Бесплатный фрагмент - Забавная педиатрия

Моя жизнь до рождения

Я появился на свет в темной, теплой и очень мокрой каморке, которая оставалась моим уютным домом на протяжении примерно сорока недель.

За это время, из маленькой полоски на желточном пузыре, я превратился в харизматичного красавца. Но, не смотря на то, что я уже прожил в этом ином мире почти сто недель, та каморка до сих пор остается в моей памяти самым безопасным и уютным местом.

Теперь я, конечно, супер-мега-звезда. Стоит мне лишь пикнуть, поклонники, сломя голову, бегут выяснять, что я желаю. Стоит слегка улыбнуться — они тают и хлопают в ладоши как заводные.

Впрочем, даже если я не делаю совершенно ничего, даже внимания на них не обращаю, они торопятся сделать мне массаж, искупать, накормить, приготовить мягкую постель и согреть в ней меня своим теплом.

Начало моего восхождения к звездам сохранилось в моей памяти только в устных преданиях про «Две полоски», «Соленые огурчики» и хоррора «ЖК».

А вот начиная с третьей недели я кое-что помню.

Не смотря на полную темноту каморки, кормежка там была отменная.

Сначала, до появления специальной трубки, по которой еду мне закачивали прямо в живот, у меня была личная полевая кухня — желточный мешок.

Примерно на четвертой неделе моей жизни, поклонники начали довольно сильно нервничать. Я назвал это явление волнениями «одной недели задержки».

Кстати, бывает, что будущие звезды гибнут на таких ранних сроках, но это был не мой случай.

В 5 недель на фотографии я выглядел как клякса, но даже такое фото вызывало слезы у моей главной поклонницы. И она прикрепила этот черно-белый снимок на холодильник, где он и висит до сих пор.

***

Основной трудностью для меня во время жизни в каморке было правильно отрастить руки-ноги, сердце и другие органы. И, конечно, мозг.

Сначала, кстати, это получалось не очень.

Вместо легких я случайно вырастил жаберные щели. Но потом все поправил, и жабры заросли.

Руки тоже сперва были больше похожи на рыбьи плавники, чем на руку Homo Sapiens.

Я даже хвост сначала зачем-то сделал.

Но, не смотря на эти ошибки, во мне уже чувствовался характер не пескаря, но звезды.

А недочеты я потом все исправил.

***

Чуть позже я занялся довольно сложным процессом создания эндокринной системы и гипофиза. Одновременно мне приходилось работать над селезенкой, костным мозгом, желудком, кишечником, гортанью, трахеей и легкими. Работал я не покладая рук, которых у меня, кстати, тогда еще и не было.

Поскольку еда в полевой кухне не вечна, мне нужно было создать плаценту, чтобы с ее помощью дышать, есть и защищаться от инфекций. Еще для защиты я начал создавать вилочковую железу (тимус), чтобы потом в ней из стволовых клеток вырабатывать и дифференцировать первые клетки моего иммунитета — Т-лимфоциты.

Ну и, конечно, потихоньку я начал формировать свое основное хозяйство. Во всяком случае, поклонники с нетерпением ждали фоток ню на 18-й неделе, когда я определенно стал отличаться от девочек. Но сначала я сформировал половые железы и яичко.

И это при том, что в то время мой рост был лишь 1—2 мм и выглядел я как полосочка на желточном мешке.

Но уже так много умел.

Разумеется, я звезда!

Осознав это, я решил, что недель через 35 заведу себе Инстаграм и выложу избранные фото.

Так что подписывайтесь!

***

В восемь недель я начал развивать верхнюю губу, чтобы можно было ее выпятить в ответ на нерасторопность или непонятливость поклонников или в обиде на фанатов.

Тогда же я разделил пальцевые фаланги, превращая плавник в руку, и сделал перегородки в сердце, чтобы разделить его на 4 отдела.

Мне практически все время приходилось работать головой. Точнее, над головой. Внутри и снаружи. Внутри создавать мозг, слюнные железы, а снаружи — глаза, уши и рот.

Как-то раз я рисковал по крупному. Произошла отслойка плаценты и для меня все могло закончиться плачевно, но обошлось. Не всем так везет.

***

Однажды, отдыхая от трудов праведных, я лежал на спине и смотрел на плаценту, которая была прикреплена к передней стенке матки, и мечтал, что где-то там, за плацентой, маткой и передней брюшной стенкой, меня ждут слава и внимание моих поклонников и фанатов. Представлял, как они будут склоняться надо мной.

Они же поклонники…

И в этом я полностью убедился, когда на очередном внутрикаморочном фотографировании у фаната, решил показать им, какую я себе руку из плавника сварганил.

Что тут началось! Я думал, что оглохну, так они радовались «он нам помахал, он нам помахал». Да не махал я никому. Просто решил поделиться достижением.

***

А вот в 24 недели у меня случилась небольшая «заминка» — пуповина обмоталась вокруг шеи. Такое бывает. Наматывается, потом разматывается. Но может и не размотаться. Немножко понервничал.

Тогда мне казалось, что ничего ужаснее быть не может.

Как же я заблуждался…

Первый день моей загробной жизни

Стресс, который я пережил в первые часы после выхода из каморки не идет ни в какое сравнение с отслойкой плаценты или обвитием пуповины. Конечно, тогда я мог погибнуть, но то, что произошло потом… Если честно, то я до сих пор не уверен, что не погиб. Ведь ходят слухи, что вне матки есть огромный загробный мир, где приходится самому добывать пищу, дышать, ходить. Короче, сплошные ужасы. Мне кажется, что это похоже на правду. Ведь я теперь здесь.

Выход из каморки оказался ужасно тесным. Я уже думал бросить эту затею и остаться, но не тут-то было. Стенки моей обители ходили ходуном. Сжимаясь все чаще и сильнее, и буквально выталкивая меня в узкий и темный проход.

Было страшно.

Мою голову так сильно сплющило в этом коридорчике, что кости черепа буквально зашли друг на друга. Благо, что череп у меня мягкий, швы не заросли. Иначе треснул бы.

От пережитого стресса я потом сильно похудел, грамм на 200.

С трудом помню, как я это пережил. До сих пор все как в тумане. Помню только, что когда я полностью вылез, то наорал на всех вокруг, высказав им все, что думаю об их гостеприимстве.

Как ни странно, это обрадовало и мою главную поклонницу, и еще нескольких фанатов в белом.

Я даже немножко усомнился в их умственных способностях.

Но раз уж вылез в загробную жизнь, населенную столь странными людьми, то придется как-то выживать.

Когда встречающие меня фанаты и поклонники отвеселились, они зачем-то набросились на трубку, которая помогала мне дышать и кормила много месяцев.

Я опять возмутился, ибо нечего трогать чужое, но куда там. Они в мгновение моего маленького ока отрезали эту трубку, оставив меня фактически без шансов выжить.

Меня, конечно, и самого эта трубка раздражала. Но это не повод вот так, без спроса, оттяпывать ее. И как я, интересно, теперь дышать буду? А как кушать?

Пока я размышлял над этими вопросами, фанаты набросились на меня, стали колоть иголками, протирать и класть на какую-то качающуюся штуку, которую они называли «взвешивание».

Иголки — это, прямо скажем, неприятно. И я опять высказался.

Однако уколы не так страшны, как удушье или голод.

К счастью, мой мозг работал как всегда хорошо, и, не смотря на тиски коридора, я сообразил, что каким-то образом проблему дыхания решил. Иначе бы уже умер без кислорода.

Логика подсказала мне единственно верное решение — я дышу сам. Вероятно за счет тех непонятных мешков, которые все эти месяцы без дела лежали рядом с моим сердцем.

Я порадовался своей предусмотрительности и хозяйственности. Ведь сделал же! Фактически интуитивно, на всякий случай, чтобы сердце в груди не болталось. А гляди, как пригодилось.

Однако на счет еды я ничего не придумал. Собирался захватить с собой трубку с плацентой. Так ведь отняли!

Ладно. Поищем, где тут можно что-нибудь поесть. К счастью, фанаты отстали со своими уколами и обтираниями и положили меня на главную поклонницу.

Теперь надо осмотреться и понять, что тут есть съедобного.

Поклонница решила переместить меня. И, кстати сказать, весьма удачно. Мне почему-то сдается, что из всех окружающих фанатов, она наиболее адекватная. Иголками не колет, а переложила так, что мне теперь помягче.

Нет. Похоже я сделал скоропалительные выводы. Поклонница начала пихать мне в рот часть своего тела.

Запахло едой. Любопытно. Раньше еда не пахла. Значит, кроме легких, я создал еще что-то полезное. Можно будет искать еду не только по виду, но и по запаху.

Нет, ну она тоже какая-то неадекватная. Она решила эту еду заливать мне в рот!

Да кто же так делает! Еду подают через пупочные сосуды!

Которые у меня оттяпали вместе с трубкой.

Ладно. Попробуем через рот. Будем надеяться, что мой талант поможет мне как-то перенаправить эту еду в живот.

Может попробовать плевком? Набрать полный рот и плюнуть в район пупка. Ведь там что-то осталось. Еда сможет всосаться, найдет остатки трубки.

Нет. Плевок не получился. Вероятно, я слишком устал. Нужно набраться сил и попробовать потом еще раз. А пока буду надеяться на лучшее и глотать. Во всяком случае, это не выглядит так опасно, как проход по коридору из каморки.

***

Через некоторое время я отключился. Видимо сказалась усталость и стресс. Очнулся я уже в другом месте, наедине с поклонницей и еще каким-то человеком.

Поскольку я уже понял, что с этой стороны живота меня будут окружать мало адекватные люди, я, проснувшись, продолжал притворяться спящим и потихоньку следил за этими двумя поклонниками.

К слову сказать, поклонники они настоящие. Они почти не обращали внимания друг на друга, зато поминутно подходили ко мне и кланялись.

Будем надеяться, что они и дальше будут вести себя вежливо и не станут приставать с иголками, как некоторые фанаты.

За время своего наблюдения я выяснил, что эти двое постоянно повторяют определенные звуки. Некоторые повторения были довольно сложными для запоминания, и я сосредоточился пока на простых. Поклонник часто повторял слово «мама», когда говорил с поклонницей. А Поклонница, наоборот, говорила поклоннику «папа» и еще какое-то зашифрованное слово, но я на нем не стал концентрироваться.

Пусть будут «мама» и «папа». Вполне сносные позывные, которые легко запомнить.

***

Должен сказать, что с комфортом в этом загробном мире большая напряженка.

Во-первых — сухо. Я привык к высокой влажности, можно сказать, мокрости. Благодаря ей и мягко, и тепло, и об угол какой удариться невозможно.

А здесь, как я подозреваю, сплошные углы и никакой страховки или защиты.

Надо будет, когда появится свободное время, разработать подушки безопасности. Иначе же убиться можно только так.

И как они здесь живут?!

Во-вторых, кроме сухости, очень раздражает твердость. Лежать на том, на что они меня положили, совершенно невозможно. Жестко. То ли дело раньше.

Но, похоже, что о прошлом придется забыть. Обратно я вряд ли смогу залезть. Во-первых — слишком узко, а во-вторых — трубку то оттяпали. А без нее внутри не поешь. А как ее делать я уже забыл. Столько всего надо было сделать другого — руки, ноги, сердце, глаза, мозги, наконец.

Интересно. Была ли у меня инструкция по изготовлению трубки? А если была, то где она?

И как они могут на этом лежать? Мало того, что сухо, твердо, так еще и натирает. Как будто на гвозди положили и в наждачку завернули. Все чешется.

Ладно. Попробую это исправить, а потом буду выбираться отсюда. Искать местечко помягче и понежнее.

Для начала надо сделать мокро. Там, где мокро, там тепло, безопасно и мягко.

Главное, конечно, правильно поставить задачу. Иначе будет непонятно, как ее решать.

Правда мне и сейчас непонятно, как сделать мокро. Раньше-то не делал. Оно само все мокрое было.

Хотел попробовать плюнуть, хоть и жалко еды, но и комфорта хочется. Не получилось. Все куда-то провалилось. Не плюется.

Но тут я совершил открытие. Все-таки я гениальный создатель. Оказывается, я могу делать мокро с помощью маленькой дырочки внизу живота. Она расположена на небольшом отростке в районе ног.

Тут я, похоже, как и в случае с легкими, оказался прозорлив и интуитивно предусмотрителен.

Льется. Мокреет. Ура!

Одна задача решена. Теперь нужно немного ослабить сковывающую и натирающую со всех сторон наждачку. Попробую руками. Немножко поддается. Теперь ногами…

Ура! Опять удача! Почти получилось…

Но я себя выдал. Поклонники заметили, что я начал двигаться, подбежали… и, о, ужас! Они забрали результат моих усилий! И опять положили меня на сухое!

Совершенно неадекватный народ!

Я им, конечно, высказал! И моя речь была проникновенна, эмоциональна и многословна.

Но они не поняли.

Схватили меня и начали мотать из стороны в сторону.

У меня закружилась голова, и я опять отключился.

Во сне я видел свою любимую каморку, сосал палец и улыбался.

Другой день моей жизни

Я постепенно привыкаю к этой странной и неуютной загробной жизни. И сильно подозреваю, что пути назад нет.

Даже если бы я нашел инструкцию, как восстановить трубку, то совершенно непонятно, где искать плаценту.

Кроме этого, двое поклонников не спускают с меня глаз. А значит, побег исключен.

Кормят меня все так же, пихая в рот кусок тела поклонницы. Но я постепенно привыкаю к вкусу этой пищи и даже не так часто выплевываю.

Похоже, что до моих поклонников дошло, что я привык к иному уровню комфорта и они теперь иногда носят меня в специальное мокрое место. Правда, ненадолго. Напоминает довольно строгий режим.

Но я продолжаю протестовать и требовать соблюдения моих прав на мокрый мир.

К сожалению, большинство моих требований игнорируется, а рот затыкают куском тела и едой.

А потом я возмущенно засыпаю.

Со всей этой суматохой, я совершенно потерял счет времени. Раньше ведь я жил спокойной размеренной жизнью, которую было удобно считать неделями. А теперь со временем творится что-то невообразимое и для точности, наверно, придется считать его в месяцах.

Недавно мои поклонники учудили очередное надругательство над моими правами.

Я, как обычно, обдумывая устройство этого мира, задумчиво сосал палец. Вдруг поклонники бросились ко мне и с каким-то странным «лю-лю-лю-канием» схватили мою руку, спрятали ее в какой-то мешок, а в рот воткнули какую-то штуку, похожую на кляп.

Я, конечно, попытался ее выплюнуть, но они применили свой коварный прием «раскачивание». А меня опять закружилась голова. Я вцепился всем чем можно во все, что можно, в том числе ртом в то, что они в него впихнули. И опять отключился.

Проснувшись, я решил поставить все-таки эксперимент по правильному приему пищи. А именно через пупок.

Набрав полный рот еды, которой теперь у поклонницы довольно много, я изо всех сил плюнул.

Оказывается, точный плевок — это достаточно трудное дело. Я попал: на подобие наждачной бумаги или стеклоткани, в которую был завернут (они называют это пеленками), на поклонницу, на поклонника, который был рядом и немного на свой живот. В область пупка… но… до пупка пища так и не добралась. Поклонники ее сразу удалили и прервали мой эксперимент.

Придется повторить опыт еще раз. Эдисон сделал десять тысяч попыток, прежде чем его лампочка загорелась. А я ведь еще даже толком не начинал.

Если честно, то я начал подозревать, что может это и не поклонники никакие, а присмотрщики? Может их поклоны не искренни? Может их цель запутать меня, втереться в доверие, а потом подсунуть что-нибудь вроде учебника по тригонометрии?

А может они используют меня для каких-то своих целей? Для повышения статуса? Реализации каких-то проектов?

Ведь заводят же породистых собак, чтобы прогуливаться с ними в парках, всем своим видом показывая — смотрите, какой у меня породистый пес, весь в медалях.

Ведь и со мной уже начали появляться в парке. Хорошо еще, что не на поводке, но то, в чем они меня туда возят, больше похоже на шумерскую тележку с кривыми колесами, чем на комфортабельный плодный пузырь. Всю дорогу так трясет, что я закрываю глаза от страха и в ужасе засыпаю.

С виду эти поклонники, конечно, вполне милые. Странные, конечно, непонятливые, порой даже весьма неадекватные. Но милые.

Если, конечно, не прикидываются.

Нужно быть с ними поосторожнее. И построже. А то опять что-нибудь учудят.

***

Если честно, то эта загробная жизнь очень нервная. Сплошные стрессы. Я даже икать начал. Все время нужно быть начеку. Постоянно происходят какие-то странные неожиданности.

Единственное, что спасает и успокаивает, напоминая прошлую жизнь, — это музыка.

В каморке все время звучала эта музыка. «Вжих-вжих, вжих-вжих». То быстрее, то медленнее. Спать и думать под нее было одно удовольствие.

***

Сделал интересное наблюдение, что если лежать в определенном месте полконницы, то можно тоже слушать эту музыку. Тихо, конечно. Не так как раньше. А как будто из-за стенки.

Однако судя по суете и передвижению поклонников, они опять что-то задумали.

Похоже — кормление.

Хорошо бы поклонница положила меня на ту сторону, где музыку слышно лучше. Это примиряет меня с необходимостью добывать еду из ее тела.

Так. Меня понесли к поклоннице. Значит, придется на время прервать повествование.

Но я еще вернусь к вам со своими рассказами, наблюдениями и выводами.

Надеюсь, что мой труд не напрасен и поможет таким как и я. Облегчит им трудности этой загробной жизни.

Безвозвратные потери
(не лирическое отступление)

Надо, конечно, сказать, что жизнь в этом загробном мире устроена совершенно неудобно.

Взять хотя бы процесс пищеварения.

Как было раньше? Еда заливалась напрямую, через пупок. В уже полностью готовом для организма виде. И, кстати, никаких отходов. Все использовалось для дела, для созидания. Максимальный КПД.

А что теперь? Для того чтобы построить пару клеток, подрасти на несколько миллиметров, приходится задействовать дополнительные мощности и совершенно нерационально тратить силы. Высасывать еду из тела поклонницы, глотать ее, перерабатывать в желудке, транспортировать в кишечнике. А раньше-то без всего этого можно было обойтись. Ну почему этот мир так не совершенен? Разве трудно было скопировать сюда тот мир в котором я провел первые 40 недель.

Это же так просто: копи-пасте. Так в чем дело?

Но, конечно, самое неразумное в это мире — это отходы. Огромное количество еды оказывается в отходах. Это совершенно не рационально.

Единственный плюс отходов в том, что после них мне делают мокроту. Это спасает от сухости и поднимает настроение. Надо постараться создавать отходы почаще. Пока у меня получается раз шесть в день. Цель — довести кратность до восьми. Тогда можно будет более-менее спокойно перетерпеть сухость между увлажнительными процедурами.

***

Вообще представления в этом мире о том, что хорошо, а что плохо какие-то странные. Можно сказать, что этот мир перевернут с ног на голову. Может это от того, что я вылез в него головой вперед? Надо было попробовать вперед ногами, но шанс упущен. Да к тому же говорят, что это более опасный способ.

Так вот, все вверх ногами. Вместо уютной мокроты, здесь культ раздражающей сухости. И после каждой мокрой передышки, поклонники зачем-то обильно посыпают мою промежность иссушающим тальком.

Может они не поклонники вовсе? Может они хотят у меня что-то выведать? И применяют запрещенные методы?

А может специально издеваются? Намочат — посушат.

Намочат, я расслаблюсь, размечтаюсь и тут ррраз — полотенце, потом тальк. Говорят, что некоторых еще и феном. Ужас.

Поклонники, а может на самом деле и никакие не поклонники, любят «сыпать соль» на мои «раны». Мало того, что я раз по восемь в день вспоминаю о прекрасной пуповине, которая вливала в меня еду автоматически, так они еще по нескольку раз в день тыкают мне в пупочную рану палочками и наливают туда совершенно несъедобную пузырящуюся жидкость. А потом еще зачем-то ставят на пупок яркую зеленую точку.

Когда я себя в зеркале с этой точкой увидел, чуть в обморок не упал. Слезы так и брызнули из моих глаз.

И вместо того, чтобы успокоить меня, поклонница опять стала совать мне в рот часть своего тела, а когда я, наконец, отплевался, она положила меня в тележку и начала с такой яростью трясти, что голова у меня опять закружилась и я таки провалился в беспамятство.

Конечно, все эти постоянные напоминания о потерях — обработка пупка, присыпки, пеленания, — наносят мне психологическую травму. Но кому жаловаться? Они все уверены, что так для меня лучше.

Как только я пытаюсь им что-то объяснить, возмутиться, отстоять свои права, мне тут же затыкают рот резиновым кляпом и начинают так крутить-вертеть и раскачивать, что мои мысли путаются, а язык завязывается в узелок.

Должен с сожалением констатировать, что был весьма легковерен и многое потерял, свято уверовав в мифы о лучшем загробном мире.

Надо бы теперь подробно изучить вопрос о реинкарнации и в будущем, если получится, не допускать этой ошибки и не поддаваться на посулы о загробной жизни.