Бесплатный фрагмент - Все будет хорошо

Table of Contents
Содержание

Cover Page

Содержание

Глава 1.

Глава 2. Месяц назад

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Эпилог

Все будет хорошо

Анна Мирская

Глава 1

Я поднялась с дивана, покачнулась и задела ногой стоящую рядом бутылку. Она с грохотом завалилась на бок, звук был такой, будто рядом ударили в колокол. Выругалась вполголоса и нетвердой походкой направилась в ванную. Смотреть в зеркало не хотелось, но оно, как назло, висело прямо напротив двери. Опухшее лицо, болезненная худоба, давно немытые, всклокоченные волосы, а вместо глаз какие-то щелочки. На секунду зажмурилась от такого зрелища, но сразу почувствовала как меня повело в сторону.

— Твою мать, — сказала своему отражению и скривилась. Плеснула в лицо прохладной водой, но лучше не стало. Тогда я разделась, залезла под под душ и попыталась вспомнить когда делала это последний раз. Ничего не вышло, я не то что этого не помнила, я даже не смогла вспомнить какое сегодня число. Вода понемногу приводила меня в чувство. Нащупав на полке шампунь, намылила голову и принялась яростно мыть волосы. Шампунь был детский и пах таким родным запахом. Помимо воли на глаза навернулись слезы.

— Не вспоминай… не надо… не вспоминай, — зашептала отчаянно, но было поздно, ноги мои подогнулись и я осела на пол душевой кабины, отчаянно всхлипывая. Постепенно всхлипы переросли в какой-то звериный вой, но выпуская его наружу, мне становилось легче дышать.

Не знаю сколько я так провалялась под струями воды, но когда смогла взять себя в руки и, завернувшись в полотенце, выйти из ванной, в комнате уже царил полумрак. Включила свет, осмотрелась и поморщилась. Продавленный диван, не застеленный даже постельным бельем, рядом батарея бутылок от различного спиртного, начиная с пива и вина, и заканчивая водкой, на старой мебели толстый слой пыли. Одевшись, немного привела комнату в порядок, перетащив всю стеклотару на кухню, и стала искать сумочку. Нашлась она в прихожей, если крошечный закуток, где стоило снимать верхнюю одежду, можно так назвать, на вешалке. Достала оттуда телефон, но обнаружила что он благополучно разрядился. Хорошо привычка таскать с собой зарядное устройство не подвела меня и на этот раз. Включив его, первым делом взглянула на число и обомлела. Если верить технике, а телефон меня еще ни разу не подводил, здесь, на этой съемной квартире, я провела почти месяц, который даже толком не помню. Редкие вылазки в магазин, за спиртным, казались почти сном и практически стерлись из памяти. Спустя несколько секунд посыпались смс сообщения о непринятых звонках, большинство из которых было от мамы. Нажала кнопку вызова и стала с волнением ожидать ответа, почувствовав себя последней дрянью. Мы не общались почти месяц, мама даже не знала что со мной, боюсь представить насколько тяжело он ей дался.

— Юля, это ты? — сквозь слезы, кричала на том конце линии мама, а я поняла, что задумалась настолько, что даже не сразу услышала, как она ответила на звонок.

— Да, мама, — только и смогла произнести я и сглотнула ком в горле. — Это я…

— Юлька, — рыдания на том конце усилились.

— Мама, мамочка, не плачь, пожалуйста. Все хорошо, — попыталась я успокоить ее, но расплакалась сама. Так мы и сидели долгую минуту, показавшуюся мне вечностью, всхлипывая каждая со своей стороны.

— Юля, — первая смогла взять себя в руки мама. — Я ведь уже думала, что больше никогда тебя не увижу, я ведь тебя почти похоронила уже, ты понимаешь это?

— Мамочка, прости, родная, — у меня не было сил оправдываться, — прости.

— Юля… — начала она и замолчала. Я знала о чем она подумала и что хочет мне сказать, поэтому заговорила торопливо, чтобы не дать ей начать.

— Я знаю, мама. Я знаю…

— Но как же так, Юля? — она опять плакала. — Почему тебя не было на похоронах?

— Я все тебе расскажу, но не сейчас, не по телефону, мам. Постараюсь на днях к тебе приехать.

— А ты где, Юля? Почему дома не живешь?

— Потом, все потом, хорошо? Главное знай, со мной все хорошо, я жива, здорова и ты в любой момент сможешь мне дозвониться. Все, мамуля, пока, — торопливо закончила я разговор, боясь снова расплакаться и ещё больше ее расстроить.

Нажала на кнопку отбоя и еще долгое время сидела, сжимая телефон в руке и просто прикрыв глаза. Разговор дался мне очень тяжело, но впереди была еще и встреча, которая будет в сотни, миллионы раз тяжелее. Непреодолимо захотелось курить, а ещё выпить, чтобы опять забыться в пьяном сне, но я понимала, что пора возвращаться к жизни, слишком много мне еще предстояло выяснить. Я встала и пошла на кухню, заглянула в холодильник и, обнаружив там несколько бутылок вина и одну водки, стала откручивать крышки и безжалостно выливать все содержимое в раковину. Покончив с этим, взяла сигарету и устроилась у раскрытого окна. Успело полностью стемнеть, а воздух наполнился прохладой. Компания молодежи с удобствами устроилась на детской площадке, которая в такой час уже опустела от детей и их мамочек, и пили пиво. Я курила, бездумно наблюдая за ними, со второго этажа мне их было отлично видно. Одна из девушек что-то сказала на ухо парню и, развернувшись, пошла прочь.

— Катя стой, — крикнул молодой человек и направился за ней, а я вздрогнула. Одного имени оказалось достаточно, чтоб воспоминания о том страшном дне обрушились на меня сплошным потоком, который я пыталась сдержать с того момента как пришла в себя.

Глава 2. 1 Месяц назад

Я открыла глаза и посмотрела на часы, до звонка будильника еще полчаса, а значит перед тем как начнется обычная утренняя суета можно не торопясь принять душ, наслаждаясь теплыми струями воды. Я любила эти минуты, когда дом еще погружен в сонную тишину, когда не нужно торопиться, чтобы приготовить мужу и дочке завтрак и отправить одну в сад, а другого на работу. Откинув одеяло, встала. Толя спал, подложив руку под щеку и сладко причмокивая. Приоткрыв дверь в детскую, убедилась что Катюша тоже спит, и только тогда спокойно отправилась под душ. Появление мужа, из-за шума воды, я пропустила. Поняла что он рядом только когда такие родные руки легли мне на грудь, обнимая сзади. Тотчас заныло внизу живота, а тело наполнилось теплом. «Надо же, — успела подумать я, — несколько лет мы вместе, а мое тело реагирует на прикосновения мужа так, как будто мы занимаемся любовью впервые». А потом и эти мысли меня покинули, осталось только единство тел, двигающихся в унисон, стоны, которые мы не могли сдержать и бессвязный шепот.

— Юлька, — когда все закончилось и нам удалось выровнять дыхание, сказал Толя, — я тебя люблю. Что бы не случилось, главное помни это. Тогда я не придала значения этим в общем-то обычным словам. Ну признался муж мне в любви, так за шесть лет что мы вместе я их слышала сотни, а то и тысячи раз. Толя был очень внимательным мужем, никогда не забывал, что женщины любят ушами и не скупился на слова любви и комплименты. За все время нашего брака мы всерьез поругались лишь однажды, вскоре после рождения Кати. Наверное у меня была так называемая послеродовая депрессия, а Толе приходилось очень много работать, вот я и вспылила. Тогда муж сначала психанул и ушел из дома, но к вечеру вернулся и предложил нанять няню, благо мы могли себе это позволить, освободив меня от части забот о дочке. Но я представила, как в доме постоянно будет находиться чужая женщина, которая будет заниматься моей девочкой и наотрез отказалась. А потом хандрить стало некогда, сначала дочка мучилась коликами, потом полезли первые зубки и Катюшка постоянно капризничала, в общем за всеми этими заботами на депрессию и ссоры просто не хватало времени.

— Я тоже тебя люблю, — вынырнув из воспоминаний ответила я мужу и прижалась щекой к его ещё не бритому подбородку. — Давай, приводи себя в порядок и спускайся к завтраку, а я пока подниму Катю, ты же знаешь, она очень тяжело встает по утрам. И я отправилась будить дочку, оставив мужа в ванной. Потратив минут пятнадцать на уговоры, мне наконец удалось поднять Катюшку с кровати. Когда она, такая сладкая и теплая со сна, отправилась умываться, я пошла на кухню готовить завтрак. Поставила на плиту турку, быстренько сделала яичницу с беконом нам и кашу Катюшке и, когда мои любимые устроились за столом, стала с умилением за ними наблюдать, прихлебывая свой кофе и улыбаясь.

— Толя, — когда они закончили завтракать, обратилась я к мужу. — Успеешь закинуть Катю в сад? Я сейчас ее быстро соберу.

— Сегодня? — в это время муж стоял ко мне спиной, завязывая галстук, и я обратила внимание, что он слегка напрягся.

— Конечно сегодня, я ведь вчера тебе говорила, что загнала машину в сервис, там в моторе что-то стучит.

— Прости, наверное прослушал. Юль, но я не могу, опоздаю на работу, — сказал Толя, при этом стараясь не смотреть мне в глаза. Мне показалось, что он хочет любым способом отказаться, просто не может найти достойный предлог, чтобы не везти дочь в сад. Потихоньку я начала раздражаться, подошла к мужу и встала прямо перед ним, пытаясь поймать его взгляд.

— Толя, ты директор фирмы, о каком опоздании речь? — довольно резко сказала я. — Я впервые попросила тебя об этом, а ты ищешь предлог чтобы отказаться. Что происходит?

— Да ничего не происходит, Юля. Просто я действительно опаздываю, — раздраженно ответил муж.

— Вот и давай прекращать спор, сейчас одену Катю, — примирительно произнесла я и повела дочь наверх. Уже спускаясь, услышала как на улице заработал мотор и мне даже показалось, что муж сейчас рванет с места и уедет, но машина осталась на месте, а Толя смотрел на часы и нетерпеливо ерзал на сидении пока я усаживала Катю в детское кресло и целовала такую родную щечку.

— Ну все, пока, — я подошла к окну со стороны водителя и мужа тоже поцеловала. — Не переживай, не опоздаешь, времени еще достаточно.

— Ты не понимаешь, Юлька, ты…, — не договорив фразу, он серьезно посмотрел на меня, бросил «пока» и торопливо сорвался с места. А я стояла и смотрела вслед отъезжающему автомобилю и в тот момент не чувствовала никакой тревоги, только легкое недоумение от поведения мужа.

Глава 2. 2

Вернулась в дом, позвонила маме, и, узнав что у нее все в порядке, пообещала навестить ее на ближайших выходных. Мама души не чаяла в Катюше и очень скучала, когда мы долго не приезжали. Ни один раз она предлагала привезти к ней Катю и оставить хотя бы на неделю. Но мне было скучно дома без дочки, и я не могла уснуть если не поцелую на ночь такую родную макушку, поэтому все не решалась, хотя понимала, что у мамы в деревне Кате было бы хорошо. Мы тоже жили в своем доме, но он все-таки находился в черте города, пусть и на его окраине. А в деревне и чистый воздух и свое молоко пошли бы девочке только на пользу. В общем я решила вечером обсудить это с Толей и, если он не будет против, оставить дочку неделю погостить у бабушки. А пока мне предстояло забрать из сервиса машину, а потом можно было сесть за работу, пока не вернется муж. Когда мы поженились, а он уже тогда хорошо зарабатывал, Толя настоял, чтобы я вела домашнее хозяйство, а не бегала по работам, мотивировав это тем, что денег нам хватит и даже еще останутся. Поначалу я с удовольствием сидела дома, следя за тем чтобы у мужа всегда был вкусный обед и чистые рубашки, но вскоре заскучала. Попробовала поговорить с Толей, но он так и остался против. И тогда я стала работать онлайн, консультируя людей через интернет. Сначала клиентов было очень мало, люди недоверчиво относилось к психологу, а я была дипломированным специалистом, который сидит по ту сторону экрана и не имеет своего кабинета. Но постепенно, благодаря рекомендациям тех кому помогли мои сеансы, я смогла набрать клиентуру, многие из которых обращались ко мне уже не раз. Больших денег мне это не приносило, но, во-первых я не маялась дни напролет со скуки, а во-вторых это ведь так здорово, помочь тому, кто нуждается в твоей помощи. А Толя, он так ничего и не подозревал о моей работе, это стало моим маленьким секретом. С появлением Кати сеансы пришлось сократить, дочка отнимала много сил и времени, но все же несколько часов в неделю мне удавалось уделять работе, что отвлекало меня от домашней рутины. Вот и сегодня в планах у меня было немного поработать, но сначала нужно было забрать мою ласточку.

В автосервис я отправилась пешком, благо он находился в паре остановок от дома, да и погода не подвела, радовала почти летним теплом, хотя на дворе был только конец апреля. Уже на полпути поняла, что оставила сотовый дома. Мысленно выругала себя, а потом плюнула. Толя в течении дня никогда мне не звонил, с мамой я поговорила, ну а все остальные, кому вздумается со мной пообщаться, подождут. Забрала машину, оставив механику щедрые чаевые, и поехала в сторону дома. В тот момент я еще не подозревала, что это последние минуты моей спокойной, устоявшейся жизни, что вскоре она разделится на до и после, поэтому ехала, открыв окно и наслаждаясь скоростью и хорошей погодой.

Дома я первым делом нашла сотовый и удивилась, увидев два непринятых звонка от Ирины Сергеевны, воспитателя Кати. И вот тогда впервые меня посетило неприятное предчувствие. Почему-то я сразу подумала, что это не банальная температура из-за которой воспитатель может позвонить и попросить забрать ребенка, у меня появилось предчувствие надвигающейся беды. Номер удалось набрать не сразу, плохо слушались пальцы рук и справилась я только со второй попытки. Пока шли гудки я пыталась успокоить себя, а когда Ирина Сергеевна ответила, нормальным и совсем не взволнованным голосом, я чуть не рассмеялась в трубку от облегчения.

— Юлия Владимировна, доброе утро. Простите, вы наверное еще спали? — тон у воспитательницы был слегка смущенный.

— Нет-нет, Ирина Сергеевна — поспешила я ее успокоить. — Просто уезжала, а телефон забыла дома. Что-то случилось?

— Я просто хотела уточнить, Катя заболела?

— Катя? Нет, с утра все было хорошо, — и опять какое-то нехорошее предчувствие захлестнуло меня. Еще не давая ему вырваться наружу, спросила, — температура поднялась?

— У кого? — оторопело спросила Ирина Сергеевна.-

— У Кати, у кого же еще! — немного раздраженно ответила я.

— Я не знаю, ее ведь сегодня нет, вот и позвонила узнать, — было слышно, что воспитательница говорит немного растерянно.

— Постойте, то есть как это нет? — теперь растерялась я. — Разве Анатолий Станиславович ее не привозил?

— Нет, — тон стал увереннее, видимо она подумала, что в семье совсем не все гладко, если уж жена не знает что делает муж. — Юлия Владимировна, предупреждайте в следующий раз заранее, если не приходите, хорошо?

— Хорошо, — не стала я с ней спорить, хотя в другой раз высказала бы за ее тон. Сад был частный и мы платили немалые деньги не за то, чтобы нас отчитывали как школьников. — Я разберусь, спасибо.

Закончив разговор, сразу же набрала мужа, но услышала что абонент находится вне зоны действия сети. С интервалами в пять минут я набирала его номер еще раз десять, но ничего не менялось. За этот час я то накручивала себя, представляя страшные картины, то успокаивала, убеждая в том, что у мужа деловая встреча, и у него просто не было времени завезти Катюшу в сад. Когда и через два часа ситуация не изменилась, я сообразила позвонить Вите, другу и заместителю моего мужа, но и его телефон был выключен. Тогда я подумала, что они точно решают какие-то деловые вопросы вместе с Толей, но тревога не проходила, а наоборот, нарастала как снежный ком. На исходе третьего часа я все же решила съездить к мужу на фирму. Пусть уж лучше он на меня потом сердится за мою мнительность, чем я буду изводить себя дурными мыслями.

— Юлия Владимировна? — немного испуганно поприветствовала меня Таня, секретарь мужа, когда я, запыхавшись, влетела в приемную.

— Здравствуйте, Таня! Анатолий Станиславович у себя? — переводя дыхание, спросила я девушку.

— Нет, его сегодня еще не было, — она опустила взгляд, избегая моего.

— А где он? У него какая-то встреча?

— Не знаю, мы здесь сами все его потеряли. Встреча у него сегодня была назначена, но здесь, в офисе, а он не пришел. Пришлось Виктору Сергеевичу решать вопрос на свой страх и риск, ведь Анатолий Станиславович никаких указаний не давал, а дозвониться мы до него не смогли, — все это Таня выпалила как из пулемета, все также избегая смотреть мне в глаза.

— Странно, — пробормотала я, достала телефон и в очередной раз набрала номер мужа, но на том конце линии мне снова ответили, что абонент не доступен. — А Виктор Сергеевич сейчас здесь?

— Д-да, — немного замешкавшись, все-таки ответила Татьяна. А у меня сложилось впечатление, будто она не знает сказать правду или соврать.

— Хорошо, пойду с ним поговорю, — на ходу бросила я и увидела как секретарша немного приподнялась со своего места и открыла рот чтобы что-то сказать, но я уже успела пересечь приемную и открыть дверь. — Провожать не надо, дорогу я знаю.

Приемная заместителя Толи Виктора Сергеевича Сухорукова, а для нас просто Вити, находилась в противоположном крыле здания. У него тоже была секретарша, и я со злостью подумала, что сейчас мне придется еще и ей объяснять зачем я пришла, но на мое счастье, девушки на месте не оказалось. Воспользовалась таким подарком судьбы и без стука открыла дверь в кабинет. Витя стоял возле широкого окна спиной ко мне и разговаривал по сотовому.

— Вся эта каша уже заварилась, назад дороги нет в любом случае, — в этот момент он повернулся и увидел меня. Сначала нахмурился, но через мгновение лицо его засияло озорной мальчишеской улыбкой. Жестом он указал мне на кресло и торопливо произнес, — позже поговорим, ко мне пришли.

— Какая там каша у тебя заварилась? — спросила я, поднимаясь с кресла. Витя давно приучил меня, что при встрече обязательны объятия, и сегодняшняя не стала исключением. Мы обнялись, Виктор выглянул в приемную и попросил вернувшуюся секретаршу приготовить нам кофе, а потом пододвинул свое кресло поближе к моему и сел напротив. А я некстати подумала, что он так и остался вечным мальчишкой, которым я его узнала еще когда училась в институте. Мы ведь даже встречались какое-то время, пока Витя не познакомил нас с Толей. Без задней мысли познакомил, а я влюбилась как сумасшедшая. Витя тогда легко нас простил, он вообще к жизни относился легко, как бы шутя шел по ней. И даже согласился потом быть свидетелем на нашей свадьбе.

Секретарь, кажется ее звали Марина, внесла поднос с кофе, прервав мои воспоминания и, бросив на меня какой-то злой взгляд, удалилась. Я сделала глоток и, так как Витя молчал, напомнила о себе. — Так что там с кашей?

— А, — он махнул беспечно рукой, — не обращай внимания. Подружка у меня попала в неприятную ситуацию, долго объяснять. Лучше расскажи как ты?

— Витя, ты знаешь где Толя? — сейчас говорить о чем либо другом я просто не могла.

— Сам хотел бы это знать. У нас чуть сделка не сорвалась сегодня из-за его отсутствия, — ответил Витя и посмотрел мне в глаза.

— Вот черт, — выругалась я. — Надеялась, что ты сможешь мне помочь, я уже часа три не могу до него дозвониться.

— Я тоже не могу. Но мало ли, может какие-то срочные дела появились, вот и выключил телефон.

— Дело в том, что он должен был завести Катю в сад, а ребенка там нет, — сказав это поняла, что сейчас у меня начнется истерика, последние слова я уже почти кричала.,

— Тихо, Юляська, — так называл меня только Витя и только в те времена, когда мы были парой, — не паникуй. Мало ли какие дела у человека, а ты уже готова черти что напридумывать.

— Да, готова. Такого никогда раньше не было, чтоб я не могла так долго дозвониться до Толи. А сегодня с ним еще и Катя. Он ведь не мог не понимать, что я буду волноваться.

— Постой, может он просто не подумал, что ты узнаешь что ребенка в садике нет, — попытался успокоить меня Витя.

— Ты прав, наверное так оно и есть, — самой мне эта мысль в голову не приходила, но когда Витя ее озвучил я подумала, что такое вполне может быть.

— Ну вот видишь, — обрадовался он, — подожди до вечера, я уверен, Толя объявится.

— Хорошо, я подожду. Только вот непонятно мне что за такие срочные дела у него, которые требуют так надолго отключать телефон, — я немного успокоилась и теперь во мне больше играло недовольство, чем тревога.

— Вот вернется, ты у него и спросишь, не злись, Юлясь, — Витя провел рукой по моей щеке и большим пальцем коснулся губ. Жест получился каким-то интимным, он и сам это понял. Но вместо того чтобы отстраниться или перевести все в шутку, резко наклонился и стал меня целовать. В первый момент я растерялась, поэтому не сразу сообразила отодвинуться. Видимо Витя понял это по своему, я почувствовала как мои губы настойчиво раздвигает его горячий язык. И вот тогда окончательно пришла в себя, уперлась руками в его грудь и с силой оттолкнула. Несколько секунд мы молча стояли напротив друг друга.

— Прости, — заговорил первым Витя. Он провел ладонью по своим волосам, отвернулся к окну и замолчал.

— Прости и все?

— Да, и все! А что ты еще хочешь от меня услышать? — удивился он. Я молчала и тогда Витя заговорил вновь, только от того милого, вечного мальчишки не осталось и следа. Теперь передо мной стоял другой человек, которого я никогда не знала и который меня пугал. Тон его стал резким, а в глазах полыхал нехороший огонек. — Ты наверное думаешь, что я должен теперь посыпать голову пеплом за этот поцелуй? Или может мне еще пару раз извиниться? Молчишь? Правильно! Потому что делать этого я не стану. Ни перед тобой ни перед Толей я ни в чем не виноват, а вот вы….

— Что мы? — спросила я когда он резко замолчал.

— Ты вообще представляешь себе что значит для мужчины отдать любимую женщину другому? Мало того, своему лучшему другу! Вы хоть на минуту тогда задумались каково было мне? Думаю нет, раз у вас хватило ума пригласить меня быть свидетелем на свадьбе. А я не смог отказаться, да, просто не смог. Ты даже не представляешь себе как мне хотелось приложить Толю лицом об асфальт, а вместо этого я вместе с вами выпускал в небо свадебных голубей. А все почему? Да потому что понимал, поссоримся и я больше не смогу тебя видеть, а так мне хоть иногда дозволялось бывать у вас в качестве друга семьи, — я стояла и не знала что на это ответить, а у Вити похоже кончился запал. Он резко оборвал себя, а потом, отвернувшись от меня, тихо произнес, — Уходи.

— Прости, — не могла не сказать я прежде чем выйти. Закрыла за собой дверь и услышала как что-то, а скорее всего кофейная чашка, со звоном об нее разбилось. Секретарша, до этого спокойно смотревшая в компьютер, вздрогнула, а я, не задерживаясь возле нее, поспешно вышла из приемной, а вскоре покинула и сам офис.

В машине, не торопясь трогаться с места, прокручивала в голове недавний разговор. Я и не думала что Витя тогда так переживал из-за нашего расставания, он казался совсем не расстроенным, постоянно шутил и улыбался. А оказывается, даже если человек улыбается, это вовсе не значит что он счастлив. Это мы, занятые собой и своими чувствами, даже не подумали тогда, что причиняем ему боль. Мне стало мучительно стыдно за свое тогдашнее поведение. Ведь это даже не я сказала Вите, что мы расстаемся, с ним разговаривал Толя. А когда мы все-таки встретились, он ни словом и ни взглядом меня не упрекнул.

Увидев как вокруг крутится машина, не зная где припарковаться, я наконец тронулась с места. Ехать решила домой, Витя смог меня убедить, что паниковать рано и стоит хотя бы дождаться вечера. На всякий случай еще раз набрала номер мужа, уже не надеясь на удачу. И правильно я на нее не надеялась, сегодня она решила мне не улыбаться, абонент все также находился вне зоны действия сети. Бросила телефон на соседнее сидение и сосредоточилась на дороге. Благополучно доехав до дома и загнав машину в гараж, пошла на кухню и разогрела себе обед. Кусок не лез в горло, но все-таки половину порции смогла в себя впихнуть. А потом сделала то, чего не делала с момента беременности, нашла в шкафу Толины сигареты и, выйдя на крыльцо, закурила. После третьей затяжки меня слегка повело, и я присела на ступеньки, но упрямо докурила сигарету до фильтра. Нужно было как-то отвлечься, чтобы каждые пять минут не смотреть на часы, подгоняя время, но найти себе занятие не получилось, думать ни о чем другом я не могла. Где-то в доме заиграла знакомая мелодия, и я кинулась искать телефон в надежде что звонит муж. Но это был Витя. Сначала думала звонок проигнорировать, но потом все же нажала на зеленую клавишу.

— Да Витя, — ответила я, только потому что надеялась у него появились новости.

— Юля, ты прости меня, я сегодня лишнего тебе наговорил.

— Вить, все нормально, честно. Это я должна у тебя прощения просить.

— Тогда давай так, ты меня простишь, я тебя и больше к этому разговору не возвращаемся, хорошо? Я и так сказал тебе то, что никогда говорить не планировал.

— Договорились, — улыбнулась я в трубку.

— Толя не звонил?

— Нет, я надеялась что у тебя появились новости, — выйдя на крыльцо, прикурила еще одну сигарету и с наслаждением затянулась. Оказывается я успела соскучится по этой пагубной привычке.

— Нет, у нас тоже новостей нет. Толя пока так и не появлялся. Эй, ты там куришь что ли? — видимо услышав как я затягиваюсь, с подозрением спросил Витя.

— Ага, — не стала отпираться, — очень захотелось вспомнить как это делается.

— Юлясь, все будет хорошо, вернется твой Толя, я уверен. Завязывай ты с этим делом.

— Знаешь что, ты мне не муж, — прежде чем подумать, слова сами сорвались с языка.

— Это точно, я тебе не муж. Ладно, пока, если что звони, — и Витя нажал на отбой не дожидаясь моего ответного «пока».

Я просидела на крыльце еще три часа, пачка сигарет наполовину опустела, потихоньку начинало темнеть. Мои надежды увидеть как в ворота заезжает Толина машина таяли с каждой минутой. И когда до моего слуха донесся звук мотора, я не поверила своим ушам. Вскочила и бросилась к воротам, но уже на полпути поняла что ошиблась. Машина была цвета серебристый металлик и при всем желании с нашей черной ее не спутаешь. Бессильно опустив руки я молча наблюдала как с водительского сидения вылез Витя и быстрым шагом направился ко мне.

— Что? — только и смогла прошептать я, когда он подошел поближе и я увидела его лицо.

— Юля, ты новости сегодня смотрела? — голос его заметно вибрировал, как будто он очень сильно волновался.

— Нет, мне не до них, как ты понимаешь.

— Посмотри, Юль. Сейчас как раз выпуск начнется, — что-то в его тоне заставило меня подчиниться. Я развернулась и бросилась к дому, Витя за мной. Пара минут ушло на то, чтобы найти пульт. Еще некоторое время на то чтобы попасть в нужную кнопку, руки у меня заметно дрожали. Когда же, наконец, телевизор включился и бойкая дикторша произнесла речь о том, что переходит к криминальным новостям, я поняла — сейчас мне придется услышать что-то ужасное. Мне захотелось заткнуть уши или заорать чтоб она замолчала, но вместо этого я сделала погромче.

— Сегодня, — продолжила она, — в восемь тридцать утра, на шестьдесят восьмом километре по Горьковскому шоссе, попал в дтп, а впоследствии и загорелся автомобиль учредителя и владельца фирмы «Строим вместе» Анатолия Вислевского. Когда на место прибыли спасатели и пожарные, а автомобиль удалось потушить, выяснилось что в салоне находятся два трупа, предположительно самого Вислевского и его четырехлетней дочери Кати. Все обстоятельства данной аварии следствию еще только предстоит выяснить, а мы будем держать вас в курсе событий. А пока переходим к следующим новостям, — последние слова я уже не слышала, сознание покинуло меня и я очутилась в спасительной темноте.

Глава 3. 1

Не знаю как мне удалось пережить этот месяц. Наверное, если бы не пила, забываясь под вечер крепким алкогольным сном без сновидений, то точно попала бы в психушку. Но прежде чем самоизолироваться в съемной квартире наедине с алкоголем, было самое жуткое, что может случиться в жизни любого человека. Мне позвонил майор, к которому попало дело и попросил приехать на опознание. Я до сих пор не знаю как не свихнулась там, в морге. Наверное кто-то там, наверху, посчитал, что здравый рассудок мне еще пригодится.

В тот вечер, когда из новостей я узнала о гибели дочери и мужа, Витя остался у меня. Наверное боялся что я сделаю что-нибудь с собой. Напрасно, на это ни сил, ни смелости у меня не было. Придя в себя после обморока и осознав, что все это не злая шутка, я начала выть, сидя на полу, сначала тихонечко поскуливая и раскачиваясь из стороны в сторону, а потом все громче и громче. На глаза попалась Катина любимая игрушка, большой плюшевый заяц, которого мы подарили ей на четырехлетие. Схватила его, обняла как маленького ребенка и стала баюкать, даже не пытаясь сдержать слез. А потом запела ему колыбельную. Витя испугался и выскочил из комнаты, но вскоре вернулся и заметался вокруг меня, не зная как мне помочь.

— Успокоительное дома есть? — спросил он, но я не обращала на него никакого внимания. Он снова куда-то убежал, а вернулся уже с аптечкой. Высыпал все содержимое на диван и стал перебирать. Нашел нужное и запихнул мне в рот какие-то таблетки, которые я тут же, пока он искал воду, выплюнула. Но и он был очень упрям, запихнув мне в рот новую партию таблеток, заставил запить водой и приподнял за подбородок мою голову, вынуждая все проглотить. Потом сел рядом со мной на пол и обнял. Когда таблетки начали действовать, стала потихоньку успокаиваться, а Витя положил мою голову к себе на колени и начал перебирать мои волосы, тихо-тихо что-то шепча. В смысл слов я не вникала, просто лежала, тупо глядя в одну точку, пока меня не сморил сон.

Проснулась я оттого что ломило все тело, и первая мысль была — мне все приснилось, Толя и Катя дома, а я просто видела кошмар. Но стоило открыть глаза, как эта спасительная мысль улетучилась без следа. Я лежала на полу в обнимку с зайцем, а моя голова покоилась на чьих-то коленях. Приподнялась и посмотрела на чьих, колени оказались Витины. Он спал сидя, облокотившись спиной на диван и запрокинув голову. Но стоило мне пошевелиться, как он тут же открыл глаза. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом он протянул руку и, погладив меня по щеке, спросил:

— Ты как, Юля? — а я заплакала, теперь уже тихо, без надрыва, вновь уткнувшись в его колени. Вите было неудобно, от долго сидения, наверняка, затекла спина, но он не попытался встать или сменить позу, а терпеливо ждал, когда я успокоюсь и все гладил меня по голове.

Звонок на сотовый раздался неожиданно. Я приподняла голову и с ужасом посмотрела в сторону аппарата. Моей первой мыслью было, что если это мама, как я ей скажу, у нее же сердце не выдержит. Телевизор она почти не смотрела, хозяйство и огород отнимали практически все ее время и силы и заходя вечером в дом, она почти мгновенно засыпала, упахавшись за день. Поэтому была уверена, что мама еще ничего не знает. Я понимала, ей придется сказать, и сделать это должна буду я, но пока была не готова. Витя понял что брать трубку я не собираюсь, встал сам и посмотрел на определитель.

— Мама? — прошептала я, с ужасом глядя на аппарат.

— Нет, — пожал он плечами, — какой-то неизвестный номер, думаю надо ответить, — а я кивнула и протянула руку.

— Слушаю, — еле слышно проговорила в трубку.

— Вислевская Юлия Владимировна? — раздалось на том конце линии, а я опять кивнула, забыв что собеседник меня не видит. Но, похоже, он меня понял, потому что продолжил. — С вами говорит майор полиции Антипенко Павел Юрьевич. Можете сегодня к нам подъехать?

— Это из-за аварии? — голос мой звучал хрипло и мне пришлось откашляться.

— Знаете уже значит, — не спросил, а констатировал мой собеседник. — Да, из-за нее. Я понимаю как вам сейчас тяжело, но необходимо провести опознание и помочь нам в этом можете только вы.

— Да ничерта вы не понимаете! — не смогла я сдержаться, но поняла, что сорвалась напрасно. — Извините, говорите адрес.

Я пообещала приехать к двенадцати часам и отключилась. Прошла в ванную и, скинув с себя одежду, встала под душ. Легче не стало, но хотя бы немного стоило привести себя в порядок. Когда вышла обнаружила, что Витя на кухне жарит яичницу, а в турке закипает кофе. Сомневаясь что хоть кусок полезет мне в горло, все же села за стол, но вопреки ожиданиям, съесть удалось почти все. Взяла сигарету и прямо тут, на кухне, закурила, стряхивая пепел в тарелку. Витя покачал головой, но ничего не сказал. Он видел, я как натянутая пружина, и понимал, стоит только задеть — взорвусь.

— Вить, мне неудобно тебя просить, но ты не мог бы меня отвезти? Боюсь, за рулем я просто не доеду, — обратилась я к нему, докурив сигарету до фильтра.

— Юлясь, могла бы и не спрашивать, неужели думала что я отпущу тебя одну. Только можно я тоже приму душ?

— Конечно. Прости, что сама не предложила, у меня сейчас голова не работает, — попыталась улыбнуться, но вышла какая-то жалкая гримаса.

— Я понимаю, — Витя встал и, подойдя, обнял меня. Уткнувшись в его грудь, я просто закрыла глаза и попыталась не думать о том, что через каких-то два часа мне предстояло опознать тела самых родных моих людей.

Уже через час мы ехали в Витиной машине по адресу, который назвал мне майор. Я молчала, прижавшись головой к стеклу. Витя тоже разговорами меня не доставал, понимая мое состояние, только иногда тревожно поглядывал в мою сторону. Когда его машина припарковалась напротив нужного нам здания, меня охватила нервная дрожь. Трясло так, что Витя сам предложил мне покурить и немного успокоиться, а когда я, в знак согласия, кивнула, подкурил мне сигарету, хоть сам этой привычкой не баловался.

— Юля, — пристально и напряженно он посмотрел на меня, а потом отвернулся к окну и заговорил вновь. — Юля, через это нужно пройти. Но ты сильная, ты очень сильная. И ты справишься!

— К черту, никакая я не сильная! Ты посмотри на меня, меня всю трясет! Там мой муж и мой ребенок, понимаешь ты это или нет?

— Понимаю, — он повернулся, во взгляде было какое-то отчаяние, как будто там не мои, а его родные. На секунду мне даже показалось что сейчас Витя заплачет, но все это вызвало у меня лишь раздражение.

— Да ничерта ты не понимаешь! Такое может понять лишь тот, кто пережил подобное, — с этими словами я вышла и хлопнула дверью. Думала Витя пойдет со мной, но он так и остался сидеть в машине и старался не смотреть в мою сторону.

Глава 3. 2

Кабинет, в который мне следовало попасть, находился на третьем этаже. Немного побродив по коридорам, нашла нужную мне дверь и, немного отдышавшись, постучала.

— Входите, — раздалось с той стороны, и мне ничего не оставалось как, собравшись с духом, последовать приглашению.

— Здравствуйте, — поздоровалась я, а хозяин кабинета поднял голову от бумаг, кивнул в знак приветствия и указал мне на стул. — Я Юлия Вислевская, вы меня вызвали на сегодня.

— Да-да, Юлия Владимировна. Подождите минутку, не успел закончить с отчетами, очень много писанины, знаете ли, — Павел Юрьевич снова уткнулся в бумаги, а я огляделась. Обстановка кабинета к уюту не располагала. Стол, заваленный бумагами, обычные, самые простые стулья, простенькие занавески на окнах и неизменный портрет президента над головой хозяина кабинета, в общем разглядывать особо было нечего. Тогда я перевела взгляд на самого Павла Юрьевича, он что-то быстро писал, не обращая на меня внимания. По голосу мне представлялся этакий дядечка лет пятидесяти, а на деле мужчина выглядел гораздо моложе. Я бы дала ему не больше тридцати пяти. Было видно, что он не пренебрегает спортом, рубашка с коротким рукавом позволила рассмотреть довольно крепкие мышцы рук. Сами ладони были большие, и ручка в его руках казалась несуразно маленькой. Симпатичное лицо с правильными чертами, стильная стрижка, в темных волосах ни намека на седину. В общем он производил приятное впечатление, а еще в мужчине чувствовалась внутренняя сила. С такими обычно чувствуешь себя как за каменной стеной. Пока я его разглядывала, он закончил писать, убрал в сейф бумаги и снова сел напротив меня.

— Простите за задержку, Юлия Владимировна, — голос ровный, а взгляд очень цепкий и внимательный, такое ощущение, что он пропустил меня через сканер.

— Ничего страшного, мне некуда больше торопиться, — безразлично ответила я, опустив взгляд. Почему-то смотреть в его глаза было тяжело. Хотя кому бы понравилось чувствовать себя под взглядом как на рентгене. Будто выворачивают тебя наизнанку, вместе с душой.

— Юлия Владимировна, я могу представить в каком вы сейчас находитесь состоянии, но вы поймите и меня, мне нужно делать свою работу. Сейчас я вам покажу кое-какие вещи, а вы мне скажите знакомы они вам или нет, — с этими словами Павел Юрьевич поднялся и снова подошел к сейфу. Открыл его, взял какой-то пакет и вернулся за стол. Запахло гарью, а меня затошнило от страха. Ладони стали влажными, на лбу выступила испарина и стало тяжело дышать, как будто кто-то невидимый сдавил мне горло.

— Простите, можно водички? — стараясь подавить приступ, попросила я.

— Конечно, — мужчина подал мне стакан, плеснув туда из графина. Руки мои дрожали, а зубы выбивали дробь, пока я жадно пила.

— Спасибо, — я поставила стакан на стол и, зажав руки между коленей, с ужасом смотрела на лежащий на столе пакет. Мне казалось, что как только он достанет то, что находится внутри, я не выдержу и меня вырвет прямо здесь, в этом кабинете.

— Вы как? Сможете посмотреть на вещи и сказать принадлежали ли они вашим близким? — с подозрением посмотрел на меня майор.

— А у меня есть выбор? — перевела я взгляд на Павла Юрьевича.

— К сожалению, нет. Насколько я успел узнать, родители Анатолия Станиславовича умерли, то есть вы самый близкий ему человек. Кроме вас нам просто некого об этом попросить.

— Показывайте, — постаравшись взять себя в руки, сказала я и стала наблюдать как из пакета появились сначала закопченные часы, а следом маленький крестик. Мне даже не нужно было брать их в руки, чтобы понять, что крестик тот самый, который мы купили когда Катюше был всего год. А часы я сама дарила мужу на тридцатилетие, сделав в мастерской гравировку» С любовью». Слезы сами собой полились из глаз, а я все сидела, смотрела на эти вещи и не могла оторвать взгляд.

— Я так понимаю, что вы их узнали? Они принадлежали вашему мужу и дочери? — я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. — Что ж, тогда примите наши соболезнования.

— Как это произошло? — смогла я выдавить из себя едва слышно, когда Павел Юрьевич убрал все обратно в пакет и снова запер в сейфе.

— Мы пока не знаем всех подробностей происшествия, только в общих чертах. То шоссе, где все и произошло, оживленным не назовешь и свидетелей пока найти не удалось. Можем лишь предполагать, что по каким-то причинам ваш муж не справился с управлением и улетел в кювет. Машина несколько раз перевернулась, а потом загорелась. Когда нам позвонили, и мы приехали на место, она успела полностью выгореть. Вот в общем-то пока и все. Наши эксперты работают с тем что осталось от автомобиля, на предмет обнаружения неисправностей, мало ли, может тормоза подвели, но на это понадобиться много времени, — посмотрел на меня Павел Юрьевич, а потом встал и отошел к окну. Постояв там немного, вдыхая запах цветущей яблони, он повернулся и пристально посмотрел на меня. — Юлия Владимировна, а что вообще ваш муж делал на этом шоссе? Фирма его находится совсем в другой части города, а в той стороне нет ничего такого, что могло представлять для него интерес. Так что он там делал?

— Я не знаю, — только после того как майор озвучил этот вопрос, я и сама им задалась. Дороги я знала неплохо, и Павел Юрьевич прав, там по пути лишь поселки и деревушки, а Толя брал на своей фирме только крупные заказы, строил в городе, так что могло понадобиться ему на этом шоссе?

— Расскажите мне в подробностях о том утре, важна каждая деталь, так что постарайтесь ничего не упустить, — попросил майор, снова сел за стол и достал бумагу, приготовившись записывать.

— Вы подозреваете что это был не несчастный случай, — посмотрела я на Павла Юрьевича с ужасом. — Их что, убили?

— Пока в пользу этой версии нет никаких доказательств, но я должен тщательно все проверить. Такая у меня работа, Юлия Владимировна. И если мне придется задавать вам неприятные вопросы, то это не потому, что я хочу покопаться в вашем грязном белье, а по необходимости.

— Да, понимаю, — кивнула я и стала в подробностях рассказывать ему про то утро, стараясь ничего не упустить. Несколько увлекшись всякими подробностями, даже обмолвилась о нашем утреннем сексе. Потом поняла что такие детали можно было и пропустить. Павел Юрьевич слегка закашлялся и улыбнулся, стараясь сделать это незаметно, а я залилась краской.

— Значит он должен был вести вашу дочь в сад, но почему-то оказался совсем в противоположной стороне, — задумчиво произнес хозяин кабинета, когда мой рассказ подошел к концу. — Будем пробовать отследить его маршрут по камерам видеонаблюдения. Кстати, а почему у вашего мужа не было видеорегистратора, это ведь очень удобно.

— Почему не было? — удивилась я. — Мы вместе несколько лет назад покупали в обе машины видеорегистраторы, они у нас одинаковые.

— Странно, — задумчиво сказал Павел Юрьевич и запустил свою пятерню в волосы, взъерошив их. Это несколько поменяло его вид, сбив с него милицейскую строгость, он стал похож на мальчишку, который забыл причесаться. — Никакого намека, что он в машине был наши эксперты пока не нашли. Ладно, Юлия Владимировна, пока можете идти, если понадобитесь я вас вызову.

— Павел Юрьевич, — мне самой было страшно оттого что сейчас я собиралась сделать, но поступить иначе не могла. — Я могу их увидеть?

— А вы уверены? — он очень серьезно посмотрел на меня, я кивнула, а он покачал головой и произнес, — ладно, пойдемте.

Глава 3. 3

Мы вышли во двор и завернули за угол здания. Чуть поодаль стояло еще одно, довольно старое и одноэтажное. На двери табличка, буквы на которой давно выцвели от времени.

— Морг, — зачем-то прочитала я вслух.

— Послушайте, Юлия Владимировна, может не стоит этого делать? — остановившись и развернув меня за плечи к себе, попытался отговорить меня Павел Юрьевич. — Зрелище не для слабонервных.

— Я должна, как вы не понимаете! Должна это сделать!

— Да нет, это вы, видимо, не понимаете того, что вам сейчас предстоит увидеть. Там же головешки одни от них остались, — не отдавая себе отчет в своих действиях, я залепила ему звонкую пощечину, а он потер рукой то место, куда прилетела моя ладонь и произнес, — простите.

— Это вы меня простите, непроизвольно получилось, — мне стало неловко, все-таки он полицейский, да еще и посторонний человек, а я себе такое позволяю. — Пойдемте, я все понимаю, но иначе не могу. А если бы, не дай бог, ваши близкие там лежали, вы бы не пошли?

— Ладно, не буду больше вас отговаривать, — вздохнув, произнес майор. — В конце концов вы взрослая женщина и сами отдаете себе отчет в своих поступках.

Мы зашли в морг, он первый, я за ним. Непроизвольно поежилась, прежде бывать в этих учреждениях мне не доводилось. Оказалось ничего страшного, просто коридор по обе стороны которого двери, и никаких покойников в коридоре, которых я уже успела себе вообразить. Мы направились к самой дальней двери от входа. Не постучав, Павел Юрьевич толкнул ее и заглянул внутрь.

— Петрович, ты здесь? — услышала я как он кого-то позвал, сделав мне знак оставаться на месте, а сам вошел и прикрыл за собой дверь. Я прижалась спиной к противоположной стене и стала ждать. Меня трясло как в лихорадке, и я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Через долгих пять минут дверь, наконец, открылась и появился Павел Юрьевич, а за ним мужчина лет шестидесяти в белом халате.,

— Эээ, милая, да тебя всю трясет, — взглянув на меня, сказал этот мужчина. — Может не нужно тебе этого делать?

— Нужно! — упрямо сказала я и твердо на него взглянула, намекая взглядом, что отговаривать меня бесполезно.

— Хорошо пошли, раз ты все уже решила, — не оглядываясь, мужчина зашагал вперед, мы с Павлом Юрьевичем за ним. За дверью, которую он открыл своим ключом, был спуск в подвальное помещение и там было заметно прохладнее. Такой же коридор, только двери всего две, в одну из которых он и пригласил нас войти. Вот тогда у меня и появилось желание сбежать отсюда поскорее, но, сделав глубокий вдох, я все же сделала шаг вперед и остановилась на пороге.

— Ну что, девочка, не передумала? — внимательно посмотрел на меня Петрович, а я покачала головой, обозначая отрицательный ответ. Тогда он подошел к шкафчику, достал какую-то бутылочку и, плеснув из нее жидкости в стакан, протянул его мне. — На тогда, глотни.

— Что это? — взяла стакан из его рук и принюхалась. — Водка?

— Спирт, — ответил мужчина и, увидев что я хочу поставить стакан на место, придержал мою руку и покачал головой. — Выпей, девочка. По другому сейчас нельзя.

— Гадость, — поморщилась я и вытерла рот тыльной стороной ладони, когда теплая, обжигающая жидкость с трудом добралась до желудка, пару раз норовя выйти обратно.

— Гадость, конечно, но сейчас она тебе была необходима, — Петрович, имени которого я так и не узнала, подошел к одному из холодильников и поманил меня к себе. Ноги стали ватными и не желали слушаться. Опираясь по пути на все что возможно, подошла и увидела нечто, по всей видимости тело, пока накрытое с головой. — Готова?

— Да, — прошептала я, не отрывая взгляда, хотя готова вовсе не была, к такому вообще невозможно подготовиться. Когда Петрович открыл его, и показал то, что осталось от моего мужа, я еще как-то держалась, только зажала руками рот, чтобы не заорать в голос. Но когда он открыл второй, и я увидела маленькое, обугленное тело моей дочери, мне уже было все равно, что обо мне подумают эти практически незнакомые мне люди. Нечеловеческий крик, рвавшейся наружу с момента моего появления здесь, все-таки нашел выход. Я лежала на полу в морге и ревела как раненый зверь, а Павел Юрьевич и Петрович суетились вокруг меня, пытаясь поднять. Наконец Петрович сообразил и наполнил добрую половину стакана спиртом. Подошел и насильно, удерживая мою голову, заставил выпить. Через несколько минут по телу разлилось приятное тепло, а я поняла, что пьяна. Но, на удивление, мне стало немного легче.

— Пришла в себя, девочка? — подошел ко мне Петрович, помог подняться на ноги и усадил на стул. Павла Юрьевича в морге уже не было.

— Да, спасибо вам… — я подняла на него глаза и он понял мой невысказанный вопрос.

— Юрий меня зовут, Юрий Петрович.

— Юрий Петрович, я знала, что это будет тяжело, но должна была взглянуть на мужа и дочь, должна была попрощаться. Вы простите меня.

— Ты молодец, девочка, — увидев, что я плачу, он подошел, вытер мне слезы своим платком и погладил по голове. — Все сделала правильно. Я здесь за много лет такого перевидал, уж ты поверь мне. И скажу, легче станет не скоро, но станет обязательно. Это нужно пережить. Пусть вещь и банальная, которую я сейчас скажу, но очень правильная — время лечит.

— Спасибо вам, Юрий Петрович, — я поднялась с намерением покинуть, наконец, это место. — За все спасибо.

— До свидания, девочка. Терпи, все пройдет, — он подошел и погладил меня по голове, а мне опять захотелось зареветь, настолько трогательно и неожиданно было для меня его сочувствие.

— Да…., — на пороге я обернулась и, прежде чем закрыть за собой дверь, сказала, — меня Юля зовут.

Вышла на свежий воздух, мысли мои путались. То ли от увиденного, то ли от выпитого спирта, а может быть от всего в целом. Хотела узнать у Павла Юрьевича когда можно забрать тела, но его коллега сказал мне, что ему пришлось срочно уехать. Тогда я, совсем забыв что приехала с Витей, отправилась совершенно в противоположную сторону. Спирт еще не выветрился из организма, голова была как ватная. Когда немного пришла в себя, обнаружила что сижу на лавочке в каком-то дворе. Догадавшись взглянуть на табличку с адресом, вызвала такси и через полчаса уже была возле дома. И только когда вошла поняла какую глупость совершила, вернувшись сюда. Каждая вещь здесь напоминала мне о Катюше и Толе. Развернувшись, бросилась на кухню, достала из холодильника не початую бутылку вина и, открыв ее, стала пить прямо из горла. Выпив почти половину, обвела кухню помутневшими глазами. Взгляд упал на полку, там стояла кружка, из которой Катюша любила пить молоко по утрам. Схватив ее, с силой швырнула об пол, а потом начала громить все, что попадалось под руку и громко реветь. Когда силы мои кончились и я просто сидела среди осколков и тупо смотрела на разгром, поняла, если останусь тут еще хоть на минуту, просто свихнусь. Встала, взяла спортивную сумку, не глядя побросала в нее какие-то вещи и вышла из дома. Видеть никого не хотелось, и мне на ум пришла идея снять квартиру, благо проблем сейчас с этим не было. Позвонила по первому же попавшемуся в интернете объявлению, и, не торгуясь, согласилась. Обстановка меня не интересовала, главное чего я хотела, это одиночества, сбежать из дома не важно куда, что и сделала. В первый же вечер, через службу доставки, заказала немного еды и много спиртного. Потом вроде были какие-то звонки на сотовый, на которые я не обращала внимания, но и они вскоре прекратились, телефон наконец разрядился. Я знала, что Витя обязательно займется похоронами и все сделает по высшему разряду, а у меня просто сейчас не было сил проходить еще раз через этот кошмар. «Потом, дорогие мои, — думала я, засыпая после очередной бутылки вина, — я обязательно приду к вам, и мы поплачем вместе. А сейчас я просто не могу, у меня нет сил». Я знала, что они меня поймут и простят, ведь родные люди не могут иначе.

Глава 4. 1

Вынырнув в очередной раз из пучины воспоминаний, обнаружила, что на улице уже начинает светать. Давно разбежалась по домам молодежь, сидевшая на детской площадке, ранний собачник выгуливал напротив дома своего пса, зевая во весь рот, а я все сидела напротив окна, с очередной зажженной сигаретой. И тогда, вдруг, поняла, что очень хочу, прямо сейчас, оказаться дома. Не откладывая в долгий ящик, схватила сумку, которую так полностью и не разобрала, и стала складывать туда свои вещи. Осмотрелась в последний раз, не забыла ли что-то и вызвала такси. Уже в последний момент вспомнила про Катюшкин шампунь, непонятно как оказавшийся у меня с собой. Хотя, если вспомнить в каком состоянии я собиралась, с собой у меня могло быть все что угодно. Закинула его в сумку и вышла, захлопнув дверь, ключи бросила в почтовый ящик. Такси уже стояло у подъезда, дожидаясь раннюю пассажирку, а через пятнадцать минут я уже выходила возле своего дома.

Наверное, подсознательно, я готова была обнаружить все что угодно, ведь никого здесь не было почти месяц, но дом выглядел также как и всегда, только двор был слегка запущен. Нашарила в сумке ключи, открыла дверь и вошла. Внутри тоже ничего не изменилось, разгром на кухне, который я устроила в тот вечер, никуда не делся. Решила, что уберу его позже, и поднялась в Катюшину комнату. Легла на ее диван и, свернувшись клубочком, провалилась в сон без сновидений.

Когда открыла глаза, часы показывали почти восемь вечера, я умудрилась проспать весь день. Чувствовала себя намного лучше, а когда умылась обнаружила, что отечность почти спала. Для начала следовало навести порядок на кухне, что я и сделала, потратив на это час времени. Потом налила себе чай и, прихватив телефон, устроилась на крыльце. Дневная жара спала, воздух потихоньку наполнялся прохладой, а дышалось легко и хорошо. Нужно было позвонить Вите и узнать новости, но я все откладывала этот момент. Понимала, что огребу от него по первое число. И за свое исчезновение, и за то, что бросила одного заниматься похоронами. Когда и дальше оттягивать стало некуда, все же набрала его номер, внутренне замирая.

— Юля? — сначала тихо и недоверчиво, будто он не верил что это действительно я, раздалось на том конце линии. А потом, не дожидаясь моего ответа, голос его сорвался. — Твою мать, ты где?

— Здравствуй, Витя, — ответила спокойно, никак не среагировав на его тон. Ругался он редко, но тут, надо полагать, я заслужила.

— Юлька, что же ты, дура, творишь? Да мы тут с ума чуть не посходили, не знали что с тобой. Я даже к матери твоей ездил. Ты о ней-то подумала, когда пропала? Она же чуть инфаркт со всеми этими событиями не заработала! А Павел Юрьевич тебя вообще в розыск объявил, — орал он в трубку так, что я немного отодвинула ее от уха, опасаясь оглохнуть.

— Надеюсь, не как подозреваемую в убийстве собственного мужа и дочки? — перебила я Витю, устав от его крика.

— Каком убийстве? Там же несчастный случай был, глупости не говори. Ты пропала, дома нет, на звонки не отвечаешь, а потом и вовсе телефон выключила. И что нам было делать, что думать? — уже спокойнее продолжил он.

— Так было нужно, Витя.

— Кому? — не понял он. Или просто сделал вид, чтобы продолжать отчитывать меня и дальше.

— Мне, это было нужно мне, — вздохнула я и примирительно поинтересовалась. — Скажи мне лучше, как все прошло?

— Ты имеешь в виду похороны? — произнес он то, что я так и не смогла. — Нормально, я обо всем позаботился, не переживай.

— Спасибо, Вить, я знала что ты все сделаешь правильно, — от сердца произнесла я.

— Юлька, тебя же все осудили, ты знаешь сколько было разговоров, сколько статей в газетах о том, что жена Вислевского не пришла на похороны собственного мужа и дочери, — произнес он, а я поняла, что и сам Витя меня осуждает не меньше остальных, просто старается этого не показывать.

— Мне, Витя, плевать на них и их мнение. Если бы я пришла, то вполне возможно, лежала бы сейчас рядом с мужем и Катей. Как вы все не понимаете, что я бы просто не выдержала!

— Я понимаю, Юлясь, — тихо сказал Витя, а я не поверила. Но оправдываться более того, что уже сказала, не собиралась. Я поступила так, как поступила, и в любом случае уже ничего не изменить. Ну а чужие мнения, они меня никогда не трогали. Мама мне всегда говорила: не суди и не судима будешь, а тот кто перешептывается за спиной, осуждая, видимо никогда этого не слышал. — На кладбище поедешь? Когда тебя отвезти? — прервал Витя мои мысли..

— Завтра. Сможешь?

— Конечно, заеду за тобой в десять, пойдет? Ты ведь дома?

— Да, дома. До завтра, Вить, — попрощалась я, решив что пора прекращать разговор, но услышала как он сказал вдогонку.

— А менту этому позвони, пусть с розыска снимет.

— Не переживай, — ответила я и нажала на отбой.

Посмотрела на часы, половина одиннадцатого, подумала что это еще не поздно и набрала номер. Он остался в памяти телефона с того дня, когда Павел Юрьевич мне звонил. Трубку долго никто не брал и я уже решила отключаться, когда, вдруг, оттуда раздалось сонное и недовольное «алло».

— Павел Юрьевич, я вас разбудила? — мне стало неловко, но не сбрасывать же звонок. — Это Юля.

— Какая Юля? — было слышно, что майор еще не совсем проснулся, и явно не понимает кто ему звонит.

— Вислевская. Мне тут сказали, вы меня в розыск объявили.

— Юлия Владимировна? — вот теперь он точно проснулся, голос взбодрился и приобрел те нотки, которые свойственны служителям закона. — Ну и куда же вы пропали? Мы тут с ног сбились, разыскивая вас. Каждый день сводки проверяем, вдруг труп ваш где-нибудь всплывет.

— Мой труп, или не труп лучше, вернулся домой и пропадать больше не собирается, — отчеканила я, и услышала как мой собеседник усмехнулся в ответ.

— А все же, где вы были почти месяц? — голос на том конце линии снова приобрел суровые нотки. Мне так и представилась картина, как майор, с взлохмаченной после сна шевелюрой, сидит, свесив голые ноги с дивана и пытается сделать грозный вид. Мне стало смешно, но смеяться я себе отсоветовала, чего доброго поинтересуется причиной, не рассказывать же ему, какие картины рисует мое больное воображение.

— Честно? Бухала, — ответила я, вздохнув.

— Шутки шутите, Юлия Владимировна? — голос суров, но меня не напугал.

— Нисколько, говорю как есть. Вернулась домой, поняла, что если останусь здесь, то свихнусь, сняла квартиру и предалась там пороку пьянства.

— А предупредить хоть кого-нибудь вы не додумались, мать например? — укорил меня Павел Юрьевич. Справедливо, между прочим.

— Не додумалась. Не до того было, — виноватой я себя, конечно, чувствовала, но произнесла это уверенно, чтобы он не догадался. Пусть считает меня бессердечной, если ему так нравится, меня это совсем не трогает, а открывать первому встречному душу, я была не готова. — Павел Юрьевич, снимите меня с розыска?

— Конечно, Юлия Владимировна, зачем мне вас дальше разыскивать, если вы сами нашлись, — было слышно, что голос его потеплел, по крайней мере ментовские нотки из него исчезли.

— Спасибо, Павел Юрьевич, а новости какие-нибудь есть?

— Пока новостей немного, все в нашей системе делается крайне медленно, но они все же есть. Можете завтра с утра ко мне подъехать и мы поговорим?

— С утра не могу, хотела на кладбище съездить. Может быть в другое время?

— Тогда я вам позвоню, хорошо? Телефон больше не выключите?

— Я и первый раз не выключала, он разрядился, а я внимания не обращала.

— Почти месяц? Вот теперь верю, что вы, как вы же и выразились, бухали, — улыбнулся мой собеседник, немного помолчал и произнес. — Ладно, как буду посвободнее завтра, позвоню. Спокойной ночи, Юлия Владимировна.

— И вам, Павел Юрьевич, — ответила я, и нажала на отбой.

Спать не хотелось совсем, за день я успела выспаться. Но в дом все же зашла, на улице начали одолевать комары, почувствовав во мне легкую добычу. Включила телевизор, но там, как всегда, не было ничего интересного. Дождалась выпуска новостей, но про аварию ничего не сказали, за месяц тема перестала быть актуальной, а может быть про нее забыли гораздо раньше, ведь каждый день что-то случается и кто-нибудь умирает. Это для меня они близкие люди, а остальным и дела нет до гибели директора фирмы «Строим вместе» и его дочери, поохали и забыли. Телевизор я выключила и решила все же попробовать уснуть. Хотела взять с собой Катюшиного зайца, с которым уже как-то спала в обнимку, но в гостиной его не нашла.

«Странно " — вертелась в голове мысль. Я точно помнила, что заяц оставался здесь, наверх я его не уносила. Все же поднялась в детскую, перерыла там все, но игрушки и здесь не было. В итоге я обыскала весь дом, но этот чертов заяц будто сквозь землю провалился. Прилегла на диване в гостиной, недоумевая куда он мог подеваться, а вскоре, вопреки ожиданиям, уснула и проспала до утра.

Глава 4. 2

Разбудил меня звонок сотового. Витя поздоровался, поинтересовался не изменились ли наши планы и, услышав что все в силе, обещал в десять быть. Я успела сходить в душ, выпить кофе и собраться, когда он позвонил снова и сказал что ждет меня у ворот.

— Здравствуй, — поприветствовал меня Витя, когда я подошла поближе. — Чудесно выглядишь.

— Привет, — я, по традиции, позволила себя обнять. — Спасибо, но ты ведь знаешь, я не люблю грубую лесть.

— Хорошо, извини, на самом деле выглядишь ты ужасно, — он подмигнул мне, давая понять что это шутка, но так как я даже не улыбнулась, откашлялся и спросил. — Ну что, поехали?

— Да. Только по дороге нужно заехать за цветами, — я села на пассажирское сидение и захлопнула дверь.

— Конечно, — ответил Витя и сосредоточился на дороге. С разговорами он не лез и ни о чем не спрашивал, за что я была ему безмерно благодарна. Купив цветов, поехали в сторону кладбища, где были похоронены Толины родители, они погибли год назад, возвращаясь на машине с юга. Пьяный лихач выскочил на встречную полосу и у них просто не было шанса спастись, такой силы был удар. Доехали быстро, утренние пробки успели рассосаться, все желающие поработать давно добрались до своих офисов. Припарковали машину и вышли. Я прекрасно помнила где похоронены родители мужа, но Витя свернул совсем на другую аллею.

— А разве Толю с Катюшей не подхоронили к его родителям? — удивилась я, ведь обычно стараются положить поближе к родственникам.

— Эээ…, — Витя замялся и явно не знал что ответить.

— Черт, сама дура. Ведь все документы подтверждающие их родство у меня, — с опозданием поняла я свою ошибку.

— Вот именно, — кивнул Витя, — а ты пропала. Я пытался дозвониться, но ты как в воду канула, пришлось все делать на свой страх и риск.

— Прости, Вить, что все это взвалила на твои плечи, — мы неспешно шли по аллее. Легкий ветерок приятно холодил кожу. В этот час жара и так еще не достигла своего апогея, а здесь, в тени деревьев было и вовсе прохладно.

— Да все нормально, Юль, я понимаю. Кстати, мы пришли, — он кивком головы указал мне на две свежие могилы чуть в стороне от тропинки. Оградки еще не было, только холмики и два креста, сиротливо торчащие среди других, ухоженных могил. — С тобой пойти?

— Можешь подождать меня в машине? — он кивнул. — Я хочу побыть с ними наедине.

И только когда Витя отошел на значительное расстояние я позволила себе, присев прямо на землю, расплакаться.

— Здравствуйте, мои любимые, — сквозь слезы прошептала я. — Вот и повидались наконец-то. Вы простите меня, милые мои, за то что не пришла. Не смогла я, слабая у вас мама оказалась. Вы главное помните, всегда помните, что я вас люблю… очень люблю…!

Я говорила что-то еще, рассказывала как мне тяжело без них и тоскливо, а слезы и не думали прекращаться. Почти два часа я сидела, практически не меняя позы и все говорила и говорила. Спина затекла, ноги отказывались слушаться, когда я кое-как смогла подняться. Положила на каждую из могил по огромному букету и развернулась чтобы уйти. Где-то сзади отчетливо хрустнула ветка, повернувшись, заметила как дальше, между чужих могил, промелькнула и скрылась из виду чья-то тень, кто-то тоже приехал навестить своих родных. Выбралась на аллею и, не оглядываясь, быстрым шагом, покинула территорию кладбища. Я бы не удивилась, если бы Витя уехал, но машина стояла на месте, хотя его самого внутри не было. Набрала номер, но тут увидела, как он идет через дорогу и несет в руках два мороженого, одно из которых уже было наполовину съедено. Второе он протянул мне, когда подошел. Оно успело слегка подтаять, но мне было все равно, я любила всякое и Витя это помнил.

— Спасибо, — на улице мороженое я не ела со времен студенчества. С наслаждением откусила и аж зажмурилась от удовольствия. — Вкусно как.

— Юль, у тебя какие планы? Может в парк поедем, хоть отвлечешься ненадолго, — предложил Витя и посмотрел на меня с надеждой.

— А поехали, — неожиданно для самой себя согласилась. Сначала, правда, хотела отказаться, но поняла что отвлечься, действительно, не помешает. Да и сидеть одной, в пустом доме, где совсем недавно слышался детский смех, не хотелось. — Только, тебе разве на работу не нужно?

— Сегодня там справятся без меня, — улыбнулся он. — Кстати, по этому поводу нам и нужно поговорить. Пойдем в машину сядем, чего на жаре торчать.

Устроившись в машине, Витя включил кондиционер и, не трогаясь с места, повернулся ко мне и продолжил:

— Ты ведь знаешь, что Толя был не только директором нашей фирмы, еще ему принадлежит самый большой пакет акций. В права наследства ты вступишь только через полгода и вольна будешь с этими акциями делать что угодно. Но Толя как-то обмолвился, если с ним что-то случится, чтобы я уговорил тебя сделать вот как, и это действительно, для тебя выход. В общем, руководство фирмой сейчас на мне, и будь уверена, я справлюсь. А ты будешь ежемесячно получать тот процент прибыли, который раньше получал Анатолий. Деньги, как и раньше, будут поступать на счет и нуждаться ты не в чем не будешь. Ну как, согласна?

— Витя, ну конечно, согласна, — без раздумий ответила я. — Ты ведь знаешь, в дела Анатолия я никогда не лезла, все равно мне там ничего не понятно, так что действуй. Не будь ты грамотным сотрудником, Толя никогда не стал бы держать тебя на работе, даже в счет вашей старой дружбы. А если тебе в этих вопросах доверял мой муж, значит доверяю и я.,

— Спасибо, Юля. Для меня очень приятно и ценно такое твое доверие, — улыбнулся Витя. — Ну что, едем? — Поехали, — махнула я рукой.

В парке мы провели весь день. Катались на аттракционах, ели в кафе великолепный шашлык, а когда жара немного спала, Витя взял в аренду простую весельную лодку, и мы катались по местному озеру. Вопреки всем обстоятельствам, сегодня я почувствовала какую-то легкость, будто избавилась от непосильного груза. Возможно повлияло то, что побывала, наконец, на кладбище и смогла попросить у родных прощения. Если так, то сегодня я почувствовала, они меня простили. Витя вел себя весь день как хороший друг, ни разу не заговорив больше на тему наших прошлых отношений. Да и лишнего ничего себе не позволял, не пытался приобнять, не касался, как бы случайно, рукой, в общем идеальный друг. Я боялась вечера, когда он привезет меня домой. Что если ему придет мысль попробовать напроситься на «чашечку кофе»? Чувств у меня к нему давно не было, а портить отношения не хотелось, и я не знала как буду ему это объяснять, чтобы не обидеть. Но мои опасения оказались напрасными, то ли он что-то почувствовал, то ли такая мысль ему и вовсе в голову не приходила. Подъехав к воротам дома, он открыл мне дверь, чмокнул в щеку и, пожелав спокойной ночи, уехал. А только его машина скрылась за поворотом, на сотовый раздался звонок.

Глава 4. 3

От неожиданности, я вздрогнула и посмотрела на телефон в своих руках.

— Добрый вечер, Юлия Владимировна, — поздоровался звонивший майор. — Простите, было много работы и только сейчас смог освободиться, — а я вспомнила, что вчера мы договорились созвониться. Со всеми сегодняшними событиями, это просто вылетело из моей головы.

— Здравствуйте, Павел Юрьевич, — поприветствовала я его в ответ. — Да я и сама весь день была занята, только пять минут назад домой вернулась.

— Юлия Владимировна, не сочтите за наглость, я могу напроситься к вам на ужин? — спросил мой собеседник, а я слегка опешила. Продуктов у меня почти не было, закупиться после возвращения я еще не успела. Вспомнила, что, вроде, в морозилке оставалась курица, прошла на кухню и убедилась что она есть. А Павел Юрьевич, между тем, продолжал говорить:

— Вы не подумайте ничего такого, просто, раз уж вы только что вернулись, то, наверное, не захотите ехать обратно в центр, да и я, как раз, нахожусь недалеко от вас и мог бы подъехать.

— Да я и не подумала ничего такого, Павел Юрьевич, просто соображаю чем вас кормить. Честно говоря, еще не успела забить холодильник, — не стала я лукавить.

— А вы сильно не переживайте, что у вас там есть из продуктов?

— Только курица, — вздохнула я, смутившись. Мне стало неудобно перед этим человеком, подумает еще, что я плохая хозяйка. Хотя, с другой стороны, какая мне разница, пусть считает как хочет. — С остальным напряженка.

— Вот и отлично, ставьте свою курицу в духовку, кстати, ее можно просто положить на солевую подушку, раз уж ничего другого нет, а я по пути заеду в магазин и что-нибудь еще куплю, хорошо? — проговорил он в трубку скороговоркой.

— Давайте сделаем так, — улыбнулась я, нажала на отбой и отправилась на кухню, готовиться к визиту майора.

Разморозила курицу в микроволновке и, по совету Павла Юрьевича, положила ее на солевую подушку, запихнула все это в духовку и быстренько побежала в душ. Когда за воротами раздался сигнал автомобильного клаксона, я как раз вытаскивала птицу из духовки, пристроив горячий противень на плиту, пошла встречать гостя. Открыв ему ворота, показала куда можно поставить машину и пошла доделывать дела на кухне, куда Павел Юрьевич вскоре и пришел, неся в каждой руке по большому пакету.

— Куда же вы столько всего набрали? — всплеснула я руками, оглядывая принесенные пакеты. — Нам же за неделю это все не съесть.

— Да тут вот какое дело, — слегка смущенно, улыбнулся Павел Юрьевич. — Я отвозил домой отца, а он как услышал, что я с вами о встрече договариваюсь, вызвался помочь мне закупиться. Я уж ему объяснял, не на свидание еду, а по делу, но он все равно не отстал. Пришлось с собой в магазин его взять, а там уж он рулил всем процессом.

— Хороший у вас отец, — улыбнулась я, забрала у Павла Юрьевича один пакет и стала выкладывать на стол продукты. Чего там только не было, начиная с овощей и фруктов, и заканчивая сырами и нарезками. Майор в это время разбирал второй, из которого в самую последнюю очередь появилась бутылка дорогого, итальянского вина. Мы с Толей его как-то пили, и цену этому вину я знала, поэтому мысленно присвистнула. А майор не поскупился, если это он оплачивал покупки.

— Вот твою ж мать, — увидев ее, выругался Павел Юрьевич, а я невольно улыбнулась. Ну никак мне не верилось, что он видит это вино сейчас впервые. — Вот старый сводник. Вы не обижайтесь, Юлия Владимировна, просто отец давно мечтает меня женить, а я все упрямлюсь и неподдаюсь.

— Знаете что, Павел Юрьевич, раз уж мы сегодня с вами вот так собрались, в неформальной обстановке, может быть забудем про отчества, а то это как-то даже смешно, сидеть напротив друг друга, пить вино и обращаться по имени отечеству.

— Я не против, Юлия Владимировна, то есть Юлия, — улыбнулся он и стал похож не на мента, а на озорного мальчишку. На щеках выступили ямочки, которые я раньше не замечала, они и придавали ему такой вид.

— Ну тогда, Павел, берите вот это все, — кивком указала я на уже разложенные по тарелкам продукты, — и несите на веранду. В такую погоду грех в доме сидеть.

— Отлично, — кивнул Павел, но, мне показалась, что он слегка нахмурился, правда уже через секунду широкая улыбка снова озарила его лицо, а я невольно им залюбовалась. Нельзя сказать, что он был красавцем, но харизмы ему было не занимать. Такие мужчины обычно очень привлекают девушек, странно, что он так и не был женат.

Когда все тарелки были перенесены на веранду и мы расселись друг напротив друга, Павел указал взглядом на бутылку вина и спросил:

— Вам налить, Юля?

— Нет, — отказалась я. — Боюсь снова сорваться, а вдруг у меня откроется предрасположенность к алкоголизму.

— Да бросьте вы, — принимаясь за курицу, серьезно посмотрел на меня Павел. — У вас был тяжелый период, вот вы немного от него и отвлеклись. До алкоголички как мне до оперного певца.

— А я не знаю ваших способностей, вдруг вы как раз в свободное от работы время любите петь и до оперного певца вам всего полшага, — усмехнулась я, а Павел улыбнулся, всем своим видом показывая, что шутку оценил. — Ладно, честно говоря, я бы немного выпила, но мне не хочется пить одной, жаль что вам потом за руль.

— Ну я же мент, Юля. Стараюсь, конечно, не злоупотреблять служебным положением, но, иногда, все же приходится. С одного бокала, да и с двух тоже, не опьянею, доеду в лучшем виде, — разливая вино по бокалам, сказал Павел. А я, вдруг, подумала, что давно вот так не сидела с мужчиной, попивая вино и мирно беседуя. Муж приходил домой поздно и почти всегда уставший. Поужинав, он чаще всего засыпал в гостиной перед телевизором, а ночью, когда я уже спала, перебирался в нашу спальню. Последнее время у нас даже секс был только утром, наспех, когда у него был запас времени до начала рабочего дня. А это оказывается так приятно, посидеть вечером, забросив все домашние дела и забыв о заботах.

— Павел, — отпив немного из своего бокала, спросила я, — вы говорили по телефону, что есть какие-то новости?

— Есть, но я пока не знаю как их классифицировать, — он тоже поставил бокал и достал сигарету. — Можно?

— Да, конечно. Я тоже, если вы не возражаете, — он кивнул, я достала из его пачки сигарету и мы закурили.

— Во-первых, неисправностей в автомобиле не найдено. Тормозные шланги не повреждены, да и в остальном все в норме. Видно, что ваш муж регулярно проходил техосмотр и следил, чтоб автомобиль был в порядке.

— Конечно, ему же часто приходилось возить нас с Катей, а дочь он просто обожал и не мог позволить себе рисковать ее здоровьем, а тем более жизнью, — ответила я и вспомнила случай, как однажды, буквально через день после очередного техосмотра, у Толи в дороге отвалилось колесо, благо скорость была небольшая и никаких трагических последствий не последовало. Но на станции техобслуживания он орал так, что я боялась у всех полопаются барабанные перепонки. А потом добился, чтобы сотрудника, обслуживающего его машину, уволили.

— Вот, — кивнул Павел. — Я поговорил со многими людьми и выяснил, что водителем Анатолий Станиславович был хорошим, не лихачил и ни одного даже мелкого дтп у него не было. Как же так получилось, что он допустил съезд машины в кювет?

— Я и сама постоянно думаю об этом, — такие мысли меня, действительно, посещали, ведь я прекрасно знала манеру вождения мужа. — У вас есть по этому поводу какие-то догадки?

— Да не догадки, нашлись свидетели, которые видели две машины, вашего мужа и еще одну, правда не на том участке дороги, где потом произошла авария, а чуть ближе к городу. Это, кстати, во-вторых.

— И что это значит? — спросила я, поежившись и обняв себя за плечи. На улице стало заметно прохладнее, дневная жара давно спала. А может быть меня лихорадило от этого разговора, как бы я не пыталась показать обратное, давался он мне тяжело.

— Не хотите пойти в дом, вы озябли? — спросил меня Павел, а когда я отрицательно покачала головой, встал и накинул мне на плечи свой пиджак. Присел рядом со мной и продолжил:

— А значит это, что вторая машина вполне могла потом спровоцировать аварию или столкнуть автомобиль вашего мужа в кювет, — увидев как я закрыла рот ладошкой, Павел попытался меня успокоить. — Я не утверждаю, что было именно так, но проверить эту версию стоит. Только вот номера другой машины свидетели, естественно, не запомнили, хорошо хоть цвет и марку все трое назвали одну и ту же. Это был черный Форд, заднее стекло затонировано, не знаете кому он может принадлежать?

— Нет, — я пожала плечами. — Ни у кого из наших общих знакомых такого автомобиля нет. Вы поговорите с Витей, может быть он знает чья это машина.

— Витя, это Сухоруков Виктор Сергеевич, вы его имеете ввиду?

— Да, они с Толей друзья, да и по работе много времени проводили вместе, может быть этот автомобиль связан как-то с их бизнесом? Или с их клиентами, я не знаю.

— Хорошо, я с ним обязательно поговорю, — кивнул Павел. — А какие, Юля, у вас отношения с Виктором Сергеевичем?

— Дружеские, — пожала я плечами. — Когда-то давно, еще в студенческие годы, мы встречались, а потом Витя познакомил нас с Толей. Ну и получилось то, что получилось, замуж я вышла за Толю.

— То есть, вы бросили Виктора и ушли к Анатолию? — уточнил Павел, хотя, на мой взгляд, это и так было понятно.

— Так вышло, — не стала я оправдываться или вдаваться в детали.

— А как ваш уход воспринял Сухоруков? — не скрывая свою заинтересованность, спросил Павел.

— Да нормально воспринял, — начала я и резко замолчала, вспомнив недавнюю сцену у него в кабинете. — То есть, это я тогда думала, что нормально. К чему эти вопросы, Павел? Вы же не думаете, что Виктор как-то причастен к гибели Толи?

— Юля, я как-то вам уже говорил, и повторяться не люблю, но все же готов, специально для вас, еще раз, вопросы я задаю, потому что работа у меня такая, а не из желания покопаться в ваших тайнах и личной жизни. И если вы, действительно, хотите понять что же произошло с вашим мужем и дочерью, то на них стоит отвечать предельно откровенно.

— Да, я все понимаю, простите. Просто мне показалось, что из-за моих слов вы начали в чем-то подозревать Витю, но он просто не мог причинить Толе какой либо вред, они с детства были друзьями. А тем более не мог причинить вред Кате, она его крестница, и он ее очень любит, — я говорила горячо, а под конец почти сорвалась на крик.