Бесплатный фрагмент - «Я родился в России»

ОТ АВТОРА

«В них и язык, и душа, и свобода»

Стихи Евгения Сибирцева — посланники красоты и поэтической гордой лиры. В его руках — волшебное перо. Строки переливаются лунным светом — то вечность делится своими секретами и таинствами. Стихи льются надеждой. Надеждой предстоящих встреч и новых мотивов. Словно несут в сердца мир потаенных снов. Любовь и верность в каждой лирической нотке.

Поет и мечтает, и плачет сердце читателя, и тает, полнясь стихами, звучащими на волне небесной тонкости и красоты…

Лира поэта переносит меня, читателя, в какие — то другие принадлежности души, другие внутренние опоры, мне под влиянием такой поэзии кажется, что я ощущаю то, что собственное свое привычное положение покинул. Я вдруг начал понимать то, чего я не понимаю; начал понимать, зачем мне надо понимать и мочь то, чего не могу.

Эта поэзия безнадежно проникновенная, красиво и непосредственно переносит меня в то душевное состояние, в котором находился тот, кто писал стихи. Я, читающий поэтические строки, чувствую, как стихия моей души выносит меня из забытьи и уносит в мир чувствований, и я сливаюсь с ним. Из отчаянного грешника современности, обуреваемого всевозможными недугами, я становлюсь существом порядочным, годным на какое — нибудь духовное… наслаждаюсь, живу, люблю, мечтаю и хочется утонуть в этих строках, и так и плыть по волнам своей памяти.

Душевно! Прекрасно! Светло! Легко! Уютно! Нежно! Глубоко!

Благодарю Бога, что он дарит нам талантов, пишущих такие изумительные стихи. И рад, что есть люди умеющие чувствовать и понимать прекрасное…

Охватывая широкий простор человеческого бытия, в хронометре времени которого, по воле Творца, встречаются образы нынешних событий и их давние прообразы, автору хотелось, чтобы твой дух, читатель, просто захватило от открывающегося отсюда вида на смысл и ценность Пути и Судьбы каждого, так глубинно отраженных в творчестве Евгения Сибирцева.

Будто неведомый скрипач играет ноктюрн Шопена, с души смывается вся тяжесть лет и возникает ощущение, что она летит за тучи, к небесам и звездам вслед, чтобы сказать вам: «Не откладывайте счастье на потом, лучше отложите все тревоги и суету». А главное — ваше мышление и понимание могут найти здесь, в стихах поэта, представленных в книге, неиссякаемый оплот своему любопытству, верованиям и убеждениям: «Для вас истина ничего не значит. Вы променяли ее на грошовый уют и лестную славу мужей ученых» — Фауст.

И пусть даже придется изменить свои взгляды на понятия «человек», «разум», «цивилизация». Где-то незначительно, а в чем — то кардинально. Но это — право выбора каждого.

И помните, помните всегда слова Мефистофеля: «…оставь свои недомогания, свои упреки!» И иногда оглядывайтесь. Вдруг там, где — то — та или тот, кто помнит и ждет…

В русском фольклоре, общепринятом обиходе называют счастье «седьмым небом» («я от счастья на седьмом небе»).

«Седьмое небо» — поэтическая фигура речи. Выражение красиво и незатейливо указывает, что на этом самом Седьмом Небе располагается Счастье, высшая степень радости и комфорта, пользы и удовольствия.

Выражение применил впервые греческий философ Аристотель в сочинении «О небе», где объясняется устройство небесного свода. Семь сфер неба, на каждой из которых своя жизнь. А на седьмом находится рай (состояние высшего блаженства). Оттуда ангелы принесли людям однажды Священные писания, законы, заповеди, живя которыми, человек может стать однажды этого Неба достойным.

Так и в стихах Евгения Сибирцева живо и эмоционально живу Надежда и Счастье, они словно по капиллярам сердечным с неба протекают. Оттого в его стихах все играет красками, пропитано душевным настоем; все молодо, свежо и так задорно пахнет радостью, добротой, любовью.

В его стихах — вера в Счастье, Радость и Любовь, он признает их единственным прибежищем человека, как во всех испытаниях, так и в поисках земли обетованной — пользы и удовольствия.

Каждый читатель неизменно, внимая звуку струн поэта, подпадает под влияние основательного штиля новосибирского поэта, которое автор книги назвал «сладкое ослепление надеждой».

Глубокая лиричность, налет фольклорной стилизации, частица винтажного русского романсирования — все такое напевное и очаровывающее романтической грустинкой. Плетение изящного словесного кружева вместе с мудростью.

Строки поэта пропитаны будоражащими эмоциями, потому они яркие и выразительные, изумительные, влезают в самые отдаленные уголки души. В них и язык, и душа, и свобода. В них — «Привилегия Феникса» — всегда возрождаться и обновляться.

Переосмысления, развороты, опыт и интуиция, экспозиции размышлений выстроены по аналогии с барокко, подобно Караваджо, выхватывают издалека лица и объекты, заливают ярким светом. Они вплотную придвинуты к читателю, глубоко и поэтично прочувствованы, в них естественное жизнеутверждающее бытие: суровая красота и трогательная нежность, подчеркнутая монументальность и пластическая, на уровне тактильного, ощутимость.

Цельно и вкусно. Глубоко и внезапно. Ярко и жизненно. Резко и четко. Будто снимают все оттенки мира с флейты Аполлона.

Поэзия, которая не поносит и не хулит. Поэтика, над которой не тяготит вечное бедствие истории, «Толозское золото Сервилия», а рожденная под явным впечатлением красоты родного края, с его тростниками, болотцами, осокой у воды и серебристыми туманами, белоствольными березами на фоне холмистой гряди и вечереющего сизого июльского неба.

Ты словно въявь видишь нежные ромашковые поля, чистейшие родники и голубые озера, прелестные березовые и сказочные хвойные леса, снегов пушистых ковры — и вкупе с яркой последождевой радугой и соловьев звонкой трелью равно с поэтами очарован дивной природной красотой

Поэт, которые не прикидывается христианином и магометанином, не отрекается и не лицемерит, в душе нет лжи и корысти, а сочинительства не попирают божественное и человеческое право.

У этого держателя лиры полностью отсутствует потребность кому-то что-то доказывать, он — носитель гармоничного единства внутри. Самодостаточное и самостоятельное явление. Кто-то зажигает свечу, кто-то фонари, кто-то звёзды. А он… зажигает глаза других людей надеждой и счастьем… и сущностно связывает противоположности, контрасты и несовпадения в единый Марафон Жизни (буквально «быть тем же самым»).

И возникает неподвластное читателю состояние, что рос поэт как ландыш, в лугах и рощах свободных под шелковый шелест музыкального и романтического весеннего ветра, лунный свет, сгущаясь, вместо росы падал на траву и листья. Теплое, нежное и ласковое, как волосы невинной девушки, в душе сибирского поэта Руси вызревала поэтическая поляна, вся в цвете, солнце и в росе.

Цельное лирическое полотно, «Симфония души» во имя легендарного мира по имени Россия со своим прошлым и настоящим, взлетом, славой и полетом, с переливами разных оттенков чувственной биосферы, в центре которой система поэтической ценности — красивая и емкая русская словесность, где слова, образы, объекты и понятия несут точное и ясное описание.

Густой коктейль, словесное богатство в эмоциональной оправе с насыщенной характерной ноткой РУССКОСТИ. Этот дискурс в подаче слова стряхивает пыль с вашего ума и знаний, обновляет, систематизирует, информирует, откапывает внутренние ресурсы и стимулы; преобразовывает пространство представлений в пространство переживаний, придает лирике поэта звучание и осмысление под стать души русской, простое и теплое для восприятия, позволяет текстам сверкать ярче, выразительнее и убедительнее.

Сюжеты, смыслы и откровения у поэта проявляются отчетливо, как библейские сюжеты в гравюрах Г. Дюре, оптимистично и жизнеутверждающе — без изнуренного психологического бурлачества, которое тащит на себе баржу со страхами, сомнениями и депрессиями. Возникает ощущение, что для поэтической гуманистической души поэтов «Седьмого неба» стук колес подвод, подвозящих хлеб голодным, важнее «Сикстинской Мадонны» Рафаэля Санти, «Моны Лизы» Леонардо да Винчи и статуи Давида Микеланджело…

Сюжеты, избираемые мастером слова, просты, жизненны, наполнены душевной мягкостью, открытостью и отзывчивостью, с налетом сказочности, загадочности. Физическое доказательство реальности души. Мягко и осторожно идут они навстречу нам, лечат, вдохновляют, окрыляют. Возбуждают в нас стремление к гармонии и красоте, благородству мыслей и поступков, острее почувствовать силу Жизни. И ты как бы начинаешь парить в чистом, прозрачном воздухе. Талантище и время над ним, как над Пушкиным, Лермонтовым, Фетом, Тютчевым не властно: «Порой опять гармонией упьюсь,// Над вымыслом слезами обольюсь.// И может быть — на мой закат печальный // Блеснет любовь улыбкою прощальной» — А. С. Пушкин. Элегия.

Поэтический вирус поэта уникален, заразен и абсолютно неизлечим, это называется — очаровать читателя с первой строчки, с первой смысловой ноты, с первого чувствительного аккорда колоритностью, смоляной вязкостью и внутренним интенсивным ритмом лирических стихий, словно ты в лабораторию Мефистофеля, в жерло Этны погружаешься при мерцании пылающей свечи. Или превращаешься в светлячка, полет и свет которого не зависит от капризов цветков и природы. Все предельно искренно. Предельно честно и ничего лишнего.