Бесплатный фрагмент - В тридевятом царстве

Поэтам и читателям

Поэтов много в нашем мире,

И я со многими знаком,

Не с теми, кто всегда в эфире,

Или прослыл кто чудаком.

Поэты — творческие люди,

Событий много — мыслей рой.

Их ум всё время в рифмозуде-

С улыбкой или со слезой,

Пусть фразы прозвучат красиво,

В обычной форме — ерунда,

Не чтиво стих, он — чудо, диво,

Смысл хоть надуман, не беда.

О похвале не думай  часто,

Не всем души доступен лик,

Пусть суть, порой как пёс зубаста,

Но вдруг сей стих — святой родник.

Ведь мы порою мыслим тайно,

Не говорим хоть никому,

Подкислим смысл, совсем случайно,

Иль подгорчим, как шаурму.

Совет хочу я дать поэтам-

Пишите ДЛЯ СЕБЯ в стихах,

Откройте все свои секреты —

В чём радость, где таится страх.

Стихи — как исповедь святая,

Чтоб всё понять когда-нибудь,

Мы в старости поймём читая,

Была в чём молодости суть.

Игорь Турвелес

Сказки

---

Сказка о яблоне

В лесу, на солнечной поляне

Большая яблоня росла,

Цветов, плодов очарованье

Вселило душу в ткань ствола.

Любила яблоня парнишку,

Что приходил к ней каждый день,

Читал он громко сказок книжку,

Усевшись в яблоневу тень.

Ствол обнимал, влезал на ветку,

Ну, словно к матери родной,

В древесной засыпал беседке,

Укрывшись ласковой листвой,

Играл на флейте, птиц сзывая,

Кормил их крошками с руки,

Природа близкая, родная,

Деревья, птицы-игроки.

И яблоня была счастливой,

Обняв мальчишку, как сынка,

Вздыхала нежно, молчаливо,

Под дуновенье ветерка.

Прошли так годы, взрослый парень

Поведал яблоне всю грусть,

Мол, нынче мир жесток, коварен,

Без денег к счастью не пробьюсь.

Раскрыв все веточки с плодами,

Сказала яблоня в ответ:

— Так много яблок! Просят сами

Продать их, будешь сыт, одет.

Исполнил юноша советы,

Собрал он сочные плоды,

Любовью яблони согретый,

В жизнь воплотил свои мечты.

А яблоня цвела от счастья,

Смогла помочь хоть чем-нибудь

Тому, кого любила сластно

И провожала в дальний путь.

Прошло ещё годков немало,

Тот парень взрослый возмужал,

В лес прибежал, лишь солнце встало,

В начало всех своих начал.

И с просьбой к яблоне, с поклоном:

— Завёл семью, мне нужен дом,

Обнял ствол дерева со стоном:

— Ты вспомни, древо, о былом.

Вниз яблоня склонила крону,

Обняв любимца как сынка,

Скрипели ветки с нежным звоном,

Печаль уж слишком велика.

— Плодов моих не хватит, точно,

Сруби все ветви, дом построй,

Он будет маленький, но прочный,

И главное — он твой, родной.

Остался ствол, без листьев, веток,

Но счастье вспыхнуло в стволе —

Родится в доме много деток,

Есть семя в теле и в земле.

Так пробежало быстро время,

Пришёл мужчина в лес опять

Сказать про тягостное бремя,

Как трудно в жизни устоять,

Но можно сделать быстро лодку,

Чтобы уплыть скорее вдаль,

Уж износились все подмётки,

Не жизнь, а горькая печаль.

Хоть яблоня, совсем без кроны,

Была всё ж радостью полна,

Что из ствола запели звоны,

Пусть и глухие в них тона.

— Чем я смогу помочь, мой милый,

Возьми мой ствол, оставь пенёк,

И лодку сделай без усилий,

Вдруг остров счастья не далёк.

Спилил мужчина ствол с рыданьем,

Но счастье в яблоньке поёт —

Исполнила ведь все желанья,

Сынок вновь к счастью уплывёт.

Что ж, дни, года бегут быстрее,

К пенёчку яблони старик

Приковылял, глаза не смея

Поднять на сей священный лик.

Но проскрипел пенёк сквозь щепки:

— Помочь тебе уж нету сил,

Сядь на меня, я очень крепкий

Жаль, ветер грязь не обтрусил…

Старик уселся и сквозь слёзы

Вдруг улыбнулся и сказал:

— Так часто в жизни были грозы,

На помощь я тебя лишь звал,

Твоя любовь — моё спасенье,

В душе лишь яблоня в цвету,

Я у тебя прошу прощенья,

Хоть возродить невмоготу.

Принёс я из семян рассаду,

Чтоб снова яблони цвели,

Беречь их внуки будут рады,

Раз мы с тобой уже вдали.

Сказка про царя
и золотых рыбок

В царстве старом тридевятом,

Рыбой и вином богатом,

Царь годами клуши бил,

Выпить и поесть любил.

Звал на выпивку соседей,

Принесли чтоб больше снеди,

Приглашая всех за стол,

Рыбы подавал котёл.

На столе — икра и рыба,

Стол ломился от изгиба,

Рыбку ту ловил старик,

Вёз к царю их на пикник.

Рыбы в озерце так много,

У дворян лишь сытость в моде,

Уважал царь старика —

Кулинара, рыбака.

Проходили дни и годы,

У дворян лишь сытость в моде,

Царь кормил их без хлопот,

Отрастил и сам живот.

Как-то раз из-за границы

В гости прибыла царица,

Захватив своих дворян

И царей из ближних стран.

Чтоб отметить дни рожденья,

Всех друзей, вот наважденье!

Царь наш вызвал старика,

Рыб чтоб нёс наверняка,

Чтобы гости были сыты,

Да и те, кто прибыл в свите.

Выгребай из озерца,

Хоть до самого донца.

Вытащил старик наш сети,

Пред царём ведь он в ответе,

Наловил так целый воз,

Накормить гостей всерьёз.

Сыты гости и довольны,

Пели песенки фривольно,

И решили с пьяных глаз:

— Повторим приезд не раз.

Хоть надумали, да спьяну,

Порешили вновь нагрянуть.

Через месяц, через три,

За столом опять цари.

Ведь застолье всем в угоду,

Приезжали так полгода,

И решили в пятый раз

Больше скушать рыб, колбас.

Вновь старик закинул сети,

С голодухи — на диете,

И поймал рыбёшек пять,

Устыдился, словно тать,

И к царю пришёл с поклоном,

Подал пять рыбёх со стоном:

— Виноват, мол… прошлый лов…,

Негде нам набрать даров.

Разозлён был царь вестями,

Впился в старика ногтями:

­­- Рыбу всю продал! Позор!

Ты мошенник, подлый вор!

Позабыл наш царь про пьянку,

Вывернул всё наизнанку,

Вмиг вложил свою вину

В старикову седину.

Смысл той сказки всем понятен,

Правый тот, кто очень знатен,

Виноват лишь старый дед,

Коль не смог подать обед.

Так бывает в жизни ныне —

Кое-кто в высоком чине,

Не подумав про запас,

Нам озвучит свой приказ:

— Не придерживаясь плана,

Доставай хоть из кармана,

Накорми мне всех гостей,

И перечить не посмей!

Сказка про царя
из заморского царства

В заморском царстве очень дальнем,

Колониальном и скандальном,

Царём решил однажды стать,

Чтоб злата больше своровать,

Хапуга старый и злодей,

Всех ненавидящий людей.

---

Ведь кресло царское не вечно,

А царство столь бесчеловечно —

Коль не начнёшь ни с кем войну,

Тотчас царю сей «грех» в вину

Вменят, не пустят влезть на трон

И скушать не дадут бульон.

Но тот царёк был старым очень,

В нём столько язв и червоточин,

Он память изредка терял

И при ходьбе чресчур петлял,

И с лестниц падал свысока,

Когда срывался с поводка.

Читал воззванья по бумажкам,

Наполнив ими все кармашки,

Забыл уж много слов давно,

И в голове одно дерьмо.

Руками часто делал махи,

Как крыльями своими птахи.

Он злато воровал стабильно,

Те навыки ему посильны,

И развязать войну успел,

Весь мир поставив под прицел,

Народы ввёл он под гипноз,

И сделать некому прогноз.

Война добавит много злата,

И мир уже не ждёт возврата,

Долгов у царства целый воз,

А у царей всегда склероз,

Ну, в общем, лучше царства нет,

В нём за банкетом ждут банкет.

Но все цари из предыдущих,

С народа денежку стригущих,

Хоть клали по чуть-чуть в казну,

Чтоб с глаз не смыло пелену.

И было что-нибудь на снедь,

Стерпеть порою можно плеть.

И не было у них деменций,

Тенденций к пьянству, импотенций,

А у последнего царя,

Как у болотного хмыря,

Желанье — яркой стать звездой,

Хоть в мир пора уже иной.

Обидно и смешно не это,

Судьба хоть царства уже спета,

Боготворит царя народ,

Хоть в зад пойдёт с ним или в брод.

С бумажки царь прочёл прогноз,

Создав им в душах кучу грёз.

Ну а другим соседним царствам,

И тридесятым государствам

Внушал, что он для них как дар,

Несёт не горечь, а нектар,

Кто не согласен будет бит,

Согласных щедро наградит.

Мол, наше царство всех богаче,

И разве может быть иначе.

Как жить, диктуем только мы,

Народы вытащим из тьмы,

Коль принесёте злато к нам,

Не будет в ваших царствах драм.

Поработил так царь народы,

Чтоб получать от них доходы,

Все ждут, когда ж настанет год,

И царь тот с трона упадёт,

А снова влезть не будет сил,

Тогда кому-то станет мил.

Жаль, наша сказка без итога,

Царю не пишем некрологи,

Не опустеет царства трон,

И есть кому давать бульон,

Не счесть таких, кто любит красть,

Нужна им для успеха власть.

Сказка про мышонка

Под горой в норе глубокой

Жил мышонок одиноко,

Но мечтал в один из дней

Стать на свете всех сильней,

Он дрожал, при виде кошки,

Всех боялся понемножку,

И от страха каждый день

Убегал подальше в тень.

Помечтать — процесс не вреден,

За мечту не будешь съеден.

Как- то летнею порой

Шёл волшебник под горой,

Отдохнуть решил немножко

Перед дальнею дорожкой,

А когда взглянул вокруг,

Увидал мышонка вдруг.

И взмолился тут мышонок:

Маловато, мол, силёнок,

В кошку преврати разок —

Это было бы мне впрок.

— Что ж помочь тебе не сложно,

Говорит волшебник, — Можно!

Быстро палочкой взмахнул,

В кошку мышку обернул.

Побежала кошка- мышка,

Да от радости вприпрыжку,

Прямиком на скотный двор,

Перепрыгнула забор,

Только выбралась из мрака,

Мчится злая к ней собака,

Разорвать готова вмиг.

Кошку сразу страх настиг.

И на древо, как воришка,

Испугалась, словно мышка,

Ведь от страха сразу в дрожь,

Смелость кошек — это ложь.

Тут опять взмолилась кошка,

Глядя, сжавшись, на дорожку,

Чтоб колдун пришёл скорей,

Стал немного пощедрей:

— Преврати меня в собаку,

Я бросаться буду в драку,

Чтобы мне хватило сил.

— Ладно, в план хоть не вносил, —

Ей колдун ответил ёмко.

Миг, и вот уж лает громко

На прохожих злобный пёс,

Новоявленный Барбос.

Появилась сразу вера —

Свалит с ног любого «зверя».

Только вышел за забор,

Хвост поджал и вновь во двор.

Царь зверей у пса под носом,

Не заметил лев барбоса.

Пёс же кинулся в нору,

Но не втиснуться в дыру,

Убежать? Отнялись ноги,

Вдруг, увидел на дороге

Вновь волшебника наш пёс,

Вмиг к нему, понурив нос.

И давай скулить и лаять,

Жизнь свою собачью хаять.

Преврати, мол, поскорей

Ты меня в царя зверей.

Наш волшебник брови хмурит,

Сколько ж в мышке этой дури.

Говорит волшебник ей:

— Лев, конечно, всех сильней,

Но коль в этой шкуре львиной,

Страх останется мышиный,

И трусливая душонка,

Что осталась от мышонка,

Царь такой зверям не нужен,

Титул явно не заслужен,

Оставайся тем, кем был, —

Образ вновь ему сменил.

В жизни львов порой встречаем,

Как царей их привечаем,

И вдруг видим в их глазах

Вековой мышиный страх.

Сказка о любви,
мудрости и времени

Когда на небе совещались долго боги,

Как человеческий придумать добрый род,

Толпа Эмоций, как обычно быстроногих,

На островке, гуляли чувства, все вразброд.

Там жили Мудрость, Боль и Знание, Богатство,

Любовь и Грусть, ещё Тщеславие и Страх,

И между ними чаще было только братство,

Пока из моря не пришёл потоп и крах.

Созвало Знание все чувства на собранье,

Чтоб сообщить о том, что остров стал тонуть,

Его покинуть нужно, жизнь на самой грани,

Подумать всем, на чём пуститься нужно в путь.

— Корабль постройте, можно лодку или плотик,

И уплывайте на ближайший островок,

Мы для себя уже собрали ковролётик

И прямо завтра улетаем на восток.

Тут чувства сразу закричали целым хором:

— Помочь, спасти, ну кто же сможет кроме вас?

Без мыслей Знания погибнем ведь измором…

— Спросите Мудрость, пусть поможет вам сейчас.

Предусмотрительность и Знание взлетели,

Подсел тихонечко к ним безбилетный Страх,

Все остальные, побродив весь день по мели,

Постройкой лодок занялись в своих домах.

Одна Любовь затосковала не на шутку.

Любила остров — каждый камень и цветок:

— Ах, как печально, как трагично, больно, жутко,

Как всё оставлю я? Всё выплачу в платок.

Ведь море остров наш накроет лишь на время,

Ну а потом освободит, и он всплывёт,

Цветов деревьев прилетит на землю семя…,

Но остров тонет, размышления не ждёт.

Любовь, тоскуя, долго бегала по брегу,

Цветочки нюхала, вздремнула на песке,

И поняла, свалившись в воду, да с разбегу,

Что не уплыть уже ей даже на доске.

С лица Земли Любовь исчезнет и навечно.

Кто ей поможет, ведь уплыли чувства все?

И вдруг увидела корабль большой. Конечно!!

Спасёт Богатство пусть меня во всей красе,

Но ей Богатство отказало: — Нет уж места,

И для Любви я не найду, ты извини.

И попрощалось навсегда одним лишь жестом —

Мол, красотой своей меня ты не мани.

Тут показалось вдруг Тщеславие на судне —

Корабль с мрамором, с цветами, с серебром,

Промчалось мимо, так зазнавшись беспробудно,

Проплыв, не вылезло из красочных хором.

Любовь осталась на воде, земля уж скрылась,

И только Грусть на серой лодочке вдали.

— Возьми меня, свою подругу, сделай милость!

Ведь я погибну, даже стоя на мели.

Ей грусть ответила: — Взяла б тебя с собою,

Но мне так грустно, лучше быть совсем одной,

И уплыла, сказав в слезах: — Тебя не стою,

Тебе без грусти будет лучше, стой и пой.

Пропало всё, — тут поняла Любовь — бедняжка,

И стала ждать — вот-вот придёт её конец…

Вдруг, ниоткуда слышит голос старикашки,

Он звал Любовь, плывя на брёвнышке, храбрец.

— Садись подруга, погибать тебе не время,

Мы поплывём на новый остров на бревне,

Накроют волны ведь, а жизнь твоя не бремя,

Любовь должна быть не на дне, а на волне.

Так плыли вместе, показался остров новый,

Старик исчез, как только высадил Любовь.

Богатство, Мудрость строит там уж дом дубовый,

Освоив остров, родилось чтоб Счастье вновь.

— Что за старик меня спасал? — Любовь спросила,

— Мне даже имя не назвал, уплыл, как сон.

Сказала Мудрость: — Это Время — Божья сила,

Что ты в беде, об этом знать лишь ей резон.

Ведь заставляла тебя думать Боль потери,

Что нам так дальше невозможно продолжать.

Помочь способно только Время, если верить

В себя и в жизнь, ты ведь должна об этом знать.

Сказка о жадности
и подлости

Рассказать хочу вам сказку,

Но, возможно, это быль,

Если снять с сюжета маску

И стряхнуть немножко пыль.

---

Было всё совсем недавно,

Но быть может так давно,

Для кого-нибудь забавно,

Но для многих не смешно.

Жил да был ленивый парень,

С выгодой лишь для себя,

А порой был столь коварен,

Рушил мост, друзей топя.

Имя парня было Мойша,

А быть может Моисей,

Он конечно не святоша,

Плут, ловкач и прохиндей.

Коль узрел, где выгод много,

Притворялся агнцем вдруг,

Сто поклонов у порога,

«Бескорыстных» сто услуг,

Но, добившись результатов,

Разрушал источник благ,

В свой кошель итог припрятав,

Да подальше от трудяг.

Стал бы вскоре он богатым,

Чтоб скупить себе добра,

Но прослыв столь подлым, клятым,

Был вдруг изгнан из двора.

В нищете скитался долго,

Всё не мог найти приют,

Ведь пуста совсем кошёлка,

Гонят все порой и бьют.

Много лет искал удачу,

Но однажды, весь в рванье,

Увидал село рыбачье,

В море — рыбаков в ладье.

Попросив у них ночлега

И лепёшки хоть кусок,

Знал, прогонят сразу с брега

И под зад дадут пинок.

Но, к большому удивленью,

Принят и накормлен был,

Впущен в дом без осуждений,

Чтоб набрал немного сил.

Так остался Мойша в доме,

Якобы помочь хотел,

Знал про всё в большом объёме

И умён, и очень смел.

Стал в семье незаменимым,

Рыбу продавал, ячмень,

Делал кое-что незримо,

Часть дохода прятал в тень.

Домик так купил сначала,

Ну, а позже нанял слуг,

Имя Мойши зазвучало

И во всех домах вокруг.

Так прошло годков немало,

Стал скупать селенья все,

Это было лишь начало,

Подлость вновь во всей красе.

Возмущались очень люди-

Прикормили подлеца,

Он не Мойша, он Иуда,

Жадность, скупость без конца.

Им в ответ всех сёл владелец

Из домов стал гнать людей,

В этом он большой умелец,

Нет теперь его главней.

Но народ, пусть без богатства,

Всё ж прервал сей беспредел,

У людей есть термин — братство,

Много лет народ терпел.

Нужно свергнуть власть такую,

Мойшу выгнать из страны,

Но обманет и другую,

Купит всех за полцены.

Наказать его лишь можно,

Коль на остров поселить,

Лодку дать ему не сложно,

Но прервать с землёю нить.

Так и сделали селяне,

Мойше жить на островке,

И не слышно его брани,

Подлость, скупость вдалеке.

Сделаем какой мы вывод —

Много жадных подлецов.

Чтобы не было наживы,

Остров — место их дворцов.

Может сказка неправдива,

Но намёк поймёт народ,

Коль не мыслит слишком криво

И не на луне живёт.

Сказка о любви
и влюблённости

Влюблёнными мы все бываем,

Но перейдёт ли всё в любовь,

В чём их отличье, это знаем?

Свой ум к оценке приготовь…

Любовь с Влюблённостью решили

Все обсудить свои черты,

Богами вложены ль в них силы,

И есть ли связи иль мосты.

Влюблённость восклицала звонко:

— Мечтаю быть такой как ты,

Цвести, благоухая тонко,

Иметь побольше чистоты.

Любовь тут отвечала мягко:

— Нужна мне очень чистота,

Прощаю людям я всю бяку,

А ты прощать им не должна.

— Предательство простишь, обманы?

— Коль не от умысла, смогу.

— Простишь изменников ты рьяных?

— Изменой я пренебрегу,

Ведь, изменив, сравнить возможно,

Понять, что лучше, что важней,

Всё сердцем оценить не сложно —

Кто в жизни нашей всех ценней.

— Ты можешь ложь простить любимым?

— Ложь — это меньшая из зол,

И болью трудно быть томимым,

Коль правдой сердце уколол.

— Но люди ведь бывают лживы…

— Бывают, только не в любви,

Ведь в ней они чресчур фальшивы,

К себе таких ты не зови.

— Что ты ещё простить способна?

— Могу простить я резкость, злость,

Обиду превозмочь беззлобно,

Хоть грусть потом, как в сердце гвоздь.

— Ты удивительна, подруга,

Тебе завидую во всём,

А мы всё гаснем с перепуга,

В обиду лишь свою впадём.

— Мы не прощаем все обиды,

Сказала добрая любовь.

— Есть чувства, что от нас укрыты,

Не оставляют и следов.

Они — болезнь души, гангрена,

К убийству душ ведут, к тоске,

Не задевает так измена,

Хоть жизнь висит на волоске.

Должна ты знать, моя подруга,

Враг чистых чувств и всей любви

Лишь РАВНОДУШИЕ. Так туго

Сказать при нём: «Любовь, живи!»

Шутовская сказка

Как рождались в жизни сказки?

В них к событиям привязки,

Хоть плохой порой итог,

Смысл тех сказок столь глубок,

Расскажу и я такую,

Может быть совсем плохую,

Но судить о том лишь вам,

И, быть может, небесам.

Шут жил в царстве тридевятом,

К царским близок был палатам,

Подшутить над царством мог,

Не был царь к тем шуткам строг.

Прыгал шут на всех приёмах,

Парень наш совсем не промах,

Шутки фильтровал порой,

Чтоб не ссориться с казной.

Деньги мог сложить в заначку,

И купить на старость дачку,

И найти себе жену,

Не простую, а княжну.

Но однажды шут наш резвый,

Вроде бы с утра был трезвый,

Встретил мага — колдуна,

Имя мага — Сатана.

Магу наступил на ногу

Возле царского порога,

Завизжал от боли маг,

Слишком дорог каждый шаг.

Взял скорей шута за шкирку,

В нём хотел проделать дырку,

Но взмолился сразу шут:

— В пыль меня пускай сотрут

И лишат шутовских званий,

И шутовских дарований,

Но оставь мне жизнь мою,

Раз не светит быть в раю.

Сатана, иль маг условно,

Был не сильно многословным,

Раз в руках такой объект —

Не последний интеллект.

Можно взять его для дела,

Душу главное, не тело,

Ведь у дел большой масштаб —

Будет первым сей этап.

— Что ж, я жизнь твою гнилую

В царский облик упакую,

Сделаю тебя царём,

Будем править мы вдвоём.

Для тебя моё лишь слово,

Управления основа,

Под контролем каждый шаг,

И не нужно мне присяг.

Будешь делать всё по плану,

Даже если под дурманом,

Ты теперь лишь мой кулак,

Хоть несёшь свой царский флаг.

Шут тут наш преобразился

И с судьбой своей смирился,

Ведь корона кроет лоб,

Хоть он сатаны холоп.

Из дворца прогнал всех знатных,

Принял часть неадекватных,

Остальные — слуги тьмы,

Иль совсем глухонемы.

Царству нужен образ новый,

Торговать детьми готовый,

Отправлять всех на войну,

Славить только сатану.

Тот в ответ даёт указы,

В мире ведь сплошные базы,

Их мечта — устроить бой,

А война им не впервой.

Помощь вмиг окажут страны,

Сатанинские болваны,

Перешлют щиты, мечи,

Опыт их лишь изучи.

Царь, как шут, всё машет флагом,

Мол, страна под божьим благом,

Самый древний наш народ,

Все другие — сумасброд.

Мы — единственные в мире,

Для соседних стран кумиры,

Кто не с нами, те рабы,

Им готовим мы гробы.

Царство всё погрязло в войнах,

Словно стала скотобойней,

Правил сатана с царём,

Шут, как-будто, ни при чём.

Но с небес всё видел боже,

Понял: — Что–то там негоже,

Обнаглел так сатана,

Мрак и смерть — его цена.

Уж принять пора бы меры,

Не должна погибнуть вера,

Сатану привлечь к суду,

Его место лишь в аду.

Бог сказал, суд неизбежен,

Чёрт и шут уж обезврежен,

Шут вдруг стал опять шутом,

Но отправлен был в дурдом.

Всё кричал: — Героям слава!

Тридевятая держава!

На гиляку всех царей,

Я мудрей всех, хоть еврей!

Шут теперь не царь, а гнида,

Притаилась в нём обида,

Ведь так долго был царём,

Что ж, мы это всё учтём.

Царство было тридевятым,

Стало чересчур помятым,

Сатаны там много слуг,

Им работать недосуг.

Брызнем в них святой водицей,

Чтоб не делать инквизиций,

Подобреет пусть народ,

Хоть так много нечистот.

Этим завершим мы сказку,

И с шута не снимем маску,

Он и в маске виден нам

И конечно, небесам.

Сказка-басня
про попа и деда

Пошёл однажды старый дед,

Да на базар, купить котлет,

Чтоб дочь могла накрыть всем стол,

Дед был известный хлебосол.

Ведь юбилей отметить нужно,

Вкуснятины покушать дружно,

Споют пусть гости за столом,

Благословят и стол и дом.

Дед денег взял с собой немало,

Купить, что сердце пожелало,

Но прежде подошёл к попу,

Чтоб тот поставил на тропу,

И показал, как по базару

Найти дорогу к кулинару,

И самых лучших взять котлет,

Таких, что и в хоромах нет.

Взял поп за руку сразу деда,

О кулинарах всех поведал

И даже к лавке той отвёл,

Чтоб дед потом позвал за стол.

Купил наш дед котлет и водку,

И специй целую щепотку,

Попа конечно пригласил,

Чтоб выпил тот и закусил.

Так вечерком собрались гости,

Хвалили дочку в бурном тосте,

И водки много, и котлет,

Наелись все, кто без диет.

Поп кушал, словно с голодухи,

Чтоб переполнить пищей брюхо,

Как-будто ел в последний раз,

Иль свыше исполнял указ,

Но вдруг попа на стол стошнило,

Его сознание затмило,

Стал обвинять он деда вдруг,

Что тот вселил в него недуг,

Мол, накормил попа отравой,

Котлетой угостил трухлявой,

Хотел обидеть всех гостей,

Достоин палок и плетей,

Но дед ему в ответ спокойно:

— Кто продал мне котлет застойных?

Кто в лавку ту меня привёл?

Кто попадёт под протокол?

Ведь я просил котлет хороших,

Платил за них большие гроши,

Но обманул меня ты, поп,

Возводишь на меня поклёп.

Так кто же в этом всём виновен?

Кто в мыслях пакостных греховен?

Я подлечу тебя от бед,

Перекрещу, конечно, вслед.

Поп свой язык засунул в глотку,

Промыл желудок, выпил водку

И убежать решил быстрей,

Пока не выгнали взашей.

Суть сказки-басни всем понятна —

Узнай, вина чья вероятна,

И кто источник тех проблем,

Не нужно возводить дилемм.

Включил попа в такую сказку,

И получу, конечно, встряску,

Но этот был, увы, таков,

Хоть есть попы и без грехов.

Сказка про мышей и крыс

Я расскажу печальную вам сказку,

На мысль свою надену просто маску,

Всю суть и через маску будет видно,

И автору той сказки не обидно.

Кто не поймёт, пусть прочитает дважды,

Нет в сказке тайн, поймёт, пожалуй, каждый,

А если будет всё же непонятно,

Что ж, жить без логики порою так приятно.

Начнём с того, что в доме жили мыши,

Был дом тот старый, но зато под крышей.

Хозяев не будили своим писком,

Хоть подшутить им нравилось над киской.

Себе питание конечно воровали,

Но так, чтоб всем хватило, мыши знали —

Переборщишь, хозяева в обиде,

И старый кот участвует в «корриде».

Всё хорошо, все сыты и довольны,

И жили б долго, хоть порой подпольно,

Но всякое бывает в жизни этой,

И в бедах нет особого секрета.

Издалека, где были сплошь потопы,

Бежали крысы, для мышей — циклопы,

И в поисках пристанищ и питаний,

Нашли тот дом, вершину их желаний.

Вбежали в норы, что нарыли мыши,

Сожрали всё, в подвале и под крышей,

Вспугнули напрочь котика-беднягу,

И мышек всех загнали под корягу.

Когда всё съели, с голода, придурки,

Все провода прогрызли в штукатурке,

Искра и пламя, дом воспламенился,

И в голод «коллектив» весь погрузился.

На поиск сразу бросились те крысы

Других объектов, им закон не писан,

А старый дом остался в виде пепла,

Один лишь кот бродил, душа ослепла.

Вот так мы все живём, как кот и мыши,

В своих домах, пока над нами крыши,

Но коль пришлют к нам «крыс» для руководства,

Мы все дойдём до пепла и уродства…

Сказка про мартышек

Басня это будет или сказка,

Вам решать, какой у нас сюжет,

Всё же, не событий то огласка,

Не раскрыт ничей в стихах секрет.

Вот однажды, в старом зоопарке

С руководства стали льва снимать.

Из столицы в качестве подарка,

Думая, что это благодать,

Привезли на смену обезьяну,

Ведь она любого льва умней,

Успокоит драки средь смутьянов,

И с хозяевами будет понежней.

Что ж, прогнозы сделали благие,

Ведь мартышка вечно наверху,

Рожи строит всем свои чудные,

Недовольство сразу на слуху.

«Царь зверей» теперь уже мартышка,

Наведёт порядок пусть скорей,

Хоть и будет двигаться вприпрыжку,

Но ведь гости станут веселей.

Раз, собрав вокруг своих братишек,

Подняла болезненный вопрос —

Много диких волков, львов и мишек!

Это значит — масса всем угроз.

Кто умеет прыгать по высотам,

Рожи корчить, чтобы вызвать смех,

Иль ногами дрыгать до икоты,

Выставить всем задницу — не грех.

Посему, зверей других не нужно,

Пригласим побольше обезьян,

Из столиц прислать попросим дружно,

Без изъянов этот умный план.

Зоопарк с тех пор «преобразился»,

Волки, мишки, спрятались от всех,

В обезьянник быстро превратился,

Лишь мартышки скачут без помех.

Нравились всем рожи поначалу,

На мартышек глянуть шли толпой,

Только насмотревшись, замечали,

Птички не поют, и рык скупой.

Покормить хотелось бегемотов,

Крокодилов, мишек и лисиц,

И слонов огромных, и енотов,

Попугаев, белочек-блудниц.

Так какой же вывод сделать надо?

Есть ли смысл традиции менять?

Коллектив разрушив, жить в усладу,

Под мартышек взгляды подгонять?

Зоопарк наладят очень скоро,

А страну, а город, а район?

Доведут макаки до позора,

Нам «цари» такие — не резон.

Сказка про «далёкое» царство

Сказки в жизни сплошь и рядом,

Нам видны и трезвым взглядом,

Можно даже не глядеть,

Но ведь трудно так терпеть.

Что ж, опять мы в тридевятом,

В царстве сером, дрябловатом.

Захотел блеснуть царь вдруг,

Пропыхтел, собрав всех слуг:

— Наше царство среди первых,

Хоть и нет у нас резервов,

Но должны всем показать,

Что в стране лишь благодать.

К нам послов наедет много —

Не нужна ли нам «подмога»?

Вдруг успехи все — ни в грош,

Царь за правду выдал ложь?

Нужно наши недостатки

Спрятать, мёдом смазав сладким,

Мёд потом опять в бидон,

Чтоб намазать на батон.

Хлеб дешёвый на продажу,

Мы послам наш рай покажем,

Пусть насытятся чуток,

Им винца дадим глоток.

Дырки на домах заклеять,

Вонь пропеллером развеять,

В ямы влить дезодорант,

Иль духи, как вариант.

Коль дороги в грязных лужах,

Их песочком проутюжить,

Луж чтоб не было три дня,

В сухости посла ступня.

Молча рот залить водицей,

Иль закрыть его тряпицей,

Чтоб не ляпнуть что-нибудь

Про свою беду иль нудь.

Отправлять в поля с мотыгой

Нищих, шлюх и забулдыгу,

Мол страна работ полна,

Сплошь по царству новизна.

Что ж, послам всё было в диво,

Написали директиву:

— В мире лучшая страна

И богата, и сильна.

Дарят всем послам подарки,

Водки царской, да по чарке,

По бутылочке в карман

И на шею талисман.

Три денька прошли с успехом,

Враз закончилась утеха,

На дорогах куча луж,

А с полей убрали клуш.

Хлеб опять исчез с прилавок,

А голодные, вдобавок,

Подобрали крошки в рот,

Что остались от щедрот.

Вонь по городу из ямы,

В этом нет особой драмы,

Ведь тряпица есть у всех,

Слышен только скрытый смех.

В общем, жизнь осталась прежней,

Ведь итог в ней неизбежный,

Лишь бы был доволен царь,

И не вякал враг-бунтарь.

Так какой же сделать вывод?

Житиё повсюду лживо?

Только в сказках есть оно?

Иль везде черным-черно?

Что ж, пусть будет только в сказке,

Написал её для встряски,

Сказка ложь, но в ней намёк,

Добрым молодцам урок.

Сказка о трёх братьях

Может это будет встряской,

Если расскажу вам сказку,

Как в семье такой большой

Грелись телом и душой

Трое братьев, с детства дружных

И друг другу очень нужных,

И в работе, и в быту,

В темноте и на свету.

Жили вместе долго очень,

И союз их был так прочен,

Что ни в сказке рассказать,

Ни пером всё описать.

Зависть чёрная соседей

Кучу создала трагедий,

Не богаты ведь умом,

Пёрлись часто напролом,

И в итоге — всё как прежде,

Ведь соседи те — невежды,

Братьев дружная семья

Не любила их нытья.

Но однажды их семейку

Посетила чародейка,

Им дала такой совет —

Мол, не видели вы свет.

Нужно разделиться срочно,

Будет лучше, это точно,

Хлеб у каждого лишь свой,

Вера, дом и домострой.

Что ж, родителей уж нету,

Некому привлечь к ответу.

И решили братья вмиг —

Мир вокруг богат, велик,

Поделили всё хозяйство,

Избежать чтоб разгильдяйство,

И в итоге поутру —

Каждый к личному костру.

Вроде дружны поначалу,

Отдалялись всё ж помалу,

Брался старший брат учить,

Но рвалась так быстро нить.

По-соседству, с братом младшим

Западный сосед жил падший,

Лишь учил белиберде,

Чтобы были все в беде.

Он давно задумал свинство,

Братьев чтоб лишить единства,

В рабство их продать на век,

Сделав в дом, в семью набег.

Начал с младшего он брата,

Стал платить ему зарплату,

И учил его, как жить,

С кем дружить, кого травить,

Требовал сменить манеры,

Всю историю и веру,

Братья, мол, твои враги,

Ты им мозги все прожги.

Младший самым был наивным,

Ну, а тут стал агрессивным,

В братьев стал бросать дерьмо —

Это ваше, мол, клеймо.

Вы родства все недостойны,

И дома у вас помойны,

Земли, дом — мои теперь,

Лишь моя к богатству дверь.

Собирал сосед и сплетни,

Несусветны были бредни,

Но поверил вдруг народ —

Братья — просто тяжкий сброд.

Младший — лишь один спаситель,

Мститель, лучший укротитель,

Братьев пусть проучит враз —

От соседей госзаказ.

Сгоним их с земель богатых,

Пусть живут в сараях клятых,

В этом сможем мы помочь,

Чтоб прогнать двух братьев прочь.

Потирает молча руки

Тот, кто создал братьям муки —

Пусть свершится гнусный план,

Братья попадут в капкан.

Ну и младший вместе с ними

Заодно исчезнет в дыме,

И к соседу их земля

Отойдёт, доход суля.

Только ум — Богов награда,

Братьев не страшит блокада,

Младшего учить пора,

Ну не гнать же со двора.

Нужно вновь объединиться,

Коль вокруг террор творится,

Младший не поймёт в чём суть,

Вздуем, чтоб отправить в путь.

Обезвредить всех соседей,

Чтобы избежать трагедий,

Пусть идут на гей-парад,

Свой распространяют смрад.

А семья живёт как прежде —

В мире, в дружбе и в надежде,

Процветает отчий дом

С хлебом, с квасом и вином.

Нынче сказка так реальна,

Хоть пока ещё печальна,

Ведь итог её вдали,

Но спасибо, что прочли.

Сказка о царском «прогрессе»

Как рождаются все сказки?

Вам ответим без опаски:

В жизни их искать легко,

Спрятаны неглубоко.

Родилась так сказка наша,

Переполнилась ведь чаша —

Столько глупостей вокруг,

Но убрать их недосуг.

В царстве, эдак, в тридевятом

Правил царь, ругал всех матом,

Но не голодал народ,

Был в запасе бутерброд.

Все работали прилежно,

Дань платить ведь неизбежно,

В войско царское служить

Каждый шёл, чтоб лучше жить.

Были иногда лентяи,

Разгильдяи, скупердяи.

Их терпеть народ не мог,

Важен был всегда итог.

Но пришёл к царю советчик,

Словно вражеский разведчик,

Стал нашёптывать он всем

Кучу кляуз, теорем.

Мол, контроль ввести неплохо,

Изменилась ведь эпоха,

Чтоб разбогатеть быстрей,

Лишних удалить взашей.

Проверять всех постоянно,

Пусть комиссии незваны,

Но должны дрожать вокруг,

Иль в петлю, иль под каблук.

Войско царское умножить,

Результаты подытожить,

Генералов сократить,

Петь и думать запретить.

Каждый день царю отчёты —

Кто наказан, кто в почёте,

Кто подумал, песню спел,

Кто труслив, кто слишком смел.

Кто не выполнил приказы,

Произнёс плохие фразы,

Заменить в короткий срок,

Иль казнить, другим в урок.

Всё «преобразилось» царство,

Не заметило коварства,

Жить спокойно ж было так,

Сытым быть, плясать гопак.

Пишет каждый впредь отчёты,

У царя чтоб быть в почёте,

Жён, друзей, да под контроль,

Помнить коды и пароль.

Старых, умных на замену,

Подвергать всех слуг рентгену,

Чтоб послушны были впредь,

Вовремя носили снедь.

Стала глохнуть вдруг работа,

Лизунам — почёт и льгота,

Некого набрать в войска,

Все у царского соска.

Проверяющих так много,

Толпы с шумом у порога —

Доложить царю резон,

Он ведь денег дать должОн.

Тут к царю пришли сомненья,

Нет дохода, расширенья,

Не прожить без взятки дня,

Этим к воровству склоня.

А ещё платить зарплаты

Тем, кто без зарплат богаты,

Чтоб они вели контроль

Над имеющим мозоль.

Царство вроде бы всё то же,

Но доход исчез, о боже!

Хоть во всю идёт контроль,

Но в казне доходы — ноль.

Долго длится наша сказка,

Дать царю пора закваску,

Может кто-то и поймёт,

Где тут мёд, а где помёт…

Сказка о выборе конфет

Сказки учат нас порою,

Удивляют глубиною,

Расскажу я сказку вам,

Вы прислушайтесь к словам.

Как-то раз Абрам к раввину

В суд приводит половину —

Столь красивую жену,

Предъявить чтоб ей вину,

И потребовал развода,

Мол, ему нужна свобода,

Жить вдвоём уж нету сил,

Но раввин его спросил:

---

— Ну зачем тебе проблемы,

Не имеешь же гарема,

Жён красивых — дефицит,

У евреев есть лимит.

А жена твоя красива,

Так учтива, не криклива,

Все мечтают о такой,

Взять хотят к себе женой.

Туфлю тут Абрам наш снял

И раввину показал:

— Погляди на туфлю эту,

Нет в ней тайны и секрета,

И красива, и нова,

Так блестит, не дешевА,

Каждый бы надел на ногу

И пустился бы в дорогу.

Только знаю я секрет —

В туфле той удобства нет,

Эта сволочь сильно жмёт,

Аж доводит до икот.

Я её и так, и сяк,

Попадал всегда впросак,

Выход только лишь один,

Знаешь ты его, раввин.

Так же и с женой мученье,

Пилит, давит до забвенья,

Хоть красива, молода,

Жизнь с ней — для души беда.

Смысл какой же в сказке этой?

Прежде, чем купить конфету,

Ты узнай — вкусна ль она,

Или горечи полна.

Сказка из моего детства