Бесплатный фрагмент - Утерянная блажь. Книги 5+6

Об авторе

Что я могу поведать Вам о себе? Я обычный человек, просто, может, моя жизнь была более наполнена тяжелыми моментами и не была такой, как у других.

Я ходила в детский садик, школу, институт, много работала, есть ребёнок. Есть что вспомнить, и то, что очень хочется забыть, но это путь, который проходит почти каждый из нас, не так ли?!

Главное моё отличие — это окружение, я выросла среди друзей гораздо старше себя. Будучи девочкой от природы, я увлекалась машинками и играми в войнушку.

Меня окружали люди не самых чистых помыслов, манер и жизненных предпочтений, но меня лелеяли, словно ангела.

Только, говорят, не всё то золото, что блестит, и всё не вечно. Поверьте, когда-то с вами может приключиться что-то страшное, а где-то за углом может ожидать и что-то невероятно прекрасное.

Я такая, какая есть, и отчасти потому что в жизни, помимо друзей, у меня было много тех, кто меня жестоко предавал, и это сказалось на мне больше, чем мне того хотелось.

Мне отдельно хочется поблагодарить: невероятно талантливую и отзывчивую художницу, прекрасного человека, Н. Ю. Орехову, чьи работы вы сможете увидеть на страницах произведения, а также невероятно старательного и доброжелательного корректора Н. В. Гурееву за проделанную редактуру/корректуру текста данного произведения.

Хочу отдельно сказать спасибо моей любимой маме, которая никогда не верила в то, что я смогу опубликовать это произведение, чем подстёгивала меня во что бы то ни стало закончить его.;)

Я много лет хотела предать огласке данную историю даже не ради подруги, которая занимает центральное место в ней, а чтобы поделиться собственной болью…

Пролог

Эта история о девочке, девушке, женщине. О том, как она выросла и что повлияло на её жизнь. О её любви, ненависти, грусти и страхах. Эта история станет для Вас примером того, как живут среди нас люди, которых мы не замечаем.

Мы не хотим видеть этих людей, мы не хотим видеть их проблем, мы даже не задумываемся о том, что это могут быть наши друзья, коллеги и даже родственники.

Никто из нас не хочет замечать очевидных вещей только потому, что тогда это станет правдой. Горькой правдой, показывающей нам, что жизнь, как и мир, совсем неидеальна.

Никто не хочет видеть боль других людей и их проблем, всем хватает своей жизни, и крепость, построенная из иллюзий, куда важней, чем правда. Трепетно храня и оберегая свои иллюзии или просто плывя по течению, мы теряем самое важное.

Самое важное в жизни — это время, время, потраченное не с тем, с тем, кто может просто внезапно уйти из вашей жизни. Каждый в большинстве своём безропотно наблюдает, как время, подобно песку, ускользает сквозь пальцы… Мы способны опомниться, только лишь потеряв любимых и важных людей, ощутив настоящую утрату.

Задумайтесь, пока не поздно, о том, как живёте Вы сами, читая историю, попробуйте переложить её на себя. Подумайте, как Вы поступили бы в той или иной ситуации, что сделали бы именно Вы?! Прочитав историю до конца, ответьте, пожалуйста, самому себе на один вопрос: «Виновата ли эта девочка в том, что так сложилась её жизнь?»

Для справок и ответов

Информация будет обновляться и добавляться по ходу развития истории. Персонажи будут появляться постепенно всё новые и новые, и скучать Вам не придётся.

Со временем будут добавлены интересные факты про жизнь и даты смерти некоторых персонажей.

Осталось только набраться терпения в ожидании самой истории и мне смелости, чтобы дописать её до конца. Удачи нам с тобой, мой дорогой читатель!

Напоминание…

28.08.2012

Вторник

С чего мне продолжить свой рассказ? Давайте начнём с того дня, где мы «зависли». Ранее были описаны события с 19 июня 2003 года по 30 марта 2004 года. Там есть всё, включая портреты наших героев.

8 апреля 2004 года я начала новый дневник под №63.

Моему сыну уже почти полгода, подумать только: совсем недавно я ещё ходила беременная… Всего около года назад я решилась придать огласке свою жизнь. Всего год назад мне захотелось поделиться своей болью, а сейчас я мама двоих детей, счастливая мама… Собираю старшую дочку в школу, подумать только: мы идём в первый класс.

Мой муж почти остыл, он уже хотя бы смотрит на ребёнка, недавно поймала его на том, как он подглядывает за спящим малышом.

Если бы он совсем не хотел, а то ведь стоял и улыбался, он почти подошёл к кроватке, но я не вовремя чихнула, и он поспешно ушёл, ничего не сказав.

Трудно жить, не разговаривая с мужем полгода, лишь общие вопросы и всё. Вот на собрание, первое, школьное вместе пришли.

Думаю, мы оба с мужем, мы все хотим забыть этот кошмар, подавить боль воспоминаний.

Я плыву по волнам памяти, если бы Вы только знали, как больно перечитывать старые дневники, как тяжело вспоминать людей, которых больше нет. Тяжело вспоминать людей, которых я не хотела терять, с которыми мне хотелось остаться, если Вы, конечно, понимаете меня и то, о чём именно я пишу.

Мне не передать Вам словами те ужасные муки, что я испытываю с каждой перевёрнутой страницей дневника, в котором описана моя жизнь. Одно лишь придаёт мне сил — надежда…, я надеюсь, что этого больше никогда ни с кем не случится.

Я написала эту книгу для того, чтобы сохранить спокойную жизнь, а возможно, и саму жизнь… Для кого-то, кто, возможно, попадёт в такую же кашу из дерьма.

Первая книга началась с объяснения причин написания данного произведения, с описания событий настоящего времени и погружения в прошлое.

Повествование ранее началось с того, что я решила найти себе настоящую работу после школы, но сделала неправильный выбор. Мы с подругой после выпускного поддались радости, что будем работать вместе, что будет весело. Также мы думали и о том, что нас больше никуда не возьмут, глупенькие были, но что возьмёшь с подростка в начале нулевых…

В общем-то свернули мы с подружкой не туда, и я очень пожалела, я жалею до сих пор, что тогда не сказала Алине: «НЕТ!». Думаю, она тоже мучилась тем, что когда-то приняла предложение…

Начальник, в которого я с первой минуты влюбилась и который казался душкой, оказался маньяком-извращенцем, убившим девочку-подростка на моих глазах.

Девочка стала лишь ещё одной игрушкой в их с другом руках и просто не выдержала избиения, издевательств и изнасилования… Она была ещё так молода, её жизнь только началась и так неожиданно была оборвана. Мне до сих пор очень больно от того, что она умерла.

Фирма, кстати, только казалась хорошей, а оказалась гнилым местом. Как позже выяснилось, всё было оформлено на подставные лица.

Позже пришло понимание дикости ситуации, а также возвращение в этот кошмар, длиною во всю оставшуюся жизнь. С чего всё началось, когда всё пошло наперекосяк, и к чему привело?

Вновь меня нежданно-негаданно настигла попытка изнасилования, вновь Кирилл меняет моё мировосприятие жизни. И не одна попытка, и не одно испытание ждало меня, и, увы, ждёт ещё впереди.

Алексей предложил мне помощь в обмен на собственную выгоду. То, что он передал мне для милиции, помогло найти тело Ани и успокоить её мать.

Я много узнала о людях, в которых не разглядела ничего плохого в самом начале пути. Я узнала, какими жестокими бывают люди и на что они способны, потеряв опору.

Институт, новые товарищи, новые впечатления, новая жизнь на пороге взросления. Чего ещё я хотела от жизни? Спокойствия!

Я узнала, кто такой Костя на самом деле, но не была готова к тому, что он сделал. Никто не был готов к такому зверству.

Кто-то потерял друзей, кто-то родителей, кто-то ребёнка, и это страшно.

Также мне много интересного стало известно о жизни Алексея и о нём самом. То, чего даже не ожидала узнать.

На что способен человек, потерявший досрочно родителей в дикой аварии? А на что способен тот, кто потерял навсегда свою жену и единственного ребёнка?

Никто из нас не был готов к такому полномасштабному горю, никто из нас не знал, как жить дальше.

Сама я повстречала много интересных людей, много странного и непонятного со мной приключилось, а где-то — и ужасного. Всё было очень страшно, но большая часть всего этого позади. И ещё много-много чего ждёт впереди. Об этом, поверьте, я поведаю в красках.

Меня ждёт туманное будущее, в котором я встречу свою любовь и вторую половинку, и мужа, но, к сожалению, это трое разных мужчин.

Каковы превратности судьбы?! Никто не знает, что с нами будет завтра, никто не знает, наступит ли это таинственное завтра, будет ли новый день — не знает никто.

Возможно, мы проживем десятки лет в спокойствии, может, и в смуте. Но очень возможно, что завтра нас собьёт автобус или банально на голову упадёт кирпич.

Никто не знает своего будущего. Оттого мы плывём по течению или рискуем. Где-то там, далеко, всё уже решено за нас, за многие столетия до нашего появления на свет.

Какое счастье полюбить…

Но счастье больше — быть любимой…

Не надо снова плыть во тьме.

Не будет больше тонн лапши.

Не стоит слёз ночами лить,

Не надо мысли прятать вглубь…

Не нужно сожаления пустого,

Лишь быть немного посвободней.

Не надо более молчать…

Сказать давно уже пора.

О чувствах, мыслях и желаньях…

О том, что ты жива, прекрасна, молода.

Ведь если любит он тебя,

Себя тебе продаст, подарит…

Чего молчать, чего томиться.

Сидеть в тени печальных нот…

Раскрыть души окошко больно…

Сказать, бесспорно, сложно, тяжко…

Но как зато потом легко дышать.

И как легко в душе — покой…

Но если в сердце нет любви,

Он просто бросит, он покинет свет,

Далёкий свет твоих мечтаний.

Туманный мир пустых иллюзий.

Не надо думать о конце,

Твой парусник ещё плывёт…

Не надо сожаления пустого,

Постой, пойми, что всё прошло.

Ты просто потеряла груз,

Что утянуть пытался вниз…

Ты воспарила, ты свободна…

Вдохни глотком пьянящий воздух.

Судьба уже спешит и мчится, мчится…

Судьбы дороги все в огнях;

Она готовит то, что надо,

Она и бьёт, она же лечит.

Судьба подкинет приключений,

Пути для встреч и расставаний.

Пути для поездов и катеров.

Платформы для недолгих встреч…

Конечно, всё не так уж просто…

Стоп, станция, глубокий вдох…

Как много чувств — смятение,

Конечная — Любовь…

Stasia S. ©

Читайте «Утерянная блажь. Книга 1+2» и «Утерянная блажь. Книга 3+4». Начало истории, описание событий из жизни Валерии Котик. Можно написать мне, задать вопросы, обсудить что-то касаемо истории: https://vk.com/public189663935

Может, Вы мне расскажете, где мы с ней так ошиблись? Где всё пошло не так? И что это было? Глупость? Детство? Что на самом деле должна была испытывать Лера, и могла ли она помочь девушке?

Stasia S.

Тогда и сейчас…

НАПОМИНАНИЕ. 30.07.2003. СРЕДА

…она пыталась помешать, пыталась говорить, но было уже поздно. Анна плакала, потом забылась. Аня перестала сопротивляться и плакать, она лежала молча, постанывая, видимо, от боли, но всё же молча.

Парни поменялись местами и после того, как закончили своё грязное дело, просто вытерлись полотенцем. Весьма цинично натянули каждый свои джинсы и ушли…, а она что-то ещё простонала и замолчала…

Через несколько минут в комнату вернулся Кирилл, собрал свою и Артура рубашки, взял что-то с комода и вышел…

Я, услышав их голоса с улицы, посидела на корточках, подумала и вышла к ней.

Медленно подойдя к кровати Киры, где сейчас лежала Аня, я несмело её позвала, но она не ответила мне. Это, наверное, было самым страшным потрясением в моей жизни на тот момент, по крайней мере, очень сильным.

— Аня, Аня, Анечка. Ты меня слышишь?

— — Потрясла я её слегка на автомате.

Анна лежала в луже крови и просто молчала с открытыми глазами. Но что-то изменилось, было в них что-то такое непонятное — страшное, это пугало меня. Я позвала её ещё раз и ещё, но безрезультатно…

Кажется, уже тогда, в тот самый момент, я поняла, что это конец, но отчаянно не хотела в это верить. Может, тому виной был мой столь юный возраст, может, шок, может, всё сразу. Может, даже и то, что я сразу поняла, но отчаянно не хотела верить в то, что это произошло. Я винила себя за то, что не спасла её. Я до сих пор виню себя в том, что не помогла ей.

Внезапно я услышала шаги снизу, голоса, — они поднимались, а я юркнула в своё укрытие. Заскочив за шкаф, я нервно дёргала свой медальончик. Прижалась к стене и стала молиться, чтоб пронесло.

НАПОМИНАНИЕ. 30.08.2003. Суббота

— И с кем же это у нас пришло такое чудное создание?

— — Спросил Алексей с улыбкой.

— С Кирой!

— — Я увидела Кирилла и схватила его за рукав.

— Валяй! Может, хоть ты её образумишь?!

— — Рассмеялся Кира и резко толкнул меня на Лёшу…

Тот обнял меня, чтобы я не упала, но отпускать почему-то не торопился… Кира же тем временем скрылся на лестнице. Я где-то с минуту пребывала в объятиях хозяина дачи, но меня смущала столь двоякая ситуация.

— Вы что собираетесь со мной делать?

— — Испугалась я.

— Заткнись и пошли со мной.

— — Сказал мне прямо в лицо Алексей и резко отпустил… Я чуть не упала, запутавшись в каблуках.

Мне совсем не хотелось с ним никуда топать, но я поплелась за ним, уже совсем ничего не понимая… Одновременно с этим готовясь к самому худшему. Интересно, что бы сказали на всё это мои родители? Скорее всего убили бы…

Всё давно вышло из-под контроля, но мне ещё казалось, что я могу с этим справиться, я должна, поэтому я, как послушная овца на бойне, пошла за Лёхой в самую дальнюю комнату на первом этаже.

Закрыв дверь, я поняла, что ни музыки, ни толпы не слышно. У стены был диван, стояла мёртвая тишина… Я оглядела комнату в поиске другого выхода, но ничего не шло на ум.

Разговор между

Алексей Патроновский

и Валерия Котик

Он стал подходить ко мне, медленно расстёгивая свою роскошную шёлковую рубашку. Я отступила несколько шагов, что-то упало — Лёша не обратил внимания, лишь хладнокровно приближался… Когда он уже подошёл вплотную ко мне, то распахнул свою рубашку, а мне стало не по себе.

— Расслабься, малышка.

— — Практически шёпотом.

— Зачем мы здесь?

— — Решила я перевести разговор на другую тему.

— Поговорить.

— — Бросил Алексей равнодушно.

— О чём?

— — Стало мне интересно.

— Что ты знаешь про Аню?

— — Алексей встал ко мне лицом и зажал меня, как в фильмах.

— Что Кира с Артуром её измучили и убили.

— — По мне, это была чистая правда.

— Что ты там делала, солнце моё?

— — Его ласковые называния меня бесили, но сказать об этом я не решалась.

— Уже не имеет значения, я просто так.

— — Поведала я.

— Хорош, у тебя просто так получилось…

— — Покрутил он мои волосы.

— Н-да, не говорите Кире, пожалуйста.

— — Спохватилась я.

— Н-да, он такой цветочек, не срывая, живьём закопает…

— — Одобрительно сказал Лёша…

Его тело было так близко и так манило, мне так хотелось потрогать его. Больше всего я боялась, что он может это заметить, и мне становилось нехорошо. Со мной это было впервые, его пресс был как с картинки, мне хотелось всего лишь коснуться…

Как только я закончила свой рассказ, я стала думать. Отпустит ли он меня, как обещал? Я сама себе не доверяю больше, ведь я уже доказала, что не всегда контролирую свой язык.

— Зачем Вы решили помочь мне?

— — Мне было реально интересно.

— Мне до жути надоели мой старый приятель, а ещё Кира и Артур. Мне хватает собственных проблем, я устал. Там зашей, это пришей, там таблеточку дай… Замотался я — вот и все дела… Просто устал от такой жизни, хочу завязать.

— — Взял он ключи от машины.

Мне снился удивительный сон, как я была маленькой, и мы ездили в деревню к маминым родственникам… Там было так классно — весело и уютно… Гуси бегали вокруг, куры, свой огород… Но, самое главное, там было так спокойно. Не надо было постоянно ждать, когда тебя прикончат, наконец-то, чтоб этот кошмар закончился…

Всё воскресенье я ломала голову по поводу Алексея и просто решила довериться, мне уже нечего было терять. Я очень устала бояться. Устала жить в неведении… что будет там, за поворотом судьбы…?

Как многого я ещё не знала об этом мире, о жизни… Как плохо ещё разбиралась в людях. Это сейчас я чётко знаю, что никому верить в этом мире нельзя, пожалуй, в некоторых моментах даже себе самому. Если бы мне только сказали тогда: «Стой!».

Почему никто не сказал мне, что эта игра мне не по зубам, а также то, что она не стоит свеч, отгоревших за тех, кто даже не узнает, чем всё кончится на самом деле…

Я не могу вспомнить себя той девочкой, не могу понять, о чём я тогда думала…, или это понимание приходит только лишь с годами? Может, я просто забыла, потому что слишком больно вновь погружаться в этот хаос…

— — — — — — — — — — — — — — —

Лирика — вещь хорошая, но в меру))

— — — — — — — — — — — — — — —

НАПОМИНАНИЕ. 25.10.2003. Суббота

Буквально в секунду Кира отнял пистолет у Артура. Три шмяка, и Костя лежит на полу, истекая кровью, а у Артура прострелена нога. «Кира, что ли, промахнулся?!» — подумалось мне: «Вот дебил!». А потом последовало два громких хлопка, от которых заложило уши…

Мы стояли посреди леса, у Лёши половина тела в крови, повсюду кровь… На мне мужской свитер, большой — он мне по колено, и я в одеяле, перепачканном кровью. Ужас…

На всякий пожарный я осмотрела себя — дырок нет… Кровь на мне, наверное его… Вроде у меня ничего не болит. Хотя не знаю, это мог быть всего лишь шок.

На одеяле было много крови, и я подумала, что, может быть, Алексей меня вынес оттуда. Впрочем, зачем ему это? Ведь он бросил меня этим волкам, как сладкую косточку…

Он ничего не сделал, чтобы помочь мне, он просто смотрел и ничего не делал. Мне было так обидно, я была так зла, что в первую минуту хотела бросить Алексея в машине и убежать. Не знаю, я просто хотела, чтобы это всё кончилось.

НАПОМИНАНИЕ. 30.03.2004. Вторник

Я пошла в комнату и написала Лёше SMS, что он хотел, но ответа не было, и я прилегла. Проснулась я ночью, ну думаю: «Блин…, уснула».

Пошла на кухню, попила чай… А потом снова легла… И разбудил меня телефонный звонок… Пожалуй, тревожный звонок тридцатого марта две тысячи четвёртого года разбудил всех в нашей квартире страшной новостью, это было около шести утра…

Позвонила мама Жени Шиловой, которая вскрыла вены. Моей подружки больше нет, нет…

Дико стало в голове, грустно и как-то страшно, почему? Почему близкие люди идут на суицид? Неужели я её довела до этого шага? Я никогда этого уже не узнаю. Никто не узнает…

Мне надо было держать свой язык за зубами, но я искренне тогда думала, что помогаю ей устроиться в жизни. Как говорят: «благими намерениями вымощена дорога в ад» или «знал бы где оступишься — соломки бы набросал».

Может, если бы я всё-таки промолчала, может, мы бы с Алей достучались до Жени, но случилось то, что случилось. Все мы люди, все делаем ошибки.

Какое-то время мне не до чего не было дела, я переживала и винила себя, я должна была ещё что-то сказать, должна была что-то сделать.

Почему эти мысли не пришли мне в голову раньше, почему об этом мы вспоминаем и мучаем себя, когда уже слишком поздно?

Суббота, третье апреля, сегодня похороны моей подруги… Сегодня, как мне ни тяжело, мы провожаем подругу в последний путь…

Она погубила не только себя, но и своих детей. Пусть ещё нерождённых, но они уже развивались.

О чём она думала в ту последнюю секунду? Наверное, страшную секунду. На что надеялась?.. Была ли она готова к тому, что ждёт её там…

Женя поступила очень глупо, но это её выбор, только её. А жаль, возможно, она могла бы ещё что-то сделать для этого мира… Для мира, в котором, ей казалось, для неё нет места…

Неужели она и в правду так думала? Больно думать, что она решила, будто никому не нужна?.. Оставила записку и порезала вены от кисти до локтя, вдоль.

Врач-эксперт, сказал: «Она знала, что делает… Но понимала ли… Вот в чём вопрос…».

У неё был жуткий стресс. Ещё у неё был вопрос, который она никак не могла решить… Что делать с беременностью, как жить дальше. Она просто запуталась…

Что она хотела сказать этим? Никто из нас уже не узнает. Мы проворонили её. Так глупо…

Может быть, стоило ещё раз с ней поговорить, ещё раз что-то попробовать сделать, хоть что-то… Но увы, уже слишком поздно.

На похоронах многие зачитывали школьные анкетки — раньше они были популярны. Кто-то зачитывал записки, те, что передавались через весь класс…

Я думаю, у многих такие были. Единственное, я не ожидала, что так скоро буду прощаться со своей одноклассницей, ведь только год назад мы сидели за одной партой…

Она была такая красивая в гробу, мы хоронили её в свадебном платье. Так решили родители Жени.

Я только решилась зачитать её любимый стих, в тот момент он показался мне к месту — впрочем, не мне это решать:

Живя в бреду, проходят дни,

Сознание в тумане пропадает.

И мысли душу заливают,

Подобно волнам океана.

В голове стоит туман,

Мои сны меня пугают.

Я потеряла времени счёт

И не могу уже понять,

Где день, где ночь,

И только пустота.

И чаша сожаления и скорби,

Смогла в душе пролиться не сама.

Живу в бреду, ничто не мило.

И даром ничего не надо.

А время лечит — ложь!

С годами боль уходит в глубь,

Не так остра, но всё же есть.

А слёзы сами льются с глаз…

И лишь улыбка выдаёт…

Грустна она, но так мила.

Stasia S. ©

У меня был ещё один стих, написанный не Жекой… Моей другой подругой — Стасей. Стася писала его для себя, но однажды, помню, Жека прочла его и сказала, что оно как будто о ней.

Я зачитала его, не желая бить по чувствам её родителей, но я ударила. Это страшно, и я уверена дико больно… Теперь я это понимаю, с годами…

Сама став мамой, понимаю сейчас, но тогда я не понимала… и лишь думала о Жене. Как мы ошибаемся порой…, мы не хотим, но так сильно раним людей, которые этого не заслужили.

Мы думаем о том, что да как, но забываем — другие люди тоже живые, они так же любят, им так же больно, только чувствует это каждый по-своему.

Как трудно сказать,

Но невозможно молчать.

Внутри столько боли,

Что рвётся на части душа.

Я столько молчала — годами прощая,

Тонув в океане слёз и обид.

Как было обидно мне в детстве одной

Я просто нуждалась в теплоте и любви.

Я ласки хотела, но всё потеряла…

Не было рядом со мной никого.

И день ото дня я просто жила…

День ото дня проходили года.

И слёзы обиды и боли копились

В душе моей каждый день.

И вроде со мною и папа, и мама…

Но в то же мгновенье они так далеки.

И день ото дня я просто терялась,

В себе замыкаясь, не знала, что делать.

Не зная, как жить, я придумала сказку…

Свой собственный радужный мир…

Свой собственный «домик» из грёз,

Где не было боли, обиды и слёз.

Где не было страха, лжи и обмана.

Всё, что там было, — это мама и папа…

Придуманный образ, пришедший во сне.

Оказался родней реальности дней.

Я жила в мире грёз, не желая взрослеть,

Мне всё больше хотелось туда навсегда.

Но однажды проснувшись, я вдруг поняла,

Что выросла я, я стала другой…

Я пытаюсь быть сильной день ото дня,

Снова и снова играю я роль.

Лишь по ночам я снова тону,

Тону в океане из слёз и обид.

Я понять не могу, за что мне страданья…

За что заслужила я эту жизнь?

Всю свою жизнь я в страхе жила,

Лишь в страхе остаться одной.

Мне день ото дня мерещилось,

Что мама и папа просто уйдут.

Уйдя на работу, они не вернутся —

Забудут и бросят меня навсегда.

Им до меня не было дела —

Своими проблемами жили они…

Отчасти, быть может, я была неправа,

Но день ото дня я чуда ждала,

Теперь всё мне стало не нужно…

Ведь сердце моё утеряно где-то…

Я чуда с надеждой, от сказки ждала,

Скрывала мечты и горести в ней,

Но сказка та стала ужасною бездной,

И сердце души моей — ключ.

Я всё потеряла, однажды поняв,

Что выросла как-то внезапно,

Я стала другой, непонятной,

Ключ опрокинув в ту страшную бездну…

Stasia S. ©

А ещё девочка Оксана из класса зачитала стих, но мне кажется, специально подобранный, и Жене очень, думаю, понравился бы.

Уходят люди… Их не возвратить.

Их тайные миры не возродить.

И каждый раз мне хочется опять

От этой невозвратности кричать.

Е. Евтушенко

Она такая была одна

В груди горели яркие мимозы

У каждого, кто слышал её смех.

Ей никогда не посвящали даже строчки в прозе —

Она была как осень — не для всех.

В красивом мире стать другим — отрада:

Особенным казаться или быть.

Светить сильнее ламп на автостраде,

И ярче золота горя, любить.

Все гонятся вперёд за звездопадом,

Хватают звёзды, тянут до лица.

Она была обычным листопадом —

Невзрачным, но волнующим сердца.

Она дарила нам улыбки, небу — душу,

Казалось, неприметную совсем,

А в этой простоте теплела даже стужа,

Цвели поля нежнейших хризантем.

Её волос коснуться больше невозможно,

Колючим бризом омывает грудь…

Ей — стать дождём, а нам — кричать истошно

О том, что время вспять не повернуть.

В красивом мире стать другим — отрада,

Тушить огни и загораться вновь.

Ей — слушать гром и пение цикады,

А нам понять — она и есть любовь.

М. А. Татаурова ©

Эта ситуация заставляет задуматься о том, что жизнь коротка, но в ней всегда есть смысл… Всегда есть кто-то кто Вас любит и ждёт… Кто-то будет очень по Вам скучать… Не совершайте такую глупость как суицид… Ведь завтра станет легче, а за углом ждёт счастье… Не сдавайтесь!

Лично от автора. Stasia S. ©

Тень родной души

Она укрыла душу в грёзах

Среди осколков своих мечт.

Она казалась нам чужой,

Но как была она нужна…

Её веснушки, рыжая копна волос,

Её глаза, как изумрудная дорожка…

Ею невозможно было насладиться,

Она была одна такой родной.

Вот что могу сказать и вспомнить

И помнить буду я всегда твой смех,

Твоя улыбка и блеск глаз —

Вот всё, что нам оставила, немного…

О, как же больно так терять,

И невозможно мне понять,

Как ты могла, как сложно всё,

Мне не понять души твоей…

Как тяжело прощаться, Женя,

Как трудно только помнить

И не коснуться тебя больше, не обнять.

Господь забрал тебя так рано…

Зачем ушла и нас оставила лишь помнить,

За что так поступила с миром?

Тебя так много ждало впереди,

Тебе открыты были двери, но…

Ты предпочла уйти, забыть, смириться.

Тебя мне не хватает, больно…

Мы встретимся ещё нескоро,

Но будем вместе на века…

Stasia S. ©

Ещё одно прощание…

Суббота, 03.04.2004

Всё было прилично, всё достойно, похороны проходили как обычно в такой ситуации, но хоронить столь юную подругу было очень больно. Её жизнь только началась и неожиданно для всех закончилась.

Женя так много хотела, так мечтала о большой семье, о детях, о шикарной свадьбе, но этому уже никогда не бывать. Как странно, я раньше никогда не думала о том, что терять людей, с которыми вырос, тяжело.

— Здравствуйте, примите соболезнования, мне будет очень не хватать Жени.

— — Взяла я за руку Марию Игоревну.

— Спасибо, Лерочка… Ты в последнее время была почти всё время с нашей малышкой…

— — С её глаз хлынул поток слёз.

— Спасибо, Лера, но нам так тяжело это принять.

— — Обняв жену, сказал со слезами, стоящими в глазах, папа подруги.

— Мне тоже тяжело, что её больше нет — не позвонить, не погулять, её больше нет.

— — К горлу подкатил ком.

— Примите соболезнования… Мария Игоревна, Анатолий Евгеньевич, держитесь. Тяжело, больно…, но ради Жени — держитесь!

— — Обняла Алина родителей подруги.

— Спасибо, девочки, вы обе самые родные и близкие подруги были. Так жаль, ножом по сердцу слово «были».

— — Мама Жени была на грани снова разреветься, но это понятно.

Поминки затянулись, все устали… Я вернулась домой за полночь и провалилась в сон…

Весь следующий день я провела не в своей тарелке. Мне было тяжело всё это понять, тяжело принять, как и всем, я думаю. Образ Жени, в свадебном платье лежащей в гробу, — наваждение, что ещё долго будет меня преследовать. Мне снились сны о том, как она танцует в пустом зале, словно на балу далёких лет.

Женя очень красиво хорошо танцевала, занималась в кружке, участвовала в соревнованиях, она и посоветовала однажды Стасе танцы, она привела нашу младшую подругу к себе. Она учила «новенькую» на первых парах.

Мне будет очень не хватать её смеха, её танцев, она останется в моём сердце, я вычеркну обстоятельства её смерти из своей памяти. Она просто ушла раньше срока, и это всё…

Весь день меня не покидал осадок сна, Жека танцует в свадебном платье в центре зала, видит меня, смеясь приближается, что-то шепчет, но я не понимаю… Она неожиданно отталкивает меня и тянет руки к родителям, те обнимают её и растворяются в облаке лёгкого дыма.

Помнится мне — проснулась в холодном поту, что-то ныло. Меня мучило дурное предчувствие. Вечером воскресенья, четвёртого апреля, неожиданно позвонил Слава…

Сказал, что родители Жени отравились газом: «Соседи позвонили в милицию, странно пахло на площадке. Родители Жени мертвы, а на столе записка. В ней было всего несколько слов».

Под их короткой совместной предсмертной запиской лежало незаконченное стихотворение их дочери. Слава позже дал мне фото из дела, копию, конечно. Я была в смятении, увидев те странные строчки, они надолго засели у меня в голове. Я много раз прокручивала их, но не смогла отпустить.

Зачем дана была мне жизнь?

За что она была дана?

За что страдаю и умру?

Ведь не жила я ни секунды…

Кто вспомнит обо мне?

Кто пожалеет и поймёт?

Кто принесёт любимые цветы?

— В мой вечный и спокойный дом…

Я не жила, а значит, не умру

Никто не помнит и не вспомнит…

А кто такая эта Женя?

Кому она была нужна?

Никто не ждал, не потерял…

Чужая в жизни я совсем.

Пусть я чужая для своих,

Тогда мне стать своей

Осталось только для чужих.

Быть может, не поймут меня сейчас…

Зато со временем раскаются о том,

Что не смогли сберечь.

А я уйду из жизни…

Чужой мне жизни навсегда.

Я не умру, но я уйду,

Останусь только для себя.

Я успокоюсь и пойму —

Зачем дана была мне жизнь.

Из жизни уйдя, смогу я жить

Не так и не иначе.

Я просто смогу жить…

Не так и не иначе.

Не просто для себя…

Хотя бы для него.

Того, кто так меня достоин,

Вот только кто он?

И как зовут? И где найти?

Я просто хочу жить.

Для этого нужна мне цель,

И всё равно, кто станет ей.

Я просто хочу жить.

Я не жила — существовала.

Без цели, просто так,

Я не умру, но уйду из жизни,

Поставив в сказке точку,

Что вовсе не было в миру…

Stasia S. ©

Как страшно, жизнь вообще страшная штука… Мой стих их довёл? Или то, что написала их дочь? Я виновата? Я не хотела!

Мне до сих пор порой кажется, я виновата во всём, и это очень тяжело… Очень больно так думать.… Снова погибла целая семья, снова трагедия, боль и слёзы, снова это как-то надо пережить, но вот только как — никто не сообщает…

Новый виток отношений…

Как я пережила похороны подруги и её родителей, не знаю, как я пережила все эти смерти? — Я не знаю…

Как это отразилось на мне и отразилось ли вообще? Я тоже не знаю — время покажет, но многие вещи я переосмыслила, многие вещи пытаюсь понять заново, слишком много новых вопросов терзали меня.

Мне предстояло жить дальше, перестать винить себя и заставлять себя думать, что это просто жизнь. Надо понять, что так бывает, и самое главное, что от этого нам с Вами никуда, к огромному сожалению, не деться.

Четверг, 08.04.2004

С самого утра приехал Алексей… Нам было о чём с ним поговорить. Было что обсудить… Я многое передумала, о многом поразмыслила… В институт я в тот день не поехала — у нас были другие планы… Место учёбы занял кинотеатр…

Шёл жутко скучный фильм, мы выбрали места на последнем ряду и почти всё время целовались и обнимались, а Лёша ещё и пытался меня ласкать…

Мне всё это нравилось — ему по ходу тоже… Не досмотрев фильм до конца, мы отправились на его московскую квартиру…

Приехали мы довольно быстро. Дома у него хорошо, тесновато, но уютно. Не знаю, почему я каждый раз примиряю чужое жилище к себе, не помню точно, но эта привычка у меня с детства. Надо как-то перестать это делать…

Но особенно мне здесь нравился тот самый диван, где я в прошлый раз уснула. Мы завалились на него, и я начала смеяться.

— Что?

— — Изумился Алексей…

— Смешно просто, чем будем заниматься?!

— — Прохихикала я.

— Тьфу, блин, детский сад…

— — Выругался хозяин дома.

— Что?

— — Теперь удивилась я.

— Да ничего. Умеешь ты кайф обломать…

— — Покосился на меня Лёша.

— Да что не так?

— — Возмутило меня его выражение лица.

— Ну уж сексом сегодня мы точно заниматься не будем… И не смотри так на меня! А то опять истерика случится, только на этот раз у меня. Я тоже живой. Кстати, мы сегодня другим займёмся… Слазь с дивана.

— — Попросил Лёша, подавая мне руку.

— А в чём дело?

— — Мне было неясно.

— Диван разложу, чего… Вроде взрослая, а ведёшь себя как дитё малое и неразумное, вот точно мне Пашка сказал, с такой, как ты, только в куклы играть да сказки читать…

— — Рассмеялся Алексей.

— Это не смешно.

— — Шуточно пихнув его в бок, сказала я.

— Ты, кстати, может, ещё и во время оральных ласк о детстве думаешь…, а? Я уже себя невесть кем чувствую — страшно… Развращаю тут дитё неразумное…

— — Заржал Лёха, заваливаясь на разложенный диван, и утянул меня за собой.

Я упала, и мы стали целоваться… В какой-то момент он перевернул меня под себя и стал гладить моё бедро. А потом вдруг отстранился и задумался.

— Что-то не так?

— — Недоумевала я от его реакции.

— Да нет, просто подумал о Павле, будь он на моём месте — развёл бы тебя, пяти минут бы хватило, ещё бы себя виноватой чувствовала, что, мол, долго уговаривал.

— — Засмеялся Алексей.

— Пять минут — это долго? Что можно успеть за пять минут? Или для него это просто долго?

— — Переспросила я.

— Для него? Очень. Такой он человек.

— — Вздохнул Лёша.

— А почему вы с ним обо мне говорите?

— — Заинтересовало меня.

— А ты чего волнуешься?!

— — Заинтригованно спросил мой дружелюбный собеседник.

— Не волнуюсь я, глупости!

— — Хотя мне было не по себе.

— Вы с девками про что беседуете? Мужикам кости моете? А чего бы и нам тем же не заниматься, только девчонкам, а?

— — Спросил Лёха, подмигнув…

— А кто этот Павел? Что из себя представляет?

— — Мне не то чтобы было интересно знать, кто он, а скорее с кем Лёша говорит обо мне.

— У, Паша… Хороший или плохой — не мне решать, бывает грубым, а любит — так как богиню.

— — Широко улыбнулся Алексей.

— Что значит «как богиню»?

— — Решила я уточнить, мне было тогда ещё незнакомо такое выражение по отношению к отношениям.

— Его жена в шелках купалась буквально. А разошлись — он её возненавидел. Иногда он странный, порой его нелегко понять. Бывают моменты, я не всегда понимаю, реально он говорит или шутит.

— — Задумался Лёша.

— Например?

— — Спросила я, укладываясь удобнее.

— Однажды сидим в хате, на нарах скучно…, до поверки ещё пятнадцать минут, мы давай о великом.

— — Почесав подбородок, ответил мне Алексей.

— Что значит «о великом»? Картины?

— — Я не поняла сразу.

— О жизни, малыш. Паша так пронёс, аж охране понравилось. Мы с ним в одной зоне срок мотали, сидели в одной хате.

— — Я оборвала его.

— Хате?

— — Мне показалось странным наименование.

— Камера.

— — Улыбнулся Алексей и снова меня поцеловал, мы перевернулись, и он снова оказался сверху.

Кажется, ему чем-то приглянулось моё бедро, уж очень наглаживал… Мне стало смешно, а Патроновский посмотрел на меня как-то странно.

— Ты чего?

— — Растерянно.

— Щекотно…

— — Улыбнулась я, тогда он поднял руку выше и стал щекотать…

Ненавижу, когда меня щекочут, я очень высоко хохочу в такие моменты, и это вызывает у меня такое чувство — смущает сильно.

— Ты такая красивая, когда смеёшься…

— — Сказал Алексей, отстраняясь.

— Ты куда?

— — Потянулась я за ним.

— Проголодался. Чай будешь с бутербродами?

— — Спросил Алексей, улыбаясь.

— Подожди, о чём мы говорили?

— — Запамятовала я.

— О Павле, кажется.

— — Хитро посмотрел на меня собеседник.

— Расскажи о нём ещё, пожалуйста.

— — Попросила я.

— Зачем?

— — Спросил поспешно Лёша.

— Просто.

— — Растерялась я.

— Я ревную.

— — Улыбнулся Лёша.

— Мне просто интересно. Говорят, скажи мне, кто твой друг…

— — Я не договорила.

— Я знаю, от чём ты.

— — Покачал головой Алексей.

— Какой он?

— — Подтолкнула я рассказчика.

— Паша такой необычный. Интересный, образованный, сразу видно, что он очень умный и дотошный. Очень любит, чтобы всё было по его и не терпит отказа ни в чём. Никогда лишнего не скажет, не сделает, но и сам не плошает.

— — Рассказывал Алексей, лёжа на спине рядом со мной и перебирал пальцами кончик моей косы, играя с вплетённым бантиком.

— Что значит «не плошает»?

— — Положив голову на грудь Лёши, спросила я осторожно.

— Если что-то пойдёт не так, как хочет он, не так, как договорились, так отделает, что маме только по реконструкции узнавать придётся. Человек слова и дела. А ты чего интересуешься-то так рьяно?

— — Спросил вдруг Лёша…

— Так просто… Вдруг когда-нибудь придётся познакомиться.

— — Отшутилась я.

— Не дай Бог тебе когда-нибудь с ним встретиться. Поняла?

— — Вдруг очень серьёзен стал Лёша, он так в лице изменился, что мне стало не по себе.

— А что такое? Я что-то не так сказала? Я не понимаю!

— — Заинтересовала меня его перемена в лице, мне кажется, он побаивался этого Павла.

— Лера, он не будет с тобой носиться, как я, или даже так, как Кира, он тебя либо трахнет, либо убьёт целкой.

— — Сказал зло Лёша.

— Он на такое способен?

— — У меня что-то ёкнуло внутри. Будто чувство дежавю, не знаю…

— Слушай, он и не на такое способен. Его бизнес, то, чем он зарабатывает себе на жизнь, — это очень страшные дела.

— — Скинув с себя меня, резко сказал Алексей.

— Всё настолько серьёзно?

— — Мне стало страшно.

— Неважно, переспит он с тобой или убьёт — что так, что так — это будет жестоко. По части девок, если они ему нравятся, он беспощаден.

— — Странно сказал Алексей, поглаживая мою косу в руках.

— Что не так?

— — Мне показалось, он что-то не договаривает.

— В его вкусе всегда, кстати, были только блондинки. Пока ты послушна и мила — ты богиня, но потеряешь его интерес — ты труп. Я не шучу, Лера…

— — Он так странно на меня посмотрел, с таким страхом в глазах.

— За что ты сидел? Ярослав Марвин говорил — за врачебную ошибку…

— — Мне было интересно. Тем более я хотела сменить тему. Меня начинал пугать «Павел» уже на расстоянии.

— Ярик не сказал тебе правды?!

— — Удивился Лёша.

— Какой правды?

— — Охнула я.

— Он заставил меня провести операцию их отцу.

— — Будто нехотя ответил Алексей, идя на кухню.

— А что с ним было не так?

— — Стало мне интересно, и я прокричала в след, Лёша вернулся минут через десять.

Пока его не было, я кое о чём думала, точнее, кое о ком, о Павле. Меня действительно стал очень пугать этот человек. Было страшно и странно слушать даже не то, что рассказывает о нём Лёша, страшно было слушать как.

Его голос местами менялся, казалось, он вот-вот дрогнет. Алексей определённо очень боялся своего друга, но мне было интересно узнать — не преувеличивает ли о своём «товарище» мой «друг».

— Что было не так с отцом Марвиных?

— — Спросила я повторно, когда Алексей вошёл снова в комнату.

— Рак, неоперабельный.

— — Задумался Алексей.

— Всё было настолько плохо?

— — Расстроилась я.

— Да, я им тысячу раз сказал, что это только навредит. Виктор понял, а младшенький нет…, упёрся рогом.

— — Зло сказал Лёша и снова вышел из комнаты.

— Что случилось?

— — Заинтересованно спросила я, вновь увидев его.

— Когда их отец умер у меня на столе, младший Марвин посадил меня и лишил будущего.

— — С грустью сказал Лёша, ставя на стол поднос с кофе.

— А потом что?

— — Спросила я, беря чашку.

— Старший помог с апелляцией/кассацией, а после отсидки помог вернуть разрешение на работу, но я смог устроиться только в частную клинику к бывшему пациенту.

— — Задумавшись, ответил мне Лёша.

— По знакомству?

— — Улыбнулась я.

— Точно…

— — Улыбнулся Алексей.

— Расскажи…, мне очень интересно.

— — Беря бутерброд с тарелки на подносе вслед за Лёшей.

— Я когда-то оперировал его и весьма удачно. Удачно для того, кому давали месяцев шесть… Он до сих пор жив-здоров, а взяли меня на постоянную работу, когда я вытащил дочь этого пациента практически с того света после аварии. Собирал по кускам ноги, не поверишь — она даже ходит. Правда, хромает здорово, но ходит на своих двоих, а это уже немало.

— — Алексей выглядел радостным.

— Почему Ярослав с тобой так поступил?

— — Спросила я, и лицо Лёши очень сильно изменилось.

— Младший Марвин всегда был балбесом.

— — Лёша поставил свою чашку обратно на поднос и сел на диван, потянувшись, обнялся с подушкой.

— Ясно, а можно кое о чём личном спросить…?

— — Спросила я осторожно.

— Что ты ещё спросишь?

— — Зевнул Лёха.

— А вот ты мне скажи, у девочек ясно как чего, а у мальчиков как? Ты же медик всё-таки…

— — Мне было неловко спросить напрямую.

— Ты о чём?

— — С сомнением в голосе и на лице спросил Лёша.

— Ну про это… Ну ты должен понимать… Про то…, это самое…

— — Мне кажется, я даже покраснела…

— Н-да, странная ты. Тебе пять лет, что ли? Ну подрастёшь — узнаешь.

— — Шутливо сказал Алексей.

— Ну я серьёзно…

— — Попыталась я настоять.

— Ты думаешь, я расскажу?

— — Серьёзно заметил мой собеседник.

— Ну пожалуйста!

— — Заканючила я.

— Эх, не буду я тебе рассказывать терминологию… Хотя расскажу про девушку, мне тогда было меньше, чем тебе сейчас…

— — Я его оборвала.

— А почему терминологию не будешь?

— — Мне стало непонятно.

— Потому что там большого секрета нет. Почитай книжки, вон там, на второй полке то, что тебе нужно.

— — Сказал Лёшка, указывая пальцем направление.

— А что там с девушкой? Сколько ей было лет?

— — Вставая с дивана, я поставила чашку с остатками кофе на поднос и подошла к шкафу, после непродолжительных поисков вытащив книжку, показала Лёше — тот кивнул, а я раскрыла и начала листать.

— Ей было двадцать семь. Она была у младшего Марвина репетитором по математике, кажется.

— — Задумался Алексей.

— А как ты с ней познакомился, если она со Славой занималась?..

— — Растерялась я.

— Пришёл как-то за ним по просьбе батьки его, а увидел Лиду и не смог отпустить.

— — Вдруг рассмеялся Лёша.

— Почему? Что в ней такого?

— — Спросила я, найдя нужный мне раздел в книге.

— Зацепила, так уж зацепила… Закидывал её цветами, записками с признаниями, встречал, провожал.

— — Улыбаясь, ответили мне.

— И чего, долго ты за ней ходил?

— — Мне стало интересно.

— Всё как надо, через три месяца она сдалась. Многому, кстати, меня научила именно она.

— — Улыбаясь, Лёша провёл пальцем по странице и потыкал в нужный абзац, я стала читать, а он понёс поднос на кухню.

— Чему научила тебя Лидия?

— — Спросила я, когда Лёшка вернулся.

— Тому самому.

— — Рассмеялся Алексей, тыкая на книжку в моих руках… «Энциклопедия половой жизни», 1990 год. Мне стало так неудобно, кажется, я даже покраснела.

— Чему именно научила?

— — Мне было неловко.

— Да много чему, преподаватель от бога, так объясняет, что лично я бы уже, будь мы наоборот, чокнулся от злости, а она ничего — держится.

— — Рассмеялся Алексей.

— Учеником был прилежным?

— — Спросила я хитро.

— Учеником я был весьма вредным, но как никогда старательным. Опыта в два года хватило, чтобы совсем в грязь лицом не упасть…

— — Смеялся Лёша, глядя на меня.

— Прости, с каких лет ты этим занимаешься?

— — Удивилась я, потому что получалось, что я в таком получала паспорт.

— Опустим этот момент, там были свои проблемы и интересы, тебе это знать не обязательно.

— — Покачал он головой.

— А потом что? Встречались? Долго вместе были?

— — Кажется, меня зацепило.

— Встречались мы около года. Потом женился в восемнадцать на её сестрёнке, а той тогда было на год больше. Я не сразу понял то, что с женитьбой мы явно рано…, гулял по-чёрному.

— — Став серьёзным, сказал Лёша.

— А почему гулял?

— — Меня заинтриговал факт такого действа.

— Да не знаю. Жена меня бесила, разводиться не хотелось, вроде дома чисто и поесть всегда по первому требованию положат.

— — Пожал он плечами.

— И долго Вы так?

— — Спросила я поспешно.

— Не очень, в какой-то момент получилось, что мы всё же зашли в тупик и развелись, но она, оказывается, беременна была.

— — С грустью в голосе сказал Алексей.

— А обратно не думал вернуться?

— — Спросила я без задней мысли.

— Обратно разруливать поздно было, да и другого она нашла, потом он, вроде, не против малыша был.

— — Грустно сказал Лёша.

— Всё хорошо?

— — Решила я уточнить.

— Да, нормально, кстати, мы у них на квартире были, помнишь, тогда, когда мне плечо с боком подстрелили… Ты её платье надела… Но не суть…

— — Кажется, потеряв нить разговора, Алексей задумался.

— Ты общаешься со своим ребёнком?

— — Спросила я без задней мысли.

— Спустя месяц где-то после их свадьбы меня посадили, ребёнка маленьким и не видел даже.

— — Кажется, ему было очень тяжело вспоминать то время.

— А после того, как вышел из тюрьмы?

— — Решила уточнить я.

— А после того, как я вышел, Илья папкой другого человека считает — пусть дальше считает. Чего ему жизнь ломать…

— — Лёша неожиданно запнулся.

— Всё нормально?

— — Спросила я вновь.

— Лер, ты знаешь…, ты меня больше не спрашивай о прошлом. Пусть прошлое, это прошлое. Хорошо?

— — Попросил Лёша.

— А чем, ты говорил, мы займёмся?

— — Напомнила я, пытаясь перевести разговор.

— Лер, ты поняла? Прошлое, как и некоторые другие вещи, иногда стоит оставлять в прошлом. Ворошить его может стоить тебе больше, чем ты готова заплатить.

— — Вдруг сказал Лёша и спрятал глаза, встал с дивана и ушёл в ванную. Я даже подумала, мне показалось — он плачет…

Хозяин дома вернулся спустя несколько минут, но говорить отказался… Ни слова не говоря, он показал, что хочет собрать диван, и я встала.

Диван он вроде собрал, а сам какой-то грустный… Наверное, я разбередила у него рану на сердце, но я не хотела. Честно, не хотела бередить эту рану. Я спросила про чай, и мы пошли на кухню…

Попили чай, и я рассказала Лёше сырой стишок свой… Пока не знала, как его оформить или довести до ума.

Вроде бы Лёше понравилось, но слушал он отвлечённо. Скорее думал о совершенно другом. Впрочем, когда я попросила повторить последнюю строчку, он повторил. Значит, отчасти всё-таки слушал. Или мне просто показалось, что нет…

Мне с тобою

Так легко иногда

Просто общаться, забыв

Все проблемы свои

Ночью и днём

Я просто другая:

Днём я милашка,

Лишь невинный цветок,

Что в саду

Расцвёл среди сорняков.

А ночью я

Кошмар и ужастик.

Я другая совсем,

Общаясь с тобой.

Я разной бываю,

Могу быть одной.

Могу быть другой.

Лишь моя оболочка,

Мой внешний вид

Могли бы выдать

Меня, если бы

Мы с тобой

Вживую общались

Ночью и днём.

На лицо я

Едина, как вечность,

Но в душе

Я как будто

День ото дня

Ночь к ночи

Меняюсь, как если

Б была я

Простой лишь медалью.

Днём я решка,

А ночью — орёл —

Пассивна и грешна.

В одном я

Лишь только бокале,

Я просто девчонка

В самом рассвете,

Что жить начинает…

Stasia S. ©

— Помоги сделать из этого что-то приличное…

— — Попросила я, хлопая глазками.

— Давай попробуем, у тебя есть в написанном варианте, то есть на бумаге.

— — Улыбнулся Алексей.

— Вот, я тут на салфетке накидала пару столбиков.

— — Я пододвинулась ближе.

Лёше, кажется, действительно понравилась основа, и он решил мне помочь придумать огранку. После того как нам наконец удалось закончить со стихом, мы вышли на улицу и просто решили прогуляться…

Я предложила зайти к подруге. Ну соскучилась, а заодно познакомлю с хорошим человеком… Так я это представила, а сама хотела перед ней похвастаться. Мы пошли к Стаське…

В голове всё время прокручивался новый вариант стиха с подачи Алексея — он переписал его по своему вкусу, на свой, так сказать, лад, и мне очень даже понравилось:

Мне с тобою общаться легко,

Говорить, и смеяться, и слушать.

Ощущая тепло твоих рук,

Мне так просто забыть себя.

Мне порой столь легко и понятно…

Так тепло и легко с тобой рядом,

Так легко, что проблемы уходят,

В отступление уходят немедля.

Что ночью, что днём я иная совсем.

Мой день протекает подобно цветку,

Я — цветок в саду посреди сорняков.

Лишь невинный садовый цветок…

А ночь для меня — расцвет тёмных сил,

Я подобна кошмару в ночи.

В ночи, когда тени восходят на трон.

Я внутри наливаюсь проклятьем…

Я другая совсем с тобой…

Я могу быть одной и пустой.

Но, примерив сотни лиц для тебя,

Я могу быть другой — настоящей, как жизнь.

Лишь моя оболочка — мой внешний вид.

Внешность — мой главный предатель.

Днём и в ночи на лицо я как вечность.

Вечно другая и такая чужая.

Лишь в душе я немного теряюсь,

С тобой я меняюсь — взрослею…

И порой я подобна медали…

Я бываю пассивна, скромна.

Я с тобой половинка медали:

То наивна, как кукла, то грешна и развратна.

Не губи меня рано, пойми:

Я невинный цветок, что жизнь познаёт…

Stasia S. ©

О своём, о девичьем

Четверг, 08.04.2004

Мы были совсем недалеко от дома Стаси, по времени она уже вернулась с занятий, вроде они с каникул уже вышли, а нет — так всё равно удача…

Стася одна никогда не гуляет — двор был пуст, даже бабушки по домам попрятались, так что 500% Стаська дома.

Мы с Алексеем подошли к нужному подъезду, но он вдруг спохватился — мы в гости, а без гостинца, и мы потопали в «Стекляшку».

Это был небольшой магазин возле дома подруги. Купив газировки под неодобряющий взгляд Лёши, я вышла ждать его возле магазинчика, а он купил пирожков.

Минут через десять мы осилили подняться на 5-й этаж (Стася тогда ещё жила в пятиэтажке, но на днях уже должна была переехать в новую квартиру) и уже звонили в её дверь.

Открыла она быстро и в весьма забавном виде… Она была в футболке, которая и попу-то толком не прикрывала… Думаю, что гостей подруга в тот момент не ждала…, точнее, таких как мы.

— Ой, простите и проходите…

— — Сказала испуганно Стаська, глядя на Лёшу и оттягивая футболку. Мы прошли и закрыли дверь, Лёша улыбался.

— Привет, Стась, я чайник поставлю?

— — Спросила я, дёрнувшись было в сторону кухни.

— Да, конечно, тапки в прихожей, хотя можете не разуваться — я ещё полы не мыла…

— — Прокричала подруга с дальней комнаты.

— Боже, сколько ей лет?

— — Спросил насторожено Алексей.

— Она младше меня на несколько лет.

— — Ответила я без особого интереса.

— Она всегда такая?

— — Не унимался он улыбаться.

— Практически… Она взрослее умственно, чем кажется внешне…

— — Сказала я и поставила на плиту полный чайник. А Лёша выложил пирожки…

— Вы, простите, что я в таком виде, думала, Машка пришла гулять звать.

— — Зашла Стася в брюках и более приличной футболке.

— Меня зовут Алексей…

— — Видать, я забыла их представить.

— А отчество?

— — Заикнулась Стаська…

— Просто Алексей…

— — Продолжал он улыбаться.

— Вы всегда улыбаетесь? Весельчак?

— — Спросила моя подруга, а я рассмеялась…

— Нет, Стась, он обычно очень злобный и вредный, но ему, похоже, понравилась твоя коротенькая футболка…

— — Заулыбалась теперь я, а Лёша на меня странно посмотрел.

— Ещё раз простите.

— — Запихивая в рот пирожок, сказала Стася…

— Н-да, девчонки, весело, смотрю, живёте. Стася, а вдруг пришёл бы какой-нибудь плохой человек и что-нибудь с тобой сделал?

— — Деликатно спросил Лёша, настороженно глядя на мою подружку.

— Что, к примеру?

— — Игриво спросила Стася, играя бровями.

— Хм, ха-ха-х, не знаю… Может, побил бы?

— — По ходу, его всё-таки смутил её возраст, и она догнала это быстрее меня.

— Вы имеете в виду, что кто-то очень вредный и маньячный мог бы прийти ко мне в гости ради того, чтоб меня изнасиловать или прибить?

— — Сказала Стася так, будто такие речи для неё проходят каждый день. А Алексей смутился.

— Да, это я и имел в виду. Подкована, значит…

— — Посмеялся Лёша.

— Знаете такой анекдот — история из жизни… Приходит мама с работы усталая, смотрит — дочка книжку читает по женской системе, ну, думает, пора… Уже переходный возраст, надо бы мне с ней поговорить что да как. Подходит к дочери, присаживается и говорит: Маша, доченька, пора нам поговорить, откуда берутся дети. А дочка говорит: «Мам, ты про секс, что ли? Тогда ты спрашивай, не стесняйся!»

— — Проговорила Стася без доли смущения…

— Надо же…

— — Покраснел Лёшка.

— Я из таких Маш…

— — Сказала Стася.

— А не рано ещё?

— — Испуганно спросил Лёша, косясь на меня.

— Нет, я ещё секс не рассматриваю как хобби…

— — Ответила моя подружка, чем вконец загнала взрослого мужика в краску.

— Стаська ещё невинная девочка… Лёша, она у нас очень подкованная, всё изучает, читает… Интернет — ей дом родной. Так что не удивляйся…

— — Сказала я, глядя на подругу.

— Да куда же девается ваше детство?

— — Спросил Алексей и задумался. А мы с подругой пожали плечами одновременно и не сговариваясь.

— Оно там, где нас нет, и было ли оно вообще?

— — Со странным оттенком в голосе сказала Стася.

— Детство — сладкое время в жизни каждого, только времени дают по-разному. Это лотерея.

— — Сказал загадочно Алексей, сверля взглядом мою подружку.

— Моё детство закончилось ещё до того, как я смогла осознать то, что на самом деле значит это слово.

— — Озадаченно сказала Стася, точнее, она озадачила меня, но не Лёшу.

— Это не так. Время детства не ограничено именно временем, только событиями. Что-то делает нас взрослыми, и это не дата в паспорте.

— — Почесал мой друг щёку.

— Жизнь делает нас взрослыми. События, утраты, успехи и даже секс в том или ином восприятии или на практике…

— — Странно сказала Стася, глядя на меня, но я в тот момент смотрела больше на Лёшу. Что-то в его реакции на эти слова, было не так.

— Леша, что-то не так?

— — Спросила я осторожно.

— Всё хорошо, я тебе потом расскажу.

— — Задумался Алексей.

— О чём вы думаете?

— — Спросила Стася неожиданно.

— Я думаю о том, что детство — вещь очень хрупкая… Кто-то оберегает детство своих детей, а кто-то отбирает. Редко это делают чужие люди и чужие поступки.

— — Загадочно сказал Алексей. Я уже ничего не понимала. О чём вообще они говорят.

— Хотите сказать, что Ваше детство украли и это был ваш знакомый или даже кто-то из родителей, так? Поэтому спросили о том, что мог прийти маньяк, а я так легко открыла дверь?

— — Этими словами Стася меня просто убила, а Алексей странно улыбнулся.

Лёша не был счастлив в тот момент, это была улыбка предвкушения понимания.

Я думаю, его удивило и порадовало, но в то же время огорчило то, что сказала моя подруга.

Мне такое в голову никогда бы не пришло, а ей как удалось? Иногда я не понимала, кто передо мной… Подросток или старец, знающий все ответы. Это странное чувство, и я ни один и ни два раза удивлялась, ловя себя на нём в её присутствии. Мурашки по коже.

— Я не стану отвечать на твой вопрос, но знаю, что у тебя получится. Психология — твоё призвание, задумайся.

— — Сказал Лёша, качая головой, отправляя одновременно с этим пирожок себе в рот.

Мы ещё немного поговорили, что-то обсудили и засобирались уходить — надо было разойтись до прихода её мамы… Нельзя, чтобы её мама видела гостей. Странная она женщина и даже очень.

Мама держит Стасю в таких оковах, что и врагу не пожелаешь. Гулять нельзя там и сям, а только вот тут и с тем, с кем я разрешу… Играть можно в то, что я разрешу… и столько сколько я разрешу…

Мне всегда было жаль подругу. С матерью ей жестоко не повезло. Хотя в прочем она помогала ей с уроками и в принципе заботилась о ней, но всё равно была странной.

Мне долгие годы казалось, что у неё начисто отсутствует материнский инстинкт как таковой. Впрочем, не мне судить об этом.

— Я не поняла, о чём вы говорили, можешь пояснить для «чайника».

— — Спросила я осторожно, когда мы вышли из подъезда.

— Мне бы не хотелось это обсуждать.

— — Закрылся Лёша.

— Но ты сказал…

— — Я не договорила.

— Не обижайся, но если ты не поняла, то тебе ещё рано.

— — Сказал как-то тихо Алексей.

— Что значит «рано»?

— — Переспросила я.

— Твоё детство при тебе, понимаешь.

Ты много чего не знаешь и не осознаёшь то, что происходит вокруг. Какие вещи и дела крутятся в мире.

— — Как-то грубо ответил Лёша.

— Ты хочешь сказать, что я дура?

— — Мне стало обидно.

— Я хочу сказать — повзрослей наконец. Ты уже в том возрасте, когда то, что мы обсуждали там наверху, можно понять без разжёвывания. Извини.

— — Сделав жест «сдаюсь», Алексей смягчился к концу фразы.

— Хорошо, я больше не стану спрашивать.

— — Я обиделась.

— Я не знаю, что произошло в жизни твоей подруги, но присмотрись к ней. Её улыбчивость — лишь маска. То, как она говорит, — страшно в таком возрасте понимать, как устроена жизнь.

— — Сказал Лёша печально.

— Она ничего с собой не сделает? Может, мне вернуться?

— — Дёрнулась я было обратно, но он схватил меня за плечо небольно.

— Не думаю, что она на такое пойдёт, но что-то в её жизни не так.

— — Покачал головой Алексей, смотря на часы.

— Лёша, Стася сказала, что тебе кто-то сделал больно в детстве?

— — Мне было интересно.

— Мой отец никогда бы не получил приз года, меня били в детстве. Иногда я не ходил в школу, потому что просто не мог до неё дойти…

— — Сказал он как-то болезненно напряжённо.

— А мама твоя?

— — Спросила я поспешно.

— Мама?

Маму он тоже бил, но под длинными рукавами и брюками не видно, лицо всегда оставалось цело.

— — Предложив сесть на лавочку, Лёша сдался.

— Почему она это терпела? Любила?

— — Мне было интересно.

— Наверное, любила, не знаю. Однажды я очнулся в больнице после того, как несколько дней выпали из моей жизни. Тогда мама от него ушла.

— — Задумчиво посмотрел на меня Лёша.

— Сколько тебе было?

— — Не знаю, почему спросила.

— Восемь. Мы переехали в другой город и она вышла замуж за отчима, а тот подсадил её на алкоголь. Вскоре от былой красоты ничего не осталось, а я зарабатывал на жизнь натурой.

— — Хмыкнул Лёша.

— Что? Как это?

— — Удивилась я.

— Разгружал на рынке ящики, помогал с уборкой, убирался в подъезде…, за это мне когда деньги давали, когда еду. Работать натурой, не всегда продавать себя, но что-то в этом такое тоже было. И дальше я об этом говорить не буду.

— — Сказал Алексей как отрезал.

— Хорошо… Потом как-нибудь.

— — Встала я с лавочки, прохладно было.

— Возможно, потом…

— — Повторил за мной Алексей.

— А что, никто не знал, что ты так «работаешь»?

— — Я задумалась о том, сколько людей, детей живут так рядом, и никому дела нет.

— Нет, но я так познакомился с отцом Марвиных и с ними тоже. Помогал ему на рынке с товаром.

— — Сказал Алексей, снова смотря на часы, и я поняла — спешит.

С Алексеем мы разошлись в разные стороны — он сослался на какие-то дела и пошёл к дому за машиной. Я же пошла на автобус — пешком идти совсем не хотелось. Хотя погода была такая, как я люблю.

Все выходные я готовила работу, которую надо было предоставить для конкурса на бюджет, проект никак не шёл, и в общем-то я много времени на него убила.

Понедельник, 12.04.2004

Я поехала в институт сдавать очередную курсовую и совсем не ожидала увидеть там Марину. Что ей-то от меня надо?

По-моему, мой институт уже стал проходным двором каким-то… Она выглядела весьма озадаченно… И меня это манило — хотелось узнать, что не так.

Не знаю, но меня так тянет ко всему загадочному. Это так воодушевляет — разгадать какую-нибудь тайну, даже если тайна — потерянный спичечный коробок…

— Привет!

— — Сказала я нехотя.

— Привет, Лера, мне очень надо с тобой поговорить.

— — Быстро протараторила Марина.

— О чём?

— — Отрезала я.

— О Кире!

— — Меня тема не впечатлила.

— А что с ним?

— — Так, чтоб отвязалась.

— Что с ним? Ты тогда так это сказала, ВИЧ, будто надежды уже нет.

— — Со слезами проговорила она.

— Марина, ты как с ЛУНЫ свалилась — у него ВИЧ… это болезнь-убийца!

— — Сказала я без грамма сожаления.

— Как? Откуда?

— — Быстро и не очень чётко проговорила Марина.

— Откуда мне знать — поговори с ним! Или с той, с кем он переспал. У него же много всяких баб. Или ты не знаешь, чем дышит твоя вторая половинка?

— — Кажется, я была сверхжестокой.

— Как жестоко ты врёшь…

— — Сказала Марина…

— Я жестоко вру? Ну тогда спроси у него, за что на него уголовное дело завели? И не одно, кстати… За что они с Артуром убили девушку прошлым летом? И ещё до конца неизвестно, скольких он загубил.

— — Жестоко проговорила я, повышая тон.

— О чём ты, Лера?

— — Испуганно вертела головой по сторонам Марина.

— Ты спроси-спроси у Киры, а то приходишь и предъявляешь… Непонятно, что только предъявляешь и кому?! Сначала узнай, кто твой любимый принц, а потом с больной головы на здоровую перекладывай.

— — Понизила я тон, а она зависла.

— Как ты так можешь?

— — Качая головой, спросила меня жена Кирилла.

— Я тебе, Марина, не подруга и его тем более покрывать не намерена после того, что он сделал с моей подругой…

— — Хотела я было уже выпалить, но осеклась.

— Что он сделал с твоей подругой?

— — Спросила Марина шёпотом.

— А…, смотрю тоже не в курсе?! Они с Артуром подругу мою похитили, избили до полусмерти, а затем цинично изнасиловали. Наградили её ВИЧ, ещё и забеременела от них. А потом она не выдержала и вскрыла себе вены. А после похорон и её родители не выдержали — покончили с собой. Так что не надо тут мне про этого урода ничего говорить. Я о нём слышать ничего не желаю и запомни, что тебе здесь не рады, раз не умеешь любовников выбирать.

— — Закончила я свою речь…

Марина заплакала и прикрыла лицо рукой, видимо, чтобы не показывать слёз. Когда она убежала, мне самой стало противно, а думала — будет легче…

Марина убежала в слезах, а я расслабилась. Не то чтобы мне было легче от того, что я сейчас всё вывалила на Марину, было свободней на душе. Я думала о том, что всё мною сказанное было жестоко, но она должна была знать, с кем живёт.

Почему мне вообще есть до неё дело? В тот момент я не знала ответа, но немного времени спустя всё встало на свои места. Как правильно говорят в таких случаях: «жизнь всё расставит по местам» или «всё, что ты сделал, вернётся тебе бумерангом». Только понимание таких вещей приходит порой поздно.

Расплата за правду…

После побега Марины я расслабилась, но через пару часов поняла, что рано радовалась — в институт заявился Кира.

Я как раз закончила свой доклад по курсовой и уселась за парту, но такого я не ожидала. Это был настоящий шок и, думаю, не только для меня, другие учащиеся и преподаватель тоже были шокированы.

Внезапно открылась дверь и в аудиторию влетел Кирилл, он схватил меня за волосы и, сбросив со скамьи, достал пистолет…

После того, как он сделал несколько выстрелов в потолок, никто не захотел мне помочь. Лишь Ленка вызвала милицию…

Мне было дико страшно — что ему мешает пристрелить меня прямо здесь?! Хотя об этом думать совсем не хотелось.

Кира потащил меня вниз по ступенькам аудитории за волосы, я визжала больше от страха, чем от боли или чего-то иного. Мне было страшно, я хваталась за перила, но он несколько раз ударил мне по рукам.

Бывший босс вытащил меня из аудитории и вывел на улицу, там с помощью Артура они запихали меня в машину и увезли непонятно куда, кажется, мы поехали домой к Кире.

Там я ещё не была, но, судя по окрестностям, направлялись мы именно туда. Его домашний адрес я знала из документов. Но чёрт возьми, что я там забыла?

И что они собрались со мной делать? Убить? Изнасиловать? Или всё сразу? Надеюсь, не в этом порядке… Как я устала от всего этого кошмара… И ведь главное — средь бела дня…

Минут через двадцать мы зашли, хотя, впрочем, меня затащили в квартиру Киры и бросили на кровать.

Я тут же попыталась встать, но меня завалили обратно и наставили на голову пистолет — я решила, что лучше не дёргаться…

— Что ты ей наговорила?

— — Грозно спросил Кира, и приставил к моему виску пистолет.

— Не помню, много чего — меня понесло.

— — Решила я не врать.

— Вспоминай, если жить хочешь.

— — Сказал он довольно решительно и снял пистолет с предохранителя.

— Лера, расскажи ему всё…

— — Как-то странно проговорил Туркаров, мне показалось, будто боялся, в тот момент у меня было ощущение, что за меня.

— Про то, что у тебя ВИЧ, про то, что ты сделал с Жекой и Аней и ещё парой девочек, и про то что спишь с кем не попадя — в общем, чистую правду.

— — Перечислила я с улыбкой. Кажется, чувство страха так часто выскакивало из меня, что уже атрофировалось.

— Тварь!

— — Гневно прикрикнул Кира и ударил меня рукой с пистолетом — он снова разбил мне губу, на этот раз в двух местах.

— Зачем сразу драться-то?

— — Спросила я, и получила ещё раз. Он рассёк мне бровь.

— Молчи, сучка, пока я решаю, где тебя закопать.

— — Сказал Кирилл и велев, Артуру за мной приглядывать — а сам ушёл куда-то… Стукнула входная дверь, а внутри похолодело.

— Артур, ты же не такой, как он, — зачем ты с ним?

— — Спросила я на всякий случай — вдруг поможет?

— Лучше молчи… Ты не понимаешь. Дать платок?

— — Покачал он головой и спросил так заботливо — я поняла, что это шанс…

Попросив Артура Евгеньевича подать мне всё же платок, я подождала, пока он отвернётся, и, только увидев его спину, стукнула его подвернувшейся вазой по голове и выбежала из квартиры, но побежала наверх.

Ведь мы же находились на третьем этаже, мало ли Кира там где-то бродит, а у него всё ещё был пистолет.

На шестом я выдохлась и постучала в дверь, попросилась зайти в ванную. Солидных лет дядя впустил меня к себе и принёс аптечку…

— Что с Вами случилось, юная леди?

— — Спросил меня старик…

— Хулиганы какие-то хотели ограбить, а я в подъезд забежала, даже не знаю — может, они меня поджидают… Можно от Вас в милицию позвонить?

— — Спросила я, и дедушка дал мне радиотелефон.

Хотя я не знала, куда и кому мне звонить… Подумав, я позвонила на работу Славе и вызвала к этому старику — когда он приехал с нарядом, я отдышалась.

— Привет… У-у, прелесть.

— — Сказал Слава, когда старичок открыл тому дверь.

— Ну только не надо что-то типа: «я тебя предупреждал».

— — Сказала я, смеясь, но было больно из-за губы.

— Да, девка, умеешь ты вляпаться в дерьмо.

— — Сказал, улыбаясь, Слава.

— Спасибо Вам большое, что впустили и дали позвонить.

— — Сказала я, повернувшись к дедушке.

— Спасибо, отец, за помощь, дальше мы сами.

— — Поблагодарил Слава тоже, и мы пошли вниз.

Поблагодарив дедушку за помощь, мы поехали в отдел, чтобы написать заявление на Кирилла Юрьевича.

Пока мы спускались, то заметили, что квартира Киры открыта. Слава захотел проверить.

Мы осторожно вошли и увидели лишь несколько капель крови на полу, где упал Артур, и пару капель на подушке Киры, думаю, та уже была моя. Странно, мне показалось, я пришибла парня вазой.

Посетовав на этих придурков, Слава распорядился, чтобы остались двое охранять, и мы, позвонив моей маме, поехали дальше.

Благо доказательства о нападении были у меня на лице и побои сняли как полагается, всё оформили на высшем уровне.

Мама, наверное, приехала в отдел очень быстро — когда мы подъезжали на патрульной машине, она уже нас ждала, нервничая.

По мамочке было видно, что она очень напугана. Она практически бегала туда-сюда и дёргала в руках свою сумочку. Она — мама, все мамы такие, когда речь о ребёнке, разве нет?

— Лерочка, что случилось? Что это?

— — Дотронулась она до губы.

— Мамуль, всё хорошо, не волнуйся. Со мной всё в порядке.

— — Сказала, я заходя в здание.

— Антонина Евгеньевна, не волнуйтесь, Лера сейчас заявление напишет, вы подпишете, показания снимем и всё. Пара часов от силы.

— — Заверил маму Слава.

— Что произошло?

— — Не унималась мама.

— Мамуль, сейчас всё хорошо. Я цела, смотри…

— — Я покрутилась по кругу.

— А лицо?

— — Повысила мама голос.

— Пройдёт через несколько дней.

— — Сказал Слава, аккуратно двигая мою голову, держа за подбородок.

— Лера, я ничего не понимаю. Что случилось?

— — Мама, мне кажется, была на грани вот-вот разреветься.

— Меня Кирилл ударил пару раз. Ничего страшного.

— — Честно сказала я.

— Кирилл? За что?

— — Удивилась мама.

— За то, что я наговорила его жене.

— — Мне не хотелось ничего скрывать больше от мамы, но и всей правды говорить я, конечно, бы не стала.

— Ты знаешь о том, что он женился? Откуда?

— — Кажется, растерялась мама.

— Мама, ты хочешь мне что-то сказать?

— — Осенило меня, а в коридоре тем временем я увидела Виктора.

Кажется, он шёл по своим делам, но, увидев меня, пропустил поворот в коридор, думаю, он шёл туда, но подошёл ко мне. В его глазах было что-то такое трепетное, нежное. Не знаю, как объяснить, но даже мама смотрела на меня сейчас не так, как он. Странно, но мне было это нужно.

Мне было непонятно, почему он так ко мне относится, но он очень хороший человек, и, думаю, мы подружимся, однако я не скажу Вам, кто он из той троицы, о которой я говорила раньше.

Муж, друг или любовник-половинка. Не скажу, это секрет, читайте дальше, плывите по волнам моей памяти вместе со мной и, следуя за ниточкой, вы всё узнаете.

— Что случилось? На тебя напали?

— — Спросил Виктор обеспокоенно.

— Всё хорошо, уже даже не болит и не страшно.

— — Улыбнулась я, насколько это было возможно, и прошла в кабинет Славы.

— Что случилось?

— — Последовав за нами.

— Виктор Александрович, всё хорошо. Уже всё позади, я надеюсь.

— — Мне было не по себе.

— Кто это сделал?

— — Взяв мягко меня за руку, спросил Марвин-старший.

— Что здесь происходит?

— — Всполошилась мама.

— Это мой брат.

— — Разъяснил Слава.

— Всё хорошо, честно, волноваться не о чем, но спасибо за внимание.

— — Сказала я, спокойно выскользнув из рук начальника отдела.

— Ярослав, на минуту!

— — Скомандовал Виктор.

— Извините! Сейчас вернусь.

— — Попросил прощения Слава и вышел из кабинета вместе с братом.

— Что это было?

— — Спросила мама, подозрительно на меня смотря.

— Не знаю.

— — Пожала я плечами и мама вроде успокоилась, но покачала головой и поджала губу, как будто злилась.

Братья о чём-то поговорили за полузакрытой дверью в коридоре, пока мама осматривала мою бровь, но закончили мы чуть быстрее, чем рассчитывали.

Когда я немного отошла, осознав что мне зашили бровь, и что я снова могла попрощаться с жизнью, мне стало страшно. Я устала от этого кошмара, но всё самое страшное в моей жизни ждало меня ещё впереди, кто бы мог знать.

Не дай бог шрам останется: «гад проклятый» — думала я вечером перед сном. Почему Кира не застрелил меня сразу? Почему ушёл покурить или просто подумать, я не знала. Это было так сложно, так непросто для меня и, наверное, очень просто для кого-то ещё.

Может, Алексей прав и мне пора вырасти, но почему так сложно оставить иллюзию детства позади? Почему так непросто сказать всему этому «пока» и так страшно окунуться в реальный мир?

Кстати приятно, что есть ещё люди, готовые помочь, я уже думала, сейчас никому нет дела до чужого человека, ведь он тебе чужак. Обидно за такое отношение… Приятно, что тот дедушка не оставил меня в подъезде…

Старый «приятель»

Четверг, 15.04.2004

Не знаю, сколько раз уже задерживали Кирилла и Артура и принимают ли их в СИЗО с комфортом, но я от них, честно, устала.

Я жутко устала от всех этих очных ставок, на последней Кира меня чуть не придушил. Конвой вовремя оттащил, но то, что он орал в мой адрес, было интересно…, по крайней мере, для меня.

— Дрянь, если бы не память об отце, я бы тебя уже давно грохнул.

— — Кричал он на меня.

— Чего тебе от меня надо?

— — Спросила я снисходительно.

— Угробить твою жизнь, как ты мою.

— — Пытаясь вырваться из «лап» конвоя, кричал Кира.

— Чем я жизнь-то тебе попортила? Это ты вечно хочешь мне навредить.

— — Мне стало обидно.

— Если бы ты не родилась, всё бы было отлично… Я считаю, отец был бы жив, если не ты.

— — Плюнул в мою сторону Кира, но промахнулся.

Из того, что он кричал, следовало, что если бы не память отца, то он бы уже давно меня убил. Причём тут память об отце, не знаю. И почему меня зацепили его слова, я тоже не понимала.

Разъяснения его слов я получила исчерпывающие совсем скоро и оттуда, откуда ждала меньше всего на свете. Я была раздавлена полученной информацией и переварить её смогла не сразу.

После инцидента я вышла на улицу и пошла вдоль казённого заведения, когда почувствовала что-то шестым чувством, не иначе.

Тень мелькнула на стене дома, и что-то больно упёрлось мне под лопатку, что-то твёрдое, и мне показалось, я уже знала, что это — пистолет… Это был пистолет, но меня пугало не это, а тот человек, что держал его в руках.

Осмелиться наставить на девушку пистолет перед казённым домом на глазах пары десятков сотрудников — надо быть или дураком, или очень отчаянным.

Чья-то рука легла мне на плечо, побуждая идти вперёд. Некто молчал, я сделала шаг вперёд, ещё, и мы подошли к машине.

В отражении зеркала на дверце я увидела знакомые черты. Это был мужчина, на его лице были солнцезащитные очки, на голову натянут глухой капюшон, небрит, но меня осенило.

Господи, это был Костя. Я впала в ступор: «Этого ещё не хватало», — подумала я, чуть не упав в обморок, но он вовремя меня подхватил, грубо заталкивая в машину.

— Что происходит?

— — Задала я закономерный в такой ситуации вопрос, но, возможно, не совсем уместный сейчас.

— Лучше заткнись!

— — Сказал Костя, защёлкивая дверцы машины.

— Куда мы едем?

— — Спросила я, когда увидела, что мы сворачиваем в сторону Звенигорода.

— Заткнись, а то выкину из машины. Останавливать мне некогда.

— — Сказал, улыбаясь, Костя.

— На ходу, что ли?

— — Спросила я, вытаращив глаза, а он уткнул мне пистолет под ребра.

— Заткнись, сделай себе одолжение. Не беси меня.

— — Сказал он как-то напряжённо, и я замолчала, но меня распирало с ним поругаться.

Мы доехали до Звенигорода, поднялись на четвёртый этаж какого-то дома. В комнате, куда он меня затолкал, был только матрац и больше ничего.

Я сделала пару шагов назад. Мне было страшно, рядом со мной упала бутылка минералки, но я была не готова здесь «жить». Я повернулась, но, получив неожиданный удар тыльной стороной ладони по лицу, упала.

— Что происходит?

— — Смахнув с разбитой губы кровь и облизывая ранку.

— Побудешь немного здесь.

— — Ответил мне Костя, привалившись к косяку.

— Зачем ты меня сюда притащил?

— — Огляделась я.

— Чтобы убить.

— — Улыбнулся он.

— А там на месте было не проще…

— — Не подумав, выдала я на эмоциях.

— Не знаю… Давай посмотрим?

— — Пожал Костя плечами и наставил на меня пистолет.

Я сглотнула подступающий ком, посмотрела на него, на его ликующую улыбку и зажмурила глаза, сидя на полу, мне было страшно, но услышала я только странный щелчок.

Открыла глаза и, посмотрев на Константина, вздрогнула, снова услышав странный щелчок. Я чуть не описалась со страху, а он смеётся, больной ублюдок.

— Пистолет не заряжен…

— — Рассмеялся Костя.

— Ах ты…

— — Начала было я вставать, чтобы его придушить, но он вытащил нож.

— Даже не думай, куколка.

— — Сделал он ножом «ни-ни».

— Ты убьёшь меня?

— — Стало мне не по себе.

— Конечно, только пока не решил как.

— — Почесал Костя кончиком ножа где-то за ухом. Выглядел как псих.

— За что? Расскажешь?

— — Мне показалось, я имею право знать.

— Из-за Киры. Его удар хватит, когда он узнает то, что я тебя убил. Только бы придумать что-нибудь такое… Необычное…

— — Заржал он.

— Я думаю, он скажет тебе спасибо.

— — Сев поудобнее и отряхивая руки.

— Ну не скажи, он в тебе души не чает.

— — Пнув бутылку с водой в мою сторону.

— Кира меня ненавидит.

— — Сказала я, открывая бутылку.

— Ага, от любви до ненависти. Если бы ненавидел, давно грохнул. А у него на тебя такой стояк, что это вряд ли. Ладно, отдыхай.

— — Сказал Костик и ушёл.

Вот влипла-то в очередной раз, и сумочка моя как назло осталась в его машине, чтобы ему пусто было. Почему я влипаю во все эти разборки?

Я посмотрела вверх на обшарпанный потолок, неужели я здесь умру? Мне не нравилось то, что я здесь, но этого чудика я боялась больше всех. Всё вышло за пределы разумного.

Через какое-то время Костя вбежал в комнату, как будто за ним гонятся. Он схватил меня за волосы и поднял, а потом резко отпустил, захватывая сзади и приставляя к горлу нож.

Дверь резко открылась, кажется, с ноги, и то, что я видела дальше, было мне по барабану, меня смущал нож, что-то щекотало мне шею, я не сразу поняла, что это кровь текла.

— Отпусти девку! Тебе не выйти отсюда живым.

— — Сказал заходя мужчина в камуфляже с автоматом в руках. Не знаю, был ли он сотрудником, но выглядел пугающе.

— Я заберу красотку с собой — стреляй!

— — Нервно сказал Костя.

— Давай поговорим? Может, ты что-то хочешь за девушку?

— — Ставя перед собой руку и чуть опустив автомат в другой руке, сказал второй вошедший мужчина.

— Мне отсюда не выйти, как и ей.

— — Сказал Константин, чуть надавив.

— Ты же знаешь, что с такими, как ты, не торгуются?!

— — Сказал первый мужчина слева от меня.

— Парни, если хотите приговорить меня, то не стесняйтесь, но девку вы тоже не увидите живой.

— — Кричал Костя практически мне в ухо.

— Мне страшно…

— — Сказала я со слезами, я поняла, что по шее течёт не пот от жары.

Я зажмурилась когда второй мужчина поднял автомат и повертел головой, мол ему жаль, мне стало страшно, но ничего не происходило.

— Отпусти девку, Коля!

— — Сказал третий мужчина в камуфляже заходя в комнату.

— Ещё чего, с собой возьму.

— — Проговорил нагло Костя.

— Коля! Николай Омаренко, ты же знаешь, что покойник, отпусти девчонку.

— — Более настойчиво говорил третий мужчина.

— Ей пойдёт алый цвет!

— — Сказал Костя, а я почувствовала сильное давление на горле и, кажется, жжение.

Этот третий без объявления войны внезапно выстрелил из обычного пистолета в нашу сторону. Костя выронил нож и упал, а я осталась стоять, точнее, по инерции сделала пару шагов и застыла. Не знаю, шок, не понимаю, что это было.

Стрелявший мужчина поравнялся со мной и резко сказал:

— Свалила в туман, живо!

— — Грубо.

— Что происходит?

— — Спросила я, щупая кровь на шее.

— Лера, беги!

— — Закричал на меня тот, кто пытался договориться, но я замешкалась.

Я испугалась, тогда тот мужчина схватил меня за плечо, дёрнул в сторону, прогремел выстрел, ещё один и, кажется, автоматная очередь.

Я лежала на полу, но чувствовала, что мокнет плечо, это была не моя кровь. Всё было тихо… На полу недалеко лежал Костя, у него было несколько дырок в области живота, но он был жив…

Мне потребовалось усилие, чтобы скинуть с себя мужчину в камуфляже, я сняла с него маску — это оказался Влад, но он был без сознания.

Совсем рядом с бронежилетом было огнестрельное ранение, кровь била фонтаном и я зажала рану обеими руками. Мне больше ничего не пришло в голову.

— Надо вызвать скорую!

— — Прокричала я.

— Пульс есть?

— — Спросил третий мужчина, но сам его нащупал, быстро подойдя, пока первый и ещё один подошедший сгребали Костю в руки.

Они его унесли куда-то, но мне было плевать, я слышала, как он стонет, значит жив, может, подлечат? Наивная я, что в тюрьме с ним сделают?

Тот, что щупал пульс у Влада, достал телефон и начал кому-то звонить, но это была не скорая, кстати, позже я поняла, что и не телефон был в его руках, а рация. Я продолжала давить, но меня пугала проступающая сквозь сцепленные пальцы кровь.

— Он жив?

— — Спросила я испуганно.

— Молчи, смотри-ка, не сквозное, но крови сколько.

— — Присвистнул тот, немного повернув своего «друга».

— Может, артерия задета?

— — Сказала я, пытаясь вспомнить, как следует поступить.

— Скорее всего, давай-ка сделаем так…

— — Сказал он, кажется, сам себе и, согнув пострадавшему руку в локте, прижал её. Кровавый поток уменьшился.

Прошло несколько минут, пришёл ещё один в камуфляже с чемоданчиком. Последний резко меня оттолкнул и, они вдвоём, тихо переговариваясь, стали что-то делать. Я ничего не понимала.

— Скройся отсюда, живо!

— — Прокричал мне третий мужчина.

— Как?

— — Растерялась я.

— Твоя сумка в машине, пусть тебя кто-нибудь заберёт, но ты ничего здесь не видела. Поняла?

— — Я кивнула и побежала вниз по лестнице.

Машина Кости была открыта, сумочка валялась на полу переднего сиденья, я схватила её и побежала. Немного отбежав, я стала искать телефон, но кому мне звонить? Что делать? Я замешкалась и побежала к дороге. Там было недалеко, я видела, когда подъезжали, у меня с собой были деньги, я взяла такси.

— Куда?

— — Спросил меня мужчина неопределённых лет восточной наружности.

— В Москву…

— — Мне никак не удавалось отдышаться.

— Тысяча.

— — Сказал он, странно на меня косясь.

— Хорошо.

— — Мне было всё равно, я села.

— Что это? Кровь?

— — Посмотрел он на мои руки.

— На меня напали и порезали…

— — Показала я шею.

— Куда? Адрес?

— — Я назвала ему адрес. Он довёз меня до дома, я расплатилась и быстро забежала в подъезд.

Заскочив поспешно в ванную, я закрылась и, упав на колени, стала плакать. Я рыдала и никак не могла остановиться. Мне было плохо, больно, стыдно и хорошо одновременно. Я схожу с ума!

— Лера, всё в порядке?

— — Вздрогнула я.

— Да, мамочка, всё хорошо… Я скоро.