Бесплатный фрагмент - Утёнок по-ночному

«Хорошо шутить можно только одним способом: делать из людей игрушки»

Александр Грин, «Зеленая лампа»

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Шоколайтинг». Это отличный способ сбыта внимания, особенно, когда город не особо пестреет. И всем, абсолютно всем, начиная с тех, кому нужна работа, заканчивая теми, кому мало местных красок. Проект был заложен в 2012 году. Пустая нетронутая местность площадью в несколько тысяч квадратных метров, а рядом еще одно небольшое заброшенное место, ограниченное высоким металлическим забором, прутья которого напоминают колья с заостренными наконечниками, теперь, наверное, только под какую-нибудь парковку это место и сойдет. И сегодня оно остается нетронутым. И никого не доставал вопрос: «А что тут будет?». Именно это стало поводом сюрприза для всех. Что же здесь было до «Шоколайтинга», тоже неизвестно, по крайней мере, многим.

И помнится — работы шли не очень тихо, без прикрытий. Сразу понятно, что это место приобретет новый вид. Слухи ходили, и не мало, о чем угодно, но по факту знали истину не многие. И дни и ночи, и вновь, и дни и ночи, но пришел конец беспокойству населения, и появилось, естественно, желание. Это самое главное.

В 2014 году проект завершился, приобретя окончательное название, точно такое же, какое и планировали. А внешний вид напоминал палитру всех ярких красок, что сразу напоминало лето. Так и случилось, в августе 2014 года произошло открытие.

Начиная с маленьких постеров на всем, на чем можно поместить свою рекламу; заканчивая гигантскими плакатами на домах. Но эти плакаты неплохо смотрелись на домах. Что там? Ремонт чего? Кого? О! «Шоколайтинг. Открытие скоро!»

И радость, и счастье должен был нести «Шоколайтинг», все по плану основателя, и всех-всех нанятых рабочих. Все запланировано, завтра открытие.

Но как бы не хотелось всем рабочим этого гигантского источника счастья (для самих рабочих, конечно же), кому-то придется работать против себя, оставаться на страже спящего «Шоколайтинга», осматривая его глаза, то есть все входы, которые ограждают торговый центр от всех. Это поможет, если желающий попасть внутрь не бывал там ра-нее и не знает стража в лицо. А уж способы вывести стража не составит труда при малейших знаниях.

«Шоколайтинг» может принять того, кто пытается свергнуть стража, а может оставить в себе навсегда.

ГЛАВА 1

ПЕРЕД ОТКРЫТИЕМ

— Все готово?

— Все, абсолютно все будут улыбаться.

Петр так переживал за свой проект, что каждую минуту расспрашивал генерального директора обо всех деталях. Они обсуждали последние детали открытия, даже не открытия, а, скорее, будущее проекта «Шоколайтинг».

— Столько лет работы. Казалось бы, всего два года, а будто десятки лет. Да уж, и не такие проекты я видал.

— Но, все уже сделано, вы не рады, Петр Сергеевич?

— Конечно рад, — ответил Петр, кружа в руке бокал с темно-коричневым коньяком.

В центре города, возвышаясь над всеми остальными довольно высокими зданиями, в поздние шесть часов вечера они сидели в кабинете Петра. Он то и дело отворачивался к высокой панораме, озаряющей все в округе. А шесть часов сегодня слишком рано отдали пост ночи.

— Ты ведь все сделал, верно? Все возможное?

Он снова повернулся к своему уже другу по обязанностям.

— Плиточка к плиточке, автоматическая стеклянная дверь к другой автоматической двери ровно по резиновым обкладкам.

— Так, — начал Петр, — мне не нужны твои двери, мне нужен…

— Лозунг?

— Конечно, какой наш лозунг?

— «Шоколайтинг — время перемен», в-верно?

Петр улыбнулся и отодвинулся от Григория, и откинулся в свое темно-коричневое, как и цвет коньяка, кресло.

— Время перемен, время перемен, Гриша, — повторял Петр, — а что насчет посещения, я просил вас понаблюдать за всеми обсуждениями, не зря же мы столько рекламы вбухали.

— Конечно, все довольны, посещаемость гарантирована, — с улыбкой ответил Григорий.

Деревянный стук в дверь заставил Григория немного покривиться на стуле. Стук, а точнее их было несколько или несколько десятков, были частыми и очень громкими. Петр перевел мгновенно свой не особо уставший взгляд на дверь.

— Это кто? — спросил Петр.

— Н–не знаю, точно.

— Я думал, что ты кого–то позвал. Ну да ладно. Войдите!

Дверь распахнулась с легким и теплым офисным порывом ветерка.

— Добрый вечер! Я буду нести вам только праздник!

— Кто это? И кто его пустил? — перебил внезапного гостя Петр.

В кабинет вошел мужчина в темной короткой рубашке и в узких брюках, сложа ладони друг на друга, а еще эта улыбка организатора.

— Кто вас пустил сюда!?

— Не важно, вы только выслушаете меня.

Петр сразу понял, кто это может быть. Это кто-то из рекламной компании, хочет предложить рекламный баннер своей конторы. Но что ж, Петр готов к сотрудничеству.

— Садитесь, — сказал заинтересованно Петр.

Григорий издал взгляд непонимания. Незнакомец сразу расположился рядом с Григорием напротив Петра, напротив огромной панорамы, синий отблеск от которой придавал незнакомцу еще более странный и безумный вид.

— Так, и? — заинтересовался Петр.

— У меня к вам предложение.

Безумные, словно и его предложения, глаза незнакомца пристально следили за взглядом Петра.

— У вас завтра открытие, я правильно понял?

— Та-а-ак.

— «Шоколайтинг»?

— Вы тоже прочли все яркие надписи на постерах, и что же вы хотите?

— Понимаете ли, для меня даже приезд к вам своего рода испытание, не говоря уже о завтрашнем дне, с вашего позволения.

Григорий посматривал на незнакомца, а затем мельком осматривал реакцию Петра на него.

— Да говорите вы уже, — торопился Петр.

— Позвольте нам, я и моя команда компании «Чудо торжеств», в честь открытия вашего торгового центра провести некий праздник.

— Праздник? Хм.

— Вы прекрасно должны понимать, что открытие «Шоколайтинга» должно запомниться всем.

— Конечно.

— Так вот. Моя команда уже подобрали всю возможную символику, и именно для вашего торгового центра мы выбрали…

— И?

— Желтую утку.

— Утку? — перезадал вопрос Петр.

— Утку? — задал вдобавок Григорий.

— Это же весело, и по цвету вашего здания подходит.

— У нас же преобладают кремовые и шоколадные цвета, потому и «Шоколайтинг», — начал Григорий.

— Ну, Григорий, у нас ведь не только кремовые оттенки, у нас здание выложено еще множеством других ярких плит: красные, желтые и другие.

Григорий вздохнул. И Петр сразу понял, что Григорий сразу захотел прекратить сотрудничество с незнакомцем.

— Я вас слушаю. Вы, кстати, не представились, — заинтересовался Петр.

— Прошу прощения. «Чудо торжеств», я основатель этой компании Заруцкой Сергей Петрович, 24 года.

Он протянул визитку, темно-синюю с белыми надписями. Петр неохотно осмотрел ее. Сверкнули, налепленные на маленькую визитку, желтые звездочки, Петр улыбнулся.

— Вы очень молодой, и это хорошо. Что конкретно вы хотите?

— Всего лишь начать ваше открытие, и, что не мало важно, раздать каждому присутствующему ребенку подарок — маленькую желтую уточку. Кстати, мы их сами сшили, — сказал Сергей, доставая из портфеля маленькую желтую игрушку — утку.

— Вы взяли с собой реквизит? — удивился Петр.

— Взял, но меня пустили к вам только после того, как я показал охранникам эту уточку, сначала посмеялись, а потом навострились, это хорошо, но я же на вид не представляю опасности, — уже отдавая утку в руки Петра, сказал Сергей.

— А дальнейшая программа? — тиская в руках игрушку, спросил Сергей.

Игрушка показалась очень приятной на ощупь, с маленькими лапками и с клювом, выдающим радость.

— Наша вступительная часть о вас и о «Шоколайтинге», о вашей карьере, — начал заинтересованно Сергей, протягивая три листа А4.

— Угу.

— И самое главное — удивительное состязание, необычное, оно будет длиться на протяжении всего существования «Шоколайтинга».

Сергей передал утку Григорию, тот исказил лицом неприязнь, и просто глядел исчерпанным взглядом на Сергея.

— Вы не будете смотреть?

— Н-н-нет.

— Как хотите.

Сергей не испытывал неприязни к Григорию, даже после жесткого отказа и презрительного взгляда.

— Петр Сергеевич, я пойду, наверное. Завтра встретимся на открытии, — забеспокоился Григорий.

Оба собеседника посмотрели на Григория, не зная, что случилось с третьим собеседником.

— Гриша, ты чего? — спросил Петр.

— Вам не понравилась утка? Или идея? — обеспокоенно заинтересовался Сергей, держа в руках утку и рассматривая ее.

— Я устал, очень сильно.

— Только выспись сегодня, хорошо? — сказал напоследок Петр своему генеральному директору.

Григорий покинул кабинет, а Сергей издал жалобный всплеск бровям, будто ему жаль.

— Что ж…а что за состязание? — продолжил Петр.

— Очень интересное, на мой взгляд всем понравится, не только детям, но и взрослым. Каждый день мы будем выпускать в ваш торговый центр такую же уточку, только на дистанционном управлении, она будет бегать.

Лицо Петра заиграло безумным весельем и заинтересованностью.

— И что самое главное, и не маловажное, — это завершение, если оно будет. Кто поймает ее, получит…

Петр улыбнулся в предвкушении.

— Получит «Чудо торжеств» полностью.

— Как это, «полностью»?

— Всю, абсолютно всю нашу компанию.

— Утка будет просто бегать по торговому комплексу?

— Дистанционное управление.

— Вы будете управлять ею, верно?

— Верно. Раз в день. В разное время, никто не будет знать место начала забега и его конец. Длина дистанции всегда будет разной. Но предположительно сделать большую часть забега в гипермаркете «Лайт», который занимает большую часть вашего торгового комплекса.

— Да, там будет большая часть посетителей. Скажите-ка, а я смогу поучаствовать? — со смехом спросил Петр.

— Конечно. Все, абсолютно все смогут участвовать.

Петр принял решение.

— Я заинтересован. Если честно, ко мне приходили такие представители, уж лучше бы они не приходили сюда.

Григорий покинул кабинет и быстро спустился на лифте на первый этаж. Тишина и пульсация в голове на протяжении чуть меньше минуты, и, конечно же, шум, хоть и тихий, но не менее настораживающий, механизма лифта. Почему же он убежал? Он ведь не устал. Почему же ему не понравился собеседник?

— Сергей. Сергей Заруцкой. Кто же ты? Обманщик?

Лифт приехал — «Дзинь!»

— Ну Петр Сергеевич, вы же видите, что он… обманщик?

— До свидания, — сказал охранник, проводя взглядом Сергея до выхода из офиса.

Сергей сказал что-то не очень внятное:

— До–до–до свидания.

— Открытие все покажет, всю его команду вывернет наружу это открытие и факт того. И Петр сразу увидит, кто они, — раздумывал Григорий, после чего увидел одно из немногих горящих больших окон на последних этажах офиса.

— Хм.

Никто уже не беспокоил кабинет Петра Сергеевича и его гостя. Последним потухло именно его окно, гораздо поздней, чем тогда, когда Григорий уже забыл про эту ситуацию и доехал до дома.

— Утка, утка! Он ничего больше не мог придумать. Но скоро Петр узнает все.

ГЛАВА 2

В ТЕ ЖЕ ШЕСТЬ ЧАСОВ

— Агриппина Владимировна, вы еще не устали? — поинтересовался Владимир.

— Нет, Володь. Совсем не устала.

Владимир каждый день, но если даже не каждый день, то очень часто, навещал Агриппину Владимировну, тихо стуча по двери квартиры. Он ей приходился обычным знакомым, примерно на двадцать лет младше ее. Почему он ее навещал? Наверное, потому что она впервые устроила его охранником в свой небольшой магазин, а теперь уже не до работы. Уже до отдыха. Володя, почесывая свой небритый подбородок, знал, что завтра, как и в остальные пять рабочих дней, ему нужно встать довольно рано, часов так в семь. Григорий не простит опозданий, все-таки завтра первый день работы. «Шоколайтинг» — одно из немногих, что запомнил Владимир на собеседовании. Большой, чересчур большой торговый комплекс.

Вечером, когда было собеседование, Владимир запомнил одиночество стояния посреди большой пустыни этого здания. Лицо, уставшее лицо Григория, которое приняло Владимира на работу, было как раз не кстати на фоне этой каменной яркой пустыни. Владимир привыкал к вечернему облику «Шоклайтинга», ведь большую часть времени это место представится ему в вечернем и невидимом облике.

— Володь, ты не беспокойся за меня, сон ко мне все равно не идет.

— Сон не идет — это не есть хорошо, Агриппина Владимировна.

— Я понимаю твое беспокойство, но это не плохо, это стабильно для меня. И для тебя тоже скоро это станет вовсе не плохим явлением.

Владимир вздохнул, после чего опустил взгляд в стол, за которым они сидели в гостиной напротив друг друга.

— Не унывай. Тебе еще до меня далеко.

— Ваш чай точно позволит мне сегодня спать без лишних звуков в голове.

Агриппина улыбнулась, после чего положила еще один кубик сахара в чай; он зазвенел своими ребрами о стенки кружки.

— А ты, Володя, на новую работу пристроился, — начала Агриппина, — в прошлый раз ты рассказывал, а память у меня, сам знаешь.

— Да, Агриппина Владимировна, все верно.

Он отхлебнул коричневый полупрозрачный напиток, который небрежно стекал по рубашке Владимира.

— Гигантский торговый комплекс, — начал он.

— «Шоколайтинг», или как там его, я рекламу видела.

— Изнутри он еще больше, еще больше красок, тут возникает даже боязнь открытого пространства.

— Ты обязательно сводишь меня туда, хорошо?

— Хорошо, только сам ознакомлюсь с этим местом. Да и к тому же я буду там только ночью.

— Ты всегда остаешься при своей профессии.

— И это хорошо, это мне по душе, как у вас, например, взять, хотя бы одну ночь. Я сижу и читаю, изредка поглядывая в монитор. А утром, глядишь, и вы передо мной стоите сквозь утреннее солнце.

— И на этой работе ты будешь спать, я в этом не сомневаюсь.

Владимир заерзал и виновато и совсем по-детски заулыбался.

— Ну ты не переживай, я не зла на тебя, все-таки я тебя не выгоняла.

— В «Шоколайтинге» я точно не засну, вы бы, Агриппина Владимировна, видели его изнутри.

— А что в нем такого особенного, Володя?

— Понимаете, бывают такие ощущения, когда при взгляде на витри-ну, ты понимаешь, что витрина — это лишь…

— Что, Володя? Витрина?..

— Витрина…

Владимир не смог подобрать слов, чтобы описать все ощущения после посещения торгового комплекса.

— …что это лишь оболочка отдела, коих притаилось здесь десятки.

Кто-то из соседей скрипнул дверью, Агриппина мельком взглянула на входную дверь, не поворачивая головы, и, конечно, на пороге никого не было. Владимир удивился, насколько точно он смог выразить свои ощущения.

— Володь, это вполне нормально, к «Шоколайтингу» нужно привыкнуть, а еще ты будешь там ночью, где никого не будет.

— И ничего.

— Что-что?

— И ничего тоже не будет.

— Да уж. С такими-то мыслями ты точно не заснешь, и тебя не за что будет выгнать.

— У меня сначала открытие торгового комплекса, а только затем меня можно уже выгнать, когда приступлю к работе.

— Стой-стой. Всем работникам нужно присутствовать на открытии?

— К сожалению.

— Так ты иди, Володя, иди.

Они попрощались, крепко обняв друг друга, обменявшись взглядами, которые должны еще встретиться.

ГЛАВА 3

АВГУСТОВСКОЕ ОТКРЫТИЕ

«Шоколайтинг — время перемен». Толпа, а точнее их было много, и они делились, естественно, по возрасту. Десять часов утра, и на улице не совсем тепло, чтобы будущие посетители радовались хоть малейшему задержанию. Торговый комплекс приобрел свой покупательский вид. Более ослепительный вид истинному утреннему «Шоколайтигу» придавал необычный яркий вид, и, конечно же, отражение оранжевого встающего гиганта. Вид заключался в сочетании многих ярких цветов, но и фишка — это цвета шоколада. И все это в форме гигантских плит.

Прошлись некоторые шепотки по поводу открытия. «Первым делом — игровой центр» — сказал кто-то из толпы в пять человек мальчишек лет двенадцати. «Телефон бы мне новый» — сказал мужчина в не очень теплой куртке, стоя со своей супругой. «Манго, первое, что мне пришло в голову — это манго, когда я увидела все эти цвета. Хотелось бы духи с похожим ароматом» — сказала женщина, стоя со своими подругами.

«Шоколайтинг» готов принять своих первых посетителей, первых, которых он не забудет. И он как бы дразнит всех ожидающих своими стеклянными прозрачными автоматическими дверьми. Все готовы, он готов, но Петр Сергеевич еще нет. Он вот-вот должен выехать на открытие, допивая свой утренний «Американо», сваренный секретаршей с обычной рабочей и равнодушней теплотой. Петр Сергеевич, автор многих проектов, проекты, которые до сих пор функционируют и приносят огромную прибыль, несмотря на давний срок постройки. И сейчас этот человек стоит в своем кабинете многоэтажного офиса за панорамой и боится. Чего? Он сам пока этого не понимал, и, наверное, не поймет, пока не прибудет к «Шоколайтингу».

— Ты опять боишься все потерять. Ну, конечно, столько вбухано в этот торговый комплекс, что представить сложно, — раздумывал Петр.

Вся улица в тишине, окутавшись в занятость. Панорама не успокоила Петра. Хотя он надеялся хоть на какую-нибудь отдачу.

— Все уже сделано. И, кстати, первым будет говорить Сергей За… За… Заруцкой. Вспомнил. Надо ему позвонить.

Петр беспокоился, хотя сохранял хладнокровие, поскольку считал, что отчасти согласие Сергею дал не сам он, а коньяк.

— Гудок… гудок… гудок.

— Это «Чудо торжеств», здравствуйте.

— Сергей?

— Да, Петр Сергеевич, доброе утро, вы что-то хотели? Просто мы встретимся через десять минут, и я уже почти на месте.

— Про утку вы помните? Или это мне померещилось, что утка будет бегать по торговому комплексу.

— Померещилось?

— Ну да.

— Петр Сергеевич, вы же сами сказали, что это хорошая идея.

— А–а–а. Хорошо.

Разговор прекратился на позитивной и непонятной для Петра ноте.

— Во придумал, утка будет бегать по моему торговому комплексу.

Петр деловитой походкой двинулся к лифту, попутно обдумывая свой вчерашний поступок.

— Еще же Гриша был. А где же он был, когда мы все подписывали?

Он настолько погряз в своих вчерашних воспоминаниях, что чуть не запнулся о ступеньку у лифта и забыл поздороваться со своей секретаршей, которая пришла на работу позже всех.

— Петр Сергеевич, доброе утро!

Он, упершись в бардовые в белую крапинку плиты, сначала молчал.

— Петр Сергеевич! — сказала она, сощурив брови.

Ее макияж, не прозрачный, какой был вчера, не привлечет внимания только тех, что не зашли в офис. После громкого и четкого замечания, на которое все обратили внимание, он заметил:

— Добрый… доброе утро.

— Вы сегодня не в форме, как вы себя чувствуете?

И она, действительно, беспокоилась по-дружески, а не из-за того, что он ей зарплату выдает.

— Скажи-ка мне, — начал он, — к нам вчера приходил Сергей… Сергей… За…

— Заруцкой?

— Заруцкой. Точно! Кто он вообще?

— «Чудо торжеств». Он организатор.

Петр почесал свой лоб.

— Его вчера не хотели пускать, подумали сначала, что он полоумный.

— Я тоже так сначала подумал. Только про себя, когда он начал рассказывать про утку.

Алиса улыбнулась, после чего подвинулась к нему.

— Я поехал, «Шоколайтинг» ждет.

— Хорошо, Петр Сергеевич! — сказала она вдогонку.

— Что такое, Алиса? Кофе? Не сейчас.

Она хихикнула и сказала:

— Отзывы, они хорошие. Все посетители будут довольны. И мне сказали, что народ выстраивается у входа.

— Все будет отлично, — завершил он.

Костюм жмет, а еще улица будто говорит:

— Куртку бы ты надел.

Дело близилось к встрече, встрече у одного источника всех волнений, какие больше наблюдались у Петра. У посетителей лишь чувство ожидания, что может сказаться на здоровье каждого, и тут придет на помощь единственная аптека в «Шоколайтинге».

10:10, и народ не понимает, где и когда произойдет открытие, ведь внутри никого нет? Никого не наблюдается внутри стеклянных дверей, все внутри ожидает, пока не пуская никого, хотя, казалось бы, подойди ты к входу, и двери сами откроют вам все красоты и возможности. Первое, что бросается в глаза из дверей, — это маленький стенд с бриллиантами и жемчугом, и что-то там еще блестит — не разобрать.

Издалека показался черный блестящий черный седан марки «Мерседес», который плавно, не торопясь, подъезжал все ближе и ближе к торговому комплексу. Он один из немногих ехал посреди маленькой дороги. Кто-то обернулся, кто-то пристально смотрел обшивку здания.

Припарковавшись вдали от входа и от всех глаз, из черного автомобиля вышел сначала высокий водитель в деловитом сером костюме, а затем открыл дверь пассажирского места. Вышел очень обеспокоенный и задумчивый мужчина так же в костюме цвета индиго, переливающийся в темноте то белым, то синим цветом. Петру все равно, будет ли закрыт автомобиль, кто его встречает из машины, немного беспокоит одно — снова разглядеть лицо Сергея Заруцкого и, возможно, переспросить насчет бегающей утки.

— Сейчас все будет, — сказал кто-то из первых увидевших Петра.

— Дождались, дождались, — сказал кто-то погромче.

Все пристально поглядели на этих двоих, что прошли мимо. Петр лишь попытался улыбнуться, но эту натяжку губ никто не воспринял за улыбку.

— Все за нами, прошу! — сказал Петр. Обернувшись ко всем.

Все хаотично пошагали к входу, двери открылись, медленно, впуская гостей первого дня открытия. Послышались выдохи и первые возгласы, причем положительные. Зажегся свет, бело-фиолетовый, освещая все перед посетителями.

Первое, что бросилось в глаза, — абсолютное изобилие белого цвета в плитках, а точнее, кремовый, под лампами он кажется более светлым.

— Ого, вот это да! — слышались одинаковые возгласы удивления

— И это еще не все, — добавил Петр.

И, действительно, их ждали не только новые и блестящие витрины, но и весь персонал, там, вдали от входа, где через десять метров начинается тупик, и можно пойти только направо или налево, как раз у эскалаторов, вокруг которых расположились маленькие диванчики. Через пять метров от входа тоже идет разветвление: налево и направо. Таким образом, все помещение представляет собой перевернутую набок букву «Н», если смотреть сверху, так же и на втором этаже. Вокруг сначала окружили всех посетителей магазины одежды и журнальные отделы, все до блеска, все до прозрачного состояния.

— Во дела! — кто-то выкрикнул из толпы.

По середине главного зала расположился в форме дуги весь персонал, деловито улыбаясь, совсем по-рабочему. Непонятно, почему их не было заметно из помещения. Возможно, ослепительный отблеск дал яркий свет.

— Проходим за мной, ко всему персоналу, — заверил Петр.

Весь персонал, стоя под большим стеклянным куполом, освещался утренними оранжевыми квадратами. Этот купол выстроен вровень с потолком второго этажа.

— Все сюда, — повторил Петр, указывая рукой на скамейки, выставленные напротив всей бригады рабочих.

Все в предвкушении, и рабочие, и посетители. Все расположились, как раз, за витриной драгоценностей, которая расположилась почти у входа. А цветовая гамма всех рабочих плескала от ярко-красных до белых. И становится понятно, кто из какого отдела. Эти плитки слишком скользкие, кто-то чуть не поскользнулся, а если еще идти по мытому, то каток посетителям обеспечен, и аптека где-то тут поблизости. Человек тридцать стояло перед сидящими посетителями в своих одеяниях, и улыбаясь каждому, кто на них посмотрит. Произошли какие-то шепотки со стороны сидящих, и через тридцать секунд их говоры перебивали разговоры рабочих, все ждали, пока каждый найдет себе место, а Петр уже встал у микрофона, помня, что Сергей должен начать первым.

— И где же он? — прошептал себе под нос Петр, оглядывая все вокруг.

— Друзья, — начал Петр, держа в руке микрофон, — сегодня…

Внезапно сзади раздался голос Сергея.

— Подождите, подождите, — начал он.

Он выглядел довольно статно, прекрасно понимая, что за мероприятие сегодня будет. Его костюм с яркими звездочками выделялся, а улыбка пестрела еще ярче. Он виновато взглянул на Петра, чуть скрыв улыбку, но потом он начал говорить ясно и четко, осматривая всех вокруг. Все вокруг оживились и внимательно всматривались в Сергея, а затем глядели на Петра, особенно работники, спрашивая у себя голове: «Кто это такой?».

— Сегодня мне, Сергею Заруцкому, основателю компании «Чудо торжеств», представилась возможность поучаствовать в открытии торгового комплекса «Шоколайтинг». Главный основатель — это Петр Сергеевич Глухарев. Среди его успешных проектов также известны «Tech–World», крупнейший торговый быт почти всех марок техники, и до сих пор, кстати, лидирующий.

Все улыбнулись и с похвалой посмотрели на Петра, в то время организатор всего засмущался.

— И «Младой техник» также всеми известный, — продолжил он, после сделал небольшую паузу.

Все переглянулись и усомнились.

— И сегодня в его новом проекте «Шоколайтинг» я и моя команда смогли воодушевить вас приходить сюда с еще большей охотой.

Кто-то задал тихо:

— Как?

Все пристально и в то же время вопросительно пригляделись к Сергею.

— Наша команда «Чудо торжеств» запускает уникальное состязание. Очень уникальное.

Владимир зевал, стоя с левого края дуги из всех рабочих, редко моргая своими близко расположенными глазами и вздыхая при каждом новом слове Сергея. То ли костюм охранника жмет, то ли не выспался после посиделок с Агриппиной. Все выступление Сергея и Петра он стоял с легко приподнятой нижней губой, какую каждый делает в неловких ситуациях. При его невысоком росте Петр не заметит отсутствие внимания и поникшую голову, вышедшую из строя остальных.

— Состязание состоит в том, что каждый день мы будем выпускать утку…

— Утку? — переспросил кто-то непонимающе из посетителей.

— Утку? — спросил очень тихо кто-то из рабочих, зная, что при Петре лучше не выделяться криком.

— Все верно, каждый день утка на радиоуправлении будет совершать побег из точки «A» в точку «B».

Девушка примерно в таких же цветах, что и Сергей, подалась вперед из толпы и дала ту самую утку. Маленькая и пушистая с веселым клювом и глазами, выдающими способность улизнуть в любую секунды из рук человека.

— Первый, кто ее поймает, получит всю нашу компанию «Чудо торжеств» полностью.

Все безумно взглянули на игрушку, втянув головы, даже Владимир удосужился и взглянул слегка прикрытым глазом, будто только проснулся.

— Чего?

— Ловить утку?

Все эти возгласы не очень понравились всем лицам, представляющим торговый комплекс.

— Это еще не все. Небольшие подарочки от нашей компании всем детям.

Еще одна девушка подалась от всех и принялась раздавать уточек, одаряя всех своей ослепительной улыбкой.

— Всем приятных покупок! — завершил свое выступление Сергей.

— Спасибо Сергею и его команде, — начал Петр, — «Шоколайтинг — время перемен», время начала проведения вашего времени.

Григорий отделился еще до самого начала открытия, он стоял на углу, у края витрины магазина «Gloria Jeans», сложа руки и презрительно глядя на все происходящее.

Событие завершилось, оставляя после себя довольных детей и взрослых. День начался, «Шоколайтинг» ожил.

ГЛАВА 4

ЗНАКОМСТВО ЗНАКОМЫХ

Владимир направился к выходу, как вдруг его по плечу стукнула теплая и довольно знакомая рука, не очень тяжелая и не очень легкая.

— Володя.

Он обернулся.

— Агриппина Владимров…?

— Конечно, ты думал, я тебя брошу.

Он стоял, оглядывая ее деловой вид, какой он на ней не видел давно.

— А как вы здесь оказа…?

— Представляешь, теперь я начальник охраны!

— И вы мне не говорили?

— А зачем? Сюрприз, не правда ли.

— Еще какой.

На ней очень хорошо смотрелся костюм, даже скрыв некоторые возрастные признаки.

— А как же твой кабинет, Володя?

— Кабинет?

— Конечно, пойдем, покажу, где тебе предстоит спать. Ой, то есть работать.

— Хах, конечно.

Они, словно друзья, шли и смеялись над всем, что говорят.

— Я его, конечно, видел, но расскажите мне все в подробностях.

— Володь, вот лучше бы ты этого не говорил. И сделал бы вид, что удивлен.

— Я удивлен, удивлен еще больше, когда вы меня не выбросили из магазина на улицу за сон на рабочем месте.

— А ты не расслабляйся, время-то прошло.

— Время прошло, а вы остались.

— Ой, все, ну хватит, — закончила она, вытерев глаз рукой.

Они поднялись на эскалаторе на второй этаж и прошли к левой дальней ветке второго этажа торгового центра, где располагались различные сетевые кафе.

— Это здесь, — начала Агриппина.

Маленькая дверь выкрашена в цвет всей стены второго этажа — белый. Она одиноко притаилась через десять метров после дверей туалета, являясь крайней дверью левой дальней ветки второго этажа торгового центра. Агриппина достала связку ключей и с первого раза открыла дверь.

— Проходи, — начала она, указывая левой рукой в комнату.

— Только после вас, Агриппина Владимировна.

Он улыбнулся своей постоянной ехидной улыбкой.

— За–хо–ди, — навострилась она.

— Ну ладно, но только потому, что вы — снова мой начальник.

Комната встретила их своей холодностью и одновременно готовностью работать с Владимиром.

— Так, это твой инструмент для работы: стол, компьютер и… все.

— И что же мне делать с этим?

— Ты издеваешься надо мной?

— Нет, — усмехнулся он, — мне же Гриша не рассказывал об этом.

— Смотри, значит…

— Она снова не заметила, что я улизнул с помощью своих юморных изречений, — подумал он.

Освещения в комнате не совсем достаточно, чтобы почитать или разгадывать сканворды, примерно восемь на восемь метров темными обоями и слишком высоким потолком в виде какой-то сетки, за которой скрываются провода.

— Так, Володя, смотри, как и всегда, твоя работа заключается в…

— В осмотре.

— Осмотр? Ну, в каком-то смысле — да. Все, что нужно — это не спать.

— Не спать, ну, Агриппина Владимировна! — выкрикнул он.

— Так, Володя, ты — охранник крупного торгового центра, понял? И, если Григорий заметит что-то за тобой, мне придется сидеть дома без чая, и ты ко мне больше не придешь.

Он переключился со своих смешков, устремив свой взгляд в пол.

— Гляди-ка, какие мониторы стоят перед тобой, Володь.

Он взглянул на стол — единственное, что есть в этой комнате. Клавиатура, два монитора, и всякое. Абсолютно чистое место, какое не припоминается Владимиру еще с магазина Агриппины. Кубик Рубика? Это только разминка. Одно из самых изысканий — это подстаканники, или лизун, его Владимир от скуки кидал в дверь, а скользкий комок склизко перебирался вниз, оставляя пятна.

— Как-то…

— Пусто, Володь?

— Да и чего-то…

— Не хватает?

— Вот именно, тут прямо все для охраны, ничего лишнего, Агриппина Владимировна.

— Только попробуй купить сюда лизуна, буду отвечать я, а ты забудешь мое имя.

Она посмотрела на него, и, казалось бы, она не приложит усилий для его увольнения, но стоит опасаться таких взглядов, как сейчас. Она положила ладони на свои бедра и сказала:

— Инструкция над мониторами.

Владимир взглянул и увидел желтый наклеенный лист с некоторыми правилами, например, «Не включать вентиляцию при проведении работ с электричеством», или «Если вы нажмете на кнопку „К-1“, то переключитесь на осмотр входа» и так далее.

— Ну, это понятно.

— Я уверена, что Григорий тебе не расказывал про обязанности, верно? Это он мне поручил.

— Только комнату показал. Знаю поврхностно. И я готов вас выслушать.

Агриппина взяла из угла маленький табурет, который почему-то Владимир сразу не заметил, и присела напротив него. Она взглянула на него виновато и прося то, чего не просила несколько лет с момента прекращения работы ее магазина.

— Володь.

— Да, что такое?

— Володь, все, что тебе нужно, — это смотреть в мониторы и следить за «Шоколайтингом».

Владимир заметил ее обеспокоенность в этом, и не жалеет ли она, что ее старый друг будет сидеть в этом кресле? Тут она уже не владеет торговым центром, и в случае чего она не спасет его, а лишь проводит его грустным взглядом, стоя у входа за автоматическими дверьми, вытирая локтем глаза. Или же Григорий посчитает уволить их обоих справедливым решением. Тогда он будет стоять и провожать их за дверьми, только уже не плача.

— Включай его, — сказала Агриппина, указывая на кнопку питания.

Владимир включил компьютер, и спустя пять секунд с ним можно было работать.

— Смотри, — начала она, — всего двадцать камер, десять на первом, на втором тоже десять. Простыми щелчками ты переключаешь мышкой по камерам. Тут как бы схема всего первого этажа, а на втором мониторе второй этаж, все просто.

На двух мониторах изображены схемы в виде перевернутых буков «Н», с большими точками — это местоположения камер.

— Еще вон те тумблеры на стене — это вентиляция, ее нужно включать за десять минут до открытия и сразу после закрытия торгового центра.

Владимир заметил телефон у первого монитора, как он его только разглядел при таком холодном и жадном освещении.

— А это…

— Это телефон, там написаны все нужные номера при необходимости. На этом все, экскурсия закончена. Теперь приходи к десяти часам вечера. А уходить тебе можно только в девять утра. Вот ключи. И не забывай делать хотя бы один обход.

Она кинула на стол ключи и равнодушно покинула комнату. Владимир опустил свой взгляд вновь в пол, не понимал, как Агриппина Владимировна изменилась за один час работы? Где ее дружеское отношение или же хотя бы взгляд пронзающе-испепеляющий? И все. Нет ни того, ни другого. Только Владимир.

Покидая свою комнату, Владимир заметил Григория, тот сидел за столиком, жуя сэндвич и разглядывая один из постеров «Чудо торжеств». Ему точно не нравились эти персоны, которые были сегодня на открытии. Довольно забавно видеть взрослого мужчину за столиком среди остальных столиков с детьми с уточками, подаренными «Чудом торжеств».

Осталось дождаться вечера, и Владимир приступит к своей работе. Настанет первый сон «Шоколайтинга», и тогда Владимир должен проявить себя с хорошей, и главное, дружеской стороны, какой Владимир не чувствовал сегодня со стороны Агриппины, он даже не собирался сегодня к ней идти. Не обида, а простое непонимание, и всего-то.

ГЛАВА 5

ПРИНЦИП ЛИПКОЙ ЛЕНТЫ

Близился вечер. Владимир листал газету «Телесемь», попутно щелкая семечки. Он дожидался своей смены, своего времени. А время только восемь.

— Опять этот «Шоколайтинг», наслышался уже! — заметил Владимир, перелистывая очередную шуршащую желтую страницу.

Страница гласила: «„Шоколайтинг“ стал главным объектом внимания для всех жителей города. Открытие произошло в присутствии основателя проекта, Петра Глухарева, не менее сияющего Сергея Заруцкого, основателя копании „Чудо торжеств“, а так же всех остальных рабочих и сотрудников. „Шоколайтинг“ приглашает всех жителей провести свои выходные здесь, узнать о лучшем гипермаркете „Лайт“, узнать о лучших магазинах одежды, например, „Gloria Jeans“, а так же посетить лучшие детские аттракционы и вкусно перекусить».

— Ясно, и тут он.

И маленькое прикрепленное фото с плохим изображением. Точно заметен Сергей с блистательным пиджаком и с радостной и в то же время безумной улыбкой и Петр с любительской и чересчур скромной улыбкой радости. Остальное расплывчато. Хотя нет. Григорий. Он стоит у угла, где идет второй поворот от тупика направо от входа.

— Гриша, ты что, не рад? У тебя работа прекрасная, а ты смотришь на этого праздничного кролика, которого зовут Сергей. Что ж ты не рад?

Хруст, хруст, а затем перелистывание страницы.

И снова пошли вакансии для известнейшего торгового центра. Владимир закрыл газету. Время девять часов вечера. Не час, конечно, займет путь длиною примерно триста метров, но лучше сейчас, чем дочитывать известия о «Шоколайинге».

— И не позвонила, и не радовалась моим не совсем уместным шуткам, — начал Владимир, уже подходя к торговому центру.

Торговый центр располагался за главной площадью города, в центре которой располагались большие часы с яркой желтой подсветкой. Стрелки показывали девять часов и тридцать минут. Кроме циферблата ярко светился торговый центр, и пока не понятно, каким цветом. То ли ярко-желтый, то ли белый. Ясно одно — он очень большой, каким он не кажется вблизи днем. Владимир очень, очень торопится, но не для скорейшей работы, а из-за вечерней прохлады, и даже костюм под теплой ветровкой не поможет.

Все разъехались. Лишь несколько машин стоят и ждут последних посетителей торгового центра. Они сейчас выйдут, у них всего в запасе где-то двадцать минут.

— Ждем вас завтра; надеемся, вы отлично провели свое время, — раздавался приятный и созвучный с мелодией голос девушки из динамика, распложенный над входом.

Владимир уже близок.

— Да не переживай ты, не поймала ты эту утку, и что с того? — успокаивающе произнес мужчина своей дочери.

— Она очень быстро бегает, я просто не поспевала, а почему ты не попробовал? — ответила расстроенная дочь.

— Ну, знаешь, я себе не представляю, чтобы я бегал за уткой, такого, извини, от меня не жди.

Владимир прошел мимо этой семьи. Его встретил у входа охранник дневной смены, отдав ключи и улыбнувшись.

— Теперь он твой, дружище.

— Спасибо.

Все удалялись из магазина, у этих двоих завязался не очень долгий разговор, по большей части разговаривал охранник дневной смены, и Владимир внимательно слушал и запоминал всю информацию и хитрости, которые можно провернуть здесь.

— Дружище, тебе, я скажу честно, повезло больше меня, это точно.

— Почему ты так решил?

— Ты же был сегодня на открытии? Да?

— Был.

— А что было потом, знаешь?

— Нет, конечно, зачем мне было здесь оставаться?

— Мало того, что мне пришлось убирать весь пух с пола, который летел с этих проклятых маленьких уточек…

— А уборщицы?

— И они были, и еще два охранника были, они стояли в двух задних крыльях, все убирали этот пух, а он еще липнет к полу так, будто сахарная вата.

— Во дела.

Владимир смотрел на него очень пугающим и удивленным взглядом, а тот в свою очередь был очень недовольным.

— Эта утка стала последним нашим испытанием.

— Утка на радиоуправлении? — спросил Владимир.

— Она, эта шерстяная желтая птица, что бегала здесь, а вместе с ней и дети.

— Я себе это даже не представляю.

— А я это видел, десятки обезумивших глаз, в том числе и взрослых…

Владимир улыбнулся, слегка хлопнув собеседника по плечу.

— Смех смехом, а на что надеялись взрослые?

— Все на от же приз, — ответил Владимир, — «Чудо торжеств», или как там эта компания называлась.

— Эх, конечно, я поверил, что этот ряженый отдаст все, если кто-то поймает его игрушку. Ты бы видел, как эта птица бегает, похлеще меня, когда кто-то украдет леденец с кассы и побежит. А эти лапы, ты их видел?

— Да, но в движении не наблюдал.

— Они как живые, они не свойственны ей, понимаешь?

Собеседник выглядел уставшим, и его глаз медленно опустились в пол, а затем он издал один из последних тяжелых выдохов.

— Ну, все. Иди в коморку, возьми вещи и уходи, ты заработался, — облегченно утешил Владимир.

Собеседник, до сих пор не представившись, его бейджик слишком круто загнулся. Все ушли, Владимир пошел от входа к эскалатору, оглядываясь.

— Спокойствие, и только, а как можно выспаться за эти часы, эту ночь? — подумывал Владимир.

И Агриппина, она его беспокоила не меньше сна. Ни звонка, и вновь рабочие дни, только не те, которые были раньше. Совсем давно, несколько лет назад, даже позавчера. Владимиру стало ясно, что Агриппина изменилась.

— И, да, кстати, будка с уткой, она под замком в зале гипермаркета «Лайт», ну это на всякий случай, вдруг забег будет ночным, и кто знает, что преподнес этот Сергей для нас еще, — сказал напоследок собеседник, удаляясь к входу, переодеваясь на ходу, когда Владимир уже поднялся на второй этаж.

Двери закрылись, не впуская ночь внутрь. Владимир особо не торопился, попутно осматривая все содержимое второго этажа. Все легло спать до завтра, и сетевые кафе, и все отделы, что закрылись после обильного дня. Интересно, это единственный обильный день здесь, или посещаемость не упадет хотя бы до конца года?

Владимир ощутил уже слегка остывший запах фаст-фуда, доходя до своей коморки. Он продолжался и продолжался, не покидая ноздри Владимира. И с трудом открывая дверь, Владимир узнал о настоящем эхо, когда ключ щелкнул, и замок отворился.

— Щелк! Щелк! Щелк…

Он обернулся сначала налево, в тупик, где пока что не было ничего, простая белая стена, какая от отсутствия света казалась синей; а затем направо, куда плитка уходила в правую ветвь второго этаж, что-то видно, но расплывчато.

— Щелк–щелк…

— Интересно, очень интересно, — сказал шепотом Владимир.

Эхо от его слов не последовало.

— Щелк–щел–ще…

Владимир зашел в комнату, даже не закрыв ее за собой, она осталась приоткрытой. Как и обычно, он включил компьютер, уселся поудобнее и зазевался. А зря. Внезапный звонок чуть не заставил Владимира подавиться слюной.

— Это Владимир, слушаю.

— Володя, слышишь?

— Да, а это кто?

— Ты чего, не узнаешь?

Этот женский голос, конечно, был отчетливо понятен, но наблюдались какие-то помехи.

— Агриппина Владимировна? Это вы?

Владимир поднял спину со стула.

— Ну, конечно, ну как ты догадался, Володя?

— Вы звоните мне как начальник охраны или как знакомый?

Ее голос был моложе, совсем непохожим на свой голос сегодня днем.

— А это разве имеет значение, Володь? Ты вентиляцию включал?

— Вентил… Нет, еще нет, сейчас включу. Забыл немного.

— Это даже не предупреждение, я просто из интереса позвонила.

— Время уже… (он взглянул на свои часы) …десять часов и десять минут, ничего же страшного не произойдет, Агриппина Владимировна.

— Верно, но я тебя не должна предупреждать каждый раз, ты это понимаешь?

— Верно, — вздохнул он.

— До скорого, Володя, не унывай и не спи. Если я с Григорием тебя увидим утром спящим, то на мою поддержку не рассчитывай.

— А раньше вы так не говорили, сколько же я проспал на предыдущем месте работы.

— Это в прошлом.

Она положила трубку.

— Это ясно, и очень жаль, что в прошлом, очень жаль, — закончил Владимир, уже глядя в монитор.

Он включил три тумблера желтого цвета, и все здание изнутри разразилось громким громыханием и легким ночным ветром, который бегал по одинокому полу «Шоколайтинга». Все звуки заглохли, даже голос или крик бесполезен, и это стало еще одной особенностью торгового центра, наряду с необычным строением с двумя ответвлениями после входа и перед тупиком. Наряду с эскалаторами, которые то ли слишком узкие, то ли Владимир слишком широк, хотя он так далеко не считал. Это костюм охранника придает, по его словам, еще пару десятков килограмм, или того больше, под тридцать. Еще рация сбоку на талии постоянно задевает дверцы входа или кого-нибудь из людей. Все эти необычности не совсем нравились ночному охраннику. И Агриппина, еще она. Вместе с эскалатором и костюмом ему не нравилось и не давало покоя поведение или же смена приоритетов. Эта буря, которая происходила в Агриппине, Владимир не заметил, но она проскочила так быстро и незаметно, что Владимир просто сидел без слов в день открытия в своем кресле, а Агриппина продолжала, оставив после бури незаметные следы, или же росу.

— Всего день прошел, или даже вечер, и она превратилась в начальника охраны, как физически, так и душевно, а сейчас она беспокоится и звонит, и ты не совсем понимаешь, из-за чего: из-за тумблера или же за душевными разговорами, — подумывал Владимир, перебирая пальцами на весу.

Мониторы засверкали, выдав привычную картинку, какую Владимир видел на протяжении нескольких лет под надзором Агриппины. Это все те же виды на помещение, только с высоты. Картинки сразу понравились Владимиру, они куда лучше предыдущих, хотя с того момента, когда Владимир работал в магазине Агриппины, прошел примерно год. Хотя место нравилось больше все же там, оно было больше, наверное, приспособлено для Владимира. Больше всего ненужного на столе, а тут что? Два монитора, клавиатура и телефон. Кубик Рубик, или же мокрый и липкий фиолетовый лизун, их просто здесь нет, не за чем убить свое времяпровождения здесь. Это наводило уныние, и впоследствии небольшую печаль.

Первый монитор показывал почти весь первый этаж в темных, в то же время разноцветных картинках. Здесь все отделы, начиная с входа, и заканчивая гипермаркетом «Лайт», на который приходится две камеры. Но Владимир увидел надпись поверх картинки на мониторе, которая расположилась в левом верхнем углу. Она как бы не мешает, но в глаза набегает сразу. Надпись гласила: «Нажмите 1 для переключения в отделы». Он включил, картинка изменилась, появились виды внутри отделов.

— Что ж, удобно, хотя ни Григорий, ни Агриппина Владимировна не говорили, — подумал Владимир.

Владимир думал, что камеры будут двигаться, но они неподвижны. И это наводило еще больший сон, они же не двигаются.

Владимир успел осмотреть все камеры, все виды, некоторые были даже с помехами, что очень странно. Первая и вторая камера показывали первое левое крыло, которое находилось сразу после входа; третья и четвертая — правое первое крыло; пятая и шестая — левое дальнее крыло, находившееся за эскалатором, а там и седьмая и восьмая, они-то располагались на дальнем правом крыле. Оба правых крыла вели к гипермаркету «Лайт», таким образом, правая сторона длиннее. А левые крылья вели к боковым выходам. У «Лайта» всего две камеры, но, кликнув на «Нажмите 1 для переключения в отделы», их становится в разы больше. И сразу виден склад, все товары, и прилавки.

— И в этом вся работа? Агриппина Владимировна меня недооценивает. Ах, забыл про вентиляцию, — сказал Владимир, выключив тумблеры.

Торговый центр затих, лопасти постепенно останавливались, восставали истинные звуки, или же их не будет, это все сделает слух Владимира. Когда последний винт затих, уши поначалу не привыкли к такой тишине, такой, какая будет преследовать Владимира несколько часов на протяжении недели.

— Даже утке посвятили отдельное место, как и мне, собственно.

Нажав на кнопку «Нажмите 1 для переключения в отделы», Владимир увидел на одной из камер отдельную будку, встроенную в стену. Эта камера показывала начало гипермаркета «Лайт», где начинались отделы журналов, а также виднелась посуда. Но там, вдали, что-то еще, это не похоже на какой-то отдел. Эта будка чуть выше человека и представляет собой комнату для той самой утки. Она снаружи синяя с блестящими звездочками. Но ночь и не совсем четкое изображение дают совсем другую краску — черную. Владимир сразу остановился на этой камере, вглядываясь.

— Этой птице много уделяют места, и времени.

Владимир считал, что сегодня на открытии Петр Сергеевич дал слишком много времени Сергею, уж много он сказал про свою компанию и про свое состязание.

Именно этой атмосферы ждал Владимир, возможно, даже эту же комнату, и эти мониторы. И так замечтавшись, Владимир засмотрелся на тумблеры, что на стене. На камерах все чисто, так всегда думал опытный охранник ночной смены. Но не один не подумает о том, чтобы работать с десяти вечера до девяти утра, это гораздо больше полагаемого. Но Владимир решил, что время не имеет значения, и его тело уже скучает по родной атмосфере. Обычно по семь часов такая работа дается. У Агриппины он работал по пять часов, а иногда меньше.

Все затихло, ветер, что катался несколько минут назад по полу одинокого «Шоколайтинга», тоже исчез, и это обычно наскучивало, но сейчас Владимир даже не думал о сне, несмотря на отсутствие развлечений у него на столе.

— И всего-то, Владимир, тебе всего-то нужно что-то, что может тебя занять, правда?

Все бы ничего, но это не нравилось Владимиру. Это безделье, что ждет его до девяти утра.

— А может, Володь, тут есть то, что мне нужно. Как раз, «Лайт» должен быть наполнен детскими товарами… нет, нет, и еще раз нет.

Владимиру шли самые безумные идеи предотвратить свое безделье. Конечно, он следил, тыкал по камерам, вентиляцию отключил, просиживал свое рабочее время.

— Ты представляешь, Володь, если обнаружат недостающий лизун, и тебя выводят отсюда в наручниках… а хотя нет. Я просто буду выглядеть глупо, и Агриппина Владимировна просто забудет про меня, про все наши встречи.