Бесплатный фрагмент - Тверские перекрёстки

«Традиции терять нельзя. Есть в них особый смысл и тайна»

Альманах «Тверские перекрёстки» разменял второй десяток. Неплохой результат, учитывая, что некоторые тверские журналы не выдержали и пяти изданий. Главному редактору — Виктору Серову можно поставить пятёрку с плюсом за этот добровольный и нелёгкий труд. В очередном номере читатель увидит как знакомые, так и новые имена. К замечательной компании литераторов из Твери, Торжка, Бежецка, Максатихи, Кашина, Красного Холма, Весьегонска и Кимр присоединилась целая команда конаковских поэтов: Сергей Егоров, Ольга Бардакова, Лидия Котамова и Светлана Попова. Среди тверичан тоже прибавление — Александр Рушковский, член Тверского областного творческого объединения «Ковчег». Стихи Александра наверняка тронут читателя своей чистотой и сердечностью, как и многие творения других авторов. Альманах развивается, появляются новые рубрики, одна из которых уже представлена в номере — это гостевая страница. Теперь, помимо среза тверской поэзии областного масштаба, читатель будет знакомиться с творчеством авторов из других регионов. Первой ласточкой стала Мира Ольгина из Зеленограда. Намечаются тематические издания. Есть задумка посвятить следующий, 12 номер альманаха, стихотворениям для детей. Очень нужная и важная тема. Радует обширная география «Тверских перекрёстков». Это, несомненно, является весомым показателем востребованности и жизнеспособности данного сборника. Нужно отметить, что представленные в альманахе произведения отличаются разнообразием, как по содержанию, так и по приёмам стихосложения, способам рифмовки, метрическим показателям. Книга наполнена тёплой и светлой энергетикой, правдивостью суждений, сочным образным слогом, достаточно крепкой технической составляющей. Тавтограмма, и акростихи, неподражаемая лиричность и размышления о вечном, горькая правда жизни и милые ностальгические мотивы, тонкая ирония и добрая шутка — множество ярких строк, чувств, событий ждёт вас на страницах «Тверских перекрёстков». В стихотворении Алексея Алейникова есть такие строки:

Я люблю поворот реки,

как его написал художник.

Он «всего лишь» кладёт мазки,

а пейзаж задышал и ожил.

И поэтам «Тверских перекрёстков» также удаётся простыми, но идущими от сердца словами, создавать живые, дышащие, волнующие стихи, которые ложатся на душу и надолго остаются в памяти. Почти все произведения написаны в добрых традициях пушкинского классического слога. Не зря в название этой статьи вынесена строка из акростиха Любови Николаевой — «Традиции терять нельзя. Есть в них особый смысл и тайна». Тайны поэзии авторам ещё предстоит постигать и постигать, но вместе да с участием читателей дело будет продвигаться куда веселее и плодотворнее.

Поэт из Весьегонска Сергей Иванов в одном из стихотворений написал:

…Сгущается туман.

Просвета нет, лишь солнца лучик где-то.

Но будет свет, рассеется обман,

Ввысь полетит душа — моя планета.

Ещё Альберт Эйнштейн говорил, что «Человек — это часть целого, которое мы называем Вселенной». Так почему бы душе не быть планетой? Вдвойне отрадно, что альманах «Тверские перекрёстки» является своеобразным «пристанищем планет» — объединяющей и вдохновляющей силой для родственных душ, силой благожелательной и крепнущей от номера к номеру.

Вера Грибникова,

член Союза писателей России

Вера Грибникова

г. Тверь

Член Союза писателей России, член Союза писателей Крыма. Лауреат премии княжны Глинской всемирного конкурса русскоязычной поэзии «Надежды лира золотая» (Нью-Йорк. США), Лауреат премии губернатора Тверской области за достижения в области литературы. Победитель многочисленных Российских литературных конкурсов. Руководитель Тверского областного творческого объединения «Ковчег». Член жюри Всероссийских конкурсов и фестивалей: «Душа моя как птица» (г. Москва), «Седьмое небо» (Крым), «Сердце России» (г. Сергиев Посад), «На Енисейской волне» (г. Красноярск).

Из цикла «Свет малой родины»

***

Задумчивость лесов, простор полей…

Как хороша ты, русская сторонка.

О, Верхневолжье! Не найти милей!

И Волга здесь совсем ещё девчонка.

Куда б ни увели тебя мечты —

К экватору, в полярные морозы… —

Свет малой родины запомнишь ты,

Как материнские святые слёзы.

***

Люблю подснежники и первый гром,

Люблю у Волги пропадать часами,

Люблю бродить под солнечным дождём

И капли светлые ловить губами.

Люблю в ночном лежать в траве густой

И слушать, как пофыркивают кони.

Люблю окошко распахнуть весной

И зайчик солнечный поймать в ладони.

Люблю пьянящий запах тополей

И крики петухов в тиши рассвета,

Люблю ржаное золото полей

И копны сена, пахнущего летом.

Люблю прощальный журавлиный грай,

Заснеженного леса бездорожье…

Люблю всем сердцем свой чудесный край,

Тот край, что называют Верхневолжье.

Дедушка Василий

Малой родине моей

Окраина рабочего посёлка.

Тут с бабушкой мы жили, стар да мал.

С рассветом колоколок-балаболка

Соседской Зорьке шею обнимал.

И следом за хозяином суровым

С мычаньем, выходила из ворот

Единственная местная корова.

Давно в округе истребили скот,

И на мычанье не было ответа,

Лишь дедова скупая похвала.

У речки на лугу корова эта

С весны заплаткой рыжею цвела.

Большого стада крохотный осколок

Она усердно стригла этот луг,

И хвастал языкастый колоколок,

Что он корове самый первый друг.

Сюда и я летела босоного:

Друзья да речка — всех каникул суть.

Размеченную Зорькою дорогу

Мы в шутку называли «млечный путь»,

А колоколок затыкали тряпкой,

устраивая Зорьке тихий час.

Сердитый дед бросал топор иль тяпку,

Хромал на луг, желая выдрать нас.

Подобен муравью был дед Василий,

Хозяина, рачителя пример.

Такими, вот, и держится Россия,

А мы его дразнили: «Старовер,

Куркуль, кулак». Мы взрослым подражали.

В дразнилки эти верилось легко:

Все жили огородным урожаем,

Но в магазинах брали молоко.

…Кольнёт под сердце памяти иголка.

Теперь я редкий гость в родном краю.

Не слышно похвальбушки колоколка,

И дед Василий трудится в раю.

А здесь, в его саду, зачахли груши,

Которые любила ребятня,

Растащен дом и Зорькин хлев обрушен.

Ни ульев, ни полоски ячменя.

На огороде сорных трав засилье…

Поклон и покаянное «прости»

Принять не хочет дедушка Василий,

Сурово глядя с Млечного пути.

Берновские соловьи

Муравчатый ковёр, шатёр листвы

И зеркало русалочьего пруда.

Русалки нас не встретили, увы,

Зато здесь соловьи творили чудо!

Не менее семи, наперебой

Они старались посрамить друг друга.

Мы в восхищенье замерли с тобой,

И с нами соглашалась вся округа.

А вечер, зачарованный вконец,

Монетки звёзд им высыпал без счёта.

И вдруг запеть осмелился юнец,

Отчаянный шаляпин желторотый.

Он трогательно булькал и хрипел,

И стрекотал кузнечиком смешливым,

Ни горлышка, ни сердца не жалел,

Сбивался, поправлялся торопливо,

Старался изо всех ребячьих сил,

Самозабвенно пел! И, между прочим,

Он золотой червонец получил

Из-под подушки изумлённой ночи.

Часовня Иоанна Кронштадтского

В суетливых шумных улочках

Серебренье куполов.

Ты, как древняя шкатулочка

Между серых сундуков.

Столько лет была заброшена,

И порою у крыльца

Мне хотелось под ладошами

Скрыть тебя, моя хорошая,

Как замёрзшего птенца.

Архиерейская роща

В наш бурный век так хочется покоя.

И лунными ночами иногда

Люблю бродить с распущенной косою

Над зеркалом притихшего пруда.

Мой древний город, набираясь сил,

Спокойно спит. Рассвет ещё далёко.

Лишь старый пруд на небо устремил

Глубокое задумчивое око…

Тонкое искусство сватовства

Наконец-то снегу навалило!

Просится морозец на постой.

Тверь невестой гордою застыла,

Укрываясь лёгкою фатой.

Жёнкой будешь ладною, вестимо —

Породниться каждый рад с тобой.

Слышим: «Побратимы, побратимы!»,

А супруга предложить слабо?

Ах, невеста — сказочное диво!

До чего же радуешь глаза.

Свахой расторопной, суетливой

Вертится позёмка-егоза.

Ишь, как вьётся, так и эдак пляшет,

На сугробах ловко ворожит,

Бьёт поклоны, рукавами машет!

За кого так сватает, скажи?

За Торжок? … Он ярок, предприимчив,

Но в мужья тебе не подойдёт.

Знаешь ведь, невестушка, как нынче

К торгашам относится народ? —

Не обжулил бы тебя торговый…

И на Кашин в оба погляди:

Как заварит кашу круче плова,

А тебе расхлёбывать, поди.

Бежецк в беготне тебя забудет,

Только глянешь, а жених удрал!

О Зубцове сказывают люди,

Что насмешник он и зубоскал.

Ржев? Тот будет ржать, как сивый мерин,

С ним недолго вовсе заржаветь.

Весьегонск в такой глуши затерян —

Можно спиться там и помереть.

Вот Осташков мужем был бы видным,

Если б не нарциссово житьё:

Сел у Селигера сидень сиднем,

Знай, глядится в зеркало своё.

Лихославль? Нет-нет! Лихая слава

Пусть уж и останется при нём.

С этакою славой он по праву

Должен оставаться бобылём.

Вышний Волочёк?! Ой, святый Боже!

Он же волокита, дон Жуан!

За такого выходить негоже,

Растранжирит мигом твой карман

На девиц! … Ну-ну, не плачь, невеста,

Не губи свой свадебный покров.

Для застолья ставь меды и тесто —

Я тебя сосватаю за Псков!

Он тебе под стать — краса России!

Ты за ним чудесно заживёшь.

А в известной фразе «Мы пскопские»

Будет к месту: «И тьверские тож».

Ну, так как? Вести переговоры?

Не красней, скажи, как на духу.

Улыбнись, не опуская взора.

…Посылаю фото жениху!

Пародия «Пшик»

«Как Пушкин, дружбу петь,

Как Лермонтов, грустить,

С Есениным обнять деревья,

Как Гоголь, замереть…

Как Черный, в смех,

Как Белый, в стон,

Как Фет влюблён,

Вот мой доспех»! (А.К.)

С Ахматовой молюсь, с Мариною рыдаю,

Есенинскую Русь берёзкой обнимаю,

Мне будет маяком не только Маяковский,

Впитал я с молоком, как крут Булат московский.

И Белла, и Андрей, и Роберт и Евгений!

Примкнуть, примкнуть скорей! Иных не будет мнений!

Горю звездой полей, Рубцовскою звездою,

И клином журавлей, и тучей небо крою.

Как Гоголь жгу свечу, душа от страха млеет…

А с Тютчевым молчу, как только он умеет.

Они — моя семья, я с классиками слился,

Сроднился с ними я, как заново родился!

Но давеча во сне ко мне явился Пушкин

И молвит в тишине: «Уймёшься ли, Артюшка?!

Пойми, пойми чудак, своё намного круче.

А ты всё «как» да «как», в итоге будет куча».

Тут в бок толкает Блок, во всё лицо румянец:

«Как в семью к нам ты смог втереться, самозванец?!»

…Забрезжил новый день… Ой, мама, сон ли это? —

Ко мне крадётся тень с дуэльным пистолетом!

О, Боже, я погиб! А, может, сплю я всё же?

Но справа слышу скрип и шпаги лязг, похоже.

Неужто окружён?! А как легко мне пелось!

Но буду я сражён за собственную смелость…

Вот Лев Толстой возник и катит глыбу-слово!

…остался только «пшик» от Тёмки Кузнецова.

Горному Крыму* и фестивалю «Седьмое небо»

Далёкий Крым. Любимый Симеиз.

Мечты о встрече снова не сбылись.

Но в памяти шумит солёный бриз,

Стремится Дива в солнечную высь.

А Кошку разморил полдневный зной,

Ей альпинистов хочется стряхнуть

И встретиться с прохладною волной,

Хотя бы лапы в море окунуть.

Хранит Панея кипарисный рай

И тайны генуэзские хранит.

Легендами овеян дивный край:

Гурзуф, Мисхор, Ай-Петри, Партенит…

И ждут меня в лазурном том краю

Медведь-гора — огромный Аю-Даг

И маленький совсем Кучук-Аю.

А мне туда не выбраться никак.

Но теплится надежда неспроста,

Что нынче всё же потеряют вес

Нагрузки, бытовая суета,

И воспарю я до «Седьмых Небес».

А мне помашет Лебедя Крыло!

Душой и сердцем щедро воспою

Всех тех, с кем так уютно и светло —

Друзей и море! И моих Аю!

* Дива, Кошка, Панея, Крыло Лебедя, Аю-даг, Кучук-аю — горы и скалы Крымского побережья

Сергей Абакумов

г. Тверь

Родился в апреле 1957-го, прямо в Пасхальный день Светлого Воскресения Христова.

С 1961 в Твери (тогда ещё Калинине).

Учился в школе, учился в ВУЗе и стал математиком, да, ещё и программистом.

Преподавал математику в ТвГУ на матфаке, информатику в Тверской гимназии №8, теперь инженер-программист при Тверской областной больнице.

Рифмую строчки уже лет сорок. Стихи пишу с 2016-го, публикую в основном на портале "Стихи.ру». Печатался в нескольких номерах сборника стихов «Живое слово». Член ТОТО «Ковчег»

Молчание ранней осени

Скоро уже. Наступает рассвет. Ночь

Пятится, прячется где-то на самом дне.

Исподволь кто-то рисует большой ноль.

Рыжее небо становится зеленей…

Игры в листве затеивают лучи.

День начинается тихо, без суеты.

Осень ещё не хмурится, но молчит.

Надо и мне помолчать… помолчи и ты.

Думы хранители наших земных тайн,

Режут пространство и время на лоскуты.

Около строчек начатого листа,

Ждут продолжения жизни твои мечты.

Жаль, что всё меньше места для новых строк,

И для множества следствий всё меньше причин,

Но, давай, пока не кончился наш срок,

Помолчим, мой друг, пожалуйста, помолчим…

…

Осенью, ранней осенью, тишина

Этакая особенная, на слезах…

Тянется тонкой ниточкой с веретена

…в небеса…

Баллада о воздушном шаре

Мы с Василием — друзья,

Отдыхаем вместе

Типа, тяпнем он и я,

Пару раз, по двести,

А потом ещё по сто,

То есть по поллитре —

Это в меру, если, что…

Вася, сопли вытри…

Значит, дело было так,

На воздушном шаре

Мы… Куда?! Откуда?! Как?!

Ни хрена не шарим.

Вроде был такой интим —

На скамейке квасим,

Просыпаемся — летим,

Типа, я и Вася.

Шар воздушный, шар земной,

А в плетёной таре,

Между ними, над страной,

Две небритых хари.

Мы с Василием грустим,

А не шутки шутим,

То пальцами похрустим,

То башкой покрутим.

Думать пробовали с ним,

Типа, как спуститься.

Мы болтаться не хотим

В небе — мы не птицы.

Что тут долго размышлять

Мужикам болезным?

Нужно шар проковырять

Чем-нибудь железным.

Да, железо, где же взять?

В горе безутешном,

Вася брюхом стал страдать…

Ну, и я, конешно.

Думать некогда. Потом.

Типа, зубы стиснув,

Оказались за бортом,

На руках повиснув.

Дело сделано, гулять

Можно, типа, смело.

Только смотрим, что земля,

Ниже отлетела.

Легче сделались тела

Наши, в небе синем.

Делать надобно дела

Где-нибудь в корзине.

Время к вечеру идёт,

Голодно и скучно,

Слышим, вроде самолёт,

Загудел натужно.

Мы с Василием кричим,

Типа, — жрать охота,

Может, сбросите харчи,

Типа, с самолета.

Вот скотина, вот нахал,

Бросил без ответу,

И крылом не помахал.

Пролетел, и нету…

…

Чтобы мне не заводить

За булыжник рака,

Лучше сразу сообщить —

Спрыгнули, однако.

Пролетая над леском,

Как-то ненароком…

Я теперь хожу ползком,

А Василий боком.

Ты не плачь

У иконы свеча. Можно вдоволь поплакать,

Дав на откуп врачам то, что будет потом.

Как же выла тогда по хозяйке собака,

Провожая в студёный заоблачный дом.

Мы открыли роман, только не дочитали…

Твой ли голос почудился, где-то вдали:

«Всё забудь, в этих знаниях столько печали,

Слёз, сгоревших мостов, кораблей на мели…»

Боже мой, отними у меня эту память,

Эту страсть, эту боль разлучённой любви,

Эту осень… укрой неживыми листами.

Поскорее на «после» и «до» разорви.

…Покидают меня перелётные души,

Оставляя пустыми дома и тела:

«Ты не плачь, умоляю, не плачь, ты послушай.

Все умрут… даже ты… я уже умерла»…

У тебя в Эдеме

Надо встретиться. Только, вот, где бы?

Можно в прошлом, и выключить время.

Или в будущем, где-то в Эдеме.

Там, надеюсь, такое же небо

И закаты, и ночи, и зори.

Та же оторопь, глядя на звёзды.

Виноградные лозы и гроздья,

Плеск воды… Там ведь плещется море?

Ты покажешь, то самое, древо —

Под которым, поддавшись искусу,

Доверяясь змеиному вкусу,

Согрешила прабабушка Ева.

Полетаем, у вас это можно —

Ведь бесплотные мы. В самом деле,

Ну, подумаешь — недоглядели,

Да и врезались неосторожно.

Налетаемся всласть, аж за полночь.

Нацелуемся, правда, украдкой,

Почитаем стихи из тетрадки,

Что пропала в больнице… ты помнишь?

…Благодатно, покойно в избушке,

У тебя, как у Бога в кармане.

Ты постелешь мне на раскладушке,

А проснусь… у себя… на диване…

Середина весны

Середина весны. Верховодит апрель.

Небо блёклое туча латает.

Сад туманами выцветает,

Как размытая акварель.

Воздух влагой насыщен, покоен и густ.

Пробиваются первые травы.

Ореол изумрудной оправы

Примеряет коричневый куст.

В прошлогодней листве не спеша шелестя,

Ненавязчиво, между делом,

Грязь, недавно покрытую белым,

Отмывают слезинки дождя.

И уже безразлично — во сне, наяву,

В тишине, однозначно и строго,

Ощущаю присутствие Бога,

Понимаю, зачем я живу.

Порадуйся, поживи

Весна распахнёт портьеры,

Надежда, не зная меры,

Собой напитает веру —

Порадуйся, поживи.

Весна утолит печали

Подснежниками, ключами,

Журчанием и лучами,

И сказками о любви.

Жили-были старики

Жили-были старики

В тихом доме у реки.

В поле травы и цветки,

Над цветками мотыльки.

В речке — чистая вода.

В ульях — сладкая еда.

Сытно, правда, не всегда,

Ну да это не беда.

Ближе к ночи над столом

Лампа светит под стеклом.

Старики поют псалом —

Согреваются теплом.

У икон свеча горит —

С Богом каждый говорит,

В Небесах душа парит.

В доме тишина царит.

…Не гадая наперёд

Скажем, — как придёт черёд

Им Всевышний подберёт

Крылья.

Выдаст и вперёд…

Была ты…

И была жизнь,

И была ты…

Осенью синь,

Летом цветы,

А зимой снег,

Звёзды в мороз,

Сок по весне

С веток берёз.

Ночью стихи,

Аж до зари,

И мотыльки,

И фонари,

Искристый сад,

В капельках рос.

Звоны цикад,

Луг, сенокос.

Дождика стук,

Рокотный гром,

Искренний друг,

Ласковый дом.

Планы, мечты,

Небо и Твердь.

И была ты…

…

И пришла смерть…

Площади пороша посыпала

Тавтограмма

Площади пороша посыпала.

Постилала полотно простое.

Позднему пьянчужке подсказала

Поскорее поискать постоя.

Пусть позёмка полю песню плачет.

Пусть плотнее покрывает пухом.

Пусть под пеленою пашню прячет.

Пахари потом пройдутся плугом.

Праздные поляны поседели.

Поутихла подлая погода.

Предлагает постные постели

Полусонным пустыням природа.

Жатва соберёт

В печке пламя мечется,

Рыжее, зубчатое.

День укрылся вечером.

Притаилась тьма.

Всякую нелепицу

Ходики печатают.

У порога вечности

Вечная зима.

В чёрной бесконечности

Звёздные проталины.

Думы гнёзда сладили,

Натаскали в них

Все дела сердечные,

Что беречь не стали мы.

Заплели, загладили

Праведных и злых…

Не уйдёшь до времени,

Но и не отпросишься.

Станет мера полною,

Воскресит?.. Убьёт?..

Что хранилось в семени —

Созревает осенью.

Что гуляло волнами,

Жатва соберёт.

Любовь Николаева

г. Тверь

На одной из очередных встреч клуба «Ковчег» возникла тема акростихов. В литературе они использовались с древних времён для различных целей: стихи-загадки, стихи-шифры, посвящения. Известные поэты — Ахматова, Есенин, даже А. С. Пушкин оставили примеры такой формы поэзии.

У руководителя «Ковчега» Веры Грибниковой есть белый акро-теле-стих под названием «Подружки», где фигурирует и моё имя. За подобное пока не берусь, а вот посвящения в форме акростихов решила попробовать. Результат предлагаю вашему вниманию, уважаемые читатели. Возможно, и вас заинтересует этот вид творчества.

Даровитый поэт-самоучка

(6.12.1848 — 24.12.1930)

Стихами увлёкся с шестнадцати лет…

Познал и нужду, и лишения.

И много скитался по русской земле,

Работал до изнеможения.

Известно: бывал продавцом, половым… —

Добыть бы копейку несчастную.

Он был несгибаемым и волевым,

Надеясь победу отпраздновать.

Дожил до признанья народный талант,

Родной землёй русскою вскормленный.

Он — сын крепостного, Творцом осиян,

Жил исповедью стихотворною,

Живительной силой природы тверской

И образной, страстной, щемящей строкой —

Навеки записан в историю.

Чистяков Павел Петрович

(23 июня 1832 — 11 ноября 1919) —

художник, педагог — новатор,

академик, профессор, родился

в с. Пруды Краснохолмского р-на

Тверской обл. (Весьегонский уезд

Тверской губернии)

Чтим память замечательных людей —

Источник подражанья, вдохновенья.

Сплав уникальных творческих идей,

Труда художника, таланта и… везенья —

Явление нечастое у нас.

Культура — результат большой работы.

Он с малых лет мир видел без прикрас,

Вобрал в себя духовные высоты.

Признания его учеников,

Активное служение искусству

Вошли в анналы красною строкой.

Едва ль новатор был ещё такой!

Ласкает мысль:

он — самородок русский.

Вера Грибникова

Веселюсь за строками порой,

Если Муза за спиною дышит.

Радостью наполненный настрой —

Атрибут для творчества не лишний.

Главное — надежду не терять,

Развиваться в разных направленьях

И слова в строку соединять,

Без труда преодолев сомненья.

Новые возможности искать

И купаться в образах различных,

Каждый раз до полночи не спать,

Отдых сокращая, как обычно.

Вам открыла творческий секрет,

А без этого и результата нет.

Владимир Ходаков

Волшебный мир знания — людям награда.

Ласкает слух мудрое слово.

А тягу к учёбе поддерживать надо —

Достойная первооснова.

И жизнь изменяется с каждою книгой.

Мгновения эти прекрасны!

И слово печатное столь многолико.

Равненье — на авторов классных!

Хранитель изданий, томов, альманахов

Откроет мир чтения сложный.

Достать, достучаться до сердца, как знахарь,

Активным участием можно.

Коль силы не жалко для дела такого —

Ободрить, помочь людям снова и снова —

Возможность, благая возможность.

Наташа Смехачёва

Нацелена на творческие опусы.

Активна и в поэзии, и в прозе.

Торжок — известный город нашей области,

А стал заметней с «Голубою розой».

Шедевры будут удивлять и радовать

Аспектами негаданными, разными.

Стремится быть сообществом замеченной —

Международных конкурсов участник.

Её ждут стеллажи библиотечные.

Хвалебных откликов достойна часто.

Амбициозность не бывает чуждою.

Час от часу — мудрей и ёмче слово.

Ёрш — рыба из-за первой буквы нужная,

Ведь акростих взят мною за основу.

А день рождения — прекрасный повод!

Венена Петровская

Волшебных слов волнующие звуки

Её талант доносит до людей.

На радость многим творческие муки

Ей часто помогают разглядеть

Нечаянную красоту в обычном,

А таинство и сказочность — в привычном.

Полёт мечты с реальной красотою

Ещё не раз способны удивить.

Талантом и трудом творит такое —

Рискнёт, увы, не каждый индивид.

О, как прекрасны образные строки

В стихах былых и настоящих лет!

Соперничество с ней — удел немногих.

К нам в мир явился истинный поэт!

Авторство её, неоспоримо,

Яркостью, лиризмом покорило.

Виктору Шалому

Волшебство гитарных переборов

И вокал солистов и дуэтов,

Колдовство душевных разговоров

Творческий подъём дают поэтам.

Очерёдность Каблуковских былей

Радовала нас и восхищала.

Удивляли множество фамилий,

Широта и глубь потенциала…

Актуальность музыки и слова,

Литучёба опытных поэтов

Очень вдохновляли, чтобы снова,

Методично чтя первооснову,

Удивлять находками сюжетов.

Серову Виктору

Счастья желаю на долгие годы,

Ездить на отдых в любую погоду;

Радовать общество жизненным кредо;

Оды слагать в честь желанной Победы;

В жизнь воплощать чувства, мысли и планы;

Узел проблем разрубать непрестанно;

Всемеро больше над текстом трудиться

И стать наследником лучших традиций

Книжных шедевров всех стран и времён,

Таинством творчества ты заражён;

Об руку с литературной элитой

Рваться желаю к высотам великих!

Ум пусть поможет достигнуть зенита.

Дракон

1.

Думаем и говорим по-русски.

Россиянами сильна страна.

А зачем с востока, как в нагрузку,

Календарь иной засел в умах,

Опоясав кругом зодиака,

Нам диктует жизнь согласно знакам?

2.

Дорогие, любимые лица.

Радость встречи, эмоций размах.

Аромат новогодних традиций.

Кружит в снежной метели зима.

…Он в Россию спешит из Китая,

Необычностью нас привлекая…

3.

Дарит каждый Новый Год

Радость взрослым, детям.

А какой зверь к нам придёт,

Краской ночь расцветит?

Он зелёный… Странно —

Назван деревянным…

4.

Дни, спрессованные в годы и века,

Рассказать способны людям о былом.

А сегодня мы расслабимся слегка —

Календарь впускает праздник в каждый дом.

Огоньки гирлянд и зимняя краса…

Нам китайский зверь пророчит чудеса.

Ноябрь в рифмах

1.

Летит к земле сухой последний лист,

И тучи хмуро смотрят на природу.

Творит ноябрь-традиционалист,

Едва начавшись, грустную погоду.

Раскачивает ветер голый лес.

А дождь, порой со снегом вперемешку,

Торопится весне в противовес

Убрать воспоминаний безмятежность…

Разумно в эту пору не хандрить,

А сохранять привычной жизни ритм.

2.

Ласковое солнце, где ты, где ты,

И роскошной зелени палитра?..

Так прекрасно рисовали лето,

Если б не столкнулись с колоритом

Разноплановых оттенков меди,

А вдобавок — сепии и охры.

Танец буйства красок двух соседей

Удивил нас и заставил охать.

Радовало «бабье лето» лаской…

А ноябрь покрыл всё серой краской.

***

Любите чтение, друзья,

И чаще классиков читайте!

Традиции терять нельзя.

Есть в них особый смысл и тайна.

Рассказ ли, повесть иль роман —

Анализ чувств, поступков наших,

Толковый, верный талисман.

Универсальны персонажи.

Разносторонен проводник…

А вы могли бы жить без книг?

Александр Рушковский

г. Тверь

Родился в Иркутской области, в 1961 году. Учился и закончил школу в Краснодарском крае. Служил в армии. Окончил ВУЗ, филологический факультет. Всю жизнь проработал строителем. В Твери живу с 1996 года. Стихи начал писать в 13—14 лет. Тогда же и первые публикации в районной газете. В Твери первые публикации были в журнале «Домовой», потом в газетах, журнале «Тверца», в альманахах. С давнего времени являюсь членом ТОТО «Ковчег».

***

Дочь любит очень кошек и собак.

Ну всех подряд, особенно бродяг

Жалеет. И порою даже плачет,

Когда увидит вдруг тоскливый взгляд собачий:

Пёс ковыляет, к животу поджавши лапу…

Я ж холоден. Теперь я только папа.

Мне жалко дочь. Мне за неё тревожно!

Вместить всю боль, что есть на свете, — невозможно!

Она вмещает…

Пусть сердце у неё не льва, даже не львёнка,

Но защитить бездомного котёнка

Она бросается, не думая ничуть.

Я не хвалю… Я уберечь её хочу.

Но всё же… Всё же, если вдруг когда случится,

Что, вновь просматривая фильм,

Где «Весьегонская волчица»

Лежит в крови и умирает на снегу,

И слёзы мою дочь опять подстерегут —

То значит, что мы с мамой жизнь

Не зря прожили.

И всё хорошее мы в дочь свою вложили.

…Дочь любит очень кошек и собак.

***

Город развесил гирлянды огней.

В мокром асфальте огни отражаются.

Вот и нагрянул сезон стылых дней.

Вот и зима приближается.

Вечер замедлил движенье авто.

Всплески от фар вырываются, кружатся.

Дождик стекает с зонтов и пальто.

И расплывается в лужицах.

Город развесил гирлянды огней.

Космос в размерах до улиц сужается.

Я тебя жду. Ты приходишь ко мне.

Жизнь продолжается.

***

Я вышел — посмотрел: к нам дождь пришёл

В гости.

Он нитями спускался на речной

Мостик.

Он рисовал круги, как циркуль на реки

Глади.

Он забавлялся, листья у ольхи

Ласкал-гладил.

А я стоял-смотрел, как дождь в траве

Чвакал.

И капли по лицу текли, как будто я

Плакал.

А может плакал. Потому что дождь пройдёт

Всё же.

Он, будто лучший друг мой, умереть

Может.

А мы всего каких-то пять минут

Вместе.

Дождь музыку творил, а я слова

Песни.

…Я всё стоял. А дождь пошёл

Дальше.

Он чист и свеж. И в нём нисколько нет

Фальши.

***

Томно смотрятся в лужи

И, в предчувствии стужи

Сеют свет свой в ночи фонари.

Чай остыл, но не очень.

Просидим этой ночью

Мы с тобою вдвоём до зари.

Разглядим мы сквозь стёкла

Как природа промокла,

Как роняет листву старый клён.

Постучится к нам в окна,

Весть домчав издалёка,

Ветер — вечный шалун-почтальон.

Скажет, что с побережья

К нам грядёт белоснежье,

Что должны сохранять мы тепло.

Мы услышим, конечно.

И обнимемся нежно.

Боже, как нам с тобой повезло.

Повезло, что в начале

О любви не кричали.

А потом вдруг зажгли две свечи.

Ведь в предчувствии стужи

Обязательно нужен

Тот, с кем свет ты разделишь в ночи.

***

Я приехал. Здравствуй, мама.

Опоздал. Прости.

Знать, к твоей могилке прямо

Ныне все пути.

Север. Юг. Восток и Запад…

Впереди- погост.

Здесь мой дед. А рядом- батя.

Я ваш редкий гость.

Постою и помолчу я

У родных могил

Может, душу поврачую,

Чтоб набраться сил.

Я приехал. Вы простите,

Что я редкий гость.

Тишины погост обитель…

Мир до жути прост.

***

А волосы твои пахнут хлебом,

Дождём и травой придорожной.

А в глаза твои — опрокинулось небо.

Да разве так можно?

Разве так в жизни можно,

Чтоб всё в тебе разом вмещалось?

Но чувствую (где-то подкожно)

Тобою — обогащаюсь.

***

Здесь всё, что око емлет —

Чудесный окоём:

Дубы, берёзы, ели

В величии своём.

И пташка, что щебечет,

Слетая с высоты.

А там, в траве — кузнечик.

А средь травы — цветы.

И радуга повисла

Над тихою рекой…

Здесь не ищу я смысла,

Найдя в душе покой.

Иду, расправив плечи:

Аз есмь! Я здесь! Я свой!

И мир мой обеспечен

Небесной синевой!

***

Я как будто бы бездомный

Примеряю мир огромный

На себя.

Хоть теплом необделённый —

Подгляжу я, как влюблённо

Иглы елей листья клёнов

Теребят.

Птицы в скверике щебечут.

Ну совсем по-человечьи

Милых птах непринуждённый

Разговор.

Мы родня под вечным небом.

Я рассыплю крошки хлеба

Для пернатых на зелёный

На ковёр.

И пойду своей дорогой.

Может сделал и немного,

Но в груди:

Сердце радостно трепещет.

Ну совсем по-человечьи. —

Про-бу-дил!

Первый снег

Ловлю снежинки на лету. —

Я так не радовался лету!

Дома в снежинковом цвету.

Снежинки там, снежинки — тут…

И всё вокруг в одежды снежные одето.

Дома как будто терема —

В высоких шапках!

А снег уютно прикорнул

В еловых лапках.

Но стоит только ветерка лишь дуновенье —

Пушистым облаком взлетит —

В одно мгновенье.

Снежок так чуден, свеж и юн —

Неодинаков.

Он также чуден как стихи

У Пастернака.

***

Помнишь, быстро как пришла чудо-осень,

И летели клином вдаль в небе птицы.

Как вдыхали мы густой запах сосен.

Вдохновенными у нас были лица.

А потом мы шли берёзовым парком,

И шуршали желтизной палых листьев.

Это было так пронзительно ярко.

И голос твой, как ручеёк звонкий лился.

Ты шутила и сама же смеялась

Над собой и непутёвым поэтом.

Я твердил всё: — Ну какая же жалость,

Что с тобою мы не встретились летом.

Ты сказала: — Боже мой! Будем зиму

Коротать. И слепим снежную бабу.

А пред нами проплывал тихо мимо

Дорогой багряноносный октябрь.

И кричала детвора: — Тили-тесто!..

Только вышло так, что ранней весною

Назвалась ты не моею невестой.

Стала чьей-то чужою женою.

…Ах, как быстро же прошла чудо-осень!

Улетели далеко к югу птицы.

Армине Гилоян

г. Тверь

Я родом из прекрасной Армении. Уже 12 лет живу в Твери. Замужем, мама троих детей. Стихи пишу с детства, со школьной скамьи. Публиковалась в нескольких выпусках московского международного Альманаха «Чувства без границ», под редакцией Игоря Владимировича Киреева. В 2012 году стала лауреатом премии молодых поэтов Закавказья, в качестве награды стихи были опубликованы в сборнике «Плеяда Южного Кавказа». Состою в Тверском Творческом объединении «Ковчег». В 2017 году стихи были напечатаны в литературном сборнике «Новая волна». В том же году в по благословению, и при содействии настоятеля Армянской Апостольской Церкви города Твери Отца Нерсеса, в здании приходской армянской воскресной школы состоялся мой творческий вечер. Печаталась в местной газете Тверской Армянской Церкви, вплоть до её закрытия. В 2019 году некоторые стихи были опубликованы во втором сборнике трилогии «Любовная Лирика Армении», под редакцией Ара Геворкяна. Основная тема моего творчества — любовь, в её проявлениях к Богу, к Родине и человеку!

О, повсеместно дышащая Жизнь

О, повсеместно дышащая Жизнь,

О, Имя, пребывающее в славе,

Опустошить всё и всея Ты вправе,

И вновь заполнить семенем новизн.

Ты лишь помысли — волею Твоей

Приобретает всяко свет и форму,

Твоя Любовь переполняет норму,

И льёт потоком милости елей.

Дай нам прозреть и разреши нам узы,

Как мы порой решаем их другим,

Дай не забыть Кем человек родим,

Огороди от пребыванья всуе.

В Тебе моё и вИденье и сила,

И сердца песнь летит у Алтаря,

Чтоб не задумал — пусть всё от Тебя,

Чего б душа моя не попросила.

Аминь, аминь…

В мыслях хаос, на сердце тревога

В мыслях хаос, на сердце тревога,

И бездонна души пустота,

Это стрелы Магога и Гога

Раскололи поверхность щита.

Там, где некогда вспыхнула вера —

Пепелищем осела зола,

И войны боевая галера,

Словно воду, любовь рассекла.

У надежды обрезаны крылья,

Не взлететь в небеса без любви,

И никто не предпримет усилья,

Чтоб спасти поколенья Земли.

А чертовки в аду хороводят,

Раскаляя багрянцем котлы,

Да на ум только мысли приходят:

«Боже Праведный, где же Ты?»

Под звёздным небом

По воспоминаниям Анны Дженсон Степанян.

— Помнишь, папа, мы были вдвоём

В том селе, под названьем Шагат?

Пело сердце тогда соловьём,

Были мысли тогда невпопад.

Мне двенадцать, ты бог мой и царь,

За тобой — за высокой скалой!

Ты нашел где-то старый фонарь

И повёл потаённой тропой.

По каменьям ступать тяжело,

Было сложно девчушке идти,

Но меня в эту тайну влекло

То, что нечто у нас впереди.

И в большущей отцовской руке,

Умещается тонкая кисть,

Мы шагаем вдвоём, налегке,

Сельский воздух — он свеж и душист.

Впереди небольшая гора…

Мы уже на вершине: — «Смотри!»

В небеса поднимаю глаза,

Рвётся сердце в полёт из груди.

Не забыть мне свечение звёзд,

И парад ярко-жёлых огней,

Где кометы-скиталицы хвост —

Горной лани проворней, резвей.

Россыпь звёзд — как роса на траве,

(Потому и названье — Шагат),

В них стрелу у Стрельца в тетиве

Близнеца изготовил собрат.

Блещут сферы на чашах Весов,

Яркий Лебедь крылами взмахнул,

Меж сверкающих звёздных рядов

Змееносца весёлый разгул.

Дева молча сажает цветы,

Лепестки — как гирлянды, и тут,

Бойко в игры играют Коты,

На Арго мореходы плывут…

Всё прошло. Ты уже пожилой,

Да и мне не двенадцать, увы…

Но в мечтах эти годы — долой.

И вот снова в деревне той мы.

Вновь сжимаю я руку твою,

Мне с тобой, папа, так хорошо,

Я под небом огромным стою,

И дыхание ветра свежо.

Примечание: село Шагат в Сникской области Армении, в переводе — «Усыпанное росой».

Ода Солнцу

Солнце медовое, тайное вмиг освещая,

Всходит в клубящейся утренней розовой дымке,

Трепетно дышит земля в предвкушении

Жара его раскаленных объятий.

С горных вершин растекается

Терпкой амриты благое сияние.

Дерзко стекая в воды серебристую гладь —

Златом украсило волны реки полноводной!

— Солнце великое, жизни источник священный,

В каждом из нас отражение солнца имея,

Всё же сияния мы твоего не достигнем,

Недосягаемы слава твоя и величье.

Бога творенье, подобно Ему триедино,

Нам открываешь секреты всего мирозданья.

Ты — вдохновение, ты — та великая сила,

Что поднимает нас паром к священному небу.

Ты — притяжение сфер внеземных и творений,

В царствие неба на троне резном восседая,

Нам благодушно свою теплоту посылаешь,

Каждому равно отмерив и пыл, и сиянье.

Будь негасимо, о Бога земное светило,

В каждой былинке, в дожде перламутровых каплях,

И в аромате садов, и плодах сладко-пряных,

Будь же всегда и всецело в своем воплощенье,

Сильным, и нежным, и ласковым — не затемнённым,

Неутомительно долг свой святой исполняя!

Кто друг, кто враг, кто родственник, кто пришлый…

Кто друг, кто враг, кто родственник, кто пришлый —

Рассудит время, дав свои плоды,

А коли нелюбим семьёй и лишний,

То ей роднёй не станешь снова ты.

Но не беда! Своё благословение,

И помощь от совсем чужих людей,

Получишь ты, найдет тебя везение,

Построишь дом из брошенных камней.

За помощью протянутые руки

Пустыми не останутся, поверь,

Другой обнимет, успокоит муки,

Восполнит чашу горестных потерь.

А те, кто глух и нем остался к просьбе,

Они с Небес, мой друг, осуждены.

Оставим их, предавшихся стыдобе,

Тебе такие братья не нужны!

Лилит

Хочу поведать я рассказ,

А может миф или легенду,

Пусть каждый сам решит из вас —

Любому рада рецензенту…

С тех самых пор, когда Адам

С женой покинул сад Эдемский,

Ни тот, кто волю даст словам,

Ни стиль искусный и богемский,

Не выразят немую боль

Осиротевшего Эдема —

Одна житейская юдоль,

И обездоленное семя,

Одна награда на двоих,

Одно проклятье для обоих,

Их — обесчещенных, нагих,

Презренных, жалких и убогих…

Но змею было не дано

Найти в сием успокоенья,

Лелеял мысль давным-давно,

Вменить Адаму преступленье.

И обернулся жуткий змей

Красавицей рыжеволосой,

Манил огонь её очей,

Уста цвели Эдемской розой.

Был сладок голос, мягок взор,

Пурпурны были одеянья,

И на челе её узор,

Как солнца вышнего сиянье.

Смиренной поступи следы

Рождали дивное цветенье,

Куда ни ступит — там сады,

Где бросит взгляд — там озаренье.

И в миг изгнанника пустырь

Наполнился цветеньем Рая,

И снова он в нём богатырь —

Возможность данная вторая.

Неужто благородный Бог

Так осчастливил горемыку?

И восхвалил Адам, как мог,

Всемилосердного Владыку.

На диву бросив жадный взор,

До сель не видя чужеземца,

Познало пламенный задор

В нём человеческое сердце.

— Кто ты, посланница Небес,

Открой своё предназначенье,

Ты Ангел Божий или бес,

Проклятие иль утешенье?

В обитель боли и стыда,

В обитель смерти и страданий

Как ты, небесная звезда,

Явила блик воспоминаний

Той райской жизни, что манит,

И в снах безудержно терзает,

Кто ты? Ответь мне!

— Я — Лилит!

И облик мой да не пугает.

Я рождена в святом огне,

Всеочищающем, могучем,

Ты скорбь свою поведай мне —

Испепелю в утробе жгучей.

Очищу, снова обелю,

Желанней стану той и лучше.

К душе твоей, Адам, молю,

К душе потерянной, заблудшей,

Та, из ребра что твоего,

Обречена лишь на страданье,

Теперь ответь мне, для чего

Тебе влачить се испытанье?

Ты плод запретный не срывал,

И с демонами не общался,

Когда к тебе Господь взывал,

Ты от смущения скрывался.

Непослушания клеймо

Чело тебе не осквернило,

Тебе прощение дано,

Оно с Небес меня явило.

Впредь не умрёшь ты,

Райский сад —

Твоё навеки окруженье,

А я тебе дана. Ты рад,

Скажи, сему благословенью?

И очи скромно опустив,

Лилит склонилась над Адамом,

Как ветви моложавых ив,

Свисали кудри водопадом.

Хотел Адам коснуться их,

Вдыхая аромат эфирный,

Но вдруг, оторопев на миг,

Окинул взором даль пустыни.

И видит, вот его жена

Склонилась робко над ребенком,

Свисает сальная коса,

К омытым пухленьким ручонкам.

— Нет, не могу принять сей дар,

Будь то Всевышнего награда,

Хоть и пленяет знойный жар,

Но мне нужна моя отрада —

Мой сын, любимая жена,

От плоти плоть, моё светило,

Она мне Господом дана,

В ней поражение и сила.

Она лишь в сердце навсегда,

Она была со мною рядом

Во дни изгнания, когда

Я был прельщён презренным гадом.

И боль и смерть с ней разделив,

Во веки стали неразлучны.

Запретный плод с женой вкусив

Нагнал и я над нами тучи.

Виновен я, и боль мою

Забыть никто мне не поможет.

Я Еву трепетно люблю,

Да так, как Ангелы не могут.

Адама выслушав слова,

Вскипела ярость в деве знойной,

— Испепелить тебя вольна!

Меня отринул, недостойный?!

Мой адский пламень опалит

И будет залита слезами

Та, что ребенка схоронит

Своими дряблыми руками,

И в ней будь проклят женский род!

Чего бы не коснулся пламень —

Всё станет жертвою невзгод,

И сердце превратится в камень.

Сверкнула молния, — она

Всё обратила в красный пепел.

Над Евой — чёрная луна…

И взор, увы, уже не светел.

И слёзы с глаз её текут,

Вся боль и скорбь легли на плечи,

Но Ева — ЖИЗНЬ! Нет, не согнут

Её проклятья злые речи!

А верность мужа для жены —

На век легла благословеньем,

В нём свет и мощь заключены,

И в испытаньях — утешенье!

Мандаранчал

Я начинаю пахтанье души,

Когда она повержена, бессильна,

Мандаранчал — великая твердыня,

Мои сомненья разом сокруши.

В Молочном океане, как и ты,

Под натиском воды и волн сомнений,

Под тяжестью душевных преступлений,

Я падаю в пучину с высоты.

И если бы не мощная спина,

Не Мирозданья Вечный Вседержитель —

Мой Оберег, мой Лекарь и Спаситель,

Была бы скорбь потери велика…

Лишь Он моя твердыня и оплот,

И пахтанье дары свои явило,

Сознание и душу осветило,

И подняло над тризной нечистот.

И тьма Небес заполнила края…

Но тут Амрита — дивный Утешитель,

Всех наших судеб праведный вершитель,

Разрезала просторы бытия!

Утихла буря, страсти улеглись,

С почтением склоняюсь перед Богом,

Его внимаю жизненным урокам,

И лишь прошу, Душа моя, крепись…

В основу стихотворения легла древняя индийская легенда о пахтании (взбивании) Молочного океана полубогами и демонами.

Мандаранчал — гора, которая стала мутовкой во время пахтания. Чтоб гора не рухнула и не повлекла за собой смерти, сам Хранитель Мироздания поддерживал её на своей спине. В конце пахтания появился Халакал — яд, собирательный образ грехов всего мира, который Творец выпил Сам, после чего в утешение и жизнь вечную явилась Амрита — нектар бессмертия.

Памяти Илюши

И снова состоится встреча…

Не на земле, где скорбь и боль,

Где душу — сердце изувеча,

Терзает нас одна юдоль.

Но состоится встреча в доме,

Где Сын — виновник торжества,

Где Бог Отец на белом троне,

И Ангелов летит хвала.

И будет встреча… Точно будет

Объятий нежность и тепло…

Осколками разбитых судеб

Молитвы Небо вознесло…

Ольга Сорокина

г. Тверь

Сорокина Ольга Борисовна — филолог, корректор вышневолоцкого издательства «Истоки», член «Содружества литераторов Верхневолжья», 35 лет преподавала русский язык и литературу в средней школе. Проживает в г. Тверь.

Публикации — альманахи: «Каблуковская радуга», «Литературная среда» (г. Тверь), «Новый Енисейский литератор» (г. Красноярск), «Цнинский берег» (г.В.Волочёк), «Северо-Муйские огни» (Бурятия); «Ода Пушкину» (Самара-2021 г.), «Богатство современной поэзии» (Москва, «АРТ-Сияние» -2021 г.), «Тверские перекрёстки» и многие другие.

Лауреат и дипломант многих поэтических конкурсов.

В 2019 году вышла первая книга её стихов «Я выучила лето наизусть». На её стихи написаны песни тверскими авторами и исполнителями.

Молитва

Господи, спаси наш хрупкий мир!

Тонок, как богемское стекло, он.

Во Вселенной, среди чёрных дыр,

Солнечным лучом он прорисован

И дрожит в космической пыли,

Как мираж в неведомой пустыне…

Беды нашей маленькой Земли —

Все от суеты и от гордыни.

Не понять, что сделалось с людьми:

Вся планета — жертвоприношенье.

Боже, неразумных вразуми,

Дай нам силы для её спасенья!

***

«Поэзия — это лучшие слова в лучшем порядке.»

Сэмюэль Тэйлор Кольридж

Когда накроет ночи синева

И погрузит сознанье в эфемерность,

Из недр души выходят на поверхность

Такие долгожданные слова.

Слова, что ищешь годы напролёт,

Откуда-то возьмутся ненароком

И хлынут нескончаемым потоком,

А ты не спи — бери их в оборот,

Располагая лучшие из них

В необъяснимо-правильном порядке…

И в старой ученической тетрадке

Из этих слов родится новый стих.

***

Время стирает всё в порошок:

Было и — нет! Держись!

Где-то недавно прошёл слушок,

Будто бы это жизнь,

Будто бы так она коротка,

Что на исходе дней

Не понимаешь наверняка,

Был или не был в ней.

Кажется, был, вроде бы жил…

Только всё это где?

Там, за спиной, сплошь миражи

И круги на воде.

Что впереди — знать не дано

И совсем ни к чему.

Чем завершится это кино,

Ведомо лишь Ему…

Памяти подруги

В саду звучала музыка: рояль

С виолончелью спорил вдохновенно!