Бесплатный фрагмент - Я демон

Глава 1. Всплеск силы

Я знаю. Я найду это. Я тяну руку вперед, пытаясь достать что — то в воздухе. Но всё напрасно, это уходит от меня. Впереди обрыв, я не успеваю затормозить и падаю в бездну. Падая, я всё равно не разжимаю пальцев. Это слишком важно, я не могу снова это потерять. Нет!

И тут в затуманенный сном разум прорвался будничный тон Эллы.

— Госпожа просыпайтесь!

Я вскочила с постели. Всего лишь сон. Но, что я искала? Что — то очень важное…

— Госпожа сегодня начало учебного года, вы не должны опаздывать!

— Да, конечно, — уверенно сказала я.

Нужно выбросить эти мысли из головы.

— Элла мне более не нужна твоя помощь.

— Госпожа, завтрак через пятнадцать минут, — лаконично ответила Элла.

— Хорошо Элла.

Элла посмотрела на меня встревоженным взглядом.

— Что — то случилось моя госпожа? Могу я помочь?

— Спасибо, нет.

Я посмотрела на неё благодарным взглядом. Элла всегда всё подмечает. Ведь она буквально с пелёнок меня знает. Мой отец нанял её, когда я родилась. Поэтому всё детство Элла наблюдала за мной, развлекала, давала советы. Когда у меня были проблемы, я всегда шла к Элле. Она была мне второй матерью. Ну, уж точно лучше моей настоящей. Элле сорок восемь лет. Но для своих лет, она выглядит очень молодо. Фигура у неё стройная, рост её под метр восемьдесят. Добрые голубые глаза, каштановые волосы, завязанные в хвост. На лице не видно морщинок, её отличительной чертой было родимое пятно под правым ухом. На ней было обычное, но элегантное голубое платье, под цвет её глаз. Элла была настоящей леди, хотя она была сиротой и росла самостоятельно. Остается удивляться её гордой осанке и величавой походке настоящей леди. Только по этим причинам мой отец взял её к нам в гувернантки. Мой дедушка был графом и жил в Англии. Поэтому мой отец, даже переехав в Северную Америку, хотел, чтобы его дети знали свои корни. Конечно, этого никто не понимал из здешних людей. Они просто смотрели на нас жалостливым видом, не понимаю к чему этот этикет и слуги. Сейчас ведь двадцать первый век. И я не виню людей в том, что они нас не понимают. Ни у кого из моих друзей нет слуг. Остается только гадать, почему мой отец решил переехать из нашего поместья в Англии в США?

Я прошла в ванную, ванна была отделана очень искусно и современно. Это было по моему настоянию, раньше она была в викторианском стиле. Я взглянула в зеркало и увидела свое лицо. В нём не было ничего необычного. У меня была белоснежная кожа, большие голубые глаза и длинные прямые черные волосы. Также я была обладательницей пухлых губ и постоянно преследовавшего меня румянца. Рост у меня был под метр восемьдесят. Многие говорили, что моя внешность была очень аристократичной. Но моей отличительной чертой была маленькая родинка прямо на середине носа. И если можно было бы провести вертикальную прямую, считая центром мою родинку, то мое лицо поделилось бы на две симметричные части. Фигура была стройной, ноги были ровными, а руки необычайно нежными. Многие могли бы назвать меня красавицей, но в целом ничего особенного. Как я сама себя иногда в шутку называла, так это типичной красавицей.

Я приняла душ, умылась и надела своё повседневное платье. Это было одним из правил моего отца. Он считал, что в доме нельзя шататься, в чём попало.

Я спустилась к завтраку. Ну, вот вся семья в сборе. В центре стола сидел мой отец — Луис. Ему было сорок пять лет. Но он вполне выглядел на тридцать два года. У него была фигура атлета, белоснежная кожа и голубые глаза. Волосы у него были шелковистые черного цвета, коротко стриженные. Ростом он был метра два. Еще у него были длинные пушистые ресницы, что делало его глаза очень загадочными. Отца многие считали просто красавцем и даже сейчас на него многие посматривали. Иногда мои подруги мечтательно спрашивали о нём. Но я явно дала им понять, что такие вопросы просто не допустимы. Я была очень похожа на отца. На мать же я совсем не походила. Разве, что пропорциями фигуры.

Напротив, него сидела моя мать — Мерседес. У неё были длинные кудрявые рыжие волосы, бездонные зелёные глаза. Кожа у неё была смуглая. На ней было золотистое платье с красивой вышивкой.

Мать была просто красавицей, хотя совсем не смахивала на англичанку. Отец говорил, что у нее смешанная кровь. У неё была необычная внешность, пышные формы и стройная фигура. Ростом она была ниже меня на пол головы. Ей было сорок два года, но ей никто не давал больше тридцати лет. Вот такие вот родители были у меня.

Справа от отца сидела моя старшая сестра — Джессика. Джессике было двадцать лет, она была старше меня на три года. Джессика была моделью, которую все обожали. Она была очень сильно похожа на мать. Такие же рыжие волосы, смуглая кожа и зелёные глаза. Только ростом она была выше мамы, наравне со мной. Джессика была яркой девушкой, и даже сейчас на ней было желтое шелковое платье ручной работы.

Из всей своей семьи я предпочитала отца. Мать и сестра явно не чувствовали ко мне любви. А отец, был очень ласков со мной и часто помогал мне. Так что из всей семьи я могла говорить и советоваться только с ним. Но это бывало крайне редко. Ведь мать и сестра постоянно крутились вокруг него. Иногда я даже думаю, что люблю отца. В нашей семье понятие любовь использовалось только для внешнего лоска.

— Доброе утро, Джейн! — ласково сказал мой отец.

И я сделала грациозный реверанс, в ответ на приветствие моего отца. Ещё одно правило моего отца при приветствии никогда не забывать о реверансе.

— Доброе утро отец, мать, сестра! — сказала я, переводя взгляд с одного на другого.

Мать улыбнулась, сестра бросила многозначительный взгляд. Я села слева от отца. На завтрак нам подали филе из рыбы и свежие овощи. Обычный завтрак. Ещё одно правило отца — плотный завтрак. Мы жили по правилу: «Завтрак съешь сам, обед подели с другом, ужин отдай врагу!» Но и это не мешало мне иногда жульничать и проносить в свою комнату сладости. Элла, конечно же, знала об этом, но предпочитала помалкивать. И вот ещё одна странность моей семьи. На завтрак, обед и ужин отец с матерью всегда пьют вино. Да, чтобы они не ели, всегда пьют его. Нас с сестрой всегда это удивляло и ужасало. Как можно пить только одно вино. Вино, конечно — благородный напиток. Но всё же есть, какие — то границы. И вот теперь моя «всезнайка» сестра, тоже пьет вино. Не знаю, что с ней случилось, но после того, как ей исполнилось восемнадцать, отец, с матерью уехав, в очередную командировку, как они говорили впервые взяли с собой сестру. А я мол, ещё маленькая. Мне нужно ждать своего совершеннолетия. Не знаю, какое у них тайное сообщество, но меня к этому даже близко не подпускают. В общем странная у нас семейка, что и говорить. В городе про нас даже легенды слагают. Хотя это громко сказано.

— Сегодня я хотела бы пойти с ночёвкой к Саре Паркер, — спокойно сказала я.

Чему я научилась в своей семье, так это говорить спокойно и не спеша, даже если беспокоишься. Дело в том, что Сара Паркер — это мой заклятый друг. Сара была просто красавицей, хорошо училась и всегда выполняла разные поручения учителей. Сара была блондинкой, глаза были голубого цвета. Кожа была бледной, но она часто загорала в солярии, поэтому её кожа была шоколадного цвета. Первый наш конфликт случился три года назад. Моя мать хотела, чтобы я активно участвовала в школьной жизни. И записала меня на выборы капитана группы поддержки. Я пошла, заранее готовясь проиграть. Вступать в ряды черлидеров, да ещё и быть их капитаном. Нет, уж спасибо! Я собиралась ужасно выступить так, чтобы и разговору не было о моём вступлении в клуб. Ну, что же подумайте, случилось. Моя сестра «всезнайка» узнала про мои планы и привела с собой мать на выборы капитана группы поддержки. А в тот год никто не запрещал на это смотреть. Я выступала ужасно, делала вид, что не имею делать колесо и, что я деревянная, и даже не умею вставать на мостик. Какого же было их удивление, когда девчонка неумеха стала делать двойные сальто с переворотом и тому подобное. Да все были в шоке, конечно ведь я делала всё не хуже гимнаста. Это было у меня от мамы. Мать в молодости занималась профессиональной гимнастикой, и я с детства также этому обучалась. Увидев это команда, забыв про прошлые мои неудачи, единогласно выбрала меня капитаном команды. Представьте какая «радость» у меня была. С тех пор Сара меня не переносит, она приняла всё это на свой счёт. Нет, она меня и раньше терпеть не могла. Не переносила того, что я была отличницей и училась лучше неё. Ненавидела меня за мою внешность. Но после этого, она просто ловила момент, чтобы меня подставить. Собственно говоря, Сара была стервой! И вот Сара при всем классе пригласила меня на свою вечеринку. Да ещё и сделала так, что если откажусь, то я буду сущий дрянью, а она будет ангелом.

— Исключено, — коротко и ясно дал свой ответ отец.

— Почему? — слегка раздраженно спросила я.

— Ты знаешь это традиция, каждый год в этот день у нас семейный ужин, — холодно сказал отец, с расстановкой говоря каждое слово.

— Но отец у американцев тоже такая традиция! К тому же у нас каждый день семейный ужин, — слегка повысив голос, сказала я.

— Джейн не повышай голос и не сравнивай нас с ними, — голос отца звучал, как сталь.

И я знала, что дальнейший спор бессмыслен, но во мне что — то вдруг встрепенулось. Меня охватила буря эмоций. Я чувствовала себя, как пробудившийся вулкан! Я никогда не чувствовала столько злости, гнева и ненависти одновременно. Стало жутко, и я не могла понять, почему я так сильно разозлилась? Мне даже показалось, что глаза у меня загорели огнём.

— Нет, отец я пойду! — на удивление громко и твёрдо, сказала я и встала.

Я никогда не повышала голос в присутствии отца и матери. Но вдруг в тот же миг стекло разбилось. Я была в шоке! Всё происходило, стремительно быстро, но в тоже время я запоминала каждый миг. Я инстинктивно быстро перевернула стол и сделала его, как временное укрытие. Вся семья на удивление быстро спряталась за столом. Слуги, которые стояли поодаль, в ужасе убежали, кого — то из них слегка задело. Это происходило считанные секунды. Шум стих. Остальные слуги во всем доме уже успели сбежаться. Все были ошеломлены, и повисла минута молчания. Дело в том, что у нас в доме были не простые стекла, а пуленепробиваемые. Как же так? Я всегда удивлялась, зачем нам такие окна. И вот, что значит подделка. Но, как они могут быть подделкой, если отец лично все проверяет. Что же тогда это такое?!!!

Посмотрев на семью, я заметила их устремлённые на меня взгляды. И как — то уж само вырвалось, но я сказала: «Извините!» Уж не знаю, за что я извинялась, но я чувствовала себя виноватой. Виноватой за что? За то, что повысила впервые голос и имела смелость дерзить отцу или потому что стекло разбилось. Но ко мне это никакого отношения не имеет. По крайней мере, разбитое стекло. Но интуитивно я чувствовала вину. Почему?

Все были шокированы не меньше меня. Но мой отец и в такой ситуации не потерял хладнокровия. Он приказал слугам убраться, позвонил в компанию и заказал новые окна. Я же не могла прийти в себя от происходящего. И не решалась продолжать разговор. Когда все хлопоты утряслись, отец сам начал свой разговор.

— Думаю, Джейн ты поняла наш разговор. Ты не пойдешь, сегодня ни куда и точка, — строго сказал отец.

Что же моего упрямства для одного дня слишком много. И всё равно, что подумают в школе. Я уже хотела покорно произнести: «Да, отец».

— Милый думаю, нам стоит пересмотреть своё решение, — мягким, но твёрдым голосом сказала мать, — в конце концов, она у нас уже взрослая.

Говоря эти слова, она не отводила от меня взгляда. Это был голодный взгляд. Мне стало очень страшно. Она никогда не уделяла мне особого внимания. Всё внимания было сосредоточено вокруг моей старшей сестры. И впервые мать смотрела на меня так заинтересованно и восторженно. Но в этом взгляде было что — то ледяное и голодное. Мать редко спорила с отцом. Но когда до этого доходило дело, они долго спорили. Поэтому меня и удивил ответ моего отца.

— Хорошо, — хладнокровно ответил отец.

Теперь он смотрел понимающе. Будто бы прозрел истину. И так же заворожено посмотрел на меня. Только Джессику всё это раздражало. Она казалось, поняла и была разочарована. А ещё была жутко зла. Джессика смотрела на меня презренным взглядом. Впервые думаю, она смотрела на меня откровенно презренным взглядом. До этого лукавя и издеваясь надо мной, на её лице всегда играла улыбка. Что за день… Сегодня вся семья, что решила меня удивить своим поведением.

— Милая, тебе пора собираться в школу, а не то опоздаешь, — ласково сказала мать и улыбнулась.

Эта улыбка, такое злейшему врагу не пожелаешь. В ней было скрыто так много, что я не все успела разглядеть.

Ну вот, не успел начаться учебный год, а я уже опаздываю. Прозвенел звонок. Это был мой выпускной класс. Если бы не эта утренняя сцена я бы не опоздала. И вообще лучше бы я не заводила эту тему. Я забежала в класс. Конечно, учитель уже в классе. Это был учитель химии мистер Фитц. Он был старым и довольно сварливым. Он был низкого роста и пухлым. На лице его всегда были одни и те же очки. Ну, вот будет отчитывать… На удивление он посмотрел на меня, кивнул головой и отвернулся к доске. Я быстро прошмыгнула в класс. Конечно, всё это не ускользнуло от Сары. Она уже сверлила меня своим «доброжелательным» взглядом.

Наконец — то наступило обеденное время. Ко мне подошли три девушки. Они были моими друзьями. И все три не были похожи друг на друга.

Слева стояла блондинка в шоколаде — Кирстен. У неё были голубые глаза. Она была стройной и низкого роста. Она стояла на высокой розовой платформе. Наверное, кто — то подумает, что она глупая по её внешнему виду. Но тот глубоко ошибается, она была отличницей и по рейтингу стояла на втором месте после меня. Да, дело не только в учёбе. Она была прекрасным советчиком по жизни.

Мы познакомились с ней на очередном балу в моём доме пять лет назад. Её отец владел компанией фармацевтических добавок. Её семья была несметно богата. И их забавляли балы, которые устраивала моя семья. На этом балу присутствовал парень — Оливер Квин. Он был богат, красив и занимался профессиональным фехтованием. Эта была одна из семей, которая хоть и частично, но понимала наш образ жизни. Оливер был зеленоглазым блондином. Кожа у него была светлая, а сам он напоминал принца из сказки. Он был очень высоким, и взгляд его казалось, мог покорить любое сердце девушки. Сказочные манеры, завораживающая улыбка. Оливер учился в специальном интернате для одарённых детей, только для мальчиков. Поэтому я редко его видела. Мы с детства были друзьями. Он всегда понимал меня и успокаивал.

Кирстен видела его до этого сотню раз. И была влюблена в него до чёртиков. Поэтому когда она увидела, что Оливер пригласил меня на танец. А затем мы вышли на балкон, она была в бешенстве. С тех пор она ненавидела меня. Ещё её ужасно бесило, что она по рейтингу учёбы в школе стоит на втором месте. Кирстен привыкла быть везде первой. Мы вышли на балкон, потому что мне стало душно. Оливер не был влюблен в меня. Он был влюблен в мою сестру Джессику. Джессика тщеславная и самодовольная не могла пропустить его. Она прошла за нами на балкон и попросила меня оставить их общество. Она хотела побыть с ним наедине. Я ушла хоть и нехотя, только из — за молящего взгляда Оливера. Я прошла в свою комнату желая знать, что у них происходит. Я прекрасно знала свою сестру. Джессика просто хочет удовлетворить своё «я». Оливер ей был безразличен, как и все остальные.

Представьте, какую картину я увидела. Покорного Оливера, надсмехающуюся Джесс и подавленную Кирстен. Мне сначала стало смешно, затем грустно. Я не хотела, чтобы Оливер страдал. Мне стало жаль Кирстен. Тогда у меня родился великолепный план. Я хотела свести этих двоих и оставить с носом свою сестру. Я бы убила двух зайцем разом. Я начала операцию с того, что поговорила с Кирстен. Она была удивлена и благодарна. Я полностью знала расписание Оливера. Поэтому где бы, не появлялся он, всегда была Кирстен. Я сокрушалась, уже не имея, ни каких надежд. Как вдруг Кирстен сама подошла к нему и заговорила. А точнее закричала на него и заплакала. Она была обижена, почему он не видит, что Джессика им просто играет и пользуется. Почему он никогда не замечает её! Кирстен уже хотела сбежать, как Оливер схватил её и попросил объясниться. После они начали общаться и вскоре встречаться. Они часто достают меня своими спорами. Или же у них свидание, а они зовут меня, чтобы я разрешила, какой же фильм им смотреть. На что я отвечаю им: «Сгиньте!» Они не обижаются и продолжают спрашивать мой совет. После этого Кирстен была мне очень благодарна, а затем мы стали с ней друзьями.

Посередине стояла стройная и высокая девушка — Майя. Глаза у неё были карими. Цвет кожи светлый. У неё были крашенные зелёные волосы. Да, это было удивительно, но они и вправду были зелёными. Майя была сама себе хозяйка и очень непредсказуемая девушка.

Однажды она прочитала книгу. И в ней рассказывалось о девушке, которой приходится скрывать всю правду о себе. Девушка, которая была одинока. Её ненавидели только из — за цвета кожи. Она была афроамериканкой. Каждую ночь она проливала слёзы от собственного бессилия над судьбой. Девушка проклинала тот день, когда родилась. Однажды дети гнались за ней с камнями. Она упала и разбила коленку. Тогда к ней подошёл молодой парень и предложил свою помощь. Он был не таким, как другие люди. Это был парень из знатной семьи во всей округе. Спустя время они полюбили друг друга. Они были вместе короткое, но счастливое время. Люди застрелили его, они считали его предателем. Но эта девушка больше не была одинока, у неё был ребёнок. С тех пор она ходила с гордо поднятой головой и не реагировала на издевательства. Девушка поняла, что все люди равны. Не важно, какой у тебя цвет кожи. Нужно смотреть на твои поступки, а не на цвет кожи.

Думаю, Майя хотела показать, что её не волнует чужое мнение. А ещё, что все в этом мире равны. И никто не может быть выше или ниже другого.

В школе Майю знали, как девушку, которую не стоит лучше злить. Она занималась каратэ и весьма в этом успела. Когда у неё не было настроения она колотила того, кто ей досаждал. Наше знакомство с ней было очень странным. Я как раз была на выборах капитана группы поддержки. Меня единогласно выбрали, и я вышла в холл, чтобы принять поздравления от матери и сестры. Я попрощалась, ссылаясь на то, что у меня дела в школе. Тогда Майя и подошла ко мне.

— Эй, ты, что совсем ни кого не уважаешь в этой школе, — грубо сказала она.

Я была в недоумении, что она от меня хочет, спросила: «В чём дело?»

— В чём дело говоришь?!!! Да ты просто надсмехаешься! Сначала корчила дуру, а потом показала класс! Это не уважение! Ты хотела унизить всех, кто боролся за место капитана команды поддержки! — прокричала она.

Я искренне её не понимала. Но я слышала про репутацию этой девушки. И про то, что она самая сильная не только в нашей школе, но и одна из самых сильных в городе. Я испытывала не страх. Я испытывала наслаждение. Я обожала конфликты. И вот она сама нарывается. Я была несказанно рада этому конфликту.

— Что же, — спокойно начала я. — Ты меня, как ни как прилюдно оскорбляешь, понимаешь хотя бы, что делаешь, — ядовито сказала я, с наслаждением говоря каждое слово.

Я была в предвкушении. Представляла, как я буду её избивать. Это было странно, но я обожала всё плохое в понимании людей. Майя, похоже, растерялась, она не ожидала такого ответа. Никто ещё не нарывался на драку до меня. Не говоря, ни слова она кинулась на меня. Попыталась вывести из равновесия, всё без толку. В такие моменты я предугадывала всё, что хочет сделать мой противник. Для меня всё это было забавно. Не прошло и получасу, как она выдохлась. Я лишь ускользала от атак и блокировала их, но не нападала. Мне хотелось вывести её из себя. Я ждала, пока она выдохнется. Вокруг нас собралась такая толпа, что протиснуться куда — нибудь было невозможно. И вот она уставшая стояла. Понимая, что больше бессмысленно ждать я нанесла ей сокрушающий удар ногой по подбородку. Майя влетела, а затем упала на пол. Все слышали удар её головы об пол. Затем я увидела кровь и поняла, что переборщила. До прихода учителей, я растворилась в толпе и ушла. Я никогда не понимала, почему люблю всё негативное. Порой мне хотелось быть добрее. Но мне кажется, что это было невозможно. Майя пролежала в больнице несколько недель. Урон был не такой серьёзный, как показался в начале.

Откуда я умею так драться? Всё просто. В детстве сестра часто колотила меня. Мне пришлось защищаться. Когда я стала драться лучше её, она отстала. Никаких тёплых отношений нас никогда не связывало. Странность была в том, что после того, как Майя вышла из больницы, она пришла ко мне.

— Я никому не рассказала о драке. У тебя не будет неприятностей. Я сказала, что поскользнулась и упала, — покорно сказала она.

— Меня это не волнует, — холодно ответила я.

— Позволь мне быть твоей слугой, — начала она, я была ошарашена, хотя на мне не дрогнул ни один мускул. — Я слышала ты из английской семьи и вам привычно, что у вас слуги, так позволь мне…

Я перебила её.

— Сгинь! Мне не нужна такая никчёмная слуга, — раздражённо ответила я и ушла.

Все последующие недели она носилась за мной, как сумасшедшая. Ходила за мной повсюду, сторожила меня. Я, в конце концов, не выдержала.

— Хочешь стать моей слугой, а уверена, что выдержишь! — сказала я.

— Да, уверена, — покорно сказала Майя.

— Ну, хорошо, с этого момента называй меня госпожой. И делай всё, что я скажу, — насмешливо сказала я.

Ну, я ей покажу! Весь следующий месяц я измывалась над Майей, как могла. Придумывала всякие отвратительные задания и давала ей. Она к моему разочарованию всё выполняла с улыбкой.

Однажды поздно вечером она возвращалась домой от меня. Майя чистила у меня конюшни. Группа девчонок столпилась у переулка и поджидала её. Это были те, кого она побеждала. Они узнали об её поражении и пришли, чтобы поколотить.

— До чего же ты опустилась! Служишь теперь у девчонки, которая тебя победила! Мы всё слышали! — смеялись они.

Они надсмехались над ней. Майя хоть и была всех сильнее, была подавлена. Она всегда дралась, потому что была уверенной в себе. Теперь же, она это утратила. Затем девушки напали на неё все разом, как неблагородно. В тот вечер у меня было странное предчувствие, и я пошла за ней. И я вовремя подоспела.

— До чего Майя опустилась, — спокойно сказала я.

Все девушки устремили взгляд на меня.

— До чего вы опустились! Нападать на неё разом! Не честно! — ледяным тоном говорила я. — Я накажу вас! Никто не смеет колотить мою слугу, если я не захочу! — закричала я и бросилась на них.

Я избила всех и наслаждалась этим. Мне не было жаль их.

На следующий день я подарила Майе книгу, ту самую из — за которой она перекрасилась. Я сказала, что хочу быть с ней просто друзьями. И она была счастлива. С тех пор мы и стали друзьями. Правда, странно мы с ней подружились. Но всё же у нас была настоящая дружба.