Бесплатный фрагмент - Ушедшие: Наследие Предков

ЧАСТЬ 1. ПОТОМКИ

«По плодам их узнаете их…»

Иисус

***

Ласковое солнце золотило верхушки высоченных деревьев, дремлющих в пушистом тумане. Лесистые склоны соседнего с Симарией острова выглядели привычно безлюдными. По крайней мере сквозь стекла старого обшарпанного бинокля.

Сегодня утром прохладно и свежо. Джесс зябко поежился, широко зевнул и попытался поудобней усесться в развилке ветвей исполинского каштана, где торчал уже больше получаса, занятый одним из своих самых любимых занятий — разглядыванием загадочного соседнего острова, отделенного от здешних берегов изумрудной гладью пролива, в этом месте достигающей в ширину всего лишь нескольких сотен метров. Вот только вид, как всегда, оставался прежним. Величественная строгость, тишина и покой. Словно там ни то что людей, но ни единого нефа или хотя бы захудалого голодаря. Да что двуногие — даже животных на молчаливых склонах не видать и не слыхать, будто их никогда там и не было. Но может так оно и есть?

Угрюмый остров, покрытый темными скалами и густыми лесами, симарийцы звали Мрачным Чертогом и считали проклятым, рассказывая друг другу красочные небылицы о якобы обитающих в его тенистых чащобах злых духах и жутких призраках, а также коварных русалках, облюбовавших густые прибрежные заросли ивняка. Однако Джессу доводилось бывать там раньше, и никакой чертовщины на загадочном острове он так и не обнаружил. Хотя и очень хотел.

В любом случае, стоит признать, что атмосфера на Чертоге, и впрямь, зловещая. Вот только непонятно, из-за чего именно создается такое впечатление.

Особо фанатичные личности среди симарийцев на полном серьезе считали, что никого разумного на соседних островах попросту не обитает, разве что чертовщина какая-нибудь, так как истинная цивилизация сохранилась лишь на благодатных землях Симарии — в небольшой деревушке Санкторуме, да в гораздо более многолюдном Дивоне — городе, расположенном с другой стороны Расщелины, объединяющей через грозные скалы две противоположные островные провинции. Дальние острова подобные личности также особо не жаловали, считая живущих там ничтожными варварами, окончательно деградировавшими и впавшими в ереси.

Но Джесс, как раз, и был тем редкостным человеком, кто попал в Симарию извне — из далеких заморских земель, двенадцать лет назад причалив к здешним берегам в компании с дядей Иеном на плоту из бревен и плавучего хлама. В те дни ему было всего лишь десять лет, и он очень смутно помнил сейчас жизнь, которая была у него раньше. До того момента, когда они доплыли до берегов Симарии. Все, что Джесс мог вспомнить, это нескольких отдельных людей из предыдущей общины, обитающей на маленьком острове, расположенным северо-западнее местных земель, и называвшей себя Потомками Иафета, свою рано умершую мать Иану, похищение жуткой ведьмой, произошедшее с ним в раннем детстве, конфликт дяди с лидером сообщества, постройку плота по ночам, долгое плавание в неизвестность и унылые голодные дни. Джесс также запомнил, как они причаливали не только к островам, но и к крышам затопленных зданий, когда-то давно принадлежавшим ушедшей ныне расе древних предков. Они пытались жить в разных местах, но дядя постоянно ворчал и неизменно решал, что нужно вновь собираться в путь. Он не прекращал лелеять надежду отыскать общество других оседлых людей, помимо встречавшихся им порой пиратов да безумных голодарей. Причем казалось, что дядя ищет нечто вполне конкретное, так как он постоянно сверялся с какой-то старой картой.

Именно он стал тем, кто вложил в голову юного Джесса идею о том, что «человек — есть животное социальное». Хотя как местный социум, так и смазанные воспоминания о предыдущем порой рождали в ней же справедливый вопрос — а не лучше ли прожить всю свою оставшуюся жизнь где-нибудь в одиночестве?

Ведь люди, действительно, одновременно нечто самое прекрасное, и самое ужасное, что только есть на белом свете, как также частенько говаривал дядя.

— Ага… Тогда какого, интересно, дьявола ты высматриваешь на соседнем острове? — с иронией спросил себя Джесс.

Понятно же, что вовсе не белок или птичек…

Конечно же, у него была свойственная его возрасту мечта о некой альтернативной реальности — романтизированном далеком месте, где все совсем по-другому, а вовсе не так, как в привычном и опостылевшем мире, в котором приходится жить день за днем. В так называемые «дальние плавания» его упрямо не брали, сколько бы не просил. В соседний Дивон, на другую сторону острова, тоже. С этой же стороны, несмотря на внушительную площадь угодий, Джесс уже успел излазить все вдоль и поперек, забредая даже в такие места, куда человек в здравом уме ни за что не полез бы. Просто так уж вышло, что с некоторых пор у него сохранялся конфликт с капитаном разведчиков, Жженым Брюсом, каждый раз заявлявшем, что собственноручно утопит «щенка», если он вдруг вздумает увязаться с ними. И злобный жлоб вполне мог исполнить свое обещание или хотя бы попытаться. Поэтому Джесс давно махнул на эту затею рукой и втайне соорудил с близким другом Бирном собственный плот, который они прятали до поры, собираясь однажды навсегда покинуть опостылевший им обоим Санкторум. Также, как сам Джесс с дядей Иеном много лет назад уплыли из странноватой деревушки Иафетов.

Отхлебнув из плоской металлической фляжки глоток забористой корчмухи — терпкого обжигающего пойла с густым ароматом хвои и лесных трав, которым его угощала старушка Шия, Джесс потер шею под повязанной на нее банданой. То самое место, где горло пересекал тонкий белый шрам. Непонятно отчего, он иногда довольно болезненно чесался, словно даже горел изнутри.

— Джей! — раздался снизу раскатистый бас Рона, огромного двухметрового верзилы, тридцати двух лет от роду. — Слезай, глупая мартышка, я уже задолбался тебя повсюду разыскивать!

Дотянувшись до ближайшего ореха каштана, Джесс ловко запустил им в стриженую макушку приятеля и, как всегда, попал, несмотря на значительную высоту и всевозможные физико-математические погрешности.

Рон хмуро потер ушибленную башку и замысловато выругался, вызвав у него взрыв самодовольного хохота.

— Я сщас трясану хорошенько эту чертову оглоблю, и ты махом свалишься оттуда, мелкий паршивец! — недобро пообещал он, породив у Джесса очередную порцию смеха.

Напоминавший библейского Голиафа приятель, конечно же, невероятно дородный детина, однако потрясти крепкое исполинское дерево даже ему не под силу. При всем уважении. Если только попытаться сбить с него Джесса камнем. Залезть же на такую внушительную высоту во всей деревне вряд ли кто в здравом уме отважится. Разве что тощая тихоня Айла или чудаковатый Бирн, однако Джессу эти оба совсем не опасны.

Умение ловко лазить по деревьям, скалистым уступам и остаткам строений Ушедших не раз спасало его от разнообразных неприятностей в прошлом. Несколько раз он срывался и падал, но почти всегда удачно, за все время сломав лишь большой палец левой ноги да пару нижних ребер справа. Те жители деревни, которые его недолюбливали, уверяли, что парню стелет сам черт. Тем более, что один глаз Джесса, хоть и едва заметно, но все же косил внутрь. А это, по мнению некоторых, было, конечно же, ни чем иным, как «меткой лукавого». Наверняка заславшего странного мальчишку из дальних земель всем на беду. В ответ на подобные выдумки Джесс лишь хитро посмеивался, продолжая каждый раз забираться все выше. Ни страха высоты, ни боязни свалиться вновь у него так и не появилось.

— Завтракай без меня, Рондо! — крикнул он вниз. — Я еще немного побуду обезьяной. Сегодня проклятого тумана так мало, что видимость вдаль просто великолепна. И особенно отсюда, поверь!

— Иен бы тебе уши надрал. — недовольно пробурчал Рон, тем не менее отправившись восвояси. Он давно смирился с тем, что спорить с упрямым племянником старого приятеля попросту бесполезно.

Джесс грустно улыбнулся ему вослед. Дяди Иена нет уже больше года, а он все никак не привыкнет. Как, похоже, и многие другие. Ведь несмотря на грубоватую натуру и знатно изуродованное шрамами лицо, Иена здесь любили и уважали. За смелость, справедливость, силу характера и золотые работящие руки. Но так уж случилось, что он подхватил проклятую болотницу, и Джессу пришлось сдержать данное когда-то слово…

Он старался не думать об этом в негативном ключе, каждый раз уверяя себя в том, что дядя сделал бы для него то же самое. Ведь болотница — это билет в один конец. Лекарства от нее нет ни в Дивоне, ни на самых дальних из всех известных островов, а превратиться в безумного голодаря, жадно жрущего все подряд, включая скот и людей, не хочет никто. Хуже разве что загадочные упыри с Болотин, которых никто из симарийцев не видел, но все до дрожи боялись.

Джесс множество раз бывал на болотах и даже дальше, на Чистых водах, где руины зданий Ушедших утопали на десятки, а порой сотни метров вниз. В тех краях он не раз чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Холодный и совсем не добрый. Словно хищник следит из засады за жертвой. Однако Джесс с детства был малость чокнутым, поэтому даже это, вкупе с жуткими рассказами об упырях, не могло остановить его от частых посещений загадочного места. Ведь там такая особенная и невероятная атмосфера — искрящийся мистической аурой дух древней цивилизации дышит чуть ли ни в каждом дуновении ветра, доверительно шепча на ухо сокровенные секреты прошлого.

К тому же, Джесс умел не только ловко лазать по деревьям, но еще и отлично плавать и нырять, подолгу задерживая дыхание — зачастую даже дольше, чем на три минуты. А там, под тонким слоем ряски и тины, скрыт целый мир. В руинах домов Ушедших Джесс находил много чего такого, за что сообщинники готовы были едва ли не удавиться. Разные вещицы, поражающие воображение и заставляющие задуматься, как жили далекие предки, именуемые сейчас Ушедшими. Все, что от них осталось — лишь подобные руины да старинные книжки на нескольких языках. Допотопные люди, которые, если верить легендам, этот самый потоп и вызвали, разгневав невероятным тщеславием и непомерной гордыней Бога. Джессу удалось несколько раз прочитать старинную Библию — очень ветхую, в темно-коричневой кожаной обложке, доставшуюся ему в наследство от покойной матери. И, следует признать, это самая невероятная книга из всех, которые ему встречались. Было в ней что-то такое, что не давало покоя, задевая глубоко в душе тонкие, едва ощутимые струнки. Словно память о прошлом, дремлющая в крови.

Пастор Бенджамин, проповедующий в церкви Санкторума, без конца твердил о скором Пришествии Мессии, который спасет всех праведных и покарает неправедных, а также даст людям новую надежду и Последний Завет. Но Мессия, видно наперекор экзальтированному пастору, со своим Пришествием как-то не торопился…

На соседнем дереве что-то тихонечко треснуло, и Джесс молниеносно посмотрел туда, выхватывая на всякий случай рогатку.

Бледная, похожая на призрака, Айла приветливо помахала ему одними кончиками тонких, полупрозрачных пальчиков. Страшно даже представить, насколько хрупкие у нее кости. Словно у маленькой, беззащитной птички. Посреди толстенных ветвей раскидистой кроны дерева девчушка казалась сказочным эльфом или нимфой — абсолютно невесомым, похожим на видение существом.

«Я сегодня чертовски популярен» — с иронией подумал Джесс, улыбнувшись в ответ. — «Интересно, давно она там сидит? Стоит признать, что девчонка делает успехи»

Он знал, что малышка Айла от него без ума. И началось это сразу после того, как они переспали. В свои недавно исполнившиеся девятнадцать она уже год как считалась невестой на выданье, ведь женщин в Санкторуме меньше, чем мужчин. И у каждой из них, даже самой старой и страшной, зачастую по несколько поклонников, соревнующихся за ее внимание и снисходительность. Тем не менее, рано потерявший невинность Джесс, к своим нынешним двадцати двум успел переспать со многими женщинами Санкторума. Смазливая мордашка, чарующая улыбка и умение достать редкостные вещи Ушедших неизменно делали свое дело, несмотря на скрежет зубов зрелых мужчин, многие из которых хоть раз в жизни да мечтали его удавить. Тем не менее, он до сих пор жив и вполне себе здоров, а наглая физиономия продолжает оставаться относительно целой и весьма привлекательной. Просто Джесс рано научился быстро бегать, ловко лазить по деревьям и отлично плавать, а, при необходимости, мог и хорошенько накостылять противнику, пользуясь хитрыми приемами боя, которым его научил дядя Иен, называвший эту технику айкидо. Сам Джесс позже преподал некоторые из приемов малышке Айе, сразу ставшей более независимой и самостоятельной, что было для нее, круглой сироты, чрезвычайно важно. Но вот проворно лазить по деревьям девчонку научила сама жизнь.

— И как давно ты там сидишь? — крикнул он ей. — Я тебя даже не заметил. Молодец!

Айла однобоко и невесело улыбнулась. На тонкой скуле с левой стороны худенького личика красовался свежий синяк — следы чьих-то корявых «ухаживаний» после недавней череды праздников с обильными застольями допоздна. Джесс уже пытался дознаться, чьих гнусных лап это дело, однако Айя упрямо молчала, не желая конфликта из-за собственной персоны.

— Я за тобой следила. — исчерпывающе поведала она.

Хрупкая тихоня обычно ни с кем толком не разговаривала, но с Джессом могла весьма оживленно щебетать, напоминая маленькую неугомонную птичку. Что несказанно льстило его самолюбию, хоть он и не испытывал к ней ни особой привязанности, ни жгучей любви. Также, как и к остальным своим любовницам. Однако вовсе не потому, что был прожженным циником или эгоистом. Просто им всем сопутствовало то, что его подспудно угнетало — их привычность и обыденность, а также предсказуемая нарочитость судьбы. Джесс же мечтал встретить женщину таинственную и необыкновенную. Причем желательно попавшую сюда откуда-нибудь издалека. Такая вот наивная и полу-несбыточная, но все же мечта.

Но пока самой необычной девушкой, которую он повстречал, оставалась Элли — сбрендившая голодарка, шатающаяся в лесах на одном из дальних восточных склонов. Джесс так и не смог помочь ей упокоиться с миром, даже не взирая на то, что подобного требовала общепринятая гуманность, а чокнутая девица едва не оторвала ему при встрече голову. Но слишком уж привлекательными казались прелестные черты ее лица, а также небольшие точеные груди, бесстыже проглядывавшие сквозь серые лохмотья некогда белой блузки.

Почему Элли, спросите вы? Да потому, что вскарабкавшись от нее на спасительный разлапистый кедр, он долго кидался в нее шишками и спрашивал, с трудом успокоив сердечный ритм, ее имя. И, в какой-то момент, зацикленная фраза: «Я просто ищу свою сумку, сумку свою ищу», повторявшаяся без конца, в извечных традициях любого голодаря, способных произносить не больше одного или двух более-менее внятных предложений, на которых их когда-то заклинило, сменилась на тихие отрывистые бормотания:

— Ли… Эл… Ли… Эл… Ли…

Словно она отчаянно пыталась вспомнить что-то или высказать. Джесс не был уверен, что это ее имя, тем более считалось, что голодари утрачивают любое подобие интеллекта, но с той поры прозвал девушку Элли, наперекор логике убеждая себя в том, что приглянувшаяся ему больная сохранила каким-то чудесным образом остатки разума. И единственное, чего он всерьез опасался, так это того, что Элли однажды обнаружат и убьют другие деревенские. Хотя бы из-за того, что побоятся распространения неизлечимой заразы.

Именно поэтому людей, заболевших болотницей, умерщвляли сразу. Да и дальнейшая их жизнь представлялась ни чем иным, как ужасной мукой, от которой наиболее гуманно считалось больного избавить. Тем не менее, в окрестностях Санкторума иногда появлялись пришлые голодари, забредавшие сюда с противоположной стороны Расщелины, каким-то образом ускользнув из более многолюдного Дивона, так как каннибалы нефы, обитающие в ущельях Срединных гор, голодарей обычно не трогают, видимо находя их мясо дурным на вкус. Ведь предполагать, что пустоголовые громилы боятся заражения, было бы по меньшей мере глупо. Вряд ли их интеллект настолько сильно развит.

Изредка Джесс таскал Элли кур из деревни, сбрасывая окровавленные тушки прямо с дерева, и любовался, как она их яростно пожирает, пачкая и без того чумазое лицо в свежей яркой крови. Он понимал, что вечно это длиться не может. Оголодав окончательно, Элли как-нибудь доберется до внешних плантаций или даже до ограды деревни, и это будет последним днем в ее, давно уже ставшей бессмысленной, жизни. Джесс старался не думать об этом. В конце концов, ничто на свете не вечно, и нужно уметь жить настоящим. Однако ему было до слез жалко бедную девушку, которой однажды так трагично не повезло.

— Куда потом пойдешь? — окликнула Айла, которая знала, что Джесс может пропадать в своих вылазках сутками.

Он не брал ее с собой ни разу, хоть и понимал, что она мечтает об этом. Единственный человек, кого Джесс звал в свои затяжные шатания по острову, был Бирн, коего большинство деревенских считали чокнутым. Или, если говорить точнее, то это вечно шляющийся где-то Бирн частенько звал его с собой.

Младше Джесса на год, он был когда-то абсолютно нормальным и очень миловидным подростком. И Джесс хорошо помнил его таким. Однако сожитель матери Бирна как-то раз знатно нажрался и начал бить оттолкнувшую его женщину. Пятнадцатилетний еще, в ту пору, приятель вступился за мать, двинув пьяному идиоту в рожу, отчего тот вмиг осатанел и избил парнишку до полусмерти. И может даже убил бы, если бы на отчаянные крики женщины не сбежались соседи. Мерзавца хорошенько отделали и изгнали на Болотины, где он и сгинул. Хотя, скорее всего, ему в этом негласно помогли. Бирн же постепенно оклемался, однако пары передних зубов у него больше не было, левый глаз до конца не открывался и плохо видел, а рассудок слегка помутился. Когда же два года спустя мать его умерла от приступа сизой лихорадки, крыша Бирна съехала окончательно. С тех пор он постоянно разговаривал не пойми с кем, причем на незнакомом никому языке, частенько ходил во сне в полнолуние, рисовал странные рисунки и символы, а также периодически пропадал в лесах неделями.

Тем не менее, Джесс никогда не считал друга чокнутым, как это делали, сочувственно вздыхая, остальные.

«Он просто видит больше, чем большинство людей» — пожимая плечами, отмахивался он. — «Я тоже видел некоторых из тех духов, с которыми он разговаривает, поэтому Бирн — вовсе не сумасшедший»

— Джей! — настойчиво позвала Айя, надувшись оттого, что он проигнорировал вопрос.

— Хм, в деревню вернусь, наверное… — неопределенно отмахнулся он.

Девчонка понимающе покивала. Не взирая на его холодность, она упорно продолжала за ним бегать, однако Джесс сам был виноват в этом. Слишком уж непоследовательным он оказался в своем показном равнодушии, а Айла — далеко не дурочка. Прекрасно понимая, что он нарочно старается ее оттолкнуть, она, похоже, решила взять его настойчивостью и измором. Вот и сейчас, глядя, как ее хрупкая фигурка осторожно спускается с дерева, Джесс в очередной раз подумал, что все-таки стоит забрать девушку с собой, когда они с Бирном наконец смоются из этого унылого места. Ведь здесь ее ждет весьма безрадостное будущее — вынужденный брак без любви да серые беспросветные будни.

— Н-да, совесть — та еще зануда. — еле слышно пробормотал он себе под нос. — Но может мы никогда и не уплывем отсюда…

Что касается Бирна, то он был готов к побегу уже давно, а вот Джесса постоянно что-то останавливало. То старуха Шия не на шутку разболелась, то Верный, пес Рона, потерялся, и они сутками искали его в лесах, то внезапная встреча с Элли наложила обязательства подкармливать голодарку, то что-нибудь еще не давало все взять и бросить. Поэтому сборы длились уже больше полугода. Джесс и сам толком не понимал, почему никак не может решиться на отплытие. Ведь это было его давней и заветной мечтой. В любом случае, Бирн его не торопил. Приятелю вообще, похоже, было все вокруг параллельно. Иногда Джесс даже задумывался над тем, не навязывает ли он ему собственное мнение. И что если с ними что-нибудь случится в пути? Ведь одно дело — рисковать своей жизнью, а другое — чьей-то еще. Подобным образом все обстоит и с Айлой. Забери Джесс девчонку с собой, и придется взять на себя ответственность за ее дальнейшую судьбу, что почти равносильно свадьбе. Но как же тогда быть с мечтой о встрече с таинственной незнакомкой, от которой он пока еще не мог отказаться?

Плюнув на мрачные мысли, Джесс вновь уставился в стекла старого бинокля, одного из своих лучших трофеев, извлеченных из затонувших домов древнего города. Его утомляло слишком долго думать о чересчур серьезных вещах. Гораздо лучше и приятней поразмыслить о чем-нибудь более интересном.

К примеру о том, почему о соседнем острове ходит настолько дурная молва? Вот про Болотины, к примеру, все понятно: там явно если и не упыри, то какие-то хищные твари все-таки прячутся. Про Расщелину Каннибалов тоже: в ее лесах и ущельях издавна обитают великаны нефилимы — одноглазые циклопы-людоеды, одевающиеся в рыжие косматые шкуры, вооруженные огромными дубинами из вырванных с корнями деревьев. Но вот что не так с Мрачным Чертогом? С виду остров — как остров, вполне себе тихий и даже почти не зловещий. Особенно издали…

Джесс пока еще не сообщил Бирну о том, что хотел бы первым делом причалить к тем близким, но одновременно далеким берегам, которые он так часто разглядывает в бинокль. На протяжении уже нескольких лет. Всего лишь однажды он побывал там с дядей Иеном, Роном и одноглазым Сверром, заготовлявшим в низинах Чертога редкие лекарственные травы. С тех давних пор хмурый остров его просто очаровал. И в особенности загадочные знаки, которые суровый Сверр показал ему, в те дни совсем еще мальчишке, на серых камнях одной из испещренной многочисленными пещерами скал. Джесс много раз рисовал их потом по памяти, силясь постичь тайный смысл символов, и почему-то был твердо убежден в том, что они каким-то невероятным образом связаны с жуткой ведьмой из его детства. Хоть это и казалось маловероятным, однако возникшая при первом взгляде мысль слишком уж прочно обосновалась в разуме, найдя в его темных закоулках сильный отклик и ничем необъяснимую поддержку.

***

В деревне, как всегда, царила адская скукотища. Хотя бравые труженики-односельчане наверняка поспорили бы сейчас с Джессом, горячо уверяя в том, что именно физический труд облагораживает человека, а посему является наилучшим из всех возможных занятий. Тем не менее, он сам не испытывал особого пиетета перед повседневной работой, усматривая в ней лишь самую обычную необходимость. Тем более, что многие из подобных деревенских тружеников за всю свою жизнь не прочли ни единой книжки, а после пары чарочек спиртного так и вовсе превращались в далеко не благородных существ, способных порой на любую пакость и подлость. Так и к чему тогда разделять людей по роду занятий? Джесс вот, к примеру, наиболее благородным существом считал пожилую Ханну — добрейшую учительницу деревенской школы, изо всех сил старавшуюся привить своим ученикам любовь к знаниям.

Накормив кур, гусей, коз и кроликов, Джесс нагрузил тележку плотными мешочками, доверху набитыми добытым позавчера с Роном известняком и отправился к дедушке Ли, чей причудливый и слегка разлапистый дом, расположенный на восточной окраине деревни, гораздо больше напоминал алхимическую лабораторию, чем нормальное человеческое жилье. Дед долго бурчал что-то себе под нос, цокая языком и придирчиво заглядывая едва ли ни в каждый мешочек. Затем в который раз раздраженно спросил, когда Джесс наконец-то притащит обещанную серу, а Джесс в который раз терпеливо ответил, что на Желтое Озеро отправится ни раньше, чем послезавтра. Старичок Ли любил притворяться, что ничего не помнит, хотя его памяти вполне мог позавидовать любой житель деревни. Ведь там надежно хранились целые кучи рецептов, чертежей и схем, а также множество объемных фолиантов, которые старик способен был цитировать едва ли не дословно.

— Сегодня ночью начнется великий парад планет. — хмуро изрек дед, покачав головою.

К чему именно он это сказал, Джесс не понял. Старик же, очевидно, ожидал какой-то другой реакции с его стороны, вместо недоуменного молчания, потому что в сердцах махнул рукой и, отвернувшись, тихо выругался.

Что ни говори, а характер у него довольно-таки скверный. Хотя Джессу ворчливый старик все равно нравился. Поскольку несмотря на все причуды и придирки, дед никогда не возражал, чтобы Джесс часами засиживался в его библиотеке, состоявшей из нескольких сотен книг. Настоящий источник знаний, который сложно переоценить, учитывая, что даже в Дивоне, как говорят, ни у кого нет настолько богатой коллекции.

Покончив, таким образом, с основными делами на сегодня, Джесс бросил тележку во дворе у деда и поспешно рванул на дальние виноградники, однако пролазил на их обширной территории почти битый час, прежде чем отыскал наконец беззастенчиво дрыхнущего Бирна, прикрывшего голову большой плетеной корзиной, вообще-то предназначенной для сбора урожая. Ну что тут скажешь? Трудяга, да и только…

Джесс максимально бесшумно подкрался к растянувшемуся в тенечке другу и звонко шлепнул по дну корзины ладонью. Однако, вопреки ожиданиям, Бирн вовсе не подскочил, как ошпаренный, а лишь лениво высунул из-под корзины взлохмаченную голову, словно черепаха вынырнувшая из панциря.

— Нааа… я-то подумал, что это зануда Энди… — сонно пробормотал он. — Давай свалим куда-нибудь, а? Скука ведь смертная.

— Так я за тобой и пришел. — хохотнул Джесс. — Не хотел отрывать от работы, конечно…

Бирн лишь поморщился, точно съел кислый лимон. Сколько его дядя ни старался, но так и не смог привить племяннику привычку к труду. Когда же Бирну надоедали нравоучения Энди, он просто удирал куда-нибудь в густые леса, глубокие овраги или на горные вершины, где пропадал неделями, словно тот пресловутый кот, который гуляет сам по себе.

— Я видел огромную черную птицу. Вчера на Восточных склонах. — поведал он Джессу, лениво потягиваясь. — Реально громадную, почти как чертов летающий дом. С жутким ревом пронеслась у меня над головой и нырнула куда-то в болота. Как думаешь, у нее там гнездо?

— А далеко ты в этот раз был?

— Почти до края Мухоморного Бора дошел. Четырех лисиц вечером приволок. Но ты уже дрых, наверно, когда я вернулся. Так мы пойдем на Болотины посмотреть, что к чему?

— Что еще за птица?

Бирн неопределенно передернул плечами и смачно зевнул, но Джесс понимал, что он нарочно тянет время.

— Не знаю я, блин. — наконец изрек он. — Дракон, наверное… По крайней мере рычал он, свистел и дымил, как сам Сатана. Хотя может и этот, как его там… самолет.

— Чего-о? Самолет?? Горазд же ты заливать, Ри. И откуда он, по-твоему, взялся? Ушедшие к нам на нем прилетели или сам долгожданный Мессия пожаловал? — звонко рассмеялся Джесс. — Нет-нет!! Мы, конечно, пойдем на болота! Бросай ты уже эти дурацкие корзины, и валим отсюда, пока Энди тебя не хватился. А то он еще и меня припашет, до кучи. Твой дядя на подобные подлянки горазд.

Так они и поступили, заскочив в лачугу Бирна лишь за самым необходимым барахлом, чтобы уже через полчаса оказаться далеко за пределами восточных ворот Санкторума.

В лесу стояла приятная тишина, нарушаемая лишь мелодичным чириканьем птичек, да ласковая прохлада. Шагая вслед за почти беззвучно идущим другом, Джесс задумчиво проворачивал между пальцев одну своих самых любимых находок с глубин Затопленного города — широкую металлическую зажигалку с выгравированным на ее боковине изображением трех летящих в облаках самолетов, а также похожей на скарабея замысловатой крылатой эмблемой и надписью «Wings of War» на крышке. Это означало «Крылья Войны» на одном из тех устаревших языков, которые использовались еще до введения незадолго до Потопа единого дженералинга и сейчас встречались только на страницах старинных книжек. Понятно, конечно, что Бирн наверняка насочинял про самолет, да и вообще бессовестно выдумал всю эту историю про загадочную птицу, но отчего-то сердце билось все быстрее, и не терпелось как можно скорей добраться до отдаленных Болотин. Однако учитывая, что сейчас уже почти полдень, дойдут они дотуда лишь завтра утром. Если, конечно, не решат продолжить свой путь после захода солнца, что вряд ли.

Закат застал их, в итоге, где-то на середине склона, богато испещренного небольшими пещерками, рядом с одной из которых они и остановились на ночлег. Спать в самой пещере, конечно же, было бы малость сыровато, однако если ночью пойдет дождь, она сможет стать весьма неплохим кровом. Пока же они расположились у ее входа, разведя небольшой костер. Пристреленный по пути дикий кролик, очень крупный и упитанный, отправился на вертел, и вскоре, разложив горячее мясо на прихваченных из деревни кукурузных лепешках, они с аппетитом ужинали, прихлебывая забористого пойла старухи Шии из плоской фляжки и глядя на взлетающие в темное небо искры.

Бирн ловко скрутил самокрутку, прикурил от головешки и протянул табакерку Джессу. Терпко запахло крепким табаком. Тем самым, который Бирн выращивал неподалеку от своей лачуги — по-видимому единственным растением на свете, о котором он готов был хоть мало-мальски заботиться. Джесс курить не стал, а лишь поудобней устроился на расстеленной на земле куртке. Атмосфера уюта и вкрадчивый треск костра так сильно умиротворяли. Рон бы сейчас, наверняка, начал травить какие-нибудь глупые байки про лярв-призраков, летающих ядовитых ящеров, теней-душителей или коварных оборотней-перевертышей, принимающих облик того, кого они видят.

— Есть тут кто-то сейчас, кроме нас? — спросил Джесс у Бирна.

— Полно… — лаконично бросил тот. Друг, вообще, чаще всего не слишком многословен, если только не выпьет лишнего, или тема разговора его вдруг не захватит.

Джесс закрыл глаза и прислушался. Он не боялся ни духов, ни привидений, ни прочей загадочной нечисти. Тем более в компании Бирна. Лишь изредка с содроганием он вспоминал ту жуткую и абсолютно бесцветную, точно моль, старуху, что пыталась украсть его, когда он был еще пятилетним ребенком. Образ карги со временем стал зыбким и постоянно менялся. И иногда Джесс даже не был уверен в том, не приснилась ли ему злобная бабка в детских кошмарах. Однако тонкий белый шрам на горле всякий раз убеждал в обратном. Тем более, сны его частенько посещали настолько красочные и подробные, что вполне могли сойти за полноценную реальность. Есть же старинное поверье, что душа во время сна перемещается в иные миры, времена или жизни. Отчего и резко будить человека крайне не рекомендуется.

Последние лучи солнца, тем временем, угасли, и ночь вступила в свои законные права. Где-то далеко ухала встревоженная сова, а неподалеку в траве шуршали невидимые мыши. Джесс любил засыпать под звуки природы. В них чувствовалась древняя истинная свобода и, одновременно, естественный комфорт. Что-то вечное и почти не подверженное переменам, по-хорошему равнодушное ко всем твоим проблемам и бедам. Засыпая под треск костра и шёпот природы, Джесс знал, что Бирн разбудит его незадолго перед рассветом, чтобы самому немного вздремнуть. Друг всегда делал так, когда они ходили в походы вместе.

Сидящий неподалеку Бирн вдруг звонко каркнул, но Джесс даже не вздрогнул. Он уже давно привык к чудачествам друга. Где-то поблизости тотчас отозвалась ворона, а следом еще одна и еще. Будто отвечая им, на ветке встревоженно ухнул филин, а вдалеке натужно и тоскливо завыл волк. Значит Бирн просто общается с духами горы. Также, как и всегда…

Пригревшийся Джесс и сам толком не заметил, как провалился в тихо подкравшийся сон.

Утренняя прохлада коснулась сомкнутых век, мягко, но настойчиво вернув сознание из темных глубин небытия. Слегка приоткрыв их, Джесс с изумлением увидел незнакомую девушку, бесшумно опустившуюся на одно колено рядом с его головой, а затем настойчиво шепнувшую в самое лицо:

— Вставай!

Он вздрогнул и подскочил на месте, как ошпаренный. Однако никакой девушки рядом, конечно же, не оказалось. Лишь сизый утренний туман да тихий птичий щебет.

Поэтому либо незнакомка волшебным образом растворилась в воздухе, либо была лишь частью очередного сверх-реалистичного сна — одного из тех, что с ним порой случаются. А жаль…

— Какого черта? — сердито пробурчал он, растерянно озираясь по сторонам. — Сколько уже времени?

Стрелки карманных часов показывали без двадцати пять, а любопытное солнце уже вовсю пыталось проникнуть сквозь плотную вату лесного тумана. Довольно-таки поздно… Почему Бирн его не разбудил?

Джесс поднялся на ноги и недоуменно огляделся по сторонам. Костер давно потух, а самого приятеля нигде не было видно. Лишь некоторые из его вещей, включая, как это ни странно, арбалет, ремень и ботинки, небрежно валялись неподалеку.

— Ри! — позвал его Джесс. — Куда ты, к чертям болотным, пропал?

Но ему никто не отозвался. Лишь какая-то мелкая пичуга, испуганно пискнув, стремглав бросилась сквозь тонкие ветки ближайшего кустарника, спугнув, тем самым, парочку себе подобных. Джесс позвал друга еще раз и еще, каждый раз чуточку громче. Параллельно он тщательно осмотрел все вокруг, однако Бирн точно сквозь землю провалился. Да и вещи его валялись так, будто он намеревался отлучиться всего лишь на минуту. И никаких следов нигде, ничего, будто его здесь и не было.

«Леший его, что ли, утащил?» — раздосадованно подумал Джесс.

Он решил немного подождать, упрямо отмахиваясь от навязчивых дурных мыслей и тревожных предчувствий. Больше всего волновали оставленные другом ботинки. Нет, Бирн, конечно, мог спуститься к ручью босиком или шмыгнуть по нужде в ближайшие кусты, но не уйти же куда-то далеко в неизвестном направлении. А если это лишь глупая шутка, то может ему, наконец, надоест? Хотя Бирну, в отличие от того же Рона или знаменитого своими розыгрышами малолетнего хитреца Назарки, подобные шутки обычно не свойственны. У него, вообще, довольно своеобразное чувство юмора, однако откровенно детские выходки в него обычно не входят.

«А если с ним все-таки что-то приключилось, то неужто это произошло совсем уж беззвучно? Или что же я дрых, как застреленный, что ли?» — угрюмо размышлял Джесс.

Нет, Бирн, конечно, мог пропасть вот так вот внезапно, никого ни о чем не предупредив. Но не в подобных обстоятельствах и уж, тем более, не практически безоружным. Если только друг случайно не заснул, и у него не случился очередной приступ лунной болезни. Что как раз могло бы объяснить, почему он ушел куда-то босиком. В прошлом Джессу уже приходилось несколько раз будить разгуливающего во сне друга. Однако в последнее время это случалось крайне редко.

«Может тогда, действительно, стоит просто подождать, когда он проснется и вернется сюда сам?» — с надеждой подумал Джесс. — «Лишь бы не расшибся где-нибудь ненароком. Или чего-нибудь еще в этом роде…»

И тут в густых тенистых зарослях орешника, раскинувшихся по ту сторону журчащего неподалеку ручья, еле слышно треснула ветка.

Животное? Если так, то довольно-таки крупное… Или, все-таки, человек?

Джесс хотел было окликнуть друга еще раз, но не стал. Интуиция подсказывала, что это вовсе не Бирн. Поэтому Джесс лишь бесшумно поднялся, зажал нож обратным хватом и стал осторожно красться в сторону звука. В кустах орешника слишком сложно продвигаться бесшумно, поэтому он решил обогнуть их слева, одновременно зорко вглядываясь в мягкую полутьму.

Шорох и тихий треск раздались вновь, на сей раз чуточку ближе. И Джесс понял, что таинственный некто или нечто пытается пробраться к ручью, поэтому остановился на самой кромке берега, затаился, присев в высокую болотную траву, и стал терпеливо ждать.

Так может и Бирн так загадочно исчез, потому что выслеживает этого загадочного некто? Но тогда было бы вдвойне странно, что друг не разбудил его и не предупредил.

В лесных зарослях, тем временем, мелькнула темная фигура. И все-таки это человек…

Крадучись, на берег ручья выскользнула незнакомая девушка, прислушиваясь и приглядываясь ко всему вокруг. Наверное, она услышала, как он звал Бирна, и пошла на звук его голоса. В руке у незнакомки виднелось нечто чудное, но слишком уж сильно похожее на пистолет, отчего Джесс нешуточно напрягся и мысленно выругался.

Огнестрельное оружие — чересчур накладное удовольствие, да, к тому же, излишне шумное, поэтому большинство жителей Симарии, как и он сам, помимо холодного оружия, обычно обходятся рогатками, луками или арбалетами. А некоторые, особенно разведчики или охотники-заготовители, пользуются также аркебузами — более удобными, чем арбалеты, но все еще не настолько шумными, как ружья. К тому же то, что виднелось в руке девчонки, больше напоминало легендарное оружие Ушедших, чем любой из современных кремневых пистолетов или даже новейший укороченный мушкет.

Одежда незнакомки тоже была странной — она облегала ее тело слишком уж плотно, словно вторая кожа. Нечто вроде серебристо-серого комбинезона, с множеством накладных карманов и хитроумно пристегивающимся прямо на спину рюкзаком.

«Красивая» — отметил про себя Джесс, разглядывая тонкие черты необычной девчонки. Почему-то настойчиво казалось, что это именно ее он только что видел во сне. Хотя, скорее всего, память лишь подло подтасовывает факты.

Бледная, молочно-белая кожа и угольно-черные волосы, заплетенные в маленькую тугую косичку. Большие зеленые глаза, тяжелые густые ресницы и яркие губы — красные, будто спелые вишни. Аккуратная родинка рядом со внешним уголком левого глаза, игриво цепляющая взгляд. Настолько утонченных и ухоженных женщин Джесс никогда раньше не видел. Она скорее напоминала хрупкую фарфоровую куклу, найденную им как-то раз в одном из затопленных зданий и подаренную темноглазой Кьяре, которой он тогда увлекался.

«Как бы умудриться окликнуть ее так, чтоб она меня не пристрелила?» — подумал он.

Чертовски не хотелось, чтобы долгожданная встреча с таинственной незнакомкой в итоге оказалась фатально короткой.

Девушка, тем временем, пересекла ручей и осторожно выбралась на этот берег. Почти бесшумно, стоит отметить. Однако Бирн наверняка сейчас бы презрительно фыркнул. Если верить ему, то сам Джесс, к примеру, «топает, как неуклюжий слон, и пыхтит, точно стадо бестолковых ежей».

Выждав момент, когда незнакомка окажется максимально близко, Джесс стремительно выскочил из травы и сшиб ее всем корпусом, стараясь первым делом крепко зафиксировать чужую руку с оружием. Но не забывая, при этом, и про вторую. Мало ли что…

Они с размаху шлепнулись в ручей. Девчонка испуганно вскрикнула еще в полете, а затем вода попала ей в рот. Джесс счел это хорошей идеей и окунул соперницу поглубже, чтобы хорошенько дезориентировать. Она начала отчаянно брыкаться, но сила была на его стороне. Да и голова Джесса оставалась над водой, в то время как незнакомка уже успела порядком нахлебаться.

Нет, сшибать с ног и топить незнакомых девушек, конечно, не очень-то вежливо, хотя и неимоверно приятно. Но ведь у нее пистолет. Да и намерения абсолютно непонятные.

Выкрутив-таки из чужой хрупкой кисти оружие, он наконец выпустил соперницу из хватки, позволив немного отфыркаться и отдышаться. С мокрыми волосами, растрепанная и тяжело дышащая она выглядела еще привлекательней. А вот одежда ее чудесным образом оставалась сухой. Причем настолько сухой, что даже захотелось пощупать, ведь сам Джесс промок едва ни до нитки.

— Вставай. — дружелюбно протянул он ей руку. — Ничего личного, поверь, просто слегка нервничаю, когда кто-то ко мне с оружием крадется.

Она упрямо стукнула по протянутой руке, отшвырнув ее в сторону, и поднялась сама.

— Дикарь! — ее голос оказался весьма мелодичным.

— Джесс. — невозмутимо поправил он. — А тебя как зовут?

— Иди ты!

— Эдита? — шутливо прикинулся он глуховатым. — Красивое имя. Тебе идет.

Она зло фыркнула и проворно выбралась на берег ручья, то и дело косясь на отнятый пистолет.

— Где же твой спутник? Или кого ты там звал? Собаку? — большинство слов звучали из ее уст как-то непривычно искаженно, но все равно чертовски приятно для уха.

— Выслеживает твоих дружков, полагаю. — небрежно обронил он. — Только не ври, что ты здесь одна. Вы ведь на самолете сюда прилетели?

На лице ее вспыхнуло неподдельное удивление. Она даже ненадолго замерла, глядя на него, как на невероятное чудо света, отчего Джессу с большим трудом удалось сдержать самодовольную ухмылку, рвущуюся наружу.

— На вертолете. — беззлобно уточнила девушка, а затем мрачно добавила. — Однако это была аварийная посадка, и мои спутники погибли… Так что твой приятель зря теряет время.

— Мне жаль. — сочувственно произнес он. — И что ты теперь будешь делать?

— Ох… — она ненадолго замолчала, а затем с грустью мотнула головой и продолжила. — Нужно уладить кое-какие дела и перебраться на соседний остров. Причем, чем раньше я туда попаду, тем лучше. Может ты мне поможешь? — и, выдержав небольшую паузу, добавила. — Джесс…

— Так как, все-таки, твое имя? — усмехнувшись, спросил он.

— Мари. — она примирительно протянула руку с аккуратными блестящими ногтями, слишком уж ровными и безупречными.

Пожимая ее, Джесс не переставал разглядывать новую знакомую. Красивая, уверенная в себе, ухоженная и наглая. Таких женщин в Санкторуме точно нет. Нет таких и в Дивоне. Причем, наверняка, никогда даже не будет. Вряд ли таких можно встретить и на самых дальних из всех известных островов.

— Так, значит, ты из Ушедших? — все-таки поинтересовался он, как бы невероятно это ни звучало.

— Я со Срединного Континента. — пояснила она. — Это с другой стороны Океана Бурь.

Джесс, конечно же, не имел ни малейшего понятия, где это, однако все равно деловито кивнул. Тем более, что ситуация выглядела так, будто она сказала это специально, и теперь ждет от него какой-то определенной реакции, пытливо вглядываясь в лицо.

— Эт-то… ведь ты? — неожиданно очень тихо, едва ли не шепотом, пробормотала она.

— Я — что? — не понял Джесс.

«Какого дьявола имеет в виду эта странная девчонка?»

— Нет, ничего… — мотнула она головой, как-то раздосадованно прикусив нижнюю губу. — Так как? Поможешь мне или нет? — вновь вернулась она к прежней теме.

— Может и помогу. — нарочито пространно ответил Джесс. — Только мне бы, для начала, друга своего отыскать. Ты мне с этим, в свою очередь, не поможешь?

Она на пару секунд задумалась, продолжая напряженно хмурить лоб, а затем согласно кивнула.

— Извини, что у меня нет с собой дрона или чего-то в этом роде… — пробормотала она, криво улыбнувшись. — Есть идеи, куда он мог бы пойти?

— Вряд ли слишком уж далеко, учитывая, что он босиком. — Джесс вновь упрямо не подал вида, что совсем не понял первую половину фразы. В какие игры она с ним играет? Или это просто такие заковыристые издевки? Чувствовать себя отсталым тупицей рядом с красивой девушкой было неприятно вдвойне, тем более, что она поглядывала на него как-то странно — то ли раздосадованно, то ли разочарованно…

— И часто твой друг разгуливает по лесу босиком? — тем временем, недоуменно спросила она. — Тут же везде камни, ветки и даже змеи…

— Просто он иногда ходит во сне. Особенно, когда полнолуние. — терпеливо пояснил Джесс и, пытаясь предупредить глупые предположения, добавил. — Но он вовсе не чокнутый.

— Сомнамбулизм — не признак сумасшествия. — пожала она плечами. — И как долго его приступы обычно длятся?

— Н-не знаю. Раньше я будил его в таких случаях… Думаю, что стоит следы вокруг еще раз поискать. Наверное, впопыхах я их тупо не заметил.

Этим они и занялись. Однако возвращать ей пистолет Джесс вовсе не торопился, нагло забросив его себе в сумку. Мало ли что у этой странной девчонки на уме. Вполне возможно, что она просто пытается использовать его в своих целях. По имени вон сразу же назвала, как только о помощи просить стала. Да и фразочки у нее какие-то непонятные. Похоже, что стоит держать с ней ухо востро. Тем более учитывая ее невероятно коварную внешность.

На сей раз он все-таки смог обнаружить пару еле заметных отпечатков стопы, которые вели в сторону Мшистых оврагов. Наверное, Бирн и во сне решил продолжить их привычный путь к Болотинам.

И как только Джесс мог забыть, что завтра полнолуние? Хотя у Бирна подобные приступы уже давненько не случались, по крайней мере при нем. Вот он, похоже, и расслабился. А зря.

Заглядывая в наиболее глубокие и крутые овраги, Джесс не переставал себя мысленно материть. Это ж надо было задрыхнуть настолько крепко, чтобы не услышать, как друг рядом встал и ушел. Теперь остается лишь надеяться, что он не сломал себе где-нибудь шею. Тем более, что следы в оврагах терялись вновь. Поэтому в дальнейших поисках Джесс решил придерживаться их стандартного маршрута к болотам, надеясь, что именно его неосознанно воспроизводил Бирн, будучи в сонном состоянии.

Вот если бы здесь был Верный… Умный пес в два счета разыскал бы приятеля. Да и не дал бы ему уйти одному, к тому же настолько бесшумно. Но, к сожалению, Верный остался в деревне. Поэтому придется рассчитывать лишь на собственные силы и везение. К тому же, рядом сейчас невероятно красивая девушка, вместо пса. Так и стоит ли, вообще, жаловаться на судьбу?

***

Свернув за Мшистыми оврагами направо, они спустились по узкой, едва приметной Волчьей тропе и, обойдя зловонные Гнилые ямы на почтительном расстоянии, добрались наконец до восточной окраины Болотин. Здесь в воздухе витал едва ощутимый запах дыма, однако из-за капризной переменчивости ветра Джесс никак не мог понять, с какой именно стороны он доносится. Тем не менее от него не ускользнуло, что дым этот пахнет весьма специфически, а вовсе не хорошо знакомым запахом костра или даже пожара.

— Ты уверен, что твой друг отправился именно сюда? — встревоженно спросила у него Мари, не переставая напряженно озираться по сторонам. — Мы здесь как на ладони…

— А ты, что, боишься открытых пространств? — с удивлением поинтересовался Джесс. — Странно. Люди обычно боятся леса. Хотя Болотины — гиблое место. Тут ты права.

— Я… э-эм-м… опасаюсь кромочников. — пояснила она и кивнула вдаль, на унылый бетонный остов, торчащий из воды, словно гигантский скелет неведомой твари. — Они распространяют заразу. Разве вы, в вашей деревне, об этом не знаете?

— Ты говоришь про упырей? И про какую такую заразу речь? Заразы вокруг много разной, так-то… — Джесс даже ненадолго остановился и пытливо на нее уставился.

— Одна из форм бешенства, при которой заболевший продолжает жить, но совершенно и, по-видимому, бесповоротно теряет рассудок. Из-за того, что вирус настолько радикально перестраивает мозг, что тот попросту не выдерживает изменений. Мы называем ее ДЦС. И она не из нашего мира. Давным-давно ее занесли сюда пришельцы, проникнувшие сквозь пространственно-временные разрывы. Раньше их еще называли кромочниками.

— Что еще за разрывы?

— Последствия гравитационных войн. Прости, я слишком много болтаю…

— Нет! — упрямо возразил он. — Я должен знать все, что знаешь ты! Расскажешь?

— Хорошо… Только давай сначала найдем твоего друга. — кивнула она, закусив нижнюю губу с какой-то досадой. — А то я даже теряюсь, с чего начать…

Джесс еще сильнее почувствовал в ней богатый источник знаний. Вот бы запереть ее где-нибудь, чтоб не сбежала, и постепенно вытрясти всю информацию о мире, которой она располагает. Но разве имеет она право скрывать от него нечто подобное? Ведь, вполне возможно, что она — прямой потомок тех, кто когда-то разрушил этот мир, накликав на него всемирный потоп. Ведь как иначе объяснить, к примеру, то, что она знает о связи упырей с болотницей, а также многие другие никому неведомые вещи?

Пытаясь справится с внезапно нахлынувшим, не поддающимся никаким объяснениям нервным возбуждением, он сосредоточился на дороге. До Болотин-то они дошли, но вот куда дальше мог отправиться невменяемый Бирн? Да и странно как-то, что они до сих пор его не встретили. Солнце уже давно взошло, и он, так или иначе, должен был проснуться. Неужто с ним все-таки приключилось что-то по пути сюда, а они его попросту не заметили? Вдруг он беспомощно хрипит сейчас на дне какого-нибудь глубокого оврага с переломанным хребтом или свернутой шеей, пока они бездарно теряют здесь время?

Спутница заметно притихла и думала о чем-то своем. Тем не менее, ее тревога и слишком частые озирания по сторонам не могли ускользнуть от цепкого внимания Джесса. Девчонка явно что-то не договаривает. Вот только в какой степени это что-то может быть опасно для него или даже для жителей Симарии? В конце-концов, она — чужеземный пришелец, и ее намерения все еще могут оказаться враждебными.

— Ваша аварийная посадка случилась где-то рядом? — поинтересовался он. — Я чувствую запах дыма.

Она удивленно на него взглянула, очевидно впечатлившись остротой его обоняния.

— Т-там… — она махнула рукой в сторону Зыбкой топи. — Я смогла выпрыгнуть немного раньше. Но мне просто повезло. А вернее… мне помогли… Тем не менее, я совершенно точно слышала взрыв. Да и дым стоял столбом. Хотя добраться до места аварии я так и не сумела.

— Ага, в тех местах жуткая трясина. Сгинуть в них проще простого. Но все-таки… А что если твои приятели все еще живы? — добавил он с подозрением.

— Нет. Их биометрические маркеры отчетливо говорят об обратном. Однако тебе этого не понять! — с горечью и раздражением отмахнулась она.

— Да куда уж мне, конечно… — обиженно фыркнул он.

Ситуация бесила и угнетала все больше. Надежда найти друга живым таяла с каждой минутой, а заносчивая девчонка явно считает его недоумком. Да и симпатичная физиономия, по-видимому, не произвела на нее особого впечатления.

Они продолжили путь в тишине, пока не вышли на твердь Древнего Тракта, ведущего до самого конца Болотин и даже дальше, к безбрежным Чистым водам. Туда, где раскинулось молчаливое царство затопленного города Ушедших, поражающего воображение своими невероятными просторами из великого множества громадных строений, уходящих глубоко под воду.

Джесс без труда отыскал спрятанный от посторонних глаз легкий челнок, с большим разочарованием отметив, что Бирн сюда сегодня не наведывался. Таким образом, выбранная стратегия оказалась окончательно провальной, а жизнь друга под еще большим вопросом, чем раньше.

— Там, что, кто-то есть?! — вдруг взволнованно прошептала спутница, указав рукой на одно из затопленных зданий, пара верхних этажей и накрененная крыша которого торчали из воды в нескольких сотнях метров отсюда.

Джесс поспешно вскинул бинокль и вгляделся в древнюю руину. И точно — в одном из оконных провалов, зияющих своей чернотой, что-то быстро промелькнуло прежде, чем скрыться. Причем это что-то показалось слишком уж сильно похожим на человека.

Бирн? Вряд ли, учитывая, что челнок на месте. Если только приятель не приволок сюда втихомолку еще один или не научился чудесным образом ходить по воде, подобно Христу. Да и Джессу заносчиво мнилось, что он смог бы узнать приятеля в любом виде и с любого расстояния. Плюс ко всему, он вновь ощутил то особое тревожное чувство, что так часто посещало его в здешних местах. Будто чей-то пристальный взгляд смотрит на него, как на добычу, откуда-то из засады.

— Упырь, возможно… — растерянно пробормотал он. — А ты что думаешь?

— Посмотри на край крыши. — предложила она. — Справа. Что там такое? Мне отсюда не разглядеть.

Джесс послушно поискал в бинокль крышу и внимательно осмотрел ее — от края до края. С конца одной из погнутых арматурин, торчащих из искореженного бетона, причудливо изогнутыми ржавыми металлическими червями, и впрямь свисало что-то темное.

— Куртка… — пробормотал он, пытаясь получше разглядеть заинтересовавший их обоих предмет. — Дьявол! Так это же куртка Ри!!

Не долго думая, он бросился к челноку, но девчонка порывисто схватила его за руку.

— Стой! И как, по-твоему, он смог там оказаться? Или у вас здесь еще одна лодка была? Нет ведь? А вдруг это ловушка? Подумай!

— Слушай… Возможно, ты и права. И даже наверняка. Но я все равно должен проверить! — немного скомкано, но горячо возразил Джесс. — Он мне как брат, понимаешь? Если не хочешь идти со мной, просто останься здесь. Тебе не обязательно плыть туда. Я все понимаю.

Она упрямо мотнула головой и первая полезла внутрь суденышка, а Джесс не стал ее переубеждать. Прекрасно понимая, что их общение ограничено, он хотел провести как можно больше времени вместе. Да и любая помощь в поисках Бирна совсем не повредит, учитывая всю странность обстоятельств.

Они плыли молча. Она пристально вглядывалась в приближающуюся бетонную руину, а он усиленно греб, только сейчас запоздало сообразив, насколько поразительно острое у нее зрение. Ведь разглядеть куртку с такого расстояния без бинокля почти невозможно.

— Странная ты… — тихо буркнул он.

Она явно расслышала, но промолчала, продолжая внимательно всматриваться вдаль.

Когда они наконец причалили, Джесс проворно, словно мартышка, вскарабкался по бетонной развалине в одно из нижних окон. Накрененная относительно горизонта комната, в которой он оказался, выглядела совершенно пустой, однако самый нижний ее угол, с кривым провалом в полу, не мог ни настораживать. На стенах вокруг дыры обильно разрослась склизкая зелень, а в ней самой стояла покрытая плотной ряской вода.

Джесс протянул руку девчонке, помогая ей взобраться в окно. Мари наверняка было трудно карабкаться по местами разбитому и искрошившемуся, но все еще скользкому бетону, однако она не жаловалась. Когда она оказалась внутри, он красноречиво приложил палец к губам, кивнув в сторону подозрительной ямы. После чего они быстро, но максимально бесшумно, выскользнули в коридор, также довольно кривой и с частично обвалившейся крышей, откуда направились к разбитой лестнице. Вокруг воняло затхлой сыростью и плесенью.

Крыша строения также оказалась пустой и, местами, даже почти целой. Ее черную, потрескавшуюся спину то тут, то там покрывал светлый золотистый песок вперемешку с грязным болотным торфом, из которого пробивались вездесущий мох и жесткая трава бирюзотка, умудрявшаяся расти даже на голых камнях. При этом ее водянистые и безвкусные ягоды, как ни странно, славились своими лечебными свойствами.

Куртка Бирна одиноко свисала с одной из погнутых временем ржавых арматурин, и это действительно напоминало ловушку. Будто кто-то специально водрузил ее туда, точно некий флаг.

Не выпуская из руки нож, Джесс осторожно подкрался ближе, стараясь не терять из поля зрения ни одной крупной трещины или провала в поверхности крыши. Один Бог знает, кто или что может там скрываться.

На крыше сильно пахло рыбой и чем-то давно несвежим, даже можно сказать тухлым.

Один из рукавов куртки оказался изрядно изодранным на плече, словно когтями или клыками какого-то большого животного, а также был густо покрыт темно-коричневыми пятнами запекшейся крови.

Джесс беззвучно выматерился. Мало того, что кто-то нарочно водрузил одежду Бирна здесь, на самом видном месте, так еще и, похоже, использует ее, как наживку на охоте. Словно поддразнивая пришедших на поиски кровью их сородича.

— Как думаешь, твой друг все еще жив? — сочувственно прошептала Мари, нагнувшись почти к самому его уху.

Джесс не стал ее слушать. Отстранив спутницу с дороги, он шагнул в сторону ржавой, покрытой гроздьями ракушек лестницы, торчащей из воды неподалеку. Чутье подсказывало, что именно туда ускользнул тот, кто так показательно вывесил здесь куртку, а затем трусливо поспешил с открытого пространства обратно в воду.

— Джесс! — испуганно пискнула за спиной девчонка, глядя как он поспешно спускается по перекошенным ступеням, набирая в легкие побольше воздуха и натягивая на глаза круглые очки, обрамленные плотной резиной, предусмотрительно болтавшиеся на шее.

В следующую секунду вода внезапно сомкнулась над головой. Просто одна из ржавых перекладин не выдержала и оборвалась под ногой, однако Джесс успел-таки удержаться за скользкие остатки перил. Быстро нащупав ногой следующую ступеньку, он продолжил спускаться, силясь разглядеть в мутной, зеленоватой жидкости ближайший провал в стене здания. Куда-то же должен был сигануть этот злобный выродок…

Раньше Джесс старался не лезть в подобные места. Отмеченные дурной энергетикой, они словно кричали о себе издалека. Но сейчас жажда мести и остатки глупой надежды гнали его вперед.

Как он и подозревал, одна из крупных трещин-расщелин привела его внутрь комнаты, затопленной лишь наполовину. На противоположной стене, в верхнем углу узкой бетонной ниши, зияла под потолком большая кривая дыра с подозрительно влажными краями, будто кто-то мокрый протиснулся туда совсем недавно.

«Тварь!» — с бешенством подумал Джесс, полагая, что вывешенная куртка — дело рук этого загадочного некто. Скорее всего, именно его силуэт и промелькнул в одном из темных окон здания.

Адреналин быстро растекался по венам, заставляя кровь пульсировать так, словно ей в них резко стало тесно. Сдернув очки обратно на шею и поудобней перехватив нож, Джесс осторожно двинулся к нише, стараясь максимально внимательно просматривать не слишком прозрачную воду, из которой выходил, чтобы, пользуясь ее прикрытием, к нему никто не вздумал подкрасться. Неизвестно еще, насколько хорошо эти упыри способны плавать и нырять. Подобная бдительность не подвела, поскольку буквально в паре шагов от намеченной цели, Джесс вдруг заметил нечто темное, быстро бросившееся к его правой ноге, точно здоровенная голодная рыбина.

Моментально выскочив на скользкий мокрый пол, он развернулся к атакующему всем корпусом, перевернув нож с обратного хвата на обычный. Из воды тотчас выпрыгнуло существо, похожее на человека, и бросилось на него со скоростью рыси.

Удар клинка пришелся противнику прямиком в грудь, но, судя по всему, соскользнул по одному из рёбер вбок, вспарывая по пути мокрые тряпки и мертвенно-бледную плоть. Резко пахнуло свеже-выпотрошенной рыбой, а под угольно-черными глазищами на белом, точно известка, лице разверзлась кроваво-красная пасть с длинными острыми клыками.

Джесс попытался было отпрыгнуть, однако времени на маневр уже не хватило. Челюсти упыря увязли в плотном рукаве куртки инстинктивно вскинутой вверх левой руки, а в следующее мгновение затылок с глухим стуком врезался в бетонную твердь стены, отчего Джесс моментально выключился.

Сознание вернулось вместе с резкой, обжигающей болью в момент, когда жадные клыки вампира глубоко вонзились в шею сбоку. В том самом месте, где проходит сонная артерия. Джесс сдавленно захрипел и попробовал вырваться, но кисти рук оказались скрученными где-то высоко над головой, а носки ботинок едва доставали до твердой поверхности пола. Глаза все еще видели с огромным трудом, и сквозь мутное красное зарево он никак не мог понять, где находится.

Упырь с противным жадным чавканьем глотал его кровь, одной рукой бесцеремонно оттягивая голову за волосы. Очевидно почувствовав, что жертва очнулась, он оторвался и с любопытством заглянул своей окровавленной рожей Джессу в лицо.

— Гем гидним кизотагна-арр? — прошипел он, и темные вены вздулись на белых висках, облепленных мокрыми прядями длинных волос, беспорядочно спутанных и покрытых тиной, словно у несвежего утопленника. — Еюх шух…

— Да пошел ты, тварь! — рыкнул Джесс. — Ты что сделал с моим другом, сожрал?!

— Мьяссо. Фсе фы мьяссо! — ехидно осклабился тот, таращась на него своими черными и бездонными, как космос, глазищами. — Йа шмотрел на теппя ззессь раньшше… такое шше мьяссо, как фсе… ххамишш вандорр рафф!

— Так значит, все-таки понимаешь? — прищурился Джесс. — Ну, а ты тогда рыба, говнюк! Причем тухлая и вонючая!

Где-то вдали вдруг послышался звук скрипнувшего под подошвой ботинка бетонного крошева. Вампир тотчас отпрянул в сторону, прислушиваясь и принюхиваясь одновременно. Его ноздри хищно затрепетали, а в черных глазищах сверкнули жадные огоньки.

«Черт!» — мелькнула очевидная догадка в голове Джесса. — «Наверное, это Мари!»

Внезапно прыгнув с места буквально через пол-комнаты к дверному проему, причем абсолютно бесшумно и невесомо, вампир быстро выкрался в коридор, растворившись, точно призрак, в его мутном сумраке.

«Ничего себе!!» — изумился увиденному Джесс. — «Вот это скорость! Надо срочно помочь девчонке, пока эта тварь ее не слопала!»

Подняв голову, он смог разглядеть, что кисти рук туго примотаны проволокой к какой-то кривой ржавой скобе, торчащей прямо из потолка. При попытке хоть немного растянуть скрутку, проволока лишь еще глубже врезалась в, и без того уже израненную, кожу, поэтому Джесс решил, что от этого варианта толку мало. Надо срочно придумать что-то еще…

Максимально крепко вцепившись в проволоку сверху, он повис на ней, переместив вес тела на скрутку вокруг скобы, чтобы снять его с распластанных кистей.

Вокруг продолжала стоять зловещая тишина, а значит вампир пока еще не успел добраться до девчонки. Однако Джесс понимал, что отсчет может идти уже даже не на минуты, а на считанные секунды.

Сжав хватку на проволоке еще сильнее, он осторожно поднял вверх ноги и, стараясь не обращать внимания на нудную пульсирующую боль, просунул ступни прямиком под скобу. Переместив вес тела теперь на ноги, он позволил измученным кистям пару секунд отдохнуть. Кровь тонкими струйками сочилась из-под проволоки, неприятно сбегая в рукава. На шее тоже все противно хлюпало, однако не было похоже, что кровь течет там слишком уж сильно.

— Отлично. Еще немного. Теперь главное — не вырубиться. — не обращая на подобные мелочи особого внимания, упрямо бормотал он себе под нос, стараясь сохранять максимальную концентрацию мыслей. Выключись он хотя бы на минуту, и время может оказаться безнадежно упущенным.

План заключался в том, чтобы постепенно переломить проволоку, раскачав ее концы из стороны в сторону. Но в следующее мгновение раздался перепуганный крик Мари и странный низкий звук, совершенно ни на что не похожий, а следом яростное шипение и громкий всплеск воды.

Не на шутку встревожившись за жизнь спутницы, Джесс начал остервенело дергать за проволоку, изо всей силы упираясь в потолок ногами. Бетонная пыль и крошка посыпались в лицо, безжалостно ослепляя. Очевидно, уже сама скоба начала потихоньку вываливаться под натиском его действий. В глазах темнело от боли, а рассудок заметно мутился, но Джесс упрямо продолжал дергать, чувствуя, что кисти рук почти готовы оторваться напрочь. Один край скобы, в итоге, не выдержал и вылетел из бетонного плена. Ноги Джесса сорвались, упрямая проволока то ли лопнула, то ли каким-то образом соскочила, и он с высоты и размаха рухнул лопатками на пол, отчего вновь вырубился, хотя и весьма некстати…

— Джесс! — кто-то резко дернул за плечо, насильно вернув сознание в реальность.

Он судорожно вдохнул и тотчас захрипел от боли, мгновенно заполонившей весь мир. Настроить расфокусированную картинку реальности в более или менее четкое изображение удалось с огромным трудом.

И первое, что он увидел, было взволнованное и слегка чумазое лицо Мари. Кукольное и такое хорошенькое, совсем как у ангелочка из старинной книжки в церковной библиотеке.

«Так может это рай?» — первая осознанная мысль, промелькнувшая в его потерянном разуме. — «Но тогда почему так чертовски больно?»

— Ты жив? Какое счастье! — воскликнула Мари с неподдельной радостью. — Но, Джесс… ты весь в крови!

— Я в норме. — соврал он, упрямо попытавшись сесть, однако едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Позвоночник разваливался на части, перед глазами мельтешили черные точки, руки будто бы напрочь отсутствовали, а тело казалось чужим и каким-то тряпочным.

«Дерьмово…» — подумал он про себя.

Только сейчас он разглядел в руке Мари пистолет и вспомнил, как бросил свой рюкзак на крыше. Так вот что это был за звук! А эта девчонка — далеко не промах…

— Ты убила упыря?

— Н-нет… я в этом не уверена. Но я точно в него попала. Он зашипел и бросился в воду. — скомкано пробормотала она. — Жуткая… ох, и жуткая же у него морда! Давай уберемся отсюда, пока еще живы, а? Ты сможешь идти?

Наверное сможет. По крайней мере, должен попробовать. Сейчас вовсе не время ныть и расслабляться. Тем более под взглядом таких красивых зеленых глаз.

А ведь она вполне могла бы свалить без него, если разобраться…

Джесс с большим трудом поднялся на ноги, не без ее помощи, опираясь в процессе на локти. Кисти рук он не чувствовал совсем, и это слегка нервировало. Когда же он наконец выпрямился и сделал пару неровных шагов, Мари вдруг испуганно ахнула.

— Твоя шея! Он тебя укусил?!

Она едва ли не шарахнулась в сторону, а может Джессу это всего лишь показалось. Мгновенно восстановив в уме цепочку событий, он слегка повернул голову вбок, и в глазах сразу же потемнело от боли.

— Ну и что теперь? — расстроенно пробубнил он, едва смог чуток отдышаться. — Сдохну от проклятой болотницы, да? Стану долбаным голодарем?

— Если вы так это называете… — как-то виновато пробормотала она.

В воздухе внезапно повисла напряженная и тяжелая, точно свинец, пауза. Будто некая невидимая преграда внезапно разделила всю жизнь на до и после. Причем первая половина начала настолько стремительно отдаляться, будто ее никогда и не было.

— Да и к черту!! — в сердцах выплюнул Джесс и, покачиваясь, побрел к выходу.

Шаги девчонки тихо зашуршали следом. Девчонки, о которой он так давно мечтал. И вот теперь, стоило мечте начать сбываться, как оказалось, что смерть гораздо ближе, чем еще недавно предполагал. И никакие мечты уже практически не имеют смысла.

Что ни говори, а жизнь — та еще стерва…

***

Они загрузились в челнок и уже готовы были отчаливать. Джесс с грустью смотрел на видавшую виды, потертую куртку друга, которую Мари дальновидно захватила вместе с его рюкзаком с крыши здания. Кисти рук все еще плохо, но начали потихоньку шевелиться, и он тайком от спутницы смахнул с ресниц подлую влагу. Он действительно всегда считал Бирна братом. Так уж вышло, что, после смерти дяди, чудаковатый приятель постепенно стал едва ли ни самым близким человеком в его жизни. А уж в скольких переделках они умудрились побывать, сколько глупостей натворить и сколько невзгод пережить, всегда оставаясь плечом к плечу, как самые настоящие братья…

Девчонка, тем временем, пыталась разобраться с веслами, прекрасно понимая, что из Джесса сейчас весьма неважный гребец. В глаза ему она старалась не смотреть. Однако он и не настаивал, вспоминая как сам прятал взгляд от заболевшего болотницей дяди — отчасти от того, что хотел скрыть боль и отчаяние, а отчасти из-за какого-то иррационального стыда за то, что сам продолжал быть здоровым.

— Эй… — окликнул Джесс спутницу. — Спасибо.

Она промолчала и лишь сконфуженно кивнула, попытавшись улыбнуться. Вышло как-то криво и жалко, но Джесс все равно был благодарен ей за это.

После чего она нахмуренно гребла, а он растерянно оглядывал окрестности. Здешние места всегда отличались своеобразной атмосферой, цепляя взгляд своими невообразимыми пейзажами — будто нечто среднее между тревожным сном и обыденной привычной реальностью. Но тут в сердце Джесса что-то болезненно екнуло, и осознание момента резко стало кристально-чистым и бритвенно-острым. Время также словно ненадолго замедлилось, зависнув между нынешней секундой и следующей.

— Стой! — воскликнул он, моментально догадавшись, с чем это связано. — Вон та крыша вдали. Видишь?

Мари недоуменно кивнула и с интересом вгляделась в не слишком выдающийся из морских глубин горбатый бетонный остов — примечательный ничем не больше, чем прочие, подобные ему руины. Всего лишь частично возвышающийся над водой верхний этаж с узкими фрамугами вместо окон, заросший тиной и водорослями настолько сильно, что местами даже терялись некогда стройные очертания стен.

— Причаль туда ненадолго. — попросил Джесс.

— Ты что-то там заметил? — поинтересовалась она, силясь что-нибудь разглядеть.

— Нет. Всего лишь интуиция… Но она еще никогда меня не подводила.

Как это ни странно, она не стала спорить, тотчас взяв курс на затопленную развалину, однако продолжала нервно озираться по сторонам. Чувство тревоги в груди Джесса также начало стремительно нарастать, что лишний раз подтверждало, что он не ошибся.

Однако эпогей тревожности настал, когда они наконец ступили на крышу. Там, словно прыщ на ровном месте, возвышалось некое подобие узкой бетонной будки. Кривое от невзгод времени, оно обильно заросло грязью, водорослями, ракушками, птичьим пометом и тиной, и лишь продолговатая дыра бывшего дверного проема проглядывала изо всей этой серо-зелено-коричневой слизи, словно вытянутая в отчаянном крике гнилая беззубая пасть. О чем именно орал этот жуткий призрак прошлого теперь уже не представлял никто, но волосы на коже вставали дыбом от одного только вида мрачной покосившейся дыры, точно чувствуя скрытую в ее недрах беду. Беду, поросшую болотной грязью и слякотью. Сокрытую одновременно как в прошлом, так и в настоящем, но отчаянно рвущуюся вовне в своем исступленном одичалом порыве.

Не обращая внимания на гнетущую и враждебную атмосферу места, Джесс уверенно шагнул в темный проем, стараясь как можно крепче удерживать в деревянной непослушной руке зажженный серный факел. Ступеньки узенькой, разбитой местами лестницы оказались мокрыми и опасно скользкими.

Мари поспешно догнала его и поймала пальцами за локоть.

— У меня есть фонарик. — сообщила она и нажала на черный браслет на левой руке. Тот сразу же ярко засветился, и девушка уверенно шагнула вперед.

Джесс с готовностью затушил шашку о стену, решив сохранить ее на потом, и быстро отправился следом. Здорово было бы иметь такой же фонарик. Понять бы еще только, как именно он работает.

На нижних ступенях лестницы начиналась темная, словно чернила, вода, доходившая до колен в коридоре, в который она вела. Затхлый и явно тлетворный воздух не давал легким достаточное количество кислорода, отчего голова вскоре начала кружиться, а перед глазами поплыли нездоровые радужные круги. Джесс знал, что подобные места могут быть весьма опасными. Нередко от болотных газов у людей случались галлюцинации, которые особо суеверные персонажи принимали за призраков. Подобным коварством отличались и многие грибы с Болотин, не раз становившиеся причиной мучительной гибели для невнимательных грибников.

В конце коридора что-то тускло мерцало изумрудно-зеленоватым светом и, в какой-то момент, Мари даже выключила фонарик, ориентируясь лишь на этот загадочный свет. В ее руке вновь появилось оружие, а Джесс, со своей стороны, мог лишь надеяться, что очередная опасность не поджидает их за углом, ибо, как ни досадно это признавать, оставался сейчас тем еще бойцом. Он туго обмотал шейным платком правую кисть с зажатым в ней прутком арматуры, предусмотрительно захваченным со здешней крыши, и затянул узел зубами. Его верный нож, после схватки с упырем, бесследно исчез, а от лука, арбалета или даже рогатки в дрожащих руках было бы слишком мало толку.

Маленькая квадратная комнатушка, куда их привел узкий коридор, представляла собой отвратительное зрелище. От пола до потолка заплетенная чем-то средним между паутиной и слизью, она напоминала жилище гигантских пауков. В дальнем ее углу, под самым потолком, висело нечто, похожее на большущий кокон. Оно прерывисто мерцало изнутри тем самым зеленоватым светом, напоминавшим своим незамысловатым ритмом сердечный пульс. В воздухе висела влажная духота — жаркая и тяжелая, словно в сильно натопленной бане. А в висках стучало навязчивое чувство, что вся эта паутина и, особенно, плотный кокон дышат жизнью — омерзительной, враждебной и чуждой.

— Эта дрянь, по ходу, живая. — не скрывая отвращения, поделился со спутницей Джесс. — Надо, наверно, проткнуть ее. Так, на всякий, чтоб сдохла…

Он начал осторожно приближаться к кокону с увесистой арматуриной наперевес.

— А может лучше не надо? — возразила Мари. — Вдруг это привлечет сюда кромочников? Мы же не знаем величины здешнего разлома. Если не успеем отступить потом, то можем оказаться в ловушке.

— Отойди подальше. — не желал слушать ее доводы вспыхнувший жаждой мести Джесс. — Эта дрянь может оказаться заразной. Мне-то уже терять нечего… Однако если это их яйцо или еще какая-нибудь мерзость, то я хочу, чтобы оно сдохло!

Мари послушно отступила на несколько шагов, хоть от нее явно разило неодобрением. Но Джессу было плевать. Прижав арматурину сверху еще и левой рукой для крепости, он с размаху вонзил ее прямо в пульсирующий кокон.

Из-за поврежденных кистей, удар получился не настолько сильным, как хотелось, тем не менее ржавый металл все равно вспорол плотную волокнистую стенку, и оттуда потекла серовато-желтая, как тухлый яичный желток, жидкость. Запахло чем-то гнилостным и крайне отвратным, а сам кокон задергался, будто в болезненных конвульсиях.

Джесс попытался было ткнуть железякой глубже, но стенка кокона внезапно лопнула, и мерзкая жижа хлынула оттуда с таким напором, что он едва успел отпрыгнуть в сторону. Вместе с жидкостью на пол шлепнулось что-то крупное, похожее на голое человеческое тело.

Мари испуганно вскрикнула, направив на вывалившееся создание пистолет, а сердце Джесса внезапно ухнуло куда-то в живот.

— Погоди!! — попытался остановить ее он, с ужасом узнав в распростертом теле друга. Если бы не старая кривоватая наколка с вороном, то он, быть может, и не понял бы этого так быстро.

— Он мертв, да? — очевидно сообразив, что к чему, спросила Мари. — Это твой друг?

Джесс присел на корточки, вглядываясь в знакомое лицо, покрытое мерзкой вонючей жижей. Не было похоже, чтобы Бирн дышал. На душе тотчас же стало погано. Что за жуткая до омерзения смерть? Джесс судорожно сглотнул, борясь с резко подступившей тошнотой.

Присевшая рядом Мари, что-то лихорадочно искала в многочисленных карманах своего серебристого комбинезона, а через пару секунд извлекла темный тонкий квадратик и плотно прижала его к запястью Бирна, не обращая внимания на слизь. Верхняя часть загадочного предмета тотчас же ярко вспыхнула, и по ней побежала извилистая зеленая волна.

— Это пульс. — пояснила она. — Он все-таки жив. Но мне искренне жаль. Это ужасно…

— Нет-нет! А вдруг ему еще можно помочь?! — с надеждой воскликнул Джесс. — Так или иначе… Подсоби выволочь его отсюда. Надо смыть с него эту гадость.

Она поглядела на него, как на умалишенного, однако помогла водрузить тело Бирна ему на плечо.

— Прикрывай нас, идет? Вдруг ты права, и эти твари объявятся… — предложил Джесс и постарался как можно быстрее выбраться из гиблого места на воздух.

«Даже если ему уже не помочь, я все равно не хочу бросать его здесь» — думал он про себя. — «Хотя бы похоронить по-человечески… Ведь это — меньшее, что я могу для него сделать»

Стараясь не думать о мрачном, он максимально сосредоточился на отступлении. Еще будет время — потом, а не сейчас…

Уже сидя в челноке, пока Мари поспешно гребла, стараясь не упускать из вида быстро удаляющуюся руину, Джесс попытался немного оттереть Ри от слизи с помощью намоченной тряпки. Когда они причалят с каменной тверди Тракта, он вымоет его получше. Приятель выглядел бледно-синим и болезненно осунувшимся. Казалось, что он потерял килограмм десять веса, хоть он и до этого был довольно-таки худощавым. На плече виднелся глубокий разрыв неприятного серо-розового оттенка, который Мари протерла извлеченной из рюкзака салфеткой, пахнущей спиртом, намазала какой-то желтоватой мазью из маленькой баночки и заклеила тонкой полупрозрачной пленкой, поразительно прочно держащейся на коже.

— Думаешь, эти твари так сохраняют еду на потом? — растерянно пробормотал Джесс, нарочно не глядя в глаза девчонки.

— Не знаю. — отозвалась она. — Честно говоря, я никогда раньше даже не слышала про такое… Но мы до сих пор слишком мало знаем о кромочниках. Как и о прочих пришельцах, сопутствующих вирусах и потусторонних аномалиях…

Джесс кивнул. Ей не за чем было врать. И, надо отдать должное, нервы у нее реально крепкие.

Когда они наконец вернулись на сушу, Джесс вымыл бесчувственного приятеля и одел в собственные запасные штаны, а также его ботинки и порванную куртку.

Когда он закончил и выпрямился, голова вдруг резко закружилась, в ушах застучало, в глазах потемнело, поэтому он поспешно присел прямо на землю, стараясь дышать как можно глубже.

— Тебе нужно поесть. — заметила помогавшая ему Мари. — У меня остался батончик. — она поспешно зарылась в недра своего необычного рюкзака. — Протеиновый. Ты много крови потерял, да и солнце уже за полдень, а мы еще совсем ничего не ели.

— А ты? — спросил он, разглядывая протянутый ему продолговатый брусок, с которого Мари сдернула часть тонкой, скользкой на ощупь пленки с какими-то неестественно яркими надписями.

— Справлюсь. — заверила она, улыбнувшись. — Я намного крепче, чем ты думаешь.

Слишком уж потрясающая, чтобы быть реальной…

Даже такая вот чумазая и уставшая. Глядя на нее, хотелось забыть обо всех свалившихся на голову бедах и переключиться на что-нибудь игривое и приятное. Но даже пошловатые мысли навевали сейчас на сердце тоску. Ведь он теперь не просто заразен, но еще и обречен. И часы жизни начали неумолимый отсчет в обратном направлении.

— Скажи, а у тебя есть мужчина? — все равно спросил он, с аппетитом жуя сладковатую плитку, приятно пахнущую чем-то ароматным, но незнакомым.

— Есть. — хитро улыбнулась она. — А ты еще способен думать о подобных вещах?

— Ну, я ведь еще не помер…

Несмотря на шутливый задор в его голосе, она мгновенно помрачнела.

— В вертолете… там… аптечка… — еле слышно прошептала она. — Если она сохранилась после взрыва, конечно, то несколько капсул в ней точно есть…

— А? — не понял Джесс.

— ДЦС — пока классифицируется как неизлечимая болезнь, тем не менее у нас есть лекарство, способное продлить жизнь и временно отогнать безумие. Стабилизировать состояние, так сказать… Кто-то держится на нем дольше, а кто-то меньше. Но это все-таки лучше, чем ничего. Кто знает, а вдруг какие-то новые разработки вскоре появятся, и надо просто выиграть время…

— Лекарство от болотницы? — на всякий случай уточнил Джесс. — Ты это серьезно?

— Все военные, разведывательные и инспекционные экспедиции с некоторых пор оснащаются запасом био-блокиратора. На случай внезапного заражения. — пояснила она. — Чтобы пострадавший смог продержаться, пока его не транспортируют обратно на материк для более интенсивной помощи. Блокатор мог бы дать тебе какое-то время…

В голосе ее звучали нотки извинения, возможно за то, что его-то никуда не заберут, и, в данном случае, пресловутое лекарство лишь немного продлит неизбежную агонию.

— Спасибо. — тем не менее с благодарностью сказал он.

Может это и так, а может они и вовсе не найдут упомянутое снадобье после взрыва, однако тот факт, что она не промолчала, хоть и могла, глубоко тронул его и, как это ни странно, придал свежих сил для борьбы.

— Ну… а прямо сейчас нам следует подумать о будущем ужине и ночлеге. — попытался развеять он слишком уж трагичную атмосферу. Просто Джесс всегда считал, что лишний драматизм или, упаси Бог, жалость — далеко не самый лучший фон для развития отношений, оставляя подобные трюки для неудачников.

Мари улыбнулась и, откинув со лба выбившуюся прядь, согласно кивнула.

«Эх, как было бы здорово, — залюбовавшись на нее, подумал Джесс. — прожить с такой вот девчонкой всю оставшуюся жизнь, даже если она и будет чертовски короткой…»

На ночлег разумнее всего было бы устроиться в небольшой охотничьей лачуге, которую они с Бирном и Роном построили в здешних местах несколько лет назад. Главное, суметь дотащить дотуда друга, ведь это не так уж и близко, и особенно, когда собственное физическое состояние оставляет желать лучшего.

Взвалив Бирна себе на спину и обхватив руками под коленями, Джесс смог хотя бы не напрягать травмированные кисти. После съеденного батончика, бодрости, как ни это удивительно, прибавилось, хоть тот и был небольшим.

Мари, которая несла, помимо своего рюкзака, их с Бирном сумки и оружие, во время привалов пыталась выследить какую-нибудь дичь, однако у нее не получалось. Джесс, в свою очередь, подсказывал ей, какие из ягод и грибов можно собирать, а какие не стоит, а также в каких местах бывают спрятаны гнезда куропаток — диких родственниц домашних кур. И хоть саму птицу Мари так и не смогла подкараулить, зато ей удалось раздобыть немного яиц.

— Ты словно ходячая энциклопедия, знаешь? — улыбнувшись, заметила она. — Благодаря тебе я узнала много нового о здешних местах. И это действительно здорово.

На что Джесс лишь скромно пожал плечами, совсем не считая свои познания чем-то необычным или сколько-нибудь выдающимся. Ведь все, о чем он ей говорил и рассказывал, известно не только деревенским охотникам, но даже маленьким детям. Тем не менее, любая похвала из ее уст звучала очень приятно. Тем более учитывая, что вначале их знакомства она явно поглядывала на него, как на полного недоумка.

Небольшая, но крепкая и добротная лачуга, до которой они добрались уже почти к самому закату, несказанно обрадовала Мари, особенно, когда она увидела, что внутри есть даже сложенный из камней очаг и кое-какая кухонная утварь. К тому же, Джесс, в свое время, соорудил здесь некое подобие большой кровати с плотно набитым травой тюфяком, над чем знатно потешался Бирн. Именно туда он его и уложил, укрыв сверху парой шерстяных одеял, принесенными сюда как-то раз из деревни, да сшитыми вместе шкурками животных, которые любил выделывать Ри.

— Холодный, как льдина. — пожаловался Джесс Мари. — У меня вся спина замерзла. Я даже пару раз пульс проверял, как мог. Так, на всякий случай…

— Думаешь, он очнется? — спросила она с максимально бесстрастной интонацией, словно опасалась, что он разозлится или обидится настолько прямому вопросу.

— Может и нет… — мрачно отозвался Джесс. — Но тогда это будет лучшим местом для его могилы. Хижина Сов, как он ее называл… Ри иногда подолгу здесь жил.

— У него на лопатке тату? Птица какая-то вроде…

— Ворон, ага. Это я пару лет назад наколол. По его просьбе. Помню, весь в чернилах по уши был… Не очень-то красиво вышло, конечно, но ему понравилось.

— У меня тоже есть одна. — отозвалась она и расстегнула ворот комбинезона. Немного оттянув край, она продемонстрировала девственно-чистую кожу под ключицей. Но буквально через несколько секунд там вдруг чудесным образом проявился ряд аккуратных и стройных красных символов.

— Ого! Это какая-то надпись? — поинтересовался он, позволив себе придвинуться почти вплотную. От нее приятно пахло весной — ландышами, фиалками и свежестью утренней грозы.

— Да. — кивнула она и еле заметно запрокинула голову, доверительно увеличивая обзор. — Это означает «дитя света» на енохианском языке.

— Но почему ее сначала не было видно? — поинтересовался он, отметив как заманчиво пульсирует венка на ее длинной и точеной шее.

— Она проявляется только тогда, когда я этого захочу. — пояснила Мари, и надпись снова исчезла, будто повинуясь негласной воле своей обладательницы. — Это тайное тату. Можно сказать, сакральное. Обнаружить такое почти невозможно. Оно проявится на постоянку лишь после смерти носителя.

Джесс тихонько присвистнул и изумленно провел пальцем по нежной, бархатистой коже. Ни следа. Словно никакой надписи здесь никогда и не было.

Мари все-таки отстранилась и вновь застегнула ворот комбинезона. Однако Джесс готов был поклясться, что она тоже почувствовала притяжение, а не только он. И вообще, ее поведение сейчас было очень похоже на флирт. Разве нет?

«Будь трижды проклят тот поганый упырь!» — со злостью подумал он. — «И пусть от моей крови у него случится заворот кишок! Как же бесит, что она не может стать моей! И не только сейчас, но и никогда больше…»

Джесс понял, что стремительно мрачнеет, и, стараясь не афишировать это, полез в сумку за табаком. А Мари поспешно занялась ужином, явно маскируя под излишней увлеченностью процессом какие-то свои эмоции, о которых он мог лишь догадываться. Как бы там ни было, но неловкая молчаливая пауза, повисшая между ними, показалась ему красноречивей тысячи слов.

Ведь дело вовсе не в том, что он выдает желаемое за действительное. Все вполне могло бы случиться. И даже наверняка случилось бы.

Вот если б только проклятые обстоятельства сложились немного иначе…

***

Узкий каменный мост через кромешную черную бездну… Висит себе, не понятно как и на чем — так ненадежно и хрупко, словно дерзкий вызов для самых храбрых путников. Или, скорее, самых чокнутых. Казалось, что там, внизу, даже не пропасть, а бескрайний ледяной космос. И стоит лишь на миг оступиться, как будешь падать туда целую вечность, точно тот пресловутый орел, превратившийся однажды в созвездие.

Позади, у самого края пропасти, где берет начало этот безумный мост, одиноко стоит дядя Иен и смотрит на Джесса так, будто прощается. Взглядом, наполненным доброй и тихой грустью. А на противоположной стороне бездны смутно маячит стройная фигурка Мари. И есть во всей этой картинке что-то необъяснимо тревожное. Даже небо над головой давит кричащими багряными красками, будто некогда белоснежные облака внезапно насквозь пропитались свежей яркой кровью.

— Иди. — сказал Джессу Иен. — Там твой Потерянный Рай, Адам. Твоя Ева. Твой дом. Я всегда верил, что ты найдешь его однажды. Это то, что я пообещал сестре перед ее смертью. Что помогу тебе отыскать его. А еще… я твердо верю, что именно в этом и есть твоя судьба.

Джесс хотел было возразить. Сказать, что ни за что не бросит его, и что нужно идти вместе, как раньше, но внезапно что-то больно проткнуло плечо. Будто челюсть злобной собаки, жадно вонзившей острые клыки в мясо.

Обернувшись, он увидел Бирна. Нижняя часть лица друга была обильно перепачкана кровью. Только вовсе не собственной, а чужой. Кровью, хлещущей из прокушенного плеча Джесса.

— Какого дьявола? — ошарашенно пробормотал Джесс, чувствуя жгучую смесь досады, обиды и злости.

Бирн посмотрел на него странными — непривычно черными, как бездна находящейся рядом пропасти, глазами. Холодно и безэмоционально, будто этими глазами смотрела на него сама смерть.

А в следующее мгновение что-то вдруг зашелестело в воздухе, с каждой секундой все громче и громче — какая-то зацикленная по кругу фраза, но Джесс, как ни старался, не мог разобрать в ней ни слова, хоть они и звучали смутно знакомо — будто язык, который он раньше знал, но безнадежно забыл.

А потом он внезапно увидел себя самого — с другой прической и гораздо старше. И этот иной Он, возникший из ниоткуда прямо перед носом, показательно приложил указательный палец к собственному виску и слегка постучал, словно предлагая вспомнить что-то или о чем-то подумать. В глазах его, при этом, мелькнул холодный стальной блеск.

— Соберись уже и действуй! Времени слишком мало! — жестко отрезал он.

— Джесс!! — звонкий и испуганный крик Мари вырвал разум из глубин сна обратно в реальность.

Он моментально вскочил и огляделся по сторонам, хотя голова спросонья соображала с большим трудом. Перепуганная девчонка сидела на кровати рядом, подтянув коленки к подбородку, а посреди комнаты высилась зловещая, слегка сгорбленная фигура, казавшаяся гротескно-демонической в красных отблесках умирающего огня из наполовину потухшего очага.

— Б-бирн? — окликнул фигуру Джесс, силясь понять, в своем ли уме приятель.

От звука знакомого голоса Бирн болезненно вздрогнул, и глаза его из бездонно-черных стали привычно серыми, а взгляд осознанным. Причем травмированный глаз, секунду назад агрессивно вытаращенный наравне с обычным, вновь заметно прикрылся.

— Кто это? — хрипло спросил приятель, коротко кивнув на Мари.

— Она… — немного растерялся Джесс. — Она с вертолета. Помогла мне тебя найти… Но ты-то сам… как вообще? В норме? И что с тобой, черт возьми, стряслось?

Бирн пару раз потерянно моргнул, а затем как-то странно, по-звериному принюхался и, повернувшись к очагу, стал с интересом осматривать оставленную там пустую посуду.

— Подожди! У нас есть грибной бульон. — подорвалась Мари, вскакивая с кровати. — Мы пытались тебя им напоить, однако вышло н-не совсем удачно… Хочешь?

Бирн согласно кивнул, однако смерил ее холодным и откровенно недобрым прищуром.

Не обращая внимания на столь неприкрытую враждебность, Мари кинулась к отставленной в сторону фляжке, а Джесс приблизился к другу почти вплотную.

Бирн все еще выглядел неимоверно бледным, почти совсем белым, из-за чего губы его казались слишком тонкими, а взгляд непривычно темным и колючим. Под глазами синели нездоровые круги, а движения стали нервными, отрывистыми и слишком быстрыми, будто у хищной птицы.

— Ри? Ты так и не ответил, как ты себя чувствуешь? — встревоженно и настойчиво переспросил его Джесс. В груди скользким холодным гадом шевельнулось какое-то недоброе предчувствие.

Приятель поглядел на него долгим, неморгающим взглядом, а затем всеобъясняюще кивнул.

— Жрать хочу. — добавил он после паузы. — Сильно…

Мари, тем временем, уже протягивала ему заботливо замотанную в беличью шкурку фляжку. Рука ее еле заметно дрожала. С жадностью вцепившись в посудину, Бирн принялся торопливо хлебать бульон, и они смогли немного отдышаться, пару раз переглянувшись исподтишка.

Джесс осознавал, что Мари не имеет ни малейшего понятия, насколько странно ведет себя Бирн, поскольку совсем его не знает. А тот, и так-то, всегда отличался весьма причудливыми тараканами… Но лишь сейчас, впервые в жизни, он показался Джессу ненормальным. Ненормальным даже для Бирна… Хоть Джесс и был несказанно рад тому, что друг все-таки очнулся.

Выхлебав в один присест всю фляжку и разочарованно постучав ладошкой по дну, Бирн раздраженно отбросил ее в сторону.

— Пойду я. — поведал он Джессу. — Пристрелю кого-нибудь…

— Я с тобой. — безапелляционно отрезал Джесс, понимая что не готов оставлять друга одного. Разыскивать его вновь по оврагам и болотам как-то совсем не хотелось.

Мари поглядела им вослед встревоженно, но ничего не сказала. Джессу нравилось, что она редко с ним спорит. Особенно учитывая, что ее независимый характер вряд ли можно назвать покладистым.

Приятная прохлада ночного леса, серебристый свет луны, загадочное уханье сов и еле слышные, почти невесомые шаги идущего впереди друга постепенно успокоили взвинченные нервы. Ноздри вдыхали насыщенный аромат ночных трав, пульс бился в унисон с легким дыханием ветра, и все в жизни вновь казалось не таким уж и мрачным.

«Ну, он хотя бы очнулся, и то хорошо» — оптимистично размышлял Джесс. — «Может нам обоим теперь недолго осталось, чего уж тут…»

Бирн, довольно быстро выследил и подстрелил зазевавшегося барсука, распотрошил его туповатым кухонным ножом, прихваченным из хижины, и с жадностью впился в горячее мясо зубами, совершенно не заботясь о том, как это выглядит.

И пока он жрал бедное животное сырым, Джесс безмолвно стоял неподалеку, устало прижавшись спиной к стволу здоровенной сосны и чувствуя, как на сердце вновь накатывает удушающая тоска. Болезненная и бескрайняя, как этот чертов космос над головою.

— Я видел сегодня долбанутый сон. — произнес он, с грустью глядя на окровавленную физиономию друга. — Приснилось, что ты укусил меня, знаешь? Впился зубами в плечо, как бешеный волк…

— И впрямь долбанутый. — согласился Бирн, удовлетворенно утираясь. — Но что с твоими лапами-то стряслось?

— Долгая история. — отмахнулся Джесс. — Лучше расскажи, что с тобой приключилось.

Бирн присел на ближайшее поваленное дерево и начал сосредоточенно рыться по карманам в безуспешных поисках табака. Драная дыра на плече куртки его, похоже, совсем не смущала. Джесс вынул свою табакерку и протянул ему.

— Сверни мне тоже. — попросил он. — А то пальцы совсем не слушаются…

— Я услышал голос. Женский. — сворачивая самокрутки, начал Бирн. — Показалось, вроде как мать меня зовет… Потом я шел босиком по песку. Он был странным. Белым и блестящим, как снег. Она сидела у самой кромки воды. Улыбнулась и обняла меня. Только это была вовсе не мама. Эта женщина тоже была странной. Сиреневые глаза и белоснежные, как тот песок, волосы. Отчего-то казалось, что я ее знаю. Причем знаю очень давно. А затем она пела мне. Такую красивую и грустную песню на чужом языке. Но я, вроде как, все понимал. Я слушал ее и слушал, пока не уснул…

— А потом?

— А потом я проснулся. Голодный и замерзший. Да и чувствовал себя так, будто бухал неделю. Смотрю, ты лежишь и дрыхнешь, и рядом эта девица… С вертолета, говоришь? Хм… Это что-то вроде самолета, да? А значит я, черт возьми, был прав? Святы-ые помидоры…

— Мы нашли тебя с ней в какой-то ерундовине вроде гигантского кокона. Ты был похож на труп. Я даже так и подумал сначала — все… каюк Бирну… допрыгался… У тебя на плече рваная рана, кстати. Причем выглядит она весьма дерьмово. А еще… меня укусил упырь. Чертов гад хлебал мою кровь, точно вино в праздник. А значит, я скоро сдохну от болотницы или стану жалким голодарем. Хотя… зрелище, которое я только что видел… Было, знаешь ли, очень похоже на то, как они обычно питаются.

Наверное, последняя фраза прозвучала слишком грубо и обидно для Бирна. Но Джесса душила депрессия и безысходность, и он ничего не смог с собой сделать. Эмоции, хоть он и старался их контролировать, отчаянно рвались наружу и давали о себе знать.

— Ну, значит, мы оба сдохнем. Или сожрем друг друга. — невозмутимо хмыкнул Бирн и, смачно затянувшись, протянул ему вторую самокрутку. — Как по мне, так вполне достойное завершение многолетней дружбы, разве нет?

Джесс нервно рассмеялся, чувствуя, как тяжесть тоски и горечь депрессии понемногу отступают. По крайней мере, извечный пофигизм друга остался прежним.

— Я тогда использовал мизерикордию, знаешь? Когда дядя заболел… Это было очень быстро. — вполголоса произнес он. — Мы с тобой никогда не говорили о подобной ситуации раньше. А что думаешь теперь?

— Нааа… — мотнул головой Бирн. — Я пока на тот свет не тороплюсь. А ты?

— Тоже. Хотя это, должно быть, и глупо… Но я бы предпочел помочь Мари. Так зовут эту девчонку. Она попросила проводить ее на берег Чертога. В любом случае, возвращаться в Санкторум нам теперь, наверно, небезопасно. Так что… самое время для исполнения давнего плана. Но стоит все же наведаться к деревне ненадолго, и попросить Айю, чтоб вынесла нам вещи и припасы. Хотя я боюсь, что она решит увязаться за нами. Поэтому даже не знаю, как лучше поступить… А ты что скажешь?

Бирн лишь согласно и весьма исчерпывающе кивнул, ничего не ответив. Он всегда «отважно» перекладывал сложные решения на плечи друга. Однако сейчас разрабатывать далеко идущие планы Джесс был морально не готов.

«Да и к черту все, к лысому! Как будет — так пусть и будет. Утром решу» — отмахнулся он про себя от назойливых мыслей.

— Я всю жизнь мечтал о ней, знаешь? — закуривая, признался он вслух, позволив себе переключиться на более приятные темы. — О подобной девчонке, как эта Мари. А тут вдруг такая подстава…

— Она красивая, ага. Только… эт-то… непривычная, что ли… ну, или, кхм… чужая… не знаю, как сказать… — тут же заметно оживился Бирн. — И пахнет она так… необычно. И вообще…

Некоторое время они молча курили. Ночную тишину нарушал лишь задорный стрекот цикад, да редкое уханье филина. В такие моменты иногда кажется, что ночь вполне могла бы длиться вечно, будто кроме нее на свете больше ничего не существует.

— Они называют эту болезнь ДЦС. — нарушил наконец молчание Джесс. — Я говорю про болотницу. Мари рассказала мне, что это что-то вроде бешенства, которое разносят упыри. И еще… Она призналась, что у них там, откуда она родом, есть некое лекарство. Не то, чтобы лечит совсем, но оттягивает безумие. Вроде как продлевает последние дни. Хотя, наверное, лучше сказать агонию, так-то…

— Угу… А что они вообще тут вынюхивали, она тебе не сказала? — с откровенно недобрым прищуром поинтересовался Бирн.

— Нет. Только то, что это была… ава… или как там ее… вроде несчастье, случайность. И что все ее товарищи погибли.

Бирн задумчиво кивнул. Лишь сейчас Джесс заметил, что он выглядит намного лучше, чем некоторое время назад. Все еще слишком бледный и осунувшийся, он хотя бы начал походить на тяжело-больного человека, а не на окончательно сбрендившего голодаря.

«Наверно, это оттого, что он сожрал барсука» — подумал Джесс.

— Может вернемся в хижину? — растерянно спросил он вслух.

— Ты иди. — согласился Бирн. — А я еще кого-нибудь пристрелю. Вы же с ней голодные, так ведь?

Джесс утвердительно кивнул. Хотелось взять с друга обещание, что он не пропадет снова, но это показалось слишком глупым, поэтому Джесс промолчал и покладисто отправился обратно к хижине. Теперь, когда Бирн настолько хладнокровно отнесся к произошедшему, стало даже немного неловко из-за своего недавнего приступа отчаяния.

Никто ведь, и впрямь, не знает, сколько ему отмерено, и внезапно упавший на голову камень с утеса, заползшая ночью в сапог гадюка, подлый удар молнии или что-нибудь еще в этом роде могут прибить гораздо быстрее болотницы.

Мари встретила его взволнованным взглядом, поэтому он ободряюще улыбнулся. На самом деле, в сложившейся ситуации досадно лишь то, что он не может прямо сейчас свалить ее на эту постель со всеми вытекающими последствиями. А время неумолимо уходит. И никто не знает, столько еще она пробудет рядом.

— Он в норме. Ну… к-хм… почти… Охотится. — пояснил он ей, надеясь, что Бирн все же догадается смыть с физиономии кровь, прежде чем заявится сюда. — Напугалась?

— Да. — честно призналась она. — Что-то ледяное коснулось щеки, а когда открыла глаза, то увидела этот черный бездонный взгляд. Жутко. — она даже поежилась от воспоминаний.

— Наверное это потому, что он тоже того… — Джесс устало сел прямо на пол. — ДЦС или как ты ее там называешь…

— Н-не знаю, я же не врач. — сконфуженно пробормотала она. — Но выглядел он зловеще. Ты сам-то в порядке? Такой измученный и уставший…

— А надолго это ваше лекарство помогает, если мы его все же найдем?

— Обычно на пару недель одна доза. Иногда даже на месяц хватает. Если же говорить об эффекте в целом, я знаю некоторых людей, кто уже по нескольку лет на нем держатся… — воодушевленно начала она и резко осеклась, а затем добавила уже тише. — Тебе, что, очень плохо, да?

— Нет пока. Так просто спросил. Из интереса. Бирн возможно быстрее сбрендит, хотя, в его случае, это может быть менее заметно. — он звонко рассмеялся собственной шутке, а Мари заметно помрачнела. — Ой, да брось ты хмуриться, бельчонок. Это всего лишь жизнь… Жаль только, что я не могу заняться с тобой любовью. Ведь не могу?

Она улыбнулась, однако глаза ее резко заблестели, и она поспешно отвернулась.

— Дурак ты…

— Сама виновата…

Он хотел было прикоснуться к ней — к этим мягким шелковистым волосам, черным словно ночь, к бархатистой коже на шее, но тут дверь весьма некстати распахнулась, и в хижину вошел Бирн с парочкой кроличьих тушек в руках. И когда только он успел их достать?

Мари еле слышно ахнула и с неподдельным вдохновением уставилась на добычу, впечатляюще быстро взяв себя в руки. Чего-чего, а самообладания ей уж точно не занимать. Это Джесс заметил уже давно.

— Ого! Ты принес мясо? — воскликнула она как-то подчеркнуто дружелюбно. — Как это здорово! Зажарим?

Бирн буркнул в ответ что-то нечленораздельное и небрежно бросил кроликов на стол, а Джесс с облегчением отметил, что он все-таки додумался умыться.

Они принялись готовить еду, не взирая на то, что за окном глубокая ночь. Хотелось нормально поесть. Да и отвлечься, заняв себя чем-то полезным, никому сейчас уж точно не повредит. Поэтому очень скоро в хижине аппетитно запахло жареным мясом, и Джесс пожалел лишь о том, что забористое пойло старухи Шии давно закончилось. Алкоголя ему явно не хватало.

Стоит отметить, что Бирн рядом с Мари вел себя крайне странно, учитывая, что ни одного членораздельного слова Джесс от него так и не услышал, да и в глаза приятель ей не смотрел, лишь иногда пристально и напряженно в спину. Что такое поведение могло значить, было сложно понять. И Джесс лишь надеялся на то, что Бирн не видит в девчонке врага, который ему мешает. Ситуация сложилось слишком нестандартная, чтобы попытаться хоть как-то предугадать его действия. К тому же, поведение Бирна никогда и не отличалось особой предсказуемостью.

После сытной еды Мари некоторое время отважно боролась со сном, но все-таки сдалась, уронив голову на плечо Джесса. Похоже, что Бирна она все еще побаивалась, хоть больше и не говорила об этом. Наблюдая за тем, как она тихонечко спит, изредка нервно вздрагивая, Джесс беззастенчиво разглядывал ее, пока его тоже не сморило.

Все-таки слабость и усталость давали о себе знать. Да и веки полыхали, будто от повышенной температуры. Говорят, что проклятая болотница именно так и начинается — жаром, ознобом и общей слабостью. Что ж, теперь на его долю выпал великолепный шанс это проверить…

***

Короткий и резкий толчок в плечо мгновенно вытолкнул разум из сна в реальность.

Бирн предупредительно прижал палец к губам и многозначительно мотнул головой в сторону двери. Джесс напряженно прислушался, но ничего не услышал. Однако он доверял острому чутью друга ничуть не меньше, чем собственной интуиции, также молниеносно напрягшейся. Казалось, что тишина снаружи звенит от незримой опасности.

Бирн подхватил арбалет и бесшумно скользнул к тайному лазу в северном углу хижины, а Джесс плотно зажал Мари рот ладошкой, чтобы не вскрикнула, отчего она тотчас проснулась.

— Кто-то или что-то снаружи. — шепнул он, почти касаясь губами ее уха.

Она понимающе кивнула, невесомо соскользнула с кровати к валяющемуся неподалеку рюкзаку и вытащила оттуда оружие. Быстро обулась и пристегнула рюкзак на спину.

— Инспектор! — вдруг громко выкрикнули откуда-то из глубин леса. — Я знаю, что вы там! Выходите! Давайте не будем играть в эти бестолковые игры!

Выговор показался весьма специфичным. Отдаленно похожим на акцент Мари, но гораздо более исковерканным, будто у говорящего дефект прикуса или что-то в этом роде. Джесс вопросительно поглядел на девчонку, но она лишь болезненно сморщилась, словно от резкого приступа боли.

«Странно…» — подумал Джесс, пытаясь определить, откуда именно шел голос.

— Кто ты? — также громко крикнул он. — И кого ты зовешь?

Мари посмотрела на него, как на сумасшедшего самоубийцу, и знаком предложила сменить локацию. Джесс спорить не стал, прекрасно понимая, что у их утреннего визитера может оказаться весьма серьезное оружие. К тому же, как-то не похоже, чтобы этот пришлый некто был одним из друзей Мари.

Гробовая тишина снаружи свидетельствовала, что ответный крик стал для незнакомца неожиданностью.

— Это биот. Причем, я предполагаю, ассасин. — шепнула Мари на ухо Джессу. — Скорее всего, он будет стрелять. Где Бирн?

— Снаружи. — также тихо ответил он. — Выследит его, даже не сомневайся.

— Нет!! — испуганно выдохнула она. — Если это, и впрямь, ассасин, то они слишком быстрые. Почти всегда на экзо-ускорителях и имплантах. Ты даже себе не представляешь насколько…

Разлетевшаяся в клочья дверь заглушила окончание ее красочных, но малопонятных откровений.

Джесс поспешно подтолкнул девчонку к лазу. А через пару мгновений раздался новый хлопок и громкий треск дерева уже где-то снаружи.

Они вылетели из под земли в густые заросли кустарника у берега ручья и притаились, напряженно прислушиваясь. Треск и хлопки продолжились. Похоже, что пришелец стреляет по лесу. Очевидно, он заметил там Бирна.

Джесс быстро, но максимально бесшумно бросился на звук выстрелов. Мари кинулась было следом, однако вскоре отстала, хоть ему и казалось, что он бежит слишком медленно, стараясь не выдавать врагу своего присутствия.

Самому ему тоже никак не удавалось обнаружить стреляющего, точно тот был лесным духом или бесплотным призраком. Джесс лишь видел, как деревья то и дело переламывает некой невидимой силой, будто это вовсе не деревья, а жалкие спички. Вообразить оружие такой мощи было слишком сложно. Разве что пушку, однако и она не обладала бы настолько высокой скоростью выстрелов и невероятной мобильностью одновременно. Но может быть пришельцев в лесу несколько?

— Не стреляй! — раздался где-то позади запыхавшийся голос Мари. — Я здесь! Не стреляй!!

— Дура! — прошипел Джесс себе под нос, тем не менее прекрасно понимая, что она пытается сделать.

И тут, часть кустарника и листвы в паре десятков метров от него невероятным образом отделилась от фона, сложившись в смутные очертания человеческой фигуры, становившиеся все более и более отчетливыми. Словно вынырнувший из леса древний дух материализовался прямо на глазах. Сжав покрепче нож, Джесс со скоростью рыси бросился на этого загадочного некто, однако атаковать все-таки не успел. С нечеловеческой быстротой отклонившись в сторону от атаки, противник с легкостью швырнул его наземь, продолжив собственное движение Джесса в наилучших традициях айкидо.

Влетев с размаху в густую траву руками и физиономией, Джесс почти мгновенно перевернулся на спину и неожиданно услышал сдавленный вздох. Незнакомый человек в паре шагов напротив держался рукой за край груди в районе левой подмышки. Между двумя защитными щитками его необычных доспехов, чуть наискось торчала стрела арбалета. Это продлилось лишь около секунды, а затем он внезапно растворился в воздухе, будто его здесь и не было. Только взлетевшие под ногами листья да быстро промелькнувшая по земле тень намекали на то, что кто-то чрезвычайно стремительно скрылся. Захотелось даже протереть глаза и проморгаться, настолько невероятным казалось увиденное.

В утренней дымке тумана повисла напряженная тишина. Лишь шум собственной крови в ушах пульсировал в такт колотящемуся о ребра сердцу.

Перепуганная Мари подбежала, когда он ошарашенно поднимался на ноги, озираясь по сторонам.

— Ты не ранен? — взволнованно воскликнула она. — Надо уходить, пока он снова не напал.

— Ранен, похоже, твой дружок. — злобно выплюнул невесть откуда вынырнувший Бирн с арбалетом наперевес. — Я найду его по кровавому следу…

Мари посмотрела на него как-то странно. Почти затравленно, как показалось Джессу.

— Этот урод слишком быстрый. Так не бывает даже. — выдохнул он. — Может лучше ну его на..? А, Ри? Он тебя, случаем, не задел?

— Может он демон какой-то… Валим, ладно, ты прав. — согласно кивнул Бирн. — Я цел.

Ненадолго заскочив в хижину, они забрали оставшиеся вещи и отправились по одной из знакомых троп в направлении, максимально противоположном тому, куда скрылся их недавний противник. Застигнутые врасплох, они пока не имели никакого плана дальнейших действий. Лишь четкую цель — отступить подальше от дорог, ведущих к Санкторуму. Не хватало еще, чтобы агрессивный чужак заявился по их следу в поселок. И хоть ни Джесс, ни Бирн не озвучивали подобных опасений вслух, оба хорошо понимали, что в выборе пути негласно руководствуются этим.

Рассвет к тому времени едва начал золотить верхушки деревьев, а седой туман все еще крепко дремал в оврагах. Однако обычно неугомонные утренние птицы зловеще молчали, то ли перепуганные выстрелами, то ли по какой-то другой, известной только им, причине.

По дороге Бирн иногда останавливался и как-то странно и напряженно принюхивался, как заправский волк или пес, пытающийся вынюхать запах чужой крови, а Мари подавленно молчала и была бледной, как полотно. Как это ни странно, Джессу настойчиво казалось, что поведение Бирна, как и его успех в схватке, напугали ее гораздо больше, чем появление вооруженного незнакомца.

Через пару часов они добрались до восточного края Расщелины и начали подъем к Ястребиной Площадке. Оттуда открывался превосходный вид на местность, а довольно трудная по проходимости, узкая тропа, особенно для человека несведущего, полностью исключала возможность подкрасться незамеченным. Будет удобно оглядеть окрестности сверху и спокойно поразмыслить над произошедшим.

— Надеюсь, твой заговоренный дружок не умеет летать? — ядовито осведомился Бирн, когда они добрались до Площадки и устало расположились под навесом, сооруженном здесь для защиты от дождя и ветра.

— Он мне не дружок. — хмуро пробормотала Мари. — Разве ты не заметил?

— Но почему этот тип охотится на тебя? — с недоумением спросил Джесс. — Или я что-то не так понял?

— Полагаю, он пытается закончить начатое…

— Погоди! — прервал ее Джесс. — Ты же говорила мне, что какие-то там био… мее… э-э… маа… фуф… какие-то там штуки говорят тебе, что все люди с вертолета погибли?

— Так и есть! — сверкнула она заметно потемневшим взглядом. — Но я говорила тебе про маркеры экипажа. А этот человек не из наших. Думаю, теперь он хочет убить и меня тоже. Как свидетеля его гнусных действий… — уставившись в никуда, добавила она. На ее бледных щеках проступили болезненно яркие малиновые пятна.

— А малость по-подробней никак? — не менее ядовито, чем раньше, осведомился Бирн.

— Как ты умудрился его подстрелить? — поглядев на него, ошарашенно выдавила она. — Как?!

— Он открылся. Видать, бесовские навыки на сей раз не сработали. Объяснись ты уже, наконец! А будешь мне зубы заговаривать, сброшу тебя в пропасть к чертям навстречу!

— Остынь, Ри! — сжал его плечо Джесс. — Наверняка Мари сейчас нам все объяснит.

Девчонка присела на один из ближайших валунов и, тяжело вздохнув, покладисто кивнула.

— Я уверена, что это он устроил ту аварию. Точнее нарочно сбил наш вертолет. Если бы не капрал… мой друг Стивен, то я бы тоже не выжила. Можете мне не верить, конечно, однако мы хотели защитить вашу деревню. У нас… там, на континенте, есть так называемый Орден Благоденствия. Влиятельный оккультный союз, чьи адепты, по большей части богатейшие дворяне, двенадцать лет назад провозгласили своего магистра Черным Конунгом. С тех пор они стремятся разыскать и захватить некие особый артефакты и с их помощью создать обновленную мировую империю — так называемый Рома Тенебрис, в котором людям с островов, вроде вас, уготована участь рабов. В свою очередь, служители Ордена Наследия, то есть представители официальной церкви единого государства Новус Мунди, считают, что все люди на планете имеют равное право на жизнь и свободу. Независимо от того, кто они и где родились.

— И мы должны верить этой чужачке? — раздраженно буркнул Бирн, однако реплика его прозвучала недостаточно агрессивно, а скорее как обиняк.

— Я показывала Джессу свою метку под ключицей… Это знак хранителей. Ангелы Еноха — одна из секретных ветвей Ордена Наследия… Хотя вряд ли подобное вас в чем-то убедит… — она вновь тяжело вздохнула. — Что ж, ладно, тогда объясню иначе. Людей с островов… аборигенов, как вас грубо называют радикалы, они частенько похищают, причем едва ли не толпами, чтобы использовать в качестве домашней прислуги, для сексуального рабства или прочих больных утех. Никакой карантин, при этом, зачастую не соблюдается, отчего на материке все чаще стали возникать вспышки ДЦС, широко распространенной на островах. Орден же Наследия, в отличие от радикалов, помечает обитаемые острова как охраняемые резервации и постепенно адаптирует людей, живущих на них, для последующей интеграции в современные цивилизационные реалии. Зараженных, при этом, отправляют в специальные клиники, чтобы остановить распространение ДЦС, а также попытаться помочь им наравне с нашими заболевшими.

— Я, конечно, далеко не все понял, однако звучит вполне правдоподобно. — попытался заступиться за нее Джесс. — А ты как считаешь, Ри?

— И как быстро эти… как их там… которые злые… могут сюда нагрянуть? — мрачно спросил тот.

— Я не знаю в каком состоянии их портал. Как и не знаю, чей он и какого размера… — поглядев ему прямо в глаза, ответила она. — Поэтому мне и нужно как можно быстрее попасть на соседний остров, где я запеленговала его еще до аварии. При этом, я могу сказать точно, что этот ассасин пока один. По крайней мере, никого другого с континента идентификатор не выявил. Как бы тебе это объяснить… Есть определенные биометрические маркеры с привязкой к ДНК, которые фиксируются для каждого жителя в момент его рождения. Вроде как уникальный ай-ди в общей системе. Это работает уже несколько десятилетий. В отличие от документов, маркеры не подделаешь и не изменишь. По ним мы можем узнавать друг друга, даже включая биотов, или просто фиксировать чье-то присутствие в определенной местности, если номер для нас незнаком. Он может, конечно же, и отсутствовать. Но только у нелегалов, то есть не присоединенных пока островитян, или же пришельцев из иных миров. Однако раз уж мы сейчас говорим про ассасина…

— С противоположной стороны Расщелины есть еще одна община. Дивон. Довольно большой город. Гораздо крупнее, чем наша деревушка. — заметил Джесс. — Люди там тоже в опасности, так ведь?

— Не беспокойся, Наследие позаботится обо всех. — горячо заверила его Мари. — Просто помогите мне добраться до портала или хотя бы дождаться подмоги… а также поверьте тому, что я вам рассказала, прошу. Это очень и очень важно.

Словно понимая, что убедить Джесса проще, чем Бирна, она с мольбой поглядела Ри прямо в глаза. Будто уколовшись об ее взгляд, он резко потупился и поспешно отвернулся, поглядев в сторону обрыва.

— Пошли, обсудим всю эту хрень. — буркнул он, явно обращаясь к Джессу.

Они вышли из под навеса и дошли до края Площадки. Вдали, на горизонте, виднелся тонкий шпиль церквушки Санкторума, вокруг которого пронырливо кружилось несколько вечно голодных чаек. Все вокруг казалось таким мирным, будничным и привычным, будто жизнь продолжала идти своим чередом, и абсолютно ничего в ней не изменилось. Хотя это вовсе не так.

— Я ей не верю. — тихо заявил Бирн. — Брешет она все.

— Веришь. Также, как и я. — возразил Джесс, пристально посмотрев в глаза друга. — Тут просто нечто другое, я думаю. Она нравится тебе, так ведь? Ты хочешь ее, признай!

— Ты меня с собой не путай, осел! — внезапно разозлившись, Бирн с силой саданул его в плечо. — И нечего мне в глаза таращиться, а то еще укушу за морду, прям как в твоем сне!

— Твоя агрессия лишь подтверждает, что я прав. — парировал Джесс. — А я-то, дурак, все голову ломал, чего эт ты такой странный…

— Да пошел ты к чертям болотным! — взорвавшись, точно неосторожно вспугнутый еж, фыркнул Бирн и быстро зашагал в сторону спуска.

— Куда эт ты поперся?! — разозлился в свою очередь Джесс. Он догнал друга и рывком развернул к себе. — А мне потом опять искать тебя прикажешь? Спасибо, конечно, но я уже разок задолбался!

— Я найду того урода и убью. — едва ли не в самое лицо бросил ему Бирн. — А ты пока нянчись с этой чужачкой, если хочешь!

— Перестань! — вцепился ему в руку Джесс. — Что еще за идиотский психоз?

Очевидно увидев, что они ссорятся, Мари выбежала к ним, и это ненадолго отвлекло Бирна. Воспользовавшись моментом, Джесс с силой дернул его на себя, слегка уклонившись в сторону и одновременно подставив подножку. Во время последовавшего полета тела, он завернул руку приятеля, которую продолжал держать, ему за спину, а затем придавил Бирна к земле собственным весом.

Обычно подобное срабатывало даже на довольно крепких противниках, а уж в своей весовой категории и подавно, однако Бирн вдруг начал вырываться с такой бешеной прытью и яростью, что Джесс поспешно отпустил его, всерьез испугавшись, что друг, с глупой одури, сломает себе руку.