Бесплатный фрагмент - Травелог в стиле сфумато

Посвящается моей старшей дочери Анне, вдохновительнице и инициатору большинства моих путешествий.

Предисловие

Несколько слов о жанре травелога. Современный исследователь этого жанра Ролан Ле Унен пишет — «путевые заметки очень старый жанр, имеющий в своей основе историю путешествия Геродота в Персию, Египет и Вавилон в V веке до н.э.»

При огромном разнообразии подобных текстов их объединяет две несомненные составляющие — во-первых, это непременно я-повествование и во-вторых, дискретность повествования влечет за собой композиционную размытость.

Именно второе, представленное в особой экзистенциальной оптике сфумато, представляет особое очарование жанра травелога.

Не географическо-логистические подробности, столь ценимые ресурсом TripAdvisor, а тонкий муар впечатлений, полный до краев магическими упражнениями на входе и, при определённых усилиях, подобный улыбке Будды на выходе.

Итак, дорогой читатель, в путь.

Египет

Путешествие первое

13 января 2012года. Абрис соснового леса диагональю в окне. Ломит юго-западный ветер, тот, что зовется атлантическим циклоном. Дождь смывает остатки в который раз выпавшего снега. В три часа по полуночи вылет в Египет. Спится на редкость безмятежно…

14 января. Менее чем за час домчались по пустому шоссе до Домодедово и только здесь обнаружили, что вылетаем из Шереметьево…

Зло посмеялись своей самонадеянности и рванулись на противоположную сторону Москвы. Как не странно, нас там ждали.

Морок взлета, вернее вылета из пелены, висящей третий месяц над Московией — тепло Атлантики, смрадное испарение никак неулягущегося снега и какое-то томительное, тягучее ощущение бесполезности всего.

Кое-как заснула вместе с гнездящейся, беспокойной Ниной и невозмутимой Аней. Поглядывала в промежутках на заснеженную Турцию, синее-пресинее Средиземное море. Хургада обдала нас неожиданно холодным ветром и температурой в одиннадцать градусов. Холодно-пыльно… совсем не ррреволюционно и нефиниково. Зато синие мусорные пакеты, беспрепятственно странствующие по пустыне, весело размахивали своими крыльями и громоздились на любой преграде.

Ну, а мы в местечковой Российской реальности… и почему-то мне от этого в первый раз уютно))

15 — 27 февраля. Две недели слились в один полноценный день. Так и хочется сказать что-то о сложившихся пазлах, о картине… но это не так. Такое гнусное у меня устроение — интересно только в первый раз. От этого поиска новизны в режиме non-stop странница-одиночка по-детски таращит глаза на все новое-неизвестное, от этого поиск потока, где значимость и новизна не обнуляют друг друга. Отсутствие новизны сводит на нет значимость. Неожиданный холод был нов, как и радиовышки, стилизованные под гигантские пальмы.

По запаху нашла единственное цветущее юное апельсиновое деревце с крошечными завязями плодов среди дежурных глициний, производящих впечатление искусственных цветов.

Отельный парадиз конечно не Египет. Как не Россия торжище перед Троице-Сергиевской лаврой… Испробовала-насытилась сказочно-подлинным египтом несколько лет назад в первый приезд, когда ехала вдоль берега Нила вечером. Не искусственно высаженные пальмы, плоть от плоти родных берегов, сахарный тростник, прямоугольники полей, ослики в повозках, домишки-лачуги, женщины, ведущие мелких египетских коров на каких-то скрученных с множеством узлов веревках, дохлый осел со смертной улыбкой и заломленным ухом, мужчины на корточках с выражением отсутствия в глазах (какие революции?) — все это вошло в меня тогда выражением жизни, наполнило оболочку знания о Египте, впитанного из книг-учебников-альбомов. Даже Луксор не запечатлелся так, как эта Нильская поездка. Хороша госпожа История, но живит ее Реальность здесь-и-теперь.

Быть и Иметь… Ощущение жизни и умение-желание принять ее, пропустить чрез себя со всеми последствиями, дать свое имя.

Шесть утра, встает солнце, Красное море у ног, справа лиловая мглистость пустыни, луна тщательно стареет, жгуче-холодный ветер… имею Египет…

Мой внутренний наблюдатель фиксирует возрастающую животность в человечестве и усталость в природе. Если честно, то это моя усталость-зрелость ощущает как-бы возрастающую животность. До пятидесяти лет гормональный фон декорирует жизненный спектакль, задает ритм-аромат-сочность. Потом начинаешь различать, что по-настоящему хорошо-плохо. Нейронные сети, если правильно использовались по назначению, начинают зрело-адекватно описывать Реальность. И вот тут-то является экзистенциальное сиротство. То самое, что иногда дается как блаженство на пике волны, а потом непременно дурнота падения в отсутствие… Знаешь, эта огромная пульсация всего лишь способ кормления популяции человеков, самок и самцов, каждый из которых двухслойная оболочка с головным концом с одной стороны и анусом с противоположной. Тоскливо-спокойно читаешь любую мотивацию, потому что любой это Ты, только в немного адаптационно-измененной форме. При этом всех прощаешь-понимаешь и ничего не хочешь…

Массажист Валид наверняка агент ЦРУ)) На вопрос «Ну как, революция?», отвечает — «Хорошо!» и с хрустом заламывает мне руки, пытаясь достать из-под лопатки нераскрывшиеся крылья. «А что хорошо?» — «Все!"… «А американцы?» — «Какие американцы?»…

************************************************

Ночным ветром сдуло лиану и теперь она лежит на песке прекрасным автографом жизни-смерти. Изящный каскад изгибов — история ее жизни. Говорит ли живое существо (за исключением человека) «Нет»? По моим наблюдениям уклонение-бегство есть отрицание на языке живого. В уклонении вся красота и причудливость жизненных форм. Абрис жизни — встреча с принятием или уклонением, последствие сцепляется с последствием, так прокладывается уникальное русло. Подчас не поймешь, то ли тебя хранят берега, то ли ты их…

Сегодняшний день имеет консистенцию, реально, безо всякой метафизики… Как может чувствовать себя цукат в суфле или галушка в молоке? Цвет-вкус-аромат всего, что окружает меня и часть сегодняшнего дня молочно-жемчужно-легкое,.. воздух, сход неба-моря на горизонте и вокруг, все нереально насыщено и одновременно легко и прозрачно. Я — блаженное тело в блаженной среде. Пространство есть различение от предмета к предмету, здесь же — неполное слияние в общности стихий. Вся прелесть в зыбкости чрезвычайной и одновременно в массивности природной…

*******************************************************************

Лунная дорожка на крыле самолета, антициклон над Московией, минус двадцать в воздухе,.. удовлетворение с легкой пульсацией раздражения во мне… скорее по привычке, стискиваю зубы. Закрой рот, мой внутренний наблюдатель, приземляемся в Шереметьево…

Египет 2

Все оттенки песчаного

Ты знаешь, стихии взаимносбаллансированы.

Ветры-Воды-Солнце… как вложенные послания в оттенки песчаного.

Протяжный, слегка раскосый взгляд Пустыни, не от лукавства — от широко поставленных глаз,

от попыток видеть, что там, за спиной.

А там тысячелетиями одно и тоже — все оттенки пространства неопределенности, которые можно заполнить воображением.

Волна с ухающим всхлипом входит в-под-берег, создавая эффект живой утробности и добавляя-даря оттенок методичного пахтанья с сопутствующим разделением плотностей.

Влажная уложенность песка дополняется неизменно новым ходом-оттиском следующего наката…

************************************

Ветер, чаще северо-восточный, при всей своей пульсирующей напористости — низовой.

От него легко укрыться, присев за бархан или за любой иной возвышающийся предмет.

Как и море он льнет к неску, даря свой оттенок плотной вылизанности.

Ему не в чем шуметь, поэтому шуршит песчинками…

*************************************

Ночь… тишина… уж не в камере ли я сенсорной депривации?

Хотя что-то подстилает фон различения.

Наутро определяю оттенок крабового следа.

**************************************

Стандартно дороги либо закольцовываются, либо куда-то приводят.

Здесь нестандартный оттенок — подобно воде, дорога может «уйти в песок»…

****************************************

Ныряю в глаза верблюда… прежде насмотревшись на его уродливое тело (поспорю с считающими стандартом божьего изуродования черепаху:).

Стоптанные в потертой плешивой мягкости ноги, выгнутая крюком шея, раздвоенная верхняя губа (про горб умолчу).

Натыкаюсь на полуприкрытые глаза и… узнаю друга.

Он давно меня разглядел и ждал контакта.

Вижу «песчаную печаль верблюжьего глаза»…

*****************************************

На языке вертится «хижина», но воспользуюсь словом «жилище», как сосуда-вместилища жизни в радиусе чуть больше чем одежда.

Личная витальная площадь в пару квадратных метров.

Сегодня набрела на оставленное жилище.

Деревце у входа уже лишилось листьев и производит впечатление умершего.

Но один зеленый листик сигналит о глубоком анабиозе.

Его Величество Солнце в отсутствии воды меняет цвет хлорофилла до глубоко-песчаного.

почему-то вспомнилась Мария Египетская.

Пусть моя находка будет с оттенком Марии…

***********************************************************

При перемещении в иную среду обитания какое-то время работаешь только «на вход».

Сенсорный поток, не находя привычных автоматизмов, зависает когнитивным облаком.

В моем случае — песчаного цвета с множеством оттенков.

Сегодня десятый день молчальничества (не считая беседы с верблюдом и дверью жилища:)

Ни слова во вне. Умолк и внутренний самопрезентационный трёп.

Хочу добраться до звучания-консистентности «самости», той что задает паттерны моего Понимания.

Признаюсь, со мной три спутника — Славой Жижек со свом «Накануне Господина», Мюррей Стейн «В середине жизни» и Михаил Аркадьев «Лингвистичаская катастрофа». Вычитываю их монологи, пытаясь уловить исповедальный оттенок их хода мысли с уникальной минерализацией. (Песок, то бишь диоксид кремния, может содержать до пятидесяти дополнительных минералов. Они то и придают оттенки).

*******************************************************

Что движет генерирующим текст? Избыточность собственной лингвистической области?

Внутреннее удовлетворение сделанностью Понимания и самим процессом Сделанности?

Локальная иллюзия со-зидания и само-встраивания в нелокальную матрицу творчества?

Зрелая Самость требует формы, своего рода метаразмножения, почкования персонального Понимания, устремление к экзистенциальному аттрактору сквозь роевую структуру со-бытийников..

********************************************************

Пустая стеклянная бутылка из-под воды поймала порыв ветра и зазвучала органным звуком…

Фиксированная форма впустила движение и родился звук.

Со мной происходит нечто подобное.

Абрис мышления пульсирует взаимодействуя с движением воспринимающего потока.

Структурное сопряжение порождает моё звучание в когнитивном волновом диапазоне.

Остается только обозначить, чтобы поделиться — основная потребность дня.

Можно и не обозначать, просто быть в этом оттенке…

************************************************************

Чтение третьей книги близится к завершению.

Могу определить стойкий и при этом необычайно подвижный оттенок всех трех произведений — психоанализ.

У Стайна — Юнгианский анализ кризиса идентичности в середине жизни.

У Аркадьева — философский психоанализ.

У Жижека — политический психоанализ.

Удивляюсь, специально не подбирала тематику. Книги стояли на полке. Одна давненько, другие весьма свежие и ждали, когда смогу приложиться.

Приложилась… пропустила сквозь себя, совершила усилие, срезонировала.

В лиминальности Стайна опознала свою интуицию «умной границы».

В «новом стоицизме» Аркадьева увидела свой адаптивный скептицизм.

В Кали-политикессах Жижека утвердилась в квалификации агрессивного феминизма.

************************************************************

Когда-то будучи юной легконогой девицей, подкралась к поющему соловью на расстояние вытянутой руки.

Маленький, удлиненно-серый, невзрачный источник соловьиного пения.

Сегодня, не юное, не легконогое существо (то бишь я:) безрезультатно пыталась подкрасться к источнику соловьиного, но многократно усиленного пения.

Такое впечатление, что звук подается через усилитель.

в конце концов обнаружила громоздкое куроподобное и весьма осторожное создание.

Но певец отменный!

может быть это Сирин… или Гамаюн… или Алконост.

На фотографии его все-таки можно рассмотреть — в центре на лесах.

************************************************************

«Присвоение протеста» по Жижеку.

Раздражение, выражаемое в коллективных действиях — нормальная составляющая стрессовой реакции живого организма.

Выученная беспомощность, выученная вина — рутины невротизма, вечный капитал социального манипулирования.

Вспышка протеста выдавливает разогретый массив спонтанности. Дале необходимо осознанное действие с формообразующим эффектом.

Мастера формообразователи, если таковые имеются, присваивают протест.

Иначе он уходит в песок, как та самая дорога на моем снимке.

Подумалось, если посмотреть с противоположной стороны, то массив может переформатироваться в дорогу и привести в определенное организованное место.

Жижек засел в моей голове настолько, что я подобно вай-фай роутеру раздаю в пространство его идеи:)

Самый чистый и целомудренный приемник, мой друг верблюд Ёла сегодня совершил дерзкую протестную акцию — побег.

Сбросил памперс, седелку-попону и побежал иноходью, нелепо отбрасывая уродливые веслообразные задние ноги.

Болтающиеся раздвоенные губы сдувал встречный поток ветра и они шлепали как старые тапки.

Он издавал дикий клич, похожий на мычание-блеяние-рык… к полудню сам вернулся в стойло.

Слава Жижеку! и Фромму тоже!

*********************************************************

Приручить — сделать зависимым, себя же — отвечающим.

Начальная эмоция сочувствия безопасна, если она единошагова-единовременна.

Солидарность эффективна в своей спонтанной бездомности.

Как только она вырождается в институцию появляется паразитизм или, что хуже — «фермерско-пользовательские» отношения.

совершила ошибку, взявшись поливать дерево у дома «Марии Египетской».

Оно среагировало, выбросив новые листья, а мне через несколько дней уезжать.

получается, что я всего лишь безответственно продлила агонию, вторгшись в иное дление жизни.

«Практическое доброделание» порождает шлейф зависимостей.

Чувственные данные, чтобы стать Пониманием, должны жестко интерпретироваться здравым смыслом.

*******************************************************

Базовый цвет песчаного — песочный.

«Песок-прах» предельное состояние деструкции.

Расформированное «нечто» — фундаментальная нешаткость, асфалейя, иногда переводится как истина.

Без корчей-припадков смысловидения в попытках придать действию сущность…

Шахерезада, пожалуй, побежит в сторону дома:)

В следующий раз (если будет) приду собирать звуки.

Рассел вдогонку напутствует — «Я определил бы „идею“ как состояние организма, соответствующее (в некотором смысле) чему-то чувственно отсутствующему»,

отвечаю на бегу — «о-формление идеи в семантическую оправу — ювелирное творчество».

Турция

Даться диву

В спрессованности пошлятины отдаться простым арифметическим действиям удивления.

Еще и еще слагать и вычитать, делить и умножать, при этом держа за скобками мессиво знаемого-много-раз-ощущаемого.

В зрелости научаешься секретировать ощущения новизны, как желудок секретирует сок.

Это, по сути, и позволяет не затонуть в пошлятине рутинного бытовизма.

Наблюдаю и понуждаю железы секреции «удивительного расположения к жизни» работать и переваривать набившие оскомину проявления

Вот розовые в восходе горы

И синие в закате

Усталая невеста, претерпевающая фотосессию, в шлепанцах и мятом платье

Куры, ночующие на гранатовом дереве

В элитную жизнь…

Звучит симфония «Хочу послать всех»… при этом кода, как главная матрица произведения имеет тональность «Предаюсь диву». Такая вот диалектика:)) 5 сентября

Пустырь (10 сентября)

Пустырь это как бобыль, существо мужского рода, оставленное попечением Госпожу Культуры.

Назойливое возделывание отступает будто отлив, обнажая лик желанной «оставленности-в-покое».

Мужской покой слегка суховат, терпок на вкус, колюч на ощупь, напоминает недельную щетину с едва заметным переходом в мягкость. При этом мягкость столь же естественна как и колкость.

Господин Пустырь, стряхнувший деловитость, неминуемо приходит в меру одичалости, но с неким флером былого…

например так

У сущности Пустырь есть неизменный друг Пустыня с тягуче-миражным взглядом слегка прищуренных глаз, но о ней потом…

Новолетие 14 сентября

Сердце цикла сокрыто в глубине Потока. Форма же, вот она — на поверхности.

Наш средне-русский новолетный цикл опознаю по «готовности-впрок"и «близ-есть-при-дверех».

А здесь зеленые плоды, которым еще зреть и зреть, сушь и жар.

Но вдруг в вечер черырнадцатого расцвели колючки на пустыре, накатило облако на Тахталы, заволокло будто паранжой, оставив только огненный глаз, ближе к вершине.

Особым гласом гогочут гуси. Запели птицы, до сего дня помалкивающие.

Новолетие пишется и здесь, только другими письменами.

Читаю… и чту новый абрис.

И моя новая знакомая рыжая коза тоже:))

След улитки (16 сентября)

Если бы не видела своими глазами, не поверила бы, что можно так профессионально наследить… одной ногой в предрассветном мраке.

Во времена нежнейшего детства бежала сказок, кукол, игрушек.

Книги-книги… Г. Скребицкий, Д. Зуев, М. Пришвин ворожили своими рассказами о Природе.

«Читать следы» берет свое начало оттуда.

Последствие процесса — для наблюдателя интереснейший текст.

Само течение где-то там, а след, как отношение (вольное либо нет, учтеное либо нет) со всем остальным впечатан, вляпан, оставлен…

18 сентября

Прилетели на зимовку «наши» ласточки.

Капнуло несколько капель дождя — умиляюсь.

25 сентября

Ломота зависимости от повышенной концентрации.

Мышцы стонут от недозагрузки, чай паршивый — от того раздраженная сонливость на границе с тупостью.

Но особо мучительна ломота минимума личного пространства.

Закрыть глаза и попытаться ощутить себя тающим облаком.

Фуэртевентура (Канарские острова)

Все оттенки движения (1 — остановка, 2 — колебание, 3 — над всей Испанией безоблачное небо)

1 Остановка

11-часовая перелетная пауза.

Ночь в Мадридском аэропорту.

Я в виде конденсата.

Прилегла на заерзанной скамейке, заправившись под перильца.

Все-таки фитнес полезная вещь:)

Движение вокруг не прекращается, но у меня остановка.

Не пойму, чего-то не хватает.

Закрыла глаза и поняла — не говорят про Украину.

2 Колебание

…Между двумя невыносимостями.

«Невозможно» и «невозможно» — проваливаешься то в одно, то в другое.

«Невоз-можно» длить лежание в «этой» позе на «этом» и… Впадаешь в дурной сон.

Далее второй такт — «невоз-можно» удерживать сонное забытье в таких условиях.

Наконец одна из невозможностей побеждает и ты тупо не спишь, растираешь затекшие бока-ребра не решаясь взглянуть на часы. А там… еще целых 7 часов ожидания.

3 над всей Испанией безоблачное небо

…полупустой самолет с десятком пассажиров.

По крылу массив росы свился в струйки, ударил брызгами в стекло.

Зависли в проявленности утра.

Синь неба, переходящая в синь океана (стоп! Все оттенки синего не моя тема)

Динамика перехода-различения в конденсате, образующем горизонт.

Ощущаю себя по изменению плотности понимательного центра тяжести.

Все оттенки движения (4 проникновение)

Позволить себе заночевать под открытым небом.

Движение доверия, точнее взаимнопроникновения.

Новая среда обитания настолько по сердцу, что все предшествующие путешествия выглядят выцветшими декорациями.

Пустынная безлюдность открыла во время утренней пробежки-прогулки свои маленькие трогательные секреты.

Понятный трансформирующий образ аскетичной сухости, цветущей точно, без буйных излишеств.

Мера и трогательная первозданность.

Все оттенки движения (5 — страх)

Боюсь привыкнуть, намять под себя, устроить берлогу.

Здесь на родине сильного ветра (по-испански «el viento» — ветер, а «fuerte» — сильный.)

Ветер — символ моего первичного узнавания мира.

В возрасте трех или четырех лет произошел первый диалог со стихией вне меня и это был ветер-движение-поток,

который принял меня, но при этом остался сам по себе, предлагая научиться тому же.

Учусь со страхом и трепетом

Страх от возможности потерять.

Трепет от невозможности остановиться.

Все оттенки движения (6 — трепет)

Глубина ночи пролилась дерзким дождем.

Мысль спрятаться под крышу так и не оформилась в действие, осталась в сто первом ряду попечений…

У меня же новое качество ментального состояния — трепетное осознание доверия внезапным изменениям.

Все оттенки движения (7 — сколжение)

Одна из практик одинства — скольжение тенью.

Для себя определила ее как наиболее целомудренную.

Никаких следов и усилий.

Источник света, которому нет до тебя дела, объект любования, с такой же степенью отстраненности, и ты между ними.

Нас трое — неслиянно и нераздельно.

Но осознаю это только я, не желающая оставлять следов…

Все оттенки движения (8 — рождение)

Вне метафор, сегодня день рождения старшей дочери и старшего сына.

Разница в возрасте у них три года, но они оба старшие в рядах сынов и дочерей.

По этому поводу проехали остров вдоль-и-поперёк…

1 самое низкое место острова

2 самое высокое место острова

3 самое вкусное место острова.

В тазик складывают все, что есть на кухне и наливают из разнокалиберных бутылок сначала в меру, потом сверх меры, а потом просто даром — из гостеприимства…

Все оттенки движения (9 — стремление)

Активное «стремление», находясь в массе «нестремления», образует русло со своим уникальным почерком.

Сегодня читаю русло песчаной реки…

Все оттенки движения (10 — подвижность смешения)

Долина залита так, как может заливать только стихия, смешением солнечного цвета,

мельчайших песчинок и живой, тут же ткущейся, облачностью.

Любая фиксация действа — его убийство.

Только слово, родное подвижной стихии, может совершить танец взаимности… и совершает.

Все оттенки движения (11 — преткновение)

В беге зацепилась ногой за камень и, подобно кошке с известного спортивного бренда, на мгновение зависла над тропой…

Равновесие сохранила, ритм бега тоже, да и коленки целы.

Пока не преткнешься, не почувствуешь всю реальность и серьезность движения.

Не восславить ли мне сегодня госпожу Кочку?

Осознание стартует с претыкания, его причинности-описания-причинения-избегания.

Великая сила торможения-опыта по сути дитя претыкания.

С благодарностью пытаюсь найти мой спотыкательный камушек, но увы, вся дорога сплошь из камней…

Все оттенки движения (12 — равновесие)

Равновесие — особый случай природного дизайна.

Быть обусловленным субъективной компонентной и соблюдать центр тяжести.

«Быть об-условленным» — пытаться вместить вмещающую среду, перемещаться ее регулярность в свою при помощи личных специфических способов.

Описание требует значительных усилий торможения для синхронизации потоков «об-условленности».

Так родится личный нарратив.

Личный нарратив локального параметра порядка балансирует над бездной.

Чаще, а то и всегда, нешаткость достраивается воображением, создавая лишь видимость единства.

Универсальный биологический принцип, согласно которому ресурсы человеческого внимания ограничены, обусловливает изнурение равновесия и… Все летит в бездну.

Все оттенки движения (13 — наблюдение)

У скольжения тенью есть два варианта.

Первый — наблюдение, самый легкий.

Второй — пилотирование, пожестче.

Оба возможны по причине СделанностиВсего из одного материала.

Мастерство наблюдения в умении различать, именовать и строить из поименованного-различенного связный рассказ.

Чем выше разрешение когнитивной оптики, тем чувство удовлетворения устойчивей.

Иногда оно становится природой наблюдателя — устойчивая прозрачность тонкого различения.

Все оттенки движения (14 — пилотирование)

В тонком различении иногда можно «поймать волну»!

Похоже на когнитивный серфинг.

Волнуешься, ощущая приближающуюся вибрацию.

Ей нет дела до тебя, она сама по себе в своей мерности.

Ты же, на мгновение входишь целиком в ее абрис и идешь росчерком «иного» — пилотируешь…

Можно назвать это когнитивным оргазмом.

Так философствуют, так творят.

Потом волна гаснет, ты вновь на пустом берегу со своим опытом пилотирования и… страстным желанием поведать о нем хотя бы одному лицу.

Все оттенки движения (15 — понимание)

В своем танце Понимание принимает формы то Подлинности, то Потока, то Резонанса, иногда расширяется до бесконечности Реальности.

ПоЯтие различаемого — наречение имени, двигаясь по умной границе, соединяясь с ней, становится ею.

Творческое поглощение с удвоением понимаемого.

Трагическое видение, что твои ос-мысления всего лишь посмертные маски ускользающе-движущегося.

Ты дитя, играющее в гипсовые бирюльки.

Замолкаешь. Тишина.

В моем арсенале визуальных метафор нет метафоры «Понимание».

Она находится на другом уровне мерности пространства.

Войти туда с камерой телефона Nokia не представляется возможным:)

Может Эшеровский образ немного поможет…

Сила

Грубый остов любого движения — Сила.

Иду многокилометровым песчаным пляжем под напором бокового ветра.

Не знаю его скорости, но всем телом чувствую властный напор стихийной силы.

Ломящая, неспадающая стена подстать океану.

Если ему хватает мощи нести песок из Сахары в Южную Америку, то мое упорство — ничто.

Я, как песчинка, не могу создать даже турбулентности.

Правая барабанная перепонка с болью вибрирует — пытаюсь максимально открыться-слиться с потоком.

Подозреваю, мозги выдует через левое ухо:)

Закрываюсь руками, бегу к скалистому гроту.

Все мои муаровые оттенки движения, которыми любуюсь третью неделю, суть почки или точки роста самоподобного множества Силы.

Когда-нибудь потеку потоком…

Путешествие на север

Сегодня из нашей деревеньки Коста Кальма путешествуем на север в Карралехо, к белым дюнам.

Белые пески — результат переноса ветром из Сахары.

Дюны элегантны так, как могут быть элегантны математические формулы.

Красота их живо-подвижна… струится и звучит.

Струение-звучание напоминает вкус игольчатой искристости хорошего игристого вина.

От созерцания испытываю легкое опьянение.

И тут же допускаю бестактную тривиальность — фотографируюсь» на фоне» (прошу прощения)

Фуэртевентурская колючка, героиня 17-го оттенка движения, оказывается один из символов острова (другие два — алоэ и коза)

Тиндая — потухший вулкан.

Местечко Олива

Наша деревня Коста Кальма

А это моя старшая дочь Аня с детьми

Все оттенки движения (19 — трансформация)

Не мне одной ведомо состояние «подкошенности», когда внезапная встреча-слово-действие повергают тебя.

В местном музее хранится кресло Мигеля де Унамуно с пояснением, что здесь он находился в ссылке.

Это сообщение, само по себе ничего не значащее, выбило из меня искру по имени «чистый Испанизм».

Припомнились начальные экзистенциальные штудии, «трагическое чувство жизни», «у меня болит Испания», «кихотизм».

Опьянение «ветреным островом» тут же трансформировалось в блестящее лезвие самостояния через подкошенность.

И такая любовь, ко всем ищущим чистоты и говорящих об этом, залила мое сердце и льет через край. Край моего сердца, умная граница…

А сегодняшнее утро славно посевом гусениц, готовящихся к трансформации в бабочек.

На камнях, сухих ветках и просто на песке замерли отягощенные устаревшей формой особи.

Алгоритм выверен — через окукливание к бабочке…

Только бы птицы не склевали.

Все оттенки движения (20 — быть склеванным)

Канарский черный ворон работает вне сиесты и поправок на ураган.

Это не интеллектуалка серая ворона, внимательно изучающая любой объект и изящно включающая его в свой круг интересов, хотя бы и пищевых.

Канарец работает как камнедробильная машина на дороге, склевывая и заглатывая.

Бедные пустынные гусеницы, ни одной не пришлось пережить восторга трансформации, расправить новенькие крылья и вспорхнуть, предавшись полету.

Ворон ковровым образом обработал всю популяции и приступил к ловле саранчи.

Каково это быть склеванным?

Особенно если ты сам себе ворон…

Все оттенки движения (21 — оставленность)

Картина оставленности без сомнения обладает силой, создающей движение с тонким квази-ностальгическим оттенком.

Опыт реконструкции былой наполненности жизнью тормозяще-проникающ.

Созерцание распада оставленного жилища печально и одновременно притягательно.

Оставленность не трупна, она покойна… Requiem

Сегодня побывали в местечке с романтический названием Ахуйя.

Запустевшая деревня рыбаков.

Здесь еще теплится жизнь

А здесь уже нет

Колодец пуст, в нем живут скалистые голуби.

Почтовые ящики все еще ожидают чего-то на ветру…