Бесплатный фрагмент - Тёмные облака

Идея книги «Тёмные облака» основана на очень живой и красивой истории, изложенной в книге «Зоар».

В главе «Буквы раби Амнона Саба» написано о том, как Силы Творения, проявленные в определённых свойствах и качествах, по очереди приходили к Творцу и предлагали именно свои свойства для того, чтобы положить их в основу мироздания. В каббале эти энергии представлены в виде букв иврита. В сочетаниях с другими буквами они создают мир, вернее, его восприятие нами — как текст в книге, которую мы читаем. Проявляясь в нас, они активируют то или иное качество, через призму которого мы и смотрим на мир.

Всем пришедшим к нему буквам Творец отказывал по той или иной причине, пока не остановил свой выбор на одной из них, букве Бэт — потому, что её качества лежат в основе слов Дом и Благословение.

Меня очень тронула эта концепция, утверждающая, что в основе мироздания лежат милосердие и благословение, благожелательность и доброе отношение. Они пронизывают мир сверху донизу, держат его в целостности, не смотря на все противоречия.

Пока я читала эту главу о Буквах, они оживали в моём воображении. Я видела их образы, характеры, влияние на человеческие мысли и поступки.

Так родилась эта история о многомерности, о великих Силах мироздания, людях и отношениях между ними. О Древе Жизни и о Большой Лжи. И о свободном выборе человека, определяющем его будущее.

За помощь в создании книги я благодарю своих близких: мужа, который участвовал в рождении сюжета, а также создаёт прекрасные обложки ко всем моим книгам, и маму — за кропотливый труд корректора и редактора.

Книга написана как метафизическая сказка — триллер, в котором персонажи и события реальны, а совпадения не случайны.

Пролог

Тёмные облака — предвестники грозовых туч, клубились над Землёй. Бэт сидела на пороге Дома, скруглив спину и обняв колени. Всем своим нутром Бэт чувствовала — что-то происходит. Нечто грозное и прекрасное. Так ощущает себя любой дом во время капитального ремонта. Разрушение старых, привычных основ, несущих конструкций. Разрушение стен, сулящее расширение пространства. Хорошо, если знаком с планом и тебе показали многомерную визуализацию финальной стадии проекта, и ты знаешь, как ты будешь выглядеть и чувствовать себя после всех изменений. Бэт знала. То, что она видела, приводило её в восторг. Согласно плану реконструкции, Дом превращался во Дворец, или даже Храм — настолько лёгкой, возвышенной и совершенной была архитектурная концепция. Не то, чтобы у Бэт были претензии к своему прежнему облику. Ей нравилось создавать обнимающее, любящее, оберегающее пространство для всего сущего — в этом, собственно, были её суть и предназначение. У разумных Энергий с предназначением всё ясно, нет разброса и метаний, которые предоставляет свобода выбора. В этом плане Бэт сочувствовала людям. Эти сознания в человеческих телах были винегретом из множества мало согласованных качеств, клубками противоречивых свойств — попробуй, разгляди в этом хаосе нить своего предназначения, квинтэссенцию своей сути. Но, надо отдать им должное, некоторые умудряются решить этот квест. Бэт вздохнула. Размышления о людях отвлекли было её от тревожных предчувствий, но быстро вывели их на новый виток. Ну да. Капитальный ремонт и человеческий фактор. Действительно, что может пойти не так?

Бэт горько усмехнулась. Все её старания создать тёплый, уютный, любимый и любящий Дом для всего мироздания — во что они превратились в человеческом обществе? Что чувствует большинство людей, когда слышит слово «дом»? Место, откуда хочется сбежать. Ох, как это обидно! Сами же наводнили пространства своих домов тем, что выживает, выталкивает оттуда их самих, подобно птенцам кукушки. Хлам ненужных вещей, ядовитых эмоций и мыслей превращал людские дома в малопригодные для счастливой жизни пространства.

«Они даже не представляют себе, каким может быть настоящий Дом», — сказала себе Бэт. Но, подумав, поняла, что не совсем права. Некоторые представляли. Возможно даже видели сквозь пелену вуалей Завесы её истинный облик. Это было приятно, хотя таких людей было совсем немного. Большинство из них думали, что так выглядит их настоящий Дом, где-то далеко, в Высших Мирах. И мало что делали, чтобы воспроизвести это видение в своей реальности. «Я ведь могу быть столь же прекрасна на любом уровне, если ничего не портить!», — Бэт даже вслух это произнесла. Любому, кто переживал Большой Ремонт, знаком этот вопль отчаяния, когда идеальная картинка воплощается шкодливыми руками халтурщиков. Бэт очень хотелось, чтобы на этот раз всё прошло по плану, без порчи. Но внутри уже зрело чувство, что будут неизбежные искажения. Вообще-то, её чувство было намного сложнее. В многомерном пространстве, где обитала Бэт, не было линейного времени. Она видела начало и конец всех процессов одновременно. Но их было огромное множество — вариантов развития событий, и каждый существовал параллельно с другими. Она видела себя прекрасным Дворцом в одной реальности, и безжизненными руинами в другой. Множество различных вариантов было между этими двумя крайностями — с разным числом искажений. Это похоже на аттракцион с кривыми зеркалами. В начале смешно, потом не очень. Искажения — вообще штука малоприятная, особенно для тех, кто прекрасно знает свой истинный облик. Почему люди их так любят? Устроили себе королевство кривых зеркал и развлекаются. Ну и пусть бы, чем бы дитя не тешилось. Пока это не задевает тебя лично, пока не уродуют твой собственный образ. «Не пора ли вмешаться, возможно я смогу что-то сделать, как-то повлиять на то, как я буду выглядеть в финале этой реконструкции?», — мысль была здравой. Бэт знала, что может. У неё были полномочия основной Энергии мироздания.

Она вспомнила, как получила эту должность. Тогда к Создателю пришли все двадцать две Энергии Творения, уже проявленные Им. Каждая представляла собой некий смысл, качество. Совершенно индивидуальное, не похожее на остальных. Каждая отчётливо знала и осознавала себя в себе, но не других. Каждая была уверена, что именно её качество идеально подходит, чтобы лечь в основу Проекта. «Как и все соискатели, — подумала Бэт, — мало что изменилось с тех пор.»

Проект только начинался, Творец просматривал, перебирал их всех, решая каким будет новоявленный Мир. Он задумал сотворить его как книгу, сочетая и составляя Энергии в различные комбинации, как буквы в словах. Они и были буквами. Позднее, когда были созданы одни из древнейших языков текущей цивилизации — иврит и арамейский — их графическое отображение на плоскости легло в основу формы букв человеческого языка. Что такое графическое отображение на плоскости, спросите вы? Встаньте между стеной и источником света, обведите углём контуры своей тени — это и будет ваше графическое отображение на плоскости. С одной стороны, эта линия безусловно будет иметь к вам отношение, в каком-то смысле отражать вас. Вас даже могут узнать по силуэту, если его вырезал мастер своего дела. Но будете ли это в полной мере вы? Даже фотография, более совершенный способ двумерного изображения, не может быть вами, хотя через неё можно получить доступ именно к вам. За урезанной в содержании формой, стоит вся остальная информация, 99,9 её процентов.

Так и Буквы иврита. Линия контура, силуэт — это прорези в ткани Завесы, через которые просвечивает вся Многомерность в двадцати двух индивидуальных формах. Как минимум, следует отнестись к этому с почтением. В своё время Отец вручил людям знание об устройстве мироздания в виде формы Букв, их произношения и законов, по которым образуются слова, фразы и предложения

Так люди получили доступ к управлению реальностью на всех уровнях. Начиная с материи и собственных тел, подчиняющихся тем же законам, так как сами являются текстом, закодированном в геноме. Не говоря уже о способности творить миры. Ну и как вы думаете, они это оценили? Как они воспользовались этой великой честью? Как обезьяна микроскопом, примерно…

Буква Бэт стояла предпоследней в очереди. Она не мнила о себе слишком много, в ней не было напористости и бойцовых качеств. Она не обладала всей мощью Творения, не была суперкрасива или суперскромна. Всеми этими качествами обладали другие буквы, стоящие в очереди к Создателю перед ней. Всё, что она могла предложить — это милосердие, простое желание обнять, обогреть, заботиться. Стать любящим пространством для всех и каждого. Бэт слышала, как Создатель, одному за другим, отказывал претендентам на главенство в новом мире. Каждая Буква подходила к нему, выдвигала аргументы в пользу именно своих качеств, но Творец во всех находил изъян, который мог стать фатальной ошибкой во всей программе. Когда очередь дошла до неё, Бэт посмотрела на Него, и вся её сущность мгновенно согрелась и расслабилась в лучах Его довольной улыбки. «Вот, это то, что надо!», — сказал Он, — «Твои качества станут основой этого Мира. Ты образуешь понятия Дом (Байт) и Благословение (Браха). Благодаря тебе этот Мир не разрушится, несмотря на все его противоречия. Ты будешь любящим Домом для всех его обитателей».

Бэт была рада и польщена. Такая честь, такая ответственность — стать Домом для целого Мира. Ну вот, нужно теперь оправдывать, делать всё зависящее от дома, даже если жильцы препятствуют.

Мать

Бэт решила обратиться за советом к Матери. Кому, как не ей знать, что пошло не так в датском королевстве. Создав мировой порядок, Творец передал Буквы Матери, все они находились в её ведении.

В том же порядке, в котором они подходили к Нему, Буквы расположились вертикально, в виде лестницы. Первые в очереди — стали ближе всего к Земле, к плотности материи. Последние девять находились в высших мирах, но только первые три, Бэт в том числе — в непосредственной близости к Матери и Отцу.

Мать была практиком. Они с Отцом были идеальной парой: он проектировал и занимался концептами — она следила за воплощением, экспериментируя, пробуя различные варианты. Руководила неисчислимыми лабораториями и конструкторскими бюро, где создавались и совершенствовались формы, в которых воплощалась жизнь. Разрабатывались протоколы их взаимодействий. Во всех земных царствах — минералов, растений и животных был ясный строй, порядок и гармония. И всё это в динамике, в условиях непрерывного движения и изменений. Тем, кто наблюдал за экосистемой Земли сверху, она напоминала балансирование на проволоке над пропастью — настолько сложна и многогранна была задача. Но Мать с ней справлялась в совершенстве. Творческая сила Абсолюта, Мать Природа, Шакти — у неё было много имён. На иврите её имя было Бина. Хохма и Бина, Мудрость и Познание, Отец и Мать были вершиной Древа Жизни, созданного Абсолютом, Правой и Левой стороной его кроны. Выше них находилась лишь Корона (Кетер), уходящая лучами в бесконечность — символ их единства, их брачный союз. Из этого союза и родилось всё остальное Творение, уходящее вниз стволом Древа. Там находилось пространство между Небесами и Землёй, в том понимании, какое дали этому люди. Это Междумирье, образованное Иерархией Высших Миров (их было 6), вплотную занималось вопросами эволюционирования материи. И, в конечном счёте, её одухотворения. Мириады существ разной плотности следили за процессами зарождения, созревания и трансформации всего живого, опекали, помогали и защищали в меру сил. Там же располагались по порядку следующие девять Букв.

И, наконец, четыре первые в очереди, ставшие последними в алфавите, Буквы, находились на переднем крае, непосредственно в материальном мире. На них легла тяжёлая ноша действовать в экстремальных условиях максимальной удалённости от Света, практически во тьме. И выбор их был не случаен, все они были воинами, героями — каждый на свой лад. Чтобы было возможным развитие от чего-то к чему-то, Абсолют создал дуальность — разницу потенциалов, плюс и минус. И всё движение пошло между этими полюсами. Там, где Свет — там плюс, где минус — тьма, отсутствие света. А чтобы придать процессу динамизма, была создана теневая система качеств — перевёрнутое Древо, растущее головой вниз. С иерархией Тёмных Миров, с зеркальными — теневыми, тёмными двойниками всех Букв, кроме трёх первых. Слава Создателю, Бэт входила в эту тройку, чудовищного двойника у неё не было. У перевёрнутого Древа не было вершины, оно было телом без головы.

Вот туда, на границу миров, и была заброшена лихая четвёрка. В их функцию, кроме прочего, входило поддержание существования созданий тьмы, выдача им небольшого светового пайка. В перевёрнутом Древе не было собственного Света, не было жизни. А без Света, без энергии Творца не может существовать ничто, даже самое тёмное и жуткое, что только может быть.

Бэт даже не могла представить себя на их месте. Сколько отваги, силы, мужества нужно, чтобы находиться в агрессивной, враждебной среде. Оставаясь собой, сохраняя чистоту и ясность своего предназначения. Настоящие герои… В раздумьях она и не заметила, как оказалась рядом с Матерью. Ласковое, полное любви прикосновение её божественной сути вернуло Бэт к её планам.

— Приветствую и люблю тебя, Великая Мать, — сказала она.

Мать улыбнулась в ответ. Её улыбка была мягкой, и словно светилась на круглом лице. Пожалуй, это прилагательное подходило к ней наилучшим образом — весь её облик был округлым, плавным течением певучих линий. Даже её одежды мягко струились красными водами спокойной и широкой реки. Так она выглядела у себя дома — радушная и хлебосольная хозяйка, заботливая и щедрая на угощение. Бэт унаследовала это качество в полной мере. Но далеко не всегда Мать принимала этот облик. Чем ниже она спускалась по делам вниз по Древу, тем меньше она напоминала добрую, улыбчивую тётушку. Некоторые её ипостаси вызывали желание немедленно спрятаться, подобно нашкодившему ребёнку при виде разгневанной матери. Хотя гневом она не злоупотребляла, он был всегда к месту и ко времени, сугубо в воспитательных целях.

Ей было известно, о чём хотела поговорить с ней Бэт, все её дети были у неё как на ладони.

— Что происходит, Мать? Я чувствую тревогу. С чем это связано, если все перемены идут, как и было задумано? В этом у меня нет сомнений, но и не оставляет чувство, что что-то пошло не так.

— Я ждала, когда ты ко мне придёшь с этим вопросом. Действительно, существует проблема, которую следует решить. Я бы даже не называла это проблемой — текущий дисбаланс сил. Но он зашёл так далеко, что есть возможность достижения критической точки. И только ты можешь исправить ситуацию.

— Я? — опешила Бэт, — Каким образом? Я пришла к тебе потому, что сама ничего не понимаю.

— Сейчас поймёшь. Смотри. Место, в котором возник дисбаланс — это самый плотный слой энергии, у самой земли. Посмотри на часть Древа, уходящую вниз. Видишь перевёрнутое Древо?

— Да, вижу, когда ты показываешь, куда смотреть.

— Ну вот. И что ты видишь?

— Оно разрослось. Стало непомерно большим. Налилось и пульсирует грозной недоброй силой. От него идут волнами помехи, искажения, порча. Вот, оказывается, откуда это всё. А я думала, что причина в людях, в их желании всё ломать. Ох, как же так случилось? — Бэт была потрясена увиденным.

— Подумай, когда сорняк разрастается до масштабов катастрофы? В каких условиях?

— Для этого нужны много воды и отсутствие присмотра, прополки.

— Правильно. На планете свободного выбора, отсутствие прямого вмешательства — первое условие. Непреложный закон. Отсюда рукой подать до вседозволенности. Расчёт был на соблюдение баланса сил изнутри. Эта задача была возложена на те Буквы, которые были отправлены вниз. Они же и должны были дозировать питание перевёрнутого Древа и всех миров, на нём расположенных. Как видишь, не уследили.

— Как же так? А я ими так восхищалась. Герои…

— Не суди их строго, — сказала Мать. — Ты не знаешь, каково им пришлось. Они слишком близко находились к своим тёмным двойникам. Теневые качества перевесили. Твои братья пали.

— Какой ужас! И что теперь будет со всем Творением, со всеми мирами? И что будет со мной, во что я превращусь? — Бэт ссутулилась ещё больше, как будто хотела совсем свернуться в кольцо.

— Не всё так ужасно, как тебе показалось, — успокоила её Мать, — На самом деле, если ты помнишь, кто из Букв находится внизу, то поймёшь, что всё поправимо. Окончательно развращены только две Буквы из четырёх, Рэш и Коф.

Рэш, наш доблестный воин, сильный, бесстрашный, стойкий — превратился в жестокого наёмника, в алчного завоевателя, в разбойника и душегуба. Это сила без сердца, без сострадания.

Коф, находчивый, с гибким умом, прекрасный актёр и оратор. У него талант убеждать и обходить острые углы, находить решения любых проблем и приспосабливаться к любым обстоятельствам. Он превратился в обманщика и мошенника. Его гибкость стала полной беспринципностью, актёрское мастерство он в полной мере использует в своих аферах, с большим удовольствием оболванивая и околпачивая всех без разбора. Вместе эти двое вытащили из тёмных миров на поверхность земли Большую Ложь.

— Как им это удалось?

— У них самих бы это не получилось, конечно. Но вспомни, кто ещё был послан вместе с ними.

— Печати Творца, две Святые Буквы из трёх. Сильнейшие и мудрейшие из нас. Что же с ними стало? — Бэт не могла поверить, что эти исполины провалили задание и пали жертвами тёмной порчи.

— В начале, когда эти четверо только встали на свой пост, Печати Творца — буквы Тав и Шин стали с самого края, отделяя чистые миры от нечистых. Тав была самой последней. Она являет собой Печать Правды, высшей справедливости. Она замыкает слово Истина (Эмет). Ей и Коф было поручено отмерять из себя малую порцию божественного Света тёмным Буквам. Каким-то образом они получили слишком много, усилились и осмелели. Вцепились и присосались, отравляя Тав своим ядом нелюбви. В результате, Тав утратила сердце, стала чёрствой, даже жестокой. В самой её природе заложена дуальность — инструмент, с помощью которого можно видеть противоположности. Необходимый стражу границы, чтобы распознавать своих и чужих, Свет и тьму. Но, в результате вливания последней, Тав стала видеть только крайности. Если наказание, то смерть. Если ошибся, то предатель. Напрочь забыла о милосердии, родник любви в ней высох, она превратилась в форму без живого смысла. Из неё ушёл Дух высшего Закона, она стала просто его буквой.

Вот так, взломав первую Печать, тёмные миры добрались до второй. До Шин. Её взломать им не удалось, на ней до сих пор держится хрупкое равновесие мира. Шин — это Печать Силы. В отличие от Тав, она несёт знание о тройственности мироздания. На голове её корона с тремя рогами — это три потока Силы разной функциональности. Энергии Созидания, Сохранения и Разрушения. Это и есть основа баланса.

— Но почему тогда возникла опасность, если баланс всё ещё не разрушен? — спросила Бэт.

— То-то и оно. Не разрушен, но нарушен. И здесь уже постарались свои. Коф ведь тоже кормила тёмных. И её они развратили с гораздо большей лёгкостью. Она подбила Рэш проявить на Земле Большую Ложь из нижних миров. Но для этого им нужна была великая сила. Иначе Ложь была бы слабой и неубедительной, долго бы не прожила. И вот, Коф обманом заставила Шин присоединиться к ним в слове Ложь (Шекер). И встать в начале этого слова. Теперь любая Великая Ложь начинается с правды, вовлекает в себя сознания, засасывает и начинает потихоньку травить ядом тьмы. Кроме того, тёмные, через жестокость Тав, захватили и забрали себе один из рогов Шин — силу разрушения. И теперь они сильны непропорционально.

— Если всё так, как ты говоришь, то что и как тут можно исправить? Картина выглядит совсем плохо, если не сказать плачевно.

Бэт и вправду была готова расплакаться. Ей было отчаянно жаль падших героев, своих братьев. Она не была готова видеть их новый уродливый облик. Также, ей было жаль прекрасных видений возможного будущего, которые были теперь под большим вопросом. Она не представляла, что можно противопоставить тьме, если перед ней не устояли даже они, её кумиры, её герои.

— У Отца есть план исправления ситуации. Он создал инструмент, которому нет равного по силе. С ним вполне может получиться повернуть вспять процесс, угрожающий благополучному исходу Проекта, вернуть систему в равновесие. Но для этого нужна ты.

— Я, конечно, готова, и с радостью… Но… Чувствую себя обескураженной. Что я могу? Я просто добрая домашняя девочк…, то есть, энергия, — запнулась и поправила себя Бэт.

У них с Матерью это было общей чертой — у обеих был полный частотный диапазон, обе присутствовали своим сознанием на всём протяжении Древа, сверху до низу. И поэтому в их облике улавливалось подобие разным формам и образам, иногда вполне человеческим. Рядом с Матерью Бэт нравилось ощущать себя хрупкой девушкой, нравилось принимать материнскую заботу. Которую она, в свою очередь, щедро изливала на других.

— Я тебя понимаю, дитя, — с нежностью посмотрела на неё Мать. — Но ты совершенно не представляешь на что на самом деле способна. На что способна сила милосердия, из которой ты, по большей части, состоишь. А в центре тебя горит огонь мудрости Отца. Иди к нему. Отец тебе всё объяснит и покажет, в том числе, как раскрыть твой потенциал.

Всё ещё с трудом веря увиденному и услышанному, в смятении, но и с надеждой, Бэт побрела в покои Отца.

Отец

В его чертоге всё было залито белым светом. Это был чистейший, сияющий белый. Одновременно с этим он вмещал все возможные цвета и оттенки, нежно переливался ими внутри себя, сохраняя белизну свежевыпавшего в горах снега. Отец был у себя, впрочем, как и всегда. Всегда — было его любимым временным измерением. В отличие от Матери, он всегда сохранял свой истинный высочайший облик. И облик этот был белым сиянием Небесного Огня. С почтением и трепетом, Бэт приблизилась.

— Я рад, что ты зашла, Дитя. У меня есть к тебе разговор, — голос Отца был мягким, но сотрясал пространство своей мощью.

— Славься во всех мирах, временах и пространствах, Отец, — поприветствовала его Бэт.

— Я уже немного в курсе, Мать мне показала, что происходит внизу, — сказала она.

— Тебе нужно знать гораздо больше, чтобы вместить полную картину. Впрочем, это невозможно. Даже у меня её нет. Полную картину видит только Творец, Абсолют. Но, тем не менее, тебе следует знать гораздо больше, чтобы приступить к миссии, которая на тебя возложена.

— Да, Отец. Слушаю тебя внимательно, — рядом с ним, Бэт чувствовала приятную готовность, заряжаясь от его неизмеримой силы. Плечи её развернулись, спина выпрямилась, насколько позволяла её форма Буквы.

— Прежде всего, у тебя есть, конечно, вопрос — почему именно ты, — Отец не спрашивал, а констатировал.

Да, этот вопрос у неё был, но Бэт бы не решилась его задать. В её чувстве к отцу не было той простоты и открытости, которые были с Матерью. Любовь к нему вызывала трепет восхищения его величием, могуществом и мудростью, но это же и создавало дистанцию. Бэт молчала в ожидании, что он продолжит.

— Не случайно ты заметила, что ситуация требует исправления. Мы с Матерью это предвидели в самом начале. Но условия эксперимента таковы, что с нашего уровня управления мы не можем действовать напрямую. Даже инициатива вмешательства должна исходить с уровня ниже. Но так, как в тебе есть зерно моей мудрости, ты почувствовала и поняла её необходимость. Ты помнишь, почему Творец избрал тебя стать основой этого мира. Именно из-за сочетания в тебе искры божественной мудрости и бесконечной любви и милосердия, в которую облачена эта искра. Такое сочетание и есть Благословение. С практической точки зрения, Благословение — это способность в полной мере и без искажений проводить энергию Творения наивысшего качества по всему Древу Жизни, с самой вершины до самых корней. При передаче её другими способами, она довольно сильно меняется, проходя через иллюзии вуалей Завесы. Земли она достигает уже в таком виде, что её трудно узнать. Если ещё добавить к этому ядовитые испарения перевёрнутого Древа, то ты можешь представить, что от неё остаётся по прибытии. В каком-то смысле это твоё качество — червоточина в ткани пространства, портал между крайне удалёнными мирами. Или скоростной лифт с идеальной защитой. Неоднократно мы спускали человечеству знание об этом коротком и лёгком, я бы даже сказал приятном, способе связи с Высшими Мирами, мгновенном получении помощи и ресурса непосредственно от Творца. Но внизу стоит такой туман, что люди не видят очевидного. Во всяком случае, этим каналом связи пользуются совсем немногие. В некоторые времена, так просто единицы — на всю планету. А без человека нам не обойтись.

Бэт не поверила своим ушам. Без человека? Без этого, наполовину животного сознания? Бэт любила людей, но скорее, как очень маленьких проблемных детей, с досадными задержками в развитии.

— Чем может нам пригодиться человек? — спросила она, — Я думала, во всём Творении это самое слабое звено.

— Ты ошибаешься. Скорее, нет — ты отчасти ошибаешься. Человек одновременно самое слабое и самое сильное звено. Смотря в какое из земных времён смотреть. О начале эволюции я не говорю, там всё понятно. Но если ты посмотришь сюда, ближе к концу Проекта, вот в эту ветку вариантов развития событий… В общем, это и есть наиболее желательный исход Эксперимента, для этого всё и затевалось.

Бэт в изумлении глядела в ту реальность, которую показывал ей Отец.

— Земля — это детский сад Творцов? — спросила она.

— Да, в идеальном варианте. Тут все необходимые условия: то невероятное количество самых разных и трудно сочетаемых космических энергий, которые собрали на этой планете, обеспечивает высокий уровень сложности задач, которые людям приходится решать ежедневно, чем бы они не занимались. Образно говоря, они постоянно, каждый божий день, ищут ответ задачи: как перевезти в одной лодке волка, козу и капусту. Давление, которое на них оказывается Иерархией Тёмных Миров, также добавляет сложности и заставляет действовать на пределе возможностей. Это относится, в основном, к тем представителям человечества, кто уже начал что-то делать, стремиться к Высшим Мирам. На них обрушивается такой пресс давления сверху и снизу, сопротивление среды в виде всевозможных препятствий, что позволяет в относительно краткие сроки получить из груды угля сверхтвёрдый алмаз. В случае, если человек выдерживает и не ломается.

— Жёстко. А что, если ломается? — спросила Бэт. Она уже начала по-другому относиться к человечеству, люди уже не казались ей зверьками, испорченными вседозволенностью.

— Тогда на переработку, и всё сначала. Да, жёстко. Но, как я и сказал, есть другой путь. Не обязательно идти путём страдания, людям дали прекрасную альтернативу, о которой я тебе только что поведал. Благословение, как прямое действие божественного, на всех планах реальности, вплоть до физического тела. И всё, что для этого требуется, ты не поверишь, это просто быть благожелательными. Говорить себе и другим хорошие вещи, пользоваться буквами в благих целях, вызывая к действию их высшие аспекты. Вот же, прекрасную формулировку им дал — возлюби ближнего, как самого себя. Нет, не поняли. Или поняли с точностью до наоборот. Но сейчас речь не об этом. Скажи мне, какие выводы ты сделала из того, что сейчас узнала?

— Нуу… во-первых, люди гораздо сложнее, чем я о них думала. Во-вторых, если им в принципе доступно Благословение, значит, они обладают моими качествами?

— И не только твоими. Каждый человек обладает качествами всех двадцати двух Букв, и не только. Диапазон энергий, которые он способен вместить практически не ограничен. Только в каждом из них доминирует свой индивидуальный набор, а остальные находятся более-менее в спящем состоянии. Но при надлежащей работе можно пробудить и их.

— Ты хочешь сказать, что человек — как Древо Жизни? Простирается от Небес до Земли? — удивилась Бэт. Ещё недавно она бы и не подумала выдвигать такое предположение.

— Бери шире. Он начинается в самом Создателе, а многие из них охватывают и разные глубины Перевёрнутого Древа.

— И чем всё-таки нам может помочь человек, если, как ты говоришь, он не видит Истины перед самым своим носом? — осмелилась спросить Бэт.

— Скажи, насколько хорошо ты знаешь своих братьев и сестёр? Вы встречаетесь, проводите вместе время? — поинтересовался Отец.

— Нет, Отец. Каждый из нас занят своим делом, на своём посту. Некоторые работают парами, или тройками. Четверо отправились вниз…

Бэт погрустнела, вспомнив о провальной миссии.

— Я хочу сказать, что единственное место, где вы, Буквы, можете собраться вместе и взаимодействовать в нужных мне сочетаниях, это сознание человека. Его ум и тело, его речь.

— А зачем нам собираться вместе? — спросила Бэт, — Будем брать количеством?

Отец не обратил внимания на её неудачную попытку пошутить.

— Вот мы и подошли к главной части нашего разговора. Я создал комбинации энергий, которые останавливают влияние на вас ваших тёмных двойников. Тебя это не касается, но девятнадцать Букв подвержены этому влиянию в разной степени. Этих комбинаций семьдесят две, в каждой по три буквы. Я собрал их в таблицу и дал людям в виде шифра в одной из их священных книг. Их мудрецы, с моей помощью, разгадали шифр и назвали эти комбинации Букв Именами Бога. Свою часть работы они сделали. Но для того, чтобы активировать эту таблицу, нужно, чтобы были выполнены два условия. Сознание человека, работающего с таблицей, должно быть достаточно широким, охватывающим всё Древо Жизни. И необходимо согласие всех букв на участие в этой работе. Ты поняла? ВСЕХ букв. Они должны встать рядом, объединиться в тройки и соединиться с человеческим сознанием.

— Всех? И падших тоже?

— Их особенно. Ради них мы всё это и делаем — они более всех нуждаются в исправлении.

— Как же нам получить их согласие? — спросила Бэт, впрочем, уже догадываясь, что скажет Отец.

— Это одна из твоих задач. Ты — в основе всей системы Светлых Миров. У тебя, как и у Матери, есть возможность попадать на любой уровень Древа Жизни, неся с собой божественное Благословение. Ты сможешь достучаться до любого.

Кроме того, тебе нужно будет найти нужных людей в узловых точках временных линий в пространстве вариантов. Там, где вмешательство и корректировка более всего уместны и необходимы.

— Но как их искать? — опешила Бэт, — Я не настолько хорошо в них разбираюсь.

Отец улыбнулся.

— Тут очень пригодится другое твоё качество. Все человеческие Души помнят о Доме. Некоторые из них очень скучают по той атмосфере бережной любви, которую ты создавала в их колыбели, откуда они уходили в воплощения на Землю. Это Души, сохранившие свой Свет. Они тебе и нужны. Если ты позовёшь, то они услышат и откликнутся. Что скажешь, Бэт?

— Ох, как это всё неожиданно. Боюсь, ты ждёшь от меня того, на что я не способна, это слишком огромная для меня задача. Я не представляю, как к ней подступиться…

Голос её был слабым и неуверенным. Она пришла за помощью, а оказалось, что она и есть помощь и спасение.

Отец вздохнул и посмотрел на Бэт. Он видел её суть, видел в ней потенциал всей мощи Творения. Но сама она, похоже, о нём даже не догадывалась.

— Встань, Бэт! Посмотри вглубь себя, найди белый огонь моей мудрости в своём ядре. Так. Дай ему расшириться в тебе, наполнись им. Твоё милосердие и доброта вместят его. А теперь, выпусти его, разверни его из центра, направь на всё мироздание. Хорошо. Теперь посмотри на себя, увидь Себя, свой истинный облик. Осознай, Кто Ты!

Голос Отца гремел грозовыми раскатами, сотрясая чертоги Небесного Дворца. Но Бэт было ни капли не страшно, она чувствовала восторг, закипающий в ней и возносящий её вверх по спирали. Ей хотелось смеяться и кричать от радости, от сознания собственной силы. Волны любви и благодарности Отцу проходили по ней, всё усиливаясь, пока не достигли предельного накала и не излились наружу. И тогда Бэт почувствовала себя сгустком Света, пульсирующим и расходящимся могучими волнами энергии в пространстве. Она освещала те его участки, на которые падало её внимание. В этих местах пространство принимало прекрасные и совершенные формы, напоминающие живые кристаллы. Стоило вниманию Бэт задержаться на них подольше, как кристаллы начинали складываться в причудливые узоры, которые всё усложнялись, не теряя стройного и ясного порядка. Оттенки их цветов становились всё богаче и изысканнее, к тому же начинала звучать тихая, нежная мелодия, как перезвон колокольчиков.

Бэт всё это безумно нравилось. Она уже предвкушала, какие прекрасные убранства внутренних и внешних дворцов она сможет создавать с этой новой силой. У неё бы уже чесались руки, если бы она была той версией себя, что вошла к Отцу накануне. Но на этом уровне бытия уже не было никаких рук. Всё творилось только сознанием, мгновенно.

— Отлично, — прокомментировал её успехи Отец, — Теперь сфокусируй внимание в тонкий луч. Иди во временной линии в 1994 год. Найди на Земле человека, откликающегося на твой зов. Направь луч на него.

Бэт окинула взглядом всю Землю, её новый масштаб позволял это сделать с лёгкостью, и позвала. И увидела ответ, возникший огоньками световых вспышек, охвативший всю планету. Один из огоньков горел особенно ярко, Бэт направила внимание на него, и контакт произошёл.

Охотник

Прозвенел будильник. Сергей открыл глаза, просыпаться не хотелось. Он всегда вставал утром с неохотой, особенно зимой, когда звонок будильника выдёргивал его в темноту и холод царившего за окном неуютного мира. Всё же он собрал волю в кулак, практически рывком сел в кровати. Вне одеяла было зябко, хотелось вернуться в его тепло, нырнуть обратно лицом в подушку, ещё хранившую след памяти необычного сна, из которого Сергея так резко извлекли. Сон не то чтобы был совсем необычным, он был из категории приятных, освежающих снов, которые скрашивали его жизнь, были окнами куда-то, куда он больше всего хотел попасть. Это он знал точно. Но что там, и почему его так туда тянет, он представлял себе довольно смутно. Так и сейчас, стараясь не спугнуть зыбкое чувство прикосновения к реальности сна, он нащупал краешек воспоминания — неуловимый образ, и осторожно потянул. Образ задрожал, но вместо того, чтобы оформиться, соскользнул в пустоту и исчез. Нить, идущая из сна, порвалась, и в комнате стало ещё холоднее. Сергей снова ощутил беспросветность реальности, в которую просыпался каждое утро.

Ёжась, не столько от холода, сколько от отвращения, он вышел из спальни на кухню, включил свет, поставил чайник. Пока чайник закипал, Сергей пошёл почистить зубы. Глядя на своё отражение в маленьком, с тёмными пятнами облупившейся амальгамы, зеркале, он подумал, насколько имя, данное человеку при рождении, определяет его мировосприятие. В его случае это было даже не имя, а прозвище. Ещё с детского сада мальчишки называли его Серый. Ему это нравилось, гораздо больше, чем всякие слюнявые Серёжики и Серюни, которые доставались ему от мамы и бабушек. В Сером чувствовалась серьёзность, некая взрослость, заставляющая сверстников относиться к нему с большим уважением. Постепенно к этому прозвищу добавлялись новые значения. Подростком, он чувствовал себя Серым Волчонком, огрызающимся и опасным для всяких мелких грызунов — очкариков. Позднее он стал охотиться. Сначала на тёлочек — ничего личного, просто охота. Потом и на всё, что его привлекало. В охоте был азарт, сам процесс радовал Сергея даже больше, чем желаемый предмет. Подросший Серый Волк внутри подсказал, что эффективней охотиться стаей — и Сергей сколотил вокруг себя стайку ребят из своего двора и соседнего, где стал вожаком. Но со временем понял, что он, скорее, волк-одиночка. Другие люди для него представляли интерес, как трофеи или средства, полезные в охоте. Так что близких друзей и долговременных отношений у него не было. Не было у него и особых увлечений, не считая, разве что, коллекционирования марок. Тематика его коллекции была до странности разнонаправленной — Сергея интересовало всё, связанное с дикой природой, особенно животные и птицы. А также всё, имеющее отношение к механизмам, устройствам и инструментам — оружие, в том числе. Кружки он не посещал — Сергей вообще был типичным представителем поколения, выросшего с ключом на шее. То есть, предоставленного самому себе. Родители, оба работающие инженерами, имели сугубо технический склад мышления и не интересовались гуманитарными направлениями. Следовательно, не привили и Сергею ни любви, ни интереса — пожалуй, что ни к чему, так как вообще мало им занимались. Имея довольно средний школьный аттестат, он поступил в строительный техникум, учился без особого интереса, и студенческие годы особенно ярких воспоминаний не оставили.

Со временем, серого цвета в его жизни только прибавлялось. Серым стал его облик — он любил одежду неярких цветов, как будто маскирующую, делающую его малоприметным для потенциальных угрозы или добычи. Серыми были глаза, скорее из-за холодного, оценивающего взгляда (сам по себе цвет его глаз был скорее серо-зелёным). Серыми, вернее пепельно-русыми, были его волосы. Черты лица, довольно мелкие и не выделяющиеся, тоже можно было назвать серыми, как и цвет кожи человека, мало бывающего на солнце. С возрастом эта серость окутала и окружающий мир. Серые будни были действительно безрадостными. Словно он находился в невидимой тюремной камере, которая перемещалась вместе с ним, куда бы он не пошёл. Свою работу, конструкторское бюро, где Сергей работал чертёжником, он не любил и называл «серый ящик», и даже лица людей на улице напоминали серые почтовые ящики с горизонтальными прорезями ртов.

С годами, в нём крепла уверенность, что с миром, в котором он жил, что-то не так, жизнь не должна быть таким серым унылым киселём, где он буксовал и задыхался. Эту уверенность поддерживали сны того самого сорта, один из которых Сергей упустил этим утром. Эти сны напоминали совсем о другой жизни: яркой, залитой солнечным светом, наполненной радостным смыслом. Иногда отражение этих снов появлялось на каких-то событиях его жизни, скорее, проявлялось в том способе, которым Сергей их воспринимал. Как будто солнечный зайчик быстро протирал окошко на пыльном сером стекле, через которое он смотрел на мир, и скакал, играя, высвечивая вспышками радостного интереса привычные вещи в рутине его упорядоченной жизни. В такие моменты в его жизнь входили цвета, в ней появлялся вкус и аромат. Появлялась наполненность, смысл и желание что-то поменять. Но такие моменты никогда не длились долго, серая пустота подкрадывалась, наползала, и в какое-то утро Сергей понимал, что вместо сочного ароматного яблока он снова жуёт картон.

Сергей, будучи человеком наблюдательным и склонным к анализу, однажды пришёл к выводу: его, и скорее всего всех вокруг, обманули. Нахлобучили на глаза постылую скучную жизнь, лишённую какого-либо смысла, кроме самовоспроизведения. В трафаретные лозунги, которыми пытались заменить этот смысл, Сергей не верил. Более того, лично он не знал никого, кто бы в них верил на самом дале. О том, что им отчаянно и бесстыдно врут, подозревали многие. Но не многие из его знакомых видели источник этого вранья вне политической системы. Это было нечто гораздо более масштабное и могущественное. Нечто, заставляющее его смотреть на мир и воспринимать вещи определённым образом. Как-то раз, попав на сеанс массового гипноза, он определённо узнал это состояние. Это было выступление Кашпировского, который провёл с залом тест на гипнабельность, после чего попросил подняться на сцену тех, на кого внушение подействовало. С первых секунд теста, Сергей ощутил неладное. Тяжесть и муть в голове, которую он стал различать, благодаря снам — на контрасте, мгновенно усилились, воля его ослабела и стала какой-то ватной. Он явственно почувствовал вторжение и давление чужой, неприятно холодной воли, собирающейся похозяйничать внутри него. Это чувство было настолько мерзким, что Сергей немедленно вытолкнул это чужое, явно недоброжелательное сознание. Тут же стало легче. Намного, намного легче. Будто, оказав сопротивление, Сергей вытолкнул из своего сознания не только гипнотизёра, но и привычный тусклый морок. Вспышка озарения, ясного понимания тут же по-новому осветила происходящее. Та реальность, в которой всех нас тут держат, как в тесном и душном чулане — не что иное, как гипноз. Наваждение. Наблюдая происходящее потом на сцене, Сергей только укрепился в этих выводах. Люди под гипнозом действительно находились и проживали именно ту реальность, которую им внушали. С точки зрения зрителей, они вели себя смешно и неадекватно, по-дурацки. Ловили рыбу, крутили баранку, были оперными примадоннами или исполняли «танец маленьких лебедей». В своей, внушённой реальности они действовали вполне логично, в соответствии с обстоятельствами. Которых на самом деле не было! Из зала Сергей вышел, что называется, другим человеком. Впервые он так явно ощутил свою волю, воздействие чужой и свою способность к сопротивлению.

Более того, он уже отчётливо понимал, что та ясность и яркость света из снов — и есть настоящая реальность. А та, в которой он привык жить — кривляние на сцене под дудку издевающегося гипнотизёра. Он подумал о вспышках света — солнечных зайчиках, гостях из Той реальности. Они были неуловимы, появлялись неожиданно и бесследно исчезали. От его желания и воли это никак не зависело. Но они стали манить его ещё больше, после этого сеанса. И Сергей решил начать на них охоту.

Прежде всего, упорядочив весь свой предыдущий опыт, Сергей решил, что от него и всех остальных, тщательнее всего скрывают сам факт обмана, направляя догадки о причине неудовлетворённости жизнью куда угодно, подальше от реального положения дел. И, догадавшись самостоятельно, Сергей совершил огромный прорыв. Теперь, собственно, следовало искать достоверную информацию об этом самом положении дел. Благо, в то время, в начале 90-х, всякой эзотерической литературы было в избытке. На то, что продавали в переходах, Сергей решил не обращать внимания, резонно рассудив, что вряд ли такая информация будет широко доступна. Он начал интересоваться книгами, которые было трудно достать. Ему посоветовали Кастанеду, переводных изданий его на русском ещё не было, и за самиздатовские переводы он выложил несколько зарплат. Прочитав все книги от корки до корки, Сергей понял, что описывались в них вовсе не те миры, в которые он попадал во снах. Как они выглядели, он не помнил, но помнил послевкусие тёплого солнечного света, свежего морского воздуха, аромат свежих сдобных булочек и корицы. После таких снов, на душе было удивительно легко. После книг Кастанеды в душе стояла стылая ночь, с металлическим привкусом. Зато Серый Волк от Кастанеды был в восторге. Ему казалось, что эти книги были написаны про него и для него. Он видел себя безупречным, безжалостным воином. По книгам учился охотиться, как сталкер. Тренировал самообладание и бесстрашие. Особенно его впечатлило понятие Намерения. Для него это было главным открытием — он нашёл средство контроля и управления реальностью. Он понял, как создаются наваждения и понял, как ему казалось, механизм того огромного коллективного наваждения, из которого так хотел выбраться. Но ответов на вопрос, как, собственно, выбраться туда, куда он хотел, и кто это наваждение насылает, он так и не получил. Так он понял, что купил очень длинный и дорогой рецепт создания другого наваждения, ничем не лучше первого.

Какое-то время Сергей эксплуатировал то полезное, что он всё-таки для себя приобрёл. А именно, Намерение. Это работало, и это радовало. Сергей чувствовал, что ткань реальности продавливается, уступая его нажиму и начинает поставлять ему желаемое по списку. Он поймал эйфорию неофита, возомнил себя настоящим магом и колдуном. Но, будучи человеком неглупым и наблюдательным, он заметил, что у податливости реальности есть предел, как есть предел растяжения у резинки в рогатке. Достигнув этого предела, реальность давала сдачи, отбрасывала назад ещё с большей силой, чем несла вперёд. Пространство не терпело насилия над собой. В отличие от адептов пикапа и вульгарного НЛП, он понял: это так не работает. Нельзя тыкать своим возбуждённым Намерением во все стороны, как сексуально озабоченный гомосексуалист в бане. Само Намерение, без знания законов его применения, было бесполезно в стратегическом плане. Почти четыре года, ушедшие на освоение учения Дона Хуана, были потрачены зря. Он не только не поймал ни одного солнечного зайчика, но ещё и потерял из виду места их обитания. Отрадные сны уже очень давно ему не снились. И вот, сегодня он почти вспомнил, почти поймал это желанное чувство безмятежной лёгкости и солнечного тепла. Почти.

Сергей дочистил зубы, оделся и сделал себе утренний кофе. Сев за стол, медленно поднёс чашку к лицу. Вдыхая кофейный аромат, он вдруг почувствовал запах корицы, которой там точно не было. Неожиданно на него свалился целый букет запахов — свежего печенья, апельсинов, новогодней ёлки, горячего черноморского песка и ещё чего-то, что невозможно объяснить. Кроме догадки, что так, наверное, пахнет в Раю. Нежданно-негаданно, на Сергея обрушился мир из его снов. Не в результате охоты, сталкинга или волевого усилия. Просто сам решил прийти, когда захотел.

Сколько это длилось, Сергей так и не понял. Стрелки на часах показывали, что прошло несколько минут. В своих ощущениях он провёл там никак не меньше часа. Сергей откуда-то знал, что знает теперь об этом мире очень много, если не всё. Но знания эти были на совершенно незнакомом и даже не на человеческом языке, и он подумал, что потребуется время для их перевода в понятные ему образы и слова в глубине его подсознания. Но одно Сергей понимал отчётливо — он побывал Дома.

Матрица Души

Когда Бэт вернулась из контакта с человеческим сознанием, в ней царил сумбур. Очень сложно было сориентироваться в том громадном объёме информации, из которого оно состояло. Бэт вернулась к первым впечатлениям от него, чтобы выстроить осмысленную картину. Больше всего её тронуло чувство встречи с очень близким, родным существом. Огонь, горевший в ядре человека, был ошеломительно ярким, мощным, даже для неё. Смотреть на него было трудно, как на Центральное Белое Солнце всех миров. Бэт отвела от него взгляд и заметила множество линий, складывающихся в разные геометрические фигуры, которые множество раз повторяли себя со множеством вариаций, и так до бесконечности. Приглядевшись, она заметила определённый порядок, структуру, в которую складывались танцующие, вихрящиеся линии. Она увидела два потока — вертикальный и горизонтальный, движение по ним шло в четырёх направлениях: сверху вниз — снизу вверх и справа налево — слева направо. Вертикальный выглядел как световой столб энергии такой мощи, что слушался отчётливый гул её напряжения. Бэт видела, что эта Сила была направлена сверху вниз. Снизу вверх шло, скорее её отражение. Горизонтальный поток был спокойным, широким, но гораздо менее мощным. Вместе эти два потока, пересекаясь, образовывали крест, в центре которого ярко сияло Ядро человека, как отражение Центрального Солнца. От Ядра свет распространялся радиально, кольцами. Одно такое кольцо вдруг остановилось, зафиксировалось и стало набирать световую мощь. Скоро оно уже горело, как огненный обруч на тёмном фоне человеческого подсознания. Бэт заметила в нём некое изменение, усложнение. В тот же момент от кольца отделились ещё шесть таких же колец. Они встали в круг, равномерно пересекаясь между собой и самым первым горящим обручем. Все они проходили через его центр, линиями своих пересечений образуя в пространстве красивую и совершенную фигуру, напоминающую цветок. «Это семя Древа Жизни», — узнала очертания фигуры Бэт, это была любимая форма Матери, которая обожала всё круглое.

В сердцевине цветка было видно шесть узких лепестков. Постепенно, ярче всего стали гореть их края. От кончиков лепестков протянулись световые нити, которые, перекрещиваясь, соединяли их на манер двух равносторонних треугольников, смотревших вершинами вверх и вниз.

Продолжая вглядываться, в углах треугольников Бэт увидела очертания Букв, золотым светом горящих в пространстве. Она узнала стоявшую сверху Алеф, первую Букву Алфавита. По часовой стрелке за ней шли Айн, Зайн, Рэш. В следующей Букве она с удивлением узнала себя, круг замыкала Вав.

В картинке опять начали происходить изменения. Бэт уловила взаимопритяжение Букв на вершинах треугольников. Зайн, Алеф и Бэт образовывали треугольник с основанием внизу и вершиной, направленной вверх. «Зээв — Волк!», — прочитала Бэт, и в треугольнике тут же возник образ серого волка, напряжённо принюхивающегося к чему-то, его тревожащему. Треугольник с основанием сверху, сиял Буквами Айн, Вав и Рэш, но в слово они не складывались. «Чего-то не хватает», — подумала Бэт, — «тут должно быть какое-то слово». Тут её внимание начала привлекать Буква Бэт, как привлекает внимание своё отражение в зеркале. Видимо, получив дополнительную энергию, она засветилась ярче и замкнула слово из четырёх Букв. «Орэв — Ворон!!» В треугольнике возник образ большой птицы, парящей в воздухе и вглядывающейся во тьму.

«Интересно устроен человек», — подумала Бэт. Кроме интереса, она почувствовала симпатию к этому сложно устроенному, но безусловно светлому созданию. В этом Бэт не сомневалась, так как Буквы Алеф, Вав и Рэш, бывшие основой его существа составляли слово Ор — Свет. Да и откликнулся он на её зов ярче всех, кого она увидела. Бэт улыбнулась конструкции в пространстве, своим сиянием напоминающей бенгальский огонь. Словно отвечая, та загорелась ещё сильнее, вспыхнула ослепительно ярко и погасла. Видение растаяло в воздухе, и Бэт снова обнаружила себя в покоях Отца.

По его взгляду она поняла, что он видел то же, что и она, а скорее всего, гораздо больше.

— Как прошла встреча с человеческой сущностью? — спросил Отец.

— Необычные ощущения, неожиданные и странные образы, которые я не могу объяснить. Что я вообще видела?

— Вначале, ты видела два основных Потока энергии, которые составляют суть человека. Вертикальный Поток — это свет Мудрости, который нисходит от Творца, он же является светом Жизни, без которого существование на Земле невозможно. Горизонтальный — свет Милосердия, без которого свет Жизни человеком не может быть получен. Иначе мощь этой энергии его разрушит, а заодно и всё вокруг.

Нисходящий и восходящий Потоки встречаются в центре, в области сердца — в Ядре, где у человека находится частица Абсолюта, его энергия Творения. Тогда возникает расширение, центробежная энергия разворачивается, проявляя себя в мире как любовь и сострадательное действие. Только тогда человек получает Мудрость, необходимую для того, чтобы энергию Жизни применить правильно, уместно, без грубого вмешательства в порядок вещей.

Фигура из огненных колец, семя Древа Жизни — это световая матрица Души. С разных точек обзора, она выглядит по-разному. На информационном уровне, например, это настоящая база данных, с ячейками, заполненными программным кодом, заключённая в многомерной геометрической фигуре. С более высокого уровня восприятия она смотрится, как кристаллическая решётка. Кто-то может увидеть даже живой, поющий кристалл с множеством граней. А из моих покоев она выглядит вот так.

— У всех людей она такая, похожая на цветок Древа Жизни? — поинтересовалась Бэт. Её всё больше охватывало любопытство и интерес к устройству человека.

— Нет, не у всех. Возможны разные варианты. Но нас интересует прежде всего эта конфигурация.

— А что означают треугольники и буквы в этой матрице?

— О треугольниках мы поговорим позднее и более подробно. В двух словах — это два направления вертикального потока — прямой и отражённый. Прямой — это Дух, нисходящий через человека в материальный мир через его тело, а отражённый — это эволюция материи в направлении к Духу, тоже через человека. Кроме этого, у треугольников есть и другой функционал. Но, как я и сказал, об этом мы поговорим в другой раз. Что касается Букв — это комбинация свойств Души этого конкретного человека, проявленная в данном воплощении. Это основные его качества, из которых видна миссия его воплощения, и которые образуют каркас его личности. Можно сказать, это его Истинное Имя.

— Я видела волка и ворона. Что это значит? Один из них — миссия, а второй — личность? — предположила Бэт.

— Не совсем так. Оба эти образа — архетипы Души этого человека. Они мало эффективны один без другого. Что, на самом деле и происходит с твоим новым знакомым, в его временной линии до момента вашей встречи. В нём проснулся только волк. Слово Зээв — Волк состоит из трёх Букв. Первая, Зайн, означает оружие, вооружение — её свойство заключается в защите от воздействия обитателей миров Перевёрнутого Древа и уничтожения тьмы. Вторая, Алеф, твоя старшая сестра, первая буква в Алфавите. Она связывает всё Древо Жизни с непостижимым, с бесконечным светом Абсолюта. В её характере — возвышаться, доминировать. Она — настоящая Альфа.

— А я, выходит, Бета? — поморщилась Бэт.

— Скорее уж, Браво, — улыбнулся Отец, — Ты вторая по порядку, но не по значимости. Не забывай, что Творец положил твои качества в основу мира.

Ну и третья Буква в этом слове — это ты, Бэт. Твоё свойство Дома, пространства, территории. Твоё присутствие в его матрице Души и сделала его память о Доме в Высших мирах и тягу к ним такой сильной. Перед нами — благородный защитник Светлых Миров, охотник на создания тьмы. В потенциале. Но, пока это просто хищник, лишённый ясной цели, лишь предчувствующий её. И действующий только в своих животных интересах.

— Чего же ему не хватает, чтобы увидеть то, что он ищет?

— Ему не хватает именно видения. Как Волк, он нюхом чует то, что к нему приближается. Будь то опасность или, наоборот, его цель. Ясно видеть с большой высоты и издали отличать Живое от нежити, может именно Ворон. Который в нём спал, до этого момента. Тот факт, что ты его увидела, говорит о его пробуждении. Слово Орэв — Ворон начинается с Буквы Айн. Это самая скромная, смиренная и кроткая Буква из всех. Если Алеф возвышается, то Айн принижается, стремится быть незаметной, слиться со средой. Серенькая такая. Но она и очень наблюдательна, видит каждую деталь, ничего не упускает. Само её имя — Айн — означает глаз. Следующая Буква — Вав, Буква — связной. Она проводит свет мудрости по всему стволу Древа Жизни. Она стоит второй в слове Ор — Свет, между Алеф и Рэш. Буква Рэш — это сила действовать в условиях плотного мира, непосредственно в материи. Поэтому она и была послана на Землю, вместе с другими падшими.

— Я заметила, что в матрице Души этого человека, ярко сияет слово Свет, — сказала Бэт.

— Трудно было бы не заметить, это сразу бросается в глаза. Но увидела ли ты в ней слово Ра — Зло? Которое образуют вместе Рэш и Айн? Впрочем, не удивительно. Благодаря Айн, зло имеет способность прятаться, маскироваться, действовать незаметно. Матрица этого человека даёт равную возможность выбора между Светлым и Тёмным путями.

— Я давно хотела спросить. Что это за несоответствие в человеческих языках? Слово Ра означает Зло, а египтяне назвали так своего бога Солнца. Как может существовать такое противоречие?

— Тут нет никакого противоречия. Слово Солнце — Шемеш, источник света и жизни, образуется двумя Буквами Шин и одной Буквой Мэм, между ними. Шин создаёт стихию огня, Мэм способна вместить всю мощь Силы Творца. Кроме того, она создаёт стихию воды, смягчающую двойной огонь — испепеляющий и иссушающий. В этом Истинном Имени этой звезды заключено равновесие стихий — четырёх столпов мироздания.

— Тогда что такое Ра? — всё ещё не понимала Бэт.

— То, что становится между Солнцем и людьми, и называет себя Богом — есть зло, — ответил Отец, — но оно играет свою роль в эксперименте. Без него была бы невозможной игра теней.

Как ты знаешь, божественный Свет достигает материальной Земли через некую систему передачи — Луна отражает свет звезды Солнце, которое, в свою очередь, проводит белый огонь Великого Центрального Солнца, через которое просвечивает Бесконечный Мир Абсолюта. В котором нет никаких форм, так как любая форма — это препятствие для свободного прохождения света, его ограничение. В точности, как белый лист бумаги, по которому взгляд скользит без препятствий. Любая точка или линия на этом листе — форма, на которую натыкается взгляд, в результате чего возникает восприятие этой формы. У белого листа бесконечный потенциал, на нём может появиться что угодно. А возникшая на листе форма, ограничивает этот потенциал, навязывая свои смысл и содержание.

Вот ты уже, как и все остальные Буквы, обладаешь формой, с которой связана — даже твоя осанка зависит от неё.

Кроме того, любая сущность, заключённая в форму, не будучи абсолютно прозрачной, отбрасывает тень. Это значит, что если она становится между источником света и человеческим сознанием, то не только загораживает первый от последнего, но и накрывает человека своей собственной тенью.

— Кстати, — добавил он, — в самой египетской культуре был человек, который понял и пытался донести эту истину — фараон Эхнатон. Он утверждал, что с Солнцем человек может взаимодействовать напрямую, без посредников. Солнце звалось Атон, и оно было отражением Великого Центрального Солнца, именуемого Амон. Но этот проект после смерти Эхнатона быстро свернули, даже следы его затёрли из истории.

— Но ведь, как ты и сказал, Буквы тоже обладают формой. Значит, мы тоже отбрасываем тень? — забеспокоилась Бэт.

— Да. Но каждая отдельно взятая Буква почти прозрачна, особенно первые в Алфавите. Чего уже не скажешь, когда Буквы начинают складываться в слова. Любые проявления энергии могут сочетаться и комбинироваться множеством различных вариантов, как краски на палитре у художника. Настоящий мастер из многих красок создаёт сложные цвета, но в целом картина будет вызывать чувства чистоты, прозрачности, живости и восхищения красотой. Если же смешивать краски без знания законов цветоведения, то получится грязь неопределённого цвета, мрачная и унылая. Поэтому, слова и предложения, когда их берутся составлять люди, ещё как могут наводить тень из некорректного сплетения смыслов, скрывающую свет Истины. Люди и сами это понимают, и называют: «наводить тень на плетень».

Но давай вернёмся к нашему Охотнику — пожалуй, это самое подходящее для него определение. Пока что наблюдай за ним, веди его. Проследи, чтобы его Волк и Ворон познакомились и подружились.

Пробуждение Ворона

Придя в себя, Сергей подумал, что с ним, наверное, случилось Озарение. Он много об этом читал и даже предвкушал, как это будет, рисуя в своём воображении фантастические миры, которые Коламбия Пикчерс представляла на видеокассетах в ассортименте. Но то, что он себе воображал, не шло ни в какое сравнение с испытанным им потрясением, даже близко не было похоже. Он не видел никаких золотисто — розовых ванильных облаков, ничего приторно — сладкого и умильного. Вместо этого, его враз затопил шквал ослепительно — белого света. В ту же секунду он перестал быть Сергеем, потерял связь со всей своей привычной и скучной жизнью. Перестал понимать, что он вообще там делал — всё, связанное с именем Сергей, казалось муторным сном, который после пробуждения просто рассыпается в прах и испаряется без следа. Белое сияние было везде, так как не было никаких внутри и снаружи, оно было им, и когда-то, где-то играло в игру под названием «Сергей или Серый». Но эта игра перестала быть ему интересна, она была закончена. Или, скорее, перешла в какое-то другое качество или фазу. Он чувствовал свежесть абсолютно нового для себя состояния ума — интенсивного и радостного интереса, мгновенного понимания и знания, появляющегося из ниоткуда. Кроме этого, он впервые чувствовал любовь. Просто внутри себя, никуда конкретно не направленную, но раскрывшую грудную клетку чувством освобождения. Раньше, бывало, он влюблялся, но влюблённость была, скорее, желанием заполучить вожделенный объект в свою полную собственность. Сейчас никакого желания не было, так как желать было некого и нечего. Был только сияющий белый огонь, который и был любовь. И ему не требовалось ни дров, ни угля, ни какого-либо иного топлива.

После «приземления», вопреки ожиданиям, новые ощущения никуда не исчезли. Он всё ещё чувствовал, что прежнего Сергея больше нет и, возможно, никогда и не было. Скорее всего, он был одним из образов гипнотического сна, из которого он только что проснулся. В голове была удивительная ясность, настроение было отличным. Весь мир будто посветлел и отмылся от пыли. Со зрением, без сомнения, тоже что-то случилось — цвета стали не только более яркими, но и какими-то объёмными. Как будто у окружающего его пространства появилась ещё одна мерность. Несколько недель у него прошли в изучении своего нового состояния. Он принюхивался и присматривался ко всем новым смысловым оттенкам, которыми значительно обогатилась его жизнь. Как будто, физически никуда не переезжая, он оказался в загранице своей мечты. Изучение новой для себя реальности ему приходилось вести в одиночку, но к этому он уже привык. Тем более, что у него появилось стойкое чувство, что в своём внутреннем пространстве он не один. Со своим Серым Волком он был знаком с детства и настолько отождествился с ним, что считал собой на девяносто процентов. Сейчас Волк сократился примерно до тридцати, уступив место чему-то новому, чему пока Сергей не мог дать определения. Он только мог сказать, что это было связано с изменившимся способом видеть, смотреть на всё словно издалека и свысока, отстранённо. Изменившаяся перспектива позволяла ему мгновенно оценивать ситуацию и выбирать наиболее удачные способы реагирования, а не действовать привычными способами, не задумываясь и наступая на стотысячные грабли.