Бесплатный фрагмент - Утерянная блажь

Об авторе

Что я могу поведать Вам о себе? Я обычный человек, просто, может, моя жизнь была более наполнена тяжелыми моментами и не была такой, как у других.

Я ходила в детский садик, школу, институт, много работала, есть ребёнок. Есть что вспомнить, и то, что очень хочется забыть, но это путь, который проходит почти каждый из нас, не так ли?!

Главное моё отличие — это окружение, я выросла среди друзей гораздо старше себя. Будучи девочкой от природы, я увлекалась машинками и играми в войнушку.

Меня окружали люди не самых чистых помыслов, манер и жизненных предпочтений, но меня лелеяли, словно ангела.

Только, говорят, не всё то золото, что блестит, и всё не вечно. Поверьте, когда-то с вами может приключиться что-то страшное, а где-то за углом может ожидать и что-то невероятно прекрасное.

Я такая, какая есть, и отчасти потому что в жизни, помимо друзей, у меня было много тех, кто меня жестоко предавал, и это сказалось на мне больше, чем мне того хотелось.

Мне отдельно хочется поблагодарить: невероятно талантливую и отзывчивую художницу, прекрасного человека, Н. Ю. Орехову, чьи работы вы сможете увидеть на страницах произведения, а также невероятно старательного и доброжелательного корректора Н. В. Гурееву за проделанную редактуру/корректуру текста данного произведения.

Хочу отдельно сказать спасибо моей любимой маме, которая никогда не верила в то, что я смогу опубликовать это произведение, чем подстёгивала меня во что бы то ни стало закончить его.;)

Я много лет хотела предать огласке данную историю даже не ради подруги, которая занимает центральное место в ней, а чтобы поделиться собственной болью…

Пролог

Эта история о девочке, девушке, женщине. О том, как она выросла и что повлияло на её жизнь. О её любви, ненависти, грусти и страхах. Эта история станет для Вас примером того, как живут среди нас люди, которых мы не замечаем.

Мы не хотим видеть этих людей, мы не хотим видеть их проблем, мы даже не задумываемся о том, что это могут быть наши друзья, коллеги и даже родственники.

Никто из нас не хочет замечать очевидных вещей только потому, что тогда это станет правдой. Горькой правдой, показывающей нам, что жизнь, как и мир, совсем неидеальна.

Никто не хочет видеть боль других людей и их проблем, всем хватает своей жизни, и крепость, построенная из иллюзий, куда важней, чем правда. Трепетно храня и оберегая свои иллюзии или просто плывя по течению, мы теряем самое важное.

Самое важное в жизни — это время, время, потраченное не с тем, с тем, кто может просто внезапно уйти из вашей жизни. Каждый в большинстве своём безропотно наблюдает, как время, подобно песку, ускользает сквозь пальцы… Мы способны опомниться, только лишь потеряв любимых и важных людей, ощутив настоящую утрату.

Задумайтесь, пока не поздно, о том, как живёте Вы сами, читая историю, попробуйте переложить её на себя. Подумайте, как Вы поступили бы в той или иной ситуации, что сделали бы именно Вы?! Прочитав историю до конца, ответьте, пожалуйста, самому себе на один вопрос: «Виновата ли эта девочка в том, что так сложилась её жизнь?»

Для справок и ответов

Информация будет обновляться и добавляться по ходу развития истории. Персонажи будут появляться постепенно всё новые и новые, и скучать Вам не придётся.

Со временем будут добавлены интересные факты про жизнь и даты смерти некоторых персонажей.

Осталось только набраться терпения в ожидании самой истории и мне смелости, чтобы дописать её до конца. Удачи нам с тобой, мой дорогой читатель!

Глава 29

Продолжение знакомства…

Суббота 28.08.2012

С чего мне продолжить свой рассказ? Давайте начнём с того дня, в котором мы «зависли» в четвёртой книге. Для начала давайте вспомним, что случилось в первых четырёх частях истории.

Или можно чуть подождать, да, давайте заглянем чуть позже… Мне больно возвращаться в тот день.

В книге №1 были описаны события с 19 июня 2003 года по 30 июля 2003 года;

В книге №2 — события с 30 июля 2003 года по 31 августа 2003 года;

В книге №3 — события с 31 августа 2003 года по 24 октября 2003 года;

В книге №4 — события с 24 октября 2003 года по 30 марта 2004 года. Там есть всё, включая портреты наших героев.

08 апреля 2004 года я начала новый дневник под №63. Также сообщаю Вам, что сейчас, при написании этой (пятой) книги, идёт конец августа — конец октября 2012 года.

Моему сыну уже почти полгода, подумать только: совсем недавно я ещё ходила беременная… Всего около года назад я решилась придать огласке свою жизнь. Всего год назад мне захотелось поделиться своей болью, а сейчас я мама двоих детей, счастливая мама… Собираю старшую дочку в школу, подумать только: мы идём в первый класс.

Мой муж почти остыл, он уже хотя бы смотрит на ребёнка, недавно поймала его на том, как он подглядывает за спящим малышом.

Если бы он совсем не хотел, а то ведь стоял и улыбался, он почти подошёл к кроватке, но я не вовремя чихнула, и он поспешно ушёл, ничего не сказав.

Трудно жить, не разговаривая с мужем полгода, лишь общие вопросы и всё. Вот на собрание, первое, школьное вместе пришли.

Думаю, мы оба с мужем, мы все хотим забыть этот кошмар, подавить боль воспоминаний.

Я плыву по волнам памяти, если бы Вы только знали, как больно перечитывать старые дневники, как тяжело вспоминать людей, которых больше нет. Тяжело вспоминать людей, которых я не хотела терять, с которыми мне хотелось остаться, если Вы, конечно, понимаете меня и то, о чём именно я пишу.

Мне не передать Вам словами те ужасные муки, что я испытываю с каждой перевёрнутой страницей дневника, в котором описана моя жизнь. Одно лишь придаёт мне сил — надежда…, я надеюсь, что этого больше никогда ни с кем не случится.

Я написала эту книгу для того, чтобы сохранить спокойную жизнь, а возможно, и саму жизнь… Для кого-то, кто, возможно, попадёт в такую же кашу из дерьма.

Первая книга началась с объяснения причин написания данного произведения, с описания событий настоящего времени и погружения в прошлое.

Повествование в первой книге началось с того, что я решила найти себе настоящую работу после школы, но сделала неправильный выбор. Мы с подругой после выпускного поддались радости, что будем работать вместе, что будет весело. Также мы думали и о том, что нас больше никуда не возьмут, глупенькие были, но что возьмёшь с подростка в начале нулевых…

В общем-то свернули мы с подружкой не туда, и я очень пожалела, я жалею до сих пор, что тогда не сказала Алине: «НЕТ!». Думаю, она тоже мучилась тем, что когда-то приняла предложение…

Начальник, в которого я с первой минуты влюбилась и который казался душкой, оказался маньяком-извращенцем, убившим девочку-подростка на моих глазах.

Девочка стала лишь ещё одной игрушкой в их с другом руках и просто не выдержала избиения, издевательств и изнасилования… Она была ещё так молода, её жизнь только началась и так неожиданно была оборвана. Мне до сих пор очень больно от того, что она умерла.

Фирма, кстати, только казалась хорошей, а оказалась гнилым местом. Как позже выяснилось, всё было оформлено на подставные лица.

Вторая книга продолжает повествовать нам о том, что пришло понимание дикости ситуации, а также о возвращении в этот кошмар длиною во всю оставшуюся жизнь. С чего всё началось, когда всё пошло наперекосяк, и к чему привело?

Вновь меня нежданно-негаданно ждала попытка изнасилования, вновь Кирилл меняет моё мировосприятие жизни. И не одна попытка, и не одно испытание ждало меня, и, увы, ждёт ещё впереди.

В третьей книге продолжается повествование о событиях, которые логично завершают то, что происходило в первой части истории.

Алексей предложил мне помощь в обмен на собственную выгоду. То, что он передал мне для милиции, помогло найти тело Ани и успокоить её мать.

Я много узнала о людях, в которых не разглядела ничего плохого в самом начале пути. Я узнала, какими жестокими бывают люди и на что они способны, потеряв опору.

Институт, новые товарищи, новые впечатления, новая жизнь на пороге взросления. Чего ещё я хотела от жизни? Спокойствия!

В четвёртой книге продолжается повествование о жизни главной героини и её ближайшего окружения. Кто-то потерял друзей, кто-то родителей, кто-то ребёнка, и это страшно.

Я узнала, кто такой Костя на самом деле, но не была готова к тому, что он сделал. Никто не был готов к такому зверству.

Также мне много интересного стало известно о жизни Алексея и о нём самом. То, чего даже не ожидала узнать.

На что способен человек, потерявший досрочно родителей в дикой аварии? А на что способен тот, кто потерял навсегда свою жену и единственного ребёнка?

Никто из нас не был готов к такому полномасштабному горю, никто из нас не знал, как жить дальше.

Сама я повстречала много интересных людей, много странного и непонятного со мной приключилось, а где-то — и ужасного. Всё было очень страшно, но большая часть всего этого позади. И ещё много-много чего ждёт впереди. Об этом, поверьте, я поведаю в красках.

Меня ждёт туманное будущее, в котором я встречу свою любовь и вторую половинку и мужа, но, к сожалению, это трое разных мужчин.

Одного из них я повстречала во второй части истории… Догадались, кто это? У Вас ещё будет шанс это понять, понять, какую именно роль сыграет в моей жизни этот человек.

В третьей части истории появился ещё один мужчина, но сможете ли Вы догадаться, кто он из троицы?! Кому из них мне будет суждено сказать «ДА», а о ком я буду думать со стыдом.

Каковы превратности судьбы?! Никто не знает, что с нами будет завтра, никто не знает, наступит ли это таинственное завтра, будет ли новый день — не знает никто.

Возможно, мы проживем десятки лет в спокойствии, может, и в смуте. Но очень возможно, что завтра нас собьёт автобус или банально на голову упадёт кирпич.

Какое счастье полюбить…

Но счастье больше — быть любимой…

Не надо снова плыть во тьме.

Не будет больше тонн лапши.

Не стоит слёз ночами лить,

Не надо мысли прятать вглубь…

Не нужно сожаления пустого,

Лишь быть немного посвободней.

Не надо более молчать…

Сказать давно уже пора.

О чувствах, мыслях и желаньях…

О том, что ты жива, прекрасна, молода.

Ведь если любит он тебя,

Себя тебе продаст, подарит…

Чего молчать, чего томиться.

Сидеть в тени печальных нот…

Раскрыть души окошко больно…

Сказать, бесспорно, сложно, тяжко…

Но как зато потом легко дышать.

И как легко в душе — покой…

Но если в сердце нет любви,

Он просто бросит, он покинет свет,

Далёкий свет твоих мечтаний.

Туманный мир пустых иллюзий.

Не надо думать о конце,

Твой парусник ещё плывёт…

Не надо сожаления пустого,

Постой, пойми, что всё прошло.

Ты просто потеряла груз,

Что утянуть пытался вниз…

Ты воспарила, ты свободна…

Вдохни глотком пьянящий воздух.

Судьба уже спешит и мчится, мчится…

Судьбы дороги все в огнях;

Она готовит то, что надо,

Она и бьёт, она же лечит.

Судьба подкинет приключений,

Пути для встреч и расставаний.

Пути для поездов и катеров.

Платформы для недолгих встреч…

Конечно, всё не так уж просто…

Стоп, станция, глубокий вдох…

Как много чувств — смятение,

Конечная — Любовь…

Stasia S. ©

Тогда и сейчас…

Первая книга. 30.07.2003, среда

(+ напоминание)

…она пыталась им помешать, пыталась что-то говорить, но всё равно было не понятно, что именно. Анна плакала, потом, видимо, забылась. Аня перестала сопротивляться и плакать, порой она вообще лежала молча, постанывая, видимо, от боли, но всё же молча.

Парни поменялись местами и после того, как закончили своё грязное дело, просто вытерлись полотенцем. Весьма цинично натянули каждый свои джинсы и ушли…, а она что-то ещё простонала и замолчала…

Через несколько минут в комнату вернулся Кирилл, собрал свою и Артура рубашки, взял что-то с комода и вышел…

Я, услышав их голоса с улицы, посидела на корточках, подумала и вышла к ней.

Может, мне ожидание просто показалось длинным, ведь часов я не захватила, понадеявшись на скорое возвращение и мобильник.

Медленно подойдя к кровати Киры, где лежала Аня, я несмело её позвала, но она не ответила мне. Это было самым страшным потрясением в моей жизни на тот момент, по крайней мере, очень сильным.

— Аня, Аня, Анечка. Ты меня слышишь?

— — Потрясла я её слегка, на автомате.

Анна лежала в луже крови и молчала с открытыми глазами. Но что-то изменилось, было в них что-то такое непонятное — страшное, это пугало меня. Я позвала её ещё раз и ещё, но безрезультатно…

Кажется, уже тогда, в тот самый момент, я поняла, что это конец, но отчаянно не хотела в это верить. Может, тому виной был мой юный возраст, может, шок. Может, даже и то, что я сразу поняла, но отчаянно не хотела верить в то, что это произошло.

Я винила себя за то, что не спасла её. Я до сих пор виню себя в том, что не помогла ей.

Внезапно я услышала шаги снизу, голоса, — они поднимались, а я юркнула в своё укрытие. Заскочив за шкаф, я нервно дёргала свой медальончик. Прижалась к стене и стала молиться, чтоб пронесло.

Вторая книга. 01.09.2003, понедельник

Мне совсем не хотелось никуда топать с Алексеем, но я поплелась за ним, уже совсем ничего не понимая… Одновременно с этим готовясь к самому худшему. Интересно, что бы сказали на всё это мои родители?

Всё давно вышло из-под контроля, но мне ещё казалось, что я могу с этим справиться, я должна, поэтому я, как послушная овца на бойне, пошла за Лёхой в самую дальнюю комнату на первом этаже.

Закрыв дверь, я поняла, что ни музыки, ни толпы не слышно. У стены был диван, стояла мёртвая тишина… Я оглядела комнату в поиске другого выхода, но ничего не шло на ум.

Алексей стал подходить ко мне, медленно расстёгивая свою роскошную шёлковую рубашку. Я отступила несколько шагов, что-то упало — Лёша не обратил внимания, лишь хладнокровно приближался… Когда он уже подошёл вплотную ко мне, то распахнул свою рубашку, а мне стало не по себе.

Его тело было так близко и так манило, мне так хотелось потрогать его. Больше всего я боялась, что он может это заметить, и мне становилось нехорошо. Со мной это было впервые, его пресс был как с картинки, мне хотелось всего лишь коснуться…

Как только я закончила свой рассказ, я стала думать. Отпустит ли он меня, как обещал?

Третья книга. 24.10.2003, пятница

Я тихонько поднялась до середины лестницы, они говорили обо мне и бурно обсуждали, что со мной сделать.

Внезапно я почувствовала холод и свист. По спине пробежала стайка мурашек, и последовал удар по голове. В глазах потемнело, равновесие пропало, и я отключилась…

Очнулась я, привязанная к кровати, в одном нижнем белье. Возле меня сидел Артур и глазел, как будто я кремовый тортик. Я мотнула головой — в глазах всё двоилось, а Турик в этот момент позвал друзей.

— Ах, Лера, Лера, помнишь ты к мусорам с тетрадочкой ходила?

— — Вопросительно посмотрел на меня Кирилл Юрьевич.

— Тетрадку, которую я в прокуратуру отдала с картой?

— — Мне было страшно.

Этот урод достал из заднего кармана джинсов нож. Нажал на кнопочку — тот открылся. Каюсь, на секунду я подумала — вдруг он всё-таки отпустит меня, а? Но нет, Кира лишь решил меня понакручивать.

Кирилл водил ножом по моему лицу, шее. Потом стал водить по груди и животу. Спустя секунду чикнул по лямке, потом по другой — и бюстгальтер развалился на части.

— Не трогай меня…

— — Дёрнулась я как могла.

— Буду делать то, что хочу!

— — Сказал со смехом Кирилл Юрич.

На что я надеялась? На человечность и на совесть я надеялась, но искала их не у того человека и не при тех обстоятельствах… Я ошиблась.

Читайте «Утерянная блажь»: книги №1, 2, 3 и 4. Там начало истории, описание событий жизни Валерии Котик. Может, Вы мне расскажете, где мы с ней так ошиблись? Где всё пошло не так? И что это было? Глупость? Детство?

1. Могла ли Лера помочь Анне?

2. Чтобы Вы сделали с «картой»?

3. Поехали ли на дачу Лёши в его ДР?

4. Рассказали ли правду Марине о муже?

Дорогой читатель, можно написать мне, задать вопросы, обсудить историю: https://vk.com/public189663935

Stasia S.

Четвёртая книга. 30.03.2004, вторник

Я пошла в комнату и написала Лёше SMS, что он хотел, но ответа не было, и я прилегла. Проснулась я ночью, ну думаю: «Блин…, уснула».

Пошла на кухню, попила чай… А потом снова легла… И разбудил меня телефонный звонок… Пожалуй, тревожный звонок тридцатого марта две тысячи четвёртого года разбудил всех в нашей квартире страшной новостью, это было около шести утра…

— — — — —

Позвонила мама Жени Шиловой, которая вскрыла вены. Моей подружки больше нет, нет…

Дико стало в голове, грустно и как-то страшно, почему? Почему близкие люди идут на суицид? Неужели я её довела до этого шага? Я никогда этого уже не узнаю. Никто не узнает…

Мне надо было держать свой язык за зубами, но я искренне тогда думала, что помогаю ей устроиться в жизни. Как говорят: «благими намерениями вымощена дорога в ад» или «знал бы где оступишься — соломки бы набросал».

Может, если бы я всё-таки промолчала, может, мы бы с Алей достучались до Жени, но случилось то, что случилось. Все мы люди, все делаем ошибки.

Какое-то время мне не до чего не было дела, я переживала и винила себя, я должна была ещё что-то сказать, должна была что-то сделать.

Почему эти мысли не пришли мне в голову раньше, почему об этом мы вспоминаем и мучаем себя, когда уже слишком поздно?

Суббота, третье апреля, сегодня похороны моей подруги… Сегодня, как мне ни тяжело, мы провожаем подругу в последний путь…

Она погубила не только себя, но и своих детей. Пусть ещё нерождённых, но они уже развивались.

О чём она думала в ту последнюю секунду? Наверное, страшную секунду. На что надеялась?.. Была ли она готова к тому, что ждёт её там…

Женя поступила очень глупо, но это её выбор, только её. А жаль, возможно, она могла бы ещё что-то сделать для этого мира… Для мира, в котором, ей казалось, для неё нет места…

Неужели она и в правду так думала? Больно думать, что она решила, будто никому не нужна?.. Оставила записку и порезала вены от кисти до локтя, вдоль.

Врач-эксперт, сказал: «Она знала, что делает… Но понимала ли… Вот в чём вопрос…».

У неё был жуткий стресс. Ещё у неё был вопрос, который она никак не могла решить… Что делать с беременностью, как жить дальше. Она просто запуталась…

Что она хотела сказать этим? Никто из нас уже не узнает. Мы проворонили её. Так глупо…

Может быть, стоило ещё раз с ней поговорить, ещё раз что-то попробовать сделать, хоть что-то… Но увы, уже слишком поздно.

На похоронах многие зачитывали школьные анкетки — раньше они были популярны. Кто-то зачитывал записки, те, что передавались через весь класс…

Я думаю, у многих такие были. Единственное, я не ожидала, что так скоро буду прощаться со своей одноклассницей, ведь только год назад мы сидели за одной партой…

Она была такая красивая в гробу, мы хоронили её в свадебном платье. Так решили родители Жени.

Я только решилась зачитать её любимый стих, в тот момент он показался мне к месту — впрочем, не мне это решать:

Живя в бреду, проходят дни,

Сознание в тумане пропадает.

И мысли душу заливают,

Подобно волнам океана.

В голове стоит туман,

Мои сны меня пугают.

Я потеряла времени счёт

И не могу уже понять,

Где день, где ночь,

И только пустота.

И чаша сожаления и скорби,

Смогла в душе пролиться не сама.

Живу в бреду, ничто не мило.

И даром ничего не надо.

А время лечит — ложь!

С годами боль уходит в глубь,

Не так остра, но всё же есть.

А слёзы сами льются с глаз…

И лишь улыбка выдаёт…

Грустна она, но так мила.

Stasia S. ©

У меня был ещё один стих, написанный не Жекой… Моей другой подругой — Стасей. Стася писала его для себя, но однажды, помню, Жека прочла его и сказала, что оно как будто о ней.

Я зачитала его, не желая бить по чувствам её родителей, но я ударила. Это страшно, и я уверена дико больно… Теперь я это понимаю, с годами…

Сама став мамой, понимаю сейчас, но тогда я не понимала… и лишь думала о Жене. Как мы ошибаемся порой…, мы не хотим, но так сильно раним людей, которые этого не заслужили.

Мы думаем о том, что да как, но забываем — другие люди тоже живые, они так же любят, им так же больно, только чувствует это каждый по-своему.

Как трудно сказать,

Но невозможно молчать.

Внутри столько боли,

Что рвётся на части душа.

Я столько молчала — годами прощая,

Тонув в океане слёз и обид.

Как было обидно мне в детстве одной

Я просто нуждалась в теплоте и любви.

Я ласки хотела, но всё потеряла…

Не было рядом со мной никого.

И день ото дня я просто жила…

День ото дня проходили года.

И слёзы обиды и боли копились

В душе моей каждый день.

И вроде со мною и папа, и мама…

Но в то же мгновенье они так далеки.

И день ото дня я просто терялась,

В себе замыкаясь, не знала, что делать.

Не зная, как жить, я придумала сказку…

Свой собственный радужный мир…

Свой собственный «домик» из грёз,

Где не было боли, обиды и слёз.

Где не было страха, лжи и обмана.

Всё, что там было, — это мама и папа…

Придуманный образ, пришедший во сне.

Оказался родней реальности дней.

Я жила в мире грёз, не желая взрослеть,

Мне всё больше хотелось туда навсегда.

Но однажды проснувшись, я вдруг поняла,

Что выросла я, я стала другой…

Я пытаюсь быть сильной день ото дня,

Снова и снова играю я роль.

Лишь по ночам я снова тону,

Тону в океане из слёз и обид.

Я понять не могу, за что мне страданья…

За что заслужила я эту жизнь?

Всю свою жизнь я в страхе жила,

Лишь в страхе остаться одной.

Мне день ото дня мерещилось,

Что мама и папа просто уйдут.

Уйдя на работу, они не вернутся —

Забудут и бросят меня навсегда.

Им до меня не было дела —

Своими проблемами жили они…

Отчасти, быть может, я была неправа,

Но день ото дня я чуда ждала,

Теперь всё мне стало не нужно…

Ведь сердце моё утеряно где-то…

Я чуда с надеждой, от сказки ждала,

Скрывала мечты и горести в ней,

Но сказка та стала ужасною бездной,

И сердце души моей — ключ.

Я всё потеряла, однажды поняв,

Что выросла как-то внезапно,

Я стала другой, непонятной,

Ключ опрокинув в ту страшную бездну…

Stasia S. ©

А ещё девочка Оксана из класса зачитала стих, но мне кажется, специально подобранный, и Жене очень, думаю, понравился бы.

Уходят люди… Их не возвратить.

Их тайные миры не возродить.

И каждый раз мне хочется опять

От этой невозвратности кричать.

Е. Евтушенко

В груди горели яркие мимозы

У каждого, кто слышал её смех.

Ей никогда не посвящали даже строчки в прозе —

Она была как осень — не для всех.

В красивом мире стать другим — отрада:

Особенным казаться или быть.

Светить сильнее ламп на автостраде,

И ярче золота горя, любить.

Все гонятся вперёд за звездопадом,

Хватают звёзды, тянут до лица.

Она была обычным листопадом —

Невзрачным, но волнующим сердца.

Она дарила нам улыбки, небу — душу,

Казалось, неприметную совсем,

А в этой простоте теплела даже стужа,

Цвели поля нежнейших хризантем.

Её волос коснуться больше невозможно,

Колючим бризом омывает грудь…

Ей — стать дождём, а нам — кричать истошно

О том, что время вспять не повернуть.

В красивом мире стать другим — отрада,

Тушить огни и загораться вновь.

Ей — слушать гром и пение цикады,

А нам понять — она и есть любовь.

М. А. Татаурова ©

Эта ситуация заставляет задуматься о том, что жизнь коротка, но в ней всегда есть смысл… Всегда есть кто-то кто Вас любит и ждёт… Кто-то будет очень по Вам скучать… Не совершайте такую глупость как суицид… Ведь завтра станет легче, а за углом ждёт счастье… Не сдавайтесь!

Лично от автора. Stasia S. ©

Она укрыла душу в грёзах

Среди осколков своих мечт.

Она казалась нам чужой,

Но как была она нужна…

Её веснушки, рыжая копна волос,

Её глаза, как изумрудная дорожка…

Ею невозможно было насладиться,

Она была одна такой родной.

Вот что могу сказать и вспомнить

И помнить буду я всегда твой смех,

Твоя улыбка и блеск глаз —

Вот всё, что нам оставила, немного…

О, как же больно так терять,

И невозможно мне понять,

Как ты могла, как сложно всё,

Мне не понять души твоей…

Как тяжело прощаться, Женя,

Как трудно только помнить

И не коснуться тебя больше, не обнять.

Господь забрал тебя так рано…

Зачем ушла и нас оставила лишь помнить,

За что так поступила с миром?

Тебя так много ждало впереди,

Тебе открыты были двери, но…

Ты предпочла уйти, забыть, смириться.

Тебя мне не хватает, больно…

Мы встретимся ещё нескоро,

Но будем вместе на века…

Stasia S. ©

Глава 30

Ещё одно прощание…

Вторник 30.03.2004 — 08.04.2004 Четверг

Всё было прилично, всё достойно, похороны проходили как обычно в такой ситуации, но хоронить столь юную подругу было очень больно. Её жизнь только началась и неожиданно для всех закончилась.

Женя так много хотела, так мечтала о большой семье, о детях, о шикарной свадьбе, но этому уже никогда не бывать. Как странно, я раньше никогда не думала о том, что терять людей, с которыми вырос, тяжело.

— Здравствуйте, примите соболезнования, мне будет очень не хватать Жени.

— — Взяла я за руку Марию Игоревну.

— Спасибо, Лерочка… Ты в последнее время была почти всё время с нашей малышкой…

— — С её глаз хлынул поток слёз.

— Спасибо, Лера, но нам так тяжело это принять.

— — Обняв жену, сказал со слезами, стоящими в глазах, папа подруги.

— Мне тоже тяжело, что её больше нет — не позвонить, не погулять, её больше нет.

— — К горлу подкатил ком.

— Примите соболезнования… Мария Игоревна, Анатолий Евгеньевич, держитесь. Тяжело, больно…, но ради Жени — держитесь!

— — Обняла Алина родителей подруги.

— Спасибо, девочки, вы обе самые родные и близкие подруги были. Так жаль, ножом по сердцу слово «были».

— — Мама Жени была на грани снова разреветься, но это понятно.

Поминки затянулись, все устали… Я вернулась домой за полночь и провалилась в сон…

Весь следующий день я провела не в своей тарелке.

Мне было тяжело всё это понять, тяжело принять, как и всем, я думаю. Образ Жени, в свадебном платье лежащей в гробу, — наваждение, что ещё долго будет меня преследовать. Мне снились сны о том, как она танцует в пустом зале, словно на балу далёких лет.

Женя очень красиво хорошо танцевала, занималась в кружке, участвовала в соревнованиях, она и посоветовала однажды Стасе танцы, она привела нашу младшую подругу к себе. Она учила «новенькую» на первых парах.

Мне будет очень не хватать её смеха, её танцев, она останется в моём сердце, я вычеркну обстоятельства её смерти из своей памяти. Она просто ушла раньше срока, и это всё…

Весь день меня не покидал осадок сна, Жека танцует в свадебном платье в центре зала, видит меня, смеясь приближается, что-то шепчет, но я не понимаю… Она неожиданно отталкивает меня и тянет руки к родителям, те обнимают её и растворяются в облаке лёгкого дыма.

Помнится мне — проснулась в холодном поту, что-то ныло. Меня мучило дурное предчувствие. Вечером воскресенья, четвёртого апреля, неожиданно позвонил Слава…

Сказал, что родители Жени отравились газом: «Соседи позвонили в милицию, странно пахло на площадке. Родители Жени мертвы, а на столе записка. В ней было всего несколько слов».

Под их короткой совместной предсмертной запиской лежало незаконченное стихотворение их дочери. Слава позже дал мне фото из дела, копию, конечно. Я была в смятении, увидев те странные строчки, они надолго засели у меня в голове. Я много раз прокручивала их, но не смогла отпустить.

Зачем дана была мне жизнь?

За что она была дана?

За что страдаю и умру?

Ведь не жила я ни секунды…

Кто вспомнит обо мне?

Кто пожалеет и поймёт?

Кто принесёт любимые цветы?

— В мой вечный и спокойный дом…

Я не жила, а значит, не умру

Никто не помнит и не вспомнит…

А кто такая эта Женя?

Кому она была нужна?

Никто не ждал, не потерял…

Чужая в жизни я совсем.

Пусть я чужая для своих,

Тогда мне стать своей

Осталось только для чужих.

Быть может, не поймут меня сейчас…

Зато со временем раскаются о том,

Что не смогли сберечь.

А я уйду из жизни…

Чужой мне жизни навсегда.

Я не умру, но я уйду,

Останусь только для себя.

Я успокоюсь и пойму —

Зачем дана была мне жизнь.

Из жизни уйдя, смогу я жить

Не так и не иначе.

Я просто смогу жить…

Не так и не иначе.

Не просто для себя…

Хотя бы для него.

Того, кто так меня достоин,

Вот только кто он?

И как зовут? И где найти?

Я просто хочу жить.

Для этого нужна мне цель,

И всё равно, кто станет ей.

Я просто хочу жить.

Я не жила — существовала.

Без цели, просто так,

Я не умру, но уйду из жизни,

Поставив в сказке точку,

Что вовсе не было в миру…

Stasia S. ©

Как страшно, жизнь вообще страшная штука… Мой стих их довёл? Или то, что написала их дочь? Я виновата? Я не хотела!

Мне до сих пор порой кажется, я виновата во всём, и это очень тяжело… Очень больно так думать.… Снова погибла целая семья, снова трагедия, боль и слёзы, снова это как-то надо пережить, но вот только как — никто не сообщает…

Новый виток отношений…

Как я пережила похороны подруги и её родителей, не знаю, как я пережила все эти смерти? — Я не знаю…

Как это отразилось на мне и отразилось ли вообще? Я тоже не знаю — время покажет, но многие вещи я переосмыслила, многие вещи пытаюсь понять заново, слишком много новых вопросов терзали меня.

Мне предстояло жить дальше, перестать винить себя и заставлять себя думать, что это просто жизнь. Надо понять, что так бывает, и самое главное, что от этого нам с Вами никуда, к огромному сожалению, не деться.

В четверг, восьмого апреля, с самого утра приехал Алексей… Нам было о чём с ним поговорить. Было что обсудить…

Я многое передумала, о многом поразмыслила… В институт я в тот день не поехала — у нас были другие планы… Место учёбы занял кинотеатр…

Шёл жутко скучный фильм, мы выбрали места на последнем ряду и почти всё время целовались и обнимались, а Лёша ещё и пытался меня ласкать…

Мне всё это нравилось — ему по ходу тоже… Не досмотрев фильм до конца, мы отправились на его московскую квартиру…

Приехали мы довольно быстро. Дома у него хорошо, тесновато, но уютно. Не знаю, почему я каждый раз примиряю чужое жилище к себе, не помню точно, но эта привычка у меня с детства. Надо как-то перестать это делать…

Но особенно мне здесь нравился тот самый диван, где я в прошлый раз уснула. Мы завалились на него, и я начала смеяться.

— Что?

— — Изумился Алексей…

— Смешно просто, чем будем заниматься?!

— — Прохихикала я.

— Тьфу, блин, детский сад…

— — Выругался хозяин дома.

— Что?

— — Теперь удивилась я.

— Да ничего. Умеешь ты кайф обломать…

— — Покосился на меня Лёша.

— Да что не так?

— — Возмутило меня его выражение лица.

— Ну уж сексом сегодня мы точно заниматься не будем… И не смотри так на меня! А то опять истерика случится, только на этот раз у меня. Я тоже живой. Кстати, мы сегодня другим займёмся… Слазь с дивана.

— — Попросил Лёша, подавая мне руку.

— А в чём дело?

— — Мне было неясно.

— Диван разложу, чего… Вроде взрослая, а ведёшь себя как дитё малое и неразумное, вот точно мне Пашка сказал, с такой, как ты, только в куклы играть да сказки читать…

— — Рассмеялся Алексей.

— Это не смешно.

— — Шуточно пихнув его в бок, сказала я.

— Ты, кстати, может, ещё и во время оральных ласк о детстве думаешь…, а? Я уже себя невесть кем чувствую — страшно… Развращаю тут дитё неразумное…

— — Заржал Лёха, заваливаясь на разложенный диван, и утянул меня за собой.

Я упала, и мы стали целоваться… В какой-то момент он перевернул меня под себя и стал гладить моё бедро. А потом вдруг отстранился и задумался.

— Что-то не так?

— — Недоумевала я от его реакции.

— Да нет, просто подумал о Павле, будь он на моём месте — развёл бы тебя, пяти минут бы хватило, ещё бы себя виноватой чувствовала, что, мол, долго уговаривал.

— — Засмеялся Алексей.

— Пять минут — это долго? Что можно успеть за пять минут? Или для него это просто долго?

— — Переспросила я.

— Для него? Очень. Такой он человек.

— — Вздохнул Лёша.

— А почему вы с ним обо мне говорите?

— — Заинтересовало меня.

— А ты чего волнуешься?!

— — Заинтригованно спросил мой дружелюбный собеседник.

— Не волнуюсь я, глупости!

— — Хотя мне было не по себе.

— Вы с девками про что беседуете? Мужикам кости моете? А чего бы и нам тем же не заниматься, только девчонкам, а?

— — Спросил Лёха, подмигнув…

— А кто этот Павел? Что из себя представляет?

— — Мне не то чтобы было интересно знать, кто он, а скорее с кем Лёша говорит обо мне.

— У, Паша… Хороший или плохой — не мне решать, бывает грубым, а любит — так как богиню.

— — Широко улыбнулся Алексей.

— Что значит «как богиню»?

— — Решила я уточнить, мне было тогда ещё незнакомо такое выражение по отношению к отношениям.

— Его жена в шелках купалась буквально. А разошлись — он её возненавидел. Иногда он странный, порой его нелегко понять. Бывают моменты, я не всегда понимаю, реально он говорит или шутит.

— — Задумался Лёша.

— Например?

— — Спросила я, укладываясь удобнее.

— Однажды сидим в хате, на нарах скучно…, до поверки ещё пятнадцать минут, мы давай о великом.

— — Почесав подбородок, ответил мне Алексей.

— Что значит «о великом»? Картины?

— — Я не поняла сразу.

— О жизни, малыш. Паша так пронёс, аж охране понравилось. Мы с ним в одной зоне срок мотали, сидели в одной хате.

— — Я оборвала его.

— Хате?

— — Мне показалось странным наименование.

— Камера.

— — Улыбнулся Алексей и снова меня поцеловал, мы перевернулись, и он снова оказался сверху.

Кажется, ему чем-то приглянулось моё бедро, уж очень наглаживал… Мне стало смешно, а Патроновский посмотрел на меня как-то странно.

— Ты чего?

— — Растерянно.

— Щекотно…

— — Улыбнулась я, тогда он поднял руку выше и стал щекотать…

Ненавижу, когда меня щекочут, я очень высоко хохочу в такие моменты, и это вызывает у меня такое чувство — смущает сильно.

— Ты такая красивая, когда смеёшься…

— — Сказал Алексей, отстраняясь.

— Ты куда?

— — Потянулась я за ним.

— Проголодался. Чай будешь с бутербродами?

— — Спросил Алексей, улыбаясь.

— Подожди, о чём мы говорили?

— — Запамятовала я.

— О Павле, кажется.

— — Хитро посмотрел на меня собеседник.

— Расскажи о нём ещё, пожалуйста.

— — Попросила я.

— Зачем?

— — Спросил поспешно Лёша.

— Просто.

— — Растерялась я.

— Я ревную.

— — Улыбнулся Лёша.

— Мне просто интересно. Говорят, скажи мне, кто твой друг…

— — Я не договорила.

— Я знаю, от чём ты.

— — Покачал головой Алексей.

— Какой он?

— — Подтолкнула я рассказчика.

— Паша такой необычный. Интересный, образованный, сразу видно, что он очень умный и дотошный. Очень любит, чтобы всё было по его и не терпит отказа ни в чём. Никогда лишнего не скажет, не сделает, но и сам не плошает.

— — Рассказывал Алексей, лёжа на спине рядом со мной и перебирал пальцами кончик моей косы, играя с вплетённым бантиком.

— Что значит «не плошает»?

— — Положив голову на грудь Лёши, спросила я осторожно.

— Если что-то пойдёт не так, как хочет он, не так, как договорились, так отделает, что маме только по реконструкции узнавать придётся. Человек слова и дела. А ты чего интересуешься-то так рьяно?

— — Спросил вдруг Лёша…

— Так просто… Вдруг когда-нибудь придётся познакомиться.

— — Отшутилась я.

— Не дай Бог тебе когда-нибудь с ним встретиться. Поняла?

— — Вдруг очень серьёзен стал Лёша, он так в лице изменился, что мне стало не по себе.

— А что такое? Я что-то не так сказала? Я не понимаю!

— — Заинтересовала меня его перемена в лице, мне кажется, он побаивался этого Павла.

— Лера, он не будет с тобой носиться, как я, или даже так, как Кира, он тебя либо трахнет, либо убьёт целкой.

— — Сказал зло Лёша.

— Он на такое способен?

— — У меня что-то ёкнуло внутри. Будто чувство дежавю, не знаю…

— Слушай, он и не на такое способен. Его бизнес, то, чем он зарабатывает себе на жизнь, — это очень страшные дела.

— — Скинув с себя меня, резко сказал Алексей.

— Всё настолько серьёзно?

— — Мне стало страшно.

— Неважно, переспит он с тобой или убьёт — что так, что так — это будет жестоко. По части девок, если они ему нравятся, он беспощаден.

— — Странно сказал Алексей, поглаживая мою косу в руках.

— Что не так?

— — Мне показалось, он что-то не договаривает.

— В его вкусе всегда, кстати, были только блондинки. Пока ты послушна и мила — ты богиня, но потеряешь его интерес — ты труп. Я не шучу, Лера…

— — Он так странно на меня посмотрел, с таким страхом в глазах.

— За что ты сидел? Ярослав Марвин говорил — за врачебную ошибку…

— — Мне было интересно. Тем более я хотела сменить тему. Меня начинал пугать «Павел» уже на расстоянии.

— Ярик не сказал тебе правды?!

— — Удивился Лёша.

— Какой правды?

— — Охнула я.

— Он заставил меня провести операцию их отцу.

— — Будто нехотя ответил Алексей, идя на кухню.

— А что с ним было не так?

— — Стало мне интересно, и я прокричала в след, Лёша вернулся минут через десять.

Пока его не было, я кое о чём думала, точнее, кое о ком, о Павле. Меня действительно стал очень пугать этот человек. Было страшно и странно слушать даже не то, что рассказывает о нём Лёша, страшно было слушать как.

Его голос местами менялся, казалось, он вот-вот дрогнет. Алексей определённо очень боялся своего друга, но мне было интересно узнать — не преувеличивает ли о своём «товарище» мой «друг».

— Что было не так с отцом Марвиных?

— — Спросила я повторно, когда Алексей вошёл снова в комнату.

— Рак, неоперабельный.

— — Задумался Алексей.

— Всё было настолько плохо?

— — Расстроилась я.

— Да, я им тысячу раз сказал, что это только навредит. Виктор понял, а младшенький нет…, упёрся рогом.

— — Зло сказал Лёша и снова вышел из комнаты.

— Что случилось?

— — Заинтересованно спросила я, вновь увидев его.

— Когда их отец умер у меня на столе, младший Марвин посадил меня и лишил будущего.

— — С грустью сказал Лёша, ставя на стол поднос с кофе.

— А потом что?

— — Спросила я, беря чашку.

— Старший помог с апелляцией/кассацией, а после отсидки помог вернуть разрешение на работу, но я смог устроиться только в частную клинику к бывшему пациенту.

— — Задумавшись, ответил мне Лёша.

— По знакомству?

— — Улыбнулась я.

— Точно…

— — Улыбнулся Алексей.

— Расскажи…, мне очень интересно.

— — Беря бутерброд с тарелки на подносе вслед за Лёшей.

— Я когда-то оперировал его и весьма удачно. Удачно для того, кому давали месяцев шесть… Он до сих пор жив-здоров, а взяли меня на постоянную работу, когда я вытащил дочь этого пациента практически с того света после аварии. Собирал по кускам ноги, не поверишь — она даже ходит. Правда, хромает здорово, но ходит на своих двоих, а это уже немало.

— — Алексей выглядел радостным.

— Почему Ярослав с тобой так поступил?

— — Спросила я, и лицо Лёши очень сильно изменилось.

— Младший Марвин всегда был балбесом.

— — Лёша поставил свою чашку обратно на поднос и сел на диван, потянувшись, обнялся с подушкой.

— Ясно, а можно кое о чём личном спросить…?

— — Спросила я осторожно.

— Что ты ещё спросишь?

— — Зевнул Лёха.

— А вот ты мне скажи, у девочек ясно как чего, а у мальчиков как? Ты же медик всё-таки…

— — Мне было неловко спросить напрямую.

— Ты о чём?

— — С сомнением в голосе и на лице спросил Лёша.

— Ну про это… Ну ты должен понимать… Про то…, это самое…

— — Мне кажется, я даже покраснела…

— Н-да, странная ты. Тебе пять лет, что ли? Ну подрастёшь — узнаешь.

— — Шутливо сказал Алексей.

— Ну я серьёзно…

— — Попыталась я настоять.

— Ты думаешь, я расскажу?

— — Серьёзно заметил мой собеседник.

— Ну пожалуйста!

— — Заканючила я.

— Эх, не буду я тебе рассказывать терминологию… Хотя расскажу про девушку, мне тогда было меньше, чем тебе сейчас…

— — Я его оборвала.

— А почему терминологию не будешь?

— — Мне стало непонятно.

— Потому что там большого секрета нет. Почитай книжки, вон там, на второй полке то, что тебе нужно.

— — Сказал Лёшка, указывая пальцем направление.

— А что там с девушкой? Сколько ей было лет?

— — Вставая с дивана, я поставила чашку с остатками кофе на поднос и подошла к шкафу, после непродолжительных поисков вытащив книжку, показала Лёше — тот кивнул, а я раскрыла и начала листать.

— Ей было двадцать семь. Она была у младшего Марвина репетитором по математике, кажется.

— — Задумался Алексей.

— А как ты с ней познакомился, если она со Славой занималась?..

— — Растерялась я.

— Пришёл как-то за ним по просьбе батьки его, а увидел Лиду и не смог отпустить.

— — Вдруг рассмеялся Лёша.

— Почему? Что в ней такого?

— — Спросила я, найдя нужный мне раздел в книге.

— Зацепила, так уж зацепила… Закидывал её цветами, записками с признаниями, встречал, провожал.

— — Улыбаясь, ответили мне.

— И чего, долго ты за ней ходил?

— — Мне стало интересно.

— Всё как надо, через три месяца она сдалась. Многому, кстати, меня научила именно она.

— — Улыбаясь, Лёша провёл пальцем по странице и потыкал в нужный абзац, я стала читать, а он понёс поднос на кухню.

— Чему научила тебя Лидия?

— — Спросила я, когда Лёшка вернулся.

— Тому самому.

— — Рассмеялся Алексей, тыкая на книжку в моих руках… «Энциклопедия половой жизни», 1990 год. Мне стало так неудобно, кажется, я даже покраснела.

— Чему именно научила?

— — Мне было неловко.

— Да много чему, преподаватель от бога, так объясняет, что лично я бы уже, будь мы наоборот, чокнулся от злости, а она ничего — держится.

— — Рассмеялся Алексей.

— Учеником был прилежным?

— — Спросила я хитро.

— Учеником я был весьма вредным, но как никогда старательным. Опыта в два года хватило, чтобы совсем в грязь лицом не упасть…

— — Смеялся Лёша, глядя на меня.

— Прости, с каких лет ты этим занимаешься?

— — Удивилась я, потому что получалось, что я в таком получала паспорт.

— Опустим этот момент, там были свои проблемы и интересы, тебе это знать не обязательно.

— — Покачал он головой.

— А потом что? Встречались? Долго вместе были?

— — Кажется, меня зацепило.

— Встречались мы около года. Потом женился в восемнадцать на её сестрёнке, а той тогда было на год больше. Я не сразу понял то, что с женитьбой мы явно рано…, гулял по-чёрному.

— — Став серьёзным, сказал Лёша.

— А почему гулял?

— — Меня заинтриговал факт такого действа.

— Да не знаю. Жена меня бесила, разводиться не хотелось, вроде дома чисто и поесть всегда по первому требованию положат.

— Пожал он плечами.

— И долго Вы так?

— — Спросила я поспешно.

— Не очень, в какой-то момент получилось, что мы всё же зашли в тупик и развелись, но она, оказывается, беременна была.

— — С грустью в голосе сказал Алексей.

— А обратно не думал вернуться?

— — Спросила я без задней мысли.

— Обратно разруливать поздно было, да и другого она нашла, потом он, вроде, не против малыша был.

— — Грустно сказал Лёша.

— Всё хорошо?

— — Решила я уточнить.

— Да, нормально, кстати, мы у них на квартире были, помнишь, тогда, когда мне плечо с боком подстрелили… Ты её платье надела… Но не суть…

— — Кажется, потеряв нить разговора, Алексей задумался.

— Ты общаешься со своим ребёнком?

— — Спросила я без задней мысли.

— Спустя месяц где-то после их свадьбы меня посадили, ребёнка маленьким и не видел даже.

— — Кажется, ему было очень тяжело вспоминать то время.

— А после того, как вышел из тюрьмы?

— — Решила уточнить я.

— А после того, как я вышел, Илья папкой другого человека считает — пусть дальше считает. Чего ему жизнь ломать…

— — Лёша неожиданно запнулся.

— Всё нормально?

— — Спросила я вновь.

— Лер, ты знаешь…, ты меня больше не спрашивай о прошлом. Пусть прошлое, это прошлое. Хорошо?

— — Попросил Лёша.

— А чем, ты говорил, мы займёмся?

— — Напомнила я, пытаясь перевести разговор.

— Лер, ты поняла? Прошлое, как и некоторые другие вещи, иногда стоит оставлять в прошлом. Ворошить его может стоить тебе больше, чем ты готова заплатить.

— — Вдруг сказал Лёша и спрятал глаза, встал с дивана и ушёл в ванную. Я даже подумала, мне показалось — он плачет…

Хозяин дома вернулся спустя несколько минут, но говорить отказался… Ни слова не говоря, он показал, что хочет собрать диван, и я встала.

Диван он вроде собрал, а сам какой-то грустный… Наверное, я разбередила у него рану на сердце, но я не хотела. Честно, не хотела бередить эту рану. Я спросила про чай, и мы пошли на кухню…