Бесплатный фрагмент - Тяжело быть светлой, или Высший даймон прилагается

Пролог

С хмурого неба, затянутого низко нависшими черными тучами, безжалостно хлестали упругие струи холодного дождя, из-за чего утоптанное не одной парой ног земляное покрытие тренировочной площадки давно превратилось в скользкую жижу, на которой ноги так и норовили поехать. Ее сапоги давно уже промокли насквозь, и между пальцами неприятно хлюпало. Одежда сковала уставшее тело, а серебристые волосы, намокнув, потемнели и превратились в грязные щупальца, прилипшие к напряженной спине. Деаррин смахнула с лица мокрые пряди и, превозмогая боль, зашла на очередной круг, но ноги ее все же поехали, и девушка рухнула в лужу, подняв вокруг себя тучу грязных брызг. Они неаккуратными бляхами осели на лице и одежде. Сердце молодой валькирии бешено стучало, казалось, поднявшись к самому горлу, которое нещадно горело от учащенного дыхания, легкие ее разрывались на части, да и в боку кололо.

— Вставай, Деаррин! Если у тебя нет сил, то тебе просто не место среди нас! — закричала на нее, подбегая и занося свой любимый кнут, арре Тайса — одна из старших валькирий их экаты.

Девушка увернулась от хлесткого удара, что пришелся по жиже, откуда на грозно сдвинувшую свои брови валькирию полетели брызги.

— Раздери тебя хартхи! — вскричала она, вновь занося над головой ученицы свое излюбленное орудие воспитания. — Если ты сейчас же не оторвешь от земли свой тощий зад и не продолжишь тренировку, я завтра же доложу Повелительнице, и ты отправишься обратно гнить в свой мир.

Девушка дернулась посильнее чем, если бы по ее спине прошелся кнут, и, бросив на арре Тайсу полный ненависти взгляд, превозмогая невыносимую боль в измученном теле, медленно поднялась на скользящие в грязи ноги. Сильный удар по спине, заставил сложиться пополам от резкой боли, что обожгла ее, но молодая валькирия не позволила уронить себя обратно в грязь. Отфыркиваясь от попадающих в лицо брызг, как собака, Деа выпрямилась и, отбросив мокрые волосы за спину, шагнула в сторону. Следующий удар прошелся только вскользь, задев по плечу. Девушка вскрикнула, но при этом на негнущихся ногах продолжила пятиться от наступающей на нее опытной валькирии, которая при этом успевала награждать ее неприятными для слуха эпитетами.

— Двигайся, кляча! — кричала арре, помахивая кнутом. — В моей экате нет место такой размазне, как ты, Деа!

Девушка сузила свои необычайные фиалкового цвета глаза с темным ободком по краю и, шатаясь от усталости, сделала еще несколько шагов. Что-то в ее напряженной душе натянулось еще сильнее, неожиданно придав телу сил. Меж тем дождь продолжал нещадно стучать по голове и налившимся свинцом плечам, но сейчас это было уже неважно. Деа шла, оскальзываясь, все быстрее и быстрее, пока вновь не сорвалась на бег.

«Нет, — думала она, — не для того я столько пережила, чтобы вернуться обратно!»

Стараясь игнорировать боль, терзающую ее тело, и сбивающееся дыхание, Деаррин бежала по кругу, в центре которого, усмехаясь и постукивая кнутом по высокому голенищу сапога, стояла арре Тайса и наблюдала за своей ученицей. Ее презрительный взгляд скользил по хрупкой фигуре полуэльфийки, продолжающей с завидным упорством бежать вперед. Валькирия прекрасно видела — девушка сильно измотана ее тренировками, но чтобы стать настоящей девой-воительницей, она должна еще не такое вынести.

«Беги, беги, девочка, — думала Тайса, — не будь я арре, если через полгода ты не вступишь в ряды первой экаты».

А Деаррин, будто слыша мысли валькирии, бежала и бежала, пока натянутая в ее душе до предела струна вдруг не лопнула, и тогда, вместо грязных брызг, что летели из-под ступней девушки, стали вырываться светящиеся искры. Наблюдающая за ученицей валькирия озадаченно замерла, глядя на то, как Деа, все больше ускоряясь, поднимается в воздух, и он светится у нее под ногами.

Какая-то неведомая сила выбросила Деаррин высоко в небо, где за ее спиной раскинулись призрачные крылья, разогнав сгущающийся мрак. Столб яркого света вырвался из груди молодой валькирии, заставив хмурые тучи испуганно сжаться и сдвинуться в стороны, и тотчас погас. Вместо этого свет полной луны, что в гордом одиночестве осталась посреди темного небосвода, легко лег на невесомые, воздушные крылья, завился светящимися линиями, скручиваясь и ластясь к ее рукам, словно кошка. И девушка тихо посмеивалась от наполнившей ее душу радости.

Вскоре все закончилось, и Деа медленно опустилась на землю. Только теперь ее тело наполняла звенящая, упругая сила. Девушка медленно повернула голову в сторону арре Тайсы и улыбнулась.

— Инициированных ведьм мне только не хватало! — зло выдохнула она в лицо ученицы и хотела ударить.

Но Деа развела руки в стороны и тут же свела обратно. Мощная воздушная волна снесла валькирию в сторону деревянных щитов, проломив которые, она упала в жижу и замерла. Деаррин еще раз улыбнулась и, стремительно побледнев, потеряла сознание.

Глава 1

В просторном помещении бани среди купален, исходящих паром, который клубясь, заволакивал все вокруг и собирался под сводчатым потолком, на широких скамьях, покрытых плотными простынями, предавались неге заслужившие отдых валькирии. Между ними сновали молоденькие рабыни — кто-то разносил напитки и фрукты, а кто-то делал девам расслабляющий массаж. Тяжелый, теплый и влажный воздух был наполнен запахами ароматических масел, которых в бане не жалели, обильно смазывая подтянутые женские тела. И в слабом солнечном свете, проникающем сквозь окна под потолком, их округлые ягодицы и упругие груди слегка поблескивали. Нисколько не стесняясь своей наготы, девы-воительницы вставали со своих лежанок, перемещались в одну из купален и погружались в горячую воду, где те же рабыни омывали их тела и волосы, втирая в них специальные смеси.

В общем, девы блаженствовали ровно до того момента, пока в парную не ворвалась я и не стала спешно стягивать с себя одежду, поскольку, оказавшись во влажном и теплом помещении, начала обильно потеть. Одна из рабынь быстро собрала со скамьи мои побросанные наспех вещи и унесла из парной. Я же, ступая босыми ступнями по теплому, устеленному мрамором полу, пробежала к дальней купальне, забралась в горячую воду по самую грудь и откинулась на спину, а мои серебристые волосы, медленно намокнув, опустились под воду. Я расслабленно замерла, прислушиваясь к девичьей болтовне, которые с жаром начали обсуждать мое неожиданное появление, но меня, к счастью, пока никто не беспокоил, и можно было немного подумать.

Нда! Непростую задачу поставила Повелительница Деребра, вызвав меня ранним утром в свои покои, когда я только-только вернулась с побережья.

— Деа, дорогая моя Деа, — сказала она, кутаясь в длинную шаль, наброшенную на плечи поверх тонкой ночной сорочки, в которой изволила щеголять Повелительница до моего прихода.

Но и это не скрывало ее хорошо подтянутую фигуру и плавные движения, оттачиваемые годами бесконечных тренировок и участием в сражениях. Длинные темно-русые волосы Повелительницы гладкими волнами спадали ниже поясницы, обрамляя все еще молодое лицо, будто ей не тысяча с лишним лет, а так же, как и многим моим сестрам, чуть больше сотни.

— Я слушаю вас, эре Деребра, — чуть склонившись, произнесла я и, повинуясь мимолетному жесту руки, приблизилась к ней, заглянула в задумчивые серебристые глаза.

— Деа, — сказала она, склонив голову набок и разглядывая мое лицо из такого положения, — ты знаешь, слышащие вчера сообщили мне, что уловили на изнанке мира слабые вибрации. Говорят, будто грядет Передел. Боюсь, как бы и нас это не коснулось.

— Вы уверены, эре? — поинтересовалась я, чувствуя, как мое сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

Повелительница печально улыбнулась и обхватила себя руками.

— Деа, я бы хотела ошибиться, но сама ночью заглянула в Лунное око. Увы, слышащие не ошиблись. Действительно, что-то назревает. Все Древо Жизни трещит по швам. В верхних мирах нынче неспокойно стало.

— Но мы-то в самом низу, — неуверенно возразила я, хотя сама отлично понимала, что Передел может и до нас докатиться.

Уже которую ночь моя душа не ведала покоя. Я слышала пока еще очень слабый зов, но вскоре, знала, он усилится, и у меня не будет сил ему противостоять. Жаль, но в такие смутные времена, даже амулет не поможет, заглушить голос моего родного мира — мира ведьм.

— Это неважно, где мы, — усмехнулась одна из самых первых валькирий и легко коснулась моей щеки. — Боюсь, девочка, я не смогу тебя защитить, если ведьмы решат вернуть свою сестру обратно. Знаю, обещала твоему отцу спрятать тебя. Но во время Передела даже боги сами себе не принадлежат.

— Эре…

— Нет, Деаррин, не думай, будто я брошу тебя на растерзание этим мерзавкам. Ничего эти драные кошки с их гнилыми душонками не получат.

Повелительница тепло улыбнулась и заговорщически подмигнула.

— Знаешь, дорогая, я отдаю свою старшую дочь замуж за истинного вампира, и в скором времени она отправится в мир к своему суженому.

Эре Деребра отошла от меня и приблизилась к окну, за которым только-только начинало светать. Я промолчала, потому что об этом говорили все, но у валькирий не было принято собирать сплетни.

— Так вот, Деа, я хочу, чтобы ты и еще несколько твоих сестер по оружию отправились вместе с ней. Хоть Адарий и обещал вызвать для охраны своей невесты первоклассных демонов, я не так наивна, чтобы оставить свою дочь без покровительства. Как бы ни были хороши демоны, тем более даймоны, лучше вас с поставленной задачей никто не справится.

— Эре Деребра, но если я не смогу противиться зову? — засомневалась я, пытаясь донести до Повелительницы одним вопросом всю суть проблемы.

— Не переживай, Деа, на этот счет я кое-что придумала!

Валькирия рассмеялась, откинув голову назад, отчего ее волосы спустили еще ниже, обнажив длинную красивую шею.

Я спокойно ждала, пока у Повелительницы пройдет неожиданный приступ веселья, и она соизволит объяснить, что придумала.

— Хм! Пойдем.

Эре отсмеялась и, схватив меня за руку, потянула вглубь своих покоев. Повинуясь ее кивку, одна из рабынь открыла перед ней скрытую гобеленом дверь, и мы оказались в темном узком проходе. Пройдя по нему около полутора сотен шагов, эре Деребра толкнула еле заметную по светящейся щелке у самого пола панель в сторону и вывела меня в смежные покои. Стены просторной комнаты были забраны темно-синим шелком с серебряными вставками. Я подумала, что здесь обитает мужчина, и не ошиблась. Поначалу на глаза мне попались брошенные в разных углах личные вещи хозяина спальни, в том числе и оружие, а уже потом, когда мы без стука вломились в купальню, увидела самого мужчину, который, расслабившись, лежал в заполненной горячей водой купальне. Молоденькие рабыни с еле прикрытыми тонкими и короткими туниками прелестями втирали в его плечи и распущенные красноватого оттенка волосы специальные масла. Мужчина явно наслаждался процессом и гостей не ждал. Тем более, одна из рабынь зашла к нему в купальню и стала поглаживать лицо и грудь.

— Вот чем ты занимаешься? — прошипела эре, отпустив мою руку и подскочив к мужчине.

Рабыни, повизгивая от страха, тут же собрались и сбежали, плотно прикрыв за собой дверь. Да, валькирия в гневе — это нечто страшное, а ревнивая валькирия и подавно.

— Дорогая, — промурлыкал незнакомец и повернулся к нам лицом.

Только теперь я заметила, что это не просто мужчина, это даймон, причем один из высших, поскольку на его лбу не было рогов. И надо признать, выглядел он сногсшибательно. Такая мужественная красота — очень красивые проницательные глаза, золотистые, как у драконов, в обрамлении густых темных ресниц, прямой нос и красивой формы губы, растянутые в легкой улыбке, обнажившей при этом слегка выступающие из верхней челюсти клыки. Кожа даймона оказалась чуть темнее, чем у эре или у меня, но зато его мускулистая грудь и руки так и притягивали взгляд.

— Опять на молоденьких потянуло? — зло прищурилась валькирия и схватила со столика длинную вилку с двумя острыми зубцами.

И я чисто по-женски понимала, почему так злится валькирия, попробуй не поревнуй такого мужчину.

— Милая, но это же просто рабыни, — выставив перед собой руки, вновь промурлыкал даймон. — Я ведь не виноват, что в твоем царстве столько прекрасных девушек.

— Ах, ты не виноват, старый кобель! — взъярилась Повелительница, подскакивая к нему.

Но даймон на то и даймон, поскольку за долю секунды до того, как вилка вонзилась в то место, где он только что сидел, мужчина просто растворился в воздухе. В следующее мгновение он уже стоял позади взбешенной валькирии, и его руки с красивыми длинными пальцами, оканчивающимися короткими темными когтями, легли на плечи эре. Даймон прижал охнувшую от неожиданности женщину к своему прекрасному обнаженному телу и, медленно склонившись к ее шее, запечатлел поцелуй за ухом.

— Дунгур, прекрати сейчас же! — воскликнула валькирия, хлопнув мужчину по руке, которая уже переместилась на ее стройное бедро и потянула сорочку вверх, оголяя загорелую ногу.

— Почему, нет? — удивился даймон и бросил в мою сторону равнодушный взгляд. — Тебя смущает эта девчонка?

— Это Деаррин, о ней я тебе вчера говорила, — вырвавшись из крепких объятий мужчины, обронила Повелительница.

— Вот так всегда, на самом интересном месте все и заканчивается, даже толком не начавшись, — заворчал даймон, и вокруг его бедер тут же обернулось полотенце. — А потом ты, Деребра, злишься, когда застаешь в моих покоях рабынь.

— Дунгур, наши с тобой отношения я предпочту обсуждать наедине, — глухо отозвалась валькирия.

— Дорогая, неужели ты боишься сплетен? — удивился мужчина, просто красавец, откинув за спину длинные мокрые волосы, и приблизился ко мне, окинув мою фигуру оценивающим взглядом.

— Хороша, — сказал он, покачав головой, — но по мне, так чего-то в ней не хватает. Вроде и не эльф, и не ведьма. Хотя мордашка у нее вполне смазливая.

— Эре? — зашипела я, когда чуткие пальцы даймона коснулись моего лба.

— Все хорошо, Деа, — отозвалась Повелительница и подошла к нам. — Дунгур хоть и знатный бабник (на что даймон только поцокал языком), но он один из высших и обещал мне, что сможет тебя защитить от ведьминского зова.

— Но как?

Я недоуменно уставилась на валькирию, стараясь распознать, какие эмоции проявились на ее лице и тут же исчезли.

— Ничего сложного, дорогая Деаррин, — отозвался за нее даймон и склонился ко мне, мазнув по щеке мокрыми волосами. — Я просто приму тебя в свой род.

— Что?

От удивления я рванулась в сторону, а даймон едва не упал, и чтобы удержать равновесие на мокром полу, вынужден был частично войти в подпространство, из-за чего некоторое время была видна только часть его тела.

— Деточка, — сказал он, справившись со своими ногами, и вновь приложил свои руки к моей голове, — поскольку Деребра не соизволила объяснить тебе всю суть дела, позволь, это сделать мне.

— И в чем же заключается суть? — немного нервно спросила его, поскольку пальцы даймона, сжимающие мою голову, раздражали. Просто до невозможности. Он же просматривал мою ауру, а может, и воспоминания. Брр!

— Суть в том, что по просьбе твоей Повелительницы, — с этими словами даймон обернулся к валькирии и окинул ее многообещающим взглядом, — я согласился принять тебя в свой род, но не как близкого родственника, а как названную сестру.

— Названную сестру? Но зачем?

— Деребра, — простонал Дунгур.

— Деа, только так ты сможешь получить самую сильную из существующих защит. Боюсь, что эльфы, ни светлые, ни темные не смогут тебе помочь, поскольку твоя мать, мягко говоря, не эльф, а светлые маги из рода человеческого не отважатся на это, поскольку им и так приходится постоянно воевать с ведьмами. Заступничества от богов тебе тоже лучше не ждать, как и от драконов, которым вообще ни до чего нет дела. Кроме нас, валькирий и даймонов, тебе вряд ли еще кто-то поможет, хоть твой отец и пытается найти решение проблемы, но пока он ищет, ты в опасности, дорогая.

— Деребра права, Деаррин, — поддержал Повелительницу даймон. — Моя родовая защита распространяется на всех, кто принадлежит к роду, независимо от степени родства. Ты по-прежнему будешь валькирией, но зато ведьмы уже не смогут заставить тебя присутствовать в их мире на тот момент, когда начнется Передел. Хм! Тебе не придется принимать участие в кровавых ритуалах.

При этих словах меня передернуло. Я ненадолго прикрыла глаза, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— А что будет потом, когда все закончится? — поинтересовалась, уставившись в золотистые глаза даймона.

Он пожал плечами и руки с моего лба убрал.

— Тебе решать. Захочешь, сможешь беспрепятственно покинуть мой род, если же нет, то так и останешься моей названной сестрой. Это почти ни к чему тебя не обязывает.

— Почти? — недоверчиво усмехнулась я.

— Ну, с тебя небольшая услуга, — загадочно протянул даймон и улыбнулся, но так хитро, что у меня зачесались руки от желания засветить ему в глаз, но я не могла себе этого позволить, все же этот мужчина был любовником Повелительницы.

— И что же за услугу вы желаете взамен, лорд Дунгур?

— Деребра сказала, что ты светлая ведьма и уже давно прошла инициацию, — немного растягивая слова, проговорил даймон, оглянувшись на эре, которая тут же утвердительно кивнула.

— А в моем мире целая армия молодых неинициированных даймонов, и им просто позарез нужна ведьма, чтобы войти в силу.

Я закашлялась, поскольку по незнанию напридумывала себе такого, из-за чего просто инстинктивно схватила расслабленного даймона за руку, дернув, завалила на мраморный пол и прижала его коленом.

— Так что я должна сделать с целой армией неинициированных даймонов? — поинтересовалась, склонившись к мужчине, который пребывал в легком шоке от произошедшего.

— О, Тьма! — выдохнул он, сдувая с лица мои волосы. — Явно не то, о чем ты только что подумала.

В общем, когда я соизволила отпустить даймона, он немного подулся, а потом все же объяснил, что именно от меня нужно. Мне потребовалось некоторое время, дабы все обдумать. К сожалению, у меня на самом деле не было другого выбора. Возвращаться в мир ведьм, чтобы к ним присоединиться, совершенно не желала. Моему отцу, волей судьбы оказавшемуся дроу, который практиковал магию смерти, неимоверными усилиями удалось вытащить мою мать из того мира, дабы она больше ему не принадлежала, а меня, еще совсем маленького ребенка, нет. Причиной тому послужила Королева ведьм, она забрала меня у матери сразу же после рождения. Однако, повзрослев и начав путешествовать по мирам, я встретилась с родителями, и они пообещали вытащить меня, только на это нужно было время. Много времени. Единственное, что пока смог придумать отец, это вытащить меня в один из миров, где свободно жили валькирии, и зачислить в их ряды. И пока вот уже почти сотню лет я жила среди дев-воительниц, укрываемая богиней смерти от ищеек, пытающихся меня найти и бросить к престолу Королевы, могла никого не опасаться. Тут много своих законов и правил, но ясно одно, я, как валькирия, никому не подчиняюсь, кроме Повелительницы Деребры. Решив, что хуже уже все равно не будет, согласилась, и даймон по имени Дунгур, не откладывая дело в дальний ящик, тут же провел ритуал, приняв меня в свой довольно древний род Окхтшер.

— Добро пожаловать в семью, дорогая сестрица.

Даймон по-отечески меня обнял и даже чмокнул в щеку.

— Теперь ты Деаррин Окхтшер.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, стараясь не трогать руками шею почти у самой кромки, где начинали расти волосы, оставила эре Деребру со своим теперь названным братом и сбежала в бани, чтобы немного отдохнуть и подумать.

— Деа!

Сначала раздался громкий всплеск, а потом и голос одной из моих сестер по оружию, которая с разбега запрыгнула в купальню, где я расслабленно лежала на воде и смотрела сквозь поднимающийся вверх пар на сводчатый потолок, украшенный росписью.

— Анахель.

Я поморщилась, вытирая с лица крупные брызги.

— Вместо того чтобы дуться, лучше расскажи, где ты пропадала столько времени?

Тряхнув светло-русыми волосами, валькирия подплыла ко мне и тронула за плечо, заставив обратить на нее внимание.

— Была у Повелительницы, — нехотя отозвалась я, оттолкнулась от выложенного мелкой плиткой дна и выбралась на низкий бортик, подтянувшись на руках.

— И для чего, если не секрет? — не отставала сестра, подплывая ближе.

— Анахель, какая ты любопытная!

Я закатила глаза и, поднявшись на ноги, слегка отжала волосы.

— И все же, — не унималась валькирия.

— Да, где ты была? — поддержали ее лежащие на скамьях девы в количестве еще трех обнаженных красавиц.

— Девочки, это касается только меня. Не забивайте свои прекрасные головы моими проблемами, — усмехнулась я и, дождавшись, когда рабыня застелет для меня свободную лавку, улеглась на нее, повернувшись на живот и подложив под голову согнутые в локтях руки.

Девушка тут же приступила к массажу, хорошенько умаслив руки и мое тело. Я застонала от удовольствия, чувствуя, как под умелыми и чуткими руками мои мышцы расслабляются. Пусть я уже давно считалась одной из валькирий, все же не так вынослива, как они. Попробуй-ка без остановок домчаться от пограничной заставы на юге острова до Урсул — Альба, где, собственно, и жили в мирное время валькирии, за два дневных перегона, а не за четыре, как обычно.

— Ну, Деа, не будь такой занудой, — протянули девчонки, выуживая из приятной дремы, что навалилась на меня, пока рабыня массировала, растирала и разминала мое предоставленное ей тело.

— Расскажи, как ты попала к валькириям?

Анахель тут же подобралась поближе и, усевшись рядом со скамьей на низенький стульчик, стала щеткой водить по моим свисающим вниз волосам. Я вздохнула, подумала немного и начала говорить.

— Сто тридцать лет назад в одном хорошо всем известном мире, принадлежащем ведьмам, жила девушка, которая, мечтая родить дочь, чтобы передать ей свой дар, отравилась бродить по мирам. И надо же было такому случиться, что повстречался ей на пути темный эльф, оказавшийся магом смерти. Молодая ведьма решила, что этот гордый красавец как нельзя лучше подходит для того, чтобы родить от него ребенка. Я не знаю, как, но моя мать все же смогла обратить внимание дроу на свою довольно приятную во всех отношениях личность. Между ними завязался роман, который продолжался довольно долго, пока моя мать не поняла, наконец, свершилось то, чего, собственно, она и ожидала. Собрав потихоньку вещи, ведьма дала деру в свой мир, и каково же было ее удивление, когда дроу ее догнал и едва сам не убил за то, что она его бросила и, будучи беременной, куда-то рванула. Моя мать и подумать не могла, что дроу в нее влюбился и готовился сделать ей предложение со всеми вытекающими последствиями.

Короче говоря, они поженились, да только ведьма не учла одного, будучи привязанной к своему миру душой, за его пределами не сможет выносить и родить живое дитя. Ну, мой то отец, как маг смерти, сразу ее успокоил, сказал, все решит. Да как бы ни так! Ничего у него не вышло, и пришлось моей матери на самом последнем сроке вернуться домой, где ее тут же подхватили под белы рученьки и поволокли к Королеве, которая сама приняла у молодой ведьмы роды и ребенка оставила себе. Мать мою отпустили, поскольку и так знали, что далеко она не уйдет, не сможет меня бросить. Вот и бродила она несколько месяцев кряду вокруг дворца, да только внутрь ее больше не пускали, наказали так за то, что она без дозволения Королевы вышла замуж и не хотела возвращаться домой, наплевав на своих сестер и, таким образом, предав их. А потом она вдруг исчезла, но не просто так, даже имя ее, некогда начертанное на столпе мира ведьм, было стерто, что могло означать только одно — больше этой ведьмы не существует. Для мира ведьм моя мать уже давно мертва. Это отец постарался ее вытащить. А вот меня, увы, не смог.

— А почему? — поинтересовалась Демара, только у нее был такой тягучий, чуть низковатый голос.

— Потому что даже я сама не знаю своего истинного имени, — горько усмехнувшись, сказала я и перевернулась на спину.

— Но как же так? — вторглась в мои невеселые думы Анахель.

— Это все Королева. Она заподозрила что-то неладное и дала мне два имени, одно истинное, которое было вписано на столпе мира, а другое мое имя Фьора, под ним я прожила свою жизнь до побега, — призналась я и закинула руки за голову, уставившись невидящим взором в потолок.

— Фьора? А как же Деаррин? — не унимались девчонки, видимо, им не удавалось справиться с любопытством.

— Так назвал меня отец. Это мое, можно сказать, эльфийское истинное имя.

— Как все запутано, — протянула Демара.

— Не берите в голову, это касается только меня, — усмехнулась я, плавно поднялась на ноги и потянулась, подняв руки над головой, а потом под восхищенными взглядами сестер покружилась, подставив лицо под солнечный свет, приникающий через круглые окна под потолком.

— Как же ты похожа на эльфов! — с легкой завистью обронила Ниада, ухватив меня за прядь волос.

— Да, кстати, а почему арре Тайса говорит, будто ты светлая ведьма, ведь ты сама сказала, что твой отец маг смерти, да и мать темная ведьма? — прилетел ко мне очередной вопрос, когда я собралась спуститься в бассейн с прозрачной и прохладной водой.

— Девочки, вы знаете хоть что-нибудь о том, как темные ведьмы получают свою силу? — поинтересовалась в ответ и все же спрыгнула в воду, стараясь не взвизгнуть от резкой перемены температур.

— Ну, так слышали кое-что, — свесилась с лавки Ниада, когда я подплыла к бортику и высунулась над ним, как раз недалеко от нее.

— Тогда вы, должно быть, слышали и то, что ведьмы совершают кровавые обряды, дабы пройти через инициацию. Каждая достигшая совершеннолетия ведьма должна убить того, кто ее искренне любит.

Девы озадаченно переглянулись и дружно уставились на меня.

— Это правда? — ужаснулась Анахель.

— Истинная.

Я кивнула и отплыла от бортика.

— А ты тоже кого-то убила?

Я громко рассмеялась, откинувшись назад. Честно говоря, смех мой был вызван не весельем. Мало кто знал, как я ненавидела мир, в котором мне не повезло родиться. И уж точно никто не знал, что не собиралась становиться темной ведьмой, поскольку жила во дворце Королевы ведьм, мне пришлось много раз присутствовать при проведении кровавых, ужасающих своей жестокостью обрядов. Чего я только не насмотрелась, благо молодые ведьмы, не вошедшие в полную силу, не принимали в них участие, а просто наблюдали со стороны. Только и этого с лихвой хватило, чтобы я раз и навсегда твердо решила не принимать темную сторону своего дара.

— Так кого ты убила, Деа?

— Отстаньте от нее, сестры! — рявкнула во всю мощь своего голоса Руфина, вскочив со своей скамьи и тряхнув огненно-рыжими волосами. — Сами подумайте, как Деа могла кого-то убить, ведь она светлая ведьма!

— И что? — вспылила в ответ Демара и тоже подорвалась навстречу, нечаянно толкнув рабыню, принесшую свежие фрукты. — Она же валькирия! У нас у всех руки в крови!

Девушку успела поймать Руфина и поставила ее на ноги, а вот поднос с фруктами просто завис в воздухе, и потом, покачиваясь, медленно подлетел к низкому столику, да не нем и замер. Небольшое румяное яблочко сорвалось с него и перекочевало ко мне.

— Демаррра! — зарычала Руфина, провожая летящий фрукт удивленным взглядом.

Надо признать, с этой знойной валькирией сблизилась больше всего. Это она защищала меня от нападок своих сестер, пока я не вошла в силу.

Я взмахнула рукой, призывая зеленоглазую подругу помолчать.

— Нет, Руфина, если им так хочется знать, я отвечу.

Надкусив яблоко, медленно прожевала сочную и сладкую мякоть, а потом вылезла на мраморный бортик и с удобством на нем расположилась. Лукаво улыбнулась, повертев в руках надкусанный фрукт, и сказала:

— Вы правы, сестры, я убиваю. Только наши враги вряд ли пылают ко мне неземной любовью, когда я отправляю их в мир мертвых. Да и теперь это уже не имеет значения, ведь я давно вошла в силу.

Демара недоверчиво прищурилась.

— А инициация?

— Я прошла ее через собственную физическую и душевную боль.

Я пожала плечами и вновь вгрызлась в яблоко.

— Вот так просто? — не поверили мне валькирии.

— Это не так просто, как кажется, — хмыкнула, догрызла яблоко и отправилась одеваться.

— Деа, мы не хотели тебя обидеть, — ударил меня в спину виноватый голос Наиды. — Просто ты не такая, как все и…

— Я не злюсь, — усмехнулась я, натягивая на себя нижнее белье. — И даже, признаюсь честно, удивлена, ведь вы так долго терпели.

— Деа…

— Хватит! — обрубила Руфина и тоже попросила рабыню, принести ее вещи. — Собирайтесь, у нас с вами появилось новое задание.

Девы огорченно повздыхали, но беспрекословно подчинились огневолосой валькирии, поскольку она являлась самой старшей из нас и была непосредственным заместителем арре Тайсы, которая командовала нашей экатой.

К ней под бочок подкатилась златокудрая Ниада.

— И что от нас требуется?

— Вернемся во дворец, там и расскажу, — отмахнулась от нее Руфина и, подцепив меня под локоток, вывела из бани под палящее солнце.

— Я переживаю за тебя, Деаррин, — тихо сказала она, провожая взглядом синк, прошествовавший мимо.

— Надеюсь, все обойдется, — так же тихо отозвалась я. — Надеюсь…

Наш синк, выстроенный клином, появился над шпилями Кар-Дура в тот час, когда предзакатное небо и тонкие перистые облака в нем раскрасились в причудливую смесь багровых, золотых и темно-серых тонов. Излюбленное вампирами время. Я замыкала строй, поскольку вынуждена была перемещаться верхом на своем крылатом коне, который раскинув в стороны черные крылья, плавно парил в воздухе. Дело в том, что я не истинная валькирия и в нужный момент отращивать крылья, как все девы-воительницы, не умею. Чуть впереди, тоже сидя на серебристом коне, просто потому что по статусу положено, летела Аделиза и крутила головой из стороны в сторону, явно разглядывая раскинувшийся под нами город с ровными улицами и строгими зданиями без излишеств и вычурных украшений.

В самом центре Кар-Дура, отгороженный от домов простых вампиров широкой площадью, мощенной красным камнем, стоял белоснежный замок с высокими стройными башнями, оканчивающимися серебристыми шпилями. Назывался он просто — Клык. Вампиры, что с них взять? От площади к нему вела короткая, но широкая дорожка, по краям которой были установлены длинные флагштоки. К ним крепились развевающиеся на ветру алые флаги с изображением белой розы. Маленький намек, но не на невинность вампирской души, а на чистоту их крови, ведь истинные вампиры — существа разумные и живые, у них, как и у всех, рождаются дети.

Под флагами, расправив крылья, выстроились вампиры, обряженные в парадные доспехи, которые, в отличие от доспехов даймонов, стоявших ближе к высоченному крыльцу ступеней на тридцать, были матовыми из очень светлого металла. Я бы даже гадать не взялась, что это за металл, так как вампиры большие любители экспериментировать и постоянно совершенствуются в алхимии, выискивая все новые и новые вещества.

На самом верху, на широкой площадке у парадных дверей, изукрашенных различной вампирской символикой, стояла встречающая процессия, насчитывающая несколько десятков высокопоставленных вампиров, во главе этой процессии стоял сам принц Адарий — не очень высокий, но довольно симпатичный, с золотистыми волосами, свободной волной спадающими ему на плечи, укрытые алой мантией. Цвет глаз с такой высоты разглядеть было невозможно, да и не нужно, если честно. Этому вампиру исполнилось уже почти пятьсот лет, но он все еще был принцем, потому что согласно древнему вампирскому закону, Адарий станет королем после вступления в брак. Может, поэтому он так торопился со свадьбой. Ведь и месяца не должно пройти, как принц поведет свою суженую, то есть Аделизу к алтарю, чтобы заключить с ней брачный союз. Чувствует вампирья морда, что паленым запахло. Передел — это дело такое непростое, всегда после него наступают времена смутные, когда власть может неожиданно поменяться.

Мы совершили круг почета над столпившимися внизу нелюдями и опустились у самого края дорожки. Валькирии сложили крылья. Я соскочила со спины Навайна, оставшись стоять позади всех, лишь Руфина на правах старшей приблизилась к Аделизе и помогла ей спешиться. Будущая королева вампиров не стала наряжаться ради жениха, а оделась так же, как и мы, в обтягивающие штаны, рубашку и корсет, подчеркнувший и без того очень тонкую талию, а так же высокую, красивую грудь. За ее спиной, как и у нас, были закреплены наспинные ножны с мечом, а к седлу ее коня приторочены лук и колчан со стрелами. Валькирия без оружия никуда.

Вампиры дружно повернули лица в нашу сторону и, сложив крылья, опустились на одно колено, приветствуя невесту будущего Повелителя. Крылатые кони, повинуясь мысленному приказу, взмыли в небо, а мы так же клином направились к высокому крыльцу, откуда уже спускались вампиры, и я видела, каким взглядом Адарий смотрит на молодую валькирию. Жаль, мне не было видно ее лица, но поговаривали, что между ними разгорелся страстный роман. Может, дело вовсе не в межмировом Переделе, а только в чувствах, вспыхнувших между двумя влюбленными, и поэтому эре Деребра решила отдать дочь замуж, чтобы хоть одна из нас рожала детей, находясь в законном браке. Нда, не всем девам-воительницам так везет. Не всем.

— Приветствую вас, эре Аделиза! — пропел принц Адарий и, склонившись, поцеловал ручку валькирии, не сумев скрыть взгляд, полный страсти.

Валькирии потупились, не желая смущать свою сестру. Вампиры же, наоборот, почему-то заулыбались. Наверное, их развеселило выражение лица Аделизы.

— Рада видеть вас, ваше высочество.

Валькирия чуть склонила голову и приняла руку вампира, который, не стесняясь, склонился к ее уху и стал что-то нашептывать. Аделиза рассмеялась, а потом пара начала подниматься вверх по ступеням. Сопровождающие принца вампиры расступились, пропуская не только жениха с невестой, но и наш синк, который неотступно следовал за ними. Кстати, даймоны, до этого момента стоявшие каменными изваяниями у крыльца, вдруг отмерли и строем двинулись вслед за нами. Я на миг обернулась и успела заметить, что крылатые оттеснили возмущенных вампиров в стороны и, не обращая внимания на их злобное шипение, вошли вслед за нами в просторный холл. Очень просторный холл. Размах вампирского зодчества поражал не только размерами, но и довольно изысканным убранством, без излишеств, и это радовало не только глаз, но и душу. Я, если честно, прожив во дворце Королевы ведьм все свое нерадостное детство, ожидала увидеть что-нибудь мрачное, с изображением нелицеприятных сцен убиения невинных дев на стенах или что-то в этом роде, и была приятно удивлена. Даже от сердца отлегло. Фу-ух!

Остановившись у искусно украшенной лепниной и позолотой парадной лестницы из белого мрамора, что разбегалась в стороны двумя слегка загибающимися пролетами, принц Адарий поманил к себе одного из лакеев и приказал сопроводить валькирий в их комнаты.

— А вы, дорогая Аделиза, не окажете ли мне честь и не отужинаете со мной? — обратился к валькирии вампир и смерил ее таким взглядом, отчего нам стало неловко.

Руфина хотела возмутиться, но Аделиза ее опередила и легко взмахнула рукой. Рыжеволосая валькирия недовольно поморщилась, но спорить с эре не стала, повинуясь ее решению. Зато я напряглась, поскольку за спиной услышала приглушенное шипение. Даймоны, будь они не ладны, стояли слишком близко и наверняка почувствовали во мне ведьму. Я сжала кулаки и едва не запрыгала от радости, когда вампир повел Аделизу в столовую, а нас сопроводили в отведенные нам комнаты, расположенные в непосредственной близости к покоям невесты. Уже поднявшись на несколько ступеней, позволила себе обернуться, но даймонов и след простыл. Наверное, они отправились охранять венценосных особ. Ну, и ладно. Вряд ли в этом замке может что-то случиться.

— Вот скажи мне, Деа, как охранять Аделизу, если ее не оторвать от вампира? — фыркнула Руфина, войдя следом в комнату, предназначавшуюся именно мне.

— Это любовь, — промурлыкала я, улыбнувшись в недовольное лицо подруги, и завалилась на широкую кровать под легким балдахином.

— Любовь у них, подумаешь, — зашипела валькирия и упала рядом со мной, а потом вдруг захохотала.

Я толкнула деву в бок, но она никак не могла успокоиться и продолжала громко хохотать. Мне ничего не оставалось делать, как просто дождаться окончания ее безудержного веселья. Уставившись взглядом на балдахин, задумалась и пропустила тот момент, когда Руфина успокоилась и повернулась ко мне лицом.

— Ты боишься, Деаррин? — спросила вдруг она.

— За Аделизу? — удивилась я и перевела взгляд на подругу. — Или вампиров?

— Нет! — фыркнула она. — За себя. А за дочь эре не переживать надо, ей надо завидовать.

— Зависть не самое лучшее чувство, особенно для нас, — тихо обронила я, вытянула вверх руку и полюбовалась своими пальцами с коротко остриженными ногтями, на одном из которых красовалось тоненькое колечко с рубином.

— Ну да, особенно если придется стеречь ее под дверью личных покоев принца Адария, — прыснула валькирия, — и слышать все, что там происходит!

— Руфина, — упрекнула я подругу и дернула за прядь рыжих волос. — Что у вас с Камаэлом?

Руфина пожала плечами.

— Не знаю, замуж он меня не звал. Пока…

Я прищурилась, взглянув на ее задумчивое лицо.

— А если позовет? Сможешь бросить нас ради своей собственной семьи?

— Деа, если бы ты только знала, сколько раз я думала об этом, — устало вздохнула валькирия и прикрыла глаза. — Знаешь, каждый раз мое сердце просто разрывается на части. С одной стороны — мой замечательный Камаэл, а с другой стороны — мое предназначение. Как разрешить эту проблему, не знаю.

— Камаэл любит тебя. Это видно, — протянула я.

— И я его люблю, очень, но мне трудно решиться.

Руфина отвернулась от меня и поджала к животу ноги, а потом глухо добавила:

— Может, я просто боюсь другой жизни?

— Ру, прости, я не настоящая валькирия и мне просто не ведомы те душевные муки, которые вы испытываете, оказавшись вне своей стихии. Но знаешь, глядя на то, как валькирии зачастую рожают детей от разных мужчин и воспитывают их в одиночку, наверное, предпочла бы семью. Любовников может быть сколько угодно, но это все не то. Ты сама это понимаешь.

— Понимаю, конечно, — покивала Руфина.

— Ладно, не думай об этом, не рви свою душу. Сама потом решишь, что лучше — смерть или новая жизнь.

Я поцеловала валькирию в щеку и, легко соскочив с кровати, выбежала на балкон, с которого открывался потрясающий вид на сад. Взгляд мой просто притянулся к цветущим деревьям. Магнолия, обожаю ее. И цветы такие красивые, нежные белые и розовые, а аромат от них просто умопомрачительный.

— Ладно, я к себе пойду. Нужно выспаться, впереди у нас еще три с лишним недели монотонной работы. Ненавижу охранять.

Валькирия выглянула на балкон и похлопала меня по плечу.

— Ну да, — протянула я, обернувшись к ней с хищной улыбкой на губах, — убивать куда проще.

Руфина рассмеялась, схватила со столика у окна гроздь винограда и, пританцовывая, удалилась, оставив меня наедине с моими мыслями.

Глава 2

Неделя, проведенная в Кар-Дуре, как ни странно, пролетела незаметно. Опасения Руфины не сбылись. Вампиры предложили валькириям и даймонам охранять Аделизу по очереди, что дало нам возможность свободное время проводить либо в замке, либо в городе. В Клыке было шумно и слишком, я бы сказала, «вампирно», поскольку там вовсю шла подготовка к свадьбе. По коридорам носились вампиры и вампирши, ответственные за подготовку к торжественному событию, что-то привозили или, наоборот, прятали с глаз подальше, убирали, мыли и драили, громко ругались и что-то роняли, потом вновь ругались. Причем все это на повышенных тонах и с шипящими нотками. Жуть. Словно в змеином логове. И как Аделиза собирается здесь жить?

Поэтому мы сбегали в город, но не все разом, а по очереди, чтобы в замке оставался кто-то из валькирий. На всякий случай, потому что на примерку к портному, который создавал для валькирии свадебное платье, Аделиза ходила только с кем-нибудь из нас и постоянно мучила расспросами — нравится ли нам шедевр вампирской моды или нет?

— Ну, что скажешь, Деа? — поинтересовалась Аделиза и повернулась ко мне во время одной из примерок, когда тяжкая участь ее сопровождать выпала именно мне.

Я с сомнением посмотрела на ее грудь, которая, казалось, вот-вот выпадет из слишком глубокого и даже вульгарного декольте красного платья.

— И это свадебное платье? — ответила вопросом на вопрос и с каменным лицом проигнорировала недовольное шипение вампира, являвшегося по недоразумению создателем наряда невесты.

— Тебе не нравится?

Аделиза покосилась в зеркало и сама стянула ткань на груди.

Вампир тут же подскочил к ней и, убрав руки от груди, поправил платье.

— Вам очень идет! Тем более, у вас такая замечательная фигура и грудь.

— Знаете, уважаемый, такое платье эре могла бы надеть только для своего будущего супруга, да и то в спальне, а не на свадьбу.

Я хлопнула вампира по руке, когда мне показалось, что он уж слишком долго возится с декольте на груди у Аделизы.

— Что бы вы понимали в моде, милочка! — зло усмехнулся вампир, тряхнув белокурой головой.

— В моде, возможно, я не очень разбираюсь, зато в том, что прилично, а что нет, намного лучше, чем вы, — нагло усмехнулась в светло-серые глаза портного, а он схватился за сердце, глядя на то, как я вновь стягиваю ткань на груди у Аделизы.

— Мне тоже кажется, что это уже слишком, — с сомнением глядя на себя в зеркало, протянула молодая валькирия. — Слишком нескромно. Боюсь, гости подумают обо мне не то.

— Вот и я о том же, — поддержала Аделизу и подошла к столу, заваленному листами бумаги, на которых были изображены различные модели платьев.

Покопавшись в этой шуршащей массе и выудив оттуда более-менее приличный набросок, подошла к Аделизе и протянула ей лист тонкой бумаги. Глаза валькирии тут же радостно блеснули, она согласно закивала и оглянулась на портного.

— Хочу такое платье, а не это, — повелительно махнув рукой, заявила Аделиза. — Никакое другое не надену. Все же это моя свадьба, и я желаю выглядеть красиво, а не вульгарно.

— Да, ваша светлость.

Портной обжог меня ненавидящим взглядом, но голову склонил, вынужденно соглашаясь с решением будущей Повелительницы. Мы весело переглянулись и спрятали от возмущенного вампира свои улыбки. А нечего из валькирий делать посмешище. Для вампирш такие платья, может, и подходят, но не для дев-воительниц. Пока я раздумывала над отличительными чертами вампиров и валькирий, эре быстро взяла вампира в оборот и заставила его прямо здесь и сейчас рисовать новый эскиз свадебного платья, попутно вываливая на голову опешившего портного все свои пожелания. Вампир смирился и, не скрывая своего недовольства, все же взялся за дело.

— Тогда верните мне этот наряд, — потребовал он, когда валькирия оставила его в покое.

Аделиза быстро стянула с себя ненавистное платье и переоделась в свой излюбленный костюм, а потом мы выскочили в коридор, где эре тут же очутилась в крепких объятиях своего жениха, который подхватил ее на руки и легко покружил. Я только отступила чуть назад и почтительно склонила голову, когда взгляд вампира обратился ко мне. Кстати, а глазки то у него тоже голубые.

— Как твое платье, милая? — спросил валькирию принц Адарий, опустив ее на пол.

— Все прекрасно.

Аделиза улыбнулась, легко чмокнув вампира в подставленную щеку.

— Может, пообедаем вместе? У меня как раз есть свободное время, — предложил принц и протянул руку валькирии, которая просто светилась от счастья.

— С удовольствием, — промурлыкала она, принимая его предложение.

Я двинулась вслед за весело щебечущей парочкой, но через несколько шагов принц обернулся назад и заявил, что сам справиться с защитой своей дражайшей невесты. Я только кивнула и отправилась в свою комнату, правда, по дороге меня едва не сшибли вампиры, тащившие в руках какой-то тяжелый сверток.

— О, простите, — пропыхтел один из них, и странная процессия скрылась в примыкающей к коридору галерее.

— Никакого покоя, — тяжело вздохнула я, отлипнув от стены, и решила, сбежать в сад, ведь там так пышно цветет магнолия.

Не знаю, почему, но в саду не было ни одного вампира, да и не вампира тоже, что меня несказанно обрадовало. Я прогулочным шагом шла по широким дорожкам, усыпанным мелким гравием, который слегка поскрипывал под подошвами моих сапог, и любовалась кустарниками, подстриженными в разных причудливых формах, цветами и деревьями. Но сильнее всего меня влекло в самый конец дрожки, где уже виднелись деревья, унизанные крупными белыми и розовыми цветами. Откуда у меня такая любовь к природе? Может, из-за того, что отец эльф, хоть и темный. Может, из-за того, что я светлая ведьма. Но как бы там ни было, с детства любила и животный и растительный мир, даже больше, чем себе подобных.

С широкой улыбкой на губах подошла к одному из деревьев и, вдыхая полной грудью чудесный запах, опустилась на коротко подстриженную траву газона у самых корней магнолии. Привалившись спиной к стволу дерева, я расслабилась и прикрыла глаза. В саду громко щебетали птицы, а у меня над головой жужжали разные жуки, которые слетались на цветы магнолии. Мне было хорошо, потому что только здесь не было никакой ненужной спешки и шумихи, жизнь текла спокойно и размеренно, подчиняясь только своим собственным законам.

— Деа…

Легкий ветерок коснулся моего лица, а в следующую секунду я резко выбросила руку в сторону, перехватив в паре сантиметров от своего лица чужие чуть прохладные пальцы, и сильно сжала их.

— Не люблю, когда ты так подкрадываешься, — не открывая глаз, обронила я и руку отпустила.

— Что ты здесь делаешь, Деаррин? — полюбопытствовал нарушитель моего спокойствия и разлегся на траве, устроив голову на моих скрещенных ногах.

— А ты? — вопросом на вопрос отозвалась я и провела рукой по длинным волосам эльфа, ощущая под пальцами их шелковистую гладкость.

— Прибыл сюда по поручению Владыки, ведь скоро свадьба, — протянул Веллиниар, а я открыла глаза и уставилась на него.

— Что, Владыка торопится обзавестись союзником?

Темный эльф улыбнулся и, вытянув руку, коснулся моего лица.

— Можно и так сказать. А что ты делаешь у вампиров, Деа?

— Охраняю невесту.

Я поморщилась, и это не укрылось от зоркого взгляда Веллиниара. Дроу насмешливо фыркнул, продолжая поглаживать мою щеку.

— Да-а… — протянул он, скользнув взглядом по моим губам, — валькирия-охранник это что-то новенькое.

Я только плечами пожала.

— Эре Деребра не доверяет даймонам.

— Им вообще мало кто доверяет, хотя подобного отношения даймоны не заслужили. У них тоже есть понятие чести, — совершенно серьезно отозвался эльф.

— Как ты меня нашел? — спросила дроу, решив сменить тему разговора.

Велл улыбнулся.

— Просто проследил за тобой. Я заметил тебя еще вчера, но был слишком занят. Прости…

— Занят, — протянула я и провела пальцами по носу эльфа, легко коснулась губ, наблюдая за тем, как меняется его взгляд, как на дне зеленых зрачков зажигается знакомый мне огонек.

— Я скучал. Ты так давно не появлялась в нашем мире, — тихо сказал Велл и перехватил руку, чтобы теплыми губами нежно коснуться кожи на моем запястье. — Где ты пропадала столько времени?

— Разве это так важно? — поинтересовалась, прикрыв от удовольствия глаза.

— Важно.

Эльф, перекатившись, присел рядом со мной и потерся носом о мой нос. Я открыла глаза, наши взгляды встретились, и эльф первым потянулся к моим губам.

«Он скучал», — подумала, отвечая на его поцелуй и прижимаясь к мужскому телу, чувствуя, как его руки скользнули на мою спину, сжимая еще сильнее. Не прерывая поцелуй, Веллиниар открыл портал и переместил нас из сада в свою комнату, где я на некоторое время позабыла о том, что терзало мою душу.

Сладко потянувшись, я вскочила с постели, откуда за мной наблюдал Велл. Эльф лежал на спине, закинув руки за голову, и его внимательный взгляд скользил по моему обнаженному телу, частично укрытому плащом из волос. Я закружилась в солнечном свете, свободно льющемся в просторную комнату из незанавешенного окна, и легко рассмеялась.

— Чему ты так радуешься? — полюбопытствовал Веллиниар, когда остановилась и посмотрела на него.

Я пожала плечами и опустилась в кресло.

— Не знаю. Может, тому, что пока еще свободна.

— Деа…

Эльф подобрался ближе к краю кровати и растянулся на животе.

— Твой отец ищет способ тебя вытащить. Мы виделись с ним не очень давно.

— Я знаю.

Я немного грустно улыбнулась и откинула волосы за спинку кресла. Своей наготы ничуть не стеснялась. Наши отношения с дроу длились уже очень давно, намного дольше, чем с предыдущими мужчинами. Может, потому, что эльф не пытался меня покорить, как другие. Его вполне устраивал тот факт, что я валькирия. Да и меня тоже.

— Ты боишься? — спросил Велл, выдернув меня из состояния легкой задумчивости.

— Боюсь, — честно призналась, глянув в сторону эльфа. — Но у меня теперь есть еще один козырь.

— О чем ты? — удивился эльф и даже сел, свесив с кровати ноги.

Я выпрямилась и приподняла волосы повыше, чтобы Велл смог разглядеть мою шею как можно лучше. Уж я-то знала, что теперь там скрывается небольшой белый шрам с изображением герба рода Окхтшер.

— Как? — пораженно выдохнул эльф и подошел ко мне, чтобы пальцами осторожно прикоснуться к моей шее, провести кончиками по ровным линиям.

— Щекотно.

Я поежилась и волосы опустила на место.

— Но как, Деаррин, ты попала в род даймонов?

Велл обошел кресло, в котором я сидела, и опустился передо мной на колени. Заглянув в глаза, спросил:

— Ты вышла замуж за высшего даймона?

— Нет. Эре Деребра уговорила любовника принять меня в свой род, — глядя в обеспокоенные глаза эльфа сказала я и обхватила его лицо ладонями. — Он обещал, что его родовая защита убережет меня от зова ведьм. И знаешь, в последнее время я его почти не слышу.

— Деа, как жаль, что я не могу тебе помочь. Жаль, что ты не чистокровная эльфийка.

Мужчина прикрыл глаза и уткнулся лбом в мой лоб.

— Велл, пожалуйста, не начинай, — попросила я, отворачиваясь от него.

Мы уже как-то беседовали на эту тему, и Велл даже говорил, что любит и женился, если бы не одно существенное но. Да, в это «но» все и упиралось. Я не полуэльф, у меня даже уши не заостренные, как у них, потому что кровь ведьмы оказалась сильнее крови эльфа. Внешне я вроде бы дроу, но на самом деле нет.

— Деаррин…

— Не хочу об этом говорить.

Оттолкнув эльфа, я обхватила себя руками и упрямо сжала губы.

— Прости.

Мужчина вновь подсел ближе и, обняв мои ноги, положил голову на колени.

— Ты все равно очень дорога мне.

— Велл… — попросила я, прижимая пальцы к его губам, чувствуя его теплое дыхание на бедре.

Мне не хотелось, чтобы эльф вновь начал объясняться в любви, поскольку сама этого сказать не могла. Веллиниар мне нравился, даже очень, я дорожила им и его вниманием ко мне, но не чувствовала в своем сердце того же, что и он. Мне просто было хорошо с ним. Я бы не стала страдать, если б он вдруг решил жениться, наоборот, искренне желала ему счастья, ведь он этого достоин.

— Что теперь будет? — спросил он, целуя мои пальцы.

— Время покажет. Может, все еще обойдется.

Я улыбнулась, потому что от его прикосновений на душе потеплело.

— Я этого очень хочу, — прошептал мне в колени Велл, целуя их, а его руки поднялись с икр на бедра и стали их медленно поглаживать, заставляя меня жмуриться от удовольствия.

В какой-то момент, эльф стащил меня с кресла к себе на колени и, отодвинув в сторону мои волосы, начал целовать шею, плечи, спускаясь все ниже и ниже.

«Лучше так, чем разговоры, от которых только кошки на душе скребут», — пришла в мою голову последняя мысль, прежде чем мы оказались на укрытом пушистым ковром полу…

В замок я вернулась только под вечер и, сидя в пустой столовой, где обычно трапезничал обслуживающий персонал, ужинала в гордом одиночестве. Однако на душе было тепло, так было всегда после встреч с Веллиниаром. Пусть я его не любила, но его присутствие в моей жизни наполняло ее каким-то смыслом. Своей нежностью и любовью эльф придавал мне сил, чтобы жить дальше и не думать о плохом. Он помогал мне верить, что настанет день, когда смогу освободиться от мира ведьм навсегда. Я сама этого очень хотела.

Неожиданно негромко хлопнула дверь, и в зал столовой вошел высокий и стройный мужчина, облаченный в подобие дорожного костюма. У него были длинные черные волосы, заплетенные в сложную косу и красивые глаза цвета морской волны. Этот красавец неторопливо шел между длинными столами и меня не замечал, поскольку я сидела в темном углу и медленно потягивала чай, искоса наблюдая за ним. Даймон, причем высший, скрылся в кухне, и какое-то время оттуда слышался приглушенный стук посуды. Вскоре он вышел обратно, держа в левой руке большую тарелку, наполненную мясным рагу с овощами, поверх которой лежало несколько ломтей хлеба, а в правой большую кружку. Даймон осмотрелся по сторонам, и нечаянно наши взгляды встретились.

Я смотрела в глаза даймона и не могла отвести взгляд, какая-то сила удерживала меня от этого. Даже тело не слушалось, подавшись немного вперед. Даймон тоже смотрел на меня во все свои глазищи, потом медленно опустил руки, отчего тарелка с рагу и кружка встали не на стол, как положено, а бухнулись на пол. Но даже звон закружившейся на каменном полу посуды не смог вывести нас из странного состояния оцепенения. Даймон шагнул в мою сторону, безжалостно топча сапогами свой несостоявшийся ужин, потом еще раз шагнул. Его зрачки сильно расширились, и казалось, будто глаза у даймона черные, как два бездонных омута, откуда на меня смотрело нечто жутко страшное и опасное. А я даже отвернуться не могла, наоборот, мне самой до ужаса хотелось выйти ему навстречу, будто что-то очень важное было в этом даймоне. И этот опасный мужчина продолжал идти к столу, за которым я вынужденно изображала каменную статую.

В какой-то момент показалось, что за его спиной начала клубиться тьма, заворачиваясь и складываясь, пока она не приняла форму двух огромных крыльев, широко распахнувшихся в стороны. Я медленно поднялась на ноги, уронив стул, на котором сидела. Даймон приблизился, и теперь нас разделял только длинный широкий стол. Мы продолжали смотреть друг на друга. Не знаю, что с нами происходило, но даже мой разум отключился, не пытаясь предупредить свою хозяйку об опасности, а ведь ею довольно ощутимо веяло от сильного, очень сильного существа, стоявшего напротив.

Даймон протянул руку и коснулся моего лица. Зря он так. Какая-то сила вдруг рванула между нами, разметав и нас, и мебель в разные стороны. Оцепенение тут же спало, дав мне возможность увернуться от обломков, в какие превратился тяжелый стол. Я сбросила с себя осколки от посуды, подскочила на ноги и увидела даймона. Он, как оказалось, протаранил своим телом всю оказавшуюся на пути мебель и впечатался в стену, отчего по ней в разные стороны побежали трещины. Но не это меня впечатлило. Даймон медленно поднял голову, и вот тут я испугалась, поскольку глаза его светились нестерпимым огнем. Он опалил не только мою душу, но и ничем не защищенное сознание. Я сделала шаг назад, а он оторвался от стены, расправив крылья. А потом произошла еще более страшная вещь…

В столовой ярко вспыхнули все лампы. Я прикрыла рукой глаза и лучше бы не выглядывала из-за нее, поскольку с даймоном произошла боевая трансформация. Это был уже не тот мужчина, который несколькими минутами ранее вошел в столовую. Нет. Это было огромное, крылатое и жутко злое чудовище. Он заревел так громко, отчего у меня заложило уши, а с потолка посыпалась каменная крошка. Даймон повернулся ко мне всем своим огромным телом и оскалился, выставив на обозрение огромные клыки. Странный свистящий шепот вырвался из его пасти, и от этого стало еще страшнее, поскольку где-то в глубине своего сознания поняла, что он говорит. Испугавшись, рванула прочь, огибая поваленные стулья, перепрыгивая через опрокинутые столы. Даймон заревел и бросился следом.

Грохот ломаемой мебели, падающих с потолка светильников и повторившийся рев привлек внимание вампиров, которые, было, сунулись в открытые мной двери, но тут же рванули врассыпную, завидев даймона в боевой трансформации, и он не шел, не бежал. Нет, он летел на нас, взмахивая огромными крыльями. Сначала с петель сорвало двойные двери, а потом и часть стены обвалилась жалкими обломками, ее обрушил своим мечом взбешенный зверь, потому что не мог выйти из столовой и нагнать свою добычу, то есть меня.

Оказавшись в холле, куда сбегались вампиры со всего замка, заметалась из стороны в сторону, не зная, где прятаться от даймона, который был уже близко. Пусть я валькирия, но у меня еще голова на месте, чтобы понимать — этому даймону не соперница, то есть он запросто свернет мне шею, и даже не скажет, за что.

— Деаррррин! — зарычал даймон, вырвавшись следом, он опустился на пол и пошел за мной следом, громко цокая когтями.

Чертыхаясь, я протискивалась сквозь замерших в испуге вампиров, спиной чувствуя его взгляд.

— Деаррррин, — вновь глухо зарычал он.

А у меня сердце от страха едва не выскочило через горло. Так страшно мне еще никогда не было. Даже ритуалы, что совершали черные ведьмы, не шли ни в какое сравнение с обезумевшим даймоном. Тем более, он откуда-то узнал мое имя.

Даймон почти смог схватить меня своей ручищей. Почти… Не успел самую малость, потому что воздух между нами заискрился, и из телепорта вывалился еще один не менее яростно настроенный даймон. Он даже чуть превосходил по размерам первого, и, встав между нами, зло зарычал.

— Азззаррр!!! — рокот прокатился по холлу и замер где-то в вышине.

Несколько долгих мгновений даймоны пожирали друг друга взбешенными взглядами, отчего из их ноздрей временами вырывался пар. Однако мой неожиданный защитник победил, и второй даймон чуть склонил свою рогатую башку.

— Окхтшшерр! — прорычал он, склонившись еще ниже.

Хлоп! И перед собой я узрела, мягко говоря, сильно чем-то недовольного Дунгура, который окинул мою фигуру долгим оценивающим взглядом, хмыкнул, что-то обдумывая, а потом склонился к моему уху, мазнув по щеке своими красноватыми волосами, и прошептал:

— Поздравляю, дорогая сестрица.

— Что? — не поняла я, но оба даймона уже испарились, оставив меня наедине с недоумевающими вампирами.

— Что это было? — спросил кто-то из них, но я уже, перескакивая через несколько ступенек, мчалась в свою комнату, потому что в ушах все еще стоял шепот даймона.

Только страшно, очень страшно было думать о том, что он сказал.

За несколько дней до свадьбы в Кар-Дур начали съезжаться приглашенные из разных миров гости. Кого среди них только не было, даже гномы, чему я очень сильно удивилась. Но рассмеявшаяся надо мной Аделиза тихонько пояснила, что вампиры активно сотрудничают с гномами и покупают у них драгоценные камни, металл и прочее, прочее. Однако при встрече я никак не могла отвести взгляд от низкорослых коренастых мужичков с длинными бородами рыжеватого цвета, одетых в добротные кожаные доспехи, с неизменными секирами в руках. Один из них заметил мой пристальный взгляд и недобро прищурился.

— Что? — прогудел он очень низким голосом, недовольно сверкнув карими глазками, над которыми нависали густые брови.

— Ничего.

Я пожала плечами и отвернулась, чтобы не злить гнома, устремив свой взгляд на вошедших в холл темных эльфов. Среди них был и Веллиниар. Эльф обвел взглядом просторный холл и еле заметно улыбнулся, когда заметил меня. Я кивнула и тут же получила легкий тычок в бок от Руфины.

— Вы еще встречаетесь? — тихо спросила валькирия, провожая эльфов задумчивым взглядом.

— Угу, — нехотя отозвалась я, приметив, как рядом с Веллиниаром крутится молоденькая эльфийка и, всячески строя ему глазки, пытается обратить внимание гордого красавца на себя.

«Она так старается, а Велл, как всегда, ничего не видит», — думала, глядя в спину эльфу, серебристые волосы которого были заплетены в очень сложную косу и прижаты сверху тонким серебряным обручем. Но я не ревновала, нет.

Вышколенная прислуга встречала гостей и провожала в зал, где устроившись в кресле, расположенном на небольшом возвышении, их ждал принц Адарий, облаченный в парадный костюм. Чуть позже к нему присоединилась Аделиза, наряженная в легкое светло-голубое платье, и оно очень подходило под цвет ее глаз. Вокруг них во всеоружии стояли даймоны, а чуть дальше вампиры, облаченные в парадные доспехи, они тоже внимательно следили за гостями. Мы же сопровождали прибывшую вместе со всеми эре Деребру и ее спутника, моего названного брата, даймона по имени Дунгур. При встрече он только мазнул взглядом по моему лицу, но ничего говорить о случившемся с его сородичем не стал. Только время от времени, пока принц Адарий, встав на краю подиума и взяв за руку свою невесту, красиво распинался перед собравшимися гостями, я чувствовала на себе пристальный взгляд Дунгура, даже шрам на шее начинало пощипывать. Наверняка даймон злился, вот бы еще знать, почему.

Вскоре после торжественной речи, взаимного обмена любезностями и так далее, отчего у меня лично уже просто сводило скулы, принц Адарий любезно пригласил всех в парадную столовую залу, где гостей ждал обед. Впрочем, некоторые из прибывших тоже откровенно зевали. Ну его, этот этикет помрешь от тоски, пока дождешься окончания официального приема. Устроившись за столом так, чтобы можно было незаметно ускользнуть, я вяло ковыряла в тарелке, и даже расставленные перед гостями яства не вызывали у меня восторга. С самого утра у меня на душе было неспокойно. То ли зов ведьм усилился, то ли еще что-то не очень понятное терзало мою душу с упорством собаки, которая в отсутствие хозяина вознамерилась погрызть его любимые тапки.

— Что случилось, Деа?

Руфина склонилась ко мне и, игнорируя пристальные взгляды расположившихся напротив нас даймонов, потрепала по плечу. Я покачала головой.

— Ничего, Ру. Просто неспокойно как-то.

— Ведьмы? — одними губами спросила валькирия.

Я только плечами пожала, чувствуя, как неизвестно откуда взявшаяся тоска сковала мое сердце с такой силой, отчего мне едва удалось сдержать рвущиеся наружу слезы.

«Что это со мной?»

Вначале показалось, будто кто-то из гостей пытается повлиять на меня магией и насылает всякую ерунду, но это оказалось не так. Усилив щиты до максимума, отчего в голове слегка зашумело, я продолжала испытывать все те же чувства.

— Деа, что?

Руфина под столом сжала мою руку.

— Я пройдусь немного, что-то голова разболелась.

Я слабо улыбнулась подруге, но она не поверила.

— Я с тобой.

Валькирия решительно отодвинула стул, резким скрипом привлекая к нам внимание тех, кто сидел в непосредственной близости.

— Будь здесь, Руфина. Я просто прогуляюсь.

Я покачала головой, откладывая вилку в сторону.

— Чтобы еще какой-нибудь даймон погонял тебя по всему замку? — зашипела Ру.

— Если ты не заметила, дорогая, все даймоны здесь, — усмехнулась я, хотя самой нестерпимо хотелось выть.

Подруга внимательно посмотрела в мои глаза.

— Ты уверена?

Я только кивнула и, дождавшись, когда один из лакеев, прислуживающих гостям, поможет отодвинуть стул, быстро вышла из-за стола, а потом из зала, наполненного приглушенным гомоном голосов.

Оказавшись в коридоре, тут же ослабила шнуровку на корсете и отправилась бродить по коридорам, паучьей сетью опутывающим весь замок. Казалось, их слишком много. Временами попадались стоящие на посту вампиры, но их нисколько не волновала разгуливающая по коридорам валькирия, так как не пыталась заглядывать в комнаты, которые они охраняли. Мне это было не нужно. Я просто сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, поскольку тоска никак не желала отпускать мое сердце, вцепившись в нее своими острыми коготками. Такого сильного чувства нехватки чего или кого-либо мне испытывать еще не приходилось.

И я шла гонимая им, пока не оказалась в большой галерее, одну стену которой занимали большие высокие окна, забранные легкими занавесками, пропускающими яркий солнечный свет, а вот три оставшиеся стены были увешаны картинами и портретами бывших монархов, но эти полотна меня нисколько не интересовали. Потолок галереи, украшенный лепниной и росписью, поддерживали белоснежные декоративные колонны, создавая ощущение воздушности и невесомости. Между ними стояли скамьи из белого мрамора. Я же, стуча маленькими каблучками по забранному отполированным паркетом полу, подошла к окну и присела на широченный подоконник, устремив взгляд на сад, разбитый прямо под окнами.

Тоска продолжала терзать мое сердце, подключив еще и душу, и в груди начало нестерпимо печь. На глаза тут же навернулись слезы, которые я уже просто не могла сдержать. Мне не удавалось объяснить самой себе, что же происходит. Где-то в глубине души всколыхнулся, было, гнев, но тут же был задушен. Я рыдала, глотая горькие слезы, а часть их стирала рукавом рубашки. О ком так убивалась? Что вдруг случилось? Эти вопросы вертелись в моей голове. Да кто бы еще смог на них ответить.

Тихий звук приближающихся шагов, заставил мое сердце испуганно сжаться, поскольку я еще помнила, кому они принадлежат, хоть и видела его только раз. Однако в просторном, залитом солнечным светом помещении галереи спрятаться было некуда. Я вскочила с подоконника, рванулась к двери и не успела, потому что с противоположного конца галереи послышалось недовольное шипение. Обернувшись на миг, заметила замершего в дверях давешнего даймона и остановилась, как вкопанная. Что за сила властвовала надо мной, не знаю, но она же заставила меня развернуться к нему лицом и сделать навстречу несколько шагов. То же самое сделал и даймон, только его глаза горели лютой ненавистью, обжигая мою страдающую душу.

— Ты! — зарычал он, скрестив руки на груди. — Опять ты!

Я отступила назад, но потом вспомнила, что все же являюсь валькирией, и страх мне не друг. Повторив жест даймона, остановилась и даже нагло усмехнулась.

— Я, и что?

Глаза даймона моментально превратились в две узкие щелочки, только это не спасало от ненависти, которой веяло от всего его облика.

— Окхтшер-р-р! — зарычал он, и на скулах его заходили желваки, а пальцы сжались в кулаки.

Даймон, тяжело дыша, подался вперед. Не знаю, с чем или кем внутри себя боролся он, но проиграл. Жаль. Я бы предпочла, чтобы он ушел, но… Взгляд его вдруг изменился, и даймон сначала с недоумением посмотрел на меня, а потом нечто такое проскользнуло в его глазах цвета морской волны, что заставило и меня шагнуть ему навстречу. Мрак вдруг заклубился за спиной даймона, а я почувствовала легкое дуновение за своей.

«О, нет! — подумала с горечью. — Этого еще не хватало!»

Только там все равно развернулись призрачные крылья. Я почувствовала их. К сожалению, управлять ими не умела, ведь эти крылья принадлежали моей душе.

Даймон стремительно приблизился, упал передо мной на одно колено и, прижавшись лбом к моему животу, замер. Я сначала опешила от его странного поступка, а потом, до конца не понимая, что делаю, положила руки ему на голову и легко погладила черные волосы. Даймон вздрогнул, и в этот миг мне показалось, будто мы знаем друг друга уже давным-давно. Что-то такое родное было в этом мужчине, нечто до боли знакомое, то, что так и влекло к нему. Даймон выдохнул и сжал руками мои ноги, из-за чего едва не упала и вынуждена была схватиться за его плечи. Чтобы когда-нибудь раньше я позволяла незнакомым мужчинам подобное? Да ни в жизнь! Но почему прикосновения даймона так приятны? Что это с нами происходит?

Сколько мы так простояли? Кто знает. Мне было хорошо рядом с даймоном, который продолжал прижиматься ко мне и жарко дышать в живот. Как по волшебству, тоска отступила, и сердце с душой успокоились, наполнившись теплом и светом, даже слезы на щеках высохли. И крылья за моей спиной распахнулись еще шире, а потом пропали, обдав напоследок легким дуновением ветерка. Я поежилась, и даймон поднял ко мне свое красивое лицо, улыбнулся, отчего глаза его радостно блеснули, словно луч солнца пробежал по морской волне. Улыбнувшись в ответ, подняла руку к его лицу, провела пальцами по лбу, убрав в сторону несколько неряшливых прядок, пробежалась по носу. Но мужчина не дал мне продолжить, перехватил мою руку за запястье и, поднявшись на ноги, крепко прижал к своему сильному телу. Руки его скользнули по моей спине, поднимаясь все выше к плечам. Когда пальцы даймона коснулись обнаженной шеи, по моему телу побежали мурашки. Щекотно…

Однако стоило ему задеть шрам, как он будто окаменел. И такой злобой повеяло от даймона, что я отшатнулась. Только пальцы его тут же сжались на моей беззащитной шее, казалось, еще чуть-чуть, и он просто сломает хрупкие позвонки. Даймон оторвал меня от пола и впечатал спиной в одну из колонн. Я испугалась, поскольку его ладонь сдавила гортань, и воздух просто перестал поступать в мои сжавшиеся от страха легкие. Глаза мужчины загорелись, наполнившись ненавистью. Его лицо и тело, что было видно даже через трещащую по швам одежду, покрылись буграми мышц, которые перекатывались под бронзовой кожей. Крылья даймона с шумом рванулись в стороны, заслонив собой солнечный свет. И тут я поняла, мне конец, потому что сама смерть смотрела на меня сквозь глаза даймона, который медленно трансформировался. У меня не было возможности освободиться, все мои навыки, как валькирии, просто оказались бесполезны против такой мощи и силы, повеявшей от огромного тела. Он зарычал прямо мне в лицо и оскалился.

— Азар!

Громкое рычание, раздавшее сбоку, заставило даймона вздрогнуть и оторвать от моего лица злобный взгляд. Даже хватка его слегка ослабла, что дало мне возможность вдохнуть воздух, которого так не хватало горящим легким. А в следующее мгновение сильная рука отшвырнула меня в сторону. Я чудом успела извернуться, но все равно крепко приложилась спиной о стену и охнула от боли. Благо висящие надо мной картины в тяжелых рамах держались крепко, и ни одна из них не подумала свалиться мне на голову. Я потихоньку сползла на пол, встав на колени, и увидела замерших посреди галереи двух злющих даймонов, их длинные хвосты нервно постукивали по паркету, а из приоткрытых пастей вырывалось приглушенное рычание. Один даймон был красноволосый, с красными же крыльями, а второй, наоборот черен, словно сама Тьма, и только глаза на его морде горели ярче огня.

— Окхтшеррр! — пророкотал черный даймон и рванул в сторону Дунгура, целя когтистыми лапами в шею противника.

Но красный даймон даже не шелохнулся, он поймал своего противника за плечи и, крутанув, бросил в сторону, как невесомую игрушку. Тот, кого он называл Азаром, расправил крылья и только благодаря этому не упал. Однако схватка на этом и закончилась, потому что сверху на расправленные черные крылья упала еле заметная сеть, сковав его и прижав к полу. Даймон заревел, задергался в попытке освободиться, но у него не вышло, тогда его оскаленная морда повернулась ко мне, и он выдохнул:

— Ненавижу!

Опустившийся передо мной на корточки Дунгур в рваном тряпье, что осталось от его дорогого костюма после трансформации, заслонил меня от ненавидящего взгляда, и я смогла перевести дух.

— Ты как? — спросил даймон, помогая мне подняться на ноги.

— Нормально, — прохрипела я, потирая шею. Ну вот, теперь синяки останутся.

За спиной Дунгура глухо ворчал, пойманный в сеть, даймон по имени Азар, но моего названного брата это нисколько не волновало. Он схватил меня за локоть и подтащил к отчаянно пытавшемуся освободиться сородичу. На миг нас обступила тьма, а потом выбросила в чьем-то просторном кабинете, за окнами которого стояла глубокая ночь.

— Ну что, детки, поговорим? — усмехнувшись, спросил Дунгур и развалился в широком кресле с высокой спинкой и резными подлокотниками.

— Мне не о чем говорить с тобой! — зло сплюнул Азар, который уже принял нормальный, то есть более привычный для меня облик.

Я огляделась по сторонам, мазнув взглядом по нескольким стеллажам с книгами, широкому письменному столу и паре кресел, что стояли у нетопленного камина. Наверное, он принадлежал Дунгуру, раз он так свободно здесь себя чувствовал.

— Зато мне хочется кое-что узнать, — подала я голос и приблизилась к Дунгуру, все это время смотревшему на гостя. — Что это было?

— Не думал, что когда-нибудь мне придется с этим столкнуться, — задумчиво протянул Дунгур и хищно прищурился:

— Азар, ты слышал когда-нибудь о драгосте?

— Что? — встрепенулся даймон и покачал головой. — Нет, нет…

— Да, мой дорогой, и еще раз да.

Мой названный братец широко улыбнулся и повернулся ко мне.

— Даже не знаю, радоваться за вас или, наоборот, посочувствовать.

— Ты лжешь! Этого не может быть!

Азар подскочил к креслу, в котором сидел Дунгур, и навис над ним.

— Это ложь!

Дунгур покачал головой и оттолкнул даймона от себя ногой, отчего тот отступил назад и бухнулся в кресло, стоящее напротив.

— Азар, Азар, ты, как всегда, излишне недоверчив.

— Что это значит? — тихо спросила я, глядя на то, как Азар уронил голову и спрятал лицо в ладонях. — Что это за драгост такой?

— Может, сам объяснишь девочке, во что ее втянул? — усмехнулся названный братец, стоило только Азару отнять руки от лица.

— Пусть тебя поглотит Бездна, Дунгур! — зло выдохнул даймон и оглянулся на меня. Лицо его свела болезненная судорога.

Азар порывисто вскочил на ноги и бросился к окну, начав расхаживать из стороны в сторону. Лунный свет, проникающий через стекло, серебристыми бликами лег на его черные волосы, на опущенные плечи, на которых еще болтались обрывки рубашки.

— Может, ты объяснишь?

Я перевела взгляд на улыбающегося Дунгура и подошла поближе.

— Что тебя так развеселило?

— Мне никогда еще не доводилось видеть даймона с влюбленной душой, — еще шире улыбнулся он, постукивая когтями по подлокотнику.

— Дунгуррр! — зарычал Азар.

— Влюбленной, что? — удивилась я, отступив за кресло, поскольку Азар с такой ненавистью не меня глянул, что о какой бы там ни было влюбленности с его стороны и речи быть не могло.

— Я не так выразился, наверное, — задумчиво протянул даймон и закинул ногу на ногу. — Видите ли, дети, драгост у даймонов случается очень и очень редко. Я за свою долгую жизнь с таким еще не сталкивался. Помню, когда-то отец рассказывал мне, что даймон, вступая в так называемый период взросления, то есть в то время, когда начинает активно искать пару для продолжения рода, может впасть в подобное состояние, когда влюбляется не во внешность, а, так скажем, в сущность женщины. Это сложно объяснить, поскольку случаи довольно редки сами по себе, и просто никому еще не удавалось объяснить их суть. Если коротко, то демоническая сущность Азара была привлечена твоей ведьминской сущностью, тем более ты светлая ведьма, а для даймона это настоящее испытание.

— Его душа привязалась к моей, я так понимаю? — упав в кресло и пытаясь справиться с охватившим меня шоком, еле выдавила я.

Дунгур пожал плечами.

— Что-то в этом роде.

— И что с этим делать? — спросила, боясь даже смотреть на Азара, который продолжал метаться у окна.

— Хотите, можете пожениться, из вас выйдет неплохая пара! — развеселился Дунгур и прошелся по мне оценивающим взглядом.

Азар зарычал, и из его спины с треском вырвались крылья. Он ударил рукой по стене у окна, отчего стекла в деревянной раме обиженно зазвенели.

— Если сможете, перетерпите это время! — продолжал веселиться мой названный родственник, хитро прищурившись. — Главное, чтобы за это время вы не оказались в одной постели, тогда связь окрепнет окончательно.

— Что? — возопили мы с Азаром одновременно и тут же замолчали, уставившись друг на друга.

— Все признаки налицо! — захохотал Дунгур, откинув голову назад. — Азар, а ты сможешь удержаться? Ведь это не Деаррин чувствует сильную симпатию к тебе, а ты к ней. Ей достаются только отголоски твоих сейчас очень сильных эмоций.

Я прислушалась к себе, но кроме раздражения и глухой ярости, ничего не почувствовала. И какое из чувств на самом деле относится именно ко мне?

— Никогда мой род не примет одну из Окхтшер, — зло процедил Азар, смерив нас с Дунгуром взглядом, полным неподдельной ненависти, а потом, подгоняемый насмешливым фырканьем, со звоном выбив своим телом раму, вылетел из кабинета.

Я пораженно замерла, глядя на то, как мелкие осколки разлетаются в разные стороны. Дунгур только хмыкнул и, откинувшись на спинку кресла, вытянул длинные стройные ноги вперед.

— Все равно вернется, — обронил он и поманил к себе со столика бутылку с вином и бокал на тонкой ножке.

— Вина? — спросил даймон.

Я только головой покачала, поскольку в душе у меня бушевала такая буря разнообразных эмоций, что страшно было потеряться среди них. Какие принадлежали мне, какие даймону, умчавшемуся в ночь? Как разобраться?

— Не переживай за него, ничего твоему Азару не сделается. Перебесится и обязательно вернется.

Дунгур по-своему расценил мое молчание и пригубил вино.

— Что?

Я встрепенулась, пытаясь отогнать все чувства на самое дно души, и моргнула.

— Вернется? Зачем? Он же ясно сказал, что ненавидит меня. За что только?

— Нда… Деа, Азар не тебя ненавидит, а мой род, в частности меня, ну, а ты просто под руку попала, — осушив бокал до дна, проговорил даймон и вновь его наполнил.

Я проследила взглядом за красной булькающей жидкостью, наливаемой в бокал, и сама почувствовала непреодолимое желание что-нибудь выпить, но не вина. Нет. Чтобы во всем разобраться, нужна трезвая голова. Мне и так с лихвой хватало того, что творилось в душе у даймона. Я обернулась к столику и, заметив на нем простой графин с водой, поманила его к себе. Свежая вода немного притупила жажду.

— Скажи честно, Дунгур, и много у тебя врагов? Должна же я знать, что приобрела, вступив в твой род.

Даймон поморщился.

— Деаррин, ну, а ты как думаешь? Мы же даймоны, в нашем мире жизнь легкой никогда не была, мы постоянно с кем-нибудь сражаемся. Однако можешь поверить, врагов у рода Окхтшер не больше, чем у других. Только никто из них не бросится тебя убивать, лишь бы насолить моей семье, ты ведь не кровная родственница. А что касается Азарона…

— Азарона? Что вы с ним не поделили? — тут же полюбопытствовала я.

Если Дунгура потянуло на некоторую откровенность, нужно было вытянуть из него как можно больше полезной для себя информации.

— Это не секрет.

Даймон пожал плечами и стянул со своей груди жалкие лоскуты, которые тут же полетели в полыхнувший ярким пламенем камин.

— Азар — это сокращенное от Азарона, — добавил он.

Красноватые блики легли на обнаженную грудь мужчины, и он уставился на огонь.

— Очень давно старшая сестра Азара была моей женой. Но Сандара не любила сидеть дома, она была не такая. Этой даймонессе нужны были сражения, и она повсюду меня сопровождала. Азара она тоже с собой таскала. Сандара была уверена, что настоящего воина из даймона сделать может только война, а не ежедневные тренировки с учителями.

Дунгур слегка улыбнулся.

— Такой была моя Сандара — женщина-война. Жаль, только она погибла у нас с Азаром на глазах, и мы не смогли ее спасти. Твари из нижних миров одинаково опасны для всех: хоть для людей, хоть для эльфов, хоть для нас, даймонов.

— И что, за это он ненавидит весь твой род? — удивилась я, искоса поглядывая на даймона, который продолжал смотреть на огонь, из-за чего мне почти не было видно его лица.

— Он одинаково сильно ненавидит и себя и меня по той причине, что мы не успели вовремя, что не спасли его сестру. Азар был слишком привязан к Сандаре, даже больше чем к родителям. Азарон хороший мальчик, просто еще молод, поэтому излишне импульсивен. Он так и не смог простить мне, что после гибели его сестры я вновь женился.

— У тебя есть семья? А как же эре Деребра? — удивилась я, подавшись вперед.

— Деа, не будь глупышкой. Деребра знает об этом.

Даймон недовольно прищурился. Видимо, обсуждать со мной свою личную жизнь ему не очень хотелось.

— Но почему?..

— Потому что Деребра никогда не родит мне сына, — глухо рыкнул даймон. — У валькирий рождаются только валькирии, у ведьм ведьмы. А мне нужен сын, наследник. Понимаешь?

— Извини, я об этом как-то не подумала.

Я выставила перед собой руки, и даймон отвернулся от меня к огню.

— Это не мешает мне любить других женщин. У моей законной жены, знаешь ли, тоже любовников выше крыши. Но это уже неважно. Главное, она родила мне двух сыновей и дочь. Большего мне и не нужно, — слегка ссутулив плечи, сказал Дунгур и плеснул в свой бокал еще вина.

Резкая боль вдруг пронзила мое тело, и я медленно начала заваливаться на пол. Даймон успел отреагировать и подхватил меня на руки. Его золотистые глаза впились в мое лицо.

— Дунгур…

— Этого еще не хватало, — выдохнул он и со мной на руках рванул куда-то прочь из кабинета.

Я ничего не видела, поскольку из-за невыносимой боли, что заставляла корчиться и стонать, перед глазами потемнело. Что это? О, Боги!

— Потерпи, девочка, — уговаривал меня даймон, срываясь на бег.

Куда и зачем бежал Дунгур, я не знала. Да и не до этого было, когда тело, казалось, разрывает на части, будто кто-то пытался оторвать от меня куски плоти, переломать мне кости. Уже не в силах сдерживаться, я кричала. Даже прикосновение рук даймона причиняло боль, но он не мог меня бросить.

Когда нас обступила прохладная тьма, я сначала подумала, что потеряла сознание, но это было не так. Просто Дунгур принес мое страдающее тело в подвальное помещение, где все — и стены, и пол и не слишком высокий потолок было из черного матового камня. В центре этой комнаты стоял стол, на него даймон меня и уложил. Как ни странно, но боль здесь стала потихоньку отступать, накатывая только волнами. Я смогла повернуть голову, и увидела Дунгура, который рылся в шкафу, стоявшем в самом углу. На пол что-то падало, но даймон продолжал раздраженно выворачивать содержимое ящичков. Вскоре он радостно хохотнул и, приблизившись ко мне, положил на грудь бледный камень. Боль тут же, как рукой сняло. Я удивленно уставилась в лицо Дунгура.

— Что это было? — прокряхтела, не рискуя двигаться из страха, что боль может вернуться.

Мне в этот момент было так хорошо. И каменная столешница приятно холодила лопатки и все, что ниже.

— Насколько я понимаю, Азарон решил сгинуть, чтобы избавиться от наваждения, — медленно протянул Дунгур и, взяв меня за руку, заставил сесть. — Камень держи, иначе вновь почувствуешь то же, что чувствует этот глупец.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я даймона и, судя по всему, лунный камень, у которого имелась петелька, быстро прицепила к цепочке у себя на шее.

— Это родовой оберег, он защитит тебя от всего, даже от зова ведьм. Только никогда его не снимай, — обронил Дунгур и со стола стянул, вынудив опуститься на ноги. — Чувствую, Азар просто так не сдастся.

— Так это его боль я прочувствовала на себе только что? — ужаснулась я, почувствовав к даймону, по чьей вине едва не умерла от боли, жгучую нелюбовь. И черт с ней, с его влюбленностью. Пусть засунет ее куда подальше!

— Его, его.

Дунгур покивал, взял меня под локоть и вывел в длинный полутемный коридор, в конце которого во мраке виднелись ступени узкой лестницы, ведущей наверх.

— Он с ума сошел?

— Просто Азар не может смириться с тем, что душа, вопреки желанию его разума, привязалась к твоей душе. Поверь, ему сейчас очень трудно и больно, ведь ты, мало того, что ведьма, так еще и Окхтшер. Не прими я тебя в свой род, ты бы уже была собственностью этого даймона. Сейчас Азарон сам себе не принадлежит, им руководит опасное чувство, которое может свести с ума. Но он все равно вернется. Не сможет иначе, — усмехнулся Дунгур, продолжая придерживать за локоть.

— Почему вернется?

— Его душа связана с твоей душой. Ты этого можешь даже не почувствовать, но зато Азар чувствует и очень даже сильно. Он просто не выживет на расстоянии от тебя. Погибнет, так как все силы его души уйдут на поддержание этой связи. Чем дальше, тем больше требуется сил. Как-то так, — пустился в туманные объяснения Дунгур, помогая мне преодолеть слишком крутые ступени.

— Эй! — возмутилась я, когда мы вышли в хорошо освещенный коридор на первом этаже. — Хочешь сказать, я должна терпеть его присутствие?!

— Угу.

Даймон кивнул и не сдержал улыбки, когда увидел мое вытянувшееся лицо.

— И он будет все время ходить за мной по пятам?! — еще громче возмутилась я.

— Почти, — все так же улыбаясь, проговорил Дунгур и увлек меня за собой.

— Но я же валькирия! Я не могу взять его с собой! — возопила я, возмущенная до глубины души. — Мне не нужен надсмотрщик, пусть даже влюбленный. Тем более, его ненависть с лихвой перекрывает нежные чувства его души.

— Деаррин, тут я тебе ничем помочь не могу! — хохотнул Дунгур, толкая рукой тяжелую дверь и пропуская меня в просторную кухню. — И драгост — это не совсем любовь. Скорее, это непреодолимое желание овладеть понравившейся женщиной.

— Шутишь?

Я зло прищурилась и вырвалась из хватки названного брата.

— И вообще, мне нужно вернуться в Кар-Дур. Скоро свадьба.

— Об этом пока даже не думай, — веско заявил даймон, вытаскивая из шкафа накрытое блюдо и водружая его на стол. — Вампирам и так досталось. Мне еще скандала не хватало из-за тебя, дорогая сестрица.

Я растеряно развела руки в стороны.

— Но… как же? А эре Деребра? Я же не могу все бросить только из-за того, что какой-то даймон сошел с ума. И у меня, помимо всего прочего, есть своя личная жизнь.

— Об этом тебе тоже пока лучше забыть, — глянув на меня, обронил Дунгур и поманил к столу, где уже стояли тарелки с разложенными на них кусками запеченного мяса.

— Это еще почему? — фыркнула, присаживаясь за стол.

— Потому что Азар убьет любого, кто посмеет к тебе хотя бы пальцем прикоснуться, — хмыкнул даймон, отправляя в рот большой кусок мяса.

Сок брызнул и потек по его подбородку. Дунгур поморщился и тыльной стороной ладони стер жир с лица, а потом обтер руку об салфетку. Мда… этикетом тут и не пахло.

— Это несправедливо.

Я нахмурилась, нарезая ножом, даже сказала бы тесаком, свой кусок мяса на маленькие порции.

— Не подставляй своего эльфа, Деаррин. Он этого не заслужил. Пусть лучше потерпит, зато проживет всю свою неимоверно долгую эльфийскую жизнь, а не сгниет в могиле.

Я исподлобья глянула на серьезное лицо Дунгура и от переполнившей мою душу злости вонзила нож в столешницу.

— Как я вас ненавижу!

— А я здесь причем? — удивился даймон, вдергивая нож и отодвигая его подальше. — Это твои родители, Деа, такой тебя… хм!.. сделали. Не ведьмы, не валькирии, не даймоны, а только они.

— Конечно, они же и даймона этого бестолкового ко мне подослали.

Дунгур промолчал, но что-то очень странное промелькнуло в его взгляде и тут же пропало.

— Как бы там ни было, — сказал он, хлопнув ладонью по столешнице, — то, что случилось, уже случилось, и с этим ничего не поделаешь. Потерпи, Деаррин, глядишь, через месяц другой, может, через полгода Азара отпустит, и ты сможешь вернуться к привычной жизни.

— Так долго? — упавшим голосом спросила я, уткнувшись лбом в край столешницы. — Думаю, мы быстрее друг друга поубиваем. Нет, это Азар меня убьет.

— Главное, — загадочно протянул Дунгур, — не поддавайся его чарам, если не хочешь на всю оставшуюся жизнь стать его женой.

— О, неееет! — взвыла я.

— Крепись, сестричка, крепись! Мы, даймоны, знаешь, какие настойчивые в этом плане! — захохотал братец. — Тебе понадобится вся твоя выдержка. Тем более, ты все равно будешь чувствовать отголоски его эмоций. Слабо, конечно, но некоторым женщинам и этого достаточно.

Ему бы только веселиться, в то время как мне хотелось волком выть. Если бы это еще помогло избавиться от Азара с драгостом. Будь он не ладен!

«Думай, Деаррин, думай, — шипел мой внутренний голос. — Ты должна избавиться от даймона. Ведьм тебе, что ли, мало с их нескончаемым зовом?»

И я задумалась, так задумалась, что не заметила, как оказалась в отдельной комнате, за коном которой занимался рассвет.

Глава 3

Ха! Дунгур все же выпустил меня из своего дома, из своего мира и разрешил присутствовать на свадьбе принца Адария и эре Аделизы. Тут немалую роль сыграло своевременное вмешательство эре Деребры. Валькирия закатила жуткий скандал Дунгуру, заявив, что ее подопечная не должна страдать из-за какого-то даймона, у которого напрочь снесло крышу. И это не выдумки. Азар, действительно, слегка двинулся умом не в том направлении. Честно говоря, всю неделю после встречи с ним, я почти не выходила из дома Дунгура, дабы с ним не встречаться, хотя он постоянно кружил где-то поблизости. За это время мне пришлось перезнакомиться с семейством названного брата и развлекать младших родственников забавными байками из своей жизни. Хотя иной раз близнецы, сыновья Дунгура — Баззаур и Нибаззур выпытывали у меня подробности из жизни темных ведьм. Этим молодым еще неинициированным даймонам хотелось страшилок, потому что бедные подростки маялись от скуки, поскольку в их школе были каникулы, а все друзья жили слишком далеко. Вот они и отрывались на бедной мне.

— Деа, нам скучно-о-о! — стенали даймоны, стоило мне попасть в поле их зрения.

— Ах, вам скучно! — как-то раз воскликнула я и, выхватив из ножен, которые всегда носила при себе, парные клинки, погнала племянничков по всему дому.

Надо признать, и жена, и дети Дунгура, как и остальная многочисленная родня даймона, отнеслись к моему появлению в их роду совершенно спокойно. Уже потом я узнала, что не одна такая белая ворона в древнем семействе Окхтшер. Таких было много, только жили они в своих родных мирах.

Хохоча, как ненормальные, мы носились по огромному дому, устраивая в нем форменный беспорядок, на что низшие демоны (да, именно демоны), которые прислуживали роду Окхтшер, только качали рогатыми головами и брались за уборку. Вскоре мне стало жалко чужой труд, и я выгнала Нибаззура и Баззаура в сад. Оказавшись на свежем воздухе, наполненном ароматами дивных цветов, которые пьянили и без того разгоряченное сознание не только мое, но и юных даймонов, мы устроили настоящую войну. Хоть душу смогла отвести. Против взрослого даймона я бы долго не продержалась (все же валькирии никогда не воевали с даймонами), зато с юными племянниками сражалась наравне, а то и лучше. Нибаззур и Баззаур были в восторге, когда поняли, что со мной можно играть во взрослые игры, поскольку настоящее оружие в их руки попадало только в присутствии учителей. Надо было видеть их лица, когда Дунгур, махнув рукой, выдал каждому по мечу и при этом сказал:

— Постарайтесь не поубивать друг друга. Не хочу остаться без наследников.

Но мы уже носились по саду, пугая их младшую сестру, собиравшую в этот момент в саду поспевшие яблоки. Через какое-то время близнецы загнали меня в дальний угол сада, наивно полагая, что победили валькирию, и с широкими победными улыбками, поигрывая мечами, медленно приближались ко мне. Я стояла между яблонями и внимательно следила за расслабившимися даймонами.

«Ну, ну! — думала, глядя на подростков. — Слишком рано празднуете победу, детки!»

— Что мы с ней сделаем, братец? — нагло ухмыляясь, поинтересовался златоглазый Баззаур у брата.

— Защекочем до смерти, — такая же улыбка украсила и губы Нибаззура.

Оба братца заговорщически перемигнулись и рванули ко мне. Но тут на нас упала тень и, с треском ломая ветки, за их спинами на землю опустился жутко злой Азар, черный, как сама Тьма. Его глаза горели огнем, а из ноздрей валил пар. Я перекатилась и заслонила собой новоприобретенных племянников, и надо отдать им должное, они молчали, и геройствовать не спешили.

— Убью! — пророкотал даймон, делая шаг в нашу сторону.

— Не смей трогать детей! — глядя в глаза Азара, медленно, но громко проговорила я.

— Окхтшер поднимают оружие против своих же сородичей! — зарычал он. — Уйди, женщина, я убью их!

Растянутые в оскале губы даймона слегка подрагивали, как у собаки, готовой в любую минуту броситься на своих врагов. Нда… и клыки то у даймона были, будь здоров. Не говоря уже про когти на его ручищах.

— Нибаззур, Баззаур, идите к отцу. Я сама разберусь с незваным гостем, — не оборачиваясь и не прерывая зрительный контакт с Азаром, обронила я и поудобнее перехватила рукояти своих клинков.

— Он убьет тебя, Деа! — запротестовали племяннички.

— Дважды повторять не люблю, — отрезала я. — Идите к отцу. Живо!

Даймоны отступили и скрылись между деревьями. Я этого не видела, но слышала, как зашелестела позади меня листва.

— Зачем пришел? — нагло усмехнулась в разгневанную морду Азара, который, опустив крылья, медленно шел ко мне.

— Ты издеваешься надо мной, ведьма? — прошелестел он, сжимая кулаки.

— Между прочим, это из-за тебя я лишилась нормальной жизни. Из-за тебя, рогатая твоя башка, не могу вернуться в свой мир, и вынуждена тут куковать, а еще едва не умерла. Это не я, а ты привязался ко мне. Ты и только ты, Азарон! — закричала, до боли сжимая пальцы на рукоятях мечей. — Убирайся и не смей ко мне приближаться!

Азар глухо зарычал и бросился в мою сторону. Ну что ж, наверное, я окончательно вывела его из себя, только сдаваться не собиралась. Пришлось задействовать все свои силы, дабы увернуться от его когтистых лап и оказаться у даймона за спиной. Мне потребовалась секунда на то, чтобы вытащить из сапога нож и метнуть его в то место, откуда между лопатками из спины Азара росли крылья. Даймон взревел, когда длинное лезвие вошло в его тело по самую рукоять. Он обернулся ко мне и одарил обиженным взглядом. Обиженным? Я опешила. Он, что, не собирался драться? Приплыли!

— Ненавижу, — сказал он, повел плечами, и к его ногам упал окровавленный нож.

В мозгу моем помутилось. Я взревела не хуже, чем даймон, и бросилась на него с мечами. Не знаю, но почему-то он не стал сопротивляться, а позволил уронить себя на траву и упереть острие клинка в грудь, там, где под прочной кожей, частично покрытой мелкой чешуей, билось сердце даймона.

— Убью! — зарычала я, но делать этого не стала.

Меня просто захватил взгляд, каким смотрел на мое лицо Азар. Безнадежность неприкрыто сквозила из черных глаз, будто даймон решил умереть от моей руки. Я склонилась ниже к безобразной морде и тихо процедила:

— Не дождешься, гад. Я не хочу из-за тебя стать той, кем быть не хочу.

Азар только вздохнул и на миг прикрыл глаза, а вскоре передо мной лежал уже нормальный мужчина и сверлил мою переносицу недовольным взглядом. Я убрала от его груди меч и хотела подняться, но он не дал, наоборот, притянул к себе. Мне не удалось разобрать, что выражал взгляд Азара, но вдруг до ужаса захотелось узнать, как он целуется, и даже подалась вперед, однако вовремя вспомнила слова Дунгура и только зло выдохнула в приоткрытые губы даймона:

— Даже не мечтай. У меня есть мужчина.

Азар тут же меня оттолкнул. Я подскочила на ноги и развернулась, чтобы уйти, когда в спину мне прилетели не менее злые слова:

— Пусть только попробует к тебе хоть пальцем прикоснуться, и ему не жить.

— Чтоб ты сдох, Азарон! — в сердцах выкрикнула я и рванула к дому, страстно желая, никогда больше не видеть этого даймона, хотя его голос все еще звучал в моих ушах.

А самое противное было то, что мне, действительно, придется оставить Веллиниара ради его же безопасности. Вот черт!

«То-то еще будет. То-то еще будет», — думала я, шагая по дорожке через сад и слыша удаляющиеся хлопки крыльев.

— Деаррин!

Стоило только мне появиться в замке, как Руфина с радостным визгом повисла у меня на шее.

— Ру, задушишь! — пропыхтела я, и сама же сжала валькирию в крепких объятиях.

— Где ты пропадала? — поинтересовалась подруга, отпуская меня. — Где?

— У даймонов, Ру, я была у даймонов, — усмехнувшись в ее удивленное лицо, отозвалась я и опустилась на кровать.

— Эре Деребра что-то говорила о твоем новом родственнике. Это так?

Руфина опустилась рядом со мной и заглянула в мои глаза.

— Угу.

Я кивнула, не горя желанием рассказывать подруге все подробности. Мне просто не хотелось вспоминать Азара, донимавшего меня своими ежедневными визитами в дом Дунгура, боялся, наверное, что я сбегу. А кто-то говорил о ненависти к роду Окхтшер и прочее, прочее.

— Деаррин, но зачем все это тебе нужно? От даймонов не стоит ждать добра.

Валькирия сжала мои пальцы. Я покачала головой и отвернулась от подруги, потому что не могла смотреть ей в глаза.

— Ру, это мой единственный шанс избежать призыва, если ведьмам потребуется мое участие в круге тринадцати. Они ведь прекрасно знают, что я светлая. С моей силой ведьмы могут стать еще более могущественными.

— Я не понимаю, Деаррин, что все это значит, — протянула она, еще сильнее сжав мои прохладные пальцы.

— И не нужно.

Я повернулась к Руфине и слегка улыбнулась, стараясь, чтобы подруга не заметила в моем взгляде печали. Да, печали, поскольку не знала, как сказать Веллу, что мы больше не будем встречаться. Как пережить этот нелегкий разговор, когда придется лгать, глядя ему в глаза. А правда? Зачем она нужна Веллу? Мне не хотелось причинять эльфу боль, все же он мне по-своему дорог. Но придется. Придется. Он не должен погибнуть из-за меня.

Я печально вздохнула, не сумев сдержаться.

— Что тебя печалит? — тут же пристала ко мне Руфина.

— Ничего, Ру… Просто настроение такое.

Я высвободила пальцы и поднялась на ноги.

— Нужно переодеться. Скоро начнется церемония.

— Ты права, — усмехнулась валькирия. — Ладно, Деа, потом поговорим.

Я кивнула и, как только за подругой закрылась дверь, подошла к шкафу и распахнула дверцы. Среди скудного набора моих личных вещей, их не успела забрать, на плечиках висело бордовое платье. Я сморщила нос, но делать нечего. Платье, так платье.

Удалившись на некоторое время в купальню, долго терла свое тело мочалкой, будто это помогло бы мне избавиться от незримой связи с даймоном, который тоже прибыл в Кар-Дур. И как Дунгур смог его уговорить, ума не приложу? Хотя по всему немаленькому дому был слышен рокот их повышенных голосов.

— Вот же навязался на мою голову этот Азар! — в сердцах сплюнула я, смывая пышную пену с волос.

Обсушив их полотенцем, вышла из купальни и достала из шкафа платье, на деле оказавшееся не совсем платьем. Это был костюм, состоящий из комбинезона и отдельной пышной юбки, что крепилась на талии с помощью широкого кожаного пояса. Облачившись в достаточно закрытый комбинезон с узкими длинными рукавами, сшитый из очень тонкой кожи, которая плотно прильнула к телу и смело подчеркнула все выпуклости и изгибы, покрутилась перед зеркалом и хищно улыбнулась.

— Кто-то сегодня помрет от ревности! — довольная своим видом промурлыкала я, застегивая на талии широкий пояс из такой же кожи, с пришитой к нему длинной и достаточно пышной юбки из кружева, подшитой по краю тяжелым серебряным шнуром.

Спереди подол легко распахивался, открывая стройные ноги, обутые в сапоги на каблуке. Нда, в такой обуви, конечно, не побегаешь и не особо подерешься, но все же возможность наступить кому-нибудь каблуком на неосторожно подставленную ногу доставит мне огромное удовольствие.

Присев у зеркала, быстро зачесала волосы наверх и собрала их в строгий пучок, оставив только пару неряшливых прядок у лица, что придавало ему, на мой взгляд, слегка кукольное выражение. Чтобы не выглядеть совсем уж девочкой, слегка подкрасила глаза и тронула губы помадой. Теперь из зеркала на меня смотрела, по меньшей мере, даймонесса, чем-то смахивающая на эльфов. Я невесело усмехнулась, подмигнув своему отражению, и вдела в уши длинные серебряные серьги с маленькими черными агатами, подаренные мне когда-то родителями.

Когда вышла из комнаты в коридор, ко мне со всех сторон бросились валькирии и дружно захохотали, увлекая в подобие хоровода. На них были надеты такие же платья, только разных цветов.

— Это все эре Деребра, — шепнула мне на ухо Руфина.

— Что за гвалт? — прогремел над нами строгий голос арре Тайсы, неожиданно появившейся в коридоре.

Взгляд валькирии скользнул по притихшим девам и остановился на мне. Арре чему-то улыбнулась и сказала:

— Деаррин, тебя ждут в холле.

Я слегка склонила голову и, обменявшись с Руфиной удивленными взглядами, отправилась в холл. Поскольку в замке образовалась невозможная толчея из-за гостей и их суетящейся прислуги, мне пришлось постараться, чтобы без ущерба для своего наряда добраться сначала до лестницы, перила которой украсили гирляндами из живых цветов, а потом спуститься вниз, стараясь не подвернуть ноги.

— Деа!

Знакомый голос заставил меня ускориться, и через несколько мгновений я оказалась в крепких объятиях Веллиниара.

— Здравствуй, — сказал он, целуя меня в щеку. — Прекрасно выглядишь.

— Ты тоже ничего, — усмехнулась я, чувствуя в груди неприятное жжение. — Давай поговорим, но только не здесь.

— Прости, дорогая, но не сейчас. Я спешу к Владыке.

Велл печально улыбнулся, сжав мои пальцы, но при этом взгляд его выражал неподдельное восхищение.

— Честно говоря, я не ожидал тебя увидеть.

— Тогда не буду тебя задерживать, — неуверенно отозвалась я и отошла в сторонку, гадая, кто бы еще мог дожидаться меня в холле.

— Деа…

— Иди.

Я махнула рукой, не глядя на эльфа и растолкав народ, спустилась на несколько ступеней, ведущих в узкий коридорчик, что тянулся в сторону подсобных помещений. На этот раз от случайной встречи с Веллиниаром на душе остался горький осадок, и сделалось тягостно, будто кто-то щедрой рукой насыпал туда камней, которые не желали лежать спокойно, а ворочались, причиняя вполне ощутимую физическую боль. Прижав руку к груди, вошла в какую-то комнатку, заставленную шкафчиками, и опустилась на большущий ящик, стоящий у маленького окошка. Нестерпимо хотелось выть.

— Да что же это? — удивилась я, обхватив себя руками. — Неужели опять Азар чудит?

Подумав о даймоне, достала из-за пояса тонкую цепочку с лунным камнем и надела на шею, спрятав родовой амулет в вырезе комбинезона. Лучше так, чем чувствовать отголоски его эмоций. Пусть, если ему так хочется, мучается от своего безумства в одиночку.

— Деаррин, почему я должен искать тебя по всему замку?

Недовольный голос Дунгура ворвался в мой затуманенный далекими мыслями разум громом среди ясного неба.

— А ты меня искал? — удивилась я, поворачиваясь к даймону, стоящему в дверном проеме со скрещенными на груди руками.

Надо сказать, выглядел мой названный родственник весьма привлекательно. Не удивительно, что женщины сами готовы вешаться ему на шею. Только этот далеко не сказочный красавчик в данную минуту стоял напротив меня и сверлил возмущенным взглядом.

— А ты думала, твой эльфенок? — скривив губы, отозвался он, и сам вошел в комнатку, отчего в ней сразу стало теснее.

— Дунгур, ну, почему ты так жесток? — раздался за его спиной не менее недовольный голос эре Деребры.

Валькирия отпихнула даймона в сторону и, подойдя ко мне, опустилась на ящик. Ее руки легли на мои плечи.

— Не грусти, девочка, — сказала эре Деребра. — Дунгур мне все рассказал, и я решила на время освободить тебя от обязанностей.

— Нет, эре Деребра, не делайте этого, — взмолилась я, услышав со стороны Дунгура насмешливое хмыканье. — Как же я…

— Деа, я не гоню тебя, просто пока некий даймон по имени Азарон не успокоится, тебе лучше пожить в мире даймонов. Дунгур обещал за тобой присмотреть.

Валькирия прижала меня к своей груди, затянутой в шелк.

— Поверь, так будет даже лучше.

— Эре… — выдохнула я, не желая верить своим ушам.

— Я своих решений не меняю, ты это знаешь, Деаррин, — мягко, но в то же время властно сказала эре Деребра и поднялась с ящика, глянув на меня сверху вниз. — Пока ты поживешь с семьей Дунгура.

Я бросила на даймона злой взгляд, но кивнула и даже соизволила встать с ящика.

— Так-то лучше, — усмехнулся названный брат, беря меня под локоток, а потом отвернулся и быстро чмокнул Повелительницу валькирий в щеку. — Прости, дорогая.

— Идите уже! — зарычала женщина и вытолкала нас в коридор. — Чтобы глаза мои вас не видели.

— Деребра, — мягко упрекнул ее даймон, за что удостоился шлепка по заду. — Я ведь могу и передумать.

— Только попробуй, — прошипела Повелительница и, обогнув нас, умчалась по своим делам.

— Ну что, сестрица, повеселимся?

Дунгур обернулся ко мне и слегка выгнул бровь. Я только глаза закатила к беленому потолку и позволила даймону увлечь себя в холл, где нас ждало семейство Окхтшер почти в полном своем составе.

Что такое свадьба и как она выглядит со стороны? Понятия не имею. Все почему? А потому что Азарон (чтоб его хартхи загрызли) пробился сквозь возмущенно шипящий упорядоченный строй гостей и примкнул к рядам рода Окхтшер. В том смысле, что он всю церемонию стоял рядом со мной и давил на меня своей силищей. Не знаю, чего добивался даймон, он просто испортил мне настроение в самом начале, вот и все. И мне уже не было так радостно за одну из сестер, которая широко улыбаясь, стояла у алтаря напротив принца Адария и звонким голосом произносила клятву верности и так далее.

Единственное, что слегка повысило мой настрой — это ее платье. Закрытое спереди по самые ключицы, сзади оно открывало всю спину валькирии и от бедер спускалось расширяющейся книзу юбкой. Подол плавно переходил в длинный шлейф, и его держали две девушки вампирши, а собранные в высокую прическу волосы Аделизы позволяли всем любоваться ее гордо выпрямленной спиной. Наверняка многие завистницы, некогда метившие на ее место, истекали ядовитой слюной, глядя на стройную фигуру валькирии, затянутую в невесомое кружево приятного золотистого оттенка. Да, белый цвет не у всех рас в почете, потому что нередко считается траурным.

Мой взгляд лениво скользил по строгому убранству главного в Кар-Дуре храма. По ровным, выложенным мозаикой стенам, что взмывали под самый потолок, покрытый росписью на тему сотворения мира вампиров (у каждого ведь своя история), по арочным окнам с цветным стеклом, по фигурам гостей, разряженных на свой вкус. По застывшему у алтаря служителю храма, который внимательно следил за тем, как принц Адарий первым делает глоток из ритуальной чаши и с предвкушающей улыбкой на губах протягивает ее Аделизе. Только направо старалась не смотреть, потому что, во-первых, с этой стороны стоял нерушимой скалой Азарон, а во-вторых, через проход чуть впереди расположилась процессия темных эльфов. Время от времени я чувствовала на себе взгляд, явно принадлежащий Веллиниару, но усиленно его игнорировала. Мне не хотелось, чтобы даймон заметил, с кем переглядываюсь.

«Прости, Велл, — с тоской думала я, сжимая кулаки, — но так будет лучше».

Когда церемония завершилась, я люто ненавидела Азара и желала прибить его собственными руками. Но тут случилось чудо. Стоило только молодоженам медленно выйти из храма, в сопровождении родственников и высокопоставленных чинов, а вслед за ними потянуться на выход и гостям, Азар заметил кого-то в разномастной толпе и, не прощаясь, быстро удалился. После его ухода я смогла облегченно выдохнуть и расправить плечи, будто сбросила с них огромный камень. Даже настроение чуть улучшилось.

— Деа, дорогая, не стой столбом.

Ко мне склонилась тетка Дунгура и потрепала по плечу. Я перевела взгляд на привлекательную белокурую даймонессу и слегка кивнула.

— Кстати, куда это подевался Азар? — поинтересовалась она, ухватив меня под локоток.

— Наверное, отправился вешаться, — съязвила я, чувствуя, как при упоминании его имени у меня в душе всколыхнулась волна раздражения и злости.

— Деа, — мягко упрекнула меня Наарита, и как только мы вышли на залитое солнечным светом крыльцо храма, от меня отцепилась и сбежала к своему мужу.

Я проводила семейство Окхтшер задумчивым взглядом и осталась стоять, прислонившись спиной к нагретой солнцем двери. Честно признаться, мне не хотелось отправляться вместе со всеми в королевский сад, где в огромном шатре были расставлены столы с напитками и закусками. Вопреки ожиданиям Адарий в последний момент решил переместить торжество на улицу, так как в замке было тесновато. Оттуда уже слышалась легкая музыка и смех. Только мне почему-то радоваться абсолютно не хотелось.

Дунгур облокотился на дверь рядом и, скрестив руки на груди, искоса глянул в мою сторону.

— Так и будешь здесь стоять?

— Лучше так, чем постоянно терпеть его присутствие, — отмахнулась я от даймона.

— Но ведь сейчас его здесь нет, — хмыкнул Дунгур.

— Вот я и наслаждаюсь короткой передышкой, — нехотя отозвалась, даже не делая попыток покинуть понравившееся место. — Пусть развлекается, но только без моего участия.

— Неужели он так тебя раздражает?

— Очень, — честно призналась я. — Терпеть не могу докучливых мужчин.

— Он это делает не по своей воле, — заступился вдруг за Азарона мой названный братец.

— А страдаю я.

— Деаррин, он тоже страдает, — упрекнул меня Дунгур. — И Азару тяжелее, чем тебе во много раз.

— Ты пришел только для того, чтобы выгородить родственничка? — вспылила я, оторвавшись от двери и вперив в даймона возмущенный взгляд.

— Нет, я пришел за тобой, сестрица, — нагло усмехнулся Дунгур и протянул мне руку. — Не стоит показывать всем, что ты чем-то недовольна. Сегодня не тот день, Деаррин.

Я вымученно посмотрела на даймона и руку приняла. Дунгур довольно улыбнулся и повел меня в сад, где уже вовсю шло веселье. Поскольку гости были освобождены от сидения за столом, они свободно перемещались по шатру, потягивая напитки и пробуя легкие закуски, которые на специальных подносах разносила прислуга, непринужденно общались между собой. Только принц Адарий и новоявленная принцесса Аделиза были вынуждены сидеть в установленных для них креслах и выслушивать поздравления, а также принимать подарки. Дунгур вместе со мной пристроился к длинной очереди, тянувшейся к молодоженам, и шепнул мне на ухо, что я, как одна из валькирий, просто обязана поздравить сестру. Мне оставалось только согласиться.

«Ладно уж», — подумала я.

Но мой черед наступил еще не очень скоро. Все же я изобразила на лице широкую улыбку, в тайне надеясь, что она не похожа на звериный оскал, и обняла Аделизу, а потом тихо, чтобы меня слышала только она и стоявший рядом принц Адарий, искренне пожелала им счастья.

— Спасибо, Деа.

Теперь уже принцесса Аделиза поцеловала меня в щеку и еще раз обняла.

— Я, правда, очень счастлива. И знаешь, мне сегодня так хочется, чтобы все мои сестры были так же счастливы, как и я.

— Боюсь, Аделиза, что таких принцев, как его высочество Адарий, в природе больше не существует, — хитро глянув на ухмыляющегося вампира, произнесла я.

Молодожены переглянулись и дружно захохотали. Принц Адарий смерил меня смеющимся, но при этом очень проницательным взглядом и, склонившись, поцеловал мою руку.

— Спасибо, Деаррин, за вашу похвалу. Я весьма польщен, — проговорил он, приобняв светящуюся от радости жену.

— Всегда пожалуйста.

Я присела, слегка согнув колени, и отступила в сторону, провожаемая смеющимся взглядом Аделизы. К высокопарной речи Дунгура не прислушивалась, разглядывая приличную горку подарков, лежавшую на специальном столе. Что ж, гости не скупились на дары. Хм! Хотели купить принца Адария с потрохами, но мне казалось, вампир не так прост, как хочет показаться. Не удивлюсь, если многие, кто на данный момент хочет приобрести в его лице союзника, получат твердый отказ. Поживем, увидим. Дожить бы только…

Когда поток желающих поздравить молодоженов иссяк, и столик для подарков уже не мог вместить на себя огромное множество свертков и коробок, из-за чего они аккуратными стопками лежали на полу, ответственный за торжество вампир, по совместительству являвшийся советником принца, объявил начало бала. Я стояла в самом конце шатра, но и оттуда мне было прекрасно видно принца Адария, который, взяв за руку свою жену, вышел на середину площадки, и, как только зазвучала музыка, увлек ее в танец, тем самым, позволив и другим парам последовать за ними.

— Потанцуй же со мной, Деаррин.

Тихий голос Азара вывел меня из состояния оцепенения. Я вздрогнула и посмотрела на даймона, заслонившего собой весь угол обзора.

— И ты даже не попытаешься меня придушить у всех на глазах? — вздернув бровь, усмехнулась в ответ.

Только тут же отвела взгляд, поскольку было в глазах даймона что-то такое, отчего хотелось согласиться. Даже очень.

— Я потерплю, — заявил Азар.

Я покачала головой.

— Не хочу тебя провоцировать, но за приглашение спасибо.

— Ты отказываешь мне?

Даймон прищурился, опустив голову, чтобы заглянуть в мое лицо.

— Да.

Посмотрев на танцующих людей и нелюдей, я тихонько выскользнула из шатра и сбежала от назойливого даймона в сад. В этот самый момент уже не казалась себе бесстрашной валькирией, а какой-то размазней. Хорошо хоть амулет родовой защиты продолжал работать, и помимо своих противоречивых чувств, не испытывала чужие. Надоело уже, если честно. Пусть Азарон думает обо мне все, что хочет, только не пытается изображать из себя заботливого кавалера.

— Деаррин.

Веллиниар неожиданно возник посреди дорожки и, быстро приблизившись ко мне, тут же прижал к себе.

— Какая же ты красивая.

— Велл!

Я обхватила эльфа руками за талию и спрятала лицо у него на груди. Мне стало больно, поскольку еще не решила, как сказать ему, что нам придется на некоторое время расстаться, и как объяснить, не вдаваясь в подробности, что это для его же блага.

— Деа, что-то случилось? — спросил меня Велл, погладив по напряженной спине.

— Случилось, — тихо отозвалась я, вдыхая аромат, исходящий от одежды эльфа. — Только я не знаю, как это объяснить. Мне так плохо сейчас.

Веллиниар отстранил меня в сторону и заглянул в глаза.

— Деа, я не понимаю, что происходит, но очень переживаю за тебя. Объясни мне, что случилось. Это из-за даймонов?

Я только головой кивнула и сама прижалась к эльфу. Только в его объятиях мне не стало легче. Наоборот, душу еще сильнее начали терзать сомнения и горечь.

— Деаррин.

Мужчина предпринял еще одну попытку выпытать у меня хоть что-то, но я вцепилась в него руками еще сильнее и покачала головой. У меня не было сил, чтобы выдавить из себя хоть слово. Я боялась его обидеть. Веллиниар этого не заслужил. Нет. Подняв голову вверх и встретившись с взволнованным взглядом эльфа, переместила одну руку на его шею.

— Лучше поцелуй меня, — попросила, прикрывая глаза.

— Деа, — выдохнул он и прижался к моим губам в легком поцелуе.

Я же впилась в эльфа, будто прощалась с ним навсегда. Да, я его не любила, но мне было так страшно его потерять. Так страшно сказать…

— Деаррин!

Приглушенный рык Азарона подействовал на меня, как удар хлыстом. Я дернулась и отпустила Веллиниара, который не сразу понял, что происходит. В эту минуту даже кожей чувствовала исходящую от даймона волну лютой злобы. Как же он мне надоел.

— Кто это, Деа? — первым нарушил молчание Велл и хотел притянуть меня к себе, но Азар предупреждающе зарычал.

— Родственник названный, — соврала, отступая на шаг от эльфа.

— И что ему от тебя нужно?

— Просто он не любит эльфов, — очень тихо отозвалась я, слыша рычание даймона и чувствуя спиной его тяжелый взгляд.

— Что за чушь, Деа? — возмутился Велл и сделал ко мне шаг, вновь сократив расстояние между нами. — И какое ему дело?..

— Такое, Велл, что он просто тебя убьет, — отвернувшись, обронила я. — Уходи, пожалуйста. Не искушай судьбу.

— Я не брошу тебя только из-за какого-то даймона! — повысил голос эльф и все же рванул меня к себе, словной куклу, которой не хотел ни с кем другим делиться.

— Нет, Велл!

Я вырвала руку из пальцев эльфа.

— Уходи, пожалуйста. Уходи. Мы потом поговорим. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Прости.

Сделала шаг назад, потом еще и еще, и еще, до тех пор, пока пальцы Азара с силой не сжали мое плечо. О, как я ненавидела и себя, и даймона в этот момент, не знает никто, но, увы, ничего не могла поделать. Велл должен был меня понять. Должен… И эльф вдруг отступил, наградив меня взглядом, полным боли и разочарования. Я подавилась собственными словами, которые хотела сказать дроу, но он отвернулся и стремительно скрылся в темнеющем саду. По моим щекам потекли слезы сожаления. Тихая ярость переполнила душу, и голос сделался от этого каким-то звонким, как сильно натянутая струна.

— Ты разрушил мою жизнь! — проронила я, даже не думая оборачиваться к Азару. — За это тебя еще сильнее ненавижу. Слышишь? Ненавижу!

Сбросив с плеча руку даймона, рванулась сквозь кусты, лишь бы только сбежать, лишь бы только он не видел, как мне больно. Чтобы даймон не видел моих слез.

«Обойдется», — решила я, падая на траву и уже не сдерживая рвущиеся из груди рыдания.

Несколько дней кряду я провела в доме Дунгура, не желая ни с кем разговаривать, даже названный братец не решался ко мне приставать. Скорее всего, даймон просто дал мне время, чтобы прийти в себя, поскольку Азар в тот злополучный вечер от меня просто так не отстал. О, нет! Дурная связь потянула его за мной на тихую полянку, где я оплакивала свою горькую судьбу (можно же хоть раз в некоторое время позволить своей душе избавиться от того, что накипело), сидя под цветущей магнолией. И не сразу заметила даймона, поскольку он стоял, привалившись к старой липе, и смотрел на меня сквозь густую листву. Когда же увидела, что-то оборвалось у меня внутри, и почти смогла убить Азара, если бы не эти сапоги на каблуках, которые упорно проваливались в мягкую землю. Мой наполненный болью крик, вырвавшийся из груди, стоило броситься с голыми руками на даймона, наверное, перебил даже звучащую в шатре музыку. Нет слов, чтоб описать, как я была зла. Может, все еще бы обошлось, но ведь Азар не мог сдержаться, дабы не съязвить по поводу увиденного. Как же! Валькирия и рыдает! Где это видано?

— Какая же ты плакса, — сказал он, усмехаясь…

— Ненавижу его! Ненавижу, — зло шипела я, растерзав в клочья очередную декоративную подушечку.

Кажется, это была последняя, потому что в обозримом пространстве небольшой комнатки таковых больше не наблюдалось. Зато на полу валялись маленькие лоскуты ткани, а в воздухе кружил пух. Я обвела комнату угрюмым взглядом и со злостью ударила кулаками по кровати, на которой, собственно, и сидела, скрестив ноги. Возможно, мое поведение было далеко от свойственного спокойным и уравновешенным валькириям, но ведь на самом деле я таковой и не являлась. Валькирией нужно родиться и впитать в себя этот дух силы с молоком матери, а я, так, лишь жалкая пародия на деву-воительницу. Хотя при обучении очень старалась на них походить, и мне даже это удалось. Только почему-то появление даймона свело все мои многолетние старания на «нет».

— И почему ему не попалась другая ведьма? — спросила у зеркала, издалека разглядывая в нем свое отражение.

Оттуда на меня посмотрела нахмурившаяся девушка с растрепанными серебристыми волосами и огромными печальными глазами. В груди слегка покалывало, но это уже не из-за Азарона, которого все эти дни я винила во всех своих бедах, нет. Все дело было в ведьмах. Даже амулет родовой защиты не спасал. Неужели ведьмы загубили какую-нибудь невинную душу только ради того, чтобы вынудить меня появиться в их мире?

— И что делать? — спросила у своего отражения, и сама же пожала плечами.

— Ты уже сама с собой разговаривать начала? — усмехнулся Дунгур, появляясь в комнате и придирчиво разглядывая ее слегка подпорченное одной нервной ведьмой убранство.

— Это дурной знак, — сказал он и, присев рядом со мной на кровать, поинтересовался: — Ну, тебе стало легче?

Я гневно глянула на даймона, которого, похоже, забавляла ситуация, в какую попала его названная сестра, по вине брата его почившей много лет назад жены.

— Вот скажи, разве я виновата в том, что захотела стать светлой ведьмой? В том, что не желаю принимать темную сторону дара? — спросила у Дунгура, стукнув его кулаком по плечу, чтобы он перестал улыбаться.

— В этом никто не виноват. Просто так неудачно сложились обстоятельства. Вот и все, — хмыкнул братец. — Прости, Деаррин, но тебе лучше принять это как данность. Ни я, ни ты, никто не сможет отменить того, что случилось с Азаром. Это нужно перетерпеть и отнестись к нему с пониманием, даже если тебе кажется, будто ты его люто ненавидишь.

— Дунгур, хватит, ладно? — простонала я, спрятав лицо в ладонях. — Я бы постаралась его понять, если бы он не вмешался в мою личную жизнь. Знаешь, что меня больше всего бесит?

— И что же?

— Что он не дал мне шанса самой объясниться с Веллом, который теперь страдает. Зачем он влез? — упавшим голосом спросила я.

— Ничего с твоим эльфом не случится, — отмахнулся от меня Дунгур. — Ты ведь все равно его не любишь, только пользуешься его любовью к тебе.

— Дунгур! Это нечестно.

— Нет, Деаррин, это честно. Я принял в свой род светлую ведьмы и должен знать о ней чуточку больше, чем она сама. Извини, но я не смог бы тебя принять, если бы в твоих воспоминаниях или сознании оказалось бы нечто такое, что могло угрожать жизни моих детей.

— Азар тоже обо мне все знает? — сжав кулаки, спросила я и поежилась.

Кому охота, чтобы его тайны становились известны еще кому-нибудь, кроме себя самого.

— Не знаю, Деа. Об этом тебе лучше его самого спросить, — хмыкнул даймон и перехватил мою руку, когда мне вдруг захотелось его стукнуть.

— И вообще, — сказал он, глядя на меня своими золотистыми глазами, — когда я принимал тебя в свой род, то не думал, что мне придется утешать новоявленную родственницу. Это, знаешь ли, не входит в мои обязанности.

— Не желаю его видеть. Знаешь, Дунгур, я тут подумала, вражды с родом Азара тебе не избежать, потому что не прощу его.

— Мало мне Азарона с его ненавистью, — устало вздохнул братец, — теперь и ты туда же. Может, поэтому вас и притянуло?

— Не знаю, кого там и за что притянуло, — зло процедила я, вскакивая на ноги, — но видеть его не желаю.

— Это невозможно, дорогая, — посмеиваясь, отозвался даймон, а потом вдруг очень серьезно на меня посмотрел. — Я, собственно, зачем пришел. Пора бы тебе, сестренка, свой должок вернуть. Владыка требует от меня пополнение для армии, а мои балбесы еще неинициированные. Одни только проблемы от этой молодежи. Они ведь даже приказы не выполняют толком.

— Почему? — удивилась я, даже немного позабыв о терзающих мою душу мучениях.

— А потому, — покачал головой даймон и легко поднялся на ноги. — Ты лучше подумай о своем поведении, так как Азар едет с нами.

Я глянула на Дунгура и пожалела, что не умею испепелять взглядом. Нигде мне нет спасения от этого Азарона. Э-эх… Неправильная я какая-то. Другая девушка на моем месте была бы рада заполучить себе такого мужчину, к тому же душевная связь, насколько я успела понять, намного сильнее обычной влюбленности. Любая другая давно бы завладела им целиком и полностью, привязав к себе на всю оставшуюся жизнь. Только не я. Что с ведьмы возьмешь?.. Тем более, валькирии.

Глава 4

Еще через несколько дней мы покинули дом Дунгура и отправились на запад, где и располагался вверенный моему новоявленному родственнику целый легион молодых и глупых даймонов. Скрепя сердце, я терпела присутствие Азарона, который, кстати, никак не проявлял свою ко мне привязанность. Может, Дунгур ему что-то сказал, а может, он еще злился на старшего даймона за то, что он вынудил его присоединиться. Накануне мне хорошо был слышен их разговор на повышенных тонах.

— Я не обязан тебе подчиняться! — ревел Азар.

— Нет, анх Азарон, вы обязаны мне подчиняться. Давний договор по-прежнему в силе, несмотря на то, что вашей сестры уже много лет нет в живых! — не менее яростно ревел Дунгур.

— Я тебе ничего не должен!

— Нет, должен. Я не могу освободить тебя от клятвы Азар! — рычал Дунгур. — Я и так дал тебе время, чтобы прийти в себя. Но не кажется ли тебе, что эта передышка слишком затянулась? Ты мой заместитель, и от этого тебе никуда не деться. Ты анх!

Дальше выслушивать эти гневные и не очень понятные речи мне надоело, и я сбежала из дома Дунгура, решив, что даймоны как-нибудь сами разберутся со своими давними долгами и клятвами…