Бесплатный фрагмент - Взаправдашние рассказы

В предчувствии романтического вечера

Когда я проснулась, то вспомнила, что перед сном по телеку, в метеосводке, предупредили, что в связи с низкой температурой минус двадцать восемь градусов, занятия утром для школьников будут отменены.

Выходить на улицу не было никакого желания.

Я неторопливо позавтракала, заглянула в интернет, посмотрела фильм, опять поела и поняла, что надо все-таки сходить в магазин, хотя бы в ближайший.

На послеобеденной улице, как не странно, было тепло, сверкало солнце, кругом гулял народ, как и полагается в хорошую погоду, и я пошла энергично в приподнятом настроении по своей улице.

Банкомат работал один из четырех. Достойно отстояв в очереди и получив свое положенное, я пошла по магазинам. Деньги распирали кошелек, солнце светило все ярче, люди улыбались все больше, и мир казался вокруг гармоничным и любящим.

Выходя из третьего и последнего, по моему плану, магазина, я немного притормозила на высоком крыльце. Рядом были двери в магазин «Конфетка», а около меня крутился мальчик лет десяти.

Он как-то встревоженно суетился, бегая от одних перил к другим, зависая на них, и все время куда-то выглядывал на дорогу.

Я привыкла обращать внимание на детей, особенно если они себя ведут как-то неадекватно.

— Cлучилось что? — спросила я, предполагая, что мальчик может деньги потерял и так сильно волнуется.

— Или ты ждешь кого-то?

— Жду! — сказал он. — Девочку жду.

— А она тебе обещала прийти? — спросила я иронично.

— Да! — довольно ответил он, не замечая моей иронии.-Обещала и придет обязательно!

Отвечал он на мои вопросы охотно, и в то же время все время ходил мимо меня от одних перил к другим, иногда немного зависая на них и выглядывая на дорогу.

— И ты будешь ее угощать конфетами? — продолжала я улыбаясь.

— Да! И не только! Я ее пригласил на романтический вечер! — доверительно и гордо заявил он мне.

У меня глаза полезли на лоб, настолько он был маленьким, что по моему предположению вряд ли мог понимать значение «романтический вечер».

— А родители твои знают об этом?

— Нет!

— Где ж вы будете его проводить? — спросила я, испуганно замерев.

— На улице, — просто ответил он.

— А вы будете вдвоем? — задала я снова наводящий вопрос.

— Нет, я еще пригласил своего друга, ну и еще, ну, девочку, его подружку, — смущенно уточнил новоиспеченный кавалер.

— Понятно! А что же вы будете делать на романтическом вечере? — заинтересованно спросила я.

— Кушать!

— Кушать? Только конфеты?

— Не только! — сказал он и опять посмотрел на дорогу.

А что же еще? — я была обеспокоена этой ситуацией и пыталась выяснить насколько она безопасна.

— Ну, что баба приготовит — то и будем кушать!

— Какая баба? — испуганно спросила я.

— Да, бабушка моя, может напечет что…

— А твоя бабушка в курсе, значит?

— Да, — ответил он тихо, заговорщическим тоном.

— Понятно! Так где же вы все-таки будете, на улице-то холодно?

— Да есть у меня одно местечко, — загадочно ответил он, не договаривая свою тайну.

Мальчик все время бегал по крыльцу и выглядывал, изредка повторяя:

— Да придет она, точно придет!

— Ну, счастливо вам! — пожелала я ему, успокоившись, что если бабушка знает о романтическом свидании, значит все будет в порядке.

— Хорошо! — ответил он не сразу, с трудом подбирая нужное слово, не зная еще, по молодости лет, как правильно отвечать на такое пожелание.

И я пошла с покупками домой по солнечной зимней дороге, и рот мой был до ушей от улыбки, от этого маленького мальчика-романтика, вспоминая, что нас в таком возрасте мальчишки только дергали за косы, пытаясь привлечь к себе хоть какое-то девчачье внимание. Я не посмела даже оглянуться и подсмотреть, что за девочка, и придет ли она, так не хотелось мне нарушать его тайну.

Мартовское солнце еще не растопило снега и сугробы, но настроение уже было вполне весеннее

Уличная

Я ее часто встречала на своем пути. Она была большая, спокойная, но вид у нее был немного потасканный: или бедное происхождение, или не следила за собой. Вокруг нее были другие, помельче, поопрятней, бежали рядом, признавая ее лидерство. Она шла достойно и независимо, тем самым притягивая к себе наши взгляды.

Я, когда встречала ее, думала: кем же ты была в предыдущей жизни? Она не из простых, но и не из элитных. Огромная уличная овчарка.

Однажды я шла из магазина, и эта овчарка, бегущая мне навстречу, неожиданно загородила дорогу. Я не узнавала ее. Ведь она была доброй всегда, спокойной, величаво пробегающая мимо. А тут! Она встала на задние лапы и открыла огромную пасть, ее морда была чуть выше моей головы, в ее пасть поместилось бы все моё лицо. Я поняла. Она учуяла колбасу, которую я несла в сумке, и что она не отстанет и бросится на меня. Здоровье — дороже колбасы, и не хотелось делать сорок уколов, если укусит, поэтому я тихонько достала колбасу из сумки и отбросила ее в сторону, не поднимая руку вверх, чтобы не тяпнула.

Овчарка побежала за колбасой и больше меня не преследовала, а я пошла быстрым шагом домой, понимая, что сегодня у меня будет постный ужин.

Давай мириться!

Когда я пришла к сестре, племянница Ева отдыхала

— Ты еще не провалила диван? — пошутила я. Такая хорошая погода на улице, а ты лежишь и лежишь!

— Мне некуда идти, — пожаловалась Ева.

— У тебя нет подруг? — спросила я удивленно.

— Нет! — вздохнула Ева. — Была одна, но мы поссорились.

Я присела к столу, напротив дивана. Видя, что у племянницы проблемы, я решила поговорить.

— Серьезно поссорились?

— Они меня, наверное, будут бить. — сообщила она спокойно и обреченно.

— Ничего себе! Докатились подружки! Сегодня они тебя будут бить, а завтра ты пойдешь их бить со своими друзьями?

— Наверное!

Еве было все равно. Жизнь ей казалась беспросветной. Выхода она не видела.

— А подружка хорошая девочка или плохая? — спросила я.

— Хорошая! Мы долго с ней дружили! — оживилась Ева.

— Ну, так помирись с ней!

— А как?

Ева приподнялась с дивана.

— Ты не умеешь мириться? — теперь удивилась я.

— Нет.

Ева села за стол напротив меня. Видно, что это было важно для нее.

— Завтра в школе подойди к ней на перемене и скажи, что ты хочешь поговорить с ней «по-хорошему». И назначь ей встречу, но не где-то далеко, за школой, а наоборот на видном месте. На скамейке перед школой, например. Потому что если встреча будет где-то за углом, она подумает, что ее будут бить, а на видном месте не страшно, можно поговорить.

Скажи ей, что хочешь помириться и очень жалеешь, что поссорились. Спроси «может я обидела тебя чем-нибудь, то извини, я не хотела».

На следующий день Ева вернулась домой счастливая. С порога кружилась, высоко подняв портфель.

— Ура! Я помирилась! Мы снова будем дружить!

Покружившись с портфелем, она плюхнулась на диван.

— Ну, расскажи как все было?

— Я пригласила ее поговорить на скамейку перед школой после уроков. Она пришла. Я ей сказала, что хочу помириться и спросила чем ее, обидела. Представляешь? Она сказала, что уже не помнит, но тоже хочет помириться!

И мы помирились! Я так рада!

— Ну вот! А уже хотели бить друг друга, а сами и не помните за что! Вот видишь как важно во время поговорить и все выяснить!

— Важно, важно! А еще важно во время пообедать вкусным супчиком!

Ева уже кружилась на кухне, распевая что-то веселое и разливая борщ по тарелкам.

Жиряга

Моя крестница училась в шестом классе. Это была симпатичная девочка, но год от года она толстела и толстела. Когда мы приходили в гости, она всегда лежала на диване.

— Почему ты не идешь гулять? — спросила я.

Ляля пожала плечами. И я догадалась.

— С тобой не играют подружки, потому что ты — толстая?

— Да! — грустно ответила крестница.

Однажды я не выдержала и сказала ее матери.

— Ты почему не следишь за своей дочерью, она стала жирной!

— Ничего не жирная! Нормальная, она еще израстется!

— Где «израстется», когда она лежит целыми днями на диване и ест как мужик! Если мне не веришь, то своди к врачу, пусть он тебе скажет.

— Вот будет выходной на следующий неделе и схожу! Посмотрим, что он скажет!

После посещения врача, они пришли огорченные и возмущенные.

— Я не буду давать ребенку таблетки от аппетита! Пусть ест сколько хочет!

— Убедилась? Да, тебе никто не заставляет давать ей таблетки, можно попробовать и без них.

А как? — спросила Ляля на следующий день, когда мы были одни.

— Во-первых, надо записаться в спортивную секцию в школе. Во-вторых, надо есть в два раза меньше. Вот ты приходишь из школы и накладываешь себе тарелку еды. Посмотрела на нее, и удалила половину, и только потом начинай обедать. На ужин — то же самое! Ты, конечно, будешь хотеть еще, но есть можно только низкокалорийную пищу. Твои перекусы — это морковь или огурец.

Через три дня Ляля уже жаловалась, что обошла все секции в школе, но тренеры ее не взяли, куда ей хочется, а предложили только легкую атлетику. Она смотрела на меня с надеждой, что я побегу в школу и устрою все.

— И правильно делают, что не берут! Потому что они отвечают за твою жизнь! Может ты в гимнастику хочешь? Так там тебя ни одна перекладина не выдержит, а бревно под тобой сломается пополам! Или в плавание? Так ты так долбанешься с вышки, что дно бассейна проломишь головой! Поэтому иди туда, куда берут!

И она пошла. В легкую атлетику. Но и там она бегала недолго. Упала на тренировке, сломала руку.

— Вот! Из-за тебя ребенок стал инвалидом! — кричала ее мама.

— Оказывается ты еще и за питанием не следишь! — отвечала я. — Если у нее перелом — значит не хватает кальция в организме!

Бабушке дали поручение, чтобы она постоянно кормила ее творогом: две столовые ложки в день, не больше.

— Если не можешь бегать — то ходи! — сказала я Ляле и указала маршрут. — После обеда выходишь и обходишь свой микрорайон. Идешь по тротуару по маршруту кругового автобуса. Если тебе будет трудно дышать, то садишься на скамейку на автобусной остановке, отдыхаешь. А потом идешь дальше. Итак, до своего дома. После этого ничего не ешь, не пьешь, можно только пополоскать горло водой.

— Хорошо!

Рука у Ляли срослась быстро, то ли творог помог, то ли юный возраст.

Теперь она приходила из школы, ела только половину из тарелки. После этого делала круги по «своему маршруту».

Не прошло и трех дней как она пожаловалась маме, что ей тяжело. Мне досталось от мамы по телефону, и на следующий день я снова зашла к Ляле.

Она лежала на диване в своей любимой позе.

— Дорогая, ты зачем рассказала маме про «свой маршрут»? Если тебя ругают за что-то хорошее, то не надо об этом рассказывать! Мы ведь ничего плохого не делаем. Или ты не хочешь похудеть?

— Хочу!— сказала Ляля и посмотрела на меня вопросительно, как будто я сейчас достану из сумки волшебный эликсир, и она постройнеет без труда.

— Я сейчас расскажу, что тебя ожидает в будущем, если ты не возьмешься за ум, не напряжешь свою волю.

Ляля поднялась с дивана и села напротив, с интересом слушая.

— Представь! Через два года твои подружки пойдут на танцы, и ты пойдешь тоже. Только тебя, несмотря на то что ты симпатичная, никто не пригласит. Толстых и жирных на танцах не приглашают! Даже если ты кому-то понравишься, то он постесняется своих друзей и их насмешек. Итак, ты сходишь один раз и простоишь у стенки. Второй раз, третий… И больше ты не пойдешь. А что толку ходить? И будешь ты сидеть с пенсионерками на лавочке, когда твои подружки на свидания будут бегать. Ты этого хочешь? Такого будущего?

— Нет!

Ляля смотрела испуганно, почти с ужасом, представляя себя у крыльца на лавочке среди старух.

— Тогда молча делаешь все, что мы запланировали: еду, маршрут и перекусы.

— Я согласна! — жалобно пропищала крестница.

— Ну и хорошо!

…Прошло несколько лет. Я была приглашена на свадьбу двадцатилетней Ляли. Фотографии получились отличные. На них в центре была стройная Ляля, с восторгом и любовью смотрящая на своего симпатичного жениха. А рядом были родные: мама, бабушка и крестная мама.

Штормовое предупреждение

Сегодня волны на море были энергичнее и выше чем обычно. Так и есть — штормовое предупреждение. Не купаться! В воду не заходить!

Я быстро разделась и пошла вдоль берега по мелководью. Несколько человек все-таки купались, барахтаясь в волнах.

«Я тоже хочу!»

Внимательно смотрю на свой купальник, он — югославский, новый —значит крепкий. Думаю, что не подведет.

Что такое, когда купальник подводит? Это значит, что женщина может выйти из волн без верней части, только в плавках, ибо волной срывает верхнюю часть купальника, как будто море заигрывает с женщинами.

Но у меня крепко закреплен верх, и я смело иду в волны.

«Это так здорово — бороться с волнами! Ты как будто испытываешь себя, убеждаясь в своей силе и упорстве. Надо уметь не сопротивляться волнам. А как бы сотрудничая с ними, быстро барахтаться, когда накатывает волна. И вот только справился с волной, идет другая, и ничуть не меньше И ты опять бьешь по воде изо всех сил руками, чтобы подняться вместе с волной на ее гребень, и не захлебнуться соленой водой, и не сдаться волне. А волна тем более не сдается тебе! Это же море! Оно— бездонное и непредсказуемое. Кого захочет — покатает на волнах, а кого — унесет и проглотит. Оно очень сильное, и я преклоняюсь перед его силой и мощью.

А мои силы быстро заканчиваются… Ведь я просто маленький человек по сравнению с морем, понимая это, начинаю грести к берегу. Вот уже и дно под ногами, я ведь была рядом, далеко не заплывала. Делаю шаг вперед, но волна сбивает, я снова падаю в воду, отходящий поток тащит кувырком по дну. Вскакивая, понимаю, что волна снимает с меня нижнюю часть купальника, быстро натягиваю, делаю еще шаг по дну, второй, сумасшедшая волна догоняет, переворачивает пузом вверх, тащит по дну вместе с песком и камнями. И чувствую, что опять с меня сползают плавки.

«Понятно! Резинка слабая. Я хорошо проверила верх купальника, но про них даже не подумала и вот результат». Волна накрывала и тащила меня много раз, но с каждой новой волной я, кувыркаясь, переворачиваясь, и, подхватывая трусы, приближалась к берегу. И вот оно счастье! Я могу распрямиться и встать, волна уже недостает меня как раньше и я шатаясь, поддерживая плавки, которые сползают, выхожу на берег.

Чувствую на себе улыбки и взгляды тех, кто просто валялся на песке и с любопытством наблюдал за смельчаками, которые, как я, боролись с волнами не далеко от берега. Некоторые женщины выходили без верхних частей купальников, сорванных волнами, прикрываясь руками, доставляя непередаваемое удовольствие зевакам.

Я им тоже доставила немалое удовольствие, когда медленно пошла по песку, держа плавки двумя руками, немного нараскоряку, потому что они были набиты песком и галькой. Когда я зашла в душ, то из моих плавок вывалилось кг два. Это произошло потому, что когда я одевала их в море, то резко садилось на дно, и подтягивала плавки вместе с песком и галькой, чтобы не показать никому свою наготу. Итак, несколько таких приседаний привело к такому результату. Наготу не показала, а набрала песка и мелкой гальки так много, что могла потерять от тяжести нижнюю часть купальника.

Из душевой кабинке на пляже я вышла смущенной, но довольной: ведь мне удалось выбраться на сушу. И я понимала каких мне это стоило трудов, и что я никогда больше не зайду в море даже в самый маленький шторм. Море есть море! А по берегу бегали и кричали, звали громко кого-то…

Не бойся, тетя, я с тобой!

Над деревней опускался летний вечер. По улице шумно прошло, поднимая кучу пыли, большое стадо разномастных коров. Они шли торопливо, может потому, что пастух их подгонял, а может потому, что они несли много нагулянного молока, которое хотелось поскорее отдать хозяйкам. Но не все коровы торопились домой, некоторые разгуливали по ширине улице, выходя то на одну сторону, то на другую, при этом могли заглянуть за изгородь, как будто что-то высматривая, и при этом призывно мыча. Может они так искали свою хозяйку, чтобы она тоже торопилась домой, а не заболталась у соседки.

— Сестрица Елена обещала прийти сегодня, а не пришла почему-то, надо завтра ее навестить.

— Не заболела ли? — обеспокоенно сказала Капитолина.

— Бабуся, почему ты тетю Лену так смешно называешь: «сестрица»? Все называют своих сестер сестрами, а ты — «сестрицей».

— Да, потому что она не мне сестра, а моему мужу деду Михаилу. Если бы у меня была сестра, я была бы такой счастливой! Но Бог не дал мне никого, ни родителей, ни братьев, ни сестер. Не дай Бог никому такой судьбы!

В голосе у бабушки звучали слезы. Бабушка наша не была плаксивой, наоборот была сильной, выдержанной, и не плакала почти никогда. Я видела, что она плачет, только один раз, когда бабушка получила телеграмму, что разбился и погиб ее сын.

Но когда она рассказывала, что она выросла сиротой без родителей, то лицо ее резко изменялось, становилось несчастным, обиженным и сморщенным как будто слезы сейчас брызнут из ее глаз. И едва начав рассказывать, она тут же сворачивала эту тему, и говорить больше не могла ни слова, так тяжело ей было.

— Ладно, завтра сбегаю! — сказала я, успокаивая бабушку.

Чай мы уже попили, и я отнесла чашки на кухню.

Посидев с нами вечерком, тетя Нина засобиралась домой.

— Пошли ко мне ночевать сегодня!

— Зачем? — спросила я, потому что я жила у бабушки, и ночевала у нее.

— Да я одна боюсь ночевать, — сказала тетя. — Только на одну ночь!

— Но я не знаю. Мне надо отпроситься.

— Отпрашивайся!

В этой же комнате бабушка сидела на кровати, а тетя Катя стояла рядом.

— Можно я пойду ночевать?

— А зачем? — спросила тетя Катя, сделав вид, что она не слышала нашего разговора.

— Да она боится одна спать!

— Всю жизнь спала — не боялась, а тут бояться стала! — сыронизировала с улыбкой Катя. Я видела, что они все улыбались.

— Но я схожу и посмотрю, проверю все там, научу ее как не боятся, чтобы спать спокойно!

— Ну, иди, — сказали мне, — только на одну ночь!

И мы пошли. Я посмотрела на нее: не дрожит ли она от страха?