Бесплатный фрагмент - Взрослая жизнь

ПРОЛОГ

Обычный город — Москва. Обычный элитный район. Обычные апартаменты, на совершенно обычном восемнадцатом этаже. Обычная семья — он, она, и двое детей — девочка и мальчик.

Аня стояла на кухне и взбивала венчиком яйца для омлета.

— И чего? Да слушаю я! Ну и шли их… — войдя на кухню и поймав укоризненный взгляд жены, Иван исправился. — Да! Всё, я всё сказал, что ты ещё хочешь? Ну и молодец, поздравляю! Всё, потом побазарим!

Перцев кинул трубку и открыл холодильник:

— Есть чего пожрать?

— Я готовлю, — Анна взглядом показала на кухонную утварь в своих руках. — У тебя опять что-то случилось?

— Нет, всё нормально.

— Вань…

— Даже не начинай. Мы уже всё давно обговорили, нет?

Вздохнув, Аня отложила предметы и села за стол, вытерев полотенцем руки:

— У Олеськи завтра в школе собрание…

— И что? Сходи, — посмотрев что-то в своём телефоне, равнодушно отозвался муж.

— А может, хотя бы раз за три года ты сходишь?

— Я завтра занят.

— Я тоже вообще-то работаю.

— Я тебе несколько раз предлагал уволиться, — оторвавшись от телефона, Ваня посмотрел на Аню.

— И помереть дома со скуки?

— Ну это уже твои проблемы… Мишка бы дома был, а не в садик его каждое утро возили.

— Значит, ты не собираешься идти на собрание, да? И мне опять краснеть одной?

— Что значит «краснеть»?

— А у нас дочь вся в отца, понимаешь? Ей учёба вообще до лампочки! — начала переходить на повышенные тона Аня.

— Это сейчас был намёк? Тебя не устраивает что-то?

— Не устраивает! Ты когда последний раз вообще на детей внимание обращал?

— Аня, я работаю! И ты это прекрасно знаешь!

— Работаешь, как же! — усмехнулась Перцева. — Я твою «работу» уже десять лет терплю! Она мне поперёк горла!

— Ну и не живи со мной, какие проблемы? И вообще, обороты сбавь, психолог хренов!

Не найдя что ответить и задыхаясь от гнева, Аня швырнула в мужа полотенце и быстро вышла с кухни. Тут у Ивана вновь ожил телефон:

— Да!

Глава 1

Девушка разобрала массивный кожаный диван, стоящий в кабинете, и легла спать, как дверь приоткрылась, и в проёме появился супруг:

— Ты спать собираешься?

— Я уже легла, — садясь в кровати, Аня пожала плечами.

— Как знаешь…

И Ваня вышел из кабинета, завалившись спать один на просторной кровати.

Анна же взглянула на стену, завешанную семейными фотографиями… Вот самая первая их совместная фотография — десятый класс. Дальше последний звонок, выпускной, фото со свадьбы Сомовых, из роддома, затем с их собственной свадьбы… Вся хронология отношений на стене. И на всех фотографиях вся семья полна счастьем, буквально сияют.

«Понимаю… Только мне кажется, что у меня уже крышу снесло… Ань, я тебя люблю»… Раньше всё так красиво было… А сейчас? А сейчас ничего. Даже «люблю» не слышно. Вообще в последний месяц отношения супругов резко ухудшились. И, надо признать, Аня не раз уже ловила себя на мысли, что живёт с Ваней только ради детей, и прежних чувств уже нет. Нет, отсутствуют, канули в Лету! На глазах девушки навернулись слёзы…

И вновь дверь распахнулась, Аня даже не успела сообразить, что происходит, как на неё что-то плюхнулось. Тут же включив светильник, Анечка увидела своего сына, сидящего у неё на диване. Мишку, который как две капли воды был похож на отца… Только в миниатюре.

— Мам, ты что, плачешь? — округлил глаза мальчик.

— Я? Нет, я зевнула просто, — Аня улыбнулась, и наигранно зевнула, словно в подтверждение своих слов.

— И правильно, тебе нельзя волноваться!

— Это почему? — Перцева заулыбалась, глядя на ребёнка.

— Потому что волноваться — плохо. Так стареешь быстрее!

Засмеявшись, она крепко обняла Мишку и погладила мальчика по голове:

— Ты почему не спишь?

— Я хочу кушать…

Посмотрев на часы, Аня округлила глаза:

— В полночь?

— Угу…

— Ну, пойдём, я тебе бутербродики сделаю…

— Ма, а почему ты с папой не спишь?

Аня на пару секунд запнулась, а потом нашлась:

— Да нам вставать завтра в разное время, ему чуть пораньше. Чтоб меня не будил.

— А ты не боишься одна спать? — наблюдая за тем, как мать режет хлеб, Миша задал следующий вопрос.

— А чего бояться-то?

— А можно я с тобой лягу? Буду тебя охранять…

— Защитник ты мой, — ставя на стол тарелку с бутербродами, Аня улыбнулась. — Давай, колись, почему в детской спать не хочешь?

— Меня Олеся опять пугает… — мрачно буркнул мальчик, откусывая бутер.

— Опять страшилки рассказывает?

— Да…

— Ох уж эта Олеська! Завтра я ей дам! Ложись, конечно.

— Спасибо, — Миша заулыбался своей улыбкой без двух передних молочных зубов.

***

Последний раз взглянув на тоненькую полосочку, Лика вздохнула и посмотрела в потолок, а затем вышла из ванной.

— Ну? Как? — оторвавшись от еды, мигом поинтересовался Даня.

Выкинув тест в помойку, девушка отмахнулась, садясь за стол:

— Глухо.

— Ну не расстраивайся! Какие наши годы? — обнимая жену, улыбнулся Даниил.

— Понимаешь, в годах-то и проблема! Мне уже тридцать!

— Двадцать восемь.

— Не суть. Это моему ребёнку будет десять, когда мне сорок! И это только при удачном раскладе!

— Ты сама не хотела детей, — подметил Сомов.

— И что? Кто из нас мужик?! Ты должен был настоять!

— Настоять? Ты себе это как представляешь?

На секунду задумавшись, Лика засмеялась:

— Ну не знаю, придумать что-нибудь.

— Изнасиловать собственную жену что ли?

— Да даже так! — продолжала веселиться девушка.

Её смех подхватил и Даня, обняв жену и поцеловав её в висок:

— Всё будет хорошо, не расстраивайся.

— Дань… А вот если у нас ничего не получиться, ты меня бросишь, да?

— Не пори ерунды. Куда же я от тебя денусь?

— Ну, найдёшь себе там, молодую… Ты же всегда хотел детишек…

— Иди сюда, моя старая кляча, — засмеялся парень, ещё сильнее обнимая жену. — Никуда я тебя не брошу, поняла?

— Поняла… Стоп! Что ты там сказал? Старая кляча? Я?!

— Я любя.

— Не-е-ет, любя так не называют!

— Лик, успокойся, пожалуйста.

— Я спокойна.

— Вот и хорошо, — Даниил вновь поцеловал супругу.

***

Пикнув сигнализацией, Аня быстро пробежала под дождём в клинику, на ходу доставая пропуск и показывая его охране. На ходу же снимая плащ, она подошла к лифту и принялась развязывать лёгкий шарф, успевший промокнуть за пару секунд нахождения под дождём.

— Здраствуйте, Анна Артемьевна, — улыбаясь, с кружкой кофе из автомата в руках, мимо прошла одна из медсестёр.

— Доброе утро, Танечка, — улыбнулась в ответ Анна, стащив с себя шарф и залезая в сумку за ключами от кабинета.

Лифт открылся и, дождавшись, пока все выйдут, Перцева зашла внутрь, не переставая искать в сумке ключи. Двери лифта практически закрылись, как в них вбежал запыхавшийся Вася Трехарёв, молодой практикант венеролога, и по совместительству подруги Анечки — Полины. Парня чуть не защемило дверьми, но он всё же вбежал в лифт. Анна лишь тяжело вздохнула…

— Ой… Здраствуйте, Аня…

— Артемьевна, — поправила Анюта. — Доброе утро, Василий.

— Анна… Артемьевна, — последнее слово практикант произнёс чрезвычайно наигранно и покосился на Аню. — Прекрасно выглядите!

— Спасибо, — наконец выудив ключи, сухо кивнула девушка, хладнокровно окинув Васю взглядом. — Ты тоже.

— Ань…

— Артемьевна.

— …Моё предложение остаётся в силе.

— Моё замужество и любовь к супругу тоже, — усмехнулась Перцева.

Тут лифт открылся, и она с облегчением выдохнула, выйдя на своём этаже.

— Ладно, Анют, ещё встретимся! — крикнул вслед парень из-за закрывающихся дверей.

Мотнув головой, Аня пошла в сторону своего кабинета, по пути здороваясь с коллегами.

Ближе к обеду к ней заглянула и Полина — лучшая подруга, и по совместительству венеролог.

— Ну, что, как тут у тебя? — закрывая дверь, улыбнулась девушка.

Тяжело вздохнув, Анна отвлеклась от бумаг, просверлив взглядом Ушакову:

— Я твоего интерна скоро убью.

— Что, опять приставал? — хихикнула Поля.

— Он достал меня уже! — Аня подлетела со стула и поинтересовалась. — Чай будешь?

— Не, не хочу. Пошли лучше до столовой дойдём?

— Пойдём… У меня как раз только в четыре клиент…

Выйдя из кабинета, Аня засунула руки в карманы на белом халате и они с Полиной неторопливо пошли в сторону столовой.

— А что хотел-то? — продолжала веселиться подруга.

— Опять со своим «предложением»!

— А ты присмотрись, молодой ведь, симпатичный, — чуть ли не смеясь, пробормотала Полина.

— Поль! — щёки Ани налились краской. — Ты и присматривайся! Твой интерн? Твой!

— Ну ладно, не кипятись…

— И вообще, я замужем, — на этих словах Аня тяжело вздохнула.

— Что, опять поругались?

— Ага… Ты знаешь, я себя вообще поймала на мысли, что не люблю его так, как прежде…

Тем временем подруги дошли до столовой и, взяв еду, уселись за небольшой столик в конце зала.

— А дети? — отрезая кусочек сёмги, спросила Ушакова.

— Вот только ради них… — смотря в тарелку и подперев рукой голову, проговорила Аня, накручивая длинную макаронину на вилку.

— О как… А месяц назад кто-то о третьем зарекался!

Над столиком, тяжело дыша, с подносом в руках, навис Трехарёв, покосившись на Перцеву, которая продолжала накручивать макароны на вилку, он перевёл взгляд на Полину:

— Разрешите присесть?

— Слушай, ты вообще обнаглел? — снимая очки, поинтересовалась венеролог. — Не видишь, что мы разговариваем?

— Так я поддержу разговор! Скажите, читали ли вы «Дон Кихота Ламанчского»? — присаживаясь, спросил Василий.

— Пошёл вон, — подняла глаза Аня.

— Что?

— Пошёл вон, — повторила она более громко.

— А… бабские штучки… понимаю… Всё, ухожу, — забрав поднос, Трехарёв встал и отсел за другой столик.

— Сильно, — цокнула Полина, вновь уставившись на подругу. — Ань, что случилось-то?

— Понимаешь, ему на всё пофиг. Кроме работы его! Со мной разговаривает как с братанами своими! Вчера попросила на родительское собрание к дочери сходить… Неужели это так трудно, я понять не могу? Я же не к тёте Маше прошу на собрание идти, а к его собственной дочери! Так нет! Вообще, мне кажется, что я ему нужна только как домработница… Приготовь, подай, убери, и катись к чёрту…

— Ещё в постели ублажи, — добавила Поля.

— А, ну и это, да. Хотя, в последнее время, его вообще как подменили! Мне кажется… Мне кажется, что у него другая…

— А-а-а-ань…

— Что?

— Я Ваню твоего знаю с момента нашего с тобой знакомства! Сколько получается? Шесть лет! Да он тебя любит!

— Я тоже думала, что его знаю… Ну да ладно! Давай, рассказывай, как вчера со своим музыкантом-то в ресторан сходила?

— Это просто ужас! — оживилась Ушакова. — Ты представляешь, сидим мы, значит, в ресторане. Оркестр, музыка… Поели, потанцевали немного… И тут он заявляет: «Дорогая, у меня временные трудности с деньгами, не могла бы ты заплатить за наш прекрасный вечер?».

— А ты что? — Аня улыбнулась.

— А что я? Я сказала, что естественно заплачу, только пойду, попудрю носик. Ну и свалила, — Полина сделала сострадальческое лицо. — Наверное, до сих пор сидит там, ждёт меня...

И девушки засмеялись.

Дождь закончился, но погода всё равно была пасмурной. Поглядывая на часы, Перцева быстро села в машину. Опаздывает… Как же она не любила этот глагол! Быстро пронесясь по проспектам и улицам, Аня забежала в кабинет в тот самый момент, когда началось родительское собрание.

— Сегодня главной нашей темой станет отношения внутри семьи. Я думаю, что вы все прекрасно понимаете, что в этом возрасте дети особенно восприимчивы к ссорам и различным, пусть и небольшим, разладам в семьях…

***

Кристина сидела поджав ноги, и наблюдала за тем, как муж собирает вещи…

— Дим… Димуль… Ну, может, не полетишь никуда? Останешься со мной…

— Роднуль, ты же знаешь, я не могу не улететь, — Фомин присел напротив, поцеловал руку Кристины, погладил её, а затем посмотрел в глаза супруге. — Ну, хочешь, я тебе что-нибудь привезу? Там, одежду, или ещё чего?

— Нет, не надо…

— А планшетник новый?

— Дим, у нас их четыре, зачем ещё?!

Кристина встала с достаточно большого пуфика, вышла из гардеробной и, перевесившись через перилла, крикнула:

— Аллочка! Сделай, пожалуйста, сока апельсинового!

— Свежевыжатого? — подняла глаза горничная.

— Да! И корицы добавь немного!

— Хорошо.

Алла пошла в сторону кухни, но тут Фомина, немного подумав, добавила:

— И соевого соуса туда капни немного!

— В апельсиновый сок?!

— Да! Я хочу сока с корицей и соевым соусом!

— Как скажете… — недоумевая, произнесла домработница, и скрылась на кухне.

Дмитрий, наблюдая со стороны, усмехнулся и обнял Кристину:

— Ты не обижаешься?

— Нет, — не отворачиваясь от перилл, равнодушно произнесла девушка.

— Дорогая, ну я вернусь через три дня, — нежно целуя жену в шею, улыбнулся Дима.

Заулыбавшись, Шуллерт-Фомина развернулась и положила ему руки на шею, аккуратно чмокнув в губы:

— Только попробуй мне хотя бы на день задержаться!

— Обещаю, что буду вовремя, — засмеявшись, Дима положил руку на сердце и вновь прижал к себе жену.

***

— На этом я предлагаю закончить наше собрание, — тяжело вздохнув, Зинаида Петровна сняла очки, положив их на стол.

— До свидания! — кивая, родители поспешили покинуть кабинет после трёхчасового родительского собрания.

— Анечка, останься, пожалуйста, — попросила учительница.

Недоумевая, Аня улыбнулась и присела за первую парту, за которой когда-то давно сидела сама. Выдержав паузу, и дождавшись, пока последние благодетели покинут кабинет, Зинаида Петровна улыбнулась:

— Чаю хочешь?

— Нет, спасибо, на работе уже начаёвничалась, — расплылась в улыбке Анна.

Немного замявшись, женщина спросила:

— Анечка, а как на работе-то?

— Да тоже всё хорошо… Зинаида Петровна, что, Олеська опять что-то натворила?

Потеребив в руках очки, учительница посмотрела в большие карие глаза своей бывшей ученицы, и тихо сказала:

— Ань, вот между нами, девочками… У вас дома всё хорошо? Ты прости, конечно, что лезу, но понимаешь… Олеся каждый раз рассказывает подружкам, как мама с папой ругаются. Не мне психологу рассказывать, как в этом возрасте дети восприимчивы…

Невская опустила глаза и вздохнула:

— Спасибо за информацию. Да, у нас дома всё хорошо. Ну, бывает, конечно, что повздорим, но всё как у всех. А теперь извините, мне пора идти, до свидания.

Распрощавшись, Аня вышла на уже тёмную улицу, села в машину, на автомате включив «дворники» и уставилась на лобовое стекло, куда падали капельки дождя. Кого она пытается обмануть? Ведь трещину в браке замечают даже дети…

Захлопнув дверь квартиры, и кинув на тумбочку небольшую сумку, Аня прислушалась. В квартире стояла необыкновенная тишина.

— Эй, есть кто дома? — осматриваясь, девушка прошла по коридору.

В квартире была темнота и тишина, лишь изредка прерываемая гулкими порывами ветра. Поёжившись от холода, Перцева быстро закрыла окна, и опустилась в кресло. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, а в голове рисовались самые негативные ситуации. Только она схватилась за телефон, как входная дверь приоткрылась, и на пороге появился Ваня, с Олеськой и Мишей, смеясь и что-то обсуждая.

— Тьфу ты блин! Вы где были? — выдохнув с облегчением, Аня поднялась с кресла.

— Мы у бабушки были! — звонко ответила Олеся.

— Там мамка попросила приехать, отцу нехорошо стало, — пояснил Иван. — Ну а их я ж не могу вдвоём оставить…

— Так, вы кушать будете? — опускаясь на корточки, и не реагируя на слова мужа, Анна улыбнулась и принялась расстёгивать курточку Миши.

— Мы у бабы наелись!

— Тогда спать!

Захныкав, через некоторое время брат и сестра отправились спать. Уложив сына, Аня вышла на кухню, где сидя за барной стойкой Иван в задумчивости курил и смотрел в газету.

— Я, по-моему, просила не курить дома…

— Извини, — выпустив дым, сказал Перцев и затушил окурок.

— Что с Александром Николаевичем? — включая чайник, спросила девушка.

— Да как обычно — сердце прихватило. Всё нормально, обошлось. Как собрание?

Невская присела на высокий стул и заглянула мужу в глаза, перейдя на шёпот:

— Вань… Ты знаешь, что сегодня за тема была?

— М?

— Про взаимоотношения в семье…

— И что? У нас всё прекрасно. Любовь, мир, взаимопонимание.

— Нет, Вань, нету уже давно.

— Слушай, вот давай не накалять обстановку, а? Всё же хорошо!

Спрыгнув со стула, Ваня поцеловал Аню в голову и вышел с кухни. Посмотрев несколько секунд перед собой, Анна повторила:

— Всё хорошо…

И залпом осушила небольшую пузатую рюмку с виски, недопитым супругом.

Затем, выпив ещё и чай, девушка отправилась спать. Но ей всё не давал покоя разговор со своей бывшей учительницей. Проворочавшись до трёх часов ночи, Перцева наконец-то уснула…

***

Едва поставив чашку с чаем на стол, Ксюша услышала настойчивый звон телефона, который лежал неподалёку. Взглянув на вызывающий номер, девушка улыбнулась и нажала кнопку:

— Привет, Никит.

— Ксень, привет, — тут же послышался радостный голос Шмелёва. — Не занята?

— Да нет, не занята.

— То есть полностью свободна?

— Шмелёв, что за вопросы? — засмеялась девушка. — Если не занята, значит, свободна, это же очевидно.

— Отлично, я к тебе сейчас заеду. Не против?

— Нет, приезжай, конечно.

Видимо у Никиты сегодня было прекрасное и отличное во всех смыслах слова настроение, поэтому он добавил:

— Приеду, и будем играть в прятки.

Секунду помолчав, Оксана захохотала:

— Шмелёв, я тебя обожаю, приезжай скорей.

— Скоро буду, — засмеявшись, ответил парень и чуть серьёзнее закончил фразу. — Насчёт пряток я серьёзно.

Снова засмеявшись, Ксюша отключилась и пошла мыть чашку. «А Никита ни капли не изменился, всё такой же шутник, как и раньше» — подумала она про себя.

После столь длительного отсутствия общения, пара вновь наслаждалась друг другом. Будто и не было этих шести лет разлуки и замужества Ксении. Как будто они оба впали в какую-то спячку, после того как расстались и вот только сейчас проснулись. Уже чуть больше месяца как Никита и Ксюша снова начали общаться, и это обстоятельство радовало их обоих.

Через час Шмелёв трезвонил в дверной звонок квартиры Федосовской.

— Привет, — расплылся он в улыбке, как только девушка открыла дверь. — Это тебе.

Парень протянул букет цветов.

— Привет, — кивнула Ксения и приняла цветы. — Спасибо. Входи.

Никита прошёл в уже знакомую квартиру и принялся снимать верхнюю одежду.

— Чай будешь? Замёрз, небось?

— Да не отказался бы.

Пара прошла на кухню, где девушка поставила букет в вазу и включила чайник.

— Как твои оболтусы? — поинтересовался Никита.

— Да ничего, сегодня более-менее, — улыбнулась Оксана.

Дело в том, что девушка работала учителем в частной школе и само собой у неё были проблемные ученики, впрочем, таковые есть в каждом классе, один-два, а в некоторых и больше половины, которые мешали нормально вести урок. Однако Ксения не жаловалась, ей было вполне по силам самой справиться с такими учениками. Привыкла.

— Ты знаешь, — продолжила она, — мне кажется, сейчас дети такие пошли, ужас просто… Мы другие были.

— Ну так и время другое было, — пожал плечами Никита.

— Наверно… У тебя-то как дела?

Федосовская поставила перед парнем чашку с чаем и придвинула вазочку с печеньем.

— Да нормально вроде, не жалуюсь.

— Ты хоть ел сегодня?

— Ну так… Перекусил.

— Никит, желудок хочешь свой посадить? — посерьёзнела Ксюша. — Так, ты допивай чай, а я ужин приготовлю.

— Ксень…

— Возражения не принимаются. Всё, пей чай!

Девушка встала из-за стола и занялась готовкой ужина.

Через пару минут она обернулась и, улыбнувшись, посмотрела на Шмелёва:

— Ну с настроением у тебя видимо всё нормально, раз предложил в прятки поиграть. Детство вспомнил?

— Типа того, — засмеялся парень. — Ну реально настроение отличное просто.

— Ты ни капли не изменился. Каким был раньше, таким и остался.

— Да ты тоже особо не изменилась.

— Прям совсем? Не поверю.

— Ну если только в характере чуть поменялась.

— Были причины, — кашлянув, ответила Ксения и вновь отвернулась.

Немного помявшись, Шмелёв всё же решил затронуть ту больную тему — тему их расставания. Ведь за то время, как они вновь стали общаться и встречаться, пара ни разу не говорила об этом, но оба чувствовали неизбежность такого разговора. А смысла откладывать его не было. Лучше уж сразу всё выговорить и выяснить, чтобы не было потом каких-то обид и недосказанностей.

— Ксюш… — начал парень. — Ты извини меня, ладно?

— За что? — удивилась девушка.

— Ну, за прошлое…

— По-моему, там было всё прекрасно, разве нет?

— Я имею в виду наше расставание.

Федосовская отложила нож и присела напротив Шмелёва:

— Насколько я помню, оно было обоюдным.

Никита пристально посмотрел на девушку. Обоюдным? В какой-то мере, конечно, оно таковым и было, но инициатором-то их разрыва стал именно он — Никита. Именно он первым заговорил на эту тему тогда, шесть лет назад, а Ксюша просто согласилась с ним и не стала устраивать какие-либо истерики.

— То есть, хочешь сказать, что тоже этого хотела? — наконец спросил парень.

— Почему же? Нет, не хотела… Но и держать тебя я тоже не хотела, поэтому, как бы пафосно это ни звучало — решила тебя отпустить. Вот поэтому и было это обоюдно. Или ты хотел, чтобы я тебе закатила скандал и истерику?

— Да нет… Твой геодезист, я смотрю, сразу же нарисовался на горизонте.

— Ой, давай только не про него, — поморщилась Ксения. — Я уже сто раз пожалела, что вышла тогда за него замуж.

— А зачем выходила?

— Не знаю… Может, чтобы тебя забыть, может, просто подумала, что он изменился… Не знаю… Как-то всё к одному сложилось.

Девушка замолчала, глядя на Никиту, а затем спросила:

— Никит, а давай начистоту? Почему ты тогда решил со мной расстаться? Я тебе надоела?

Вздохнув, Шмелёв потупил взгляд. Надоела? Да нет, не надоела ему тогда Ксюша. Как же ответить на этот вопрос?

— Или у тебя другая появилась? — снова поинтересовалась Оксана.

— Нет, не было у меня никого, кроме тебя, — помотал головой парень. — И не надоела ты мне. Просто… Фух…

Шмелёв провёл рукой по волосам и продолжил:

— Ну у нас там к свадьбе всё шло потихоньку, а я не готов был.

— Из-за этого? — Федосовская удивлённо вскинула брови. — С чего ты взял, что у нас всё к свадьбе шло? Мы же об этом даже не говорили.

— Ну заговорили бы в ближайшее время. А я не хотел. Я же понимал, что тебе уже семью хочется, подруги же замуж вышли…

Ксения на секунду улыбнулась, а затем тихо рассмеялась:

— Шмелёв, ты ещё скажи, что испугался, когда я на свадьбе у Аньки с Ваней букет невесты поймала. Ты же не веришь в это всё.

— Не, — заулыбался Никита, — это мне вообще по барабану было. Ну реально просто не готов был жениться. Ещё универ, аспирантура потом… Как-то закрутилось всё так.

— А сейчас что, неужели готов?

— Честно? Не совсем.

— Другого и не ожидала услышать.

Несколько мгновений пара молча смотрела друг на друга, затем Ксения вновь улыбнулась:

— Ладно, давить я на тебя точно не собираюсь в этом плане, можешь не бояться. Так, а ужин я всё-таки приготовлю.

Встав из-за стола, Федосовская снова принялась за приготовление какого-то блюда. Но мысленно она продолжала улыбаться, надо же, он просто испугался женитьбы, а она-то там себе нафантазировала.

Это ещё раз доказывает, что не нужно скрывать истинные причины расставания. Вот скажи тогда Никита, что он просто испугался, что Ксюша потащит его в ЗАГС чуть ли не под прицелом пистолета, она бы его успокоила, сказав, что делать этого не собирается. А так целых шесть лет потеряно… Ну ничего, они молодые, ещё наверстают.

***

Анечка открыла шкаф, чтобы достать рубашку мужа. Девушке предстояло её погладить назавтра. Как назло нужная вещь оказалась с каким-то непонятно откуда взявшимся пятном. Вздохнув, Аня принялась искать другую рубашку.

Немного покопавшись среди вещей Вани, Анюта нашла нужную и, потянув, вытащила её. Однако вместе с рубашкой на пол упал ещё какой-то предмет, который издал тяжёлый звук при ударе. Опустив глаза, Перцева остолбенела. Прямо у её ног лежал пистолет! Настоящий! Не какой-то там игрушечный, которых полно у её сына, а самое настоящее боевое оружие, которое может выстрелить.

Присев на корточки Аня дрожащей рукой подняла неожиданную находку, посмотрела на неё и осторожно опустила обратно.

— Ваня! — крикнула она. — Вань!

Через несколько секунд на пороге комнаты стоял её муж:

— Чего кричишь?

— Как ты это мне объяснишь? — супруга кивнула на пистолет.

Перцев перевёл взгляд на пол, а затем обратно на жену.

— Где ты его нашла?

— В шкафу, среди твоих рубашек, — начала закипать Аня. — Может, ты соизволишь как-то объяснить, как он здесь оказался? Я, конечно, понимаю, что не просто так, но, Перцев, это уже переходит все границы! А если бы дети его нашли?

— Ну не нашли же.

Ваня спокойно прошёл вперёд, поднял оружие и повертел его в руках:

— Чего ты панику подняла?

— Я панику подняла? — вскрикнула Анечка.

— А кто? Я? Ты что, оружие раньше никогда не видела?

— Перцев, ты обалдел? — перешла на более серьёзный крик жена.

Иван же продолжал спокойно с пофигистическим видом реагировать на всё происходящее. И вот это больше всего раздражало Анюту. Его спокойствие! Как можно так относиться к тому, что у них в доме, где живут двое малолетних детей, он держит боевой заряженный пистолет? А в том, что он именно такой, а не газовый, девушка была полностью уверена.

— Ань, чего ты разоралась? — Ваня слегка повысил голос. — Дети услышат.

— Ах, дети, — язвительно ответила супруга. — О детях вспомнил. А ты о них подумал, когда принёс в дом вот это? Обо мне не думаешь, так хоть о них бы подумал! Ты соображаешь, что ты делаешь?

— Да не ори ты! Тоже мне трагедию вселенского масштаба устроила.

— Перцев, тебе не кажется, что это уже перебор? Я терпела десять лет твою «работу», ты даже не представляешь, сколько я себе нервов вымотала за это время! Я обе беременности ходила как на иголках, в постоянном стрессе…

Ухмыльнувшись, Ваня не дослушал пламенную речь супруги и перебил:

— Каждый раз одно и то же. Ты бы хоть репертуар сменила.

Окончательно психанув, Анечка швырнула рубашку мужа, которую так и держала в руках, на диван и, оттолкнув Ваню, вышла из комнаты.

Парень же, даже не оглянувшись вслед Ане, убрал пистолет на то же самое место, где он и был.

Однако на этом ссора не закончилась, и уже буквально через десять минут Иван обнаружил супругу в детской комнате, где та собирала вещи детей.

— Не понял, ты что делаешь? — поинтересовался он.

— Собираю вещи, — холодно ответила та.

— Интересно куда?

— Какая тебе разница? Тебя же не волную ни я, ни дети, вот и живи один в своё удовольствие!

— Ань, не пори горячку. Ну что ты завелась?

— Я не завелась, заводятся автомобили, а я просто ухожу от тебя.

Аня застегнула чемодан и прошла обратно в их с Ваней комнату, чтобы собрать уже свои вещи.

— Ты же сам сказал, — продолжила девушка, — если мне что-то не нравится, то я могу уйти. Так вот, мне не нравится, и окончательно надоела твоя деятельность.

На последнем слове Анечка ухмыльнулась, а затем закончила фразу:

— Поэтому я ухожу. Детей естественно забираю с собой.

— Ань…

— Я всё сказала!

Анюта окончательно собралась и позвала детей.

— Мам, а куда мы уходим? — смотря на мать, спросил Миша.

— Сынок, мы переедем в другую квартиру, — надевая на сына верхнюю одежду, ответила Аня.

— Пап, а ты? — ребёнок перевёл взгляд на отца, с напускным спокойствием наблюдавшего за всем происходящим.

Но вместо Ивана ответила Анюта:

— А папа останется здесь.

— Почему? — вмешалась Олеся.

— Так надо. Всё, выходите.

Аня открыла дверь, и дети вышли на лестничную площадку.

— Ань, — Ваня предпринял ещё одну попытку остановить жену, — ну куда на ночь глядя? Давай нормально поговорим? Не будем обострять.

— Да куда уж дальше-то? — хмыкнула девушка.

Не дожидаясь ответа мужа, Аня закрыла дверь и вместе с детьми спустилась на лифте вниз.

Изначально она хотела поехать к родителям, но решила, что столь поздний визит будет не совсем уместным, да и не хотела она их волновать. Ведь ни родители Анечки, ни родители Ивана так и не знали, чем на самом деле занимается их зять и сын, и как он зарабатывает деньги. И только Виолетта, младшая сестра Вани, знала правду, но, конечно же, никому об этом не говорила.

В связи с такими обстоятельствами Аня решила ехать в квартиру, которую они с Иваном приобрели для Олеси, чтобы, как только девочка вырастет, она смогла туда переехать. А пока квартира пустовала, Перцева с детьми решила обосноваться именно там. Да, она прекрасно знала, что Ваня скорей всего первым делом приедет туда, но девушке было абсолютно всё равно. Главное для себя решение она уже приняла.

И Аня не ошиблась, предположив, что Ваня явится за ними или хотя бы с желанием поговорить. Практически на следующий же день Перцев приехал к жене и детям. Однако супруга не захотела с ним разговаривать, попросту сославшись на усталость. Ещё через день Анюта сухо поговорила с мужем, дав понять, что возвращаться к нему не намерена.

— Ань, — уговаривал её Ваня, — ну что мы как дети? Из-за ерунды ведь…

— Ерунды? — отвечала ему жена. — Вань, ты хоть понимаешь, что я тебе пытаюсь втолковать?

И подобные разговоры были у них ещё несколько раз…

Аня сама уже не понимала, что происходит в их отношениях с мужем и в их семье в целом. Ей не хватало того Вани Перцева, в которого она влюбилась в десятом классе, того парня, который заставил её враз изменить отношение к нему и безумно его полюбить. Того, который был готов примчаться к ней посреди ночи по первому зову и совершать ради неё какие-то безумные, порой нелепые поступки. Который мог успокоить её крепко прижав к себе и сказав: «Маленькая моя, всё будет хорошо, я тебе обещаю». Куда это всё ушло? Ведь было совсем недавно, чуть больше месяца назад, когда они ездили на встречу с друзьями к Фоминым. И вот после этого всё как-то резко ухудшилось.

Аня не понимала, любит ли своего супруга также как раньше или всё-таки это уже банальная привычка и живёт она с Иваном только ради детей. Да и мысль о том, что у Вани есть другая женщина, периодически не давала ей покоя. Но, взвесив всё и расставив по полочкам, как привыкла, она поняла, что любовь есть. Да, вот такая непонятная, порой кажущаяся давно ушедшей, но она есть.

Ваня же не был столь лиричным в этом вопросе. Он чётко знал и понимал, что любит свою жену как раньше. Возможно, он стал жёстче, этого никто не отрицает, но любовь-то не прошла. Да, он уже давно не подкаблучник и не бежит исполнять любой каприз супруги по первому требованию, но ведь сколько времени прошло. Десять лет почти! За такое длительное время людям свойственно меняться и это нормально. Меняются они не только внешне, но и внутренне. Вот и Перцев изменился, стал жёстче, «работа» наложила свой отпечаток. И вот это-то Ане и не нравилось. Но ведь она тоже изменилась, теперь она далеко не пай-девочка, каковой была в семнадцать-восемнадцать лет, а дама с характером. Но, несмотря на всё это Ваня её по-прежнему любит, только без «розовых соплей» как раньше.

В очередной приход Ивана к Ане и детям разговор супругов приобрёл несколько иной характер. Анечка уже не злилась, отошла от ссоры, но при этом всё также не могла простить мужу ту находку в шкафу.

— Вань, — говорила она, — ты понимаешь, что это чересчур? Что пора завязывать с этим? Я уже не восемнадцатилетняя дурочка, которой можно вешать лапшу на уши и я её преспокойно съем.

— Ань, да я всё понимаю, — кивнул Ваня. — Но ты меня тоже пойми.

— Я делаю это уже на протяжении десяти лет. Только и слышу от тебя: «Пойми меня». Вань, а меня ты понять не хочешь? Вот задумайся на минутку, я всё время тебя понимаю, иду на уступки, каждый раз верю, что ты скоро найдёшь нормальную работу и бросишь, наконец, это своё дело. Мне надоело, понимаешь? Я устала ждать, устала постоянно бояться за тебя, за детей, о себе я уже не говорю, привыкла. Но я так больше не могу… Вань, я прошу тебя, прекрати это всё, иначе мы разведёмся. Мне надоело жить в страхе, как на пороховой бочке.

Аня замолчала, тяжело вздохнула, отвела взгляд в сторону, после чего вновь посмотрела на супруга:

— Ты заметил, какие у нас отношения стали в последнее время? Мы живём как чужие люди, как соседи, нас объединяют только дети, даже они это видят… Скажи, пожалуйста, ты меня ещё любишь?

Перцев ответил сразу же, без какой-либо запинки:

— Конечно, люблю, Анют. Ты в этом сомневаешься?

— В последнее время — да, — честно ответила Аня.

— Почему?

— Потому что вижу твоё отношение.

— Ань, мне уже не восемнадцать и не двадцать лет. В том возрасте всё было по-другому, сейчас всё так, как есть… Может, это ты разлюбила?

Перцев пристально посмотрел на жену.

— Я думала об этом. Но пришла к выводу, что любовь не прошла… Ванюш… Я люблю тебя, правда…

— Ну вот видишь, у нас всё нормально. Просто не надо обострять.

Ваня подошёл ближе к жене и обнял её. Семейная идиллия вновь была восстановлена.

— Ну что, домой? — улыбнувшись, спросил парень.

Анечка кивнула и принялась собирать вещи. Кажется, она по-прежнему так и не научилась долго злиться на супруга…

Глава 2

Стас Подгорный вновь перевернулся на живот, раскинувшись на просторной кровати, и поморщился. Уже несколько ночей подряд парня мучила боль в животе, которая не давала покоя. Нащупав под рукой телефон, он посмотрел время. Час ночи. В шесть придётся встать, для того чтобы поехать на очередное заседание. Перевернувшись на спину, Стас нажал на место, которое болело. Затем вновь поморщился от боли, приподнялся с кровати, и, не убирая руки, пошёл в сторону домашней библиотеки.

Зайдя в тёмную комнату, и включив там небольшой торшер с зеленоватым абажуром, парень принялся рыться в стеллажах. Найдя старый медицинский справочник, и открыв там большую картинку тела со всеми органами, Подгорный ещё раз сверился с тем местом, на котором держал ладонь. Печень. А ведь отец, царство ему небесное, предупреждал…

Достав из аптечки но-шпу, и выпив таблетки, на которых он жил уже несколько суток, Стас вновь отправился к себе в спальню. В этот раз боль отпустила лишь в пятом часу, и тогда он провалился в сон. Сон же был достаточно странным…

Подгорный выглянул из своей комнаты и прошёл по коридору, в конце которого, быстро застёгивая пальто, стоял Виктор Аристархович.

— Так, Стас, я уезжаю, срочно. Викки на тебе.

— А куда?

— В Новосибирск. Приеду через неделю.

Стас молча кивает и продолжает наблюдать, как одевается отец, попутно строя в голове планы «как оторваться». Повязав шарф, Подгорный-старший вновь посмотрел на сына. Затем похлопал его по плечу и перешёл на шёпот:

— Делай, пожалуйста, всё, что я прошу. Веди себя нормально. Вику не обижай.

— Па-а-ап…

— Не «пап»! И к сёстрам нормально обращайся, понятно?

— Да.

Обнявшись, Подгорные разошлись в разные стороны.

Стас вновь зашёл в комнату, окинув её взглядом. На столе валялись учебники, какие-то тетрадки… Взяв одну из них, он неохотно кинул её в сумку-портфель. Завтра ещё химия первым уроком… Вдруг Подгорный оказался в кровати. Но спать же парню совершенно не хотелось. Тут дверь, тихо скрипнув, приоткрылась, и на пороге появился женский силуэт. Мигом сев на постели, парень протёр глаза и жадно проглотил слюну.

— Стасик… Ты спишь? — ласково прошептал голос.

Проведя рукой по волосам и окинув фигуру взглядом, Подгорный мотнул головой и выдавил:

— Нет…

Приблизившись в два шага к кровати, Викки села на неё, и улыбнулась:

— Почему не спишь так поздно?

— Не хочу, — смотря на мачеху, словно завороженный, сказал Стас.

Конечно, он редко себе в этом признавался, но всё же у парня бывали фантазии различного рода с молодой и достаточно привлекательной женой отца.

— Знаешь, а мне так скучно, — сладостным голосом сказала она.

— А я что должен сделать? — смотря на тело, которое прекрасно было видно сквозь прозрачное ночное бельё, Подгорный вновь тяжело проглотил слюну.

Двумя пальцами подняв голову парня так, что тот смотрел в глаза, Вика прищурилась:

— Я же знаю, что ты хочешь…

Ничего не отвечая, Стас лишь продолжал смотреть на мачеху, при этом глупо моргая глазами.

— …А если хочется, то почему нет?

— А папа?

— А откуда он узнает? Пусть это будет нашей маленькой тайной…

Сказав это, Викки поцеловала парня. Тот же, совершенно не сопротивляясь, обнял девушку за талию и притянул к себе. Улыбнувшись, стянул прозрачную ночную рубашку.

— Стас… А у тебя когда-нибудь было? — остановившись на пару секунд, спросила ночная гостья.

— Было, — честно признался парень. — Когда в Америку летали…

Вика заулыбалась и страстно поцеловала Подгорного в шею, медленно опускаясь ниже. Закрыв глаза и вцепившись от удовольствия в одеяло, Стас где-то глубоко в душе застонал. Затем Виктория подняла глаза:

— Я хочу по-настоящему.

Просторный диван зашатался, и тут на пороге комнаты появилась Вика-младшая:

— Мам… Стас… А что вы делаете?

Раздалась мелодия будильника, и Подгорный открыл глаза, ужаснулся, и окинул взглядом помещение, в котором находился. Его комната. В загородном доме, не в старой московской квартире. Он не школьник. Мачехи и сестёр нет рядом уже как одиннадцать лет, а мама сейчас живёт в Болгарии. Хотя признаться про фантазии во сне была чистая правда.

Выкинув юношеские воспоминания из головы, Стас встал с кровати и потрогал живот. Вроде не болит. Быстро собравшись, он вышел из дома. Тут же увидел на дороге Кристину Фомину, и махнул ей рукой:

— Привет!

— Привет! — помахав в ответ, крикнула девушка.

— Чего не спишь в такую рань?

— У меня врач в девять!

— Удачи!

— И тебе!

В этот момент к дому подъехала машина, и Подгорный плюхнулся в неё.

— Доброе утро, Василий.

— Доброе, — кивнул престарелый водитель.

— А вторая машина где?

— Они при выезде с территории ждут.

— Ну хорошо. Поехали.

Машина плавно тронулась.

Кристина, проводив взглядом «Ролс Ройс» посмотрела на свой живот, улыбнулась и погладила его. Тут на девушку буквально нахлынуло дикое желание чего-нибудь съесть.

Быстро вернувшись в просторный дом, и напевая весёлый мотив, девушка залезла в холодильник. Окинув полки взглядом, выгребла оттуда икру, кокосовое молоко, сливочное масло и оливки. И буквально с двух рук начала это уминать. Тут ожил домашний телефон, стоящий рядом.

— Алло, — с набитым ртом сказала Шуллерт.

— Зай, привет.

— Привет, дорогой, — протерев рукой подо ртом, откуда выпал кусочек масла, Кристина постаралась побыстрее прожевать свой импровизированный завтрак.

— Ты опять кушаешь? — засмеявшись, спросил Дима.

— Угу…

— А я вот только в гостиницу вернулся…

Взглянув на часы, Фомина быстро подметила:

— У тебя одиннадцать вечера. Где ты был?

— В казино завис, — вздохнул муж.

— Дорогой, я конечно понимаю, Майами, все дела… Но ты забыл, что ещё два дня назад должен был в Москву вернуться и обещал не задерживаться?

— Любимая, так сложились обстоятельства… Ну не обижайся. Обещаю, через два дня вернусь! Вот, у меня уже билеты на руках…

Кристина отложила икру, на глазах девушки навернулись слёзы, но она молча продолжила смотреть в одну точку. Супруг же тем временем продолжал:

— Я тут подарки купил…

— Засунь себе в жопу свои подарки! — взорвалась Фомина. — Ненавижу тебя! Я прошу побыть со мной, беременной, прошу заметить, двумя детьми, а ты летишь в свою чёртову Америку! Ты достал уже, понимаешь?!

Далее послышались всхлипы и плач. Вспоминая опыт беременности первой жены, Дмитрий вздохнул:

— Милая, я тебя люблю больше всего на свете! И мальчика нашего, и девочку! Дорогая, любимая, я же не отдыхать езжу, дела, понимаешь? Кристь, не волнуйся, тебе нельзя… Через два дня, клянусь, пошлю всех, и вернусь!

— Обещаешь? — шмыгнув носом, пробормотала девушка.

— Клянусь!

— Прости меня… Я… Я такая дура! Я всё время тебе истерики закатываю, а ты меня терпишь… И готовить не умею… И вообще, ничего не делаю! Зачем я тебе такая нужна?

И Кристина вновь зарыдала. Тяжело вздохнув, Дима вновь начал успокаивать жену:

— Ну-у-у… Это я тебя бросил, уехал… Ты у меня самая-самая лучшая! А я гад, да.

— Согласна, — окончательно успокоившись, Шуллерт улыбнулась.

— Согласна? — удивлённо спросил Фомин.

— Согласна! — смеясь, ответила девушка.

— Ладно, ты там к врачу-то собираешься?

— Собираюсь. Сейчас, покушаю только…

— Ладно, отзвонись как выйдешь!

— Так у тебя часа два уже будет!

— Ничего страшного. Позвони, хорошо?

— Хорошо.

— Обещаешь? — недоверчиво спросил Дмитрий.

— Обещаю, — засмеялась Кристина. — Люблю тебя.

— И я тебя.

— Спокойной ночи!

— Спасибо…

Повесив трубку, Кристина пошла собираться к врачу…

***

Матернувшись, Иван достал мобильный телефон. Пробки, казалось, в Москве с каждым годом только растут. Вот и сейчас он вырулил на ярко горящий красными фарами Кутузовский проспект.

— Алло, — послышался мелодичный голос по ту сторону.

— Санюш, привет.

— Ой, привет…

— Почему так удивляешься?

— Ну… Не ожидала тебя услышать…

— Почему же?

— Вроде с женой недавно помирился… У вас там любовь-морковь…

— Ой, не начинай, ладно?

— А что я? Я ничего не говорю.

— Вот и умничка. Ты дома?

— Нет, я сейчас в салоне красоты.

— Где именно?

— Так на Кутузовском.

— Отлично! Я как раз тут в пробке стою. Давай, как называется, я сейчас заеду.

— «Маэстро». Только придётся немного подождать, я ещё не готова.

— Всё, сейчас буду.

Посмотрев по навигатору местонахождение салона красоты, Ваня стал перестраиваться в другой ряд, попутно набирая номер жены.

— Слушаю, — раздался голос Ани.

— Милая, привет!

— Да, Вань, привет. Что-то срочное? Я просто сейчас домой собралась выходить, неудобно разговаривать.

— Ань, я сегодня на работе задержусь.

— Почему?

— Да тут… Ну не по телефону.

— Всё хорошо?

— Да-да, не переживай. Всё, ладно, пока.

— Пока…

Положив трубку, Анна быстро закрыла кабинет и спустилась вниз, где в вестибюле её уже ждала Полина.

— Ну где тебя носит?! Я же жду!

— Да Ваня позвонил… Пошли…

— До свидания.

Кивнув охраннику, подруги вышли из здания больницы и под первым снегом пробежали в машину.

— Блин, холодрыга сегодня, — поёжившись, сказала Полина.

— А ты бы ещё тоньше куртку одела, — посмотревшись в зеркало заднего вида, произнесла Аня и включила «дворники».

— Я подогрев включу? — показывая на кнопку подогрева сиденья, спросила Ушакова.

— Включай…

Включив подогрев и закурив, Полина поинтересовалась, глядя на Аню:

— Что там твой Ромео опять натворил?

— Сказал, что на работе задержится… Что-то произошло…

— М-да… Ну а ты чего?

— А что я? Тебя подкину, да за детьми к маме поеду, потом домой.

Хитро улыбнувшись и выкинув сигарету в окно, Поля развернулась к Ане:

— Поехали в клуб?

— Куда? — засмеялась та. — Какой ещё клуб?

— Ночной. Дава-а-ай, поехали, тряхнём стариной!

— Нет-нет, мне детей надо забрать, какой клуб?

— А-а-ань, поехали! — сверля подругу взглядом, сказала Ушакова.

— Полин, какой клуб? Мне что, пятнадцать лет по клубам шляться? У меня уже двое детей, хочу напомнить, и мне надо их забрать!

— А что, если дети побудут с твоей мамой одну ночь, что-то произойдёт? Ваня твой на работе, а ты только по маршруту дом-школа-работа-родители мотаешься! Давай, пятница, развейся хоть!

— Полин…

— Никаких «Полин»! Всё, поехали. Выпьем, расслабимся. Давай, я покажу куда!

Подумав несколько секунд, и признав правоту подруги, Аня порулила в сторону ночного клуба.

***

Зайдя в просторное помещение дорогого салона, Ваня тут же поймал взгляд девушки-администратора:

— Добрый вечер! Вам что-то подсказать? Вы к кому записаны?

— Добрый, — заулыбался Иван, подходя к стойке. — А на что я могу записаться?

Естественно Перцев и не думал записываться ни на какие процедуры. Просто дабы скрасить время ожидания решил поболтать с администраторшей, которая взахлёб принялась описывать новшества косметологии. Безынтересный рассказ прервал высокий голосок:

— Дорогой, как я тебе?

Перцев поднял глаза.

На ступеньках, ведущих очевидно в зал, стояла стройная и высокая девушка, которая улыбнулась и поправила белокурые волосы, аккуратно лежащие на плечах. Похлопав длинными ресницами, она повторила вопрос, спускаясь вниз и покрутившись на месте:

— Так как тебе?

— Прекрасно, — цокнул языком Ваня и окинул девушку взглядом.

Она же, оставшись довольна такой реакцией, расплылась в белоснежной улыбке ещё больше и чмокнула Перцева. Тот мигом её приобнял, а Александра прошептала:

— Зай… Ты не мог бы оплатить?

— Без проблем. Сколько?

— Четырнадцать…

Оплатив услуги и попрощавшись с милой сотрудницей, Ваня и Саша прошли к машине.

— Прошу, — распахивая дверь и подавая руку, Иван предложил девушке сесть на переднее сиденье.

— Благодарю, — игриво улыбнулась она, и села в высокий джип.

Оказавшись через несколько мгновений на водительском месте, Иван потянулся поцеловать девушку, но она его отстранила:

— Я на тебя обиделась.

— Почему это? — не переставая пытаться поцеловать, спросил Ваня.

— Как жена — так я тебе не нужна!

Мигом помрачнев, Ваня сел обратно:

— Мы с тобой вроде договаривались, нет?

— Мне надоело быть «запасным аэродромом»!

— Давай без истерик, ладно? Ты прекрасно знаешь, что у меня двое детей, и я их не брошу. Малыш, ну не обижайся.

Вместо ответа Саша по-детски надула пухлые губы и отвернулась к окну.

— Ну хочешь… Хочешь мы съездим в твой любимый ресторан, м?

— Хочу!

— Вот и отлично! Поехали.

Если говорить по-честному, то ни малейшей доли любви Перцев к Александре Сидоренко не испытывал. Только простые животные инстинкты, ничего большего. Да и сам себе он всегда признавался, что «это лишь развлечение… для разнообразия», и прочее в этом духе. И потом, не каждому даётся шанс записать себе в любовницы одну из самых востребованных отечественных моделей. И отчасти Перцев гордился собой в этом плане.

Здесь же надо сказать пару слов о самой Александре… Родилась девушка в Тамбове, а в семнадцать перебралась в мегаполис. За эти три года проживания в столице успела сделать блестящую карьеру модели, хотя изначально ехала поступать в театральный, но провалила экзамен. А вот из Москвы уезжать не захотела. Через некоторое время волею судьбы попала в одно из ведущих модельных агентств. И с того момента карьера резко пошла в гору. Около месяца назад, будучи в одном из ресторанов столицы, познакомилась с человеком по имени Иван Перцев. Особой любви к молодому человеку с сомнительным видом деятельности она не испытывала, впрочем, девушку постоянно задевал факт наличия жены, о которой ей сообщили в первый же вечер. Но в качестве богатого любовника Ваня её вполне устраивал. Да и понятно было, что Саша — лишь временное его увлечение, и что рано или поздно всё это прекратится. Поэтому Шура особо и не напрягалась по поводу угрызения совести. Подобная «любовь» была выгодна обоим, только оба они не признавали это в открытую…

***

— Пошли! — при входе Полина потянула подругу к барной стойке.

— Я за рулём! — пытаясь переорать музыку, крикнула Аня.

— Такси поймаешь! Давай, пошли!

Так в Перцевой оказался первый коктейль. За ним второй. И третий…

Ближе к утру, девушка еле держалась на ногах. В обнимку с Полей они вывалились из здания и, пошатываясь, пошли ловить такси, при этом громко смеясь.

Доехав до дома, Аня не с первого раза попала ключами в замочную скважину, но всё же попала, и ввалилась в пустую квартиру, отчего-то эйфорически заорав: «Еху-у-у-у-у-у!». Затем прошлёпала в спальню и, не раздеваясь, завалилась на кровать, вскоре уснув. В голове была пьяная ахинея, сны быстро сменяли друг друга, пока на спину не обрушился поток ледяной воды. Взревев, девушка подлетела, мигом отойдя от сна.

— У-у-у… Алкашка, — заключило нечто, плывущее в глазах, стоя над кроватью.

Протерев очи, Аня потрогала мокрую рубашку и села:

— Вилк… Ты охренела что ли?

Поставив на тумбочку графин с водой, Виолетта присела в кресло:

— Это вы на пару с братцем охренели. В загул ушли. Ты откуда такая, чудо?

— Я… Я не помню… А, нет! Клуб! Я была в клубе! Точно! С Полиной!

— А Ваня где?

— Не знаю… Точнее, не помню, правда, — испуганно покачав головой, сказала Аня.

Затем она посмотрела на графин:

— Дай попить… Пожалуйста…

Вручив графин, Виолетта вышла на кухню и набрала номер брата, попутно закурив.

— Да… — сонно ответил тот.

— Тебя где носит?!

— Меня? А сколько время? — всё также сонно бормотал Иван.

— Время два часа дня. Твоя жена валяется пьяная, твои дети не пойми где, да и ты тоже… Что у вас происходит?!

— Всё замечательно. Вилк, не лезь, прошу. Буду через полчаса дома!

И Ваня отключился.

— Ань! — потушив окурок, и выкинув его в окно, Виолетта быстро прошла в комнату, где Невская продолжала молча, в той же позе, сидеть на кровати. — Аня!

Девушка слегка потрясла шурину за плечи, наблюдая за её беглыми глазами. Когда те, наконец, сосредоточились в одной точке, Перцева-младшая практически по буквам произнесла:

— Аня, где дети?

— У мамы моей… Ты опять дымила что ли?

— Фух… — облегчённо выдохнув, Вилка села на кровать. — А теперь рассказывай, что у вас тут происходит.

— А что такое?

— Ты упиваешься в говно, твой муж неизвестно где… Давай, колись.

— А что тут колоться? У мужа моего любовница, — пожав плечами, Аня откинулась на кровати, и, смотря стеклянными глазами в потолок, добавила. — Причём давно…

— С чего ты это взяла?

— Вилка, я — психолог… И прекрасно понимаю, что у него есть другая баба…

— Ну… может, это совпадение?

— Вот как ты думаешь, где он сейчас? У неё…

— Ань, — Виолетта плюхнулась на кровать. — Не расстраивайся…

— Я? Расстраивайся? — Анна усмехнулась. — Виль, я за десять лет такого натерпелась, что мне уже пофиг, честно.

— Я заметила, — в свою очередь ухмыльнулась девушка, развеивая стойкий запах перегара.

— А ты знаешь, что недавно было?

— Что?

— Я пистолет нашла… Заряженный…

— Где? Как?

— В рубашках мило лежал. Я рубашки начала перебирать — он упал. И Ваня так спокойно отреагировал, словно я игрушку уронила. Да ещё и меня дурой выставил.

— А ты что?

— А что я? Шмотки, детей собрала и в квартиру на Рижской…

— А он?

— А он мириться прилетел. Я и простила. Как обычно. Знаешь, меня это когда-нибудь доконает, соберусь и уйду!

— Ну, не будь такой категоричной.

— Что категоричной? Ты только послушай — я десять лет играю в жену гангстера! Не год, не три, не пять, и даже не семь! Десять! У меня дома с завидным постоянством зависают «братки». Я нахожу пистолеты. Да я рожала чуть ли не в бронежилете! А его эти разговорчики? Дос-та-ло!

— Но ты же его любишь… И он тебя…

— Вот насчёт этого я сомневаюсь. Очень!

— Ладно тебе, перестань!

Аня отмахнулась и посмотрела на Вилку:

— Ну, а у тебя как?

— Аньк… — девушка кашлянула. — А как ты поняла, что беременна?

— Чего-о-о? — Невская округлила глаза и села на кровати. — Ты залетела что ли?!

Вместо ответа Виолетта лишь как-то неуверенно помотала головой.

— Ну как… Вообще, с Олеськой мы на один момент думали, оказалось, что другой… Тошнило по страшному! Уставала быстрее… Ну и этих самых не было… Хотя… Ты тест делала?

— Да нет, это так, фигня. Просто почувствовала себя плохо, а накануне ещё так получилось…

— Это с этим твоим, Ромой?!

— Да не мой он! Расстались три дня назад…

— Из-за чего в этот раз?

— Врал мне, что будет дома, а сам свалил к пацанам своим…

— Кого-то мне это напоминает… Ну ты тест всё же сделай! У меня вроде были… Дать?

— Да не, я куплю… И что ты дальше думаешь делать?

— Не знаю… Вилк, но не повторяй моих ошибок! Не рожай по окончании школы!

— Да тьфу-тьфу-тьфу, я не беременна! Надеюсь…

— О чём разговор? — улыбаясь, с огромным букетом цветов в комнате появился Иван.

Девушки тут же замолчали. Не переставая улыбаться, он нагнулся к жене:

— Это тебе… Ты что, пила?

— Нет, топор, — равнодушно произнесла Аня.

Улыбнувшись, Ваня тоже завалился на кровать:

— И где же, мой маленький алкаш?

— А где ты был? Ты уже не первый раз дома не ночуешь… — прищурившись, задала вопрос Невская.

— Ладно, ребят, я пойду, — Виолетта привстала с кровати.

— Не-е-ет, останься, — осадил сестру Перцев. — Я был на работе!

— На работе? Днями и ночами работаешь, бедненький! Не устал? Не перетрудился?! — переходя на крик, Аня подлетела с кровати.

— Нет, не перетрудился!

— Я, пожалуй, пойду… — Вилка вновь приподнялась с кровати.

— Стоять! Не перетрудился?! Ай, ты ж мой трудоголик!

— Заметь, всё, что мы сейчас имеем — именно мной заработано!

— А я домохозяйка и нахлебница, да? Аппарат-то не устал работать?!

— Дура! — со злостью процедил Перцев.

Пару секунд помедлив, Аня кинулась на мужа:

— Ты! Ты… Придурок чёртов!

— Успокойся!

Пытаясь удержать руки жены, норовившие ударить по всему, что попадалось, и в то же время, укрываясь от этих самых резких ударов, Ваня краем глаза посмотрел на сестру, сидевшую на кровати, и прикрывшую от ужаса рот ладонью. Затем он оттолкнул Анну на постель и хотел вылететь из комнаты. Но забыл про недавно установленные двери, которые автоматически закрываются. В порыве злости Иван развернулся и… впечатался в дверь, тут же матернувшись.

Наблюдавшая за всем происходящим Вилка тут же залилась смехом, глядя на то, как брат, сползая по стене, держится за лоб. Её смех мигом подхватила и Аня, словно издеваясь над мужем.

— Что вы ржёте? Льда! — прошипел Ваня, держась за лоб.

Сжалившись, Аня сходила на кухню и принесла лёд. Затем, присев, аккуратно приложила его ко лбу супруга. Несколько секунд смотря друг на друга, Перцев улыбнулся:

— Прости меня.

— И ты меня… — улыбнулась в ответ Невская.

Через несколько мгновений пара поцеловалась. Впервые за несколько недель.

— Ладно, я пойду уже, — умилённо улыбнувшись, сказала Вилка.

Вместо ответа Ваня помахал рукой, не отвлекаясь от жены.

Через некоторое время после ухода Виолетты, Иван, проведя рукой по Аниным волосам, поинтересовался:

— Аньк… А где Мишка с Олеськой?

— У мамы, — улыбнулась она. — Вань, а давай куда-нибудь сходим, а? Мы так давно никуда не выбирались вместе…

— А куда ты хочешь?

— Я? — девушка поднесла палец к губам и задумалась. — Не знаю…

— Может, лучше просто проведём выходные дома? Ань, я, правда, очень устал. Вдвоём, хотя бы раз за девять лет.

Повисла пауза, во время которой Перцев убрал ото лба лёд, под которым красовалось большое красное пятно. Смотря на озадаченного и ждущего ответа Ваню, Анна засмеялась. Муж сидел на полу, в костюме, слегка ослабленном галстуке, и при всей своей серьёзности имел огромное красное пятно на лбу.

— Что ты смеёшься? — улыбаясь, спросил Ваня.

— Люблю тебя, вот что.

Невская резко обняла Ивана и хотела поцеловать, но не ожидавший такой реакции парень, не удержался, упав назад, на лопатки. Лёжа пара вновь посмотрела друг на друга, и засмеялась, словно буквально двадцать минут назад и не ругалась.

— И я тебя люблю, — наконец ответил Перцев и обнял жену за талию.

— Честно?

— Честно.

Супруги вновь поцеловались, валяясь на полу.

***

— Господи, где же вашу маму-то носит? Или отца? — Людмила Тихоновна, одевая детей, тяжело вздохнула.

— Ладно уж тебе, чего ворчишь? — в коридор вышел Артемий Сергеевич. — Дело молодое!

— Я всё понимаю. Но, Тём, неужели так тяжело позвонить? Или трубку на мобильном взять?

— Да не лезь ты, взрослые, сами разберутся!

— А они ругаются, как обычно, — пожала плечами Олеся, поправляя шарф. — Не слышат.

— Как ругаются? Деточка, они что, часто ругаются? — женщина осела, всплеснув руками.

— Угу, — в один голос кивнули дети.

— А я знала! Так, с Аней надо будет серьёзно поговорить! Дай телефон, попробую ещё раз позвонить!

— Да будет тебе!

— Дай телефон!

Схватив телефон, Людмила Тихоновна вновь набрала номер дочери. На этот раз механический голос ответил, что абонент недоступен.

— На домашний позвони…

***

Сквозь шум воды до Ани донеслась мелодия, знакомая до боли…

— Вань, Вань, телефон там звонит!

— Перезвонят!

— Перцев, отпусти!

Дотянувшись до регулятора воды, Аня переключила его на ледяную воду, которая тут же полилась мужу на спину. Заорав, он мигом ослабил объятья. Завернувшись в полотенце, девушка выбежала, подлетев к трубке:

— Да!

— Аня?

— Да, мамуль, привет.

— Ань, у вас всё хорошо?

— Кто там трезвонит? — вытирая голову, из душа вышел Ваня.

Сделав «страшные глаза» и цыкнув, Анна показала на телефон:

— Всё отлично. Мамуль, можно тогда Мишку с Олеськой у вас на выходные оставить? Завтра заберём их к вечеру.

— Да пожалуйста… — растерянно произнесла Людмила Тихоновна.

Глядя на то, как Иван подошёл к зеркалу, посмотрел на свои брови, затем что-то поправил, Аня хихикнула.

— Всё, любим, целуем, спасибо, детишкам привет!

И Невская положила трубку.

Глава 3

На следующий день Перцевы вдвоём сидели на большом диване в гостиной, накрывшись тёплым пледом. Аня уютно устроилась у мужа на плече и посмотрела на большую плазму:

— Вань, а давай вечер воспоминаний устроим?

— М? — словно вынырнув из своих мыслей, переспросил Иван.

Не дожидаясь ответа, Аня встала и вытащила из шкафа кучу дисков, вставив один из них в проигрыватель.

— О, подожди! Сейчас! — Перцев выбежал на кухню, и вскоре вернулся с бутылкой дорогого вина и закуской на тарелочке.

— А детей кто поедет забирать? — укоризненно спросила Невская.

— Кто-нибудь из парней моих съездит, привезёт в целости и сохранности, — пожал плечами парень, открывая бутылку.

— Нет уж, лучше на метро, — хмыкнула Аня.

Открыв вино, и разлив его по бокалам, они устроились обратно, завернувшись в плед.

Вообще, супруги планировали пойти в этот день в ресторан, но погода была настолько мерзкой, что из дома выходить совершенно не хотелось. Поэтому, включив электрический камин, они устроились на диване. Щёлкнув пультом, девушка воспроизвела видео, застывшее на телевизоре.

— Итак, мы ведём прямой репортаж из школы номер 453! — послышался голос Лики за кадром.

На экране замелькали школьные коридоры и толпа народа. Земцева же продолжала вещать:

— Это — Иван Перцев и Анна Невская собственной персоной! Ребят, давайте, пару слов для истории!

О чём-то разговаривая в массивных кожаных креслах сидели Аня и Ваня. Подняв глаза на камеру, Перцев почесал затылок:

— Эмм… А что говорить-то?

— Ну что-нибудь!

— Я скажу, ладно? — улыбнулась Аня. — У нас классная школа. У меня всё.

Все, включая оператора, засмеялись.

— Не-не, давай лучше вот, вместо пары слов, мы поцелуй для истории, а? — Перцев слегка приподнялся с кресла.

— Ва-а-ань, — девушка укоризненно посмотрела на него.

— Давай-давай, — вновь послышался голос Лики.

Пару секунд смотря друг на друга, Невская и Перцев поцеловались, а затем Анюта засмеялась, закрывая лицо рукой и отводя камеру:

— Всё!

Дальше в кадре замелькала Ксюша, скорчившая рожу, после Подгорный, который отвёл камеру, дабы та не снимала, как он, в понедельник, жадно глотает воду у куллера.

На этом видео заканчивалось. Переглянувшись с женой, Иван сказал:

— Блин, как будто вчера было…

— И не говори.

Посмотрев на бокал, Ваня улыбнулся и отпил немного, а затем поцеловал жену.

На экране же появилась следующая сцена. За столом сидели все друзья, кроме Фомина, который в то время отдавал долг Родине. Старая съёмная квартира. В этот раз, по-видимому, снимал Никита Шмелёв. Все внимательно смотрели на Ваню.

— Так вот, ну мужик начинает бить тревогу. Вбегает к нему в камеру надзиратель. И мужик: «Тут меня хотят в…» — Перцев перевёл взгляд на Невскую, которая, очевидно, знала этот анекдот и кашлянул. — «Помогите, меня отыметь хотят!» А надзиратель такой…

Иван поводил рукой по подбородку и закончил фразу:

— «Отыметь, говоришь?».

Вся компания залилась смехом, включая Шмелёва, и камера затряслась. Затем парень наклонился к Подгорному:

— Что это за херня?

— Вот сюда нажми… Ага…

— О, спасибо!

И вновь в объективе был весь стол. Переводя камеру с одного человека на другого, Шмелёв дошёл до виновников торжества по случаю новоселья, которые что-то шептали друг другу на ушко.

— Больше двух говорят вслух! — голосом учителя заметил Никита.

— Шмель, иди лучше, вон, на практике от универа школьников своих гоняй, — саркастически улыбнулся Ваня.

Шмелёв же перевёл камеру на Даню, который улыбнулся, помахал рукой, а затем прижал к себе Лику, что-то бурно обсуждающую с Подгорным. Не ожидавшая этого девушка недовольно посмотрела на будущего мужа. Тот, не переставая улыбаться, чмокнул её в щёку.

— Горько! — заорал кто-то.

— Горько! — подхватила Невская.

Вскоре весь стол дружно требовал поцелуя. Сначала пара отнекивалась, ссылаясь на то, что до свадьбы осталось ещё немного, а после всё же поцеловалась.

— Ань, ты куда? — крикнул Никита, снимая то, как девушка собралась выйти с кухни.

— Я приду сейчас.

Перцев, коротко кинув взгляд с друзей на девушку, тоже вышел за ней вслед:

— Мы сейчас вернёмся!

— У-у-у, ну всё понятно, — объектив вновь устремился на Стаса, который опрокинул рюмку и занюхал её хлебом. — Вот что ты снимаешь? Что ты снимаешь, блин, оператор хренов! Дай сюда…

Видимо, парни нажали куда-то не туда, так как съёмка прекратилась.

— А ведь я в тот момент беременная была, — отвлекаясь от экрана, сказала Аня.

— А я помню. Ты сказала, что фигово себя чувствуешь и хочешь прилечь. Я, кстати, в тот момент ещё спросил: «Не ждём ли мы прибавления?». А ты так уверенно помотала головой.

Тут у Вани зазвонил телефон. Коротко переговорив, он вернулся обратно в комнату и плюхнулся на диван:

— Врубай.

Аня «врубила» телевизор вновь. Следующее видео было снято на той же квартире. Она, с достаточно большим животом, сидела по-турецки на диване, читая какую-то книгу и жуя яблоко.

— Вань, ну что ты снимаешь? Как я яблочко кушаю? — девушка устало улыбнулась, заметив любимого.

— Да. Будем потом нашим детям показывать, как грациозно их мама ела яблоки, — засмеялся Иван.

— Да ну тебя, дурачок, — не переставая улыбаться, Аня захлопнула книгу. — Ну, что тебе рассказать?

Видно, что парень опустился на корточки, так как камера резко стала наравне с лицом Невской.

— Расскажи нам что-нибудь про нашу дочку.

— Что же про тебя рассказать? — погладив живот, Аня задумалась. — Так, ну сейчас идёт седьмой месяц. Меня, наконец, перестало тошнить. Наш ребёнок будет футболисткой, так как очень часто пинается. Вань, а бывает же женский футбол, да?

— Ага…

— Ну вот. Будет футболисткой. А ещё мне постоянно хочется спаржи!

— За которой ты меня отправила ночью в магазин, — мигом припомнил Ваня.

— Ну я же извинилась уже, — виновато улыбнулась Анюта. — И всё вроде. Больше я не знаю, что сказать.

— Вот, будем потом это нашей Олеське показывать. Давай, нас с тобой снимем хоть, — усаживаясь на диван, Ваня появился в кадре рядом с Аней и они заулыбались.

— Дочуня-я-я, приве-е-ет, — произнёс Перцев.

— Мы тебя любим, — добавила Аня.

Переглянувшись, пара отчего-то засмеялась. На этом съёмка заканчивалась.

Следующая сцена происходила уже на улице.

— Сегодня у нас десятое апреля две тысячи тринадцатого года! — раздался за кадром голос Оксаны. — Ещё пока Невская Анна…

— Перцева, — встрял Ваня. — Лучше Перцева!

— Вань, перестань уже дымить, съёмке мешаешь, — нахмурилась Анюта.

Иван выкинул окурок, посмотрел на девушку, и они продолжили путь.

— Итак, Перцева Анна Артемьевна, Перцев Иван… Вань, как отчество? — продолжала вещать Ксюша.

— Александрович.

— Перцева Анна Артемьевна, Перцев Иван Александрович и Перцева Олеся Ивановна вышли гулять. И тут прицепилась я, крёстная Олеси Ивановны.

Ксюша навела камеру на коляску, где лежала малышка с соской во рту и закрытыми глазками.

— Олеся Ивановна пока спит, — перешла на шёпот Федосовская. — Но когда она бодрствует — мама не горюй!

Камера вновь поднялась на Ваню с Аней, которые, приобнявшись, неторопливо шли, везя перед собой коляску.

— Ксюх, лужа, — Аня кивнула куда-то вперёд.

Камера опустилась, засняв лужу, и то, как Ксения её обходила. Затем объектив вновь устремился на пару, которая как обычно целовалась. На этом видео резко обрывалось.

Следующее видео сопровождалось громкой музыкой, и происходило практически в темноте. На нём были еле различимы всё те же лица, только теперь ещё с Димой Фоминым и несколькими его сослуживцами.

— Тихо-тихо-тихо, — послышался голос Подгорного.

Когда музыку выключили, а голоса притихли, камеру перевели на дверь. Там тут же появились Оля, Лика и Аня, а на руках у них огромный торт со свечами:

— Хэппи бездей ту ю! Хэппи бездей ту-у ю-ю-ю!

— Хэппи бездей, диар Дима, хеппи бездей ту ю! — подхватили гости.

Улыбаясь, Фомин подошёл к торту, где красовалось двадцать свечек. Несколько секунд подумав, парень одним дыханием затушил их, а после поцеловал Ольгу.

— Ура-а-а! — отмахиваясь от дыма, заполнившего помещение, закричала толпа, захлопав в ладоши.

— Вань, где телефон? — немного отойдя от всеобщего веселья, Аня подошла к камере и та тут же направилась на неё. — Да не снимай ты.

Девушка отвела объектив в сторону и съёмка завершилась.

— А зачем ты тогда искала телефон? — отпивая вино, спросил Ваня.

— Ты не помнишь? Мы же Олесю тогда впервые с родителями оставили, — Аня улыбнулась. — Тебе ещё не надоело?

— Нет, наоборот, круто. Столько воспоминаний. Давай, включай.

На экране появился Ваня с оголённым торсом и в полусогнутом состоянии. За маленькие ручки он держал дочку, которая пыталась сделать первые шаги, бормоча что-то непонятное.

— Олесь… Олеська-а-а, — сладким голосом проговорила Аня, находясь за кадром, но при этом, по-видимому, улыбаясь.

Дальше девушка цокнула несколько раз языком. Девочка подняла на неё глаза и заулыбалась, как бы пытаясь подпрыгнуть.

— Давай, дочь, шажок, — целуя ребёнка в макушку, сказал Ваня.

Малышка подняла глаза и удивлённо посмотрела на отца, словно видела его впервые. Он улыбнулся и тоже поцокал языком. Засмеявшись, Олеся несколько раз неумело похлопала в ладоши. После этого неуверенно сделала шаг. Затем ещё один, пошатываясь и чуть ли не падая.

— Во, прям как папа с посиделок возвращается, — засмеялась Анюта.

— Ань, — Ваня просверлил жену взглядом.

— Молчу-молчу. Давай, дочунь, иди к мамке!

Сделав несколько быстрых, но, тем не менее, всё таких же неуверенных шагов, Олеся с Ваней вплотную приблизились к камере. Парень подхватил дочку на руки, улыбнулся, и несколько раз чмокнул её в пухлые щёчки, а затем покружил на руках, что вызвало огромный восторг ребёнка.

— Так, а теперь нам пора кушать, дя? Дя? Дя-дя-дя, — Иван потёрся щетиной о щёку Олеси.

Той это не понравилось, и девочка подняла крик. Запись закончилась, так как Перцева побежала успокаивать ребёнка и ругать мужа за небритость.

На следующем видео вновь был Ваня и вновь с Олесей. Только тут девчушка уже уверенно и безостановочно болтала.

— А вот это что, м? — показывая игрушечный пистолетик, спросил Иван, удобно расположившись на ковре.

— Пистолет! — кивнула Олеся.

— Вань, ну… — сказала Аня, вновь из-за камеры.

— Ну ладно тебе, игрушка.

— Пиф-паф! — наводя на отца игрушечное оружие, девочка засмеялась.

— Ой-ой-ой! — Перцев откинулся назад, хватаясь за сердце, как будто только что его реально убили.

— Па… Па… — с глазами полными ужаса, Олеська подошла к отцу, который лежал неподвижно. — Папа… Папа!

— Бу! — резко сев, прикрикнул Ваня.

От неожиданности ребёнок отпрыгнул в сторону. Иван же рассмеялся, и обнял дочь.

Успокоившись, Олеся взяла большого игрушечного пупса и протянула Ване:

— Ты — мама!

— А ты кто?

— А я папа!

Аня, наблюдавшая со стороны, засмеялась.

— Хорошо, я буду мамой.

— Где яда?! — нахмурившись, произнесла малышка, пытаясь сделать мужской голос.

— Ой, дорогой, прости, я не успела приготовить, — пропищал Ваня, качая бэби бона.

— Я устал!

— Милый, извини!

Невская же чуть ли не рыдала от смеха, наблюдая за диалогом мужа и ребёнка.

— Всё, площай! — пробасила напоследок Олеся, схватила пупса и вышла из комнаты.

Сидя в недоумении, Ваня посмотрел на Аню:

— Понятно? В следующий раз также сделаю! Олеська! Стой! Куда побежала?!

И Перцев выбежал вслед за дочкой.

Умилённая улыбка застыла на лицах пары. Ваня потянулся к жене, чтобы поцеловать её, но тут зазвонил домашний телефон. Встав, Аня пошла искать его по просторной квартире:

— Алло.

— Алё. Анют, привет.

— Да, мамуль, привет.

— Анечка, вы там заняты?

— Да не очень, семейный архив пересматриваем.

— Ага… Дочь, а когда за детишками приедете-то?

— Достали уже, да?

— Нет-нет-нет, чудесные ребятишки! Просто, в школу же завтра, в садик…

— Мамуль, а ты можешь их отвести, а? Ну, Олеську в школу, а Мишка пропустит садик, ничего с ним не случится… Ну, если не трудно.

— Нет, не трудно. У вас всё хорошо?

— Да, замечательно. Спасибо, мамочка! Мишке и Олеське привет огромный!

— Хорошо. Но завтра-то заберёте?

— Обязательно. Целую, пока.

— Пока.

С разбегу запрыгнув на диван, Аня налила бокал вина, ударив им о бокал недоумевающего Ивана, и залпом выпила его.

— Что за повод для радости?

— Мы сегодня одни. Я с мамой договорилась — завтра детей заберём.

Заулыбавшись, Ваня тоже выпил своё вино, и уютно устроившись, они вновь принялись смотреть видео.

— Люд, глянь, сюда нажимаю-то? — послышался голос Ольги Евгеньевны.

— Да я не вижу без очков… Тём, посмотри!

— Да, сюда. О, вон они!

— Где? — вскрикнула Олеся.

— Вон! — в кадре появилась Вилка.

Затем объектив устремился на вход в здание, из которого кто-то вышел. Приблизив, оператор, в лице Ольги Евгеньевны, заснял улыбающихся Аню и Ваню. Последний держал в руках голубой свёрточек. К ним тут же кинулась Олеся:

— Мама!

Кинувшись в объятия мамы, Олеся захотела непременно заглянуть в конвертик. Ваня опустился на корточки, что-то проговорив и показывая на ребёнка, которого держал в руках. Аня же, улыбаясь, переводила взгляд то на Олесю, то на Ваню, то на новорождённого Мишу. Затем, встав, Анюта помахала рукой семье, которая в полном составе встречала семью Перцевых у роддома. Поцеловавшись, пара спустилась по ступенькам. Невская взяла дочь за руки, и шла, периодически посматривая на сына и переглядываясь с мужем.

— Блин, неужели они такими были? — Ваня почесал затылок.

— Такие мелкие, да? — Аня улыбнулась.

Перцев хотел что-то ответить, но тут началась следующая съёмка.

Ваня на коленках с Олесей сидели за столом уже в новой квартире.

— Давайте, я снимаю, — сказала Аня.

— А на чём мы остановились? — спросила девочка.

— Эмм… Вроде на «Таганка-а-а, все ночи полные огня-я-я!» — засмеялся Ваня.

— Точно!

И Ваня с Олесей, у которых напрочь отсутствовал слух, загорланили:

Таганка, все ночи, полные огня,

Таганка, зачем сгубила ты меня?

Таганка, я твой бессменный арестант,

Погибли юность и талант в твоих стенах.

Таганка, я твой бессменный арестант,

Погибли юность и талант в твоих стенах.

— Знаете, кого вы мне напоминаете? Вань, помнишь, одно время в интернете было видео, где девочка пела «рюмка водки на столе»?

Анна засмеялась, а Ваня подхватил её смех. Впрочем, к ним присоединились и Олеся с Мишей, которые совершенно не понимали, о чём говорят родители.

Когда все успокоились, Миша отчётливо произнёс:

— Тягянка.

— Ну-ка, ну-ка, ещё разок! — Ваня наклонился к сыну, сидящему в детском кресле.

— Тягянка! — радостно повторил Миша.

Переглянувшись, Аня и Ваня вновь засмеялись.

— Вот, у нормальных людей дети первое слово «мама» говорят, а у нас ребёнок — Таганка! Вот ещё скажи, что это не твой сын! — сказала Аня.

Миша же раз за разом начал повторять «тягянка». А Олеся вновь запела.

На следующем видео вновь маячили дети. Олеся с огромными белыми бантами и не менее огромным букетом цветов.

— Ань, подожди, дай машину закрою!

Послышался «пик-пик», и вскоре появился Ваня, несущий в руках портфель дочери, которая шла впереди.

— Смотри, как важная, — улыбнулась Аня и опустила камеру на Мишу, который восторженно наблюдал за происходящим.

— Мам, мне туда! — Олеся развернулась и кивнула головой в сторону одной из учительниц.

— Беги!

Девочка побежала.

Вскоре, заметив пару, к ним подошла одна из бывших учительниц, и видео было поставлено на паузу.

В следующий раз оно воспроизвелось в тот момент, когда один из парней нёс на плече Олесю, отчаянно трясшую колокольчик.

— У-у-у-у-у! — радостно закричал Ваня, который стоял рядом.

— Тише ты… Ваньк, а помнишь, также нёс?

— Когда, на первое сентября или на последний звонок?

— На последний звонок… — Аня засмеялась, видимо вспоминая происходящее на последнем звонке.

Её смех подхватил и Иван:

— Значит, на первое сентября. Помню, что девка нереально толстая была, думал, плечо проломит. И в ухе долго звенело.

— Эх ты! — тут на экране появилось лицо Олеси, которая счастливо трясла колокольчик, и Анна захлопала в ладоши.

Следующее видео было одним из самых «свежих». Прошлогодний День Рождения Вани. Просторный ресторан, который был арендован на всю ночь, куча гостей. Около караоке, одетые в платье и смокинг, крутились Олеся и Миша. Среди гостей в основном «коллеги по работе». Камера приближает изображение Ани и Вани, которые что-то шепчут друг другу и улыбаются, а после Невская целует мужа. Затем ведущая вечера объявляет:

— А теперь, песня для папы!

Все начинают хлопать, свет тухнет, оставляя только прожектор над детьми. А на большом экране появляется текст, на который они даже не смотрят. Начинается музыка и, схватив микрофоны, Олеська и Мишка запели:

— Я начал жизнь в трущобах городских…

По ресторану раздались овации, а Ваня и Аня умилённо переглянулись.

Допев песню своими детскими голосами, дети ещё долго кланялись. А растроганный Перцев чуть было не пустил скупую мужскую слезу, но всё же сдержался. Выбежав на сцену к детям, и расцеловав их, Иван улыбнулся, и оглушительно свистнул. Скоро началась вторая волна аплодисментов…

Надо сказать, что Ване порядком надоело пересматривать семейный архив. И на последних видео он откровенно скучал. Но, увидев последнюю запись, парень порядком оживился, и с интересом уставился на экран. Почему? Потому что он прекрасно знал окончание этой съёмки.

Сначала перед камерой долго кривлялась Олеся, снимая всё, что попадается ей на ходу. Видимо, попробовав себя в роли режиссёра, девочка наигралась. Правда, забыла выключить камеру. После картинка остановилась на спальне и потемнела.

— Ну всё, ладно, — Аня потянулась за пультом.

— Не-не-не! Давай, вперёд мотай!

— Вань…

— Давай, там самое интересное!

Быстро схватившись за пульт, Перцев щёлкнул на перемотку.

В какой-то момент в комнате зажёгся светильник, и всё стало прекрасно обозримо. В помещение вламываются Аня и Ваня, падая на кровать.

— Дети точно спят?

— Спят-спят, давно уже, — вздыхая, Невская быстро расстёгивает рубашку мужа.

Сидя на диване, пара переглянулась.

— Может, нам попробовать себя в таком жанре? — вполне серьёзно поинтересовался Иван.

— Да ну тебя, — закрывая лицо, Аня толкнула Ваню локтём.

Тот засмеялся и обнял супругу, в то время как с экрана неслись различного рода вздохи и прочие не совсем приличные звуки…

— Да выключи ты это, — Перцева схватила пульт, щёлкнув на паузу. — Давно надо было стереть вообще!

— Сотрём. Обязательно, — наклоняясь к Ане и целуя её, прошептал Иван.

— Ва-а-ань…

— Мммм…

— Вань!

— Что?

— Ты повторить, что ли решил? — Анна заулыбалась…

***

— Дань, Даня! — радостно крикнула Лика.

Сомов материализовался перед ней через несколько секунд:

— Лик, ты чего кричишь?

Но супруга лишь продолжала улыбаться, а затем всё-таки выпалила:

— Дань, у меня задержка.

Даниил мигом расплылся в улыбке:

— Давно?

— Два дня.

— А ты тест делала?

— Нет пока, только собираюсь.

Лика выудила из кармана коробочку с тестом и через секунду скрылась в ванной. Даня же прошёл на кухню и остановился около окна, просто бездумно глядя на дождь, льющий на улице.

Через несколько минут Лика появилась там же, правда, настроение у неё было отвратительное и подавленное.

— Что, опять? — вздохнул парень.

Помотав головой, супруга молча присела за стол. А что ей было ещё говорить? Муж и так всё понял. Тест снова отрицательный. Опять! Уже в который раз!

Вот уже два месяца как Лика пыталась забеременеть, но все попытки были безуспешны. Раз за разом тесты показывали отрицательный ответ. Хотя, казалось бы — всего два месяца прошло, но Сомовым эти два месяца уже казались вечностью. Лике казалось несправедливым, что кто-то беременеет сразу и незапланированно, а у них с Даней никак не получается.

— Дань, — жена повернулась к Сомову, — может, у нас проблемы какие-то?

— Какие ещё проблемы? — округлил глаза супруг.

— Какие-какие, обычные! — неожиданно вскрикнула Лика. — Бесплодие или ещё что, я не знаю!

— Лика, ты с ума сошла? Какое бесплодие?

— Дань, я не знаю, — заплакала девушка. — Ну а почему тогда? Почему у нас никак не получается?

— Лик, прошло только два месяца…

— Уже два месяца! — резко перебила супруга. — Я не понимаю, почему у кого-то сразу получается, кто-то аборты не успевает делать, а у нас вот так!

— Зай, ну не у всех сразу получается, кто-то годами не может забеременеть.

— Даня, мне почти тридцать лет уже…

— И что? И в сорок рожают и прекрасно воспитывают.

Лика внимательно посмотрела на мужа и промолчала. В сорок рожают! В сорок лет! А она не хочет так долго ждать.

— Дань, мы завтра же идём в больницу, — заявила девушка.

— Какая ещё больница?

— Обычная. Идём сдавать анализы или что там надо.

— Не пойду я никуда.

Такое резкое сопротивление супруга буквально взбесило Лику.

— Сомов, ты хочешь детей или нет? — прокричала она.

— Ты прекрасно знаешь ответ.

— Значит, идём в больницу! — твёрдо произнесла жена.

— Нет, я никуда не пойду.

— Нет, пойдёшь!

— Лика, у нас всё нормально.

— Нет, не нормально! — вновь сорвалась на крик супруга. — Нам нужно обследоваться!

— Я знаю, что у меня нет никаких проблем.

— Значит, они есть у меня! Если ты не пойдёшь, я пойду туда одна!

Даня тяжело вздохнул, подошёл ближе к жене и спокойно проговорил:

— Малыш, не накручивай себя, у нас нет никаких проблем, ты всё придумала. Мы с тобой оба здоровы, просто два месяца не такой большой срок. Ведь не год прошёл, не два, не пять, а всего два месяца.

— Нет, Дань, — немного успокоилась девушка, — нам надо сходить в больницу. А вдруг у нас реально какие-то проблемы, а мы о них не знаем? А так будем знать и что-то с этим делать. А если проблем нет, то тогда будем искать другую причину… Я просто уже не знаю…

Сомова смотрела на мужа со слезами на глазах, еле сдерживая себя, чтобы снова не разрыдаться. Ну неужели он не понимает, что это не просто её каприз? Она действительно хочет выяснить всё ли в порядке, а если да, то понять в чём причина того, что она не может забеременеть.

Даня пристально смотрел в глаза супруги. А может, она права? Может, у них и вправду есть какие-то проблемы по этой части? Хотя в этом Сомов очень сильно сомневался. В себе он был уверен, да и в жене тоже. Не может у них быть никаких проблем! Однако Лика настроена вполне решительно и прекрасно зная характер и нрав супруги, Даниил понимал, что просто так от своей затеи — сходить на обследование, она не откажется. Что ж, парню не сложно, сходит.

— Ну хорошо, — наконец ответил он, — если тебе так будет спокойней, то давай сходим, конечно.

Девушка благодарно улыбнулась, после чего муж её все-таки обнял и чмокнул в макушку. Ну вот куда он от неё денется? Естественно никуда.

***

Приехав, наконец, из командировки, Фомин быстрым шагом зашёл в дом, где его уже ждала Кристина.

— Привет, — едва увидев жену, произнёс Дима и улыбнулся.

— Привет, — слегка недовольно ответила та.

— Что с настроением? Я тебе подарки привёз.

— Лучше бы ты сам раньше приехал, а не подарки привёз.

Вздохнув, Фомин окинул супругу взглядом и вновь улыбнулся.

— Что смешного? — поинтересовалась жена. — Я что-то смешное сказала?

— Кристюш, я тебя обожаю.

Парень подошёл к супруге и обнял её.

— Фомин, ну… Ну я поговорить хотела.

— Потом поговорим, — Дима слегка отпрянул. — Я устал и, если честно, чего-нибудь перекусил бы.

Поцеловав-таки жену, Дмитрий прошёл на кухню.

— Фомин! — крикнула вслед Кристина. — Я не договорила. Я жена или кто? Ты почему меня игнорируешь? Думаешь, привёз подарки и я отстану? Ну уж нет! Фомин!

Девушка прошла за мужем. Тот, остановившись на пороге кухни, резко развернулся и оказался лицом к лицу с супругой. От такого неожиданного жеста Кристина тут же остановилась и осеклась. Несколько мгновений пара смотрела друг другу в глаза, после чего девушка улыбнулась и почему-то всхлипнула:

— Димуль, прости, пожалуйста. Я не знаю, что со мной происходит, я такая капризная стала.

Супруг мягко улыбнулся в ответ и произнёс:

— Роднуль, это из-за того, что ты беременна… Извини, что мне пришлось немного задержаться.

— Из-за беременности такое ужасное настроение? Меняется по сто раз на дню.

Кристина сейчас говорила истинную правду, а не просто капризничала. Настроение у девушки и впрямь менялось с завидным постоянством. То было отличным и замечательным, то через минуту резко становилось ужасным и отвратительным. И что больше всего не нравилось Фоминой, так это то, что она ничего не могла с этим поделать. Точно так же как и с тем фактом, что периодически на неё нападал такой голод, что она готова была съесть сколько угодно еды, а главное — ей было всё равно, что и с чем есть. В такие моменты в ход шли все продукты, которые лежали в холодильнике и съедались они независимо от того, что это было. Икра, банан, сало и грейпфрут — замечательно! Что-то солёное вприкуску с кисломолочными продуктами — ещё лучше! А уж что-нибудь экзотическое — так вообще отлично!

Дмитрия это умиляло, он не был против. Да и зачем запрещать что-то любимой жене? Он же знал и понимал, что всё это только «побочный эффект» беременности, и что скоро он пройдёт, стоит только его любимой и столь обожаемой супруге родить.

— Ну да, — кивнул муж, — я же тебе рассказывал, что у моей бывшей жены так было, когда она беременна была.

— Дим, ты же знаешь, я не люблю, когда ты рассказываешь о бывшей жене. Ладно когда о сыне, но не о жене.

— Всё, извини, — улыбнулся муж.

Жена помолчала несколько секунд, а затем заулыбалась:

— А где подарки?

Засмеявшись, Фомин крепко прижал к себе супругу. Привык парень, ещё и хуже бывало. Ну ничего, не всегда же она такой была и будет, максимум девять месяцев. Хотя уже даже меньше.

Единственное о чём сейчас пожалел Дима, так это о том, что так некстати вспомнил про свою бывшую жену — Ольгу, с которой развёлся буквально через год после свадьбы. Ну не любил он её. Да, она ему нравилась и у него была безумная влюблённость, но отнюдь не любовь. Однако как порядочный человек, Дима женился на девушке, едва узнал, что та случайно от него забеременела. Не смог оставить её.

Но время всё расставляет по своим местам, и вскоре Дмитрий понял, что Оля не его судьба, он всё чаще вспоминал, нет, не Настю… Кристину. Оказалось, что и она уже в разводе со своим мужем. Поэтому-то Фомин и не стал медлить, а перешёл к активным действиям, и уже через некоторое время пара сыграла свадьбу.

И всё же Кристина не любила, когда её супруг вспоминал свою бывшую жену. Нет, она не была против того, что он помогает сыну, воспитывает, оплачивает всё «от» и «до», ведь это же его родной сын, его кровь. Но вот разговоры о бывшей супруге, хоть и не частые, но иногда возникающие, всплывающие какие-то воспоминания, Кристине не нравились. Поэтому она раз от раза просила мужа не говорить на эту тему. Да он и не говорил особо, вот только сейчас вспомнил, что Ольга переносила беременность точно так же, как и его нынешняя жена. Что ж, впредь постарается больше этого не делать.

***

Спустя несколько дней Сомовы пришли к врачу за своими анализами. Надо сказать, что всё то время, пока Лика ждала этого дня, она была сама не своя, как на иголках. Это даже сказалось на её работе в театре, не могла сосредоточиться на роли, всё время думала о том, что их с Даней ждёт в кабинете врача.

Пара устроилась на удобных стульях напротив медицинского светилы и принялась выслушать вердикт.

— Итак, — начал врач, глядя на пару, — Сомовы, Лика и Даниил. Что я могу вам сказать…

Медицинский работник посмотрел в какие-то бумаги и вновь перевёл взгляд на супругов:

— У вас всё в порядке, вы оба здоровы и можете иметь детей.

Улыбнувшись, Даня посмотрел на Лику. Та в свою очередь взглянула на него и промолчала. Но, посмотрев на доктора, девушка всё же произнесла:

— Раз всё в порядке, то почему я никак не могу забеременеть? Доктор, Вы уверены в результатах анализов?

— На сто процентов, — улыбнулся тот.

— Но тогда почему?

— Скажите, в течение какого срока Вы уже пытаетесь забеременеть?

— Два месяца, — быстро ответила Лика.

— Не так уж и давно, — продолжал улыбаться врач. — Бывали такие случаи, что и по десять лет не могли забеременеть, хотя у пары всё было в порядке. Так что вы не волнуйтесь, с анализами у вас всё в порядке, значит…

— Значит, дело в другом, — весьма невежливо перебила Сомова.

— Лик, — супруг взглянул на девушку, — ну всё же в порядке.

Покачав головой, та промолчала, и супруги снова уставились на врача.

— Я Вас уверяю, — произнёс тот, — никаких проблем у Вас и Вашего мужа нет… Если всё-таки по каким-то причинам Вы не сможете забеременеть, то медицина сейчас может предоставить не одну возможность иметь детей.

— Например?

— Например, ЭКО, наверняка слышали об этом.

— Это ребёнок из пробирки что ль? — спросил Даня.

— Если говорить проще, то да, — кивнул доктор. — Вы также можете воспользоваться услугами суррогатной матери…

— Нет-нет, — запротестовала Лика, — нам это не подходит. Мы хотим только сами.

— Тогда не вижу никаких преград.

Спустя ещё пару минут пара вышла из кабинета. Даня был полностью доволен визитом, а вот Лика была в неком напряге.

Дома девушка всё-таки озвучила причину своего такого настроения.

— Дань, — начала она, — ну ведь что-то не так.

— Лика, солнышко моё, зайка, врач же сказал, что всё в порядке. Не накручивай себя, пожалуйста.

— А что тогда? Ну вот почему у нас никак не получается? Значит, проблема в другом.

Сомова подошла к мужу и молча обняла. Видимо девушке не хватало сейчас поддержки супруга. Нет, он её, само собой, поддерживает, но вот именно в этот момент ей захотелось этой самой поддержки ещё больше. Данила обнял жену в ответ и поцеловал в щёку.

— Всё у нас получится, вот увидишь, — приободрил он.

— Данечка, — девушка подняла на супруга влажные от слёз глаза, — пообещай, что не бросишь меня.

— Куда ж я тебя брошу? — заулыбался муж. — Даже не надейся на это.

— Нет, ну всё-таки… Вдруг я…

— Прекрати, всё будет хо-ро-шо. Всего два месяца прошло. Ты просто хочешь всего и сразу, а так не бывает. Ты поначалу выбрала карьеру, а теперь…

— Теперь расплачиваюсь за это?

— Ну типа того.

Лика вздохнула:

— Ты знаешь, мне трудно даже к Аньке с Ваней сходить, чтобы Мишку навестить с Олеськой… А Мишка наш крестник…

— Лик…

— Нет, надо будет обязательно к ним сходить, я соскучилась.

— Сходим, конечно. Во, Анька же психолог, вот и поговоришь с ней, может, она чего подскажет, ну, в моральном плане я имею в виду.

— Да ну тебя, — наконец улыбнулась девушка.

Даниил ещё больше прижал к себе супругу. Свою Лику, которую любит точно также как десять лет назад, а может, даже сильнее. И даже мысли не допускает о том, чтобы бросить её. А ребёнок у них ещё обязательно будет, и даже не один. В этом парень даже не сомневался.

Глава 4

Уложив детей спать, Аня налила себе чай и присела за стол, посмотрев на часы. Половина двенадцатого, а Вани всё нет. Тут дверь в коридоре зашумела и вскоре открылась. Заулыбавшись, Невская подошла к мужу и хотела чмокнуть его в щёку, но тот был явно не в настроении, лишь обнял Анну.

— Что-то случилось? — не поняла девушка.

— Да, — коротко кинул Ваня, набирая номер на телефоне и идя в сторону кабинета, при этом громко разговаривая, видимо, от злости. — Алло. Женя? Привет, Женя. Как жизнь, Женя? Женя, а ты такой сука, знаешь?…

Дальнейший разговор Аня не слышала, так как Перцев скрылся в кабинете.

Подождав около тридцати минут, девушка легла в кровать — всё же завтра на работу. Но из-за стены громко и отчётливо доносились речи мужа, который бурно высказывал свои мысли по какому-то поводу, при этом приправляя речь крепким словцом. Не выдержав, Анюта без стука ворвалась в кабинет. По всей комнате витал сигаретный дым. Ваня с телефоном в руках продолжал мерить кабинет шагами.

— Вань, — тихо шепнула Аня.

Муж перевёл на неё взгляд. Невская приложила палец к губам, прося говорить тише. Перцев отмахнулся и вновь обратился к собеседнику:

— Да что ты мне херню несёшь? Да на кой чёрт мне твои извинения? В задницу их себе засунь…

Дальше следовала матерная тирада.

Выйдя из комнаты, Аня заглянула в детскую. Оба спят, это хорошо. Перцева прошла в спальню и легла в кровать, но ещё долго не могла заснуть. Через некоторое время в кровать лёг и Ваня, обняв жену, и думая, что она спит.

— Когда всё это кончится? — смотря в темноту, прошептала Анюта.

— Не знаю, — вздохнул Иван. — Давай спать.

Наутро вся семья Перцевых дружно спускалась на подземный паркинг:

— Так, ты отвозишь Олеську в школу, я Мишу в сад, — улыбнулась Аня.

— Хорошо. Всё, до вечера, — обняв жену, Иван поцеловал её, и пара разошлась.

— Ма, а мне сегодня такой сон снился! — верещал Миша, вприпрыжку идя к машине.

— Какой? — Аня улыбнулась и достала ключи.

Мальчик только открыл рот, чтобы поведать о сне, как на всей парковке гулким эхом раздался крик Вани. В ужасе переглянувшись, мать и сын кинулись к месту парковки отца. Им навстречу бежала Олеся. Обняв её, Аня произнесла:

— Господи, с тобой всё в порядке! Что произошло?

— Там на машине…

— Что с машиной? С папой всё хорошо?

— Да… Там на машине только…

Аня подбежала к машине и замерла. Около капота, держась за голову, ходил Ваня. На чёрном капоте «Гелендвагена» было аккуратно выцарапано: «сдохни, тварь».

— Ваня… Это что?

— Я откуда знаю?! — рявкнул Перцев и кинулся куда-то в сторону.

— Ты куда? — крикнула девушка.

— К охраннику!

Через несколько минут Ваня вновь появился на горизонте быстрыми и уверенными шагами двигаясь к машине. За ним же семенил человек в форме. Вскоре они оказались около «Мерседеса»:

— Это что?

— Не знаю… — рассеяно произнёс мужик.

— Это что б…?! Я тебя спрашиваю!

— Дети, заткните ушки, — вздохнула Аня.

— Вы уверенны, что этого не было раньше?

— Ты меня за д… держишь? Я, по-твоему, что, буду так по Москве кататься?

— Но я не могу уследить за всем, что происходит на парковке…

— А на… ты тогда нужен?!

— Вань, выражайся, пожалуйста, — кашлянула Аня, кивнув на детей.

Но Иван не обратил никакого внимания:

— Давай, пошли теперь записи смотреть!

— Извините, они только для персонала.

— Чего-о-о? Сейчас я покажу «для персонала»! Пошли, давай!

— Ладно, мы тогда поехали… — пробормотала Анна.

Но супруг уже отошёл на приличное расстояние и ничего не слышал.

— Вытаскивайте, — Невская вздохнула, глядя на деток, которые до сих пор стояли с пальцами в ушах. — Поехали.

Следующие несколько дней Аня практически не видела мужа. Возвращался он под утро, часто «подшофе». В субботу девушка не выдержала, дождавшись Ваню поздно ночью.

— Ваня… Это что было на стоянке?

— А, так, — отмахнулся он. — Представляешь, записи за всю ночь резко пропали…

— Это твоя работа, да?

— Ань, ну всякое бывает.

— Вань, ты дурак, да? Ты не понимаешь, что я за тебя волнуюсь?

Ваня улыбнулся, подошёл к жене и поцеловал её в макушку:

— Не бойся. Всё под контролем, всё хорошо. Ты не хочешь слетать отдохнуть куда-нибудь с детьми? На пару недель…

— Я работаю, Олеся учится, Миша в саду.

— Ну ничего… Олесе оформим больничный, ты возьмёшь за свой счёт… А сад… Сад — фигня.

— Во что ты вляпался?

— Всё хорошо. Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Ммм… Да. Особенно в этом плане.

— Анют, не истери. Всё будет хорошо, обещаю. Ну…

Подняв на себя голову Ани, Перцев улыбнулся и поцеловал девушку, а затем вышел из гостиной, так как в коридоре зазвонил мобильный телефон.

Тяжело вздохнув, Аня поднялась и тоже вышла вслед за супругом, который вёл довольно весёлую беседу. Видимо, был чем-то или кем-то доволен. И, скорее всего, он был доволен собой и каким-то Пашей. Мотнув головой, Аня прошла в спальню и легла в кровать. Ох, как ей всё это не нравилось…

***

В выходной день Сомовы, как и собирались, решили навестить Аню и Ваню. Лика и Даня были крёстными родителями Миши, равно как и Ксюша с Никитой были крёстными Олеси, а уж навестить своих крестников время всегда найдётся.

Вот уже несколько лет как старые друзья перестали так тесно общаться как раньше. Оно и понятно, у всех свои семьи, свои заботы, дела, проблемы и прочее, однако вот такие пусть и редкие встречи никто не отменял. Ведь никто из них не уехал в другой город или страну, как и прежде все жили в Москве. Они по-прежнему были друзьями, но уже с совершенно другими заботами, поэтому и встречи их стали такой редкостью.

Для Ани увидеть школьную подругу и друга мужа было как нельзя кстати. Хоть немного отвлечься от тех проблем, которые в последнее время так резко и внезапно навалились на её мужа, при этом задев и всю их семью в целом.

— О-о-о, — весело воскликнул Ваня, увидев на пороге Сомовых, — какие люди. Проходите.

— Здорово, — улыбнулся Даня и протянул руку, которую Перцев тут же пожал.

— Привет, — кивнула Лика. — А Анька где?

— Я здесь, — из кухни выпорхнула Анюта. — Привет.

На губах девушки заиграла улыбка. Всё-таки она была рада видеть Сомовых, учитывая, что присутствие своего собственного мужа её сейчас раздражало.

— Мишка с Олеськой дома? — снова поинтересовалась Лика.

— Дома-дома, — ответил Иван и крикнул вглубь квартиры. — Олесь, Миш…

Из детской мигом выбежали дети.

— Крёстная, — воскликнул мальчик и подбежал к Лике.

Девушка тут же подхватила его на руки, а сердце сжалось от мысли, что не будь она такой дурой, у них с Даней сейчас был бы уже свой ребёнок. Затем мальчик точно так же переместился на руки к Дане, который был рад увидеть своего крестника не меньше супруги.

— Привет, Олесь, — Земцева-Сомова присела на корточки напротив девочки.

— Здравствуйте, тёть Лик, — улыбнулась та и тут же поздоровалась с Даней.

Естественно пара не могла прийти без подарков, которые через минуту и получили дети.

— Что надо сказать? — взглянув на них, спросила Аня.

— Спасибо, — в один голос произнесли Олеся с Мишей, после чего удалились в комнату.

— Какие большие уже, — улыбнулась Лика. — Быстро растут.

— И не говори, — кивнула Анечка. — Ну что, проходите, а то чего на пороге стоим.

Лика с Даней проследовали за Перцевыми на кухню, где уселись за стол.

— Ребят, ничего, что мы так, без звонка? — спохватился Даниил. — А то может, у вас дела…

— Нет-нет, — зачастила Анюта, — всё нормально, не волнуйтесь. Выходной же, дел особых нет. Вань, или ты куда спешишь?

Последнюю фразу, адресованную мужу, Невская произнесла с явным ехидством в голосе. Не могла сдержаться. Всё-таки события последних дней не могут пройти для неё незаметно и остаться без последствий.

— Нет, я никуда не спешу, — как можно спокойней ответил супруг.

При этом Перцев, обернувшись, одарил жену таким взглядом, по которому сразу было понятно, что не стоит сейчас «выносить сор из избы» при друзьях, а если так хочется, то они могут поговорить на эту тему и после.

Данила с Ликой лишь переглянулись и промолчали. Вместо них вновь заговорила Аня, которая как раз закончила приготовление еды и присела за стол:

— Ну, как у вас дела-то?

— Да нормально всё, — отреагировал Сомов.

— Детей-то ещё не планируете? — продолжила Невская.

Нет, Лика, конечно, была готова к тому, что её подруга непременно задаст такой вопрос, но всё-таки его внезапность в самом начале разговора заставила девушку потупить взгляд в стол.

— Думаем об этом, — уклончиво ответила она и тут же перевела тему разговора. — У вас-то как?

— Отлично всё, — непринуждённо улыбнулся Ваня.

И сразу же парень поймал суровый взгляд супруги.

— Угу, — не отводя взгляд от мужа, кивнула Аня, — замечательно просто.

Повисло неловкое молчание, которое осторожно прервал Даня:

— Ребят, у вас точно всё нормально?

— Нормально-нормально, Дань, — Анечка перевела взгляд на Сомова. — Лучше не бывает.

— Ань! — Перцев просверлил её взглядом. — Может, хватит?

— Я тебе об этом же твержу постоянно! — не сдержалась от колкости Анюта и через секунду изменила тон на более мягкий. — Ладно, извините, ребят, с настроением что-то не то… Лик, как на актёрском фронте, карьера продвигается?

И разговор понёсся в другом русле, более спокойном и непринуждённом.

Спустя какое-то время Ваня решил выйти покурить, а Даня составить ему компанию. Парень по-прежнему не курил, как и раньше, осталась привычка от спортивного прошлого, всё-таки столько лет профессиональным боксом занимался. Но сейчас он работал телохранителем.

Карьера Сомова-боксёра закончилась после одного неудачного боя, когда ему буквально вынесли приговор: больше никакого бокса, никогда. Конечно, Даниил сопротивлялся и хотел продолжить заниматься своим любимым делом, доказать, что он ещё на многое способен, однако именно в тот момент Лика, которая боялась за него, поставила супругу условие: либо она, либо бокс. И это не было простым капризом, как раньше, сейчас это был серьёзный и вполне осознанный ультиматум. И само собой Даня выбрал жену, прекрасно понимая, что она не шутит и готова будет уйти от него, нет, не потому что не любит, а просто потому, что по-другому он не поймёт всю серьёзность того, что ему больше никогда нельзя заниматься боксом. Мечты о карьере тренера по боксу тоже пришлось оставить. Именно так Сомов и стал телохранителем. И надо заметить весьма неплохим и с хорошей зарплатой. Первое время супруга всё также переживала по этому поводу, а потом успокоилась, привыкла наверно. Или же её всё больше стал заботить вопрос о продолжении рода…

Едва парни вышли на лестничную клетку, на кухню ворвался Миша с летающим вертолётом, которым управлял с помощью пульта.

— Миша! — Анюта укоризненно посмотрела на сына.

— Я не виноват, — мигом заявил мальчик, — он сам сюда прилетел.

И вертолёт с управляющим тут же скрылись из виду в другой комнате. Девушки рассмеялись, а на пороге уже материализовалась Олеся:

— Мам, а у нас спаржи нет?

— Нет, малыш, завтра куплю, — улыбнулась Анечка.

— Жаль, — вздохнул ребёнок. — Тогда яблоко возьму.

Взяв фрукт, девочка удалилась вслед за братом.

— Олеська так спаржу любит? — поинтересовалась Лика.

— Ага, — кивнула Аня. — Наверно потому что я её ела постоянно, когда ею беременна была, помнишь?

— Помню-помню. Ещё Ванька жаловался как-то, что ты его в магазин ночью за спаржей отправила.

— Это тоже помнишь? Он, по-моему, об этом кому только не рассказывал, всем подряд.

Вновь рассмеявшись, девушки отпили немного вина, после чего Земцева произнесла:

— Смотрю на них… Вот вроде недавно такие мелкие были, ты только родила, а уже вон какие…

— Ну это со стороны так кажется, что быстро время летит с детьми, когда своих родишь, поймёшь, что не так уж и быстро.

Вновь затронутая больная тема для Лики на этот раз не прошла незаметно. Не сдержавшись, она всхлипнула. Анюта вмиг посерьёзнела и забеспокоилась за подругу:

— Лик, ты чего?

Но та уже совершенно не сдерживаясь, заплакала.

Абсолютно ничего не понимая, Анюта подсела ближе и обняла девушку за плечи:

— Лик, да что случилось? Что с тобой?

— Всё нормально, — быстро произнесла та и вновь зарыдала.

— Да я вижу как нормально.

Встав из-за стола, Перцева налила подруге успокоительное, присела обратно и протянула стакан:

— На, выпей.

Та взяла ёмкость и маленькими глотками осушила её, после чего, наконец, более-менее успокоилась.

— Так, — решительно заявила Анечка, — теперь давай рассказывай, что стряслось? С Даней проблемы?

— Нет-нет, — всхлипнула Лика и помотала головой, — с ним-то как раз всё в порядке.

— А что тогда?

— Ань… Ань, я забеременеть не могу…

Внимательно посмотрев в глаза Сомовой, которая теребила в руках влажный носовой платок, Аня поинтересовалась:

— С чего ты взяла, что не можешь? У тебя какие-то проблемы?

— В том-то и дело, что проблем нет, понимаешь? Мы с Даней недавно обследование прошли, у нас всё в порядке. Абсолютно всё! Врач сказал, что нет никаких преград…

— Ну а что ты тогда паникуешь? Сколько вы уже пытаетесь?

— Три месяца примерно, а толку никакого, — махнула рукой Земцева и облокотилась на стол.

— Я-то думала, — с неким облегчением выдохнула Анечка. — Лик, три месяца это не так много.

— И ты туда же. Ань, для меня три месяца, это уже много. Мне почти тридцать лет!

— И что?

— Ну как что? Ты же знаешь, как Даня детей любит. Ведь знаешь же. Он к Мишке как к родному относится… Да и я уже хочу ребёнка… А если я так и не смогу родить… Ань, а вдруг он меня бросит?

Лика вновь всхлипнула, и по щекам покатились слёзы. Анюта же вздохнула и обняла подругу:

— Ох, Лик, поверь, что дети — не залог крепкой семьи… Если захочет, он и с детьми бросит.

Отпрянув от плеча Анечки, теперь уже Лика внимательно посмотрела в её глаза:

— Ань, у вас с Ванькой какие-то проблемы, да?

— Да нет… — Перцева отвела взгляд в сторону.

Не хотелось ей сейчас об этом говорить. Да, Лика её подруга, причём давняя подруга, ещё со школьной скамьи, но погружать её в свои проблемы девушке не хотелось. Тем более что той, как выясняется, и своих забот хватает.

Но Сомова всё же продолжила допрос:

— Я же вижу, что между вами как будто кошка пробежала. Что у вас происходит?

— Нормально всё, — Невская попыталась выдавить подобие улыбки. — Ну поругались просто… А ты не волнуйся так, раз никаких проблем нет, значит, забеременеешь, тебе же не шестьдесят лет, хотя и в таком возрасте некоторые рожают.

— Нет, я просто понять не могу, проблем нет, а у нас никак не получается. Почему?

Перцева пожала плечами:

— Не знаю, правда, я всего лишь психолог… Лик, но ведь некоторые и дольше не могут забеременеть, а вы только три месяца…

— Не понимаю, где справедливость? Кто-то не хочет детей, а беременеет случайно или аборт делает, а тут…

— Ты сейчас про нас с Ванькой что ль? Ну когда мы с Олеськой…

— Нет-нет, — замотала головой Сомова, — я в принципе говорю. У вас Олеська родилась, вы её уже любили, а есть такие, которые рожают и оставляют в больнице или в приюте, я вот это имею в виду.

Погладив подругу по плечу, Анечка проговорила:

— Не переживай, всё хорошо будет.

— Надо было раньше рожать, когда Данька буквально настаивал.

— Вот, а я тебе то же самое говорила, помнишь? А ты всё — я только институт закончила, у меня карьера впереди, большое будущее, дети не нужны сейчас…

— Теперь расплачиваюсь за всё это, — уныло резюмировала Лика.

— Ну ладно тебе, Земцева, — мягко произнесла Аня и улыбнулась, — будет у вас ещё ребёнок и не один. Главное, Данька тебя любит, а ты его.

— Удивляюсь, как он от меня ещё не сбежал, — наконец улыбнулась и подруга. — Ань, с тобой надо почаще видеться, умеешь успокоить.

— Профессия у меня такая, — тихо рассмеялась девушка. — Кстати, ты Ксюху давно видела?

— Ой, я уж и не помню… Созванивались тут как-то. Она же с Никитой опять.

— Да ты что, серьёзно? — удивилась Невская.

— Да-да, сама рассказывала.

— Мне кажется, я её тысячу лет не видела…

— А может, встретимся как-нибудь, втроём, ну, как раньше?

— Неплохая мысль, — кивнула Аня. — Надо подумать.

А в это время на лестничной площадке Ваня и Данила говорили о чём-то своём. Перцев уже выкурил не одну сигарету, однако заходить обратно в помещение парни не спешили. Им было о чём поговорить, всё-таки давно не виделись, а в гостях у Фоминых поговорить наедине не удалось.

— Ну в общем, работаю потихоньку, — закончил говорить Даня. — А с боксом… Сам понимаешь.

— Да я помню, — кивнул Иван. — Жёстко тогда, конечно, получилось…

— Да ладно, проехали, я забыл уже. Лика тогда ещё на своей карьере помешалась…

— А чего потомства-то до сих пор нет? — Перцев выпустил колечко дыма в воздух. — Карьера у неё вроде в гору пошла…

— Да… — Сомов махнул рукой. — Больная тема.

Ваня понимающе кивнул и, докурив, выкинул окурок:

— Ну чего, пошли?

Кивнув, Даниил прошёл в квартиру, а за ним зашёл и друг.

Лика к тому времени уже полностью успокоилась, привела себя в порядок и девушки сидели за столом, как ни в чём ни бывало. Впрочем, ни супруг, ни Иван не обратили на это никакого внимания.

***

Как только последний клиент закрыл за собой дверь, Аня начала собираться. Ей ещё нужно забрать Олесю из школы. В коридоре Невская тут же обнаружила Ушакову, которая еле сдерживалась, чтобы что-то рассказать.

— Привет… — на ходу сказала Анна.

— Привет. Торопишься?

— Да, ещё Олесю надо забрать. Ты прям вся сияешь! Что такое?

— Представляешь, познакомилась с мужчиной. Внешность — Апполона! Характер — истинный джентльмен! И при деньгах всегда…

— Классно… Поль, сегодня созвонимся — расскажешь. Прости, опаздываю.

— О'кей, — «отдав честь», Полина развернулась в сторону своего лифта.

Аня же, быстро прыгнув в машину, понеслась в школу. Там к ней вышла счастливая Олеся с портфелем и цветами в руках. Увидев цветы, Анна побледнела:

— Олесь… откуда цветы?

— Дядя подарил!

— Какой ещё дядя?

— Не знаю… В школу приходил, — ребёнок беззаботно пожал плечами.

— Леся, какой дядя?! — Перцева вцепилась в плечи дочери. — Как он их подарил?!

— Мам, больно! — Олеся захныкала. — Сказал, что передаёт папе привет, что его друг! Отпусти!

Аня отпустила Олеську, и та мигом побежала одеваться. С ужасом смотря в одну точку, девушка перевела взгляд на две гвоздики, которые крутила в руках, а после вновь посмотрела Олесе вслед…

Уже в машине, совершенно не слушая верещания детей, которые наперебой описывали свой день, Невская вцепилась в руль, смотря на дорогу, где из-за резко начавшейся метели всё смазывалось. В голове крутились те цветы. Папин друг! Нет, это уже переходит все границы! Ладно когда это всё крутится вокруг Вани, к этому девушка привыкла. Но дети! Впутывать во всё это детей! Это уже явный перебор! Всё, сегодня же ультиматум: или она, или работа.

Невская с детьми зашла в квартиру и мигом прошла на кухню, чтобы выпить успокоительное. Девушку буквально трясло то ли от страха, то ли от злости! Олеся и Миша быстро убежали в детскую и уже через пару минут как обычно активно ругались, выясняя, чья очередь играть в приставку. Немного подумав, Анна решила позвонить Ивану, дабы рассказать о произошедшем и высказать свои мысли.

Только она взяла в руки телефон, как дверь распахнулась, и в неё влетел запыхавшийся и красный Ваня. Аня спокойно вышла ему навстречу и только хотела, как выражается супруг, «начать капать на мозг», как Перцев чуть ли не проорал:

— Быстро, одевайтесь, уезжаем!

— Что? Зачем? Куда?

— Аня, без вопросов!

— Что с собой хоть брать-то? — ошеломлённо спросила Анюта.

— Ничего! Быстро-быстро-быстро!!! Одевай детей, сама одевайся и поехали!

— Ваня, что происходит?!

— Аня, БЫСТРО! Всё потом!

Ваня, не дождавшись реакции жены, пронёсся в детскую, оставляя следы от грязной обуви, на ходу сшибая высокий торшер, и вскоре вывел оттуда Мишу и Олесю, которые лишь изумлённо переглядывались и смотрели на не менее изумлённую мать. Придя в себя, Аня начала быстро одевать детей, и буквально через три минуты они все вышли из квартиры.

— Вань, что творится?! Куда мы едем?!

— Т-ссс!

Дальнейшее было похоже на действие боевика, как в кино — около подъезда, да и в нём самом стояло несколько крепких мужчин, которые, заметив Перцевых, двинулись вперёд, выходя из подъезда.

— Мама, мне страшно… — Миша вцепился в длинную дублёнку.

Взяв ребёнка на руки, Аня поправила ему шапочку:

— Не бойся… Всё хорошо. Это просто такая игра.

Подойдя к одной из машин, Ваня поцеловал жену, детей и открыл дверь. Анна же посмотрела на мужа:

— А ты?

— Мне нельзя.

— Ваня…

— Не начинай! Всё, я тебя люблю…

— И я тебя… Куда мы?

— Не бойся, там хорошо.

— Я за тебя боюсь, дурак!

Перцев хотел что-то сказать, но тут к паре приблизился один из парней:

— Вань, ехать надо.

Перцев кивнул, поцеловал жену, а сам быстро двинулся к другой машине.

Ничего не понимая, девушка опустилась на сиденье. Вскоре туда сели двое мужчин — примерно такого же возраста, как и Ваня, плюс-минус года три. И машина, наконец, тронулась, а за ней и ещё одна.

— Ань, не переживай, — улыбнувшись, один из них развернулся.

Девушка хмыкнула:

— Меня за доли секунды собирают, везут неизвестно куда, с двумя мужчинами, которых я вижу впервые, и я должна быть спокойна?!

Хотя тут Аня солгала. Того самого, который повернулся, она знала. Точнее, видела на Дне Рождении Вани, да и несколько раз после. Однако это спокойствия не добавляло. В этот момент заплакала Олеся.

— Ну, тише… — Аня прижала дочку, хотя саму буквально трясло. — Ты чего?

— Мне страшно.

— Всё хорошо, Леська…

— А если папу убьют?

Аня на секунду запнулась. Только что её ребёнок произнёс то, о чём ей было страшно и подумать…

— Пф, что за чушь? Всё будет хорошо, малыш, не переживай! Просто мы едем отдохнуть, вот так, спонтанно.

— Ну ты же только что сказала…

Аня, ругая себя за только что высказанную пламенную речь, прикусила язык. Тут на помощь пришёл всё тот же парень:

— Мама пошутила! Ты что, у нас такие шутки! Мы с мамой старые друзья!

— Да? Мам, как зовут этого дядю?

Аня перевела взгляд на сидящего на пассажирском кресле. Тот беззвучно произнёс: «Паша».

— Это? Так это ж Пашка! Да-да, мы друзья! Не расстраивайся, всё отлично! Хочешь, вот, в телефон поиграть?

— Хочу… Я свой дома в портфеле оставила.

Аня протянула детям свой мобильный и уставилась в окно. Вот только что они пересекли МКАД… Господи, пусть только это будет не последняя поездка…

Стояла глубокая ночь. Дети давно спали, уставши от долгой поездки. Водитель и Павел поменялись местами. И сейчас, кроме Ани и Паши, в машине все погрузились в сон…

— Павел… Всё же, куда мы едем? — наклонившись, прошептала Невская.

Честно говоря, ей было откровенно всё равно, что с ней будет. Лишь бы с детишками всё было хорошо…

— Ань, у Вани большие проблемы. Он переживает за вас. Поэтому, лучше пока будет побыть там, куда мы едем.

— А куда мы едем?

— А мы практически подъехали! Добро пожаловать в Ярославль…

— Куда? — вполголоса пробормотала Аня.

— Тише! Детей разбудишь… В Ярославль. Не переживай, тут прекрасная квартира, на окраине, но не в этом суть. Всё хорошо.

— Хорошо? А муж мой где?

— С ним всё в порядке.

— Замечательно! — надув губки, Аня отвернулась к окну и заплакала.

Господи, почему её угораздило забеременеть, когда они с Ваней оканчивали школу? Почему нельзя было окончить её спокойно, поступить спокойно в МГУ, полететь оттуда на стажировку в Чехию, которую ей предлагали, когда на руках был четырёхлетний ребёнок? Закончила бы институт спокойно, вышла бы на работу, вышла бы замуж за какого-нибудь офисного клерка и была бы счастлива! Не-е-ет, это было бы слишком просто! Нет, Невская безумно любила свою семью, детей, и была вполне всем довольна, за исключением некоторых моментов, но сейчас это всё перешло абсолютно все мыслимые и немыслимые границы! Нацарапанное выражение на автомобиле мужа, две гвоздики для Ивана, переданные через их дочь, теперь ещё и этот скорый отъезд в Ярославль по непонятно какой причине. Плюс ко всему этому Аня не знает где сейчас Ваня, а главное — всё ли с ним в порядке.

Машина остановилась. Паша толкнул второго парня, который сидел рядом, они встали, вышли из машины и показали Ане, что пока выходить не надо. Девушка наблюдала, как сзади подъезжает ещё одна машина, из неё выходит несколько человек, и заходят в подъезд. Подождав несколько секунд, и, очевидно, получив сигнал, Паша подошёл к дверце и открыл её:

— Пошли.

— Дети спят… Будить?

— Не надо. Серый! — он махнул рукой, и тут подошёл второй.

О чём-то поговорив, они подхватили детей на руки и все вместе зашли в дом. В подъезде было довольно чисто, не идеально, но вполне нормально. Поднявшись на третий этаж, они зашли в квартиру. Кто-то включил свет, и Аня прищурилась. От неожиданно вспыхнувшей лампы в глазах потемнело. Коридор был достаточно просторный, но с весьма скромненьким ремонтом, хотя, опять же, очень чистым. Олеся приоткрыла глаза, потёрла их, и посмотрела на мужчину, который её держал, затем на маму, и на спящего на соседних руках Мишу.

— Опустите меня…

Сергей послушно опустил девочку, и та прижалась к маме, прошептав:

— Я хочу домой…

Ничего не отвечая, Аня лишь погладила её по голове, тяжело вздохнув.

— Так, Ань, смотри. Серый, пошли!

Вся делегация прошла по коридору в другую комнату, в которой стояли диван, достаточно старая плазма, такой же ноутбук, лежавший на письменном столе и стеллаж с книгами. Оттуда они перешли в следующую комнату, с просторной кроватью, небольшим диваном сбоку, балконом и торшером, стоящим на тумбочке. Мишу мигом опустили на диван, а Олеся, Аня, Павел и Сергей вышли из комнаты.

— Ань, Олесь, вот это будет ваша с Мишей комната. Я и Серый будем тут, — Паша показал на комнату с доисторической техникой. — Прямо и направо по коридору — ванная с туалетом. Прямо и налево — кухня.

— Мам… Я кушать хочу… — прошептала Олеся.

— Леськ, продуктов пока нет, завтра всё будет, — улыбнулся Паша. — Пока подумай, чего хочешь…

— Спаржи! — уверенно проговорила девочка и облизнулась.

— Зай, иди, ложись, — улыбнулась Аня, подтолкнув дочь к двери в спальню.

Та мигом ушла. Аня же нахмурилась:

— Объясните мне, чёрт побери, что происходит! Вы решили поиграть в Аль-Капоне? Без меня, умоляю! И без детей!

— Ань… — наконец заговорил Серёжа.

— Я ещё не договорила! — завелась Невская. — А школа? А работа? Сколько я здесь буду торчать?! День?! Два?!

— Ну… недельку-другую…

— Что-о-о?! Недельку?!

— Ну… да…

— Спасибо! А то, что у меня ничего из вещей с собой нет, это как?!

— Завтра всё будет! Напиши только список…

— Да чтоб вас… — Аня не договорила, напоследок прожгла охрану взглядом, зашла в спальню и защёлкнула дверь на замок.

Олеся лежала в кровати и смотрела в потолок. По полу были разбросаны шапка, шарф, пальто, сапожки… да и вообще все вещи, в которые она была одета, кроме трусиков и маечки, в которых девочка легла спать. Аня перевела взгляд на Мишу и вздохнула. Затем, сев, начала раздевать мальчика. Найдя в шкафу одеяло, она прикрыла им ребёнка, подняла вещи с пола, повесив их на стул, и вышла на балкон, доставая телефон и набирая номер Полины.

— Перцева… Ты ахерела? — сонно пробормотала подруга. — Пять утра!

— Поль, прикрой меня на работе. Я заболела.

— Что-то серьёзное?

— Очень. И длится вот уже десять лет…

— Что с тобой? Ты к врачу ходила?!

— Он там не поможет. Ладно, не заморачивайся, просто скажи, что я заболела и всё.

— Хорошо… Ань, точно…

— Всё хорошо. Давай, спокойной ночи.

Вернувшись обратно в комнату, Аня тоже разделась и легла в кровать. Было слышно, как за дверью ещё долго ходили Паша, Серёжа, и несколько других мужчин, которые ещё и умудрялись периодически посмеяться. Подперев рукой голову, Аня поводила по Олеськиным волосам, и девочка мигом открыла глаза:

— Мам… А нас не убьют?

— Нет, конечно!

— А папу?…

— И папу. Лесь, не переживай! Мы, вон, в другом городе, Ярославле! Безумно красивый, отдохнём… Ты от школы, я от работы, Миша от садика.

— Нет, мам, ты меня обманываешь… Отдыхают по-другому…

— Я? Я тебя когда-нибудь обманывала? А как по-другому?

— Как мы на Гоа летали…

— И туда слетаем! Обязательно!

— Когда?

— Да хоть на зимние каникулы!

— Обещаешь?

— Постараемся.

— Спокойной ночи, — тяжело вздохнув, Олеся отвернулась.

Обняв её, Аня попробовала сомкнуть глаз. Но без толку — после дневных событий она ещё долго не сможет уснуть.

***

Следующим утром Аня вышла на кухню, где уже сидели несколько человек. Ни Паши, ни Серёжи среди них не было, и Перцевой стало немного не по себе.

— С добрым утром…

— С добрым. Ань, отдай мобильный, пожалуйста, — буркнул один из них.

— Зачем? — вопросительно вскинула брови Анна.

— Ну… не надо им пользоваться и кому-то звонить. Не бойся, тебе его скоро вернут!

Аня вернулась в комнату, взяла телефон, и демонстративно швырнула его об пол. Он тут же разбился вдребезги. Кто-то присвистнул, а девушка отряхнула руки, равнодушно посмотрев на дорогой мобильник, точнее, на его остатки, и вернулась в комнату.

— Мам, — сонно проговорила Олеся. — Что это был за шум?

— Да так… От хлама избавилась, — хмыкнула Аня. — Как спалось?

— Плохо… Я хочу обратно, в свою комнату.

Тут глаза приоткрыл Миша. Мальчик окинул комнату взглядом, затем посмотрел на мать, а после на сестру:

— Где я?

— С добрым утром, сынуль. Мы на отдыхе.

— В гостинице?

— Почти.

Анна подошла к окну и открыла шторы. Ещё не рассвело, хотя в это время года небо становится светлым лишь к девяти утра… Раздался стук в дверь.

— Открыто…

— Доброе утро… Ань, там еду принесли, — тихо произнёс Сергей.

— Спаржу? — облизываясь, спросила Леся.

— И спаржу, — улыбнулся парень.

Выйдя из комнаты, и закрыв дверь, Перцева поинтересовалась:

— Ваши люди сказали не пользоваться телефоном. Я могу как-то связаться с мужем?

— Что-то срочное?

— Да, срочное.

Серёжа задумался:

— И не обойтись?

— Нет.

— Что случилось?

— Твоё какое дело?!

— Не кричи. Сейчас.

Вскоре Сергей принёс телефон и протянул его:

— На.

Аня, накинув дублёнку, вышла на балкон:

— И что всё это значит?

— Ты устроила этот цирк только для того, чтобы покапать мне на мозг? — тут же вскипел на другом конце провода Ваня. — Твою мать!

— Мать не трогай! Что всё это значит? Кто эти люди? Ваня, ты заигрался, понимаешь?! И твоя семья тоже стала частью твоих игрушек! Перцев, ты в детстве в войнушку не доиграл? Сейчас решил возместить?

— Ань, не истери…

— Что? Да я тебя ненавижу! Учти, как только всё это кончится — я подаю на развод. Мне всё это надоело.

— Слушай, Ань, не горячись… Да, так сложились обстоятельства. Не переживай, скоро всё будет хорошо.

Не дослушав, Аня бросила трубку и вышла обратно в комнату.

То ли от разговора, то ли от декабрьского холода, её трясло. Детей в спальне уже не было, а с кухни доносились звонкие их голоса. Там обнаружился Паша и ещё один мужчина, которые о чём-то весело спорили с Мишей и Олесей.

— Мам, а мы позже пойдём гулять! — радостно проговорил мальчик.

— Да? Это не запрещено? — Аня посмотрела на второго, того самого, который сказал ей про телефон.

— Ань, не утрируй, — улыбнулся Паша. — Лесь, в холодильнике, кстати, спаржа есть!

К концу дня с Перцевыми остались лишь всё тот же Павел и Сергей. Остальная охрана испарилась. Надо признать, что Аня, несмотря на то, что оба парня были «коллегами» Вани, относилась к ним достаточно хорошо. Они как-то располагали к себе, и в иной день девушка приняла бы их за каких-нибудь полицейских, или, быть может, пожарников… В общем, за тех, кто на службе добра.

Вечером Аня вышла на кухню и достала из холодильника кефир. За два дня она так ничего и не съела — не хотелось. Да и сейчас не хочется, просто надо.

Доставая сигареты, на кухне появился Паша. Почему-то именно этот молодой человек Ане нравился больше. Он даже предпринял сегодня во время прогулки попытку поиграть с детьми, да и его белоснежная улыбка, постоянно не сползающая с лица, придавала парню даже некий шарм.

— Ты не против? — поинтересовался он у Ани, присаживаясь за стол.

— Нет, не против.

Закурив, Паша посмотрел на Аню:

— Ты как? Нормально?

Девушка посмотрела на стакан с кефиром, а после подняла глаза на Павла:

— У тебя есть семья?

— Конечно. Мама, папа, брат, сестра, — вновь улыбнулся он.

— А жена?

— В разводе…

— А дети? Скажи, у тебя есть дети?

Парень провёл рукой по коротко стриженой голове:

— Нет, детей нет.

— Скажи, только честно: если бы твоя жена, будучи беременной, просила, даже нет, умоляла тебя бросить ваши занятия, ты бы бросил?

— Эмм… Ань, ну это тяжёлый вопрос… Не знаю…

— И всё же?

— Ну, я думаю да.

— Что и требовалось доказать. Спасибо.

— Аньк, ты из-за Вани? Да ты даже не представляешь, как он вас любит!

— Представляю-представляю, — грустно усмехнулась Аня.

На глазах девушки навернулись слёзы, и она быстро отвернулась к окну. Затем, успокоившись, спросила:

— Паш, во что вы все вляпались?

— Всё хорошо, не переживай, — Паша подмигнул, улыбнулся, и затушил окурок.

А весь его вид и выражение лица говорили о том, что не всё так страшно, а скорее, даже наоборот. Только Ане от этого было не легче…

Глава 5

Скинув на ходу пальто, Подгорный тяжело вздохнул, прошёл к каминному залу и завалился на диван, не снимая ботинок. Сначала он закрыл глаза и потёр их руками. После открыл, посмотрел в тёмный потолок, хлопнул в ладоши и тем самым включил свет. В этот самый момент телефон, стоящий на маленьком журнальном столике, заиграл весёлый мотив. Быстро кинув взгляд на часы, и удивившись столь позднему звонку, Подгорный включил громкую связь:

— Алло.

— Алё, Стас, ты?

Парень присел на диване:

— Я. А кто это?

— Не узнаёшь?

— Нет, не узнаю.

Голос казался до боли знакомым, но вспомнить его обладательницу Стас не мог.

— Это Викки.

В этот момент Подгорный застыл. В голове всплыл недавний сон, про себя он отметил, что сон был вещим. Спустя столько лет после развода Вика объявилась впервые!

— Алло!

— Да-да, я здесь…

— Это хорошо. Стасик, тут такое дельце…

— Извини, нет ни малейшего желания крутить с тобой дела. Пока.

— Стой! Не вешай трубку!

— А то что?

— Господи, десять лет прошло, а ты всё такой же упрямый мальчишка!

— Что тебе надо? Вик, честно, я дико устал, может быть, у меня возникнет желание поговорить с тобой… в следующей жизни. Удачи, пока!

— Вот так, да? Хорошо, завтра все газеты будут обсуждать, как депутат выгнал собственных сёстер на улицу!

— Господи, да что ты хочешь?!

— Ты мне не даёшь сказать!

— Говори!

Глубоко вздохнув, Викки начала рассказ:

— Мой нынешний… точнее, ныне покойный муж, гражданин Франции. Так случилось, что квартиры в Москве у нас нет, я её продала. Во Франции же, по закону, мне полагается только двухкомнатная квартира не в самом удачном районе. Но если предоставить некоторые документы, то вполне можно рассчитывать на большее! За документами надо лететь в Москву. Остановиться мне и девочкам негде, а их присутствие обязательно. И мы вспомнили про то, что у них есть замечательный старший брат, с замечательным большим домом!

Дослушав, Подгорный тяжело выдохнул и провёл рукой по волосам:

— Допустим. А может, лучше гостиница?

— У меня нет особого желания тратиться.

— Я проплачу, без вопросов!

— Хорошо. Президентский номер в «Национале».

— А ничего не треснет?

— На меньшее я не согласна! Или газеты или…

— Надолго?

— Нет-нет-нет! Буквально три денёчка! Максимум четыре! Да ты нас и не услышишь, обещаю!

— Когда самолёт?

— Сегодня. В три…

— Что-о-о? Сегодня?

— Ну… да…

Проведя рукой по лицу, Стас вновь потёр глаза:

— Аэропорт и время прилёта по Москве? Я пришлю водителя.

— Господи, Стасик, я всегда знала, что ты — отличный парень!

— Заткнись, умоляю. До встречи.

Подгорный повесил трубку и прошёл к барной стойке, открыв коньяк и налив себе рюмку, тут же её опрокинул.

Вот так сюрприз… Признаться честно — ему было откровенно всё равно на газеты. Почему-то куда больше подействовал недавний сон. Нет, Стас не ожидал, да и не желал эротической сцены с мачехой, вовсе нет! Скорее, подействовали слова отца, просившего позаботиться о сёстрах. А Викки… вот стерва! Как была ей — так и осталась.

Ночью Стас так и не смог заснуть. Быть может потому, что вновь болело в области печени, а может и потому, что испытывал некое волнение от предстоящей встречи. Нет, Стас не трясся, как маленький ребёнок в ожидании своего первого дня в школе, ему просто было интересно увидеть сейчас «главную стерву и двух её малолетних отродий».

Вскоре снизу послышались голоса. Подгорный подлетел с кровати и походил по комнате. Спуститься или нет? Парень пригладил волосы и выглянул в окно сквозь лёгкие тюли. На большой площадке, освещаемой тусклым светом небольших фонарей, стоял «Ролс Ройс» с открытым багажником. Из дома к машине вышел водитель, и достал чемодан. За ним выбежала девушка, быстро семеня длинными ногами на каблуках и что-то вереща.

«Вика что ли? Неплохо сохранилась…» — пронеслось в голове Стаса. «Сколько ей? Около тридцати шести, вроде… или тридцать восемь… не суть, в общем, если это она, то хорошо сохранилась».

Отойдя от окна, Стас вновь походил по большой комнате. Затем зашёл в ванную, кинул на себя взгляд и по привычке провёл рукой по волосам. Вроде надо выйти… Хотя он никогда не пылал особой любовью к сёстрам и мачехе. И всё равно, надо выйти!

Подгорный надел халат, последний раз посмотрел на себя любимого в зеркало и спустился вниз по массивной лестнице. Оказавшись внизу, он обнаружил в холле огромное количество разнокалиберных чемоданов и сумочек, а также девушку, осматривающую стены.

— Нравится? — немного подумав, как завести разговор с ней, улыбнулся Стас.

А что, вполне красивая… особенно для нянечки. Отлично, Вика ещё и няньку сюда притащила! Ну и где Вика-младшая и Марта? А сама Викки?

Вздрогнув, девушка перевела взгляд на Стаса, посмотрев на него большими карими глазами, и смущённо поправила светлые волосы:

— Нравится… Извини, я плохо говорить на русском языке, — коверкая слова произнесла она.

Эта смущённая улыбка, вкупе с точёной фигуркой, большими глазами, роскошной шевелюрой и сильным акцентом, моментально завела Подгорного. Что ж, если эта нянька будет здесь — то пусть и Вика, и сёстры живут хоть постоянно! Хотя нет, постоянно это он махнул… Пару месяцев, не больше.

— До ю спик инглиш? — продолжая улыбаться, спросил Стас, включая всё своё обаяние.

— Я говорить на английском. Но давай лучше попробовать на русском язык? Я хочу его вспоминала.

Подгорный кинул взгляд на декольте, затем вновь посмотрел в глаза девушки:

— Как долетели?

— Самолёт? Самолёт хорошо.

— А как тебе работается? Вика не сильно гоняет?

— Оу, я не работать. Я студент, учиться в колледж.

Стас застыл и перевёл взгляд на дверь. Она приоткрылась и в неё вошла точно такая же симпатичная блондинка, везя чемодан на колёсиках. Пройдя два шага вперёд, она остановилась, улыбнулась, и посмотрела на двойника, сказав что-то на французском. Девушки посмотрели на Стаса, переглянулись и еле сдерживались, чтоб не рассмеяться. Подгорный же застыл, разинув рот. Затем он пробормотал:

— Вика? Марта?

Тут девушки рассмеялись, и та, что только что пришла, с меньшим акцентом, нежели у сестры, произнесла:

— Привет, братишка!

Девушки по очереди обняли брата и встали на своё прежнее место, продолжая улыбаться. Стас же резко похолодел. Господи, пару минут назад он хотел собственную младшую сестру!

— Но… но… вам ведь лет двенадцать должно быть! — только и произнёс он.

— Восемнадцать, — в один голос произнесли близняшки.

Осматривая похожих как две капли воды сестёр, Стас вновь провёл рукой по волосам. Неужели это те две малолетних стервы, которые мешали смотреть телевизор?! Тут дверь вновь приоткрылась и в неё втиснулась ещё одна женщина. Тоже крашенная блондинка, тоже с карими глазами. Только по размерам она была как обе сестры, вместе взятые… Буквально потеряв дар речи, Подгорный только и смог пробормотать:

— Викки?

— Стас! — ахнула женщина.

Кожа её была смуглой и, видимо от слишком частого посещения солярия, сухой, что придавало даме лет. Волосы были затянуты в хвост, а лицо ярко накрашено. Но всё равно, размеры Викки поразили Подгорного больше всего! Про себя он отметил, что во сне бывшая мачеха выглядела куда лучше…

— Стас Викторович… — с сумкой в руке в холле появился и водитель. — Стас Викторович, всё…

— Угу… Спасибо, Вась… Извини, что дёрнул… Напомни об этом, когда буду выдавать зарплату.

— Спасибо, — тут же просиял Василий.

— Можешь ехать… Ты свободен. Ещё раз спасибо, — немного отойдя от шока, сказал Стас.

Кивнув, Вася ушёл, оставив родственников наедине.

Парень продолжал в шоке рассматривать присутствующих. Вика и Марта с интересом наблюдали за братом, Викки же растерянно стояла в дверях, наконец, наигранно зевнула и произнесла:

— Знаешь, обычно, когда люди прилетают в четыре утра, им предлагают лечь поспать или хотя бы отдохнуть.

Близняшки захихикали, а Подгорный закивал:

— Да-да, пойдём…

Разведя гостей по комнатам, Стас посмотрел на часы. Половина пятого. Есть ещё часа три на сон. И он поторопился в спальню. Во сне Подгорному приснился довольный отец, жирная Вика и что-то ещё, что он весьма смутно помнил…

Утром на кухне обнаружилась одна из сестёр, сидевшая за столом и хрумкующая яблоком.

— Доброе утро, — протерев глаза, Стас прошёл к кофеварке, включил её и облокотился на кухонный ящик, развернувшись лицом к девушке.

— Доброе, — кивнула она.

— Чего не спишь?

— Не могу… Я привыкала вставать в восемь часов.

— Мне бы так, — Стас хмыкнул и ещё раз потёр глаза.

Судя по акценту, перед ним была та из близняшек, которую он увидел первой, приняв за няню:

— А ты на кого учишься-то?

— Я буду… чёрт. Я не знаю, как это будет на русский.

— Скажи по-английски…

Выяснилось, что девушка учится на пиар-менеджера, а вторая сестра после школы никуда не пошла, сказав, что хочет побыть свободной от учёбы некоторое время. Ещё немного поговорив, Подгорный выпил кофе и отправился на работу.

***

Аня сидела в своём кабинете, смотря что-то в планшете. Её «ссылка» кончилась и она, наконец, вернулась в Москву. Правда, мужа пока не видела, но сегодня он торжественно обещал вернуться домой. Аня же составляла примерный план её заявления на развод. Отчего-то в голове стоял улыбающийся Павел, к которому девушка за полторы недели в Ярославле успела привыкнуть. В некоторые моменты ей даже казалось, что он и Сергей заботятся о них больше, нежели Ваня.

В определённый момент Аня решила сделать то, что давно её интересовало, но на что девушка не решалась. А именно, «вбить» в поисковике имя мужа. И чем больше Аня читала, тем больше ужасалась…

«В Москве ждут повторения лихих 90-х годов ХХ века! — гласил один из заголовков. — В последнее время в столице резко участились случаи заказных убийств, а также перестрелок средь бела дня. Предположительно, в городе началось повторение 90-х годов прошлого столетия, только сейчас это вызвано тем, что большинство действовавших и утвердившихся авторитетов и „воров в законе“, ввиду своей старости „отошли от дел“. Это сподвигло возникновение более сильных и молодых криминальных группировок, которые начали вести свою политику. Особенно, по данным некоторых источников, „война“ завязалась между Фрунзенской и Новомосковской ОПГ. По оперативным данным обе ОПГ понесли значимые потери из-за конфликта за контроль над Новомосковским и Центральным округами столицы…».

Названия организованных преступных группировок были выделены. У Перцевой практически не оставалось сомнений насчёт «главы» Фрунзенской группировки… Щёлкнув по названию, Аня наблюдала за тем, как загружается страница, но в это время дверь стремительно распахнулась и на пороге появилась Полина:

— Так, Перцева, я не поняла прикол! То ты звонишь мне в пять утра и исчезаешь на две недели, говоришь, что серьёзно больна, то появляешься, и я это узнаю от медсестёр! Что за дела?

— Поль… — бледнея, Аня дрожащими руками передала подруге планшетник.

— Что там? — надевая очки, спросила Ушакова, забирая планшет и усаживаясь в кресло.

Через несколько минут Полина тоже, то ли от удивления, то ли от ужаса, прикрыла рукой рот. Забрав компьютер, Аня продолжила смотреть на экран, где всё на том же сайте красовалось следующее:

«Фрунзенская ОПГ — одна из самых молодых группировок Москвы, являющаяся при том и одной из самых жестоких. По оперативным данным на счету группировки, за шесть лет её существования, более пятидесяти убийств. По неофициальным данным — число приближается к ста. Состоит в основном из спортсменов. „Мозговой центр“ же может похвастаться дипломами высших учебных заведений, в т. ч. МГУ, МГИМО, РГГУ, и др. Группировка была взята под контроль отдела по борьбе с организованной преступностью в октябре 2019 года. Ниже представлены уже известные участники банды».

Далее шли мутноватые фотографии и подписи к ним:

«Перцев «Перец» Иван Александрович, 1993 года рождения. В прошлом — боксёр, наркоторговец. Семейное положение: женат. Роль в ОПГ — лидер группировки, один из «новых авторитетов».

«Горчаков „Гора“ Павел Глебович, 1992 года рождения. Выпускник МГИМО, мастер спорта по лёгкой атлетике, кандидат в мастера спорта по пулевой стрельбе. Семейное положение: не известно. Роль — киллер, один из самых хладнокровных убийц в истории организованной преступности, „правая рука“ лидера».

С фотографии на Аню, как обычно улыбаясь, смотрел Паша… Человек, с которым она полторы недели жила бок о бок, который так мило играл с детьми, и имел такую обворожительную и добрую улыбку — один из самых жестоких убийц современности. А муж? Муж уже давно не наркоторговец, как выясняется. Аня молча смотрела список. Там был и Сергей, и ещё много знакомых лиц.

— Ань… — Полина посмотрела на подругу.

Невская развернула планшет и ткнула на Павла:

— Я… я с ним одиннадцать дней бок о бок жила…

— Довольно симпатичный, — Ушакова улыбнулась.

Тут Аня не выдержала и перешла на крик:

— Полин, ты дура? Ты не понимаешь, что я, дети, все мы жили с киллером? С убийцей! Ты не понимаешь, что мой муж, фактически, тоже убийца?! А ты только представь — он стреляет в висок, затем приходит, тебя целует, и вы ложитесь спать!

— Не ори! Сама дура. Ты хочешь, чтоб все пациенты слышали, кто у нас психолог? — Поля осадила Аню.

Последняя заплакала, подперев руками голову:

— Господи, какая же я дура! Боже!

— Так, успокойся, и отдай мне сюда комп, пока ещё что-нибудь не прочитала!

Девушка постаралась вырвать у подруги планшет, но Перцева вцепилась в него:

— Нет! Я ещё не дочитала!

Тут в дверь постучались.

Глядя на Аню, которая с жадностью поглощала информацию из интернета, сидя с размазанной тушью и иногда всхлипывая, Полина вздохнула и открыла дверь:

— Извините, приёма сегодня не будет.

— Как не будет? Я же записана!

— Извините, врачу плохо. Назовите свои данные и Вас перезапишут на ближайшее время.

— Ну уж нет! Я вырвалась с работы, между прочим, я очень занятой человек! И теперь…

— Женщина! Приёма — нет! — взбесившись, Поля с силой захлопнула дверь и закрыла её на ключ.

— Хамство! — послышалось из-за двери, но Ушакова уже прошла к Ане.

— Поль… Это кто? — Перцева перевернула планшет к Полине.

На экране была фотография длинноногой блондинки.

— А, так это Саша Сидоренко! — мигом сказала Поля.

— Я знаю, что это — Сидоренко! Кто она?

— Модель. Очень известная, между прочим! Чуть ли не первая звезда! Я тут недавно была на показе Лисовца, ну, благодарный пациент подарил — так она его открывала. А что?

Аня молча перелестнула фотографию. Полина ахнула:

— Это точно он?

— Сто процентов, — кивнула Аня.

На фото с какой-то светской тусовки была сама Сидоренко в коротком платье, а рядом, держа её за руку, улыбался Ваня. И чуть ниже подпись: «Известная модель выбрала себе в женихи криминального авторитета».

— Ань…

Анна же нажала на статью и, читая её, вновь заплакала:

«Одна из красивейших девушек России решила связать свою судьбу с таинственным незнакомцем. Как говорят злые языки — двадцатилетняя Александра хочет связать свою судьбу с двадцативосьмилетним Иваном Перцевым, одним из известнейших деятелей криминального мира Москвы. Пара появляется вместе на всех мероприятиях, а также была не раз замечена в ресторанах и кафе. Стоит заметить, что в последнее время Саша всё чаще отказывается от съёмок в бикини, стала реже появляться на гламурных вечеринках, а появляясь там — не курит и не употребляет алкоголь. В светской среде неумолимо распространяются слухи о скором прибавлении в паре. Однако избранник Александры уже имеет двоих детей и неизлечимо больную жену. На все вопросы по этому поводу модель категорически отказывается отвечать. Что ж, пройдёт время, и возможно, совсем скоро станет больше на одну счастливую маму!».

— Как же я его ненавижу…

— Анют… На, вот, выпей водички, — Полина быстро налила воды из куллера и дала стакан Ане.

Но с Перцевой уже началась истерика:

— Господи, за что мне всё это?! Неизлечимо больна! Да я его сделаю больным, сегодня же!

— Ань, Ань, успокойся…

— Успокойся?! Любовница моего мужа — беременна, как тебе?!

— Это лишь догадки…

— Не суть! Лю-бов-ни-ца, понимаешь??? Клянусь, я убью его!

— Перцева, возьми себя в руки, ё… в рот! — громко заорала Полина.

На секунду Аня успокоилась, и посмотрела на подругу.

— Ты психолог или кто? Что ведёшь себя, как психопатка?! Подай на развод — дело с концом!

— А дети? — тихо спросила Аня.

— А что дети? Дети с мамой, как всегда, — Поля подошла к окну и вздохнула. — Ничего страшного. Остальные же живут.

— Я просто не понимаю, что я такого сотворила в той жизни, что в этой встретила его! Да ещё и влюбилась по уши… идиотка. Ненавижу!

Полина прошлась по кабинету и вновь присела, приобняв Аню:

— Не плачь… Не надо…

— Да я спокойна. Иди, тебя пациенты ждут, — слегка улыбнувшись сквозь слёзы, Аня похлопала подругу по руке и встала.

— Ничего, подождут. Как спать с кем попало — так это они быстро! А врача пусть подождут.

— Там твой Вася сейчас нахимичит им…

— Ничего, переживут.

Полина вновь приобняла Аню за плечи, тем самым, успокаивая подругу. М-да, не каждый день узнаёшь о своём муже такие подробности…

***

Никита зашёл в аудиторию, кинул небольшой дипломат на стол и плюхнулся на кожаное кресло, а затем посмотрел на часы:

— Всем добрый день.

С разных концов послышались унылые приветствия.

— Ребят, на самом деле я также устал, как и вы. В общем-то, то, что пригодится во время зимней сессии, я рассказал, остальное не вижу смысла — вы всё равно забудете, а мозоль на языке мало приятного.

— Так может, мы свалим? — крикнул кто-то с задних рядов.

Усмехнувшись, Шмелёв встал, прошёлся и задрал голову наверх к говорящему:

— Селантьев, свалить-то свалите. Только пара не последняя, каков смысл?

— Ну… покурить…

— Я за здоровый образ жизни, Селантьев! — Никита развёл руками и хлопнул себя по ногам.

Из брюк вывалилась пачка сигарет и сидевшие на первых рядах студенты взорвались смехом. Ухмыльнувшись и подняв пачку, Никита приложил палец к губам, призывая к тишине.

— В общем, предлагаю сегодня быстро повторить пройденное, раз уж делать нечего. Будем готовиться к моему экзамену, во время которого я буду всех жестоко и беспощадно валить.

Шмелёв наигранно зло улыбнулся и подошёл к доске, взяв маркер в руки:

— Краткая характеристика литературы семнадцатого века. Основные элементы стилистики кто назовёт?

В этот момент Шмелёв обернулся к аудитории, поймав кого-то взглядом, и улыбнулся. Он закрыл маркер и подошёл к первому ряду, посмотрев куда-то вверх:

— Вы мне знаете, кого сейчас напомнили?

— Мы? — послышался голос парня.

— Вы-вы… Голубей. Я посмотрел — сразу так шуганулись, бросили своё воркованье, — Никита стал медленно прохаживаться по аудитории. — Вот вы посмотрите — сидят, целуются на паре. Что за времена? Вот у нас было — препод отвернулся к доске — откусил булочку. Или отвернулся — раздали карты быстро. Не, ну я понимаю, любовь-морковь…

По кабинету бегали смешки и все внимательно слушали поток мыслей молодого преподавателя:

— Но ребят, подождите, ещё одна пара и предадитесь чувствам. Хотя…

Шмелёв улыбнулся, закатил глаза, будто что-то вспоминая. Потом отмахнулся и вернулся к доске:

— Ладно, продолжим. Первый элемент…

— Никита Андреевич, а о чём Вы подумали? — поинтересовалась Лиза, сидящая за первым столом.

Для всей группы уже давно был не секрет, что девушка — буквально фанат этого препода, во всех смыслах. По аудитории вновь пронёсся смешок.

— Это кто там такой смелый? — вздёрнув бровь, Шмелёв повернулся лицом к студентам. — Кто спросил?

— Я, — подняла руку Жёлудева.

— А ты отчаянная девушка, я смотрю. Подумал о чём? Рассказать что ли? Ладно, буквально пару минут, и вернёмся к литературе семнадцатого века.

— Подробностей побольше, — крикнул кто-то с последних рядов.

— Подробности дома, по интернету посмотришь, Журавлёв! Вот вы, третий курс, по-любому были хотя бы раз в студенческих лагерях, да? Знаете, что там всё очень строго… Но ведь на то и правила, чтобы их нарушать. Я вам этого не говорил, т-ссс! Так вот. Так уж сложилось, что я и моя на тот момент возлюбленная попали вместе в один лагерь, в одну смену. Ну мне было лет двадцать, ей примерно столько же. Молодость, юность, самые пылкие страсти и ещё много эпитетов и олицетворений в этом стиле. Сидим мы на лекции. А вёл у нас Григорий Алексеич, Антипенко. Может, слышал кто?

— Это такой, с бородкой?

— Он самый.

— Скучный и нудный!

— Не соглашусь. Безумно интересно рассказывает, правда, я это только сейчас понимаю. Сидели мы подобно Тимофеевой и Ерохина. В общем, не до лекции. Он на нас так строго посмотрел разок-другой, но ничего не сказал. И вот представьте ночью картину: я сплю, ко мне заносится одногруппник: «Шухер! Там из-за тебя всех на уши подняли! Найти не могут!». А я мирно спал у себя в кровати. Выхожу — мне на встречу Алексеич. Оказывается, был уверен, что мы с девушкой решили уединиться, и хотел поймать «на месте преступления». Вместе с кураторами облазил всё, что было можно, и так и не нашёл меня. А заглянуть в мой номер и забыл. Правда, извинился, пожелал спокойной ночи и ушёл. А я ещё до утра сообразить пытался, что это было. Ну да ладно, возвращаемся к нашей литературе…

— А девушка где была? — спросил Ерохин.

— А ты уже к лету готовишься, да? — Шмелёв усмехнулся. — У себя спала, в соседнем здании. Так, основной чертой литературы семнадцатого века является…

— А откуда Ваш однокурсник-то прибежал?

— А вот это — уже другая история и, увы, она не моя. Хотя, наверное, это к счастью.

— А что за лагерь был? Который в Истре?

— О, видно сразу — тоже мотались. Да, он самый, — кивнул Никита.

Он понимал, что студенты избрали тактику «говори о чём угодно лишь бы не о предмете», и пытались отвести Шмелёва в другое русло. Но, признаться честно, он и сам не очень-то хотел вести пару, поэтому с радостью поддержал разговор.

— А у нас там не было Алексеича…

— Значит, повезло, — крикнул кто-то. — У нас был!

— Да-да, и у нас был!

— А Петровна была? — спросил Никита.

— Была!

— Ух, ё! Вот это, кстати, самая жестокая женщина, которую я встречал в лагерях! У вас лимонад не нюхала, ну, который покупали?

— Не… У нас пробовала!

Дальше весь разговор понёсся про студенческие лагеря и их преподавателей…

Вечером, после работы, Никита как обычно встретился с Ксюшей. Пара жила отдельно друг от друга, никто не решался предложить переехать в чью-то квартиру. Никиту устраивали те отношения, которые у них были, а Ксюша просто ждала первого шага от парня, но не торопила его и не заводила подобных разговоров.

Вот и сегодня Шмелёв приехал к девушке, которая уже ждала его с ужином.

— Как день прошёл? — улыбнулась Ксения.

— Да как обычно, — равнодушно отозвался Никита, но тут же оживился. — Представляешь, сегодня студентам своим про нас с тобой рассказывал.

Федосовская подняла на парня удивлённые глаза:

— Про нас? Это в каком смысле?

— Помнишь, мы как-то давно, ещё студентами, в студенческий лагерь ездили?

— Ну… — девушка закусила нижнюю губу и подняла глаза к потолку, пытаясь вспомнить, — что-то такое смутно припоминаю…

— А лекцию помнишь?

С секунду подумав, Оксана засмеялась:

— Какую именно? Хотя я догадываюсь.

— Ну вот, ту самую… А хорошая у тебя память.

— Не жалуюсь, — закончила смеяться Ксюша. — Ну, и дальше, во всех подробностях рассказал?

— Да нет, конечно, так, поверхностно.

— А я-то уж думала, обо всех наших приключениях в этом лагере поведал своим студентам.

— Нее, — улыбаясь, протянул Никита, — не для их ушей такие подробности.

Пара снова залилась смехом, после которого, Ксения продолжила:

— Ну, а дальше-то что?

— Да ничего, всю пару расспрашивали меня, что и как, ну я им рассказал, когда меня ночью искали, помнишь? Главное, везде посмотрели, а у меня в номере не догадались.

— Помню-помню. Я ещё так мирно у себя спала…

— Во-во, — подметил Шмелёв, — я тоже. Ну не застукали нас, что ж поделать. Зато мы после оторвались.

— Ой, не напоминай, пожалуйста, — девушка засмеялась и закрыла лицо рукой.

— Ну а что? — подхватил смех Никита. — После этого-то уже никто нас не искал и не хотел застукать, так что…

— Шмелёв, прекрати.

Пара продолжала смеяться ещё несколько мгновений, вспоминая, как они весело провели время в студенческом лагере.

Закончив смеяться, Оксана перевела дыхание и произнесла:

— Ты знаешь, а я сегодня тоже про тебя рассказывала своим оболтусам.

— Серьёзно? — удивился парень.

— Да, — кивнула Ксюша. — Сидели, как обычно бесились, ну слово за слово, я и говорю, что ничего путного из них не выйдет при таком отношении к учёбе, ну а им-то по барабану. Я и плюнула, достали, правда. Говорю, есть у меня один знакомый, тоже также к учёбе относился, а теперь в университете преподаёт, аспирантуру закончил, докторскую защитил.

— А они что?

— А что они, не поверили, сказали, что не может быть такого, и что они никогда не пойдут преподавать в универ.

— Знакомые слова, — улыбнулся Шмелёв. — Сам когда-то так говорил.

Переглянувшись, пара вновь заулыбалась и продолжила ужинать.

***

Аня собирала вещи в чемодан, в то время как Ваня с букетом цветов вернулся домой. Пройдя в комнату, и увидев супругу с чемоданом и открытым шкафом, Перцев застыл:

— Куда-то собралась?

— Собралась, — кивнула Аня, сложив очередную кофту.

— Куда же? Поделись великой тайной, будь добра, — кидая цветы на кровать и сам усаживаясь, сказал Иван.

— Зачем? Ты же мне никогда ничего не рассказываешь, — равнодушно произнесла Анна, крутя в руках юбку, и раздумывая — взять или нет.

Потом девушка всё же кинула юбку в чемодан.

— Я тебе всё всегда рассказываю, — не моргнул глазом Перцев.

— Да? Ну что ж, тогда знаешь… Я тут пожила с твоими друзьями и один из них мне очень приглянулся.

— Что? — скривился Ваня.

— Что слышал, — Аня расплылась в змеиной улыбке и опустилась на кровать. — Ты знаешь, и спокойнее, да и симпатичнее тебя будет. Правда, старше немного, но не беда — почти два года — не разница.

— Паша что ли? — Ваня напрягся.

Аня же, продолжая улыбаться, поводила пальцем по покрывалу. Естественно она сейчас попросту соврала, и само собой у неё не было ничего с Павлом в Ярославле. Однако большего удовольствия, чем побесить мужа, девушка сейчас и не представляла, поэтому продолжила:

— А уж любовник-то какой! Ты знаешь, ты и в сравнение не идёшь!

Буквально позеленев от злости, Перцев, не владея собой, отвесил жене звонкую пощёчину:

— Б… ина!

Приложив руку к щеке, Невская тут же не осталась в долгу, выплеснув на Ивана всю накопившуюся злость. Не ожидая такой реакции, парень только успевал ловить вырывающиеся руки жены, которая, в итоге «опустила его на колени» всем известным приёмом — между ног. И с жаром заговорила:

— Меня это всё достало! Ты, твои дружки! Единственное, чего я хочу — жить нормальной жизнью, без тебя! Можешь катиться к своей Саше, ждать с ней ребёнка, можешь дальше играть в мафиози, мне — всё равно!

— Да что ты несёшь! — сквозь зубы проговорил Ваня, и попытался встать, всё ещё держась за «больное место».

Аня же ещё раз с силой ударила туда же, от чего Перцев взвыл, и чуть ли не зарыдал.

— Я ещё не договорила! Ты, ты… Козёл! Кобель! Да было бы в сто раз лучше, если бы ты вообще не существовал!

Быстро кинув все вещи в чемодан, и закрыв его, Аня взглянула на букет и не удержалась от того, чтобы не огреть им напоследок мужа. Ваня же кое-как сел на кровать.

— И да, мы подаём на развод, — уже в дверях сказала девушка и вышла.

Покидав вещи в машину и на автомате отъехав пару дворов, Аня положила голову на руль так, что раздался долгий гудок и зарыдала. Она ещё и «девушка лёгкого поведения» мягко говоря! За что? Что она сделала, что её сейчас так назвал собственный муж? Впервые… впервые Ваня её ударил, за двенадцать лет знакомства… Обычно лишь защищался, не давая расцарапать лицо, а тут ударил, да как! Аня подняла глаза и посмотрела в зеркало. На щеке красовался синяк. Большой, практически чёрный…

Проплакавшись, и немного отойдя от ссоры, Аня набрала номер Полины:

— Поль… Я к тебе приеду, ладно?

— Та-а-ак. Почему ревём?

— Всё потом. Можно?

— Конечно, в чём вопрос!

— Жди, — шмыгнув носом, Аня положила новый мобильный, ещё раз потрогала щёку и вновь тронулась с места.

Ваня же, через некоторое время придя в себя, закурил и пулей вылетел из квартиры. Злость и ненависть буквально застилали парню глаза…

***

— Ну вот, а я ему, короче: «Слышь, ты чё борзой такой?!», а он мне: «Да ты знаешь, кто мой отец?!»…

— А ты что? — смеясь, поинтересовался крепкий темноволосый парень в сером пиджаке и джинсах известной и дорогой марки.

При этом он сидел, развалившись на большом бархатном кресле, и облизнувшись, смотрел на танцовщицу, одетую в полицейскую фуражку, маленькие трусики и кожаные сапоги на высоких шпильках.

— А что я? — усмехнулся говорящий и окинул взглядом окружающих.

Этим говорящим был тот самый Паша, киллер с обворожительной улыбкой:

— В реанимации три дня как, отходит, бедненький!

Все громко заржали.

К креслам подошла и вторая стриптизёрша, на этот раз косящая под медсестричку и опустилась на колени Павла.

— А знаешь, я так болен! — прошептал он ей на ухо.

— Лечение — за дополнительную плату, — подмигнула девушка.

— О, Перец, суженый наш! — присвистнул кто-то.

Все тут же обернулись и заметили Ивана, который взглядом искал друзей.

— Братух, мы тут! — крикнул Паша.

Перцев, приметив друга, быстро и решительно двинулся к креслам, стоящим около самой сцены. Разглядев лицо Вани, Павел лишь пробормотал:

— Э-э, ты чё…

В следующую секунду кулак Перцева пришёлся чётко по лицу друга.

Стриптизёрши коротко закричали и отлетели в сторону, закрыв от ужаса рты. Опрокинув кресло, Горчаков безуспешно пытался скинуть с себя Ваню, тот же делал из лица друга кровавое месиво.

— Ты е… что ли? — сплёвывая кровь, и предпринимая ещё одну попытку скинуть Ваню, проговорил Паша, как-то странно улыбнувшись.

— Сука! — Перцев нанёс ещё один удар.

Раздался хруст. Все присутствующие начали пытаться оттащить его от несчастного, но бесполезно — Ваня вцепился в Пашу, словно клещами. Да и сам Горчаков одну за другой предпринимал попытки скинуть с себя Ивана, несколько раз одарив его ударами, но тот с завидным упорством продолжал наносить удары, в этот раз попав куда-то в область солнечного сплетения.

— Охрана! — взвизгнула одна из девочек. — Охрана!

Умудрившись вытащить из кармана пистолет, Павел передёрнул затвор и навёл оружие на Ваню:

— Руки убрал!

Увидев оружие, Перцев тут же поднял руки как бы сдаваясь, но при этом, продолжая сидеть на Горчакове, на лице которого было трудно отличить какие-либо черты.

— Встань с меня, — захлёбываясь кровавой слюной, проговорил Паша. — Встань с меня!

Но Перцев продолжал сидеть в оцепенении. Тут подбежали охранники, но «серый пиджак» остановил их:

— Не трогайте, разберутся.

Медленно встав, и продолжая держать руки поднятыми, Перцев резко почувствовал бессилие. Как будто вся энергия его покинула, и он лишь осматривал присутствующих — друзей, стриптизёрш, которые испуганно смотрели на всё происходящее, охрану, которая не знала, что делать, смотря на дуло пистолета, которое было направленно на Ваню.

Не убирая оружие, Паша встал и сплюнул на пол. Потом проматерился в сторону Вани, покрутил у виска, и вышел из стрипклуба. Стояла тишина. Никто не решался её нарушить. Ваня продолжал стоять, подняв руки и согнув их в локтях.

— Брат, ты чего, белены объелся? — наконец произнёс Сергей.

— Да пошли вы все, — процедил Ваня и быстро вышел на улицу.

Сначала он посмотрел на новую машину, сплюнул, а затем двинулся в сторону метро. Тут из клуба, на ходу надевая куртку, вылетел Сергей.

— Перец, погоди! — оглянувшись по сторонам, и увидев фигуру Вани, он кинулся за ним.

Догнав, при этом, тяжело дыша, он положил руку на плечо друга, согнулся и попытался отдышаться. После поднял глаза на Ваню:

— Ты его за что так?

— Он знает, — Иван вновь двинулся к метро.

— Нет, не знает. И мы все не знаем, — быстро передвигаясь, при этом, тяжело дыша на морозном воздухе, сказал Серёжа.

— Серый, вот у тебя есть жена, да? — остановившись и поёжившись от холода, Перцев заглянул другу в глаза.

Прохожие, коих было немало, обходили со всех сторон эту парочку, вставшую посреди узкого тротуара.

— Есть, — шмыгнул носом друг.

— И дети, да?

— Да, два пацана.

— Угу. А теперь представь: вот этот вот, — Перцев показал рукой в сторону клуба, — спит с твоей женой. Классные ощущения?

Ваня достал сигареты и вновь пошёл к метро.

— Вань, Вань, стой, — подумав пару секунд, Серый вновь остановил Ваню. — С чего ты взял?

— Жена заявила. Пока вы там в Ярославле тусили, они всю камасутру прошли! Дай, я пойду.

Перцев вновь двинулся с места, и вновь был остановлен Серёжей:

— Перец, ты можешь меня считать за кого угодно…

Парень посмотрел другу в серо-голубые глаза и закончил фразу:

— Но у них не было ничего…

— Ты свечку держал?!

— Нет, увы. Но я в этом уверен.

— С чего бы?

— Кретин ты, если реально не понимаешь, как она тебя любит… — хлопнув по плечу, Серёжа развернулся и пошёл обратно в сторону клуба.

Ваня же смотрел ему вслед, а в голове эхом отдавались только что сказанные слова…

Глава 6

— Да иду я, иду! — послышалось за дверью.

На пороге с маской на лице и в коротком халате появилась Полина. Увидев Аню и детей, она ахнула:

— Господи… Что с тобой?

— А это маме снежком по щеке попали! — сообщил Миша.

— А ещё нас соседи затопили, поэтому мы поживём у Вас! — добавила Олеся.

— Да? Ну проходите, — Полина улыбнулась, впуская гостей в квартиру.

Аня завезла чемодан и молча села на пуфик в коридоре.

— Пойдём, я вам мультики включу, — Поля улыбнулась.

Олеся и Миша пробежали в комнату и плюхнулись на диван, уставившись в плазму на стене.

Вернувшись обратно в прихожую, Ушакова увидела подругу, которая продолжала сидеть на пуфике в верхней одежде и смотреть перед собой. Присев на корточки, Поля повернула голову Ани, посмотрев на синяк:

— Красавица… Сейчас, я «Арнику» принесу, смажешь.

Полина развернулась в сторону кухни, но тут Невская подала голос:

— Поль…

— Что? — она остановилась и посмотрела на Аню.

Последняя же выудила из пакета две бутылки вина:

— Давай напьёмся? Пожалуйста…

— Э, какой напьёмся? На работу завтра! Так, что случилось?

— Полин… Полиночка, милая, пожалуйста!

— Перцева, а не часто ли ты бухать стала?

— Нет, не часто… Да с такой жизнью вообще повеситься недолго!

— Так, это что за разговоры? — Полина посмотрела на вино, затем на умоляющую физиономию Ани, снова на две бутылки вина и вздохнула. — Пошли на кухню.

***

— Кто там? — спросила из-за двери Ольга Евгеньевна.

— Мамуль, я, открой, — опираясь на стену от непонятного бессилия, попросил Ваня.

Дверь тут же открылась и на пороге появилась мама:

— Ванечка? А Анюта уже забрала деток…

— Мамуль… прости меня…

К глазам Вани подступили слёзы. Впервые за очень и очень долгое время.

— Заходи-заходи, — впуская сына в квартиру, пробормотала женщина. — За что?

— За всё, — обнимая мать, прошептал Ваня. — Я ужасный сын…

— Ванюш… Ты чего? — недоумевая, спросила Ольга Евгеньевна.

Вместо ответа Перцев лишь крепче прижал мать к себе и опустил голову ей на плечо.

— Ма, кто там при… — выходя из комнаты, крикнула Вилка.

Тут она увидела старшего брата, который поднял на неё голову, и улыбнулась:

— Привет…

— Вань, что случилось? — буквально отдирая от себя сына, Ольга Евгеньевна посмотрела ему в глаза. — С Анечкой поругались?

— Нет, всё хорошо…

— А что тогда? Я же вижу, что что-то случилось!

— Всё хорошо… Просто я тебя люблю, — взяв себя в руки, Ваня улыбнулся и поцеловал маму в лоб. — Я у вас сегодня переночую, ладно?

— Нет, ну точно поругались!

Ваня быстро разулся, и прямо в пальто прошёл в свою комнату, где всё оставалось по-старому, как когда-то давно… Даже фотки на стене те же самые.

Ближе к ночи, когда родители легли спать, в комнату тихо зашла Виолетта. Стоя у окна, Ваня курил, и тут же оглянулся.

— Не спишь?

— Не-а…

Вытащив жестом фокусника из руки сигарету, Вилка попросила:

— Дай прикурить…

— Курить — вредно.

— Для потенции — очень даже.

Не найдя, что ответить, Ваня протянул сестре зажжённую сигарету. Прикурив и глубоко затянувшись, она пристально на него посмотрела:

— Ты Аньке пощёчину засандалил?

— Откуда ты знаешь?

— Да она когда приехала — глаза ахеревшие, наплела какой-то бред про снежок, в который только Миша с Олесей да родители могли поверить… Не стыдно?

— Только не начинай…

— Не начинаю. Может, ты просто скажешь, что произошло?

— Вилк, ты умеешь хранить секреты?

Девушка вопросительно вскинула бровь.

— Да, я знаю. Умеешь… Тогда слушай, как всё началось…

Проговорив всё от встречи с Сашей до событий предшествующих отъезду в Ярославль и их причин, а также про ссору, про Пашу, про Серёжу, и про всё остальное, Ваня посмотрел на сестру. На её милом личике отражалась полная задумчивость…

— Ну? Что скажешь? — закуривая уже какую сигарету подряд, спросил Иван.

— Я бы сказала честно и кто ты, и своё мнение обо всех этих событиях, но мама запрещает произносить такие слова, так как для девушки она некрасивы. Поэтому, я выражусь более мягко: ну и накрутил ты… Баран ты, братишка, тупой горный баран, который рубит с плеча.

— Знаю. Делать-то мне что?

— Вань, скажи честно… Ты Аньку любишь?

— Люблю… Саша это так, развлечение, не больше.

— А с чего она тогда взяла, что Саша беременна? И откуда она вообще про неё узнала?

— Понятия не имею. Может, фотки где увидела…

— Так ты с ней ещё и фоткался?! — Виолетта приложила ладонь ко лбу. — Баран. Дважды. Но она же не…

— Нет.

— Тогда бросай эту крашеную мымру, мирись с другом, потом с женой.

— Легко сказать… Аня на развод подаёт.

Брат с сестрой ещё долго разговаривали, стоя перед открытым окном. Ваня ещё несколько раз услышал, что он — «баран», а под конец Виолетта не поскупилась и на слова «некрасивые для девушек». Но всё же оттого, что Перцев выговорился — стало намного легче.

***

— Вот! А всё почему? Потому что все мужики — козлы! — тем временем, на другом конце города, заплетающимся языком проговорила Полина.

— И не говори, — отпив вина, мотнула головой Аня. — Ещё какие козлы! Давай, за нас, за девочек!

— Ага!

Стукнувшись бокалами, Перцева и Ушакова отпили ещё вина.

— Ты знаешь, вот… вот… вот я. Недавно познакомилась с таким мужчиной! Красив, умён, при деньгах, в постели — зверь! Представляешь… ик… женат, сволочь, оказался! — грустно закончила Поля.

Аня покачала головой:

— Как мой — такой же гад! Небось, уж со своей беременной моделькой лежит…

— Да ну ты брось!

— Лежит-лежит, уверена, на сто процентов!

— Вот гад! Давай, за нас!

***

— Вот, проходите, это — один из лучших специалистов в отечественной психологии! Анна Артемьевна! — пропуская в кабинет несколько важных дяденек в костюмах, улыбаясь, проговорила Мария Викторовна — главврач больницы.

Увидев Аню, улыбка быстро сползла с её лица. Невская же запоздало встала из-за стола, поправила халат и, заикаясь, кивнула:

— Здрасте…

— Анна, позвольте узнать: почему Вы в солнцезащитных очках?

— Я? Ну я… — пытаясь сообразить что-то дельное, забормотала Аня, водя руками по столу.

После бурной ночной пьянки мозг очень туго соображал, а ответ требовался немедленный. Поэтому Аня выпалила первое, что пришло в голову:

— Когда пациент не видит глаз — он более спокоен и откровенен…

Мужчины кивнули, и один из них что-то записал в планшет. Мария Викторовна лишь прикрыла глаза от стыда рукой:

— Анна Артемьевна, будьте так любезны: в присутствии комиссии — снимите очки. Я понимаю, что это Ваш индивидуальный подход к клиентам, но извольте…

— Здрасте… Можно? — в дверь постучали, и на пороге появился Андрей Андреевич, один из Аниных клиентов.

Заметив делегацию, он попятился назад:

— Ой… Я подожду…

— Нет-нет, проходите, — закивал один из мужчин. — Нам было бы весьма занимательно посмотреть, каким образом ведется приём.

— Извините, но мне кажется, что консультация психолога — весьма интимный вопрос, — проговорила Мария Викторовна. — Я бы предложила вам продолжить нашу комиссию и пройти далее, посмотреть на работу других специалистов. Всё же в этой отрасли врачебная тайна наиболее важна.

Согласившись, главврач и комиссия удалились из кабинета. На выходе Мария Викторовна показала Ане кулак. Андрей Андреевич же зашёл:

— Что, комиссия?

— Ага, — вздохнув, Аня опустилась в кресло. — Вы не против, если я сегодня проведу наш сеанс в очках? Понимаете, у нас проводится эксперимент…

— Да-да, конечно, доктор, я всё понимаю, — закивал мужчина. — Работа, эксперимент, комиссия…

— Присаживайтесь в кресло, пожалуйста, — кивнув, проговорила Невская, посмотрев на минералку.

Через пару часов разгневанный голос главврача вещал по местному радио:

— Коллеги, я могу вас поздравить, комиссия пройдена успешно, аккредитация продлена! Ушакова Полина Сергеевна и Перцева Анна Артемьевна, прошу срочно явиться в мой кабинет.

Закрыв кабинет, Аня вышла и направилась на второй этаж, в лифте встретившись с Полиной, которая также была в тёмных очках.

— Блин, мы вчера вообще про комиссию забыли… — вздохнула Аня.

— Я была уверена, что она на следующей неделе… Сейчас Викторовна нам даст прикурить…

— Главное, чтоб с работы не уволила.

И подруги направились в кабинет вместе, что называется, «на ковёр». Правда, отделались они лишь серьёзным предупреждением.

***

Три дня прошло с того момента, как в холостяцком доме поселились три женщины. Впрочем, видел Стас только Марту, обе Вики слонялись по городу и приходили поздно вечером.

Подгорный с умным видом сидел на заседании, при этом, рисуя комикс на листочке, лежавшем под рукой и совершенно не вникая, о чём толкуют люди вокруг. В определённый момент дверь зала приоткрылась, и в ней появился парень в костюме тут же подошедший к Стасу и шепнувший на ухо:

— Стас Викторович, беда…

— Что такое?

Окинув задумчивым взглядом депутатов, которые в ожидании смотрели на эту парочку, парень сказал:

— Вам надо срочно подойти к телефону…

— Извините, — кашлянув, Стас встал с просторного стула.

— Переносим заседание на два часа, — объявил председатель Государственной Думы.

Подгорный же в душе обрадовался такому раскладу, но тут же вспомнил, что случилась некая беда, и поспешил к основному телефону, находившемуся в приёмной.

— Слушаю, — сказал парень.

— Доброе утро. Отделение Госнаркоконтроля по центральному округу.

— Занимательно, — Стас мотнул головой. — И зачем же я вам понадобился?

— Это Подгорный Стас Викторович?

— Да, это моя скромная персона.

На пару секунд Стас запаниковал. Неужели всплыли дела давно минувших лет? Неужели кто-то из тогдашних врачей проболтался, что Подгорный лежал вовсе не с аппендицитом?

— Знакомы ли вы с Викторией Франсуа?

— Кем-кем?

— Виктория Франсуа, гражданка Франции. Утверждает, что приходится вам сестрой, и просила позвонить именно на этот телефон.

— Вика?! Блин! Извините… Да, что случилось?

— Будьте добры подъехать в отделение. Срочно.

— Я что, мальчик по вызову что ли?! Вы сами понимаете, что сейчас идёт важное совещание?

— Хорошо. Когда Вы сможете подъехать?

Подгорный кинул взгляд на часы, а после спросил:

— Где отделение находится?

Поняв, что отделение наркоконтроля находится в десяти минутах ходьбы от здания Думы, Стас быстро надел пальто, вызвал охрану, и они отправились в столь не депутатское место.

Подгорного лично встретил один из самых важных начальников находившихся на тот момент на рабочем месте и провёл к себе в кабинет. Через некоторое время там появилась и Вика, которая шмыгнула носом, быстро посмотрела на брата и, поймав его взгляд, опустила глаза, стоя посреди кабинета как провинившийся школьник в кабинете директора.

— Коньяку? — поинтересовался мужчина, вопросительно смотря на Стаса.

— Нет, спасибо. Михаил Андреич, что эта красавица натворила?

Михаил Андреевич посмотрел на девушку, которая уже сидела на стуле всё также не поднимая взгляд, после перевёл взгляд на Стаса, который в свою очередь ожидал ответа, и заключил:

— Вы похожи. Очень! Знаешь, на отца оба удивительно похожи! Эх, что за мужик был…

— Михаил Андреевич, — твёрдо произнёс Стас. — У меня через полтора часа заседание и нужно успеть вернуться. Давай коротко: что сделала, с чем поймали, и сколько будет стоить.

Мужчина посмотрел на Стаса, затем на Вику, которая всё ещё не поднимала взгляд, усмехнулся и плеснул себе немного коньяка:

— Видишь ли, в чём проблема… Она, твоя сестра, гражданка Франции… Была поймана с кокаином. Наркотик тяжёлый, да и доза-то не маленькая — 15 граммов! С лёгкостью сойдёт за сбытие наркотиков…

— Господи, сколько?

Выпив коньяк, Михаил Андреевич взял листок бумаги, царапнул цифры и протянул Подгорному:

— Меньше не получится.

— Хорошо, сегодня вечером занесу. Сами понимаете, их ещё со счёта снять надо…

— Да-да-да, понимаю, конечно! Мы пока проведём беседу…

— Угу. Проводите, — натянув улыбку, Стас вышел из кабинета.

Потом быстро посмотрел на него, улыбка мигом сползла с лица, и парень процедил: «Сука». Быстро спустившись вниз, где сидела охрана, он двинулся вновь в сторону Думы.

Вечером, занеся несколько пухлых конвертов и забрав сестру, Подгорный сел в машину за руль, завёл её и молча смотрел в окно. Водитель и охранники были отпущены, поэтому, впервые за долгое время, Стас сам уселся на сиденье водителя. Рядом же молча сидела Вика, тоже смотря на лобовое стекло. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но сестра перебила:

— Не читай нотаций, ладно?

— Пф, я и не собирался…

— И матери не говори, о'кей? — девушка развернулась лицом к брату и добавила тише. — Она задолбала с клиниками своими…

Повисла пауза. Усмехнувшись, Стас треснул по рулю:

— Это типа семейное?

— Я что-то не понимаю…

— Да так, забей.

— Подожди, тебя тоже, что ли по клиникам… Ты дурь гнал что ль?

Подгорный в раздумьях пожал плечами. Вика же быстро смекнула и гоготнула:

— Афигеть! Я правильно сказала?

— Правильно…

— Вау! ЛСД пробовал???

— Пробовал, — тяжело выдохнул Стас.

— Кокс?

— Угу…

— Траву?

— Да…

— Даже героин?

— Не-не, вот эту дрянь нет, и в мыслях не было…

— М… Колёса? Грибы?

— Марки, колёса обычно…

— А сейчас?

— Какой сейчас? — Стас усмехнулся и окинул себя взглядом. — Публичный человек, нельзя… Последний раз ещё в универе, где-то в двадцать-двадцать два, но что-то не попёрло… Вообще, завязывала бы ты…

— Не читай нотаций, ладно?

Вновь повисла пауза. Брат с сестрой продолжали смотреть в окно, где медленно опускались снежинки. Стас почему-то не решался тронуться с места, лишь продолжая смотреть перед собой и молчать. Но, наконец, произнёс:

— У меня передоз был…

— Серьёзно?

— Нет, сижу, шутки шучу! Я, по-твоему, на Петросяна похож?

— Кого?

— Не важно…

— И что, сильно?

— В реанимации был… Ставили клиническую смерть… Потом нормально, оклемался.

— Жесть.

— Как оно есть. Слушай, а почему ты так на русском шпаришь? Марта еле слова связывает, а у тебя даже акцента практически нету!

Вика усмехнулась:

— Это длинная история! Ну, поехали?

— Поехали…

По пути разговорившись, Стас ответил на свой главный вопрос: почему Викки припёрло приехать в Россию, да ещё и требовать остановиться у Подгорного или за его счёт в гостинице. Её умерший муж завещал наследство сыну от другого брака. И кроме счёта с не очень большим количеством нулей, она ничего не имела…

На следующее утро, когда вокруг стола хлопотала горничная, Подгорный завтракал в гордом одиночестве. Сегодня ему не надо было на работу, поэтому утро началось в полдень. В столовую зашла Марта и кинула на стол газету.

— Что это? — отпив чай, спросил Стас.

— Посмотри.

Подгорный уставился в газету, и чем дальше он читал статью, тем больше округлялись его глаза…

***

Дав студентам задание, Никита откинулся на кресле и открыл газету купленную в университетском киоске утром. Неторопливо читая её, глаза Шмелёва резко уставились на одну из статей. Мигом сев нормально, и положив бумажное издание на стол, он забегал по строчкам. Большой заголовок гласил: «Не такой уж чистый и горный депутат ГД Подгорный С. В.!». Далее красовалась чёрно-белая фотография, на которой Стас с некой девушкой выходили из здания наркоконтроля.

«Наверное, очередная пассия» — мигом пронеслось в голове Шмелёва. Далее шёл следующий текст:

«Вчера депутат Государственной Думы Стас Подгорный был задержан за хранение наркотиков. Как оказалось позднее, С. П. отпустили под залог в сумму пятьдесят тысяч долларов, которую депутат предоставил сразу же. Из здания Госнаркоконтроля он вышел в сопровождении своей гражданской жены — Марии (на фото). Дело передано в прокуратуру, более точные обстоятельства выясняются. Напомним, что Подгорный является самым молодым депутатом Государственной Думы, при этом разворачивает активную деятельность в развитии детского спорта и здорового образа жизни».

— М-да… — вслух произнёс Шмелёв и отложил газету.

После посмотрел на студентов и протёр рукой краешки губ. Надо же, Подгорный влип…

Тем временем в тихую редакцию газеты «Свет» в ярости ворвался Стас, держа в руках произведение этой же редакции.

— Вы к кому? — привстал охранник.

— Главного редактора мне позовите!

— Вы записаны?

— Чего ты сказал? — Стас раскрыл газету и ткнул пальцем на своё фото. — Это видишь? Позови сюда главного редактора!

Надев очки, и посмотрев на фото, мужчина что-то нажал на телефоне, стоящем на столе:

— Алло, Карина Павловна? К Вам тут пришли…

Подняв глаза на Стаса, мужчина тихо произнёс:

— Подгорный…

Затем повесил трубку.

Через пару минут появилась женщина, точнее, девушка… В общем, особа непонятного возраста. Подойдя к Стасу, она взяла его под руку и приторно заулыбалась:

— Стас Викторович, какая приятная неожиданность!

В данную минуту больше всего на свете Подгорному хотелось выбить все зубы главному редактору, но, сжав кулак в кармане, он удерживался и молчал, дабы не наговорить кучу гадостей в адрес женщины. Вместо этого он протянул ей выпуск, который держал в руках.

— Пройдёмте ко мне в кабинет!

Они молча поднялись на другой этаж, и зашли в кабинет.

— Чай? Кофе? — усаживаясь за стол и продолжая улыбаться, спросила Карина.

— Нет. Мне бы хотелось подробнее узнать: откуда у вас подобная информация? — прищурившись, Стас перешёл сразу к делу.

— Ну… У нас весьма и весьма авторитетные источники! — уклончиво ответила женщино-девушка.

— Замечательно! Я требую опровержения этого бреда, и да, увольте свои источники, больше они не авторитетные, раз несут такую чушь.

— Не скажите, Стас Викторович! Опровержения не будет, ибо это чистой воды правда!

— Отлично, — Стас подлетел с места. — Если в завтрашнем же выпуске вы не напечатаете опровержение этого бреда — обещаю, ваша бульварная газетёнка канет в Лету! И да, можете остановить запись диктофона, я всё сказал.

Подгорный напоследок прожёг взглядом редактора и быстро вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Карина Павловна залезла в карман пиджака и нажала на «стоп» на диктофоне, продолжая растерянно смотреть на дверь. Откуда он узнал про диктофон?

Через пару секунд журналистка решила ещё раз прослушать запись, но вместо неё оказался лишь непонятный скрип. Усмехнувшись, она ударила по столу:

— Вот чёрт! Заглушку принёс!

***

Никита Шмелёв вновь развернул газету «Свет», и вновь статья про друга! В этот раз заголовок гласил: «Чист как горный воздух!». Под заголовком на все лады расхваливался Стас Подгорный, который приходил в наркоконтроль провести воспитательную беседу с задержанными, а после вышел оттуда со своей гражданской женой Марией, которая и была на фото.

***

— Ну что, гражданская жена Мария? — Стас усмехнулся и посмотрел на Вику, которая дочитала статью и положила газету на стол.

— В России всё так? Под пристальным наблюдением? — спросила она.

— Что не надо — обязательно! А реально проблемные вещи протекают сквозь пальцы и их не замечают…

— Н-да, — заключила Марта и посмотрела на сестру. — Ты тоже хорошая!

— Хороша, — кашлянул Стас.

— Хороша! — исправилась девушка.

— Ты можешь нормально начать говорить? Задолбала уже! — взбесилась Вика.

— Извините, я не общаться с русскими проститутка!

Подгорный подавился чаем, однако продолжил наблюдать за ссорой сестёр.

— И что? Да я всегда умнее тебя была!

— Ты даже в колледж не идти!

— Я не захотела!

Дальше ругань перетекла на французский язык и, потеряв интерес, Стас вышел из столовой, полностью довольный собой и новой статьёй.

Через пару дней парень решил слетать к маме, которая перебралась жить в Болгарию некоторое время назад. Тем более что компания внезапно нагрянувших родственников уже порядком поднадоела. И уже через три дня самолёт Москва-Золотые Пески, со Стасом на борту, вылетел за пределы Российской Федерации…

***

Тем временем в Лондоне…

Напевая мотив, Римма пыталась приготовить торт, но получалось это у девушки не очень хорошо. Что ж, полностью устав от безделья, она пыталась найти себе разные хобби, и в этот раз решила «потравить» домочадцев своей стряпнёй…

— Мам, посмотри, как тебе это? — на кухне появился девятилетний мальчик с тёмненькими волосами и карими глазками.

Говорил ребёнок на русском языке, чисто, без единой доли акцента. Мальчик показал рисунок машины.

— М… Это какая?

— Это «Бентли», ма! Неужели не понятно?

— Да-да, я не разглядела просто… Отличная!

— Ты врёшь?

— Нет, честно, хорошо нарисовал, молодец!

Обрадованный похвалой, мальчик убежал вглубь таунхауса.

Посмотрев на тесто, Римма решила объявить себе перерыв, достала сигареты и, подойдя ближе, запрыгнула на «стол-остров». Затянувшись и выпустив дым, она услышала какой-то звук, словно что-то упало…