к двери, она уверенным и строгим голосом произнесла «кто там». За дверью оказался служащий гостиницы, он принес письмо для госпожи Лангрэ. В письме указывалось, что господин Малютин вынужден покинуть Санкт-Петербург на насколько дней по семейным делам. О возвращении было обещано известить Мари заранее. Еще было написано про извинения. Мари сначала вспылила, нарушались все ее планы, ведь она рассчитывала вернуться во Францию уже к выходным. Она опять подошла к окну и улыбнулась. Видимо ее родина не хотела отпускать так быстро, подумалось ей.

Мари позвонила Клавдии и сообщила о сложившейся ситуации, она сожалела, что так случилось, хотя это было не совсем правдой. Клавдия попросила ее звонить каждый день, ссылаясь на то, что она очень волнуется. Мари слушала Клавдию и удивлялась перемене ее настроения. Перед отъездом она разговаривала, чуть не плача, а сейчас в ее голосе была даже радость. Мари не стала расспрашивать Клавдию, в чем причина, она пообещала звонить ей каждый день и положила трубку на место. Ей не терпелось увидеть город. Но перед тем, как выйти из гостиницы, она должна было кое-что выяснить. Во-первых, надо дозвониться до шефа и утрясти вопрос с пребыванием в России. Звонок в Париж все время срывался. Во-вторых, уточнить про антиквара, которого нашли мертвым, убийство это или своя смерть. В-третьих, она хотела пройтись по всем антикварам, которые более-менее известны в городе. Ей нужно было получить больше информации про антиквара. А кто лучше всего расскажет правду, как не конкуренты?

Разбирая вещи, Мари увидела футляр. Она знала, что в нем лежит. Нежно касаясь его, она открыла крышку. Колье и серьги с бриллиантами сверкнули, как бы подмигивая ей. Возле украшений лежала маленькая записка. «Для моей принцессы, с любовью. Надень их с платьем. Клавдия». Эти украшения принадлежали Клавдии, она любили на них смотреть, и давно не надевала. Когда Мари собиралась, она незаметно положила футляр в сумку. Украшения были не очень большими и нравились Мари.

— Спасибо, бабушка. Люблю тебя, — тихо произнесла Мари, глядя в окно.

После того, как она разобралась с вещами, Мари переоделась, взяла ноутбук и вышла из номера. Она отправилась в ресторан получать свою порцию счастья. Сначала большая чашка кофе со сливками и эклеры, а потом все остальное. Стоило ей только почувствовать аромат вкуснейшего напитка в мире, как жизнь становилась ярче и интереснее. А главное, появлялось бодрое настроение, и Мари была готова к любым подвигам.

В ресторане было безлюдно. Несколько официантов убирали столы. Завтрак уже закончился, и ресторан подготавливали к обеду. Молодой официант приблизился к Мари, принял у нее заказ. Прошло немного времени, и перед Мари уже стояла большая кружка с кофе и два эклера лежали на блюдце. Она отпила глоток кофе и зажмурилась от удовольствия. Мари открыла ноутбук и начала искать информацию по антикварам, живущим в Санкт-Петербурге. Мари нашла героя своего будущего интервью. Информации о других было немного, оно и понятно. Бизнес довольно не простой и сами антиквары не любили публичности. За исключением Афанасия Малютина, родственника французского антиквара.

«Планируются мероприятия. С размахом все должно проходить, конечно, как еще привлечь внимание к своей персоне. Но все мы смертны, к сожалению или к счастью. В письме, которое вы мне отправили, дорогой мсье Малютин, есть тому яркое подтверждение. Вот, пишут, что сильно заболела мать жены, тоже какая-то деловая женщина. Да, Афанасий Иванович, праздник может и не состояться. Примите мои… а впрочем, все может пойти и по-другому. Пусть будут все здоровы. Читала я про антикварный бизнес в России. Все у них тут не так просто. Раньше вообще страсти бушевали. Сейчас вроде все приняло более миролюбивые формы. Хотя, какой мир в бизнесе? Нет, если бы все было, как и раньше, шеф бы точно меня не уговорил лететь. Тогда бабушка была бы рада. Так, кто у нас тут дальше? О, вот оно! Перекладников Владлен Никифорович, пишут, что скончался от сердечного приступа. Ну, вот так. Тут, Владлен Никифорович, уже ничего и не скажешь. Выражают глубокие соболезнования коллеги. Афанасий Иванович, и вы тут? Дружили? Хорошо. Так, а кто у нас вместо Перекладникова будет теперь? Перекладников Алексей Владленович. Отлично! Адрес антикварной лавки? Смотри, недалеко от моей гостиницы. Пора выходить в город. Санкт-Петербург, встречай меня!»

Мари настроилась на встречу с прекрасным и вышла из гостиницы. Небо, которое только что радовало ее своей голубизной из окна, стало затягиваться серыми облаками. Нас это не остановит, подумала Мари, и решительно пошла вдоль проезжей части. Город жил своей жизнью, особенно не обращая на нее внимания. Люди проходили мимо, разговаривая друг с другом. Машины медленно ехали по дороге. На улице было не так тепло, как казалось Мари из окна гостиницы, она сильнее закуталась в палантин. Ей очень захотелось перейти через дорогу и постоять на мосту, и она ускорила шаг. Около моста стоял, не шевелясь, странный человек, он походил на статую. Вся его одежда и лицо были покрашены в серебристую краску. Вдруг один глаз приоткрылся, и человек ей улыбнулся, показывая белые зубы. Мари это рассмешило и напомнило о Париже, на его улочках всегда было весело. Люди улыбались, подолгу сидели в уличных кафе, общаясь друг с другом. Мари еще не знала России, ей еще предстояло познакомиться с ней.

Французы умеют любить