Бесплатный фрагмент - Улигер. Из глубины времен

Введение

Дорогой читатель! Данная книга — Улигер — древнее сказание из романа «Воспоминания старого шамана. Путь волка». Глава «Из глубины времен. Дух Улигер» переработанная и дополненная в доступной стихотворной форме. Есть в ней так же и стихи, из второго романа «Воспоминания старого шамана. Молодое поколение». Все это выжимки и самый концентрат того, что есть в моих романах. Все это Сила, которая движет человеком и заставляет его развиваться и стремиться к совершенству.

Вперед, мой друг, не смею вас задерживать, смелее приступайте к чтению!

С уважением, Автор

---

Главный герой серии романов — Шаман Милхай — явился собирательным образом, вместившим много поколений хороших людей и их характеров, сохраняющих традиции, культуру и язык своего народа. Все, о чем здесь сказано, — имена, герои и события являются художественным вымыслом, а любые совпадения носят случайный характер.

Глава 1.
Нелегкий путь паломника

Паломники всегда стремились в горы,

Без сожаления покидали кров родной.

Распродавали утварь и пожитки,

Напутствия приняв от стариков.

Одним из них, судьба дарила радость

И шанс на продолжение пути.

Другим, она, не позволяла возвращаться,

Жизнь, оборвавшуюся, до конца пройти.

(Нелегкий путь паломника)

Из глубины времен доносится звучание колокольчика.

Металл — стихия — открывает суть для Коли.

Спокойный летний теплый ветер

колышет свежую траву.

Высокие холмы и горы, широкие степи и равнины.

Жилища ветхие:

Легкие летники с дерновыми травяными крышами,

Теплые бревенчатые зимники.

Так Коля уходил в воспоминания:

В одной из прошлых жизней, он получал очередной урок.

«Пути Господни неисповедимы,

в горах такое — особенно осознаешь».

Края суровые, казалось, что для жизни непригодны.

Мороз, продирающий насквозь, и холод;

Ураганы разрушающие, и дожди;

Зима и лето, весна и осень, — все перемешалось.

Большие горные пространства проплывали перед Колей.

Причудливые вековые скалы возвышались над долиной.

Там сверху нависали козырьки из камня,

В любой момент они грозились обвалиться,

Засыпать хоженые тропы и дороги.

Уступы обрастали лишайником и мхом.

Ручьи стекали с гор,

Водой прозрачной наполняя речки.

Несли оттуда силу минералов,

Холод вечных ледников,

Прозрачную энергию самих Небес.

Людей всегда тянуло в горы.

Неведомая сила звала, манила человека за собой.

Тоска обуревала его душу,

Хандра являлась в его сердце.

История хранила память

В писаниях древних и в пересказах старцев.

К потомку своему из древнего улуса

Улигершин пришел,

Поведал прошлое его, из глубины времен.

Видения смутные и снов обрывки,

Тому служили подтверждением.

Природа раскрывалась перед Колей,

Свои законы, позволяя осознать ему.

В воспоминаниях Коля наблюдал картину.

Бывало, он преображался в путника.

В потрепанном халате двигался по направлению к горам.

Натруженные руки сжимали деревянный посох.

Старый вещевой мешок болтался за его спиной.

Камни шелестели, мелочью, и из-под ног выскакивали.

Порою тропы представали заваленными грунтом,

Грязью жидкою, песком и пылью.

Завалы приходилось «верхом» обходить.

По целику «топтали тропы»,

Почти, что на краю уступа.

Шли монотонно долго,

Местами останавливались, отдыхали.

Как дети покорялись Богу

— испытывали тело болью,

Преодоленьем, свой, закаляли дух.

От ветра, холода, дождей — замерзли и устали.

Но оставались живы,

назад не повернули — не сдались.

Восходы яркие и живописные закаты,

Свет от наполненного дня и серость темной ночи,

Природа краски солнцем озаряла

Пред взглядами усталых ходоков.

В горах паниковать, кричать опасно,

От звука громкого являлся резонанс.

Могли сойти лавины и сорваться камнепады.

От снега, ливней, солнца с ледниками,

Породы впитывали влагу, набухали, набирали вес.

«Держались долго и терпели»,

— так говорили старцы.

Грозились поселения селем раздавить.

Здесь нужно быть особо осторожным,

Прислушиваться хорошо

И замечать любые знаки.

---

                                           ***

На очередной развилке

Паломники прошествовали мимо пирамидок,

Выложенных ровно из камней.

«Обо» — так называли местные те рукотворные фигуры.

Они несли в себе сакральный смысл.

Кто-то говорил, что в них вместилища для духов,

Располагаются они в «местах особой силы».

Поэтому тревожить или трогать их нельзя.

Другие говорили: перед восхождением,

паломник должен, «домик» строить из камней.

А пирамидки, эти, защитой служат для души

И охраняют путника от злых существ.

В их основании лежат пошире камни.

Повыше, — камни меньше,

Сходя нанет к самой вершине.

Никто не знал законов или правил

По построению «Обо» в таких местах.

Однако несмотря на это,

В горах негласный был закон!

Те пирамиды — низкие, высокие,

Большие или малые — никто не разрушал.

Из середины крупных пирамид взмывали колья в небо.

Путники обвязывали их веревками

— В дань поклонения духам и Природе.

Иным предназначением, их, служила почта.

По расположению камней и пирамид,

Паломники друг друга понимали,

Послания оставляли для друзей.

Коля в горы поднимался,

А солнце «уплывало» далеко за горизонт.

                                           ***

— Сто-о-ой! Привал короткий!

— раскатисто и громко, скомандовал Ведущий.

Он положил свой посох и мешок на землю.

Взошел на край утеса, чтобы все увидели его.

— Садитесь, кто, где может,

Настройтесь и молитесь Богу,

Тому, что молятся у вас в родных краях.

Прощения у него просите.

Благодарите за труды и вашу жизнь.

За ваших предков, за детей своих.

Просите разрешение на продолжение пути.

Там впереди участок трудный,

Преодолеть его нам быстро предстоит,

— сказал старик, потом он начал сам молиться:

Отец Всевышний, мы всегда с тобой!

Детей своих за все прости,

Тяжелый путь паломника нам приоткрой,

Храни, чтоб не пропасть в глубокой пропасти!

Движение продолжить, Господи, позволь!

Мы собрались сегодня в этом месте

В труде и покаянии познать земную соль,

Тела и души, помыслы свои очистить!

Но, коли не достойны мы священного пути,

Дай верный знак и шанс исправить все ошибки!

От гибели детей своих убереги!

В дороге души наши, Господи, спаси и сохрани!

(Молитва старого паломника)

— Если пропустит нас Господь,

Тогда мы до конца дойдем.

Познаем то, что полагается, и после,

Назад домой вернемся!

А не пропустит — так тому и быть!

Переживем все трудности, поймем свои ошибки.

Возможно, позже вы сюда еще вернетесь.

Паломники расселись на камнях, посохи и вещи

положили.

Кто-то раскрыл мешок, достал оттуда амулет,

Чтоб обратить к нему свою молитву.

Другой сложил ладони выше головы:

Он мысленно представил лик святой.

Иной по-своему, на непонятном языке

Так просто обратился к Богу,

К тому, что обращаются в его родных краях.

В момент одно объединяло путников,

Людей народов разных.

— Господь входил через молитву,

Читал их души, видел мысли и оценивал их путь.

Их слушал просьбы, благодарности; ошибки их

прощал.

Те люди стали улыбаться,

Как будто зачарованные благодатью,

Другие поменялись, лоб нахмурили,

А у кого-то, даже, слезы потекли.

Никто из путников не оставался безучастным, —

Отец небесный принял каждого из них.

— Теперь пошли! — так же неожиданно

скомандовал старик.

Он вырвал голосом людей из легкого оцепенения.

Вся группа шумно поднялась,

От пыли отряхнулась и камней,

Еще немного постояла и двинулась вперед.

— Скажите, далеко то место, в которое сейчас

идем?

— спросил один паломник.

— Нам долго предстоит идти! — тут обернулся

Старший.

— Есть впереди гора, размером с половину мира.

Большая: из гранита, льда и снега.

Погода в тех местах меняется:

От тихой, ясной, теплой,

До ураганной, не спокойной и холодной.

Бывает так, что буря разыграется,

Гоняет в небе облака

И снегом посыпает землю,

— туда мы в этот раз идем.

— А что особенного в той горе?

— спросил другой паломник.

— Сакральный смысл в ней заложен,

Энергии там правят от самих небес!

Гора усиливает наши мысли,

— Оценивает все, что ты в себе несешь.

Спокойно нужно подходить к горе,

А перед этим Богу помолиться.

— Неужто все настолько важно,

чтоб далеко от дома уходить и рисковать?

— Сюда силком никто не тянет.

Здесь каждый по желанию своему идет.

— Так цель какая у паломника?

Зачем ему стремится в горы?

— Цель у него такая:

В горах он очищение проходит,

Растет духовно и возрождает жизнь.

Он в прошлом отмечает, где прошел достойно,

А где ошибки и грехи не позволяли двигаться

вперед.

— Вот ты скажи, зачем мне жизнь такая?

— задал вопрос другой паломник.

— Я ложкой полной, горя хлебанул.

— Затем, что падая, паломник будет

возрождаться,

Учась другому ремеслу,

В обличии ином, уже не в этой жизни.

Он новые задачи получает:

Решает, ошибается, ошибки исправляет.

Потом он дальше двигается,

— проводник подкинул вещевой мешок.

— Скажи, что будет с человеком,

Если в нем черни много, злости и зависти,

Если намерения не чисты, — что тогда?

— спросил товарищ Старшего.

— Тогда усилятся стократно мысли

И обратятся прямо против естества.

Состарится мгновенно человек и быстро сгинет,

— ответил проводник.

Тропа, которой шли паломники, — петляла.

Она, то поднималась вверх, под самый горизонт,

То постепенно уходила вниз

и к краю приближалась.

Где-то рядом бурные ручьи шумели,

Окутывали камни своей холодной чистотой.

Порой они дорогу разрезали

И заставляли путников перебираться с края на

другой.

Завалы приходилось перелазить,

Ступать по скользкому поваленному дереву.

Такое естество опасное, суровое у этих гор.

Коля увидел путника, сидевшего на камне,

Не далеко, совсем, почти у самого обрыва.

Взгляд устремлен куда-то в небо,

В большую вдаль, — за облака.

Одна рука, его, сжимала посох,

Другая же покоилась на камне.

По возрасту понятно — человек не молодой:

Вся голова седая и сутулая осанка,

Морщины мелкие на загорелом и обветренном лице.

Путем нелегким он шагал,

Судьба его изрядно потрепала,

Показывая грани всех своих сторон.

Заметил Коля — путник вытирает рукавом слезу,

О чем-то сильно сожалея.

Он вспоминает горько, прошедшую свою,

Наполненную смыслом жизнь.

То боль была, утрата преждевременной кончины,

От расставания с близким человеком.

Паломник образ сохранял

Своей единственной любимой,

Той, что покинула его когда-то

И тихо в небо вознеслась.

Его родная смотрит сверху,

На облаке сидит, болтает ножками.

На Солнце улыбается

И шлет свои воздушные приветы.

Заботливые руки обнимают шею:

Все те же темные ее глаза,

А губы теплые целуют нежно в щеку

И шепчут на ухо приятные слова.

Жизнь минула у человека,

— И он опять пришел сюда.

Путь был, его, нелегким — очень долгим.

Лохмотьями одежда и обувь сбитая, —

Лишь в подтверждение его пути.

О чем он думал, перекрестков сколько прошагал?

То только Богу было одному известно.

Однажды в жизни, полной смысла,

Утратил путник путеводную звезду.

Но сохранил он веру в сердце

И память сильную в своей душе.

Пройдя в пути большой дорогой,

Паломник вновь ее обрел.

Напутствие имел от Бога:

Жить дальше, верить и любить!

Создатель дал ему свой шанс

Без сожаления жизнь продолжить,

И чашу новых испытаний

До самого конца испить.

Паломник верил, что однажды,

Уже на склоне лет своих,

Он будет рад сюда вернуться,

Вслед за любимой в небо воспарить.

На то же облако подняться,

Где вместе с ней махать рукой,

О прежней жизни вспоминать и улыбаться,

На Землю свысока смотреть, и верить, и любить!

(Напутствие от Бога)

Прозрачное голубое небо

В горах виднелось слишком низко.

Казалось, вот оно перед тобой,

Ты просто руку протяни и до него дотронешься.

«Хрустели» под ногами камни,

И сильный ветер обдувал паломников тела.

Колина группа спешно уходила далеко за поворот.

Воздушные потоки из долины

Приносили еле ощутимое тепло.

Коля постепенно начал согреваться.

Если до этого казалось,

Что вся суть его промерзла,

Теперь же он оттаял,

Тепло разлилось в теле и согрело его душу.

Большая птица, — редкая для этих мест,

Сорвалась со скалы.

Над пропастью глубокой пролетела,

Захватывая дух паломников.

Немного покружила и спустилась,

И развернулась рядом с человеком.

Она ловила восходящие потоки,

А путник, в это время, позы не менял,

Все видел, и отрешенно, продолжал сидеть.

Они о чем-то говорили:

Человек — венец самой Природы

И ее посланник — птица.

Хотя ни звука не слыхать:

Лишь только легкий ветер.

Старший руку поднял, и сам остановился,

Другие путники послушались его.

Иные обернулись и стали наблюдать за птицей.

— Может, пойдем уже, чего остановились?

Чего смотреть-то здесь?

— Так не терпелось парню силы испытать.

— Куда идем, ты сам-то знаешь?

— ответил молодому Старший.

— Закончилась уже бездумная дорога.

Господь нам силы дал и этот путь.

А мать — Природа — настораживает,

Посылает свои знаки.

Стоим и не торопимся, и наблюдаем!

— скомандовал он остальным.

— Идти вперед всегда успеем.

Паломники насторожились — прислушались

и попытались присмотреться.

Они пытались что-то осознать:

Все та же тропка, по которой шли,

И те же облака, что застилали гору.

Извилистая речка, с высоких гор, брала свое

начало.

Она бежала очень быстро,

окатывала камни и уступы.

Бурным водопадом падала с высоких склонов.

Внизу, в долине успокаивалась,

Растекалась медленно и разрезала яркую картину.

Творец такой ее создал в своем воображении!

Перемешал все краски мира:

Небесного, воздушного, земного.

Живого мира и мира не живого.

В ней были и трава зеленая для корма,

На той, которой пасся скот;

Цветы с их терпким ароматом,

Что придавали степи желтоватый цвет.

Там юрты одиночные виднелись.

От них тянулись струйки дыма,

Жилища связывая тонкой белой нитью

С хранилищем самих Небес.

То наступало время для приготовления пищи.

Люди свой очаг топили,

Пекли «домашние» лепешки и готовили обед.

Вот так, давно, людские души,

Ушедшие когда-то в небо,

Обозревали сверху нашу Землю.

«Ради таких моментов стоило родиться,

Все испытания пройти и этот путь проделать!»

— с немым восторгом думал Коля.

А странник у обрыва приподнялся,

Оперся на свой посох и мешок закинул на плечо.

Птица, «повисев» напротив,

Взмахнула резко крыльями.

В необычайно быстром развороте

Она беззвучно полетела вверх.

Товарищи, под впечатлением, расслабились,

Потом засобирались уходить,

Как где-то впереди и выше

Что-то необычное стало происходить.

Сначала сильно загремело,

«Ручьи песка» спускались вниз,

Потом упала «каменная мелочь».

За ней посыпались побольше камни,

На тропу падали и грохотали,

И друг об друга разбивались.

Большой валун скатился вниз

И потянул с собой шлею булыжников.

Звук камнепада был огромной силы.

Вибрацией своей и сотрясением,

Он «расходился» по земле.

От страха и от неожиданности путники присели,

Кто-то, из них, не удержался на ногах — упал.

Сердца заколотились,

Паника и страх животный охватывали души.

Пока что было не понятно — опасность миновала

или нет.

А высоко над ними раздавались сильный гул и

грохот.

Обвал

— Назад все! — Старший закричал,

А путники невольно обернулись.

Старик за руку первого схватил,

И по «ходившей ходуном» земле, увлек его с собой.

Инстинкт сработал безотказно:

Уже в секунды группа убегала,

В десятке метров от опасного участка.

Большие валуны и камни катились с грохотом,

Заваливали трόпу,

«Перелетали» дальше и падали в обрыв.

Старик укрытие приметил:

Большое углубление в скале

— В нем можно безопасно схорониться.

Он за собой всю группу уводил.

Поход, его, был далеко не первым.

Пока ходил с другими, — насмотрелся:

Сам в завалы попадал, друзей своих вытаскивал.

Зимой лавину чудом избежал,

Весной от селя уберег других.

Его решимость, и от рождения чутье,

Чувство опасности, не раз спасали жизнь.

В тяжелых безысходных ситуациях

Он быстро реагировал,

Как опытный бывалый проводник.

За стариком молва ходила,

Что с ним, паломники, весь проходили путь

И по домам живыми возвращались.

Что-то мистическое было в этом человеке:

Обычный с виду, неказистый.

Внутри суровый, твердый, как скала.

Его ослушаться боялись,

Хотя в сердцах, конечно, понимали,

Что подчинение и жесткость — необходимые в

таких местах.

Старик командой управлял и возражений не

приемлил.

Другим он говорил обычно так:

«Если решение принято, то отступать уже

нельзя,

— Такие здесь, в горах, суровые законы.

Вселенная читает наши мысли, нам помогает по

пути.

Но коли сомневаемся,

— тогда наказывает селем и лавиной.

Или случайным камнем — жизнь людскую, может

изменить».

Стихия бушевала. Казалось, что разверзлись

небеса:

Словно волна морская с гор сходила.

Сверху, с диким грохотом и ревом, несся каменный

поток. Сметая на своем пути деревья и кусты,

Ровняя тропы и дороги, выдавливая русла рек и

ручейков.

В свои гранитные объятия,

Горы собирали птиц, животных и людей,

Несчастных облачали камнем,

Не оставляя в памяти истории своих детей.

Грунт, сорванный со склона,

«Катился» вниз, перемещая по пути клубы из пыли.

От этого дышалось трудно

В кромешной серой непроглядной пелене.

Николай почти последним шел,

Он видел молодого сзади и изредка приглядывал за

ним.

Тот знаменательный поход,

Для путника с его отцом, был первым.

Отец рванул вперед, в опасности, за всеми.

В порыве бегства, он про сына позабыл.

Сын выронил из рук поклажу,

От страха растерялся и отстал.

В пыли и грохоте сорвался камень на тропу,

Сорвал мешок с плеча у путника и раздавил его.

Паломник молодой, напуганный,

Не мог нормально мыслить.

Вместо того чтобы все бросить и бежать,

Он вдруг остановился.

Задумал свои вещи выручать,

Или хотя бы то, что оставалось после.

А высоко над ним катились глыбы,

Потоком увлекали грязь и каменную мелочь.

Николай не растерялся:

Он в секунду положение оценил.

Весь организм его собрался,

Мышцы от волнения напряглись,

Готовые мгновенно выполнить команду.

Потребовалось только направление задать.

Он стал способным изменять сознание,

И на события, происходящие вокруг, влиять.

Энергия от предков приходила в помощь.

Наполнила уверенностью сильный Дух.

Спасение было рядом, но Николай остался,

Назад вернулся, за товарищем решил бежать.

Так, словно зверь в опасности, собрался,

И в три прыжка он оказался рядом с молодым.

За руку схватил его, и вместе,

К скале назад, они наперерез рванули.

Необъяснимое витало в атмосфере.

В горах высоких изменения начались.

Суть — Время — то растягивалось, то сжималось:

Пластичность обрело перед лицом Небес.

Оно течение поменяло под давлением Духа,

Свой ход замедлило мгновения спустя.

Так Николай границы сдвинул,

Сознание сместил свое:

Теперь он управлял стихией

И все, что есть, — константа

— Поменялось, и в одночасье, стало переменной!

Жизнь теплилась в его несильном теле,

Но сильный Дух его витал внутри,

Не позволяя Николаю расслабляться, и…

Он стал теперь единым целым

С самой Природой, всем законам вопреки.

Вселенная вдруг человеку подчинилась,

Позволив сделать этот сильный выбор.

Там, где холодная и серая стихия,

Бушевала еще мгновения назад,

Там сгустки яркой жизни отразились,

И вместе собрались в большой каскад.

В горах раздвинулось пространство:

Где люди были, — появился коридор.

Внутри свежо и безопасно,

снаружи — устрашающе «накатывались» валуны и

камни.

Они невидимо на «стену» натыкались,

и зависали в воздухе, у путников над головой.

Пыль от потока ширилась и разлеталась,

И закрывала солнце плотной пеленой.

Внутри, под сотрясения и грохот,

Как будто тяжесть ощущалась:

— Суть гранитной мощи

— Суть самой Природы Гор.

Паломники к укрытию успели.

За ними же, мгновения спустя,

Армада грязи и песка и камня

Обрушилась на землю многотонной массой.

Все небо затянуло, стало тяжело дышать.

Звук камнепада оглушал,

Так приходилось только знаками общаться.

Коля прикрыл лицо одеждой,

Помог товарищу прикрыться.

Перед глазами у паломников сгустилась тьма.

                                           ***

Очнувшись от первого испуга,

Путники перевели свой дух.

Трясения закончились, и прекратился камнепад.

Пыль в воздухе еще витала, а снизу грохотали

камни.

— На месте, все? — спросил других старик.

Переглянулись путники.

— Двоих нет с нами, — сына твоего и Николая.

— Кто видел их в последний раз?

— Старший проводник тревожиться начἀл.

— Там молодой, с мешком остался.

Камнем придавило твоего…

— Как придавило? Молодого?

— старик поморщился, как будто пережил чужую

боль.

— Да нет же, лишь мешок его! — путник отозвался.

— Николай за нами шел,

Потом он побежал назад, на помощь.

Я видел их перед скалой,

Они бежали вместе, а потом обвал…

— А после?

— А после ничего не видел.

Отец переживал за сына,

Места себе никак не находил.

Что было, он не знал: в догадках весь терялся.

— Да ладно, не трясись ты.

Они, поди живые, — приободрил его товарищ.

— Ну все, назад идем! — тут отозвался Старший.

— Должны быть где-то у скалы.

Внимательно смотрите и будьте осторожны.

Горы еще не успокоились,

Того гляди снова могут затрястись.

Они к уступу прижимались, приваленному камнем,

Шли медленно, карабкались, спускались.

Рассматривали все, что только помогало им

В поиске двоих своих друзей.

На месте том, где находились прежде,

Где наблюдали за паломником и птицей,

— Зиял огромный, развороченный провал.

Большая часть скалы, от сотрясений разломилась,

Оторвалась, и многотонной массой, в пропасть

унеслась.

— Ну, всё! Дороги больше нет,

— сказал старик своим «собратьям».

Но неужели… — он мысли гнал подальше от себя.

— Да нет же, не должны… Они ушли не далеко.

Внимательно смотрите — там, у самого уступа.

Путники, за Старшим,

Дюйм за дюймом проходили.

От самого обрыва, до углубления в скале.

Туда, где укрывались сами.

Напряжение не спадало, и паника росла в душе.

Иногда, паломникам казалось,

Что время очень медленно течет.

Иллюзии, видения возникали,

И звуки не понятные — не в счет.

Вдруг неожиданно один услышал шорох,

пыление заметил впереди.

— Скорей сюда! — позвал своих товарищей.

Два путника, из группы, ближе подошли.

Стали разгребать завалы из песка сухого и из

глины.

Грунт был довольно рыхлый,

Однако попадались и осколки крепкого грунта.

Копали осторожно и приглядывались,

Но не было там жизни, и надежды никакой.

Работали по трое.

Как только уставали, так менялись:

Два путника откидывали землю,

А третий дальше перебрасывал ее.

Вдруг что-то ощутилось под руками.

Сначала появилась голова.

Лохматая и вся в пыли —

В ней различался Колин силуэт.

Он сам вдохнул, закашлялся,

— Глаза прикрыты, лицо в песчаной серой пелене.

— Сюда, скорее! — отозвался Старший.

— Нашли его, — он, кажется живой!

Тут остальные путники сбежались.

«Схватились» за работу и стали помогать.

В обвале, камни падали намного дальше,

Чем были Николай с товарищем своим.

Однако шанс еще остался

Найти товарища его живым.

— Как чувствуешь себя? Где молодой?

— спросил старик у Николая.

Но тот лишь головой мотнул,

Он расчихался и закашлялся от пыли.

— Так, всё! Один командует! — сказал старик.

— Освобождайте первым Колю,

А там найдем и молодого.

Паломники «накинулись» и начали сильнее

помогать.

Прошло минуты полторы с того момента,

Хотя по ощущениям, будто вечность пронеслась.

Уже свободны руки Николая,

Тело товарища его из-под завала появилось.

Их привалило вместе, рядом, к каменной скале.

— Голова?!… — почти, что выкрикнул старик.

Он понимал и торопился:

«Чуть протяни немного, товарища им не спасти».

— Где голова?

— Ну, по халату судя, где-то здесь, — путник указал

рукой.

— Тогда копаем дальше, — старик сильнее стал

работать.

— Вот голова! — отец нашел.

Все остальные продолжали,

Безостановочно сыпучий грунт кидать.

Однако путник не дышал, его лицо покрыто пылью.

— Его освобождайте первым, а я живой и ладно.

— Николай уже указывал другим.

Немного времени прошло,

Как путники вытаскивали тело.

Старик сам вылез из «воронки»,

На место ровное, туда, где положили молодого.

Припал к его груди, прислушался:

— Стучится вроде, сердце-то! — он радостно

сказал.

— Там, у меня в мешке! — старик показывал рукой.

Другие передали вещевой мешок.

Старик достал из недр пузырек.

Кусок халата оторвал

И терпкой жидкостью смочил, поднес паломнику,

— Но не было реакций молодого.…

Тогда плотнее к носу он прижал,

Спустя мгновения отпустил.

Тот поперхнулся и чихнул,

Открыл глаза непонимающие

И попытался осмотреться.

— Живой! — отец схватил за сына и начал

обнимать.

Там слезы радости катились

Из воспаленных старых глаз.

— Как хорошо, что ты вернулся!

— его отец уже рыдал.

— Да ладно, хватит! — Как баба причитаешь,

Радуйся уже, что сын живой, — осек его старик.

— Так осмотреть бы надо,

— отец опомнился сквозь слезы.

— Не торопись, сейчас…

— старик стал осторожно проверять.

— Лежи пока и не вставай,

— Со знанием дела он проверил шею, суставы рук и

ног.

Своими методами позвоночник посмотрел.

После глянул пристально в глаза.

Все говорило: Боги смилостивились над путником,

А небеса открыли для него дорогу.

— Да ты, дружок, счастливый!

Видать, рубах нательных, пара на тебе была,

Когда на этот свет родился!

— старший молодого подбодрил.

Путник приходил в себя.

Лицо и волосы, как пепел.

Остались белыми белки у глаз и зубы.

Он кашлять продолжал, не останавливался.

— А ну-ка, дай проверю ребра,

— старик ощупал аккуратно.

— Так делаю — не больно?

Тот отрицательно мотнул.

— Воздуха побольше набери, в себя вдохни

поглубже!

Паломник глубоко вдохнул,

На выдохе опять закашлялся,

Сплевывая грязную мокроту.

— Пускай, пускай: вот легкие прочистит и

задышит,

— успокаивал других старик.

— Ребра целы, крови вроде нет.

Ну, всё, почти готово. Как, не тошнит?

А голова не кружится? — еще раз уточнил.

— Нормально всё, — негромким голосом ответил

молодой.

Он приподнялся на ноги, — но голова вдруг

закружилась,

В глазах всё потемнело. Тело провалилось в

пустоту,

Лицо его ударилось о землю,

Сознание отключилось и померкло.

Неожиданно, для путника,

Легкость появилась на Душе.

Душа его «наружу вышла»,

Избавилась от ненавистной плоти,

Оторвалась как птица и воспарила ввысь.

Необычайность ощущений появилось:

Волнение, и страх,

И неизвестность, — немножко счастья и любви.

Так путник в небо «полетел»

И сверху увидал своих друзей.

Его недвижимое тело лежало на руках у старца.

Старик склонился к молодому,

Так он пытался что-то изменить.

Вокруг царил полнейший хаос, а снизу доносился

гул.

Его усиливало эхо

И разносило отраженный звук.

Участок, незатронутый стихией,

Остался где-то позади, но впереди он обрывался.

От сотрясения скала «ушла»,

С уступом вместе провалилась.

А вместе с ней тропа исчезла,

Разрушив многолетний путь,

Как для людей, так для животных,

— для этих мест довольно редких.

Внизу, от скал на сотни метров,

Раскинулась большая пропасть.

Душа паломника в горах летала,

Осознавала легкость естества.

И радость солнцу летнему познала,

И небу ясному и редким птицам.

Когда ничто не связывает с телом,

— Ограничений больше нет.

Душа на небо полетела,

К Создателю, — туда, где облака!

Душа паломника тихонько пела,

Кружила в воздухе и танцевала танец.

Обиды все свои забыла,

Забылось горе, злость её ушла и завись.

Смятение появилось на душе.

Так путник расставался

Со своей далекой жизнью.

А снизу, из долины, — тёплый ветер прилетел.

Своим потоком сильным

Он поднимал больших и гордых птиц.

Тут счастье вечным показалось для Души,

И ей вдруг подумалось:

«Что если существует благодать,

Она в горах вот так приходит,

В моменты расставания с жизнью!»

Нить тонкая, все ещё связывала душу с телом.

Там, сверху, мягким серебристым светом

Большое солнце освещало небо,

— Единственный и долгожданный путь.

Пройдя земные повороты

И испытаний трудные ошибки,

Душа паломника пошла назад…

А здесь внизу лежало тело.

С ним рядом обступившие друзья.

Они все бегали, руками без толку махали.

Один из них, что самый старший,

Прикрикнул громко на других.

Другие по команде сели,

Накрыли головы уборами.

Старик достал кисет и трубку,

И табаком её набил.

Добыл огонь и закурил, пуская дым на ветер.

Он громко проговаривал молитву,

Взывая взором к Небесам,

Поднял рукой по направлению к солнцу,

И к Богу с просьбой обратился.

На небе в ясную погоду,

Как в зеркале бездонном отражалось

Всё то, что от самой Природы:

Большие горы и зеленые равнины,

Степь луговая, голубые реки,

— Всё Богом создано для человека.

Жизнь сохраняла корни,

В истории свой оставляла след.

Так Вечность приобщалась к Старцу,

К тому, кто души ограждал от бед.

Душа паломника летела к предкам,

Покинувшим когда-то Землю.

Она в молитвах, обращениях своих,

Просила помощь и поддержку.

Вдруг чувства снова накатились,

Досада, сожаление пришли.

События назад вернулись

И мысли закрутились по спирали,

Стена невидимая встала на пути,

— Полет высокий оборвался.

Душа сопротивлялась:

Освобождалась от мирских оков

И не хотела возвращаться

В далекое и прошлое своё.

Однако сила, тянувшая на землю,

— была ее сильней

— Падение стало неизбежным.

В молитвах Старший поднимался в верхние миры.

Туда, где Дух его общался,

— Никто не знал, о чем беседы те велись.

Однако, несправедливости случиться не дано.

Взамен за жизнь и душу молодого,

Старик пообещал вернуть свой долг.

— Не торопитесь, пусть немного полежит.

— Старший трубку очищал

От прогоревшего в ней табака.

Он был единственный из группы,

Кто понимал, чем все могло окончиться.

— Приняли молитву, нашу, Небеса,