Бесплатный фрагмент - Восемнадцатое декабря

Ольга Тиманова родилась в городе Нижний Новгород. Ныне живу в замечательном Питере. Любовь — главная, щемящая, нужная тема моего творчества.

Небольшой поэтический сборник «Восемнадцатое декабря» для меня очень символичен и дорог. Лирика, страсть, ревность, буря эмоций — все то, что свойственно женщинам любящим и любимым, читатель найдет в книге.

Сборник «Восемнадцатое декабря» мой пятый, желанный.

От души желаю читателям всегда испытывать это прекрасное и светлое чувство, которое пусть и иногда бывает с небольшой ложечкой дегтя!

***

Капли росы на гвоздиках,

снова ты пишешь: «Пора!»

…небо в сиреневых бликах

мирно уснет до утра…

Сплю на груди твоей сладко,

словно и не было тайн…

Заешь, теперь все в порядке:

чувства, на кухне дизайн,

кофе, сжигающий шею,

и поцелуй в блестках роз,

я не любить не умею,

жизнь без тебя — передоз.

***

Гвозди

Она ничего не хочет:

желание, номер в отеле…

а в письмах неправильный почерк,

его разберешь еле-еле,

Она пьет и курит кальяны,

спеша на метро после трех.

И в той тишине полупьяной,

ей слышится чей-то упрек,

Наверное, слишком порочна,

быть может, чрезмерно слепа,

и в письмах неправильный почерк,

но видятся явно слова:

Что хочется быть очень нужной,

любимой хоть кем-то и как…

Она принимает наружно

по каплям седой полумрак.

Отель не закрыт. Снова гости

снуют, не жалея стыда.

А в сердце забитые гвозди,

не вынуть уже никогда.

***

Раскрытые книги

Ты не любишь раскрытые книги и

первоисточники,

потому что в тех книгах не видно

колючей правды,

врут все подряд:

стюардессы, врачи, переводчики,

потому что для счастья так принято,

так вроде

надо,

Только, если мне хочется снова бежать в никуда,

обрывая листву на березах и вновь ожидая града?

Промелькнули в два счета за окнами поезда те города,

где граничит твой Рай с раскаленными нитями Ада.

Время замертво ляжет на скользких просторах небес,

мы сорвемся туда, где ночь входит в печальный покой,

ты не любишь раскрытые книги, цветы и бурлеск,

а еще ненавидишь до боли, где я не с тобой,

Мы ничтожно малы перед комьями пошлой Судьбы,

я пишу, что люблю одиночество, море и вазы,

Ты не любишь раскрытые книги, собак и мосты;

…мы вдвоем среди зла и добра. Две звезды, две заразы…

***

Испорченный дубль

На алтаре измученных дилемм,

когда душа не знает слова «хватит»,

и понимаешь, что одна совсем,

совсем одна средь улиц и в кровати

не тело, а изученный пейзаж…

И губы, зацелованные кем-то,

в прихожей — неразобранный багаж,

а в голове — про недоверье темы;

Текут года, минуты и часы,

нисколько не мешая думать снова,

На алтаре любви — лишь я и ты,

и чей-то предок из царя-Ростова,

Как дорого все то, что рядом. Тут

на кухне, где дымится чайник старый.

Мне дороги все те, кто не сдадут!

Мне дороги ночные тротуары!

Любви не может быть второй, как не крути!

Их множество, но лишь одна навеки!

Поверь, коль сможешь, счастье впереди,

На алтере лишь прошлого помехи.

***

Наполним бокалы закатом,

и звезды взорвутся, дымя…

другими мы были когда-то:

враги ли, соседи, друзья?

целую уставшие губы,

поверить желая в любовь,

во взгляде открытом, но грубом-

весна, обожание, боль,

тебя забираю из плена

убийственной лжи и речей,

я буду с тобой откровенна:

не мой-это значит ничей.

***

Идут дома по кругу,

стынет чай,

и вертится любовь меж пальцев тонких,

а ты меня, пожалуйста, прощай,

между пощечин грубых, резких, звонких —

такую, как написано в томах

про ревность и грехи, про искушенья,

и нету окон в тех больших домах,

они как-будто мира завершенье,

но мы откроем свой — фривольный мир

со странностями слога, с синим небом,

ты моей жизнь Бог и ювелир,

в бесчувствии негаданно-свирепом,