Бесплатный фрагмент - Я — гений абсурда

Я — гений абсурда.
Отсебятина и осебетина

Признание

Я должен честно во всём признаться. Я — гений абсурда!

Поверьте, мне очень сложно сделать это признание, но что делать, если я обречён на гениальность? Вы можете сказать и подумать, вы можете подумать, а затем сказать, что это нескромно. Это абсурд. Нескромно и вредно признаваться в собственной бездарности, а в гениальности признаваться полезно, хотя бы для самого себя. Почему? Потому что это признание ко многому тебя обяжет, заставит стремиться, заставит подняться над собой.

Это так же, как бросить курить. Пообещай тысяче человек, что не возьмёшь ни одной сигареты в рот с завтрашнего дня. Каково тебе будет обмануть тысячу человек? Приходится выполнять обещание. Объяви всему миру, что ты гений в чём-либо, чего-либо — и тебе придётся быть гением.

Я выбрал абсурд, парадокс, нонсенс. Я выбрал быть гением абсурда. Кто сможет осудить меня за мой выбор?

Сейчас я нажму кнопку «Поделиться со всем миром» и стану гением. И обратного пути уже не будет. И придётся соответствовать своему откровению, признанию. И возникнет только одна проблема: как можно стать тем, кем ты уже являешься?

…

Скажите, а вы готовы взять на себя такую ответственность? Вы готовы объявить себя гением чего-либо. Гением вышивания крестиком, гением стрижки овец, гением претворения в жизнь намеченных планов. Я не знаю, в чём вы гениальны, но объявите об этом и присоединяйтесь к нам, гениям. И мы пройдём стройными рядами гениев по городам и сёлам, по странам и континентам.

Абсурд?

Конечно.

Ведь всё это написал я, гений абсурда!

Абсурд начинается на А

Абсурд начинается на А! Почему это важно?

Собственно говоря, важно ещё и то, что второй буквой в нём идёт Б.

И эти два неслучайных совпадения делают АБСУРД великим. Ведь это значит, что…

АБСУРД — самое первое литературное направление в словаре.

Ты можешь поспорить. Ты можешь даже сказать, что первым словом на А является Абажур, но мы не видим его величия. Не обобщай. Не мы, а ты, хоть и предполагаемый ты, тот ты, который об этом вспомнил.

Абажур велик тем, что он первый в списке слов, и оставим его на этом месте, пока не появился какой-нибудь абабак.

В живописи первым оказался Абстракционизм. Что ж, Абсурд оправданно и достойно уступил своё место в словаре этому направлению, но в литературе Абстракционизма как направления не существует, а значит, Абсурд никак не уступает своего места в словаре и в литературе. Да и в музыке тоже.

Кто-нибудь из моих читателей знает, какой музыкальный стиль искусствоведы отождествляют с Абсурдом?

…

Кто-то (надеюсь, не тот ты, который вспомнил про Абажур) скажет:

— Позвольте, место в словаре — это такая мелочь. На это не стоит обращать внимания.

— Не позволю! — гордо отвечаю я. — Вся наша жизнь состоит из мелочей. Упусти какую-нибудь мелочь, не обрати на неё внимания — и всё пойдёт наперекосяк. «Дьявол кроется в мелочах» — так однажды кто-то переиначил устоявшуюся идиому «Бог кроется в деталях».

…

Не правда ли, замечательно, что сегодня мы поговорили об этой детали?

…

Гений абсурда и бред

Один гений абсурда (ну вы понимаете, о ком я говорю; а если понимаете, то очень хорошо) однажды представил себе, как, уже почти представляясь, выступал на некоем представлении и так, знаете ли, представительно говорил:

— Вы только представьте себе, я всю свою сознательную жизнь со знанием дела вполне осознанно занимался абсурдом.

Кто-то из зала задал вопрос:

— Уважаемый гений абсурда, вы хотите сказать, что всю жизнь сознательно бредили?

— Нет! — ответил гений абсурда. — Я не бредил, я не занимался бредом.

— Слава создателю, — добавил кто-то из зала. — А то я уж подумал, что вы всю жизнь прожили в осознанном бреду.

Гений абсурда улыбнулся:

— Возможно, вы и правы. Ведь, в сущности, заниматься бредом — это полный бред. И это надо осознавать. Хотя бы сейчас.

Представление закончилось. Гений абсурда вернулся к своему вовсе не бредовому занятию. Он написал первую фразу нового гениального произведения: «Один гений абсурда…»

Общий вопрос ко мне

Он подошёл ко мне в переулке, где-то между улицами Солнечная и Кирпичные выемки, где-то между девятью часами утра и шестью часами вечера. Точнее ни места встречи, ни времени встречи не укажу. Он подошёл, незнакомый и счастливый, и сказал:

— Здравствуйте, Сергей Анатольевич!

— Здравствуйте, — ответил я, удивлённый, но спокойный, — откуда вы меня знаете?

— Как откуда? — удивился он, простой и сияющий. — Кто же не знает человека, который пишет полный абсурд? Это тех, кто нормальные книги пишет, не все знают. А тех, кто чушь разную, тех все знают.

— Хорошо, — сказал я, остановившийся, но спешащий. — Что вы хотели?

— О-о, — протянул он, восторженный и удивлённый, — я бы хотел вам задать один очень общий вопрос. Да или нет?

— Задавайте, — согласился я, уверенный, но сомневающийся.

— Уже, — улыбнулся он, довольный и хитрый. — Вопрос «Да или нет?». Очень общий вопрос.

— В таком случае, — ответил я, скучный, но загадочный, — ни да, ни нет!

— Но… — на полуслове застыл он, разочарованный и грустный.

— Да, — подтвердил я, рассудительный, но нелогичный, — это очень общий ответ.

— Я так и знал, — пробормотал он, раздосадованный и прослезившийся. — Я же хотел получить на общий вопрос ваш абсурдный ответ, а вы мне дали общий ответ. Это очень плохо.

Я, сочувствующий, но растерянный, не успел ничего сказать в ответ. А он, ссутулившийся и потерянный, побрёл по переулку куда-то, то ли из света в тень, то ли из тени в свет.

Брифинг гения абсурда

Сегодня я хочу ответить на вопросы телеслушателей и радиозрителей, которые мне часто задают, но никогда не задавали.

Вопрос: Вы действительно ненормальный?

Ответ: Да, действительно! Но не путайте слова «ненормальный» и «сумасшедший». Я не сумасшедший я НЕ нормальный!

Вопрос: Скажите, как можно увидеть невидимое и услышать неслышимое?

Ответ: На них нужно не смотреть и не слушать.

Вопрос: Имеет ли хоть одно ваше произведение единственно верное толкование?

Ответ: Каждое моё произведение имеет бесконечно много единственно верных толкований.

Вопрос: Есть ли у вас миссия?

Ответ: Да. Моя миссия — творить несотворимое, чтобы не сотворить творимое! Ну и, конечно же, нести сотворённое несотворимое!

Вопрос: Что Вы ещё можете сказать о своём творчестве?

Ответ: Путь к истине лежит через понимание абсурда! Путь к абсурду лежит через понимание истины! И не важно, что из этого главное. Главное, что это важно.

Конец осебятины

«Оставим в покое суммы и разности. Дальше только абсурдные произведения», — сказал я, как подумал, а подумал именно так, как сказал, заканчивая отсебятину и осебятину.

Абсурдные произведения малой формы

Три и я

Мы оказались в положении противостояния. Мы — это ситуация, которая сложилась вокруг меня, и я, который оказался внутри этой ситуации. Я был подавлен. Я устал. Я обессилел. Я чувствовал себя на четверть себя. Эта четвёртая часть внутри меня продолжала жить прежней жизнью. Часть, что называла себя «Я сам!». Я расслабился… Расслабился, чтобы сохранить остатки сил. Расслабившись, я окончательно раскис и размяк.

И тут появились они. Их было трое.

Её звали Центри. Она была прекрасна. Она привлекала к себе внимание. Она окружала себя вниманием. Она неизменно находилась в центре внимания. Центри. Женщина, не имеющая конкретного возраста. Молодая, красивая, стильная, уверенная в себе. Всегда знающая, что делать дальше, умеющая совместить несовместимое. Благодаря своей гибкости она соединяла несоединимые части в одно целое. Женщина потрясающей красоты. Увидевшего её начинало трясти от собственного бессилия. От собственной ущербности. От недостойности находиться рядом с Центри. И она этим умела пользоваться. И пользовалась этим умело. Вот такая она, женщина по имени Центри.

Его звали Скон. Уверенный молодой человек Скон. Он всегда первый. С него всё начинается. С него всегда всё начинается. Или он всё начинает? Самое главное слово в его лексиконе — действовать. Сначала действовать — потом обдумывать свои действия. Его напору, его жизненной силе, его энергии могли бы позавидовать многие. Любые препятствия рушились перед его напором. Жизненная сила была нескончаемой. Его энергия увеличивала силу напора стократно. Вот такой он, молодой человек по имени Скон.

Имя третьего — Руйс. Опытный, хладнокровный, рассудительный Руйс. Он никогда не торопится. Он способен просчитать, проанализировать всё и вся. Он способен предусмотреть любой вариант исхода событий. Не существует деталей, которые могут ускользнуть от его внимания. Не существует мелочей, которые он может не заметить. Руйс — немного скептик. Его сложно убедить в успехе, пока он не проработает все варианты, при которых возможно поражение. Если он сказал: «Всё верно!» — значит, ошибка исключена. Если он сказал: «Пора!» — значит, это лучшее время для того, чтобы действовать. Вот такой он, мужчина по имени Руйс.

В один прекрасный момент внутри меня прозвучало:

«СКОН, ЦЕНТРИ, РУЙС, Я сам!»

«СКОНЦЕНТРИРУЙСЯ сам!»

«Нет ситуаций, которые нельзя разрешить!»

Интервью со стеклом

Однажды мне пришлось поговорить со стёклами. Да, с обыкновенными оконными стёклами. Окон в том помещении было много, можно сказать, что все стены помещения состояли из окон. Разговор шёл одновременно со всеми стёклами, но отвечало только одно, остальные молча поддакивали. Так что разговор фактически шёл лишь с одним стеклом. Ведь если кто-то только слушает и кивает, разве он участвует в разговоре?

Наш разговор со стеклом строился так: я задавал вопросы, а стекло отвечало. Таким образом, разговор свёлся к интервью, потому что в настоящем разговоре каждый интересуется своим собеседником, а стекло мной совершенно не интересовалось.

Интервью так интервью. Начну с его середины:

ВОПРОС: Неужели вам нравится, что люди смотрят сквозь вас? Они ведь попросту вас не замечают.

ОТВЕТ СТЕКЛА: Нравится. Очень нравится. Чрезвычайно нравится. Если нас не замечают, значит мы чистые, целые, аккуратные.

ВОПРОС: Среди людей многие хотят, чтобы их заметили. Неужели таких нет среди стёкол?

ОТВЕТ СТЕКЛА: Замечают лишь те стёкла, что совершенно за собой не следят. Те, что испачкались, поцарапались. Вот их замечают и меняют на новые. А мы идеально прозрачные.

ВОПРОС: Очень странно. Существовать для того, чтобы тебя не замечали? Это же глупо. Это означает, что вас как будто и нет?

ОТВЕТ СТЕКЛА: Мы есть, когда нас нет. И это очень просто.

Разговор… Простите, интервью! Интервью продолжалось долго. В один момент какая-то птица ударилась о стекло, и оно разбилось.

ВОПРОС: Вот видите, к чему приводит то, что вас не замечают. И птица пострадала, и стекло разбилось. И как теперь быть?

ОТВЕТ СТЕКЛА: Ветер поднялся, чувствуешь? Холоднее стало. Нас замечают, когда нас нет. И люди понимают, что мы были. Вот лежит разбитое стекло, и его заметят все. Но ведь его уже нет. Так что нам нравится, когда нас не замечают, потому что мы хотим быть.

Интервью закончилось тем же, чем и началось. Ничем.

Однажды спустя какое-то время я придумал игру, которая называлась «Стань стеклом». Суть игры проста: люди должны посмотреть на то, что их окружает, сквозь тебя. Посмотреть и сказать тебе, насколько ты чист и прозрачен.

Разговор каких-то двоих о каком-то третьем

— Сначала он чувствовал себя хорошо. Затем наступило улучшение. Потом ему стало хуже значительно. А ещё через некоторое время — значительно хуже. В конце концов он перестал себя чувствовать.

— А что это значит — «перестал себя чувствовать»?

— Это значит, что не чувствовал себя вообще.

— И это хуже, чем значительно хуже?

— Это просто отвратительно! Это — никак!

— Ну, подожди, вот, например, у меня левая нога не болит. Так я про неё не думаю. Я не чувствую её, а она не чувствует себя. Это значит, что всё хорошо!

— Ну, ты сравнил. Как можно сравнивать отдельно взятую ногу с целым человеком!

— Это не отдельно взятая нога. Это, между прочим, моя левая нога!

— И что с того, что это твоя левая нога? Что зависит от того, что она хочет делать? Пусть себе чувствует себя или не чувствует. Если она хочет себя не чувствовать, то тебе от этого легче, что ли?

— Мне уже никак. И это хорошо! Мне хорошо, потому что я себя никак не чувствую.

— Ты отвратителен!

— Да. И мне от этого ещё лучше!

— Вот-вот, то же самое было и с ним. Он тоже говорил сначала, что чувствует себя хорошо.

Библиотека, которая мешает спать

Я пришёл в библиотеку. Посмотрел на часы. Меня ждали дома. Завтрашнее утро пугало необходимостью.

В библиотеке стояло шесть рядов стеллажей с книгами. На часах было уже семь часов вечера. Жена, наверное, готовила ужин. Я должен хорошо выспаться.

Книга нашлась в шестом ряду на средней полке второго стеллажа. Часы не успели отсчитать и пяти минут. Мне нравится, как моя жена жарит мясо. Сегодня надо пораньше лечь.

Я положил книгу в карман. На свежем воздухе не замечаешь времени. Мясо остынет и будет невкусным. Раньше лечь уже не получится.

Странная книга: она совсем о другом. Но об этом думать нет времени. Нет никакого желания ругаться. Я снова совсем не выспался.

Зачем я вчера ходил в библиотеку? Жизнь на бегу не оставляет времени на мечту. Прийти бы домой вовремя хоть однажды. Чтобы завтра всё было иначе — чтобы все решения были на свежую голову.

Перед выходом с работы я снова зайду в библиотеку. Ненадолго. Пятница.

Детектив на память

Ничто не предвещало чего-нибудь необычного. Зато обычного было много. Было больше, чем обычно.

Они встретились, как и договаривались, в назначенное время. Оба молодые и красивые. Оба стройные и умные. Пожали друг другу руки и сразу приступили к делу. Первый спросил:

— Принёс?

— Обижаешь, — ответил второй и протянул нечто, завёрнутое в газету «Московский комсомолец» от 12 января две тысячи десятого года. — На, держи.

— Как договаривались?

— Последнее издание.

— Детектив?

— Конечно.

— Хорошо.

— Давай.

Первый полез в карман и вытащил из него плату, завёрнутую в пакет жёлтого цвета, перевязанный зелёной резинкой, вручил её второму и с улыбкой на лице произнёс:

— Вот!

— Сколько здесь?

— Два терабайта.

— Не маловато будет? За новый детектив-то?

— В самый раз!

Они пожали друг другу руки, прощаясь. Обмен детектива на память состоялся.

О смысле жизни

В приложении к месту:

Нет смысла жить в месте, в котором есть смысл жить, но есть смысл жить в месте, в котором смысла жить нет. Это понятно, как Божий дар и яичница.

В приложении ко времени:

Есть смысл жить в то время, в которое смысла жить нет, но нет смысла жить в то время, когда смысла жить нет. Это яснее, чем два кольца и два конца.

Обобщая сказанное:

Нет смыла жить вообще, если смысл жизни есть в общем, но, если, в общем, смысла жизни нет, то вообще-то смысл жить есть. Что и требовалось доказать применительно к месту, времени и прочим мелким условностям.

Ответ в поисках вопроса

Однажды несколько раз подряд жило на свете одно мёртвое создание. Как-то постоянно оно смеялось само над собой от безнадёжной грусти и тоски и неожиданно, в точно и заранее намеченный день и час, разделилось дважды надвое, и стало созданий трое. И, когда созданий стало трое, все они, как и раньше, впервые ощутили своё одиночество. И тут, но может быть, и там, появился в их мёртвой жизни молодой старик, этакий безобразный красавец. Он сразу, после продолжительного знакомства, очаровал трёх созданий, вызвав у них отвращение к себе. Да, и сам влюбился в них, оставаясь совершенно равнодушным.

Чем же закончится это начало, чтобы получить продолжение?

Мальчик по имени Кайф

Жил-был мальчик, которого звали Кайф. Не повезло ему с именем и в жизни не повезло. Каждый хотел его поймать. Многие ловили. Мальчик Кайф с огромным трудом каждый раз выбирался на свободу. Если его ловили и долго держали при себе, он пытался отомстить. Он говорил, например:

— Чтоб у вас после меня голова целый день болела.

Очень часто его проклятие переходило с какой-нибудь больной головы на здоровую, и последняя, но совсем не последняя, начинала сильно болеть. Большего наказания для обидчиков мальчик Кайф придумать не мог.

Однажды мальчик Кайф познакомился и подружился одновременно, но последовательно с мальчиком, которому очень повезло с именем. Звали его Облом. Кайф рассказал о своих бедах Облому, и вместе они придумали замечательный трюк.

Мальчик Кайф показывался на горизонте, его начинали ловить, но в какой-то момент мальчик Облом вставал на его место. Любители поймать Кайф лишь обречённо вздыхали и говорили:

— Ну вот! Опять Облом!

Скоро в их компанию влились две девочки — Халява и Засада. Ох, они потом вчетвером так резвились…

Мимоза

Сегодня я расслабился и просто гуляю, потому что хочу расслабиться и просто погулять.

Мимо проходят люди, которые куда-то идут. Мимо проезжают машины, в которых люди куда-то едут. В небе пролетел самолёт, в котором люди куда-то летят. Тоже мимо.

Я возвращаюсь домой. Я включаю радио, по которому звучит музыка, которую передают. Я включаю телевизор, по которому идут передачи, которые показывают. Я беру газету, в которой размещены статьи, которые написали. Они, как и люди, проходят мимо.

Всё проходит. Проходит мимо. Проходит мимо меня.

Я включаю компьютер. Я набираю текст, который скоро увидят, который прочтут. Который пройдёт мимо вас. Пройдёт мимо вас, перед вами или за вами. Мимо или за?

Мимоза…

Про Того Самого

Где-то очень рядом, а точнее, среди нас, живут люди, которых мы называем Эти и Те. Они разные. Есть Этот и Тот. Есть Эта и Та. И этих Тот-ов и Та-в много, так же, как Этот-ов и Эта-в. Но этот рассказ лишь об одном Тоте. Самом главном. О самом!

Про него часто говорят:

— Смотри, вон идёт Тот Самый…

Или:

— Вы знаете, мы вчера встретили Того Самого…

Стоит признать, что не каждый человек может стать Тем Самым. Для этого необходимо сделать что-нибудь выдающееся, неординарное. И не важно, плохое или хорошее. Те, кто не хочет выделяться, не выделяются. Они просто любят обсуждать Того Самого, который что-то сделал.

Реагируют на Того Самого все по-разному. Кому-то он нравится, а кому-то нет.

Но что же можно сказать о Том Самом главного?

Только то, что он уже Тот Самый!

Точно

Здравствуйте! Меня зовут Точно. Многие в зале меня знают. По крайней мере, я про себя часто слышу: «Я знаю Точно!» Те же, кто меня не знает, обычно спрашивают обо мне у других: «Ты Точно знаешь?» Сегодня на собрании, посвящённому тем, кто посвящён во многие вопросы, я решила показаться открыто.

Вы спросите: «Для чего Точно нужно было открываться?» Я не стану отвечать на этот вопрос, потому что тем, кто знал Точно и раньше, это неинтересно, а тем, кто Точно не знал до сегодняшнего дня, узнают меня сейчас, и им тоже будет неинтересно. Какой же смыл тогда об этом говорить?

Я скажу только о Главном. Главный знает Точно. И Вы можете доверять его мнению относительно меня. Собственно, для этого я здесь и открыто стою. Я стою здесь для того, чтобы все присутствующие знали Точно, как знает меня Главный. Спасибо за внимание.

Главный прочитал речь Точно и спросил:

— Точно, а тебе не кажется, что стоит сказать несколько слов о тех, кто знает Приблизительно?

— Нет! — ответила Точно. — Как только те, кто знает Приблизительно, узнают Точно, они забудут его навсегда.

— Ну-ну! — согласился Главный. — Ты, как всегда, права Точно!

Девочка и черти

Жила-была девочка, у которой было три тысячи чертей. Вы себе это представляете? Ну, два, ну три маленьких чёртика, ну десять, в конце-то концов, но три тысячи — это уже слишком даже для морского волка, не то что для маленькой девочки.

Пошла как-то раз эта девочка продавать на базар любимую корову. Стоит. Продаёт. Покупатели ходят, смотрят. Никто про корову ничего не спрашивает. Тогда маленькая девочка и говорит громко, во весь голос, во всеуслышание:

— Три тысячи чертей, кто-нибудь купит у меня? Корова-то — просто прелесть! Любимая ведь корова.

Подошёл человек с седой бородой и спрашивает:

— За сколько отдашь?

— Да за три тысячи рублей, три тысячи чертей, — отвечает девочка.

— Три тысячи чертей за три тысячи рублей, — вслух посчитал человек с седой бородой. — Так это по рублю за чёрта.

Человек почесал седую бороду и сказал:

— Чертей беру, а корову себе оставь. Зачем мне корова? Что я, фермер, что ли?

Так девочка избавилась от чертей и любимую корову сохранила.

Он освободил время

Он сказал:

— Я освободил время для встречи с тобой. У меня есть целый час.

Я сказал:

— Наконец-то! Ты освободил время. Ведь оно находилось в плену твоих дел.

Он сказал:

— Возможно, и так. Время — пленник моих дел. Моего большого дела. Делу — время!

Я сказал:

— Отменим встречу. Я не хочу быть потехой!

Он сказал:

— Как хочешь, но разве выпить пива с другом — это дело? Это и есть потеха.

…

Скажите, что мне ему ответить?

Про Мурдзипана

Жил когда-то на свете Мурдзипан. Вы спросите: «А кто это?» И я честно отвечу: «Пока не знаю». Отвечу, а затем продолжу рассказ о Мурдзипане. Скорее всего, это имя, потому что, как вы видите, оно написано с большой буквы. И именем этим можно назвать кого угодно.

Так оно и было. Жил когда-то на свете кто угодно по имени Мурдзипан. Жил одиноко, прятался от всех, поэтому его никто не знал, никто никогда не видел и мог только услышать о нём или прочитать, например, в моём рассказе «Про Мурдзипана».

Каким он был? Об этом никто не знает, потому что его никто не видел. А в рассказе «Про Мурдзипана» об этом ничего не рассказывается, поэтому он мог быть каким угодно. Так оно и было. Жил когда-то кто угодно по имени Мурдзипан. Он был каким угодно. Причём каким угодно он был и по размерам, и по цвету, и на запах, и на вкус. Особенно интересно то, что никто не знал, какой он на вкус. Ещё бы. Ни один хищник не станет даже пробовать кого угодно, не то что есть.

И вот однажды про Мурдзипана узнали из рассказа «Про Мурдзипана» вы. Узнали, заинтересовались, но быстро всякий интерес к нему потеряли. Потому что какой интерес долго может вызывать какой угодно кто угодно? Никакого!

Поэтому до сих пор всё, что известно о Мурдзипане, — это только то, что он когда-то жил на свете.

Сто я

Куда ушло то время, когда она была целой? Когда она была цельной?

Мысли, желания, сомнения делили её на части, растаскивали её по частям. Она привыкла раздваиваться, расстраиваться и растраиваться, разлетаться в мыслях на десять или на двадцать частей, но…

Такое с ней случилось впервые.

…

Сто я, стоя на краю обрыва, уныло смотрели в воду, не желая собраться. Иногда эти сто я переглядывались друг с другом. Зло. С недоверием. С нежеланием понять друг друга. Наконец одна из ста спрыгнула в воду. Раздался хор из девяноста девяти облегчённых голосов. Одна из них отошла в сторону. Осуждённые взгляды девяноста восьми из ста посыпались на неё. Ещё несколько я шагнули с обрыва. Ещё одна я отошла в сторону. Ещё… Ещё… Ещё…

…

Она осталась одна. Одна из ста. Из ста я. Большая часть выбросилась из себя, как тень незаконченных идей. Часть ушла в сторону. А она? Она стояла одна. Голая. Беззащитная. Уверенная в том, что это и есть она сама.

…

В каждом живёт сто я, но не каждый может найти среди них себя. Кого-то с обрыва сбросить, кого-то в сторону отодвинуть, кого-то выбрать для себя, любого из ста я.

Со сколькими ты знаком из ста я?

Обогащённый Уран

Жил на свете человек, которому родители в детстве дали планетарное имя Уран. С детства Уран мечтал лишь о своём обогащении.

Как известно всем, все мечты сбываются в том или ином виде, в том или ином понимании.

И однажды Уран покинул родной дом и отправился за обогащением. Долго бродил он по свету, но богатства на своём пути не встречал. На его пути были трудности, лишения, радости, удовольствия, а денег не было.

И вот однажды встретил он одного мудрого человека и решил спросить у него совета:

— Как мне обогатиться?

И мудрый человек ответил ему тогда:

— Не надо искать денег лишь тому, кто богат душой, богат знаниями, богат жизненным опытом.

Состарившись, только тогда понял Уран правдивость слов того мудреца. И взобрался он на самую высокую гору, встал перед самой глубокой пропастью и крикнул там так, чтобы его никто не услышал:

— Я — Обогащённый Уран!

И ещё раз:

— Я самый богатый в мире человек!

И окончательно:

— Я Уран, обогащённый самым нелепым в жизни опытом — опытом бесполезных, абсурдных мечтаний об обогащении.

Логично

— Это же бред сивой кобылы! Что вы несёте?

Я, как такое услышал, так сразу всё и визуализировал, представив себя сивой кобылой, которая в копытах что-то несёт, и, падая в обморок, говорит:

— Ах! Вы знаете, я брежу!

Представил и начал анализировать… Во-первых, в копытах я ничего не держал, а стало быть, и не нёс. Во-вторых, я помню и представляю себя исключительно мужского пола, то есть могу представить себя исключительно конём, а не кобылой. В-третьих, что это за цвет такой — сивый? Я уже седой совсем. Исходя из этих рассуждений получалось, что я седой конь, который ничего не несёт и что-то говорит. И я ответил:

— Это истина седого коня! И извините, что я без груза.

После моих слов разговор на тему углубления межличностных отношений в формировании того, чему названия я не помню, был завершён, хотя и не закончен.

Вещи атакуют

Раньше люди были голыми и чистыми. И не то чтобы просто были, но и жили. Счастливо жили. Иногда, конечно, они пачкались, грязь всякая к ним прилипала, но стоило помыться — и люди снова становились голыми и чистыми.

Стало холодать. Люди придумали себе одежду. Сначала одежда полностью им подчинялась. Люди одевались, когда хотели. Когда хотели — раздевались. Но любая вещь, если не держать её в узде, может захватить власть. И вот постепенно и незаметно одежда захватила власть над людьми. Теперь она приказывает её носить, а люди безропотно подчиняются и носят её на руках, на ногах, на плечах. Носят даже на голове.

Видимо, людям было мало того, что одежда подчинила их себе, и они придумали автомобили. Сначала автомобили подчинялись людям. Возили их, куда те прикажут. Но автомобиль — это такая же вещь, как и все остальные. Поэтому однажды, тоже незаметно и постепенно, они захватят власть над людьми. Они уже начали это делать. Они заставляют людей везти их туда, куда нужно им. В автосервис, на мойку, прикупить автокосметики. На улице уже не раз были случаи, когда какой-нибудь автомобиль отказывался ехать сам и заставлял человека толкать его. Недалёк тот час, когда люди будут тащить автомобили на верёвочке, а те — только подмигивать, указывая человеку, куда повернуть на следующем светофоре.

Он разобрался

Мужчина ехал в метро. Час-пик. Много пассажиров. Мужчина стоял возле двери, облокотившись о поручень. Стоял, стоял, и вдруг ноги его подкосились, он начал падать. Кто-то схватил его под руки, кто-то уступил ему место, кто-то просто смотрел на него.

— Извините, извините, — повторял всем мужчина, — мне просто нужно срочно разобраться с собой.

И он отсоединил уши, положил их на сиденье рядом, затем вынул из лица нос и глаза, аккуратно сложил их рядом, потом снял с себя всю голову. Придерживая её одной рукой, другой мужчина достал из левого кармана платок, протёр все части себя и аккуратно начал всё собирать в обратном порядке.

Мужчина быстро собрался, ещё раз посмотрел на окружающих пассажиров и сказал:

— Извините ещё раз! Бывают моменты, что разобраться с собой нужно срочно. Теперь я собрался. Со мной всё в порядке.

Люди даже не обратили внимания на происходящее. И только роботы удивлённо качали человеческими головами.

БЛа-БЛа-БЛогер

На одного БЛагородного БЛогера однажды нашла БЛажь. Стал он по БЛогам ходить, разные БЛа-БЛа писать и БЛагодарности рассыпать. Многим БЛогерам БЛагородный БЛогер казался БЛагочестивым, а записи его — БЛагонамеренными, БЛаготворными и БЛагодатными. Но БЛаготворительностью БЛагородный БЛогер не занимался. БЛагоприобретённые контакты и связи набирал Благополучно, и других БЛагодеяний в его БЛа-БЛа не было.

И вот одного БЛагородного БЛогера другой БЛагословенный БЛогер раскусил и на его БЛа-БЛа-комментарий ответил так:

— Ах ты, БЛедный БЛондин — БЛюститель БЛяшек, БЛин на БЛюдце, БЛёстка на БЛесне! Чего БЛеешь в моём БЛоге, БЛизнец БЛизорукий? БЛагосостояние хочешь своё поднять? БЛажь нашла, что ли?

Понял БЛагородный БЛогер, что БЛеснуть в этом БЛоге ему не удалось: выглядел он со своими БЛа-БЛа глупо и БЛедно и БЛиз БЛиндажа БЛажь своих БЛа-БЛа закопал навсегда.

Женское счастье

Недавно журнал «Хармс Чартс Ибн Пипл» опубликовал результаты исследования, приоткрывающего завесу тайны понятия «женское счастье». Для проведения исследования отобрали пять женщин, которые по результатам экспертных оценок их внешних данных заняли следующие позиции:

Первая — очень красивая, сногсшибательная женщина.

Вторая — безусловно красивая.

Третья — женщина с нормальной внешностью.

Четвёртая — в переводе на русский «без слёз не взглянешь».

Пятая — тоже в переводе звучит как «и в кошмарном сне не приснится».

Далее эти же женщины были проранжированы экспертами по интеллекту, по умственным способностям и в результате заняли совершенно иные позиции:

Первая — умнейшая женщина без дополнительных комментариев.

Вторая — женщина с яркими умственными способностями.

Третья — женщина со средними, нормальными показателями.

Четвёртая — недалёкая, но зачатки интеллекта имеются.

Пятая — редкий случай абсолютной глупости.

Третья часть исследования касалась интимной сферы. Эксперты оценили, насколько хороши эти женщины в постели (состав экспертной группы не разглашается). «Испытуемые» заняли такие позиции:

Первая — женщина, потрясающая всякое воображение.

Вторая — женщина, ночь с которой остаётся в памяти навсегда.

Третья — женщина, с которой хорошо, но не более.

Четвёртая — характеризуется эпитетом «так себе».

Пятая — холоднее только айсберг.

После трёх частей исследования с участием экспертов проводился опрос участниц. Был задан всего один вопрос: насколько вы счастливы? По результатам ответов составлен список ниже:

Первая — безумно счастлива.

Вторая — просто счастливая женщина.

Третья — женщина, которую всё в жизни устраивает.

Четвёртая — женщина, лишь мечтающая о счастье.

Пятая — глубоко несчастная женщина.

Любопытен итог исследования журнала «Хармс Чартс Ибн Пипл»: ни одна из женщин дважды не попала на первое и второе место.

Два типа людей

Один психолог, по совместительству — социолог, по увлечению — астролог, а по профессии — специалист по общим вопросам, любил всевозможные классификации.

Да. Он любил делить людей на группы, подгруппы, классы, подклассы, виды, подвиды. Делал это с особенным рвением, применяя все многочисленные знания и всемогущий творческий подход.

Однажды ему вновь стало скучно от всего, что уже существует. Ему надоели двенадцать астрологических знаков, шестьдесят четыре социологических типа и многочисленные психологические классы и группы. Он понял, что всё намного проще. Всех людей он разделил на два типа: бараны и барабаны.

Он так радовался своему гениальному подходу, что не находил себе места в переполненном автобусе, когда ехал на работу.

«Ведь, действительно, — думал он, — всё очень просто. Есть бараны, которые любят стучать в барабаны, причём с усердием и довольно безрассудно. Есть барабаны, которые разрешают баранам по ним стучать. И всё! Третьего не дано».

И всё в его классификации было ему понятно. Всё, кроме одного. Он никак не мог понять, к какому типу относится сам. Так ему не хотелось быть ни тем, ни другим.

Обычный судебный процесс

Это был обычный судебный процесс. Суд завершался.

Судья обратился к подсудимому:

— Подсудимый, вам предоставляется последнее слово.

Адвокат прошептал:

— Обратись к судье с просьбой о смягчении приговора суда.

Подсудимый встал со скамьи подсудимых и сказал:

— Гражданин судья! Не судите и не судимы будете. У меня всё.

«Всё, подсудимый! — подумал судья. — Засужу я тебя по полной, чтобы судьям не говорил такое про судебное делопроизводство».

Не любил судья пословиц на суде. Это ясно.

Адвокат схватился за голову.

Подсудимый сел.

Прошло с тех пор много лет. Подсудимый вышел на свободу. Судья вышел на пенсию. Адвокат вышел в люди. И все счастливы, кроме кого-то одного. Того, о ком нет ни слова в этой истории про обычный судебный процесс.

Странный рассказ о странной стране

Ещё тысячу лет назад в одной странной стране жили очень странные люди. Их называли странники. Они постоянно странствовали по странной стране, по её городам и давали им странные названия. Вот, например, один город они назвали Прилётный. А объясняли это название тем, что в него нельзя попасть на машине, на поезде, до него не дойти пешком. Только на вертолёте или на самолёте. А выбраться из него можно было абсолютно любым способом. А другой город они назвали Улётный. Потому что выбраться из него можно было только на самолёте или вертолёте, а попасть в него — как угодно. Рядом с этими городами находились два маленьких города — Недолёт и Перелёт. Их названия говорят сами за себя.

Вот такие странные названия давали странники странным городам своей странной страны. Больше в этой стране не было ничего странного, поэтому рассказ о ней можно и закончить. Осталось лишь устранить странное начало рассказа об этой стране. Впрочем, пусть остаётся, ведь страна-то странная.

Взаимны и вежливы

Они ехали в метро и говорили о любви. Она такая вежливая. Он такой открытый для взаимности.

Он сказал:

— Я люблю тебя. А ты?

Она ответила:

— Извини, но мне кажется, что я тебя не люблю.

В это время в вагоне прозвучало объявление, стандартное, привычное настолько, что его уже никто не слышит и не помнит.

Ей показалось, что среди прочих слов голос произнёс: «Будьте взаимны и вежливы». Она задумалась и решила, что ей всё-таки стоит быть не только вежливой, но и взаимной. И она сказала:

— Что я говорю? Конечно, конечно, я тебя очень люблю!

Ему тоже показалось, что голос произнёс именно так: «Будьте взаимны и вежливы». Он задумался, услышав её признание, и решил, что, кроме взаимности, она ждёт с него и вежливости, и сказал:

— Спасибо тебе за то, что ты любишь меня. За то, что ты есть у меня. Спасибо!

На самом деле голос произносил слова «взаимно вежливы». Но им показалось правильно.

Все женщины — курицы, и не только

Один профессор всяких разных наук ехал в вагоне метро и наблюдал из окна, как люди на одной из станций садятся в вагон. Час-пик. Людей — толпа. И эта толпа разделилась пополам. Половина входила в дверь справа от профессора, вторая половина — слева. И только одна женщина металась от одной к двери к другой, не зная, к какой части толпы ей присоединиться. Профессор посмотрел на неё и подумал: «Вот курица!» Так, в лаконичной мысленной форме, он определил интеллектуальный уровень этой женщины.

Имея склонность к концептуальному обобщению, профессор сделал вывод: «Все женщины — курицы!» Однако, перебирая в уме знакомых женского пола, он всё же допустил возможность исключения и окончательно решил: «Женщины — курицы, но не все!»

Пересаживаясь на кольцевую линию, профессор понаблюдал, как двое мужчин метались из стороны в сторону, выбирая наиболее привлекательную дверь вагона метро. Имея уже в своём арсенале логичный вывод об интеллектуальном развитии многих женщин, профессор на этот раз подумал точно и однозначно так: «Мужчины тоже курицы, но далеко не все!» Слово «далеко» в сознании профессора было подчёркнуто особо, из-за его однозначной принадлежности к этому полу человечества.

Пересаживаясь на радиальную линию, профессор взглянул на часы и понял, что опаздывает. Посадка в поезд уже шла полным ходом. Профессор поспешил и заметался между дверьми вагона, на ходу оценивая, в какую дверь он ещё успеет войти. Вошёл в правую, выдохнул и подумал с ухмылкой: «Я тоже как курица, но не всегда!»

Музыкальная история

Жил-был один бог. Впрочем, он был не один, потому что рядом с ним жил-был белый ангел и жил-был чёрный ангел. В один из дней придумал бог рояль, пианино, клавесин, синтезатор и другие клавишные, а клавиши попросил придумать белого ангела и чёрного ангела. Белый ангел придумал белые клавиши. Чёрный ангел придумал чёрные клавиши.

Можно играть только на белых клавишах, но в такой музыке чего-то не хватает.

Можно играть только на чёрных клавишах, но разве это красивая музыка?

Получается так, что для настоящей музыки нужны и чёрные, и белые клавиши.

Для влюблённых, которые решили создать семью, работают лучшие ЗаГсы Москвы, их адреса и телефоны можно найти на свадебном портале Cvadbu.ru. Портал ценен тем, что на нём можно найти любую информацию по организации свадеб, как говорится, от и до.

Ещё одна музыкальная история

Эту песню дождь посвятил туче. Она о том, как туча подарила ему жизнь. Приятная музыка — жаль, не всем нравится.

Эту песню цветок подарил дождю. Она о том, как дождь спас засыхающий цветок. Жизнерадостная мелодия — жаль, не всех радует.

Эту песню пчела посвятила цветку. Она о том, какой вкусный нектар она собрала. Красивый мотив — жаль, не все понимают.

Эту песню медведь посвятил пчеле. Она о том, как хорошо, что пчёлы делают мёд. Серьёзная музыка — жаль, не все воспринимают.

Медведь наелся мёда, спел песню и лёг спать. Так оборвался круговорот песен в природе.

Полицейский и пицца

Терпеть не могу пиццу, но…

Приснится же такое…

Лежу на диване, смотрю в потолок. Вдруг откуда ни возьмись — запах теста, сыра, ветчины. Короче — пиЦЦы с двумя большими буквами Ц в середине. «Хочу», — подумал я неожиданно для себя и облизнулся трижды.

Тут же раздался звонок в дверь.

Я глянул в глазок. Увидел полицейского в форме милиционера. Ничего умнее не придумал, как спросить:

— Кто там?

— Доставка пиццы, — услышал из-за двери.

— Так я не заказывал, только подумал.

— Уже здесь!

Я открыл дверь. Полицейский в одной руке грациозно держал коробку с пиццей, другой опирался на автомат, висящий на плече.

— Брать будете? — спросил он меня уверенным в силе своего оружия голосом.

— Конечно.

Полицейский, видимо, уловил нотки страха, смущения, смятения, непонимания, удивления и ещё пятнадцати различных состояний души и тела в моём ответе и поспешил объяснить:

— Да вы не волнуйтесь. У полицейских сейчас по утрам работы мало, вот и подрабатываем развозом пиццы. Начальство наше не возражает, да и пиццерии довольны, потому что количество отказов резко сократилось.

Я расплатился. Он козырнул. Дверь громко хлопнула и…

Я проснулся со вкусом пиццы во рту. Долго боялся открыть глаза.

Боялся увидеть дуло автомата, направленное мне в затылок.

Соревнования между секундами

Голос диктора:

«Итак, на старте три секунды: Вторая, Третья и Четвёртая. Любопытно, какая из них доберётся до финиша первой. И вот с Первой секунды стартует Вторая. Пробегает и сходит с дистанции. Третья стартует на секунду позднее, пробегает и исчезает. Четвёртая уходит со старта уже на две секунды позднее, но и она пробегает, не достигнув финиша. Да! Не сложились сегодня соревнования между секундами. Не задались уже с Первой секунды».

Кресло и табуретка

Посидеть в мягком кресле гораздо приятнее, чем на жёсткой табуретке.

С каждым годом мягкое кресло приминалось всё сильнее и сильнее. Сидеть на нём становилось всё жёстче и жёстче. Когда сидеть на нём стало совсем жёстко, его выкинули на помойку и купили новое мягкое кресло.

Шёл год за годом, а табуретка как была жёсткой, так жёсткой и оставалась. И никто не собирался её из-за этого выкидывать.

Когда привезли новое кресло, табуретку покрасили, и она стала выглядеть как новая.

С каждым годом новое мягкое кресло приминалось всё больше и больше.

Классификация шуток

Предмет шуток формирует их класс, вид, подвид и, самое главное, — название шуток. Вот, например:

Шутки про хрен — это хреновые шутки.

Примеров можно привести множество. Не будем этим заниматься, просто приведём их. Итак, шутки:

— про фигу — фиговые шутки,

— про ослов — ослиные шутки,

— про козлов — козлиные шутки,

— про дураков — дурацкие шутки,

— про идиотов — идиотские шутки.

Этот список можно было бы продолжать, конечно (то есть рано или поздно закончить его), но перейдём к выводам.

Их много, но примера достаточно одного, чтобы сказать: если человек называет ваши шутки дурацкими, значит, он о себе всё понял.

Комиссия завтрашнего дня

Комиссия была небольшой, но тяжёлой…

Нет. Неправильно.

Комиссия была малочисленной, но весомой. Всего три человека, но какие! От их решения зависело многое в судьбах тех, кто был вызван к ним.

Он вошёл первым. Вошёл и встал по центру комнаты, напротив стола, за которым и заседала комиссия.

— Кто вы? — спросил главный в комиссии, сидевший за столом по центру.

— Туморов, — громко и чётко ответил вошедший.

— Знаете ли вы, для чего вы здесь?

— Для определения моей целесообразности в будущем.

— Мы хотели бы взглянуть на ваш внутренний мир.

Вошедший подошёл к компьютеру, что стоял слева от комиссии, вытащил из руки шнур с USB-контактом на конце и подключился к системному блоку. На большом экране напротив комиссии появилось огромное количество деталей из серебра, винтиков из золота, гаечек из платины и разного рода непонятных элементов из драгоценных и полудрагоценных камней.

— Что ж! Внутренний мир у вас богатый, — заключил главный.

Два других члена комиссии важно и напыщенно закивали головами.

— Нас интересует ваш разум.

Туморов отключился от системного блока, подошёл к комиссии и нажал что-то на затылке. Крышка головного мозга открылась, и раздетый ум предстал перед комиссией во всей своей первозданной красоте.

— Что ж! — произнёс главный в комиссии. — Ваш раздетый ум выглядит достойно.

Два других члена комиссии снова важно закивали головами.

— Теперь тестовое задание: встаньте прикольно.

Туморов посмотрел по сторонам, нашёл позади себя осиновый кол и подставку для него. Собрал в центре комнаты эти два элемента воедино и встал рядом с колом, при нём. Встал прикольно.

Все три члена комиссии довольно заулыбались.

— Что ж! — объявил решение главный в комиссии. — У вас открытый разум, богатый внутренний мир, правильный подход к решению сложных жизненных ситуаций. Поздравляем. Вы можете войти в завтрашний день.

И вошедший вышел из комнаты. И, вышедший, он вошёл в завтрашний день.

Выссско

— Кто вы?

— Я Выссско!

— Извините! Я сразу не понял, что вы просто Выско.

— Я не просто Выско, а Выссско!

— Ну, понятно, Высско с двумя «с».

— Что? Как вы смеете меня оскорблять? Я Выссско с тремя «с»!

— Простите, я не думал, что это имеет значение.

— Это не имеет никакого значения, потому и оскорбительно!

— Может быть, вам принести извинения?

— У меня полно извинений, и от того, что вы принесёте свои, их не станет больше.

— Но ведь и меньше не станет?

— Это верно. Ладно, несите.

— Уважаемая Выссско, я приношу вам извинения за каждую вольно или невольно, случайно или нарочно пропущенную букву «с» в вашем имени.

— Что ж, неплохо, но вы пропустили две буквы «с», а извинились за одну.

— Хорошо, я могу повторить извинения.

— Это не пройдёт! Нужно новое извинение за вторую «с».

— Уважаемая Выссско, извините меня за то, что по неаккуратности произношения вашего имени была пропущена столь значимая для вас вторая буква «с».

Произведения крупной формы, состоящие из трёх и более частей

Почему в Москве грязно?

Часть 1

А в нашем дворе всегда чисто. В нашем дворе всегда чисто, потому что у нас никто не сорит. А не сорит у нас никто, потому что сорить в нашем дворе опасно для здоровья, а иногда — и для жизни.

Лет пять назад физик Мандельбрутберг-Синяковский Альберт Петрович, что жил в нашем доме, в пятом подъезде, придумал поле самовозврата и эксперимент провёл на нашем дворе. С тех пор все дворники второй тост на корпоративных вечеринках поднимают неизменно за Мандельбрутберга-Синяковского, спасителя и сохранителя нелёгкого труда всех дворников.

Жаль, что своё поле самовозврата Альберт Петрович на всю Москву растянуть не успел. Поговаривают, узбекская диаспора вмешалась, и изобретение Мандельбрутберга-Синяковского было запрещено как антисоциальное. Но это всё разговоры да сплетни в масштабе другом, а в нашем дворе теперь всегда чисто.

Надо сказать, Альберт Петрович был чистюлей с детства. Не любил он мусора. Ругался вечно на тех, кто сорит. Только не слушал его никто. Подумаешь, ворчит себе это интеллигент, ну и пусть ворчит. Терпел он, терпел и однажды своё поле изобрёл.

А суть того поля такова:

Часть 2

Вот идёт, к примеру, пешеход. Идёт себе, покуривает. И вдруг бычок мимо урны пальцами как швырнёт. А бычок тот о землю ударяется, полем возврата подхватывается — и прямо в глаз бросившему пешеходу. Визг, крик.

А ещё, бывает, идёт мальчик, мороженое ест и грязную бумажку на асфальт бросает небрежно. Бумажка падает, подхватывается полем и прямо на лицо мальчику. Тот в слёзы, мороженое роняет, а оно подскакивает — и за шиворот ему.

Постепенно народ смышлёный заметил, что здесь что-то не так, и в нашем дворе экспериментировать начал. Бумажки комкать, газеты рвать и бросать во дворе, а те подлетают и к бросавшим прилипают. Смеялись тогда все жители двора, забавлялись.

Алберта Петровича быстро вычислили, потому как таких умных, кто такое чудо сотворить мог, в нашем дворе более не было. Дворник пошёл с ним побеседовал, и наутро во дворе табличка появилась: «Мусор не бросать! Действует поле самовозврата!»

Само собой, народ-то наш, как прочитает эту табличку, так эксперименты начинает жестокие ставить. Кто бутылку пивную подальше подбросит, а кто и вообще из окна старый телевизор швырнёт. Народу тогда много покалечилось.

Часть 3

Помнится, по судам Мандельбрутберга-Синяковского затаскали. Жалко на него смотреть было.

Ну, и в итоге Альберт Петрович грамотно объяснил всем желающим, как учёным, так и неучам, что поле снять не сможет, потому что оно на сто лет рассчитано, а ему тоже грамотно объяснили, что такие эксперименты у нас, в Москве, ставить нельзя. Запретили растянуть это поле на всю Москву, значит. Поговаривают, Альберт Петрович пытался шведам своё изобретение продать, а они от него отказались. Сказали, мол, зачем оно нам, у нас и так чисто.

Табличку «Мусор не бросать! Действует поле самовозврата!» через некоторое время убрали, чтобы никто ничего не проверял, как работает. А поле-то осталось.

Так что в нашем дворе всегда чисто. В нашем дворе всегда чисто, потому что у нас никто не сорит. А не сорит у нас никто, потому что сорить в нашем дворе опасно для здоровья, а иногда и для жизни.

…

— А где же сейчас Мандельбрутберг-Синяковский Альберт Петрович? — спросил я у дворника Кузьмича после его рассказа.

— Так уехал к себе в Израиль. Израильтяне хотят его поле в военных целях использовать. А кроме того, у него тёща там. Но выпить, Анатольич, за Мандельбрутберга-Синяковского никогда не грех. Это точно.

Шарфики

Часть 1

«Сегодня точно что-то случится!» — подумал Марат Иванович Шмидт, просыпаясь после непродолжительного утреннего сна. Это предчувствие случалось с ним каждый день, и каждый день оно его не обманывало. Работа у него такая — следователь. Как что случается в городе, так он на выезде. А случается что-то постоянно, и по несколько раз в день.

Вот и сегодня к десяти утра ему пришлось прибыть на одну из конечных станций метро, где произошёл вопиющий случай. Женщина средних лет, эмигрантка, приехавшая в Россию погостить, была найдена задушенной красным шарфом в последнем вагоне поезда. Два часа кряду Марату Ивановичу Шмидту пришлось осуществлять следственные мероприятия. После он поехал выпить чашечку кофе в гости к одной знакомой.

Кофе попить не удалось, потому что к часу дня ему пришлось выехать на другую конечную станцию метро, где произошёл ещё более вопиющий случай. Мужчина, эмигрант, приехавший в гости к маме в Россию, был найден задушенным белым шарфом в первом вагоне поезда. Три часа понадобилось Марату Ивановичу Шмидту на осуществление всех необходимых следственных мероприятий. После этого он решил наконец-то поехать выпить чашечку чая в гостях у другой своей знакомой.

Чаю выпить не удалось, потому что к пяти часам дня он был уже на одной из центральных станций метро, где произошёл очередной чудовищный случай. Молодой человек, эмигрант, приехавший на свидание к своей невесте в Россию, был найден задушенным синим шарфом в четвёртом вагоне поезда. Четыре часа Марат Иванович Шмидт проводил следственные мероприятия по этому случаю. Затем поехал домой, выпил три рюмки свежайшей водки и заснул.

Часть 2

Первый сон приснился Марату Ивановичу Шмидту по меньшей мере странный. Будто идёт он весь при параде по Красной площади и гордо несёт американский флаг. Все прохожие расступаются перед ним, некоторые кланяются низко до земли, а он идёт, гордо подняв голову, твёрдо сжимая древко флага чужой и далёкой страны.

Проснулся Марат Иванович, встал, выпил стакан томатного сока и снова лёг спать.

Второй сон приснился ему совершенно странный. Будто заходит он к одной своей знакомой, а у той на столе сорок девять пионерских звёздочек лежит. И сидит его знакомая над ними и плачет. Увидела на пороге Марата Ивановича, бросилась к нему на шею и запричитала: «Потерялась у меня одна звёздочка. Найди мне её. Она у меня самая любимая».

Проснулся Марат Иванович, встал, выпил стакан молока и снова лёг спать.

Третий сон ему приснился бесконечно странный. Будто сидит он в компании бригады путепроходчиков метро где-то в грязном подсобном помещении и пьёт вместе с той бригадой виски «Блек Лейбл». И тост бригадир поднимает: «Ну а теперь ещё раз за Россию-матушку и всё, что с ней связано».

Проснулся Марат Иванович, встал, налил из-под крана холодной воды, капнул в него чернил синих. Сидит над этим стаканом с синей жидкостью и думает: «Пить или не пить?»

Часть 3

Этот день у Марата Ивановича Шмидта выдался на редкость спокойным.

С утра к нему на допрос постучалась миловидная старушка и сказала, что хочет помочь следствию, а заодно и правды добиться. Рассказала старушка, что торгует вязаными шарфиками на одной из станций метро. А ещё рассказала, как с три месяца тому назад заказал у неё три вязаных шарфа: красный, белый и синий — какой-то режиссёр известный для съёмок чего-то на трейлер похожего. Она свой заказ выполнила. Режиссёр расплатился, ещё и бутылку какую-то подарил — «Блек Лейбл» написано на ней было. А не далее как позавчера прибегает к ней этот режиссёр и просит ещё три шарфика связать, потому что те у него украли.

После обеда к Марату Ивановичу доставили путепроходчиков, что в тот день на трёх станциях метро работали. Информации от них Шмидт получил немного, но двое рассказали, что бригадир их поутру всех виски угощал и говорил, что это круче водки на целых три градуса, а потому водку он пить завязывает и на «Блек Лейбл» переходит.