Бесплатный фрагмент - Терминаторный менеджмент

Введение. Всеядность менеджмента

«Больше всего раздражают те исследования,

которые вскрывают родословную идей»

Лорд Эктон

Теория менеджмента впервые была применена в государственных и общественных организациях. Фредерик У. Тейлор, родоначальник «научного менеджмента», в своем докладе Конгрессу США в 1912 году в качестве «опытного примера» применения «научного менеджмента» привел клинику Мейо, а самое известное применение теории «научного менеджмента» было в Уотертаунском Арсенале армии США, находящемся в государственном управлении.

Кроме того, первая должность, которая соответствовала термину «менеджер» в его современном понимании, это — «управляющий городом» (невыборное должностное лицо) в США, а первое целенаправленное применение менеджмента состоялось при реорганизации армии США в 1901 году, проведенной Элиу Рутом, министром обороны при Теодоре Рузвельте.

Первый Конгресс по менеджменту, состоявшийся в Праге в 1922 году, организовали министр торговли США Герберт Кларк Гувер и президент Чехословакии Томаш Масарик. В начале XX века менеджмент рассматривался как инструмент повышения эффективности деятельности государства и государственных структур, причем не было различий между коммерческим и некоммерческим менеджментом. Исследователи менеджмента начала XX века полагали, что «менеджмент бизнеса является всего лишь подвидом общего менеджмента и в своей основе отличается от любого вида менеджмента не больше, чем одна порода собак от другой».

«Все работники государственной конкурсной профессиональ­ной службы США подразделяются на 18 рангов. С 1-го по 8-й — низший персонал (конторские служащие, машинистки, стеногра­фистки), их руководители (supervisors) занимают должности от 9-го до 12-го ранга, руководители среднего звена (manager) — с 13-го по 15-й, а высшие руководители аттестуются на должности 16–18-го рангов (executives). Таким образом, собственно, менед­жеры, руководители среднего звена государственной иерархии США, составляют около 14% от 2,8 млн. служащих федеральных органов управления».

Причиной отождествления менеджмента вообще с менеджментом бизнеса стала Великая депрессия, которая привела к враждебному отношению, как к коммерсантам, так и к менеджменту, с которым активно боролись профсоюзы с момента его возникновения. Поскольку теория менеджмента была востребована государством, то для того чтобы снять гражданское сопротивление принципам управления Ф. У. Тейлора, менеджмент в общественном секторе был переименован в «государственное управление» и объявлен отдельной дисциплиной.

В настоящее время используют понятия государственное управление, социальное управление, корпоративное управление, менеджмент организаций и т.п., однако принципы, лежащие в их основе, одинаковы. Отличие между ними вызвано спецификой объекта управления и полномочиями субъекта управления, которые определенны законом государства, то есть отличия только в названиях, формах и объемах реализации единых принципов менеджмента. «Существуют различия в менеджменте различных организаций… Несомненно, управление сетью розничных магазинов отличается от управления католической епархией (хотя не так сильно, как полагают работники магазина и священнослужители), от руководства авиабазой, больницей или компанией, занимающейся разработкой программного обеспечения. Но все-таки различия наблюдаются в основном в терминологии, принятой в разных организациях; другими словами, различия носят скорее прикладной, нежели принципиальный характер». Это естественно, поскольку любой вид управления на любом уровне в государственной системе должен быть основан на тех же принципах, что и принципы государственного управления, для обеспечения целостности государственной системы и её идеологии.

Итак, «менеджмент не есть менеджмент бизнеса — так же, как, скажем, медицина не есть акушерство». «Понятие менеджмента применимо практически к каждому виду человеческой деятельности… Менеджмент можно с успехом применять ко всем учреждениям так называемого „третьего сектора“, таким как больницы, университеты, церкви, творческие организации и органы социального обеспечения».

Понимание всеохватной сущности менеджмента особенно актуально в наше время, когда драйвер роста развитого постиндустриального общества смещается в некоммерческую сферу, что ведет к росту влияния на общество менеджмента некоммерческих организаций. «Уже в XX веке бизнес не был сектором роста в развитых странах. В наше время в любой развитой стране в экономической деятельности… участвует гораздо меньше трудоспособного населения, чем сто лет назад. В то время практически каждый трудоспособный член общества зарабатывал себе на жизнь экономической деятельностью. В XX веке сектор роста в развитых странах приходится на „некоммерческие“ сферы — работу в государственном секторе, здравоохранение, образование. На протяжении последних ста лет… бизнес неуклонно сдавал свои позиции в качестве источника рабочих мест и средств к существованию. И мы с полным основанием можем предсказать, в XXI веке сектором роста в развитых странах будет… некоммерческий общественный сектор. Именно там менеджмент сегодня наиболее востребован».

После второй мировой войны, которая привела к очередному уничтожению национальной аристократии, ослаблению национальных государств, началась активная стадия глобализационного процесса под управлением Великобритании (исполнитель США), что сопровождается внедрением американской системы ценностей и, кроме прочего, внедрением менеджмента в систему управления других государств. Функционирование этой системы требовало подготовки менеджеров, что привело к значительному увеличению количества студентов по направлению «Менеджмент» во всем мире. «В 1960-е американские бизнес-школы выпускали примерно 5 000 студентов МВА в год. Сегодня — 75000. В 1967 году в Англии существовало всего две программы МВА. В 1995 успешно работало уже 130. В США сегодня их около 800. Примерно 100 000 студентов в мире осваивают программы МBА ежегодно».

Россия тоже не осталась в стороне от глобализационного процесса и в 90-х годах XX века в ВУЗы была введена специальность «Менеджмент организаций». Как и в других странах, в России внедрение чужеродного менеджмента сопровождается растущим, но неосознанным сопротивлением соотечественников, которое является лишь внешним проявлением столкновения антагонистических систем ценностей. «Теоретическое выражение чужой действительности превратилось в их руках в собрание догм, которые они толковали превратно».

Данная книга написана как пареат для отечественного менеджера, то есть как директивное предписание правил поведения и действий с целью эффективной реализации ценностей менеджмента в своем отечестве, в надежде, что выбранный формат позволит максимально проявить сущность менеджмента.

Глава 1. Символы веры менеджмента

1.1. Расколдованный мир

«Трудитесь в поте лица своего на стезе своей»

Макс Вебер

Миссия менеджмента. Духовной основой менеджмента является протестантизм, следовательно, для понимания сущности предпринимательского духа менеджмента важно понимать диктуемые протестантизмом этические правила и нормы жизни, поскольку отступление от них рассматривается как нарушение долга.

Цель жизни менеджера и его призвание — нажива. Идеал этики предпринимателя — «кредитоспособный добропорядочный человек, долг которого рассматривать приумножение своего капитала как самоцель».

Благодаря французскому богослову Жану Кальвину этика предпринимателя обогатилась индикаторами избранничества. «Эти индикаторы есть успешность человека. Успешный — богоизбран, неуспешный — богоотвержен. Успешность при этом понимается предельно тривиально, как, прежде всего, денежный успех. Если человек смог зарабо­тать деньги, то он, вероятно, и есть избранник Божий. Бедный же, соответственно, зачислялся в разряд отверженных».

Это видение полностью отрицает принципы традиционной этики и лежит в основе формирования новой структуры общественного устройства, известного как Novus ordo mundi, при которой на вершине пирамиды находятся богоизбранные, другими словами, чем больше денег, тем выше социальный статус. Это верно не только для коммерческих организаций, но и для научных, медицинских, военных структур… и, в целом, государственных структур. «Обоснование кальвинистской этики учением о предопределении привело к тому, что духовную аристократию монахов вне мира и над ним вытеснила духовная аристократия святых в миру».

В рамках этой системы — счастье, здоровье, благополучие, успех, статус, уважение и т. п. — рассматриваются исключительно через призму материального богатства, следовательно, смысл жизни — обогащение. «Summum bonum (лат. высшее благо) этой этики прежде всего в наживе, во все большей наживе при полном отказе от наслаждения, даруемого деньгами, от всех эвдемонистических или гедонистических моментов: эта нажива в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным по отношению к „счастью“ или „пользе“ отдельного человека. „Живой человек с его счастьем и горем, с его потребностями и требованиями вытеснен из центра круга интересов, и место его заняли две абстракции: нажива и дело. Человек, следовательно, перестал быть тем, чем он оставался до конца раннекапиталистической эпохи, — мерой всех вещей“. Теперь уже не приобретательство служит человеку средством удовлетворения его материальных потребностей, а все существование человека направлено на приобретательство, которое становится целью его жизни».

Деньги являются элементом, прежде всего, экономической деятельности, следовательно, все социальные процессы необходимо интерпретировать в экономических категориях. А наиболее благополучные условия обогащения воплощены в атмосфере капитализма: «капитал» — это совокупность материальных, интеллектуальных и финансовых средств, используемых для получения прибыли; «И» — истина; «З» — земного; «М» — мира. «При капитализме экономическая деятельность, успех и материальная выгода стали самоцелью. Судьба человека состоит в том, чтобы способствовать росту экономической системы, умножать капитал — и не для целей собственного счастья, а ради самого капитала. Человек превратился в деталь гигантской экономической машины. Если у него большой капитал, то он — большая шестерня; если у него ничего нет, он — винтик; но в любом случае он — лишь деталь машины и служит целям, внешним по отношению к себе».

Следовательно, материальное благополучие, выступающее критерием божественной избранности, должно стать единственной целью менеджера, а чтобы достичь максимального успеха на этом поприще, необходимо хорошо понимать как саму атмосферу, в которой приходится действовать, так и видеть силы, которые либо способствуют, либо препятствуют достижению цели и уметь с ними взаимодействовать. «Всякое хозяйствование имеет меру и границы, а денежная нажива их не имеет».

Утилитарность нравственности. В начале своего становления основным препятствием для протестантской этики являлась традиционная система ценностей, которая, во-первых, подводила теологическое обоснование уровню материального благополучия определяемого необходимостью качественного выполнения возложенных Богом на человека задач, тем самым препятствуя стремлению к наживе. «Страсть к деньгам помогает вечному спасению души; она не еретичка, а чистая лютеранка, она сделается богиней». Во-вторых, характеризуется индифферентным отношением к мирской жизни, следовательно, отсутствует положительная оценка внешней деятельности и отрицается её роль в спасении Души, отдавая эту роль созерцательности и внутренней деятельности.

Отрицание значимости внутренней работы, мистицизма, созерцательности, молитвы, исповеди и т. п. в деле спасения Души, замена их на мирскую деятельность, внешнюю рациональную активность, служение Богу, оцениваемое по уровню материального благополучия, — основа протестантской этики и идеологии менеджеризма. «Это абсолютное устранение веры в спасение души с помощью церкви и таинств было той решающей идеей, которая отличала кальвинизм от католичества. В этом находит свое завершение тот великий историко-религиозный процесс расколдования мира, начало которого относится ко времени древнеиудейских пророков и который в сочетании с эллинским научным мышлением уничтожил все магические средства спасения, объявив их неверием и кощунством».

Очевидно, что вера в обретение спасения в загробной жизни посредством активной мирской деятельности, выполнения своих профессиональных обязанностей как своего призвания и строгая аскеза способствовали увеличению производительности труда людей, которые видели «в труде и интенсивном предпринимательстве свой долг перед Богом». «Прибыль — это „благословение Божие“, так же как и „благословение детьми“. „От Него мы получаем все: это Он благословляет наши предприятия и ведет их к процветанию“, — гласит (я привожу одно изречение вместо многих) место в книге домашнего хозяйства одного французского сукноторговца в XVIII столетии».

В рай может попасть только богатый. «Трудись, преуспевай в экономике — и ты подтвердишь свое избранничество». Все традиционные нравственные правила должны рассматриваться менеджером исключительно с точки зрения пользы для личного обогащения. Например, дружба является одним из видов взаимоотношений, позволяющих получить с друга-клиента больше денег, чем с чужого человека; с этой же точки зрения необходимо рассматривать и семейные отношения и т. д. Конечно, это может лишить менеджера и семьи и друзей, но приблизит к Богу.

«Все нравственные правила имеют утилитарное обоснование: честность полезна, ибо она приносит кредит, так же обстоит дело с пунктуальностью, прилежанием, умеренностью — все эти качества именно поэтому и являются добродетелями. Из этого можно заключить, что там, где видимость честности достигает того же эффекта, она вполне может заменить подлинную честность — ведь… преизбыток добродетели — лишь ненужная расточительность и как таковая достойна осуждения».

В заключении можно процитировать В. Зомбарта: «Капитализм… происходит из мирского начала, он „от мира сего“, и поэтому он всегда будет находить тем более приверженцев, чем более взгляд людей будет устремлен на радости этого земного мира».

Прикладная каббала. Одним из ключевых противоречий протестантской этики с традиционной является вопрос о величине или достаточности богатств. С точки зрения традиционного подхода, то «что касается стремления к материальной выгоде, превышающей личные потребности человека, то его следует рассматривать как признак отсутствия благодати, а поскольку это стремление может быть реализовано лишь за счет других людей, оно достойно прямого порицания».

Подобной же традиционалистской позиции придерживался и Лютер: «Приложи радение к тому, чтобы не искать в такой торговле ничего большего, чем только пропитание, и чтобы, сообразуясь с затратами, хлопотами, трудом и риском, ты сам мог устанавливать, повышать и понижать цены именно настолько, насколько это необходимо, чтобы ты получил воздаяние за свой труд и хлопоты». «Купцы должны приступать к делам во имя бога и при начале всякой записи имеет на уме его святое имя».

Интересно, что средневековая трактовка прибыли имеет мало общего с современным ее пониманием, и рассматривалась не как средство обогащения, а как условие существования купца: «… всякий человек обладает естественным правом на средства, необходимые для существования. Извлекать же личную выгоду из этого права, значит совершать несправедливость».

Selfmademan. В протестантской этике богатство порицается лишь постольку, поскольку оно таит в себе искушение предаться лени, бездеятельности и грешным мирским наслаждениям, а стремление к богатству — лишь в том случае, если оно вызвано надеждой на беззаботную и веселую жизнь. Однако, как критерий реализации религиозного призвания и профессионального долга богатство морально не только оправдано, но даже предписано. Об этом говорится в притче о рабе, который впал в немилость за то, что не приумножил доверенную ему мину серебра.

«Провиденциальное истолкование стремления к наживе служит идеализации делового человека… Полное этическое одобрение встречает трезвый буржуа — selfmademan. Слова „God blesseth his trade“ — принятое пожелание в адрес тех „святых“, которые добивались успеха, следуя божественным предписаниям».

Более того, «морального осуждения достойны успокоенность и довольство достигнутым, наслаждение богатством и вытекающие из этого последствия — бездействие и плотские утехи — и, прежде всего, ослабление стремления к «святой жизни». «Алчность к деньгам верное средство не добиться денег. Цель денег не праздность, а умножение средств для полезного служения. Акционерами имеют право быть только люди, занятые сами в деле, считающие предприятие орудием служения, а не машиной, делающей деньги».

Обогащение за чужой счет. Чем же объясняли древние мудрецы и священнослужители необходимость ограничения обогащения? В чем опасность для человека лишних денег? «Принесет ли кому-нибудь пользу обладание золотом, полученным несправедливым путем? Ведь при этом происходит примерно вот что: золото он возьмет, но одновременно с этим поработит наилучшую свою часть самой скверной. Или если за золото человек отдаст сына или дочь в рабство, да еще людям злым и диким, этим он ничего не выгадает, даже если получит за это очень много. Коль скоро он безжалостно порабощает самую божественную свою часть, подчиняя ее самой безбожной и гнусной, разве это не жалкий человек и разве полученная им мзда не ведет его к еще более ужасной гибели, чем Эрифилу, обретшую ожерелье ценой души своего мужа? А как, по-твоему, не потому ли с давних пор осуждали невоздержанность, что она сверх всякой меры дает волю в невоздержанном человеке той страшной, огромной и многообразной твари?».

Кроме того, завладевая чужим, человек теряет жизнь: «от лишнего человек нищится, жена портится, сыны гуляют, работать бросают, дочки расходится по чужим людям, от лишнего человек остается один сам с собой, всем лишний». Итак, «таковы путы всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им».

«Хлеб нуждающихся есть жизнь бедных: отнимающий его есть кровопийца. Убивает ближнего, кто отнимает у него пропитание… Когда один строит, а другой разрушает, то, что они получают для себя кроме утомления? Когда один молится, а другой проклинает, чей голос услышит владыка? Когда один умывается от осквернения мертвым и опять прикасается к нему, какая польза от его омовения?».

«Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас. Богатство ваше сгнило и одежды ваши изъедены молью. Зо­лото ваше и серебро изоржавело и ржавчина их будет свидетельствовать против вас, и съест плоть вашу, как огонь: вы собрали себе сокровища на последние дни. Вот плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа». «Строящий дом свой на чужие деньги — то же, что собирающий камни для своей могилы».

Если позволить проявится природным силам, то Бог дает на жизнь все необходимое, но не дает лишнего, ибо богатство приносит лишь осуществление прихотей, но не счастье. Если же препятствовать природным силам, то прав Платон: «Богатство и бедность. Одно ведет к роскоши, лени, новшествам, другая, кроме новшеств, — к низостям и злодеяниям».

Другими слова, ценность традиционного подхода к богатству в том, что оно рассматривалось как элемент целостной системы, и величина богатства, достающегося человеку, точно соответствовала его потребностям, что сохраняло в гармонии его душевное состояние, не способствовало его субъективности подавлять естественные силы, определяющие его жизнь, обеспечивало его самореализацию и совершенствование. Плохи и нищета, и излишество: «разбогатевший горшечник захочет ли, по-твоему, совершенствоваться в своем ремесле? Скорее он будет становиться все более ленивым и небрежным. А если по бедности он не сможет завести себе инструмента… то его изделия будут хуже и он хуже обучит этому делу своих сыновей и других учеников. Значит, и от того, и от другого — и от бедности, и от богатства — хуже становятся как изделия, так и сами мастера». Но цель менеджера — нажива.

Отношение религии к ростовщикам. В 1139 году Второй Латеранский собор постановил: «Кто берёт проценты, должен быть отлучён от церкви, и приниматься обратно может только после строжайшего покаяния и с величайшей осторожностью. Взимателей процентов нельзя хоронить по христианскому обычаю».

В 1179 году папа Александр III запрещает процент под страхом лишения причастия. В 1274 году папа Григорий X вводит более строгое наказание — изгнание из государства. В 1311 году папа Климент V вводит в качестве наказания отлучение от церкви.

В 1543 году основатель немецкого протестантизма Мартин Лютер написал трактат «О евреях и их лжи», где глубоко затронул проблемы ростовщичества.

До XVI века взимание процентов было осуждено 17 римскими папами и 28 соборами, в том числе 6-ю вселенскими. В Англии на ростовщическую деятельность был наложен запрет светских властей в 1341 году, во Франции — в 1312 году. В 1286 году в Пизе постановлением городской общины было запрещено ростовщикам проживать в городе, судьям — выслушивать их жалобы, а гражданам — давать им у себя приют. Статут города Вероны гласил: «ростовщикам вход в город и его окрестности запрещается». «В Голландии вплоть до 1657 года ростовщики не допускались к причастию».

В Кельнский собор был запрещен вход «горбатыми, согбенными, одноглазыми, хромыми, глухими, заиками, паралитиками или отмеченными каким-либо другим физическим пороком, убийцами или клятвопреступниками, или когда-то объявленными вне закона, или ростовщиками».

Папа Бенедикт XIV подтвердит в булле Vix pervenit от 1 ноября 1745 года старинные запреты по поводу займов под проценты. В 1769 году ангулемским банкирам, затеявшим судебный процесс, было отказано в иске к недобросовестным должникам под тем предлогом, что «они ссужали тем деньги под процент». В 1777 году постановление Парижского парламента запрещало «любой вид ростовщичества, осуждаемый священными канонами».

В религиозных догматах ислама также содержится осуждение лихвы. «О вы, которые уверовали! Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне, и бойтесь Аллаха, — может быть, вы окажетесь счастливыми!». Далее: «…бог позволил прибыль в торговле, а лихву запретил… Верующие, бойтесь бога и оставьте то, что достается вам лихвой, если вы верующие. Если не сделаете того, то знайте, что у бога и посланника его война с вами. Но если вы покаетесь, то в ваших руках останется капитал».

«Те, которые берут лихву, восстанут [в Судный день], как восстанет тот, кого шайтан своим прикосновением обратил в безумца. Это им в наказание за то, что они говорили: „Воистину торговля — то же, что и лихва“. Но торговлю Аллах дозволил, лихву запретил. Если к кому-либо [из ростовщиков] придет увещевание от Аллаха, и если он поступит согласно этому увещеванию, то ему простятся прошлые его грехи».

Светская борьба с лихоимством. В 1113 году в Киеве разразилось народное восстание, во время которого были разгромлены дома ростовщиков, взимавших огромные проценты, а также занимавшихся скупкой и перепродажей по спекулятивным ценам продуктов широкого потребления. «Народ, истомленный финансовой политикой Святополка, взял с бою дворец крупнейшего киевского боярина, тысяцкого Путяты Вышатича (брата Яна), и разгромил дома ростовщиков, которые пользовались какими-то льготами великого князя… Восстание, несомненно имело успех, так как Владимир немедленно издал новый закон — „Устав Володимерь Всеволодича“, облегчающий положение городских низов, задолжавших ростовщикам, и закрепощенных крестьян-закупов, попавших в долговую кабалу к боярам».

В Уголовном Уложении Российской Империи (1903), в котором ростовщичество считается преступлением, приводятся следующие признаки ростовщических сделок: 1) если заемщик вынужден своими известными заимодавцу стеснительными обстоятельствами принять крайне тягостные условия ссуды; 2) сокрытие чрезмерности роста включением его в капитальную сумму под видом неустойки, платы за хранение; 3) ссуда в виде промысла на чрезмерно обременительных условиях «сельским обывателям» за вознаграждение частью хлебом, а также скупка хлеба у крестьян по несоразмерно низкой цене при заведомо тяжелых обстоятельствах продавца. Ростовщики наказывались тюрьмой или исправительным домом.

Грех ростовщика. Ростовщичество (лихоимство) — это отдача капитала в ссуду за вознаграждение. «Жалка участь ростовщика: своими доходами он мостит себе дорогу в ад», — писал таджикско-персидский поэт, философ и религиозный деятель Абу Муин Насир Хосров.

В Евангелии от Луки читаем: «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо он благ и к неблагодарным и злым».

«Что может быть более безрассудным, чем засеивать без земли, без дождя, без плугов? Все, кто это творит, должны пожинать только пустоту. Давайте же остановим это чудовищное рождение золота и серебра, давайте остановим этот отвратительный обычай!»

Давая деньги в рост, кредиторы, стремясь представить сделку честной, требуют проценты как плату за время, предоставляемое им заемщику. Время, считает Ф. Аквинский, это всеобщее благо, данное Богом всем в равной степени. Таким образом, ростовщик обманывает не только ближнего, но и Бога, за дар которого он требует вознаграждения.

«Деньги детей не рожают и не должны это делать — формула, которую столько раз будет повторять Фра Бернардино и повторит Тридентский собор в 1563 году: деньги не порождают деньги (pecunia pecuniam non parit) … Борьба, которую вели папство и церковь, велась со всей суровостью, тем более что ростовщичество, конечно, не было воображаемым злом» (Ф. Бродель).

Фактически ростовщичество является видом организованной экономической преступности причиной многих других преступлений. Не случайно в России ростовщичество до 1917 года как лихоимство стояло в одном ряду с другими опасными преступлениями, такими как получение взятки, мошенничество и пр. По сути своей ростовщичество и есть вид мошенничества, так как ростовщик вводит в заблуждение потерпевшего в том, что передаваемые деньги являются товаром, а не средством расчетов и обмена, и на этом основании требует не только переданных своих денег, но денег заемщика.

«Отмена» греха. Однако ростовщичество является хорошим методом, как обогащения, так и закабаления. «С того момента, как утвердилась и получила широкое распространение практика помещения капитала под твердый процент и учета векселей, канонический запрет процентов превратился в серьезное препятствие… Запрет процентов был отменен — несмотря на авторитет Библии! — в прошлом веке постановлением конгрегации Святого престола, однако лишь temporum ratione habita (сообразуясь с требованиями времени) и косвенно».

Однако неправильно было бы думать, что сакрализация финансов проходила без мощной религиозной поддержки. Рассмотренное выше отношение к ростовщикам, да и вообще к процессу обогащения, относится к традиционному обществу, существующему на изначально установленных классических естественных принципах поддержания жизни. Эти ценности препятствовали становлению идеи бесконечного обогащения и наживы, которая стала завоевывать западное общество, по мнению В. Зомбрата в XIII столетии, но более объективной является датирование XVII — XVIII веками (М. Вебер), что совпадает с эпохой Возрождения. В России этот процесс начался лишь в конце XX века, когда после развала СССР, протестантская идеология стала захватывать умы граждан бывшего Союза. «Какие бы причины ни повели самопроизвольно к образованию экономического рационализма, не может быть сомнений в том, что он нашел могучую поддержку в вероучении церкви, которая во всей жизни стремилась к тому же самому, что капиталистический дух должен был осуществить в хозяйственной жизни».

Причем это стремление к наживе развивалось не за счет инициативы низов, что можно было бы ожидать, поскольку именно непросвещенные низы так падки на соблазны мирской материальной жизни. Эта «золотая лихорадка Душ» внедрялась сверху государями, чиновниками, духовенством, поскольку основывалась на тех духовных принципах, которые составляли сущность нового государственного капиталистического уклада жизни. Ж. Б. Альберти указывает на «жадность к деньгам среди духовенства как на совершенно общее явление его времени. Он говорит в одном месте о папе Иоанне XXII: «У него были недостатки, и в особенности тот, который, как известно, встречается почти у всех священников: он был в высшей степени жаден к деньгам, так что в его близости все было продажно».

Таким образом, легализация лихоимства была вопросом времени. Оно хорошо коррелирует не только с ценностями набирающего силы капитализма, но и с характером отношений людей в этом обществе: «Если ты выгоден для него, он употребит тебя, если обеднеешь, он оставит тебя. Если ты достаточен, он истощит тебя, а сам не соболезнует… Своими угощениями он будет пристыживать тебя, доколе два или три раза не ограбит тебя, не насмеется над тобою, наконец».

«Какое общение у волка с ягненком?.. Какой мир у гиены с собакой? И какой мир у богатого с бедным? Ловля у льва — дикие ослы в пустыне. Так и пастбища богатых — бедные».

Однако отмены запрета лихоимства мало, необходимо обосновать его «правильность», а в идеале богоугодность для народных масс. «Хозяйственная этика… писателей-монахов специфической рационально-аскетической направленности… стремится оправдать прибыль купца в торговом предприятии как вознаграждение за его „industria“ (трудолюбие) и представить ее этически дозволенной». Дальнейшая рационализация ростовщичества привела к появлению и развитию целых государственных институтов ростовщиков, которые стали «кровеносной системой» государственной экономики.

Разделение труда. Одним из способов повышения производительности является принцип разделения труда. Естественно разделение труда существовало задолго до появления протестантизма, который использовал этот принцип в своих целях.

Традиционно мыслители рассматривали разделение труда и деление общества по стратам как прямое следствие божественного плана мирового устройства. Для Лютера распределение людей по существующим сословиям и профессиям также было прямой эманацией божественной воли, а пребывание каждого человека на своем месте и его деятельность в рамках, установленных для него Богом, превращались в религиозный долг.

«Профессионал — термин из XIII века. По всей видимости, само понятие профессии ввели иезуиты, когда они стали обсуждать, каким образом может существовать в обществе эзотерическое знание… Для иезуитов было очень важно, что с одной стороны, они — носители изотерического знания, члены ордена, а с другой стороны, — делегаты этого знания в разных социальных системах, которые строили социальные формы существования и реализации этого знания. В ордене был статус кадьютера, то есть человека, которые находился внутри ордена и отвечал за его изотерическую форму, а были профессионалы, которые работали вовне».

В пуританском учении прагматического толкования, специализация ведет к количественному повышению производительности труда и тем самым служит общему благу. Этот подход является системообразующим в современной экономике.

Полезность профессии, рассматриваемая через призму её угодности Богу, определяется рядом критериев: нравственность; полезность для всего общества и доходность. Однако, все критерии можно смело свести к третьему — доходности, поскольку признаком нравственности является успешная нажива, а полезность для общества определяется по количеству денег, полученных от потребителей при оказании услуги или продаже продукции: чем больше денег, тем полезнее для общества.

«Если Бог указует вам этот путь, следуя которому вы можете без ущерба для души своей и, не вредя другим, законным способом заработать больше, чем на каком-либо ином пути, и вы отвергаете это и избираете менее доходный путь, то вы тем самым препятствуете осуществлению одной из целей вашего призвания (calling), вы отказываетесь быть управляющим (steward) Бога и принимать дары его для того, чтобы иметь возможность употребить их на благо Ему, когда Он того пожелает. Не для утех плоти и грешных радостей, но для Бога следует вам трудиться и богатеть».

Возможно ли изменение профессии, если она является религиозным долгом? В этом вопросе нет однозначной позиции, в нем отразилась та бездна противоречий, которая свойственна протестантизму, как целостному явлению.

Профессиональная деятельность менеджера представляет собой последовательное аскетическое воспитание добродетели, испытание его избранности, которая воплощается в добросовестности, отражающаяся в тщательном и методичном выполнении своих профессиональных обязанностей.

Шпенер утверждает, что «после того как человек избрал определенную профессию, долгом послушания его воле Божьей является пребывать в данной профессии и примириться с ней». Бакстер пишет, что «вне определенной профессии всякая дополнительная деятельность не что иное, как случайная работа; выполняя ее, человек больше времени лентяйничает, чем трудится». Определенная профессия является наивысшим благом для каждого человека, а случайную работу, следует рассматривать как подчас неизбежное, но всегда нежелательное временное занятие.

Напротив, пуританское учение решительно высказывается в пользу сочетания нескольких призваний при условии, что это будет способствовать общему и собственному благу и не приведет к недобросовестному выполнению своих обязанностей в рамках одной из них, кроме того, пуритане не против и перемены профессии, если только это проистекает из желания заняться более угодной Богу деятельностью.

Поскольку доход является ключевым показателем, то та профессия, которая обеспечивает максимальный доход менеджеру и является богоугодной.

Недоверие к людям. На пути к личному обогащению у менеджера нет, и не может быть союзников, даже жена и дети становятся конкурентами на пути к богоизбранности. Помощь людей в мире менеджера — это лишь одна из уловок, цель которой — нажива, даже если она называется благотворительностью. Путь менеджера — это путь одинокого во враждебном мире. Люди важны лишь как средство обогащения: «из скота добывают сало, из людей — деньги».

Надеяться на помощь людей неблагоразумно, следует прислушаться к «предостережению не полагаться ни на помощь людей, ни на их дружбу. Даже кроткий Бакстер призывает к глубокому недоверию по отношению к самому близкому другу, а Бейли прямо советует никому не доверять и никому не сообщать ничего компрометирующего о себе: доверять следует одному Богу».

Владелец концерна ИКЕА Ингвар Кампрад построил свою империю как секту с железной дисциплиной, в которой даже название распределяющей финансовые потоки группы компаний IKANO расшифровывается как Ingvar Campard And No Others (то есть «Ингвар Кампрад, и никто больше» — никаких чужаков!).

Недоверие к людям ведет к обособленности, закрытости менеджера, в крайней форме переходя в ненависть к людям. «В сочетании с жестким учением об абсолютной трансцендентности Бога и ничтожности всего сотворенного эта внутренняя изолированность человека служит причиной негативного отношения пуританизма ко всем чувственно-эмоциональным элементам культуры и субъективной религиозности, а тем самым и причиной принципиального отказа его от всей чувственной культуры вообще».

Итак, менеджер должен общаться с людьми для собственного обогащения, но вынужден их ненавидеть, как соперников на пути успешности и богоизбранности: «божественная милость, дарованная избранным и поэтому „святым“, требовала не снисходительности к грешнику и готовности помочь ближнему своему в сознании собственной слабости, а ненависти и презрения к нему как к врагу Господню, отмеченному клеймом вечного осуждения».

Возникновение предпринимательского этоса. Расколдованный мир высветил принципы новой этики, выразителями которой стали предприниматели. «Великие религиозные движения, чье значение для хозяйственного развития коренилось, прежде всего, в их аскетическом воспитательном влиянии, оказывали наибольшее экономическое воздействие… когда судорожные попытки обрести царство Божье постепенно растворялись в трезвой профессиональной добродетели и корни религиозного чувства постепенно отмирали, уступая место утилитарной посюсторонности».

Протестантские ценностные установки самым активным образом способствовали росту предпринимательской и экономической активности в тех странах, где протестантизм явился основным религиозным течением. «Немалое количество, а в старшем поколении большинство американских „promoters“, „captains of industry“, мультимиллионеров и магнатов трестов формально принадлежали, как известно, к сектантам, преимущественно к баптистам». Президент Баптистского союза Великобритании и Ирландии Дж. Уайт в своем выступлении на лондонском собрании в 1903 г. говорит с особой эмфазой: «Лучшие люди наших пуританских церквей были деловые люди, полагавшие, что религия должна проникать во все сферы жизненной деятельности».

Показательны в этом смысле Соединенные Штаты, спроектированные и созданные на этических принципах протестантизма. «Для большинства американцев „американский образ жизни“ является настоящей религией. Их бог — деньги, их литургия — погоня за прибылью. Американский флаг стал символом этого образа жизни, и ему поклоняются с религиозной страстью… Американское общество полностью ориентировано на работу, доходы и потребление. Преобладающая цель людей — заработать как можно больше денег…».

Данные анализа ценностей американского общества, выполненного World Values Survey (Всемирная служба исследований основных ценностей и верований) показывают, что пуритано-протестантское наследие продолжает оказывать латентное влияние, на формирование взглядов, суждений и поведения современных американцев. Это нашло отражение в характеристике тенденций современного экономического развития США, данной ведущими экономистами Америки, которые подразделили их на «традиционные» и «формирующие новый облик экономики». В первой группе среди семи основных принципов означены «высокая трудовая мораль, основанная на протестантской этике: трудолюбие и вера большинства граждан в свои силы» и «всемерное поощрение обществом и государством предпринимательской активности, благоприятный предпринимательский климат, общественная установка на достижение успеха, независимо от происхождения и социального статуса человека».

«Возникновение предпринимательского общества может оказаться важным поворотным пунктом в истории человечества.

Паника 1873 года завершила столетие неограниченной свободы предпринимательства и невмешательства государства в экономику, которое началось с публикации в 1776 году фундаментального труда Адама Смита Wealth of Nations («Исследование о природе и причинах богатства народов»). Паника 1873 года послужила толчком к зарождению современного «государства всеобщего благосостояния». На протяжении последующих ста лет развитые государства продвигались к созданию и совершенствованию «государства всеобщего благосостояния».

Стремление к богатству и материальному успеху стало всепоглощающей страстью. Проповедник Мартин Бутцер говорил: «Все вокруг ищут занятий, дающих наибольшую выгоду. Все готовы променять науки и искусства на самый низменный ручной труд. Все умные головы, наделенные Господом способностями к более благородным наукам, захвачены коммерцией, а она в наши дни столь проникнута бесчестностью, что стала наипоследнейшим делом, которым мог бы заниматься достойный человек».

Антиавтаркия. Заменив традиционное служение Богу на зарабатывание денег, как признак богоизбранности, менеджер заменил внутреннюю деятельность на внешнюю, зависимость от внутреннего была замещена зависимостью от внешнего, таким образом, менеджер находится в зависимости от хозяев денег, и независимо от того, кто это — покупатель его услуг или Федеральная Резервная Система США — рабское состояние становится его имманентной сущностью. «Если работа для вас главное, а плата вещь второстепенная, то вашим господином является труд и его творец — Бог. Но если работа для вас вещь второстепенная, а главное плата, то вы рабы платы и творца её — Дьявола и притом самого низкого, и последнего из Дьяволов».

Материальная состоятельность необходима для жизни в социуме, но традиционно она носила обеспечивающую, а не целевую функцию. «Материальные интересы людей всегда процветают только под покровом героических добродетелей человечества. Но стоит только материальным интересам выйти на первый план, и они тем самым подрывают собственные предпосылки своего бытия».

Это рабское состояние, о котором подробнее сказано ниже, является тем импульсом, которое лежит в основе всех движений Души, а значит и действий менеджера. Аскетизм этики менеджера, неспособность распоряжаться богатством, требование профессиональной деятельности, жесткая привязка к мирской суете — это актив, приносящий счастье в загробной жизни, или пассив, отнимающий существующую жизнь? «Вам нелегко разобраться сейчас в вашем имущественном положении, да и в самих себе (Как советует Пифийская надпись). И вот я как законодатель устанавливаю: вы не принадлежите самим себе, и это имущество не принадлежит вам».

По этой же причине и рассудок менеджера не свободен в своем отражении реальности, и не в силу своей слабости, а из-за зависимости от внешнего. «Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине — это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого». Несовершеннолетие, то есть опора на внешнее, — это источник бедности, сомнений и неуверенности. Неуверенность лишает стабильности и постоянства, является причиной собственных мнений (со-мнений) и Душевной дисгармонии. «Страстное стремление к уверенности, какое мы находим у Лютера, отражает не искреннюю веру, а необходимость подавить невыносимое сомнение. Решение Лютера — это сегодняшнее решение очень многих людей, хотя они мыслят не в богословских терминах: уверенность достигается отказом от своей изолированной личности, превращением себя в орудие могущественной внешней силы… Психологически вера… может быть продуктом реакции на сомнения, возникшие из чувства изолированности индивида и его неприятия жизни. Вера Лютера была как раз такого компенсирующего свойства».

Индивидуализм. Протестантство заложило основы индивидуализма, заставляя индивидуума признать и проникнуться своей ничтожностью перед миром и никчемностью своих достоинств, превращая его в безвольное орудие в руках мира и властей этого мира. «Потеряв чувство гордости и достоинства, индивид был психологически подготовлен и к тому, чтобы утратить и столь характерную для средневекового мышления уверенность, что смыслом и целью жизни является сам человек, его духовные устремления, спасение его души. Тем самым он был подготовлен к другой роли — стать средством для внешних целей: экономической производительности и накопления капитала». Теология Кальвина (сыгравшая в англосаксонских странах ту же роль, что лютеранство в Германии) также основана на бессилии и самоуничтожении человека. «Самый общий признак современной эпохи: невероятная убыль достоинства человека в его собственных глазах». «Эта готовность подчинить свою личность внечеловеческим целям была фактически подготовлена Реформацией…, сломав духовный стержень человека — его чувство гордости и достоинства».

Итак, учения Лютер и Кальвин подготовили человека к той роли, которую он выполняет в современном мире — подчинение свою жизнь исключительно внешним целям, другими словами, отдает свою жизнь на выполнение чужой воли. «Если человек может превратиться лишь в средство для возвышения славы господней, а господь не отмечен ни любовью, ни справедливостью, то такой человек достаточно подготовлен и к роли раба экономической машины, а со временем и какого-нибудь «фюрера». Принцип работы ради накопления капитала заставляет человека работать ради чуждых целей, превратил его в раба Божьего и усиливает в нем чувство личной ничтожности и бессилия.

1.2. Рациональность этики менеджмента

«Бизнес — это искусство извлекать деньги из

чужого кармана, не прибегая к насилию»

Макс Амстердам

Сакрализация науки. В расколдованном мире место Божественных заповедей занимают мнения ученых, место веры занимает разум. Если руководящим жизненным принципом целостного человека является «авось», то заповедями рационального человека становятся методические указания, регламентирующие, в идеале, каждый шаг его жизни. «„Состояние религиозной избранности“ воспринималось как своего рода сословное качество, которое ограждает человека… от „мира“. Гарантией этого состояния… служит… одно лишь утверждение избранности посредством специфического по своему характеру поведения, коренным образом отличающего избранника от „природного“ человека. На этой основе у отдельного человека возникал импульс к методическому контролированию своего поведения и тем самым к его аскетическому преобразованию. Этот аскетический стиль жизни сводился, как мы уже видели, к ориентированному на божественную волю рациональному преобразованию всего существования… Названная рационализация жизни в миру, ориентированная на потустороннее блаженство, была следствием концепции профессионального призвания аскетического протестантизма».

Этот процесс рационализации в настоящее время охватил практически все аспекты жизни человека, наука проникла всюду: спорт, театр, сельское хозяйство, производство, самопознание и т. д. Религиозному знанию о себе противо­действует научное знание как комплекс эмпирических способов познания мира, заключаю­щих в себе, по мнению Л. Н. Толстого, «ненужные наблюдения о самых разнообразных предметах».

И, конечно, во главе этого рационализирующего процесса идут ученые, стремящиеся все измерить и оцифровать, поскольку только то, что поддается измерению, может быть предметом научного познания. Ученые — это боги нашего времени, даже несмотря на то, что иногда они отказываются.

Это процесс рационализации жизни продолжается и в наше время, встречая на всем пути с момента своего рождения постоянное «сопротивление» (в виде проявления) иррациональных сил, подвергающихся исключению из рациональной реальности. Таким образом, процесс рационализации нуждается в постоянной внешней поддержке и подпитке, иначе он обречен, поскольку не имеет имманентного источника существования. «Эта основная идея рационализации должна была оказать существенное содействие капиталистическому мышлению, которое ведь само по себе, как нам известно, является рациональным, направленным к цели. Идея наживы наряду с экономическим рационализмом означает ведь, в сущности, не что иное, как применение жизненных правил, вообще предписывавшихся религией, к сфере хозяйственной жизни».

Эта внешняя поддержка носит экономический характер, другими словами, процесс рационализации изначально требует постоянных финансовых вливаний, которые возможны только в том случае, когда общество основывается на «рациональной структуре права и управления. Ибо современный рациональный промышленный капитализм в такой же степени, как в исчисляемых технических средствах производства, нуждается в рационально разработанном праве и управлении на основе твердых формальных правил…».

Эти же твердые формальные рациональные правила должны быть разработаны и для профессии менеджера, для чего необходимо было создать новую науку — менеджмент. Традиционно объект науки — это область действительности, которую исследует данная наука, а предмет науки — способ видения объекта с позиций данной науки. Например, предмет физики — наиболее общие и фундаментальные закономерности, определяющие структуру и эволюцию материального мира; предмет математики — порядок, либо мера; предмет истории — прошлое человечества. Объект менеджмента — прибыль (что не является объективной реальностью), а предмет менеджмента — принципы и закономерности функционирования рациональной коммерческой организации. С точки зрения менеджмента все организации являются коммерческими — торговые, военные, административные, образовательные, медицинские и т.п., и даже НКО (некоммерческие организации). «Сложился огромный рынок рекомендаций практикам, как им лучше всего и эффективнее вести свое дело. Одна „панацея“ конкурирует с другой, а между тем в науке нет согласия относительно природы и функций менеджмента, его отличительных признаков и качеств».

Проблема в том, что как прибыль, так и рациональная организация — искусственное творение, а, следовательно, менеджмент не является наукой в традиционном смысле и не имеет (и не может иметь) собственной методологии, потому все методы, которые описаны в учебниках по менеджменту и которые используются менеджерами в практической деятельности, заимствованы из других наук. «Нужно признать, что, несмотря на притязания „научного менеджмента“, системного анализа, кибернетики и синергетики на роль теории управления, наука так и не располагает теоретически развернутой феноменологией управления, представлением о закономерностях его порождения, строения, функционирования и развития». Это невозможно сделать на рациональной основе.

Объект менеджмента — прибыль, не нуждается в научном познании, тут важнее роль методология: как увеличить прибыль и стать избранником Божьим. Потому большинство теорий менеджмента «применимо для решения узкого круга практических проблем, объясняя какую-то часть реальности. Как только вы выходите за эти узкие рамки теория или не работает, или может дать искаженные результаты».

Поскольку менеджмент, как научная дисциплина, уже отметил свое 100-летие, то приходится признать, что причина такой неопределенности и неоднозначности в понимании менеджмента связана с самой сутью этой «науки». «В большинстве экономических вузов менеджмент по-прежнему преподают как некую совокупность методов… Безусловно, у менеджмента, как и у любой другой работы, есть свои собственные инструменты и свои собственные методы. Но точно так же, как вся медицина не сводится к анализу мочи (несмотря на всю важность анализов), процедурные приемы не составляют сущность менеджмента. Сущность менеджмента заключается в том, чтобы сделать знания производительной силой. Иными словами, менеджмент представляет собой социальную функцию». Итак, менеджмент не является наукой, а является методом увеличения прибыли на основе рационального подхода: менеджмент далек от абстрактных построений, он исключительно праксеологичен. «Не учи меня жить — лучше помоги материально!» — фраза, которой приветствует менеджер консультантов по управлению.

Философия менеджмента!? В этом смысле очень показательно отношение, прежде всего, зарубежных теоретиков менеджмента к созданию философии менеджмента: очевидна прикладная направленность многочисленных трудов по «философии менеджмента».

Приведем цитату А. Файоля, который в начале XX века пишет об отсутствии административной доктрины: «Подлинной причиной отсутствия административного образования в наших профессиональных школах является отсутствие доктрины. Без доктрины немыслимо преподавание. И вот ее-то не существует — общепризнанной административной доктрины как результата широкой дискуссии. Совсем иным было бы положение, если б существовала общепризнанная доктрина, то есть совокупность испытанных и проверенных общественным опытом принципов, правил, методов и приемов… Следовательно, необходимо скорейшее незыблемое установление административной доктрины». Как реализуется этот призыв, почти вековой давности?

В предисловии своей книги «Философия управления» датский теоретик менеджмента Олэ Фог Киркеби сразу уточняет, что его труд «не представляет «философию менеджмента» в буквальном смысле слова, а имеет цель ориентировать управляющих на формирование «философии лидерства».

Американские теоретики Уильям Литцингер и Томас Шефер пишут: «У нас в стране философия менеджмента сводится к философии прагматичного управления…. Мало желания создать теорию менеджмента умозрительно-философского характера: основная озабоченность — в развитии концепций сугубо делового направления ради контроля над реализацией целей и способов функционирования бизнеса… мы мало заинтересованы, тем более у нас не хватает времени на вопросы умозрительно-теоретического плана».

На самом деле американские теоретики менеджмента сильно заинтересованы в создании философии менеджмента, однако они рассматривают философию как один из инструментов менеджмента: прикладной менеджмент глубже, шире и, самое главное, ценнее умозрительной философии. Ральф Дэвис определяет философию как систему знания, обеспечивающую логическую основу мышления менеджера ради успешного решения деловых проблем. «Без философии менеджер имеет лишь ограниченную возможность применения креативного мышления, какими бы не были его природные способности».

Авторы книги «Величайшие идеи в менеджменте: процесс развития теории» — Кен Смит и Майкл Хит пишут, что поскольку менеджмент — молодая наука, и многие идеи и концепции переняты ею у психологии и социологии, то «возникновение новой теории предоставляет уникальную возможность пролить свет на целостное понимание феномена менеджмента». Однако, анализ феномена менеджмента строится на позитивистском подходе, отрицающем метафизику и философию в силу их непрактичности: «философы продолжают спорить о том, что является лучшим способом развития теории».

Генри Минцберг прямо пишет: «У меня нет тайного ключа, которым развиваю теорию. Я не думаю об этом, я просто делаю это…. И у меня вовсе нет желания плести небылицы как следует развивать науку».

Обобщая позицию ведущих теоретиков менеджмента, можно сделать однозначный вывод: отрицание возможности и необходимости создания философии менеджмента, которое обосновывается умозрительным характером и непрактичностью философии, на самом деле является лишь следствием протестантского мировоззрения, характеризующегося господствующим доминированием мирской деятельности и внешним управлением, исключающим целостное восприятие мира, свойственное философии, которая имеет исключительно внутреннюю основу.

«Протестантизм — это умственно нечистоплотная и скучная форма декаданса, в которой христианство сумело сберечь себя до наших дней на жалком севере, ценен для познания как нечто половинчатое и составное, поскольку он объединяет в одних и тех же головах восприятия разного порядка и происхождения».

Тот же протестант — теоретик менеджмента, который позволит себе действительно заняться философией менеджмента, нарушит долг и пойдет против своего призвания, потому ожидать появления философии менеджмента вряд ли стоит. Всякие рассуждения на тему философии менеджмента имеют исключительно рекламный характер. Например, «Прато центр управленческой и организационной философии», действующий при философском факультете «Открытого университета» Амстердама, претендует на академическую направленность, однако фактически в его деятельности превалирует практичная — консультационная направленность».

В начале XX века Вернер Зомбарт попытался привязать философию к мышлению торговцев, но тут же попятился: «Мы имели возможность установить, что хозяйственный образ мыслей флорентийских торговцев шерстью во многих отношениях определялся более или менее философскими идеями древних писателей. Мы не должны, однако, переоценивать влияния, которое могло идти с этой стороны».

Отказ от пустого философствования, размышлений на тему философии менеджмента не стал конечной точкой развития научного менеджмента: далее пришла очередь отказа от науки в менеджменте.

Замещение науки. Итак, возникнув как инструмент превращения знаний в источник дохода, «научный» менеджмент стал предлагать практикам различный инструментарий обогащения, заимствованный из различных наук, взяв на себя инжиниринговые функции по переводу абстрактных научных теорий в позитивистский практичный инструментарий наживы.

Постепенно «научный» менеджмент стал отдаляться от науки: «многие исследователи констатируют существующий разрыв между концепциями менеджмента и управленческим трудом». В практике управления различными видами социальных си­стем от государств до предприятий все более отчетливо проявля­ется тенденция замещения научных знаний опытом и «здравым смыслом» чиновников и менеджеров.

«Научный» менеджмент разрабатывает новые методы обогащения, которые носят физиологически-директивный характер, замаскированный научной терминологией. «С этим связана и так называемая „коммерциализация“, то есть появление ценных бумаг и биржи, рационализировавшей спекуляцию. Ибо без рациональной капиталистической организации труда все особенности капитализма, в том числе тенденция к коммерциализации, и в отдаленной степени не получили бы того значения, которое они обрели впоследствии (если они вообще были бы возможны)».

В качестве одного из примеров можно привести доктрину «Вашингтонского консенсуса». Выражение «вашингтонский консенсус» в 1989 году запустил в общеупотребительный оборот американец Джон Уильямсон — экономист Института международной экономики в Вашингтоне. Под вашингтонским консенсусом подразумевается комплекс рекомендаций для стран, испытывающих финансовый и экономический кризис, декларируемая цель — стабилизация государственной экономики. Реальная цель — обогащение за счет не богоугодных народов Восточной Европы. «Созданные при таких обстоятельствах псевдорыночные институты окажутся лишь очередной декорацией, заслоняющей сохраняющееся отторжение главного ресурсного и технологического потенциала страны от действительно насущных потребностей народного хозяйства».

Следует подчеркнуть, что западные ученые-экономисты дистанцировались от этих политико-«экономических» рекомендаций. В качестве примера можно привести книгу «Реформы глазами американских и российских ученых», написанную большой группой российских и американских экономистов, включая трех лауреатов Нобелевской премии — Л. Клейна, Дж. Тобина и К. Эрроу; работы лауреата Нобелевской премии по экономике Й. Стиглица; «Открытое письмо» Президенту СССР М. С. Горбачеву, подписанное тридцатью американскими экономистами, включая трех лауреатов Нобелевской премии по экономике — Ф. Модильяни, Дж. Тобина и, Р. Солоу, в котором они выступили за сохранение земли и других природных ресурсов в общественной собственности.

«Экономическая наука… сейчас все больше вытесняется из политики и массового сознания целой системой мифов», которые, несмотря на свое многообразие, ставят вполне позитивистскую конкретную задачу. «Считается, что экономическая деятельность (причем любая!) должна быть нацелена на максимум прибыли. Но это не так. Для экономики важен совсем другой критерий — сумма выигрышей производителей и потребителей». Экономическая наука в настоящее время используется для научного обоснования стремления раба Божьего к наживе, не более.

В. А. Волконский и А. И. Кузовкин проведя анализ взаимодействия внутренних и мировых цен (результатом которого становится неизменно высокая оценка товаров, поставляемых на Запад, и столь же неизменно низкая — товаров, производимых для внутреннего потребления), показали, что эта система цен (которая, собственно, и предопределяет «непродуктивность» большей части российской экономики) не является рыночной; она давно превратилась в инструмент «поддержания конкурентных преимуществ клуба богатых стран». Однако, по мнению экономистов МВФ и т.п., такая система цен объективна и научно обоснована, впрочем, как и инфляция.

Итак, «тезис о первенстве денег… лежит в основе экономического неолиберализма и неолиберального проекта финансовой глобализации», и является смыслом протестантской жизни и единственной целью менеджера, соответственно, наука является одним из способов достижения этой цели, а совсем не познания мира, как думают традиционалисты.

1.3. Классики менеджмента

«Я помню о долге служения»

Генри Форд

Основные принципы научного менеджмента были заложены Ф. У. Тейлором. Кроме того, необходимо отметить работы А. Файоля, Г. Форда и Э. Мэйо. Каждый из них внес свой очень важный вклад в теорию менеджмента, потому ниже вкратце рассмотрены их теории. Важно отметить, что все многообразие школ и подходов в менеджменте, возникшее впоследствии, имеют свои корни в учениях указанных фигур, отличаясь только выбранным предметом исследования, при этом рассматривают данный предмет через призму принципов основателей менеджмента.

Принципы научного менеджмента Фредерика Уинслоу Тейлора. Фредерик Уинслоу Тейлор (1856—1915) является основоположником научного подхода к менеджменту и родоначальником традиционной школы менеджмента. С 1895 года он начинает исследования по организации труда и производительности, цель которых состояла в получении прибыли путём максимального повышения интенсивности труда. Система Тейлора изначально была основана на глубоком разделении труда и рационализации трудовой деятельности. Он разработал методы, по которым для каждого вида работы, для каждой операции с помощью хронометража и тщательного изучения движений рабочего устанавливался единственный, самый рациональный способ выполнения заданной работы. Эти принципы были изложены в ряде научных статей и коротких монографиях, а также в широко известной работе «Принципы научного менеджмента» (Principles of Scientific Management, 1911).

Сам Тейлор называл свою методику «анализом задач» или «научным управлением задачами», затем эта методика получила новое имя — «научная организация труда» или «менеджмент», а потом менеджмент в США, Великобритании и Японии стал называться «научным менеджментом», а в Германии — «рационализацией производства». В. И. Ленин так оценил систему Тейлора: «…система Тейлора, — как и все прогрессы капитализма, — соединяет в себе утонченное зверство буржуазной эксплуатации и ряд богатейших научных завоеваний в деле анализа механических движений при труде, изгнания лишних и неловких движений, выработки правильнейших приемов работы, введения наилучших систем учета и контроля и т. д. Советская республика, во что бы то ни стало, должна перенять все ценное из завоеваний науки и техники в этой области».

Главная задача управления предприятием, по Тейлору, — максимальная прибыль для предпринимателя в соединении с максимальным благосостоянием работника. Максимальная прибыль для предпринимателя достигается развитием до наивысшей степени совершенства труда, обеспечивающего постоянный характер получения прибыли. Максимальное благосостояние работника состоит не только в увеличении вознаграждения, но и в развитии до максимально возможной степени производительности, что позволило бы ему давать труд самого высокого качества, что означает далее, предоставление ему по возможности работы именно того вида, к которой он наиболее способен по своим естественным склонностям. Научным подходом к организации труда Тейлор пытается решить две противоположные задачи, объединяя интересы предпринимателя и рабочих: положить высокие ставки оплаты труда и удешевить рабочую силу. Найденный им ресурс — огромная разница между количеством работы, которую может совершить первоклассный работник при благоприятных условиях, и тем, что фактически производится рядовым рабочим.

Под максимальным благосостоянием рабочего Тейлор понимал скорее повышение производительности последнего, поскольку считал, что быстрое обогащение для большинства людей не приносит пользы: многие из них начинают работать нерегулярно и обнаруживают тенденцию к тому, чтобы сделаться более-менее неуравновешенными и вести рассеянный образ.

В качестве оснований для внедрения научной организации труда Тейлор указывает следующие: недостаточная производительность большинства актов повседневной деятельности приводит к громадным убыткам; лекарство не в поиске экстраординарной личности, а в систематической организации труда; организация труда — наука, опирающаяся на законы, принципы; основные принципы научной организации труда равно приложимы ко всем видам человеческой деятельности.

Тейлор предлагает научный менеджмент, который основан на четырех великих основных принципах управления:

1. Научная основа производства: выработка научного фундамента в качестве замены традиционных грубо-практических методов для каждого отдельного труда.

2. Отбор рабочих по научным признакам: Тейлор рассматривал рабочего как на продолжение машины и считал главной задачей полную синхронизацию человека с машиной.

3. Обучение рабочих. Один из основополагающих принципов — соответствие людей структуре.

4. Тесное дружеское сотрудничество между администрацией и рабочими: перераспределение ответственности. При научном подходе реализация инициативы происходила в порядке абсолютного единообразия, а успех больше зависел от составления администрацией планов и уроков (заданий) рабочим, которые составлялись на основе планов. Управление должно быть оптимизировано с точки зрения увеличения количества и качества подготовительных действий, которые дадут возможность рабочему производить работу лучше и быстрее. Добрая половина проблемы организации труда ложится на плечи администрации.

Основы научной организации труда Тейлора: наука вместо традиционных навыков; гармония вместо противоречия; сотрудничество вместо индивидуальной работы; максимальная производительность вместо ограниченной производительности; развитие каждого отдельного работника до максимально доступной ему производительности и максимального благосостояния.

Если в прошлом на первом месте стоял организатор, то в настоящее время на первое место выступает система, т.е. роль организатора должна сводиться к установлению организации самой системы. При научной организации труда находчивые и толковые рабочие могут вырасти и занять административные должности, однако никто из рабочих не должен ожидать повышения, пока не подготовит себе заместителя.

Научная основа труда в своих основах заключается в известных широких общих принципах, при этом то, что отдельный человек считает наилучшим механизмом для применения этих принципов, ни в какой мене не должно быть смешиваемо с самими принципами. «Не существует единой панацеи для устранения всех затруднений до тех пор, пока одни рождаются лентяями или неспособными, а другие — жадными и жестокими. Пока существуют пороки и преступления, будут существовать также бедность, нищета и несчастье».

Важно отметить, что Ф. У. Тейлор не считал свое учение универсальным и даже эффективным: оно лишь призвано минимизировать конфликты и проблемы. «Никакое определенное средство не может обеспечить непрерывное благосостояние рабочих и предпринимателей, поскольку зависит от столь большого числа факторов, что неизбежно случатся периоды, когда обеим сторонам приходится страдать более или менее. Но при научной организации труда период благополучия будет дольше, а раздоры и вражда менее тяжкими».

Суть учения Тейлора достаточно проста — он лишил труд сакральности и вдохновения, превратив его в бездушную, рутинную, монотонную последовательностью элементарных операций. Методология примитивна: изучить задачу и проанализировать движения, необходимые для ее выполнения; описать каждое движения и составляющие его усилия, а также измерить время, за которое оно производится; устранить все лишние движения; каждое из оставшихся движений, соединяют в единую логическую последовательность; изменить конструкцию всех инструментов, используемых в данной работе. «Все они прославляли мастерство». Тейлор показал, что никакого мастерства в физическом труде нет, а есть простые, повторяющиеся движения. Производительными их делает знание, точнее, знакомство с оптимальными способами исполнения и организации простых однообразных движения… Тейлор разрушил романтику труда».

Один из примеров применения тейлоризма описан Терещенко: «Любопытный эксперимент был сделан профессором Картером в штате Вермонт в 1943 году на одной молочной ферме, где содержалось только 22 коровы и у фермера работал один рабочий. Картер изучил, куда и в какой последовательности ходит фермер и его рабочий и как протекает их процесс работы. Потом он сделал ряд предложений: вилы держать не в этом углу, а в том углу; инструмент сложить в этом сарае, а сено держать в другом помещении; в хлев входить не с этой стороны, а с другой; стол переставить в другой угол; купить лопаты с более удобными ручками и т. д. (капиталовложения по договоренности с фермером не должны были превышать 50 долларов). В итоге подобного рода рационализации процесса работы на ферме Картеру удалось уменьшить затраты рабочего труда на 760 человеко-часов и сократить хождения во время работы на 1277 км в год».

Идеи Тейлора об анализе задач и научной организации всего процесса физического труда использовались в принципе конвейера Генри Форда, в японских «кружках качества», и в системе непрерывного совершенствования «кайзен», и в организации поставок «точно вовремя». В Советском союзе учение Ф. У. Тейлора было адаптировано к социалистическим целям в виде учения НОТ — научная организация труда. В наше время технократическая система управления, основы которой он заложил, захватывает весь мир.

Административная школа менеджмента Анри Файоля. По мнению американских историков менеджмента, Анри Файоль (1841—1925) является наиболее значительной фигурой, которую Европа дала науке управления в первой половине XX века. По окончании лицея и горной школы он поступил на службу в крупную горную и металлургическую компанию «Комментри-Фуршамболь-Деказвилъ» («Комамболь») и проработал там с 1860 по 1918 г. Вначале Файоль интересовался исключительно проблемами геологии и горного дела. Однако назначение его в 1872 году главным управляющим группы рудников способствовало обращению Файоля к проблемам экономики и управления.

В 1888 году он принял руководство компанией, находившейся на грани банкротства, и за тридцать лет сделал ее одним из самых процветающих предприятий Франции. Обобщая свои многолетние наблюдения, Файоль создал «теорию администрации». Его первая статья на эту тему вышла в 1900 г., а книга «Общее и промышленное управление» — в 1916 г.

Задержка с публикацией книги, происшедшая из-за событий первой мировой войны, привела к тому, что французы в массе своей увлеклись распространившейся в ту пору теорией Тэйлора и поначалу проигнорировали идеи своего соотечественника. Впрочем, вскоре они воздали им должное: образцовая организация и процветание «Комамболя», вклад компании в общенациональные усилия в годы мировой войны — все это неминуемо привлекло внимание к трудам Файоля. Сам Файоль неоднократно подчеркивал, что никакого противоречия между его теорией и теорией Тэйлора нет, просто они рассматривают разные уровни организации производства: Тэйлор — цеховое управление, он же — высшее административное.

Выйдя в 1918 году в отставку, Файоль возглавил созданный им Центр административных исследований. Он доказывал, что открытые им принципы управления применимы не только в экономике, но и в правительственных службах и учреждениях, в армии и на флоте, то есть носят универсальный характер. Одним из крупнейших заказов, выполненных Центром, стало исследование организации работы почтово-телеграфного ведомства. Этой и другим проблемам реформы государственного управления, общественных учреждений и системы образования посвящен ряд работ Файоля. Кстати, он первым поставил проблему организованного обучения менеджменту.

Все операции, по Файолю, какие только встречаются в предприятиях, можно разбить на шесть следующих групп: технические операции (производство, выделка и обработка); коммерческие операции (покупка, продажа и обмен); финансовые операции (привлечение средств и распоряжение ими); страховые операции (страхование и охрана имущества и лиц); учетные операции (бухгалтерия, калькуляция, учет, статистика и т.д.); административные операции (предвидение, организация, распорядительство, координирование и контроль). Каким бы ни было предприятие: простым или сложным, небольшим или крупным, эти шесть групп операций, или существенные функции, мы встречаем в нем всегда.

Ни на одной из пяти первых функций не лежит задача выработки общей программы работы предприятия, подбора его рабочего состава, координирования усилий, гармонизации действий. Предвидение, организация, координирование и контроль составляют в обычном понимании бесспорную область управления.

Управлять, по определению Файоля, значит предвидеть, организовывать, распоряжаться, координировать и контролировать: предвидеть, то есть учитывать грядущее и вырабатывать программу действия; организовывать, то есть строить двойной — материальный и социальный — организм предприятия; распоряжаться, то есть заставлять персонал надлежаще работать; координировать, то есть связывать, объединять, гармонизировать все действия и все усилия; контролировать, то есть заботиться о том, чтобы все совершалось согласно установленным правилам и отданным распоряжениям.

При таком понимании управление не является ни исключительной привилегией, ни лично присваиваемой обязанностью начальника или директоров предприятия; это функция, разделяемая между головой и членами социального тела, подобно другим существенным функциям.

Каждой группе операций, или существенной функции, соответствует специальная установка. Различаются установки: техническая, коммерческая, финансовая, административная и т. д. Каждая из этих установок покоится на совокупности качеств и знаний, которые можно свести к следующим шести рубрикам:

1. Физические качества: здоровье, сила, ловкость.

2. Умственные качества: понятливость, легкое усвоение, рассудительность, сила и гибкость ума.

3. Нравственные качества: энергия, стойкость, сознание ответственности, инициатива, чувство долга, такт, чувство достоинства.

4. Общее развитие: запас различных понятий, не относящихся исключительно к области выполняемой функции.

5. Специальные знания: относящиеся исключительно к какой-либо одной функции — будь то технической, будь то коммерческой, будь то финансовой, будь то административной и т. д.

6. Опыт: знания, вытекающие из практики; воспоминания об уроках, лично извлеченных из фактов.

Такова совокупность качеств, навыков и знаний, создающих какую-либо из существенных установок; эта совокупность охватывает физические, умственные и нравственные качества, общее развитие, опыт и определенные специальные знания, относящиеся к выполняемой функции.

А. Файоль выделяет следующие принципы управления:

1. Разделение труда, цель которого — повысить количество и качество производства при затрате тех же усилий, но разделение труда имеет свои пределы.

2. Власть есть право отдавать распоряжения и сила, принуждающая им подчиняться.

3. Дисциплина — это, по существу, повиновение, усердие, деятельность, манера держать себя, внешние знаки уважения, проявляемые соответственно установленному между предприятием и его служащими соглашению. В общем, дисциплина есть соблюдение соглашений, имеющих предметом послушание, усердие, деятельность и внешние знаки уважения.

4. Единство распорядительства: служащему может давать два приказания относительно какого-либо действия только один начальник.

5. Единство руководства: один руководитель и одна программа для совокупности операций, преследующих одну и ту же цель.

6. Подчинение частных интересов общим: в предприятии интересы служащего или группы служащих не должны ставиться выше интересов предприятия; что интересы семьи должны преобладать над интересами отдельных ее членов; что интересы государства должны быть выше интересов гражданина или группы граждан.

7. Вознаграждение персонала есть оплата исполненной работы. Она должна быть справедливой и по возможности удовлетворять персонал и предприятие, нанимателя и служащего.

8. Централизация есть явление естественного порядка; этот порядок состоит в том, что во всяком животном или социальном организме восприятия сходятся в одном центре — в мозгу или в дирекции — и из мозга или дирекции исходят приказы, приводящие в движение все части организма.

9. Иерархия есть ряд руководящих должностей, начиная с высших и кончая низшими.

10. Порядок: определенное место для всякой вещи и всякая вещь на своем месте. Форма социального порядка такова же: определенное место для каждого лица и каждое лицо на своем месте.

11. Справедливость есть результат сочетания благожелательности с правосудием.

12. Постоянство состава персонала.

13. Инициатива есть возможность создания и осуществления плана.

14. Единение персонала: в единении — сила.

«Без принципов мы во тьме, в хаосе; без опыта и меры, даже с наилучшими принципами, мы тоже в трудном положении. Принцип — это маяк, помогающий ориентироваться: служить он может только тем, кто знает путь в порт».

Взгляды Генри Форда на управление предприятием. Г. Форд (1863—1947) не стал основоположником никакой научной школы менеджмента, однако, его наряду с Ф. У. Тейлором и А. Файолем считают одним из отцов современного менеджмента. И, несмотря на то, что ряд его принципов производства и утверждений Г. Форда диаметрально противоположны принципам современного менеджмента, его вклад в экономику США и его достижения в этой области достойны внимания. Как сказал один американский журналист: «Книга Форда не понравится предпринимателям, но она поможет им обогатиться».

Генри Форд — известный американский промышленник, создавший первый автомобиль с 4-тактным двигателем, помог выйти Америке из экономической депрессии и стал символом американской экономики. Форд известен также тем, что впервые стал использовать промышленный конвейер для поточного производства автомобилей. Конвейер использовали и до него, в том числе и для массового производства, однако Генри Форд первым «поставил на конвейер» технически сложную, то есть нуждающуюся в технической поддержке на протяжении всего срока эксплуатации, продукцию — автомобиль.

Форд был одним из первых, кто реализовал на практике идеи капитализма о благосостоянии, направленные на улучшение условий жизни рабочих и на сокращение текучести кадров, из-за которой многие подразделения нанимали по 300 человек в год для заполнения 100 рабочих мест. Акцент делался на эффективности — то есть на найме и удержании лучших сотрудников.

В 1914 году Форд установил размер жалования рабочих на уровне в 5 долларов за рабочий день, что увеличило ставки большинства его сотрудников более чем вдвое, и установил сокращенную рабочую неделю. В итоге привлечены лучшие работники, текучесть кадров была преодолена, сократились расходы на обучение, повысилась производительность труда.

Знаменитая книга Генри Форда «Моя жизнь, мои достижения» — это катехизис механика-романтика. Его идеи и методы организации производства, описанные в данной книге, внедрены в деятельность тысяч предприятий и заслуживают внимания каждого человека, организующего свой бизнес.

Г. Форд писал, что жизнь — путешествие, а люди привыкли жить лишь наполовину живыми. Сила и машина, деньги и имущество полезны лишь постольку, поскольку они способствуют жизненной свободе. Цель его теории создать из мира источник радостей.

Перевес финансовых интересов, писал Форд, губит принцип служения, так как весь интерес направлен к прибыли сегодняшнего дня, но если служишь ради самого служения, ради удовлетворения, которое дается сознанием правоты дела, то деньги сами собой появляются в избытке. Алчность к деньгам верное средство не добиться денег, цель денег не праздность, а умножение средств для полезного служения.

Акционерами имеют право быть только люди, занятые сами в деле, считающие предприятие орудием служения, а не машиной, делающей деньги. Все, происходящее на предприятия должно являться личным делом каждого сотрудника.

Текущие деловые вопросы должны решаться не гениями организации, а системой. Производством управляет не человек, а процесс труда. Управление и руководство одно и тоже. Делами нельзя руководить свыше. Надо избегать формализации и стремится к меньшему распределению полномочий. Однако всему есть мера разумности: начальник мастерской должен считаться только с количеством выработки, нет никаких оснований раздроблять силы, отвлекая его в другую область.

Большинство людей могут осилить работу, но легко дают титулу свалить себя. Слишком часто титул служит вывеской для освобождения от работы: долой титулы. По большей части личная неудовлетворенность происходит от того, что носители титулов и сановники не всегда являются в действительности истинными вождями. Всякий готов признать прирожденного вождя — человека, который может мыслить и приказывать.

Бедность в значительной степени происходит от перетаскивания мертвых грузов. Требовать, чтобы на ту или иную работу тратилось больше сил, чем это необходимо, значит быть расточительным. Расточительность вытекает из недостаточно сознательного отношения к нашим действиям или из небрежного их выполнения. Алчность есть род близорукости, в хищнической трате времени и сил кроется причина высоких цен и малого заработка.

Спекуляция с готовыми продуктами не имеет ничего общего с делами — она более пристойный вид воровства, не поддающийся искоренению путем законодательства. Если мы не в состоянии производить, мы в состоянии обладать. Настоящим признаком крупного предприятия является его сила, а не размеры.

Неправильно начинать производство, пока не усовершенствован сам фабрикат. Подлинная простота связана с понимание практического и целесообразного. Производство должно исходить из самого продукта. Фабрика, организация, сбыт и финансовые соображения сами приспособляются к фабрикату. Большинство фабрикантов охотнее соглашаются на изменение в фабрикате, чем в методах их производства, мы пользуемся обратным приемом. Моя теория производственных затрат исходит не из вещи, а из производящего эту вещь труда.

Основные принципы производства:

1. Не бойся будущего и не относить почтительно к прошлому. Кто боится будущего, т.е. неудач, тот сам ограничивает круг своей деятельности. Неудачи дают только повод начать снова и более умно. Честная неудача не позорна; позорен страх перед неудачей. Прошлое полезно только в том отношении, что указывает нам путь и средства к развитию.

2. Не обращай внимания на конкуренцию. Пусть работает тот, кто лучше справляется с делом. Попытка расстроить чьи-либо дела — преступление, ибо она означает попытку расстроить в погоне за наживой жизнь другого человека и установить взамен здравого смысла господство силы.

3. Работу на общую пользу ставь выше выгоды.

4. Производить — это покупать сырые материалы по сходным ценам и обращать их с возможно незначительными дополнительными издержками в доброкачественный продукт.

Законы работы подобны закону силы тяжести, кто им противиться, принужден испытать их могущество. Следует взять что-либо, доказавшее свою пригодность и устранить в нем все лишнее.

Интересно привести ряд высказываний Форда, которые не совпадают с общепринятым подходом к менеджменту: непомерно высокие цены всегда являются признаком нездорового дела; всякая монополия и всякая погоня за наживой — зло; минуты, которые мы уделяем конкурирующим предприятиям, убыточны для собственного дела; занимать деньги можно тогда, когда в них не нуждаешься; не может быть утверждения более нелепого и более вредного для человечества, как то, что все люди равны; подавляющее большинство желают быть руководимыми, желают, чтобы во всех случаях другие решали за них и сняли с них ответственность.

Принципы Форда носят скорее мировоззренческий характер, чем утилитарно-прикладной и он, будучи реальным руководителем, оказался больше философом, чем Ф. У. Тейлор и А. Файоль, потому его принципы практически не преподают студентам.

Школа человеческих отношений. Третьей ключевой фигурой менеджмента является Э. Мэйо (1880–1949) — профессор и руководитель отделения производственных исследований Гарвардского университета, которого считают создателем школы человеческих отношений.

В основу школы человеческих отношений были положены достижения психологии и социологии, именно поэтому проблема повышения производительности труда решалась посредством изучения отношений между сотрудниками в трудовом процессе.

Первым внимание на людей обратил Р. Оуэн. Он утверждал, что предприятие много времени тратит на обслуживание оборудования (смазка, ремонт и т. п.) и мало заботится о людях. Поэтому вполне разумно тратить такое же время и на «уход» за людьми («живой машиной»), тогда, скорее всего, не понадобится «ремонтировать» людей.

Э. Мэйо полагал, что прежние управленческие методы всецело направлены на достижение материальной эффективности, а не на установление сотрудничества, в то время как простое проявление внимания к людям оказывает очень большое влияние на производительность труда. Из других ученых этого направления можно выделить М. П. Фолетт, которая внесла большой вклад в теорию лидерства.

Само появление школы человеческих отношений было вызвано результатами Хоторнских экспериментов. В середине 1880-х годов на промышленном и потребительском рынках США развернулась острая борьба между производителями газового и электрического освещения. Постепенно электрическое освещение завоевывало все больше сторонников. Однако существовало одно «но» — более эффективное освещение требовало меньших объемов энергии. Производители электроэнергии организовали кампанию, цель которой состояла в том, чтобы убедить промышленных потребителей в необходимости повышения освещенности рабочих мест, что, якобы, должно было способствовать повышению производительности труда. В подтверждение «электрики» приводили результаты экспериментов, подтверждающие правильность их доводов. Однако производители встретили их весьма скептически, и для установления истины был создан специальный Комитет по освещению промышленности, которому было поручено провести независимые исследования. А для того чтобы гарантировать их беспристрастность, почетным председателем Комитета был назначен Томас Эдисон. На одном из участвующих в эксперименте предприятий (Хоторнский завод, штат Иллинойс, США, принадлежащем компании «Вестерн Электрик») события приняли неожиданный оборот. В эксперименте участвовало 7 групп работников: 4 собственно экспериментальные группы и 3 контрольные группы.

Всего было проведено 5 различных серий тестов, результаты которых позволили сделать вывод о том, что на уровень производительности труда влияет не столько освещенность рабочих мест, сколько другие факторы. Для более тщательного изучения их роли было проведено бесчисленное множество экспериментов. В одном из них (наблюдение за бригадой по сборке реле) производительность труда работниц возрастала как при увеличении освещенности рабочих мест, так и при его уменьшении (до определенного предела). Исследования в Хоторне (24 серии экспериментов) проводилось под руководством профессоров Гарвардского университета Элтона Мейо и Фрица Ротлисберга, и продолжалось около 7 лет (с 1924 г. по 1931 г., по другим данным с 1924 по 1936 — 12 лет.). Основной вывод — неформальные отношения, морально-психологический климат в коллективе оказывают сильное влияние на производительность труда.

К основным положениям теории человеческих отношений относятся следующие: люди в основном мотивируются социальными потребностями и ощущают свою индивидуальность благодаря отношениям с другими людьми; в результате промышленной революции и рационализации процесса, сама работа в значительной степени потеряла привлекательность, поэтому удовлетворение человек ищет во взаимоотношениях с другими людьми; люди более отзывчивы к социальному влиянию группы равных им людей, чем побуждениям посредством контроля, исходящего от руководства; работник откликается на побуждение руководителя, если руководитель рассматривается работником как средство удовлетворения своих потребностей.

На место строгой формализации организационных процессов, жесткой иерархии подчиненности, присущих «классической» теории, доктрина «человеческих отношений» ставит необходимость тщательного учета неформальных аспектов организации, создание новых средств повышения производительности труда, к которым, согласно доктрине, относятся и «просвещение служащих», и «групповые решения», и «паритетное управление», и «гуманизация труда». Идеологи «человеческих отношений» концентрируют внимание на изучении «групповых отношений», полагая, что групповые ценности являются наиболее важным условием научной организации управления. Они подвергают критике тейлоризм, ограничивающий задачи управления стимулированием индивидуальных усилий рабочих, доказывают необходимость стимулирования не индивидов, а группы. Много места в работах теоретиков «человеческих отношений» занимает рассмотрение организационных принципов управления и анализа мотивов поведения людей в организации.

Количественная школа менеджмента. Краткий обзор основных школ менеджмента хотелось бы завершить упоминанием еще одной школы менеджмента, возникшей в 1960-х годах, в которой наиболее сильно воплотились базовые принципы этой «науки», — количественная школа менеджмента, сформированная на основе кибернетики, общей теории систем и исследования операций. Наиболее видные представители школы — Р. Акофф, Л. Фон Берталанфи, С. Бир, А. Гольдбергер, Л. Клейн, Р. Люс, Д. Форрестер и другие.

Основная задача количественной школы — внедрение методов и аппарата точных наук в исследование управленческой деятельности. Ее представители занимаются главным образом исследованием процессов принятия такого класса решений, который позволяет применить математические методы и технические средства. Цель, которую ставит перед собой эта школа, формулируется как повышение рациональности решений.

Первые шаги «новой школы» были связаны с применением метода исследования операций в управлении производством, что находило свое выражение в построении математических моделей наиболее часто встречающихся задач управления, процессов принятия решений, оптимизация их, а также попытки применить статистические методы, теорию игр и т. д.

Группа представителей этой школы сформулировала еще одну концепцию, суть которой составляет количественная оценка и математическое моделирование экономических процессов. В результате возникла эконометрика как метод анализа и программирования хозяйственной деятельности.

В настоящее время под влиянием американских идей технологизации процесса управления и все большего использования компьютерной техники методы данной школы все большее значение приобретают в менеджменте. Среди основных достижений школы — автоматизация, роботизация производственного процесса; идеи по киборгизации или высвобождению субъекта производственного процесса и т.п.; работы по созданию искусственного интеллекта и построения «социальной матрицы».

Как было указано выше, труды Ф. У. Тейлора, А. Файоля, Э. Мэйо заложили основу возникновения различных школ и теорий менеджмента, которые при всем своем разнообразии преследуют одну цель — методическая регламентация деятельности менеджера, ориентированная на извлечение максимальной выгоды.

Источник новых школ менеджмента. Потребность в рациональном обосновании деятельности появилась одновременно с отрицанием традиционных принципов правления. Слепому не познать красоты орнамента, а глухому — звук колокола и барабана. Но разве слепыми и глухими бывают лишь телесно? Бывают слепы и глухи разумом. Дух — глаза и уши разума. Отрицание Бога тождественно лишению духовного зрения. Отсутствие духовного зрения не позволяет видеть целостную картину. Древние философы, лишившиеся духовной ясности, теряют целостность, становятся естествоиспытателями и рождают науки. Современная наука — плод слепого разума. «Наука обратила свой взор исключительно на одну часть божественного действия и тем самым возникла опасность утери из виду великого целого, всеобщей связи вещей». Логично предположить, что разум человека, потерявший целостность восприятия мира и, погрузившись в познание отдельных его частей, теряет ясность и силу. «Огромное большинство наших идей представляет собой не продукт эволюции, а продукт вырождения мыслей, когда-то существовавших или где-то еще существующих в гораздо более высоких, чистых и совершенных формах».

Когда люди перестают верить Богу, они вынуждены верить в какую-то часть этого мира, что и становится их основной ценностью. «Если кто-то отвергает как основную ценность Бога, тогда основной ценностью для него становится природа. Если кто-то отвергает как основную ценность природу, тогда основной ценностью для него становится культура. Если кто-то отвергает как основную ценность культуру, тогда основной ценностью для него становятся некие совокупности людей или отдельные люди, или отдельные вещи. Но отвергать как основную ценность Бога и затем выделять сотворенное Богом или людьми — значит то же, что разменивать золотник на серебряные монеты и считать их ценнее, чем утраченное золото, а затем разменять серебро на медные гроши и считать их ценнее утраченного серебра».

Поставив какой-то фрагмент мира вместо Бога, получаем соответствующее направление в современной теории менеджмента: физическое тело — традиционная школа управления, закон — школа легистов, человека — школа «человеческих отношений», социум — школа «социальных систем», опыт — эмпирическая школа, время — школа тайм-менеджмента и т. п. Это разнообразие школ и концепций теории менеджмента зачастую трудно сопоставить между собой: многозначность понятий, трудность обобщений, несводимость определений и т. д.

«Философии и теологии множатся там, где множится духовное отупение. Где болезни, там и медицина. Отношение веры к системам философии и теологии подобно отношению гигиены к медицине… Тогда, когда люди ставят себя в ложное отношение к Богу — не как единственной реальности и ценности, — все их отношения автоматически становятся ложными. Реальность и ценность тогда с Бога переносятся на мечты и вымыслы, и жизнь становится подобной борьбе теней, когда солнце скрывается за тучей. Ложные теории о Боге неизбежно влекут за собой и ложные теории научные, политические, социальные, брачные, семейные. Одна ложь рождается от другой; одна ссылается на другую, одна одну зовут на помощь. Изощренность тогда ставится выше принципиальности, а количество выше качества». Как можно получить реалистичный вывод, основываясь на иллюзорных представлениях о реальности. Заблуждения вызываются однобоким рассмотрением явлений, которое не дает полного представления об их сущности.

Основной посыл «экзистенциальной теории управления» Одиорне — отрицание возможности подведения управленческой деятельности под определенные закономерности, правила, нормы. Субъективность является руководящей философией экзистенциального менеджера, философией его выбора и действий.

Тем не менее, процесс распространения менеджмента в XX веке шел полным ходом: вначале в США, а затем охватил весь мир. «Курсы по вопросам организации и управления были постепенно введены в программы высших учебных заведений США… В США имеется свыше 250 „точек“, т.е. колледжей, университетов, специальных школ, семинаров и т.д., где ведется обучение, обсуждение и изучение вопросов организации и управления. До 50 высших учебных заведений имеют специальные факультеты, вся программа преподавания на которых концентрируется вокруг науки об организации и управлении. Иногда это так называемые „business school“ (школы деловой администрации), иногда „faculty of industrial management“ (факультеты промышленного производства) и т. д., но цель их общая — готовить кадры специалистов по вопросам организации и управления… многие европейские страны пошли по пути США. Уже в 1947 г. в Англии был открыт „Британский институт управления“. Консультационная английская фирма „Л. Урвик энд Партнерc“ в Лондоне известна во многих странах. В 1947 г. в Женеве был организован „Международный институт управления“, а в 1959 г. там же возникла „Международная ассоциация центров по преподаванию методов управления“, в которую ныне входят такие страны, как Франция, Бельгия, Англия, Италия, Швейцария и др.». С 90-х годов XX века тот же процесс начался и в России и, судя по этой книге, еще не закончился.

Глава 2. Внутренние враги менеджера

2.1. Рентабельность Души

«Нет несчастия хуже того,

когда человек начинает бояться

истины, чтобы она не обличила его»

Паскаль

Модернизм. Основным врагом протестантской этики является традиционная система ценностей, культ менеджера — инновация: «разнести все существующие порядки и установления, наложить руки на законы, перестроить все учреждения и сделаться владыкою…». Инновация — это внедрение элементов одной культуры в другую культуру, а в нашем случае это замена традиционных ценностей протестантскими.

«Всего глубже подорваны в наше время инстинкт и воля традиции: все установления, обязанные своим происхождением этому инстинкту, противоречат вкусу современного человека… Что бы ни делали и ни думали ныне, во всем преследуют, в сущности, только одну цель: с корнем вырвать эту склонность к преданию, к преемственности. В традиции видят тяжкую неизбежность: ее изучают, признают (как „наследственность“), но не хотят».

Традиционные ценности плохи тем, что «мешают» зарабатывать деньги. «Традиционная организация полностью блокирует мышление в духе брэнда и корпоративной религии».

Менеджер должен знать, что старое устарело: «талантливый руководитель, ответственный за принятие решений, всегда исходит из того, что традиционные измерения — это далеко не всегда то, что нужно… Традиционные измерения отражают по своей сути вчерашние решения. Если появляется необходимость в принятии нового решения, это, прежде всего, означает, что измерение потеряло свою релевантность».

Ни тысячелетняя история замещения ценностей, ни мощная финансовая подпитка и информационная обработка населения, до сих пор не достигли цели устранения традиций и обычаев. Естественность в том или ином виде мешает протестантскому прогрессу. В качестве примера можно привести kaizen.

«Японское слово kaizen означает постоянное усовершенствование… Философия kaizen заключается в том, что наш образ жизни, — будь то работа, общественная деятельность, дом, — должен сосре­дотачиваться на постоянных усилиях к усовершенствованию… Хотя улучшения, достигаемые путём реализации концепции kaizen, проходят мед­ленно и малозаметны, спустя какое-то время это приводит к весьма значительным ре­зультатам… Понятие kaizen служит объяснением тому, почему в Японии компании не могут оставаться неизменными в течение долгого времени. Между тем, западный менедж­мент поклоняется нововведениям: важным изменениям в научно-технических дости­жениях; недавним свежим идеям по поводу понятий менеджмента и техник производ­ства. Нововведение драматично, и требует большого внимания. Концепция же kaizen, с одной стороны, не представляет собой ничего драматичного; это процесс тонкий. В то время как нововведение подобно выстрелу, и результаты его сомнительны, процесс kaizen основывается на здравом смысле, на его реализацию не требуется много средств; процесс этот обеспечивает медленно нарастающий прогресс, который в конце концов окупается. Kaizen так же является подходом с минимальными рисками. Управленцы всегда могут вернуться на прежний путь, не произведя крупных затрат».

Однако, несмотря на проволочку, процесс идет в нужном направлении. Чтобы его ускорить и расширить необходимо рациональное обоснование экономической эффективности инноваций, что и было воплощено в работе австрийского экономиста Й. Шумпетера «Теория экономического развития». Для повышения эффективности экономической деятельности капиталистических предприятий он предложил механизм создания «новых комбинаций» производительных благ, которые могут «возникнуть… только дискретным путем». Й. Шумпетер ввел понятие «инновации» в экономику, подразумевая под этим изменения с целью внедрения и использования новых видов потребительских товаров, новых производственных средств, рынков и форм организации в промышленности. При этом Й. Шумпетер основную роль движущей силы экономического развития общества отводил не характеру борьбы между капиталом и пролетариатом (как К. Маркс), а внедрению новшеств в хозяйство государства.

Развитие капиталистического предприятия («когда норма меняется рывком») невозможно на традиционных принципах и Шумпетер определяет эти инновационные ценности как «созидательное разрушение». «С точки зрения любой теории, основанной на адаптации, новизна непостижима… Новизна является истинным ядром всего того, что необходимо признать неопределенным в наиболее глубоком смысле этого слова. В случае новизны как таковой, мы могли бы… рассмотреть новизну как независимую от причин и условий… Достижение новой формы путем постепенных, небольших адаптаций старой, не должно быть возможным».

Таким образом, формирование нового капиталистического способа хозяйствования возможно лишь на костях традиционного образа жизни. «Для того чтобы капитализм мог развиться, нужно было сначала переломить все кости в теле естественному, инстинктивному человеку, нужно было сначала поставить специфически рационально устроенный душевный механизм на место первоначальной, природной жизни, нужно было сначала как бы вывернуть всякую жизненную оценку и осознание жизни».

Утилитарность Души. Душа, наряду с нравственными ценностями, интересна только с утилитарной точки зрения, иначе она рудимент традиционализма. «Те, кто жадно стремится к мирскому богатству, презирают душу свою, и не только потому, что душой они пренебрегают, предпочитая ей плоть, но и потому, что они душу свою вкладывают в это стремление».