Бесплатный фрагмент - Я тебе нужен, ты мне нужна. Ключ от твоего сердца

Глава 1

Лина

— Гелька! Куда пошла?

Лина поморщилась, скорее всего, неосознанно. Просто такая форма имени бесила до зубовного скрежета. И мать прекрасно об этом знала, но в подобные моменты нарочно её использовала, тоже, наверное, неосознанно, чисто на автомате стараясь зацепить побольнее.

Рассчитывала на скандал? А то ей мало? И сама уже в неадеквате, и отец в неадеквате, и гости. И, как обычно, опять всё закончится дракой. Подобные застолья почти всегда так заканчивались, иногда даже выбитым окном или выломанной дверью. Про посуду и упоминать не стоило. Лина уже давно привыкла к чашкам и тарелкам с трещинками и щербинками по краю.

Да и плевать. Заколебёшься покупать новые. Лучше Лина на более-менее приличные шмотки потратится, чтобы не выглядеть по сравнению с остальными совсем уж убого. Потому что, да — кто бы что там ни говорил, а до сих пор и, наверное, всегда — люди будут оценивать, как ты одет. Причём красиво, удобно и аккуратно — вообще ничего не значит. Всё упирается в дёшево или дорого.

А какая посуда у них дома, всё равно никто не увидит. Потому что Лина никогда никого сюда не пригласит. Ни за что. Ни друзей, ни знакомых. Хотя друзей-то у неё тоже особо нет. Невозможно же бесконечно скрывать, что тебе настолько не повезло с семьёй, всё равно когда-нибудь это выплывет наружу, и тогда…

— Гелька, а ну стой! — это уже папочка.

Попытался встать, рискуя тут же опять рухнуть, но Лина не собиралась ни останавливать, ни наблюдать за происходящим. Она уже знала, досконально знала, что могло произойти дальше — до тошноты, до отвращения, до отчаяния.

Она, даже когда была гораздо младше, в такие дни просто сбегала из дома, не обращая внимание на время, не боясь вляпаться во что-то ещё более худшее. Потому что хуже просто не бывает. Дом, который по сути должен всегда оставаться твоей надёжной крепостью, вдруг превращался в притон, полный мерзких, пьяных, неконтролирующих себя людей, включая твоих родителей.

Вот он — её персональный ад, её реальная жизнь. Хотя с последним Лина ещё непременно поспорит, и не сдастся, пока не выберется из этой грязи. А сейчас — просто прочь, пусть даже в никуда. Главное, подальше отсюда.

Лина выскочила из квартиры, нарочно изо всех сил долбанула дверью.

Чтоб они все там попадали со стульев. Если уже сейчас не валяются под столом. А она и такое частенько заставала, когда возвращалась утром.

Ну почему? Почему? Почему другие жили нормально, и только ей вот так не повезло? За что? Что она натворила, отчего судьба обращалась с ней так? А ведь, главное, родители вполне могли быть нормальными. Когда трезвые. И после таких вот попоек они частенько чувствовали себя виноватыми, заискивали, оправдывались раскаянно: «Доченька, прости! Но ты же понимаешь, жизнь такая. Иногда хочется отдохнуть, расслабиться. Задолбала эта чёртова работа. А ведь деньги нужны, иначе ж никак».

Ну почему другие-то расслаблялись нормально, по-человечески? Не напиваясь до свинского вида, не приводя в квартиру ещё кучу таких же друзей, охочих до дармовой выпивки и жрачки. И с деньгами бы меньше проблем было, если бы родители периодически не спускали их на такой вот «отдых».

Они ведь даже не разбирались, кого тащили в гости. И, когда Лина стала постарше, время от времени в их компании оказывался урод, который напившись, начинал лезть к ней. А мамочка с папочкой просто ничего не замечали, даже если орать и ругаться.

Нет, она не придумывала, не предполагала, она это точно знала. В тот раз просто каким-то чудом удалось вырваться и сбежать. Поэтому сейчас она и предпочитала уйти, пока не стало поздно. И даже на улице чувствовала себя в большей безопасности. Если нарочно не лезть во всякие там закоулки и подозрительные неоднозначные места, не привлекать внимание неадекватов — а подобных людей она легко определяла, научилась, пришлось — то ничего плохого и не случалось.

Знала бы, вообще бы сегодня домой не приходила, но с утра ничего не предвещало. Лина поняла, только когда уже зашла в квартиру, услышала из родительской комнаты пьяные голоса, и чуть не разревелась от досады. Если бы не хотелось жутко в туалет, она бы просто развернулась и ушла.

Ну почему, почему всё настолько фигово? У неё. Что с ней не так? Ещё и погода мерзкая. Дождя нет, но в воздухе висит водяная морось, которая постепенно впитывается в одежду, волосы и, кажется, даже в кожу, выстужает. Щёки уже не пылают, как раньше, потому что злость и негодование сходят на нет, уступают место обиде и отчаянию. И уже давно хочется шмыгнуть носом, но Лина пока сдерживается.

Холод потихоньку заползал под одежду, поднимался по спине вдоль позвоночника, рождая зябкие мурашки. Даже быстрая ходьба уже не очень-то согревала.

Да и не получится бегать всю ночь, лишь бы не замёрзнуть. Значит, надо думать, куда бы приткнуться. И для начала сойдёт обычное кафе, а вот потом…

Но даже думать не хотелось, как будет потом. А судьбе, похоже, и того, что уже случилось, показалось мало. Решила добить?

Со стороны проезжей части раздался автомобильный гудок. Машина подкатила к краю тротуара, ещё немного проехала вперёд, обгоняя, и только тогда остановилась. Передняя дверь распахнулась, выпуская водителя. Тот в несколько стремительных широких шагов обогнул капот, остановился, перегородив Лине дорогу, протянул театрально:

— О-о-о! Как удачно я попал. Ангелочек, детка, не желаешь поговорить? Нам ведь есть о чём. — Он сделал короткую паузу, улыбнулся, уточнил: — Ты согласна?

И хотя в этой его улыбке было больше презрения и угрозы, чем приветливости или обаяния, она даже сейчас притягивала взгляд, завораживала. Возможно, именно таящейся в ней опасностью. Но Лина за свою жизнь насмотрелась уже всякого — она не безропотный перепуганный до полусмерти кролик под гипнотизирующим взглядом удава. Пусть Шелест обломится. Даже если совсем не привык обламываться.

Лина даже не сомневалась, оказавшийся у неё на пути парень всегда получал, что хотел. У таких, как он, по-другому просто не бывало.

«Золотой мальчик», живущий на всём готовеньком, избалованный мажор, под завязку упакованный богатенькими папочкой и мамочкой. Шмотки, деньги, машина, квартира — всё включено прямо сразу в набор новорождённого, вместе с брендовыми слюнявчиками и элитными памперсами.

Да что он вообще мог знать о реальной жизни? И тем более о долгах.

— Отвали, — резко выдохнула Лина и не стала отступать, решительно двинулась дальше, намереваясь обогнуть его, но Шелест поймал её за локоть, крепко стиснул пальцы, и, хочешь — не хочешь, пришлось останавливаться.

Конечно, она попыталась высвободить руку, но хватка оказалась будто железной, хотя голос по-прежнему сочился елеем.

— Да ладно тебе, Ангелочек. Неужели твои планы так резко изменились? — Шелест прицокнул языком, объявил самонадеянно: — А мои нет. Так, может, поедем, продолжим. А-то как-то нехорошо получилось. Ты меня не дождалась, в наглую смылась, ничего не объяснив. — А потом ему надоело паясничать, и он просто приказал, свободной рукой распахнув дверь машины и подтолкнув Лину к ней ближе: — Садись! Быстро!

— Да пошёл ты… — отчаянно выдохнула она, рванулась в сторону, снова пытаясь освободиться. Но Шелест только сильнее сжал пальцы, так что стало больно, дёрнул её назад, к себе, произнёс:

— А вот это нехорошо, детка. — Потом усмехнулся презрительно, предупредил: — Я, конечно, в курсе, что в вашей помойке не принято быть вежливыми, но я вообще-то тоже по-разному умею.

Его глаза блеснули холодным металлом, и на какое-то мгновение Лине стало реально не по себе, и опять мурашки пробежали по рукам и спине. Только на этот раз не от внешнего холода, а от внутреннего.

Она ведь и правда не знала, что от него можно ждать и что там на самом деле пряталось за маской смазливого и на первый взгляд по-кошачьи ленивого пресыщенного благами жизни богатенького мальчика. Она впервые видела Шелеста настолько раздражённым и злым. И то, что он умело сдерживал настоящие чувства, ещё и прикрывал их маской поддельной вежливой благожелательности, настораживало и пугало только сильнее.

А если сейчас ему действительно удастся затолкать её в машину и увезти, куда захочется? В тот же клуб, в котором вечно отиралась куча его похотливых, как и он, не знающих отказа дружков. Что тогда?

— Отвали! — воскликнула Лина.

Голос не вовремя сорвался, прозвучал отчаянным птичьим вскриком, а не уверенно и твёрдо, как хотелось.

— Садись, — негромко, но безапелляционно повторил Шелест и опять подтолкнул Лину к распахнутой двери.

Ну нет! Она и сейчас не собиралась сдаваться, и пусть драться так толком и не научилась, но можно ведь царапаться и кусаться. Тогда же, дома, несколько лет назад именно подобное её и спасло. Ещё можно закричать, позвать на помощь. Она же на улице, а не в квартире с толпой упившихся вдрызг сомнительных родительских собутыльников. Только ведь и здесь фиг помощи дождёшься.

Никто просто не обратит внимания или решит, что это обычные разборки влюблённой парочки, в которой девушка вечно чем-то недовольна, вот временно и корчит из себя недотрогу. И от осознания безнадёжности в носу защипало, к глазам подступили слёзы, и уже без разницы стало, как получится, твёрдым приказом, тихим умоляющим шёпотом или истеричным визгом:

— Не трогай меня! Отцепись!

И неожиданно, словно подхваченные эхом, её фразы получили продолжение, пусть и не слишком уверенное, но громкое, решительное и дерзкое:

— Отпусти! Слов что ли не понимаешь?

Шелест не впечатлился, скорее, удивился. Хотя Лина и почувствовала, как железная хватка слегка ослабла, но, видимо, оттого что он просто переключил внимание со своей добычи на вмешавшегося. Точнее, вмешавшуюся. Снисходительным оценивающим взглядом смерил её с головы до ног, хмыкнул и пренебрежительно поинтересовался:

— А ты ещё кто?

Лина и сама смогла бы ему ответить, потому что сразу узнала нежданную спасительницу. Да и как было не узнать, если они уже три года учились вместе, правда числились в разных группах и особо не контактировали до этого самого момента. Рита больше общалась с девчонками из своей группы, Лина предпочитала оставаться сама по себе, поддерживая отношения со всеми на поверхностном приятельском уровне, не требующем особой откровенности и раскрытия личных тайн.

Однокурсница тоже уставилась на Шелеста, чуть сузив глаза и сердито раздувая ноздри, и опять выдала вызывающее:

— А не всё ли равно, кто? Отпусти, или я полицию вызову.

Рита и правда держала в руке телефон, словно заранее всё просчитала. И они с Шелестом, наверное, ещё с полминуты молча сверлили друг друга напряжёнными сердитыми взглядами. Тот опять сильнее сжал пальцы, но Лине показалась, просто на автомате, а на самом деле про её существование он почти забыл — ну держал что-то в руке и держал. И вдруг рядом прозвучало:

— Да что тут у вас?

К ним приблизился ещё один парень, посмотрел на всех по очереди, остановил взгляд на Шелесте и произнёс, немного растерянно и изумлённо:

— Привет, Марк.

Шелест недовольно поморщился в ответ на его слова — то ли подошедший был ему неприятен, то ли разозлился, что ему помешали — выпустил Линин локоть и нехотя буркнул:

— Привет.

Лина поспешно отступила в сторону, выдохнула с облегчением, на секунду прикрыла глаза, по тут же почувствовала, как кто-то опять ухватил её за руку, только теперь за ладонь, и услышала тихое и мягкое, но вполне уверенное:

— Всё, идём.

Глава 2

Рита

Они остановились возле кофейни, с вывески которой знакомо подмигивал улыбающийся кот.

— Тебе чего взять? — спросил Сева, прежде чем выбраться из машины.

— Раф какой-нибудь, — немного подумав, решила Рита. — Ванильный. Или нет. Лучше апельсиновый.

— Понял. — Сева кивнул, открыл дверцу.

Проводив его взглядом, Рита взялась за телефон. А что ещё делать, пока ждёшь? Не глазеть же просто по сторонам, тем более привычная, подсвеченная огнями вечерняя улица не обещала ничего примечательного.

Девчонки в чате как всегда перемывали косточки парням, увлечённо, эмоционально, не стесняясь в выражениях. Марина что-то написала по поводу предстоящего семинара, но её сообщение проскользнуло незамеченным, точнее, быстро перешло на обсуждение внешних достоинств и недостатков препода по кросс-культурному менеджменту.

Рита быстренько промотала ленту вниз. Не то, чтобы совсем неинтересно и не хотелось поучаствовать, но ведь у неё уже есть парень, практически идеальный, так что — неактульно. И девчонки наверняка беззлобно ввернут — не одна, так другая, или даже все хором «Якушева, а ты вообще не подмазывайся, а молчи. Со своим Севой», словно для них она теперь в статусе замужней дамы, причём безоговорочно навсегда.

Против «навсегда» Рита ничего не имела, а вот замуж в ближайшее время точно не собиралась. Во-первых, отдельной жилплощади у них нет, если только посчитать машину, а жить с родителями — тоже не вариант, как и снимать за их счёт квартиру. А полную самостоятельность они вряд ли сейчас потянут, потому что оба ещё студенты. Рита учится на бакалавриате, Сева — в магистратуре.

Во-вторых, и, пожалуй, в главных, не торопилась она окунаться в чересчур серьёзные отношения. Им пока и так хорошо. Даже очень хорошо. Хотя, может, она и попробовала бы пожить вместе — для начала немножко, а дальше, как получится и понравится. Но для этого нужна своя жилплощадь. Смотри пункт первый.

Сева вернулся с двумя стаканами в подставке, протянув её Рите, спросил:

— А теперь куда?

Куда? Она задумалась, не торопясь забирать стакан, посмотрела вперёд, сквозь лобовое стекло, и как-то сразу обо всём забыла. Чуть прищурилась, чтобы лучше разглядеть происходящее, а потом, не тратя зря времени, ухватилась за рычажок на двери, торопливо распахнула её.

— Рит, ты куда? — удивлённо воскликнул Сева.

Она обернулась на мгновение:

— А! Я сейчас!

Даже если это оказалось бы обычной разборкой влюблённой парочки, лучше уж предстать дурой, влезшей не в своё дело, чем просто забить и не вмешаться. А вдруг — всё серьёзно, и девушке действительно нужна помощь. Тем более она не просто незнакомая девушка, а однокурсница. А то, что лучше и логичнее не бросаться самой, а отправить на выручку Севку — он ведь парень — Рита как-то не подумала. Не успела.

Хотя он и сам потом подошёл, и всё вполне благополучно разрешилось даже без особых проблем. Если не считать несколько неприятных минут, когда пришлось открыто и бесстрашно пялиться в поблёскивающие ледяным холодом глаза, выдерживать раздражённый пронзительный взгляд.

Или вряд ли минут. Скорее, секунд. Просто напряжённость момента замедлила ход времени. И Рита, кстати, не ошиблась. Дело оказалось не в обычной ссоре влюблённой парочки.

Слишком отчётливо всё читалось на побледневшем лице Лины — и смятение, и отчаяние, и испуг. И облегчение, уже после того, как парень её отпустил — она даже глаза прикрыла, на несколько мгновений, которых хватило, чтобы решить, сейчас она хлопнется в обморок — и благодарность.

У неё даже пальцы были совсем холодные, словно неживые, и Рита сжала их покрепче, чтобы отогреть, когда потянула Лину за собой Та не возразила, послушно двинулась следом.

Они подошли к Севкиной машине, Рита распахнула дверцу, предложила:

— Садись. Отвезём, куда скажешь. — И сама забралась следом, тоже на заднее сиденье, а не как обычно, на переднее рядом с водителем, устроилась возле Лины, поинтересовалась с понимаем: — Замёрзла, да? — И тут же, даже не задумавшись, сняла с себя куртку, накинула Лине на плечи. — Так теплее.

— А ты? — пробормотала та.

— Мне не холодно, — отмахнулась Рита. — И мы же в машине. — А потом обратилась к Севе, тоже уже оказавшемуся на месте: — Сев, дай мой раф.

Тот вынул один стакан из подставки, протянул ей, а Рита, сняв пластиковую крышку, всучила его Лине.

— Вот, держи. Он горячий. Мы только что купили, и я ещё не пила. Пойдёт с апельсиновым сиропом?

Лина кивнула, обхватила стакан тонкими бледными пальцами, медленно поднесла к губам, отхлебнула осторожно, боясь обжечься. Рита поймала себя на том, что слишком пристально рассматривает её, пытаясь без слов, чисто на взгляд разобраться в том, что увидела совсем недавно. Сева тоже сидел, развернувшись в их сторону, немного озадаченно и обеспокоенно наблюдал за происходящим, и, наверное, ждал указаний, что делать дальше, куда ехать. Теперь-то уж явно не до развлечений.

— Ты с ним знаком? — спросила у него Рита. — Кто он такой?

— Это Шелест, — выдал Сева, чересчур коротко и с полной уверенностью, что подобного вполне хватит, но Рита ничего не поняла.

— Шелест? — повторила недоумённо, сосредоточенно сдвинув брови. — Прозвище что ли?

— Фамилия, — уточнил Сева, добавил: — Он тоже в магистратуре учится.

— В нашем универе?

— Угу.

— А-а-а, — протянула Рита и опять сосредоточенно нахмурилась. — То-то мне показалось, что я его где-то видела.

— А ещё у него клуб свой, — дополнил Сева.

— Клуб? У студента?

Он многозначительно приподнял брови, развёл руками, будто заявляя: «Такова жизнь».

— Понятно, — заключила Рита. — Золотой мальчик. Считаю себя хозяином жизни, на всё имею право, делаю, что хочу.

А Сева поинтересовался:

— Ты правда его не знаешь?

— Ну сказала же, что видела, — напомнила Рита, а он усмехнулся, качнул головой.

— Ну вообще-то он с вашего факультета. Только специальность другая. — И беззлобно передразнил: — Где-то видела.

Рита невозмутимо фыркнула.

— И что? — Улыбнулась уголками рта. — Зачем мне кто-то ещё, если у меня есть ты? Или хочешь, чтобы я и на других парней засматривалась?

— Только попробуй, — с нарочитой суровостью пригрозил Сева.

Рита опять повернулась к допивающей кофе Лине, спросила осторожно и вкрадчиво:

— И чего он от тебя хотел?

Та опустила глаза, на мгновение сжала губы, сглотнула, но всё-таки ответила:

— Он ко мне подкатывал, а я отказала. И теперь…

— Вот урод! — не дослушав, вывела Рита.

И чего таким вечно надо? Ведь у богатеньких парней и так наверняка нет отбоя от девушек, желающих повиснуть на шее, да так и закрепиться там попрочнее, желательно на всю оставшуюся жизнь. Хотя, может, из-за этого их и тянет на всякую экзотику типа заучек, недотрог и скромниц.

Лина учится неплохо, но не впадает в крайности и скромницей её не назовёшь. А вот недотрогой… Или, скорее, она просто сама по себе, не присоединяется ни к каким компаниям, но и не шарахается от людей показательно. Насчёт её достатка Рита не в курсе, но на богатую и избалованную она не похожа. Внешне — очень даже ничего, парням должна нравиться. Но всё равно непонятно, почему именно она понадобилась этому мажору.

Как его? Шелест. Такая шуршащая фамилия. А его самого Рита толком даже не разглядела — слишком была напряжена и взволнованна — в основном только глаза. Точно не карие. Голубые, зелёные или серые. В темноте подсвеченного электрические огнями вечера трудно определить чётко. Да и какая разница, когда у неё действительно есть Сева?

А он по-прежнему смотрел вопросительно, не вмешиваясь в девчачий разговор, не подгоняя. Но Рита и не планировала выяснять подробности. Любопытно, конечно, но это не причина лезть человеку в душу. Захотела, Лина сама рассказала бы, но ей наверняка неприятно вспоминать, и они просто однокурсницы, а не близкие подруги, с которыми можно откровенничать.

Хотя, честно говоря, Рита и с подругами-то не слишком откровенничала, не видела необходимости. Поэтому и от других не требовала детальной исповеди.

— Ты где живёшь? — спросила она у Лины, пообещала: — Довезём тебя до дома.

И увидела, как та мгновенно изменилась — напряглась, будто ощетинилась, выражение лица стало отчуждённым. Только что держала стакан возле губ, отпивая раф, и вдруг руки опустились, бумажное донышко упёрлось в колено. Она опять отвела взгляд, но произнесла твёрдо:

— Я не поеду домой.

— Почему?

Вопрос вырвался на автомате, но Лина не стала на него отвечать. Сидела, пялилась на стакан с кофе, упрямо молчала, и Рита поняла — она ничего не скажет. Хотя тут особых объяснений и не требовалось: если человек в непростой ситуации не желал возвращаться домой, значит, там что-то не так. Очень не так. Потому что где ещё спасаться от неприятностей, как ни дома?

— Ну-у… — растерянно протянула Рита, — тогда… — дёрнула плечом и решительно заключила: — можно к нам. Ты как?

Лина, похоже, тоже растерялась и смутилась — не хотела вот так навязываться.

— Нет, я…

Но Рита опять не стала дослушивать, перебила:

— Да ладно тебе. У нас есть, где переночевать. Или со мной в комнате, или на диване в гостиной.

Лина посмотрела на них по очереди: сначала на Риту, потом на Севу, потом опять на Риту.

— Вы вместе живёте?

Та даже не сразу нашлась, что сказать, озадачилась: с чего это Лина так решила? Но вообще, конечно, Рита сама всё время повторяет «мы, нам», видимо, потому и сложилось впечатление, что «у нас» означает «у них двоих».

— Нет, не вместе, — она замотала головой. — С родителями. — Разъяснила подробно, чтобы снова не возникло недоумения: — В смысле Севка со своими, я со своими. Но они ничего не скажут. У нас и родственники иногда ночуют, и просто гости. И даже брат двоюродный какое-то время жил, пока в колледже учился. — И решив, что оказалась достаточно убедительной, а если у Лины и возникнут возражения, то исключительно из нежелания кого-то напрягать, распорядилась: — Сев, поехали.

Тот, прежде чем развернуться и тронуть с места, поинтересовался:

— Кофе-то будешь? Можешь мой взять. — И опять протянул ей подставку с оставшимся, так и не тронутым стаканом.

— А ты? — уточнила Рита.

— Бери, — уверенно произнёс Сева, улыбнулся тепло и нежно. — Я же всё равно просто за компанию себе купил.

Рита тоже не удержалась, улыбнулась ему в ответ. Её парень — самый лучший. Забрала подставку, вытянула из неё стакан, сообщила:

— Я тебе оставлю половинку.

Сева, отъезжая от края тротуара, оглянулся.

— Да. — Его улыбка стала ещё шире, и в неё добавилось чуть-чуть самоуверенности. — Я и не сомневался.

Глава 3

Лина

Рита жила не в новостройке и не в типичной панельной многоэтажке, а в «сталинке» с рельефами колонн на фасаде, странными надстройками на двускатной крыше, полукруглой аркой и ухоженным внутренним двориком с небольшой детской площадкой, как и везде заставленном машинами.

Сева наверняка приезжал сюда далеко уже не в первый раз — не расспрашивая, уверенно въехал во двор, остановился рядом с нужным подъездом. У этой пары вообще были довольно непривычные отношения. Без нарочитости, без показательной демонстрации, что они вместе и что между ними нечто невероятное, горячее и страстное, без шумных представлений и привлечения внимания. Зато с пониманием — с одного слова, с одного взгляда — со спокойной уверенностью и сиянием в глазах, когда они влюблённо и нежно смотрели друг на друга.

Хотя вряд ли обычно они прощались коротко и сдержанно, просто сейчас пришлось, из-за Лины. Но она специально немного отошла в сторону и отвернулась, дав им возможность пошептаться и, скорее всего, поцеловаться, прежде чем Сева снова уселся в машину. Рита махнула ему вслед, потом подцепила Лину под руку, потянула к подъездной двери:

— Пойдём. И не стесняйся. Всё нормально.

Вообще-то, она и не стеснялась. Совсем. Было только немного неуютно, и Рита начинала слегка раздражать своей чрезмерной покровительственностью. Но, скорее всего, это потому что Лина не привыкла слишком доверять ни людям, ни ситуациям. Жизнь научила её всегда оставаться настороже, ждать подвоха, даже от тех, кто поначалу казался приветливым и безобидным.

Многие умело использовали подобную маску, чтобы пустить пыль в глаза, заставить расслабиться, вызвать симпатию. Заманить в ловушку, а потом, когда уже не ждёшь, нанести коварный удар. Да и собственная ущербность на Ритином фоне воспринималась гораздо острее и ярче. Не в том, что Лина сама не дотягивала, а в том, что у неё всё было не так. Практически наоборот. А главное, непонятно почему.

Они же в принципе очень похожи, но получалось, что совсем разные. И жили вроде бы в одном мире, общем, а как будто тоже в абсолютно разных.

В подъезде было так себе, правда по верхнему краю стены на границе с потолком тянулась изящная лепнина, лестничные перила украшали литые узорные шишечки, а на дверях трёх из четырёх квартир первого этажа виднелись заделанные щели бывших почтовых ящиков. Но последнее как раз довольно сомнительный показатель, говоривший о том, что дверь сохранилась ещё с далёких советских времён, у хозяев так и не нашлось денег её поменять, поэтому, скорее всего, внутри обитали древние старички или очередные маргиналы.

На втором этаже возле одной из квартир на табуретке сидела тётка с планшетом, водила по экрану пальцем — играла — и курила. Прямо в подъезде. Услышав их шаги по лестнице, она медленно подняла голову и поздоровалась.

— Здрасьте, — дружелюбно откликнулась Рита.

Лина тоже кивнула, хотя так и тянуло промолчать, сделать вид, что не заметила и побыстрее пройти мимо. Уж слишком веяло от этой соседки до невозможности знакомым, до отчаяния надоевшим — типичной атмосферой родной квартиры и родительской пьяной компании.

Дверь в Ритину квартиру тоже выглядела под стать остальным — крашеная, чуть потёртая. Лина даже напряглась, ожидая и за ней обнаружить привычное для себя убожество. Меньше всего ей хотелось попасть из одной помойки в другую.

Хотя по Рите не скажешь, что она из такой же сомнительной семейки. Но Лина и сама старалась выглядеть вполне прилично, по ней тоже не сказать, что у неё родители — жалкие алкаши, а квартира — тот ещё трешёвый клоповник. И парень у Риты очень даже, кажется, при деньгах и точно с собственной машиной. Повезло. А вот ей — нет. И с парнем тоже. А Шелест… Неужели так и не оставит в покое?

В горле возник твёрдый комок. От разочарования, от обиды. Захотелось усесться прямо на месте да так с него больше и не сдвинуться. Да пошло всё к чёрту! Но Рита надавила на ручку, легко распахнула стрёмную дверь. Та оказалась даже не запертой, и за ней пряталась другая — современная добротная металлическая.

— А эта тогда зачем? — не удержавшись, спросила Лина, ткнула пальцами в крашенное деревянное полотно.

— Специально оставили, — пояснила Рита, отпирая замок. — Чтобы атмосфера времени сохранилась. Прикольно же.

Скорее, бессмысленно и глупо.

— Проходи.

Конечно, внутри никакой помойки не было. Не сказать, что шикарно или богато, но очень даже. Часть прихожей отделена под гардеробную раздвижными дверями, две из которых зеркальные, и больше никакой лишней мебели, только обувница с мягким сиденьем поверху, и уж тем более никаких разбросанных или бессмысленно сваленных вещей. А дальше — длинный коридор. Чисто, но не вылизано всё до блеска, уютно, ни лишнего шума, ни пьяных воплей. Лине о таком только мечтать.

Рита сама повесила её куртку на один из крючков, выдала тапочки, а потом поинтересовалась:

— Куда пойдём? Ко мне в комнату? Или на кухню? — сделала короткую паузу, посмотрела вопросительно: — Есть хочешь?

Лина хотела, даже очень. Дома поужинать не удалось, а полученные с обеда калории давно уже усвоились и потратились. В животе было абсолютно пусто, но по-прежнему не хотелось выглядеть убогой бродяжкой, бедной родственницей, подобранным на улице голодным котёнком. У неё тоже есть гордость.

— Я…

И опять Рита не дала ей договорить, словно мысли прочитала, заявила невозмутимо:

— Ну, в любом случае, пойдём чаю выпьем. Ага?

Вот как у неё так получалось? Неужели действительно многое понимала с полуслова и полувзгляда и умела легко находить слова, на которые трудно ответить отказом? Была настолько проницательной и слишком хорошо разбиралась в людях?

Самому быть таким выгодно, полезно и удобно — Лина по себе знала — а вот иметь дело с подобным человеком в какой-то мере даже опасно. Но, конечно, только в том случае, ели у того есть тайные намерения, камень за пазухой, нож за спиной. А Рита… Хотелось бы надеяться, что она искренна.

Но они только с места сдвинуться успели, когда одна из дверей приоткрылась и в образовавшийся проём выглянула женщина — обычная женщина, наверняка Ритина мама — ещё даже не успев толком развернуться, недоумённо отметила:

— Что-то ты рано сегодня.

Потом заметила нежданную гостью и, скорее всего, захотела узнать, кто она, но спросить не успела, потому что Рита и её опередила:

— Мам, это моя однокурсница. Лина. Мы замёрзли и решили чаю попить.

— Конечно, — легко откликнулась её мама, улыбнулась, кивнула. — Добрый вечер.

— Здрасьте, — отозвалась Лина.

— Так ты же вроде с Севой уходила, — вспомнила Ритина мама. — А он где?

— Домой уехал, — невозмутимо доложила Рита, выдала: — С чаем он не очень хорошо сочетается.

Её мама всплеснула руками.

— Ну и болтушка ты! Смотри, найдёт твой Севочка менее ехидную и самоуверенную.

Рита в ответ только фыркнула — наверняка хотела сказать «Никуда он не денется» — но тут же улыбнулась тепло и нежно. Не для мамы. Просто подумала о своём «Севочке».

Хорошо, когда вот так всё легко и просто, когда тебя окружают нормальные люди. Хотя Ритиного отца Лина ещё не видела, но уже уверена, что он тоже такой же — как её мама, как её парень. А вовсе не такой, как тот, что остался в родной квартире, вдрызг пьяный и мало что соображающий, небритый, неряшливый, с крошками и остатками еды на подбородке и губах и мутным осоловелым взглядом.

Они как раз поравнялись с дверью, видимо, родительской комнаты, когда Рита остановилась, махнула рукой, показывая и объясняя:

— Ванная там, туалет там. Кухня дальше. А я сейчас.

Лина кивнула, скрылась за туалетной дверью, а Рита направилась к родителям, скорее всего, ставить их перед фактом, что гостья пришла не только чаи гонять, но и переночевать. Но в конце концов они всё-таки добрались до кухни. Точнее до кухни, совмещённой с гостиной.

Когда-то разделявшую их часть стены разобрали, и получилось одна большая комната, изгибавшаяся буквой «г». В одном конце — кухня с плитой, раковиной, шкафами и холодильником. Между двух окон — прямоугольный вытянутый столик, максимум на четверых. Дальше — тумба с телевизором, который можно развернуть и в одну и в другую сторону. А в противоположном конце, за углом — большой диван, и перед ним пара кофейных столиков.

Пока грелась вода в чайнике, Рита залезла в холодильник, порезала ломтиками сыр и колбасу, огурцы с помидорами, достала из хлебницы батон, выложила всё на стол, заявив:

— Что-то я проголодалась. Бутеры будешь? Могу ещё масло достать и майонез.

И ведь почти не заподозришь, что она сделала всё это не только для того, чтобы всё-таки накормить Лину. Пока на столе было пусто, она бы опять легко заверила, что совсем не хочет есть, а сейчас — не только видя съестное, но и чувствуя аппетитные запахи — уже не получилось бы отказаться. Рот наполнился слюной.

А Рита всё-таки достала майонез, открутив крышку, выдавила немножко на хлеб, размазала ножом, положила сыр и колбасу, а сверху ещё и пару тонких огуречных овальчиков, откусила кусочек и так, с бутербродом в руке, отправилась разливать по чашкам чай.

— Тебе горячий или не очень? Холодной воды добавить?

— Не очень, — сообщила Лина, а когда Рита поставила перед ней большую чашку, заглянула ей в лицо и спросила:

— Почему ты так делаешь?

Та озадаченно наморщила лоб.

— Как?

— Не прошла мимо, как остальные, позвала к себе.

Кажется, Рита растерялась. Или притворилась, чтобы показаться благородной и бескорыстной. Хотя… вряд ли.

— Ну-у, не знаю, — протянула недоумённо, отправляясь за второй чашкой с чаем. — Наверное, потому что у нас так принято. Издержки воспитания, — заключила она иронично, а потом призналась: — Вообще-то я тоже не часто вмешиваюсь, но тут… — пожала плечами, — может, из-за того, что я тебя знаю. И ситуация такая… неприятная.

Лина вскинула голову, пристально заглянула ей в глаза.

— С тобой тоже… случалось?

Рита задумалась на несколько секунд, потом опять пожала плечами.

— Да вроде нет. Я, наверное, просто испугалась, что плохо закончится. А дальше как-то само получилось. Ну а потом, я же не одна была, с Севой. — Улыбнулась, взмахнула бутербродом, заявила с театральным воодушевлением и решительностью: — А втроём с одним мы всяко справились бы.

Всё-то у неё легко. Наверное, никогда в серьёзные переделки не попадала. Значит, всё-таки бывает у кого по жизни гладко, удачливо, хорошо, никаких особых проблем. Интересно, как судьба это распределяет? И почему у неё не получается по-справедливому, по-честному? Чтобы в равных пропорциях беды и радости, счастье и разочарование, взлёты и падения.

Лина бы тоже не отказалась от подобной устроенности и беспечности. Сначала мысленно добавила «Хоть ненадолго», а потом сама себе возразила «Лучше навсегда». И не обязательно, чтобы без усилий, словно выигрыш в лотерею. Судьба может даже не помогать, лишь бы не мешала. А так — Лина сама справится. Она себе слово дала, а такие обещания она всегда выполняет.

Решила же, ещё в школе, что будет учиться нормально, хорошо сдаст ЕГЭ, поступит в нормальный вуз на нормальную перспективную специальность. Конечно, на бюджет, просто потому что других вариантов для неё даже нет. И у неё всё получилось. И дальше должно получится, она постарается. Даже не так — она добьётся. Обязательно.

Как там полагается, чтобы непременно воплотилось в реальность. Никакого будущего времени, только в настоящем и в первом лице: «Я — успешная, благополучная, устроенная, обеспеченная. Мне не приходится сбегать из с дома и искать, где переночевать. Не приходится только наблюдать, как это — нормально жить. У меня всё просто великолепно. Я имею всё, что хочу. И живу, как мечтаю».

— Ты где спать будешь? — неожиданно ворвалось в мысли. — У меня или здесь?

Рита и правда слишком много болтает. Но, наверное, беспечные, удачливые люди всегда такие. Им не приходится скрывать, прятаться, вести себя осторожно, постоянно прислушиваться, чтобы оставаться начеку. И если оказаться с ней ещё и ночью в одной комнате, она наверняка и сама сразу не заснёт, и Лине не даст спать. Будет и дальше расспрашивать, пока не насытить своё любопытство, пока не выяснит, что же там всё-таки случилось у Лины с Шелестом. Заметно же, что ей хочется знать. А Лине хочется ни о чём не рассказывать.

— Если можно, здесь.

— Да конечно, — легко согласилась Рита. — Пойду тогда у мамы бельё постельное попрошу. И одеяло. Пока они спать не легли. А то им рано на работу вставать.

А вот это Лина не учла — что гостиная совмещена с кухней, которая всем понадобится.

— А утром я им не помешаю?

Рита замотала головой, заверила убеждённо:

— Тут за углом они тебя и не заметят. Скорее, уж они тебе помешают, когда завтракать будут. Но обычно они сильно не шумят. Если крепко спишь, можешь и не услышать. И посуду я тогда сейчас помою, чтобы утром не гремели.

— Я помогу, — торопливо предложила Лина.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Рита. — Там всего несколько тарелок. Но если хочешь…

И всё-таки посуду она сама перемыла, пока Лина была в ванной. Когда та вернулась на кухню, Рита уже убирала последнюю тарелку в сушилку. Кивнула в сторону одеяла и стопки белья, лежащих на диване.

— Постелешь, как тебе удобно. А я тоже в ванную.

Перед тем, как уйти в свою комнату, она опять заглянула — Лина к тому времени уже выключила свет, но ещё не легла — и спросила:

— Устроилась?

— Угу.

— Ты когда планируешь вставать? Чтобы сразу в универ или пораньше?

Наверное, подумала, что Лина с утра перед учёбой захочет забежать домой, но она не собиралась. Всё равно же сумку с собой прихватила, а не оставила. У неё ведь и не получилось никуда пройти, кроме туалета, а бросить в прихожей… Ага. Потом чего-нибудь не досчитаешься с такими гостями.

— Сразу.

— Ясно. Спокойной ночи.

— Спокойной.

Наконец-то Рита удалилась, скрылась в своей комнате, но Лина и тогда не легла, только накинула одеяло на плечи. Не потому что было холодно, ничуть, просто так уютней. А спать пока не слишком хотелось. Хотя ей не первый раз приходилось ночевать в чужом доме — спасибо папе и маме — и она почти уже не смущалась, пользуясь чужим гостеприимством.

Глава 4

Лина

С Шелестом похоже вышло, но если бы Лина знала, что всё так повернётся, не стала бы с ним связываться. А тогда… тогда он показался ей вполне безобидным и предсказуемым, пресыщенным и избалованным жизнью, и потому расслабленным и ленивым, особо не утруждающим себя и не тратящим лишних усилий. Слишком привыкшим не добиваться, а покупать. Да ещё и безгранично самовлюблённым.

Такие обычно слишком заняты самолюбованием и неагрессивны. Вот Лина и поддалась влиянию момента, воспользовалась получившимся раскладом, который представлялся безопасным и вполне приемлемым. Не было у неё заранее разработанных планов. Только отчаяние.

Какие там расчёты, если элементарно не знаешь, где провести ночь? И в клуб Лина попала чисто случайно. Именно в этот. Как будто можно в её ситуации специально думать о клубах.

Но они ведь до утра работают, да? Заснуть там, конечно, не получится, но хотя бы пересидеть в тепле. А к пяти утра родители с компашкой точно отключатся, и можно будет вернуться.

В тот день вообще всё как-то скверно складывалось. Лина сидела дома, не одна, с мамой. Та готовила ужин, и ведь нормально было — до того самого момента, пока отец не явился. Уже поддатый. С компанией «коллег» по работе. И сразу всё пошло через зад, а мать словно подменили.

Она, вместо того, чтобы вытолкать этих ушлёпков из квартиры — и отца заодно с ними — расцвела приторной гостеприимной улыбкой, наблюдая как тот выгружает из пакета бутылки и кое-какие продукты, и принялась суетливо накрывать на стол.

Ради чего? Зачем свиньям, чтобы было, как полагается? Они спокойно могут жрать и из корыта. Да хоть из помойного ведра. Всё равно через какое-то время стол окажется заляпан и замызган, а посуда, вполне вероятно, полетит на пол. А то и в чью-то рожу.

Мать ещё и Лину за стол звала, типа поужинать в приятной компании. Хотя и не слишком настаивала, привыкла уже, что дочь сразу пряталась у себя в комнате или совсем уходила, но нашёлся один урод, принялся возмущаться и капать родителям на мозги — почему дочь их не уважает, так относится, брезгует? Отец проникся и тоже подключился. А потом и мама, но она просто уговаривала, типа «Доченька, тебе трудно что ли?»

Нет, не трудно. Ей противно. Мерзко. Есть, конечно, хотелось, но она лучше умрёт с голоду, чем с… ними, такими. И чтобы поскорей избавиться от ора и ненужных препирательств, Лина привычно направилась к выходу. Потому что сейчас даже в комнате прятаться бесполезно, хотя та запирается. Всё равно начнут ломиться, стучать и вопить под дверью.

Но отец — вот чего ему надо? — перехватил по дороге. Вцепился в руку, потянул к столу, попытался усадить силой. И тот урод тоже лапами потянулся, и вот этого Лина уже не выдержала. Пнула его, не жалея, кое-как вырвалась — рукав у блузки едва не порвался — вылетела в прихожую, схватила куртку и кроссовки, рывком распахнула двери.

Несколько лестничных пролётов она так и промчалась — босиком, точнее, в одних колготках, и только потом остановилась, убедившись, что никто не бросился вдогонку. А впрочем она уверена была, что не бросятся. Куда ж они, от своих драгоценных бутылок?

Лина уселась на краешек ступеньки, наконец-то обулась. Хорошо, переодеться уже успела, а не сбежала прямо в домашней одежде. Тогда бы точно в подъезде пришлось отсиживаться, а так в целом нормально. Даже для клуба сойдёт.

Неподходящее в её ситуации место? А плевать. Ей терять нечего. Ей уже настолько тошно, что хочется забить на всё и назло ему — или скорее вопреки — вот так просто взять и оторваться. Тем более в тот день вход для девушек был бесплатный, да ещё и каждой обещался в подарок один коктейльчик.

Но Лина действительно даже не задумывалась ни о каком клубе, случайно возле него оказалась. Просто шла и шла, не выбирая дороги, а если и смотрела по сторонам, то мало что замечала, что-то выхватывала взглядом и тут же об этом забывала. У неё как всегда мысли были заняты только одним, почему именно с ней так, и куда ей идти, что делать. А тут просто громкая музыка вырвалась из-за открывшейся двери, вот Лина неосознанно и вскинула голову, и взгляд сразу упёрся в вывеску — в стилизованное изображение волчьей, то есть, скорее всего, собачьей морды и короткое название «Хаски», странное для клуба.

Правда ей-то откуда знать как их правильно называют? Может, и такое вполне нормально. А главное, Лина его уже слышала, в университете, и звучало оно обычно в сочетании с фамилией владельца: «Хаски» — Шелест.

Да, в отличие от Риты Лина об этом прекрасно знала: Марк Шелест, «золотой мальчик», владелец крутого ночного клуба, учится на их факультете. И как он выглядит тоже знала. Потому что девчонки вечно начинали по-идиотски шушукаться и завлекательно лыбиться при его появлении, даже если он их в упор не видел. Как такое за три года учёбы можно не заметить?

И пока пялилась на вывеску, опять вернулись мысли: почему так несправедливо? Почему кому-то всё, кому-то почти ничего? Почему кто-то в двадцать с небольшим владеет клубом, пусть и с глупым названием, а кто-то в него даже зайти не может?

Хотя… отчего это она не может зайти? Не имеет права? Потому что жалкая нищебродка?

Не жалкая. Не нищебродка. И ещё как имеет. И танцевать она тоже будет. Да. Назло — всему и всем.

Плохо только, что бесплатный коктейль не на выбор, а определённый. Лина терпеть не могла алкоголь. Но ведь это Пина Колада, а не дешёвое пойло, и то, что там есть градус совсем не чувствовалось.

Лина не стала, как остальные, медленно и лениво потягивать коктейль через трубочку, выпила почти залпом, слизнула с губ остатки, на автомате осмотрелась по сторонам. Тогда и наткнулась взглядом на Шелеста.

Он сидел на барном стуле, держал в руках высокий стакан, визуально не определить с чем, она же не специалист по напиткам. Да и какая разница? И вроде ничего особенного, не один он так сидел, но именно по его внешнему виду — может, по позе, может, по выражению лица, может, по взгляду или ещё по чему, не имеющему точной привязки, необъяснимому словами, но вполне очевидному — легко угадывалось, что он здесь хозяин. И сейчас он тоже смотрел на Лину с изучающим интересом, и в уголках его рта пряталась улыбка, слишком неоднозначная, непонятно чего выражающая.

Лина сжала губы, фыркнула себе под нос. Наверное, по её виду сразу понятно, кто она такая. Да и плевать. Точнее, не то чтобы плевать, просто она не собирается себя стесняться, потому что… потому что ничуть не хуже любого здесь находящегося. Даже… его. И пусть этот мажорчик не думает, что она, как остальные, начнёт сейчас млеть, оттого что на неё обратили внимание, по-идиотски лыбиться в ответ, строить глазки, завлекательно теребить прядку.

Наоборот, она отвернётся и пойдёт танцевать. Да, танцевать. Вот так, прямо под его взглядом. И пусть сколько угодно оценивающе пялится, что-то там представляет себе и усмехается.

И она действительно двинулась в сторону танцпола. А то, что все здесь либо парочками, либо в компании, и только она одна — ну и пусть. Ещё даже и лучше, никто не мешает.

Лина не стала лезть в самую гущу танцующих. Остановилась, застыла, даже глаза прикрыла, чтобы ничего не видеть, а воспринимать только музыку, чтобы почувствовать ритм и следовать за ним.

Главное, поймать волну, а дальше всё само получается, естественно и расслабленно. Даже думать не надо, как двигаться, тело уже знает. И вот уже всё лишнее исчезает, ты будто переносишься в особый мир, совсем не похожий на тот, в котором всегда обитаешь. И тогда тебе действительно по-настоящему плевать на бедность, на неустроенность, на убожество жизни, на родителей, которых не выбирают, на ненавистный дом, в котором не чувствуешь себя комфортно и надёжно.

Сейчас ничего этого нет. Только она и музыка. Только танец.

Но в какой-то момент Лина опять краем глаза зацепила Шелеста. А ведь вполне получалось вообще никого вокруг не замечать, а тут почему-то среагировала, наверное, потому что взгляды встретились.

Он всё также сидел, всё так же наблюдал, всё с тем же интересом. Понял, что Лина его увидела, улыбнулся.

Да что тут отрицать? У него потрясающая улыбка. Всегда была. Лина ещё в университете на это внимание обратила. Но обычно его улыбка предназначалась не кому-то конкретному, а сразу всем. И не только людям, но и миру. Такая широкая и щедрая. Не выражение счастья или радости, а подарок тем, кто случайно оказался рядом.

Но сейчас — именно в данный момент — Шелест улыбался ей. Точно, определённо и только ей. Лине.

А она и сейчас не стала улыбаться ему в ответ. Да очень надо! Опять повернулась к нему спиной. Но через какое-то время танцевать просто надоело — больше не получалось настолько отрешённо, да и в горле пересохло. И почему-то в голове навязчиво вертелась мысль — чем сейчас занимается Шелест? По-прежнему пялится?

Она остановилась, не глядя на него прошла к стойке, устроилась на соседнем стуле, старательно подавляя желание осторожно скосить глаза и сквозь пряди посмотреть, как он реагирует и что делает. Вовремя появившийся бармен спросил:

— Будете что-то?

Да Лина понятия не имела, что здесь есть, и названия коктейлей только смутно припоминала. Ей просто хотелось пить. Можно колу, можно сок, можно даже простую воду. Тем более, её бы она точно финансово потянула. Но на свой страх и риск Лина произнесла с самым невозмутимым видом:

— Ещё Пина Коладу.

И при этом мысленно прикидывала, а сколько это стоит. У неё было с собой немного денег, но жалко их тратить на подобную ерунду. Да и хватит ли?

— За счёт заведения, — прилетело со стороны.

Бармен кивнул, но она развернулась, независимо глянула на Шелеста и спокойно возразила:

— Не надо. Я в состоянии сама за себя заплатить.

— Я понимаю, — заверил тот. — Но мне будет приятно тебя угостить.

— За счёт заведения? — процитировала Лина с иронией, а Шелест усмехнулся и уточнил:

— А это всё равно, что за мой.

— Хочешь сказать, это твой клуб? — недоверчиво предположила она, хотя прекрасно знала, что так и есть. Просто посчитала, не обязательно об этом рассказывать.

— Не веришь? — в свою очередь спросил Шелест, а Лина помолчала несколько секунд, разглядывая его почти в упор, потом призналась:

— Верю.

Бармен поставил перед ней заказанную Пина Коладу, Лина взяла бокал, но на этот раз не стала торопиться, как полагалось, обхватила губами соломинку, втянула через неё напиток.

— Первый раз здесь? — опять заговорил Шелест.

— А ты прямо всех, кто здесь бывал, помнишь и знаешь?

— Не всех, конечно. Но некоторых трудно не запомнить. Даже с одного раза. Тебя бы я точно не забыл.

Лина наклонила голову, удивлённо приподняла брови.

— Я какая-то не такая?

— Как сказать, — придвинувшись поближе, негромко выдохнул Шелест, почти прошептал.

На короткое мгновение Лине стало не по себе — в сознании шевельнулось опасение, что он прекрасно представляет, кто она такая и как живёт. Они ведь учатся на одном факультете, разница всего два года. Но она быстро справилась с сомнениями.

Да ну, не может он ничего знать. Шелест на таких, как она, и внимания обычно не обращает. Не снисходит. Он же в собственном представлении небожитель, ему без разницы, кто там возится внизу, у его ног. Это сейчас просто удачно сложилось, Лина случайно попала ему на глаза, и он… он наверняка всего-навсего посчитал, что она лёгкая добыча и решил снять её на ночь.

Вот настоящая причина вкрадчивого шёпота, бархатного голоса и многозначительных интонаций.

Глава 5

Лина

Следующие слова Шелеста практически подтвердили её догадки.

— А почему ты одна?

Лина поставила на стойку опустевший бокал.

— А разве в твой клуб запрещается приходить одной?

— Нет. Наоборот, приветствуется, — улыбнулся Шелест, сделал знак бармену, чтобы повторил, и опять обратился к Лине. — И всё-таки? Не с кем?

— В принципе… да, — подтвердила она, — так и есть. — Вздохнула, пожала плечами. — Никак не могу найти никого достойного.

Шелест кивнул.

— Согласен. Реальная проблема.

— Так ты тоже здесь один? — Лина подхватила следующий бокал.

Эта Пина Колада и правда вкусная и почти как безалкогольная, просто помогает чуть-чуть расслабиться.

— И не только здесь, — признался Шелест. — Но, кажется, не именно сейчас.

Такие милые и лёгкие, не имеющие особого смысла, но в то же время настолько многозначительные беседы можно вести бесконечно. В целом — пустая трата времени, но весьма приятная. Потому что интересно разгадывать скрытые намёки, чувствовать удовлетворённость, от того что предугадала следующие реплики и сама удачно ответила, выслушивать комплементы. Ну и голос у Шелеста тоже приятный. Да и сам он, симпатичный, ухоженный, самоуверенный.

Но даже подобное постепенно утомляет, ведь у Лины по-прежнему в перспективе всё та же неустроенность и неопределённость. А слова — всего лишь слова. Они не изменят то, что они из разных миров, не поменяют местами и не соединят. По крайней мере надолго.

Или всё возможно?

Лина развернулась на стуле.

— Спасибо за коктейль. Но мне, пожалуй, пора.

Похоже, Шелест не ожидал подобного. Думал она будет сидеть тут вечно, млеть от его взгляда, улыбки и голоса? И накачивать её Пина Коладой, чтобы оказалась сговорчивее. В недоумении свёл брови.

— Куда? Домой?

— Домой? — переспросила Лина, и стоило произнести это слово, как слишком ярко представилось, что её там ждёт, и она не сумела справиться, опустила глаза, возразила чересчур неприязненно и резко по сравнению с предыдущим тоном и настроением разговора: — Вряд ли. Туда я сегодня точно не собираюсь возвращаться.

— Почему? — озадачился Шелест, предположил вроде бы и с прежними интонациями, но по смыслу тоже не совсем в тему: — С родителями поругалась?

Лина сжала губы, тихонько хмыкнула.

— Не хочу про это.

И то, что он сказал сразу следом, она в общем-то тоже вполне предугадывала.

— А ко мне? Ко мне поедешь? — поинтересовался Шелест, впрочем, без особого напора и значимости, и добавил: — Я один живу. Никого лишнего.

Лина не была уверена на сто процентов, но ожидала подобного предложения. Весьма предсказуемо и банально, расчёт абсолютно ясен, но…

Ей же всё равно больше некуда идти, а если она согласится, сможет провести время в шикарной квартире, в роскоши и комфорте. Только вот она не собирается расплачиваться собой за ночлег и несколько коктейлей. Хотя слишком очевидно, что Шелест именно на это и надеется — наверняка привык к подобному и никогда не обламывался — но и она не настолько проста и дешева.

И да, она согласилась. А если кому-то захочется осуждать, пусть представит себя на её месте, поживёт среди пьяни, побродит ночью по улицам в одиночку. Поэтому уже минут через пятнадцать они катили на крутой машине по тому самому ночному городу, но теперь он совсем не казался опасным и враждебным. Сквозь стёкла дорогой машины, пролетая на скорости мимо, подсвеченный огнями, он был красивым и приветливым.

— Слушай, — внезапно произнёс Шелест, — я есть хочу. Может, заедем куда-нибудь?

Есть Лина тоже хотела, очень, но почему-то растерялась от его предложения. В первую очередь подумалось о какой-то подлянке.

— Куда?

— Где кормят, — просто пояснил Шелест. — Желательно вкусно.

— А разве не поздно уже?

— Так всё ещё работает. — Он невозмутимо дёрнул плечом. — Или ты в смысле «после семи нельзя»? Но за компанию же разочек можно.

Конечно, можно. Лина никогда не заморачивалась подобными правилами. У неё и без них всё в порядке.

— Но не обязательно же куда-то ехать. Я могу и сама приготовить.

Шелест на пару секунд оторвался от дороги, глянул удивлённо — не ожидал, что кто-то из девушек способен отказаться от приличного ужина на халяву? — возразил:

— Тогда всё равно в магазин заезжать придётся. Не уверен, что у меня дома всё нужное есть. Опять же лишнее время. Ждать долго, а неохота. — Произнёс доверительно: — Давай сейчас лучше в ресторан.

«Сейчас»? То есть, он намекал, что будет ещё и «потом»?

— Или куда ты желаешь? В какую-нибудь сетевую бургерную?

— Я туда не хожу, — заявила Лина.

— Тогда… — он умолк вопросительно, рассчитывая, что она продолжит.

А ей откуда знать, какие тут есть нормальные места, а не всем известные сетевые кафешки?

— Ну ты ведь наверняка имел в виду что-то определённое. Когда предложил.

— Доверяешь моему вкусу? — поинтересовался Шелест. — А если я предпочитаю… экзотическую кухню? Суп из ласточкиных гнёзд. Жареных кузнечиков.

Лина не стала притворятся что в восторге от подобного меню и тоже очень желает попробовать, поморщилась брезгливо. Он рассмеялся, заметив.

— Не переживай. У нас тут вряд ли можно найти что-то подобное. Поэтому удовлетворимся чем-нибудь попроще.

Шелест выбрал ресторан с итальянской кухней. Блюда там, конечно, были не настолько замысловатые, а вот цены… Для Лины они точно не выглядели «попроще». Хотя наверняка существовали места, где они ещё выше. И Лина, конечно, могла воспользоваться моментом и даже здесь выбрать самое дорогое и ещё ни разу не опробованное. Но не стала. Салат, горячее, маленький десерт.

— Вино будешь?

— Точно нет.

А потом они всё-таки оказались у Шелеста. Всё как Лина и предполагала — элитный дом, закрытый двор, консьерж, просторная квартира-студия. Только спальня отдельно. Ну и санузел, конечно. Не стандартный, как в обычных многоэтажках. Ванная совмещена с туалетом, но по площади она, наверное, не меньше Лининой комнаты.

Как бы ей хотелось иметь точно такую же квартиру. И жить в ней одной. И больше не беспокоиться, где взять деньги на нормальные еду и одежду.

Она остановилась возле большого светло-бежевого дивана, провела ладонью по его спинке — очень приятно на ощупь. Не слишком гладко, не слишком холодно. Будто живая бархатистая кожа.

Шелест оказался у неё за спиной. Близко, слишком близко. Лина почти ощущала его, и это тоже было вполне предсказуемо.

— А ведь я до сих пор не знаю, как тебя зовут, — проговорил он тихонечко, почти в самое ухо.

— А ты правда хочешь это знать?

Она развернулась, задев его плечом, увидела совсем рядом его красивое лицо, заглянула в серые глаза.

— Хочу, — произнёс Шелест. — Правда хочу. Так скажешь?

А он ведь действительно не в курсе, что они на одном факультете учатся, что, скорее всего, он её уже не раз видел, но не у себя в клубе, а в университете.

— Ангелина.

— Ангелочек, значит, — переиначил он, коснулся пальцами её щеки, погладил. — Тебе подходит. — Придвинулся ещё ближе, наклонился, так что последнее слово Лина не только услышала, но и почувствовала, жарким дыханием на губах.

Нет, она не стала его отталкивать, заявлять, что не такая, и сбегать из его квартиры. Ей даже нравилось с ним целоваться. Хотя стоя было не очень удобно, и они переместились на диван и опять целовались, горячо, откровенно и долго, даже уже не сидя, а наполовину лёжа. А потом Лина почувствовала, как горячая ладонь Шелеста, уже какое-то время лежащая на её бедре, заскользила выше, сдвигая подол юбки, перебралась с наружной стороны на внутреннюю.

— Не надо, — чуть отстранившись, прошептала Лина прямо ему в губы.

Он послушался, убрал руку. Но через какое-то время всё повторилось.

Скорее всего, Шелест верил, что, если окажется достаточно терпеливым и настойчивым, всё равно получит желаемое. Просто девушки не могут иначе, не поломавшись — даже с такими, как он — но это исключительно для вида, в качестве обязательной игры.

Наверное, остальные именно так себя и вели, только вот к Лине подобное не относилось. Она решительно ухватила Шелеста за запястье, крепко сжала, останавливая, и опять повторила:

— Не надо.

Шелест немного отодвинулся, посмотрел в глаза, поморщился, сдерживая недовольство, поинтересовался:

— А в чём дело?

Ну да, конечно! Он же угостил её коктейлями и ужином, привёз её к себе домой. Она сама на это согласилась. Не понимала, к чему такое приведёт? Не считала, что теперь ему обязана?

Нет, не считала. Но прямо заявлять о подобном Лина не стала, опустила глаза, призналась чуть смущённо и даже виновато:

— Просто… просто сегодня я не могу.

Шелест сосредоточенно нахмурился, потом до него дошло.

— У тебя… — начал, но не стал договаривать, поймав подтверждающий Линин кивок, отодвинулся ещё дальше, сел, стараясь сильно не показывать собственное разочарование и раздражение.

Лина тоже села, одёрнула юбку. Ну а чтобы он её не выгнал, осторожно и ласково прикоснулась к нему, добавила:

— В другой раз. Ладно?

Шелест ничего не ответил, только бровью дёрнул, и она поднялась с дивана.

— Мне… уйти? — Закусила губу, отвела взгляд, качнула головой, предположила робко и неуверенно: — Или всё-таки можно остаться?

Шелест хмыкнул и разрешил:

— Хочешь, так оставайся. Не проблема. — И даже заботливо поинтересовался: — Диван тебя устроит?

— Конечно. Спасибо.

Диван Лину больше всего и устраивал.

Глава 6

Рита

После того, как Лина переночевала у неё, они немножко сблизились. Нельзя сказать, что стали подругами, тем более лучшими, но теперь общались куда чаще — садились рядом на лекциях или за столик во время обеда, если приходили в столовую одновременно, болтали на физре, пока наматывали положенные круги на стадионе. А когда Сева заехал за Ритой после занятий, и Лину подбросили до дома.

То есть не совсем до дома — она попросила высадить её возле магазина. А сначала вообще отказывалась с ними ехать, потому что ей совсем в другую сторону. Рита её еле убедила, что Севке ничуть не в тягость — не в деревню же ехать и даже не на другой конец города.

Правда, потом, когда остались вдвоём, Сева всё-таки Рите высказал, хотя и довольно мягко, стараясь не скатиться в нотации. Но не из-за того, что пришлось куда-то незапланированно ехать, а из-за того, что, если человек отказывается, не стоит до упора настаивать и доводить ситуацию до момента, когда ему легче согласиться, но лишь затем, чтобы от него отвязались.

— Ну я же как лучше хотела, — оправдалась Рита. — Мне показалось, ей одиноко. Она всегда в стороне держится. У неё, по-моему, и подруг нет.

— А если действительно всего лишь показалось? — наставительно предположил Сева. — Если ей именно так и комфортней, когда в стороне, без подруг? По крайней мере здесь, в универе. Ты, между прочим, тоже не душа компании, тоже особо со своими девчонками никуда не таскаешься.

— Ну-у у меня же ты есть, — напомнила Рита. — Я с тобой таскаюсь. Мне хватает.

— А вдруг и у Лины кто-то есть. И ей тоже его вполне хватает.

— Что-то непохоже, — засомневалась она. — Если бы у неё кто-то был, вряд ли бы к ней тогда этот прицепился. Как его?

— Шелест, — подсказал Сева, и Рита задумалась.

— У него вообще имя-то есть?

И наткнулась на пристальный, насторожённый взгляд.

— А тебе зачем?

Она пожала плечами, ответила честно:

— Не знаю. — И легко согласилась: — Наверное, незачем.

Раньше ведь она его особо не замечала и спокойно жила с этим. Так, значит, и дальше прожила бы. Но реальность по-другому решила.

Сева опять пообещал забрать её после занятий. Правда не сразу, потому что Рита уже договорилась о встрече, с преподавателем, по поводу статьи в студенческий научный сборник, и естественно после пар отправилась в нужный кабинет. Но вместо кандидата наук, доцента Покровского Александра Владимировича застала там… Шелеста.

Тот, развалившись, сидел за преподавательским столом, и, как только она вошла, уставился с оценивающим нахальным любопытством, ухмыльнулся:

— Тебе чего?

Всё-таки она запомнила, как он выглядит, в тот вечер и сейчас сразу узнала, но ни теряться, ни смущаться под его взглядом не собиралась. А тем более радоваться неожиданной встрече, хотя, наверное, тоже рассматривала с любопытством.

Он, конечно, очень симпатичный. Даже, пожалуй, смазливый. Черты лица какие-то чересчур точно выверенные, идеально подобранные. Может, каждая по отдельности и так себе, ничего особенного, но в сочетании получилось очень гармонично — прицепиться почти не к чему, если не подходить с особой въедливостью.

Волосы довольно светлые, с холодным пепельным оттенком, и глаза тоже холодные. Вроде бы серые. Издалека по-прежнему толком не разобрать. Единственное, что видится ясно, даже на расстоянии — яркий тёмный ободок по внешнему краю светлой радужки, а цвет её непонятен. Но ведь это и абсолютно несущественно. И… хватит уже им любоваться.

— Александр Владимирович где? — спросила Рита.

— Срочно уехал, по делам, — сообщил Шелест. — Сегодня уже не будет.

— Ясно, — констатировала она с досадой.

Покровский, хоть и препод, но мог же как-то предупредить, что встреча отменяется, раз договорились. А вообще — да и ладно. Завтра у них всё равно его лекция перед большим перерывом. Можно будет или опять договориться, или разобрать статью прямо вместо обеда.

Рита уже начала разворачиваться к двери, чтобы уйти, но тут прозвучало:

— Якушева эМ — это ты?

Она оглянулась.

— Я. И что?

— Маша? — предположил Шелест.

— Нет.

— Марина?

Пришлось опять повернуться в его сторону, чтобы не разговаривать вполоборота. Интересно же, откуда он знает её фамилию и зачем угадывает имя. Рита хмыкнула.

— Тебе-то какая разница? — Критично поджала губы. — Кто ты вообще такой?

— Я? — выдал Шелест с искренним недоверием. — А ты не знаешь?

Рита помотала головой, пожала плечами. Она же не врала — почти не врала — она ведь и правда толком о нём узнала совсем недавно, а до этого… Ну, наверняка видела, а может, даже и слышала, просто значения не придавала.

— Покровский попросил твою статью посмотреть, — снисходительно пояснил Шелест. — А заодно его замечания передать. У нас темы похожие.

Он, что, ещё и умный? Хотя иначе зачем ему в магистратуру идти?

— Как у нас темы могут быть похожими, если специальности разные? — возразила Рита, а Шелест ехидно прищурился.

— То есть, кто я такой, ты не в курсе, а что разные специальности, знаешь?

— Ну если были бы одинаковые, я б тебя помнила, — невозмутимо заметила Рита, добавила, задумчиво сведя брови: — Наверное. — Потом заметила: — И ведь ты меня тоже не знаешь.

Он ухмыльнулся самонадеянно, качнул головой, словно хотел сказать: «Сравнила. Где я, а где ты?», но потом заключил:

— Ладно. — Распорядился: — Присаживайся. — Похлопал себя по бедру.

Это он к нему на колени сесть предлагал? Рита фыркнула, закатила глаза. Но Шелест не растерялся, махнув рукой, снисходительно-благодушно разрешил:

— Но можешь, конечно, и постоять… Марина.

— Вообще-то Рита, — поправила она, подходя к ближайшему столу и берясь за спинку стула.

— О-о! — выдал Шелест, внимательно наблюдая за её действиями. — Рита. Мне нравится. — А когда она притащила стул, поставила чуть поодаль, воскликнул: — Чего ты так далеко? Давай ближе. — И, ухватив его за сиденье, дёрнул к себе.

Если бы Рита чуть-чуть не задержалась, прежде чем сесть, точно бы промахнулась. Она возмущённо глянула на Шелеста, но тот даже бровью не повёл, зато опять распорядился:

— Да ты не стой, присаживайся, присаживайся. А то как-то всё-таки мне неудобно перед девушкой сидеть. А вставать влом. Так что давай побыстрее.

Рита сняла с плеча сумку, с размаху бухнула её на преподавательский стол, а потом, конечно, села, только для начала положила ладонь на спинку стула, надавила, чтобы он не сдвинулся с места, даже если кому-то непредсказуемому опять придёт в голову дёрнуть его или оттолкнуть.

Шелест подгрёб к себе зелёную пластиковую папку-уголок, вытащил из неё листы, разложил по столу.

— Вот. Покровский тут кое-что прямо в статье исправил. Отдельно замечания написал. И ещё тут, смотри, — он потыкал пальцами в распечатанный и слегка почёрканный синей ручкой текст, — я бы вот эти абзацы местами поменял. И есть более новые данные. На конец прошлого года. Не так давно опубликовали. Это не особо принципиально, сама суть не меняется, но их всё равно можно упомянуть. Ну, чтобы понятно стало, что ты действительно в теме, а не просто для галочки писала.

Ой, боже мой. Ну надо же. Умный, саркастичный. Но даже с учётом, что самомнение из всех щелей так и прёт, это действительно тот самый Шелест, что прицепился к Лине тогда вечером? Может, у него есть брат-близнец? Тот — подонок, а этот, конечно, невыносимый, заносчивый и раздражающий, но где-то даже прикольный. И, пожалуй, он прав, по поводу статьи. Только Рита не собиралась это сразу и безоговорочно подтверждать. Иначе он лопнет от непомерно раздувшегося самомнения.

— А абзацы зачем местами менять? — с сомнением переспросила она.

— Ну попробуй, перечитай, — предложил Шелест. — По-моему, так более логично получится.

— Хорошо, попробую, — неохотно согласилась Рита, хотя уже сейчас видела, что и здесь он прав. Но — перебьётся.

А он уже назидательно вещал дальше:

— И тогда придётся в список литературы добавить. Статью с последними данными. — Шелест опять ткнул в листок пальцами. — Я тебе тут написал, где можно найти, автора и название. Могу ещё и ссылку кинуть, только скажи, куда, — произнёс и в ожидании вперился в неё.

Это ему ещё и телефон дать, чтобы мог отыскать её в мессенджере?

— Не надо. Сама найду.

— И в остальном сама разберёшься? Или всё-таки пояснить?

Он опять уставился вопросительно.

— Разберусь, — убеждённо заверила Рита, собрала разложенные по столу листы. — А если что, у Покровского спрошу. У нас у него завтра лекция.

— Диплом тоже у него будешь писать? — поинтересовался Шелест совсем уж по-приятельски.

— Ну да, — подтвердила она. — Разве нельзя?

Вложила листы в папку-уголок, и принялась убирать её в сумку.

— А чего сразу к нам на специальность не пошла? — не унимался Шелест.

— Там бюджетных мест нет.

— С деньгами проблемы?

— Нет! — выдохнула Рита резко, произнесла с напором: — Просто хотела сама поступить, а не потому что родители заплатить могут.

— Ну да, точно, — согласился он, усмехнувшись, продекламировал: — Зато сама. Зато гордая. И ничего, что специальность другая.

Рита посмотрела ему в глаза, выдохнула раздражённо:

— Слушай, чего тебе от меня надо?

А он, будто только и ждал этого вопроса, растянул губы в умильной улыбке, многозначительно приподнял брови:

— А ты не догадываешься?

— Нет, — отрезала она. — Делать мне больше нечего, только про тебя гадать.

Решительно поднялась, подхватила сумку. Стул ставить на место не стала, а сразу двинулась в сторону двери. Но она только до лестницы успела дойти, как Шелест её нагнал, опять назойливо загудел над ухом, пока спускались по ступенькам:

— Ты сейчас домой? Давай подвезу. Я на машине.

Кто бы сомневался? Богатые мальчики не ездят на общественном транспорте.

— А лучше… не домой.

Они как раз преодолели лестничный пролёт, оказались на площадке. Шелест сделал шаг вперёд и внезапно перегородил дорогу. Рита чуть на него на налетела, торопливо отпрянула и оказалась в углу между глухой стеной и большим окном. А он приблизился почти вплотную, окончательно отсекая пути, упёрся рукой в ту самую стену, предложил немного изменившимся голосом с интимными бархатными интонациями:

— Как насчёт кафе, ресторана? В клуб ещё рановато, но потом тоже можно. Или сразу ко мне?

Глава 7

Рита

Рита с трудом сдержалась, чтобы не хрюкнуть от смеха, но всё-таки осталась серьёзной и так же серьёзно ответила:

— Спасибо, конечно, за приглашение, но у меня другие планы. Я уже со своим парнем договорилась.

Шелест на пару секунд задумался, вспоминая.

— А! Это тот что ли? Эконом-класса? — Пренебрежительно скривил угол рта. — Забей. Я лучше.

— Уверен? — уточнила Рита с сомнением.

— Абсолютно, — убеждённо заявил Шелест.

— Ну-у, хорошо, — протянула она. — Я подумаю. И-и… потом сообщу, что решила.

— А ты мне реально нравишься, — неожиданно выдал он, широко и вроде бы даже восторженно улыбнувшись.

— И я теперь гордиться должна? — фыркнула Рита. — Да тебе же наверняка через одну нравятся.

Шелест опять задумался на несколько мгновений, предположил:

— Ты про Ангелину что ли? — И произнёс: — Так у нас с ней особые счёты.

Он вроде бы и не перестал улыбаться, но зато в глазах мелькнуло что-то холодное и жёсткое, металлическое, и на какой-то момент вернуло в тот вечер, заставило настороженно напрячься. А Рита уж было расслабилась, подумала, он другой, и мало ли, что было тогда. Ан нет, это то, что сейчас — прикрывающая истинную сущность маска.

— Да мне без разницы, — отмахнулась она. — Можешь не оправдываться. Всё равно не получится.

— А я и не собираюсь оправдываться, — преспокойно заявил Шелест, чуть подался вперёд, произнёс многозначительно с томным придыханием: — Плохих и наглых больше любят. Правда?

— Не знаю, — Рита пожала плечами. — Никогда не любила. Я хороших предпочитаю.

— И не скучно?

— Нет, — отрезала она убеждённо, не задумавшись даже на секунду. — Представляешь? И вообще, чтобы было весело и интересно, совсем не обязательно раз за разом влипать в какую-нибудь задницу и без конца выслушивать самовосхваления «Какой я крутой!» А ресторан-клуб-«ко мне домой» — это даже более чем банально. И вот уж точно — скучно.

— Ну хорошо, — мгновенно согласился Шелест. — Тогда предлагай свою программу. Что там? Библиотека-музей-балет? — выдал насмешливо, но тут же заверил: — С тобой я на всё согласен.

И опять Рите не пришлось задумываться, само без проблем вылетело:

— В цирк хочу.

Почему-то про это известное заведение Шелест не вспомнил, даже переспросил озадаченно:

— Чего?

— Ничего. — Рита замотала головой, усмехнулась. — В принципе, я и так уже насмотрелась.

Уверена была, что хоть немножко, но его зацепит, обидит или разозлит. Да ничего подобного — он, наоборот, улыбнулся, почему-то довольно, почти умильно, словно ему действительно всё нравилось: и этот дебильный разговор, и собственная выдающаяся персона, и… Рита тоже. На самом деле.

Но нет же, конечно. Происходящее забавно, но именно что своей банальностью и глупостью. И то что он загораживает дорогу, находится слишком близко, не сказать, что волнует, напрягает или смущает, скорее, раздражает, но только тем, как может выглядеть со стороны. Поэтому Рита упёрлась ладонью ему в грудь, попыталась отодвинуть с дороги, выдохнула недовольно:

— Да отвалишь ты или нет?

Шелест отодвинулся, но только чуть-чуть — в результате почти ничего не изменилось — и опять предложил:

— А может, всё-таки подвезти? К тебе в гости я тоже не прочь. Ведь непринципиально, где.

Он уже реально начал доставать.

— Никак не успокоишься? — посочувствовала Рита, а он опять приблизился, выдал многозначительно:

— А я никогда не успокаиваюсь, пока не добиваюсь, чего захочу.

Рита, не удержавшись, опять фыркнула, качнула головой.

— Ты прямо по инструкции шпаришь.

— Какой ещё инструкции? — озадачился Шелест, сосредоточенно нахмурил брови, и Рита охотно пояснила:

— Как гарантированно произвести впечатление на наивную дурочку.

Он не обиделся, не разозлился. Он заржал — искренне, от души.

Его вообще хоть что-то смущало? Похоже, нет. И следующие фразу только ещё больше это подтвердили.

— Ты мне не просто нравишься, — легко высказал он. — Я тебя уже почти люблю.

О-о, боже!

— Рада за тебя. Но мне надо идти. Пропусти.

Рита опять упёрлась в его грудь рукой, нажала. На этот раз он действительно отступил, и она, ни секунды немедля, двинулась дальше, пересекла площадку, зашагала вниз. Случайно опустила взгляд и на следующем лестничном пролёте увидела Севу. Тот поднимался и смотрел на Риту, а она почему-то растерялась и смутилась — но всего на мгновенье — потом воскликнула обрадованно:

— Ой, привет! — и уже не просто зашагала, торопливо сбежала вниз, ему навстречу.

Приблизилась, ухватила за локоть, коснулась губами тёплой чуть шершавой щеки и опять повторила:

— Привет, — тихим вкрадчивым шёпотом, чтобы только он услышал.

Сева обнял её в ответ, но теперь смотрел не на Риту, а наверх, на по-прежнему торчащего у начала лестничного пролёта и широко лыбящегося Шелеста, с насторожённостью и вопросом. Она совсем не хотела, но как-то само получилось — просто последовала по направлению Севиного взгляда и, конечно, тоже наткнулась на эту сияющую многозначительную улыбку.

Шелест на мгновение прищурился, будто подмигнул, и сразу подумалось, хорошо, что Сева появился именно сейчас, а не на несколько секунд раньше. Не хотелось объясняться с ним из-за этого самонадеянного наглеца. Ведь на самом деле ничего же не было, кроме колкого язвительного разговора. И вообще не факт, что Шелест хоть на йоту был серьёзен, а не просто потешался над ней, играя в того самого дерзкого плохиша. С него станется.

Но со стороны действительно что угодно могло показаться, особенно от неожиданности. Рита наверняка тоже напряглась бы и засомневалась, если бы застала Севу вот так болтающего с зажатой в углу девушкой. Поэтому не стоило ей соревноваться в остроумии, нужно было сразу послать Шелеста. А теперь в груди царапало чувство несуществующей вины и тревоги. И Рита, больше не задерживаясь ни на секунду, потянула Севу вниз, а пока шли, обнимала его, прижималась к его боку.

Так было спокойней и — чего уж там? — гораздо приятней. Не хотела она давать своему парню никаких поводов для ревности, даже на уровне предположений. Потому что ей с ним хорошо. Потому что никто ей больше не нужен. Потому что она его любит. Сердце щемит от нежности, когда он рядом, когда можно на него посмотреть, а лучше — вот так прижаться.

— Сев, — прошептала она тихонько.

Он повернул голову, глянул на неё.

— А?

И Рита счастливо улыбнулась.

Если честно, она не собиралась ничего ему говорить. Она только этого и хотела — чтобы он откликнулся, посмотрел, чтобы увидеть в его глазах ответную нежность, чтобы убедиться, что от прежней вопросительной подозрительности не осталась и следа. Ведь какое им дело до остальных, когда они есть друг у друга? А они правда есть.

Они познакомились, когда Рита училась на втором курсе, а Сева на четвёртом — пересеклись на одной из вечеринок. Его друг встречался с Ритиной однокурсницей. У той парочки всё быстро закончилось, а вот они уже больше года вместе, и в понимании некоторых считаются уже чуть ли не супружеской парой и воспринимают только в комплекте. А они… они абсолютно ничего не имеют против этого. К Рите теперь даже никто особо не подкатывает, словно на ней клеймо стоит или вывеска сияет «Занята». Но её такое положение вещей тоже очень даже устраивает.

Возле гардероба наткнулись на Лину. Та одевалась, заметив их, сдержанно улыбнулась, кивнула Севе.

— Ты домой? — поинтересовалась Рита, хотя вроде бы и так очевидно, и, поймав ещё один кивок, на этот раз подтверждающий, на автомате предложила: — Подвезти?

Опомнившись, с лёгким раскаянием глянула на Севу, мысленно дала себе обещание, что, если Лина откажется, не станет её уговаривать. Но та неожиданно согласилась.

Сева тихонько хмыкнул — но ничего не сказал, даже не посмотрел осуждающе — скорее всего, просто в качестве назидания, скомандовал:

— Идём. — А когда уже подходили к машине, спросил: — Чего Шелесту от тебя понадобилось? Это из-за того?

Рита ответить не успела, первой отреагировала Лина, воскликнула встревоженно:

— Он и к тебе цеплялся? — И сразу опустила глаза, куснула губу, пробормотала виновато: — Извини. У тебя из-за меня неприятности.

Застыла возле приоткрытой дверцы, будто посчитала, что теперь не имеет права воспользоваться их дружелюбным предложением.

— Пф! — выдохнула Рита, посмотрела сначала на неё, потом на Севу, и сразу заверила убеждённо: — Да ничего подобного. С чего вы взяли? Никаких у меня неприятностей. И никто ко мне не цеплялся. Он даже ни слова не сказал про тот вечер. — Потом добавила, опять повернувшись к Лине: — Садись. Чего ты? — И сама первой забралась в машину.

Лина чуть помялась, но всё-таки тоже уселась. Сева тоже занял своё место, пристегнулся, повернул ключ в замке зажигания, но, прежде чем тронуться с места, снова спросил:

— Тогда что ему было надо?

— Я же тебе говорила, что с Покровским договаривалась встретиться, напомнила Рита. — После занятий. По статье в сборник. А у него какие-то срочные дела появились, и он уехал.

— А Шелест при чём? — Сева опять посмотрел на неё слишком внимательно и сосредоточенно, хотя и коротко, потому что разворачивал машину, выезжая с парковки.

— А его Покровский попросил мне замечания передать, — пояснила Рита. — Он у него тоже дипломным руководителем был. И сейчас остался, наверное.

— Передал?

— Да.

— И всё?

— Конечно.

Глава 8

Сева

— Он точно на тебя не наезжал? — в очередной раз уточнил Сева, желая окончательно убедиться.

Рита сначала многозначительно округлила глаза, дёрнула бровями, кивнула на зеркало над лобовым стеклом, намекая на сидящую сзади однокурсницу, и только тогда произнесла чётко, с напором и как можно убедительней:

— Я же сказала. Точно нет. — Добавила через короткую паузу. — Разве я выгляжу испуганной или расстроенной?

Сева выбрал момент, бросил на неё внимательный взгляд. Но он и без него знал: ни испуганной, ни расстроенной она не выглядела, а вот слишком перевозбуждённой и показательно позитивной… определённо.

Почему Рита так усердно создавала впечатление, что ничего особенного не случилось? Именно из-за этого и возникали подозрения. Как будто она что-то недоговаривала или скрывала. Боялась его расстроить? Или обидеть? Хотя Сева ей всегда доверял, а она никогда раньше не подкидывала поводов для сомнений и ревности.

Скорее, дело вовсе не в ней. В Шелесте. Вот он ни капли не вызывал доверия. Особенно после того вечера, когда пытался затолкать в машину отбивающуюся от него Лину. Обычно девушки сами радостно прыгали к нему в тачку — лишний раз и приглашать не надо — а тут… Странно.

Вообще-то Сева ни разу не слышал, чтобы про Шелеста говорили, будто тот ни одной юбки не пропускает, спит со всеми подряд или относится к своим подружкам цинично и по-скотски. Но, может, он чего-то не знал. Ни приятелями, ни тем более друзьями они никогда не были. Даже знакомыми толком не назовёшь.

Ну да, Сева в курсе, что учится в университете такой — Марк Шелест. Когда в компании друзей первый раз оказался в «Хаски», тогда ему и сообщили, что клубом владеет один из студентов. И Сева отреагировал так же, как недавно Рита — удивлением и недоумением. У студента — свой клуб? Но в принципе, конечно, бывает.

Их даже познакомили в тот раз, но Сева не уверен, что Шелест его запомнил, хотя, как полагалось, обменялись рукопожатиями. Правда на этом всё их общение и закончилось, и Сева наверняка о Шелесте тоже быстро забыл бы. Если бы не клуб. Такой факт поневоле запомнишь.

Ну вот в общем-то и всё, что Сева о нём знал — сведения на уровне общеизвестных: сын состоятельных родителей, владелец популярного клуба. Обычный богатенький парень. Но Сева и сам не из разряда бедных родственников. Машина у него уже есть, с квартирой родители тоже обещали помочь. Когда он закончит с учёбой. Видимо опасались, что сын при наличии отдельной жилплощади занырнёт раньше времени в семейную жизнь. Но в по-настоящему семейную он и сам не торопился. А вот пожить в одиночку не отказался бы. Да даже не совсем в одиночку.

Ну и проблем с девушками у Шелеста никогда не было. Всегда хватало таких, кто легко клевал на деньги и клуб. Так и у Севы, даже без собственного клуба, проблем с девушками раньше не наблюдалось. А потом появилась Рита, и все прочие стали без надобности. Правда, без надобности. Потому что такой другой всё равно больше нет. И Сева не собирается её отдавать, никому, кем бы он ни был. Хотя, если по-честному, временами она тот ещё подарочек.

Во-первых, опять, даже ни на секунду не задумавшись, предложила однокурснице её подвезти. Ему, конечно, не трудно, он бы в любом случае не отказал, но могла ведь для начала согласовать хотя бы взглядом, а не потом смотреть виновато и раскаянно.

Или… нет, лучше пусть смотрит. Потому что ни у кого, кроме неё, так не получается — чтобы сразу захотелось улыбнуться в ответ, и волна умилительной нежности накрыла с головой.

Но да-да, и «во-вторых» тоже имелось.

Когда подъехали к нужному дому, и Лина вышла и уже подходила к подъезду, дверь распахнулась ей навстречу, и из сумрачной глубины на улицу вывалился какой-то мужичонка, явно нетрезвый. Увидел девушку, остановился и начал что-то выговаривать — звук работающего мотора заглушал слова. Лина вроде бы немного испугалась, даже слегка побледнела, но почти сразу тоже что-то сказала, коротко и резко. Скорее всего, послала, и мужичонка не возразил, послушно потащился в указанном ему направлении. А Рита…

Рита, конечно, уже успела отстегнуть ремень и выскочить из машины. Поэтому Севе тоже пришлось отстёгиваться и выбираться следом, хотя уже понятно было, что и без них вполне обошлось, Лина справилась сама.

— Всё хорошо? — подскочив к ней, спросила Рита.

— Да, — подтвердила та, стиснула зубы.

— Может, тебя проводить до квартиры?

— Не надо!

Эта фраза прозвучала не только резко, но и неприязненно, зелёные глаза сердито сверкнули, но Лина тут же взяла себя в руки, заверила убеждённо и гораздо мягче: — Всё со мной нормально. Правда, всё хорошо. Спасибо ещё раз. Что подвезли. Я пойду. Пока.

Рита кивнула:

— Ага. До завтра.

Проводив взглядом однокурсницу, развернулась к Севе. Тот нахмурился. Он вполне понимал Лину, отчего та сорвалась. Его тоже порой начинало раздражать вот это Ритино необдуманное стремление во всё влезать и вмешиваться, всех спасать. Даже когда её не просят, даже когда это нафиг не нужно. Ведь как-нибудь вляпается по-серьёзному, насобирает реальных проблем на свою миленькую задницу. А, между прочим, на неё имеет право только он.

И опять захотелось прочитать ей строгую нотацию.

Сева посмотрел сурово, но, как всегда, надолго его не хватило, потому что Рита почти сразу включила девочку-девочку. Ну или оленёнка Бэмби. Уставилась широко распахнутыми лучистыми глазами, захлопала ресницами.

Она не притворялась, она действительно такой и была, не переносила ссоры и обиды. Хотя, конечно, знала, как действует на Севу такой её вид. А частенько пускала в ход и более тяжёлую артиллерию — обнимала, прижималась, тянулась губами. И какие тогда нафиг обиды и нотации!

Вот и сейчас, наверное, по одному его взгляду всё поняла, поджала губы, дёрнула плечами, поинтересовалась раскаянно:

— Я опять, да, зря вмешиваюсь? — Подступила вплотную, страдальчески изогнув брови, промурлыкала: — Ну, Сев.

И он размяк и растаял, как мороженое в знойный летний день, только намного-намного быстрее. Обхватил её, в качестве маленькой мести стиснул покрепче, а потом ещё прикусил губу, когда целовал, правда, не слишком сильно.

Рита решительно отстранилась, шепча сквозь мгновенно сбившееся дыхание:

— Подожди, подожди.

Он не понял, почему, но всё-таки тоже отодвинулся, посмотрел вопросительно.

— Совсем забыла, — пробормотала Рита, сосредоточенно поморщилась, будто вспомнила о каких-то важных делах, по которым ей срочно нужно бежать, оставив его одного.

Сева успел почувствовать разочарование и досаду, почти вздохнул, а она вдруг шкодливо улыбнулась и опять промурлыкала:

— Мама с папой сегодня идут на концерт. По-моему, к семи. И часа на два. А может, даже на два с половиной. — Наклонила голову к одному плечу. — Что скажешь?

Что он скажет? Она ещё спрашивает.

— А сейчас сколько? — он достал из кармана мобильник. — Почти шесть. Так чего мы тут стоим?

— Ну-у не знаю, — протянула Рита. — Наверное, ты размышляешь. У тебя были какие-то свои планы, и теперь ты не знаешь, что выбрать. Или даже — кого выбрать.

— Ну, вот это я как раз хорошо знаю. Уже выбрал. — Сева опять притянул её к себе, добавил: — Давно. — И, не удержавшись, опять поцеловал, потому что уже не терпелось, не хотелось ждать, когда они доберутся до квартиры. И Рите, кажется, тоже.

Она обвила его шею руками, прижалась плотнее, жадно откликнулась на поцелуй. И все недавние сомнения сразу исчезли. Бесследно, безвозвратно. Он просто забыл, что те вообще существовали, и тихонько скреблись где-то в душе с того самого момента, когда он увидел Шелеста рядом со своей девушкой.

По крайней мере в данный момент Севе именно так и показалось. Хотя на самом деле получалось — они просто спрятались подальше, затаились, чтобы расцвести с новой силой, когда возникнет подходящий повод.

Конечно, Сева не искал его специально, не присматривался внимательно. Наткнулся совершенно случайно, и то потому что понадобилось узнать у преподавателя с кафедры, которая располагалась как раз в их корпусе, когда задолжники могут сдать «хвосты» перед зачётом.

Ему-то самому это было без надобности. Но он как-никак староста группы, способен наладить отношения даже с самым неадекватным преподом, ну, и ему не в тягость помочь, когда его слёзно просят об одолжении.

Короче, супер сложилось: шёл за одним, получил другое — свою девушку в компании парня, который не вызывал доверия.

Сразу подходить Сева не стал, решил сначала понаблюдать издалека, пока они не заметили. Но, похоже, ни Рита, ни Шелест и не думали его замечать. Стояли, общались, мило и слишком увлечённо.

Потом Рита улыбнулась, а Шелест… Шелест тронул её за локоть. Не просто прикоснулся и сразу отстранился, а какое-то время — пусть даже недолго — его ладонь лежала на её руке. И Рита не торопилась ничего с этим делать: ни стряхивать его ладонь, ни отодвигаться, ни одёргивать.

Ей так приятны его прикосновения? Или она не видит ничего зазорного в том, что посторонний парень трогает её? Хотя, конечно, это не назовёшь «лапает». Вполне обычное приятельское прикосновение. Но если бы на месте Шелеста был кто-то другой — вообще без проблем. А тут…

Разве не его совсем недавно Рита считала «уродом»? Возмущалась, как он себя вёл с другой девушкой. И вдруг всё так резко переменилось — разговоры, улыбки, красноречивые взгляды, дружеские жесты.

Невдалеке раздались шаги, приблизились, но не проследовали дальше, а вдруг оборвались, совсем рядом, и тут же раздалось, немного изумлённое и недоумённое:

— Она опять с ним?

Сева узнал по голосу, даже не требовалось поворачиваться и смотреть. Но он всё же повернулся, посмотрел и сразу наткнулся на взгляд. Сочувственный и чуть возмущённый. Переспросил недовольно и настороженно:

— Опять?

Лина будто спохватилась, отвела глаза, пробормотала:

— Ну тогда же… когда вы меня подвозили. Ты же сам говорил, что… Шелест был с Ритой.

— А-а, — протянул Сева, качнул головой. Получилось вполне невозмутимо, хотя в душе реально покоробило от этого выражения «Шелест был с Ритой». Как будто речь не о разговоре. — Ты о том.

— Ну да, — подтвердила Лина, как-то уж слишком убеждённо.

Неужели знала гораздо больше? И случайно проговорившись, теперь старалась исправить впечатление типа из женской солидарности.

Или он просто себя накручивает? На пустом месте. Сева же и сам сейчас стоит и болтает с посторонней девушкой. Правда не трогает её. Но иногда ведь чисто на автомате получается — соединить какие-то слова с подходящим для них жестом. Да и раньше он не один раз видел Риту, беседующую с парнями. С её же однокурсниками, с его приятелями. Так почему вдруг подобная ерунда стала его напрягать? Потому что в данном случае всё по-другому?

Глава 9

Сева

Тогда он просто взял и ушёл, не дожидаясь, когда и чем эта милая беседа закончится. Он же говорил сам себе, что доверяет Рите. Но теперь, сидя на лекции, вместо того, чтобы слушать и записывать, листал сообщения в чате.

Изначально его создали по делу, ради какого-то совместного мероприятия на два факультета для обмена полезной информацией, но со временем он превратился в обычную помойку, заваленную горяченькими новостями и сплетнями. Сева давно хотел из него выйти, но всё как-то влом было ради такой фигни совершать лишние телодвижения.

Непросмотренного накопилось, наверное, за год не прочитать. Но он и не собирался читать всё, сразу перешёл в конец, потом немного отмотал вверх, не находя ничего особенного. Но он ведь для того сюда и заглянул, чтобы в какой-то степени убедиться: все его домыслы — именно, что домыслы, полная ерунда. И вдруг взгляд зацепился за не совсем привычное имя:

«Никто не в курсе, у Марика опять новая девушка?»

Марик — это же Марк? Хотя не факт, что Шелест. Сейчас Марков хватает. Вполне может найтись и ещё один на двух-то факультетах. Или речь вообще идёт о человеке со стороны, который просто многим знаком.

Да нет, ниже появилась и фамилия — не Иванов, не Сидоров, а как раз Шелест. Но ничего конкретного, кроме предположений и ссылок на слова кого-то неизвестного.

«Мне сказали, она с нашего факультета».

Сообщение от какой-то Насти. То первое, про Марика, тоже принадлежало ей. А дальше опять предположения и плавный переход на совсем другую тему, особенно любимую у девушек, что все парни — сволочи, сами не знают, чего им надо, помимо секса без обязательств, но при этом не желают даже чуток потратиться или включить воображение, чтобы подкатить не самым тупым и банальным способом. И только Шелест…

Да ну нафиг! Сева всё-таки сделал то, что давно следовало — вышел из этой помойки, свернул окно, сжал телефон в ладони.

Вот чего он вообще творит? Неужели всё-таки считает, что Рита способна его обмануть, променять на другого и, когда они вместе, всего лишь притворяется. Да быть такого не может. И дело действительно не в ней. В Шелесте, в его репутации. Точнее, в отношении к нему других девушек.

Но вот именно — других. А не Риты. Его Риты.

А Шелест, как назло, начал всё чаще попадаться на пути. Словно хотел убедить, что не стоит его игнорировать, не стоит не обращать внимания. Хотя на этот раз с ним была не Рита, но у Севы опять не получилось пройти мимо, убедив себя, что ничего особенного не происходит: просто парень с девушкой, просто ссорятся, и это их личное дело, никого другого не касается.

Ну, может, и личное, только не так всё просто и невинно. Шелест снова наседал на Лину. Та стояла, прислонившись спиной к стене, а он торчал перед ней, упираясь в ту же стену рукой, загораживал дорогу. Пока ещё не хватал, но если бы она попыталась сбежать, наверняка вцепился бы или вообще притиснул к стене, потому и выбрал такую позицию.

На этот раз Сева не стал наблюдать издалека, решительно направился к ним, а подойдя, спросил, но не у обоих сразу, а именно у Лины:

— Всё в порядке?

Она посмотрела загнанным в угол зверьком, внезапно обнаружившим выход из ловушки, но не ответила. Зато Шелест обернулся, окинул критичным взглядом, поинтересовался со снисходительным вызовом:

— Тебе-то какое дело? Чтобы в чужой разговор лезть. У тебя же вроде своя девушка есть. — Ухмыльнулся. — Или эта больше интересует? А та в принципе свободна? Можно совсем забирать?

Совсем? Сева с трудом подавил порыв, не разбираясь, съездить по этой ухмыляющейся самодовольной физиономии. Но — слишком много чести. Он сделал вид, что вообще ничего сейчас не услышал, потому что и говорить некому — пусто. И опять повторил, обращаясь к Лине:

— У тебя всё в порядке?

Она, воспользовавшись тем, что Шелест развернулся, проскользнула вдоль стены, отступила подальше и, почувствовав себя в безопасности, кивнула, подтвердила:

— Да, всё нормально, — явно желая добавить «теперь».

— Тогда пойдём, — заявил Сева, напрочь игнорируя присутствие ещё кого-то, шагнул к ней, ухватил за руку чуть пониже локтя, потянул за собой.

Оглядываться не стал, хотя минуты полторы ещё ощущал напряжение, ожидал, что Шелест может нагнать. И ударить тоже, наверное. Хотя тот, похоже, так и остался на месте, даже ничего не выкрикнул вдогонку. Но Севе достаточно было и того, что он уже сказал. И ладно «забирать». Но почему «совсем»?

Остановились они только возле центрального входа.

— Спасибо, — произнесла Лина, посмотрела благодарно.

— Да не за что, — отмахнулся Сева, не сразу сумев отвести взгляд от каких-то нереально зелёных ярко поблёскивающих глаз. — Почему он от тебя никак отстанет?

— Я… не знаю, — запнувшись, виновато пробормотала она, закусила губу.

Расплачется что ли сейчас? Но нет, собралась, вскинула голову, глянула открыто и прямо, повторила:

— Правда, спасибо. Если бы не ты…

— Да ладно. Чего там? — перебил её Сева, хотя, конечно, приятно, оказаться для кого-то героем и убедиться, что это действительно замечают, а не воспринимают как нечто само собой разумеющееся. Но всё-таки решительно перевёл разговор: — Ты сейчас домой? — И, да, когда поймал утвердительный кивок, это вылетело на автомате: — Подвезти?

Лина изумлённо вскинула брови:

— А Рита?

А что Рита?

— Она дома уже, наверное, — сообщил Сева. — Вы разве не вместе учитесь?

— На одном курсе, но группы разные, — уточнила Лина.

— А, понятно. Так подвезти?

Он и сам не мог объяснить, почему упёрто спрашивает об этом, почти настаивает. Давно ли осуждал Риту за подобное, а теперь сам повторял за ней, словно… словно назло, что ли? Но, если честно, ожидал, что Лина откажется, а она — согласилась.

— Если тебе не трудно.

— Не трудно, конечно, — убеждённо заверил Сева. Ведь так и есть. — И тогда уж точно к тебе никто больше не прицепится. Пошли.

Он был уверен, что Лина опять устроится сзади, но она сразу прошла к передней двери, уселась на место рядом с водительским. Правда всю дорогу молчала. И он тоже молчал, потому что им и разговаривать вроде бы и не очень, хотя по-прежнему Севу так и тянуло расспросить подробнее, про Шелеста и… про Риту. И даже про сплетни, которые ходят по факультету. О новой девушке «Марика». Вот же дебильная форма имени.

А ведь вполне вероятно, что речь как раз про Лину. Ведь что-то между ней и Шелестом реально происходило, пусть даже отношениями это трудно назвать. Но для сплетен вполне же достаточно. Хотя то сообщение от неизвестной Насти появилось буквально на днях, как раз после того случая, когда Сева застал Риту и Шелеста на лестнице якобы за обсуждением статьи для сборника. Только почему для этого они выбрали лестничную площадку — непонятно. Или нет, лучше уж пусть на лестнице, чем вдвоём в пустом кабинете.

Но если поначалу так и было — пустой кабинет. Иначе почему Шелест многозначительно ухмылялся, когда смотрел на Севу с высоты лестничного пролёта? А потом ещё это «совсем» рядом с глаголом «забирать». Будто отчасти уже.

Сева мысленно чертыхнулся, одёрнул себя. Да сколько же можно тасовать эти нелепые мысли? Он из-за них даже чуть нужный поворот не пропустил. Так бы и проехал прямо, опомнился только в самый последний момент, да и то вроде бы потому что Лина всё-таки что-то сказала, брякнул наобум:

— Тебя опять лучше высадить у магазина?

Кажется, не совсем в тему. Она посмотрела чуть удивлённо, но и тут согласилась:

— Ну можно, да.

— Хорошо.

Сворачивать всё-таки не пришлось, проехали прямо, остановились у края тротуара, там, где нашлось свободное место в ряду припаркованных машин. Но прежде чем вылезти из машины Лина чуть подалась в его сторону, осторожно коснулась предплечья, даже провела коротко, будто погладила, произнесла:

— Сев, спасибо тебе. — И, раньше, чем он в очередной раз успел отмахнуться и заверить, что ничего особенного, добавила: — Другие бы точно просто мимо прошли. А ты не такой. Не как все. Рите повезло.

Ему показалась, или в зелёных глазах действительно мелькнуло сочувствие. Рите? С чего бы? Или ему?

Рите повезло, но она… не понимает, насколько? Не ценит? И вообще…

Ну хватит уже! Всё она прекрасно понимает, всё ценит и никаких «вообще». Точка. И позже вечером уже Рита, как и полагалось, сидела на том самом кресле рядом с водительским.

Точнее некоторое время назад она на нём действительно сидела, а теперь уже переместилась Севе на колени. И они упоённо целовались (не колени, конечно), с каждой минутой увлекаясь всё сильнее. Но даже несмотря на всё более затягивающие ощущения, где-то глубоко в сознании подспудно росло раздражение: и на тесноту автомобильного салона, и на эти ласки урывками, когда постоянно приходится сдерживать себя и ловить моменты, чтобы остаться наедине, но не в настолько стеснённых условиях.

И, возможно, не только ему подобное надоело. Потому как, будто в ответ на его мысли, Рита вдруг отстранилась, заёрзала.

— Ой, подожди. Нога затекла.

И сразу весь настрой разрушился к чёрту. Но зато…

— А у меня у родителей скоро свадьба серебряная, — со значением сообщил Сева, и Рита, конечно, не догадалась, к чему он сейчас об этом.

Но пусть помучается немножко. Ей ведь тоже нравится так его дразнить.

— Поздравляю, — стандартно выдала она, но заметно же было, что немного растерялась и недоумевала.

— Меня? — хмыкнул Сева.

— И их, и тебя, — без труда нашлась Рита, улыбнулась шкодливо и нежно. — И даже себя. Иначе ведь тебя у меня не было бы. — Потом задумчиво уточнила: — Намечается какое-то грандиозное мероприятие, и ты будешь жутко занят?

— Не-ет, — дразняще протянул Сева. — Лучше.

— Как это?

— Они внезапно решили на недельку отбыть в свадебное путешествие.

— Правда?

Рита уставилась недоверчиво, но с надеждой.

— Уезжают уже в четверг, — доложил он, тоже улыбнувшись, и даже замер, с особым вниманием и предвкушением ожидая её реакции, ну, может, и не восторженного визга на всю машину, но и никак не подобного.

Рита вдруг сосредоточенно сжала губы, даже чуть нахмурилась, переспросила:

— В четверг? Прямо в этот?

— Да, в этот, — подтвердил Сева. Кажется, он вообще ничего не понимал, а предполагать не решался, иначе опять же всё это полезет. Просто спросил: — Ты не рада?

— Ты что? — воскликнула Рита, возразила: — Очень рада. Уже жду… с нетерпением.

И снова эти интонации, нарочито, старательно бодрые и воодушевлённые. Чтобы никто даже не заподозрил и не подумал сомневаться. И снова в их искренность и настоящесть не получилось поверить.

Глава 10

Рита

Ну замечательно. Везение восьмидесятого левела. Севкины родители отбывают на неделю в свадебное путешествие, квартира остаётся в полном их распоряжении, а у неё на повестке критические дни.

В первый момент, услышав новость, Рита обрадовалась, во второй почувствовала жгучую досаду, и как следует порадоваться не получилось. А Сева наверняка ожидал, что она запрыгает от восторга — хотя в легковушке, сидя у парня на коленях и почти упираясь макушкой в крышу это довольно трудно сделать — но так и не дождавшись нужной реакции, глянул подозрительно и разочарованно.

Но тут Рита вспомнила, что ничто не длится вечно, а неприятные периоды — тем более. По делу всё должно закончится в ближайшее время, и они ещё успеют воспользоваться моментом. Если и не всеми семью днями, то половиной из них определённо. А может и больше. Всё зависит от особенностей её организма, а именно эти она контролировать никак не могла. Поэтому пока и говорить ничего не стала, а тут же принялась строить планы, как они проведут эту неделю.

Скорее всего, очень просто — не вылезая из дома всё оставшееся от универа время. Не гробить же такую возможность на прогулки, кафешки и посещение достопримечательностей. Это они и с обычные дни в состоянии делать — не проблема. А вот остаться в подходящем месте наедине — для них реально проблематично. Но теперь у них впереди: четверг, пятница, а потом вообще выходные, идти никуда не надо. А еду можно заказать прямо на дом.

Но это, конечно, если Сева предложит пожить у него. А то вдруг она размечталась, настроила планов, а у него на уме совсем другое.

Да нет же, нет. Само собой, предложил на время перебраться к нему. Только вроде бы всё равно обиделся, что она не пробила головой крышу машины, прыгая от восторга. Хотя его можно понять: вместо бурной радости увидел её кислую физиономию. Но Рита прекрасно знала, как надо вести себя в подобных случаях.

Парочка сладких поцелуев, ласковые касания в попытке разгладить недовольную складочку, возникшую между бровей. Можно, конечно, и что-нибудь более откровенное, но сейчас они в машине, и дни не самые подходящие. Поэтому лучше оставить всё на четверг. Ну или на выходные.

— Ладно, поехали домой, — заключил Сева. — Ещё надо к завтрашнему семинару подготовиться. Хоть немного.

Рита послушно перебралась с его колен назад на пассажирское кресло и уже оттуда, развернувшись к нему, позвала:

— Сев.

Он тоже повернулся.

— А? Чего?

— Ты, что, обиделся?

— А есть из-за чего? — Он глянул пронзительно, но почти сразу коротко рассмеялся: — Нет. Просто тоже колени затекли. Мне кажется, ты стала тяжелее.

Рита возмущённо ахнула и округлила глаза:

— Хочешь сказать, я растолстела? И теперь вешу, как бегемот.

— Ну почему сразу, как бегемот? — возразил он. — Как очень миленький, очень изящный бегемотик. Или как? Бегемотичка? Бегемотенька?

— Кто-кто? — возопила Рита с праведным негодованием. — Ну ты Нестеров вообще! Да как… как ты мог? — подскочила с кресла, и какое-то время они в шутку дрались и пихались.

Точнее, Рита наседала, а Сева как мог уворачивался и защищался. И оба ржали. А закончилось всё, само собой, очередным поцелуем, и уже потом Сева действительно отвёз её домой.

К четвергу сумка с вещами уже стояла наготове. Сева обещал, что отвезёт родителей в аэропорт, а потом сразу заедет за ней. Поэтому, когда зазвонил мобильник, Рита так и подумала, что это он, но взяв телефон, увидел на экране совсем другое имя — «Лина».

Разочарования она не почувствовала, только удивление. Хотя они давно обменялись номерами телефонов на всякий случай, однокурсница ей никогда ещё не звонила. Максимум, переписывались в мессенджере. И даже интересно стало — с чего вдруг?

Рита мазнула пальцем по зелёному кружку с трубкой.

— Да!

— Рит, это я. Ты сейчас очень занята?

В голосе легко читалось волнение, делавшее его отрывистым и более высоким, чем обычно. А ещё оно не менее легко передавалось, заражало, вызывая ответные тревогу и напряжённость.

— Да нет, — чуть запнувшись, откликнулась она. — Совсем не занята.

— Ты… — Лина тоже запнулась, будто что-то мешало сказать дальше, и начала по новой: — Ты можешь… — опять сделала неуверенную паузу, выдохнула и только тогда продолжила: — подъехать? — И вдруг зачастила, перескакивая с мысли на мысль, словно боялась, что так и не сумеет договорить до конца, если опять остановится. — Я просто… ну, я не знаю, к кому мне обратиться. А одной… Я немного боюсь, одной.

— С тобой всё в порядке? — ещё сильнее встревожилась Рита. — Что там у тебя происходит?

— Пока ничего, — заверила Лина. — Правда ничего особенного. — Добавила виновато: — Мне даже неудобно, что я тебя прошу. — И опять в середине фраз появились неуверенные паузы. — Но… понимаешь… так получилось. Мне надо деньги отвезти… передать. Там, конечно, не так много, но… я всё равно волнуюсь. Вдруг что случится, если буду одна. — И наконец-то она произнесла, ради чего всё-таки позвонила: — Ты можешь со мной съездить? Это недолго и недалеко. Если, конечно, действительно можешь.

Да может в общем-то. Только непонятно, зачем такие сложности.

— А если на карту сбросить? — предложила Рита. Сейчас же все в основном так и делают.

Лина ответила не сразу, видимо, опять почувствовала себя неудобно, потому что в голосе снова появились виноватые интонации.

— Я обещала наличкой, — пояснила она, вздохнула.

— Ты задолжала, что ли, кому? — озабоченно уточнила Рита.

— Нет, не в этом дело, — торопливо возразила Лина, но почти сразу передумала, призналась: — Ну, то есть я действительно брала в долг. Родителям очень нужно было. А теперь хочу отдать. Я, конечно, могу одна. Но я правда почему-то боюсь. А если ты будешь со мной… ну мне просто спокойней будет. — И вдруг опять передумала, возразила решительно: — Или нет, не надо. Сама справлюсь. Никто ведь не сможет по мне определить, что я деньги везу. Только зря загоняюсь, — вывела раскаянно. — Ещё и тебя достаю. Извини. Я зря позвонила.

— Да ладно! Чего ты? — поспешно воскликнула Рита, опасаясь, что Лина в отчаянном порыве прервёт разговор, а ведь до сих пор хорошо заметно, что она сильно волновалась, голос по-прежнему подрагивал. — Сейчас приеду.

— Рит, спасибо огромное, но… — громко выдохнула Лина, — наверное, я всё-таки сама. Извини, что побеспокоила.

К концу последней фразы, голос стал совсем тонким, словно вот-вот готов был сорваться. Наверняка ведь стоит там, кусает губы, но старается выглядеть смелой.

— Да перестань. Мне не трудно, — заверила Рита убеждённо, добавила: — И всё лучше, чем тупо сидеть и ждать. Ещё и время быстрее пройдёт. — А чтобы Лина не начала опять извиняться и отказываться, сразу уточнила. — Ты дома сейчас?

— Да, — прилетело совсем тихое.

— Туда подъехать?

Молчание. Неужели Лина опять готовилась завести всё ту не внушающую доверия песенку: «Мне совсем не страшно. Я сама»? Рита и так уже оценила её смелость. И нет ничего особенного в том, чтобы попросить о поддержке, если не слишком уверен. Она уже собралась об этом сказать, но тут всё-таки прозвучало:

— Я тебя у подъезда встречу. Спасибо ещё раз.

— Я ещё ничего не сделала, — отмахнулась Рита. — Не за что. Скоро буду.

Лина действительно ждала её у подъезда, стояла, держа в руках телефон, оглядываясь по сторонам. Даже сейчас волновалась, чувствовала себя неуютно. Рита прибавила шаг, а когда подошла, сразу спросила:

— Пешком идём?

— Можно пешком, — кивнула Лина, положила руку на висящую на плече сумку. — Но это прилично.

— Давай тогда такси вызовем, — предложила Рита, — чтобы ещё сильнее не волноваться. Не думаю, что дорого выйдет. И я заплачу.

— Я… — начала было Лина, но Рита остановила её решительным жестом, достала из сумки мобильник.

Долго ждать не пришлось, машина подъехала уже минут через десять. Они устроились вдвоём на заднем сидении, Лина назвала адрес: улицу, номер дома, а потом ещё добавила вроде бы неуместное:

— «Хаски».

Рита, конечно, не удержалась, поинтересовалась:

— Это что?

Вдруг питомник или приют, а собачек она любит.

— Клуб, — пояснила Лина. — Ты там не была ни разу?

— Не была, — Рита хмыкнула, сосредоточенно нахмурилась. — Надо Севке сказать. Как это мы упустили?

По названному Линой адресу действительно находился клуб, не сказать, что какой-то особенный и невероятный. Самое большое отличие — изображение собаки на вывеске, а в целом — достаточно стандартно. Бар, столики и диванчики по периметру, большой танцпол, сцена, пульт диджея, цветные огни, музыка, расслабляющийся после тяжёлого дня народ.

Странноватое, конечно, место для передачи денег, но явно же тех, кто способен одолжить солидную сумму, здесь хватает даже с избытком. Тем более они с Линой не задержались в главном зале, а прошли в маленький коридор, в котором располагались туалеты и ещё пара дверей. Именно здесь у Риты и зазвонил телефон.

Она выудила из сумки мобильник. Ну теперь-то вполне ожидаемо — звонок от Севы.

— Родителей отправил и уже еду, к тебе, — доложился он и, сменив интонации на куда более многозначительные и интимные, поинтересовался: — Ты готова?

— Конечно, готова, — Рита не удержалась от довольной предвкушающей улыбки, хотя ей всё ещё предстояло разочаровать его кое в чём.

И, пожалуй, даже хорошо, что она сейчас находилась именно здесь. Пусть для более чувственного и откровенного возможности по-прежнему нет, зато имеется другая — потанцевать. А это не менее чувственно. И Сева ведь не слишком разочаруется из-за подобной замены. Хочется надеяться.

— Только я сейчас не дома.

— А где? — озадачился он.

— В клубе одном. «Хаски».

— «Хаски»? — переспросил Сева с какими-то особыми интонациями. Само собой, не ожидал, что она вдруг окажется где-то ещё.

— Ага, — подтвердила Рита. — Подъезжай прямо сюда. Ладно? Найдёшь, где это?

— Найду, без проблем, — откликнулся он и всё-таки спросил: — А почему ты там?

А смысл сейчас подробно рассказывать? К тому же действительно неплохо складывалось.

— По делу, — коротко ответила она. — И я не одна, с Линой. Потом тебе объясню.

— Ну, хорошо, — согласился Сева. — Скоро приеду.

Рита убрала мобильник, вопросительно посмотрела на Лину.

— Может, подождём, когда Сева подъедет? С ним ещё надёжнее.

— Но мы же уже пришли, — проговорила Лина. — Главное же дорога была, а сейчас уже…

— Ну да, — кивнула Рита. — Пойдём тогда отдадим быстрее. А потом даже можно будет отметить. — Она огляделась по сторонам. — Только не говори, что вы встречаетесь в туалете.

— Нет, конечно, — Лина улыбнулась. — Это там.

Она распахнула дверь в торце коридора, за которой находился… ещё один коридор и ещё двери. Наверное, всякий служебные и подсобные помещения. И им почти сразу попался парень, окинул их взглядом.

— Марк где? — спросила у него Лина.

Он хмыкнул с пониманием.

— Пойдём, покажу.

И очередная дверь. Но за ней уже не коридор, а комната, довольно просторная и уютная, похожая на гостиную в обычной квартире.

Они зашли внутрь, все втроём. Только парень остановился сразу у входа, будто, как пёс, остался караулить его, а Лина сделала ещё несколько шагов, к большому угловому дивану, посередине которого, расслабленно развалившись, сидел… Шелест.

— Кто к нам пожаловал! — протянул он, поднимаясь. — А я уж заждался. — Приблизился к Лине. — Даже подумал, что ты опять меня кинешь, отчаянная. Но ты всё-таки не настолько дура. Да, детка?

Он был здесь не один. Из кресла, стоящего рядом с диваном, поднялся ещё один парень, но никуда не пошёл, так и остался с ним рядом. А Шелест развернулся к Рите, растянул губы в улыбке.

— Привет, Якушева эМ. Не Маша, не Марина, а Рита. Как видишь, я действительно не отступаю, пока не получаю, чего хочу.

И посмотрел с ожиданием, наверное, рассчитывая услышать от неё в ответ слова приветствия. Но Рита промолчала. Потому что, если честно, мало что понимала в происходящем. Оно напоминало сцену из фильма, не очень удачно написанную и поставленную.

Зато Лина заговорила. Вскинула подбородок, судорожно втянула воздух, так что даже ноздри раздулись, глянула на Шелеста с неприязнью, произнесла:

— Мы в расчёте?

Тот усмехнулся, наклонил голову набок.

— Ну-у, всё зависит от твоей подруги. Как она себя станет вести.

— С этим ты сам разбирайся, — отведя взгляд, проговорила Лина и опять посмотрела Шелесту в лицо. — А я уже могу уйти?

— Конечно, Ангелочек, — он благосклонно махнул рукой. — Катись. Ты свободна. — Обернулся к стоящему возле кресла приятелю. — Остальным тоже… пока лучше уйти.

Рита отмерла, хотя по-прежнему с трудом вникала в ситуацию — или просто не хотела вникать? — произнесла:

— Я тоже пойду.

Развернулась, шагнула в сторону двери. Точнее планировала именно так и сделать, только до конца не получилось, потому что Шелест поймал её за руку, словно тисками, сжал предплечье пальцами, остановил, а сам подступил ещё ближе, уставился прямо в глаза, холодно, не мигая, зрачки в зрачки, как удав на кролика, ухмыльнулся, мотнул головой.

— А вот ты — точно нет. Ты остаёшься со мной. Я же тебя предупреждал, что к Ангелочку у меня особый счёт. — Он сделал короткую паузу, сдавил её руку ещё сильнее, наклонился к лицу и заключил, тихо, но чётко: — Только вот платить по нему придётся тебе.

Глава 11

Рита

Так вот он какой на самом деле. Вот что скрывалось под искусственно прилепленной благодушной легкомысленной улыбкой и нарочитой несерьёзностью. Рита не зря ему не доверяла — ни секунды, не зря ждала подвоха. Но тут она даже не удивлена, не разочарованна. Да потому что плевать она хотела на него и на то, какой он — по-настоящему, не по-настоящему. Дело в другом, во что никак не получалось поверить. Или, скорее, не хотелось верить, не хотелось принимать.

Ведь так не бывает. Точно, не бывает! Просто Рита не разобралась, не расслышала, не вникла, не поняла. Или… всё так и есть? И она, как последняя дура, поверила, пожалела, бросилась на помощь. А ведь Севка предупреждал, что нельзя вот так вечно во всё вмешиваться, встревать, иначе когда-нибудь…

Нет, не когда-нибудь. Видимо, прямо сейчас. Недаром даже сказать ничего не получается, язык словно прилип к нёбу, и взгляд невозможно отвести от мёрзлого и жёсткого, как лёд, блеска серых глаз.

Вот только ей почему-то не холодно. Наоборот, жарко. Внизу живота возникла тупая ноющая боль. Обычно она лёгкой тяжестью просто напоминала о себе время от времени в такие дни, почти не беспокоя, а тут усилилась. Знакомая горячая волна прокатилась вдоль позвоночника, отчего спина мгновенно стала влажной от пота, и голова пошла кругом, а коленки ослабли.

Лучше всего сейчас просто сесть, и тогда быстро всё пройдёт. Главное, добраться до чего-то, чтобы усесться. Или хотя бы привалиться. Или хотя бы подержаться. Потому что трудно ориентироваться в пространстве и стоять прямо, когда всё вокруг плывёт.

Рита на автомате вскинула руку, вцепилась в то, что оказалось под пальцами, и тут же услышала сквозь вату в ушах, встревоженное и удивлённое:

— Тебе плохо что ли?

Нет, совсем нет. Ну, конечно. Размечтался.

Она решительно замотала головой и с опозданием поняла — этого делать тем более не стоило. Мир закружился ещё быстрее, а Риту ещё сильнее повело. Она покачнулась, попыталась выпрямиться, успела осознать, что не получается, и вдруг почувствовала, как сильные руки уверенно подхватили её, приподняли.

— Я держу, не бойся.

Да кто тут боится? Да ей бы всего лишь несколько секунд, чтобы прийти в себя. Или даже меньше, потому что… потому что…

Рита ударила кулаком Шелесту в грудь, потребовала, хотя вышло больше похожим на сердитое бормотание:

— Поставь меня на место. Быстро.

— Хорошо, — легко согласился он. — Но лучше на диван. А то ещё на самом деле грохнешься.

— Не грохнусь, — возмутилась Рита и опять потребовала: — Отпусти.

Но Шелест уже и сам плюхнул её на мягкое сиденье дивана.

— Всё, отпустил. Успокойся.

Рита не решилась сразу вскочить, по-прежнему ощущая дрожь в коленках и лёгкий звон в ушах. Вдруг опять голова закружится, или ноги подогнуться, и она действительно грохнется. Вот же будет позорище. Лучше подождёт немного, чтобы потом уверенно подняться и уйти. И плевать, что Шелест поблизости — уже тоже устроился на диване, где-то на расстоянии вытянутой руки, уставился на неё, презрительно скривился.

Или не презрительно? Досадливо. Виновато? А потом неожиданно поинтересовался:

— Переиграл, да? — развёл руками. — Ну извини. Не думал, что ты так перепугаешься.

— Я не перепугалась, — опять возмутилась Рита, для пущей убедительности добавила с напором: — Не боюсь я тебя, просто… — Она не договорила, наконец-то осознав весь смысл им сказанного, недоверчиво нахмурилась, уточнила: — Так это всё — розыгрыш?

— Да нет, — преспокойненько возразил Шелест, дёрнул плечом. — Почему? — Пояснил самокритично: — Это только я чуток перестарался. Слишком вошёл в роль. А остальное… всё серьёзно. — Он действительно перестал кривляться, констатировал сухо: — Твоя подруга тебя подставила. Вместо того, чтобы рассчитаться самой, подкинула мне тебя.

— Рассчитаться? — недоумённо переспросила Рита, но тут же опомнилась, вывела без капли сомнения: — Ты врёшь. Я тебе не верю.

— Как скажешь, — невозмутимо откликнулся Шелест и без перехода предложил: — Выпить хочешь? В таких ситуациях помогает. Или тебе нельзя?

Господи, у неё и так в мыслях всё кувырком, а он ещё постоянно сбивает какими-то внезапными заявлениями.

— Почему нельзя?

— Ну мало ли. С чего ты в обмороки-то падаешь?

Он поднялся с дивана, направился к одному из шкафов.

— Я не падаю в обморок, — сквозь зубы процедила Рита. — Не собиралась даже. — Не признаваться же ему, что с ней такое случается во время месячных, вдруг накрывает волна слабости, если, например, долго стоять на одном месте, или переволноваться. — Просто голова немного закружилась, потому что… душно тут. Ты — душный.

Шелест покивал сочувственно. Он уже успел вернуться, с открытой бутылкой и двумя бокалами, снова плюхнулся на диван, поставил их на кофейный столик, наполнил до половины прозрачной золотистой жидкостью. Один, как ни в чём не бывало, протянул Рите.

— Держи.

Он неимоверно бесил — невозмутимостью, несерьёзностью, самонадеянностью, непонятностью. Одним своим существованием и нахождением рядом. Его слова и действия сбивали с толку. Но, пожалуй, он и сейчас был прав — как тогда, со статьёй — больше не хотелось никуда бежать, хотелось забиться в угол дивана, устроиться на нём прямо с ногами, прижаться к мягкой спинке и наконец-то задуматься, разобраться.

Нет, сначала лучше просто успокоить бессмысленное метание мыслей, притушить терзающие эмоции. Выпить. Ну, наверное, да, выпить.

— Ладно, давай.

Рита вздохнула, забрала бокал, осторожно поднесла к губам, но внезапно задумалась. А вдруг в вино что-то подмешено и, выпив его, она превратится в безвольный овощ, с которым можно делать, что угодно. А Шелест опять просто прикидывается сочувствующим и заботливым. Он же сам только что признался, что любит играть.

Но как же не хочется предполагать, насколько много кругом предательства и подлости, что нельзя доверять людям, вообще никому. И ты одна такая — ископаемое, артефакт, случайно попавшее на Землю существо с иной планеты.

Это же неправда. Не может быть правдой.

Шелест взял второй бокал. Так непривычно — не за ножку, а обхватив пальцами круглое дно. Отхлебнул, посмотрел вопросительно, чуть сведя брови, доложил:

— Оно хорошее. Итальянское, полусухое. Или тебе лучше послаще?

И если первые фразы прозвучали нейтрально и вполне невинно, в последнюю он всё-таки сумел впихнуть намекающей неоднозначности, лукаво улыбнулся глазами и уголками рта, салютнул бокалом.

— Нет, нормально, — мрачно заверила Рита и тоже отпила.

Вино действительно было хорошее, даже очень, вкусное, приятное, лёгкое, и она отхлебнула ещё, на несколько секунд прикрыла глаза, вдохнула, выдохнула, закусила губы. А потом всё-таки не удержалась, сглотнула неожиданно возникший в горле комок, глянула на Шелеста, но почти сразу опустила глаза, запнувшись, произнесла:

— Она… правда… — дальше не получилось, но ведь и так всё ясно, и он понял, но вместо ответа напомнил, усмехнувшись:

— Ты же мне не веришь. Так зачем спрашиваешь?

Неужели неясно? Чтобы удостоверится, что именно сама права. Из-за того и не хочется произносить имя, заранее соединять человека с подозрениями.

— Да потому что она точно не могла. Это же наверняка ты, ты её запугал. Я же всё видела тогда вечером. Как ты с ней обращался. Она тебя отшила, а ты…

— Отшила? — перебив, переспросил Шелест, хмыкнул. — Ну да. А я обиделся, ага. — И продолжил: — Но у неё мама больна, и очень нужны были деньги на операцию. По-нормальному заработать сложно, вот она у меня и заняла. А отдавать нечем. Кроме натуры. Но самой-то ей гордость не позволяет опуститься до подобного. Да и вообще — нафиг. Когда можно найти дурочку, которая всегда готова всем помочь. И не настолько гордая. А если даже она окажется против… да кто ж её спросит?

— Трепло! — выдохнула Рита.

И опять непонятно, есть ли во всём сказанном им хоть слово правды. Разве за исключением фразы про дурочку. И так не хочется уточнять, выяснять по каждому пункту, где он прикололся, где соврал, где сказал, как обстоят дела на самом деле. Чтобы не выставить себя ещё более наивной и доверчивой идиоткой.

А если у Лины действительно так всё плохо? Очень нужны были деньги, найти, она нашла, а вот отдать… Но не так же. Лучше бы уж тогда попросила.

Нет, хватит, хватит, пока голова не раскололась от усилий объяснить необъяснимое, понять то, что невозможно понять. И уже не просто больше нет желания сбегать, наоборот, уходить отсюда не хочется — открывать дверь, возвращаться в мир, который совсем неидеальный и не собирается соответствовать твоим фантазиям, кого-то встречать. Ведь не получится сделать вид, будто ничего не произошло. А здесь, здесь уже возникла её маленькая зона комфорта, пусть и не особо уютная, но зато вполне устоявшаяся — большой мягкий диван, итальянское полусухое и даже Шелест, ничуть не опасный и не страшный, которому не надо ничего объяснять, но от невозмутимости и безалаберности которого действительно становится спокойней.

Глава 12

Рита

Рита сделала ещё пару глотков, обвела взглядом комнату, но, спрашивая, она имела в виду не только её:

— Это действительно твоё?

— Клуб? — уточнил Шелест, дёрнул бровями. — Ну, вообще-то я здесь только совладелец. Причём моя доля совсем небольшая. Чисто формально, по-родственному. Но в основном я здесь работаю. А на самом деле это клуб моей сестры и её мужа.

— У тебя есть сестра? — недоверчиво отметила Рита.

— Ага, — подтвердил он. — Старшая. А чего это тебя так удивляет? Ты думаешь, я не человек? Но ведь даже у богов родственники бывают.

О, боже! Он вообще может нормально разговаривать?

— А зачем ты тогда всем врёшь, что клуб твой?

— Я вру? — возмутился Шелест. — Я вообще тут ни при чём. Это остальным приятно так думать. А я просто никого не разубеждаю. Зачем? — Он ехидно прищурился, поделился по-приятельски: — Знаешь, как у девушек глаза загораются, когда они об этом узнают?

Не знает, не обращала внимание. Ей же не нужно клеить девушек. Но вполне вероятно.

— У меня тоже загорелись?

— Без понятия, — отмахнулся Шелест. — Я же не присутствовал, когда ты об этом узнала. — Ухмыльнулся. — Но сейчас, могу сказать, разочарования я не заметил.

А с чего бы ей разочаровываться? Какая Рите разница, есть у него клуб или нет? Но то, что он больше работает в нём, чем владеет, да ещё и учится в магистратуре… Может, это даже сильнее впечатляет, чем просто большая удача родиться богатеньким мальчиком?

Она допила (вино), поставила опустевший бокал на столик. Сейчас хотя бы умыться, плеснуть в лицо холодной водой, потому что до сих пор ощущение, налипшей на лицо грязи и паутины. Но как же не хочется встречаться с людьми, слышать музыку, пробираться сквозь толпу.

— Тут ещё туалет есть? Или надо в общий идти?

Шелест мотнул головой.

— Не надо идти. — Указал рукой. — Дверь видишь? Вон там.

Рита посмотрела в нужном направлении. По одной из стен стояли в ряд три столика, типа туалетных, с большими створчатыми зеркалами, какие обычно бывают в актёрской гримёрке. И между двумя действительно находилась дверь, не оформленная наличниками и потому почти незаметная, если специально не обращать внимания.

— Угу.

— Пользуйся.

За дверью прятались не только унитаз с раковиной, но даже небольшая душевая кабинка. Принять душ было бы, конечно, идеальным. Но не здесь же. Поэтому Рита просто умылась, как и хотела. Бумажные полотенца не нашла, зато на полочке рядом с раковиной, лежали свёрнутые в валики обычные махровые. Рита развернула одно, промокнула воду, да так и стояла какое-то время, уткнувшись лицом в мягкую ткань, вдыхая едва ощутимым приятный аромат отдушки.

Голова больше не кружится, ноги давно уже не ватные — можно отправляться домой. Вряд ли теперь Шелест станет её задерживать. Клоун. Актёр погорелого театра.

Когда она вышла из туалета, он по-прежнему сидел на диване, держал в руках телефон, водил пальцем по экрану. Заметив Риту, отложил мобильник на стол, спросил:

— Всё нормально?

Она не стала отвечать про самочувствие, но и промолчать не посчитала правильным.

— Да у вас тут даже жить можно. Все удобства, — произнесла, направляясь к дивану, чтобы забрать сумку.

— Ну так в этой части раньше квартиры были, — охотно пояснил Шелест. — Поэтому кое-что оставили. У местных танцовщиц отдельная гримёрка, а сюда пускаем только кого специально со стороны выступить приглашаем. Чтобы все удобства под боком. Или для деловых встреч. Но когда свободно, сами пользуемся. Кабинет слишком тесный, и там скучно, — пожаловался и добавил, улыбнувшись: — А здесь любые вопросы решать можно.

Ну никак он не может без дурацких намёков.

— Я тебе ещё налил, — он указал на бокал.

Но Рита не собиралась больше пить, присела на краешек дивана, чтобы дотянуться до сумки, и тут зазвонил телефон. Она в первый момент подумала, что это у неё, но уже через секунду дошло — рингтон-то совсем другой. Значит, не у неё, у Шелеста, и он действительно принялся вертеть головой, потом выудил мобильник откуда-то из-под диванной подушки, мазнул по экрану, поднёс к уху:

— Чего? — произнёс вместо «Да» или «Аллё», продолжил через короткую паузу: — Давай чуть позже. Я сам перезвоню.

Отключился и положил мобильник на стол, на котором… уже лежал один. Рита озадаченно свела брови, пока ещё неосознанно напряглась.

У него, что, два телефона? Или…

— А это… — Рита указала на второй мобильник, — это, что… мой?!

— Угу, — подтвердил Шелест, закивал головой, доложился невозмутимо: — Кто-то очень настойчиво звонил, вот я и ответил.

— Он же в сумке лежал, — ошарашенно отметила Рита.

— Ты думаешь, из сумки не слышно? — предположил Шелест.

— Ты… — Если она сейчас не взорвётся, это окажется просто чудом. — Ты в мою сумку залез?

— А чего такого-то? — хмыкнул он. — Я ж не шарил. Он из кармашка торчал. Ну, и говорю же, звонил так настойчиво. Значит, человеку что-то очень понадобилось. Я и не смог проигнорировать. — Пожал плечами. — Привычка.

— По чужим сумкам лазать?

Он ещё и клептоман?

— На звонки отвечать, — обиженно поправил Шелест. — Обычно мне по делу звонят.

— Ты совсем?!

Секретарь-референт недоделанный.

Рита торопливо подхватила со столика свой мобильник, надавила на кнопку, оживляя, открыла журнал. Последний входящий — «Сева». Блин, Сева! Он же наверняка давно уже подъехал и позвонил, не найдя её в зале. И вот что он мог подумать, услышав в её телефоне голос парня?

Рита едва не разревелась от досады и отчаяния.

— Что ты ему сказал?

— Что ты очень занята, и тебе сейчас совсем не до него.

— Шелест, ты… ты…

Дебил, придурок, идиот? Нет, всё это недостаточно точно выражает истинную степень её негодования и злости.

— Ты…

Он невинно хлопнул ресницами, подцепил со столика бокал с вином, предложил ей:

— Вот, выпей, успокойся.

Ага, лучше не придумаешь. Как раз самое то.

Рита потянулась за бокалом, но Шелест, видимо, что-то такое особенное увидел в её глазах, красноречиво объяснившее, что сейчас это хорошее итальянское полусухое полетит в его физиономию, и хорошо, если без тары, поэтому опомнился, отдёрнул руку. Только вот было уже поздно — Рита успела вцепиться в бокал, потянула его к себе.

— Не-не-не! — завопил Шелест. — Я передумал. Ты для вина слишком перевозбуждена. Не поможет. Тут надо что-то покрепче.

— Отдай! — воскликнула она зло, и Шелест… отдал.

Неожиданно выпустил бокал из пальцев, но Рита его тоже не удержала, и он, расплёскивая остатки золотистой жидкости улетел, со звоном грохнулся об пол, разлетелся на осколки. Рита, инстинктивно пытаясь поймать бокал, и сама не удержалась, опрокинулась на спину, а Шелест с каким-то звериным проворством подскочил с места и почти мгновенно оказался сверху, наклонился, ухватив за запястья, прижал её руки к дивану и, прочно зафиксировав, произнёс с довольной улыбкой:

— Вот так лучше. И крепче.

Наклонился ещё ниже, уставился прямо в глаза и смотрел, смотрел насмешливо и снисходительно. А ей… ей и сейчас почему-то не было страшно, ничуть. Инстинкт самосохранения отказал?

Когда они остались наедине, он её действительно пугал, она верила, он способен на что угодно. А сейчас всё было не так, абсолютно не так, почти до противоположного, хотя Рита опять не могла отвести взгляда от серых с тёмным контрастным ободком по краю радужки глаз.

Или всё-таки не совсем серых? Сейчас они казались теплее, никакой вымораживающей стужи, и даже по цвету были вроде бы другие — немного зеленоватые. И улыбались, и…

Рита дёрнулась, проговорила сердито:

— Отвали уже. Тяжело же.

И Шелест без вопросов отвалил — перестал прижимать к дивану запястья, слез с неё, как ни в чём не бывало, уселся на своё прежнее место, поинтересовался с кислым выражением на физиономии:

— И чего? Прям совсем не торкнуло? Не возбудилась?

Эм-м, ну-у…

Он недоумённо поморщился.

— Обычно девушки в таком случае сразу обмирают, потом начинают глубоко дышать. Знаешь, грудь так красиво вздымается. — Он сделал паузу, абсолютно бесцеремонно уставился на Ритину грудь, будто бы надеясь всё-таки обнаружить нужные признаки, потом отвёл взгляд, мечтательно вздохнул и принялся живописать дальше: — Иногда даже зажмуриваются. Ну, надеются, что сейчас… — он облизнул губы и ещё раз уточнил: — А ты реально ничего не почувствовала? Странно.

— Почувствовала, — выдохнула Рита.

— Да-а? — Шелест глянул на неё с надеждой.

— Что мне тебя пристукнуть хочется. — Опять он сбил её с толку, даже заставил на какой-то момент забыть, что у неё есть настоящая проблема, а лично он ей вообще сейчас по фигу. — Ты хоть представляешь, что Сева мог подумать, когда ты ему ответил и когда сказал, что мне сейчас не до него?

Шелест возвёл задумчивый взгляд к потолку.

— Ну-у, в общем, да.

— И как мне теперь ему всё объяснять? — ещё сильнее вскипела Рита, вскочила с дивана, подцепив ремешок сумки.

Не ждала она от него ни ответов, ни советов. Да очень нужно! Фразы сами вылетали. От волнения и отчаяния. Но он всё равно ответил, опять словно время растягивая этим долгим неопределённым «ну-у».

— Ну-у, просто скажи, что ничего не было. Он тебе верит или как?

— А ты бы поверил?

— Тут от многого зависит, — с прежним заумным видом принялся рассуждать Шелест, но Рита просто махнула на него рукой, устремилась к двери, качая головой и потерянно бормоча под нос.

— Он же наверняка уже уехал. И на звонок не ответит.

Шелест нагнал её, ухватил за локоть, тормознул, но прежде, чем она успела выдернуть руку из его пальцев и заорать, чего ему ещё от неё надо, произнёс:

— Ладно. В качестве моральной компенсации, так и быть, отвезу тебя, куда скажешь. И даже могу подтвердить, что реально ничего не было, а я просто прикололся, когда ты в туалете сидела.

Рита всё-таки высвободила локоть. Пока Сева не накрутил себя сильнее, не напридумывал больше, она должна ему всё объяснить, а он её выслушать.

— Тогда поехали быстрее.

Шелест вместо того, чтобы двинуть на выход, изумлённо вскинулся:

— А как же «Ой, ну что ты? Я и сама могу. Не утруждайся».

Она нетерпеливо пихнула его в бок.

— Не тот случай.

Глава 13

Лина

За Риту Лина ничуть не переживала. Да что ей Шелест сделает? Ну зажмёт в углу, так от этого ещё ни от кого не убыло. Не станет же он на самом деле…

Конечно, не станет.

А то, что она, скорее всего, захочет с Линой разобраться — максимум поорёт. Хотя орать Якушева точно не будет, а начнёт с праведным видом отчитывать и объяснять, что так делать плохо. Но пусть лучше Лининой судьбе внушает, что с людьми подобным образом поступать нельзя. Но судьба, она ведь даже не услышит и уж точно не переменится. Пока не переменишь её сама.

Вот Лина это и делает, ни на кого не надеясь. Потому что точно знает — именно ей надеяться не на кого. Да вообще в жизни надеяться не на кого, каждый сам за себя, каждый старается выкрутиться, устроиться поудачней, каждый врёт и приспосабливается. Исключительно ради собственной персоны. Тогда почему Лина обязана беспокоиться о ком-то ещё?

А Якушева пусть радуется, что на неё такой парень внимание обратил. Благополучный, богатый. У которого всё есть. Хотя у неё и без того свой мальчик был, тоже неплохой, тоже обеспеченный. С личной машиной. Внимательный и заботливый. А она с ним как со слугой: «Сева, поехали туда. Сева, подай то. Сева, хочу это». И он не посылает её, терпит.

Ну почему так? Кому-то и одно, и другое, а ей, ей всегда когтями выцарапывать приходится, зубами вырывать, чтобы хоть что-то получить. Но раз так, почему бы и нет? Она в принципе согласна напрячься, если действительно получит желаемое. И не надо её осуждать. Когда именно ей по-другому просто невозможно.

Опять оказавшись в зале, Лина задумалась: уйти сразу или на какое-то время задержаться? Зачем? Например, чтобы выпить коктейльчик и окончательно успокоится. Она устроилась за стойкой и, хотя уже выучила несколько названий, опять выбрала Пина Коладу.

С неё всё и началось, так ею пусть и завершится. И теперь в этот клуб она больше не ногой. Двери закроются за спиной, и всё — пока-пока! Или ещё не совсем всё? Она же абсолютно забыла, что Сева тоже должен приехать сюда.

То есть он уже приехал, вошёл, огляделся по сторонам. Сначала Лина хотела как-то скрыться от него, смешаться с толпой, потому что за стойкой её слишком заметно, но потом подумала: «А зачем ей прятаться?» Скажет, что, да, пришли вместе, но теперь она понятия не имеет, куда его Рита делась.

Сева внимательно осматривался и неудивительно, что её заметил, подошёл:

— Привет! А Рита где? — спросил предсказуемо.

Какой-то слишком обеспокоенный, разговаривал с Линой, но при этом не переставал вертеть головой, отыскивая другую.

Она пожала плечами, пробормотала достаточно растерянно:

— Не знаю.

Сева заметно помрачнел, напомнил с напором:

— Вы же вместе пришли.

— Ну да, — признала Лина с прежней растерянностью. — И были вместе. А потом я в туалет пошла, а когда вернулась, её уже не было. Сама удивилась.

— А она ничего до этого не говорила? — не отступал он, становясь всё более обеспокоенным и раздражаясь. — Что куда-то собирается?

Лина старательно замотала головой, немного вжав её в плечи, заверила негромко:

— Ничего такого, — сдержав желание ответить колко и резко.

Вот почему Сева на неё-то рычит? Она вообще-то не обязана за его Риточкой следить. Сказала же ему, что понятия не имеет.

Но, конечно, приятно, когда о тебе волнуются. Вот её родителям откровенно начхать, где она болтается ночами, сбежав из дома — ни разу не поинтересовались. А не вернись она совсем, наверное, и не расстроились бы, только вздохнули с облегчением. А Лине разве не хочется почувствовать себя нужной? Чтобы её искали, переживали.

И ладно папаша с мамашей — их уже точно не переделаешь. Лучше бы вот такой же парень. Но и тут у неё всё никак не складывается, не получается, с кем хотелось бы. А очередные ушлёпки, какие обычно сами к ней лезут, считая, что она такая же — да пошли они…

И всё-таки зря Лина, наверное, не исчезла вовремя. Слишком уж много Сева спрашивает. А если захочет узнать, зачем их вообще сюда занесло? У неё, как назло, никаких подходящих идей в голове. А если воспользоваться прежней идеей, что якобы приехали отдать долг, придётся ещё больше объяснять: что за долг, кому и при чём тут Рита? Но Сева спросил о другом, и в первое мгновение Лину бросило в жар, когда она услышала:

— А Шелест тоже здесь?

Вдруг подумалось, что он обо всем знает. Но не мог же, не мог. Никак.

Она втянула в себя порцию Пина Колады, потому что в горле пересохло — ну и чтобы выкроить себе хоть немного дополнительного времени — и за эти короткие мгновения поняла: Сева упомянул Шелеста совсем по-другому поводу.

— Вроде бы я его видела, — проговорила медленно, уставилась в стакан.

— И к вам он не подходил? — продолжил допрашивать Сева, неосознанно тронул её за руку, то ли пытаясь наладить особый доверительный контакт в надежде на искренность, то ли привлекая внимания, чтобы она подняла глаза, посмотрела на него.

И она подняла, в очередной раз мотнула головой:

— При мне… нет. — И тут же предположила: — Может, Рита домой уехала. Только тогда странно, что мне не сказала. Но вдруг у неё что-то случилось.

Сева слушал, нервно переступая с ноги на ногу, и по-прежнему оглядывался по сторонам. Потом достал из кармана телефон, поводил пальцами по экрану, поднёс к уху, слушая гудки, и вдруг — резко переменился в лице.

Лина даже не нашлась, как описать точно, что с ним произошло. Испугался — нет. Удивился — нет. Расстроился — тоже как-то не очень. Скорее, растерялся. Будто двигался целенаправленно, прекрасно зная, где окажется и что там его ждёт, а пришёл и не увидел ничего, вообще ничего, и теперь понятия не имел, как быть, что делать и что сказать.

— Кто это? — произнёс он сипло, пытаясь привести мысли в порядок, ухватился, как за соломинку, за что-то знакомое. — А Рита… — И не договорил, осознал, что бесполезно, не поможет, или на том конце ему всё доходчиво объяснили, и Лина догадывалась, кто.

Сева с силой стиснул зубы, так что желваки вздулись, механическим жестом отложил на стойку телефон и какое-то время просто стоял, молчал, будто завис. Даже жалко его стало, насколько он выглядел потерянным и опустошённым.

Лина тронула его за рукав.

— Сева, ты чего? Это не она? Кто-то другой ответил? С ней что-то случилось?

Он вдруг отмер, усмехнулся, сначала просто промычал что-то неопределённое, качая головой, опять усмехнулся, глядя вроде бы и на Лину, но вряд ли её видя.

— Похоже, случилось, — произнёс по-прежнему сипло, словно голос ему отказывал, а в горле саднило. — Только не с ней, а со мной.

— В смысле?

Он всё-таки сфокусировал взгляд и теперь уже точно смотрел на Лину, а кривая усмешка, похоже, намертво приклеилась к его губам.

— Наконец-то я понял, каким был идиотом, — вывел неестественно безучастно. — А ведь так и думал.

— Сев, подожди, — возразила она, не смущаясь, легко ухватила его ладонь, участливо пожала, но он, кажется, даже не заметил. — Объясни толком. Что случилось? И где Рита?

— С Шелестом, — чётко выговорил он, чуть запрокинул голову, посмотрел в потолок, потёр пальцами подбородок, хмыкнул. — И они жутко заняты.

— Чем? — вырвалось у Лины, то ли случайно, то ли неосознанно, но всё-таки нарочно. В ответ Сева одарил её таким взглядом, что ей реально стало немного не по себе, насколько много в нём было неприкрытой ярости, и она поспешно пробормотала: — Извини. — А потом повторила, на этот раз уже почти расчётливо: — Извини. Я просто… никак не могла подумать… что она… — проговорила, запинаясь, и напоследок, приподняв брови, выдохнула: — А как же ты?

— Я… — переспросил он и умолк, потому что действительно не знал, что сказать.

Лина придвинулась к нему, осторожно положила ладони на грудь, заглянула в глаза, произнесла, как можно убедительней:

— Сев, ну, может, всё совсем не так. Ты просто не понял. Может…

— Что «может»? — он отшатнулся, уставился неприязненно, воскликнул резко: — Чего ты несёшь? Опять пытаешься её выгораживать?

— Нет, ну… — пробормотала она, виновато потупилась, шмыгнула носом, а Сева досадливо выдохнул и теперь уже сам произнёс:

— Извини. Ты тут ни при чём. — Развернулся к стойке, потребовал у стоящего чуть в стороне бармена: — Что-нибудь покрепче.

Тот подошёл ближе, перечислил вопросительно:

— Коктейль? Виски? Водку? Текилу? Джин?

— Джин давай, — остановил его Сева. — И ничем не разбавлять.

Бармен кивнул, уточнил:

— А лёд? Лимон?

— Это пойдёт.

— Сев, ну пить-то зачем? — вмешалась Лина.

Он не сорвался на неё снова, усмехнулся, наверное, в тысячный раз, уже не с разочарованием и злостью, а с какой-то отчаянной бравадой.

— А что?

И она опять произнесла убеждённо:

— Вдруг действительно всё не так? Ну мало ли. Рита телефон потеряла, кто-то нашёл. Понятно, что отнесли Шелесту, он же здесь хозяин. И он просто ответил. Ну ты же знаешь, мог и нарочно.

Сева подхватил поставленный перед ним стакан, выпил за раз, только кубики льда забренчали, на полукружье лимона даже внимание не обратил, потом посмотрел на Лину.

— Ты сама-то веришь в то, что говоришь?

— Ну ты ведь тоже толком не знаешь, — с напором возразила она. — А если Рита и правда домой уехала, ей же не позвонить, никак. Телефона ведь у неё нет.

— Ладно, — внезапно согласился он, — поеду, проверю.

С громким стуком поставил стакан, развернулся к выходу.

— Ты же… выпил! — напомнила Лина, в последний момент зацепила взглядом оставленный им на стойке телефон, в спешке схватила его, засунула к себе в сумку, прежде чем броситься следом. — Се-ва!

— Совсем чуть-чуть, — отмахнулся он. — Можно не считать.

— Но это же джин.

Сева притормозил, поинтересовался снисходительно:

— А ты такой специалист по алкогольным напиткам?

— Но ты же сам просил покрепче, вот я…

Он не стал дослушивать, двинулся дальше, обошёл танцпол, добрался до двери, не останавливаясь, толкнул её, шагнул наружу, оставив Лину позади, но она сразу догнала его, ухватила за локоть.

— Так нельзя. Нельзя тебе за руль.

Сева попытался стряхнуть её пальцы, недовольно дёрнул рукой:

— Отвали.

Но тут же сам о ней и забыл. Из-за угла вывернула машина. Даже Лина её сразу узнала. Обычно она стояла во дворе рядом со служебным входом. Не станет же владелец клуба пристраивать её на улице вдоль тротуара, как делают посетители. У него есть своё особое место для парковки, и, чтобы попасть к нему, не надо идти через зал, можно через заднюю дверь для персонала.

Они наверняка так и сделали, хотя Лина думала, что останутся тут — зачем им куда-то ехать? — но так даже лучше. Потому что в приостановившейся на углу машине трудно было не разглядеть сидящего за рулём Шелеста и Риту на соседнем кресле.

Сева точно всё увидел, сначала дёрнулся, будто собирался сорваться с места, подбежать, но просто проводил взглядом, переступил с ноги на ногу. Наклонился вперёд, громко выдохнул, словно пытался рассмеяться, потом обернулся к Лине, глядя исподлобья и бездумно улыбаясь.

— А чего теперь скажешь? Опять станешь убеждать, что я всё не так понял?

Лина сжала губы.

А оно ей надо? В чём-то его убеждать. Хотя она сама не понимала толком, что происходило, и не слишком верила, что Шелест вот так легко смог уговорить Риту по-хорошему. Но каждый ведь представит самое очевидное.

— Я не знаю, почему…

— Ну всё, хватит! — перебил её Сева. — О чём тут можно говорить? — Заключил: — В общем, я домой. — На несколько мгновений замер, потом задумчиво посмотрел на Лину: — Поедешь со мной? Вдвоём всё-таки не так тошно.

Она напомнила упрямо:

— Тебе нельзя вести машину. Ты выпил.

Он фыркнул, вывел легко:

— Ну и оставайся тогда, — а сам двинулся вдоль по тротуару.

Лина в который раз нагнала его, вцепилась в локоть, попыталась затормозить, развернуть.

— Не останусь. Я же не могу тебя бросить, когда ты такой.

На этот раз Сева не пытался её от себя отцепить, остановился на секунду, поинтересовался, вроде бы и насмешливо, но с какой-то особой значимостью:

— Тоже любительница всех спасать?

— Нет, — сердито возразила она. — До всех… остальных мне нет никакого дела.

Ему определённо понравилось, как она ответила, он посмотрел пронзительно, сжал губы, то ли удерживая очередную уже самому ему надоевшую усмешку, то ли задумавшись.

— Значит, только я заслужил?

Лина не стала отвечать. А вообще, да, конечно, заслужил. Он ведь правда хороший, правильный, положительный. Другой бы на его месте начал крушить всё вокруг, срывая злость и обиду на окружающих. На ней. А он даже сейчас вёл себя вполне прилично. Можно сказать, благородно.

Как же это отличалось от всего того, что Лина видела в своей обычной жизни, к чему с детства привыкла. Он словно пришёл откуда-то из другого мира, именно, именно из того идеального, благополучного, щедрого, о котором Лина всегда мечтала, попасть в который стремилась изо всех сил.

— Если ты всё-таки поедешь, тогда я тоже с тобой, — решительно заявила она.

— Думаешь во мне проснётся совесть, и это меня остановит?

— Мне всё равно. Сказала же, я тебя не оставлю одного в таком состоянии.

Сева хмыкнул, тронул рукой подбородок, качнул головой, но промолчал, опять двинулся к машине. А когда уже ехали по улицам, неожиданно вильнул в сторону тротуара.

Лина успела немножко испугаться — вдруг это и правда выпитый джин подействовал, и сейчас Севу развезёт ещё сильнее, и он перестанет справляться с управлением. Но, если не считать резкости движения, в остальном всё оказалось осознанным. Он остановил машину, распахнул дверь, распорядился, коротко глянув на Лину:

— Подожди здесь, — а сам выбрался наружу, двинулся в сторону широких стеклянных дверей, над которыми красовалась вывеска с названием сети универсамов.

Сева всего на шаг удалился от машины, когда зазвонил его мобильник. Хотя стекла на окнах были подняты, он вроде бы всё равно услышал, обернулся, посмотрел вопросительно.

Лина в ответ глянула с недоумением, покрепче притиснула сумку к коленям, пытаясь ещё сильнее приглушить звук. И Сева, скорее всего, решил, что ему привиделось, а если бы телефон действительно засигналил, она бы об этом сказала. Как же! Но, не найдя подтверждения, зашагал дальше, а когда скрылся в магазине, Лина достала его мобильник из сумки, удостоверилась, что последний входящий от Якушевой, и просто перекинула её номер в чёрный список. Чтобы та больше не названивала, даже если б захотела сказать, что с Севой у них всё закончилось.

И вполне ожидаемо, с чем он вернулся. Когда садился в машину, в пакете красноречиво звякнуло.

— Ты опять собираешься пить? — возмутилась Лина.

— Не нуди, а! — откликнулся он. — Разве не понимаешь, насколько мне хреново?

— Понимаю, — вздохнув, пробормотала она, и Сева всучил ей пакет.

— Держи тогда. — Захлопнул за собой дверь, назидательно произнёс, отъезжая от тротуара: — Нельзя отменять романтический ужин. Нам ведь есть, что отпраздновать?

— Нет! — твёрдо возразила Лина, точнее, убедительно изобразила, что возражает, а Сева опять отмахнулся:

— Ой, прекрати. По крайней мере теперь я точно знаю правду. Меня уже не обмануть.

Лина опустила голову, усмехнулась украдкой. Ну а романтического ужина предсказуемо не получилось. Сева просто пил, заливая горе, и всё время говорил, говорил — рассказывал, как любил свою Якушеву, как верил ей, а всё оказалось зря, абсолютно зря, и насколько ему сейчас плохо, и он абсолютно не понимает, что её не устроило и почему она так поступила с ним.

— Может, я, конечно, сам виноват. Но в чём? Чего я такого сделал-то?

— Ты ни в чём не виноват, — убеждённо возражала Лина. — Перестань. Дело совсем не в тебе. Как ты можешь быть виноват? Я тоже не понимаю, как она могла так поступить. С тобой.

Он, похоже не слышал.

— Я чем-то хуже его?

— Нет, не хуже. Ты лучше. Намного лучше.

На этот раз он воспринял её слова, посмотрел недоверчиво мутным пьяным взглядом, даже наклонился к ней, хотя они и так сидели рядом.

— Ты правда так считаешь?

— Конечно. Не сомневайся.

Но он повторил:

— Правда так считаешь? — скорее всего, просто забыл, что уже спрашивал.

За пьяным туманом в его глазах плескалась безысходная тоска, а голова тихонько покачивалась, и Лина обхватила её ладонями, ещё раз заверила:

— Правда так считаю.

Сева взял её за запястье, чуть сдвинул ладонь — так что Линины пальцы проехались по его щеке — и вдруг ласково тронул губами. Пробормотал чуть слышно:

— Спасибо. — Потом произнёс чуть громче: — Спасибо, что не бросила, не оставила одного. Ты тоже — лучше… лучше всех.

Он опять поцеловал её ладонь, зажмурился. Лина уже сама другой рукой погладила его щёку, запустила пальцы в волосы и опять погладила. А Сева, не открывая глаз, обхватил её, потянул к себе. Она не стала сопротивляться, пересела к нему на колено, наклонилась к лицу.

Он отпустил её запястье, обнял и второй рукой, провёл по спине, поймал губы и, похоже, больше не собирался отпускать. Хотя Лина и не была уверена, что он точно осознавал, кого целовал сейчас. Но — какая разница?

Глава 14

Рита

Когда ещё только подъезжали, Рита уже отыскала глазами нужные окна, надеясь увидеть в них свет. Надежды не оправдались, но она тут же придумала объяснение: а зачем Севе включать его везде, если он дома один?

— Подъезд какой? — спросил Шелест, поворачивая, чтобы выехать на дорожку, идущую вдоль дома.

— Второй.

Он затормозил напротив подъездной двери, Риты заранее отстегнула ремень и выскочила сразу, как только машина остановилась, едва не срываясь на бег, поспешно дошагала до подъезда, набрала номер квартиры на пульте домофона. Тот размеренно запищал, демонстрируя, что старается изо всех сил, отправляя сигналы по нужному адресу. Но отвечать на них никто не торопился.

Шелест тоже выбрался из машины и теперь стоял рядом, привалившись к ней задом и наблюдал за Ритой. Да и плевать на него.

Она сбросила вызов, чтобы прекратить бесполезный, а потому по-особому раздражающий писк, достала из сумки телефон, ткнула в значок на экране, про себя нетерпеливо повторяя: «Ну ответь же. Ответь».

Телефон выдал несколько длинных гудков, а дальше — тишина. Если бы Сева сбросил вызов, гудки бы стали короткими, а тут — вообще ничего, словно сигнал ушёл в пустоту.

Какие-то проблемы со связью? Но нет, все полосочки горят. И Рита повторно нажала на вызов, но всё повторилось: несколько длинных гудков, сменившихся равнодушной тишиной. Да где Сева может быть, чтобы соединение не срабатывало?

Она опять развернулась к пульту домофона.

— Никого нет? — долетело из-за спины.

Рита обернулась, глянула неприязненно. Зачем спрашивать, если и так всё ясно? И, тем более, зачем отвечать?

Шелест скривил угол рта.

— И что теперь? Ждать собираешься? Будешь под дверями сидеть?

Можно и под дверями. Почему бы и нет? Иначе как убедиться, что с Севой всё в порядке? Вот где он может быть? Куда отправиться?

— А если что-то случилось?

— Что? — Шелест состроил скептическую физиономию, предположил пренебрежительно: — Поехал топиться с горя?

— Ты… — возмущённо выдохнула Рита, но дальше не стала говорить.

Да что перед таким распинаться? Ему всё равно не понять.

— Катись уже отсюда. Без тебя обойдусь.

— Ну, конечно, — выдал Шелест с праведным негодованием. — Я, что, по-твоему, могу бросить девушку почти ночью в каком-то сомнительном месте?

— А нет?

Он тоже не стал возмущаться и возражать, гордо отвернулся. Но не ушёл. А Рита уже забыла, что секунду назад нахамила ему. Не до этого. Её почти трясло от волнения и нетерпения покончить с неопределённостью.

— А вдруг он до сих пор в клубе? — пробормотала она с надеждой, ища поддержки, глянула на Шелеста. — Мы же через заднюю дверь выходили. А он мог быть в зале.

— Тогда поехали назад, в клуб, — невозмутимо заключил тот.

Но там Севу они тоже не нашли. Шелест даже в мужской туалет зашёл, проверил. Или сделал вид, что проверил, в любом случае проторчал там минут пять. Но Рита уже и так понимала, что Севы здесь нет. Он ведь ей позвонить мог ещё в дороге, а, услышав в телефоне чужой голос, наговоривший ему всякой ерунды, просто развернулся и поехал… куда?

— Давай всё-таки домой тебя отвезу, — предложил Шелест. — Позвонишь ещё потом. Успокоится, ответит. Тогда и объяснишь. Раз он у тебя такой хороший, значит поверит. — Хмыкнул снисходительно и неожиданно добавил: — Я бы поверил. Тебе.

Опять прикалывался?

Ну почему он такой легкомысленный? Почему он настолько уверен, что всё решается просто, что проблем не существует. Вот и опять — заявил невозмутимо:

— Да и завтра в любом случае в универе увидитесь.

И, пожалуй, опять он прав. Сева наверняка просто не желает с ней сейчас видеться и на звонок вряд ли ответит. А на занятиях он обязательно появится. И так даже лучше — не по телефону, глаза в глаза. И уж точно без Шелеста. И Рита согласилась:

— Ладно, поехали.

Оказавшись дома, она опять позвонила — несколько раз — всё-таки надеясь, что Сева ответит, потом написала сообщение в мессенджере, что им обязательно нужно поговорить, что это очень-очень важно.

Отправила, подождала, когда рядом с галочкой, что оно ушло, появится вторая, заверяющая, что сообщение просмотрено, но она всё никак не появлялась. И Рита написала ещё «Сева, пожалуйста ответь мне. Очень-очень прошу», и ещё «Не могу до тебя дозвониться. Я волнуюсь. Ну хоть как-то дай о себе знать», и ещё «Ну пожалуйста!»

Устав бесцельно метаться по комнате, она завалилась на кровать, не раздеваясь, не умываясь. И не выпуская из руки телефон. Подождав какое-то время, проверяла не просмотрены ли сообщения — нет! — пока не забылась тревожным сном.

Ночью она просыпалась несколько раз, нащупывала на кровати выпавший из ладони мобильник, порывалась встать, но сон опять затягивал, словно горячечный бред, не желающий отпускать. А утром ушёл, как-то в один момент.

Вроде бы только что туманил разум, не давал вынырнуть из него окончательно, и вдруг глаза будто сами распахнулись, сознание прояснилось. И Рита мгновенно решила, даже особо не задумавшись: не будет она дожидаться занятий и встречи в универе, и звонить тоже больше не будет, а лучше опять съездить к Севе домой. Уж сейчас-то он точно должен быть там.

Родители, конечно, удивились, куда её понесло в такую рань, но Рита легко отговорилась, что им внезапно поставили нулевую пару, на один раз. Она даже хотела вызвать такси, чтобы добраться быстрее, но потом передумала, решив, что сходит с ума. Но если Сева не впустит её сейчас, она точно останется ждать у подъезда, пока он не выйдет. Но ждать у подъезда не пришлось.

С утра люди шли на работу и на учёбу, поэтому подъездная дверь открывалась довольно часто, и Рита легко проскользнула внутрь, когда кто-то из жильцов выходил. Устремилась вверх, но до нужного этажа так и не дошла. Всего один лестничный пролёт. Потому что, стоило на него вывернуть, дверь Севиной квартиры открылась.

За одно мгновение Рита успела передумать много всего. Что это кто-то из его родителей, папа или мама. Хотя нет, они же улетели в свадебное путешествие. Тогда наверняка сам Сева, и это даже очень хорошо. Но ни одна мысль не оказалась правильной. Вообще, ни капельки, не совпадала даже близко. И, поставив ногу на первую ступеньку, Рита просто застыла ошарашенно, не веря своим глазам.

И Лина застыла, успев только отойти на несколько шагов от двери. Они так и стояли — одна на самой нижней ступеньке, другая — на самой верхней, и смотрели друг на друга. Снизу-вверх и сверху-вниз.

Так вот в чём дело. Вот чем Сева был занят, что не мог ответить, даже просто просмотреть пришедшие сообщения. Значит, мало того, что Лина подсунула её Шелесту, ещё и тут подсуетилась. А тот, клоун, нарочно ответил на звонок, воспользовавшись удачно подвернувшимся шансом. Они бы в любом случае сделали так, чтобы Сева узнал, с кем она сейчас, вывернули бы всё, как им надо.

Или нет? Рита же сама могла оправдаться, могла, не соврав, сказать, что ничего не было, так, может, и тут… Хотя выражение лица у Лины было испуганным, напряжённым и даже немного злым.

Ну да, неожиданно вышло. Она явно была не готова к подобному раскладу — к внезапному Ритиному визиту. Но ведь и Рита тоже. Стояла и даже не знала, что сказать. Слова вертелись на языке, то одни, то другие, но все они не подходили. Слова вообще казались сейчас бессмысленными. Любые. А вот Лина нашлась, не стала дальше ждать, отчаянно ринулась в атаку.

Сглотнула, показательно улыбнулась уголками рта.

— И как тебе? С Шелестом. Иногда неплохо, да, махнуться парнями? Попробовать новенькое.

А у самой голос то почти звенел, то пропадал до сиплой хрипоты.

— Ну ты и сука, — негромко произнесла Рита, но, не выдержав, сжала позорно подрагивающие губы, отвела взгляд.

— А если и так? — с вызовом выкрикнула Лина. — А если просто нельзя по-другому? — она сбежала вниз на несколько ступенек, вцепилась в перила, качнулась вперёд. — Ты же не знаешь… ничего не знаешь. Ты даже близко не представляешь, как это, жить с такими родителями, в таком дерьме. Когда в свинарнике лучше, чем дома. У тебя-то всё хорошо, да! Мамочка-папочка, все нормальные. А у меня алкаши убогие. Ты же понятие не имеешь, как это, когда дрожишь за каждую шмотку. Только денег наскребёшь на что-то приличное, купишь, а через неделю узнаешь, что папаша твою вещь на бутылку променял. Потому что ему опохмелится было не на что, а головка очень бо-бо. «Тебе что тряпка дороже родного отца, доченька? Не переживай, я тебе с получки новую куплю». А где она его получка? В мусорном ведре да на пол выблевана.

Она уже не сдерживалась, яростно и откровенно выкладывала правду, о которой Рита даже не подозревала. Действительно, до этого момента даже предположить не могла.

Почему Лина раньше молчала, старательно скрывала? Намеренно делала вид, что у неё всё нормально, когда на самом деле настолько ужасно.

Но даже если всё так и есть, Рита ведь тоже не виновата, что у неё по-другому. И разве это повод совершать подлости? Разве, когда тебе плохо, станет легче, если точно так же плохо будет кому-то ещё?

Но всё-таки не получалось хоть как-то ответить, перебить, возразить. А Лина не собиралась останавливаться, и, хотя её голос дрожал, она выкрикивала обвиняюще-убеждённо, ничуть не сомневаясь в справедливости и правильности собственных слов:

— Чем я хуже тебя, чтобы так? И почему я должна это терпеть? Я что на нормально парня теперь права не имею? Мне только такие же уроды полагаются? Ты тоже так считаешь? А я… я — нет. Поняла? Нет. Я с таким не согласна. Я тоже хочу, как нормальные люди. Чтобы у меня всё было. И дом нормальный, и одежда, и еда. И парень тоже. Потому что я ничуть не хуже. Ничуть не хуже никого из вас. Что бы вы там не думали.

Она перевела дух, шмыгнула носом и вроде бы немного успокоилась или сумела взять себя в руки. А потом… глянула сверху-вниз, продолжила, нервно ухмыляясь:

— И если хочешь знать, да, мы переспали. С Севой. — Вскинула брови, поинтересовалась: — А ты разве с Шелестом нет? — И тут же заявила с особой значимостью: — Но даже если скажешь, что нет, я всё равно не поверю. Потому что мы видели, как ты с ним уехала.

Мы? Рита опять опустила взгляд, качнула головой. Значит, и Сева тоже. А впрочем, уже не важно. Если Лина поторопилась об этом сообщить, всё так и есть. Она уверена, что Сева подтвердит, вот и заявила так смело, что они — переспали. И Рита сама виновата. Потому что не надо было там сидеть, впустую болтать, распивать вино с Шелестом, терпеть его выходки. Уходить надо было. Сразу. Да пусть даже уползать. И тогда бы ничего подобного не случилось. А теперь… а теперь…

Непонятно, что теперь, только одно вполне очевидно — Рите больше нечего здесь делать. И разговаривать с Севой не о чем. Ведь даже если она сможет оправдаться, убедить его, что с другим у неё ничего не было, у Севы не получится сказать в ответ, что у него тоже ничего не было, с другой.

— Ты же всё равно теперь с Шелестом, — не унималась Лина. — И он к тебе неровно дышит. Так зачем тебе кто-то ещё? Если у него всё есть. Вообще всё, чего захочешь. Неужели мало? Зачем тебе оба?

— Заткнись, — велела ей Рита, по-прежнему негромко, но твёрдо и чётко. А что она ещё могла? Потом отступила, повернулась и теперь уже зашагала по лестнице не вверх, а вниз.

Глава 15

Рита

Пожалуй, в университет она не пойдёт. Как-то… да никак. Не выдержит она просто, сорвётся на первом встречном, потому что внутри клокочут эмоции, рвутся наружу и держать их в себе неимоверно трудно. Лучше домой, побыстрее, и уже там можно хоть кричать, хоть биться головой об стену.

Рита даже толком доехать не смогла, пришлось выйти из маршрутки раньше на несколько остановок и топать пешком. Просто невозможно оказалось находиться среди людей, терпеть толкотню, тычки в переполненном транспорте. Так что быстро не получилось, но не только из-за этого.

Она, конечно, не ослепла, сразу заметила машину, стоящую напротив подъезда, но даже подумать не могла, пока дверь не открылась, пока водитель не вылез, застыл, поджидая.

Только его сейчас и не хватало. Да чтоб он провалился вместе со своей тачкой.

— А ты что здесь делаешь?

— Тебя жду, — как само собой разумеющееся выдал Шелест. — Хотел до универа подкинуть.

— Не надо, — получилось почти спокойно.

Рита ещё пыталась сдержаться, не задев, проскочить мимо, но он ляпнул с абсолютно незамутнённым видом:

— Ты откуда?

И старательно выстроенная, из последних сил поддерживаемая преграда пошла трещинами.

— А ты сам не догадываешься? — вырвалось с шипением, словно раскалённый пар из недр вулкана, и пришлось стиснуть зубы на несколько мгновений, чтобы унять ненужный тремор в голосе. — Вы… так значит вы действительно всё это подстроили? Специально? Чтобы нас поссорить?

— Мы? — недоумённо переспросил Шелест. — Кто «мы»?

Лицемер!

— Да не прикидывайся уже! Опять переигрываешь.

Он сосредоточенно нахмурился, заверил:

— Да здесь я точно ничего не подстраивал. Не собирался я вас ссорить. Честно, случайно вышло.

— Случайно?

Неужели он считал её совсем тупой идиоткой?

— Ага, конечно. Ты не видел, что там написано, когда на звонок отвечал? И даже не представляешь, что парень может подумать, если услышит в телефоне своей девушки голос другого парня, который говорит, что она сейчас слишком занята?

Шелест, кажется, немного смутился. Или опять просто удачно сыграл, когда спросил с особым напором и многозначительностью:

— Ну ты же ему сказала, что у нас ничего не было? Сказала?

Рита зажмурилась, замотала головой.

— Нет! Не сказала. — Усмехнулась, хмыкнула. — Не успела. Он уже… с ней. А теперь… — ещё помотала головой, развела руками, заключила пренебрежительно: — какое это имеет значение?

— С ней? С кем? — У Шелеста по-прежнему очень натурально получалось изображать недоумение и непонимание. — Он, что…

Нет! Нет! Рита не желает слышать ещё и от него, она уже и так знает, поэтому с трудом удалось подавить желание заткнуть уши. Она просто отпрянула, поскорее двинулась прочь, но Шелест зачем-то её нагнал, ещё и ухватил за руку.

— Рит, ну подожди.

Вот тогда она и не выдержала, сорвалась на крик.

— Чего тебе? Чего тебе ещё от меня надо? Тебе мало того, что уже случилось? Ты и сейчас приехал, чтобы убедиться, насколько хорошо ты всё испортил? Радуйся! У вас отлично получилось. Вы просто мастера людям гадить. Просто идеальная парочка. Даже странно, почему вы не вместе?

Шелест торопливо осмотрелся, потом произнёс хоть и негромко, но уверенно и резко:

— Успокойся. У тебя истерика.

Но Рита не могла успокоиться, даже если бы захотела, потому что все заграждения давно рухнули, и неуправляемый поток слов и эмоций вырвался наружу, унёс в никуда последние крохи воли, стыдливости и здравого смысла.

— А что, повода нет? Мне должно пофигу быть? Что мой парень изменил мне с другой, потому что решил, что я тоже, первая, изменила ему… — она подступила к Шелесту почти вплотную, ткнул указательным пальцем ему в грудь, — с тобой. — И никакого дела больше не было ни до дрожи в срывающемся голосе, ни до хрипоты, ни до предательски шмыгающего носа. — Мы хотели эту неделю пожить вместе, у него, потому что его родители как раз уехали, и квартира пустая. А я… вместо этого… — Рита сглотнуло распиравший горло ком, чтобы не мешал, судорожно втянула воздух, провела рукой по лицу и опять глянула Шелесту в глаза. — Поприкалывался, да? Очень весело было? И кто из вас такой сообразительный? Всё это придумал. Один развлечётся со мной, другая пока переспит с моим парнем. Довольны? Хорошо провели время?

Он не пытался ни оправдываться, ни возражать, ни насмехаться, ни торжествовать, даже успокаивать больше не пытался, просто открыл пошире дверь своей тачки и всё так же негромко предложил:

— Хотя бы сядь в машину, там и истери. Чтобы людей не пугать.

— А мне плевать на людей! И на машину твою тоже плевать! — Рита размахнулась, саданула ногой по распахнутой перед ней двери, та закрылась с громким хлопком. — Понял? А тебя я…

Шелест не пожелал слушать дальше, но и говорить ничего не стал, просто обхватил поперёк туловища, попытался притиснуть к себе спиной и, наверное, даже заткнуть. Но она сразу задёргалась.

— Отпусти, скотина! Отпусти! — Принялась отцеплять от себя его руки. — Не смей до меня дотрагиваться!

Он стиснул её ещё сильнее, сдавленно прошипел в ухо:

— Не отпущу, пока не замолчишь.

— Отпусти! Или я закричу, — продолжая извиваться, пригрозила Рита.

А он не испугался, ещё и предложил:

— Ну давай. Ещё громче.

— Ты… ты…

Огромный жёсткий острый ком всё сильнее распирал горло, и его жутко саднило, царапало каждым новым прорывающимся сквозь связки звуком. Ещё и с силой сдавившие руки мешали как следует вздохнул. И пока Рита беспомощно трепыхалась, пробуя выдавить из себя хоть слово, в голове непонятно откуда возникла мысль: вот если бы сейчас её кто-то обнимал настолько же крепко. Тоже хотел успокоить, но не так, заткнуть и смять, а по-настоящему — посочувствовать, пожалеть, поддержать. Тот, кому доверяешь, кого любишь, кто родной и близкий. А это точно не Шелест.

— Отпусти! — ещё яростней прорычала Рита

Он разжал руки, и она сразу метнулась прочь, к подъезду. На ходу нащупала в кармане ключи, с размаху приложила «таблетку» к гнезду, нетерпеливо рванула на себя дверь, взбежала по лестнице, вздрагивая от удерживаемых рыданий, кое-как открыла замок, ввалилась в квартиру.

Как она очутилась в своей комнате, Рита уже плохо помнила, а когда немного пришла в себя осознала, что лежит на кровати, уткнувшись лицом в промокшую от слёз подушку. Горло саднило ещё сильнее, даже дышать больно. И в груди болело, жгло, но уже не слишком нестерпимо. Потому что на «слишком» просто не осталось сил. И вообще ничего не осталось. И Рита просто зажмурила глаза, ощущая, как проваливается в тёмную без единого проблеска темноту.

Зато там вроде бы было спокойно, по крайней мере, она больше ничего не чувствовала. Совсем-совсем ничего не чувствовала.

Проснулась Рита часа через полтора, по-прежнему ничего не чувствуя, разве кроме желания… хотя, скорее, нежелания. Просто нежелания. Не хотелось абсолютно ничего — ни спать, ни вставать, ни лежать. Мышцы были ватные, и в голове вата. Словно она тряпичная игрушка, набитая, чем-то мягким, пухлым и почти невесомым.

А, нет, кое-чего всё-таки хотелось. Пить. В горле и во рту сухо до жжения, даже губы толком не облизнуть, и Рита нехотя поднялась, добрела до кухни, налила в кружку воды, и, пока пила, зачем-то развернулась к окну, посмотрела в него. Наверное, хотела увидеть конец света.

Но мир по-прежнему существовал — ничего ему не сделалось. Зря она понадеялась. Реальность не исчезла, не рассыпалась в прах. И ещё — напротив подъезда по-прежнему стояла машина. Всё та же. А рядом с ней торчал Шелест. И стоило Рите выглянуть в окно, он почти в тот же момент, вскинул голову, скользнул взглядом по этажам.

Она отпрянула, спряталась за штору, но он точно успел заметить, и какое-то время ещё смотрел, будто ждал, что она опять покажется, а потом запустил руку в карман, достал телефон.

Неужели решил позвонить?

Нет. Просто мазнул пальцем по экрану и поднёс мобильник к уху.

Это ему позвонили, и он ответил. Тем более её номер Шелест не знал. Да и зачем ему ей звонить? И почему он до сих пор здесь? Почему не уехал? Неужели простоял под окном все полтора часа? Надеялся, она одумается и выйдет, чтобы извиниться за истерику и за пинок его дорогой тачке? Или караулил? Чтобы она не наделала каких-нибудь глупостей. Но она же дома, а он на улице. Так как помешает?

Но она и не собиралась делать глупости. Ещё чего?

Шелест, даже не договорив, прямо с телефоном возле уха, уселся в машину, и та тронулась с места. А Рита сделала шаг и опустилась на стул, потому что устала стоять. Сложила руки на столе, упёрлась в них лбом.

И как ей быть дальше? «Как быть дальше?» — мысленно проговорила вопрос, растягивая слова, повторила ещё раз и ещё. Он перекатывался по сознанию, один-единственный, и больше никаких мыслей.

Рита зевнула.

Может, опять завалиться спать? Сегодня пятница, значит потом выходные, в университет идти не надо. Но понедельник всё-таки наступит, но почти через три дня, а Сева с другого факультета, который располагается в другом корпусе, и шансы столкнуться с ним — по минимуму. Это хорошо. А вот когда учишься с человеком на одном курсе в параллельных группах, по минимуму шанс его не встретить. И это… а никак. Рита не планировала мстить и ненавидеть. Даже разговаривать с ней не планировала. Больше никогда.

Мы сами придаём вещам значимость, фокусируя на них излишние внимание. Не хочешь видеть — не смотри, не хочешь думать — займи сознание чем-то другим. На словах — достаточно разумно и просто. На деле — выходило так себе.

Не удавалось, встретившись, совсем уж не зацепиться взглядом, и при этом не стиснуть зубы или не посмотреть неприязненно. Да даже игнор получался слишком показательным: будто не просто не обращаешь внимание, а ходишь, размахивая плакатом: «Я тебя не вижу! Я тебя не слышу! Тебя для меня вообще не существует!»