Бесплатный фрагмент - О. П. Г.

Часть первая

I
ПРЕЛЮДИЯ…

…конец 80-хх…

Середина лета. Солнечно и жарко. Двери парадного входа в профтехучилище, или проще говоря, ПТУ, распахнуты настежь. В тени массивных тополиных крон, укрылись от полуденного жара студенты выпускники. Стоят курят, ждут результатов защиты дипломов. Мимо них, никуда не торопясь прошли ещё двое. Бодренько взбежав по ступенькам бетонного литого крыльца, оба скрылись в здании учебного заведения.

Оказавшись внутри, один из приятелей, нисколько не сбавляя шаг, направился по коридору прямиком к умывальнику. Второй повёл себя иначе. Переступив порог, он в отличие от своего попутчика остановился. По помещению поплыл его внимательный, совсем не по годам цепкий взгляд.

По левую сторону находился гардероб. В данный момент он пустовал и был заперт. На воротцах ажурной металлической решётки, что надежно отгородила его от всего остального мира, красовался внушительного размера навесной замок. По правую сторону, заняв собой практически всю стену, взору подростка предстала настоящая мозаика. Сюжет картины был незамысловат: соцреализм, будни на стройке. Само произведение искусства сложностью тоже не выделялось. Выложено оно было из обыкновенного оконного стекла, окрашенной в разные цвета обыкновенной строительной масляной краской.

Тут же по правую сторону от парадного входа стояла девушка. В рабочей одежде, покрытой брызгами краски и известки, она довольно гармонично смотрелась на фоне мозаики. На подростка, остановившего свой взор исследователя, она не обращала никакого внимания. Девушка просто стояла и смотрела в окно.

— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, а где здесь приёмная комиссия?

Она даже не повернула в его сторону головы, просто указала пальчиком в направлении потолка.

— Второй этаж. Дверь с табличкой «Приёмная».

Поняв, что сердце этой красавицы для него неприступно, юноша вежливо поблагодарил и направился в сторону приятеля.

— Хорош Олега, «Бурсу» без воды оставишь.

Сухенький на вид подросток, на миг, оторвавшись от фонтанчика воды, угукнул в ответ и сделал ещё несколько жадных глотков. Утолив, наконец, жажду, он вытер влажные губы тыльной стороной ладони и направился следом за товарищем.

Поднявшись на второй этаж, подростки продолжили путь по светлому широкому коридору не оставляя без внимания ни одной двери с табличками. Нужная им, оказалась точно в середине пути. Остановившись, приятели переглянулись. Олег просто кивнул, мол, давай первым. Его товарищ пожал плечами и, сделав шаг, протянул руку, дабы постучать. В следующий момент дверь резко распахнулась. Её край проскочил так близко от лица подростка, что он по инерции отклонился и на полшага отступил назад.

Порог «приёмной» переступил юноша крепкого телосложения. Одарив подростков, ненароком преградивших ему дорогу злобным взглядом, он сквозь зубы выдавил фразу…

— Куда «прёшься», «олень»!?

— Набоев, потише там, не то гулять направишься со своими документами. — послышался мужской голос с «Приёмной».

Не издав более ни звука, Набоев двинулся вперёд. Невзирая на то, что оба подростка уступили ему дорогу, он специально поочередно столкнулся с каждым из них плечом.

В «Приёмной» находились двое, мужчина и женщина. Мужчине на первый взгляд было около пятидесяти. Он стоял у окна, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки. Женщине было не более тридцати. Она сидела за столом с механической пишущей машинкой и перелистывала какие-то бумаги.

— Здравствуйте, молодые люди, чем обязаны? — поинтересовался мужчина.

— Вот.

На край стола с пишущей машинкой один из подростков положил две худенькие папочки. Женщина взяла их в руки и подала мужчине.

— Личные дела. — прокомментировала она.

— Так-так… оба с интерната значит… с одного класса… небось и за одной партой ещё сидели? — мужчина довольно быстро ознакомился с личными делами будущих студентов, — Ну что же, давайте знакомиться. Я директор училища, звать меня Владимир Яковлевич. — представился он, — Теперь ваша очередь. Кто из вас Семён Богатиков?

Отозвался тот, кто пробовал на первом этаже завязать диалог с девушкой у окна.

— Ясно. А ты, я так понимаю, Олег Сизов.

Сухенький юноша кивнул в ответ.

— А что же ты, Олег Сизов, худенький такой? В интернате кормят неважно? — улыбнулся директор училища.

— Порода такая. — недовольно буркнул подросток.

— Ясно. Знаем мы вашу породу, ничего, откормим.

Владимир Яковлевич вернул обе папочки женщине.

— Оформи их. — распорядился он, — Сейчас сходите в общежитие, поищете там коменданта, звать её… — мужчина вдруг умолк и бросил взгляд поверх голов подростков, — Марь Филипповна, остановитесь пожалуйста… — директор оттолкнулся плечом от стены и направился в обход стола, — Марь Филипповна, можете сейчас заселить двух мальчишек? Интернатовские оба.

Пожилая женщина грузного телосложения и с очень добрым лицом, согласно кивнула на просьбу директора. Он же легонько подтолкнул подростков в её сторону.

— Это и есть наш комендант, Марья Филипповна. Идите за ней, она вас и поселит и столовую покажет…

Олег при слове столовая зыркнул исподлобья на директора. Решил видимо, что опять обратили внимание на его худобу.

Общежитие являло собой кирпичное здание в четыре этажа. Находилось оно сразу же за училищем. Буквально несколько метров разделяли их.

На вахте никого не оказалось и, Марья Филипповна потратила несколько минут, пока в ящиках старенького стола нашла необходимые ключи.

Дальше путь лежал по лестнице вверх. На лестничной площадке третьего этажа, Марья Филипповна сделала вынужденную остановку. Преклонные года и грузное сложение вызвали у неё одышку. Переведя дух, женщина продолжила движение и, достигнув последнего, четвертого этажа направилась по коридору в поисках подходящей комнаты. Она останавливалась около каждой двери и заглядывала внутрь. Но везде либо ещё велся косметический ремонт, типа побелки и покраски, либо царил бардак в ожидании своей очереди. Наконец отыскав что-то подходящее за очередной дверью, Марья Филипповна распахнула её, приглашая тем самым и самим подросткам осмотреть свои будущие апартаменты.

— Ну вот, располагайтесь. Возникнут вопросы, обращайтесь ко мне. Моя комната на первом этаже, от вахты вторая дверь с табличкой «комендант». — она вручила ключи Семёну Богатикову, — Да, кстати, скоро можете пообедать. Наша столовая расположена сразу за общежитием, буквально несколько метров. Сейчас схожу, распоряжусь на ваш счёт. — постояв примерно с полминуты, видимо решая не забыла ли чего, Марья Филипповна отправилась по коридору в обратный путь.

Комната оказалась небольшой, как раз на двоих. Стены были недавно побелены, пол выкрашен, вся мебель разобрана и сложена посреди комнаты.

Переступив порог нового жилища, Олег прямиком направился к окошку. Открыть с первого раза не получилось. Старательный начинающий маляр выкрасил его полностью, вместе со шпингалетами и шарнирами. Дёрнув раму на себя несколько раз, и с каждым новым разом прикладывая больше усилий, Олег всё же преодолел силу высохшей масляной краски. Вздрогнув стеклом, внутренняя рама отворилась. Со второй, уличной, пришлось возиться меньше, её, как говориться, покрасили на отшибись.

Семён, сделав шаг в комнату, остановился у разобранной мебели. Вся мебель состояла из двух кроватей односпалок, вешалки для одежды, двух тумбочек и стола. Всё однотипное, штампованное пронумерованное.

— О, «Сёма», глянь… «походу», «Данила»… вроде?!

— Да ладно. — Семён в два шага оказался около окошка, — Ага, точно, он. Полетели пока не «свалил».

Подростки выскочили с комнаты, даже не побеспокоившись прикрыть за собой дверь. Далее, они, обгоняя друг-друга, промчались по коридору и бросились сломя голову вниз по лестнице. Проскочив мимо по-прежнему пустой вахты мальчишки, выскочили на улицу.

В десятке метров от общаги располагался детсад огороженный сеткой рабицей. Вдоль ограды росла небольшая аллейка из десятка два тополей. Когда-то одно поколение студентов посадило эти тополя, другое поколение организовало здесь довольно удобную курилку. А что, дождь уже не достанет, по крайней мере, на первых порах, кроны тополей разрослись прилично. И посидеть можно, местные архитекторы и дизайнеры соединили четыре дерева широкими досками, получились скамейки со спинками. Все удобства.

«Данила» и его знакомые расположились как раз на этом месте. Компания была уже слегка навеселе. Под одной из скамеек притаилась яркой расцветки спортивная сумка с бутылками пива.

— О-о-о, «поцики», здорово… — «Данила», хмельной и весёлый, увидев знакомых по интернату, махнул им рукой, — Давай, ходи сюда…

Помимо самого «Данилы» здесь присутствовали две девушки и парень. Поздоровавшись со всеми, Семён и Олег выудили из спортивной сумки по бутылочке пива «Жигулёвское» и закурили по сигарете.

Через несколько минут к компании присоединились ещё трое. С одним из них Семён и Олег уже успели своего рода познакомиться, столкнувшись около часа назад в дверях «Приёмной». Это был Набоев. Он поздоровался за руку с «Данилой» с его другом по имени Михаил, кивнул в знак приветствия девушкам, добавив сухую фразу: «Привет девчонки», и в конечном итоге остановил злобный взгляд на подростках.

— Вы чо тут «трётесь» «олени»?!

Олег и Семён переглянулись, но с места не двинулись.

— Э-э-э, Вадик, ты чего «бушлатишь»? Это свои «поцики», я их с детства знаю. Успокой своё «блатное сердце», пивка попей. У «Михи» повестка в кармане, в «арму» «пацан» идёт. — вступился за «оленей» «Данила».

Этого оказалось достаточно. Вадик и в самом деле «успокоился». Сразу поменялась манера общения с новыми знакомыми. Два его спутника оказались, как Олег и Семён, будущими студентами этого училища. Одного звали Юрик, второго «Фрол».

…начало 90-х…

На кирпичах, лежавших в траве рядком, стояло несколько разномастных стеклянных бутылок.

Из-под пива, водки, вина, и, как аристократ среди плебеев, в середине шеренги возвышалась над всеми бутылка из-под шампанского. Внезапно тишину лесной поляны разорвал выстрел, и, аристократ тёмно-зелёного стекла разлетелся на множество осколков. Практически одновременно, сливаясь в один, прогремело ещё два выстрела. На сей раз, потерь в шеренги не было.

— Э-э-э, снайпера «блин». — снисходительно улыбнулся подросток лет пятнадцати с короткой стрижкой под «ёжик».

Он спокойно, с чувством собственного достоинства, присел прямо в траву и, сложив ноги на «турецкий манер» принялся перезаряжать самодельный пистолет «поджигу». Два его приятеля в отличие от него, присели рядом на корточки и приступили к той же самой операции. Стриженный под «ёжик», неторопливо засыпал с напёрстка в ствол порцию пороха. Затем скатав шарик из куска газеты, вместо пыжа отправил его следом за порохом и шомполом, сделанным из сварочного электрода, принялся с осторожностью трамбовать в стволе заряд. Компания состояла из подростков ровесников. Стриженный под «ёжика», выглядел коренастым и самым крепким среди остальных. Он по-прежнему не торопился с перезарядкой в отличие от своих друзей и, похоже, вообще, специально тянул время, работая шомполом всё медленнее и медленнее.

Первым вскочил с корточек высокий и худощавый. Бросив шомпол в траву, он отошёл на несколько шагов в сторону и хорошенько прицелившись, чиркнул по прикрепленной к стволу спичке коробком. Спичка загорелась, и мгновение спустя прогремел выстрел. Но, ни одна из бутылок на кирпичах не шелохнулась.

— Всё, последний раз и хорош.

Ещё один стрелок, подготовив оружие, поднялся на ноги. Он тоже, как и его предшественник, попытался хорошенько прицелиться. Но и на сей раз после выстрела, ни одна из целей на кирпичах не пострадала.

— Снайпера…

Стриженный под «ёжика» крепыш повернулся в сторону стеклянных мишеней и привстал на одно колено. Через секунду-другую разлетелась вдребезги очередная бутылка.

— Видал, шесть из семи! — не скрывая своей радости, похвастался он.

Худощавый, с выражением глубокого безразличия на лице торопливо перезаряжал свой ствол. Третий, вероятно потеряв остатки интереса к стрельбе, просто стоял и наблюдал за товарищами. Стриженый крепыш с самодовольной ухмылкой на лице по-прежнему никуда не спешил и медленно водил шомполом внутри ствола.

Худощавый, с последним промахом, казалось, суетился и нервничал ещё больше. Он, засыпав в ствол львиную дозу дроби, отправил следом наспех скатанный клочок газеты и, заколотив всё это шомполом, вскочил на ноги. На сей раз подросток не стал обременять себя длительным и тщательным нацеливанием, шарахнул сразу, навскидку. И на сей раз, удача была на его стороне! Одна бутылка разлетелась, две стоявшие с ней рядом просто упали в траву.

— Видал как надо! — воскликнул переполняемый эмоциями счастливчик.

— Видал, видал… — передразнил его стриженый крепыш, — Ясен хрен, ведро дроби засыпал. Тут и слепой попадёт.

Худощавый в ответ только оскалился. Он вызывающе посматривал за последними приготовлениями крепыша к выстрелу.

— Чо ты «телишься» то? — ухмыльнулся он, наблюдая, как тот тщательно скатывает из газеты пыж.

— Паха, в самом деле, давай в «темпе». Комары уже «заколебали». — высказался ещё один зритель, недовольный его медлительностью.

— Терпение, Славик, терпение. — ответствовал ему стриженный под «ёжика».

Закончив весь церемониал, Пашка поднялся на ноги и навёл оружие на шеренгу бутылок. Прижав коробок чиркашом к спичечной головке, он вдруг резко развернулся лицом к дружкам. Худощавый попал под прицел.

— Э-э-э…

Только и успел он сказать, как в следующий миг Пашкина рука, прижимавшая коробок к спичке плавно двинулась вниз… и… та воспламенилась! Глаза подростка оказавшегося в роли мишени округлились в этот момент от ужаса, и он, уже инстинктивно, отшатнулся назад. Споткнувшись обо что-то в траве, парень не удержался на ногах и полетел на пятую точку. В этот момент и грянул выстрел. Из ствола самодельной «поджиги» вырвалось пламя и искры в вперемешку с кусочками обгоревшей газеты. В неподвижном воздухе завис сизый пороховой дымок.

Худощавый подросток сидел на пятой точке в траве и, не мигая, смотрел на своего дружка только что выстрелившего у него над головой. Стрелявший же опустил оружие и расхохотался.

— Саня, там не было ничего кроме бумаги. — признался Пашка пострадавшему.

Он перевёл взгляд с бледного Александра, который по-прежнему без движения сидел в траве, на Славика. Тот покрутил у виска пальцем.

— «Блин», вы же рядом стояли, смотрели. Я думал, вы видели, чо и как… — крепыш прекратил смеяться, вероятно, начинало приходить истинное осознание своего поступка, — Славик, ну…

Славик отвернулся в сторону и смотрел, как с травы поднимается потерпевший от «шутки».

— Саня, ну…

— Не здоровые у тебя «приколы». — отозвался Саня сбивая руками прилипшую к спортивным трико сырую листву.

— Сань, прости, ну чо ты…

Пашка попробовал помочь товарищу очистить одежду, но тот не позволил этого сделать. Отступив на шаг в сторону, он, затем, отступил ещё дальше от «шутника», который попытался вторично загладить свою вину.

Самостоятельно справившись с налипшей на штаны листвой, Александр направился к дереву, к которому был привален мотоцикл. Пашка тем временем, приступил к сборке всего разбросанного по траве арсенала, укладывая его в тёмный пакет для продуктов. Когда он закончил и с виноватым выражением на лице подошел к мотоциклу техника уже работала.

Подождав, пока за спиной устроятся пассажиры, Сашка поддал газку. Оставляя позади длинный шлейф из перемолотого протекторами колеса дёрна, он сделал круг по полянке. Подпрыгнув на нескольких кочках, спрятавшихся в траве, железный конь под управлением малолетнего наездника выбрался с лесной полянки на песочную тропинку. То и дело, подскакивая на выступавших с почвы корнях, мотоцикл, урча, петлял по виражам извилистого пути. Через некоторое время тропинка привела к проселку, посыпанному гравием. Ещё чуть позже по обеим сторонам побежали дачные участки.

На очередном повороте, на котором малолетний лихач и не подумал сбавить скорость, буквально из-под колеса, и довольно проворно для своей комплекции на обочину отскочила пухлая тетка. Она что-то крикнула вдогонку подросткам и погрозила вслед кулаком. Но на неё даже не оглянулись. Где там! Сашка вырвался на укатанную дорогу, теперь его было не остановить. Тут иной раз на повороте, где он по обыкновению ложил очередной «уголок», жутко было просто лишний раз пошевелиться, не говоря о том, чтобы крутить по сторонам головой.

Через десяток — другой минут юные мотоциклисты оказались на асфальтированной дачной дороге. Здесь практически на прямом шоссе, Сашка выжал из отцовской «двойки» вероятно, всё, на что данная модель «ижей» была способна. Стрелка на спидометре довольно быстро дошла до скоростного предела на шкале и замерла на месте. Смотреть вперёд стало трудно. Плотный встречный поток воздуха выдавливал с глаз слёзы. Было совершенно непонятно, как в таких условиях Сашка, сидя первым и без защитного шлема мог управлять мотоциклом.

Правда, скорость ему всё же пришлось сбросить. Промелькнул знак, предупреждающий о приближении к железнодорожному переезду. А вскоре впереди показался и сам переезд. Шлагбаум на нем был опущен. Однако Сашка сбросил скорость лишь для того, чтобы относительно безопасно сманеврировать меж стоявших авто. Шлагбаум его не остановил. Он проскочил мимо него. Смотритель только проводил взглядом лихачей. Да и что тут оставалось? Он, судя по растерянному лицу, вообще не ожидал увидеть такого номера.

Меж тем оказавшись на свободном просторе автомагистрали, Сашка ещё несколько раз «положил» стрелку спидометра. Скорость сбавлять он начал только с приближением к пригороду. В сам пригород Сашка въехал, практически соблюдая все правила движения. При въезде же в родной двор, он снизил скорость до минимума и тихонько проследовал по дорожке к «ракушкам».

— Чо вечерком делать будем? — поинтересовался Пашка у дружков.

— Не знаю. С «мотиком» поковыряюсь. — ответил Сашка.

— Может «дискач»? — предложил вариант Славик.

— А «финансы»? — спросил у него Пашка.

— Поют романсы… «финансы». Там найдём. Первый раз что ли?

— Посмотрим. — Сашка сполз с мотоцикла.

Поставив технику на подножку, он принялся шарить по карманам в поисках ключей от гаража. Пашка и Славик направились на другой конец двора.

— Есть одна «мутка», по поводу «финансов».

— Ну?

— Чо ну, как в прошлый раз…

— Попробовать можно. — согласился Пашка немного подумав, — Ладно. Посмотрим. Будь на телефоне, позвоню, если всё «срастётся».

Подростки разошлись в разные стороны. Один направился к новенькой девятиэтажке, второй к кирпичному двухэтажному дому. Поздоровавшись с соседками преклонных лет, устроившихся на скамеечке у подъезда, Пашка вошел в дом.

Дверь квартиры была не заперта. В прихожей, на маленьком детском стульчике сидел старший брат Юрка. По его медленным и ленивым движениям, а он завязывал шнурки на кроссовках, можно было сразу догадаться в каком тот состоянии.

— Стоять, «сопля зелёная».

Он неспешна, поднялся со стульчика. Одна рука кулаком упёрлась в стену, преградив тем самым дальнейший путь, вторая легла на плечо младшего брата.

— Ты чо, «траву» курить начал? — Юрка понизил голос до шёпота.

— Нет. — коротко ответил Пашка.

— Точно? — Юркин голос принимал угрожающий оттенок.

— Да нахрен мне нужна твоя «трава»?!

— Ну-ну… кстати… это, «зима и лето», мать передала тебе, что бы к её приходу с работы твоего «бобика» дома не было. Иначе решение этой миссии возложится на меня. А ты в курсе, да, моих наклонностей? Понял?

— Понял. Отвали.

— Ну-ну…

Пашка скинул с плеча Юркину руку и, прошмыгнув мимо него, юркнул на кухню.

— Когда-нибудь я тебе отвалю. — буркну себе под нос Юрка.

На кухне старшая сестра Светлана занималась ужином. На газовой плите стояла кастрюля со слабо кипящим супом, на сковородке маняще шипели в масле котлеты. Примерно с десяток готовых лежали на столе в большой тарелке. Неподалеку расположилась хрустальная вазочка с конфетами.

— Ужинать будешь?

— Не, потом.

Улучшив момент, когда Светлана отвлеклась, Пашка умыкнул со стола горсть конфет и одну котлету. В этот момент и дверь в прихожей хлопнула. Всё говорило о том, что миссия выполнена и пора «делать ноги». Покинув гостеприимную кухню, Пашка направился в свою комнату.

С появлением хозяина, щенок овчар, расположившийся с комфортом на хозяйской постели, открыл глаза и пошевелил хвостом.

— «Султан», лови.

Пашка показав ему котлету, подкинул её в воздухе в направлении своей кровати. Щенок стремительно вскочил на лапы и, подпрыгнув, поймал котлету на лету. После чего благополучно грохнулся на пол, где стремительно с ней и разделался. Пашка присел рядом с ним на корточки и потрепал за уши. Щенок довольный угощением и хозяйским вниманием вилял хвостом от всей собачьей души.

— Жаль, что мать оставлять не разрешает… «блин» ладно, может еще и «прикатаю»…

Овчар доверительно заглядывал в хозяйские глаза, точно понимал трудность своего положения.

Поднявшись с корточек, Пашка пополз внимательным взглядом по комнате. Раз Юрка начал задавать вопросы относительно «травы» значит, заметил пропажу. Если заметил пропажу, значит, соответственно, перепрятал… Внимание, тут же привлёк разросшийся куст апельсина. Земля в самодельной кадке была не просто рыхлой из-за чьего-то вмешательства, она была буквально перекопана, а никто и никогда кроме Пашки растением не занимался. Перевернув несколько подозрительных комков земли, он в итоге ничего не обнаружил.

Привычки старшего брата где-то и что-то спрятать, Пашка изучил уже давно, поэтому приступил к тотальному обыску. Для начала были проверенны все книжные полки с книгами и учебниками, но там ничего не оказалось. Потом Пашка тщательно осмотрел шкаф с вещами, но и там не удалось ничего обнаружить. Наступила очередь Юркиной кровати, но и там поджидало разочарование. Остановившись посреди комнаты, незадачливый следопыт почесал в затылке. Поиски закончились полным крахом. Пробежавшись растерянным взором по комнате, он сунул руку в карман спортивной «мастерки» и достал конфету. Внизу тихонько заскулил щенок.

— «Отвали» «Султан», ты своё уже получил. — развернув конфету Пашка сунул её в рот, — «Блин», куда же ты её засунул-то?!

Щенок овчар, беспокойно крутившийся под ногами, зарычал и тявкнул. Пашка опустил на него взгляд. Тот смотрел на батарею центрального отопления, потом, встретившись взглядом с хозяином, вновь тявкнул в её направлении.

— Да ладно…

Пашка сделал шаг и присел на корточки. Из-за одной секции выглядывал уголок целлофана.

— Кстати, Паша, мать просила передать тебе, чтобы ты собаку убрал сегодня из квартиры.

Пашка вздрогнул. Мало того что неожиданно, плюс ещё и не вовремя. Чуть не застряв рукой меж секций батареи, так и не дотянувшись до пакетика, Пашка оглянулся. На пороге комнаты стояла Светлана.

— Знаю, Юрка уже передал уже. — ответил он сестре.

— Тогда ладно…

Светлана ушла. Пашка с облегчением выдохнул. Выудив, наконец, пакетик он достал с кармана конфету и, развернув обертку, сунул шоколадное лакомство щенку под нос. Тот охотно принял угощение.

— Молодчага, «Султан». — похвалил Пашка овчара и погладил его.

Отсыпав примерно половину спичечного коробка, Пашка аккуратно сложил и скрутил пакетик, так как всё было до его вмешательства, и сунул его на прежнее место. Дело было сделано. Теперь оставалось созвониться со Славиком. Расположив коробок в кармане спортивной «мастерки» Пашка покинул комнату.

Светлана была в зале. Расположившись на диване, она смотрела телевизор. Устроившись в кресле, Пашка забрал с журнального столика телефон и поставив его на колени, набрал номер Славика. Ждать пришлось недолго. Уже после третьего гудка на том конце сняли трубку.

— Да… выходи… я скоро…

— Ты уроки то делал? — поинтересовалась Светлана, оторвавшись на секунду от сериала.

— Какие уроки, Светка? Третий день учёбы, мы ещё не все учебники получили.

— В смысле не все?

— В смысле?! В смысле, что не знают по каким теперь учить. Советские говорят, устарели, а новых нет.

— Сейчас далеко собрался?

— Во двор. Щенка-то устраивать надо.

Светлана пожала плечами и снова сосредоточилась на телевизоре.

Когда Пашка вышел из подъезда Славик был уже на улице. Качался на качели. Заметив товарища, он ловко соскочил с неё и направился навстречу.

— Ну, как там?

— Меньше обычного. Юрка походу «припалил».

— Покажи.

— Чо здесь что ли?! Пошли за гаражи.

Подростки отправились на другой конец двора к «ракушкам». Опавшая сухая листва похрустывала под ногами. Пашке нравился этот звук, и он старался наступать на самые большие. Славик, сунув руки в карманы спортивной «мастерки» шёл рядом. Слегка шаркая кроссовками по асфальту, он просто распинывал в стороны, попадавшиеся по пути маленькие кучки листвы.

Свернув за гаражи, подростки остановились. Пашка достал спичечный коробок и показал его содержимое Славику.

— «Блин», это чо за «трава»?

— А чо не так? — поинтересовался Пашка.

— Да рыжая какая-то…

— Хм. Знаток!

— Юрка по ходу «прикололся». Нарвал где-то под забором и тебе подсунул.

— Не «гони пургу», нормальная «трава».

— Чо то не нравится она мне. Давай попробуем. — предложил Славик.

Пашка возражать не стал. Внешний вид «продукта» ему и самому не внушал доверия. Молча достав из-под крыши одного из гаражей пачку папирос, он выудил с нее пустую «гильзу».

«Трава» упорно не желала помещаться в папиросу. То и дело попадались крупные палки, которые гнули и сминали папиросную бумагу. Справившись с горем пополам с поставленной задачей, Пашка запечатал готовое изделие. Пошарив по карманам, он ничего не обнаружил и попросил огонька у Славика. Тот достал зажигалку.

— Ух, ты, какая штучка. Где «подбил»? — поинтересовался Пашка, покрутив красивое новомодное изделие в руке.

— В школе подарили.

— Рэкет?

— Не, реально подарили.

— Ну-ну. — затянувшись в себя Пашка закашлялся и передал папиросу Славику.

Тот взял на полные легкие, и приступ кашля получил более серьёзный. Даже слезу с глаз выдавило.

— Ещё? — спросил Пашка, сделав маленькую затяжку и медленно выпуская дым в сторону Славика

— Не, сам кури это «фигню». — отказался тот категорически, — Реально солома какая-то… — Славик никак не мог откашляться, — …горло дерёт как…

— Может «парика»? — предложил Пашка ещё один вариант.

— Знаешь, куда ты его можешь себе задуть!

Славик, наконец, откашлялся. Пашка к тому времени докурил, что оставалось и, смяв пустую гильзу, бросил её под куст акации.

— Ну как, соломка? — ехидно спросил Славик.

— Посмотрим. — пожал плечами Пашка.

— Ещё варианты есть?

— Может Андрейка, чем поможет… — предположил Пашка и кивнул в сторону.

Славик оглянулся. Андрейка вероятней всего шёл с магазина, в руках у него была обыкновенная авоська с продуктами. Если нёс полную значит, был дома один. Родители у него последнее время занимались коммерцией, а проще говоря, челночным бизнесом. Поэтому деньжата у парня иногда водились, особенно когда родители уезжали в очередной рейс за товаром. Сейчас судя по всем признакам, был именно такой случай.

Подростки одновременно, точно по команде, двинулись в его сторону. У Пашки ещё с раннего детского возраста сложились с ним неплохие отношения, и эти неплохие отношения сохранились до сих пор. Как-никак жили в одном доме и в одном подъезде, только на разных этажах. Он и окликнул соседа. Андрей остановился. Ещё, будучи на приличном расстоянии Пашка и Славик заметили внушительного размера ссадину на лице парня.

Денег у него на сей момент не оказалось, всё оставил в магазине, но пообещал немного подкинуть, когда вернуться родители.

— ..да не, до вечера надо… — Пашка внимательней присмотрелся к ссадине на лице соседа, — Свежачок. Кто это тебе?

— Да так… — попробовал отмахнуться Андрейка.

— Да ладно, «колись», все свои.

— «Самоха» — с неохотой признался тот.

— За чо?

— Да ни за чо… привязался из-за денег…

— Много забрал? — догадался Пашка.

— Всё, что было на кармане…

— И сколько ты ему ещё должен остался?

— Нормально.

— Слухай. — осенило вдруг Пашку, — У меня к тебе деловое предложение. Я решу твою проблему с «Самохой» и заберу «бабки», но половина наша. Долг твой спишется. Договорились?

Андрейка согласился, на сём и расстались.

— Чо за «Самоха»? — насторожился Славик.

— Да так, «бивинёк» один со школы. Малолеток «дербанит» на «бабки» по-тихому. Ничего серьёзного там.

— И далеко он?

— Пару-тройку остановок… ладно, погнали, время деньги. — засуетился Пашка.

— Чо, «зацепила» всё-таки «соломка»?! — съязвил Славик, заметив перемену в поведении дружка.

Пашка взглянул на Славика. Как только они встретились глазами, оба прыснули от смеха и тут же отвернулись друг от друга.

— Ну, чо, как «соломка» то? Будет с неё «понт»? — в свою очередь съязвил Пашка.

— «Трава» как «трава»…

— Ага! «Лыба» с рожи не слазит.

— Ты на свою посмотри, «палишься» стоишь.

Вновь встретившись взглядами, подростки опять не смогли удержаться и рассмеялись. Одновременно, как по команде, тронувшись с места они, прибавляя шаг, направились прочь со двора.

На остановке время в ожидании нужного маршрута тянулось бесконечно долго. Оба старались не смотреть друг на друга и боролись самостоятельно, кто, как мог с прилипшими на лица глупыми улыбками. Облегчения не принесло и прибытие нужного троллейбуса. В салоне обоим начало казаться, что все без исключения пассажиры смотрят на них и догадываются о причине их странного хорошего настроения.

Насилу дождавшись нужной остановки, подростки поспешили покинуть общественный транспорт. Оказавшись на одном из главных проспектов города, они и тут почувствовали себя не комфортно и избрали путь дворами. По обоюдному мнению, так было безопаснее.

Нужный дворик, где подростки оказались через некоторое время, был маленьким и окружён старенькими кирпичными двухэтажными домами. Асфальт здесь практически отсутствовал, но зато было очень много зелени. Дворик просто утопал в ней. Деревья, подстриженные кустики акации, разросшиеся кусты сирени, клумбы с цветами, крошечные огородики за невысокими заборчиками у каждого дома… Здесь создавалось ощущение, что это не часть города с миллионным населением, а небольшая сельская улица. И что самое интересное, дворик был пуст. Не было видно даже пенсионеров на скамеечках. Присутствовала только небольшая компания малолеток. Они расположились за самодельным столиком в тени огромного старого тополя и «резались» в картишки. К ним и направились гости двора. Точнее будет сказать, направился Пашка, а Славик побрёл следом. У него, как только они очутились в этом дворике, зародилось внутри не совсем хорошее предчувствие. Пашка же внешне был спокоен и уверен в себе.

— Здорово, пацаны. «Самоху» знает кто? — спросил он, остановившись в шаге от столика.

Малолетки одарили незнакомцев молчаливыми взглядами.

— Ну, я знаю… — отозвался после долгого затишья один из картёжников.

В следующее мгновение Пашка удивил самого себя, не менее чем удивился над ним Славик. Он, довольно в вежливой и корректной форме попросил сходить за «Самохой» и позвать его на улицу, так как дело очень серьёзное и не может ждать…

Компания малолеток снова переглянулась меж собой. В конце-концов, хоть и нехотя, но знакомый «Самохи» оторвал пятую точку от скамейки, и вальяжно вышагивая, неторопливо направился к одному из домов барачного типа. Пашка и Славик отошли в сторонку.

Через несколько минут во двор вернулся малолетка, за ним из подъезда вышел и «Самоха». Славик взглянул на эту «Андрейкину проблему» и предчувствие чего-то нехорошего многократно усилилось.

— Здорово пацаны. — поздоровался «Самоха», но руки протягивать не стал.

— Здорово «Самоха». Ты у Андрюхи «бабки» забрал, их вернуть надо.

— Ты ничего «не попутал»?! — на лице у «Самохи» проявилась наивысшая, по всей видимости, степень человеческого изумления.

— Мы же «базарили» уже на эту тему…

— Слышь, «баран»… — «Самоха» сделал шаг вперёд и схватил Пашку за ворот спортивной «мастерки», точнее попытался это сделать…

Пашка просто уклонился на полшага в сторону. Затем обеими руками толкнул парня в грудь. Толчок получился довольно сильным и «Самоха», будучи и крупнее телосложением и выше противника почти на целую голову, всё же не устояв, вынужден был отступить на прежнее место. В следующее мгновение, Пашка подцепил его подбородок ногой. Этот удар он несколько дней отрабатывал в спортивной секции на «лапах», и судя по результату не зря. Парень, запрокинув голову, отступил ещё на шаг, но на ногах удержался. Но тут уже посыпался целый каскад отработанных и хорошо поставленных ударов в голову и корпус. Пашка нанёс их больше десятка, пустив в ход и кулаки, и локти и колено. «Самоха» принял всё и именно туда, куда каждый удар и предназначался. Просто не успевал увернуться или защититься. В конечном итоге он оказался на земле.

— Ну, чо, «крутышка», неси «бабки» и на этом «разбежались».

Предложил Пашка вариант присев рядом с поверженным противником на корточки.

Только со второй попытки «Самоха» смог подняться на ноги. Видать здорово досталось. Он, молча, вытер кровь с разбитого лица рукавом своей «мастерки» и направился к дому. Славик оглянулся по двору. Малолеток как ветром сдуло. На столе валялась брошенная колода карт.

— А этот где? — спросил Пашка у Славика имея в виду того кто вызвал «Самоху» из дома.

— Да он чо то дёрнулся разок, потом видать понял, что не стоит… ну и всё!

«Самоха» вернулся через несколько минут. Забрав деньги, Пашка направился прочь со двора. Разделив наличность на две части, одну он положил в «мастерку» и застегнул карман на молнию, вторую часть сунул в карман спортивных штанов.

Выбравшись из «сельского райончика» на «полноценную» городскую улицу, подростки остановились у первого, попавшегося на пути киоска со старой вывеской «Союзпечать». Прежней «печати» там уже не было, зато в ассортименте за витриной стояли бутылки с алкоголем, напитками, сигареты и прочее, прочее, прочее…

Прикупив пару бутылок газированного сока и пачку сигарет, подростки отправились к расположенному невдалеке небольшому парку, где с комфортом устроились на бортике фонтана.

— Так, я пошел знакомиться…

Пашка провожал дружка взглядом до тех пор, пока тот не остановился около трёх подружек устроившихся неподалеку на скамеечке.

Славик всегда пользовался симпатией у противоположного пола, ну или почти всегда, за редким исключением. Природа одарила его довольно выразительной внешностью, остальное добавила спортивная гимнастика. Этим видом спорта он занимался с раннего детства, и теперь к своим почти шестнадцати годам, смотрелся подтянутым, физически развитым красавчиком. Ко всему прочему, предпочитал одеваться так, что бы его спортивную фигуру было заметно, и надо отдать должное, вкус у Славика был. Что не говори, а выглядел он стильно. От природы общительный и находчивый он при знакомстве и общении с противоположным полом, знал что сказать, что спросить — словом имел дар заинтересовать девушку и понравиться ей. Для него не существовало даже возрастного ценза. Среди его знакомых и подружек были и старше его по годам. Славик и своего друга детства — Пашку регулярно и настойчиво пытался свести с кем-нибудь из своих знакомых. Но тот по большей части терялся в обществе слабого пола и, ни к каким отношениям не стремился. Зато успел достигнуть успеха на другом поприще. Пашка в отличие от Славика, спортивной гимнастикой особо не увлекся, хоть и попал с ним в одну секцию по воле родителей. Когда же у него появился выбор, гимнастику он не задумываясь, бросил и перешёл в вольную борьбу. Потом оказался в секции бокса, где провёл несколько лет. Начал даже ездить на соревнования, получать призы, словом достиг неплохих спортивных результатов и юношеского разряда… но бросил и его, точнее перешёл в новый вид спорта. В начале летних каникул, он оказался в секции с экзотическим названием «Тайский бокс». Этот вид боевого искусства захватил его полностью. Благодаря огромному спортивному опыту в довольно короткий срок, Пашка достиг здесь внушительных результатов. Тренер обратил на него внимание и даже подобрал индивидуальную программу тренировок. «Тайский бокс» походил на уличную драку, а подраться Пашка любил с раннего детства. Если Славик оттачивал своё мастерство в покорении девичьих сердец, то он достиг большого результата в поисках и разрешения конфликтных ситуаций на улице. В школе с ним давно уже предпочитали не связываться, даже из старших классов. И Пашка вышел в «свет» — дискотеки. Вот там он обнаружил для себя, как говориться не паханое поле. По сути, его походы в эти места заключались совсем не для того для чего они были предназначены, а для того что бы с кем-нибудь подраться.

Тем временем, Славик, похоже, нашёл общий язык с девушками и, по всей видимости, пригласил их познакомиться со своим другом. Компания снялась со скамеечки и направилась в обход фонтана. Пашка сделал несколько глоточков газированного напитка, в горле по-прежнему стоял «сухостой», и не нашел ничего лучше как закурить сигарету.

— Знакомьтесь, мой лучший друг Павел. — представил Славик Пашку, — Марина, Светлана и… Ксюша… правильно?

Девчонки рассмеялись в ответ. Знакомство и сам диалог продолжительными не получились. Девочкам куда-то надо было спешить, с их слов и, договорившись встретиться вечером на дискотеке, компания рассталась.

— Ну как, понравился кто-нибудь?

— Славян, все трое с моей школы, я их вижу каждый день…

— Э-э-э, в школе, это одно, на дискотеке ты их не узнаешь. Кстати. Ксюша вот, на тебя глаз точно положила…

Два подростка сидели на скамеечке у подъезда двухэтажного кирпичного дома. Под ногами у них крутился щенок овчар. Пристроить его не удалось, и что теперь с ним делать Пашка не знал. Щенок тем временем резвился, даже не подозревая, что остался без крыши над головой.

Час был поздний. Уже давно стемнело и, во дворе никого не было. Где-то совсем рядом застрекотал сверчок. Щенок навострил уши и отправился на поиск источника нового для себя звука. Пашка наблюдал за ним с грустным выражением лица и крутил меж пальцев спичечный коробок с «травой». Денег оказалось достаточно, поэтому она и осталась.

По стенам домов пробежал луч света. Пашка насторожился и прекратил играться коробком. Всё его внимание сконцентрировалось на углу собственного дома. Через мгновение из-за него вырулила новенькая девятка и резко затормозила у соседнего подъезда. На секунду яркий свет от фар ослепил подростков. Пашка мгновенно скинул коробок с «травой» за спину.

Но вот фары погасли, и с машины вышел молодой человек. Не обращая никакого внимания на подростков, он включил на машине автосигнализацию и неспешна, двинулся к подъезду.

— Кто это? — спросил Славик.

— Без понятия. Первый раз его тут вижу.

— Он же в твоём доме живет!?

— Ну и чо теперь? — Пашка обернулся на росший за спиной куст сирени, — Ты в своём доме всех знаешь?

— Сравнил. — Славик усмехнулся, — Если в лицо, то в принципе да…

— А я нет. Дай зажигалку.

— Зачем?

— «Блин», чо у тебя за мода вопросы глупые задавать?! Зачем? Затем чтобы посветить, не видно ни хрена…

— Чо ты там смотреть собрался? — пошарив по карманам и отыскав зажигалку, Славик отдал её Пашке.

— «Короб» улетел, найти не могу.

— Выронил что ли?

— Ага, выронил. Скинул просто. Мало ли кто там с дороги завернул. И этот, хрен его знает кто. Вдруг «мент».

— На спортсмена больше похож. — предположил Славик.

На втором этаже открылась балконная дверь, и на балкон вышел тот самый, приехавший на новенькой «девятке» молодой человек. Теперь он был обнажён по пояс, а в руке держал толстенную сигару.

— Глянь-ка, сосед твой закалённый. — Славик толкнул Пашку локтём в бок.

— Чо ты орешь-то… вдруг он реально «мент».

— Странный какой-то «мент», «девятка» новая, сигара в зубах…

— Значит «блатной» «мент». — сделал Пашка вывод.

Подростки рассмеялись, чем обратили на себя внимание молодого человека на балконе. К людям присоединился и щенок овчар. Он несколько раз тявкнул и уселся у ног хозяина.

Парень ушёл с балкона. По прошествии нескольких минут он вышел из подъезда и прямиком направился к подросткам. Пашка, насилу отыскав минуту назад коробок под разросшимся кустом сирени, опять запустил его за спину.

— Доброго вечера, пацаны. — поздоровался незнакомец, — Ваша собака?

— Вечер добрый. Наша. — ответил Пашка.

Незнакомец присел на корточки и попытался заиграть со щенком. Тот, однако, оказался не расположен к играм. Попятившись вначале и прижавшись задом к ногам хозяина, щенок грозно оскалился.

— О, с характером. Как звать его?

— «Султан». Интересуетесь собаками? Можем уступить по сходной цене. — подключился Славик.

— И сколько вы хотите за него?

Подростки переглянулись. Весь день и вечер, они только тем и занимались, что предлагали хорошего чистокровного «немца» каждому встречному и поперечному. А тут что получается? Под самым носом завёлся любитель собак?

— Забирайте так… друзья не продаются. — ответил Пашка.

— Золотые слова парень. — незнакомец поднялся на ноги и хотел ещё что-то добавить, но в этот момент по двору прокатился какой-то нечеловеческий вопль.

Из темноты к уличному фонарю медленно продвигался человек в яркой куртке-спецовке железнодорожного рабочего. Человек шёл не просто медленно, он с трудом переставлял ноги и кое-как держал равновесие. Пашка увидев его, потупился.

— «Блин» вообще «никакой». — буркнул он представляя что сейчас начнется дома.

— Отец?

— Ага.

— Держи. — незнакомец протянул руку с жатым кулаком.

— Что это? — Пашка подставив свою ладонь, теперь рассматривал подарок в виде странной монеты.

— Доллар. Принято так. За животного отдать что-то нужно, тогда с ним всё будет в порядке. — пояснил незнакомец, — Ну всё, «Султан», пошли теперь со мной.

Незнакомец опять присев на корточки, ловко обманул в несколько движений бдительность щенка и, взяв его на руки, направился к своему подъезду. Человек в спецовке тем временем проследовал мимо фонаря и был уже на подходе к дому.

— Ладно, я тоже пойду, поздно уже. — встал со скамейки Славик.

Пашка остался один. Отец, наконец, преодолев последние метры, остановился напротив сына. Прищурившись, он стоял, молча, покачиваясь из стороны в сторону.

— Чо стоишь? Домой иди. Мать, наверное, ждёт… и скалка тоже…

— Не хами отцу… сломаю… в бараний рог…

— Ага… много вас таких, потом по весне оттаивает. — еле слышно буркнул Пашка.

Отец, по всей видимости, ничего не расслышал и, махнув рукой, двинулся в подъезд. С невероятным трудом взобравшись по нескольким ступенькам на площадку первого этажа, он, перебирая по стене руками, добрался до дверей квартиры.

Пашка ещё какое-то время, побыв на скамейке, тоже направился домой. С квартиры уже доносились первые фразы и предложения разгоравшегося семейного скандала. Настроение и так было на нуле, теперь же оно испортилось окончательно.

Захлопнув входную дверь на замок «собачку», Пашка прошёл мимо кухни, где мать обрабатывала отца, а старшая сестра Светлана пыталась её успокоить и угасить тем самым поднимавшийся шум.

Оказавшись в своей комнате, Пашка зажёг светильник-ночник. Комната была пуста, старшего брата ещё не было. Время от времени он не ночевал дома, так что это не было в новинку. И раз уж не вернулся до двенадцати ночи, то теперь точно не появится до самого обеда.

А страсти на кухне накалялись. Пашка, дабы не вникать в то, что там происходит, вставил в магнитофон первую, подвернувшуюся под руку кассету, и тихонько включил музыку. Не расстилая постели и не снимая с себя одежды, он улёгся на свою койку поверх покрывала. Подложив руки под голову, Пашка закрыл глаза и попытался расслабиться.

Внезапно из кухни послышался истошный материнский крик. Пашка очнулся от полудрёмы, но ещё не понимал происходящего. Следом за криком, послышался какой-то удар-не-удар, пощёчина-не-пощёчина, после чего, что-то тяжелое свалилось на пол. Свалилось так, что в рамах задребезжали стёкла.

Наконец окончательно проснувшись и поняв, что там что-то случилось, Пашка подскочил с койки и в один миг очутился на пороге кухни.

Мать сидела на корточках около Светки, а сама Светка сидела прямо на полу и, закрыв лицо руками, похоже рыдала. Понять это можно было только по вздрагивающим плечам сестры, так как она не издавала ни единого звука. Над ними обеими возвышался набычившийся и сжавший кулаки отец.

Скандалы такие нет-нет да случались, отец «закладывал» частенько. По большей части дальше ругани дело не шло, а если кому и доставалось, то самому виновнику скандала. Сегодня всё зашло слишком далеко.

— Батя, иди спать… — обозначил своё появление младший член семьи.

Отец поднял на него налитый кровью злобный взгляд. Отец и сын смотрели друг-другу в глаза и оба не шевелились. Светлана начала тихонько всхлипывать. Мать уже помалкивала и с опаской посматривала то на младшего сына, то на мужа…

— Иди спать… — повторил Пашка.

Отец сделал долгий пьяный выдох и, покачнувшись в сторону стола, шагнул к выходу. Пашка уступил дорогу и, пропустив его, двинулся следом. Опираясь о стены руками, отец смог добрался только до дивана. Пашка свернул к себе в комнату.

Теперь спать совсем не хотелось. Хоть ничего и не произошло меж ним и отцом, но он был весь напряжен. Пройдясь несколько раз по комнате, Пашка присел на свою койку и уставился на ночник. Теперь в квартире царила тишина.

Хлопнув по карманам спортивной «мастерки», он достал коробок с «травой», которую ещё днём стянул у старшего брата. Следом вынул пачку сигарет. В ней оставалось всего две штучки. Считай, всё раздал на дискотеке. Выпотрошив одну сигарету прямо в кадку с кустом апельсина, он потратил несколько минут на то, чтобы вогнать в неё «траву». Когда дело было сделано, Пашка прислушался. В квартире по-прежнему царила тишина. Тихонько поднявшись с кровати, он подошёл к окошку и встал за шторой.

Открыв форточку, Пашка взобрался на подоконник и, встав на колени закурил. Сизый дымок, выпущенный им из лёгких на улицу, густой массой повис в неподвижном сыром воздухе. Медленно меняя форму, он постепенно рассеивался, уходя чуть в сторону. Собравшись ещё разок затянуться да выкинуть, Пашка скорее почувствовал, нежели услышал, что двери его комнаты тихонько приоткрылись. Оглянувшись, и убрав мешавший обзору край ночной шторы, он увидел Светлану.

— Не спишь? — спросила она, — …мимо просто проходила, вижу, свет горит.

— Не. Чего-то не спится… — Пашка чуть было не закашлялся, насилу сдержался.

В комнату Светлана входить не стала, просто чуть шире приоткрыла дверь. Под глазом у неё пошла опухоль и начала темнеть кожа.

— Прямо в глаз попал… — как-то виновато и совершенно беззлобно проговорила она.

— За что он? — Пашка разжал пальцы, и окурок отправился вниз, на улицу.

— Да не за что, случайно всё получилось. Они там с матерью чего-то руками махать начали, я как раз между ними была… вот и получила…

— Синяк нормальный будет. — Пашка сполз с подоконника и выбрался из-за штор в комнату.

— Ну да… теперь в институте пару недель как минимум не покажешься.

— Э-э-э, отдохнёшь зато.

— Ладно, я чо заглянула то, спасибо хотела сказать. Если бы не ты, кто знает, чем бы всё закончилось.

— Да ладно. — смутился Пашка, — Хорошо что Юрки дома не было. Вот тогда точно неизвестно, чем бы всё закончилось.

— Это точно… — Светка усмехнулась, — Ладно, спокойной ночи и спасибо.

Сестра закрыла за собой дверь. Пашка прилег обратно на койку. Закрыв глаза, он через некоторое время под воздействием «травы» расслабился и погрузился в полусонное состояние.

Очнулся от того, что на кухне загремели посудой. Это мать начинала готовить завтрак. Протянув руку в сторону ночника, Пашка погасил его и сладко зевнув, потянулся на постели. Выспаться, конечно, не выспался, но, по крайней мере, хоть отдохнул. Через некоторое время в комнату заглянула мать.

— О! не спишь уже… — удивилась она, обнаружив сына в бодрствующем состоянии, — А этот чо не ночевал?

— Не мам, не было… — Пашка ещё раз потянулся.

— Завтрак на столе. Смотри в школу не опоздай. — дав инструкции мать вышла из комнаты.

Вставать не хотелось, но надо. Пашка с большой неохотой поменял положение, лёжа на положении сидя. Зевнул. Снова потянулся и, встав на ноги, отправился на кухню.

Позавтракав, он собрал несколько общих тетрадей и, сунув их в пакет, вышел на улицу.

Школа находилась в каких-то двадцати минутах ходьбы, но Пашка, чуть ли не с первого класса умудрялся опаздывать на уроки. С каждым следующим годом эти опоздания возрастали во времени, и никто ничего не мог поделать с этим феноменом. Ни уговоры, ни репрессии, ни даже вмешательство самой школы. Правда, сегодня он вышел из дома с большим запасом времени, так что шансы явиться вовремя были невероятно велики. Таких случаев в его практике было не очень много, но они были.

Перебежав шоссе по пешеходному переходу между желтым и красным светом светофора, Пашка вступил на территорию учебного заведения. Времени до начала занятий было «вагон и маленькая тележка», поэтому он максимально сбавил «обороты» на «финишной прямой».

Справа тянулась берёзовая аллейка, там укрылись старшеклассники, покуривая сигареты. Около центрального входа суетилась малышня, бегая друг за другом. Три подружки с параллельного класса, те самые с кем он и Славик провели вчерашний вечер на дискотеке стояли своей компанией. Одна из них не сводила с него взгляда и это была Ксюша. Пашка не подавал вида, что заметил их и шёл как ни в чем не бывало.

— Эй, пацан… — окликнули кого-то.

Пашка просто по инерции оглянулся на окрик и тут же понял что именно ему он и предназначен. Два юноши лет семнадцати-восемнадцати стояли на углу здания школы и смотрели прямо на него. Оба рослые, крепкие с виду, особенно тот, кто был в солнцезащитных очках. Пашка остановился и метнулся взором в сторону компании старшеклассников в аллее. Там, как назло, никого из тех, кто при случае мог бы помочь не оказалось. Взгляд устремился к центральному входу и наткнулся на Ксюшу. Девушка приветливо улыбнулась, Пашка ответил тем же.

Теперь ничего не оставалось, как сменить направление движения. Внутри завертелось предчувствие чего-то нехорошего. Сразу вспомнилось вчерашнее приключение в чужом дворе.

— Здорово « братан». — поздоровался обладатель тёмных очков, — Ты Юркин брат?

— Я. — ответил Пашка и на всякий случай остановился от чужаков на своей привычной для спарринга дистанции.

— Тут такое дело. Братан твой вчера «накуролесил» здорово… щас он в «мусарне».

— А чо случилось?

— С «ментами» вчера «сцепились». — вступил в разговор второй, — «Бухие» все. Короче говоря, ничего хорошего. У Юрки вдобавок «траву» при себе нашли… так что… если что ещё дома есть лучше убери, могут сегодня и «хату» «шмонануть». Понял?

— Так его чо, посадили что ли? — до Пашки никак не могла дойти степень серьёзности ситуации, в которой оказался старший брат.

— Ещё нет. — прозвучал ответ, — Но домой он теперь не скоро вернётся. Там «букет» целый… попытка изнасилования, тяжкие телесные, наркота, угрозы, сопротивление, нападение, там короче «мусора» под всё подписали…

— Какое ещё изнасилование?

— Да не было там никакого изнасилования, попытки даже не было. Вчера «подцепили» «куриц» и на «хате» с ними «зависли». Юрка с одной решил «прикольнуться». Та всё на полном серьёзе восприняла! Короче, крики, истерика, ругань… шумно стало, ну он её и успокоил… Переносица в «кашу». «Канарейку» эту посадили в «таксу» и домой отправили. Она дома «мусоров» вызывает, «заяву» пишет, медики её освидетельствовали… Короче, к нам наряд на огонёк заглянул. Ну тут, «братан» всё и началось. — рассказчик снял с лица солнцезащитные очки, и сразу стало ясно чего он их напялил в это пасмурное утро, — Видал?!

Да, посмотреть было на что. Лицо разбили серьёзно. Одного глаза просто не было видно из-за огромной опухоли. Переломанная переносица, ссадины, рассечения, царапины, кровоподтёки. Складывалось такое впечатление, что парня пропустили через мясорубку.

— …«мусоров» почти одолели,.. ОМОНовцы псы, на подмогу к ним приехали… короче всех «приняли»…

— Охренеть!

— Мы так-то сейчас до той «курицы» едем. Узнать надо, чего она там «накатала». Так что если есть желания узнать ещё подробности, давай с нами. — предложил второй с менее разбитым лицом.

— Домой только заскочу, пакет брошу…

— Давай, «братан». Только в «темпе». Мы тебя на остановке подождём.

Пашка развернулся в другую сторону от школы и рванул с места. На воротцах школьной ограды, он чуть не столкнулся с преподавателем географии. Тот как раз входил на территорию, прилегающую учебному заведению и, похоже, дороги уступать не собирался. Мало того, изловчившись, он схватил ученика за локоть.

— Сапаров, ты чего, заблудился что ли? Школа в другой стороне!

Географ был бывшим военным и до сих пор следовал военному уставу. Посему с учениками особо не церемонился. Пашка попытался вырваться, но ничего не получилось. Географ, мужик физически крепкий, довольно бесцеремонно развернул нерадивого ученика в сторону школы.

— Отпусти руку… — Пашка упёрся так, что и географ был вынужден остановиться, не в силах сдвинуть парня с места.

— С каких это пор мы перешли на «ты»? — учитель географии был в школе ещё и завучем, — Ты чего, Сапаров, уже и субординацию потерял вместе с совестью? Или просто забываться начал?

— Руку отпусти! — повторил Пашка, глядя географу прямо в глаза.

— Слушай, Сапаров, у тебя и так поведение никакое…

— Мне идти надо…

Географ через пару-тройку секунд немой сцены и дуэли глаза в глаза ослабил хватку. Нерадивый ученик тут же воспользовался этим и, сильным рывком освободив руку, бросился бежать со всех ног в сторону дома. В это время прозвенел звонок на урок. Учитель географии проводил его взглядом, пока тот был виден и продолжил свой путь.

Пашка добрался до дома в считанные минуты. Дверь квартиры оказалась не заперта. Дома никого не было, но в зале работал телевизор. Это означало, что старшая сестра где-то поблизости и может появиться в любой момент. Бросив в своей комнате пакет с тетрадками, Пашка кинулся к батарее отопления. С трудом выудив пакетик с «травой» он выскочил с квартиры. Оказавшись на улице, Пашка осмотрелся по сторонам и шмыгнул в подвал дома. В нос ударил стойкий запах сырости и гниения. Ориентируясь в кромешной темноте по памяти, так как свет не зажёгся, опять кто-то скрутил лампочку, Пашка прошел вглубь помещения и остановился. С горем пополам рассмотрев в темноте очертания бетонной балки идущей под самым потолком, он подпрыгнул. Схватившись одной рукой за ее край, второй Пашка сунул пакетик как можно дальше в щель.

Сделав дело, он кинулся обратно на улицу. Поправив кепку на голове и отряхнув от известки рукав кожаной куртки, Пашка резвым шагом направился к ближайшей остановке, где по его предположению должны были ждать дружки старшего брата.

Он не ошибся в расчётах. Эта парочка была там. В относительной близости Пашка перешёл на спокойный темп ходьбы.

— Ты чо, «братан», в «натуре» бегал? — с кривой ухмылкой на разбитых губах поинтересовался парень в солнцезащитных очках.

— Так, размялся чуток. — ответил Пашка.

Было что-то отталкивающее в этом субъекте. Больше всего, что вызывало это чувство, была его манера общения и нагловато-приблатнённый тон.

— Ну да, помнится, Юрка как-то «прикалывал» за тебя. Толи спортсмен, толи боец неплохой… не помню точно, прости «братан».

На сей раз Пашка ничего не ответил, просто пожал плечами. Никакого желания не было обсуждать самого себя. Дружки старшего брата тоже притихли. Просто стояли и курили в ожидании нужного автобуса.

Час-пик уже прошёл, и весь городской транспорт, идущий по улицам, был практически пуст. Практически пустым, подъехал и нужный им автобус. «Старшаки» побросали сигареты и кивнули Пашке, мол, давай, не отставай. Войдя в автобус следом, он устроился на месте позади их и уставился в окошко.

Мимо поплыли пасмурно-серые городские пейзажи. Промелькнул парк с фонтаном, где Славик пытался его знакомить с девочками. Сегодня, невзирая на прохладную с мелким моросящим дождиком погоду, тут собралась довольно большая толпа людей с красными флагами и портретами вождей ушедшей в историю эпохи.

Примерно полчаса спустя автобус остановился на своей конечной, и пришлось минут двадцать дожидаться следующего маршрута. По прошествии примерно ещё минут двадцати пришлось покинуть и этот автобус. Оглядевшись по сторонам, дружки брата несколько минут обсуждали оптимальный и короткий путь. Пашка помалкивал, район ему был абсолютно незнаком. Дружки старшего брата пришли, наконец, к соглашению и двинулись тем маршрутом, который предлагал «Сёма». Обладатель солнцезащитных очков или Вадик долго с ним не соглашался, а теперь шёл и недовольно бурчал. В ходе диалога, Пашка не без интереса отметил, что, похоже, антипатии этот Вадик, не у него одного вызывает.

Пробираться пришлось через несколько дворов. Здесь были такие проблемы с асфальтом, что приходилось иной раз перепрыгивать с одного островка на другой, или пробираться гуськом по бордюрам. Вероятно, ночью тут прошел настоящий ливень, и теперь, грязная серая вода разлилась по всей свободной от асфальта площади.

Когда эти городские «джунгли» закончились, Пашка с облегчением вздохнул. Вадик выругался в последний раз, он всю дорогу по дворикам комментировал отборным матом.

Теперь путь лежал вдоль высокой чугунной ограды какого-то учебного заведения. По другую сторону этого массивного забора медленно прохаживался человек с метлой в руках. Он сметал опавшую листву к бордюрам асфальтированной широкой дорожки. Потом сгонял все в одну кучку и переходил на другой участок. Вдоль здания учебного корпуса, по участку вскопанной земли растянулась группа в несколько десятков студентов. Одни были вооружены лопатами, другие граблями, некоторые сидели на корточках и ковырялись в земле.

— Чо там будущие медики, зимние цветы сажают?! — в голосе Вадика явственно прозвучала злобная насмешка.

Одна из студенток работавшая граблями по какой-то причине оглянулась и, натолкнувшись взглядом на их компанию, прекратила работу. Вадик махнул ей рукой, мол, давай сюда. Девушка прислонила к стене здания инструмент и направилась к ним.

— Привет мальчишки…

— Здорово! — бесцеремонно оборвал ее Вадик на полуслове, — Где это «чудовище»?

— Вадик, она не здесь учится. Она в институте…

— А это чо? — кивнул он на здание.

— Это колледж медицинский…

Вадик выругался и с досады сплюнул в сторону.

— Она и дома сейчас. Юрка ей вчера нос сломал, там всё лицо такое что…

— Ты в «курсах» чо она там, в «заяве» «нарисовала»? — обратился к девушке «Сёма».

— Знаю что писала, но само содержание…

— Короче, давай, собирайся и поехали. — распорядился Вадик.

— Вадик, я не могу всё бросить, у нас за эти раскопки зачёт ставят…

— Да по хрену мне твои зачёты, потом отработаешь. Давай поехали. Вытащишь нам эту «гниду» на улицу и потом делай, чо хочешь.

— Вадик, я…

— Всё, не «вымораживай» меня.

Этого оказалось достаточно. Девушка более не пыталась возражать. Она оглянулась на свою группу и покорно пошла за Вадиком.

На сей раз дружки старшего брата раскошелились на такси. Девушку усадили вперёд, сами разместились на заднем сиденье. Дорога много времени не отняла, таксист попался бойкий прекрасно ориентировавшийся по городу.

— Сидите пока здесь. — распорядился Вадик обратившись к Пашке и «Сёме», — А ты на выход давай. — бросил он девушке.

О чём-то переговорив с ней на улице, Вадик вернулся обратно в салон. Теперь он занял место рядом с водителем.

— Подождём минут двадцать? — спросил он таксиста.

— За ваши деньги любой каприз. — охотно согласился тот принимая приличный задаток.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как двери подъезда новенькой высотки распахнулись, и на улицу вышла высокая и стройная девушка.

— Оба-на! Оксаночка оперативно сработала! Интересно, чо ты ей сказал? — усмехнулся «Сёма».

— Пошли, потом расскажу. — ухмыльнулся в ответ Вадик.

Девушку явно ввели в заблуждение. Она, как только заметила, кто двигается в её сторону, остановилась и попятилась к подъезду, и тут же ненароком наскочила на выходившую следом Оксану. Столкнувшись с подругой, или кем они там друг — другу являлись, девушка оглянулась на неё, затем опустила взгляд под ноги. Видимо смирилась с неизбежностью подобной встречи.

— Ну, здравствуй красавица! — заговорил Вадик…

Пашка остановился чуть позади, и сам не зная, зачем, огляделся по двору. А двор был пуст. Практически пуст. Только какая-то пожилая тётка у соседней высотки сидела на скамеечке. Но она не обращала никакого внимания на молодёжь. На детской площадке, по опавшей осенней листве рыскала похожая на лисицу длинная пёстрой окраски собака. Она что-то упорно вынюхивала в кучках сухих жёлтых листьев. Собака суетливо перебегала от кучки к кучке, и иногда поднимая голову, озиралась по сторонам.

А Вадик продолжал диалог с девушкой.

— …какое нахрен… кому ты нахрен нужна была, «курица» «тупорылая»… чо ты вообще попёрлась с нами?! Ты чо, не в курсе, чем заканчиваются такие посиделки на квартирах? — Вадик пересыпал чуть ли не каждое слово отборным матом и оскорблениями в адрес девушки и, судя по всему, их у него в лексиконе было не менее чем просто приличных слов, — Чо ты… молчишь, стоишь?! Чо ты там «рисовала» в своем заявлении?!

— Я только подписала… мама писала и… — голос девушки звучал тихо, слабенько, почти безжизненно.

— …«в рот мента»… ты, чьими мозгами жить собираешься? Плохо тебе будет, а не ей…

Вадик, похоже, начинал терять терпение и самообладание. Он уже не слушал и не ждал ответа на свои вопросы, он просто лил и лил на девушку поток ругани и пошлости. Он просто уничтожал её морально. И начинало создаваться такое впечатление, что этот противоестественный акт насилия сильного над слабым доставляет ему удовольствие. И так было очевидно, девушка не просто напугана, она в ужасе от того что с ней произошло этой ночью и что происходит в данный момент. Было заметно даже не искушенному глазу, что никогда и ничего подобного она не слышала даже со стороны. Теперь же весь набор пошлости и мерзости летит ей в лицо. Она стояла беспомощная и беззащитная перед двумя взрослыми парнями. Стояла преданная сегодня подругой, которой поверила и доверилась. Она стояла, опустив взгляд, скрытый за огромными солнцезащитными очками, из-под которых по щеке одна за другой катились слезинки и падали вниз, на сырой серый асфальт.

Всего лишь каких-то полчаса назад, ещё даже находясь в такси, Пашка ненавидел ту, из-за которой его старший брат не вернулся домой. Теперь он испытывал к этой девушке, с худенькой и хрупкой фигуркой, не иначе как сочувствие. Теперь Вадик казался настоящим чудовищем. Казался не вполне нормальным и адекватным человеком. Он до того распалился за время своего длинного монолога, что сжал кулаки, и сжал их так, что старые запёкшиеся ссадины лопнули и на них выступили капельки свежей крови.

— …и запомни теперь, если кого-то из нас «закроют» тебе не жить! Тебя «в натуре» «поимеют» во все твои «щели» и «трещины», и весь город об этом узнает… всё «скотина» иди отсюда!

Выплеснув всё своё дерьмо, Вадик вдруг успокоился. Девушка в первое мгновения наверно и не поверила, что для неё всё закончилось. По крайней мере, закончилось на сегодня. Она вздрогнула, и, чуть качнулась назад, когда Вадик внезапно и резко развернулся к ней спиной. Потом украдкой бросила испуганный взгляд по остальным членам компании. Медленно, глубоко и с надрывом выдохнув, она повернулась к подъезду и в сопровождении Оксаны вошла в дом.

Пашка последовал за дружками брата. Погрузившись в ожидающее их такси, они двинулись в обратный путь. Вадик сел впереди. «Сёма» оказался рядом. О нём у Пашки пока ещё не сложилось окончательного мнения. Парень сегодня по большей части помалкивал. Те редкие и коротенькие реплики, что он себе позволял, кардинально отличались от всего того, что исходило из Вадика. Парень больше походил на человека из другой, нежели его дружок среды обитания. По крайней мере, на первый взгляд.

Лишь только за окошком показались знакомые места города, Пашка попросил остановиться. Распрощавшись с дружками старшего брата, он двинулся в сторону «дворца пионеров».

Парадокс, сама пионерская организация как таковая прекратила своё существование, но вот дворец остался — так гласила красивая красочная вывеска на стенах этого огромного строения. Добрая половина «кружков» — как они раньше именовались здесь, тоже, один за другим прекращали своё существование, но вот все спортивные секции и с десяток художественных школ продолжали функционировать.

Пашка вошёл в здание и проследовал до спортивного зала. Спустившись в раздевалку, он быстро переоделся и поспешил обратно. Здесь шла тренировка секции по боксу, и очень хотелось посмотреть на спарринг, который в данный момент шёл на ринге при судействе тренера. Присев на скамеечку у «шведской стенке» он всё внимание сосредоточил на ринге. А посмотреть было на что. Парни что сейчас там были, являлись одними из сильнейших бойцов в городе, Пашка знал обоих, несколько лет провели в одной секции и вместе ездили на соревнования.

Тренер, выступавший в роли рефери, без лишней нужды в поединок не вмешивался. По сути, он просто присутствовал на ринге. Спарринг длился довольно долго. Когда же тренер остановил его, то прямо на ринге и довольно продолжительное время объяснял обоим спортсменам их ошибки и давал советы. Наверняка готовились к каким-то соревнованиям.

Пашка встал со скамеечки, и так как больше смотреть было не на что, направился к свободной «груше». Утро выдалось насыщенным на неприятности, посему накопилось немало негативных эмоций, которые теперь отразились на его поединке со спортивным снарядом.

Начинал он медленно и легонько, но постепенно, чувствуя, как разогреваются мышцы, наращивал и силу удара и скорость. Отработав всё, что было нужно по индивидуальному плану, Пашка отправился на беговую дорожку. Он успел пробежать лёгким бегом несколько кругов, когда тренер секции «тайского бокса» остановил его и кивнул на ринг. Там уже стоял один из сильнейших бойцов их группы. Пашка по пути самостоятельно подтянул и поправил накладки на руках, около ринга ему надели защитный шлем и он заскочил за канаты. Спарринг начался по команде.

Противник достался старше возрастом, выше ростом, да ещё, вдобавок ко всему левша. Так что первые минуты пришлось просто подстраиваться под него. Но всё равно что-то не клеилось. Приходилось в основном обороняться и только лишь изредка контратаковать. Пару раз Пашка и вовсе оказался сбит с ног. Ничего серьёзного… но именно это и подстегнуло. Подгадав, наконец, удобный для себя момент он пошёл в атаку, но к своему собственному разочарованию наткнулся на размен и глухую оборону. Выложившись по полной, Пашка всё же достал несколько раз противника, и тот, уже до сигнала тренера о конце спарринга не предпринимал активных атакующих действий.

— У тебя всё нормально? — подозвал тренер Пашку сразу после боя.

— Да.

— Хорошо себя чувствуешь?

— Да, нормально…

— Ты сегодня очень вялый и невнимательный. Сильно запаздывает реакция.

— Не выспался сегодня ночью. — признался Пашка.

— У тебя очень хорошие данные, парень, и очень большой потенциал. И если ты будешь следовать всем правилам и нормам режима профессионального спорта, то в скором времени добьешься неплохих результатов. Этот вид спорта быстро наращивает темп в нашей стране. У него очень перспективное будущее. У тебя все задатки профессионального бойца и через несколько лет ты вполне можешь оказаться на профессиональном ринге. Не хорони свой талант и не разменивай на мелочи жизни. Запомни: главное в спорте режим. Не будешь жить по режиму, и не будешь жить режимом, ничего у тебя не получится.

По дороге домой Пашка завернул к «ракушкам». Сашкин гараж был открыт, а там обыкновенно собиралась их тесная компания. И этот раз исключением не стал. На старом кожаном диванчике сидел Славик в компании одной из девочек, подружек Ксюши. Сашка по своему обыкновению ковырялся с мотоциклом. Присутствовала ещё пара-тройка человек со двора, в том числе и сосед по подъезду, Андрейка — эти резались в картишки. Поздоровавшись со всеми, Пашка и рта не успел раскрыть, как тут же получил устное послание от девушки, передавшей от Ксюши приветик. Картёжники даже отвлеклись от игры, а Пашка понимая, что стал центром всеобщего внимания, смутился.

Долго он тут задерживаться не стал и после того как узнал все последние дворовые новости поспешил домой.

Уже в прихожей чувствовалась гнетущая атмосфера, царившая в квартире. В нос с порога ударил резкий и стойкий запах медикаментов. Матери видно не было. Отец, слава Богу, был трезв, но не в лучшем расположении духа. Он, пока Пашка с полчасика посмотрел телевизор в зале, каждую рекламную паузу выходил курить.

Так и не обмолвившись ни с кем из домашних ни словом, Пашка отправился в свою комнату. Сбылось предречение Юркиных дружков об обыске. Койка старшего брата выглядела немного помятой и взъерошенной, это были остаточные следы осмотра милиции. Всё содержимое книжных полок, так или иначе, сохранили те же следы поверхностного осмотра. И его кровать тоже не обошли вниманием. Стало даже как-то неприятно.

Прибрав всё на скорую руку, Пашка разделся и завалился на койку. Укутавшись в одеяло, он закрыл глаза и вскоре провалился в глубокий сон.

На следующий день прямо с первого урока Пашку вызвали в кабинет к директору. Здесь он был придирчиво опрошен, по какой причине пропустил занятия в школе. Затем пришлось слушать длинную нравоучительную речь директрисы. Присутствовал на этом мероприятии и учитель географии. Правда он помалкивал, в допрос и лекцию не вступал. Просто сидел за одним столом с директрисой и всё время крутил в руках авторучку. Временами он её разбирал, затем снова собирал.

Директриса, невзирая на свою должность, человеком была всё-таки мягким, но до известных приделов. И если ситуация требовала того, была способна и на жёсткие методы. Сейчас она, постепенно, и вероятно даже не заметно для себя самой, перешла с официального казённого тона на человеческий, дружественный, отчасти даже материнский. Она привела несколько примеров других учеников, которых ей удалось вытащить из той трясины, куда погружался по её мнению и Пашка. Привела несколько примеров и тех, кого вытянуть не удалось. В числе этих примеров оказался и старший брат Юрка.

Пашка сидел на стуле против директрисы и слушал всё молча. Он разглядывал край стола, иногда посматривал как в толстых мясистых пальцах бывшего военного, раз за разом разбирается и собирается авторучка. Но чаще всего он бросал украдкой косые взгляды в направлении окошка. За ним открывалась панорама школьной спортивной площадки. А там, в этот момент, шёл урок физкультуры у параллельного класса, в котором училась Ксюша и её подружки. Она в данный момент с одноклассницами играла в волейбол. Пашка посматривал на неё, на её фигурку, на фигурки других девочек, а в памяти постоянно всплывал образ той, из вчерашнего дня.

С дружками старшего брата Пашка более не виделся. Прислушавшись к слова тренера, он, как говорится, с головой ушёл в спорт. К тому же готовились закрытые городские соревнования, и заняться на секции было чем. Пашка и с друзьями по двору стал реже видеться, чем несколько раз вызвал шутливые высказывания со стороны Славика, что, мол, если и дальше так дело пойдёт он совсем испортит свою «репутацию». Речь шла о дискотеках, где ранее он частенько радовал случайных зрителей и очевидцев очередной победой в рукопашном диалоге. Теперь же просто перестал там бывать.

Но «репутации» ничего не угрожало, тут Славик мог быть спокоен. В школе, где учился Пашка, в скором времени стало известно широкой аудитории о том, что его старший брат, тоже, кстати, бывший ученик этого учебного заведения, сидит в тюрьме. Стали известны, разумеется, и некоторые подробности причин, благодаря которым он там оказался. Одним словом, по учебному заведению прокатилась целая волна слухов и домыслов.

Но время шло своим ходом. Закончилась одна четверть, началась другая. Осень сменилась зимой. Страсти вокруг истории со старшим братом улеглись. Приближался новый год. И примерно за пару недель до праздника, пришли от Юрки два письма. Одно было адресовано персонально младшему брату. Юрка особо не расписывался в нём. Просто в вкратце описал некоторые события. Предположил так же, что срок ему дадут не маленький, скорее всего по максимуму. В конце письма посоветовал со своими знакомыми не встречаться и никаких дел с ними не иметь. Достаточно было того, что натворил он. Следом за письмами пришло известие о конце следствия и передачи дела в суд. Это означало — после новогодних праздников состоится суд.

В школе начались каникулы. Пашка оказался дома, и всё свободное время проводил у телевизора. Отец, слава Богу, вышел из последнего запоя и пока вроде держался. Мать суетилась в поисках финансовых средств на сам праздник, но по большей части на адвоката для Юрки. Он хоть и оказался «дежурным», то есть бесплатным, предоставленным от государства, но денег всё равно запросил. А с ними в стране у социальной прослойки населения, к которой относилась семья Сапаровых, были проблемы. Наличность куда-то исчезала из обихода. Зарплаты начинали выдавать не вовремя или вовсе задерживать. А цены росли как на сумасшедших дрожжах. Одним словом наличные деньги превращались в редкость.

Новый год прошёл скромнее обычного. Посидели семьёй за столом выпили, посмотрели телевизор. Пашка так и остался до утра в его компании.

По прошествии недели после новогодних школьных каникул состоялся суд. Пашка отпросился со школы и его отпустили без лишних возражений. На суд он отправился с матерью, Верой Васильевной. Отец после новогоднего праздника поймал опять «разгон» и уже вторую неделю не останавливался.

Утро выдалось морозным, столбик термометра опустился ниже тридцати градусов. Но невзирая на такой холод народа, около суда собралось не мало. В основном это была молодёжь. Парни лет восемнадцати-двадцати стояли группками, собирались в кружочки, перетаптывались на месте и очень часто и много курили. Присутствовало среди них и несколько девушек.

Пашка задержался на крыльце и окинул собравшуюся толпу взглядом. Просто Вера Васильевна случайно встретилась с кем-то из своих хороших знакомых, и меж ними завязался разговор.

— Что мёрзнешь, стоишь, пошли в здание. — обратилась она к Пашке когда диалог со знакомой закончился.

Пашка послушно последовал следом.

В зал суда пока никого не пускали. Широкий светлый коридор был заполнен людьми и однотонным гулом голосов. Никто здесь не позволял себе разговаривать в полный голос, все предпочитали общаться в пол тона.

Постепенно Пашка ощутил, что здесь довольно душно. Скамьи все были заняты и, вскоре опять захотелось на улицу. Предупредив мать, Пашка отправился обратно дорогой.

Спустившись по широкой мраморной лестнице с каменными перилами на первый этаж, он вышел из здания суда. Прошло всего лишь около получаса с того момента как они приехали сюда, а народу на улице стало чуть ли не вдвое больше. И он, народ, продолжал всё пребывать. Над этой толпой, состоявшей исключительно из молодёжи, нависло настоящее облако от табачного дыма.

Совершенно внезапно для слуха со стороны шоссе раздался резкий и неприятный сигнал милицейской сирены. Толпа, словно по команде, повернулась в его направлении.

С шоссе первой свернула «жучка» — машина сопровождения. За ней следом появился автозак — обычный «газик» только с металлической коробкой-фургоном вместо кузова. Обе машины на медленной скорости проследовали до угла здания суда и скрылись за массивными железными воротами, которые тут же закрылись за ними. На снег полетели недокуренные сигареты, и толпа хлынула к зданию суда. Подхваченный общим людским потоком, Пашка двинулся в обратный путь.

Вера Васильевна была уже в зале. Встретившись с матерью взглядом, Пашка направился к ней и занял рядом на скамье свободное место. Зал заполнился за считанные минуты, потом внутренняя охрана закрыла двери и перестала пускать всех подряд.

Мест на скамьях всем присутствующим не хватало, и примерно десятка два человек из толпы молодёжи остались стоять на ногах.

Через несколько минут после того, как двери зала окончательно закрылись для всех желающих, ввели с другого хода подсудимых. Их было четверо. Юрка шёл первым. Всех поместили в «клетку» и только после этого сняли наручники. Отыскав глазами своих, он улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Мать сразу всхлипнула и достала носовой платок.

— Встать, суд идёт…

Голос молодой женщины прозвучал громко и так неожиданно, что Пашка непроизвольно вздрогнул и поспешил вслед за всеми остальными подняться со скамьи.

Судья была женщина. Она первой заняла своё место за столом. Затем, свои места за столом, заняли двое мужчин.

Женщина-судья была пожилого возраста с седыми волосами, собранными в простенькую причёску. Возрастные морщины на её по официальному строгом лице, придавали этому лицу ещё больше строгости… словом, залу предстал классический образ человека вершащего правосудие. По скамьям тут же пробежался шепоток, мол, всё, пощады никому не будет.

Первое слово дали прокурору. Это был мужчина лет сорока. В прокурорском кителе он выглядел щупленьким и слегка сутулился. Но обладал, зато очень жёстким, характерным для его профессии голосом и буквально чеканил каждое слово. Он довольно долго перечислял статьи обвинения, которое следствие вменило ныне подсудимым. А их помимо четверых в «клетке», было ещё четверо на первой от судейского стола скамье подсудимых. Двоими в их числе являлись как раз те, с кем Пашка познакомился в то злополучное утро у стен своей школы — Вадик и некто «Сёма».

Весь зал, будто замер на время выступления прокурора. Слушали все и очень внимательно, пусть даже и, не понимая всего, что скрывалось за этими сухими цифрами и номерами статей. Но каждое новое слово обвинения вызывали, то тут, то там тяжелые вздохи.

Закончив, прокурор попросил опросить первого свидетеля и потерпевшего. Судья согласилась. Девушка секретарь поднялась со своего рабочего места и, проследовав к дверям зала, вышла в коридор. Через несколько минут она вернулась в сопровождении той самой девушки, к которой Пашка ездил с дружками старшего брата.

Сейчас она была и одета иначе, и лица не прятала за огромными очками, но Пашка узнал её сразу. Пусть и лица в тот момент толком не разглядел, и прошло уже несколько месяцев, но он безошибочно догадался, что это именно она.

Следом в зал вошла женщина в меховом берете и длинной шубе. Пашка, как впрочем, и все присутствующие в зале взглядом проводил мать и дочь до трибуны, где они и остановились. Судья вначале обратилась к девушке с просьбой представиться. Та ответила. Голос у неё дрогнул и она, смутившись, опустила взгляд. Наверняка чувствовала на себе несколько десятков далеко не дружелюбных взоров. Мать Елены Ярцевой, так девушка представилась, наоборот, чувствовала себя вполне уверенно, если не сказать более. Так, наверное, держатся те, кто чувствует или знает о своём превосходстве, считает себя хозяином положения. Она стояла, выпрямившись с высоко поднятой головой и, смотрела на судью, которая в этот момент задавала вопросы её дочери. Один только раз она взглянула на подсудимых в «клетке» и разок оглянулась на зал, когда на ответы её дочери в среде молодежи зародился ропот.

Пашка в этот момент, внимательно наблюдавший за всем, что происходит, увидел её лицо. Это было лицо человека, который, мягко говоря, относился отрицательно, с долей презрения к тем, кто там, за спинами, сидевших на скамьях, начал шептаться и выказывать своё недовольство показаниями, что давала её дочь — Елена Ярцева.

Когда Лена окончательно потеряла какую-либо уверенность в себе и её голос и без того слабый и вовсе начал дрожать и срываться в диалог с судьёй вступила её мама. И вот тут то все собравшиеся в зале с изумлением услышали, что общается она с судьёй как равный с равным. Что голос у этой, казалось бы, хрупкой на первый взгляд женщины с аристократичными манерами, довольно силён, чтобы прозвучав в зале заставить с первых же секунд умолкнуть за спиной все шепотки. Она говорила с чувством собственного достоинства. Тоном человека, оказавшегося в обществе ниже своего социального статуса. Это наверняка почувствовал каждый в зале. Говорила грамотно хорошо поставленным голосом. Речь звучала чётко. Складывалось впечатление, что эта женщина в дорогой шубе и меховом берете, пришла сюда не свидетельские показания давать, а сделать обвинительное заключение. И что было более всего странно, так это то, что судья ни разу её не остановила.

Наконец, казавшийся бесконечным обвинительный монолог этой женщины закончился. Вопросов Ярцевым задавать никто не стал, и они двинулись к выходу. Лена шла следом за мамой, низко опустив голову и не поднимая взгляд. Её мама шла как победитель: поднятая голова, вызывающий огонёк в глазах.

Далее начались опросы остальных свидетелей и самих подсудимых. В зал суда одного за другим приглашали личный состав того самого дежурного наряда который первым оказался на месте. Они выступали не только как свидетели, но и как потерпевшая сторона. Как выяснялось в ходе заседания, между подсудимыми и сотрудниками милиции в квартире завязалась самая настоящая рукопашная схватка.

Обе стороны перекладывали вину друг на друга. Адвокаты оживились и между ними то и дело возникали перепалки. Судья зачастую была вынуждена прибегать к помощи деревянного молотка, дабы в зале восстановился порядок.

Теперь всем присутствующим становились известны подробности той ночи. Молодёжь оказывается, не просто оказало сопротивление милиции, она напала на неё. Сотрудники наряда в ту ночь оказавшись в меньшинстве и по сути в роли потерпевших.

ОМОНовцам тоже не сразу удалось справиться с подсудимыми. С их появлением, побоище вспыхнуло только с новой силой. Один из бойцов, командир отряда, так и охарактеризовал происшедшее, сказав, что «эти стояли насмерть». Его слова частично подтверждали соседи по жилой площадке и подъезду, частично фотографии с места происшествия. Со слов сотрудников милиции и ОМОНа, подростки пускали в ход всё, что только попадалось им под руку. Об людей была переломана практически вся мебель, задействована посуда, все стеклянные бутылки были перебиты и превращены в оружие — «розочки». Кто-то из подростков умудрился голыми руками собрать осколки битого стекла и бросить их в лицо сотруднику милиции. Человек получил серьёзные повреждения, и со слов адвоката, представлявшего сторону правоохранительных органов, теперь скорей всего получит инвалидность и далее продолжать трудовую деятельность не сможет.

Адвокаты со стороны подсудимых в долгу не остались. Суду была представлена масса медицинских заключений о повреждениях у их подопечных. Более всего досталось Вадику. Там присутствовало и сотрясение и черепно-мозговая и какие-то проблемы с отбитой сетчаткой глаза. Словом подписали тоже под инвалидность. К тому же подсудимые хором утверждали, что в отделе милиции, куда их доставили после задержания, всех их несколько часов методично избивали. Участвовали в этом, по их словам, все находившиеся в тот момент на дежурстве, и большинство травм и повреждений они получили именно там, а не в квартире.

Адвокаты ловко это использовали, так как сотрудники милиции сами допустили ошибку и медики к подсудимым были допущены только по прошествии нескольких часов.

Благодаря этому, роль Семёна Богатикова, или «Сёмы», как знал его Пашка, к концу заседания вообще поменялась. Его из подсудимого переквалифицировали в свидетеля. А из его показаний следовало, что по приезду в квартиру он через некоторое время уснул и проснулся только тогда, когда его начали избивать. С его слов испугавшись за свою жизнь, так как били — будто хотели убить, он и оказал сопротивление. Сопротивление он оказал с одной лишь целью — чтобы защититься и убежать, ибо не понимал что происходит вокруг, а главное, не знал, кем являются избивающие его люди…

Заседание затягивалось, и судья перенесла его на следующий день.

Утром следующего дня дослушали показания последних свидетелей из списка. Ими были жильцы подъезда. Показания их единством не отличались и, по сути, только добавили несколько спорных моментов. Чем воспользовались юристы обоих сторон, в том числе и прокурор. Затем выслушали самих подсудимых. Каждый из них выступил с заранее подготовленной речью. Это, выражаясь юридическим языком, было их последнее слово.

Наступила очередь прокурора. Мужчина встал со своего места, взял папку в руки и около получаса перечислял, напоминал и квалифицировал всё содеянное подсудимыми. Постепенно от слов он перешёл на язык цифр, перечисляя огромное количество статей, пунктов, параграфов под которые, по его мнению, подпадали действия подсудимых. В конечном итоге он запросил у суда, наказание в виде лишения свободы для всех подсудимых. Размер срока прозвучал не маленький, от семи до двенадцати.

Удар молотка и суд удалился на совещание. Народ вереницей потянулся к выходу. Люди обсуждали то, что они услышали сегодня и вчера. Молодежь недовольно роптала. Четверо, что были на скамье подсудимых в зале, а не в клетке нервно курили на улице.

Совещание на всеобщее удивление оказалось скоротечным. Не прошло и двадцати минут, как суд вернулся в зал. Женщина в чёрной судейской мантии зачитывала приговор стоя, стоял и весь зал.

В гробовой тишине звучало одно решение за другим. Фамилия Юрки в процессе заседания фигурировала чаще других и на сей раз, она прозвучала первой. Получил он восемь лет общего режима. Пашка в этот момент бросил на него взгляд, старший брат склонил голову и провёл ладонью по бритой голове. Он сам в письме рассчитывал на срок всего лишь на год меньше. Вера Васильевна, когда прозвучал приговор для ее сына, покачнулась. Она в этот момент держала младшего за локоть, и тот, почувствовав это, обратил всё внимание на неё. Мать отпустила его руку и, достав с сумочки носовой платок, молча, вытерла слезы

Юркины соседи по «клетке» получили: двое по семь лет и один пять. С «вольной» скамьи для подсудимых в заключение ушли ещё двое и двое остались на свободе. Дело Семёна Богатикова отправили на пересмотр. Второй — Фролов получил пять лет условно. Вадик, которого адвокат представлял как ставшего не дееспособным, срок получил самый большой. Ему дали одиннадцать строго режима. Он, оказывается, уже успел побывать в колонии для несовершеннолетних, вдобавок имел условный срок. На него и на второго надели наручники, и повели к служебному выходу. Если Вадик прошел спокойно, то ко второму осужденному бросилась пожилая женщина со слезами на глазах. Конвой насилу оторвал мать от сына и увёл последнего из зала. Для престарелой, убитой горем женщины, пришлось вызывать медиков.

II
ПЕРВЫЙ ШАГ В БЕЗДНУ…

Отбросив в сторону недокуренную сигарету, Семён Богатиков вошёл в подъезд многоэтажки. Проследовав мимо кабины лифта, он направился пешком вверх по лестнице. Поднимался неспешно, ступая по бетонным ступенькам практически бесшумно. Где-то на одном из средних этажей Семён остановился. Сделав шаг к дверям квартиры, он нажал на звонок. Раздалась красивая трель похожая на птичий щебет. Постояв с полминуты, Богатиков позвонил повторно. В один из моментов ему вдруг показалось, что в глазке на долю секунды мелькнул свет, хотя за дверью не было слышно никакого постороннего звука. Поверив своим глазам, Семён надавил на звонок в третий раз и уже не отпускал его до тех пор, пока не щёлкнул дверной замок. Двери квартиры открылись, и на лестничную площадку выскользнул парень лет восемнадцати. Он был чуть выше Семёна, немного крепче его сложением, но видимо менее готов к встрече.

— Здорово «Фрол». — Семён поздоровался с парнем за руку, — Ты куда пропал? Заболел что ли?

Парень улыбнулся, точнее, попытался изобразить улыбку на лице, но получилось всё как-то коряво.

— «Сёма», тут дело такое… — начал, было, он какое-то объяснение, но подыскивая нужные или правильные слова, сделал паузу, в процессе которой принялся переминаться с ноги на ногу.

Семён не торопил с ответом и, опустив взгляд, просто наблюдал, как собеседник топчется на месте.

— Короче, я матушке пообещал… — парень опять умолк и уставился на свои новенькие шлепанцы.

Переминаться с ноги на ногу он прекратил, но зато начал перекатываться с носка на пятку и обратно.

— «Фро-о-ол». — догадался Семён в чём тут дело, — Собрался уходить? Уходи. Чо «гаситься» то было? Сказал бы нормально. А так… сам посуди, хрен его знает… две недели от тебя ни слуху ни духу… хоть бы позвонил…

— «Сёма», прости, просто, так получилось…

— Да ладно. Это твоё личное дело. Никто никого силой не держит… и не держал никогда. Но сам рассуди, ты же «здравый» «пацан», взял и просто исчез.

«Фрол» стоял молча. Опустив взгляд на свои тапочки, он больше ничего не пытался говорить, просто слушал.

— Ладно «Фрол» дело твоё. — Семён протянул руку для прощального рукопожатия, — Всё, давай…

Распрощавшись с парнем, Богатиков направился вниз по лестнице. Только теперь спешил покинуть этот подъезд. Очень спешил. Чуть ли не бегом достигнув нижнего этажа, он с силой толкнул дверь. Очутившись на улице, Семён сделал глубокий вдох и выдох, после, пошарив по карманам, достал пачку сигарет. Закурив, он сделал несколько глубоких затяжек и двинулся прочь от дома.

Бесцельно побродив по улице около часа, Семён наткнулся на стоянку такси. Наняв машину, он назвал адрес и спустя полчасика подошёл к дверям уже собственной квартиры. Открыв замок Богатиков вошёл внутрь и захлопнул дверь на «собачку». Проследовав в зал, бросил пакет в кресло, сам же, как был в верхней одежде и шапочке, так и уселся на диван. Вытянув ноги, он откинулся на спинку и уставился на большие настенные часы.

Секундная стрелка ярко красного цвета мерно отсчитывала время, перепрыгивая от деления к делению, шаг за шагом, секунда за секундой… она прошла круг, прошла второй, третий… Семён сидел и бесцельно наблюдал за ней… а стрелка делала круг за кругом, за кругом круг…

Из этого оцепенения его вывел резанувший слух звонок в дверь. Очнувшись, Семён с изумлением отметил, что за окошком наступали сумерки, и во дворе зажглось уличное освещение. После повторного звонка он поднялся с места и направился в прихожую. По пути снял куртку и по какой-то давнишней привычке, автоматически сунул шапочку в рукав.

— Здорово «братан». Ты чо спишь?

Гость переступил порог. На вешалке для одежды повис сначала импортный спортивный мотошлем, потом спортивная шерстяная шапочка, затем толстая зимняя дубленка.

— Да не. «Запал» чего-то…

— Хорошо видать «курнул»!

— Не, не курил. Настроения нет никакого.

— Э-э-э, «братан», «погнал» что ли? Смотри. Уныние — это смертный грех. — гость протянул не запечатанный конверт, — Это «пацанам», «подогреешь» чем — нибудь.

— Спасибо «Данила». — поблагодарил Богатиков приняв конверт с деньгами.

— А это от «пацанов». «Мулька». Свежая. Сегодня передали. Вроде по этапам скоро должны отъехать.

— Ясно.

Семён первым прошёл в зал, гость последовал за ним. Пока хозяин квартиры знакомился с содержимым послания от осужденных подельников, «Данила» присел прямо на пол застеленный новеньким паласом и принялся перебирать коробку с аудиокассетами. Обнаружив что-то подходящее, он вставил кассету в магнитофон и нажал на воспроизведение. Затем поднялся с пола и присел на диван рядом с Семёном.

— Чо хмурый то такой?

— Да так, настроения нет. — ответил тот.

Пододвинув ближе стоявшую на полу пепельницу, Богатиков поджог от зажигалки прочитанное письмо.

— Да ладно, «Сёма» не «гони». Не они первые не они и последние. Никто не виноват кроме вас самих. «Начудили»?! Всё, какой теперь «базар». Отсидят вернуться. В следующий раз башкой думать будете.

— Да я не об этом. «Фрол» ушёл. Его «блин» всей «бражкой» «отмазывали», а он всё, «съехал». «Правильным» теперь стал.

— Ну и хрен с ним. «Фрол» кем был тем и остался. Поверь мне на слово, ещё обратно попроситься. «Сёма», так всегда бывает. Кто-то приходит, кто-то уходит.

— Ну да. Просто пропал на пару недель. Я чо против что ли?! Хочешь уйти уходи. Скажи только по-человечески, чо «гаситься» дома-то. Ещё за дверями стоял, в глазок подглядывал, решал, открывать или нет…

— Да забудь ты о нём. У тебя сейчас голова за другое болеть должна. За «забором» шесть «поциков» оказалось. «Чай, курить и банки разные», «суетись» теперь «братан». А унывать не надо. Уныние это смертный грех. Ты теперь на него просто не имеешь права.

— Да как-то всё «срослось» одно к одному.

— А-а-а, не «парся». Проблемы сегодня есть, завтра их нет.

«Данила» пробыл в гостях довольно долго. Успели даже перебраться на кухню и для более задушевной беседы опустошить бутылку вина. «Данила» правда, много пить не стал. Ограничился одним бокалом. Семён же наоборот, ничем себя ограничивать не стал, влил в себя что было. Когда гость засобирался, в довольно хмельной голове Богатикова внезапно родилась одна отчаянная идея. Семён напросился в попутчики. Просто попросил подкинуть его по одному адреску. «Данила» возражал, посоветовал только одеться теплее. Семён, по сути, проигнорировал просьбу и оделся как обычно, даже варежки с собой не стал брать.

Сев на импортный спортивный мотоцикл, он через несколько минут здорово пожалел об этом. Мороз стоял по-прежнему за тридцатку, и пока добрались до места, Богатиков промерз до костей. Руки вообще окоченели так, что пальцы пришлось растирать. Вдобавок пробивала мелкая дрожь, и весь хмель с головы практически выдуло.

Город погрузился в зимнюю ночь и огни уличного освещения. Оглянувшись по сторонам, Семён двинулся через двор многоэтажных новостроек. Двор был пуст, за небольшим исключением. У дальнего подъезда дома, к которому направлялся Богатиков, стояла в одиночестве какая-то тётка с собачьим поводком в руке. По детской площадке рыскала рыжая, похожая на лисицу собака.

Приблизившись вплотную к дверям нужного подъезда, Семён разглядел новенький домофон. Чертыхнувшись в душе, он на всякий случай всё же дёрнул тяжелую дверь, но она, как и следовало ожидать, оказалась заперта.

Спрятав озябшие руки обратно в карманы зимней куртки, Семён отошел от дома на несколько метров и чтобы окончательно не замёрзнуть принялся прохаживаться туда-сюда.

С одной из квартир нижних этажей заиграла современная попса. Стало немного веселее, но не теплее. Иногда во двор заворачивало авто. Это возвращался кто-то из жильцов. На улице люди долго не задерживались. Ставили машину на «сигналку» и спешили в свои тёплые квартиры, где их наверняка кто-то ждал. Семёну все больше и больше хотелось последовать их примеру.

Время от времени он посматривал в сторону интересующего подъезда, или, заметив одинокого прохожего, устремлял всё внимание на него. Вскоре Семён терял к человеку всякий интерес и возобновлял безуспешные попытки согреться. Но одна из фигур привлекла его внимание надолго. Во двор свернул молодой человек, скорее всего ещё подросток, Богатиков, из-за небольших проблем со зрением издали рассмотреть не смог. Но внимание привлекло в этом пока не четком силуэте, что-то очень знакомое.

Человек шёл неспешно и, похоже, направлялся к тому подъезду, которым интересовался и Семён. Когда он оказался довольно близко и вышел на хорошо освещённое уличным фонарем пространство, Богатиков, наконец, разглядел его лицо. Что-то очень знакомое было в этих юношеских чертах, Семён ни на миг не усомнился в своей памяти, где-то они уже встречались. По крайней мере, один раз точно. Но вот где? При каких обстоятельствах? Это ну никак не удавалось припомнить.

Парень по мере приближения к подъезду в свою очередь обратил внимание на Богатикова. Он замедлился и, вскоре изменив направление движения, прямиком пошёл на Семёна. Когда уже расстояние меж ними не превышало нескольких шагов, Богатиков, наконец, вспомнил того, кто приближался к нему. Точнее, вначале он опознал куртку. Сейчас она была на другом человеке, а раньше её носил Юрка…

— Здорово «братан»!

Пашка поздоровался в ответ и пожал руку.

— Какими судьбами занесло сюда, если не секрет?

Для Семёна встреча оказалась полной неожиданностью.

— Да так, мимо проходил. — уклончиво ответил Пашка.

Почему-то ответ Семёна насторожил, и дружеская улыбка постепенно сползла с его лица. Парень здесь явно оказался не случайно, вот только истинную причину скрывал. Чего-то не договаривал. Но Семён не стал заостряться на этом вопросе и отбросил в сторону все домыслы, в поле его зрения попала ещё одна фигурка. Он отступил на полшага в сторону, так как Пашка мешал обзору и сосредоточил внимание на ней.

Пашка в этот момент закуривал сигарету и не сразу обратил внимание на перемены. Когда же заметил, проследовал взглядом в том же направлении.

— Ждёшь кого-то? — поинтересовался он.

— Возможно. — ответил Семён пытаясь по-прежнему безуспешно разглядеть приближавшегося человека.

— Разговор один есть..

— Не вопрос «братан», пообщаемся. Но чуть позже.

Семён, наконец, разглядел и опознал человека и тут же попытался двинуться ему наперерез. Он запустил руку во внутренний карман куртки, но в этот момент Пашка остановил его порыв тем, что шагнув в его сторону, преградил дорогу. Богатиков счёл это просто случайностью и попытался обойти парня, но тот в следующий момент уже остановил его жестом. Пашка вытянул руку, и Семён грудью натолкнулся на ладонь в кожаной зимней перчатке.

— Ты чо «братан»?! — остановился в недоумении Богатиков.

— Не трогай её. — прозвучал ответ.

— Не понял?!? — Семён в этот момент и обозлился до крайнего предела, но и растерялся не менее того.

— Не трогай её.

На сей раз слова прозвучали не как просьба, а как предостережение от необдуманного поступка. Семён оглянулся по сторонам. Двор был абсолютно пуст. Ушла даже та тётка и собака. Кроме их троих здесь больше никого не было. Богатиков внимательнее заглянул в глаза преградившего ему дорогу подростка. Тот не шутил, настроен был вполне серьёзно.

Тем временем Лена Ярцева благополучно добралась до подъезда и, набрав код на домофоне, вошла в дом.

Семён смотрел, как медленно закрываются за ней снабжённые «доводчиком» тяжёлые металлические двери. Как только всё было кончено и, громко в морозной тиши сработал замок новенького домофона, Богатиков заметно обмяк. Плечи слегка опустились и он немного ссутулился. В итоге, сплюнув в стороны с досады, он опустил взгляд под ноги и двинулся медленным шагом прочь со двора. Пашка последовал следом.

— Интересная штука, эта жизнь, да «братан»?

— Наверно. — ответил Пашка, — Поговорить надо.

Они покинули двор и оказались на проспекте. Прохожих было немного. Люди спешили, поднимали воротники, кутались в шарфы… только один Семён в этот момент шел по улице нараспашку.

— Курить есть?

Пашка протянул пачку сигарет. Выудив одну, Семён закурил и направился к пустой автобусной остановке. Пашка двинулся следом.

— Ну и о чём ты «побазарить» хотел?

Пашка ответил не сразу. Выдержал паузу, точно обдумывал что-то или собирался с мыслями, не зная с чего начать.

— Я знаю, вы «мутили» что-то своей «бражкой». У Юрки частенько «бабки» водились… а мне они сейчас нужны…

— А раньше чо, не были нужны? — усмехнулся Семён.

— Раньше батя работал, боле-менее крутились…

— «Братан», не «грузи» меня своими проблемами. Мне они нафиг не нужны. Своих хватает. Сам их решай. Юрка «травой» «банчил» оттуда и «лове».

— Знаю. Приторговывал. Но «барыгой» он не был.

— Хм. — Семён запустил окурок в сторону урны, — От меня ты чего хочешь? Гуманитарную помощь что ли?

— Нет. Мне деньги нужны.

— Зачем они тебе? — на сей раз вопрос прозвучал более чем серьёзно.

— Мать одна не потянет. — коротко ответил Пашка.

— Посмотри туда. — Семён кивнул в направлении стеклянной витрины ресторанчика расположенного на другой стороне улицы.

Пашка взглянул в указанном направлении. Витрина изнутри была ещё украшена новогодней тематикой: ёлочки, Снегурочка, Дед Мороз с красным носом. В самом ресторанчике мигали разноцветные новомодные гирлянды.

— Видишь там людей?

— Ну да… — ответил Пашка.

— Вот мне деньги нужны, потому что я тоже хочу быть там. Я хочу, как и они сидеть в тепле, за столиком с белой скатертью, жрать самую дорогую устрицу и пить хорошее пойло. Я хочу, что бы рядом со мной сидела шикарная женщина. Я хочу хорошую квартиру в престижном районе, дорогую мебель, машину… хочу лето проводить на море и сорить там деньгами… ты был на море? — обратился он к Пашке.

— Нет. — ответил тот.

— И я там ни разу не был. Вот мне деньги нужны, чтобы оказаться там, за этим стеклом в тепле, достатке и сытости. Потому что там море возможностей. Там не надо думать, что жрать завтра и тянуть «степуху», решая, что взять: сигареты или хлеб. И вот ради этого «братан», я занимаюсь тем, чем занимаюсь. Я готов ради этого отбирать и отнимать. Я свой выбор сделал. А чего ты хочешь и на что ради этого готов пойти?

Пашка внимательно слушал всё, что ему говорилось. Он смотрел туда, куда смотрел и указывал Семён. Да! Там за стеклом была друга жизнь! Там за стеклом было светло и тепло, там наверняка сейчас играла какая-то музыка! Там за стеклом, за столиками расположились успешные люди, которые могли позволить намного больше чем его семья! Откуда у них такие деньги? Как они им достались? Не важно. Просто там лучше, чем здесь, на улице, зимой, поздним вечером. Там в ресторане, намного лучше, несравненно лучше, чем бомжу, который в данный момент ковыряется в мусорном баке, выгребая из него бутылки. Семён был прав — там тепло светло и сытно! Там достаток! Комфорт! Там праздник жизни и нет никаких проблем! Ведь вряд ли люди из ресторана думают сейчас о задержанной в очередной раз зарплате! Они наверняка вообще не знакомы с такой проблемой. Вряд ли люди из ресторана думают как Семён, теряясь в выборе, на что потратиться на сигареты или хлеб. Вряд ли они думают о том, как теперь рассчитываться с оплатой коммунальных услуг как его мать, Вера Васильевна. Ведь пока отец работал на железной дороге квартплата, и всё остальное гасилось на междоговоренностях у руководства. Теперь, когда его выгнали с ДЕПО за систематическое пьянство, эта льгота пропала. Пашка смотрел на тот мир за стеклом и начинал его ненавидеть. Начинал ненавидеть, потому что там иначе, чем та реальность, в которой находится он.

— Чего я хочу…

Пробормотал он и опустил глаза. Взгляд натолкнулся на обломок кирпича, валявшийся буквально в полушаге от скамейки.

— Чего я хочу?

Голос у Пашки в этот момент дрогнул. Он, наклонившись ниже протянул руку к обломку и, подняв его, поднялся со скамейки и сам. Замахнувшись, что было сил, Пашка запустил этот обломок через шоссе прямо в витрину.

Морозный воздух буквально раскололся от оглушающего звона рассыпавшегося стекла.

Подростки бежали долго. Бежали проходными дворами, переулками, перепрыгнули пару заборов заброшенных строек, пробежались гаражами и наконец, остановились в каком-то глухом полутёмном дворе.

Богатиков просто упал на спину в сугроб и, тяжело дыша, расхохотался. Пашка прохаживался перед ним взад вперёд, восстанавливая тем самым сбившееся дыхание. Даже имея прекрасную спортивную подготовку, он долго не мог догнать Семёна. По сути, и остановились-то только тогда, когда Богатиков выдохся и уже не в силах был бежать.

— Ну, «братан», ты даёшь! Не, нормально… — Семён, продолжая хохотать и тяжело дышать, жестом попросил у Пашки сигарет, — Оригинально решил. — получив просимое он закурил и тяжело закашлявшись с трудом поднялся с сугроба, — Пошли со мной, познакомлю кое с кем…

Добирались на такси. У себя дома Семён на скорую руку собрал на стол: выставил несколько баночек консервов с холодильника, селёдку и бутылку водки. Пока Пашка по его просьбе жарил яичницу и нарезал хлеб, он удалился в зал и сделал несколько звонков по телефону.

Первыми на огонёк заглянули две девушки. Одну из них Пашка уже видел однажды. Это была именно та «подруга» Лены Ярцевой, которая выманила её для «разговора» с Вадиком. Вторая была не знакома. Но её видимо прекрасно знал хозяин квартиры, так как она, переступив только порог, тут, же повисла у него на шее.

С их помощью, всё, что стояло на кухонном столе и ещё частью в холодильнике, было расставлено на журнальном столике в зале.

Последним в квартире появился парень. Звали его Олег. Его длинное худое лицо выражало, на сей момент усталость и не выглядело приветливым. Внешне он был щупленьким и создавал впечатление человека со слабым здоровьем.

Пока не кончилась бутылка водки сидели за столиком, шёл своего рода процесс знакомства. Когда спиртное закончилось, Семён отправил девушек с пустой посудой на кухню и оставшаяся в зале мужская половина, приступила к обсуждению «насущных дел».

Пашка с первых минут убедился в правоте своих догадок. Знакомые старшего брата и в самом деле не были простой группой знакомых мальчиков. Правда в данный момент компания их переживала не лучшие времена. Шестеро сидели за решёткой, один от всего отказался и ушёл, двое переметнулись в какую-то другую компанию и наконец, ещё один лежал в больнице с ножевым ранением. Одним словом от компании осталось совсем немного и, по сути, большая часть, на данный момент находилась сейчас и здесь, в этой квартире, в этой комнате.

Обсудив сложившуюся ситуацию, и обговорив план действий на ближайшее будущее, то есть на завтра, Олег засобирался восвояси. Пашка остался сидеть в кресле, водка приятно растекалась по телу и, никуда не хотелось идти.

Семён с Олегом вышел в прихожую и, распрощавшись с другом, заглянул на кухню. Какой там произошёл разговор, Пашка не расслышал. Но по тем отдельным словам, что прозвучали слегка на повышенных тонах, можно было предположить: разговор для кого-то состоялся не из приятных. Через несколько минут там всё стихло.

В зал Богатиков вернулся в компании одной из девушек, которую он вёл, обнимая за талию, а та в свою очередь прижималась к нему всем телом. Заговорщицки подмигнув, эта парочка удалилась в другую комнату. Дверь за собой они плотно прикрыли. Через некоторое время появилась Оксана. Она подошла к окошку и задернула штору. Потом попросила помочь ей разложить диван. Не спеша постелила простынь на него, достала из стенки-шкафа одеяло, напоследок просто бросила две подушки. Пашка по её просьбе погасил в комнате свет. Подкрепленный спиртным, и ещё неведомым чувством, которое с погасшим светом жаром ударило в голову и волной покатилось по всему телу, он стоял у стены с выключателем и смотрел в полумраке на силуэт девушки. А девушка в этот момент начала раздевалась…

Проснувшись, Пашка не спешил открывать глаза. Очень не хотелось расставаться с тем блаженным состоянием первых моментов пробуждения.

В комнате царила тишина и спокойствие. Мерно тикали большие настенные часы. Уловив лёгкий шорох, Пашка чуть приоткрыл один глаз. На фоне окна освещённого уличным освещением стояла Оксана и одевалась. В тот момент, когда она взглянула на него, Пашка полностью раскрыл оба глаза. Оксана, несомненно, была застигнута врасплох и просто не успела отвести взгляд в сторону. Изобразив на лице надменную усмешку, она вышла из комнаты.

На кухне загорелся свет, потом послышался шум воды из-под крана.

Всё! Спать больше не хотелось. От перехваченного взгляда девушки, Пашка получил хорошую дозу адреналина. С новой силой нахлынули воспоминания событий этой ночи. Произошло это так живо и с такой ясностью до мельчайших подробностей, что перехватило на мгновение дыхание, а сердце вновь заколотилось с бешеной скоростью.

Встав с дивана, Пашка поспешно оделся и отправился следом за Оксаной.

Девушка сидела за столом, закинув ногу на ногу и, курила. На столе рядом стояла пепельница и фарфоровая кружка с пакетиком чая. На газовой плите начинал шуметь чайник.

— Доброе утро. — поздоровался Пашка и первым делом потянулся к пачке сигарет.

Потянулся не, потому что хотелось курить, просто не знал, что делать дальше и что говорить. А девушка пристально на него смотрела.

— Доброе… — ответила она, — Ну как?

— Что как? — переспросил Пашка, не понимая в первые мгновения, что имеет в виду Оксана.

— Ощущения как?

— Нормально… — он закурил сигарету и выдохнул дым в сторону закрытой форточки.

На плите тем временем закипел чайник, девушка стряхнула с сигареты пепел в пепельницу и кивнула в сторону плиты.

— Выключи.

Пашка дернул слегка бровью, но говорить ничего не стал. Просто протянул руку к плите и погасил газ. Затем, сунув сигарету в зубы и, прищурившись от попавшего в глаз табачного дыма, приблизился к девушке. Взял за руку он легонько её потянул к себе. Никакого сопротивления не последовало, девушка послушно и мягко встала. Пашка занял её место и в свою очередь кивнул на чайник.

— Налей.

Оксана тоже ничего не ответила, и по лицу было не понятно, как она отнеслась к этому манёвру. Без лишней спешки она подошла к плите, сняла чайник и налила в приготовленную для себя фарфоровую кружку с пакетиком чая кипяток. Пашка поблагодарил. Оксана улыбнулась и присела к нему на колени. Обняв одной рукой шею любовника, у которого прошедшей ночью отняла невинность, она прошептала ему в самое ухо.

— Осторожно, горячо…

Пашка почувствовал как тепло её дыхания, тепло от тела, и сама близость этого гибкого и красивого тела вызывает в нём ещё большее волнение, нежели вчера, перед всем тем, что произошло меж ними.

— Спасибо. Я буду аккуратен… — ответил он, взглянув в её глаза.

Замок на входных дверях тихонько провернулся и щёлкнул. Дверь открылась практически бесшумно, и в квартиру вошёл Олег. Разувшись, он ступил на кухню и на мгновение замер на месте. Похоже, не ожидал с утра пораньше встретиться здесь с теми, с кем встретился.

Оксана, тихонько и глубоко вздохнув, встала с колен ночного малолетнего любовника и удалилась в зал. Олег, растирая раскрасневшиеся от мороза руки, продолжил путь к столу.

— О-о-о, чаёк! Это хорошо! А то пока добрался, обморозился весь.

Пашка улыбнулся, взглянув на него. Олег только разулся, раздеваться не стал. Как был в длинном драповом плаще и шерстяной шапочке, так и уселся за стол. Он обнял озябшими пальцами горячую кружку с чаем, которую готовила себе Оксана, но присвоил Пашка. В конечном итоге она досталась теперь тому кто, похоже, нуждался в ней более всех.

— Удалась ночка? — шёпотом спросил Олег, указывая глазами в сторону зала.

Пашка пожал плечами.

— А «Сёма» спит ещё?

В ответ Пашка кивнул и потушил сигарету.

— Ну, тогда, «братан», готовься к труду и обороне. У нас сегодня «походу» насыщенный денёк будет.

Встав со стула, Пашка направился в зал. Здесь горел торшер. Оксана, расположившись в кресле, причёсывалась. Постель с дивана была уже убрана. Присев на корточки рядом с креслом, Пашка положил руки на колени девушке.

— Телефон оставишь?

— Зачем?

— Встретиться хочу.

— Захочешь встретиться, так найдёшь — улыбнулась Оксана.

— Ладно…

На улице висел туман. Установившиеся после новогодних праздников тридцатиградусные морозы, по всей видимости, и не думали спадать. Натянув поглубже на уши толстую шерстяную шапочку, Пашка двинулся за Олегом.

До первого места они добирались пешком. Прошлись несколькими дворами, потом берёзовой аллейкой и, очутившись на школьной спортивной площадке, направились к зданию учебного заведения. Час был ранний. Уроки ещё не начинались.

Переступив порог школы, Олег направился к стенду с расписанием уроков. Интересовали его исключительно старшие классы. Ознакомившись с расписанием, он двинулся в сторону лестницы. Поднялись сразу на третий этаж. Олег продвигался по коридору и заглядывал в каждый кабинет. После выходил кто-то из подростков, реже двое, и что-то украдкой передавали ему в руку. Это что-то Олег убирал в карман драпового плаща и продолжал движение до следующего класса. Были такие, кто попадался ему в коридоре, и процедура повторялась во всех подробностях. С последнего кабинета, куда Олег заглянул, вышло сразу четверо юношей. Пашка невольно напрягся, подумалось, что сейчас могут возникнуть проблемы. Но проблем не возникло. Что-то пять отправилось в карман Олега и, на этом встреча закончилась.