Глава 1. Блевотина и байты
Умнарий Пурация, или просто Ум, как его называли те немногие, кто вообще удосуживался его называть, проснулся с ощущением, будто ему в глотку наблевали кибер-крысы. Голова раскалывалась, как дешёвый нейроинтерфейс после перегрузки. Во рту — привкус просроченного синт-пива и чего-то ещё, отдалённо напоминающего пластмассу. Возможно, он вчера опять грыз провода. Херовая привычка, но от неё хотя бы не так тошнило, как от воспоминаний.
Он попытался сфокусировать взгляд на голо-часах, мерцающих на запястье. 4:72 утра. Или дня. В Нижнем Секторе-12, где ютилось его агентство «Умнампура», разницы между днём и ночью почти не было. Вечный полумрак, вонь переработки отходов и мерцание дешёвых рекламных голограмм.
«Умнампура. Расследования любой сложности. Конфиденциальность гарантирована (насколько это вообще возможно в этом ёбаном гадюшнике)». Так гласила вывеска, которую Ум сам нацарапал на куске ржавого металла и присобачил над входом. Клиентов, правда, это особо не привлекало.
Он с трудом поднялся с продавленного кресла, которое служило ему и кроватью, и рабочим местом. Пол был усыпан пустыми контейнерами из-под синт-лапши, окурками самокруток с какой-то дрянью, купленной у местного барыги, и запчастями от старых дроидов. Ум любил ковыряться в железе, когда не был в отключке. Это успокаивало.
Он сплюнул на пол, добавив ещё один штрих к общей картине запустения. Надо бы заказать уборщика-дроида, но денег, как обычно, не было. Последнее дело — поиски пропавшего кибер-кота какой-то свихнувшейся старухи — принесло ему жалкие крохи. Да и то, половину он пропил.
Звякнул коммуникатор. Ум выругался. Кому он нахер сдался в такую рань? Он надеялся, что это не кредиторы. Эти ублюдки могли и дверь вышибить.
Он нажал на кнопку приёма вызова. На экране появилось расплывчатое изображение жирного, лоснящегося лица.
«Пурация? Это ты, ёбаный ты алкаш?» — пророкотал голос.
Ум узнал Боргиса. Местный информатор, торговец крадеными данными и, по совместительству, владелец самого вонючего борделя в секторе.
«Боргис, мать твою… Какого хера тебе надо?» — прохрипел Ум.
«Дело есть, Пурация. И дело, похоже, вонючее. Впрочем, как и ты сам. Подъезжай в „Кибер-Слизь“, я угощаю.»
Ум скривился. «Кибер-Слизь» была самым мерзким заведением в округе, но Боргис редко назначал встречи в других местах. А упоминание об угощении заставило желудок Ума сжаться в предвкушении хоть какой-то еды, кроме синт-лапши.
«Буду,» — просипел он и отключил связь.
Ум пошарил под креслом в поисках штанов. Нашёл. Они были липкими и подозрительно пахли. Но другой одежды у него всё равно не было.
«Ну что ж, грёбаный мир,» — пробормотал Ум, натягивая штаны, — «Умнампура снова в деле.»
Он сплюнул кровью. Походу, не только провода грыз.
Ум побрёл к старенькому аэрокару, припаркованному в переулке за его «офисом». Ржавый, с облупившейся краской и барахлящим двигателем, он был ровесником самого Ума, и, пожалуй, в таком же плачевном состоянии. Дверь открылась с противным скрипом, словно протестуя против очередного нарушения её покоя.
Он плюхнулся на прожжённое сиденье, запустил двигатель и вырулил на узкую улицу, заполненную такими же разбитыми аэрокарами и снующими туда-сюда пешеходами — в основном, работягами, спешащими на смену на заводы, и всяким сбродом, которому не спалось в этот неурочный час.
Нижний Сектор-12 представлял собой удручающее зрелище. Серые, изъеденные кислотными дождями небоскрёбы, нависали над узкими улочками, словно гигантские гнилые зубы. Повсюду мелькали голографические рекламы, навязчиво предлагающие всё, что угодно — от дешёвых имплантов до виртуальных удовольствий, призванных хоть ненадолго скрасить унылое существование.
«Кибер-Слизь» располагалась в самом сердце сектора, в районе, известном своими сомнительными развлечениями и ещё более сомнительной клиентурой. Ум припарковался, насколько это было возможно, в ближайшем переулке, стараясь не задеть кучи мусора и спящих на тротуарах бездомных.
Само заведение оправдывало своё название. Стены, покрытые мерцающей, переливающейся субстанцией, напоминающей слизь, тускло освещённый зал, наполненный густым дымом от синтетических наркотиков, и стойкий запах дезинфицирующих средств, тщетно пытающихся перебить вонь гниения и дешёвого алкоголя.
Боргис, как и обещал, ждал его за столиком в самом тёмном углу. Он был похож на огромную, оплывшую жиром жабу, одетую в когда-то роскошный, а теперь засаленный халат. Перед ним стоял запотевший стакан с какой-то мутной жидкостью.
«Пурация, рад тебя видеть, — произнёс он, не поворачивая головы. — Садись, не стесняйся.»
Ум осторожно присел на шаткий стул напротив.
«Что за дело?» — спросил он, стараясь не вдыхать слишком глубоко.
Боргис отхлебнул из стакана и вытер рот тыльной стороной ладони.
«Пропал человек, — начал он. — Не простой человек, а… скажем так, ценный актив одной серьёзной корпорации. „БиоТех Индастриз“, слышал о таких?»
Ум кивнул. «БиоТех» была одной из крупнейших корпораций, контролирующих большую часть рынка генетических модификаций и кибернетических улучшений.
«Им нужен результат, Пурация. Быстрый и конфиденциальный. Никакой огласки, никаких лишних вопросов. Понимаешь?»
Ум снова кивнул. Понимал. Такие дела обычно означали, что ему придётся копаться в самой грязной изнанке этого города, где законы и мораль были пустым звуком.
«И что от меня требуется?» — спросил он.
Боргис наклонился вперёд, его маленькие, свиные глазки сузились.
«Найти пропавшего. Его зовут… доктор Эрик Вальстрем. Ведущий специалист „БиоТеха“ по нейронным интерфейсам. Исчез три дня назад. Ни следа.»
«И почему они обратились ко мне? У них же своя служба безопасности, наверняка, не хуже, чем у полиции.»
Боргис усмехнулся.
«Потому что дело, Пурация, деликатное. Очень деликатное. Вальстрем, похоже, ушёл не один. С ним исчезла… прототип. Новейшая разработка. Нейроинтерфейс, способный… ну, скажем так, значительно расширить возможности человеческого мозга. И, разумеется, очень дорогой.»
Ум присвистнул. Кража прототипа у «БиоТеха» — это не просто дерзость, это самоубийство.
«И что, они думают, что он сам сбежал?»
«Официально — да. Но ходят слухи… разные слухи. Говорят, Вальстрем был не совсем в своём уме в последнее время. Жаловался на… побочные эффекты. Галлюцинации, потеря памяти… Всякое такое.»
Боргис снова отхлебнул из стакана.
«В общем, Пурация, тебе нужно найти Вальстрема и вернуть прототип. Живым или… как получится. „БиоТех“ щедро заплатит. Очень щедро. А я получу свой процент за посредничество.»
Ум задумался. Дело было явно опасным, но и гонорар обещал быть таким, что он сможет, наконец, рассчитаться с долгами и, возможно, даже купить себе новые штаны.
«Я возьмусь, — сказал он. — Но мне нужна вся информация, которая у тебя есть. Досье на Вальстрема, его связи, последние контакты… Всё.»
Боргис кивнул.
«Разумеется. Я пришлю тебе данные на твой коммуникатор. И ещё… — он понизил голос. — Будь осторожен, Пурация. Это дело… оно пахнет нехорошо. И не только из-за места, в котором мы сидим.»
Ум откинулся на спинку стула, ожидая, пока Боргис отправит обещанную информацию. В «Кибер-Слизи» тем временем становилось всё более шумно и людно. Вокруг сновали официантки-андроиды с подносами, полными сомнительных напитков и закусок, синтетический дым сгущался, а из динамиков, встроенных в стены, ревела какофония, которую с натяжкой можно было назвать музыкой.
Коммуникатор на запястье Ума пиликнул, оповещая о новом сообщении. Он активировал экран и углубился в чтение.
ДОСЬЕ: ВАЛЬСТРЕМ, ЭРИК ЙОХАННЕС
Возраст: 47 лет (биологический). Кибернетические модификации: неизвестны (предположительно, имеются).
Место работы: «БиоТех Индастриз», исследовательский центр «Сигма-9» (закрытый объект).
Должность: Ведущий научный сотрудник, руководитель проекта «Нейро-Синтез».
Специализация: Нейроинженерия, разработка нейронных интерфейсов, искусственный интеллект.
Образование: Массачусетский Технологический Институт (МТИ), докторская степень в области нейробиологии.
Семейное положение: Разведён (дважды). Детей нет.
Психологический профиль: Высокий уровень интеллекта (IQ> 180). Склонность к перфекционизму, трудоголизму. В последние месяцы отмечены признаки нестабильности: повышенная тревожность, раздражительность, жалобы на бессонницу и головные боли. Неоднократно обращался за помощью к корпоративному психологу. Диагноз: «Невротическое расстройство на фоне профессионального выгорания». Рекомендовано: отпуск, медикаментозная терапия.
Финансовое положение: Стабильное. Высокая зарплата, корпоративные бонусы. Долгов и крупных кредитов не обнаружено.
Последние контакты: (Список контактов за последние три месяца, отсортированный по частоте).
Доктор Анита Рао: Коллега Вальстрема по проекту «Нейро-Синтез». (Частые контакты, в основном, в рабочее время. Последний контакт — за день до исчезновения).
Элтон Маркс: Личный психолог Вальстрема (сотрудник «БиоТеха»). (Регулярные сеансы, два раза в неделю. Последний сеанс — за два дня до исчезновения).
Неизвестный номер: (Частые звонки и сообщения, преимущественно в ночное время. Номер не зарегистрирован, предположительно, используется одноразовый чип).
«Клуб „Забвение“»: Ночной клуб в Нижнем Секторе-7. (Редкие посещения, согласно данным системы городского наблюдения. Последнее посещение — за неделю до исчезновения).
Дополнительная информация:
Вальстрем был одержим своей работой. Проводил в лаборатории большую часть времени, часто игнорируя выходные и отпуска.
По словам коллег, в последнее время он стал замкнутым и подозрительным. Избегал общения, часто запирался в своём кабинете.
Имел доступ к секретной информации и экспериментальным технологиям, связанным с проектом «Нейро-Синтез».
Последнее известное местоположение: жилой комплекс «Элизиум» (охраняемый объект «БиоТеха»). Записи с камер видеонаблюдения показывают, как Вальстрем покидает комплекс в 23:57, за день до официального заявления об исчезновении. Больше его никто не видел.
Приложение: (Несколько фотографий Вальстрема. На большинстве снимков он выглядит усталым и измождённым, с тёмными кругами под глазами. На одной из фотографий, сделанной, по-видимому, несколько лет назад, он улыбается, и выражение его лица кажется более открытым и живым).
Ум пролистал фотографии, вглядываясь в лицо Вальстрема. Что-то в этом лице его беспокоило. Не только явные признаки усталости и стресса, но и что-то ещё… неуловимое. Словно за маской учёного скрывалось что-то тёмное и опасное.
Он ещё раз пробежал глазами список контактов. Доктор Рао, психолог, неизвестный номер, ночной клуб… Каждый из этих пунктов мог стать отправной точкой в расследовании.
«Что-то не сходится,» — пробормотал Ум, обращаясь скорее к самому себе, чем к Боргису. — «Слишком много странностей. Учёный-трудоголик, внезапно сбегает с прототипом, оставив всё… Зачем?»
Боргис пожал плечами.
«Это тебе и предстоит выяснить, Пурация. За это тебе и платят. И, пожалуйста, постарайся не вляпаться в большие неприятности. „БиоТех“ — не та компания, с которой стоит ссориться.»
Ум отхлебнул остатки жидкости, которую Боргис великодушно называл «коктейлем», и поморщился. На вкус она напоминала смесь машинного масла и прокисшего фруктового сока. Лучше сосредоточиться на деле.
«Неизвестный номер,» — повторил он, постукивая пальцем по экрану коммуникатора. — «Есть идеи, как его пробить?»
Боргис усмехнулся.
«Ты же детектив, Пурация. У тебя должны быть свои методы.»
Ум закатил глаза. Разумеется, Боргис не собирался облегчать ему задачу. Он и сам был не прочь подзаработать на информации, и вряд ли стал бы делиться ею бесплатно.
«Ладно, — вздохнул Ум. — Разберусь сам.»
Он вышел из «Кибер-Слизи», стараясь не обращать внимания на тошнотворный запах, преследовавший его, словно назойливый призрак. На улице было немного свежее, хотя воздух Нижнего Сектора-12 сложно было назвать чистым.
Ум сел в свой аэрокар и снова активировал коммуникатор. У него было несколько знакомых хакеров, которые могли бы помочь ему «пробить» номер, но за это пришлось бы заплатить. А денег, как обычно, было в обрез.
Впрочем, у него был и другой вариант. В Нижних Секторах существовала целая сеть информаторов, готовых за небольшую плату поделиться любой информацией, от номера телефона до местонахождения пропавшего человека. Нужно только знать, к кому обратиться.
Ум вспомнил о «Крысе». Так прозвали одного из самых пронырливых информаторов в округе. Он обитал в заброшенном депо на окраине сектора, среди груд металлолома и полуразрушенных поездов.
«Крыса», как и большинство обитателей Нижних Секторов, не отличался особой чистоплотностью, но зато он обладал удивительным нюхом на информацию. И, что немаловажно, брал относительно недорого.
Ум завёл двигатель и направил аэрокар в сторону депо. Ехать пришлось через самые запущенные районы сектора, где царили разруха и беззаконие. Повсюду валялись обломки зданий, сгоревшие остовы машин, а на стенах домов красовались граффити, изображавшие сцены насилия и отчаяния.
Депо представляло собой унылое зрелище. Ржавые рельсы, уходящие в темноту, разбитые вагоны, заваленные мусором, и стойкий запах машинного масла и гнили.
Ум припарковал аэрокар у входа и осторожно вошёл внутрь. В полумраке, освещённом лишь несколькими тусклыми лампами, он разглядел фигуру, копошащуюся среди груды металлолома.
«Крыса?» — окликнул он.
Фигура вздрогнула и обернулась. Это был тощий, невысокий человек с острыми чертами лица и бегающими глазками, которые, казалось, сканировали всё вокруг в поисках опасности или… выгоды.
«Ум? Какими судьбами?» — проскрипел Крыса, оглядывая его с ног до головы.
«Дело есть, — ответил Ум, подходя ближе. — Нужно пробить номер. Одноразовый чип, скорее всего.»
Крыса кивнул, не спрашивая подробностей. Он знал, что Ум не стал бы обращаться к нему по пустякам.
«Цена?» — спросил он.
«Пятьдесят кредитов,» — ответил Ум.
Крыса поморщился.
«Семьдесят.»
Ум вздохнул. Торговаться с Крысой было бесполезно.
«Ладно, семьдесят. Но чтобы информация была точной.»
Крыса ухмыльнулся.
«Не сомневайся, Ум. Крыса своё дело знает.»
Он достал из кармана старый, потёртый коммуникатор и принялся что-то быстро набирать на клавиатуре. Через несколько минут он протянул Уму чип памяти.
«Здесь всё, что удалось найти, — сказал он. — Номер использовался для связи с несколькими абонентами. Все — анонимные. Но есть одна зацепка… Последний звонок был сделан в… публичный дом „Розовый Фламинго“ в Секторе-6.»
Ум удивлённо поднял брови. «Розовый Фламинго»? Это же заведение для элиты. Что Вальстрем мог там делать?»
Крыса пожал плечами.
«Это тебе и предстоит выяснить, Ум. И не забудь про мои семьдесят кредитов.»
Ум кивнул, вставил полученный чип в свой коммуникатор и приготовился платить.
Ум перевёл Крысе обещанные семьдесят кредитов, стараясь не думать о том, как сильно это опустошит его и без того скудный счёт. Но информация стоила того. «Розовый Фламинго» был неожиданным поворотом в деле.
Он покинул депо, оставив Крысу копаться в его металлоломе, и снова сел в свой аэрокар. Сектор-6 был полной противоположностью тому, что он привык видеть в Нижнем Секторе-12. Здесь царили чистота и порядок, сверкали огнями небоскрёбы из стекла и хрома, а по улицам летали дорогие аэрокары, управляемые холёными водителями в безупречно чистых костюмах.
«Розовый Фламинго» располагался в одном из самых престижных районов сектора, на вершине небоскрёба, откуда открывался захватывающий вид на город. Здание было выполнено в футуристическом стиле, с изогнутыми линиями и мерцающей неоновой подсветкой.
Ум припарковался на подземной стоянке, предназначенной для посетителей заведения, и с некоторым сомнением оглядел свой потрёпанный аэрокар, который выглядел здесь, как грязное пятно на белоснежной скатерти.
Он вышел из машины и направился к лифту, который должен был доставить его наверх. Внутри лифта играла тихая, расслабляющая музыка, а стены были отделаны мягким, бархатистым материалом.
Поднявшись на нужный этаж, Ум оказался в просторном холле, отделанном в розовых и золотых тонах. Здесь царила атмосфера роскоши и изысканности. Мягкий свет, приглушённая музыка, дорогие картины на стенах, вежливый персонал в элегантной униформе… Всё это резко контрастировало с тем, что он привык видеть в своей повседневной жизни.
К нему подошла девушка-администратор, с безупречной причёской и макияжем.
«Добро пожаловать в „Розовый Фламинго“, — произнесла она с вежливой улыбкой. — Чем могу вам помочь?»
Ум откашлялся, чувствуя себя немного неловко в этом храме роскоши.
«Мне нужно… поговорить с кем-нибудь из администрации, — сказал он. — По поводу… одного клиента.»
Девушка слегка приподняла бровь, но сохранила вежливое выражение лица.
«Могу я узнать, по какому вопросу?»
Ум колебался. Он не мог просто так выложить всё, что знал, не будучи уверенным, что говорит с тем, с кем нужно.
«Это… конфиденциальная информация, — сказал он. — Касается… доктора Эрика Вальстрема.»
Упоминание имени Вальстрема, казалось, произвело эффект. Улыбка девушки на мгновение исчезла, а в глазах промелькнул лёгкий испуг.
«Пожалуйста, подождите здесь, — сказала она, указывая на мягкий диван в углу холла. — Я сообщу о вас.»
Она быстро удалилась, оставив Ума наедине с его мыслями. Что-то здесь было не так. Реакция администратора была слишком… нервной. Словно имя Вальстрема было связано с какой-то тайной, которую в «Розовом Фламинго» тщательно скрывали.
Ум сел на диван и стал ждать, осматривая окружающую обстановку. В холле было немноголюдно. Несколько посетителей, одетых в дорогие костюмы и платья, тихо беседовали за столиками, потягивая коктейли. В воздухе витал аромат дорогих духов и… чего-то ещё, неуловимого, но знакомого.
Внезапно он понял, что это за запах. Нейростимуляторы. Лёгкие, едва ощутимые, но всё же… В «Розовом Фламинго» явно предлагали не только традиционные удовольствия.
Через несколько минут к нему подошёл мужчина в строгом чёрном костюме, с холодным, непроницаемым лицом.
«Господин Пурация?» — спросил он.
Ум кивнул.
«Я — начальник службы безопасности „Розового Фламинго“. Пойдёмте со мной.»
Он повёл Ума по длинному коридору, мимо нескольких дверей, за которыми, судя по приглушённым звукам, развлекались посетители. Наконец, они остановились перед одной из дверей, ничем не отличавшейся от остальных.
Мужчина открыл дверь и жестом пригласил Ума войти.
«Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал он, указывая на кресло напротив стола. — И рассказывайте, что вам известно о докторе Вальстреме.»
Ум сел в кресло и приготовился к разговору. Он понимал, что ему предстоит пройти по тонкому льду. Одно неверное слово — и он может оказаться в очень неприятной ситуации.
Ум сел, окинул взглядом кабинет начальника службы безопасности. Ничего лишнего — темная мебель, приглушенный свет, на столе — терминал и несколько безделушек, явно дорогих, но безвкусных. Стандартный набор для человека, который хочет казаться важным.
«Итак, господин Пурация,» — начал начальник, сложив руки на столе, — «вы упомянули доктора Вальстрема. Что именно вас интересует?»
Ум решил не раскрывать все карты сразу. Он выбрал выжидательную тактику.
«Мне известно, что доктор Вальстрем был… вашим клиентом, — начал он осторожно. — И что он… пропал.»
Начальник службы безопасности не дрогнул. Его лицо оставалось непроницаемым.
«Доктор Вальстрем действительно посещал наше заведение, — подтвердил он. — Но это было… нерегулярно. И, насколько мне известно, никаких проблем у него здесь не возникало.»
«Последний звонок с номера, которым он пользовался… был сделан сюда,» — продолжил Ум, наблюдая за реакцией собеседника.
«Возможно, — пожал плечами начальник. — У нас бывает много посетителей. Мы не отслеживаем каждый их звонок.»
«И вы не знаете, где он сейчас?»
«Нет, — ответил начальник, — и, откровенно говоря, нас это не касается. Мы не занимаемся розыском пропавших людей. Это дело полиции.»
Ум понимал, что начальник блефует. Реакция администратора, да и сам факт того, что его приняли так быстро и без лишних вопросов, говорили о том, что в «Розовом Фламинго» прекрасно знают, кто такой Вальстрем, и что его исчезновение — не рядовое событие.
Но давить на него сейчас было бесполезно. Он явно не собирался ничего рассказывать.
Ум решил сменить тактику.
«Хорошо, — сказал он, поднимаясь с кресла. — Спасибо за информацию. Если что-то вспомните… — он оставил свою визитку на столе, — …дайте знать.»
Начальник службы безопасности проводил его до выхода, не проронив ни слова.
Ум вышел из «Розового Фламинго» с ощущением, что он побывал в осином гнезде. Он ничего не добился, но сделал важные выводы:
В «Розовом Фламинго» что-то скрывают, и это связано с Вальстремом.
Исчезновение Вальстрема — не простое дело, и «БиоТех» явно не говорит всей правды.
Нужно копать глубже, и следующий шаг — доктор Анита Рао, коллега Вальстрема по проекту «Нейро-Синтез».
Он сел в свой аэрокар и направил его в сторону исследовательского центра «Сигма-9». Ему предстояло проникнуть на закрытый объект «БиоТеха», и это обещало быть непросто.
Глава 2. Дорога в Сигму
Двигатель аэрокара Ума надрывно гудел, пробиваясь сквозь плотный поток транспорта, летящего в сторону центра города. Ум сжимал руль, погруженный в свои мысли. «Розовый Фламинго» оставил после себя гадливое послевкусие и ворох вопросов.
Итак, что мы имеем? Элитный публичный дом, в котором, судя по всему, предлагают не только стандартные плотские утехи, но и нечто, связанное с нейростимуляторами. Вальстрем, ведущий ученый «БиоТеха», специалист по нейроинтерфейсам, был там клиентом. И последний звонок с его «левого» номера был сделан именно туда.
Связь очевидна, но пока непонятна. Ум попытался выстроить логическую цепочку.
Версия 1: «Утечка мозгов». Вальстрем, устав от работы и страдая от «побочных эффектов» своего же изобретения, искал в «Розовом Фламинго» способ расслабиться и забыться. Возможно, он подсел на какие-то экспериментальные нейростимуляторы, которые там предлагали, и это привело к его окончательному помешательству и побегу.
Плюсы: Версия объясняет нервную реакцию персонала «Фламинго» и их нежелание сотрудничать. Они могут опасаться, что их причастность к «порче» ценного сотрудника «БиоТеха» всплывет наружу.
Минусы: Не объясняет, зачем Вальстрему понадобилось красть прототип. Если он просто хотел сбежать от реальности, зачем ему тащить с собой свою работу?
Версия 2: «Шпионаж». Вальстрем использовал «Розовый Фламинго» как прикрытие для встреч с кем-то, кому он продавал информацию или сам прототип «Нейро-Синтеза». Публичный дом — идеальное место для тайных переговоров, где никто не задает лишних вопросов, а все заняты своими делами.
Плюсы: Объясняет кражу прототипа. Вальстрем мог действовать не один, а в сговоре с кем-то, кто хотел заполучить технологию «БиоТеха».
Минусы: Не объясняет, почему он использовал «левый» номер для связи с «Фламинго». Если он встречался там с покупателем, логичнее было бы использовать более безопасные каналы связи.
Версия 3: «Двойная игра». Вальстрем сам был частью какой-то подпольной организации, занимающейся разработкой и продажей нейротехнологий. «Розовый Фламинго» мог быть одним из звеньев этой цепи, местом, где проводились испытания на людях или заключались сделки.
Плюсы: Объясняет всё — и кражу прототипа, и «левый» номер, и нервное поведение персонала «Фламинго», и, возможно, даже «побочные эффекты» у самого Вальстрема.
Минусы: Версия слишком сложная и требует подтверждения. Пока что это лишь догадка, основанная на косвенных уликах.
Ум понимал, что все эти версии могут быть ошибочными. Реальность, как обычно, окажется гораздо запутаннее и грязнее. Но одно было ясно: «Розовый Фламинго» — это не просто публичный дом. Это место, где скрываются какие-то тёмные секреты, и Вальстрем был каким-то образом с ними связан.
Дорога до «Сигмы-9» заняла больше времени, чем он рассчитывал. Пришлось объезжать несколько аварий и пробок, что дало ему возможность ещё раз прокрутить в голове все известные факты.
Исследовательский центр «БиоТеха» располагался на окраине города, в изолированной зоне, окружённой высоким забором с колючей проволокой и системой видеонаблюдения. Ум припарковался на некотором расстоянии от главного входа и вышел из аэрокара, чтобы осмотреться.
Проникнуть внутрь легально не представлялось возможным. У него не было ни пропуска, ни каких-либо других документов, дающих ему право находиться на территории «БиоТеха». Оставался единственный вариант — действовать нелегально.
Он вернулся к аэрокару и достал из багажника небольшой чемоданчик с инструментами. Ум, конечно, был детективом, а не взломщиком, но базовые навыки проникновения у него имелись. В конце концов, в его профессии приходилось бывать в разных местах и добывать информацию разными способами.
Он снова огляделся. Вокруг не было ни души. Только мерно гудели трансформаторы, расположенные за забором, и где-то вдалеке слышался лай сторожевых собак.
Ум усмехнулся. Пора было приступать к делу.
Ум подошёл к забору, оценивая обстановку. Высокий, метра три, с ঘনко натянутой колючей проволокой поверху, он был явно не для галочки. Камеры видеонаблюдения, установленные через каждые десять метров, медленно поворачивались, сканируя периметр.
Он выбрал участок, находившийся в тени большого дерева и, как ему казалось, вне зоны видимости ближайшей камеры. Достал из чемоданчика кусачки, специальные, усиленные, способные перекусить даже толстую стальную проволоку.
Начал резать. Проволока поддавалась с трудом, но Ум, стиснув зубы, продолжал работать. Он уже почти закончил, когда услышал за спиной резкий, механический голос:
«Внимание! Нарушение периметра! Сектор 7!»
Ум выругался про себя. Он не заметил инфракрасный датчик, скрытый в густой листве дерева. Теперь сигнализация сработала, и у него оставались считанные секунды, чтобы убраться отсюда.
Он бросил кусачки и рванул к своему аэрокару, слыша за спиной нарастающий вой сирены и лай собак. Времени на то, чтобы завести двигатель и взлететь, уже не было. Охрана «БиоТеха» наверняка уже мчалась к месту нарушения.
Ум выскочил из аэрокара и побежал прочь, петляя между деревьями и кустами, стараясь уйти как можно дальше от забора. Он слышал, как за ним гонятся, как лают собаки, как кричат охранники.
Он бежал, не разбирая дороги, пока не выбился из сил. Остановился, тяжело дыша, прислонившись спиной к какому-то дереву. Погони вроде бы не было слышно. Он огляделся. Он был в каком-то заброшенном парке, заросшем густым кустарником.
Ум понял, что ему удалось оторваться. Но какой ценой? Он оставил свой аэрокар у забора «БиоТеха», а вместе с ним — и все свои инструменты, и, что самое главное, призрачную надежду добраться до Аниты Рао.
Он плюхнулся на землю, чувствуя себя опустошённым и разбитым. Всё шло не так. Дело Вальстрема оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. «Розовый Фламинго» скрывал какие-то тёмные тайны, «БиоТех» охранял свои секреты, как Цербер, а он, Ум, застрял в этой трясине, без денег, без транспорта и без каких-либо перспектив.
Он достал из кармана смятую пачку синт-сигарет, закурил. Горький дым обжёг горло.
«Дерьмо,» — пробормотал он, выпуская дым в ночное небо. — «Полное дерьмо.»
Он понимал, что ему нужно вернуться домой, привести себя в порядок, обдумать всё ещё раз и, возможно, найти другой способ добраться до Аниты Рао. Но сил на это уже не оставалось.
Он докурил сигарету, бросил окурок на землю и закрыл глаза. Ему нужно было хотя бы немного отдохнуть, прежде чем он сможет снова вступить в игру.
Домой Ум добрался пешком, потратив на дорогу несколько часов. Ноги гудели, голова раскалывалась, а в душе царила такая же пустота, как и в его кошельке.
Его «квартира» — крошечная комнатушка на верхнем этаже обветшалого многоквартирного дома — встретила его привычным унынием. Мигающая лампа под потолком, обшарпанные стены, покрытые трещинами и пятнами неизвестного происхождения, стойкий запах плесени и сырости.
Он бросил взгляд на кухонный уголок — если это нагромождение ржавой раковины, старого холодильника и пары шатких шкафчиков можно было так назвать. На столе валялась грязная посуда, оставшаяся ещё с позавчерашнего дня, а в раковине — остатки какой-то еды, покрывшиеся слоем зелёной плесени.
Ум попытался найти в холодильнике хоть что-нибудь съестное, но обнаружил лишь засохший кусок синт-сыра и полупустую бутылку просроченного синт-пива. Он вздохнул. Похоже, сегодня ему придётся обойтись без ужина.
Он налил себе стакан воды из-под крана, стараясь не обращать внимания на металлический привкус, и прошёл в комнату. Его «кровать» — продавленный матрас, брошенный прямо на пол, — выглядела ненамного лучше, чем кухонный уголок. Постельное бельё, когда-то бывшее белым, теперь приобрело серо-жёлтый оттенок, а подушка была вся в пятнах и разводах.
Ум упал на матрас, не раздеваясь. Сил не было даже на то, чтобы снять ботинки. Он лежал, уставившись в потолок, и думал о том, как же он докатился до такой жизни.
Когда-то у него были мечты. Он хотел стать настоящим детективом, расследовать сложные дела, помогать людям… Но реальность оказалась жестокой. Нижний Сектор-12 не был местом для героев. Здесь выживали только самые циничные и беспринципные.
Он вспомнил о деле Вальстрема. О «Розовом Фламинго», о «БиоТехе», о своей неудачной попытке проникнуть в «Сигму-9». Всё это казалось таким далёким и нереальным, словно происходило не с ним, а с кем-то другим.
В голове роились беспорядочные мысли. О долгах, которые он никак не мог отдать, о кредиторах, которые могли в любой момент вышибить ему дверь, о своей никчёмной жизни, которая катилась под откос.
Он почувствовал, как к горлу подступает ком. Нет, он не собирался плакать. Он уже давно разучился это делать. Но чувство безысходности и отчаяния было таким сильным, что, казалось, раздавит его.
Он закрыл глаза, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Но они возвращались снова и снова, как назойливые мухи.
Он не знал, сколько времени пролежал так, без сна и без движения. Наконец, где-то под утро, он провалился в тяжёлый, беспокойный сон, наполненный кошмарами и обрывками воспоминаний.
Ум проснулся с ощущением, будто по нему проехал грузовик. Голова раскалывалась, во рту было сухо, а тело ныло так, словно он всю ночь разгружал вагоны. Он с трудом разлепил глаза и посмотрел на голо-часы. Почти полдень.
Он поднялся с кровати, чувствуя себя разбитым и опустошённым. Вчерашний день казался каким-то кошмарным сном. Неудача с «БиоТехом», потеря аэрокара, долги, депрессия… Всё это навалилось на него с новой силой.
Он побрёл на кухню, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло бы хоть немного поднять ему настроение. Но холодильник, как и следовало ожидать, был пуст.
Ум вздохнул и налил себе стакан воды. Он понимал, что ему нужно что-то делать, что нельзя просто так сдаваться. Но сил на борьбу не было. Он чувствовал себя загнанным в угол зверем.
Внезапно он вспомнил о своём старом приятеле — Хаксе. Хакс был гениальным хакером, способным взломать любую систему защиты. Они познакомились ещё в юности, когда вместе промышляли мелкими кражами и взломами, но потом их пути разошлись. Хакс ушёл в «белые хакеры», стал работать на крупную корпорацию, а Ум… остался Умом.
Они не виделись уже несколько лет, но Ум знал, что Хакс — единственный человек, который может ему сейчас помочь. Он достал свой коммуникатор, нашел номер Хакса и нажал кнопку вызова.
Долгое время никто не отвечал. Ум уже начал терять надежду, когда на экране появилось изображение Хакса. Он выглядел… респектабельно. Дорогой костюм, стильная прическа, уверенный взгляд. Ничего общего с тем тощим, прыщавым подростком, которого Ум помнил.
«Ум? Не верю своим глазам! — воскликнул Хакс, увидев его. — Сколько лет, сколько зим!»
«Привет, Хакс, — устало произнёс Ум. — Ты… занят?»
«Для тебя — всегда найду время, — улыбнулся Хакс. — Что стряслось?»
Ум вкратце рассказал ему о деле Вальстрема, о «БиоТехе» и о своей неудачной попытке проникнуть в «Сигму-9».
Хакс внимательно выслушал его, не перебивая.
«Дело серьёзное, — сказал он, когда Ум закончил. — Но… решаемое. Я могу помочь тебе с „БиоТехом“. У меня есть доступ к их внутренним сетям. Я могу вытащить оттуда любую информацию, которая тебе нужна.»
Ум почувствовал, как в нём пробуждается надежда.
«Правда? Ты… сделаешь это для меня?»
«Конечно, Ум, — кивнул Хакс. — Мы же друзья. Но… у меня есть одно условие.»
«Какое?»
«Ты бросишь пить, — серьёзно сказал Хакс. — И займёшься своим здоровьем. Ты выглядишь… неважно.»
Ум смутился. Он знал, что Хакс прав. Он давно уже запустил себя, и это сказывалось не только на его внешнем виде, но и на его работе.
«Я… постараюсь,» — пробормотал он.
«Никаких „постараюсь“, Ум, — твёрдо сказал Хакс. — Или ты берёшь себя в руки, или я тебе не помогаю. Я не хочу, чтобы ты сдох в какой-нибудь канаве.»
Ум вздохнул. Он понимал, что Хакс заботится о нём, и что он прав.
«Хорошо, Хакс, — сказал он. — Я обещаю. Я брошу пить и займусь собой.»
Хакс улыбнулся.
«Вот это другой разговор! — сказал он. — Тогда я приступаю к делу. Дай мне пару часов, и я пришлю тебе всё, что смогу найти на Аниту Рао и проект „Нейро-Синтез“. И ещё… — он замялся. — Я могу одолжить тебе немного денег. На первое время.»
Ум почувствовал, как к глазам подступают слёзы. Он был благодарен Хаксу за его помощь и поддержку.
«Спасибо, Хакс, — сказал он. — Я… я не знаю, что бы я без тебя делал.»
«Не за что, Ум, — ответил Хакс. — Держись. Всё будет хорошо.»
Он отключил связь, оставив Ума наедине с его мыслями. Впервые за долгое время он почувствовал, что у него есть шанс выбраться из той ямы, в которой он оказался.
Ум сидел на своей продавленной кровати, сжимая в руках коммуникатор. Он ждал сообщения от Хакса, и ожидание казалось невыносимым. Каждая минута тянулась, как час. Он пытался отвлечься, рассматривая трещины на потолке, но мысли постоянно возвращались к Вальстрему, Аните Рао и проклятому прототипу «Нейро-Синтез».
Наконец, коммуникатор пиликнул, оповещая о новом сообщении. Ум торопливо активировал экран.
«Ум, это Хакс, — гласило сообщение. — Я кое-что нарыл. И это… нехорошо. Очень нехорошо.»
К сообщению был прикреплён объёмный файл, зашифрованный несколькими слоями защиты. Ум запустил дешифратор, с нетерпением ожидая, пока программа взломает код.
Через несколько минут файл открылся. На экране появилось множество документов: отчёты об исследованиях, протоколы экспериментов, медицинские заключения, переписка между сотрудниками «БиоТеха»…
Ум начал читать, и по мере того, как он углублялся в документы, его волосы вставали дыбом.
«Нейро-Синтез», как оказалось, был гораздо более амбициозным проектом, чем он предполагал. Это был не просто нейроинтерфейс, а попытка создать симбиоз человеческого мозга и искусственного интеллекта. Цель проекта — многократное увеличение когнитивных способностей, создание «сверхразума».
Но… цена за такой «апгрейд» была ужасающей.
В разделе «Побочные эффекты» описывались страшные вещи: галлюцинации, паранойя, потеря памяти, агрессия, расщепление личности… В некоторых случаях — необратимые повреждения мозга и даже смерть.
Ум пролистал несколько медицинских заключений. Все они были засекречены и помечены грифом «Совершенно секретно». В них описывались случаи, когда испытуемые, подключённые к «Нейро-Синтезу», начинали вести себя неадекватно, проявляли признаки безумия, а затем… умирали.
Он наткнулся на имя Вальстрема. Его медицинская карта была самой объёмной. В ней подробно описывались все симптомы, которые он испытывал в последние месяцы: головные боли, бессонница, галлюцинации, провалы в памяти…
И, что самое страшное, — упоминание о «расщеплении личности». Вальстрем, судя по записям, жаловался на то, что слышит в своей голове «голоса», которые спорят с ним, отдают ему приказы…
Ум похолодел. Он начал понимать, что произошло. Вальстрем не просто сошёл с ума. Он стал жертвой своего же изобретения. «Нейро-Синтез» разрушил его личность, превратив его в… нечто иное.
Он продолжил читать. В одном из документов он нашёл упоминание об Аните Рао. Она была не просто коллегой Вальстрема, а его… любовницей. Они работали вместе над проектом «Нейро-Синтез» и, судя по всему, были очень близки.
Но… в переписке между ними, которая также была приложена к файлу, чувствовалось напряжение. Анита Рао выражала обеспокоенность состоянием Вальстрема, его одержимостью проектом, его… странным поведением.
В последнем письме, отправленном за несколько дней до исчезновения Вальстрема, она писала: «Эрик, я боюсь. Я боюсь за тебя. И я боюсь того, что мы создали…»
Ум откинулся на спинку кровати, чувствуя себя оглушённым. Картина начала складываться. Вальстрем и Анита Рао создали нечто ужасное, и Вальстрем стал первой жертвой своего же творения. Анита Рао, осознав опасность, решила скрыться…
Но от кого? От «БиоТеха», который хотел замять дело и скрыть правду о «Нейро-Синтезе»? Или от… самого Вальстрема, который, возможно, стал представлять для неё угрозу?
И где она сейчас? Жива ли она вообще?
Ум понимал, что ему нужно найти ответы на эти вопросы. Но как? Он был один, без денег, без ресурсов, без поддержки…
Он снова посмотрел на коммуникатор. Единственный человек, который мог ему помочь, — Хакс. Но сможет ли он? И захочет ли?
Ум отложил коммуникатор. Информация, которую прислал Хакс, была шокирующей, но она же давала и зацепку. Анита Рао. Она знала правду о «Нейро-Синтезе», она была близка с Вальстремом, и она, скорее всего, скрывалась.
Нужно найти её. Но как? Хакс мог бы помочь, но Ум решил попробовать справиться сам. Во-первых, он не хотел подвергать друга ещё большей опасности. «БиоТех» — серьёзный противник, и лезть к ним в сеть снова было рискованно. Во-вторых, ему нужно было доказать самому себе, что он ещё на что-то способен, что он не просто опустившийся алкаш, а детектив.
Он снова перечитал последнее письмо Аниты Рао Вальстрему. «Эрик, я боюсь. Я боюсь за тебя. И я боюсь того, что мы создали…»
Страх. Это ключевое слово. Если Анита Рао скрывается, значит, она чего-то боится. И, скорее всего, она боится не только «БиоТеха», но и… Вальстрема.
Ум вспомнил о «расщеплении личности», упомянутом в медицинской карте Вальстрема. Если «Нейро-Синтез» действительно вызвал такие серьёзные побочные эффекты, то Вальстрем мог стать опасным. Непредсказуемым. Жестоким.
Если Анита Рао знала об этом, она, наверняка, постаралась бы спрятаться так, чтобы Вальстрем не смог её найти.
Но где? Ум начал думать, как Анита Рао. Она — учёный, умная, образованная женщина. Она не стала бы скрываться в трущобах Нижнего Сектора. Ей нужно безопасное место, где она могла бы продолжить свои исследования, или, по крайней мере, где её не смогли бы найти ни «БиоТех», ни Вальстрем.
Он снова просмотрел досье на Вальстрема, которое ему прислал Боргис. Там был список его последних контактов. Доктор Рао, психолог, неизвестный номер, клуб «Забвение»…
«Забвение». Этот ночной клуб уже всплывал в расследовании. Вальстрем посещал его незадолго до своего исчезновения. Что он там делал? Искал способ расслабиться? Или… встречался с кем-то?
Ум решил, что нужно снова посетить «Забвение». Возможно, там он сможет найти хоть какую-то информацию об Аните Рао. Или, по крайней мере, узнать что-то новое о Вальстреме.
Но идти туда в одиночку было опасно. Он вспомнил о «Розовом Фламинго» и о том, как нервно отреагировал персонал на упоминание имени Вальстрема. Возможно, эти два заведения как-то связаны. Возможно, «Забвение» — это не просто ночной клуб, а… что-то большее.
Ум решил действовать осторожно. Он не мог позволить себе ещё одну ошибку.
Он вышел из квартиры и направился в сторону ближайшей станции общественного транспорта. Ему нужно было добраться до Нижнего Сектора-7, где располагалось «Забвение». И на этот раз он не собирался привлекать к себе лишнего внимания.
Общественный транспорт в Нижнем Секторе-7 был немногим лучше, чем в родном для Ума Секторе-12. Грязные, переполненные вагоны, пропахшие потом и дешёвым синт-алкоголем, медленно тащились по рельсам, громыхая и раскачиваясь.
Ум стоял, вжавшись в угол, стараясь не привлекать к себе внимания. Он был одет в старую, поношенную одежду, которую нашёл на дне своего шкафа, и надеялся, что это поможет ему слиться с толпой.
Он достал из-за пояса свой старый бластер — единственное оружие, которое у него было. Проверил заряд. Полный. Он не любил применять силу, но в Нижних Секторах иногда приходилось идти на крайние меры.
«Забвение» располагалось в самом сердце Сектора-7, в районе, известном своими сомнительными развлечениями и высоким уровнем преступности. Ум вышел из вагона и направился в сторону клуба, стараясь держаться в тени.
Он помнил «Забвение» по своему прошлому визиту. Тёмный, мрачный вход, охраняемый двумя громилами в чёрной униформе, тусклый свет, пробивающийся из-за тяжёлых дверей, и громкая, пульсирующая музыка, доносящаяся изнутри.
На этот раз Ум не собирался церемониться. Он подошёл к входу, решительно оттолкнул одного из охранников и вошёл внутрь, не обращая внимания на их возмущённые крики.
Внутри было так же темно и шумно, как и в прошлый раз. Вокруг сновали полуголые танцовщицы, сверкали огни стробоскопов, а из динамиков ревела музыка, от которой закладывало уши.
Ум направился прямо к барной стойке, расталкивая локтями пьяных посетителей. Он схватил за шиворот первого попавшегося бармена, приставил к его виску бластер и прорычал:
«Где управляющий?»
Бармен, бледный от страха, указал дрожащим пальцем на дверь в конце зала.
Ум отпустил бармена и, не убирая оружия, направился к указанной двери. Он выбил дверь ногой и вошёл внутрь.
В комнате, освещённой лишь тусклой лампой, за столом сидел мужчина в дорогом костюме, с лысой головой и холодным, непроницаемым взглядом.
«Кто ты такой? — спросил он, не выказывая ни малейшего удивления. — И что тебе нужно?»
«Меня зовут Ум, — ответил Ум, не опуская бластера. — И я ищу информацию. Об Аните Рао. И о Вальстреме.»
Управляющий ухмыльнулся.
«Я не знаю никаких Анит Рао и Вальстремов, — сказал он. — И советую тебе убраться отсюда, пока я не вызвал охрану.»
Ум приставил дуло бластера к его лбу.
«Я не уйду, пока не получу ответы, — сказал он. — И мне плевать на твою охрану.»
Управляющий, видимо, понял, что Ум не шутит. Его лицо стало серьёзным.
«Хорошо, — сказал он. — Что ты хочешь знать?»
«Вальстрем посещал ваш клуб, — начал Ум. — С кем он здесь встречался? Что он здесь делал?»
«Он… развлекался, — ответил управляющий, стараясь говорить спокойно. — Как и все остальные.»
«Не ври мне, — прорычал Ум. — Я знаю, что здесь происходит что-то ещё. Что-то связанное с „БиоТехом“. С нейростимуляторами.»
Управляющий замялся.
«Я… я не могу говорить об этом, — сказал он. — Это… конфиденциальная информация.»
«Мне плевать на твою конфиденциальность, — сказал Ум. — Говори, или я прострелю тебе голову.»
Управляющий сглотнул.
«Хорошо, хорошо, — сказал он. — Вальстрем… он был частью… эксперимента. Он тестировал… новые нейростимуляторы. На себе.»
«И Анита Рао?»
«Она… она тоже была здесь. Несколько раз. Она… беспокоилась за него.»
«Где она сейчас?»
Управляющий покачал головой.
«Я не знаю. Она… исчезла. После того, как… Вальстрем пропал.»
Ум убрал бластер от его головы. Он получил ту информацию, которую хотел. Но она не давала ему ответа на главный вопрос: где искать Аниту Рао?
Он развернулся и вышел из комнаты, оставив управляющего сидеть за столом, дрожащего от страха.
Ум вышел из «Забвения», чувствуя себя опустошённым. Он добился своего, вытряс из управляющего информацию, но она не приблизила его к разгадке. Анита Рао исчезла, Вальстрем был подопытным кроликом в собственных экспериментах… Всё это было похоже на какой-то кошмарный сон.
Он направился к станции общественного транспорта, собираясь вернуться домой. Но едва он сделал несколько шагов, как его коммуникатор завибрировал, оповещая о новом сообщении.
Он активировал экран. Сообщение было от Хакса.
«Ум, срочно! Ты в дерьме! — гласило сообщение. — Я перехватил информацию… Тебя заказали. „БиоТех“. За твоё устранение назначена крупная награда. Будь осторожен!»
Ум выругался про себя. Он и сам понимал, что его действия в «Забвении» не останутся безнаказанными. Но он не ожидал, что «БиоТех» отреагирует так быстро и так жёстко.
Он огляделся по сторонам. Улица была пустынна, но он чувствовал, что за ним наблюдают. Он был мишенью, и охота уже началась.
У него не было выбора. Ему нужно было скрыться. И единственное безопасное место, которое он знал, — это квартира Хакса.
Он снова связался с Хаксом.
«Хакс, я еду к тебе, — сказал он. — Мне нужно где-то переждать.»
«Я понял, — ответил Хакс. — Жду. И будь осторожен. Они уже ищут тебя.»
Ум отключил связь и, стараясь не привлекать к себе внимания, направился в сторону станции. Ехать на общественном транспорте было опасно, но другого выхода у него не было.
Он добрался до станции, сел в первый попавшийся вагон и забился в самый дальний угол, стараясь слиться с толпой. Он понимал, что за ним могут следить, что в любой момент его могут схватить.
Он ехал, не отрывая взгляда от дверей вагона, готовый к любой неожиданности. Наконец, он добрался до нужной станции и, стараясь не бежать, вышел из вагона.
Квартира Хакса располагалась в престижном районе, в высотном здании, охраняемом по последнему слову техники. Ум добрался до нужного этажа и постучал в дверь.
Хакс открыл ему, впустил внутрь и тут же запер дверь на несколько замков.
«Ты как?» — спросил он, оглядывая Ума с ног до головы.
«Пока жив, — ответил Ум. — Но „БиоТех“ объявил на меня охоту.»
Хакс кивнул.
«Я знаю, — сказал он. — Я уже работаю над этим. Я пытаюсь снять с тебя заказ, но это непросто. Они заплатили большие деньги.»
«Что мне делать?» — спросил Ум.
«Пока — сидеть здесь и не высовываться, — ответил Хакс. — Я постараюсь всё уладить. Но это займёт какое-то время.»
Ум сел на диван, чувствуя себя измотанным и разбитым. Он загнал себя в угол, и теперь его жизнь зависела от Хакса.
«Спасибо, Хакс, — сказал он. — Я… я не знаю, что бы я без тебя делал.»
«Не за что, Ум, — ответил Хакс. — Мы же друзья. А друзья должны помогать друг другу.»
Он сел за свой компьютер и принялся что-то быстро набирать на клавиатуре. Ум смотрел на него, надеясь, что Хаксу удастся вытащить его из этой передряги.
Глава 3. Мулия
Мулия Пурация проснулась от назойливого пиликанья будильника, встроенного в её окуляр. 6:00 утра. Или, как она иногда шутила, «06:00 по Гринвичу Нижнего Сектора». Она с трудом разлепила глаза, щурясь от яркого света, льющегося из окна. В отличие от своего брата, Ума, Мулия жила в Верхнем Секторе-4, где солнце ещё не было полностью заслонено небоскрёбами и смогом.
Она смахнула будильник жестом руки — ещё одно преимущество окуляра — и села на кровати. Её квартира, небольшая, но чистая и светлая студия, была полной противоположностью жилищу Ума. Минималистичный дизайн, светлые стены, современная мебель, несколько живых растений на подоконнике — всё говорило о вкусе и достатке.
Мулия потянулась, разминая затекшие мышцы. Она была полной противоположностью Ума не только в плане жизненного уклада, но и внешне. Стройная, подтянутая, с коротко стриженными светлыми волосами и яркими голубыми глазами, в которые были встроены линзы окуляра, она выглядела скорее как модель или актриса, чем как журналистка, копающаяся в грязи Нижних Секторов.
Она встала с кровати и подошла к окну. Вид на город захватывал дух. Бесчисленные небоскрёбы, устремлённые ввысь, сверкающие огнями аэрокары, снующие между ними, словно светлячки, — всё это создавало ощущение динамики и прогресса. Но Мулия знала, что за этим фасадом скрывается та же самая грязь и несправедливость, что и в Нижних Секторах, только прикрытая дорогим блеском.
Она включила кофемашину и направилась в ванную. Приняла быстрый душ, почистила зубы, нанесла лёгкий макияж — всё это она делала автоматически, думая о предстоящем дне.
Сегодня ей нужно было закончить статью о коррупции в городском совете. Тема была скользкая, но Мулия не боялась рисковать. Она верила в то, что журналистика может изменить мир к лучшему, что правда должна быть раскрыта, несмотря ни на что.
Её колонка в «Кибер-Вестнике», одной из немногих независимых газет в городе, была известна своей остротой и бескомпромиссностью. Мулия не боялась называть вещи своими именами, не боялась критиковать власть имущих, не боялась лезть в самые опасные темы.
За это её уважали одни и ненавидели другие. Она получала угрозы, на неё оказывали давление, её пытались подкупить… Но она не сдавалась.
Она вышла из ванной, надела свой рабочий костюм — строгий, но элегантный — и вернулась на кухню. Кофе был готов. Она налила себе чашку, добавила немного синт-молока и села за стол, включая свой терминал.
На экране появилось несколько сообщений. От редактора, от источников, от читателей… Она быстро просмотрела их, отфильтровывая спам и незначительные письма.
Одно сообщение привлекло её внимание. От неизвестного отправителя. Тема: «Ваш брат».
Мулия напряглась. Она редко общалась с Умом. Их пути разошлись много лет назад, и она старалась не вспоминать о нём. Но что-то в этом сообщении её встревожило.
Она открыла письмо. В нём было всего несколько слов: «Ваш брат в опасности. „БиоТех“. Будьте осторожны.»
Мулия нахмурилась. «БиоТех»? Что Ум мог натворить? Она знала, что её брат — не самый законопослушный гражданин, но чтобы связываться с «БиоТехом»… Это было серьёзно.
Она попыталась связаться с Умом, но его коммуникатор был отключен. Это ещё больше усилило её беспокойство.
Мулия отхлебнула кофе, пытаясь собраться с мыслями. Она не могла просто так оставить это сообщение без внимания. Она должна была выяснить, что происходит. И, если понадобится, помочь Уму.
Она закрыла терминал, взяла свою сумку и вышла из квартиры. Её рабочий день начался не так, как она планировала. Но она была готова к любым неожиданностям. В конце концов, она — Мулия Пурация, журналистка «Кибер-Вестника». А это значит, что она не остановится ни перед чем, пока не докопается до правды.
Мулия вызвала аэрокар и, пока ждала, снова перечитала сообщение от неизвестного отправителя. «Ваш брат в опасности. „БиоТех“. Будьте осторожны.» Коротко, ёмко и… тревожно.
Она размышляла, к кому обратиться за помощью. Полиция? Бесполезно. В Верхних Секторах, может, они и работают, но в делах, связанных с «БиоТехом», скорее всего, будут замешаны коррумпированные чиновники.
Внезапно она вспомнила о Хаксе. Она знала, что Ум когда-то дружил с ним, и что Хакс — гениальный хакер. Если кто и сможет помочь, то он.
Она нашла его номер в своём старом контакт-листе — они не общались уже несколько лет — и отправила сообщение: «Хакс, это Мулия Пурация. Мне нужна твоя помощь. Это касается моего брата, Ума. Срочно.»
Ответ пришёл почти мгновенно: «Мулия? Неожиданно. Что случилось с Умом?»
Она вкратце описала ситуацию, упомянув сообщение от неизвестного и «БиоТех».
«Приезжай ко мне вечером, — ответил Хакс. — Я кое-что знаю об этом деле. И… будь осторожна. „БиоТех“ — серьёзный противник.»
Мулия облегчённо вздохнула. Хакс, похоже, был в курсе дела. Это давало надежду.
Подъехал аэрокар, и она села внутрь, назвав водителю адрес редакции «Кибер-Вестника». По дороге она пыталась сосредоточиться на работе, но мысли постоянно возвращались к Уму.
Что же он натворил? Почему «БиоТех» охотится за ним? И как она может ему помочь?
Она вспоминала их детство. Они выросли в Нижнем Секторе-12, в самом сердце грязи и безнадёги. Их родители были простыми работягами, которые трудились на заводе по переработке отходов и едва сводили концы с концами.
Их постоянно гнобили и били. За то, что они были бедными. За то, что они были «другими». За то, что они просто… жили.
Мулия помнила, как Ум защищал её от хулиганов, как он получал за неё тумаки, как он пытался казаться сильным, хотя сам боялся не меньше её.
Она всегда восхищалась его смелостью, его упорством, его… добротой. Да, Ум был циничным и грубым, но в глубине души он был добрым человеком.
Но почему же он так и не смог выбраться из этой ямы? Почему он опустился на самое дно? Почему он так и не взял за голову?
Мулия не знала ответа. Она выбрала другой путь. Она училась, работала, пробивалась наверх, стремясь вырваться из нищеты и безнадёги. Она добилась успеха, стала уважаемой журналисткой, но… она не могла забыть о своём брате.
Она понимала, что Ум — её семья, её кровь, её прошлое. И она не могла просто так бросить его в беде.
Аэрокар остановился у здания редакции. Мулия вышла из машины, расплатилась с водителем и направилась к входу. Ей предстоял долгий день, полный работы и тревожных мыслей о брате.
Но она была готова к этому. Она была Мулией Пурацией, журналисткой «Кибер-Вестника». И она не остановится, пока не выяснит правду. Даже если эта правда будет горькой и опасной.
Мулия вошла в редакцию «Кибер-Вестника», кивнув знакомым коллегам. Офис гудел, как улей: репортёры стучали по клавиатурам, редакторы спорили о заголовках, курьеры носились туда-сюда с пакетами и документами.
Она прошла в свой кабинет — небольшую, но отдельную комнату с видом на город — и села за свой стол. На экране терминала её уже ждало новое задание от редактора.
«Мулия, сегодня займёшься приютом „Мяугав“,» — гласило сообщение. — «Там Булька ощенилась. Сенсация! Нужно написать трогательную статью, чтобы щенков разобрали. Дедлайн — завтра утром.»
Мулия вздохнула. После тревожных новостей об Уме и «БиоТехе» писать о щенках казалось… странным. Но работа есть работа. Она открыла файл с информацией о приюте и принялась за дело.
«Мяугав» был одним из самых известных приютов для животных в городе. Он располагался в Верхнем Секторе-2, в районе, где жили богатые и знаменитые. Приют содержался на пожертвования и славился своими отличными условиями содержания животных.
Булька, местная знаменитость, была помесью бульдога и таксы, с очаровательной мордочкой и короткими лапками. Она была любимицей публики, её фотографии регулярно появлялись в новостях и социальных сетях.
И вот, Булька ощенилась. Семь очаровательных щенков, помесь бульдога и таксы, — настоящий подарок для любителей животных.
Мулия просмотрела фотографии щенков. Они были действительно милыми. Она улыбнулась, на мгновение забыв о своих проблемах.
Ей предстояло написать статью, которая растрогает читателей, заставит их влюбиться в этих щенков и захотеть взять их домой. Это было несложно. Мулия умела писать такие статьи. Она была мастером слова, способным вызвать у читателей любые эмоции.
Но сегодня ей было трудно сосредоточиться. Мысли постоянно возвращались к Уму. Она представляла его в опасности, загнанного в угол, преследуемого «БиоТехом».
Она попыталась отогнать эти мысли, сосредоточиться на щенках. Она писала о том, какие они милые, игривые, ласковые… Она описывала их очаровательные мордочки, их короткие лапки, их забавные хвостики…
Она писала о том, как важно дарить любовь и заботу бездомным животным, как важно помогать приютам, как важно делать мир добрее…
Но в глубине души она понимала, что всё это — лишь слова. Что в мире есть вещи пострашнее, чем бездомные животные. Что есть корпорации, которые готовы на всё ради своей выгоды. Что есть люди, которые находятся в смертельной опасности.
И один из этих людей — её брат.
Она закончила статью, отправила её редактору и откинулась на спинку кресла. Рабочий день подходил к концу. Ей нужно было ехать к Хаксу.
Она надеялась, что он сможет ей помочь. Что он сможет пролить свет на то, что происходит с Умом. И что она сможет, наконец, узнать правду.
Она встала из-за стола, взяла свою сумку и вышла из кабинета. Ей предстоял долгий вечер, полный тревог и надежд.
Мулия собрала свои вещи, готовясь уйти, когда к её столу подошёл Пунворс, младший репортёр из отдела новостей. Он был высоким, худым, с вечно взъерошенными волосами и неуклюжей походкой. Он давно уже оказывал Мулии знаки внимания, но она неизменно держала его на расстоянии.
«Мулия, ты уже уходишь?» — спросил он, нервно теребя край своей рубашки.
«Да, Пунворс, — ответила она, стараясь быть вежливой. — У меня… дела.»
«Может, сходим куда-нибудь?» — предложил он, с надеждой глядя на неё. — «В кино? В бар? Или… просто погуляем?»
Мулия вздохнула. Она знала, что Пунворс — хороший парень, добрый, отзывчивый, но… он был не в её вкусе. И, честно говоря, ей сейчас было совсем не до свиданий.
«Извини, Пунворс, — сказала она. — Я сегодня занята. И вообще… у меня сейчас много проблем.»
Пунворс сник.
«Опять твой брат?» — спросил он, и в его голосе прозвучала едва заметная ревность.
Мулия удивилась. Откуда он знает?
«Откуда ты…» — начала она, но осеклась.
Пунворс смутился.
«Я… я слышал, как ты говорила по телефону, — признался он. — Про „БиоТех“… Про опасность…»
Мулия нахмурилась. Она не любила, когда кто-то подслушивал её разговоры. Но сейчас ей было не до этого.
«Да, мой брат, — сказала она. — И это серьёзно.»
Пунворс, казалось, немного приободрился.
«Может, я могу помочь?» — предложил он. — «Я… я неплохо разбираюсь в компьютерах. И у меня есть знакомые…»
Мулия покачала головой.
«Спасибо, Пунворс, — сказала она. — Но это… слишком опасно. Я справлюсь сама.»
Она развернулась и направилась к выходу, оставив Пунворса стоять у её стола, разочарованного и смущённого.
Мулия вышла из редакции и вызвала аэрокар. Пока она ждала, она думала о Пунворсе. Он был милым, заботливым, но… не Умом.
Она часто задавалась вопросом, почему её так тянет к брату. Это была не просто родственная любовь. Это было что-то большее. Что-то… запретное.
Она знала, что это неправильно, что это ненормально. Но она ничего не могла с собой поделать. Она любила Ума. Любила его грубость, его цинизм, его уязвимость… Она любила его, несмотря на все его недостатки.
И она ненавидела себя за это.
Она пыталась встречаться с другими мужчинами, но всё было бесполезно. Никто из них не мог сравниться с Умом. Никто из них не вызывал у неё таких сильных чувств.
Она понимала, что ей нужно разобраться в себе, что ей нужно решить эту проблему. Но сейчас у неё были другие заботы. Ей нужно было помочь Уму. Ей нужно было спасти его.
Подъехал аэрокар, и она села внутрь, назвав водителю адрес Хакса. Ей предстояла встреча, которая могла изменить всё.
Мулия прибыла к Хаксу с опозданием — пробки в Верхнем Секторе в час пик были ничуть не лучше, чем в Нижнем. Она поднялась на нужный этаж, позвонила в дверь.
Дверь открыл Хакс, но за его спиной Мулия увидела… Ума. Он сидел на диване, сжимая в руках стакан с какой-то тёмной жидкостью (Мулия надеялась, что это не алкоголь). Он выглядел помятым, небритым и… злым.
«Мулия? Какого чёрта ты здесь делаешь?» — прорычал Ум, увидев сестру.
«Я пришла помочь тебе, идиот!» — ответила Мулия, входя в квартиру и отталкивая брата плечом. — «Я знаю, что ты в беде!»
«И кто тебе это сказал? — Ум встал с дивана, его голос звучал угрожающе. — Этот хлюпик Пунворс? Или ты сама решила поиграть в героиню?»
Мулия не выдержала. Она замахнулась и попыталась дать Уму пощёчину. Но он перехватил её руку, сжал её запястье так, что она вскрикнула от боли, и, не сдержавшись, оттолкнул её. Мулия не удержалась на ногах и упала на пол.
«Ум! Прекрати!» — вмешался Хакс, вставая между ними. — «Она же твоя сестра!»
«Сестра?» — усмехнулся Ум. — «Она мне не сестра! Она –…»
Он не договорил, запнулся, словно подавившись словами. Мулия поднялась с пола, потирая ушибленное плечо. Она смотрела на брата с болью и разочарованием.
«Что я, Ум? — спросила она, стараясь говорить спокойно. — Что я тебе сделала?»
Ум отвернулся, не отвечая. Он подошёл к окну и уставился на город, сжимая кулаки.
Хакс подошёл к Мулии, помог ей подняться.
«Прости его, — сказал он тихо. — Он… не в себе. „БиоТех“ объявил на него охоту. Он напуган.»
Мулия кивнула, стараясь не расплакаться. Она понимала, что Ум переживает трудные времена, но его жестокость ранила её.
«Садитесь, — сказал Хакс, указывая на диван. — Я расскажу вам всё, что знаю.»
Мулия и Ум сели на диван, по разные стороны от Хакса. Ум всё ещё не смотрел на сестру.
Хакс начал рассказывать. Он объяснил, что «БиоТех» ведёт секретные разработки в области нейроинтерфейсов, что Вальстрем был одним из ведущих учёных, работавших над проектом «Нейро-Синтез», что прототип, который он украл, имеет серьёзные побочные эффекты, что Вальстрем, возможно, сошёл с ума из-за воздействия этого прототипа.
Он рассказал о том, что «БиоТех» заказал Ума, что за его голову назначена крупная награда, что он, Хакс, пытается снять этот заказ, но это непросто.
«Я почти закончил, — сказал он, обращаясь к Уму. — Ещё немного, и ты будешь в безопасности. Но тебе нужно залечь на дно. Не высовываться.»
Затем он повернулся к Мулии.
«Ты, Мулия, можешь помочь, — сказал он. — Ты журналистка. Ты можешь расследовать это дело, узнать больше о „БиоТехе“, о Вальстреме, об Аните Рао. Твоя колонка в „Кибер-Вестнике“ может привлечь внимание общественности, и это может заставить „БиоТех“ отступить.»
Мулия кивнула. Она понимала, что это её шанс помочь брату. И отомстить «БиоТеху» за всё, что они сделали.
«Я сделаю всё, что смогу,» — сказала она.
Ум, всё ещё не глядя на неё, пробормотал:
«Не лезь в это, Мулия. Это опасно.»
«Я не боюсь,» — ответила она.
В комнате повисла тишина. Брат и сестра сидели рядом, но между ними словно пролегла пропасть. Пропасть непонимания, обиды и… невысказанной любви.
Хакс вернулся к своему компьютеру, погрузившись в работу. Он быстро перемещался по виртуальным лабиринтам, взламывая коды, обходя системы защиты, стирая следы…
Мулия и Ум сидели молча, каждый погруженный в свои мысли. Напряжение между ними все еще висело в воздухе, неразрешенное и болезненное. Мулия украдкой взглядывала на брата. Он выглядел измученным, но в его глазах все еще горел огонек упрямства и… страха.
Наконец, Хакс откинулся на спинку кресла и повернулся к ним.
«Готово, — сказал он, вытирая пот со лба. — Заказ на тебя снят, Ум. По крайней мере, официально. Но расслабляться не стоит. „БиоТех“ может действовать и неофициальными методами.»
Ум облегчённо вздохнул. Это была хорошая новость, но он понимал, что опасность ещё не миновала.
«Спасибо, Хакс, — сказал он. — Ты спас мне жизнь.»
«Не за что, — ответил Хакс. — Но это ещё не всё. Я тут кое-что нашёл… Пока копался в сетях „БиоТеха“, наткнулся на информацию об Аните Рао.»
Мулия и Ум напряглись.
«Что именно?» — спросила Мулия.
«Она… она не просто исчезла, — сказал Хакс. — Её официально объявили… мёртвой.»
Мулия ахнула. Ум сжал кулаки.
«Мёртвой? — переспросил он. — Как?»
«Несчастный случай, — ответил Хакс. — Так написано в отчёте. Но… я думаю, что это ложь. Слишком много нестыковок. И ещё… Я нашёл зашифрованный файл, который был отправлен с её аккаунта незадолго до её… „смерти“. Я не смог его расшифровать, но я думаю, что он может быть связан с Вальстремом и „Нейро-Синтезом“.»
«Где этот файл?» — спросила Мулия.
«Я скопировал его на этот чип, — сказал Хакс, протягивая ей небольшой кристалл. — Но будьте осторожны. Если „БиоТех“ узнает, что он у вас, они не остановятся ни перед чем, чтобы его вернуть.»
«И ещё кое-что, — добавил Хакс, — я отследил, откуда было отправлено сообщение. Это… заброшенная лаборатория на окраине Нижнего Сектора-9. Я не знаю, что там, но… возможно, Анита Рао скрывалась там. Или… скрывается до сих пор.»
Мулия взяла чип, сжимая его в руке, как драгоценность. Это была новая зацепка. Возможно, последняя.
«Мы поедем туда,» — сказала она, обращаясь к Уму.
Ум колебался. Он не хотел втягивать сестру в это опасное дело. Но он понимал, что без её помощи ему не справиться.
«Хорошо, — сказал он. — Но будь осторожна.»
Они встали, собираясь уходить.
«Спасибо, Хакс, — сказала Мулия. — Ты нам очень помог.»
«Будьте осторожны, — повторил Хакс. — „БиоТех“ — это не шутки.»
Они вышли из квартиры Хакса и направились к выходу из здания. Им предстояло отправиться в заброшенную лабораторию на окраине Нижнего Сектора-9. И они не знали, что их там ждёт.
Ум и Мулия вышли из здания, где жил Хакс, и направились к ближайшей стоянке аэрокаров. Молчание, повисшее между ними, было уже не таким напряжённым, как раньше, но всё ещё ощущалось.
Они остановились у края тротуара, ожидая, пока освободится место для посадки. Ум, не глядя на сестру, пробормотал:
«Мулия… Я… прости меня.»
Мулия удивлённо посмотрела на него. Она не ожидала услышать от Ума извинений.
«За что?» — спросила она.
«За всё, — ответил он, всё ещё не поднимая глаз. — За то, что накричал на тебя. За то, что ударил. За то, что… был таким придурком.»
Мулия вздохнула. Она знала, что Ум не умеет выражать свои чувства, что он прячет свою боль и уязвимость за маской грубости и цинизма.
«Я понимаю, Ум, — сказала она мягко. — Ты переживаешь трудные времена. И… я тоже была неправа. Я не должна была лезть к тебе.»
Ум, наконец, посмотрел на неё. В его глазах мелькнула боль и… благодарность.
«Ты моя сестра, Мулия, — сказал он. — Ты имеешь право лезть в мои дела. Особенно, когда я в такой… заднице.»
Мулия улыбнулась.
«Мы справимся, Ум, — сказала она. — Вместе.»
Он кивнул, и в его глазах появилась слабая надежда.
«Надеюсь, — сказал он. — Но… будь осторожна, Мулия. Это дело… оно опаснее, чем кажется.»
«Я знаю, — ответила она. — Но я не боюсь. И я не брошу тебя.»
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.