Бесплатный фрагмент - В чем смысл жизни?

Глава I

Я прожил довольно долгую по современным меркам жизнь и, казалось, меня ничего не беспокоит и не гнетет. Года дают о себе знать: старые болячки и травмы все чаще напоминают о моем возрасте. Пусть состояние тела похоже на старенький скрипучий диван, но уголек души еще продолжал тлеть, хотя блеск в глазах уже не тот, что был раньше. Несмотря на дискомфорт вследствие старости, меня посещали яркие мысли, унося сквозь прожитую жизнь. Моя комната напоминала меня самого: старые обои, немного помятые фотографии из другой жизни. Все виделось будто через серый фильтр, и даже погода подчеркивала состояние души. Кромешную тишину прерывали тяжелые капли дождя, ударяющие по подоконнику, и заставляли отвлечься от зависшего в прострации состояния. Обратив свой взор в окно, ничего не привлекло внимания: те же тучи и мокрый асфальт. Стояла поздняя осень, и все вокруг стало аморфным. Резкие порывы ветра уносили вдаль остатки грязных листьев, и сквозь шум деревьев прорывались одинокие крики птиц. Вид за окном оставлял желать лучшего, и выходить из дома не хотелось. Проживая на окраине провинциального города, совсем отвыкаешь от шума, только тикающие стрелки часов не давали забыться и залечь в зимнюю спячку, но свинцовые веки продолжали погружать в дневной дрем, как вдруг на колени запрыгнул потрепанный жизнью дымчатый кот с ободранными ушами и начал трясти головой. Громко мурча, он старался подлезть носом под ладонь для того, чтобы получить свою порцию внимания. В комнате ничего лишнего не было: кровать, стол, растение с ярко-красным цветком на подоконнике и пара пожелтевших книг для интерьера. Жизнь проходила: день за днем, неделя за неделей. Из развлечений было только обозрение того, что происходило за окном на улице, и поход к старому знакомому для обсуждения последних новостей. Осень пролетала незаметно, и уже подкралась зима. Она представилась слегка необычной, поскольку выпавший снег отличался большим контрастом от еще не опавших листьев. Радуясь белому покрову, решил выйти из своего логова и немного проветриться, ну и проведать своего старого друга. Взяв облезлую трость, отправился на выход, прихватив с собой кота. Пушистый друг хоть и стар, но всегда провожал меня и, вероятно, в глубине души верил, что вернусь. Дорога до знакомого занимала в среднем около двадцати минут. Мы знаем друг друга более сорока лет. Пиная грязный и мокрый снег, я неторопливо брел, подзывая за собой кота. Он, тихо мяукая, искал более чистое место на пути, быстро перебирая мохнатыми лапами. Ветер доносил звуки города: гул автомобилей и заводов. Глядя на небо, про себя подумал: хорошо, что под фуфайку надел жилет, а на ноги валенки с галошами. Неторопливо, чуть прихрамывая, я брел вперед, как вдруг заметил край чего-то бумажного, привлекающего ярким рисунком, под свежим снегом. Наклонившись, заметил, что это был лотерейный билет, и, улыбнувшись, подобрал его, положил в карман и пошел дальше. Мне никогда не везло в подобных лотереях, но в глубине души верил в успех. Сейчас же, на исходе своего века, потухли юношеские надежды и желания, и в этот момент вся жизнь пролетела перед глазами. На мгновение представил: вот если бы я стал обладателем миллионов денег лет так сорок назад, как изменилась бы моя жизнь? Наверно, купил бы себе квартиру, машину и не работал бы, а только путешествовал, но остальные деньги куда? Быть всю жизнь одиноким человеком давно вошло в привычку. Очнувшись на миг, пропустил тот момент, когда кот отстал от меня. Оглянувшись, уже было поздно, его след простыл.

— Привет, дядь Вань! — услышал я и вздрогнул от неожиданности.

— Здравствуй, Кать! — ответил неприметной девушке, которую я давно знал. Она работала дворником и уборщицей в доме престарелых, где и жил мой друг. Молодая женщина лет тридцати пяти на вид была в меру скромной и в тот же самый момент дерзкой, вполне симпатичной. Шарф рубинового цвета аккуратно укутывал ее шею, что придавало красочности сумрачному пейзажу.

— Как у тебя дела? — спросила она у меня.

— Все как прежде, а у тебя?

— И у меня, — тихо ответила она, глядя на мои галоши.

— Не знаешь, гонщик у себя? — спросил у нее.

— Да вродь у себя, — озадаченно ответила Катя, поглядывая мне в след. Отбив валенки от снега, вошел в заведение для престарелых людей, и в гостевой комнате уже показался Колька. С улыбкой на лице, он быстро двигался мне навстречу, ритмично перебирая руками колеса инвалидного кресла, будто ждал нашей встречи как никогда. Инвалидом он стал лет двадцать пять назад, после автоаварии. Тогда в его машину врезался автомобиль, за рулем которого был водитель в нетрезвом состоянии. Его безупречному терпению могли бы позавидовать даже молодые! Несмотря на все трудности, в его глазах отражался мальчишеский задор.

— Что грустный какой, Иван Иванович? — крикнул он, улыбаясь.

— Тебе показалось, Николай Максимыч, — с улыбкой ответил я. — Что у тебя случилось интересного за эти два дня?

— Да что тут может случиться? Все те же стены и сварливые бабки! Сейчас бы вырваться куда и забыть об этом наскучившем месте! — огрызнулся Коля. После аварии у Коли диагностировали перелом позвоночника и защемление нервных корешков. Он перенес несколько операций, но в силу возраста он так и не смог больше встать на ноги. Конечно, недуг можно вылечить, но это очень дорогостоящая операция, которую могут провести только специалисты за границей, имеющие более современное оборудование и возможности. У него, как и у меня, никого не было из близких людей: одиночество стало спутником жизни.

— Представляешь, иду по улице и вижу, лежит вот это под снегом! — показываю Коле лотерейный билет.

— Наверно, кто-то потерял, — с любопытством ответил он.

— Ага, наверно, — кивнул ему в ответ. — Забери его себе: все равно у меня нет телевизора, чтобы проверить его, — сказал я, протягивая билет Коле.

— А у нас сегодня трубы прорвало, и весь дом греется, как может, а бабы бегают, орут — смех, да и только! А мне хорошо: по коридорам-то руками перебираю, гоняю. Не то, что тепло — жарко! — сказал с улыбкой Коля.

— Вон, и Катьке скучать не даю: катает меня по лестницам да по столовым. Ведь говорю ей, что сам, а она: нет, помогу!

— Ну, вижу у тебя все хорошо: обстановка не дает скучать! — проговорил чуть слышно я.

— Как сказать, надоедливо сидеть в четырех стенах! — с грустью в глазах ответил он.

— Ладно, Коль, пойду я потихоньку, а то уже темнеет, — произнес я после неудобной непродолжительной паузы.

— Ну, давай, дорогой, еще увидимся! — с досадой ответил он.

Оказавшись на улице, мне снова показалось, что с этим миром что-то не так: будто замерло все в сумраке, дожидаясь ночи. Перемолвившись несколькими фразами с Николаем, показалось, что прошло очень много времени. Подумав об этом, моя нога поехала по льду и, не удержав равновесия, упал на тропинку в мокрый снег. Пытаясь подняться на ноги, понял, что это трудноосуществимо, и пока размышлял об этом, почувствовал, как под руки меня подхватили и поставили на ноги.

— Иван Иваныч, что не смотришь под ноги — гололед же?! Узнав голос, поднял голову и увидел Катю.

— Без тебя бы не справился! Спасибо! Но, кажется, я подвернул ногу.

— Ничего страшного, до свадьбы заживет! — смеясь, ответила она. — Я помогу тебе добраться до дома!

Мы медленно побрели в сторону моей квартиры, слушая, как завывает ветер.

— Чего тебе дома-то не сидится? — спросил ее, тяжело дыша.

— У меня нет дома: живу здесь, в пансионате, а сама из деревни! — с тоской ответила Катя. — Работы там нет, и сплошная разруха. Вот и живу так: все же дешевле, чем квартиру снимать! — продолжила она.

— Да, это так, но ведь условий там никаких нет! Горячая вода через раз, и та грязная, один телевизор на всех из развлечений! — возразил я.

— Что тут говорить: привыкаешь ко всему, — ответила, вздыхая, Катя.

— А ты знаешь, переезжай и живи у меня: одна комната все равно пустует, в правах ущемлять не собираюсь. У меня никого нет, никто беспокоить не будет!

— Я подумаю, — улыбаясь, ответила она. В полном молчании мы дошли до моего дома. Сколько помню себя, я всю жизнь копил деньги на этот дом: работал по двенадцать часов, экономил на всем, чем только можно, обделяя себя. В итоге остался один в этом доме с крошечной пенсией на руках, которой едва хватает на жизнь. Я долго не мог заснуть в ту ночь, размышляя о том, как бы изменилась моя жизнь, если бы имел много денег. От чего зависит качество жизни: от денег или от самого человека? Ведь есть же люди, не располагающие большими средствами, но проживающие довольно счастливую и долгую жизнь. В этот момент на грудь запрыгнул кот и убаюкивающим мурлыканьем незаметно усыпил меня. С утра проснулся от стука в дверь и, пытаясь подняться, чуть было не потерял равновесие. Оказалось, что после вчерашнего падения мою ногу поглотил огромный отек и черный синяк. Почти ползком добрался до двери и, открыв ее, на пороге увидел Катю. Не скрывая радости, произнес:

— Как здорово, что ты зашла, а то совсем пропал бы!

— А я на почту заходила, вот решила зайти по пути, проведать. Вижу, что дела не очень: нужна скорая, — проговорила она, качая головой. Через пару часов я уже сидел в гипсе.

— Никогда ничего не ломал себе, а тут — на тебе! — такая напасть, — проворчал я Кате.

— Ничего, все зарастет, — сказала, весело посмеиваясь в ответ.

— Дядь Вань, помнишь, говорил, о том, чтобы я переехала к тебе?

— Помню, когда переедешь? — с улыбкой в ответ спросил я. Через пару секунд молчания Катя тихо ответила:

— Завтра.

— Ну и славно! — кивая, сказал я. Большая комната практически всегда пустовала. Раньше ее занимали приезжие гости, но последние лет пятнадцать в ней никто не живет. Там располагался огромный раскладной диван и зеркало с тумбой. Вообще говоря, Кате эта комната понравилась.

Глава II

Серые будни продолжались, и уже прошла неделя с моего падения. Гипс жутко мешал: постоянно под ним все чесалось, а передвигаться с ним было невозможно, поэтому приходилось в основном лежать. Хорошо, что Катя переехала ко мне: она ходила в магазин за продуктами и платила за коммунальные услуги. Дни тянулись очень медленно, но мне некуда было спешить. Жизнь подходила к своему логическому концу, и оставалось лишь смириться с этим. Я часто думал о том, счастлив ли я, удовлетворен ли этой жизнью? Вероятно, что нет, поскольку уже задаюсь таким вопросом. Если бы я был счастливым, то даже не возникло тени сомнений в этом. А много ли нужно, чтобы быть счастливым? Наверно, у каждого своя мера. Прожив много лет, могу с уверенностью сказать, что особых успехов в ней не добился. А все из-за чего? А все из-за тех же постоянных сомнений. Уверен, что не у меня одного такие мысли. Сначала мы долго обдумываем, потом сомневаемся, затем вовсе появляется неуверенность. И в конце своего пути мы успокаиваем себя тем, что ничего не меняли бы в своей жизни, потому что «все должно быть так, как должно быть», или «все, что ни делается — к лучшему!» В этот самый момент что-то щелкнуло в голове, и в горячем порыве вскочил с кровати, забыв о боли и гипсе, но так же скоропалительно огонь затух внутри груди, и я, потупив взор, присел обратно на место:

— Очнись, старый дурень! — проговорил себе под нос вслух. — Ничего не изменить!

В доме никого не было. В полной тишине я смотрел на красный цветок, который, повернувшись к окну, ловил сумрачный свет и продолжал цвести. Интересно, в чем смысл жизни цветка? Для чего он? Наверно, для того, чтобы он дарил радость и положительные эмоции. А осознает ли сам цветок, для чего он в этом мире? Скорее всего, нет. Думаю, так же и у людей. Немногие знают свое истинное предназначение. Радует, что не все «опускают руки» и продолжают искать его. Что касается меня, то я так и не понял своего смысла жизни. Зачем все это? Зачем я здесь, в этом мире? Неужели моим предназначением является пустое, бесполезное времяпрепровождение? Насколько помню, особой пользы никому не принес. А может быть, и принес, но это настолько незначительно, что эти поступки тают в тумане обыденности. Думаю, все люди на Земле, бедные, богатые, обделенные, задают этот вопрос: в чем же смысл моей жизни? После долгой пустоты в мыслях вспыхнул огонек вдохновения, и я осознал, что смысл жизни появляется тогда, когда не зациклен на себе, когда что-то делаешь не только ради своего эго. Унисонное молчание прервали шаги Кати, вернувшейся с работы.

— Что, дядь Вань, какой задумчивый? — спросила она.

— Да гипс уже до чертиков надоел мне!

— А когда снимут?

— Хотели через пару недель, — с обидой ответил я.

— Тут Коля беспокоится, «аль, что случилось с тобой?» Сказала, упал и ногу подвернул. Поговорить с тобой хотел о чем-то, давно у него не был.

— Хм. Хорошо, завтра к нему наведаюсь, благо, что костыли выдали, — сказал я.

— Куда же ты пойдешь в таком состоянии: костыли разъедутся — и снова под гипс! — вопросила Катя, махнув рукой, и ушла в свою комнату.

«Наверно, соскучился, — подумал я. — Иначе, какие у него могут быть дела? И странно то, что мог бы позвонить по телефону». Дождавшись, пока Катя будет готовить ужин, спросил ее:

— Не знаешь, что у него случилось?

— Представить не могу: вроде жив и здоров! — проговорила она сквозь шум бурлящего масла. Меня эти слова слегка успокоили, но любопытство распирало изнутри. Я продолжал смотреть на Катю и на миг подумал: «Если бы у нее были возможности, то она показала бы себя в полной красоте. Ее вьющиеся волосы, тонкая талия и острый ум — по сути, все, что необходимо успешной женщине. Да, но сейчас она выглядела, как серая, неприметная мышка».

Я не мог долго заснуть от какого-то внутреннего беспокойства и среди ночи пробудился в результате странного сна, в котором увидел себя молодым и радующимся жизни, при этом солнечная погода дополняла праздничную картину. В этом сне все было прекрасно: смех детей, радостное пение птиц и давно забытое глубокое синее небо. Это была другая жизнь: не моя! Проснувшись в легком недопонимании окружающей обстановки, я увидел изумрудные глаза кота. Он сидел у меня на животе и, заметив, что я проснулся, громко замурлыкал. Звук кота быстро успокоил мою нервную систему, и незаметно для себя я снова погрузился в глубокий сон. С утра очнулся от закрывающейся двери. Это была Катя. Она пошла на работу. Чувствовался запах горького кофе. После завтрака я настроился на поход до Коли и, очистив костыли от пыли, начал собираться. Погода, как всегда, ничем не удивляла: серый снег медленно опускался на черную грязь. Костыли впивались в холодную вязкую жижу, создавая громкие брызги. По пути я все думал: «Почему большинство людей одиноки, несмотря на окружающих, казалось, близких и знакомых людей? В юности мы не задумываемся об этом: беззаботная жизнь, не имеющая проблем. Много друзей, с которыми проводили веселые школьные годы. Нас объединяла одна цель — закончить школу, и мы, обмениваясь опытом, шли к ней. Затем, пройдя все экзамены, у каждого появились свои интересы, и все пошли своей дорогой. В университете появляются новые друзья и знакомые, может, даже любовь. И снова общие цели скрепляют союз. Дальше — работа. Простившись с университетскими друзьями, которые сильнее всего отпечатались на сердце, мы погружаемся в рутинную работу, являющуюся для многих каторгой в прямом смысле слова. Есть везунчики, получившие любимую работу и, по сути, жизнь у них удалась! Другим же отдельным личностям приходится томиться в тоске, ожидая конца рабочего дня, чтобы заработать копейки, потом прийти домой и забыться на какое-то время, осознавая тот момент, что завтра снова повторится то же самое, что и сегодня. И так день за днем, год за годом. Одиночество одолевает человека, и самое страшное то, что это входит в привычку. А дальше эта зависимость не дает выйти из своей зоны комфорта, поскольку с трудом воспринимаются любые изменения в жизни. Только спустя годы начинаешь понимать, что такое существование не по душе и хотелось бы все изменить. И обидно то, что ты не знаешь, как бы ты повернул свою жизнь при всех своих возможностях».

Глава III

Войдя в пансионат, заметил, что там совсем немноголюдно, догадываюсь: все были на завтраке. Присев на промятый изношенный диванчик, но вполне ухоженный, стал дожидаться хоть кого-то, кто позовет Колю. Через несколько минут послышались шаги в коридоре. Это оказалась нянечка, и она спросила вредным тонким голосом:

— Вы к Коле?

— Да, к нему. Он у себя?

— Нет, он сейчас в медицинской комнате, — ответила холодным тоном.

— А что случилось? Можно к нему?

— Он сейчас находится в обездвиженном состоянии! — проговорила тем же тоном сиделка. Мысли носились в голове со скоростью света. Появилось желание во что бы то ни стало попасть к Коле, но, как назло, никого не было, а строгой няни простыл след, пока подбирал слова. Немного успокоившись, в ошарашенном состоянии я постучал костылями в сторону медицинской комнаты в конце коридора. Кромешная тишина создавала нервозное состояние. Глубоко вдохнув воздух в легкие, я вошел в комнату. Передо мной в сумрачное палате предстало мрачное зрелище: Коля лежал на кушетке, укрытый одеялом, подключенный к капельнице и кислородной маске. В первые несколько секунд я не знал, что сказать, словно пропасть образовалась в душе.

— Сегодня ночью его парализовало, — пробормотал сосед по палате, сидя на краю своей кровати, с перебинтованной головой. Потеряв дар речи, просто остолбенел. В какой-то момент понял, что Николай заметил меня, поскольку он приоткрыл глаза. Интересно, что он думал в ту минуту. В глазах его читалась злость и шок от своего состояния.

— Привет, Коль, — проговорил я, глядя в его потухшие зрачки. После нескольких секунд молчания заметил кусочек оборванной бумаги, замятой в его пальцах. Наверно, он держал бумагу перед параличом. Пристально осмотрев Колю, увидел уголок той самой бумаги, торчащей из его кармана в халате. Недолго думая, взял этот сверток и дрожащими руками развернул его и обнаружил сообщение, написанное корявым Колиным почерком: «Ваня, если ты читаешь это письмо, то значит, я нахожусь в предсмертном состоянии. Напишу коротко: Ваня ты выиграл в лотерею, а билет лежит в моей тумбе в комнате. Забери выигрыш и живи счастливо». В этот миг по бледному лицу Коли потекла хрустальная слеза. Я взял его за руку, проговорив:

— Коль, потерпи: все будет хорошо! Добравшись до комнаты и обнаружив там желтую тумбу, обнаружил именно тот билет, который пару недель назад нашел под снегом. Я находился в полной растерянности и не знал, что делать: все было как в тумане. Несмотря на тупую боль в бедре, быстро оказался дома. Прихлебывая черный чай, думал, как Коля умудрился оставить сообщение. Неужели чувствовал, что может с ним такое случиться? Коля — жизнерадостный человек, и текущее состояние для него подобно смерти. Я знал об этом, но ничего не могу с этим поделать, испытывая чувство безысходности и осознавая свою беспомощность. В голове не укладывался такой исход. Этот факт ввел меня в уныние, словно я там лежал на кушетке вместо него. Послышался скрип двери, это пришла Катя.

— Дядь Вань, не убивайся ты так! — произнесла она тихим тоном. — Конечно, возраст дает о себе знать: старость не лечит людей.

— Как-то неожиданно все это, — ответил я со скорбью в голосе.

— Ну он не умер же! А вовсе отойдет скоро и будет продолжать веселить народ! — сказала с оттенками оптимистичных нот в голосе Катя. Тяжелый комок в горле мешал выражать мои мысли, и ничего не оставалось, как лечь на свой любимый диван и забыться во сне. Откинувшись на спинку, в край обзора попал уголок лотерейного билета, заваленного старыми газетами. «Эх, Коля-Коля, что за напасть-то такая!» — подумал я, вытаскивая билет из вороха бумаг.

— Надо позвонить, что там за выигрыш, — сказал я, поглядывая на красивые буквы. — Кать, подойди, пожалуйста!

— Иду, дядь Вань, — крикнула она через стенку. Надев розовый шелковый халат, переливающийся на свету, она подошла ко мне. Ее сладкие духи моментально заполнили пространство всей комнаты летом и солнцем.

— Кать, позвони по этому телефону, — попросил ее, протягивая билет.

— Коля написал, что он выигрышный.

— Хорошо, сейчас сделаю, — сказала она, доставая телефон из кармана. После некоторой паузы Катя набрала номер телефона и, уставившись в стену, начала беседу:

— Добрый вечер! Я хотела бы узнать о выигрыше билета.

— Номер билета 19422805. — неторопливо прочитала она.

«Хм. Какой странный номер: первые цифры — день моего рождения», — подумал я.

— Сколько? — переспросила Катя.

— Вы точно ничего не путаете? — спросила она, медленно опускаясь на край дивана.

— Спасибо, а куда приехать?

— Всего доброго!

Я заметил, как глаза у Кати постепенно округлялись. Она как будто погрузилась в транс.

— Что там сказали, Катюш?

В ответ ничего не последовало.

— Ты еще со мной? — обеспокоенно спросил у нее.

— Двести один миллион! — шепотом произнесла она, выдерживая актерскую паузу.

— Ты, наверно, что-то не так поняла! — озадаченно ответил я.

— Кажется, нет, — перебивая, сказала Катя.

— Поздравляю, ты теперь богатый! — продолжила она с глупой улыбкой, не выходя из ошарашенного состояния. Честно говоря, я не верил в эту новость: меня многое смущало.

— Что будешь делать, дядь Вань?

— Поеду за выигрышем, — со вздохом ответил я.

— В таком состоянии? На костылях далеко не уедешь! — с возражением сказала она.

— Придется снять гипс, раз на то пошло, к тому же мне уже лучше.

— На чем?

— На поезде… Я очень сильно ждал следующего дня, для того чтобы отправиться к Коле: повидать его перед отъездом. С этими мыслями обдумывал, как снять гипс, но в то же время понимал, что это чревато последствиями. Наполнив ванну теплой водой, я погрузился в нее. Спустя несколько минут гипс начал отмокать, и я почувствовал влажность под ним. После того, как он размяк, аккуратно сделал надрез ножиком и освободил ногу от оков. Нога заметно похудела и стала костяной. Алый синяк распростерся от бедра до колена, и при попытке опереться на ногу, почувствовал тупую боль, отдающую в тазовую кость. Уже был поздний вечер и, вероятно, Катя уже спала. Спрятав гипс в шкаф, продумывал дальнейший план действий. Кот, свернувшись калачом, подсматривал за мной, сверкая глазами. Я пристроился около кота, и как только выровнялось дыхание, закрыл глаза.

Глава IV

Ночь тянулась долго. Я часто просыпался из-за беспокойного самочувствия. Ранним утром, часа в четыре, мне надоело вертеться на диване и все-таки решил встать, позавтракать, для того чтобы пораньше попасть на вокзал. К Коле передумал идти: отложил поход на неопределенное время. Поскольку подумал, что он не очень будет рад встрече, так как не хотел показываться в таком положении. Поэтому настроился сначала сделать все дела в столице. Радует, что до столицы электрички ходят каждые два часа. Быстро собравшись, наделал себе бутербродов и приготовил воду. Еще было темно, когда не торопясь приближался к автобусной остановке. Кот, жалобно мяукая, прощался со мной. Дождавшись автобуса, отправился на вокзал, где позже купил билет. Устроился на своем месте в вагоне; там было довольно комфортно и тепло. Еще в сонном состоянии я смотрел безвольным взглядом в окно на новогодние огни вокзала. Со мной рядом сидели женщина с двумя малолетними детьми и священник. Последнего я давно знал. Его зовут Афанасий. Ходили слухи, что он лечит безнадежно больных одним лишь касанием ладони. Насколько помню, он старше меня лет на десять: ему точно больше восьмидесяти лет. Отец Афанасий светлый человек, сделавший много добра людям. Умиротворение и спокойствие исходило от него, а ясная и правильная речь внушала доверие.

— Здравствуй, отец Афанасий!

— Здравствуй, милый человек! — ответил он, взглянув мне в глаза.

— Куда путь держишь?

— В столицу-матушку — помочь одному хорошему человеку.

— А правда словом вылечить можно? — решившись, спросил я.

— Можно, в этом мире можно все, стоит лишь сильно захотеть, — негромко проговорил старец. — Что тебя мучает? Вижу боль в твоих глазах, — продолжил он.

— У меня друг серьезно заболел, а помочь ничем нельзя.

— Ты это, Иван, не переживай: все с другом будет хорошо, ты о себе позаботься, — загадочно проговорил он.

«Интересно, откуда он узнал мое имя, неужели в паспорт подсмотрел?» — подумал я.

— У тебя еще все впереди, так что не горюй.

«Наверно, шутит», — продолжал думать я. В ту секунду с шумом тронулся поезд, и мы продолжили разговор.

— Почему в жизни так много несправедливости? — спросил я.

— Все в жизни относительно, поскольку каждый живет в своем созданном мире.

— Но ведь рождаются люди изначально в богатых и бедных семьях, и для каждого из них дальнейшая жизнь уже предрешена: кому-то слыть в бедности, а кому-то в достатке, — возразил я.

— Не все так просто, милый друг. Не во всех богатых семьях есть счастье, и не во всех бедных — горе. У богатых свои причуды и тараканы в голове: как сохранить свои сбережения, вместо того, чтобы рационально использовать их. Бедные же, наоборот, зациклены на том, где раздобыть средства для существования, но вместе с тем же совсем не хотят ничего делать. Вот так и получается, что сами создают несправедливый мир!

— А откуда берутся тогда болезни?

— Болезни мы придумываем сами опять-таки, как этот мир, и верим, что они существуют. Так рождается оружие, и один мир способен повлиять на другой. И если со временем накапливается предельное значение одного потенциала, то система начинает стремиться к равновесию. Да, сейчас очень много больных людей, и они сами в этом виноваты. Обрати внимание, сколько рекламы лекарственных препаратов раскручивают по телевидению. Это все давит на подсознание людям.

— Получается, телевизор — страшное оружие?

— Снова не совсем правильное изложение. Во всем есть плохое и хорошее, черное и белое. Так же, например, Интернет. Кто-то находит в нем хорошее, а кто-то это хорошее принимает за плохое, и наоборот. Я не совсем понимал, что говорит батюшка, но создавалось впечатление о правдивости его слов.

— Я не до конца понимаю, о каких мирах ты говоришь, — поинтересовался я.

— О тех мирах, которые мы создаем у себя в голове и реализуем их на нашей планете. Конечно, он формируется под давлением других миров и пока мы формируемся сами.

— Я теперь понял, что самыми негативными качествами, мешающими счастливо жить, являются лень и равнодушие, потому что из-за них мы не в полной мере реализуем свои возможности?

— Да, это так, — глядя в окно, сказал отец Афанасий. А за окном уже стало светло. Мимо мелькали деревья и кусты, покрытые густым снегом. Маленькие дети носились по вагону и радостно смеялись, не обращая внимания на строгие слова матери. Незаметно пролетели четыре часа, и мы приближались к городу. В столице я бывал много раз и всегда поражался той атмосферой, которая царила там. И каждый раз, возвращаясь сюда, снова погружался в другой мир. Отец Афанасий молча готовился к встрече с большим городом, всматриваясь в разноцветные гирлянды улиц.

— Удачи тебе, Иван, и береги себя! — сказал он напоследок, направляясь к выходу.

— И тебе, отец Афанасий! В тот миг, когда я произнес его имя, он загадочно оглянулся и, махнув рукой, исчез в пучине народа. Оказавшись на вокзале, мне необходимо было спуститься в метро и прибыть в пункт назначения. Я медленно побрел в потоке людей, чувствуя каждое подталкивание и косой взгляд в свой адрес. Слышал, как кто-то выражался нецензурно, проходя мимо. Все бежали в метро. Спустившись вниз с толпой, пытался спросить у девушки:

— Извините, не подскажете, где здесь кассы?

— Ой, отстаньте от меня! — возмущенно ответила она и дальше понеслась с потоком людской массы по своим делам. Наверно, думала, что я к ней пристаю и хочу познакомиться. Эта ситуация заставила меня улыбнуться. Стоя в центре всей толпы, почувствовал головокружение от нескончаемого вихря народа. Придя в себя, заметил кассы и встал в очередь. После того, как я стал обладателем карты проезда, человеческий поток понес меня к поезду, где в давке занесло в вагон и прибило к поручню. Крепко сжав ручку, я стоял на больной ноге, но в горячке совсем забыл про травму. Всматриваясь в безэмоциональные лица разношерстной публики поезда, никак не мог привыкнуть к своему внутреннему ощущению дискомфорта. Тела, находящиеся внутри вагона, напоминали биороботов с пустыми овальными взглядами. Я пытался всмотреться в каждое лицо, порой создавая неодобрительные взгляды на себе. Вероятно, им не понравилось, что на них пялится хромой старикашка. Через пару остановок удалось выдохнуть вместе с выходящей толпой, и в вагоне стало посвободнее. И тут я увидел, как в двери вошел дворовый пес, и он заставил меня улыбнуться, поражая своим интеллектом. Старенький зверь, мотая головой, ждал остановки поезда и скрылся, как только дверь отворилась. Мне нужно было выходить на следующей остановке, и я с нетерпением ждал этого момента. Выбравшись из подземки, глубоко вдохнул свежего загазованного воздуха и отправился в офис выдачи выигрышей. Около получаса добирался до цели и, достигнув ее, встал в очередь из двух человек.

— Дедушка, у вас какой номер? — спросила симпатичная девушка, сидящая за столиком.

— 19422802.

— Поздравляем с выигрышем. Вам как? Наличными или переводом на карту?

— Конечно, на карту. А сколько там? — спросил я, протягивая реквизиты.

— Двести один миллион. Повезло, удалось выиграть джек-пот! — с улыбкой ответила девушка.

— Это точно не розыгрыш?

— Нет, совсем нет! В течение нескольких часов вам будут начислены денежки, — продолжила она.

— Еще одна просьба к вам: заполните, пожалуйста, анкету, если вы, конечно, не против. В анкете было несколько вопросов: какой лотереей чаще пользуетесь, куда потратите деньги и какие пожелания. На эти вопросы я не знал, как ответить, поэтому вернул анкету, сославшись на то, что очень тороплюсь. Даже имея в кармане миллионы, не испытывал особой радости. А первой мыслью, пришедшей в голову, было желание найти туалет. Уже прилично удалившись от офиса, я ковылял в сторону вокзала за билетом домой. В таком большом городе практически не виделось снега и казалось, что он не мог проникнуть сквозь каменные джунгли построек. Через какое-то время заметил: за мной идет мужчина, покуривая, с натянутой шапкой на глаза. Меня это слегка насторожило, несмотря на многочисленный люд вокруг. Как вдруг увидел еще двух похожих людей, стремительно приближающихся мне навстречу.

— Дедуля, постой! — услышал я за спиной. Остановившись, я оглянулся. Точно, это тот самый человек, с шапкой на глазах. Через несколько секунд меня подхватили под руки с вопросом:

— Дедуль, где деньги?

— На карте, — ответил я, что первое пришло в голову. Но никак не укладывалось: как такое может произойти днем, при скоплении народа.

«Совсем обнаглели»! — подумал я.

— Дедуля, давай скорее карту, и мы пойдем, — хриплым голосом проговорил один из них.

— Быстрее, дед, времени нет на раздумья, — дергая за руку, проговорил тонким, почти женским голосом. Не успел я сообразить, что случилось, но произошло то, что нельзя было представить. Тот, который с хриплым голосом, взявшись за грудь двумя руками, рухнул на землю в безмолвии, что создало толпу зевак вокруг нас.

— Уходим! — сказал один из них, и через несколько секунд растворились в толпе. Парень совсем молодых лет бледный лежал на асфальте, и белые снежинки медленно опускались ему на еще теплые щеки.

— Скорую, скорую! — слышалось вокруг. Вдали послышались специальные сигналы приближающейся реанимации.

«Какая незадача: умер на работе», — проговорил я про себя, как вдруг услышал за спиной:

— Лейтенант Светлых. Расступитесь, пожалуйста! Это был полицейский: высокого роста, крепкого телосложения и с огромными зелеными глазами. Он мне сразу понравился, потому что выделялся особой вежливостью. И все, прочитав это качество, с уважением разошлись в стороны. Тут же подбежали медики, положили больного на носилки и направились в сторону реанимобиля.

— Ваша фамилия, имя, отчество?

— Иван Иванович Хмурнов, — ответил я.

— Пожалуйста, пройдите со мной в отдел для дачи показаний в качестве свидетеля, — проговорил холодным тоном лейтенант. Мы прибыли в управление, где я должен дать показания по этому несчастному случаю. Как выяснилось позже, та шайка давно орудует в этом районе и, вероятно, как-то повязана с теми, кто сливает информацию о выигрышах. Эти люди прикрываются липовыми удостоверениями специальных служб и бесзаконно творят свои варварские деяния. Не думал, что попаду в такую заварушку, но жизнь непредсказуемая штука: никто не знает свое будущее. Через некоторое время узнал, что этого парня вытащили из того света, и его здоровью ничего не угрожает.

— Как же вы, Иван Иванович, один поехали? — спросил лейтенант, провожая меня. Не зная, что ответить, я просто пожав плечами, направился к выходу.

— Удачи, Иван Иванович! — добавил он вслед. Выйдя из отдела, почувствовал сильный голод и моральную усталость. После непродолжительного поиска скамьи, которая могла бы стать прибежищем для того, чтобы привести мысли в порядок, пришлось перейти дорогу. Наконец-то представилась возможность отдохнуть и сделать перекус. На улице темнело. Я думал о том, что если бы не попал в управление, то до сих пор искал туалет. От усталости дрожали колени. Глядя на падающие снежинки на рукав пальто, пытался расслабиться. Минут пятнадцать сидел ни о чем не думая. Хотелось скорее оказаться дома на своем диване и поглаживать теплого кота.

Глава V

Непривычная архитектура города казалась чужой: ее портила реклама. Кругом одна навязчивая реклама, от нее рябило в глазах! В целом, несмотря на жесткость, мне нравился этот город. Среди каменной лепнины колонн я заметил подвальный тату-салон и сразу вспомнил молодость, когда хотел себе набить рисунок на спину. Тут в голове пронеслась сумасшедшая мысль: а не зайти ли мне туда? Вспомнилось, как в юношестве желал сделать татуировку, но после долгих обдумываний никак не решался осуществить, представляя, как она обвиснет в старости. Но сейчас все, что могло обвиснуть, уже висит, и терять было нечего, кроме денег, которых теперь у меня было предостаточно. Что-то щелкнуло в голове, и я почувствовал, как будто меня окатило кипятком от макушки до пяток. Появилось ощущение временной вседозволенности, которое направляло меня в сторону тату-салона. Отворив тяжелую дверь с колокольчиками, оказался внутри. Броские узоры орнаментов поразили своей красотой, а грамотно поставленная подсветка придавала особенное расслабленное настроение, непередаваемое словами.

— Добрый вечер, чем я могу помочь? — услышал я женский голос у стойки, за которой заметил миловидную девушку с именем Юлия на бейджике.

— Девушка, а вы мастер?

— Да.

— И вы набиваете любые рисунки?

— Да, — с улыбкой повторила она. — Вы хотите себе что-то?

— Да, я думаю, — постепенно краснея, ответил я.

— У нас есть альбомчик: можете выбирать оттуда! — проговорила она, показывая пальчиком на столик для гостей.

— Знаете, — продолжил я.

— Хочется на плече герб России!

— Хорошо, сделаем, — ответила она спокойным, вежливым тоном, не убирая улыбки.

— Раздевайтесь и присаживайтесь, вот сюда! Я, быстро скинув пальто и пиджак, присел на стул около столика с инструментами.

— Майку тоже снимайте! — сказала она. Стесняясь окружающей обстановки, медленно стянул майку, оставшись в одних брюках.

— На правом плече? — спросила Юля.

— Да! — ответил я.

— Цветную?

— Черную.

Девушка начала обрабатывать мою руку каким-то раствором, напоминающим спирт. После некоторых манипуляций Юлия проговорила:

— Почему вы решили именно сейчас сделать тату?

— Даже не знаю, как объяснить: проходил мимо и решил сделать. Еще в юности хотел.

— Значит, вас что-то останавливало?

— Наверно, а вот сейчас к концу жизни решил осуществить это давнее желание, — иронично сказал я.

— Ясненько, операция будет продолжаться примерно два часа, поскольку рисунок несложный, — сказала она, направляя лампу на место набивания эскиза. В то время, пока Юлия колдовала над моей рукой, я думал о том, как там без меня поживают мои друзья в родных краях, но, почувствовав неожиданное жжение, сразу пришел в себя. Наблюдая за Юлей, обратил внимание на то, что на ней не было никаких татуировок.

— Юль, а почему у тебя нет татуировок? — спросил я, не заметив того, как перешел на «ты».

— Как по мне, я и так хороша без них! — проговорила она, улыбаясь. — И не стремлюсь как-то выделиться из толпы. Но может когда-то, как и вы, решусь на этот шаг, — продолжила она. — А ведь мою татуировку никто не увидит! — подумал про себя я, но почему-то проговорил вслух.

— Почему?

— Потому что делаю ее для себя, — сказал я, тяжело выдохнув воздух. К концу второго часа работы мастера, я привык к чувству жжения на коже, но так и не решался посмотреть на почти законченное произведение. Поклевывая головой от усталости, продолжал мечтать о своем родимом диване.

— Остались последние штрихи, — успокаивала она меня. Жжение в плече передалось на всю руку, которую уже переставал чувствовать. Пытая еще полчаса, Юля начала перематывать мою опухшую руку. При этом я прокручивал события, случившиеся за сегодня со мной, желая поскорее попасть на вокзал.

— Все, готово! — проговорила Юлия.

— Чем будете расплачиваться: наличными или картой?

— Картой, — ответил я, вспомнив, что на ней лежат миллионы денег.

— С вас пятнадцать тысяч рублей! — вежливо проговорила она, пробивая чек через терминал. Надевая на себя пальто и натягивая шапку, я все еще находился в состоянии аффекта и легком треморе. А выходя на улицу, подумал, что никогда уже не будет прошлой жизни, и что настал тот день, когда начали разрушаться иллюзии, а предпосылкой тому служил забытый пакет с бутербродами на вешалке в тату-салоне. Меня поражало, насколько быстро в последнее время менялись события в жизни. Кроме этого, поймал себя на мысли, что очень хочется есть, но бутерброды остались висеть в одиночестве. Через несколько десятков метров заметил ресторан, у входа которого стоял швейцар. Он улыбался всем прохожим и вежливо здоровался. Я остановился возле него, и моментально отсканировав его взглядом, спросил:

— Работает?

— Да, работает, пожалуйста, заходите! — сказал он мне, открывая дверь.

— Спасибо!

Внутри мне сразу понравилось: спокойная домашняя обстановка, приглушенный свет, мягкие диваны и тихая музыка отвлекали от повседневной суеты. На входе сразу встретил человек в черном костюме при галстуке, попросил верхнюю одежду, а взамен дал номер вешалки. Много столиков пустовало, и я сел за ближайший, который находился в углу у большого аквариума, заполненного огромными рыбами и моллюсками. В первые минуты, конечно, ощущался дискомфорт, поскольку я никогда не был в столь богатых заведениях, к тому же люди, сидящие за другими столиками, пялились на меня, как будто увидели инопланетянина. В каком-то смысле, да: я из другого мира для них, и моя одежда выдавала это прекрасно, но при том еще зазвонил старый кнопочный черно-белый телефон, оповещая монофоническим миди-сигналом, что еще больше привлекало внимание посетителей.

— Але, слушаю! — ответил я на вызов.

— Дядь Вань, как ты там? Все нормально? — послышался голос Кати из трубки.

— Да, все хорошо: забежал перекусить на пару минут! — ответил я, снова почувствовав загривком взгляды посетителей на себе.

— Скоро пойду за билетом домой, — продолжил я.

— Ну хорошо, возвращайся: у нас тоже все неплохо! Коля пальцами уже шевелит!

— Это здорово! До скорых встреч! Кать, а как там… Мой вопрос прервали гудки. Не успел спросить про кота. Тут же подлетел официант:

— Добрый вечер! Чего изволите? — проговорил он, подавая меню.

— Эм..мне салат «ля-мажор», мясо «по-французски», бокал красного вина «Виндетта» и десерт «Воздушный» — прочитал я первые строчки прейскуранта, не обращая внимания на цены.