Бесплатный фрагмент - «Трое на качелях» и другие пьесы

Трое на качелях

Действующие лица

Промышленник

Капитан

Профессор

Уборщица или Уборщик

Действие первое

Первая картина

Просторное помещение, каким может быть приемная в офисе серьезной компании или холл солидного отеля. В глубине большое окно. Уютные кресла, искусно вписанный в интерьер бар-холодильник, столик со стопкой журналов, стойка-ресепшен. Входных дверей три: одна справа, вторая слева, третья — воображаемая, смотрит на зал. Еще одна дверь, внутренняя, видимая из зала, ведет в ванную комнату с туалетом.

Первым на сцене появляется ПРОМЫШЛЕННИК. Он войдет туда через ту самую, воображаемую дверь со стороны зала, поднявшись к ней из партера по небольшой лесенке.

Занавес при этом может быть открыт или закрыт, не важно. Перед ним — «закрытая дверь» — назовем ее «дверь №1» и он совершает все манипуляции, типичные в таких случаях: нажимает на кнопку звонка или стучит в дверь, ждет реакции, не дождавшись, вновь звонит или стучит, отходит на шаг, чтобы свериться с номером квартиры или с именем на дверной табличке, и, в конце концов, решается войти. Поворачивает воображаемую ручку двери и проходит в комнату.

Промышленник. Разрешите?.. Можно войти?.. (Нарочито громко кашляет). Войти можно?.. Есть, кто живой?.. (Видно, что он обескуражен, но быстро берет себя в руки и открывает одну из дверей, заглядывает за нее). Здесь никого… (Вторая дверь — тот же результат). Тоже никого… (Кричит). Здесь есть кто-нибудь? (Открывает дверь ванной комнаты). Оппля, здесь и туалет!.. (Быстро закрывает дверь, затем, передумав, открывает). Не занято?.. Тогда извините… (Входит в ванную и закрывает за собой дверь).

Пауза. Раздается стук. Теперь в дверь, которую мы будем называть «дверь №2». Естественно, никто не отвечает. Стук повторяется, и после третьей попытки в дверь робко заглядывает КАПИТАН (в штатском).

Капитан. Разрешите войти?.. Можно?.. Нет что ли никого?… (Проходит в комнату, оглядывается по сторонам и тоже громко кашляет). Простите… можно войти? (Видно, что и он растерян и слегка нервничает. Подходит к двери, которая у нас будет «дверью №3», открывает ее, вновь закрывает. То же самое проделывает с «дверью №1». Наконец, тянет за ручку дверь ванной комнаты: она приоткрывается, но тот час захлопывается, с силой притянутая изнутри.

Промышленник (из-за двери). Занято!

Капитан. Пардон! (Со вздохом облегчения отходит и, успокоенный, ждет, когда крикнувший появится из ванной. Насвистывая, оглядывает помещение, делает несколько физических упражнений явно из военного репертуара. И вот, звук спускаемой воды, дает ему знать, что его ожидание подходит к концу.

С жестом удовлетворения). Ну, слава Богу! Давно пора…

Из ванной комнаты с довольным лицом выходит Промышленник, увидев Капитана, останавливается на пороге.

Промышленник. Простите… я спрашивал разрешения… мне никто не ответил, и я вошел… А пока ждал, решил воспользоваться…

Капитан. Да нет проблем! Для чего…

Промышленник. Вы обо мне?

Капитан. Нет, о сортире… то есть, о туалете. Я хотел сказать, для чего тогда он предназначен, как не для этого.

Промышленник. Ох, прошу прощения! (Освобождает путь в ванная комната, придерживая дверь рукой).

Капитан. За что?

Промышленник. Я подумал, что и вы…

Капитан. Нет-нет, спасибо. Нет нужды! (Подождал, когда Промышленник закрыл дверь). А вы… наверное, синьор Ансельми.

Промышленник. Нет.

Капитан. Тогда пардон. А где синьор Ансельми?

Промышленник. Не знаю. Я его и в глаза-то никогда не видел.

Капитан. А вы, простите…

Промышленник. Я… у меня здесь назначена встреча…

Капитан. Случайно, не с синьором Ансельми?

Промышленник. Нет, у меня встреча с… с дамой.

Капитан. Пардон!

Промышленник. В каком смысле, пардон?

Капитан. В том, что перед вами джентльмен. Когда при мне упоминают даму, я всегда говорю: пардон! Уважение к даме и галантность в крови армейских офицеров, дорогой синьор… какие бы гадости о нас, военных не говорили.

Промышленник. А-а, так вы офицер.

Капитан (щелк каблуков и резкий кивок головой). Так точно. Спецслужбы нашей доблестной армии. Сапер. В настоящее время — в запасе. Что не отменяет таких качеств, как галантность и уважение к даме.

Промышленник. Вы только не подумайте, что я… Эта дама…

Капитан. Пардон!

Промышленник. Подождите, дайте закончить… Эта дама…

Капитан. Пардон, пардон.

Промышленник. Я хотел спросить… эта дама уже здесь или нет?

Капитан. Дама?

Промышленник. Да. Синьора Аннализа… Вы, случайно, не знаете, она уже пришла?

Капитан. Интересное дело! Мне-то откуда это знать?

Промышленник. А разве вы не?… Простите, я принял вас за владельца этого…

Капитан. Я сам здесь впервые!

Промышленник. Да? Тогда, пардон, с какой стати вы суете свой нос в чужие дела?

Капитан. Я?! Я просто сказал, что…

Промышленник. У меня здесь свидание с дамой. Эта дама еще не появилась. Значит, я буду ее ждать.

Капитан. В таком случае я составлю вам компанию. Потому что и у меня тоже здесь свидание… с синьором Ансельми… Который тоже еще не пришел. Я подожду его… А я было подумал, что вы имеете отношение к этой фирме.

Промышленник. К какой фирме?

Капитан (обводит рукой комнату). К этой вот.

Промышленник. Но это не фирма. Это… пансион.

Капитан. Пансион?! Разве это не офис «Инфомака»?

Промышленник. Какого еще «Инфомака»?

Капитан. Это восьмой этаж?

Промышленник. Восьмой, но…

Капитан. И здесь не «Инфомак»?

Промышленник. Абсолютно верно. Здесь пансион «Аврора»… (Видит, что Капитан спешит к «двери №1). И не ищите вывески на двери. Я уже смотрел. Ее нет. Поверьте, это пансион «Аврора».

Капитан (достает из кармана конверт и читает адрес). Улица Кавалледжери, дом один.

Промышленник. А-а, вот в чем дело! Тогда все понятно. Вы ошиблись адресом. Это площадь Кармине, дом два.

Капитан. Не может быть! Вы уверены?

Промышленник. Более чем.

Капитан. Черт побери! Тогда понятно, почему не видно синьора Ансельми. Если я сам ошибся адресом, глупо рассчитывать на то, что он может найти меня здесь, да еще в точно назначенное время. Да-а, хорошенькое дело! Странно, как я мог так проколоться! Обычно с адресами у меня никакой путаницы… Дату или время я еще могу перепутать, но чтобы адрес… Но факт остается фактом, опростоволосился. (Промышленнику). То-то, мы не могли понять друг друга… у вас тут тет-а-тет с вашей подружкой…

Промышленник. Выбирайте выражения!..

Капитан. Пардон, пардон! Завидую, знаете ли. У меня ничего пикантного, будоражащего кровь. Синьор Ансельми всего лишь поставщик оборудования для утилизации тюбиков от зубной пасты. Так что наши с вами интересы очень далеки друг от друга. Вы счастливчик!

Промышленник раздраженно смотрит на часы.

Намекаете на то, чтобы я поскорее исчез. Ну-ну! Пансион «Аврора»,

говорите… И никаких вывесок. И вы в нем ждете… даму… Двойной пардон! А что, уютненький такой пансиончик! Возьмем на заметку… Адресочек не дадите?.. Пардон, бестактен. Хотя вы уже его назвали: площадь Кармине, два. Закрепим в памяти: площадь Кармине, два… Ну что же, честь имею откланяться! Аста ла виста! Рад знакомству.

Промышленник (сухо). Всего хорошего.

Капитан (щелкая каблуками). Капитан Бигонджари. Честь имею!

Промышленник (также сухо). Очень приятно…

Капитан. А вы… простите, не расслышал вашего имени. Ах, да, понимаю, пардон, пардон! Да, конечно… Удачи!

Выходит через «дверь №2», в которую и входил.
Промышленник с облегчением вздыхает. Некоторое время сидит неподвижно, затем, охваченный беспокойством вскакивает и ходит по помещению, подходит к журнальному столику, громко стучит по крышке.

Промышленник. Можно войти?.. Правда, что ли, здесь никого нет? (Негромко). Аннализа!.. (Чуть громче). Аннализа!..

Никакого ответа. Промышленник садится в кресло, берет со столика журнал, но не успевает открыть его, как слышится стук в «дверь №3».

Входите!

Дверь открывается, входит ПРОФЕССОР.

Слава Богу, хоть кто-то появился!

Профессор. Можно войти?

Промышленник. Вы уже вошли. Проходите, проходите. Добрый день.

Профессор. Здравствуйте. Надеюсь, я не очень опоздал.

Промышленник. Этого я не знаю. Я сказал: слава Богу, что вообще сюда хоть кто-то заглянул. А то здесь, словно все умерли. Вы…

Профессор (не к месту). Да?

Промышленник. Синьора Аннализа…

Профессор. Кто, я?!

Промышленник. Я хотел спросить, синьора Аннализа уже пришла?

Профессор. Понятия не имею, о ком вы.

Промышленник. А разве не вы, простите, здесь… хозяин или директор?

Профессор. К глубокому своему сожалению, нет!

Промышленник. Значит, и вы тоже нет! Тогда, простите, чего вы мне голову морочите!

Профессор. Я?! Ничего я никому не морочу! Это вы приняли меня за какую-то синьору Аннализу. Скажу вам честно, меня впервые в жизни приняли за женщину.

Промышленник. В таком случае, позвольте узнать, кто вы и что вам здесь надо?

Профессор. Я зашел сюда по дороге, чтобы забрать папку с гранками моей книги. Подозреваю, что вы об этом ничего не знаете.

Промышленник. Вы правы, я ничего об этом не знаю. Но если вы должны только забрать вашу папку, забирайте и в добрый путь, что я еще могу сказать. Только будьте добры, побыстрее.

Профессор. Что вы такой нервный!

Промышленник (нервно). Ошибаетесь! Я не нервный! Я очень спокоен! Просто у меня нет никакого желания разговаривать с кем-либо. У меня здесь назначена встреча с… одним человеком, и я не хотел бы…

Профессор. Понятно. Я все понял. Но это, простите, еще не повод срывать на мне ваше раздражение. У вас здесь своим дела, у меня — свои. Объясните мне, почему я должен уходить сразу же, как только заберу свою папку? А если мне вдруг понадобится…

Промышленник. Вы правы, я что-то чересчур разнервничался. Простите, психанул. Приношу искренние извинения.

Профессор (мягче). Ничего страшного, можете оставить при себе ваши извинения. У каждого из нас, живущих в этом мире, могут внезапно сдать нервы. Ни вы первый и ни вы последний… Скорее, это я должен просить у вас прощения за то, что не сразу сообразил, что у вас, наверное…

Промышленник. Что у меня?

Профессор. Не знаю, что. Не знаю, и не хочу этого знать.

Промышленник. Уж не намекаете ли вы, что у меня есть причина что-то скрывать?

Профессор. Боже упаси! Ни на что я не намекаю… Я просто говорю, что у каждого из нас есть свои проблемы и тысячи поводов, чтобы нервничать… Повторяю: я прошу у вас прощения.

Промышленник. Повторяю: это я прошу у вас прощения.

Профессор. Вы очень любезны.

Промышленник. Благодарю вас.

Профессор. Спасибо.

Промышленник. Пожалуйста.

Пауза.

Профессор. Я все-таки посмотрю, не лежит ли где моя папка… Вы не возражаете?

Промышленник. Да Бога ради!

Профессор (перебирая папки и бумаги на стойке-ресепшен). Не видать… Здесь тоже… Библия… газеты… бланки квитанций… а вот, забавная штука: телефонный справочник Сингапура!

Промышленник. Как вы сказали?..

Профессор. Телефонный справочник Сингапура.

Промышленник равнодушно пожимает плечами

Внезапно распахивается «дверь №2» и в комнату влетает разъяренный запыхавшийся Капитан.

Капитан (Промышленнику). Ага, вы еще здесь! Какого дьявола вы заставили меня поверить, что я ошибся адресом! Никаким адресом я не ошибся. Да, признаю еще раз, что я могу перепутать даты, цифры, имена, но только не адреса! (Замечает Профессора). Здравствуйте.

Профессор. Добрый день.

Капитан. Простите, но этот тип заставил меня дважды подняться по лестнице на восьмой этаж, сказав, что это… Какой здесь адрес?

Промышленник. Площадь Кармине, два.

Капитан (Профессору). Вы слышали? Что вы на это скажете?

Профессор. Что синьор не прав… это, на самом деле, вовсе не площадь Кармине, два.

Промышленник (потрясенный внезапным подозрением). О, Господи! Это точно?

Профессор. Точнее не бывает!

Капитан. Интересно, правда?/Как вам это?

Промышленник. Боже, Боже, Боже мой!.. Так это я ошибся! Какой стыд! Простите меня, если сможете… Не ожидал от себя, ведь я тоже очень редко ошибаюсь… Представляю, каким идиотом я выгляжу в ваших глазах

Капитан (смягчаясь, но все еще ворчливо). Да перестаньте вы драматизировать. Конечно, дважды восемь этажей туда и обратно — занятие не из приятных, но, как говорится, на всякую старуху бывает проруха! Вы лучше о себе подумайте… Если у вас с… этой вашей… кузиной встреча в пять, то вы рискуете опоздать. Так что, вам стоит поспешить.

Промышленник (уже был готов резко ответить на упоминание о встрече с женщиной, но понял, что на это уже нет времени). Да-да, вы правы, спасибо… Ну, надо же, что за идиот! Все, бегу, бегу. Еще раз — извините за невольный обман! Был рад знакомству. (Представляется). Промышленник Маретти. (Профессору). Вам всего наилучшего. («Выходит» из комнаты через «дверь №1», спускается в партер и, бормоча себе под нос, проходит через весь зал). Идиот! Болван! Кретин! Вот что получается, когда все организуешь в спешке… А эта… если увидит, что я опаздываю, фыркнет и уйдет… Опоздать на первое свидание!..

Капитан. Ну, слава Богу, ушел! Я — капитан Бигонджари. Добрый день. Представьте себе, этот тип заставил меня поверить, что я ошибся адресом! Это меня-то, человека, который, скажу вам правду, ни разу в своей жизни не ошибся адресом! И я, как последний простак, попался на эту удочку. Хорошо хоть, спустившись, сообразил проверить, и естественно, обнаружил, что ни о какой ошибке и речи идти не может. Что, зная себя, меня ни сколько не удивило. Я в свое время отвечал за установку таймеров на минах с часовым механизмом… не поймите меня не правильно, это было когда я служил сапером в спецслужбе… а в этом деле: ошибся и тебе конец! Вот так-то. Но я жив и перед вами. Все хорошо, что хорошо кончается. Я могу только повторить известную фразу: моя ошибка была в том, что я ошибался. А вы, если не ошибаюсь, синьор Ансельми.

Профессор. Ошиблись.

Капитан. Как, ошибся? Вы не синьор Ансельми?

Профессор. Да, я не синьор Ансельми.

Капитан. Вы в этом уверены? Потому что у меня здесь назначена встреча с синьором Ансельми.

Профессор (заметно раздражаясь). Повторяю, я не названный вами синьор. И в этом я абсолютно уверен! Вы уверены в том, что не ошибаетесь в адресах, а я уверен в том, что не ошибаюсь по поводу того, кто я на самом деле. И, судя по тому, что вы сказали, вы не здешний сотрудник.

Капитан. Я подумал, что это вы — здешний сотрудник.

Профессор. Нет. Я просто зашел забрать гранки моей книги.

Капитан. А-а, так вы писатель!

Профессор. Да, и моя книга будет опубликована здесь, в издательстве «Минервини».

Капитан. Но здесь нет никакого издательства.

Профессор. Да ладно вам! Здесь располагается издательство «Минервини».

Капитан. Здесь офис фирмы «Инфомак». (Смеется). Только не говорите мне, что вы тоже ошиблись адресом! Это будет уже слишком!

Профессор. Как же так! У меня же записано: бульвар Пачини, двенадцать.

Капитан. Ну вот, интуиция меня не подвела: вы тоже ошиблись адресом! Только не заставляйте меня бегать по лестнице в третий раз, поверьте мне на слово: мы находимся на восьмом этаже дома номер один по улице Квалледжери.

Профессор. Но этого не может быть! Я дал адрес таксисту, и он доставил меня до самого подъезда.

Капитан. Вы меня простите, но как так получилось, что вы не знаете, где располагается издательство, которое готовится публиковать вашу книгу?

Профессор. Оно только что переехало в новое помещение, в котором я еще ни разу не был.

Капитан. И попали в офис «Инфомака», улица Кавалледжери, один. (Сочувствующим тоном). Очень жаль, но вы, видимо, когда вышли из такси, не посмотрели ни на название улицы, ни на номер дома.

Профессор. Да, так и было. Я сразу же вошел в подъезд.

Капитан. Мои соболезнования.

Профессор. Вы оказались правы. Прошу прощения.

Капитан. Вам-то за что извиняться? Очевидно, это какая-то эпидемия… новый вирус: все в адресах путаются.

Профессор. Тут еще совсем некстати в любую минуту начнутся учения по гражданской обороне… Не дай Бог в это время оказаться на улице!

Капитан. Тогда ноги в руки и вперед!

Профессор. Спасибо… Моя фамилия Саппонаро. С двумя «п». Профессор Саппонаро.

Капитан (щелкая каблуками и кивая головой). Очень рад. Капитан Бигонджари… Пишется, как слышится.

Профессор. Я тоже рад нашему знакомству. Всего хорошего.

Капитан. Успеха вашей книге.

Профессор (скромно). А, это всего-навсего детектив.

Капитан. В таком случае обязательно куплю.

Профессор (окидывает взглядом Капитана). Детектив… психологический.

Капитан. Тем более. Будет что подарить жене.

Профессор. Заранее благодарен. (Выходит через «дверь №3).

Капитан, оставшись один, рассеянно смотрит по сторонам. Затем решительно подходит к двери ванной комнаты.

Капитан (постучав). Занято?.. (Не услышав ответа, входит и закрывает за собой дверь).

Пауза.

Через «дверь №1», кипя от злости, влетает Промышленник.

Промышленник. Ну что ты скажешь, а? Есть же люди!.. Самим делать нечего, вот и развлекаются, мороча головы другим! Улица Кавалледжери! Ну, надо же! А я и уши развесил… Еще извинялся перед ним!.. А где все? Ушли, что ли… Эй! Есть, кто-нибудь?.. (Смотрит на часы). Черт! Половина шестого! (Спешит к стойке, хватает телефонную трубку). Алло!.. Алло!.. Алло!! (Нервно набирает какой-то номер). Занято!.. (С возрастающей нервозностью набирает другой). Алло!!.. Алло!!.. Не отвечает!.. (Набирает третий номер). Вообще гудка нет!!. Но справочная-то должна ответить. (Набирает номер). Алло! Будьте добры, скажите…

Голос в телефоне: Справочная. В настоящее время в связи с забастовкой персонал справок не дает. Приносим извинения за временные неудобства. Справочная. В настоящее время в связи с забастовкой персонал спра…

(Бросает трубку). Прекрасно! Дожили!..Теперь мне ясно, чем все кончится… она придет, а я так распсиховался, что у меня ничего не получится!.. (Кричит). Здесь есть хоть одна живая душа!..

Распахивается «дверь №3» и в комнату врывается разъяренный Профессор и набрасывается на Промышленника, поскольку никого другого в комнате нет.

Профессор. А, это вы! Ну и какой, по-вашему, здесь адрес?

Промышленник (с не меньшей злостью). Нет, это вы мне скажите, с какой стати вы поддакивали этому типу?

Профессор. Какому типу?

Промышленник. Тому, с усами, что был тут… с нами?

Профессор. Куда он делся?

Промышленник. Не знаю и знать не хочу! Но вы…

Профессор. А что я? Я только подтвердил, что это не площадь Кармине.

Промышленник. Стало быть, по-вашему, это улица Кавалледжери.

Профессор. Я этого не утверждал. Поскольку это не улица Кавалледжери.

Промышленник. Нет?!

Профессор. Нет. Я ничего подобного не говорил.

Промышленник. Тогда что это?

Профессор. Это бульвар Пачини, двенадцать.

Промышленник. Ах, вот как? И откуда вы это взяли?

Профессор. Сам видел. Своими глазами. И чтобы удостовериться в том, что у меня все в порядке со зрением, спросил у прохожего. Тот, даже, посчитал, что я читать не умею. Кстати, куда подевался этот капитан Биг… Баг…?..

Промышленник. Понятия не имею… Меня это не интересует! Я жду… даму…

Из ванной комнаты слышится звук спускаемой воды.

Профессор. Это она?

Промышленник. Это ваш капитан.

Профессор. С какой стати он «мой». Я его знать не знаю. Я пришел забрать гранки…

Промышленник. Так вот, к вашему сведению, я тоже только что проверил: это площадь Кармине, два!

Профессор. Меня удивляет, как вы можете утверждать подобное!

Из ванной комнаты с благостным лицом выходит Капитан, и тут же попадает под гнев Промышленника и Профессора.

Промышленник. Эй, вы! Вы не могли бы объяснить, в какие игры вы с нами играете?

Профессор. Да! Я по вашей милости был вынужден подниматься пешком на восьмой этаж!

Промышленник. Это площадь Кармине!

Капитан. Это улица Кавалледжери!

Профессор. Это бульвар Пачини!

Вспыхивает яростный спор, каждый настаивает на своем: «Я специально спускался, чтобы проверить! И оказался прав! Я даже спросил прохожего!» и т. д и т. п. Все спорят, не слыша аргументов друг друга. Пока Капитан не гаркнул командным голосом:

Капитан. Молчать! Тихо!.. Ну-ка, успокоились! Всем стоять смир… спокойно!.. Все ясно. Я все понял.

Промышленник и Профессор замолкают и вопросительно смотрят на Капитана. Тот с довольным видом, усмехаясь, делает круг по комнате.

Ну, конечно! Все разъяснилось! Все встало на свои места! Как я сразу не догадался! Это же элементарно, Ватсон! Ай-яй-яй, профессор, детективы пишете… а в простенькой ситуации не разобрались! Ну-ка объясните нам, в чем суть этого маленького недоразумения, а?

Профессор. Какого недоразумения?

Капитан. Как то есть, какого? Того самого: три взрослых мужчины, в прекрасной физической и, надеюсь, умственной форме, все, как один, ошиблись адресами!

Промышленник. Э, нет, я не ошибся. Я специально проверил.

Профессор. И я с той же целью спустился… пешком с восьмого этажа.

Капитан. Но если вы правы, то ошибся я? Нет, я тоже не ошибся. Потому что, так же как и вы я проверил адрес, и он оказался тем, что нужен мне! И таким образом получается, что я на улице Кавалледжери, вы, профессор, на бульваре Пачини, а вы…

Промышленник. На площади Кармине.

Капитан. Вопрос: разве такое может быть? Ответ: не может. И, тем не менее, это так! Ну и что это за фокус с триединым адресом? Как его разгадать? Кто-нибудь объяснит? (Видно, что ни у кого нет ответа на это вопрос). Вы меня удивляете, профессор. И вы тоже, синьор… если уж назначаете, скажем так, интимное свидание, то должны быть готовым решать маленькие загадки, подбрасываемые жизнью…

Промышленник. Послушайте, вы!..

Капитан (продолжает, неудержимый в своей эйфории). Значит, никто не объяснит… Только всеми оклеветанная и поносимая итальянская армия, которая, как бы то ни было, соображает быстрее и лучше других! Быстрее и лучше интеллектуалов… быстрее и лучше… (Промышленнику). Вот вы, чем вы занимаетесь?

Промышленник. Вам какое дело до того, чем я занимаюсь?

Капитан. Мне это надо знать, чтобы закончить фразу. Так я слушаю…

Промышленник (только чтобы отделаться от действующего ему на нервы Капитана). Я… у меня небольшое предприятие.

Капитан (завершая фразу). … быстрее и лучше промышленников. Вот так-то! Армия уделала вас всех!

Промышленник. Невыносимый солдафон!

Капитан. Прошу прощения за банальный каламбур: видимо не зря в итальянском языке одним из понятий слова «гений» является «инженерные войска», иными словами, саперы, к корпусу которых имеет честь принадлежать ваш покорный слуга. (Щелкает каблуками).

Промышленник. Послушайте, гений, уже поздно! Если вы докопались до разгадки этой загадки, рассказывайте. В противном случае…

Капитан. Нет проблем, уважаемые синьоры!.. Прав каждый из нас!.. У этого здания три подъезда!

Промышленник. Как это — три подъезда?!

Капитан. Очень просто: первый, второй и третий! (Сопровождает перечисление указывающим жестом руки. Промышленнику). Вы вошли через эту дверь. (Профессору). Вы — через ту. А я — через ту. С трех разных лестничных площадок, откуда лестницы ведут в три разных подъезда. Один из них выходит на улицу Кавалледжери, второй на бульвар Пачини, а третий на площадь Кармине. Три подъезда, три адреса. Если вы, синьоры, выглянете в окно, сможете убедиться в этом, не утруждая себя беганьем по лестницам. Как вы сами видите, этот дом клином врубается в площадь, раскалывая ее на две улицы, обтекающие здание с двух сторон. Вот это — площадь Кармине, справа — улица Кавалледжери, слева — бульвар Пачини. Ну, что вы на это скажете?

Пауза.

Профессор. Вполне может быть.

Промышленник (после паузы, задумчиво). Не исключено, что вы правы.

Капитан. Что значит, «не исключено»?

Промышленник (по-прежнему задумчиво). А то, что здесь что-то не так.

Капитан. Что вам не так? Все же очевидно! Мне уже не терпится рассказать о случившемся в офицерском клубе, прежде всего этому засранцу Бенито, нашему бармену, который собирает где может анекдоты про полицейских, а потом пересказывает их, заменяя полицейских офицерами спецслужбы. Ну, уж на этот раз…

Промышленник (нервно перебивает его). Замолчите вы! Замолчите. И услышите, что мне не нравится в этой истории. Вы сказали: три подъезда. Согласен. Но это помещение, оно что, по-вашему? Одновременно пансион, издательство и фирма?

Капитан. Оп-па! Действительно… Мне это и в голову не пришло.

Профессор (Промышленнику). Вас что-то пугает?

Промышленник. Нет, но очень нервирует. Это место мне нравится все меньше. Тут с минуты на минуты объявят тревогу, а мы одни в этих четырех стенах. (Решительным тоном). Я ухожу.

Капитан. А как же ваша…?

Промышленник. А никак… ее здесь нет… не смогла прийти, передумала, более важные дела. Женщина!..

Капитан. Пардон, пардон!

Профессор. А я еще немного подожду. Может быть, нужный мне сотрудник издательства опаздывает именно из-за этих учений…

Капитан. Да. Синьор Ансельми тоже обязательно явится. Он человек слова.

Промышленник. Счастливо оставаться! А я ухожу. И выйду через дверь, ведущую в подъезд на бульвар Пачини. Хочу лично понять, что это за история с тремя подъездами. (Толкает от себя «дверь №3». Но та не поддается… (С удивлением). Не открывается.

Профессор. Не может быть. Попробуйте потянуть на себя.

Промышленник (тянет дверь на себя, результат тот же). Закрыто.

Капитан. Дайте-ка мне. (Отодвигает в сторону Промышленника. Пытается открыть дверь так и эдак). Черт побери! Правда, закрыто.

Профессор. Как же так?! Я же только что вошел в нее!.. (Подходит к двери, нажимает на ручку и дверь без проблем открывается). Странно… С чего вы взяли, что она закрыта? (Уступает дорогу Промышленнику). Прошу.

Промышленник делает шаг к двери, но передумав, останавливается.

Промышленник. Одну минуточку. (Подходит к «двери №2»). Эта дверь куда ведет?

Капитан. На улицу Квалледжери.

Промышленник (пытается открыть дверь, но та не поддается). Эта тоже закрыта. Как я и предполагал. Попробуйте вы.

Капитан спешит к двери.

Не вы. Вы, профессор.

Профессор (делая попытку открыть дверь). Закрыта.

Промышленник. Спокойно! А ну-ка, попробуйте открыть эту. (Показывает на «дверь №1»).

Профессор (безуспешно пытаясь открыть дверь). И эта закрыта.

Промышленник (Капитану). Теперь вы.

Капитан (пытается, но результат тот же). Закрыта.

Промышленник (решительно направляется к двери и легко открывает ее). А для меня открыта. (Капитану, показывая на «дверь №2»). Теперь попробуйте открыть ту, через которую вошли вы.

Капитан (бросается к «своей» двери, открывает ее). Смотри-ка, открывается!

Промышленник. Ну что, капитан, продемонстрируете нам вашу гениальность, разгадайте эту маленькую загадку.

Капитан (обескуражено). Ничего не понимаю.

Профессор. А я, кажется, понял! Каждый из нас без усилий открыл дверь, через которую вошел сюда. И не смог открыть двери, через которые вошли другие…

Капитан (силясь вникнуть в слова Профессора). Как, как вы сказали? Каждый из нас… свою дверь открыл… а двери других не смог… Ну, конечно! Так просто, а я не сообразил!

Промышленник (ехидно). Гениальность отказала?

Капитан. Бывает. Со всеми может случиться. Так что, если вы хотите выйти на улицу Кавалледжери, я вам открою свою дверь.

Промышленник. Нет уж, спасибо. У меня ваши двери не вызывают доверия.

Профессор. Ну что вы, право! Это даже смешно.

Промышленник. Пусть. Но я предпочитаю выйти в свою дверь!

Профессор. Ладно, только не волнуйтесь. Хотите, я составлю вам компанию и продемонстрирую, что и я смогу пройти через вашу дверь.

Промышленник. Нет… я подожду здесь… минут десять.

Профессор. Но вы же спешили уйти!

Промышленник. Я передумал. Подожду еще немного… а потом уйду.

Профессор. Я понял, вы чего-то боитесь.

Капитан. Сдрейфил!

Промышленник. Ошибаетесь!

Профессор. Вы боитесь и хотите посмотреть, что случится со мной, когда я буду проходить через вашу дверь!

Капитан. А что с вами может случиться?

Профессор. Никогда не стесняйтесь признаться в том, что вас что-то страшит. «Всех нас пугают странные явления, с которыми мы порой сталкиваемся и в первую минуту не можем найти объяснения. Сначала они дают знать о себе неосознанным предчувствием. Затем, встречаясь с ними нос к носу, мы впадаем в панику и смятение, которые проходят, как только мы спокойно поразмыслим над ними». Я цитирую Вико.

Капитан. Вы знакомы с полковником Вико?! Командиром третьей саперной дивизии?

Профессор. Нет-нет, я имею в виду другого человека… Философа Вико. Судя по вашему поведению, синьоры, вы, капитан, находитесь на первой стадии, а вы, на второй…

Промышленник. Вы правы, признаюсь, я испугался. Точнее, это даже не испуг, а стремление не впасть… как вы правильно сказали: в панику и смятение. Нет, это место мне решительно не нравится.

Профессор. Что касается меня, я не испытываю никаких иррациональных страхов, видимо уже достиг третей стадии… Но, тем не менее, я ухожу.

Промышленник. Не хотите воспользоваться моей дверью?

Профессор (смеясь). Нет. И, поверьте, вовсе не по той причине, о которой думает вы. Просто для меня удобнее выйти на бульвар Пачини. Буду рад нашей новой встрече, синьоры! (Кланяется и выходит в «свою» «дверь №3»).

Пауза.

Капитан подходит к окну и спокойно смотрит на улицу.

Промышленник. Н-да, не нравится мне все, что здесь происходит… Уф-ф! Духота какая! Может, нам окно открыть?

Капитан. Нет проблем! (Открывает окно).

Промышленник. Странно, на улице как тихо. (Подходит к окну, выглядывает в него). И людей нет. Что происходит?

Капитан. Никому не хочется оказаться на улице во время учений. Что-нибудь обязательно заставят делать.

Промышленник. А, ну, конечно!.. А когда они начнутся?

Капитан. Предупредили: после пяти, а когда точно, специально не сказали.

Промышленник. То есть, тревогу могут объявить в любую минуту?

Капитан. Скорее всего, так.

Промышленник. Господи, из окна прямо жаром пышет!

Капитан. Да уж, как из духовки!

Промышленник. Или из Сахары. Вы не против, если я закрою окно?

Капитан. Да Бога ради!

Промышленник закрывает окно.

Капитан. Там, у стены есть бар-холодильник.

Промышленник подходит к бару, открывает, и на его лице появляется радостное изумление.

Промышленник. Полно лимонада! Отлично! (Вынимает банку с лимонадом).

А вы что будете пить?

Капитан. Я бы пивка выпил.

Промышленник (заглядывая в бар). Пива не нахожу. Здесь только лимонад.

Капитан. Тогда ничего. Лимонад терпеть не могу.

Промышленник захлопывает дверцу бара.

(Передумав). А, ладно… выпью лимонад. Не умирать же от жажды… (Подходит к бару, открывает его и присвистывает от удивления). Какого черта вы мне сказали, что пива нет? Да здесь кроме него ничего другого!

(Извлекает из бара банку пива).

У Промышленника от удивления отваливается челюсть.

(Открывает банку и с жадностью и наслаждением пьет. Отдышавшись).

Ффф! Ну и духоты мы напустили из окна! Бедный профессор! Вот уж кому я сейчас не завидую! Небось, весь мокрый от пота!

Внезапно распахивается «дверь №3» и в комнату быстро входит Профессор.

Он мокрый с головы до ног, но явно не от пота.

Профессор. Прошу прощения, опять я… Мне лучше переждать здесь, льет как из ведра! Господи, никогда в жизни не видел такого ливня!

Капитан. Ливня?!

Профессор. Это даже не ливень, а самый настоящий потоп!

Промышленник. Где потоп?

Профессор. На улице! Где он еще может быть?

Капитан. Но над площадью Кармине во всю жарит солнце!

Профессор. Слушайте, прекратите меня путать! Я вышел на бульвар Пачини, вернулся с бульвара Пачини и говорю только о бульваре Пачини… а над бульваром Пачини — о, Господи! — разверзлись хляби небесные! Вам ясно!

Капитан. Снимайте пиджак… Вам надо чего-нибудь выпить. Что вы хотите?

Профессор. Я отдал бы все, что у меня есть, за чашку горячего шоколада.

Капитан. Боюсь, что вы останетесь при своих. Чего здесь нет, так это горячего шоколада.

Промышленник (мрачно). Как это нет горячего шоколада? Есть.

Все с удивлением смотрят на Промышленника.

В холодильнике.

Профессор. В холодильнике?! Горячий шоколад?!

Промышленник (по-прежнему мрачно). Горячий.

Капитан. Но…

Профессор открывает бар и достает оттуда большую чашку с дымящимся шоколадом. Капитан с изумлением ребенка не может оторвать от нее глаз, тогда как Промышленник с мрачной усмешкой переводит взгляд с одного, на другого.

Промышленник. Я не зря говорил, что это место мне решительно не нравится!

Внезапно с улицы доносится завывание сирены.

Профессор. Тревога!

Капитан. Учения начались.

Промышленник. Стало быть, мы обречены провести здесь всю ночь!

Вторая картина

Та же сцена, час спустя. Капитан сушит брюки над включенным электрическим камином. Это явно, вымокшие от дождя брюки профессора. Капитан вслух читает газету с правилами поведения во время учений.

Капитан. Вечером, не позднее восемнадцати тридцати необходимо отключить от сети все электроприборы, прежде всего: холодильники… (Встает, выдергивает из розетки шнур бара-холодильника, садится, читает дальше) … электронагреватели воды… (Встает, подходит к двери в ванную, откуда слышится звук льющейся воды). У вас водонагреватель работает?

Профессор (из-за двери). Работает, а что?

Капитан. Выключите его! (Возвращается к инструкции). Водонагреватели, музыкальные центры, стиральные и посудомоечные машины… (Обводит глазами помещение, фиксируя отсутствие перечисленного) электрические камины. (Смотрит на Промышленника). Еще не высохли?

Промышленник. Влажные.

Из двери в ванную высовывается голова Профессора.

Профессор. Ничего страшного, если даже еще не совсем сухие!

Промышленник моментально выключает камин, поднимается, отдает брюки Профессору, который берет их и вновь скрывается за дверью.

Капитан. …Затем обесточьте телевизоры, магнитофоны, видеопроигрыватели, домофоны, кассовые аппараты, компьютеры и прочие электроприборы, ограничив потребление электроэнергии минимально необходимым освещением.

Появляется Профессор, застегивая брюки и поправляя рукава рубашки собираясь надеть пиджак, который сохнет на спинке стула.

Профессор. Наконец-то, я вновь обрел свои штаны. Спасибо, что посушили… Ах, штаны, штаны! Они — подобны здоровью, или молодости! Как только мы остаемся без штанов, мы осознаем их истинную пользу и фундаменталь-ную ценность. (Капитану). Я слышал, как вы произнесли: магнитофоны.

Капитан. Когда?

Профессор. Чуть раньше, когда зачитывали список электроприборов, которые необходимо отключить. Так вот, если следовать жесткой логике термина, то множественное число этого… прибора — так же магнитофон. Поскольку это прибор, который записывает звук. Логика говорит нам, что, даже имея в виду множество приборов, записывающих звук, а это единственное число, необходимо говорить: магнитофон.

Капитан (обескуражено). А я всегда говорил: магнитофоны.

Профессор. И всегда совершали ошибку. Вот вы, капитан, военный, как бы вы назвали во множественном числе человека, несущего знамя?

Капитан. Знаменосцы.

Профессор. Вот! Две ошибки сразу! Человек, несущий знамЯ, теоретически может быть знамЕносцем, но на самом деле, он — знамЯносец. Это, во-первых. А во-вторых, даже несколько человек, несущих ОДНО знамя, что согласитесь, нонсенс, всегда дают нам во множественном числе — знамяносец. А тот, кто несет несколько знамен сразу…

Капитан. Понял. Знаменаносец!

Профессор. Молодец! Схватываете на лету!

Капитан (после паузы). А если магнитофон принадлежит нескольким людям?

Профессор. Ну и что? Он от этого не перестает быть магнитофоном.

Капитан. Но ведь магнитофон записывает не только ОДИН звук, иначе запись было бы невыносимо слушать.

Профессор. В данном случае, под словом «звук» подразумевается единая совокупность всевозможных звуков, звуковой акт: ла фонэ»! В грамматике это называется «имя собирательное».

Капитан. То есть, вы имеете в виду магнитофон, как прибор, собирающий звуки, правильно?

Профессор. Нет. Я говорю о звуке. Я понимаю, вас ввел в заблуждение артикль «ла»… Согласен с вами, он способен заморочить голову любому, поскольку в одно и то же время является производной от латинских «тот» и «те». Магнитофон, записывающий ТОТ звук, или ТЕ звуки. В последнем случае, да, можно сказать: магнитофонЫ. Поскольку записывается не ТОТ звук, который, как вы поняли, понимается как «имя коллективное», а разнообразные звуки.

Капитан. Вы как-то сложно излагаете, профессор.

Профессор. Что вы! Этот пример мне не кажется так уж сложным для понимания. Вот я сейчас приведу другой, из учебника индоевропейской грамматики… Вам интересно послушать?

Капитан. Не сказал бы, что сгораю от желания.

Профессор. Нет?… А мне показалось…

Капитан. Нет. Меня и в школе грамматика не очень-то… Я, скажем так, человек действия. А грамматика… и всякая там писанина… это не для меня. Но, судя по моим племянникам, грамматику больше в школе не преподают… они в ней ни бельмеса не понимают.

Профессор. И вы считаете, что это хорошо?

Капитан. Не знаю… не думал об этом. Наверное, все же, плохо.

Профессор. Знание грамматики обуславливает точность выражения мыслей. Тогда как неточность может привести к серьезным недоразумениям. В одной из новелл Боккаччо, два иноземца остановились на ночлег в постоялом дворе в Тоскане и попросили у хозяина свежее постельное бельё. А как вам, должно быть известно, слово «бельё» прямо происходит от слова «белый». Так вот, в результате им пришлось провести ночь на простынях, выкрашенных белой краской! Потому что, как объяснил им назавтра хозяин, им нужно было сказать не «свежее бельё», а «чистые простыни». Вы поняли?

Капитан. По-моему, хозяин просто дурака валял. Он прекрасно понял, что хотела эта парочка. Тем более, что речь шла об иностранцах…

Профессор. Разумеется, понял. Он лишь хотел проучить их.

Капитан. За что? Что плохого они ему сделали?

Профессор. Ничего, но…

Промышленник (вступая в беседу, явно в плохом настроении). По-моему, так дурацкая история!

Профессор. Это Боккаччо!!

Промышленник. И что с того? Дурацкая — и есть дурацкая! Я вот слушаю вас и никак понять не могу, как у вас, насквозь промокшего, еще возникает желание рассуждать о множественных числах, о грамматике… Вас что, ничего другое не волнует? Вы в миру с собой? У вас никаких проблем? По-вашему, все, что здесь происходит это нормально? Для вас это место такое же, как все прочие? Вы не находите в нем ничего странного, загадочного, необъяснимого? Ответьте мне… говорите, я хочу услышать!

Профессор. Дайте мне сказать, и услышите… Какого ответа вы от меня хотите? Практически-делового или теоретически-философского?

Промышленник. В зависимости от того, что вы имеете в виду в том и другом случае.

Профессор. Я имею в виду, вам просто «да» или «нет», или предпочитаете услышать детальный анализ ситуации?

Промышленник. О, Господи! Я хочу всего-навсего знать, что вы думаете обо всей этой истории! Беспокоит ли она вас! Находите ли вы ее нормальной!

Профессор. Сейчас отвечу!

Капитан (кашлянув). Кхе, извините… но уже почти семь, а я имею привычку в это время принимать небольшую ножную ванну. Я был готов отказаться от нее сегодня, учитывая назначенную встречу с синьором Ансельми, но поскольку синьор Ансельми на встречу не явился, я бы… если вы не имеете ничего против, ванну все-таки принял…

Промышленник (ворчливо). Принимайте, кто вам не дает.

Капитан. Благодарю вас. Но дело в том, что я хотел бы и дальше слышать ваш разговор… Я мог бы оставить открытой дверь в ванную… или, если не возражаете, принимать ванну прямо здесь…

Профессор. Как вам будет угодно. Поскольку нам предстоит провести эту ночь бок о бок, я считаю любые формальности лишними.

Капитан. Спасибо. (Уходит в ванную, и скоро возвращается с тазом полным горячей вод, ставит его на пол, перед стулом. Поворачивает брюки, снимает туфли и носки, достает из кармана небольшой пакетик, высыпает в воду его содержимое, отчего в тазу возникает обильная пена).

Промышленник. Итак? Я слушаю.

Профессор. Для начала, может быть, вы мне скажете, что вам не нравится в этой истории. То, что у этого здания оказалось три разных адреса? Не часто, но случается и такое! Что три незнакомых человека, каждый по своему делу, сошлись вместе в один и тот же час, в одном и том же месте, по своим делам? Но пять часов вечера — наиболее удобное время для деловых встреч, а что до моей, то она была назначена не ровно на пять часов, а на пять с минутами.

Промышленник. А то, что мы оказались именно здесь, в этом помещении с тремя разными дверьми?

Профессор. И разными названиями: пансион «Аврора», фирма «Инфомак» и издательство «Минервини»…

Промышленник. А на самом деле, без единой вывески, указывающей на это!

Профессор. Мой дорогой друг, нет ничего легче, чем объяснить это! Издательство «Минервини» только что переехало, и еще не успело внести исправление в телефонную книгу и изготовить вывеску… Пансион «Аврора»… как я понял, в нем вы назначили, скажем так, галантное свидание с некой дамой…

Капитан. Пардон, пардон!

Профессор. … так в этом случае, присущая подобным заведениям некоторая скрытность, вполне оправдана. Что касается фирмы «Инфомак» капитана Бигонджари… то он неоднократно упоминал спецслужбы. Так что эта самая «Инфомак», чего я не знаю наверняка и не хочу знать, вполне может быть, как это водится у спецструктур… подставной… одной из ширм прикрытия, скрывающей…

Промышленник. Что скрывать? Утилизацию тюбиков от зубной пасты, о чем выболтал сам капитан?

Капитан. Прошу принять во внимание, что это тюбики, принадлежащие вооруженным силам. Эту пасту в Италии используют три армии и все учебные центры для призывников. И не только! У нас собираются тюбики из всех европейских подразделений НАТО. Оборот «Инфомака» от их утилизации… думаю, я не выдаю никакой военной тайны, составляет несколько сотен миллионов евро. Понятно, что фирма не заинтересована в придании гласности этой информации…

Профессор. Конечно, понятно! Видимо, не желает, чтобы стало известно, среди кого распределяется прибыль.

Промышленник. Ну и среди кого, например?

Капитан. Пардон, пардон!

Профессор. Например… среди политических партий… вероятно.

Промышленник (Капитану). Это правда?!

Капитан (притворяясь, что не слышит вопроса, шевеля пальцами ног в тазу, заапевает «Санта Лючию»). Море чуть дышит/ В сонном покое/ Издали слышен/ Шепот прибоя/ В небе зажглися/ Звезды большие/Санта Лючия, Санта Лючия…

Профессор. Судя по тому, как ведет себя наш бравый сапер, так и есть. Так что, как видите, все более, чем логично.

Промышленник. Не сказал бы. Почему тогда все организации в одном помещении?

Профессор. Потому что, в данном случае количество комнат не имеет никакого значения. Важен юридический адрес. Вы когда-нибудь были в Москве? Там полно однокомнатных квартир, в которых зарегистрировано по полторы сотни фирм… торговых, промышлен-ных, финансовых. Это просто-напросто юридические адреса и только. А таким фирмам, как «Инфомак», вообще не нужно ни одной комнаты.

Промышленник. А вашему издательству?

Профессор. Оно просто крошечное. Ему нужен юридический адрес в центре города лишь для престижа, пусть даже с кучей соседей, поскольку вся основная работа делается далеко от центра, где аренда намного ниже.

Промышленник. Ну а в моем случае? Мне же, черт возьми, просто необходимо место для встречи с дамой!

Капитан. Пардон, пардон!

Промышленник (взрывается). Да прекратите вы пардонить!

Капитан. Корректность традиционно в крови итальянского офицера!

Промышленник. Вот и поберегите ее для более подходящего случая! Я вам уже говорил, что в моей встрече с дамой нет ничего… странного!

Капитан. Странного? А кто в этом сомневается? Свидание мужчины и женщины! Что может быть более естественным? (Напевает). Ах, что за вечер /Звезды и море/ Ласковый ветер/ В неге предгорья/ Он навевает сны золотые/Санта Лючия, Санта Лючия.

Промышленник. Господи, как же он меня достал!

Профессор. Да, вы были правы, синьор, заметив, что «вам необходимо место». Но мне кажется, ваше свидание должно было проходить совсем не в этом помещении. Не сомневаюсь, что если бы ваша дама пришла сюда, здесь моментально появился бы малоприметный человечек, который препроводил бы вас с ней, куда надо.

Пауза.

Промышленник (неожиданно, с вызовом и агрессией в голосе, возвращаясь к спору с Профессором). А что вы скажете по поводу бара-холодильника? Открываю я? В нем только лимонад! Открывает он, там только пиво! Открываете вы… а там горячий шоколад!

Профессор (смеется, с сочувствием качая головой). Вы бы не удивлялись этому, читай вы Шопенгауэра.

Капитан (себе под нос, удивляясь). Смотри-ка, он не только Формулу один выигрывает, но еще и книжки пишет!

Профессор. Это он написал «Мир как желание и представление». Вам захотелось лимонада, и вы увидели только его. Капитану хотелось пива, и в его глазах было только пиво. Каждый видит то, что хочет видеть, и представляет себе, то что желает…

Капитан (звонко шлепает себя по лбу). Шумахер!

Профессор (развивая мысль). … Если мне нравятся блондинки, мой взгляд будет замечать только их. Вот, например, недавно вечером я проверял это соображение, и мне показалось, что на улицах никого, кроме блондинок нет…

Промышленник. Не отвлекайтесь, профессор. Ни я, ни капитан не желали горячего шоколада, но оба видели его.

Капитан. Да. Как вы объясните это чудо? Горячий шоколад в холодильнике! Что это, по-вашему, если ни чудо?

Промышленник. Я не говорил, что это чудо, хотя нечто таинственное в этом есть.

Профессор. Тогда уж пусть будет лучше чудо. Ибо с точки зрения чистого разума, чудо и таинственность не так уж сильно различаются.

Промышленник. Вы желаете горячего шоколада, открываете холодильник, и что там обнаруживаете? Чудесный горячий шоколад!

Профессор. Знаете, не совсем так. Чудесный — это сильное преувеличение. Шоколад был так себе, и к тому же чуть теплый.

Промышленник. Ну и что говорит по поводу наличие в холодильнике горячего шоколада ваш чистый разум?

Профессор. Ничего.

Промышленник. Совсем ничего? Почему?

Профессор. Да потому, что ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову держать горячий шоколад в холодильнике!

Промышленник. В таком случае, как объяснить его появление там?

Профессор. Только тем, что кто-то захотел остудить его, поскольку не имел терпения ждать, когда он остынет сам по себе.

Промышленник. Это всё?

Профессор. Сапьенти сат, мой друг. Для умного достаточно. Латынь.

Промышленник. И кто мог его туда поставить?

Профессор. Этого я не могу знать!

Промышленник (с ехидной ухмылкой). Вам, правда, это неизвестно?

Профессор. Уж поверьте! Я, как и вы, здесь в первый раз! Могу сказать с уверенностью только одно: его туда кто-то поставил!

Промышленник. И как вы догадались?

Капитан (который в это время углубился в чтение газеты, реагирует на повышение градуса разговора). Прошу вас, потише, вы мне мешаете читать.

Профессор. Отвечаю. Следите за мыслью: горячий шоколад сам по себе в холодильниках не появляется. Если же в холодильнике обнаруживается горячий шоколад, это означает, что реально или гипотетически существует некто, кто его туда поместил. Понятно как догадался? Когито, эрго сум, как сказал Декарт. Я мыслю, следовательно, я существую.

Капитан (отвлекаясь от газеты Промышленнику). Советую вам держать ухо востро с профессором, он у нас детективы пишет!

Профессор. На самом деле, эту историю о шоколаде и том, кто его поместил в холодильник, можно рассказать в тысяче вариантов. Чтобы построить наиболее устраивающую нас гипотезу, достаточно покинуть рамки логичес-кой достоверности и вторгнуться в пределы феноменологического поссибилизма, иными словами: допустимой предположительности. Вот вам пример. Некто, хотел бы уйти домой пораньше, чтобы не оказаться на улице в момент учений. Этим «некто» может быть работник пансиона «Аврора», служащий фирмы «Инфоматик» или же кто-то из издательства «Минервини», допустим, синьора Матильда. Она звонит в ближайший бар и заказывает шоколад. Бармен приносит его. Обычно синьора Матильда ждет, когда шоколад немного остынет, но на этот раз у нее нет времени ждать, потому что нужно успеть домой до объявления тревоги. И синьора Матильда ставит чашку с горячим шоколадом в холодильник. Не исключено, что кто-то, увидев это, делает ей замечание, типа: синьора Матильда, разве можно ставить в холодильник горячее! Но синьоре Матильде на это наплевать, холодильник ни ее, а издательства. Ну, поставила и поставила, села за стол, чтобы быстренько закончить срочные дела… и забыла о шоколаде!

Промышленник. И вам эта байка кажется заслуживающей доверия?

Профессор. А вы предпочли бы что-нибудь из области чудес? Ну-ка скажите

мне, что вам кажется более достоверным: необъяснимое чудо или реальное желание человека в пять часов вечера выпить чашку горячего шоколада? Давайте позвоним в бар и поинтересуемся, что чаще заказывают их клиенты: горячий шоколад или чудеса?

Капитан. Конечно, шоколад чаще. (Пауза). Я только не понял, а кто это — синьора Матильда… (Видимо, что-то сообразив, смущенно). А! Пардон, пардон!

Промышленник (после паузы). А чем объяснить историю с дверьми?

Профессор. Феноменом коллективной галлюцинации. Скорее всего, то, что вам привиделось, было иллюзией. Как и мне в моем случае. А были ли двери закрыты на самом деле? Или, пытаясь открыть их, мы делали что-то не так? Скажем, вы по ошибке повернули ручку не в ту сторону, и мы, словно под гипнозом факта неоткрываемой двери, повторили это ваше действие. Я убежден, что если я сейчас попробую открыть двери, они все откроются без проблем. Начну с двери капитана. (Подходит к «двери №2» и легко открывает ее). Убедились?

Промышленник. А проливной дождь, а? На бульваре Пачини потоп, а на площади Кармине ни капли!

Профессор. И что вас здесь удивляет? Давно уже замечено, что при сильном дожде нередко возникает четкая граница между зоной, где дождь идет, и зоной, где его нет. Вы что, никогда с таким явлением не сталкивались?

Капитан. Профессор прав. Я не раз видел: на одной стороне улицы тьма-тмущая и льет как из ведра, на другой сухо и солнце жарит.

Профессор. Сегодня случилась так, что эта граница пролегла ровно по этому зданию. Скажу больше: по этой комнате!

Промышленник (с сарказмом в голосе). Ну, естественно, всем, кроме меня, все ясно! Случай исключительный, но абсолютно объяснимый! Надо же, как нам повезло!

Профессор. Повезло? В чем?

Промышленник. Как в чем? Мы тут все трясемся от страха перед мистическими явлениями и странными совпадениями, а оказывается все логично и объяснимо!

Капитан. Э, нет, позвольте уточнить: в отличие от вас, я от страха не трясусь.

Промышленник. Видимо, вас всё устраивает.

Капитан. Нет, не всё. Так в жизни не бывает. Меня, например, не устраивает, что не явился синьор Ансельми. Это значит, что мне придется приезжать сюда еще раз. Немного утешает то, что я не напрасно провел это время и принял ножную ванну.

Профессор (Промышленнику). А что касается того, что «нам повезло», я вовсе не это имел в виду. Я вообще считаю, что не дело оценивать что-либо с точки зрения: хорошо это или плохо, повезло или не повезло.

Капитан. Интересная мысль! Впервые в жизни слышу такое!

Профессор. У нашей горничной был дед, который жил в развалюхе недалеко от нашего городка, и вот однажды какой-то тип явился к нему и сказал, что хочет купить его лачугу. При этом он предложил старику впятеро больше того, чем она на первый взгляд могла стоить. Как, по-вашему, повезло старику?

Капитан. Еще как!

Профессор. Вот и он так же решил. И ни минуты не думая, продал дом, собрал вещички и перебрался к сестре, которая жила по-соседству. А ночью лачуга развалилась!

Капитан. Вот не хрена себе! Пардон! Вдвойне повезло старику!

Промышленник. Старику, да! А покупателю?

Капитан. Этому вряд ли.

Профессор. А вот и нет! Потому что по его расчетам под этим домом находились залежи нефти. А то, что дом развалился сам, так этим он еще и сэкономил на его сносе!

Капитан. Ага, стало быть, и ему тоже повезло!

Профессор. Не сказал бы. Ибо оказалось, что никакой нефтью там даже и не пахло!

Капитан. Значит, старику повезло втрое!

Профессор. Я как знал, что вы это скажете! Но нет! Он так спешил поскорее убраться из проданного дома, пока покупатель не передумал, что сильно простудился и через пару недель умер от воспаления легких!.. Чего только в жизни не бывает!

Капитан (раздумчиво). Да, чего только не бывает! Как любил повторять наш полковой священник: жизнь — вообще опасная штука, от нее никто не уйдет живым!

Промышленник (себе под нос с яростью). Да чтоб тебя…! Достал уже!..

Капитан. Вы это о ком?

Промышленник. О вас, о вас! Вы не могли бы помолчать немного?

Капитан. Я?! Сказал всего пару фраз… (Кивает на Профессора). Ему так вы замечание не делаете, хотя он вообще рта не закрывает!

Промышленник. Да, профессор много говорит, даже чересчур! Но вы… эти ваши шуточки… они меня просто бесят! Какой смысл в ситуации, когда кругом столько непонятного и уже от одного этого волосы дыбом становятся, выступать с кретинскими шуточками типа «жизнь вообще — опасная штука…».

Как там дальше?..

Капитан. …от нее никто не уйдет живым.

Промышленник. Вот!

Капитан. Какая же это шуточка, если в ней все верно!

Промышленник (заводясь и почти теряя контроль над собой). Нет, не верно! То, что вы несете — полный идиотизм! Как люди уходят из жизни? Только умирая! Умирая, и никак иначе! Какой смысл в ваших словах о том, что никто не уйдет от жизни живым? Если после смерти человек еще жив, это не значит, что он не ушел от жизни живым, это значит, что он не умер! Если умер, значит, умер, а если жив, значит жив!

Профессор. Стоики утверждали: до тех пор, пока ты жив, смерти не существует, следовательно, нет повода ее бояться! А когда приходит смерть, уже не существует тебя, тем более, ты уже не можешь ее бояться!

Промышленник. Так говорил Шехерезада!

Капитан. Кто?!

Профессор. Заратустра. Так говорил Заратустра!

Промышленник. Я и хотел сказать, Заратустра. Оговорился. Могли бы меня и не поправлять! Сам бы поправился! Я прекрасно знаю, что это Заратустра!

Капитан. А вот я не знаю, кто такой… или такая Заратустра. Что плохого в армии — знаешь только того, кого знать положено по уставу. День и ночь торчишь в казарме, иногда парады, в кои веки учения… А если случается война, на тебя напяливают голубую каску и отправляют раздавать бутылочки с соской детишкам… Потом демобилизуешься, возвращаешься в свой городок… тебя встречают друзья и говорят тебе: «надо же, живой!». А если дашь дуба, и в газете появятся пять строк некролога, люди скажут: «кого только не было на этом свете!» Или еще хуже: «мы-то думали, что он давно помер!»

Промышленник. Вот на этом и давайте прекратим говорить о мертвых! Неужели нельзя найти что-нибудь… более…

Капитан. А хотите, я вам анекдот расскажу? Я, правда, не большой мастак по этой части… что-нибудь сделать, это по мне, а рассказывать…. Но это особенный анекдот, так что попробую…

Промышленник. Все лучше, чем слушать о…

Капитан. Как-то раз один тип по имени Джованни… Нет, Пьетро… Или нет… вас как зовут?

Промышленник. Меня? Эрнесто. А что?

Капитан. Так надо… Итак, этого типа звали Эрнесто, и однажды он решил эмигрировать в Австралию. Приехал, устроился, женился, настрогал детишек… но скоро остался совсем один… почему, не спрашивайте, я этого не знаю, да это и не важно… в общем, жена и все детишки померли…

Промышленник. Опять он за свое! У вас что, это пунктик?

Капитан. Пардон!.. Не в этом дело, главное в один прекрасный день он решает вернуться в Италию… не помню, я говорил, что он итальянец?… в общем, решил вернуться, чтобы умереть на родине.

Промышленник. Да вы просто маньяк, капитан!

Капитан. Пардон!… Собрал он свои пожитки, сел на корабль, который шел через Индонезию, Индию, арабские страны, Суэцкий канал, и чем ближе становилась Италия, тем больше он волновался… Корабль вошел в Средиземное море, волнение нарастает, и вот уже Ионическое море, за ним Тирренское, а волнение с каждой милей все сильнее и сильнее, и вот, швартовка в Генуе. Наконец, он ступает ногой на родную землю и от волнения едва коньки не отбрасывает…

Промышленник. Нет, от него с ума можно сойти!..

Капитан. Но собирается с силами, садится в поезд до своего города… до Турина!.. Нет, до Милана! Или подальше… Вы где родились?

Промышленник. Ну… скажем, в Триесте.

Капитан. Нет, не подходит. Если плывущему из Австралии надо в Треест, он сойдет на берег не в Генуе, а в Венеции!

Профессор. Не уверен, что у плывущего в Италию из Австралии такой уж большой выбор. Он сойдет на землю там, где его высадят.

Капитан. Знаете, не люблю длинных анекдотов, поэтому я хочу высадить его поближе к дому.

Промышленник. Тогда заканчивайте поскорее, а то от вашего анекдота уже тошнит!

Капитан. Уже почти всё… В общем, он едет в свой далекий город… в горах…

Промышленник. Ну, пусть уже это будет, наконец, Турин!

Капитан. Нет, дальше. Намного дальше.

Промышленник. Биелла! Комо! Бергамо!..

Капитан. Нет, еще дальше… Больцано!

Промышленник (нервно фыркнув). И сходит на берег в Генуе?

Капитан. Садится, значит, в поезд и ту-ту-ту ту-ту-ту… с каждой минутой волнение охватывает его все больше и больше… И вот, наконец, поезд останавливается в Больцано, он выходит из вокзала, переходит на другой вокзал, поменьше, а волнение все нарастает…

Промышленник. Давайте уже куда-нибудь приедем!

Капитан. Потерпите, уже близко!

Промышленник. Черт побери! Вы же сами сказали, что терпеть не можете длинных анекдотов!

Капитан. Так оно и есть! Но одно дело, длинный анекдот сам по себе, и совсем другое — внимание ко всем его подробностям, которые готовят эффектный финал и создают напряжение. Я это и делаю. Если я сразу же, обойдя детали, перейду к финалу, считай, анекдот умер!

Промышленник. О, Святая Мадонна!!

Капитан. Итак, он входит в маленький вокзальчик, откуда отходит электричка до его городка, садится в нее и она едет, забираясь всё выше и выше в горы, и вот он уже видит знакомые места…

Промышленник (сатанея и теряя терпение). А волнение всё нарастает и нарастает!..

Капитан. Я разве этого не говорил?

Промышленник. Говорили, говорили!

Капитан. Волнение растет все время, но еще сильнее, когда он подъезжает к своей долине, узнает свои горы, озера, речки… Наконец, поезд останавливается на нужной ему станции, он выходит… и пересаживается на автобус.

Промышленник. Еще и автобус?! Да где ж он живет?

Профессор. Не перебивайте его.

Капитан. Теперь уже автобус начинает карабкаться все выше и выше и выше… Его уже просто трясет от волнения, он видит луга и рощи, где играл пацаном, тропинки по которым гулял с первым подружками, футбольное поле, где забивал первые голы… Ему кажется, что сердце вот-вот вырвется из груди… когда он видит колокольню, площадь, на которой автобус останавливается… и он выходит.

Промышленник. Добрался, слава Богу!

Капитан. Не совсем.

Промышленник. Неужели ему еще пешком топать в гору?

Капитан. Так вы знаете этот анекдот?

Промышленник (едва сдерживаясь). Нееет! Я не знаю этого анекдота!

Профессор. Дайте ему дорассказать наконец!

Капитан. Так вот. Эрнесто выходит из автобуса, берет два своих чемодана… Я говорил, что у него было два чемодана?

Промышленник. Нет… не важно, продолжайте.

Капитан. Еще как важно!

Промышленник. Ну, хорошо, хорошо! Вы только что сказали о чемоданах. Двух.

Профессор. Умоляю, перестаньте его перебивать! А вы не реагируйте, пожалуйста! Продолжайте.

Капитан. Продолжаю… Но согласитесь, уже смешно, правда, с двумя чемоданами на корабле из Австралии, потом на поезде из Генуи…

Промышленник. Очень. Боюсь даже представить себе это, чтобы не умереть от смеха! Давайте дальше. Он уже донес, куда надо, свои чемоданы?

Капитан. Я же предупреждал, что не умею рассказывать анекдоты!

Промышленник. Дальше!!

Капитан. В общем, берет он свои чемоданы и медленно идет по дорожке, которая ведет от автобусной остановке к его старому дому, построенному еще его предками… вы конечно можете представить, как нарастает его волнение, когда он видит переулки, дома, дворики… И вдруг замечает, как по другой стороне улицы навстречу ему идет почтальон! Можно представить, что у него происходит с сердцем…

Промышленник. При виде почтальона?!

Капитан. Это не просто почтальон! Это его лучший друг детства, с которым он не виделся лет двадцать! Двадцать лет! А вы удивляетесь.

Промышленник. Но я же не знал этого.

Капитан. Тогда наш Эрнесто ставит чемоданы на землю, и преодолевая волнение, которое мешает ему говорить, кричит: «Пьетро! Пьетро!».. Это так почтальона зовут — Пьетро.

Промышленник. Понятно! Дальше!

Капитан. «Пьетро! Пьетро!» Почтальон останавливается, смотрит на него… и говорит: «А, это ты Эрнесто! Собрался уезжать?»

Пауза.

Капитан обводит обоих веселым взглядом, ожидая смеха, положенного в конце анекдота.

Промышленник. И что?

Капитан. Как что? «А, это ты Эрнесто! Собрался уезжать?»

Промышленник. И это всё?!

Капитан. Всё.

Пауза.

На лице Промышленника изумление, сменяющееся негодованием.

Промышленник. Это бесчеловечный анекдот! Отвратительный и жестокий!

Капитан. А вы поняли, для чего нужны были чемоданы? Если бы их не было, то почтальон…

Промышленник. Господи, какой идиотский анекдот!

Капитан. Вы же сами просили что-нибудь веселенькое…

Промышленник. И это, по-вашему, веселенькое? Все, что вы рассказали — трагично, неужели вы этого не понимаете? Это же история о том, что человек — ничто, несчастная пылинка! Что не важно, есть он на этой земле, или его не существует!

Капитан. Почему трагично? По-моему, так почтальон очень смешной.

Промышленник. Смешной?! Да он просто клинический идиот!!

Капитан. Почему сразу «идиот»? Просто у него замедленная реакция… не сразу дошло, что Эрнесто…

Промышленник (в ярости закатывая глаза). Уууу!!

Капитан. Знаете что, если вас так бесят мои анекдоты, расскажите свой!

Промышленник. Мне больше делать нечего, как анекдоты рассказывать! У меня голова другим занята.

Капитан (ехидно). Пардон, пардон!

Профессор. А что, неплохая мысль. Надо же как-то время убивать. Я рассказал про дом старика, капитан свою аллегорическую притчу…

Промышленник. Притчу? Вы называете это притчей? А почему не сагой, легендой, балладой…?

Капитан (скромно). Да нет! Это просто анекдот! У меня и они-то плохо получаются, а представляете, что будет в офицерском клубе, если я объявлю: сейчас я расскажу вам… легенду… или сагу!

Промышленник (с неожиданной злостью). Да вы оба психи! Слепые безумцы! До сих пор не поняли, где мы находимся? Не поняли, что с нами произошло?

Пауза.

Капитан и Профессор с изумлением смотрят на него.

Я как-то видел один фильм.

Капитан. Это анекдот?

Промышленник. Нет! Я же сказал: фильм… Точнее не фильм, а спектакль. Декорация изображала мостик лайнера, который, видимо, готовился к отплытию в какой-то круиз… я бы даже сказал, роскошный круиз для состоятельных пассажиров… Прибывает первый пассажир, мужчина лет пятидесяти, подтянутый, элегантный, … За ним появляется молодая женщина… потом другие пассажиры… Стоящий на мостике капитан приветствует каждого, пассажиры знакомятся друг с другом, первые симпатии, антипатии, маленькие недоразумения, неизбежные между людьми, которые живут вместе или которым выпало провести вместе некоторое время… А вскоре неожиданно начинают проявляться странности…

Капитан. Например?

Промышленник. Например… например никто из них не может вспомнить, с какой стати они отправились в этот круиз и почему оказались на борту лайнера одни, без жен или мужей, без родственников и друзей. И даже, каким образом они попали на корабль. Правда, один из пассажиров с трудом припомнил, что до того, как подняться по трапу, он с высокой температурой находился дома в собственной постели… Вероятно, выздоровел, сказал он, и наверное… да нет, не наверное, а точно, он отправился в круиз восстанавливать здоровье. Он даже вспомнил, как врач ему так и сказал: как только сможете встать, сразу же на корабль и в тропики! Вроде все ясно, на что-то не так, какие-то нестыковки, провалы в памяти: помнит постель… потом корабль… А что было посредине? Еще один, наоборот, все прекрасно помнит, или, по крайней мере, ему кажется, что помнит. Помнит, как отправился в банк снять деньги со счета. Скорее всего, на тот же круиз. Помнит, когда он был уже у выхода, в банк ворвались грабители. Он столкнулся почти нос к носу с одним из них. Тот направил на него автомат и приказал молчать и не двигаться. И тут разразился самый настоящий ад: в банк нагрянула полиция, началась перестрелка, он, видимо, от страха потерял сознание и, начиная с этого момента, ничего не помнит. Кроме того, как поднимался на корабль, а как у него оказался, кто его к нему доставил, так вспомнить и не смог.

Профессор. Я понял.

Капитан. Это вся история? И о чем она?

Промышленник. О мертвецах! Неужели не понятно? Они все умерли! Это была смерть! Так умирают. Последнее отчетливое воспоминание, затем странный провал… бездонная пустота, а дальше корабль…

Капитан. И после такого, маньяк у вас я?

Промышленник. Но не я же! Эта история целиком выдумана автором пьесы. Но кто с достоверностью может сказать, как происходит переход из этого мира в тот? А если это похоже на то, как написал автор? Если именно так, а не иначе?.. Человек по воле странных обстоятельств оказывается в странном месте, в компании других странных людей, ждет кого-то, кто опаздывает, а, может быть, вообще не должен появиться. Вокруг них никого, город пуст, словно вымер. Атмосфера нервная, напряженная, все цапаются из-за ерунды, дергаются, рассказывают идиотские истории… Потом, вдруг, какая-то странная абсолютно необъяснимая ассоциация, едва уловимое воспоминание, догадка, предположение…

Профессор. Я вас понимаю.

Капитан. А я что-то не въехал.

Промышленник. Покойники… А что если и мы сейчас как те, на корабле, находимся в стадии перехода от жизни к смерти, и нам не остается ничего иного, как только осознать это и умереть? Разве такого не может быть? Чем тогда объяснить страшную нервозность, которую мы испытываем?

Капитан. Лично я абсолютно спокоен.

Промышленник (продолжая мысль). Быть может, это последняя отчаянная попытка жизни самоутвердиться, воспротивиться смерти?

Капитан. И чем все, по-вашему, кончится?

Промышленник. Кто его знает? Наверное, нас медленно поглотит облако беспросветного мрака… в нем мы и заснем один за другим… вечным сном! (Профессору). А знаете, я представил себе все это, и мне даже полегчало. На душе стало спокойней, словно выпил настой ромашки. Видимо, всего и нужно-то было — понять, что с нами, смириться с неизбежным… и умереть. И правда, все, что меня тревожило, куда ушло, далеко-далеко… Вы конечно, найдете свои рациональные объяснения моего состояния и обрушитесь на меня со всей силой вашего сарказма…

Профессор. Боже упаси! Даже не подумаю!.. Хотя… вот вы сказали: «нас медленно поглотит облако беспросветного мрака… в нем мы и заснем один за другим». Но сейчас на часах девятнадцать тридцать, по всем правилам — время наступления темноты, а если, как сообщали, учения продлятся всю ночь, я, уверяю вас, засну точно. Других, более или менее рациональных возражений по поводу вами сказанного, у меня нет. Скажу больше, именно мой рационализм не позволяет мне высказываться на поднятую вами тему. Что я могу знать о смерти? Я ее и видел только со стороны живых. Откуда мне знать, как она выглядит изнутри? Как я могу доказать, так ли обстоит дело, как вы сказали, или нет? У мня нет никакого опыта в этой области, и если я, действительно, умираю, то это — впервые в жизни. Так что, не вижу оснований серьезно заморачиваться по этому поводу. Лично я пришел сюда забрать гранки моей книги. Вот она-то для меня значит намного больше. Но только для меня живого. Посмертная слава, конечно, вещь прекрасная, но, как говорится в таких случаях, чем позже, тем лучше! Ну, а по поводу того, что мы все умерли… поскольку я не имею возможности доказать обратное, скажу: поживем — увидим! Завтра утром, как только закончатся учения, сюда придет редактор издательства и скажет мне: дорогой Саппонаро — с двумя «п» — вот ваши гранки, вычитайте их, и я уйду отсюда, внесу правки, верну гранки редактору, моя книга выйдет тиражом в двадцать тысяч экземпляров, и будет моментально распродана, и я отправлюсь в шикарный круиз по Карибскому морю, на шикарном белоснежном лайнере без каких-либо странностей, и, не исключаю, что в компании с роскошной блондинкой, и тогда, дорогой мой друг, как бы вас не звали, я не поленюсь послать вам премилую открытку, где напишу: огромный привет с Кариб записному черному магу, полоскателю мозгов и вешателю лапши на уши! Ха-ха-ха!

Промышленник. Чего это вы так разнервничались?

Профессор. Кто, я?! Я спокоен. Я абсолютно спокоен! А до вас, как я понимаю, так до сих пор и не дошло, что объявлена тревога в связи с учениями по защите окружающей среды от загрязнения! Загрязнение среды, в которой мы все вынуждены жить! У меня из-за этого глобального загрязнения повышенный гемоглобин, вся семья страдает повышенным давлением, у моей тети злокачественная опухоль, и словно нам этого мало, каждое утро во всех газетах: СПИД, СПИД, СПИД! И ни как в прежние времена, заразились один или пара человек, где-то в Африке, нет! СПИД у всех и везде! А вы тут полчаса полощите нам мозги своими откровениями о…

Промышленник (перебивает его, в ужасе уставив палец в Капитана, который, запрокинув голову, застыл в кресле с закрытыми глазами и приоткрытым ртом). Смотрите! Смотрите!.. Он уже! Скоро и мы…

Оба осторожно, замерев от страха, приближается к Капитану. Профессор явно глубоко потрясен, тем, что видит. Но как только они останавливаются у кресла, Капитан начинает громко и на многие голоса храпеть.

Профессор (с явным облегчением выдыхает и, глядя на Промышленника, словно мстя за пережитый ужас). Открытку! С Кариб! Самую большую из всех, что найду!

Действие второе

Третья картина

Та же сцена, несколько часов спустя. Профессор и Капитан играют в карты. Промышленник сидит в кресле, на первом плане, лицом к зрителю, смотрит вдаль, погруженный в свои мысли.

Капитан (закончив кон, подсчитывает очки). Взятки… козыри… семерка… тройка… Семь-ноль в мою пользу!

Профессор. Мои поздравления.

Капитан. Между прочим, последней картой дуплет не разбивают!

Профессор. К чему вы это? Я даже и не пытался!

Капитан. Ну, конечно! А когда сходили пятеркой и двойкой, чтобы была семерка?.. Теперь моя очередь сдавать. (Раздает карты).

Промышленник. Где вы нашли карты?

Капитан (шутя). Где-где, в холодильнике.

Профессор (Промышленнику, успокаивающе). Не слушайте его, он шутит! (Капитану). А вы думайте, что говорите. Хотите напугать его до смерти?

Капитан. В бездонном волшебном холодильнике Аладдина! Ха-ха-ха!

Профессор. Мы нашли их на стойке. Лежали под телефонным справочником Сингапура.

Промышленник. Но раньше их там не было!

Профессор. Раньше мы могли их не заметить.

Промышленник. Телефонная книга Сингапура… Вам кажется это нормально?

Капитан. А что тут ненормального? Да этих книг полным-полно!

Промышленник. В Сингапуре!

Игроки не реагируют.

(Громче). В Сингапуре!

Капитан. Простите… вы нам мешаете.

Профессор. Почему бы и вам не присесть с нами?

Промышленник. Играть втроем?

Капитан. А что? Сыграем в три семерки с вылетом!

Промышленник (взрываясь). Оставьте меня в покое! (Вскакивает, идет к стойке, что-то ищет, находит черную толстую книгу, напоминающую Библию, возвращается с ней в кресло, углубляется в чтение).

Капитан (подводя итог кона). Взятки… козыри… семерка и тройка. Опять верх мой: семь-ноль!

Профессор. Вам сегодня везет.

Капитан. Это не везенье, а мастерство. Я думаю, а вы спите. Ваш ход, а вы даже не пытаетесь разбить пару.

Профессор. А где вы видели пару!

Капитан. Как где?! А шестерка с тузом в четвертом заходе! У вас же семерка была на руках!

Профессор. Зачем рисковать, если в прикупе была четверка?

Капитан. Какая четверка? Все четверки уже ушли!

Профессор. Нет! Я прекрасно помню, оставалась еще одна!

Капитан. Оставалась. У вас на руках.

Профессор. А-а, ну да…

Капитан. Ну, вы, яйцеголовые, даете! Вроде, мозги тренированные, а в карты играете, как последние дебилы! Учитесь, учитесь, а память куриная. (Промышленнику, который сидит, погрузившись в чтение). А у вас, промышлен-ников, как с памятью? Эй, это я вам!.. Он что, молится что ли?

Профессор. Не приставайте к нему… Какой счет?

Капитан. Сорок семь — ноль. Играем дальше?

Профессор. Ладно, сдавайте. Попытаюсь выиграть у вас хоть одно очко.

Капитан (сдав карты, делает ход). Можно я вам кое-что скажу по секрету?

Профессор. Скажите.

Капитан. А вы не обидитесь?

Профессор. Думаю, не обижусь.

Капитан. Предупреждаю, у нас, у военных юмор, скажем так… немного грубоват.

Профессор. Кто ж этого не знает.

Капитан. Значит, можно?

Профессор. Валяйте.

Капитан. Но если вы все-таки обидитесь, заранее прошу прощения.

Профессор. Хватит меня интриговать. Говорите, наконец!

Капитан. Ладно. Так вот, если вы хотите выиграть у меня, хотя бы очко, вам нужно играть со мной не в то, во что мы играем, а в хвост кошачий.

Профессор. Не понял…

Капитан. Или в крыло мушиное!

Профессор. Вы это о чем?..

Капитан. Или в клюв соколиный!

Профессор ошарашено смотрит на Капитана.

В общем, во что угодно, только не в карты, потому что в них вы играете как хрен собачий!.. Ха-ха! Шутка!

Профессор. Да уж! Очень смешная.

Капитан. Вам понравилась? Правда, классная? И довольно остроумная, если подумать. Все кругом принимают военных за тупиц, лишенных чувства юмора. А это совсем не так. На самом деле те, кто знает армейские нравы, могут подтвердить, что в армии кипит жизнь, в которой много веселья и шуток… даже перед лицом смерти! (Умолкает, следя за реакцией Промышленника, но тот, кажется, даже не слышал его). Нет, точно, молится.

Профессор. Тссс, оставьте его в покое!..

Капитан. Надо же так перепугаться!

Профессор. Тссс!

Промышленник. Я все слышу. Слышу. И не вижу повода для шуток, дорогой наш сапог с усами! Вам бы тоже стоило помолиться. О том, чтобы не случилось того, о чем говорил я. Хотел бы я посмотреть на вас, если вдруг из этой двери, или из любой другой войдет… или с потолка, или, черт знает, откуда еще, спустится некто…

Капитан. Некто кто?

Промышленник. Некто — это некто!

Капитан. Да кто он, ваш некто, дьявол вас побери!

Промышленник. Тот, кого я имею в виду!

Капитан. И кого вы имеете в виду?

Профессор (показывая вверх). Некто…

Капитан. Бог, что ли? Так и скажите! Небось не черт, которого вы помянуть не испугались… А то: некто, некто… Запомните раз и навсегда, во-первых: в эту вашу хренотень, которую вы стараетесь вбить нам в головы, что мы уже умерли и сидим тут в ожидании таможенного контроля на тот свет, я не верю. Во-вторых: даже если я и умер, не вижу никакой разницы между мною мертвым и мною живым. И третье: допустим, в любую минуту здесь появится ваш некто. И что с того? Что с нами случится?

Промышленник. Как что случится? Он будет нас судить!

Капитан. Да сколько угодно! «Мне нечего декларировать, синьор таможенник. В моем багаже нет ничего запретного».

Промышленник. Прикидываетесь, что не понимаете, о чем речь? Что значит: «в моем багаже нет ничего запретного».

Капитан. А то и значит, что в своей жизни я не сделал ничего такого, о чем должен сожалеть, или за что меня надо наказывать. Я всегда честно исполнял свой долг, не крал, никому не причинял зла, даже в военное время, потому что в боевых действиях не участвовал. Я делал все то, что должен был делать, и что ожидали от такого человека как я.

Промышленник. И ни разу ни капли сомнения?

Капитан. Ни разу. Сомнения не предусмотрены армейским уставом. Это занятие для барышень и философов…

Промышленник. То есть, ваша совесть чиста!

Капитан (смотрит на часы). Уже четыре ноль-ноль. Утра. До сих пор была чиста.

Промышленник. Нет, он меня доконает!

Капитан. А когда он явится, я скажу ему: «Бог Отец, если ты ждал от меня большего, чем я смог сделать, тебе надо было создать меня немного другим! Ты хотел, чтобы я стал святым, героем, великим человеком? Так и надо было создавать меня святым, героем, великим человеком!»

Промышленник. Это он должен был сделать вас таким?!

Капитан. А кто же еще?

Промышленник. Да вы безумец!

Профессор. Одну минуточку, погодите! Мне кажется, капитан уловил самую суть вопроса. Я имею в виду фундаментальный, ключевой вопрос свободного выбора.

Капитан. Взятки… козыри… семерка… и тройка! Семь-ноль в мою пользу!

Профессор. Ладно-ладно, сдаюсь. На этом закончим.

Капитан. В следующий раз, если захотите сыграть, готовьте денежки. За обучение надо платить! Ха-ха-ха!

Профессор. У капитана есть свое, определенное видение проблемы. Позволю заметить, что я не разделяю ни его, ни вашей точки зрения. Согласен, все, что с нами происходит, и правда, выглядит странно. И если мы, как вы полагаете, умерли… если эта комната, скажем так… приемная того света… что ж, я не протестую… я это безропотно принимаю… (Произносит фразу с нарастающей громкостью, словно желая донести сказанное до ушей адресата, находящегося где-то очень-очень высоко. Затем, опомнившись, говорит нормальным голосом). Естественно, все это надо понимать условно. Но, как бы то ни было…

Промышленник. И что, как бы то ни было…?

Профессор. Как бы то ни было, я тоже не очень-то нагрешил в своей жизни. И у меня, прямо скажем, совесть чиста.

Промышленник. Если вы о совести, то моя — чище не бывает.

Капитан. Что вы говорите! А глядя на вас, этого не скажешь. Вздрюченный какой-то, нервный, дерганный, обзываетесь: «маньяк», «безумец», «он меня доконает»!..

Промышленник. Это вы меня доконаете! Вы! Вы! Своей тупостью бегемота, сидящего в теплой речке по самые ноздри! Что вы тут несли? «В моем багаже нет ничего запретного». И этот ваш казарменный, извини-те за выражение, юмор! У вас, точно, с головой не все в порядке!

Капитан. Не понимаю, что вы так завелись. Чего такого я сказал?

Промышленник. Вы сказали: в том, что вы прожили жизнь ни героем или великим человеком, виноват тот, кто не создал вас ни героем, ни великим человеком.

Капитан. Что-то не помню, чтобы я говорил о чьей-то вине.

Профессор. Я подтверждаю, ничего подобного он не говорил. Капитан лишь констатировал фактическое положение вещей.

Капитан. Вот именно.

Промышленник. Но так можно оправдать любого негодяя! Например, Гитлера или Сталина. По-вашему, не создай их такими моральными уродами, они никогда бы не натворили столько мерзостей?

Капитан. Уверен. Вы можете это опровергнуть? Профессор, объясните вы ему.

Профессор. Это неопровержимо. И, простите за тавтологию, невозможно опровергнуть.

Капитан. У меня есть кузен, его зовут Адольф, он невысокий, с усиками, а если зачесать волосы на лоб, будет вылитый Гитлер. Но он ни за какие коврижки не сделает того, что натворил фюрер. Он живет на небольшую ренту, его не интересуют ни карьера, ни женщины, и все свои доходы он тратит на путешествия. А все почему?

Промышленник. Что почему?

Капитан. Почему он не наделал мерзостей, какие натворил Гитлер.

Промышленник. Ну и почему?

Капитан. Потому что ваш «некто» сделал его другим… из другого теста.

Промышленник. Он меня доконает!

Капитан. Чем? Неужели это так трудно понять?

Промышленник. Вас послушать, так долой все законы, суды, ответственность! Убьешь жену и говоришь: «я не виноват, меня таким сотворили!» Вот вы скажите, если в вашей армии солдат заедет кулаком в физиономию полковнику, что случится? Проглотят и посочувствуют солдату: бедняжка, он же не виноват, его таким создали? Или… что там у вас полагается за такое?

Капитан. Полевой суд, тюрьма, а может, и расстрел.

Промышленник. Разве можно расстреливать невиновного?

Капитан. Но это же совсем другое дело! Армейский полковник это вам никакой-то ваш «некто»! Полковник не несет никакой ответственности за то, каким сотворен каждый солдат. И армия тоже. Поэтому, если солдат заедет мне кулаком в нос, и скажет: «знаете, я так сотворен», я ему отвечу: «замечательно, а я сотворен иначе», и прикажу поставить его к стенке.

Промышленник. Но это же!..

Капитан. Это ничья. Один-один, и мяч на центр поля.

Промышленник. Нет, я его не вынесу!

Профессор. А, согласитесь, забавная аргументация.

Капитан. А этому вашему «некто», дорогой синьор, можно сказать не только: «знаешь, я таким создан», а еще и добавить: «это ты меня таким сотворил». Интересно, что он на это ответит.

Промышленник (задумавшись). Что ответит?

Капитан. Да ничего он не ответит. Нечего ему отвечать. На такое нет ответа. Он конечно всемогущий, совершенный, добрый, всеведущий и, бог знает, какой еще! Он создал твердь и небеса, с которых без его воли не упадет ни один листик… Значит, если кто-то на земле убьет свою жену, кто виноват? Листик, не туда упавший? А листики кто бросает?

Пауза.

Профессор. Стоп, стоп, стоп! Куда-то вас не туда понесло… Здесь вы немного преувеличиваете… Я бы, например, поискал другую аргументацию… более соответствующую…

Капитан. Не вижу необходимости.

Профессор. Э, нет, простите. Да, вы правы, каждый из нас сотворен по-своему, но вы же не будете отрицать, что в тех обстоятельствах, в которых мы родились и существуем, каждый из нас имеет определенные возможности выбора — стать тем или иным. Вот, к примеру, этот синьор, он промышленник, и, наверняка, как все промышленники химичит с налогами…

Промышленник (возмущенно). Я химичу?!

Профессор. Неужели платите всё?

Промышленник. Разумеется!

Профессор. Неужели, всё?

Капитан. До последнего евро?!

Промышленник. Ну… Не всегда.

Профессор. А если бы у вас было желание… платить полностью, ничего не утаивая?

Промышленник. Тогда, конечно.

Профессор. И что вас от этого удерживает? Что-то, что сильнее вас? Что-то непреодолимое?

Промышленник. Не знаю… Нет…

Профессор. И это при том, что вам хорошо известно: уклоняться от налогов — себе дороже. Заплатил, и спишь спокойно!

Промышленник. Ну… в общем… да. Спорить не буду.

Профессор. Что и требовалось доказать! Если кто-то не платит налоги, то в этом виноват ни «некто», а исключительно тот, кто не платит.

Промышленник. К вашему сведению, я с большой охотой платил бы налоги, если бы, во-первых: их платили все, а во-вторых: если бы наше дорогое государство не тратило их, черт знает, на что! Признаю, я действительно стараюсь… минимизировать свои налоги. Но у меня никогда язык не повернулся бы обвинить в этом кого-то, кроме себя самого. На этом всё. У меня нет желания обсуждать дальше эту тему. (Берет со стойки толстенный том телефонной книги Сингапура и усаживается в кресло).

Капитан. Не понимаю, что вас так задело… Такое впечатление, что я вас чем-то смертельно обидел… Если так, пардон!

Профессор (после паузы). Я, признаться, тоже не плачу ни евро налогов с моих частных уроков. Хотя порой зарабатываю ими довольно прилично.

Капитан. Это понятно! Известная троица «Три П»!

Профессор. Три П?

Капитан. Попы, профессора и проститутки! Ха-ха-ха! Надеюсь, хоть вы не обиделись.

Профессор. А на что тут обижаться…

Капитан. Ну… казарменный юмор и все такое…

Профессор. Хотя, должен признать, что я мог бы прекрасно платить все налоги.

Капитан. И куда она у вас подевалась?

Профессор. Откуда мне знать? Вероятно, вся уходит на заботу о моей семье.

Капитан. Это вы так сильно заботитесь о семейных интересах?

Профессор. Что поделать? У меня такой характер!

Капитан. А вы не пробовали его менять?

Профессор. Зачем? Раз уж я таким создан, то…

Капитан. Ага! Вы таким созданы! Если бы у вас был другой характер, вы меньше бы пеклись о своих интересах, и у вас была бы достаточно силы воли, чтобы платить налоги! Но в таком случае, вы были бы совсем другим человеком и этот наш разговор никогда бы не состоялся!

Профессор разводит руками, не найдя, что возразить.

Промышленник (отрываясь от чтения телефонной книги). Значит, по-вашему, что ни сделай, все правильно, все хорошо?

Капитан (напевая). Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо-о-о!

Промышленник. От ваших нравоучений профессор не изменится в лучшую сторону.

Капитан. Я на это и не рассчитываю. Если бы такое было возможно, он стал бы просто другим.

Промышленник. А значит, этот мир…

Капитан (перебивая). … есть лучший из миров. Это не мои слова. Автора не знаю…

Профессор. Это сказал Вольтер. Устами своего героя.

Капитан. Лично я с ним абсолютно согласен. И с тем, и с другим.

Промышленник. Впервые в жизни встречаюсь с подобным видом оптимизма, таким идиотским, таким отвратительным, таким…

Капитан (явно цитируя кого-то). Если не можешь лечь в постель с самой красивой женщиной на свете, представь себе, что лежащая с тобой в постели женщина и есть самая красивая на свете!

Промышленник (Профессору). Слышали! (Капитану, начиная кипятиться). А это кто сказал? Какой-нибудь слепец?

Капитан. Это сказал мой дядя, который в свои девяноста не знал, что такое очки.

Промышленник (распаляясь). Значит, «представить себе», да? А как быть утром? А днем, при ярком свете? Или ночью, когда она встанет в ванную комнату, и включит свет?.. (С отчаянием в голосе). Господи, о чем я спорю! И почему вообще я с разговариваю с этим типом!

Капитан. А что еще остается делать, чтобы убить время!

Промышленник. Это единственное, что может служить оправданием… Слава Богу, ни слова больше о смерти и мертвецах…

Капитан. Пардон, пардон! Честно говоря, не понимаю, почему эта тема, вгоняет вас в такой пессимизм…

Промышленник не отвечает, листает телефонную книгу.

(напевая «Вернись в Сорренто»). Так прекрасна даль морская/ И влечет она сверкая/ Сердце нежа и лаская/ Словно взор твой дорогой…

Профессор (Капитану). Но и вы… вы ведь тоже не такой оптимист, каким хотите казаться, не так ли? Утверждение, что этот мир — лучший из миров… скажем так, в какой-то мере двусмысленно.

Капитан (продолжая напевать). Слышны в рощах апельсинных/ Звуки трелей соловьиных/ Ярко ночь благоухает/ Звезды светятся вокруг…

Профессор. Судите сами. Можно произнести эту фразу так (с восторженным пафосом): этот мир — самый лучший из миров! Да-да, друзья, братья, товарищи! Из всего бесконечного многообразия миров судьба подарила нам самый лучший!.. А можно иначе (похоронным тоном): ничего не поделаешь, синьоры! Этот дерьмовый мир, в котором живем, — самый лучший из всех возможных. Поэтому не надейтесь, что в наших силах его улучшить. Аллес капут!.. Ну? Что вы на это скажете?

Капитан. А что я могу сказать! Если кому-то захочется сделать свою жизнь сложнее, чем она есть на самом деле… Знаете, что ему скажут на это в казарме?

Промышленник. Пошлют к такой-то матери!

Капитан. Видите, даже он знает.

Промышленник. Мне вот интересно, это так необходимо — говорить, говорить, говорить… Ведь если потом кто-нибудь спросит, о чем мы тут все время болтали, вряд ли кто-нибудь из нас вспомнит, о чем. Чешем языками попусту, и всё. К тому же, вы мешаете. Из-за вашей болтовни я не могу сосредоточиться и прочитать хотя бы строчку!

Капитан. Ясное дело! Нет литературы, сложнее телефонной книги! Ха-ха! Куча действующих лиц, да еще у многих из них одинаковые фамилии.

Промышленник, в сердцах захлопывает справочник, вскакивает и уходит в ванную комнату.

Никак опять обиделся!

Профессор. Не думаю. Просто нервничает немного.

Капитан. Еще бы не нервничать! Вбил себе в башку, что умер, вот его и трясет. Ко всему надо относиться спокойнее. Умер, не умер, держи себя в руках. Еще первый день не прошел, а он так разнервничался. А впереди целая вечность… (Напевает из «Санта Лючия»). Вечер над морем/ Полон истомы/ Тихо мы вторим песней знакомой/ О, мой Неаполь, дали родные/ Санта Лючия, Санта…

Профессор. Вы не могли бы помолчать, минуточку. (Подходит к телефону, поднимает трубку, слушает). Н-да, глухо. Нет гудка.

Капитан. А кому вы собирались звонить?

Профессор. Жене.

Капитан. В такое время?

Профессор. Да. Хотел спросить, я дома или нет.

Капитан. Вижу и вы заразились от нашего друга. Это уже эпидемия.

Внезапно звонит телефон. Оба замирают. Дверь ванной комнаты распахивается, из-за нее выглядывает Промышленник и тоже замирает, как парализованный. Телефон звонит и звонит.

Промышленник. Кто-нибудь, наконец, ответит или нет?

Капитан. Это не меня, я не жду звонка.

Профессор. Почему бы вам этого не сделать? Ответьте.

Пауза. Еще пара звонков и телефон умолкает.

Промышленник. Ну вот! Неужели, черт побери, было так трудно снять трубку?

Профессор. Взяли бы и сняли.

Промышленник. Но вы были ближе к телефону, чем я!

Профессор. Ну и что? Зато вас это волновало больше, чем нас обоих!

Промышленник. По-вашему, это причина бросаться к телефону?

Профессор. А разве нет? Вы волнуетесь, он (показывает на

Капитана) …спокоен, а я вовсе не причем… Так что, если и есть кто-то, кто должен снимать трубку…

Неожиданно телефон звонит снова.

Капитан. Ладно, не спорьте, я отвечу. Смотрите и учитесь! Рыцарь без страха и упрека отвечает по телефону! Вот он снимает трубку. (Поднимает трубку). И говорит (громовым голосом): «Алло! Фирма „Инфомак“, пансион „Аврора“, издательство „Минервини“ — на выбор!.. Кого?… Нет, мои соболезнования, здесь таких нет, вы ошиблись номером… Не извиняйтесь, бывает… Да, вы правы, поздновато… Нет-нет, вы нас не разбудили… И вам того же». (Кладет рубку). Ошибся номером, хотел поговорить с каким-то Коласкони.

Промышленник. А первый звонок?

Капитан. Первый? Так это тоже был он. Никто не ответил, вот он и перезвонил.

Профессор. Он вам лично так сказал?

Капитан. Нет, но это же логично.

Промышленник. Не вижу никакой логики.

Капитан. Люди часто перезванивают, когда не дозвонятся с первого раза.

Промышленник. Это был не он! Не он!

Капитан. Простите, вам откуда это знать? Вы же не снимали трубку.

Промышленник. Невозможно ошибиться два раза подряд!

Капитан. Да? А как же Евангелие, где говорится, что самый святой из всех

святых ошибается семь раз на дню?

Промышленник (распаляясь). Да, но ошибиться можно случайно. Человек случайно набирает тройку вместо четверки или девятку вместо восьмерки. И если он перезванивает снова, вероятность одной и той же ошибки минимальная. Он, конечно, может ошибиться и еще раз, но вряд ли попадет дважды в одно и то же место. Чтобы набрать номер правильно есть только один способ — правильно его набрать, а вот ошибиться при наборе — бесконечное множество.

Капитан. Как вы сказали? Чтобы набрать номер правильно есть только один способ — правильно его набрать…

Промышленник. И великое множество способов сделать ошибку. Так оно и есть!

Капитан. Простите, но ваше утверждение — полная чушь! Если бы было так, как вы говорите, люди постоянно ошибались бы с набором номера. А они в абсолютном большинстве случаев, попадают туда, куда надо.

Промышленник. Господи! Как он меня достал!!

Капитан. Профессор, скажите вы: я не прав?

Профессор. Не могу сказать… Я в технике не разбираюсь. Я преподаю литературу.

Капитан. Ладно, если сейчас он перезвонит, мы его об этом спросим.

Профессор. Пить хочется. (Подходит к бару-холодильнику). Выпьете что-нибудь?

Капитан. Нет, спасибо.

Профессор (Промышленнику). А вы?

Промышленник не отвечает. Он сидит, прижимая руку к сердцу и жадно хватает воздух открытым ртом. На коленях телефонный справочник.

Синьор!.. Что с вами? Вам плохо?

Профессор и Капитан бросаются к нему, чтобы помочь.

Капитан. Быстро… быстро… ему надо что-то быстродействующее!

Профессор. В ванной, кажется, есть аптечка с лекарствами.

Капитан. К черту лекарства! В баре должен быть коньяк! Коньяк — всем лекарствам лекарство!

Профессор. Но в холодильнике не было конь… (Замирает на полуслове, бросается к холодильнику, и достает оттуда бутылку коньяка и рюмку).

Капитан. Синьор!.. Синьор!.. (Протягивает ему рюмку с коньяком, налитым Профессором). Наполеон. Пять звездочек! Выпейте. Он вас мгновенно приведет в чувство.

Промышленник. Нет… нет…

Профессор. Что с вами случилось? Приступ?

Промышленник (едва шевеля языком, тычет пальцем в телефонную книгу). Здесь… в книге…

Профессор. И что в ней вас так потрясло?

Промышленник. Список… телефонов…

Капитан. Удивительное дело! В телефонной книге список телефонов!

Профессор. Это телефонный справочник Сингапура?

Капитан утвердительно кивает головой.

И в чем дело? Что такого необычного вы нашли в телефонном справочнике Сингапура?

Не в силах вымолвить ни слова, Промышленник с гримасой ужаса, несколько раз бьет себя в грудь указательным пальцем правой руки.

Капитан. Вы? И что?

Промышленник (чуть-чуть отдышавшись). Я!.. Там я! Понимаете?.. В телефонной книге Сингапура — я! Мое имя, моя фамилия… В Сингапуре…

Профессор (помахивая рукой перед глазами Промышленника). Вы бредите?

Промышленник (взрываясь). Какой, к дьяволу, бред! В сингапурской телефонной книге — мое имя и фамилия!

Профессор. Успокойтесь, не нервничайте так… Это безусловно совпадение…

Промышленник (трагическим тоном). Увы, профессор! Это не совпадение. Это доказательство!

Капитан. У вас случайно нет дома в Сингапуре… или квартиры? Нет? Так о чем вам беспокоиться?

Промышленник. Это доказательство, профессор! И это вовсе не телефонная книга Сингапура! Это последняя жестокая шутка кого-то, кто издевается над нами… Это список имен… на день, на неделю или на месяц… А имена… смотрите, англичане, французы, немцы…

Профессор. А что удивительного? Как известно, в Сингапуре кто только не живет! Крупный интернациональный мегаполис….

Промышленник. Да прекратите вы, ради Бога1 Помолчите! Все, кто упомянут в сингапурском списке, это те… кого уже нет ни в одной другой части света… Потому что их больше не существует… они все мертвы, понятно? Они умерли! И я среди них я! Я!!

Капитан забирает у него книгу, отходит в сторону и листает ее.

Капитан (с торжествующей улыбкой). Ну, конечно! И чего так пугаться!

Смотрите, здесь есть даже тип, с такой же фамилией, как у меня!

Промышленник с горькой усмешкой закрывает глаза. Профессор подскакивает к Капитану и буквально вырывает книгу у него из рук.

Профессор. Ну-ка, дайте посмотреть! (Лихорадочно листает книгу, бормоча под нос). Саппонаро… Саппонаро… с двумя «п»! Саади… Сабянин… Савонарола… Сенсанс… Нет! Саппонаро здесь нет! (Склоняется к Промышленнику, трясет его за рукав). Так что, успокойтесь… еще не вечер… Вы слышали? Меня в списке нет!

Капитан (забирает у него книгу, не спеша листает ее). Как вас зовут, профессор?

Профессор. Меня? Витторио. А что?

Капитан. Витторио… Витторио… А то! Вот и вы! Витторио Саппонаро, с двумя «п»… Ошибка редакторов, перепутали имя и фамилию… Видали? Нет проблем, каких бы не могла решить армия! Без всяких ваших институтов-университетов!

Промышленник. Да заткнитесь же вы, ради Бога! Замолчите! Не то я задушу вас собственными руками!

Капитан. А это уже, простите, просто бессмыслица! Если мы действительно, по вашему утверждению, уже умерли, какой смысл меня душить?

Пауза.

Промышленник. Упражняетесь в остроумии, капитан. Смотрите, дошутитесь. Вы помните, я брал Библию? Открыл ее наугад, зажмурился и ткнул пальцем в страницу, а когда открыл глаза, прочитал строчку, на которую указывал палец: «И я приду аки тать в нощи». Ночь еще не закончилась…

Пауза.

Капитан. Ну и кто должен сюда заявиться «аки тать»?

Профессор. Тсссс! Тихо!

Все трое замирают. Промышленник, сжавшись от ужаса. Профессор в тревоге и растерянности. Капитан как всегда спокоен. Сначала тихо, затем все громче слышится стук в потолок, будто кто-то ударяет палкой по дереву, как в древнегреческих театрах возвещали о начале спектакля. Неожиданно люк в потолке откидывается, подняв кучу пыли. Спустя некоторое время из люка вылетает половая тряпка, за ней следует щетка и старая сумка. Промышленник падает на колени, и на сцене мгновенно гаснет свет.

Четвертая картина

Отступ в конец третьей картины: люк распахивается, из него вылетает половая тряпка, за ней следует щетка и старая сумка. Промышленник падает на колени. Вся троица в оцепенении не спускает с люка глаз. Затем из люка появляется лестница, по которой с трудом спускается неряшливо одетая женщина: в руке у нее ведро, на ней какая-то выцветшая разноцветнаяхламида, напоминающая домашний халат, голова повязана платком, под которым угадываются бигуди. Она останавливается возле ведра, берет его в руки, видит, что в нем мало воды, смотрит, где бы долить, и замечает нашу троицу, которая, с изумлением пялится на нее.

Уборщица. Ой!.. Здравствуйте…

Профессор (после паузы, осторожно). Здравствуйте.

Уборщица. Мне тут надо порядок навести… (Огладывается по сторонам). Где бы я могла воды налить?

Капитан (галантно, с готовностью). Простите?..

Уборщица. Сортир у вас где?

Капитан (показывает рукой на дверь ванной комнаты). Там.

Уборщица (с ведром в руке идет к ванную комнату). Надо ж так пол изгваздать! (Проходя мимо Промышленника). Сейчас мыть буду, так что штаны берегите! (Скрывается в ванной комнате).

Промышленник (поднимаясь с колен и прижимая руку к сердцу, опускается в кресло). Эта… вы ее видели?.. Это кто?

Капитан. По-моему, здешняя уборщица.

Профессор. Судя по всему, да, вне всякого сомнения, это уборщица.

Промышленник. Вы обратили внимание на ее слова? «Мне тут надо порядок навести!»

Капитан. А что в этом особенного? Она же уборщица!

Промышленник. Нет, все не так просто!.. Эта фраза может означать очень многое… (С пафосом многозначительно повторяет). «Мне тут надо порядок навести!»

Капитан. Но она не так все произнесла, она ж не актриса. Она просто сказала: «мне здесь надо порядок навести».

Промышленник (цитирует): «И придет судить живых и мертвых…»

Профессор. Уборщица?!

Капитан (хмыкнув). О, Господи!

Промышленник. Тссс!

Капитан. И чем эта фраза произвела на вас такое впечатление? Ну, сказала она (передразнивая Промышленника): «мне надо здесь порядок навести». Зато сразу же после спросила: «где у вас сортир?»

Промышленник. Вот именно! (Продолжает цитату из Библии): «И придет судить живых и мертвых… и выметет вон…»

Капитан. Всем руки вверх! Настал Судный день!

Профессор. Но если без шуток, она же женщина. Женщина, синьор! Тогда как в традициях, и не только западных… тот «некто», которого вы сейчас имеете в виду, всегда мужского пола.

Промышленник. Да, но Господь одновременно и Отец, и Мать! Так сказал Папа!

Профессор. Какой из них?

Промышленник. Иоанн Павел Первый.

Капитан (развеселившись). Откуда он это узнал? Он и папой-то был всего пару месяцев. А потом: бац! И умер. Небось, за это откровение и поплатился.

Промышленник. Вы безумец! Безумец и невежда!

Профессор (Капитану). Вы меня простите, но вынужден согласиться с синьором. Высмеивать убеждения других — дурной тон.

Капитан. Но я… ах, черт!.. Я не хотел его обидеть. (Промышленнику, щелкая каблуками). Искренне раскаиваюсь и прошу меня простить. Вы же знаете, мы, армейцы воспитывались в казармах… К тому же, я и вообразить не мог, что вы настолько глубоко верующий…

Промышленник (сухо). К вашему сведению, я вовсе не верующий, я агностик, а еще точнее, я атеист. (Пауза). Правда, в нормальных условиях… днем… Но я всегда считал, что человек имеет право менять свои убеждения… скажем, с возрастом… старея…

Капитан. Я еще в призывном возрасте понял, что в Бога лучше верить. Тем более, что это бесплатно!

Профессор. Что касается меня, то, как современный человек с научным сознанием… я, честно говоря, никак не ощущаю присутствие Бога в истории. Мы ждем от него демонстрации какого-нибудь четкого божьего замысла… скажем, достойных наградил, недостойных наказал… А в реальности, все не так.

Капитан. В реальности, все ровно наоборот.

Профессор. Я бы возразил вам! Будь по-вашему, это было бы уже проявлением какого-то замысла. А здесь, нет! Один натворит мерзостей, а что ему за это будет, никто не скажет с уверенностью. То ли голову оторвут, то ли к ордену представят. Другой всю жизнь творит добро, и что? Кто-нибудь знает, чем все для него кончится? Может пасть под ударами судьбы, а может дожить до конца дней в уважении и без больших неприятностей. Проведение слепо! Правы были древние, говоря, что боги слишком привередливы. Мне кажется, это объясняет все, что происходит в нашей жизни, лучше любого провидения. Так и живем, полагаясь на авось, да на удачу…

Капитан. Полагаться на удачу может только хрен собачий! Совсем как вы, когда в карты играете!.. О, пардон! Не желал обидеть!..

Открывается дверь ванной, появляется Уборщица с ведром в руке.

Уборщица. Кто-нибудь видел флакон с «Фери»?

Профессор. Что видел?

Уборщица. «Фери».

Профессор. А что это такое?

Уборщица. Моющее средство.

Профессор. Нет… я не видел.

Капитан. Я тоже.

Уборщица (Промышленнику). А вы?

Не говоря ни слова, тот уверенно подходит к бару-холодильнику, открывает его и достает флакон, который протягивает Уборщице торжественным жестом, кажется еще немного и он преклонит колено. Уборщица явно польщенная, с легким кокетством принимает флакон.

Благодарю вас. (Выливает из флакона немного жидкости в ведро и возвращается в ванную комнату. На пороге оборачивается). Вы тут, небось, из-за учений застряли?

Мужчины утвердительно кивают.

Сачкануть решили? Ну ничего, недолго осталось, скоро отбой. (Скрывается в ванной, оставив дверь открытой.)

На сказанное ею, каждый из мужчин отреагировал по-своему.

Капитан (зевнув, тихо запел «Санта Лючию»): Яхта как лебедь/ Вдаль уплывает/ Звезды… (но замолкает под осуждающим взглядом Промышленника и жестом просит у него прощения).

Из ванной комнаты донесся звук спускаемой воды.

Пауза.

Появляется Уборщица берет щетку и начинает протирать пол, напевая себе под нос первые такты шубертовской «Аве Мария» Промышленник, робко, с закрытым ртом подхватывает мелодию. Женщина, продолжая работать, с удивлением замолкает. Промышленник тоже.

Пауза.

Уборщица (останавливается, давая себе короткую передышку. Словно продолжая разговор с кем-то). Да-да, так и есть! Пашешь без продыху шесть дней в неделю, с одним выходным! А у всех, кто здесь работает — два! Если кто прогуляет — никто и не заметит! А я разок не выйду — тут все остановится!

Пауза.

Промышленник (осторожно подходит к ней, с видом мученика). Я могу чем-нибудь помочь вам?

Уборщица (на миг опешив). А то! Нате! (Сует ему в руки щетку). Пол протереть сможете?

Капитан (явно веселясь). Еще как сможет! (Вновь осекается под испепеляющим взглядом Промышленника). Пардон, пардон!

Уборщица. А вы военный. Угадала?

Промышленник (почти с ненавистью). На физиономии написано. Он целый капитан.

Пауза.

Профессор. А знаете… я тоже охотно поделал бы что-нибудь… Не сидеть же сложа руки…

Уборщица. Окна мыть умеете?

Профессор (хихикнув). Если для этого достаточно университетского диплома…

Уборщица (протягивает ему тряпку). Ученый, что ли?

Профессор. Профессор.

Уборщица (Промышленнику). А вы?

Промышленник. У меня небольшая фабрика.

Капитан. Синьора, традиционная офицерская галантность не позволяет мне бездельничать в присутствии работающей дамы. Пардон, пардон! Я в вашем распоряжении.

Уборщица. Тогда, за вами пыль. (Вручает ему тряпку). Спасибо, вы очень любезны.. А я малость передохну… Я ведь не такая молодая, как выгляжу. Иногда мне кажется, что я родилась вечность назад, и что до меня на свете вообще никого не было… (Подходит к бару, открывает его). Глоток хорошего вина мне не повредит. (Достает бутылку и стакан, наполняет его до краев, садится в кресло).

Мужчины с усердием работают: Промышленник возит щеткой по полу. Капитан стирает пыль с мебели, Профессор, забравшись ногами на стул, протирает окна.

Пауза.

Промышленник (водя щеткой у самого кресла, в котором устроилась Уборщица, исповедальным тоном). Я… чего скрывать, иногда изменял жене… Потом замаливал грехи. Но не в церкви, в церковь я ходил редко… на исповеди в последний раз был за день до свадьбы. Бывало, клял последними словами попов, хотя, уверен, в некоторых случаях вы бы меня за это не осудили… Кого еще терпеть не могу, так это негров… и мулатов. Умом понимаю, что это неправильно, и даже ругаю себя за это… А что до налогов… если получается утаить хоть пару евро, уж не поленюсь. Но вот чего старался никогда не делать — никому не причинять зла… по крайней мере, сознательно… Правда, однажды уволил двадцать рабочих, а мог бы этого и не делать … (Немного подумав). Конечно, мог бы и не увольнять.

Уборщица. С моим сыном так же обошлись.

Промышленник. Уволили?

Уборщица. Самым подлым образом. Сначала чуть ли ни на руках носили, кричали, какой он талантливый, отзывчивый, все на себя берет, а потом, вдруг — раз, и коленом под зад!

Промышленник. Сын… единственный?

Уборщица утвердительно кивает.

Мои сожаления. Хочется надеяться, что он не из тех двадцати, которых я уволил.

Уборщица. Ах, дорогой синьор, у каждого уволенного рабочего есть свой хозяин, который его увольняет! Вы никогда об этом не задумывались?

Промышленник. Теперь задумался.

Уборщица. Опоздали! Что только не пришлось вынести моему сыну… прямо-таки на кресте распинали…

Промышленник. И он что? Он… (Взглядом и палкой щетки показывает вверх).

Уборщица (не понимает). Что-что?

Промышленник. Нет… ничего… ничего.

Пауза.
Все работают. Промышленник бросает вопросительно-повелительный взгляд на Капитана.

Капитан. Я? А что вы хотите, чтобы я сказал?.. Про свою жизнь?.. Пожалуйста. В армию я пошел, когда мне исполнилось двадцать четыре… влюбился в одну… в одну девушку, красивую, или мне тогда так казалось. Любили друг друга до безумия, собирались пожениться, но ни у кого из нас не было ни гроша. Единственный способ, чтобы сделать это честно… как предписывает пятая заповедь … или нет? Шестая?..

Промышленник (нетерпеливо). Мы поняли, поняли, продолжайте!

Капитан. Так что, оставалось только одно — завербоваться в армию: надежная служба, гарантированное жалование, столовское питание… Жизнь на всем готовом, за что нас, военных, многие считают дармоедами. Ничем особенным не выделялся, но службу нес честно… и не знаю, чем бы еще в жизни я мог бы заняться… В общем, как говорится, кем был сотворен, тем и прожил!

Пауза.

Все смотрят на Профессора.

Профессор (смущенно). А я… (Решительно). Я отказываюсь от шаблонов! Поэтому телеграфно! Я человек научного мышления. Точка. Я знаю, что торчу здесь, так как, двоеточие, написав книгу, послав ее в издательство «Минервини» и получив от него согласие на ее публикацию, я явился за гранками книги и оказался застигнутым там, то есть, здесь, неожиданно начавшимися учениями по защите окружающей среды от загрязнения. Конец абзаца. Точка. Я не вздорная баба, не дикарь. Восклицательный знак. Я никогда не читаю гороскопов и абсолютно убежден, что все, что происходит в этом мире, логично, естествен о, разумно или хотя бы объяснимо с точки зрения разума. И что впадение в банальный детерминизм столь же бессмысленно, как и обращение к самой абстрактной метафизике. Поэтому я считаю, что такие понятия, как «случайность» априори и «необходимость» апостериори… (Стул, на котором он стоял, не выдержав его эмоциональных телодвижений, ломается, и Профессор падает на пол, но мгновенно вскакивает на ноги, чтобы не дать никому перебить его или начать комментировать его речь). Да, стул сломался! Я знаю! Он мог сломаться и сломался. Это была предсказуемая возможность: стулья сделаны для того, чтобы на них сидеть, а не стоять на них ногами. Скажу больше: я уверен, что если мы подсчитаем мой вес, степень сопротивляемости сидения и износа ножек, придем к однозначному выводу: этот стул просто не мог не сломаться. Что касается меня, то я цел и невредим…

Уборщица (спокойно констатирует). Сам да, а портки порвались.

Профессор (угасающим голосом). Да, порвались. Это абсолютно нормально. Когда человек падает со стула, брюки обычно рвутся. Жалко, это мой новый костюм. Кашемировый. В какие веки повезло, заплатил за него всего двести евро на распродаже. Надеваю только в самых торжественных случаях. Вот надел на встречу с редактором. Не знаю, удастся ли теперь починить, черт бы побрал эти стулья! Лучше бы я голову разбил о стену. От одной только мысли, что придется покупать новый, выть хочется. Уфф!

Долгая пауза. Все трое возвращаются к работе. Промышленник протирает пол на первом плане. Капитан, вытирая пыль, старается подойти к нему как можно ближе.

Капитан (заговорщицким тоном). Слушайте, а хотите, я ее прямо спрошу? Чтобы прекратить терзать себя догадками…

Промышленник. Ну и о чем вы ее хотите спросить?

Капитан. Я ее спрошу: извините, вы кто такая? Или так: извините, вы — Господь Бог?

Промышленник. С ума сошли?

Капитан. А что? Вопросы вполне приличные. Может быть, и ответит.

Профессор замечает их таинственные переговоры и подходит.

Профессор. В чем дело? Что-то случилось?

Капитан. Ничего. Я сказал: хотите я ее спрошу прямо, она… у-гу-гу?… или она не у-гу-гу?. Если она нет, ну, подумает, что мы сбрендили, и плевать! А вдруг возьмет и откроет всю правду?

Профессор. Да вы что? Прекратите! Это просто смешно, синьоры!

Промышленник. Вы часто в своей жизни мыли окна?

Профессор. Нет… это в первый раз.

Промышленник. А это вы не находите смешным?

Профессор (оборачивается к Уборщице и пристально вглядывается в нее). Нет.

Промышленник. А вы что ждали, что у нее на лбу это написано?

Профессор (раздумчиво). Может, нам взять и задать ей несколько наводящих вопросов? Глядишь и проговорится.

Уборщица достает из кармана халата пачку сигарет и закуривает. Почуяв запах, все трое оборачиваются.

Уборщица. Вам дым не мешает?

Капитан. Не-е-ет!

Профессор. Курить вредно!

Уборщица (разглядывая сигарету). Да уж! Наверняка к изобретению курева дьявол руку приложил!

Промышленник. Вот! Слышали, что она сказала?

Капитан. И что такого странного она сказала?

Промышленник. А зачем ей было поминать дьявола? Ведь она могла сказать, например: «табак вреден»… или: «дым содержит в себе канцерогены»… и все такое. Все что она говорит — странно и двусмысленно, трудно понять, что она имеет в виду…

Профессор. Не слышу в ее словах ничего странного.

Капитан. Мне так понятно.

Промышленник. Ему, видите ли, всё понятно!

Капитан. Я не сказал «всё», но когда она говорит, что в курении табака без дьявола не обошлось, я прекрасно понял, почему она так сказала. Странно, что вам это непонятно.

Профессор (жестом прерывает дискуссию, поворачивается к Уборщице). А вам известно, что дым провоцирует появление раковых заболеваний?

Уборщица. Кто же этого не знает?

Промышленник (шепотом). Вот. Слышали?

Профессор. Слышали что?

Промышленник. Она ответила: кто же этого не знает! Что она этим хотела сказать?

Капитан. Что это знают все, и она в том числе.

Промышленник (неуверенно). Не знаю, сомневаюсь…

Капитан. А чего тут сомневаться? Кто же этого не знает — это ревматический вопрос…

Профессор (поморщившись). Риторический. Ри-то-рический вопрос.

Капитан. Да каким бы ни был, смысл один: я, как и все, это знаю.

Промышленник. Тогда почему так прямо и не ответить? Почему она не сказала: я знаю это? Зачем надо было городить фразу: кто же этого не знает? А затем, что она хотела сказать нам: вы что, думаете, я этого не знаю? Я? Знающий все на свете! Ибо я — Всемогущ и Всеведущ!

Профессор. А по-моему, «кто же этого не знает» — довольно банальное распространенное выражение.

Промышленник. А ее слова о том, что она работает шесть дней и лишь один — отдыхает? Как это объяснить?

Профессор. Например, тем, что их профсоюз давно не обновлял договор с работодателями.

Промышленник. А то, что если она не выйдет на работу, все здесь остановится?

Профессор. Господи, да кто из нас не считает себя незаменимым?

Промышленник. А то, что сын — единственный!

Профессор. Полно семей имеет одного сына. Я тоже единственный.

Капитан. А у меня есть сестра, только мы с ней редко видимся.

Промышленник. Как бы узнать, кем по профессии ее сын?

Профессор. Очень просто. Хотите, я ее об этом спрошу?

Промышленник. Да!

Профессор. Я могу даже конкретизировать вопрос. (Уборщице, с деланным безразличием). Извините, ваш сын случайно не плотник?

Уборщица. Нет.

Профессор (Промышленнику с победным видом). Ну!

Уборщица (после паузы). Его отец был плотник! (Себе под нос). Тот еще прохиндей!

Промышленник (растерянно). Что-то я не понял.

Уборщица (погасив сигарету, поднимается из кресла, смотрит на троицу, словно укоряя их за безделье, и принимается за работу). Я, конечно, извиняюсь, но мне скоро уходить… Если вы устали, я сама закончу.

Промышленник. Нет-нет, что вы! Нисколько не устали!

Капитан. Мне так осталось всего ничего.

Профессор. Простите, заболтались немного…

Быстро возобновляют каждый свою работу.

Уборщица. У меня еще сегодня куча дел. Как только отменят учения, сразу же убегу. Так что, пойду пока переоденусь, бигуди сниму… (Берет свою сумку и идет в ванную. На пороге останавливается, поворачивается, с удовлетворением обводит комнату глазами). Приятно иной раз увидеть… такое…

Капитан. Нравится?

Уборщица. Еще бы! Я так вижу в первый раз… чтобы наука, армия и бизнес помогали простому народу! Не было бы счастья, да учения помогли! Хоть какая-то польза от них! Да, жизнь, словно игра в карты! Но как бы то ни было, как говорится, пока лодка плывет, позволь ей плыть. (Уходит, закрывая за собой дверь).

Промышленник. Пока лодка плывет… позволь ей плыть… Это что? Послание? Указание? Вызов? Намек на что-то?.. Что она имела в виду?

Капитан. Какое послание? Это же слова из песни, которой лет сто! (Напевает, вспоминая мотив). Та-та-тата… Пока лодка плывет, позволь ей плыть… та-та-та-а…

Промышленник. Других слов у этой песни нет?

Капитан. Других не помню… Помню только эти.

Промышленник. Да, но она-то не пропела эти слова, а проговорила!

Капитан. И что с того?

Промышленник. А то, что песня тут не причем! В этих словах явно скрыт какой-то важный смысл!

Капитан. И какой, по-вашему?

Промышленник. Сам хотел бы знать, какой!

Капитан. По мне, так никого нет.

Промышленник. Ох, не нравится мне все это!

Профессор. Прошу прощения, но я хотел бы высказать кое-что…

Капитан (оживившись). Анекдот?

Профессор. Нет, кое-какое соображение.

Промышленник. Если опять что-нибудь из области разумных объяснений, то оставьте его при себе.

Капитан. Нет-нет, пусть говорит, потом мне будет что рассказать в офицерском клубе.

Профессор (Промышленнику). В определенном смысле, вы правы, речь пойдет о разумности, а точнее, о внутренней сущности некого утверждения, абстрагированного от своего контекста…

Капитан (застонав). А попроще сказать нельзя? Я же такое не смогу повторить ни за какие деньги! А уж понять!..

Профессор. Да нет же, это так просто! Покажу на примере. Фраза: «пока лодка плывет, позволь ей плыть», вполне может быть взята из какой-то дурацкой песенки. Так?

Капитан (с легкой обидой). Не такой уж дурацкой… но так.

Профессор. Отлично. Теперь слушайте. (Открывает толстый черный том, который мы уже видели в руках Промышленника и читает «библейским» тоном). И тогда Он видит Симона Петра и братьев его в лодке, которую течением сносило к самой середине Тиберийского озера. Увидев Его, Симон Петр простер к Нему руки и возопил сквозь слезы: «Рабби, рабби, не видишь, порвалась веревка и лодку нашу несет течение в дикую Самарию? Почему ты не спасаешь нас?» И Он, не покидая учеников своих, Его окружавших, отвечал: «Симон Петр, маловерный, ты думаешь, что веревка может порваться вопреки воли на то Отца моего небесного? Истинно, истинно говорю тебе: «Пока лодка плывет, позволь ей плыть».

Капитан. Ну ты посмотри на этих поэтов-песенников! Воруют, где могут!

Промышленник. Это из Евангелие?

Профессор. Нет. Это я сам сочинил. Прямо на ходу.

Капитан. Как это, сочинил?!

Профессор. Да очень просто. Вот говорят: не ряса делает монаха. Глупость. В литературе — да что я говорю, бери круче — в жизни, именно ряса его и делает! Одна и та же фраза в дурацкой песенке прозвучит глупо, а произнесенная в наиболее подходящем для этого месте, скажем, на берегу Тиберийского озера, в соответствующем антураже, да еще устами персонажа, подобающим образом облаченного, да еще после слов «истинно, истинно говорю вам» — прозвучит одной из тех многомудрых сентенций, которые после на протяжении двух тысячелетий будут толковать со всех амвонов.

Пауза. Все осмысливают сказанное.

Промышленник. И что вы хотели этим сказать?

Профессор. В одном из своих трактатов Витгенштейн написал: философия есть борьба человека против языковой двусмысленности.

Промышленник. Оставьте в покое вашего Виген… Витген и так далее. Отвечайте по существу.

Профессор. А если по существу, то вы, уважаемый синьор, скорее всего, правы. Смысл всего того, что наговорила эта женщина, нужно понимать с учетом того, кем она является на самом деле, а точнее, кем мы сами себе ее воображаем. Если она — Отец Бог или Святой Дух, то каждый произнесенный ею слог наполнен необычайным таинственным смыслом. Но если она всего-навсего простая уборщица, кем, несомненно, и является, ничего загадочного и необычного в ее словах нет: банальность — она и в Италии банальность.

Капитан. А ведь она может оказаться… образованной… умной уборщицей.

Промышленник. Может. Не уводите нас в сторону!

Капитан. Боитесь, что прозорливое замечание офицера собьет вас с толку!! Вот смотрю я на вас, интеллигентов, и плакать хочется. Если вы такие умные, все знаете, все понимаете, чего же вы никак вспомнить не можете то, что сказал Шехерезада или какой-то деревенский дурачок. Чего стоят тогда все ваши дипломы и диссертации?.. Они, видите ли, с языковой двусмысленность воюют. Армии, трижды виват! Где-где, а в армии, слава Богу — никакой двусмысленности. Если в уставе записано: «Шагооом марш!» значит: шагай. «Стой!» значит: стой. «Первая шеренга!.. Вторая шеренга!.. Шааагом марш! Раз-два, раз-два, раз-два!.. Взвооод стой!.. Напра-во!.. Ра-вняйсь! Смииир-на!.. Все понятно! Никакой двусмысленности. Вообразить страшно, что будет, если ротный отдаст команду «Повзводно! Напра-во! Шагом марш!» и один взвод помарширует прямо, второй, черт знает, куда, а третий, вообще отправится в бассейн! Боже, сохрани армию от подобного!.. Так что вам, профессорам, всем до одного, пошло бы только на пользу пожить в казарме годик другой!

Долгая пауза.

Профессор. Заратустра.

Капитан. Что Заратустра?

Профессор. Так говорил Заратустра. А не Шехерезада.

Промышленник. Я же просил не отвлекаться. Мы еще с этой проблемой не разобрались.

Профессор. Лично я не вижу в этом абсолютно никакого смысла. Здесь не с чем разбираться.

Открывается дверь ванной и появляется Уборщица. Сейчас это изящная дама в элегантном платье, поверх которого модная шубка, туфли на высоких каблуках, аккуратная прическа, макияж. Только в руке та же самая сумка.

Одновременно за окном раздается вой сирены, извещающий об окончании учений.

Уборщица. Вот и учения кончились. В самое нужное время. (Обводит взглядом помещение). Не блеск конечно, но сойдет. Спасибо за помощь. Вы были очень любезны. Такое нечасто случается.

Замечает уставленные на нее изумленные взгляды.

Шубка? Подарок сына. На мою зарплату такую сто лет не купишь. (Собирается уходить. Открывает сумку и начинает складывать туда все, что подают ей мужчины: щетку, оказавшуюся разборной, салфетку для пыли, тряпку для окон. Открывает люк, начинает подниматься по лесенке). Всем всего хорошего. И еще раз спасибо. Вас не затруднит подать мне сумку?

Капитан бросается к сумке и протягивает ее Уборщице. Прежде чем та скрылась в люке, Промышленник кричит:

Промышленник. Синьора!..

Уборщица (останавливаясь). Да?..

Промышленник. Вы…

Уборщица. Что?.. Я что-то забыла?

Промышленник (смущенно). Да… телефонную книгу…

Уборщица. Это не моя.

Промышленник. …Сингапура.

Уборщица. Ему ее отдайте. Мне чужого не надо.

Скрывается в люке и захлопывает за собой крышку.
Пауза.

Промышленник задумавшись, садится в кресло.

Профессор (подходит к окну). На улицах опять полно людей… автомобилей… загрязнение среды пошло своим ходом…

Капитан. Учения же закончились.

Промышленник (себе под нос). Все сначала… Кому все это было нужно?

Профессор. А что, забавно провели время. Согласитесь.

Капитан. Согласен. Мне тоже понравилось. Хотя ночи можно проводить и более интересным образом. (Промышленнику). Не так ли, синьор? Ах, да, пардон! Никаких намеков!

Промышленник. Не вижу ничего забавного. Бессмысленная трата времени… Даже если один вымыл ноги, другой порвал брюки…

Капитан (продолжая список). …я рассказал анекдот, вы перепугались до смерти… ха-ха-ха!

Промышленник. Безумное, бессмысленное времяпрепро-вождение… а жизнь уходит…

Профессор (в хорошем настроении). А помните, как у Шекспира? «Что такое жизнь? Сказка, рассказанная идиотом, а потому не имеющая никакого смысла!»

Промышленник. Как и вся наша ночная пустопорожняя болтовня…

Капитан. Небось, не Гамлеты здесь собрались!

Промышленник (криво усмехнувшись). Это точно! Ладно, на этом хватит!.. У меня сегодня полно дел. И я не вижу смысла продолжать тратить день таким образом. Я пошел… (Пожимает руку Профессору).Всего хорошего. (Пожимает руку Капитану). Рад знакомству. Не сем убегаю. Очень спешу.

(Торопливо выходит через «свою» дверь, то есть спускается в зал и идет по проходу).

Капитан. Ну надо же, как понесся!

Профессор. Еще бы! Рад, небось, что ночные кошмары позади.

Капитан. Мог бы сказать нам «до свидания!»

Профессор. Не думаю, что он горит желанием опять с нами увидеться. (Протягивает Капитану визитную карточку). Моя визитная карточка… Будет настроение, звоните…

Капитан. Спасибо. Не могу ответить тем же. Сотрудникам специальных служб визитки запрещены. Но в телефонной книге я есть: капитан Бигонджари, Эс-Эс.

Профессор. СС?!

Капитан. Спецслужба. Так что звоните. Научу в карты играть!

Оба смеются.

Капитан. Выйдем через мою дверь?

Профессор. Нет, я через свою.

Капитан. Тогда до свидания! И всего вам доброго.

Профессор. И вам того же!

Выходят, каждый в «свою» дверь.

Короткая пауза и на сцену вбегает Промышленник. Он в панике. Полетает к телефону, хватает трубку, пробует набрать номер… В трубке тишина.

Промышленник (бьет кулаком по телефону, крича). Алло!.. Алло!!.. Черт бы вас всех побрал! Аллооооо!

Открываются две других двери и на пороге останавливаются Профессор и Капитан, они тоже не в себе.

Промышленник (обводя их взглядом). Дверь моего подъезда… не отрывается…

Профессор и Капитан с обреченными лицами молча кивают.

Медленно гаснет свет.

Конец

Постскриптум

Указание о выходящей в зал двери в «четвертой стене», редко принимается во внимание многочисленными постановщиками пьесы, которые размещают все три двери на сцене. Такое единодушие должно было бы убедить меня отказаться от этой идеи и переписать начальную авторскую ремарку, но я предпочитаю оставить все, как есть, учитывая глубинный замысел комедии. Тем не менее, оставляю за будущими ее режиссерами право поступать в соответствии с их постановочным замыслом.

Решение с люком из той же области, что и «четвертая стена». Но и оно не пользуется популярностью у абсолютного большинства режиссеров, которые выводят Уборщицу/Уборщика на сцену через одну из существующих дверей, включая дверь ванной комнаты. На мой взгляд, использование люка, наряду с тремя ударами деревянной палки является данью уважения древнему «театру масок». Но наиболее понравившийся мне вариант я видел в спектакле в Аахене, где четвертый персонаж оказывался уже стоящим на сцене, как только на ней вновь вспыхивал свет в начале четвертой картины.

Что касается загадочного четвертого персонажа пьесы, то он может быть сыгран как актрисой, так и актером. В оригинальной версии комедии он мужчина, и в этом случае пьеса вписывается в концепцию «Ста сюжетов итальянского театра». Решение с актрисой мне представляется уступкой театральной косности и лености, ибо игра женщины более выигрышна на мужском фоне, и действительно почти во всех виденных мною постановках реализуется именно этот вариант.

По мнению автора — допускаю, что оно что-то да значит — вариант с актером более точен, поскольку — это четвертая классическая маска (Дзанни) комедии дель арте, каковой и замысливалась эта пьеса. Хотя, как я уже говорил, женщина в этой роли смотрится более театрально и живописно и ее присутствие на сцене более «модулятивно». Хотя есть большая вероятность того, что она может быть принятой за Мадонну, тогда как роль четвертого персонажа намного глобальнее.

Как бы то ни было, оба решения с «полом Бога» не представляют большой трудности для текстуальных изменений. Достаточно внести кое-какие «гендерные» правки.

Так что в мужском варианте текст будет выглядеть так:

Четвертая картина

Отступ в конец третьей картины: люк распахивается, из него вылетает половая тряпка, затем щетка и старая сумка. Промышленник падает на колени. Вся троица в оцепенении не спускает с люка глаз. Затем из люка. Затем из люка появляется лестница, по которой с ведром в руке спускается неряшливо одетый человек в выцветшем поношенном комбинезоне и в заляпанной бейсболке на голове. Замечает нашу троицу, которая, с изумлением пялится на него.

Уборщик. О!.. Привет!…

Профессор (после паузы, осторожно). Здравствуйте.

Уборщик. Мне тут надо порядок навести… (Огладывается по сторонам). Где бы я мог воды налить?

Капитан (галантно, с готовностью). Простите?..

Уборщик. Сортир у вас где?

Капитан (показывает рукой на дверь в ванную комнату). Там.

Уборщик (с ведром в руке идет в ванную). Надо ж так пол изгваздать! (Проходя мимо Промышленника). Сейчас мыть буду, так что штаны берегите! (Скрывается в ванной).

Промышленник (поднимаясь с колен и прижимая руку к сердцу, опускается в кресло). Вы его видели?.. Это кто?

Капитан. По-моему, здешний уборщик.

Профессор. Судя по всему, да, вне всякого сомнения, это уборщик.

Промышленник. Вы обратили внимание на его слова? «Мне тут надо порядок навести!»

Капитан. А что в этом особенного? Он же уборщик!

Промышленник. Нет, все не так просто!.. Эта фраза может означать очень многое… (С пафосом многозначительно повторяет). «Мне тут надо порядок навести!»

Капитан. Но он не так все произнес, она ж не актер какой. Он просто сказал: «мне здесь надо порядок навести».

Промышленник (цитирует): «И придет судить живых и мертвых…»

Профессор. Уборщик?!

Капитан (хмыкнув). О, Господи!

Промышленник. Тссс!

Капитан. И чем эта фраза произвела на вас такое впечатление? Ну, сказал он (передразнивая Промышленника): «мне надо здесь порядок навести». Зато сразу же после спросил: «где у вас сортир?»

Промышленник. Вот именно! (Продолжает цитату из Библии): «И придет судить живых и мертвых… и выметет вон…»

Капитан. Всем руки вверх! Настал Судный день!

Профессор. Но если без шуток, он же совсем молодой! Тогда как в традициях, и не только западных… тот «некто», которого вы сейчас имеете в виду, всегда старец.

Капитан. Но и этот, мне кажется, не так уж молод.

Профессор. Лет тридцать, не больше.

Капитан. Что? По меньшей мере, шестьдесят.

Промышленник. Тридцать или шестьдесят, не имеет никакого значения. В настоящий момент это детали. Главное другое…

Профессор. Что?

Промышленник. То, что этот «некто» — он триедин!

Капитан. Что значит «триедин»?

Промышленник. Вы что, черт побери, никогда не креститесь? (Крестясь, поучающее). Отец, Сын и Святой Дух… Поэтому он внешне…

Капитан. Н-да, на голубка он явно не походит. Ха-ха!

Промышленник. Вы безумец! Безумец и невежда!

Профессор (Капитану). Вы меня простите, но вынужден согласиться с синьором. Высмеивать убеждения других — дурной тон.

Капитан. Но я… ах, черт!.. Я не хотел его обидеть. (Промышленнику, щелкая каблуками). Искренне раскаиваюсь и прошу меня простить. Вы же знаете, мы, армейцы воспитывались в казармах… К тому же, я и вообразить не мог, что вы настолько глубоко верующий…

Промышленник (сухо). К вашему сведению, я вовсе не верующий, я агностик, а еще точнее, я атеист. (Пауза). Правда, в нормальных условиях… днем… И потом, я всегда считал, что человек имеет право менять свои убеждения… скажем, с возрастом… старея…

Капитан. Я еще в призывном возрасте понял, что в Бога лучше верить. Тем более, что это бесплатное занятие!

Профессор. Что касается меня, то, как современный человек с научным сознанием… я, честно говоря, никак не ощущаю присутствие Бога в истории. Мы ждем от него демонстрации какого-нибудь четкого божьего замысла… скажем достойных наградил, недостойных наказал… А в реальности, все не так.

Промышленник. В реальности, все ровно наоборот.

Профессор. Я бы возразил вам! Будь по-вашему, это было бы уже проявлением какого-то замысла. А здесь, нет! Один натворит мерзостей, а что ему за это и будет, никто не скажет с уверенностью. То ли голову оторвут, то ли к ордену представят. Другой всю жизнь творит добро, и что? Кто-нибудь знает, чем все для него кончится? Может пасть под ударами судьбы, а может дожить до конца дней в уважении и без больших неприятностей. Проведение слепо! Правы были древние, говоря, что боги слишком привередливы. Мне кажется, это объясняет все, что происходит в нашей жизни, лучше любого провидения. Так и живем, полагаясь на авось, да на удачу…

Капитан. Полагаться на удачу может только хрен собачий! Совсем как вы, когда в карты играете!.. О, пардон! Не желал обидеть!..

Открывается дверь ванной, появляется Уборщик с ведром в руке.

Уборщик. Кто-нибудь видел флакон с «Фери»?

Профессор. Что видел?

Уборщик. «Фери».

Профессор. А что это такое?

Уборщик. Моющее средство.

Профессор. Нет… я не видел.

Капитан. Я тоже.

Уборщик (Промышленнику). А вы?

Не говоря ни слова, тот уверенно подходит к бару-холодильнику, открывает его и достает флакон, который протягивает Уборщику торжественным жестом, кажется еще немного и он преклонит колено. Уборщик явно удивленный, принимает флакон.

Благодарю вас. (Выливает из флакона немного жидкости в ведро и возвращается в ванную. На пороге оборачивается). Вы тут, небось, из-за учений застряли?

Мужчины утвердительно кивают.

Сачкануть решили? Ну ничего, недолго осталось, скоро отбой. (Скрывается в ванной, оставив дверь открытой).

На сказанное им, каждый из мужчин отреагировал по-своему.

Капитан (зевнув, тихо запел «Санта Лючию»): Яхта как лебедь/ Вдаль уплывает/ Звезды… (но замолкает под тяжелым/осуждающим взглядом Промышленника и жестом просит у него прощения)

Из ванной комнаты донесся звук спускаемой воды.

Пауза.

Появляется Уборщик, берет щетку и начинает протирать пол, напевая себе под нос первые такты шубертовской «Аве Мария» Промышленник, робко, с закрытым ртом/мычанием подхватывает мелодию. Уборщик, продолжая работать, с удивлением замолкает. Промышленник тоже.

Пауза.

Уборщик (останавливается, давая себе короткую передышку. Словно продолжая разговор с кем-то). Да-да, так и есть! Пашешь без продыху шесть дней в неделю, с одним выходным! А у всех, кто здесь работает — два! Если кто прогуляет — никто и не заметит! А я разок не выйду — тут все остановится!

Пауза.

Промышленник (осторожно подходит к нему, с видом мученика). Я могу чем-нибудь помочь вам?

Уборщик (на миг опешив). А то! Нате! (Сует ему в руки щетку). Пол протереть сможете?

Капитан (явно веселясь). Еще как сможет! (Вновь осекается под испепеляющим взглядом Промышленника). Пардон, пардон!

Уборщик. А вы военный. Угадал?

Промышленник (почти с ненавистью). На физиономии написано. Он целый капитан.

Пауза.

Профессор. А знаете… я тоже охотно поделал бы что-нибудь… Не сидеть же сложа руки…

Уборщик. Окна мыть умеете?

Профессор (хихикнув). Если для этого достаточно университетского диплома…

Уборщик (протягивает ему тряпку). Ученый что ли?

Профессор. Профессор.

Уборщик (Промышленнику). А вы?

Промышленник. У меня небольшая фабрика.

Капитан. Синьоры, врожденное чувство локтя и боевого товарищества не позволяет мне сидеть, сложа руки, когда остальные работают. (Уборщику). Я в вашем распоряжении.

Уборщик. Тогда, за вами пыль. (Вручает ему тряпку). А я охотно передохну… Я ведь не такой молодой, как выгляжу. Иногда мне кажется, что я родился целую вечность назад, и что до меня на свете вообще никого не было… (Подходит к бару, открывает его). Глоток хорошего вина мне не повредит. (Достает бутылку и стакан, наполняет его до краев, садится в кресло).

Мужчины с усердием работают: Промышленник возит щеткой по полу. Капитан стирает пыль с мебели, Профессор, забравшись ногами на стул, протирает окна.

Пауза.

Промышленник (водя щеткой у самого кресла, в котором устроился Уборщик, исповедальным тоном). Я… чего скрывать, иногда изменял жене… Потом, правда, замаливал грехи. Но не в церкви, в церковь я ходил редко… на исповеди в последний раз был за день до свадьбы. Бывало, клял последними словами попов, хотя, уверен, в некоторых случаях меня за это вы тоже не осудили бы… Кого еще терпеть не могу, так это негров… и мулатов, но умом понимаю, что это неправильно, и даже ругаю себя за это… А что до налогов… если получается утаить хоть пару евро, уж не поленюсь. Но вот чего старался никогда не делать — никому не причинять зла… по крайней мере, сознательно… Правда, однажды уволил двадцать рабочих, а мог бы этого и не делать… (Немного подумав). Конечно, мог бы и не увольнять.

Уборщик. С моим сыном так же обошлись.

Промышленник. Уволили?

Уборщик. Самым подлым образом. Сначала чуть ли ни на руках носили, кричали, какой он талантливый, отзывчивый, все на себя берет, а потом, вдруг — раз, и коленом под зад!

Промышленник. Сын… единственный?

Уборщик утвердительно кивает.

Промышленник. Мои сожаления. Хочется надеяться, что он не из тех двадцати, которых я уволил.

Уборщик. Ах, дорогой синьор, у каждого уволенного рабочего есть свой хозяин, который его увольняет! Вы никогда об этом не задумывались?

Промышленник. Теперь задумаюсь…

Уборщик. Опоздали! Что только не пришлось вынести моему сыну… прямо-таки на кресте распинали…

Промышленник. И он что? Он… (Взглядом и палкой швабры показывает вверх).

Уборщик (не понимает). Что-что?

Промышленник. Нет… ничего… ничего.

Пауза.
Все работают. Капитан бросает вопросительно-повелитель-ный взгляд на Капитана.

Капитан. Я? А что вы хотите, чтобы я сказал?.. Про свою жизнь?.. В армию я пошел, когда мне исполнилось двадцать четыре… влюбился в одну… в одну девушку, красивую, или мне тогда так казалось. Любили друг друга до безумия, собирались пожениться, но ни у кого из нас не было ни гроша. Единственный способ, чтобы сделать это честно… как предписывает пятая заповедь … или нет? Шестая?..

Промышленник (нетерпеливо). Мы поняли, поняли, продолжайте!

Капитан. Так что, оставалось только одно — завербоваться в армию: надежная служба, гарантированное жалование, столовское питание… Жизнь на всем готовом, за что нас, военных, многие считают дармоедами. Ничем особенным не выделялся, но службу нес честно… и не знаю, чем бы еще в жизни я мог заниматься… В общем, как говорится, был сотворен по своему образу и подобию/кем был сотворен, тем и прожил!

Пауза.

Все смотрят на Профессора.

Профессор (смущенно). А я… (Решительно). Я отказываюсь от шаблонов! Поэтому телеграфно! Я человек с научным мышлением. Точка. Я знаю, что торчу здесь, так как, двоеточие, написав книгу, послав ее в издательство «Минервини» и получив от него согласие на ее публикацию, я явился за гранками книги и оказался застигнутым там, то есть, здесь, неожиданно начавшимися учениями по защите окружающей среды от загрязнения. Конец абзаца. Точка. Я не вздорная баба, не дикарь. Восклицательный знак. Я никогда не читаю гороскопов и абсолютно убежден, что все, что происходит в этом мире, логично, естественно, разумно или хотя бы объяснимо с точки зрения разума. И что впадение в банальный детерминизм столь же бессмысленно, как и обращение к самой абстрактной метафизике. Поэтому я считаю, что такие понятия, как «случайность» априори и «необходимость» апостериори… (Стул, на котором он стоял, не выдержав его эмоциональных телодвижений, ломается, и Профессор падает на пол, но мгновенно вскакивает на ноги, чтобы не дать никому перебить его или начать комментировать его речь). Да, стул сломался! Я знаю! Он мог сломаться и сломался. Это была предсказуемая возможность: стулья сделаны для того, чтобы на них сидеть, а не стоять на них ногами. Скажу больше: я уверен, что если мы подсчитаем мой вес, степень сопротивляемости сидения и износа ножек, придем к однозначному выводу: этот стул просто не мог не сломаться. Что касается меня, то я цел и невредим…

Уборщик (спокойно констатирует). Сам да, а портки порвались.

Профессор (угасающим голосом). Да, порвались. Это абсолютно нормально. Когда человек падает со стула, брюки обычно рвутся. Жалко, это мой новый костюм. Кашемировый. В какие веки повезло, заплатил за него всего двести евро на распродаже. Надеваю только в самых торжественных случаях. Вот надел на встречу с редактором. Не знаю, удастся ли теперь починить, черт бы побрал эти стулья! Лучше бы я голову разбил о стену. От одной только мысли, что придется покупать новый, выть хочется. Уфф!

Долгая пауза. Все трое возвращаются к работе. Промышленник протирает пол на первом плане. Капитан, вытирая пыль, старается подойти к нему как можно ближе.

Капитан (заговорщицким тоном). Слушайте, а хотите, я его прямо спрошу? Чтобы прекратить терзать себя догадками…

Промышленник. Ну и о чем вы его хотите спросить?

Капитан. Я его спрошу: «извините, вы кто такой?» Или так: «извините, вы — Господь Бог?»

Промышленник. С ума сошли?

Капитан. А что? Вопросы вполне приличные. Может быть, и ответит.

Профессор замечает их таинственные переговоры и подходит.

Профессор. В чем дело? Что-то случилось?

Капитан. Ничего. Я сказал: «хотите я его спрошу прямо, он… у-гу-гу?… или он не у-гу-гу?. Если он нет, ну, подумает, что мы сбрендили, и плевать! А вдруг возьмет и откроет всю правду?

Профессор. Да вы что? Прекратите! Это просто смешно, синьоры!

Промышленник. Вы часто в своей жизни мыли окна?

Профессор. Нет… это в первый раз.

Промышленник. А это вы не находите смешным?

Профессор (оборачивается к Уборщику и пристально вглядывается в него). Нет. Ничего такого, что позволяло бы подозревать в нем…

Промышленник. А вы что ждали, что он это у себя на лбу напишет?

Профессор (раздумчиво). Может, нам взять и задать ему несколько наводящих вопросов? Глядишь и проговорится.

Уборщик достает из кармана халата пачку сигарет и закуривает.

Почуяв запах, все трое оборачиваются.

Уборщик. Вам дым не мешает?

Капитан. Не-е-ет!

Профессор. Курить вредно!

Уборщик (разглядывая сигарету). Да уж! Наверняка к изобретению курева дьявол руку приложил!

Промышленник. Вот! Слышали, что он сказал?

Капитан. И что такого странного он сказал?

Промышленник. А зачем ему было поминать дьявола? Ведь он могл сказать, например: «табак вреден»… или: «дым канцерогенен»… и все такое. Все что он говорит — странно и двусмысленно, трудно понять, что он имеет в виду…

Профессор. Не слышу в его словах ничего странного.

Капитан. Мне так понятно.

Промышленник. Ему, видите ли, всё понятно!

Капитан. Я не сказал «всё», но когда он говорит, что в курении табака без дьявола не обошлось, я прекрасно понял, почему он так сказала. Странно, что вам это непонятно.

Профессор (жестом прерывает дискуссию, поворачивается к Уборщику). А вам известно, что дым провоцирует появление раковых заболеваний?

Уборщик. Кто же этого не знает?

Промышленник (шепотом). Вот. Слышали?

Профессор. Слышали что?

Промышленник. Он ответила: кто же этого не знает! Что он этим имела в виду?

Капитан. Что это знают все, и он в том числе.

Промышленник (неуверенно). Не знаю, сомневаюсь…

Капитан. А чего тут сомневаться? Кто же этого не знает — это ревматический вопрос…

Профессор (поморщившись). Риторический. Ри-то-рический вопрос.

Капитан. Да каким бы ни был, смысл один: я, как и все, это знаю.

Промышленник. Тогда почему так прямо и не ответить? Почему он не сказал: я знаю это? Зачем надо было городить фразу: кто же этого не знает? А затем, что он хотела сказать нам: вы что, думаете, я этого не знаю? Я? Знающий все на свете! Ибо я — Всемогущий и Всеведущий!

Профессор. А по-моему, «кто же этого не знает» — довольно банальное распространенное выражение.

Промышленник. А ее слова о том, что она работает шесть дней и лишь один — отдыхает? Как это объяснить?

Профессор. Например, тем, что их профсоюз давно не обновлял договор с работодателями.

Промышленник. А то, что если он не выйдет на работу, все здесь остановится?

Профессор. Господи, да многие ли из нас не считают себя незаменимыми?

Промышленник. А то, что сын — единственный!

Профессор. Полно семей имеет одного сына. Я тоже единственный.

Капитан. А у меня одна сестра, но мы с ней редко видимся.

Промышленник. Как бы узнать, кем по профессии был его сын?

Профессор. Очень просто. Хотите, я его об этом спрошу?

Промышленник. Да!

Профессор. Я могу даже конкретизировать вопрос. (Уборщику, с деланным безразличием). Извините, ваш сын случайно не плотник?

Уборщик. Нет.

Профессор (Промышленнику с победным видом). Ну!

Уборщик (после паузы). Его отчим был плотник! (Себе под нос). Тот еще проходимец!

Промышленник (растерянно). Что-то я не понял.

Уборщик (погасив сигарету, поднимается из кресла, смотрит на троицу,

словно укоряя их за безделье, и принимается за работу). Я, конечно, извиняюсь,

но мне скоро уходить… Если вы устали, я сам закончу.

Промышленник. Нет-нет, что вы! Нисколько не устали!

Капитан. Мне так осталось всего ничего.

Профессор. Простите, заболтались немного…

Быстро возобновляют каждый свою работу.

Уборщик. У меня еще сегодня куча дел. Как только отменят учения, сразу же убегу. Так что, пойду пока переоденусь… (Берет свою сумку и идет в ванную. На пороге останавливается, поворачивается, с удовлетворением обводит комнату глазами). Приятно иной раз увидеть… такое…

Капитан. Нравится?

Уборщик. Еще бы! Я так вижу в первый раз… чтобы наука, армия и предприниматели помогали простому народу! Не было бы счастья, да учения помогли! Хоть какая-то польза от них! Да, жизнь, словно игра в карты! Но как бы то ни было, как говорится, пока лодка плывет, позволь ей плыть. (Уходит, закрывая за собой дверь).

Промышленник. Пока лодка плывет… не мешай ей плыть… Это что? Послание? Указание? Вызов? Намек на что-то?.. Что она имела в виду?

Капитан. Какое послание? Это же слова из песни, которой лет сто! (Напевает, вспоминая мотив). Та-та-тата… Пока лодка плывет, не мешай ей плыть… та-та-та-а…

Промышленник. Других слов у этой песни нет?

Капитан. Других не помню… Помню только эти.

Промышленник. Да, но он-то не пропела эти слова, а проговорил!

Капитан. И что с того?

Промышленник. А то, что песня тут не причем! В этих словах явно скрыт какой-то смысл!

Капитан. И какой, по-вашему?

Промышленник. Сам хотел бы знать, какой!

Капитан. По мне, так никого нет.

Промышленник. Ох, не нравится мне все это!

Профессор. Прошу прощения, но я хотел бы рассказать кое-что…

Капитан (оживившись). Анекдот?

Профессор. Нет, кое-какое соображение.

Промышленник. Если опять что-нибудь из области разумных объяснений, то оставьте его при себе.

Капитан. Нет-нет, пусть говорит, потом мне будет что рассказать в офицерском клубе.

Профессор (Промышленнику). В определенном смысле, вы правы, речь пойдет о разумности, а точнее о внутренней сущности некого утверждения, абстрагированного от своего контекста…

Капитан (застонав). А попроще сказать нельзя? Я же такое не смогу повторить ни за какие деньги! А уж понять!..

Профессор. Да нет же, это так просто! Покажу на примере. Фраза: «пока лодка плывет, не мешай ей плыть», несомненно, взята из какой-то дурацкой песенки. Так?

Капитан (с легкой обидой). Не такой уж дурацкой… но так.

Профессор. Отлично. Теперь слушайте. (Открывает толстый черный том, который мы уже видели в руках Промышленника и читает «библейским» тоном). И Он тогда видит Симона Петра и братьев его в лодке, которую течением сносило к самой середине Тиберийского озера. Увидев Его, Симон Петр простер к Нему руки и возопил сквозь слезы: «Рабби, рабби, не видишь, порвалась веревка и лодку нашу несет течение в дикую Самарию? Почему ты не спасаешь нас?» И Он, не покидая учеников своих, Его окружавших, отвечал: «Симон Петр, маловерный, ты думаешь, что веревка может порваться вопреки воли на то Отца моего небесного? Истинно, истинно говорю тебе: «Пока лодка плывет, не мешай ей плыть».

Капитан. Ну ты посмотри на этих поэтов-песенников! Воруют, где могут!

Промышленник. Это из Евангелие?

Профессор. Нет. Это я сам сочинил. Прямо на ходу.

Капитан. Как это, сочинил?!

Профессор. Да очень просто. Вот говорят: не ряса делает монаха. Глупость. В литературе — да что я говорю, бери круче — в жизни, именно ряса его и делает! Одна и та же фраза в дурацкой песенке прозвучит идиотизмом, а произнесенная в наиболее подходящем для этого месте, скажем, на берегу Тиберийского озера, в соответствующем антураже, да еще устами персонажа, подобающим образом облаченного, да еще после слов «истинно, истинно говорю вам» — прозвучит одной из тех многомудрых сентенций, которые после на протяжении двух тысячелетий будут толковать со всех амвонов.

Пауза. Все осмысливают сказанное.

Промышленник. И что вы хотели этим сказать?

Профессор. В одном из своих трактатов Витгенштейн написал: философия есть борьба человека против языковой двусмысленности.

Промышленник. Оставьте в покое вашего Виген… и так далее. Отвечайте по существу.

Профессор. А если по существу, то вы, уважаемый синьор, скорее всего, правы. Смысл всего того, что наговорил уборщик, нужно понимать с учетом того, кем он является на самом деле, а точнее, кем мы сами его себе воображаем. Если он — Отец Бог или Святой Дух, то каждый произнесенный им слог наполненнеобычайным таинственным смыслом. Но если он всего-навсего простой уборщик, кем, несомненно, и является, ничего загадочного и необычного в его словах нет: банальность — она и в Италии банальность.

Капитан. А ведь он может оказаться… образованным… умным уборщиком.

Промышленник. Может, может. Не уводите нас в сторону!

Капитан. Боитесь, что прозорливое замечание офицера собьет вас с толку!! Вот смотрю я на вас, интеллигентов, и плакать хочется. Если вы такие умные, все знаете, все понимаете, чего же вы никак вспомнить не можете то, что сказал Шехерезада или какой-то деревенский дурачок. Чего стоят тогда все ваши дипломы и диссертации?.. Они, видите ли, с языковой двусмысленность воюют. Армии, трижды виват! Где-где, а в армии, слава Богу — никакой двусмысленности. Если в уставе записано: «Шагооом марш!» значит: шагай. «Стой!» значит: стой. «Первая шеренга!.. Вторая шеренга!.. Шааагом марш! Раз-два, раз-два, раз-два!.. Взвооод стой!.. Напра-во!.. Ра-вняйсь! Смииир-на!.. Все понятно! Никакой двусмысленности. Вообразить страшно, что будет, если ротный отдаст команду «Повзводно! Напра-во! Шагом марш!» и один взвод помарширует прямо, второй, черт знает, куда, а третий, вообще отправится в бассейн! Боже, сохрани армию от подобного!.. Так что вам, профессорам, всем до одного, пошло бы только на пользу пожить в казарме годик другой!

Долгая пауза.

Профессор. Заратустра.

Капитан. Что Заратустра?

Профессор. Это была не Шехерезада, а Заратустра.

Промышленник. Я же просил не отвлекаться. Мы еще с этой проблемой не разобрались.

Профессор. Лично я не вижу в этом абсолютно никакого смысла. Здесь не с чем разбираться.

Открывается дверь ванной и появляется Уборщик. Сейчас это элегантный мужчина в дорогом костюме, ярком галстуке и модных туфлях. Только в руке та же самая сумка.

Одновременно за окном раздается вой сирены, извещающий об окончании учений.

Уборщик. Вот и учения кончились. В самое нужное время. (Обводит взглядом комнату). Не блеск конечно, но сойдет. Спасибо за помощь. Вы были очень любезны. Такое нечасто случается.

Замечает уставленные на него изумленные взгляды.

Костюм? Подарок сына. На мою зарплату такой сто лет не купишь. (Собирается уходить. Открывает сумку и начинает складывать туда все, что подают ему мужчины: щетку, оказавшуюся разборной, салфетку для пыли, тряпку для окон. Открывает люк, начинает подниматься по лесенке). Всем всего хорошего. И еще раз спасибо. Вас не затруднит подать мне сумку?

Капитан бросается к сумке и протягивает ее Уборщику. Прежде чем тот скрылся в люке, Промышленник кричит:

Промышленник. Синьор!..

Уборщик (останавливаясь). Вы это мне?..

Промышленник. Вы…

Уборщик. Что?.. Я что-то забыл?

Промышленник (смущенно). Да… телефонную книгу…

Уборщик. Это не моя.

Промышленник. …Сингапура.

Уборщик. Ему ее отдайте. Мне чужого не надо.

Скрывается в люке и захлопывает за собой крышку.

Пауза.

Промышленник задумавшись, садится в кресло.

Профессор (подходит к окну). На улицах опять полно людей… автомобилей… загрязнение среды пошло своим ходом…

Капитан. Учения же закончились.

Промышленник (себе под нос). Все сначала… Кому все это было нужно?

Профессор. А что, забавно провели время. Согласитесь.

Капитан. Согласен. Мне тоже понравилось. Хотя ночи можно проводить и более интересным образом. (Промышленнику). Не так ли, синьор? Ах, да, пардон! Никаких намеков!

Промышленник. Не вижу ничего забавного. Бессмысленная трата времени… Даже если один вымыл ноги, другой порвал брюки…

Капитан (продолжая список). …я рассказал анекдот, вы перепугались до смерти… ха-ха-ха!

Промышленник. Безумное, бессмысленное времяпрепровождение… а жизнь уходит…

Профессор (в хорошем настроении). А помните, как у Шекспира? «Что такое жизнь? Сказка, рассказанная идиотом, а потому не имеющая никакого смысла!»

Промышленник. Как и вся наша ночная пустопорожняя болтовня…

Капитан. Небось, не Гамлеты здесь собрались!

Промышленник (криво усмехнувшись). Это точно! Ладно, на этом хватит!.. У меня сегодня полно дел. И я не вижу смысла продолжать тратить день таким образом. Я пошел… (Пожимает руку Профессору). Всего хорошего. (Пожимает руку Капитану). Рад знакомству. Не сем убегаю. Очень спешу. (Торопливо выходит через «свою» дверь, то есть спускается в зал и идет по проходу).

Капитан. Ну надо же, как понесся!

Профессор. Еще бы! Рад, небось, что ночные кошмары позади.

Капитан. Мог бы сказать нам «до свидания!»

Профессор. Не думаю, что он горит желанием опять с нами увидеться. (Протягивает Капитану визитную карточку). Моя визитная карточка… Будет настроение, звоните…

Капитан. Спасибо. Не могу ответить тем же. Сотрудникам специальных служб визитки запрещены. Но в телефонной книжке я есть: капитан Бигонджари, Эс-Эс.

Профессор. СС?!

Капитан. Спецслужба. Так что звоните. Научу в карты играть!

Оба смеются.

Капитан. Выйдем через мою дверь?

Профессор. Нет, я через свою.

Капитан. Тогда до свидания! И всего вам доброго.

Профессор. И вам того же!

Выходят, каждый в «свою» дверь

Короткая пауза и на сцену вбегает Промышленник. Он в панике. Полетает к телефону, хватает трубку, пробует набрать номер… В трубке тишина.

Промышленник (бьет кулаком по телефону, крича). Алло!.. Алло!!.. Черт бы вас всех побрал! Аллооооо!

Открываются две других двери и на пороге останавливаются Профессор и Капитан, они тоже не в себе.

Промышленник (обводя их взглядом). Дверь моего подъезда… не отрывается…

Профессор и Капитан с обреченными лицами молча кивают.

Медленно гаснет свет.

Конец

Инцидент

Действующие лица

Бухгалтер Мерони

Синьора Мерони, его жена

Доктор Скотти, директор банка

Синьора Скотти, его жена

Гуидо Скотти, их сын

Сенатор, он же Президент банка

Бухгалтер Бестетти

Синьора Бестетти, его жена

Мимоза

Наташа

Все события происходят в квартире бухгалтера Мерони.

На сцене — гостиная большой квартиры. Слева и справа по две двери, одна из них входная, остальные ведут в другие комнаты Над входной дверью образ и лампадка перед ним. Широкая арка со стеклянной раздвигающейся перегородкой разделяет гостиную на две части. Сейчас перегородка закрыта, поскольку открывается только по большим праздникам. Обстановка квартиры свидетельствует о немалом достатке семьи, прежде всего потому, что у супругов нет детей и они могут тратить на дом все, что зарабатывают. Чего нет в обстановке, так это оригинальности и индивидуальности. Несколько репродукций на стенах (из тех, что еженедельники дарят своим подписчикам), несколько обязательных предметов деревенского быта, несколько полок с книгами, в которых узнаются приложения к еженедельникам: Библия, Музы, Вселенная, Природа, Наука и т. д.

Реплики между двойными скобками (()) представляют собой внутренние монологи персонажей. Они могут быть записаны на магнитофон и звучать через динамики.

Действие первое

Занавес раздвигается. Сцена пуста и темна.

Распахивается входная дверь и, не закрывая ее за собой, входит МЕРОНИ. Он в сильном нервном возбуждении. Включает свет и быстро проходит в гостиную.

Мерони. Дрянь! Дрянь! Дрянь!.. Будь ты проклята! Будь проклят день, когда я познакомился с тобой! Будь проклят день, когда я женился на тебе! Будь проклят день, когда я привел тебя в этот дом!.. Где ты?.. Иди сюда, дрянь! Не хватает еще, чтобы весь дом слышал!..

Робко, с виноватым видом ступает СИНЬОРА МЕРОНИ. Аккуратно закрывает за собой дверь. Она красивая, яркая, с прекрасной фигурой.

Дрянь!.. Как такое могло взбрести тебе в голову?! Что там замкнуло, в твоей деревянной башке? Ты меня погубила! Я опозорен! Опозорен! Из-за тебя! Черт бы тебя побрал!..

Она хочет что-то сказать.

Заткнись! Ни слова! Ради всех святых, ради Бога, не раскрывай рта! Поимей совесть, молчи! Молчи! Мол-чи! (В отчаянии). Потерять трусы при всем честном народе!!! И когда! На церемонии открытия нового офиса!.. В присутствии важных персон в первом ряду: президента, епископа, директора!!!..

Синьора Мерони (слабым голосом, оправдываясь). Лопнула резинка…

Мерони. Молчи! Не сваливай все на резинку! Мы отвечаем за свои резинки, дрянь! У меня когда-нибудь сваливались трусы? Или у директора? Сваливались?..

Синьора Мерони. У вас брюки…

Мерони. Хорошо, а у жены директора? У епископа? Нет! Ни у кого не сваливаются трусы! Никогда! Только у тебя, у дряни этакой! И когда они у тебя сваливаются! В какой-нибудь обычный день? Это было бы прекрасно! Нет, они падают с тебя именно сегодня! На праздновании открытия нового офиса! При всех, на глазах банковского и церковного начальства в первом ряду!

Синьора Мерони. Но этого почти никто не заметил…

Мерони. Почти никто?! Как будто мы не живем в мире сплетен и слухов! Все кончено! Все! Ты погубила меня! Тебе это удалось! Бессмысленно предпринимать что–либо: директор мне этого не простит никогда!.. В присутствии президента банка! Это же надо! Крах всей карьеры! (Обессилено замолкает. Пауза). И не стой столбом! Приготовь мне поесть… В этом доме есть, что поесть, или нет?

Женщина скрывается в кухне, затем появляется в фартуке, начинает накрывать на стол. Мерони, не прекращая жаловаться себе и Вселенной, причитает:

Дрянь!.. Дрянь!..

Синьора Мерони. Что ты хочешь съесть?

Мерони. Ну не ждать же, когда ты приготовишь спагетти, почти ночь на дворе!.. Сделай мне соте. Дрянь!.. Только следи за корочкой! (Пауза). Потерять трусы на людях! При директоре и коллегах, сидящих в двух шагах!.. Все коту под хвост! Все жертвы моих родителей, выбивавшихся из сил, чтобы дать сыну образование! Говорила мне мама: «Не увлекайся ею, она слишком бросается в глаза, это не жена для бухгалтера! Она слишком легкомысленна, чтобы отвечать за семью!». Как она была права! Ах, как была права! А я?… Упрямец, влюбленный кретин! И вот теперь я расплачиваюсь за ошибки молодости! Все пошло крахом!.. Все, что я строил день за днем, со святым терпением и скрупулезностью часовщика! Я в этом банке с двадцати четырех лет! Двадцать лет безупречной карьеры! Только-только заслужил расположение директора и зависть коллег из-за того, что мой стол самый красивый и лучше всех освещен… почти как у самого директора! Мой стол! Ты поняла? Мой! У меня полностью оплаченная собственная квартира в банкирском кондоминиуме, в том же самом доме, где живет директор! Правда, у него подъезд А, а не Б, но номер дома тот же! И все это сделано моими руками! Вот этими… (смотрит на ладони. И вот этим! (Стучит себе по голове). Кирпичик за кирпичиком, день за днем! С клиентами любезен, на работу прихожу первым и ухожу последним, всегда готов вскочить, чтобы открыть дверь, когда директор идет выпить кофе!.. Никогда ни одного возражения!.. Что, по-твоему, он просто так выделил мне стол у окна? Тебе известно, что продвижения по службе ждал Бестетти, который на два месяца старше меня? А ты знаешь, почему директор продвинул именно меня? Ты никогда об этом не задумывалась? Конечно, ты можешь только трусы терять, где ни попадя! (Пауза). Он предоставил мне этот стол потому, что я самый лучший, самый усердный, самый сообразительный! Потому что на анекдоты директора я реагирую первым, смеясь громче всех, убедительнее всех! Потому что я все хорошо продумываю и ничего не оставляю на волю случая! Никогда никому я не сказал, что мои родители — торговцы фруктами! Никто не узнал от меня, что твой кузен — профсоюзный функционер! Я болел за «Интер» — с этим покончено! Потому что завтра может выясниться, что директор терпеть не может «Интер», и у меня могут быть неприятности! Я не оставил без внимания ничего, я был само совершенство! Ты когда-нибудь ценила это, дрянь?

Синьора Мерони. Кроме соте, что тебе еще приготовить?

Мерони. Что хочешь. Давай яйцо.

Синьора Мерони. В рубашке?

Мерони (саркастически). В трусах!.. Дрянь!..

Тяжело дыша, падает в кресло.

Синьора Мерони. ((Уффф! Боже, сколько он говорит! Никак не может остановиться! С меня свалились трусики, тоже мне событие! Лопнула резинка, они и упали. Словно все только на меня и смотрели! Я нагнулась, подняла их и спрятала в сумочку… Без четверти семь. Сейчас он спросит, где его приложения…))

Мерони. Где мои приложения?

Синьора Мерони. На столике, где обычно.

Мерони. Почему таким тоном?

Синьора Мерони. Каким таким?

Мерони. Каким-таким… Таким. Последи за собой!

Берет стопку журнальных приложений и вновь садится в кресло.

Синьора Мерони. ((Каждый вечер, в одно и то же время один и тот же вопрос: «Где мои приложения?». Ладно, лишь бы успокоился… Сейчас начнет делиться со мной прочитанным, что мне абсолютно неинтересно… «Любопытно! Послушай-ка это!»))

Мерони. Любопытно! Послушай-ка это! Знаешь, какое настоящее имя Карлы дель Поджо? Мария Луиза Аттаназио!

Синьора Мерони (без всякого интереса). Не может быть!

Мерони. Да-да. Аттаназио. С двумя «т». Если это только не опечатка. Но думаю, что не опечатка, потому что обычно эти приложения готовятся довольно тщательно. Она родилась в 1935 году. Однако!

Синьора Мерони (опять же без какого бы то ни было интереса). Она старше или моложе Мазиеро?

Мерони (возмущенно). Что за дурацкий вопрос? Мазиеро! Откуда, по-твоему, я могу знать о Мазиеро? Это же на букву «м»!

Синьора Мерони. Извини, я не приняла этого во внимание.

Мерони. Неудивительно, ты никогда ничего не принимаешь во внимание!.. Беда этих приложений в том, что они начинаются с буквы «а». Я согласен, что с нее начинается алфавит, но если тебе уже известно все до буквы «д», то ты ничего не знаешь о тех, кто на «л», «м», «р»! Взять только «р»: Рафаэль, Рахиль, Робинзон Крузо… и ты ничего не знаешь! И до мая или июня следующего года, ничего не узнаешь!

Синьора Мерони. Купи себе энциклопедию.

Мерони. Чего? Энциклопедию? И кто ее будет читать? Эти приложения тем и удобны, что выходят раз в неделю… всегда в срок… К тому же, энциклопедия стоит кучу денег.

Синьора Мерони. Если посчитать, сколько ты тратишь на эти приложения…

Мерони. Нет, вы только послушайте ее! Разговаривать с ней о культуре…

Синьора Мерони. ((Иди принеси лучше поесть!))

Мерони. Иди принеси лучше поесть!

Пауза. Мерони безуспешно пытается сосредоточиться на чтении.

((Не могу читать! Натворила дел! Теперь уж точно мой стол достанется этому Бестетти! Чтоб ей пусто было! Мало было того, что жены моих коллег косо смотрели на нее из-за ее походки! Когда она ходит — виляет бедрами! Нет, чтобы вести себя скромнее… не бросаться в глаза! Так она еще прилюдно теряет трусы! В присутствии президента моего банка, в присутствии директора! Хорошо, что завтра вечером она уезжает к своей матери! Я попрошу, чтобы она осталась там на неделю. Надеюсь, за это время скандал уляжется! Ах, дрянь!.. Никак не могу сосредоточиться!..))

Отбрасывает приложение. Встает.

Где шахматы?

Синьора Мерони. На серванте.

Мерони. Ты можешь быть точнее в своих ответах? «На серванте, за большим блюдом».

Синьора Мерони. Если ты знаешь, где они, зачем меня спрашиваешь?

Мерони. Ты всегда хочешь выглядеть правой! (Внезапно его охватывает паника). Святое небо!.. А если он сегодня не придет?

Синьора Мерони. Кто, директор? А почему он может не придти?

Мерони. А ты как будто не догадываешься!

Синьора Мерони. С тех пор, как мы переехали сюда, он не пропускал ни вечера, чтобы не прийти поиграть в шахматы… Ровно в семь. Почему этим вечером он не должен прийти?

Мерони. После всего, что случилось сегодня?

Синьора Мерони. Уффф!..

Мерони. Если он не придет: я конченный человек!… Который час? (Смотрит на стенные часы. Кричит): Что это?! Они стоят?

Синьора Мерони. Они сломались.

Мерони. Как это сломались? Давно?

Синьора Мерони. Вчера вечером. Они упали.

Мерони. И они тоже?!

Синьора Мерони. Сейчас без четырех семь.

Мерони. Четыре минуты! Одна, две, три, четыре… Шестьдесят на четыре — двести сорок! Я не выдержу! Видишь, как меня трясет? Он не придет!!

Синьора Мерони. Подожди расстраиваться, семи же еще нет.

Мерони. Хорошо, я подожду до семи, но если он не придет, мне конец!

Синьора Мерони. Может случиться, что он чуть опоздает.

Мерони. Он?!. Ты его не знаешь. Сколько времени?

Синьора Мерони. А сколько было?

Мерони. Без четырех семь.

Синьора Мерони. Значит, сейчас без трех.

Мерони. Не смей отвечать мне в такой манере! Сейчас даже секунды имеют значение!.. Если в семь его здесь не будет, я пропал! И ты тоже! Конец красивой жизни, конец летнему отдыху… один год на Капри, другой в Пунтале, никакого мороженого, когда тебе его захочется… Он просто выбросит меня на улицу!

Синьора Мерони. Без двух семь.

Мерони. Он ушел из нового офиса пятью минутами раньше нас. Этого достаточно, что прийти домой и переодеть ботинки, которые ему жали… Что они ему жмут, я понял по тому, как он пил шампанское!… Ему уже пора быть здесь!.. Нет, он не придет!..

Звонок телефона.

Это он! Это он, и сейчас он скажет, что не придет!..

Дрожащей рукой поднимает трубку.

Алло…. Что?… Нет, вы ошиблись…

Кладет трубку.

Синьора Мерони. Вот видишь, это не он.

Мерони. Что видишь?! Он даже не звонит! Все! Я больше не могу! Я иду к нему сам!.. (Направляется к двери, но останавливается и указывает на лампадку перед образом над дверью.) Лампадка перед Святым Сердцем погасла! Зажги ее немедленно, дрянь! В такой момент мы ничего не можем оставлять без внимания!

Выходит. Женщина встает на стул и зажигает лампадку. Звонок в дверь. Синьора Мерони спрыгивает со стула и идет открывать. Быстрым и решительным шагом входит молодой человек лет двадцати пяти, в солдатской форме, останавливается посреди комнаты, возвращается назад, закрывает дверь, хватает руку ошеломленной хозяйки и прижимается к ней губами в долгом горячем поцелуе. Отрывается, отступает на шаг, делает легкий поклон, щелкая каблуками.

Солдат. Позвольте представиться! Меня зовут Гуидо. Гуидо Скотти. Я сын директора банка, в котором работает ваш муж. Я живу в этом доме в подъезде А.

Синьора Мерони (смущенно). Очень приятно. Мой муж… он только что вышел. Вы с ним не столкнулись?

Гуидо. Я его видел. Я прятался на верхней площадке. Я прошел в ваш подъезд через чердак. Я ждал, когда уйдет ваш муж. И вот он я.

Синьора Мерони. Но… вам что-то угодно?

Гуидо (с некоей перевозбужденностью). Я вернулся в город только сегодня. Я провел целый год в армии. На Сардинии.

Звонок телефона. Гуидо хватает трубку.

Алло?.. (Синьоре Мерони, закрывая микрофон рукой). Вас зовут Франческа?

Она отрицательно качает головой.

(В трубку). Нет, вы ошиблись… Пожалуйста. (Кладет трубку). Сегодня днем я присутствовал на церемонии открытия нового офиса. Я стоял за вашей спиной… когда… ну вы понимаете… когда это случилось!..

Синьора Мерони. О, Боже мой!

Гуидо (с жаром). Я хотел бы рассказать вам о своем чувстве и продемонстрировать свидетельство моей самой горячей солидарности…

Синьора Мерони. Извините… о чем вы?.. Я вас не понимаю…

Гуидо. Поставьте себя в мое положение! Я единственный сын директора банка… детский сад при монастыре… католическая начальная школа… потом лицей… затем юриспруденция в урбинском университете, поскольку туда было легче поступить… потом армия… три месяца в учебной школе… затем девять на Сардинии…

Звонит телефон.

Алло?.. Я же вам сказал, тут нет никакой Франчески… Вы опять ошиблись… Пожалуйста. (Бросает трубку). На чем я остановился?..

Синьора Мерони. На Сардинии.

Гуидо. Да, девять месяцев на Сардинии. Целых девять месяцев, синьора! От совокупления двух человеческих существ за это время рождается дитя, живое и здоровое! А моя личность все эти годы подвергалась систематическому умерщвлению! Вы ведь знаете моего отца, не правда ли? Вам, должно быть, известно, что каждый вечер, садясь за стол, он говорит: «Не забывайте правила: не оставлять ни кусочка на тарелке!». А моя мать?.. Дважды в год, накануне Пасхи и Рождества, она тащит нас с визитом в дом престарелых к нашей старой парализованной горничной! В школе, в течение четырнадцати лет, каждый день перекличка и крещенье лба! В казарме каждое утро перекличка и крещенье лба! Это, по-вашему, жизнь? Ах, как мне хотелось хотя бы раз нарушить все идиотские правила и приличия: пнуть в зад профессора, послать к такой-то матери лейтенанта… Нельзя! Надлежит соблюдать приличия! Нужно козырять, кланяться, улыбаться… Вы говорите, бунтовать?.. Да, но до какой степени мы можем себе это позволить? Втайне от моего отца я записался в радикальную партию. Это был первый шаг, согласен, согласен, что необходимы другие, моя синьора, другие! Но я-то сейчас задыхаюсь!.. Понимаете теперь, почему я так возбужден?…

Синьора Мерони. Н-н-нет…

Гуидо. Не понимаете?! Но это же так очевидно!..

Звонит телефон. Гуидо с яростью хватает трубку.

Алло!! Нет!.. Вероятно, что-то с контактом… Хорошо, я не буду класть трубку. (Держит трубку в правой руке, в левую берет телефон). А вы поставьте себя на мое место и поймете. Демобилизовавшись, я вернулся в семью. И мама с сестрами потащили меня на эту церемонию. Для меня было пыткой выслушивать речь моего отца, которую я слышал дома в то утро четыре раза. Я обливался потом в этом дурацком мундире… Воздуха, воздуха, кричал я про себя! И вдруг, в абсурдной безотрадности этой смехотворной церемонии, вспышка! Порыв свежего весеннего ветра! Яркий луч света!.. Я вижу, как падают ваши трусики!!! Ах, какая пощечина приличию! Какой бунтарский жест! Какой символ обновления! (В эмоциональном порыве дергает телефон, вырывая его из розетки.)

Синьора Мерони. Извините… вы не поверите…

Гуидо (перерывая ее). Синьора! Я хочу целиком открыть вам свою душу, выразить полную солидарность с вашим гениальным издевательским поступком…

Синьора Мерони. Вы что, шутите?

Гуидо. Шучу?! Вы убедитесь в этом сегодня ночью!

Синьора Мерони. Сегодня ночью?

Гуидо. Нет, сегодня ночью нет… Я весь день провел в дороге и немного устал. Завтра ночью. Я приду к вам завтрашней ночью.

Синьора Мерони. Но синьор!.. А мой муж?..

Гуидо. Об этом позабочусь я… Нам с вами есть что сказать друг другу!

Звонок в дверь. Гуидо подносит трубку к уху.

Алло?.. Ах, нет, это в дверь…

Синьора Мерони открывает. Входит Мерони, учтиво пропуская впереди себя доктора СКОТТИ, директора банка.

Это мужчина несколькими годами старше Мерони, сухощавый, нервный, типичный мелкий диктатор.

Мерони (церемонно). Доктор, прошу вас, проходите! Вы же здесь, как у себя дома, доктор. (Жене). Доктор немного задержался: телефонный разговор.

Скотти. Да, чуть-чуть опоздал. Впервые в жизни, поверьте! (Заметив сына). А ты как здесь оказался?

Гуидо. Заскочил на секундочку, папа. Синьора попросила у меня одну книгу, которая, я думал, у меня есть, а ее нет. Я забежал сказать ей об этом.

Скотти. Вы знакомы с моим сыном, бухгалтер?

Мерони (почтительно). Очень рад, доктор!..

Гуидо (пожимая его руку, вежливо). Бухгалтер!..

Скотти. А что за телефон у тебя в руке?

Гуидо. А… это синьоры, папа…

Мерони. Сломался?

Сеньора Мерони. Упал.

Мерони вздрагивает.

Скотти. Ладно. А теперь ступай. Мы сядем за шахматы.

Гуидо. Да, папа.

Скотти. Если хочешь, можешь пойти немного погулять.

Гуидо. Да, папа, спасибо.

Скотти. Ужин ровно в восемь. Не опаздывай.

Гуидо. Да, папа.

Скотти. Попрощайся с синьорами.

Гуидо (галантно). Синьора!… Бухгалтер!…

Мерони. Дорогой доктор, я был очень рад познакомиться с вами!..

Гуидо. Ах да, телефон…

Ставит на место телефон и выходит.

Мерони. Какой симпатичный молодой человек.

Скотти. Да, неплохой мальчик. Очень послушный, весь в учебе и в семье, и никаких тараканов в голове… Мой характер.

Мерони. Я как раз это и собирался сказать: ваш характер.

Скотти. Шахматы на месте?

Мерони. Да, доктор, они ждут вас.

Скотти. Новая партия, так?

Мерони. Так.

Скотти. Последнюю, если не ошибаюсь, выиграл я.

Мерони. Разумеется. Вы же играете сильнее меня, доктор!

Скотти. Какие вы предпочитаете, черные или белые?

Мерони. Ради Бога, выбирайте вы.

Скотти. Вы не возражаете, если я выберу белые?

Мерони. Да ни за что! Больше того, мне это будет приятно.

Скотти. Вам будет приятно? Почему?

Мерони. Ну… не знаю… ну я просто так сказал…

Скотти. Никогда ничего не говорите просто так, бухгалтер. Мой вам совет. Поступайте, как я, который всегда думает, прежде чем сказать что-либо.

Мерони. Да, доктор, спасибо за совет.

Усаживаются за шахматы.

Скотти. А вы знаете, почему я предпочитаю играть белыми?

Мерони. Откуда же мне это знать…

Скотти. И никогда не задумывались над этим фактом?

Мерони. Н-н-нет…

Скотти. Вы не часто напрягаете мозги, правда, Мерони?

Мерони. Но… знаете… я много читаю.

Скотти. Не больше моего!

Мерони. Разумеется, нет. Этого просто не может быть.

Скотти. Почему «не может быть»? Надо надеяться на будущее. Если я вдруг ослепну, вы прочтете больше меня.

Мерони. Боже, что вы говорите: ослепну! Постучим по дереву!

Скотти. Постучим по дереву? Вы суеверны, бухгалтер?

Мерони (смеясь). Да не-е-е-ет!

Скотти. А я-таки да. Я очень суеверен. И не вижу в этом ничего смешного!

Мерони мгновенно прекращает смеяться.

Скотти расставляет фигуры.

О чем мы говорили?

Мерони. Почему вы предпочитаете играть белыми фигурами.

Скотти. Ах да! Потому что мне нравится ходить первым. Понятно?

Мерони (не понимая, что здесь понимать). Как это тонко!

Скотти. Знаете, психологи считают это проявлением сильной личности!

Мерони. Как они правы!

Скотти. А вам известно, что даже Бетховен, когда садился за шахматы, всегда хотел играть белыми?

Мерони. Действительно, в вас есть что-то от Бетховена… Характер.

Скотти. Не шевелюра же. (Смеется).

Мерони (смеется тоже). Нет, не шевелюра! Хотя и у вас самого она превосходная!

Скотти. Что вы, по сравнению с ним у меня мало волос!

Мерони. Нет! Это у Бетховена их было слишком много!

Скотти. Это точно. У меня… с физической точки зрения все в порядке. Волосы… зубы… Хотя у меня есть один малюсенький дефект, скажем так, анатомический.

Мерони. Да не может быть!

Скотти. Есть-есть. Угадайте, какой.

Мерони. Ну… Нет, не угадаю…

Скотти. Угадайте! Я вам сказал!

Мерони. Может быть… уши?..

Скотти. Уши? Чем вам не нравятся мои уши?

Мерони. Ну… может быть… они несколько… как сказать… приплюснутые…

Скотти (сухо). У меня немного расплющенный мизинец левой ноги! А вовсе не уши!

Мерони. Я сказал уши… просто так… Я же не знал о мизинце…

Скотти. Вы слишком часто говорите «просто так», бухгалтер! Я хожу! (Двигает пешку.)

Мерони. ((Черт подери! Он явно настроен против меня. И я его понимаю. Он не может простить мне эту историю с трусами. Я попал в немилость. И он пытается найти предлог, чтобы выказать мне ее! Хотя уши у него, действительно, приплюснутые…))

Мерони (делая ход). Дорогой доктор, ваш ответ!

Скотти (передвигает фигуру). Вот так! Замечательный ход, согласитесь?

Мерони. Действительно, замечательный ход! Что же мне делать?

Скотти. Давайте, давайте, все так просто!

Мерони задумывается.

В комнату входит синьора Мерони, начинает накрывать на стол. Скотти с интересом разглядывает ее.

Скотти. ((Однако, однако, однако!.. Жена Мерони! Черные трусики с кружевами! Кто бы мог подумать! С виду человек старой закваски: пунктуальный, усердный, галантный, всегда открывает мне дверь, когда я иду выпить кофе, а на самом деле классический тип с двойной жизнью, жена которого носит черные кружевные трусики. А у меня при виде черного нижнего дамского белья всегда кровь ударяет в голову!..))

Мерони. Я сходил.

Скотти. И я хожу… Нет, я должен подумать…

Мерони. Сколько угодно, доктор.

Поднимается, чтобы пойти взять что-то в буфете. Сталкивается с женой.

Синьора Мерони. Твой директор… он все время пялится на меня…

Мерони. Ну и что, дрянь, это же мой директор! Если он захочет, он сотрет меня в порошок!

Синьора Мерони. Ну, раз ты настаиваешь…

Мерони. Я что, предлагаю тебе лечь с ним в койку?.. Пусть посмотрит, если ему приятно… (Возвращается к столику. Садится). Доктор Скотти, я хочу извиниться… за сегодняшнее…

Скотти. Что? О чем вы?

Мерони. Я имею в виду то, что случилось с моей женой… Мне хотелось бы надеяться, что это не испортит отношений, которые связывают меня с нашим банком… и не изменит вашего доброго мнения обо мне лично…

Скотти. Дорогой Мерони! Поскольку я считаю, что мы можем исключить любой, скажем так, умысел, в том, что случилось…

Мерони. Клянусь вам, абсолютно никакого умысла!

Скотти. … то я склонен рассматривать этот эпизод как случайность, непредвиденную случайность…

Мерони. Лопнула резинка…

Скотти. Будем надеяться, что ни сенатор, ни епископ ничего не заметили… А вы, Мерони, все-таки… эх-хе-хе! Вы что-то скрываете от меня!..

Мерони. Я?!

Скотти. Хожу!

Мерони (изображает ужас). Боже, да вы меня загнали в угол!

Скотти. Ну что вы, право! Это же очень простая ситуация!

Мерони. А с чего вы взяли, что я от вас что-то скрываю?

Скотти. С чего я взял?.. Скажите мне… вопрос не начальника подчиненному, а… мужчины мужчине… Женщины?

Мерони. Что?!

Скотти. Я сказал, женщины…

Мерони. Да… Моя жена…

Скотти. Женщины!

Мерони. Моя жена… Она женщина!

Скотти. Другие женщины. Бабы… А?

Мерони (до которого, наконец, дошло). Никогда, доктор! Я венчался в церкви!

Скотти (раздраженно). При чем тут это, Мерони! Я сам добропорядочный банкир, и все же, не скрою от вас… мужчина всегда мужчина, я это имею в виду… то, что иногда и у меня появляются капризы и скажем так … грезы!.. Женщины в наши дни одеваются так вызывающе, Мерони! Это возбуждает… А я в полном расцвете сил, зрелый, статный мужчина… Некоторые исключения из правил… не знаю, понимаете ли вы, о чем я… Я не какой-то там тупой моралист… Раз в году не грех и взбрыкнуть, и я не только не вижу в этом ничего предосудительного, наоборот, я воспринимаю это как залог отличного морального и физического здоровья, позволяющего плодотворно работать все остальное время года… как отдушину для выхода некоторых инстинктов, которые в противном случае могли бы пагубно отразиться на нашей деятельности…

Мерони. Ах, ну да, если рассматривать вещи с такой точки зрения, то конечно. Вы, как всегда, правы!