Бесплатный фрагмент - Темные ночи

Идея написать эту историю принадлежит режиссеру и сценаристу Ольге Ланд. Задумывалось создание такого фильма. Она выбрала время и место действий — последние годы социализма в курортном Сочи. С ней мы обсуждали героев, их поведение, и она сделала много полезных замечаний и предложений. Без Ольги Ланд этой истории просто бы не было. К реальным людям, описанные в романе события и факты, не имеют отношения, всё это от начала до конца вымысел и лишь отражение некоторых сторон жизни того времени.

Поговорка «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» применима далеко не всегда. Нередко за внешним антуражем скрыты совсем другие вещи. Лишь очень проницательные люди способны уловить эту фальшь. Она таится в мелких деталях, нюансах несоответствия формы содержанию вещей. Тогда вступает в силу другая поговорка о том, что по одежке лишь встречают. Бывает, по ней и провожают. И все-же, первое впечатление — «одежка», оно, как любовь с первого взгляда, самое сильное и порой обманчивое.

Глава 1. За нарядным фасадом

В просторную, хорошо обставленную гостиную вошел мужчина средних лет. Стильный галстук, идеально отглаженные брюки и кожаный ремень без малейших потертостей выдавали в нем педанта. Отсутствие пиджака и домашние тапочки вместо туфель подсказывали, что он хозяин квартиры.

Леонид Семенович, так звали мужчину, занимал руководящую должность. Но он не управлял производством чего-то осязаемого, гвоздей или ботинок — партийная деятельность этого не предполагает. Он высказывал мнение, и, как правило, не свое. Секретарь сочинского райкома доносил в массы мнение вышестоящего руководства. Во всех сферах жизни — личной, общественной, забугорной. И, упаси бог, к этому мнению не прислушаться.

А еще он следил за организацией и проведением разного рода мероприятий ко дню Революции, или Победы, или еще чего. На прошедшей неделе, например, отмечали День Советской Армии. Все провели достойно. Теперь идет подготовка к Женскому дню Восьмое марта.

Сегодня у него тоже намечалось мероприятие, но исключительно семейное, домашнее — День рождения младшего сына.

Леонид Семенович подошел к празднично сервированному столу, приподнял установленную по его центру бутылку коньяка, прочел этикетку и поставил бутылку на место. Затем он взял из большого блюда полоску сыра, положил в рот. В сырной нарезке на поверхности тарелки образовалась прогалина. Партийный функционер аккуратно распределил ломтики по краю тарелки, прогалина исчезла, и сырное кружево восстановилось. Из кухни, она примыкала к гостиной, доносились женские голоса. Леонид Семенович прожевал сыр, поправил галстук и направился на кухню.

Когда он вошел, симпатичная девушка и сухонькая женщина в летах вынули из духовки противень с поджаренной до золотистой корочки индейкой. На первый взгляд могло показаться, что бабушка и внучка обсуждают, как им подать приготовленное блюдо. На самом деле девушка была здесь домработницей, а бодрая старушка тещей Леонида Семеновича.

Старушка держала в руке кухонный нож, примеряясь разделать тушку индейки. Ее молоденькая помощница неодобрительно наблюдала за действиями хозяйки.

— Хорошо, хоть ты пришел, — обернулась старушка, — Надя предлагает индейку целиком на блюдо выложить. А по мне так лучше ее разрезать.

— Ну, нет, — прищурил зять глаза, — Конечно, целиком. Зачем такую красоту портить, весь смак пропадает, — мягко улыбнулся он домработнице.

— Вот, Леонид Семенович знает, — твердо урезонила старушку помощница Надя, — кусочками получится обычно, не празднично.

— Делайте, как хотите, — опустила нож старушка.

Получив одобрение хозяина, Надя ловко поддела индейку парой вилок, выложила на блюдо и понесла в гостиную. Шагала она твердо, каблучки ее туфель ритмично цокали — ток-так, ток-так. И походка, и особая стать, с которой держалась девушка, выдавали напористость и силу её характера. Живость глаз не оставляла сомнений, что она не глупа и сообразительна. А еще Бог не поскупился и наградил Надю женской привлекательностью. Она нравилась мужчинам и хорошо знала об этом. На вид ей можно было дать и двадцать лет, и тридцать. Но второе представлялось вероятнее — в ее поведении прослеживался опыт молодой женщины, а не юной девушки.

— Я предложила Наде остаться и посидеть с нами, — произнесла теща, как только девушка вышла.

— Зачем? — удивился Леонид Семенович, — Это лишнее. Кире не понравится.

Зять по многим вопросам не хотел возражать теще, и подавал их как негативное мнение жены Киры. Вот и сейчас он применил этот прием.

— А Надюша и сама не захотела. Отказалась, — хмыкнула старушка, на что мужчина лишь улыбнулся.

— Правильно, что отказалась, — произнес он благодушно, но, сделав паузу, высказался более резко и назидательно:

— Клавдия Ивановна, приглашать за стол домработницу — не лучшая идея. Вам Кира это говорить не станет, а мне потом выскажет.

Резкость зятя Клавдии Ивановне не понравилась, она возбудилась и собралась ему ответить, но он повернулся и вышел из кухни. Сделал он это плавно, вальяжно, как и подобает партийному боссу. Возразить ему у нее не получилось.

Леонид Семенович вернулся в гостиную. Нади там не было: по-видимому, она сразу ушла. На диване сидел старший сын Леонида Семеновича — Виталий. Он включил телевизор и без интереса таращился в экран, постукивая ладонями по коленям. Лишь на секунду он оторвался от этого занятия на шум открывшейся двери гостиной.

В комнату вошел молоденький паренек — младший брат Виталия.

Вслед за ним появилась его мать Кира. В противоположность плавному супругу в её движениях угадывался южный темперамент, живость ума отражались в глазах и улыбке. К сорока годам она не растеряла женской привлекательности. Неяркий макияж в точности подходил её каштановым волосам, уложенным в аккуратную прическу «паж». Одета она была со вкусом не броско. Светлый приталенный пиджак и узкая юбка выдавали в ней деловую женщину.

В дверях они появились одновременно, но мама пропустила сына вперед. На первый взгляд эта деталь поведения представлялась незначительной, в действительности так Кира подчеркнула всем значимость её младшего сына Юры.

— Во! Получили, — воскликнул Юра, вынув из кармана паспорт, — Мама устроила все в момент.

— Ну, а кто бы сомневался! Поздравляю! У нашей мамы по-другому не бывает, — обнял сына Леонид Семенович.

— Покажь, — протянул руку за паспортом Виталий. Но брат не стал отдавать ему паспорт, а только открыл первую страницу.

— Ю-рий Ле-о-ни-до-вич, — прочел по слогам Виталий, — Звучит так себе, — проронил он небрежно, — Тебе сойдет.

— Что значит, «сойдет»? Нормально звучит, — обиделся на старшего брата Юра, на что тот хмыкнул:

— Не, я имел в виду, теперь, если чё, с паспортом можешь сбежать…

— Не мели ерунду, — одернула сына Кира.

— Я пошутил, — безразлично обронил Виталий и перевел взгляд на экран телевизора. Там как раз начались новости. Диктор пафосно рассказывал о новых достижениях народного хозяйства. Его бодрую речь сопровождали кадры строек социализма.

Кира хотела пояснить сыну, что есть шутки, а есть идиотские высказывания и пора бы ему научиться различать, что и когда говорить, но в гостиную вошла Клавдия Ивановна. В одной руке она неумело держала за гриф сверкающую лаком гитару.

Леонид Семенович при появлении тещи скривился, но смог скрыть недовольство и вежливо ей улыбнулся. Клавдия Ивановна не заметила ни его ухмылки, ни улыбки.

— Дорогой Юрочка, это подарок от Вадима Дмитриевича, — передала она гитару внуку, — А это от меня, — вынула Клавдия Ивановна из кармана халата небольшой пакетик.

— «Золотая лиса»! Серебряные струны, — восхищенно произнес Юра, принимая пакетик, — Бабуля, ты где их достала?

Юра по-детски нежно обнял бабушку, от чего наблюдавший за ними вполглаза Виталий уныло улыбнулся.

— Их тоже Вадим принес, но я оплатила, — просто объяснила Клавдия Ивановна происхождение дефицитных струн.

Как бы ничего необычного она не сказала, но от упоминания тещей некоего Вадима Дмитриевича, а она назвала его еще и просто Вадимом, Леонид Семенович нахмурился и скрыть раздражения не смог. Кира подняла на мужа глаза, и он тут же сменил маску недовольства на простодушную улыбку.

Диктор телевидения как раз перешел к докладу о том, как партия и правительство заботятся о здоровье и отдыхе трудящихся. На экране появились красочные виды курортного Сочи и интерьеры гостиницы «Жемчужина». Особо диктор отметил высокий уровень культуры обслуживания отдыхающих. За столиками ресторана гостиницы сидели благообразного вида постояльцы, официант наливал в фужеры знаменитую минералку «Боржоми».

— Кира, в вашей «Жемчужине» лучший ресторан курорта. Хвалят твое заведение, — шутливо выдал жене Леонид Семенович.

Сказал он хорошо поставленным голосом, но, получилось, что произнес он это куда-то в пустоту. Кира на слова мужа не ответила, словно и не слышала их.

— Садимся за стол, — просто распорядилась она и выключила телевизор, прервав диктора на фразе о здоровом досуге постояльцев «Жемчужины».

— Во, а я хотел досмотреть! Может, мне интересно? — обиделся Виталий.

Леонид Семенович пожал плечами, выдвинул стул и устроился за столом. Сыновья последовали его примеру.

Начиналось праздничное застолье по случаю дня рождения младшего сына начальницы сочинского общепита.

А в ресторане гостиницы «Жемчужина» веселье уже набрало нужные обороты.

За столиком ресторана сидели мужчина и ярко одетая девушка.

— Ну что? Пойдем? — пьяно произнес мужичок и потянул через стол руки к сидящей напротив девушке, пытаясь ее схватить.

— Приглашаешь? — игриво отстранилась девушка.

Мужчина расплылся в улыбке, кивнул головой и встал из-за стола. Девушка оценивающе метнула на него быстрый взгляд. Перед ней стоял сбитый грозный мужик. Ворот рубашки плотно обтягивал его бычью шею. Глаза же выдавали в нем добродушного простака.

Девушка задорно щелкнула пальцами, подбадривая скорее себя, чем партнера, и быстро поднялась. Мужчина накинул пиджак, подал ей руку, и они направились к выходу из ресторана.

Через пару минут они брели по коридору гостиницы. Мужчина придерживал девушку за талию.

— Так не пойдет, — остановилась девушка, — Давай строевой, — по-армейски шагнула она вперед, увлекая за собой мужчину.

Он с удовольствием последовал ее примеру, и они зашагали, изображая строй.

Девушка запела: «Я так хочу, чтобы лето не кончалось…»

— Знаешь, чем отличается вахтовый метод от обычного? — оборвал девушку мужчина.

— Нет, и чем? — мотнула головой девушка, продолжая напевать «ла–ла–ла».

— Вот, не знаешь. Будет тебе сюрприз, — остановил её мужчина.

— Какой? — повела плечами красотка в такт своему напеву.

— У вахтовика из Сибири, — мужчина гордо приложил руку к груди, что это он и есть героический вахтовик, — любовь бывает редко, но интенсивно, — рассмеялся он и крепко притянул к себе красотку, так что она буквально вжалась в него.

Вахтовик понизил голос и как бы по секрету произнес:

— У меня двадцать семь.

— Ого. Правда? — девушка дурашливо изобразила удивление.

— Абсолютно, — ответил мужчина, пошарил в кармане и достал ключ с брелоком от номера 227.

Указав на дверь с этим же номером, вахтовик улыбнулся своей шутке, хотя сказанная им двусмысленность тянула, в лучшем случае, на пошлую скабрезность.

Девушка, тем не менее, рассмеялась.

Вахтовик вставил ключ в замок, сделал пару оборотов и распахнул настежь дверь номера.

— Прошу, пани, — галантно пропустил он свою спутницу вперед.

Они вошли в обычный номер советских времен, обставленный такой же обычной мебелью. Стол, пара стульев, тумбочка, кровать. Мужчина запер дверь изнутри.

В узком проходе, напротив двери в ванную, располагалась вешалка для верхней одежды.

Девушка замешкалась, не зная, оставить ли тут сумочку. Разгоряченный мужчина тут же попытался прижать девушку к стене, но она увернулась и проскользнула в комнату. Озорница явно дразнила неуклюжего силача.

Упустив «добычу», он скинул пиджак, будто в этом была главная помеха, прошел в комнату и обомлел.

Болтая стройными ножками, девушка подпрыгивала сидя на кровати.

— Кроватка что надо, — зазывно похлопала она по матрацу.

Сибиряк расплылся в улыбке, но она тут же встала, и требовательно произнесла:

— У тебя есть шампанское?

— Шампанское? — загудел вахтовик, — Н-е-е-т…, Шампанское будет в процессе, шшшш, — распластав руки, изобразил он бурную пену.

На этот раз увернуться девушке не удалось. Мужчина обхватил ее в объятия и сходу расстегнул пару пуговиц на ее кофточке.

— Я сама, — твердо объявила девушка, высвободилась из крепких рук мужчины, сняла кофточку и осталась в кружевном лифчике.

Её красота ошеломила мужчину, но она требовательно скомандовала:

— Не торопи кролика. И сначала в душ!

— Я кролик? Да я лев, — улыбнулся мужчина, намереваясь повалить девушку на кровать, но та выставила перед ними ладони.

— Душ, и только так.

Сибиряк сдался, снял брюки, бросил их на стул. Оставшись в рубашке и трусах, он отправился в душ.

Как только за ним закрылась дверь ванной комнаты, девушка прислушалась. Дождавшись журчания душа, она сняла туфли, юбку, лифчик. Оставшись лишь в трусиках, она пробежала к входной двери номера, отомкнула ее, и выглянула в коридор. Затем вернулась в номер и села на кровать в ожидании развития какого-то хитроумного плана.

Прошла пара секунд, дверь номера открылась и в него вошли двое парней — верзила в форме милиционера и среднего роста кавказец с повязкой дружинника. На груди у кавказца висел расчехленный фотоаппарат.

Парни прошли в номер. Милиционер вопросительно кивнул девушке — где мужик? Она показала пальцем на дверь ванной комнаты.

Общение между девушкой и милиционером происходило без слов — мимикой и жестами, но они вполне понимали друг друга. Движением головы милиционер велел девушке идти к ванной. Она исполнила его указание, прошла и стала там возле двери

Мент оценил ракурс, показал девушке отойти чуть в сторону, и расплывшись в похабной улыбке, толкнул в бок своего напарника — смотри, мол, какая красота. Движением ладони вниз от пояса он велел ей снять трусики.

Это указание девушка сочла унизительным, выполнять его не стала, высунула язык и скрутила менту дулю. В ответ он показал ей средний палец.

Пока девушка и мент вели бессловесную перебранку, журчание воды в ванной прекратилось.

Для мошенников все складывалось удачно. Они ждали появления вахтовика. Если сделать фото женатого партийца рядом с голой девушкой, то можно будет развести его на серьезные деньги в обмен на пленку из фотоаппарата. Но вахтовик на несколько секунд задержался, и законы физики изменили ситуацию.

Мент и дружинник не заперли за собой дверь номера, а лишь прикрыли её. От возникшего сквозняка она распахнулась. Раздетая девушка оказалась у всех на виду перед распахнутой в коридор дверью.

Она бросилась ее замкнуть, момент был упущен, задуманная композиция развалилась. Выйдя из душа, мужчина не увидел девушку. Она в это время закрывала дверь у него за спиной, а он двинулся в комнату. До пояса вахтовик обернулся полотенцем, другой одежды на нем не было.

Мент и дружинник едва успели отпрянуть к стене номера, чтобы он их не заметил.

За пару шагов сибиряк преодолел предбанник и остановился посреди комнаты. Красотки в номере не было.

Он повел глазами. Возле торцевой стены стояли два странных типа. То, что один из них был в милицейской форме, крепкого сибиряка не смутило.

— Вы кто?! — взревел он.

Не ожидавшие такого напора мент и дружинник стушевались. Бицепсы мужчины внушали уважение. «Служители правопорядка» молчали.

Выручила их девушка. Она вбежала в комнату и встала рядом с обернутым в полотенце мужчиной. Её появление придало подельникам уверенности.

— У нас рейд. Ловим проституток, — промямлил армянин-дружинник, Милиционер кивнул в подтверждение его слов.

Спокойный тон дружинника остудил пыл сибиряка. Он сник и в испуге перевел взгляд на девушку.

— А я жена. Мы женаты, — нашлась девушка, взяв мужчину под руку.

— Ну, да…, — неуверенно протянул сибиряк, ощущая скрытый подвох.

Нужная композиция — «голая девушка под руку с раздетым мужиком», снова сложилась, и мошенникам можно было продолжить отработанный спектакль.

В роль вступил милиционер.

— Документик, гражданин предъявите, — строго обратился он к мужчине, — и Вы, гражданочка, — кивнул он девушке.

— Да, сейчас, — повел глазами вахтовик, стащив со стула брюки.

Прыгая с ноги на ногу, он начал их натягивать. Мент толкнул дружинника в бок. Ракурс фото мог ухудшиться в любую секунду, а напарник медлил. Мужчина в брюках, это совсем не то, что без оных.

Девушка, а теперь она вела весь спектакль, метнула на дружинника гневный взгляд — мол, что тянешь, фотографируй.

Для улучшения композиции, она вплотную прижилась к вахтовику, нежно улыбнулась.

Но, то ли это был с ее стороны перебор, то ли, натягивая брюки, мужичок заметил на милиционере вместо туфель кеды. Он на секунду замер и понял, что происходит — дружинник поднял фотоаппарат и сейчас сделает фото.

— Что за херня?! — распрямившись, взревел сибиряк и оттолкнул от себя голую натурщицу.

Силища в нем была такая, что девушка отлетела в дальний угол комнаты.

— Вон! Пошли вон! — рассвирепел бугай, нервно переводя взгляд в поисках подходящего орудия для изгнания непрошеных гостей.

Однако первым такое орудие нашел дылда-мент. Грозный сибиряк разъярил его своим криком. Мент схватил со стола графин с водой, замахнулся им на вахтовика и едва не размозжил ему голову.

От чудовищного удара мужчину спас стул. Он успел защитится им, подняв перед собой. Графин разлетелся вдребезги, и в руках у мента оказалось еще более грозное оружие — обрубок толстого стекла с острыми краями.

Вахтовик мгновенно оценил опасность. Безбашенность озверевшего противника не оставляла сомнений в его решимости.

Мужчина выбежал на балкон, перемахнул через перила, на мгновение завис снаружи балкона и разжал ладони.

Мент с дружинником выбежали за ним, но мужчины уже не было. Они выглянули за перила. Этажом ниже, на крыше ресторана лежал сбежавший вахтовик. По счастью ресторан выходил за фасад гостиницы, и расстояние от его крыши до балкона не превышало пяти метров.

Вахтовик попытался встать и тут же припал на колено. По-видимому, он сломал ногу.

— Улетел парашютист, — язвительно проронил мент, отбросив в сторону обрубок графина.

— Что? Получил быстрее? — замахнулся он кулаком на напарника, но ударить не решился.

Лжеправоохранители вернулись в номер. Их напарница поспешно одевалась. Застегнув блузку, она обшарила карманы пиджака мужчины и нашла там кошелек. Улов оказался небольшой, всего несколько купюр. Девушка сунула их себе в сумочку, и продолжила одеваться.

— Жан, ну чо там? Есть лавэ? — заинтересованно спросил ее верзила-мент.

— Дебилы, вы чё так рано приперлись? — помедлив, выдала вместо ответа девушка.

— Его спроси, — мент снова замахнулся на напарника, — Боялся, мужик тебя чпокнет.

— А ты на что? Мозги не включаешь? — одевая туфли, хлестко упрекнула мента девушка, — или ты только кулаками мастак?

— Не… Ну я.., — промямлил верзила, — А, может, сами тут поищем? Где-то же спрятал этот жлоб свои бабки.

— Ты, Гена, совсем дурак или наполовину, — распрямилась девушка, — Валить от- сюда надо. Срочно. Или ты настоящих ментов будешь дожидаться?

— Жанна права, надо уходить, — поддержал девушку паренек-дружинник.

Он нервничал, говорил отрывисто, и его армянский акцент проявлялся особенно явно.

Гена на удачу открыл прикроватную тумбочку, заглянул под матрац кровати. Денег нигде не было.

Паренек-дружинник открыл входную дверь и остановился, ожидая товарищей. Гена прихватил со стола бутылку коньяка, и гоп-компания покинула номер.

По служебной лестнице они спустились этажом ниже к кабинетам сотрудников гостиницы. Рабочий день давно окончился, паренек-армянин огляделся по сторонам, и, убедившись, что их никто не видит, отомкнул дверь кладовой.

Компания проскользнула внутрь служебного помещения. Согласно дверной табличке это была кладовая, но там имелся и стол, и диван, и даже холодильник.

— Жан, ну так что насчет лавэ? Надо бы поделить, — с порога предложил девушке «мент».

— Поделим. Обмундирование сдавай, — оборвала его напарница, — Или ты так пойдешь? — кивнула она дылде на его ментовский наряд, — Одно слово: баклан. Не мог даже правильные шузы одеть, в кедах приперся. Из-за тебя спалились, — ткнула Гену в грудь Жанна.

— Это не я. Циркач мелкие туфЕли притаранил, пришлось свои кеды оставить, — оправдывался Гена, списав прокол на некоего Циркача.

Жанну такое объяснение не устроило, он хмыкнула и, пока Гена переодевался в обычную одежду, пересчитала украденные у вахтовика деньги.

Решение, как их разделить, она приняла единолично.

— Мне полтинник, Циркачу стольник, а вам с Арой по тридцатке, — вручила она 60 рублей Гене.

От такого распределения добычи Гена аж присвистнул:

— С фига это? Мы работаем, Циркач где-то отсиживается. И тебе почему это больше?

— А потому, — не вдаваясь в объяснения, отрезала Жанна, — Или ты вахтовиков снимать пойдешь? А…?

Гена спорить не стал, сунул скомканные купюры в карман брюк и туда же попытался втиснуть прихваченную им бутылку коньяка, но Жанна вырвала трофей у него из рук.

— Это Циркачу, — водрузила она коньяк в центр стола.

Гена снял со стеллажа коробку и сложил в нее ментовскую форму. Жанна добавила в нее свою часть антуража — туфли на высоченных шпильках, красную кофточку, и браслетик под золото.

Теперь она надела берет, на ноги полусапожки, а поверх бежевой водолазки — неброский плащ. В таком наряде она походила уже не на секси из ресторана, а на скромную студентку.

Гена тоже перевоплотился кардинально: в заношенном свитере и вытянутых на коленях штанах он вернулся в свой привычный образ уличного хулигана.

Парнишка-дружинник снял повязку и свернул её пополам.

— А я что, совсем без денег? — напомнил он о себе.

Сказал он это негромко и не требовательно, как бы напомнил товарищам о допущенной ошибке.

Жанна подняла на Гену глаза. Тот пожал плечами.

— Так он же операцию сорвал! Какие деньги? Все «почеснаку», — Гена дружески похлопал напарника по плечу.

— Ты фотку себе сделай, — улыбнувшись, предложил ему Гена, — Это, Ара, тебе лучше всяких денег будет. Над кроватью повесишь, будешь на голую Жанку любоваться.

Парнишка-армянин на ехидство Гены не отреагировал и ответил ему, как и принято у кавказцев, со спокойным достоинством:

— Я не Ара, я Арам. И фото я не успел, — тихо и без обиды произнес он так же, как и задал перед этим вопрос о своих деньгах.

Жанна же от пошлого предложения Гены взорвалась. Она, выхватив у Арама фотоаппарат, вскрыла его, засветив пленку.

— Фиг вам, а не мою фотку! Давай, Крокодил Гена — быстро Аре десятку!

— Ну идет-идет, — ретировался Гена, достал из кармана скомканные десять рублей и вручил Араму.

Компания покинула кладовую. Первой ушла Жанна, за ней Гена, потом Арам. Он запер дверь, тихо спустился в холл отеля и вышел на улицу.

Пока в гостинице «Жемчужина» развивались бурные события, в доме начальницы общепита Киры поднимали бокалы за её младшего сына.

Первой покинула день рождения Клавдия Ивановна. Она устала и отправилась в свою квартиру. Последней ушла спать Кира. Она до полуночи беседовала с Юрой. На работе Кира предупредила секретаршу, что придет попозже. Хорошо отлаженный механизм общественного питания не требовал постоянного присутствия начальницы. Все, что надо, могли решить ее заместители.

Утром следующего дня один из её помощников — Ашот проводил сверку продуктов на складе пищекомбината. Здесь формировали заказы городских точек питания. Имелась на пищекомбинате и собственная столовая.

В межсезонье она работала в ослабленном режиме. Но, тем не менее, работала. Пара кухонных работниц производили раскладку закусок. Одна из них нарезала лук, вторая вскрыла жестяную банку сельди Иваси. Ее содержимое немало удивило работницу.

— Валюха, смотри, — позвала она напарницу.

Та подошла. Пару секунд работницы в недоумении смотрели на банку. Вместо сельди она была заполнена черной икрой. Валюха взяла икру на кончик ножа, попробовала на вкус.

— Настоящая, — размышляя, произнесла Валюха, зачерпнула из банки вторую порцию икры, передала напарнице.

Та отведала деликатес. Работницы вопросительно посмотрели друг на друга.

— А ну, открой другую, — предложила Валюха.

Напарница вскрыла следующую банку. Там тоже вместо сельди оказалась икра. Валюха прочла на банке этикетку: «Сельдь Астраханская».

— Так… Эти себе возьмем, а я со склада другие принесу, — приняла она решение.

— Спрячь, и никому ни слова, — передала она банки напарнице, поправила чепец и отправилась на склад.

Когда она вошла, Ашот и кладовщик, которого уважительно именовали Степаныч, сидели за письменным столом. Ашот изучал какую-то бумагу, а кладовщик давал ему пояснения.

Валя несмело подошла и остановилась в ожидании паузы для своей просьбы. Наконец кладовщик поднял на нее глаза.

— Ты что, не видишь, я с начальником разговариваю? — укорил он бестолковую работницу.

Умудренный годами работы Степаныч знал правила общения с начальством. Главные из которых: «не лезь поперек батьки в пекло» и «не встревай в разговоры старших». Валя же этих правил не знала, и это сыграло с ней злую шутку.

— Мне только взять сельди, — поспешно выдала она, зачем пришла.

Кладовщик кивнул на полку с банками — бери и уходи, но, что-то сообразив, он изменил свое решение.

— Ты же брала. Если тухлые, будем всю партию менять.

Валя замялась. Присутствие на складе Ашота лишило её уверенности.

— Они не совсем…, — ответила она уклончиво.

Проницательный Ашот сходу заметил странную робость кухонной рабочей.

— Говори прямо, что случилось? — по-свойски спросил он её, как бы желая помочь в проблеме.

— Ничего не случилось, — попыталась уйти от ответа Валя, — Если больше взять нельзя, я пойду.

Ашот ее остановил.

— Не юли. Я все равно узнаю, — с нажимом произнес он, — Домой селедки ты бы и так взяла, без разрешений.

— Там не селедка, — замялась Валя.

— А что там? — начал допрос Ашот.

Не ответить ему или пытаться что-то скрыть стало невозможно.

— Там икра. Черная, — обреченно выдала Валя.

— В банках с сельдью? — заинтересованно уточнил Ашот.

— Вместо нее.

— Во как! — удивился Ашот и встал из-за стола.

— Пойдем, покажешь, — по-хозяйски распорядился он, — Молодец, что сразу пришла.

Ашот и Валя направились на кухню. Степаныч тоже поднялся, но Ашот его остановил:

— Занимайся своими делами.

Ашот с работницей вошли на кухню. Увидев начальника, напарница Вали тут же выставила на столешницу вскрытые банки. Поникший вид Вали без слов объяснял, что произошло.

Ашот отогнул крышку банки, пальцем зачерпнул из нее икры, попробовал на вкус.

— Будем возвращать…, — смакуя икру, объявил он, составил банки одну на другую и вышел с ними из кухни.

— Как же! Возвращать они будут, — в сердцах обронила Валюхе напарница.

Работникам, непосвященным в сложные дела руководителей, представляется, что начальство получает все легко и просто. На самом деле, свои барыши те, как правило, добывают хитроумными способами.

Ашот принес банки на склад, выставил на стол. Степаныч с интересом поджидал босса.

— Икра, — ткнул в банку пальцем Ашот, — надо посмотреть, что в остальных. У тебя их сколько?

— Двадцать банок. Вчера получили, — оглянувшись по сторонам, пояснил кладовщик, встал из-за стола, и они с Ашотом прошли вглубь склада, где поштучно пересчитали упаковки астраханской сельди.

Возле одного из стеллажей Степаныч заметил праздно сидящего рабочего. Нагруженную картофелем тележку он поставил у стеллажей, а сам уселся на пустой ящик.

В обычной ситуации Степаныч не придал бы этому значения, но в присутствии Ашота он проявил служебное рвение.

— Ты чё расселся, — окликнул он рабочего.

— Так «Требование» надо подписать, — встрепенулся работник, быстро поднялся и принес кладовщику стандартный листок.

— Неделю работаешь, а не выучил. «Требования» я подписываю все разом, а не каждую по отдельности. Забыл что ли? — быстро черкнул подпись Степаныч, — Давай, живо вези на кухню.

Работник сунул бумагу в карман халата и удалился. Ашот и кладовщик продолжили стоять у банок с сельдью. Ашот достал складной нож и прорезал крышку банки. В ней была черная икра.

Не говоря ни слова, они с кладовщиком вернулись к столу. Ашот поднял трубку телефона.

— Кире будешь звонить? — залебезил кладовщик.

— Э-э-э.., зачем? Тигран в баре продаст, — беспечно объяснил кладовщику Ашот, подразумевая и его интерес в этом деле.

Умудренный Степаныч кивнул в знак согласия, но решил подстраховать свое участие. Мягко, в виде совета, он повторил свое предложение.

— Кире бы все-таки надо сообщить. Нехорошо может получиться… Начальство!

Ашот понял намек и, уже набирая телефон Тиграна, подтвердил кладовщику его участие в доходе от махинации.

— Степаныч-джан, а я что, тебе не начальство? Сказал, не обижу, — произнес он твердо.

Такой ответ кладовщика не устроил. Он красноречиво кашлянул и, почёсывая затылок, продолжил раздумывать.

— Ладно. Эти возьми, — ткнул в открытые банки Ашот, — У тебя женщина молодой есть, будете кушать. Икра для тонуса хорошо. Поднимает, — подмигнул он Степанычу.

Тот кивнул, что согласен получить свою долю банками, и вопрос разрешился.

Ашот умело решал дела. И не только в системе общепита. За эти способности Кира и держала при себе проворного помощника Ашота.

Должность он занимал неприметную, отвечал за сбыт продукции. Но все знали, что именно он правая рука всесильной начальницы.

А вот Тиграна, своего младшего брата, Ашот устроил на весьма доходное место — директором валютного бара-ресторана. Кира не допускала семейственности в системе управления ее ведомства, но для Ашота сделала такое исключение.

Теперь Ашот вполне обоснованно полагался на Тиграна. В валютном баре несложно провернуть комбинацию по продаже «левой» икры. Денег это сулило немало, могло хватить на подержанный Жигуль.

Ашот рассчитывал, что это будет нехитрая операция, но те, кто как бы по ошибке поставили на склад Пищекомбината банки с икрой вместо сельди, задумали весьма сложную игру.

Пока Ашот и кладовщик обсуждали как им поступить с «левой» икрой, скучавший до этого рабочий склада выкатил тележку за двери, но прикрыл их не до конца, стоял и наблюдал за ними. Намерения Ашота понять было не сложно по его жестикуляции.

Рабочий снял трубку с висевшего на стене телефона, набрал номер и произнес:

— Он клюнул… Помощник начальницы Ашот. У него черная Волга 27—720, выезжать будет с грузового двора.

Не дожидаясь ответа, рабочий повесил трубку и покатил тележку с картошкой в направлении кухни.

Ашот беседовал с братом более обстоятельно. Как только тот ответил, он сразу перешел к делу:

— Слышь, Тигран, купи в магазине двадцать банок селедки по два кг и привези на Пищекомбинат, — выдал он брату указание.

Тигран удивился такому заданию, начал расспрашивать, зачем это надо, но Ашот его остановил. Все объяснения он сделает потом, а сейчас он ждет его с банками.

Тигран снова запротивился, стал канючить, что у него нет пропуска и он не сможет занести на комбинат банки из магазина.

Ашот начал злиться, перешел на армянский, обозвал Тиграна тугодумом.

— Какой пропуск? Я сам к тебе выйду! Давай, одна нога там, другая здесь, — скомандовал он строго и повесил трубку.

— Скоро будет, — перевел он кладовщику с армянского на русский свой разговор с братом, — Давай грузи, — показал он на стеллаж с банками «премиальной сельди», — отвезем банки на проходную, там с Тиграном обменяемся.

Ашот проводил свою шкурную операцию, а сочинский отдел КГБ проводил свою в интересах ведомства. Руководили этой операцией из Москвы.

Звонок работника склада — осведомителя КГБ- запустил её очередной этап.

Неискушенным обывателям представляется, что операции спецслужб сложны и хитроумны. Так бывает. Но чаще они весьма незатейливы. Исполняют их не супергерои, а рядовые сотрудники отделов. А еще в любой громоздкой структуре, коей и являлась госбезопасность, существует длинная цепь подчинения, и проявлять личную инициативу никто не решается. В случае неудачи инициатива наказуема, а в случае успеха награду получит начальник.

Приняв звонок от осведомителя, майор сочинского отдела КГБ отправился с докладом к начальнику. Тот созвонился с кем-то вышестоящим, получил инструкции, и выдал их сотрудникам. Время шло, гебешники совещались, а Ашот свою операцию практически завершил. Степаныч загрузил в тележку банки с икрой, и они с Ашотом привезли их на проходную комбината. Там их дожидался Тигран.

Уложив руки на вертушку турникета, он постукивал по ней ладонями.

— Привез? — спросил его Ашот.

— Ты сказал — я сделал. В машине лежат, — распрямился Тигран.

— Молодец, — похвалил брата Ашот, — Щас обменяем твои банки на наши, — толкнул он вертушку проходной.

Она оказалась закрытой, Ашот заглянул в окошко вахтера.

— А он ушел. Попросил меня тут побыть, — пояснил отсутствие вахтера Тигран.

— Как ушел? Куда? — проявил начальственный гнев Ашот.

— Через дорогу пошел, в магазин. Пивом затариться. Закуска у вас тут есть, а пива нет, — рассмеялся Тигран.

Ашот по-армянски выругался. Не злобно, а так — для придания живости.

— Может и лучше, что его нет, — просунул он пару банок из тележки под турникет.

Степаныч последовал примеру начальника. На стороне Тиграна быстро выросла горка из банок.

— Ашот, чё за цирк ты устроил? Я такие же привез, — сдвинулся в сторону Тигран, освобождая для банок место.

— Нет брат, не такие. Забирай, — продолжил двигать банки по полу Ашот.

Тигран составил из банок стопу и понес её перед собой, как носят на стройке кирпичи. Обратно он принес такую же стопку банок из машины.

Обмен произвели всего за несколько минут, еще до прихода вахтера. Банки с икрой Тигран повез в бар, а купленная им в магазине сельдь заняла место на складе Пищекомбината.

Спустя час Ашот выехал из ворот комбината, проехал метров сто, и его остановил гаишник. Сразу за милицейским авто стоял белая «Волга». Ашот покривился, съехал на обочину и вышел навстречу милиционеру.

— Как-то это неправильно, — промелькнуло у него в голове.

— Капитан Касатонов, — откозырял Ашоту гаишник, — Ваше водительское и техпаспорт.

— Что-то не так? Я лишь выехал, — прощупывая ситуацию, дружелюбно начал Ашот, неспешно вынул и передал гаишнику документы.

Тот взял их и направился к впереди стоящей Волге. Из нее как раз вышли двое в штатском.

Гаишник показал им документы, и штатские подошли к машине Ашота. Один из них, бравой военной выправки, заглянул в салон, второй, постарше, обошел машину.

— Багажник откройте, — подозвал он Ашота.

— Э…, — поднял ладонь Ашот, — Там ничего. Пусто. А вы кто? ОБХСС?

Вопрос Ашота вызвал у того, что постарше, кривую ухмылку.

— Госбезопасность, — предъявил он Ашоту красные корочки и повторил свое требование.

Ашот пожал плечами, отомкнул замок и поднял крышку багажника.

Там ничего кроме запаски не было. Гебешники переглянулись.

— Вы же здесь работаете? — в упор глядя на Ашота, спросил его старший.

— Здесь. А где еще? — простецки отреагировал Ашот, — Есть проблема?

— Проблема? — задумчиво задал самому себе вопрос гебист, пытаясь уловить реакцию Ашота, и, чуть помедлив, продолжил:

— Экскурсию нам проведете? На ваш склад, — с прищуром посмотрел он в глаза Ашоту, но умудренный жизнью армянин лишь улыбнулся, не проявив и йоты волнения.

— А всё. Склад до часу, — постучал пальцем по циферблату часов Ашот, — Никого нет.

— Но мы то с вами есть… Заведующую пригласим, — с долей ненависти произнес старший гебист, документы Ашоту не вернул и кивнул напарнику идти в их машину.

Сотрудники КГБ сели в служебную Волгу. Старший кашлянул, расслабился и снял трубку радиотелефона. Его бравый напарник в ожидании звонка, напротив, напрягся.

— Прокол. Гарантированно выдадут тюлей. Доложим обстановку, получим новые указания, — пояснил ему старший.

Бравый напарник кивнул, что готов к новому указанию, раз предыдущее выполнить им не удалось. Старший усмехнулся.

— Сначала тюлей получим, — поднял он палец.

Гебист созвонился с начальником, кратко объяснил ситуацию и получил новые указания. Временами он отвечал: «так точно», «понял», «обязательно выясним и проверим».

Завершив беседу, он объявил:

— Двигаем с армянином на их склад, хотя, уверен, что там уже пусто. Видишь, как он держится. Главное — найти банки с икрой. Результат нужен сегодня, иначе кердык. Такие дела, — развел он руками, — Враги не дремлют.

Гэбисты вышли из машины и направились к Ашоту.

Изображая безразличие, он расслабленно сидел в своей Волге, и только глаза выдавали напряженную работу мыслей в его голове.

***

Виталий в этот день появился на работе ближе к обеду. Строгого режима работы у него не было, особой ответственности тоже. И хотя должность завхоза не престижна, получить ее в лучшей сочинской гостинице «Жемчужина» совсем не просто. Виталия же взяли и без опыта работы, и без минимального обучения. Приложила к этому руку мать Виталия — Кира. Для нее это не стоило ничего. Достаточно было лишь ее звонка директору гостиницы, и все тут же решилось.

Должность завхоза для сына начальницы Общепита просто придумали. Раньше ее не было. Кладовщица и кастелянша вполне справлялись с этими делами, но Виталию выделили кабинет, и он «маневрировал» между различными службами гостиницы.

То, чем занимался Виталий, было скорее досугом, чем работой. Кира устроила сына на работу вынужденно, при весьма неприятных обстоятельствах.

Виталий относился к детям, о которых говорят — ребенок обоих родителей. Черты лица он получил от отца, такие же мягкие и приятные. Конституцией же пошел в мать — стройный, спортивный. От нее же Виталию передались скрытность и умение манипулировать людьми. Еще он мог проявить жесткость, если не сказать жестокость, как по отношению к другим, так и к самому себе. Окружающие ее не замечали. По крайней мере, сразу. Она маскировалась за присущим Виталию мягким обращением. Это качество он унаследовал тоже от отца.

Еще школьником Виталий сбежал из турпохода, поехал в Ростов и поступил в цирковое училище. Стать цирковым клоуном он мечтал с детства. Когда все это выяснилось, Кира поехала в Ростов и разрушила, как она считала, глупые планы сына. Виталий вернулся домой, окончил десятый класс и поступил в московский вуз.

Замечание младшему брату о возможностях пуститься в бега с паспортом, Виталий сказал неспроста. У него опыт такого побега был.

Поначалу учеба в московском универе у Виталия шла успешно. Он сдал сессию, вернулся домой и решил поработать во время каникул. Многие студенты поступали так: подзаработать собственных денег считалось престижным. Виталию приглянулась работа бармена, и Кира устроила его в ресторан «Жемчужины».

В Москву Виталий уехал лишь в начале октября, а уже в первых числах января вернулся.

— С учебой полный порядок, — объяснил он домочадцам, — экзамены сдал досрочно.

Клавдия Ивановна порадовалась за внука, Леонид Семенович вникать в дела с обучением не стал. Он и в школу-то, где обучались дети, ни разу не заходил. Только Кира с недоверием отнеслась к заверениям Виталия. Она позвонила в университет, и вскрылось истинное положение. Занятия он не посещал, зачетную сессию пропустил, и его не допустили к экзаменам. Теперь исправить что-либо было поздно, дальше отчисление.

Кира не делала упреков в «пустой след», она предпочитала рациональность, и Виталий попросил мать устроить его на работу, снова в «Жемчужину». Теперь он, правда, хотел получить именно должность, а не место в баре. Со своей стороны он обещал взять академ и продолжить учебу в Москве через год.

***

Виталий вошел в холл гостиницы и направился к стойке регистрации. В замшевой куртке, джинсах и светлых туфлях он скорее походил на отдыхающего, чем на сотрудника «Жемчужины».

— Всем привет, — положил он ладони на стойку регистрации.

Хмурая девушка в деловом костюме кивнула Виталию вместо приветствия, и он переключился на её напарницу.

— Как поживает мой Светик–Семицветик? — улыбнулся Виталик юной блондиночке.

— Хорошо. Работаем, — смутилась девушка, и на её щеках проступил легкий румянец — верный признак влюбленности.

Она сняла с крючка ключ и положила перед Виталием.

— Это от кабинета, а от кладовой ты не сдавал.

Виталий похлопал по карманам куртки, на секунду задумался.

— Дома оставил, — произнес он беспечно и повернулся уходить.

Напарница Светы, следившая за их переговорами, незаметно толкнула её в бок — мол, действуй. Света встрепенулась, и, собравшись с духом, окликнула Виталия.

— Я принесу ключ. Ну, забыл, — повернулся он к девушке.

Она замялась, и потом высказала заученную фразу:

— В Юбилейном «Москва слезам не верит» идет. Мне два билета достали…

— Ты что, меня в кино приглашаешь? — мило улыбнулся юной девушке Виталий.

— Да…, Если ты не против… На восемь вечера, — выдала сразу все, что заготовила Света предмету воздыхания и для уверенности вынула из кармана два билета.

— Тогда с меня кофе с шоколадкой. Любишь сладкое? — бросил щеголь на девушку заинтересованный взгляд.

Света кивнула головой, и Виталий улыбнулся ей в ответ.

— Пойдем, у меня есть, — предложил он мягко.

— А работа..? — засомневалась Света, идти ей с Виталиком или нет.

— Я одна справлюсь, — незаметно тронула Свету локтем напарница, что та должна действовать решительнее.

— Ну так что? Идем? — более настойчиво спросил Виталий.

Света вышла из-за стойки.

Они спустились этажом ниже, прошли к двери с табличкой «Кладовая». К той самой, где вчера переодевались Жанна с подельниками после неудачного развода вахтовика.

Виталий отомкнул дверь, пропустил Свету вперед.

— Настоящий кабинет, — осмотрелась по сторонам Света, — только ведь кофе здесь нет.

— А я же шоколадку обещал. Как в кино, — весело произнес Виталик, рассматривая оставленную ему Жанной бутылку коньяка.

Света неуверенно села на краешек дивана и сложила руки на коленях, в ожидании предложений от кавалера. Он откупорил бутылку.

— Коньяк будешь? — взял он со стеллажа стакан.

— Нет. Ты что?! Я на работе, — повела плечами девушка.

— Я тоже не на прогулке, — улыбнулся Виталик, наливая в него до половины коньяк.

— Ну, давай, — вручил он стакан девушке.

Она приняла стакан из его рук, не решаясь как ей поступить дальше.

Виталий оставил её, пошел и запер на ключ входную дверь.

— Чтобы нам не никто не помешал, — пояснил он, вернувшись к Свете. Она так и сидела со стаканом в руке.

— Помочь? — взял он ее руку, направляя стакан ко рту.

— Не надо. Я сама, — высвободила ладонь Света и сделала пару глотков коньяка.

С непривычки она закашлялась.

— А закусить нечем…, — Виталик забрал у девушки стакан с остатками коньяка, поставил на стол и тут же начал ее целовать.

Света сжалась. Хаотичные поцелуи Виталия не вызывали у нее взаимности. Но его это не интересовало, он завалил девушку на диван, запустил руку ей под юбку.

— Не надо, пожалуйста, — без усилия попыталась остановить его девушка. Но превратившийся в мужлана парень потерял над собой контроль, грубо придавил ее к дивану и в момент, с силой порвал на ней колготки и нижнее белье.

— Щас… Будет сладко-сладко.., — Виталий спешно расстегнул джинсы.

Света попыталась вырваться, но он навалился на нее всем телом.

— Ты же хотела, — сделал он резкое движение, девушка вскрикнула.

Спустя четверть часа они молча сидели на диване. Виталий придвинулся к Свете вплотную, но нежности не проявлял. Он положил ладонь на её колено, и по сути удерживал её. Она же едва сдерживала слезы, перебирала пальцами порванные колготки и вздрагивала.

— Свет, ну ты же сама… Я, правда, не знал, что у тебя «кино» в первый раз, — улыбнулся расстроенной девушке наглец, будто речь шла о забавном недоразумении.

Свету его слова не успокоили и не ободрили.

— Я думала… Мы… У нас…, — начала она всхлипывать.

— Ладно, ну все уже, — с нажимом произнес Виталий, подводя итог случившемуся.

— Мне пора, — встав с дивана, вынул он из кошелька 10 рублей, — Это на колготки. Как-то они порвались, — положил он деньги на стол.

— А можно я здесь еще посижу, — подняла на Виталия несчастные глаза Света.

— Посиди. Только недолго. И причешись, — подбадривая девушку, пошевелил он волосы у нее на голове, отстранился и посмотрел на часы.

У Виталика была назначена встреча. На нее он уже опоздал и потому быстро спустился в холл гостиницы.

Напарница Светы подняла на него глаза.

— Светик скоро будет, — упредил её вопрос Виталий и собрался уже уйти, но его заинтересовала необычная картина.

В холле за журнальным столиком расположились милиционер и крепкий мужчина средних лет. Нога у мужчины была в гипсе, рядом с креслом стояли костыли. Крепыш что-то объяснял милиционеру, а тот записывал.

— Эт чё такое? — кивнул девушке на мужчину в гипсе Виталий.

— Это? — поморщилась девушка, — Инцидент вчерашний. Мужик напился, устроил в номере разгром. Стул сломал, графин с водой вдребезги, а потом с балкона сиганул.

— Ну, бывает. А мента зачем вызвали? — как из любопытства продолжил расспросы Виталий.

— А чувак платить не хочет. Он видите ли заслуженный работник, вахтовик.

— За стул что ли вахтовик не может заплатить? — не поверил Виталий.

— Стул — ерунда. От воды из графина паркет в номере поднялся. А это уже не хило получилось. Мы ему счет за ремонт выставили, а он ментов вызвал. Говорит, на него бандиты напали. Такое несет: какая–то девушка из ресторана, а с ней мент. Глюки, короче.

— Ну-ну, бандиты… Пусть платит. Аферист, — Виталий бросил быстрый взгляд на вахтовика и вышел из гостиницы.

Там он пересек площадь и ускорил шаг по дорожке сквера. Навстречу ему шла Жанна, они встретились и остановились напротив друг друга.

— Ты зачем тут? Я же сказал, лишний раз возле «Жемчужины» не светиться, — мягко произнес Виталий, но от этого его хамский упрек только усилился.

— А ты на часы смотришь? — нервно отреагировала на укор в свой адрес Жанна, — Я полчаса тебя прождала. Мы идем в ресторан?

— Да ну? Прождала? Рассказать мне ничего не хочешь? — Виталик пристально посмотрел в глаза Жанне, — Это не твой клиент в гипсе у нас в холле сидит, заяву на тебя пишет?

— Да ты чё? — перепугано отстранилась Жанна, — Я ваще ни при чем. Это Крокодил с Арой упороли.

Жанна хотела объяснить, как все произошло, но Виталий ее оборвал.

— Эта тема закрыта. Приехали. И скажи Араму, пусть ваш ментовский маскарад из кладовки уберет и ключик мне сдаст.

Виталий развернулся и, не попрощавшись, зашагал в обратную сторону. Жанна присела на скамейку сквера.

— Тварь, — глядя под ноги, раздраженно произнесла она.

Открыв сумочку, она бросила туда стольник. Свернутую в трубочку купюру она сжимала в ладони и хотела вручить Виталику его долю в качестве сюрприза.

Жанна и до этого сталкивалась с прохладным отношением к ней Виталия, а теперь это перешло в открытое хамство.

Но в данный момент не это обеспокоило ее.

— Что, если милиция прямо сейчас начнет меня разыскивать? — пронеслось в голове у Жанны, — А в кладовой гостиницы остались мои вещи. Надо их оттуда забрать. В особенности этот дурацкий браслет.

Ценности в нем не было никакой, дешевая подделка под золото. Но он мог стать важной уликой. Этот браслет ей подарил Виталий в начале их знакомства и сделал на нем гравировку: «Лучшей на свете Жанне от Циркача».

Действовать она решила немедленно. Ключ от кладовой лежал у неё в сумочке. Арам уехал на два дня к тетке в Туапсе и оставил его ей.

Жанна планировала вернуть этот ключ Виталию, но тот не дал сказать ей и слова.

Она встала со скамейки и пошла в гостиницу. Попасть туда можно было минуя холл, через служебный вход.

Спустя несколько минут Жанна вставила ключ в дверь кладовой, но он не повернулся. С тем же результатом она сделала повторную попытку и слегка потянула за ручку. Дверь оказалась не заперта. Жанна вошла внутрь.

Там на диване сидела белокурая девушка, а на столе стояла початая бутылка коньяка.

— Вы к завхозу? — встрепенулась девушка.

— Да…, — разглядывая девушку, протяжно ответила Жанна.

Юную блондинку она узнала сразу. Жанна видела ее несколько раз в гостинице за стойкой регистрации. Необычным был только ее вид. Перепуганная девушка сидела без чулок и без обуви. В руках она держала губку и банку с водой, и при появлении Жанны поспешно убрала их за спинку дивана.

Жанна бросила взгляд на диван. Девушка губкой пыталась удалить с него пятно крови, но от воды оно размылось еще больше.

Все было очевидно. Жанна сочувственно посмотрела на белокурую девчушку. Ни ревности, ни злости у Жанны не возникло. Только жалось к этой юной глупышке, и где-то к самой себе.

— Виталий Леонидович будет позже, — вытерла руки о платье блондинка, ожидая, что посетительница уйдет.

— А он нам не нужен, — спонтанно произнесла Жанна, не вкладывая двойного смысла в свои слова, но второй, главный смысл, она не только высказала, но и приняла для себя окончательно.

— Тебя как зовут? — по-свойски спросила она девушку.

— Светлана, — застенчиво представилась блондинка.

— Вот и хорошо. Ты не против, если я посмотрю настольную лампу себе в номер? — пояснила Жанна зачем пришла.

Света возражать не стала. Жанна осмотрела на стеллаже пару настольных ламп, и одновременно успела вытащить из нужной коробки спрятанный там браслет.

Из гостиницы Жанна вышла, как и заходила, через служебный вход. Настроение у нее испортилось окончательно. Она спустилась к морю, вынула из сумочки браслетик, прочла на нем гравировку, и что есть сил забросила в море.

— Козлина, — произнесла она вслед улетевшему подарку.

Браслет, а с ним и все прошлые отношения с Виталием «пошли на дно».

***

В отличие от милиции, где никто не собирался всерьез заниматься заявлением вахтовика — таких «пьяных» дел на курорте случаются сотни, — в сочинском отделе КГБ развернули активную деятельность по поиску черной икры в банках для сельди.

Знай Ашот, куда ведут нити от этих банок, он не подошел бы к ним на пушечный выстрел. Но Ашот этого не знал. Поговорка «знал бы прикуп, жил бы в Сочи» не сработала. Ашот жил в Сочи и знал здесь всё и всех, но в этом деле прокололся. Жадность пересилила интуицию.

Обнаружив в банках из-под сельди икру, Ашот просчитал естественный вариант ее происхождения. Некоторое время назад КГБ разоблачил группу мошенников, промышлявших вывозом черной икры за границу в банках из-под рыбных консервов. Фигуранты этого дела — директор сочинского магазина «Океан» и его подельники — уже сидели. Уголовные дела закрыли.

Ашот решил, что к ним на комбинат попали «заблудившиеся» банки из партии тех давних поставок. Ну, как было не срубить по-легкому денег?

На первом шаге Ашот обошел гебистов и увел икру у них из-под носа. Но госбезопасность устроена так, что в случае ошибки она мобилизует мощнейшие ресурсы. Шансов у Ашота противостоят системе КГБ просто не было.

Он еще ходил с сотрудниками КГБ по складу пищекомбината, а другая группа гебистов уже опрашивала Тиграна.

Они приехали в его бар, попросили показать им складские помещения. Банки тут же нашлись.

Теперь Тигран сидел с одной стороны стола, а гебисты расположились с другой. Двери промышленного холодильника были распахнуты, и на столе стояла вскрытая банка с черной икрой. На полках холодильника лежали такие же.

Один из сотрудников писал текст опроса, зачитывая его Тиграну.

— … данное действие классифицируется как контрабанда.

— Э-э-э, какая контрабанда, — возмутился Тигран, — Я же вам говорю, в магазине купил. Я не рентген, через банку смотреть. Вы открыли, — показал он на вскрытую банку, — теперь вижу.

— И в каком магазине вы их купили? — напористо спросил Тиграна гебист.

— В «Океане». В каком еще? Чек есть. Можете у продавца спросить, — отбил «атаку» Тигран.

— А на Комбинат питания зачем приезжали, — вступил в допрос второй особист, стараясь показать, что им все известно. Но Тигран и на этот вопрос лишь покривился.

— Приезжал, да, — легко согласился он с гебистом, — Просто. К брату. Я весь день туда-сюда. Клянусь. У нас все честно. Замков нет… Надо — можно взять, — обвёл он руками ящики с дефицитным алкоголем, намекая, что для сотрудников КГБ это все доступно и бесплатно.

Гебисты переглянулись, но не для того — брать или нет у Тиграна взятку. Они поняли, что умного армянина просто так не расколоть.

— Придется поехать с нами, — вынес вердикт старший госбезопасник.

— Зачем ехать? Куда? У меня работа, — запротестовал Тигран.

— У нас тоже, — пожал плечами гебист, подразумевая что работа у каждого своя, и она разная.

Глава 2. Многосвязные люди

Кира проводила совещание. По вторникам она собирала расширенный состав сотрудников общепита.

Такие совещания проводят не ради управления. Эффективнее давать указания лично. Главное в общих совещаниях — их публичность. Кира искусно владела этим механизмом. Кого-то из сотрудников она хвалила, и тогда остальные тоже старались проявить себя ради этой «награды». Кого-то ругала. А что может быть хуже публичной «порки»? Этого опасались и старались избежать. Механизм общих совещаний у Киры работал безупречно. Она умела их проводить.

Пока начальница выдавала сотрудникам указания, секретарша Раечка болтала с её водителем Славиком. Улыбчивый парень умел не только водить машину, но был еще и прекрасным собеседником. Тактичный, с чувством юмора, всегда в хорошем настроении, он заражал своим позитивом.

В приемной тихо мурлыкало радио, диктор вещал о встрече Генсека Брежнева с очередной африканской делегацией.

Звякнул телефон, Рая сняла трубку. Абонент хотел поговорить с начальницей. Рая вежливо предложила ему подождать на линии:

— Кира Юрьевна закончила совещание, и скоро сможет ответить.

О том, что совещание завершилось, Рая поняла по шуму двигающихся стульев в кабинете начальницы. Абонент предпочел перезвонить позже. Рая аккуратно уложила трубку на аппарат.

— А у нас зазвонил телефон. Кто говорит? Слон? — шуточно продекламировал Славик детский стишок и по-свойски спросил:

— Эт кто звонил? Из Москвы? Ты прям вытянулась, как сержант по команде смирно, — подмигнул Славик секретарше.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — не стала отвечать Рая, встала из-за стола и направилась в кабинет начальницы. Оттуда как раз стали выходить сотрудники.

В кабинете у Киры оставался директор приморского кафе. Рая вошла и остановилась у двери. Так она поступала, если для начальницы была срочная информация.

Кира подписала директору кафе какой-то документ, и он сразу ушел.

— Начальник УВД звонил. Просил с ним связаться, — коротко доложила Рая, — Набрать его?

— Не надо. Я сама, — подняла ладонь Кира.

Рая кивнула и вышла.

Час спустя Кира подъехала ко входу в парк. Славик остался в машине, а она направилась вглубь парка. Здесь царило умиротворение. Зимние парки очень хороши, безлюдны и молчаливы. Кира замедлила шаг. Не хотелось торопить время покоя и уединения. Предложение начальника УВД встретиться в неформальной обстановке ничего хорошего не сулило. Беседа не будет приятной.

Кира прошла мимо шахматного павильона. Пара пенсионеров играли там в шахматы.

— Просто сидят и убивают время, — бросила она взгляд на статичные фигуры игроков. — А, может, они им как раз наслаждаются?, — переиначила она свою мысль с негатива на позитив.

На этом философские рассуждения у начальницы Общепита закончились, впереди она увидела Николая Сергеевича Ткаченко — начальника УВД. Он сидел на парковой скамейке и поднялся ей навстречу.

Кира подошла, и они поздоровались.

— Прогуляемся, — предложил начальник УВД, — Не хотел приглашать вас в наше заведение. С нами встречаться не любят.

Кира улыбнулась словам Ткаченко, и они неспешно двинулись по аллее.

— Ну, почему же не любят? Я Вам всегда рада, — искренне выразила Кира свое отношение к милицейскому начальнику.

— Да нет, — скрестил руки Николай Сергеевич, — У других в бочке мёда попадается ложка дёгтя, а у нас всё наоборот. Сплошной дёготь, и так…, — показал он пальцами как берут что-то мелкое, — когда-никогда, ложечка мёда.

— Не пугайте, — настороженно произнесла Кира, ожидая услышать плохие известия.

— Я бы рад, но, увы, — вздохнул Ткаченко, — Вам, наверное, еще не доложили о проверке вашего бара?

— Нет, — удивилась Кира, — А когда это было?

— Вот, — показал рукой Ткаченко, что все произошло прямо перед их встречей, — Час назад. Директор бара задержан. Только это не мы, госбезопасность сработала. Нам уже постфактум сообщили.

Начальник УВД рассказал Кире о найденных в баре у Тиграна банках с черной икрой.

— КГБ серьезную статью будет предъявлять. У Вас, Кира Юрьевна, насчет этой икры есть какие-то мысли? — остановился он у парковой скамейки, предлагая поговорить сидя.

— У нас? Икра? — в сомнении произнесла Кира, присаживаясь на скамейку, — Думаю, случайно попала. Перепутали. Помните нашумевшее дело — в «Океан» икру поставляли под видом бычков в томате.

Кира ответила сходу. Она понимала, Ткаченко пригласил ее не для расспросов. Он решил ей помочь, потому и пригласил.

Дружбы, в полном понимании этого слова, между ними не было. Скорее, у них сложились добрые отношения. Начались они, правда, как в поговорке, что добрыми намерениями услана дорога в ад. Не приносят такие дела пользы.

Кира же осуществила по отношению к начальнику УВД обычное злодейство. Но сделала она его умело, и вышло так, что в итоге Ткаченко оказался благодарен Кире «по гроб жизни».

Он тогда занял кресло начальника УВД, а она заведовала сочинским рестораном. Должность заведующей весьма доходная и уважаемая, но Кира хотела двигаться наверх, а для этого нужны были связи. Обрасти ими не просто. Кире же подходили любые средства, и, когда дочь начальника УВД пришла устроиться в ее ресторан официанткой, то она с радостью ее приняла. Девочка, в тайне от отца, хотела подработать во время студенческих каникул.

Спустя пару недель Кира поставила дочь Ткаченко обслужить армянскую свадьбу на четыреста персон. И так вышло, что у неопытной девчушки образовалась недостача на гигантскую сумму в 600 рублей.

Недостачу Кира организовала искусственно, манипулируя позициями основного и дополнительного заказов. По факту растраты принципиальный Ткаченко обязан был возбудить уголовное дело против собственной дочери. Но на помощь пришла спасительница Кира. Она умело покрыла недостачу за счет устроителей свадьбы. Договорилась с ними о дополнительных чаевых по два рубля с персоны.

С тех пор и сложились добрые отношения у Киры с начальником УВД. Сработали эти отношения и сейчас. Николай Сергеевич решил помочь Кире выйти из опасной ситуации или по крайней мере предупредить её.

— Увы, Кира Юрьевна, в случайность с появлением икры в вашем баре я не верю, — постукивая пальцами, высказал ей свое мнение начальник УВД, — Очень уж молниеносно её там нашли. Гебисты по следу двигались, что-то упустили, или кого-то упустили, а вашего Тиграна уже накрыли.

— Вы сможете этот вопрос урегулировать? — прямо спросила Кира.

— Нет. Однозначно нет, — также прямо ответил ей Ткаченко, — Это уровень Первого секретаря Края, но лучше, если вы поговорите с вашими московскими кураторами.

Кира задумалась. Она привыкла решать разного рода проблемы, в том числе и сложные. Главное, правильно в них разобраться.

— Я точно ни при чем. Бред какой-то с этой икрой, — обронила она, глядя перед собой, — А за совет спасибо.

— Благодарить пока не за что. Назревают большие неприятности, — Ткаченко сложил ладони в замок.

Так он поступал, если добавить по делу нечего, все достаточно плохо, а что-то переменить он не берется.

Кира поднялась, Николай Сергеевич за ней.

— Вот и повидались. Так-то с нами встречаться, — впервые улыбнулся милиционер и на прощание добавил, — Со своей стороны я, конечно, сделаю, что смогу. Но Вы все поняли.

Ткаченко направился вглубь парка, а Кира в обратную сторону, к выходу, где ее дожидался водитель Славик.

Опасения начальника УВД были не напрасными. История с икрой в банках из-под сельди имела далеко идущие корни.

Если бы Кира умела видеть на расстоянии, она бы их разглядела в далекой Москве. Но такой возможности у нее не было. А там в кабинет генерала КГБ вошел сотрудник.

— Присаживайся, — указал ему генерал на ближний стул за общим столом.

Сотрудник бесшумно присел в ожидании разноса. Опытный подчиненный всегда знает, чего ожидать от начальства.

— Провалили твои сочинские подопечные задание. Не справились, — в упор посмотрел на него генерал.

— Там хорошие кадры, — попытался оправдаться сотрудник, — Сходу вопрос не решили, но они продвигаются. Предлагают сделать общую проверку всего Общепита. Ворованных денег там море. Наполняют его, правда, «ручейки» червонцев от официантов и поваров. Проблема только время — перелопатить такой материал.

— Времени как раз и нет. Я потому и разрешил операцию с икрой. Название еще такое дали — «Приманка». Умная рыба приманку съест, а наживку заглатывать не станет. Так-то, — недовольно постучал пальцами по столу генерал.

Сотрудник согласно кивнул головой, и генерал продолжил.

— Времени даю месяц. Но, это на всё. Начальницу Общепита под следствие — воровка ведь по всем статьям. Пусть сидит, дает показания. А главное — составить компромат на Секретаря Крайкома — допустил хищения народных денег. Еще лучше — лично способствовал и покрывал начальницу Общепита. По факту, оно так и есть.

Генерал поднял голову на висевший в кабинете портрет Генсека Брежнева.

— Старик сильно сдает, а Секретарь Краснодарского Крайкома у него в фаворе и своего не упустит. Нельзя в такой момент допустить краснодарского делягу в кресло Генсека. Наш человек должен занять главный пост в государстве, — показал рукой наверх генерал, — Такая поставлена задача.

— Так точно. Мы сейчас наших спецов будем подключать, — бодро доложил сотрудник.

— Это с самого начала было понятно. А ты на сочинских понадеялся, — уложив ладони на стол, поучительно обронил генерал.

Этим жестом он выражал, что далее последует наказание.

Так развивалась в Москве большая игра за кресло Генсека. Кира об этом знать не могла. Она допускала разные варианты откуда появились в ее хозяйстве банки с черной икрой, кроме варианта, что это не местное дело, а операция московского КГБ.

Сейчас ее разбирала злость на Тиграна и Ашота. Как они посмели вести дела у нее за спиной? А в том, что Ашот приложил к этому руку, Кира не сомневалась. Тигран на такое бы не решился.

Кира могла немедленно вызвать Ашота и учинить разнос, но это было не продуктивно. Она не действовала на эмоциях, она загоняла их внутрь себя. Что толку, Ашот запросто объяснит, почему так поступил, да еще и в ее интересах. Он знает, что она ему не поверит, и она это знает. Зачем же тратить на все это время? Сейчас ей надо закрыть проблему не внутреннюю, а внешнюю. С Ашотом она решит все потом и в нужный момент. Сейчас важно другое. Пойманный на «горячем» Тигран будет держаться и сумеет объяснить свою непричастность к «левой» икре. Вопрос только, сколько времени он выдержит давление дознавателей? Рассказывая о грядущих неприятностях, Ткаченко имел в виду неприятности не для Тиграна, а для неё — начальницы Общепита.

***

Утром следующего дня Ашот сам явился к Кире. Он приехал заранее и поджидал ее в приемной. Икорное происшествие он объяснил весьма просто: работницы открыли пару банок, а там вместо сельди оказалась икра. Ментов вызывать он не стал. Мало ли как повернется. Дело гнилое. Хотел избавиться от ненужной проблемы. Попросил Тиграна купить таких же банок, а эти, непонятные, от греха подальше, увезти с общепитовского склада.

— Вас, Кира Юрьевна, утром не было. Думал, придете, я все расскажу и решим, что делать. А какой-то чушь получился, — развел руками Ашот, — Тиграна надо только выручить.

— Я уже этим занимаюсь, Тиграном твоим, а ты адвоката подключай. Знаешь кого? — Кира в упор посмотрела на Ашота, но тот легко выдержал её взгляд.

Он ведь сказал начальнице правду, события изложил правильно и слукавил лишь о мотивах. О них он высказался фразой «от греха подальше», без уточнения, чей был грех и в чем он состоял.

— Я Белкину позвонил, — назвал Ашот фамилию адвоката, посетовав, что жена Тиграна второй день плачет.

— Белкин хороший адвокат. Но оформишь его частным образом. Пусть жена Тиграна не ревет, а сделает заявку от себя лично. Общепит в это не впутывай, — строго объяснила Кира.

— Зачем впутывать? Я понимаю, объяснять не надо, — пожал плечами Ашот, — Производство причем? Здесь личный поступок. Хорошо бы как-то с партийной стороны за человека заступиться, — заискивающе посмотрел он на начальницу.

— Это ты потом Тиграну расскажешь, что хорошо, а что плохо, — подвела Кира итог обсуждению дел.

— Конечно, обязательно расскажу. Молодой еще, опыта нет, — удовлетворенно согласился Ашот, вставая из-за стола.

Ответ начальницы его вполне устроил — она подключит нужные связи для спасения Тиграна.

Ашот вышел из кабинета. Адвокат Белкин поджидал его возле входа в Общепит. Сидя на пассажирском сидении Жигулей, он читал газету.

— Всё для тебя договорился, — втиснулся Ашот за руль Жигулей, — Какой надо будет оплата, я сделаю.

— У меня стандартно. Сейчас штуку, — весело отреагировал Белкин, и, заметив удивление Ашота, растягивая слова, уточнил, — Это еще не мне. На текущие расходы. КГБ — не ментовка.

— Штука с собой нет. Ехать надо. Есть половина, а время дорого, — посмотрел на адвоката Ашот.

— Пусть будет половина, — благодушно согласился Белкин.

Ашот выдал ему заготовленную пачку денег. Белкин положил ее в кейс.

— Сейчас главное, Тиграна правильно настроить. Моя работа в чем? — пояснил свою мысль Белкин, — Мы, адвокаты, клиенту говорим: поймали тебя на трупе с ножом в руках, а ты им: шел, споткнулся, схватился за что-то рукой. Встал — труп под ногами, в руке чей-то нож.

Ашот эту шутку слышал от Белкина раз в десятый. Он лишь хмыкнул, завел машину и отъехал от здания.

— Признаваться ни в чем нельзя. Пусть менты все сами доказывают, — пояснил позицию Белкин.

Ашот подвез его к зданию СИЗО, тот поправил галстук и вышел из машины.

Кира же начала действовать еще вчера, сразу после встречи с Ткаченко. Партийная поддержка высокого уровня вполне могла сработать. Сила партийных боссов состояла именно в их поддержке или отсутствия оной. Себе они оставили этот важнейший рычаг управления. Получить даже самую незначительную должность без рекомендации парторганизации было невозможно. Партия или выражала доверие, или нет. К мнению партийного начальства прислушивались все.

Сама Кира не общалась с партийной элитой напрямую, хотя ее там знали. Она действовала через мужа. По долгу службы Леонид Семенович вращался в этих кругах ежедневно, и как раз этим утром он поехал в Краснодар. Там проходило заседание партхозактива — своего рода посиделки краевого начальства. Проводил их Секретарь Крайкома.

Кира попросила мужа обсудить в кулуарах её проблему: мол, КГБ вмешивается в хозяйственные дела сочинского Общепита, а сейчас идет подготовка к курортному сезону. Может пострадать качество обслуживания трудящихся. Да и каким боком кормежка людей относится к госбезопасности?

— Пусть ваши надавят со своей стороны. Подозрениями по факту хищений должна заниматься милиция, а не госбезопасность, — пояснила задание мужу Кира.

— Это понятно, не объясняй, они сами сообразят, что и как, — вопросительно поднял глаза на жену Леонид Семенович, давая понять, что он должен знать сколько она заплатит старшим боссам за помощь?

— Мы хорошо отблагодарим, — коротко объявила Кира, но конкретную сумму взятки называть не стала.

Она никогда не делала это первой, предпочитала услышать цифру от второй стороны. Логика в этом была простой: Если она назовет слишком маленькую сумму — ей откажут. Если чрезмерно большую, то потратит лишние деньги. А еще, когда ей назовут сумму, то это будет уже не её просьба, а тех, кто её озвучил.

Адвокат Белкин в отличие от Киры во всем придерживался «правильных» с его точки зрения расценок. Он за годы работы в гос-структурах приобрел неформальные отношения на разных уровнях. У него были знакомства и в судах, и в прокуратуре, и в милиции. Стоимость таких отношений зависела от должности нужного человека. Как он сам говорил: «к высокой должности на низкой стопке купюр не дотянешься».

Белкин зашел в нужный кабинет Следственного изолятора, подал милиционеру адвокатское удостоверение. Предварительно он «начинил» его сторублевкой.

Милиционер «изучил» удостоверение, выслушал просьбу адвоката и вызвал сопровождающего. Тот проводил посетителя в камеру к Тиграну.

— Привет, мой друг Тигранчик, — Белкин на полсекунды приобнял заспанного Тиграна, и тут же отпустил.

— Да…, вот…, — вместо приветствия поднял плечи Тигран и с надеждой посмотрел на адвоката покрасневшими глазами.

— Знаю. Говори, — перешел на деловой тон защитник.

— Я банки купил. Больше ничего не было. А они: откуда банки, и про Комбинат… А я там не был. Я мимо ехал, хотел зайти, а вертушка вахтер запер. Я что, козел через вертушка прыгать? Постоял, ушел.

Тигран скрестил руки, опустил глаза в пол. Видимо, именно так он вел себя и с дознавателем.

Белкин на несколько секунд задумался, критически осмотрел Тиграна, и выдал ему свою рекомендацию:

— Всё правильно. По существу ты ответил. Ты не воровал, не убивал. У нас твердая позиция. От нее ни влево, ни вправо, ни вперед. Потерпи… Отпустят.

Тигран неестественно сжался. Он ожидал лучшего ответа, более конкретного.

— Я понял… Семья дома… Я здесь, — понуро объяснил он свое состояние.

— Ну…, — подбодрил Тиграна защитник, — от семьи бывает и неплохо отдохнуть. Ты не волнуйся, бить тебя здесь не будут, пытать — тем более. Я договорюсь о передачах, голодать не будешь. Жди и больше ничего. Понял? — добавил строгости в голосе адвокат.

— Понял, — без интереса ответил Тигран, подкрепив свой ответ кивком головы.

— Вот и складно. На сегодня всё, вижу ты в порядке, –– взял в ладони его руку Белкин, потом встал, постучал в дверь.

Охранник её открыл, адвокат улыбнулся ему и покинул камеру.

Если Белкин решал проблемы по различным каналам, то Леонид Семенович действовал проторенной дорогой. Он предпочитал не обращаться с просьбами к боссам более высокого ранга напрямую. Он наладил доверительные отношения с клерками партийной номенклатуры. Именовалась должность этих клерков странным названием — инструктор крайкома по вопросам…, и далее указывалось, каким.

На заседание партхозактива Леонид Семенович приехал заранее и сразу направился в буфет. Там всегда собирались за чашкой чая нужные ему люди.

Осмотревшись, он заметил подходящую кандидатуру. За столиком только что расположился пухлый мужчина. Леонид Семенович дружески помахал ему рукой, мужчина жестом пригласил сочинского товарища присоединяться и съесть по бесплатному бутерброду.

Леонид Семенович взял из общей тарелки канапе с сыром, налил чашку чая, и подсел за столик однопартийца. Тот занимал должность инструктора крайкома по правовым вопросам. Именно с ним и следовало поговорить о возникшей проблеме.

— Сочинским товарищам привет! — прожевывая бутерброд, по-свойски обратился розовощекий толстяк к коллеге по партийной работе, — Какие у вас там погоды? У нас здесь просто мерзопакость. Ветер, утром моросило.

— С погодой нормально. Да и все остальное как бы положительно, — размеренно произнес Леонид Семенович, как в виде вступительного слова перед докладом.

— А почему «как бы»? — вытер салфеткой рот собеседник и продолжил в деловом тоне, — Знаю. Читал в утренней сводке. Задержан директор сочинского ресторана, подопечный вашей супруги.

— Я как раз и хотел с Вами об этом поговорить. А то раздуют бурю на пустом месте, — мягко высказал свою просьбу Леонид Семенович.

— Насчет бури Вы правы. Сейчас особенно, — задумался инструктор крайкома.

Возникла пауза, но Леонид Семенович не стал уточнять свою просьбу. Он ждал. Собеседник уже ищет вариант решения и сейчас даст ответ.

— Мы же с вами работаем лет так дцать, — инструктор пригубил чай, — Поэтому скажу сразу. В данный момент никто ничего предпринимать не станет. Готовимся к приему Генсека. На март запланирован. А после его визита, думаю, всё само по себе разрешится. А если нет, то мы подключимся. Так вашей супруге и передайте.

Леонид Семенович не удовлетворился ответом партийного коллеги, но не высказал это словами. Он продолжил сидеть, не притронувшись ни к канапе, ни к чаю. Толстяк заметил разочарование Леонида Семеновича и выдал ободряющий итог:

— Мы всё отслеживаем и подключимся после визита Главного, — улыбнулся он коллеге.

Деловая часть разговора окончилась, и Леонид Семенович приступил к чаю и канапе. Что сказать Кире, он тоже решил.

В аппарате Первого Секретаря Крайкома не знали о деталях операций КГБ по дискредитации их руководителя, но то, что такая работа ведется, им стало известно с её зарождения. Вступаться в такой ситуации за кого-то из своих означало лишний раз подставить Крайком. Все ожидали приезда Генсека на лечение в Мацесту. А там в доверительной беседе крайкомовский босс выскажет Первому лицу государства о перегибах КГБ в отношении хозяйственников края. Сейчас не 37-й год — «закручивать гайки». Если сможет повлиять на Генсека, то гебешные дела либо «посыпятся», либо их передадут милиции.

Инструктор крайкома не объяснял этих перипетий, но Леонид Семенович их вполне понял. Обращаться к кому-то еще из сотрудников крайкома не имело смысла. Из возникшей ситуации оставалось лишь извлечь выгоду лично для себя.

Пока Леонид Семенович распивал чай в крайкомовском буфете, Белкин успел побывать не только у Тиграна, но еще и в городской прокуратуре, и сейчас беседовал с Кирой в её кабинете.

— Если оценить в целом, то при определенной работе можно всё урегулировать, — туманно начал ей объяснять Белкин положение дел.

От Киры он ожидал вопросов, и сам говорить ей лишнее не планировал. За каждое слова клиент должен оплатить, а любой вопрос потенциально мог повлечь отдельное задание.

Кира такие игры не любила и сразу расставила все по местам. Она выдала Белкину нужный ей результат, перечислив его по пунктам.

— Я не знаю, что у тебя в целом, я хочу знать всё конкретно. Мое задание тебе состоит из двух вещей. Первая — это быстро вытащить Тиграна, пока он не скис. Вторая, что еще важнее — вся эта история с икрой не коснется Общепита. Банки к нам попали случайно.

— Вытащить Тиграна, думаю, мы сможем. Ну, если что-то новое не выплывает за пару недель. А вот со вторым…, — задумался Белкин, — с этим пока не могу сказать. Если в одном из ваших заведений нашли контрабандную икру, могут перевернуть всё и всех. Это месяцами может тянуться. Бухгалтерия, накладные…

Белкин начал перечислять возможные проверки, но Кира его остановила.

— Я поняла. Вытащи мне Тиграна. А будут нас кошмарить, не будут — это бабушка надвое сказала.

— Вот, — согласился Белкин, — за этим я к Вам и пришел. Так сказать, очертить круг задач. Теперь по делу. Ведут его в спешке, как для отчета наверх. Для нас это хорошо. Начни Тигран реализовывать икру, и попал бы с поличным. А так, мячик на нашем поле — предъявить им нечего.

— Для отчета наверх? — отгоняя неприятное ощущение тревоги, проронила Кира.

— Думаю так. Хотели быстро отчитаться о поимке преступников, а отловили только банки, да и те закрытые. Если за десять дней не смогут возбудить Дело, буду подавать жалобу. Прокуратура поддержит. Там я этот момент оговорил, — поднял глаза Белкин.

— Хорошо. Оплата через Ашота, — привычно подвела итог разговору Кира.

Спокойный и рассудительный Белкин придал Кире уверенности, что дело с задержанием Тиграна будет улажено. Настораживал только момент о каком-то давлении сверху. Начальник УВД тоже отметил такую проблему. С чем еще вернется муж из краевой администрации? До завтра он будет в Краснодаре, обещал позвонить и назвать ей просто цифру, но пока не звонит.

Рабочий день закончился, секретарь ушла. В приемной Киру поджидал водитель Славик. Этот улыбчивый парень сопровождал Киру повсеместно, причем делал это с удовольствием.

Такой профессии — личный водитель — не существует. Одного умения хорошо управлять автомобилем здесь недостаточно. Личным водителем может стать только тот, кто готов оказать боссу любую услугу, не считаясь со временем и усилиями. А еще он нередко становится участником или свидетелем интимных дел начальника и потому хранителем его тайн. Если сказать коротко, водитель должен своего босса почитать.

Славик же Киру боготворил. Она была ему и мать, и отец, и старший брат. Одним словом — добрая волшебница Кира. Она могла всё. Благодаря Кире одет водитель Слава был в модный заграничный прикид и не тратил денег на еду. А разве это не волшебство?

Еще, Славик смог прикоснуться к богатой жизни начальницы. Если она обедала со своими знакомыми в ресторане, ему тоже накрывали столик в отдалении. Он носил её сумки с дорогими покупками и на короткое время владел ими. Взять в руки настоящий магнитофон «Сони» стоило дорогого.

Кира вышла в приемную. Славик тут же встал из своего кресла, где всегда поджидал начальницу.

— А ты почему здесь? Я же сказала, меня отвезет Вадим Дмитриевич, — удивленно спросила Кира.

— Пока нет его, — пожал плечами Славик и, как всегда, приветливо улыбнулся.

Вадим Дмитриевич тоже работал водителем в общепите. Но обычным, не персональным. На продуктовой будке Вадим курсировал между городскими точками питания. Кире он приходился дальним родственником по линии ее греческой родни. В запутанных греческих родословных понять степень их родства было непросто.

Родственника жены Леонид Семенович, мягко говоря, недолюбливал. Это от него передала Клавдия Ивановна в подарок Юре гитару на день рождения.

Простодушный грек был прямая противоположность мужу Киры. Вадим располагал к себе. От него исходило ощущение легкости простой жизни. Кира любила греческого простака, но не страстно или нежно, как женщина может полюбить мужчину, хотя и проводила с ним время. Иногда, по настроению, она ужинала с ним в ресторане, потом наслаждалась его силой в постели гостиничного номера. С мужем этого давно не получалось.

Сегодня Кира тоже запланировала для себя такой вечер. Хотелось внести светлых красок в серый негатив рабочего дня. Муж на ночь остался в Краснодаре, и даже не придется смотреть на часы.

Но Вадим отсутствовал. На работе остался персональный водитель.

— Я не знаю, почему он не приехал. Рита всех обзвонила, попросила передать, чтобы он меня подменил, — попытался оправдать недоработку секретарши Славик.

— Теперь-то зачем тебя подменять? Ты здесь, — легко отреагировала Кира на отсутствие сменного водителя Вадима, — Отвезешь меня домой и свободен.

Кира уже подъезжала к дому, а её распоряжение подменить в конце дня Славика, только сейчас дошло к Вадиму. Он сидел в служебной комнате валютного бара и играл в карты с Ашотом. Вадим проиграл ему приличную сумму, и играл под запись в долг. К ним вошел официант бара.

— Ты два часа назад у Киры в кабинете должен быть, — с улыбкой сообщил он Вадиму, наблюдая как тот делает очередную запись долга.

Вадим встрепенулся, отложил карты, и они с официантом отправились к телефону. После безуспешной попытки дозвониться в приемную общепита Вадим положил трубку и выразительно посмотрел официанту в глаза — мол, подтвердишь: я звонил.

Дома Кира никого не застала. Она переоделась, налила себе чашку кофе, включила телевизор. Позвонил муж, едко прошелся по участникам партхозактива, поругал краснодарских поваров гостиничного ресторана и завуалированно назвал сумму взятки для решения вопроса в сочинского КГБ. Кире он произнес цифру без нулей, как оплату за его ужин. Кира ответила, что подумает, супруги обменялись парой фраз и попрощались.

«Совсем они там обалдели. Или Лёня что-то темнит», — положила Кира трубку на рычажки аппарата.

Весь следующий день она выдавала сотрудникам различные поручения. В том числе ей оформили командировку в Москву и привезли билет на самолет. Домой она уехала раньше обычного, вечером предстояло ехать в аэропорт, надо было собраться в дорогу.

Дома опять никого не было, Кира уложила в сумку пару кофточек и легкий свитер. Затем она подставила короткую стремянку к книжному шкафу в гостиной, поднялась на пару ступеней, вынула книгу из верхнего ряда и остановилась. В прихожей раздался шум открывающейся двери. Кира убрала книгу на место, спустилась с лесенки. В гостиной появился Леонид Семенович.

— Куда это ты? — бросил он взгляд на раскрытую сумку жены.

— В Москву. Попробую решить вопрос с учебой Виталия. Может, удастся его восстановить.

Не обращая внимания на мужа, Кира начала укладывать вещи в сумку, поглядывая на него краешком глаза.

— Ну-ну, рассказывай, — потер подбородок Леонид Семенович, — Решила сама, через голову. Имей в виду, в Крае такое не любят.

— А что в Крае любят? — с легкой издевкой произнесла Кира, и, выпрямившись, дополнила уже с раздражением, — День прошел, а никто и не пошевелился. Я за что всех там кормлю?

— Кира, ты мозги-то включи, — покривился на резкость жены Леонид, — Это госбезопасность, там только посадить могут быстро, а всё остальное медленно.

— Не верю. Ты ведь даже ни с кем не говорил. Но в Москву я по делам Виталия.

Кира в упор посмотрела на мужа. Но он легко выдержал ее взгляд. И хотя 10 тысяч рублей он задумал получить у Киры для себя, а совсем не на взятку, ни один мускул не дрогнул у него на лице.

— Виталий взрослый. Пусть сам решает нужен ему этот Патрис Лумумба или нет. Дурацкий университет. Только зря деньги тратить.

— Сам он уже нарешал. И деньги здесь ни при чем. Еще спасибо мне скажет, — Кира прикрыла сумку, давая понять, что разговор окончен.

Леонид понял, что он должен уйти, и уже на ходу добавил:

— Деньги всегда «при чем», — с усмешкой кивнул он на лесенку возле книжного шкафа, — Теперь буду знать где хранятся семейные финансы… А сейчас прилягу. Заболел.

Леонид Семенович повернулся уходить. Но фраза про деньги Киру задела.

— Я зачетку Виталия искала, — бросила она вслед мужу, — И деньгами меня попрекать нечего. По делу я никому из вас не отказываю.

Леонид отвечать жене не стал. Он удалился молча, а Кира подошла к двери, прислушалась. Поняв, что муж зашел в спальню, она поднялась по лесенке, вынула нужную ей книгу с полки и быстро спустилась. Расстегнув сумку, Кира отогнула в книге первый десяток страниц, далее их прорезали, и там лежали пачки денег. Кира вынула пачки и уложила в сумку под свитер. Затем она сняла с полки вторую книгу-муляж. Она была на четверть заполнена золотыми кольцами, серьгами и цепочками. Ее Кира лишь открыла и сразу затолкала в боковой кармашек своего саквояжа.

Вскоре приехал Славик, и она спустилась к машине.

— В Аэропорт? — уточнил Славик, повернув ключ зажигания.

— Сначала на дачу, — коротко ответила Кира.

К разговорам она была не расположена. Славик кивнул, и они поехали молча.

Глава 3. Семейные тайны

Дача была единственным приобретением семейства начальницы общепита. Роскошную пятикомнатную квартиру Леонид Семенович получил от государства. Должность секретаря крайкома позволяла иметь такую площадь. А дачу они с женой построили за свои деньги. В благоустройство участка и хорошо оборудованный дом они вложили немалые средства. Уйма сил ушла у них на обсуждение проекта и подбор мебели.

Тем не менее, Кира приезжала на дачу время от времени, а её муж — городской житель — появлялся там лишь по необходимости. В основном за дачей следила Клавдия Ивановна и нередко там ночевала.

Кира подъехала к даче. Славик остался ждать её в машине, а она забрала сумку и прошла в дом.

Клавдия Ивановна суетилась на кухне. Увидев дочь, она всплеснула руками.

— Кира, вы уже приехали? Что-то рано, я еще не собралась.

— Да нет, мам, я в аэропорт. Заехала по дороге. Славик заберет тебя на обратном пути.

— Вот и хорошо, — засуетилась Клавдия Ивановна, — я как раз кусты малины подрежу, пока они в рост не пошли.

Из ящика стола она взяла секатор и поспешно ушла, а Кира осмотрела кухонные полки. Не найдя там то, что искала, она взяла ключи от подвала. Вход в него был с улицы. Кира обошла дом и спустилась в подвал. Там хранились плоды труда Клавдии Ивановны — банки солений, компотов и варенья. На каждой из них имелась наклейка с указанием даты приготовления.

Кира взяла попавшуюся её под руку банку соленых огурцов, стянула с нее резиновую крышку, и высыпала огурцы в стоявшее на полу ржавое ведро. Она хотела протереть банку тряпкой, но в подвал спустилась Клавдия Ивановна.

— Может, поешь? Дорогая дальняя. Давай разогрею, — остановилась она перед Кирой.

— Не надо. Я из дому, — вернув банку на полку, произнесла Кира, ожидая, что мама уйдет.

— Ну как «не надо»? — подняла на дочь глаза Клавдия Ивановна и, кивнув в сторону полки, с интересом спросила, — А банка тебе зачем?

Кира на секунду замешкалась, и тут мама увидела огурцы в ржавом ведре.

— Ты что наделала?! Огурцы — в ведро! — вскрикнула Клавдия Ивановна.

— Мам, они скисли. У тебя с твоими «наклейками», черт ногу сломит.

Кира взяла банку из-под огурцов и, пытаясь оправдаться за содеянное, начала отдирать с нее бумажку. Но Клавдия Ивановна уже не слушала её. Она подхватила ведро с огурцами и понесла их из подвала. На ходу она лишь повторяла:

— Я их помою… Сумасшедшая. Кто же еду выбрасывает?..

Мама ушла, и Кира довела начатое до конца. Она вынула из сумки книжку-муляж с золотыми украшениями и пересыпала их в пустую банку. Та заполнилась до половины. Затем Кира вытащила из деревянной облицовки стены пару вставленных в неё гвоздей и сняла одну из досок. Там в потайной нише стояла трехлитровая банка, заполненная золотыми украшениями до самого верха. Кира поставила в тайник очередную банку с золотом, закрыла тайник и поднялась наверх.

Когда она вошла в кухню, Клавдия Ивановна мыла в кастрюле огурцы. Не обращая внимания на дочь, она взяла пупырчатый огурчик, откусила и стала его есть. Кира подошла и обняла её за плечи. Мама погрузилась в работу и уже не сердилась.

— Ничего они не кислые. Все тебе не так, — беззлобно обронила она дочери.

— Мам, ну прости, — поцеловала маму в висок Кира, — Конечно, хорошие огурцы. Это мы плохие… Я перепутала. Надписи в подвале отсырели, взяла из одной, а высыпала другую.

В подтверждение, что мамины огурцы хорошие, Кира тоже взяла из кастрюли огурец и начала его есть. Тихое единение с матерью продолжалось несколько секунд, и оборвалось в момент: Кира глянула на часы.

— Всё, мне пора, — заторопилась она, чмокнула маму в щеку, поправила на плече сумку и быстро ушла.

***

В Москве Киру встретил водитель её московской коллеги и отвез в гостиницу, где для Киры был зарезервирован номер.

За день она устала. Дорожная суматоха всегда выматывает. Она бросила сумку на кресло и упала на кровать — хотелось расслабиться в покое и тишине. Но не прошло и минуты, как из соседнего номера раздался громоподобный голос мужчины. Он разговаривал с кем-то по телефону.

— Нет, нет и нет! — орал он в трубку, — Это госзаказ! Не буду я входить в ваше положение, под суд пойдете! Прокурору будете объяснять ваши трудности!

Кира постучала мужчине в стену. Но результат оказался нулевой, телефонная перепалка продолжилась с удвоенной силой, и ей пришлось встать с кровати. Она вышла в коридор и раздраженно стукнула в дверь соседнего номера.

Открыл ей коротко стриженный подтянутый мужчина. Его вид и в особенности выражение глаз выдавали в нем начальника. Людей такого типа Кира хорошо отличала — они окружали ее на работе.

Ожидая услышать, зачем к нему пришла разъяренная женщина, мужчина поправил галстук.

— Вы не могли бы не шуметь, — смерила Кира взглядом мужчину, — Не знаю, кого Вы там под суд отдаете, но делайте это без крика. От Вас вся гостиница содрогается.

От властного тона красивой женщины мужчина смутился.

— Калининград. У них там снег с дождем, а они мое оборудование хотят без контейнера отгрузить, — спокойно объяснил он ей причину своего гнева.

Киру такой способ извинения не устроил.

— Надеюсь, Вы им докричались. Хотелось бы побыть в тишине, — осадила она мужчину и, уже уходя, добавила, — Дикость какая, кричать в телефон.

Мужчина к такому обращению тоже не привык и на секунду замешкался. Ответ норовистой даме он выдал, когда она уже заходила в свой номер.

— Во-первых, я извинился. А грубить, знаете ли…, тоже не признак культуры.

Кира сделала вид, что не услышала замечаний в свой адрес. Не оборачиваясь, она вошла в свой номер. Своего она добилась — стало тихо.

Утром следующего дня Кира вошла в помпезное здание министерства Пищевой промышленности СССР, поднялась в приемную министра. Секретарь подняла на неё удивленные глаза.

— Кира Юрьевна! Вы же не звонили, — растерянно произнесла секретарь и тут же предложила свою помощь, — Сейчас узнаю примет ли Вас министр.

Помощница министра взялась за телефон, но Кира остановила её:

— Я, собственно, даже не к нему. Я к Вере Васильевне. Она у себя? — Кира кивнула на дверь референта министра.

— Да, конечно. Проходите, — приятно улыбнулась секретарь. Она непременно хотела оказать сочинской начальнице услугу, и это ей удалось.

Кира прошла в кабинет Веры Васильевны. Та делала правки в каких-то бумагах. Увидев Киру, она отложила работу, встала из-за стола, подошла и дружески обняла её за плечи.

— Кира Юрьевна, какими судьбами? Мы же Вас в конце квартала ждем, — освободила руки Вера Васильевна, — Но Вы ничего такого не подумайте! Всегда рады.

— А что тут думать? Как там говорят? «Не было бы счастья, да несчастье помогло.» Выбралась к вам, в благословенную столицу.

— Ну, что Вы! Бросьте. Это у Вас море, солнце. А у нас, — махнула рукой референт, — рутина, холод, снег. И что за несчастье, Вы говорите? — пригласила она гостью за стол.

Кира и референт министра Вера Васильевна сели друг напротив друга. Референт поняла, что Кира пришла с просьбой к министру, но весьма необычной, и теперь хочет узнать, как ей лучше эту просьбу передать.

Вера Васильевна приготовилась выслушать Киру, и она начала объяснять:

— Помните громкое Дело было по сочинскому магазину «Океан»? Осетровая икра.

— Да…, это по Минрыбхозу проходило, — напряглась Вера Васильевна.

Упоминание Кирой «расстрельного» Дела ничего хорошего не предвещало.

— Вот именно, — подтвердила Кира, — У нас из рыбы только котлеты, и то по четвергам. А тут чёрт знает откуда в нашем Общепите тоже обнаружились банки с этой икрой. КГБ занимается.

— КГБ? — то ли удивилась, то ли задумалась референт.

— Я не уверена, но вроде так, — заметив настороженность Веры Васильевны, смягчила проблему Кира, — Только, где мы и где госбезопасность? Очень бы не хотелось, если парализуют нам работу. Сезон на носу, пять миллионов отдыхающих.

Кира достала из сумки коробку конфет «Грильяж в шоколаде» и положила на стол.

— Это за беспокойство, — пояснила она Вере Васильевне.

Референт министра благодарно улыбнулась.

— Как ни есть, а ваш грильяж, Кира Юрьевна, лучший. Спасибо. Министру я всё объясню. Отдых трудящихся сейчас в приоритете, — убрала она коробку в стол.

В стандартной упаковке грильяжа не было, там лежали деньги. Раз в три месяца Кира привозила такие «конфеты» в министерство. Это не была взятка за что-то конкретное. Скорее, авансовый платеж за оказание содействия в выделении фондов на продукты и оборудование.

А сейчас Кира привезла дополнительную оплату за конкретную просьбу, и этот момент подчеркнула.

— Мне когда подойти? — поинтересовалась она у Веры Васильевны о времени ответа на её просьбу.

— Давайте в обед. И знаете…, — задумалась референт, — лучше не здесь, а в нашем любимом кафе. Через дорогу. Там и по пироженке съедим.

Кире настрой Веры Васильевны понравился — вопрос начал решаться. Она встала из-за стола и благодарно кивнула помощнице министра.

Встретились они, как и договаривались, в кафе. Подошли к стойке, сделали заказы. Пирожные брать не стали, а только по чашечке кофе. Сразу получили их и направились к свободному столику.

— Я изложила министру Вашу просьбу, — на ходу начала объяснять Вера Васильевна.

Дальше она могла и не говорить. По тому, как референт начала беседу, Кира поняла итог: решения её вопроса нет, и Вера Васильевна расскажет сейчас ей причину отказа.

Они присели за столик. Вера Васильевна продолжила.

— Время нынче не подходящее. Сами понимаете, Генсек не молод… Там, — показала она наверх, — уже начались перестановки. Но такие кадры, как Вы, на вес золота. Вас мы отстоим.

— Спасибо, — вежливо произнесла Кира дежурную благодарность, и так, скорее для проформы, уточнила, — Я могу быть уверена?

— Конечно, — отпила глоточек кофе Вера Васильевна, вынула из сумочки коробку «Грильяж в шоколаде» и подвинула её Кире.

— Это сейчас лишнее, — пояснила она.

— Что, всё так сложно? — обеспокоенно подняла глаза Кира

— Нет, но пока нужна пауза, — простодушно отреагировала на её беспокойство референт, — Ваш вопрос у министра на личном контроле. Он человек опытный, волноваться не стоит.

Далее Вера Васильевна поинтересовалась личными делами Киры, немного рассказала о своих. Они допили кофе и расстались.

После неудачи в министерстве Кира поехала в университет «Дружбы народов им. Патриса Лумумбы». Она решила поговорить с ректором о восстановлении Виталия после отчисления. В этот приезд она не собиралась этого делать. Такая возможность будет через полгода, и все с этим смирились. Но теперь ей хотелось решить хоть какой-то вопрос положительно.

В университете она провела полдня и без результата. Ректора на работе не оказалось, а в деканате Кира лишь выслушала массу негатива о сыне.

В гостиницу она вернулась голодная и раздраженная, но тем не менее привела себя в порядок и лишь потом отправилась ужинать.

Ресторан располагался в холле. Кира вызвала лифт. Ждать ей пришлось долго. Наконец лифт приехал, Кира вошла в кабинку, нажала кнопку. Двери лифта уже закрывались, когда в него вбежал шумный сосед Киры. Одет он был с иголочки, благоухал дорогим парфюмом, и его глаза излучали мажорное настроение.

— Надеюсь, не помешал? Обещаю не шуметь, — шутливо заметил он Кире.

— Мне всё равно. После большой неудачи, маленькую не замечаешь, — язвительно ответила Кира на ироничную реплику мужчины, но он не обиделся, а лишь улыбнулся.

— Вы находите меня мелкой неудачей? — бросил он на Киру острый взгляд.

— Мелким я Вас совсем не нахожу. Настроение такое, — без интереса обронила она ему в ответ.

— А, по–моему, оно у Вас боевое…, — мужчина сделал паузу и, с намеком на развитие знакомства, продолжил свою мысль, — Как и у меня.

Лифт остановился, и они вышли в холл гостиницы.

— Я ужасно голоден. Составите мне компанию? — указал мужчина на ресторан.

— У меня тоже аппетит к вечеру просыпается, — в некотором колебании ответила Кира на предложение вместе поужинать.

Мужчина заметил её сомнение и сходу уточнил:

— Ужин за мой счет.

Киру ответ мужчины позабавил, и она легонько рассмеялась.

— Вот как? За ваш счет?… Так меня давно не приглашали, — качнула она головой, и они с мужчиной направились в ресторан.

Жизнь, как известно, состоит из черных и белых полос. Знают об этом все. Но не все умеют этим воспользоваться. Многие тянут «черные» краски жизни в их «белую» часть. Там эти «колеры» смешиваются, превращая жизнь в серый цвет безнадеги.

Кира умела разделить «черное» с «белым». Ее день неудач завершился, и, спустя час, она приятно ужинала в компании нового знакомого.

— Борисов Александр Александрович, — представился он ей, уточнив, что для нее он Саша.

Она же сразу назвалась просто по имени — Кира.

Ужин не предполагал «продолжений», и это тоже ей импонировало. Связи «на бегу» были для Киры неприемлемы. Они выпили вина, потанцевали, а сразу после ужина Борисов улетал в Свердловск.

На десерт он заказал мороженое.

— Видите, какая приятная штука, — помешивая ложечкой мороженое, обратил он внимание Киры на столь простое угощение, — Недорого, и в кафе-мороженое можно пойти с детьми. Настоящий семейный праздник получится. Вы же ходите с детьми в парк или в кино?

— Мои уже взрослые, — рассмеялась Кира, — они в парк с девушками ходят.

— Да вы что? Вам же тридцать, ну, может, тридцать три, — мягко заметил Кире Борисов.

— Нет, чуточку больше, — улыбнулась комплименту Кира, понимая, что мужчина оценивает её как привлекательную женщину.

— А мне вот сорок четыре стукнуло, — плутовски вздохнул Сан Саныч, — хорошо, что не по голове. Держат еще на руководящей должности. Мы сейчас как раз над такими штуками работаем, — показал он на чашечку с мороженым.

— У вас что, кондитерская? Кафе? — удивилась Кира.

— Нет, — рассмеялся Борисов, — Мы холодильное оборудование производим. Новый набор создали. Позволяет изготавливать мороженое в обычной столовой. Представляете, какое дело? Прибыль до ста процентов, а кафе-мороженое — это еще и госпрограмма безалкогольного быта советского человека.

Борисов посмотрел на собеседницу, ожидая ее реакцию на его увлеченность идеалами советского быта, и она отреагировала, но весьма специфически.

— Здорово. Зарабатываем огромную прибыль на воспитании нового человека, — рассмеялась Кира.

— Да, зарабатываем, — поддержал её шутку Борисов, достал авторучку, сделал запись на салфетке и передал Кире, — Мой номер телефона. Надеюсь, Вы как-нибудь позвоните.

Кира вскользь глянула на запись.

— А что, если я начну Вам названивать? Телефон рабочий? — убрала она салфетку в сумочку.

— Рабочий. Названивайте, — коротко ответил Борисов, по сути объяснив и то, что он женат, и то, что не прочь продолжить знакомство с Кирой в будущем.

О том, что она занимает высокую должность начальницы Сочинского Общепита, Кира не стала говорить. Уклончиво ответила еще в начале их ужина, что трудится в системе общественного питания.

Борисов расплатился за ужин, они поднялись к номерам. Кира ушла к себе, а он уехал в аэропорт.

***

Утром Кира проснулась в хорошем настроении. Она оценила, что неудачи предыдущего дня имели и определенные плюсы. Во-первых, она сохранила «начинку» коробки грильяжа в десять тысяч рублей. В министерстве с ней поступили честно. Решили повременить с её просьбой и не взяли денег. А ведь могли. Важно было второе — в министерских делах честности нет, только личная выгода, и денег с нее не стали брать по другой, и очень существенной причине — она, Кира, нужна им на должности начальницы Общепита. На неё сделана ставка на будущее. Расслабляться, конечно, нельзя, но и биться головой о стену не стоит. Она будет держать всё на строгом контроле. Затаиться и ждать сейчас основная стратегия.

Кира заказала телефонные звонки секретарю Рае и мужу. Их обещали исполнить в течение часа. Как раз время заняться макияжем и прической. Она расположилась у трюмо.

Пока Кира занималась женскими делом, Леонид Семенович предавался мужским. Сын Юра ушел в школу, Виталий на работу. В квартире Леонид Семенович остался с домработницей Надей.

В супружеской спальне они занимались сексом. Такая возможность выпадала не часто. Обычно для этого приходилось ехать в гостиницу в Гагры или Лазаревское.

Поначалу «отдых» в Гаграх Наде нравился, но со временем долгие поездки и потом поспешный секс «на ходу» ей надоели. Совсем другое дело провести время в хозяйской квартире.

И, если водитель Слава свою начальницу боготворил, то Надя её ненавидела. Она завидовала Кире и хотела иметь всё, что есть у женщины, чей дом она убирает. Именно зависть подвигла Надю связаться с мужем Киры. Эту «позицию» она у хозяйки забрала, и, как знать, что еще сможет взять себе из её богатств.

По отношению к Леониду Семеновичу Надя не ощущала себя проституткой. Он ей нравился. Приятный, ухоженный, жену называет старухой (Кира была на год старше мужа). Да и в постели Леонид Семенович, хоть и не был искусным любовником, но оказался вполне вынослив. Надю всё устраивало.

Вот и сейчас она предавалась с ним «любви» в положении «девочка сверху», и достаточно разгорячилась, когда на прикроватной тумбочке затрезвонил телефон. Леонид Семенович попытался остановить Надю, но она не сдалась, а телефон все трезвонил и трезвонил.

Леонид приложил больше силы и грубо сбросил «наездницу». Она завалилась рядом с ним на кровать.

— Межгород, — погрозил ей пальцем Леонид Семенович, — Это может быть Кира.

Сделав глубокий вдох-выдох, он поднял трубку. Звонила действительно жена.

— Лёня, а ты почему дома? И трубку не берешь, — вместо приветствия наехала на мужа Кира.

— Приболел, — восстанавливая дыхание, кашлянул Леонид, — Не сильно. Чуть отлежусь. А ты как? Что там с университетом?

— Помойка. Будем Виталию что-то другое подбирать. Домой еду, — продолжила укладывать в сумку вещи Кира.

— Ну, и правильно. Тебя когда ждать? — заботливо произнес Леонид Семенович. Заправив подушку под спину, сел он на кровати.

Нежная беседа любовника с женой разозлила Надю окончательно. Она метнула на него злобный взгляд, встала с кровати и прошла к окну. Слушать воркования супругов, как они обсуждают домашние дела, ей не хотелось, тем более, что Кира начала давать мужу указания.

— Я хочу успеть на час. Позвони Славе, пусть меня встретит. Дома все в порядке?

— Да. Мама на даче, Виталий на работе, Юра в школе, — перечислил Леонид Семенович дислокацию домочадцев.

Киру все устроило, она сказала мужу «целую» и повесила трубку.

Громкость телефонного динамика позволяла расслышать разговор обеих сторон. От сказанного Кирой мужу «целую» Надя ехидно покривилась, подошла к трюмо, достала из ящика сережки с бриллиантами и приложила к ушам. К Леониду она стояла спиной и, понимая, что он сейчас за ней наблюдает, сексуально изогнулась, рассматривая себя в зеркало.

Искусство обольщения — тонкая материя. Нанести «поражение» можно лишь в точно выверенный момент. Продолжи Надя лишнюю секунду примерять у зеркала сережки, и он был бы упущен. Леонид Семенович позвал бы её к себе в кровать, как это делает охотник, когда вынимает из сетей уже пойманную птицу. Надя же ему такой возможности не дала. Она резко повернулась и пришла к кровати сама. Более того, она шутливо залезла на нее по собачьи на четвереньках.

— Купишь мне такие? — приложила она бриллиантовые серьги к своим ушам, глядя любовнику в глаза.

— Зачем? — возмутился Леонид Семенович, — Кира увидит, будут подозрения.

— У-у-у…, — надула губы Надя, легла на кровати рядом с Леонидом, но не вплотную, а чуть поодаль.

Продолжалась ее обида пару секунд, и она оживилась от пришедшей идеи.

— Тогда купи мне цепочку, — мечтательно провела она пальцем по шее, рисуя воображаемую цепочку, — её никто кроме тебя не увидит.

— Цепочку куплю, — с легкостью согласился Леонид Семенович, любуясь молодой красавицей.

— А когда? — нараспев протянула Надя.

— Скоро. Иди ко мне, — с силой притянул её к себе Леонид, хотя Надя не сопротивлялась.

Он склонился её поцеловать, и замер. Из прихожей донесся грохот хлопнувшей двери, а потом голос сына:

— Па! Ты дома?

Это пришел Юра, и, увидев на вешалке плащ отца, окликнул его.

Леонид Семенович подскочил на кровати, суетно огляделся по сторонам. Надя продолжила лежать.

— Вставай! — скомандовал ей Леонид, — Юрка явился.

Надя неспешно села на край кровати. Леонид распахнул шкаф и затолкал туда любовницу. На ходу он лихорадочно сгребал её одежду с пола. Сунув ей в руки лифчик, трусики, юбку и кофточку, он прикрыл дверцы шкафа, улегся на кровати и укрылся одеялом.

В спальню вошел Юра.

— Па, привет! Ты что, заболел? — увидев отца в кровати, остановился он в дверях.

— Так, немного, — покривился Леонид Семенович, приподнявшись на подушке, — А ты почему не в школе?

— Я на минутку, урок отменили. Не знаешь, мама когда приезжает, у меня репетиция вечером, — начал пощелкивать пальцами в так какой-то мелодии Юра.

— Сегодня приезжает. Не болтайся до ночи, — придал голосу строгости Леонид Семенович.

— А я и не болтаюсь. Я так спросил, — Юра прекратил щелкать пальцами и вышел из спальни.

Минуту спустя послышался звук струн гитары — Юра укладывал её в чехол, потом шум закрывающейся двери квартиры.

Леонид Семенович прислушался. Убедившись, что стало тихо, он натянул штаны, подошел к дверцам шкафа и открыл их. Надя стояла там среди плечиков с женской одеждой. Она успела надеть юбку, а кофточку лишь накинула и нервно застегивала на ней пуговицы.

— Выходи, он ушел, — мягко посмотрел на любовницу Леонид.

Но она была на взводе и резко шагнула из шкафа, едва не оттолкнув его.

— Всё, Леонид Семенович, с меня хватит… Здесь, — указала она на кровать, — больше никогда.

— А где «когда»? — попытался остудить подругу горе-любовник.

— В моей собственной квартире! — произнесла Надя властно и, испугавшись своей дерзости, мягко добавила, — Иначе никак.

Леонид Семенович взял расстроенную девушку за руку.

— Квартира будет. Я над этим работаю. Сама знаешь, сменился предисполкома. С прежним я договорился для тебя на двушку, договорюсь как-то и с этим. У нового, правда, фамилия еще та — Бобарыка, — произнес он нараспев и рассмеялся.

— Чем ждать государственную, кооператив можно купить, — не глядя на Леонида, проронила Надя, — Или денег нет?

Упоминание о деньгах Леонида Семеновича рассердило. Он взял Надю за плечи и вместо ответа строго посмотрел ей в глаза. Она ретировалась.

— У Киры денег возьми. У нее навалом, — по-доброму посоветовала она, где легко можно раздобыть нужную сумму.

Леонид Семенович усмехнулся.

— У Киры? Навалом, говоришь? Да у нее рублик к рублику сложены, упакованы и…, — сделал он паузу, — надежно зашхерены.

Наде ответ про надежно спрятанные деньги, добыть которые не получится, не понравился, она шмыгнула носом.

— У меня свои есть, — добродушно успокоил любовницу Леонид, — будет тебе квартира.

В подтверждение своей состоятельности он взял из висевшего в шкафу пиджака портмоне, вынул 40 рублей и вручил Наде.

— Вот, купи себе что-нибудь новенькое, — потрогал он на ней кофточку, — эта как-то уже не то…

— Я джинсы хочу, — забрала деньги Надя и повеселела.

Леонид Семенович тоже взбодрился, что всё так хорошо разрешилось.

Надя надела туфли, собралась уходить. Леонид Семенович снова отметил, как она хороша.

— Подожди меня возле дома. Я выкачу машину, и гульнем в «Холодной речке», — улыбнулся он любовнице.

Сегодня он предполагал лишь пообедать с ней в тамошнем ресторанчике. Надя любила там бывать и вполне удовлетворилась бы только этим. Вечером Леониду Семеновичу предстояло благопристойно встретить жену.

***

Пока муж решал «дела» с домработницей, Кира дожидалась посадки в самолет, и её внимание привлекла необычная женщина, ожидавшая тот же рейс в Сочи. Ладненькая, невысокого роста женщина выделялась среди прочих пассажиров. Перечислять её отличия от окружающих можно было долго, главное же, что возбудило интерес Киры — это её шуба из голубой норки. В шкафу у Киры висела подобная, но значительно проще и потому дешевле. Фирменная шуба незнакомки могла стоить, как автомобиль, но и за эти деньги купить такую вещь, не имея знакомств, было не просто.

Глава 4. Если не знать, куда приведет знакомство

Кира не упускала возможностей завести полезные знакомства. Пассажиров на зимний рейс в Сочи почти не было — рассадка свободная. Кира пропустила женщину в шубе вперед, и, когда та выбрала место в салоне самолета, села рядом.

— Не помешаю? — любезно обратилась Кира к соседке по креслу.

— Нет, ну что Вы, — улыбнулась та ей в ответ.

Теперь Кира заметила у нее на пальце колечко с бриллиантом. Интерес к незнакомке удвоился — она могла быть московской чиновницей высокого ранга.

Для развития знакомства диалог следует вести как детскую игру в пинг-понг. Легкий пас собеседнику, ответный навстречу. Упаси Бог начать монолог или, того хуже, расспросы. Нет, только тихая подача — прием, подача — прием.

Кира сделала «подачу», незнакомка ответила, и теперь можно было продолжить эту «игру». Стюардесса как раз предложила по стаканчику воды. Кира взяла стаканчик первой и передала соседке, та сказала «спасибо».

— Попробую угадать, — вместо дежурного «пожалуйста» произнесла Кира, — В Сочи зимой Вы не летали.

— Нет, — протянула женщина, — А как Вы поняли? У мужа командировка в Италию, а меня не успели оформить. Предложил съездить одной в Сочи. В виде компенсации, — улыбнулась она.

Кира улыбнулась ей в ответ. Разговор милых женщин наладился.

— Ну, и правильно. У нас лучше… И теплее, — со значением подняла палец Кира.

— Да, у нас в Москве ужасно холодно, — поежилась москвичка, — А расскажите, Вы же из Сочи, что там зимой? — заинтересованно спросила она Киру, — Экскурсии, думаю, точно есть.

— Да, есть. Вы на сколько дней?

Москвичка ответила, что пробудет в Сочи неделю, зовут её Алла Петровна, и в поездке без мужа она впервые.

Кира тоже представилась, и разговор перешел в дружеское общения. Принесли обеды в пластиковых коробочках.

За едой и пустячной беседой время полета прошло незаметно, но для Киры результативно. Она встретила очень полезного ей человека. Знакомство следовало продолжить.

Алла Петровна занимала скромную должность в Госплане, а вот её муж стоял на высшей ступени госуправления. За подписью Зампредсовмина строились заводы, прокладывались железные дороги. Перспективу такого знакомства нельзя упускать.

В аэропорту Киру встречал Славик. Увидев, что начальница не одна, подходить к ней он не стал, а издали поднял руку — он на месте.

Женщины направились к секции выдачи багажа. Слава, соблюдая дистанцию, проследовал за ними. Кира путешествовала налегке, с небольшой сумкой, а Алла Петровна остановилась у входа получить чемодан.

— Два часа полета пролетели словно пять минут, — пропела Алла Петровна и со вздохом добавила, — Как же не хочется с Вами прощаться, Кира Юрьевна.

— Мне тоже, — улыбнулась новой знакомой Кира и тут же предложила, — А давайте мы Вас подвезем. У меня машина.

Алла Петровна предложению обрадовалась, её глаза оживились, и лишь из вежливости она замялась, выразив сомнение.

— Как-то неудобно Вас утруждать. Мне еще багаж надо получить.

— Ну, что Вы? Багаж — это одна минута, — отмахнулась Кира и позвала рукой Славика.

Он тут же появился.

— Здравствуйте, — легонько поклонился Алле Петровне улыбчивый Слава.

Она тоже ответила ему улыбкой и уважительно произнесла «добрый день».

— Слав, получи чемодан Аллы Петровны, — простецки попросила водителя Кира, будто он был её приятель.

Славик с готовностью кивнул, Алла Петровна отдала ему посадочный талон.

Пять минут спустя Слава погрузил чемодан московской гостьи в багажник Волги, женщины устроились на заднем сидении, а он обежал машину, сел за руль, и они выехали со стоянки аэропорта. День выдался солнечный, Алла Петровна прильнула к окну.

— Боже, как же тут хорошо! А ведь зима, — сладостно восхитилась она буйной зеленью субтропиков.

— Это что! Вот отъедем — увидите. У нас и пальмы есть, — похвалил гостье сочинские красоты Славик.

Дорога из Адлера в Сочи не только сама по себе красива, но еще и аттракцион для жителей средней полосы. Кира предложила ехать не быстро. Им спешить некуда, а гостье будет приятнее.

— Вы меня просто выручили. Даже не знаю, как вас благодарить, — искренне произнесла Алла Петровна, — Я побаивалась ехать, без мужа.

— Тогда возьмем над Вами шефство, — бодро предложила Кира, — можем вместе поужинать.

— Я только за. А когда?

— Так, давайте, прямо сейчас и поужинаем. По дороге есть пара ресторанов. Вы как, Алла Петровна?

— Даже не знаю… Мне надо бы в гостинице разместиться, — в сомнении задумалась столичная гостья, но Кира посмотрела на нее так открыто и так мило, что все сомнения у Аллы Петровны улетучились.

Решили начать с ужина. Выбрали ресторан «Огни Сочи». Там и кухня отличная, и вид красивый на море.

Вопрос денег при выборе ресторана ни для Киры, ни для её гостьи не стоял. Их положение в обществе позволяло не думать о таких мелочах, как обед или ужин.

Совсем иначе обстояли дела у компании друзей — Арама, Гены и Жанны. После неудачи с вахтовиком в гостинице «Жемчужина» они остались без «работы». Даже милицейскую форму пришлось выбросить, и теперь они бесцельно брели по набережной. Все проголодались. Гена щелкал семечки.

— Пломбир шоколадный хочу, — увидела Жанна впереди киоск «Мороженое».

Арам тут же среагировал на её просьбу, сбегал к киоску и принес два вафельных стаканчика мороженого.

— Только такое было. Оно еще вкуснее, — вручил он мороженое Жанне, а второе стал есть сам.

Компания побрела дальше. Гена презрительно покосился на то, как Арам и Жанна кусают вафельные стаканчики.

— Как можно хавать эту сладкую жижу? — поморщился он.

Арам промолчал, а Жанна не сдержалась.

— Сам ты жижа, — резко осадила на Гену, — На кой ляд полез с мужиком драться? Классную тему из-за тебя потеряли.

— Ерунда. Циркач что-нибудь придумает, — отмахнулся Гена.

— Точно, — согласился Арам, — Можем цветы в Москву возить. Скоро восьмое марта, как раз мимоза пойдёт.

— Это ваще, полный отстой. Мы что, барыги? — сплюнул шелуху от семечек Гена, посторонившись от проезжавшей мимо него на велосипеде девушки.

Одной рукой она управляла рулем, а во второй держала сумку с продуктами. В мозгах у Гены что-то щелкнуло, и он, без всякого на то смысла, куража ради, дернул сумку из руки девушки. Она завиляла, велосипед у нее стал падать. Девушка едва успела с него соскочить, выронила сумку, и её содержимое высыпалось на тротуар.

Первой к девушке подбежала Жанна.

— Он пошутил, — извиняясь за Гену, помогла она подняться девушке.

Подошел Арам, собрал рассыпавшиеся продукты в сумку, вернул её хозяйке. Гена остался стоять на месте. Он понимал, что сделал глупость — вот только зачем он её сделал?

Девушка села на велосипед, повесила сумку на руль и со словами «верблюд горбатый» в адрес долговязого хулигана, укатила.

Жанна подошла к Гене.

— Ты чё, спалиться хочешь? Давно в ментовке не сидел? — дернула она его за свитер.

— Ваще не страшно, — отстранился Гена.

Жанна чуть толкнула его, ярость у нее прошла, она повернулась и быстро пошла по тротуару. Гена насупился. Постояв пару секунд, он заметил в траве кошелек. Видимо, он выпал из сумки девушки. Гена поднял кошелек, открыл. Там оказалось несколько купюр среднего достоинства. Не раздумывая, хулиган сунул их в карман и догнал своих товарищей.

— Ну вы чё решили? Надо бы пожевать чего, — как ни в чем не бывало спросил их Гена.

— Можем ко мне. Я от тёти Офик пахлавы привез, — пожал плечами Арам, не особо рассчитывая на согласие товарищей отправиться в его съемную конуру.

— Мы чё, дети? Поехали в «Огнях» посидим, раз Ара угощает, — развеселился Гена, — Или лавэ нет? — шутливо приобнял он потупившегося Арама.

— Ладно. Отдыхай, салабон. Сегодня я банкую, — вынул Гена из кармана помятые купюры.

— Я не салабон, — проронил Арам, но этого уже никто не услышал. Гена свистнул проезжавшему мимо такси, машина остановилась, и компания побежала садиться.

К ресторану «Огни Сочи» они подъехала следом за Кирой и Аллой Петровной. Те только что вошли и сдавали одежду в гардероб.

Швейцар остановил шуструю компанию молодых людей в холле ресторана и попросил подождать — не стоит толпиться у гардероба. Гена недовольно хмыкнул, но возражать не стал. Потирая щеку, он наблюдал за блатными гостями, ради которых их заставили ждать у входа.

Славик подал гардеробщику пальто Киры и помогал Алле Петровне снять шубу.

— Видали, какая у тетки шуба? — шепнула товарищам Жанна.

— ФирмА. Точно москвичка, — уважительно оценил шубу и её хозяйку Арам.

Гена же покривился и выдал на этот счет свое определение.

— Муха в сапогах! Весь форс одна шуба, — презрительно обронил он.

Жанну замечание Гены рассердило. Она нервно сняла плащ и повесила на руку.

— Пойдемте, не фиг ждать, — предложила она парням пройти в ресторан, а швейцару на ходу бросила:

— Мы не будем раздеваться.

Арам взял у Жанны плащ и компания направилась мимо гардероба сразу в зал.

Кира и Славик уже стояли у его входа, а Алла Петровна задержалась у зеркала, поправить прическу.

Гена пропустил Арама и Жанну вперед, а сам вразвалочку двинулся вслед за ними. Проходя мимо Аллы Петровны, он легонько подтолкнул её. Она посторонилась.

— Пардон, — извинился Гена, улыбнулся Алле Петровне и ловко вытянул у нее из сумочки жетон на сданную в гардероб шубу.

В ресторане Жанна прошла к столику у окна. Арам выдвинул ей стул, а себе напротив. Подошел Гена, ехидно улыбаясь, уселся рядом с Жанной.

Официант принес меню в кожаном переплете, Жанна начала его листать, но Гена забрал у нее книгу-меню.

— В другом месте покушаем. Наряд тебе взял, — разжав ладонь, украдкой показал он Жанне жетон.

— Ты когда успел? — округлила она глаза.

— Наш пострел везде поспел, — усмехнулся Гена, передавая девушке номерок из гардероба, — Сообразишь, что сказать стражнику вешалок?

— Не боись, соображу. На улице встретимся, — Жанна положила номерок в сумочку и направилась к выходу из зала.

Гена вынул рубль, показал официанту, что кладет его на стол — они уходят. Арам тут же встал, но Гена его остановил.

— Не суетись. Без обиды, Ара. Всё-таки ты салабон. Ну мы что, втроем за шубой явимся? — потрепал он Араму шевелюру.

— Я Жанну хотел подстраховать, — оправдался Арам, опустившись на стул.

— Ты?! Подстраховать? — усмехнулся Гена, — Ты Жанку не знаешь, страхователь.

Арам действительно был новенький в их шайке. Он примкнул к ним всего пару месяцев назад. Гена же познакомился с Жанной больше года назад при весьма непростых обстоятельствах. Жанна тогда только приехала в Сочи и устроилась официанткой в ресторан. После одной из смен ночью на улице ей преградили дорогу двое кавказцев. В ресторане они оставили Жанне большие чаевые. Жанна сказала им «спасибо», мило улыбнулась. Но теперь кавказские парни требовали пойти с ними — девушка должна «отработать» полученный аванс, «спасибо» не достаточно.

Один из кавказцев больно схватил Жанну за руку, и неизвестно, чем бы для нее всё закончилось, не заступись за нее тогда Гена. Он оказался рядом, подбежал на шум и сходу вырубил одного из насильников, но второй выхватил нож. Доля секунды и кавказец нанес бы сзади удар Гене. Спасла «Крокодила» Жанна, так она называла друга Гену. Она хоть и испугалась, но не убежала, а врезала бандиту ногой в пах. Дальше Гена доделал всё кулаками. С тех пор они и подружились.

А сейчас Жанна подошла к гардеробу и подала жетон на получение норковой шубы Аллы Петровны. Седовласый гардеробщик принял жетон, посмотрел номер.

— Мама попросила, хочет на террасу выйти. Вид у вас там чудесный, а холодно — упредила Жанна ненужный вопрос гардеробщика. Тот кивнул и выдал «дочери» шубу.

Теперь с шубой надо было незаметно выйти из ресторана на улицу. Решили эту проблему Гена и Арам. Они подошли к гардеробу и разыграли маленький спектакль. Арам снял с себя весьма похожий на куртку кожаный пиджак.

— Жарко у вас, — положил он куртку-пиджак на стойку.

Гардеробщик понес её к вешалкам и не увидел, как Жанна одела шубу и вышла из ресторана.

— Не надо вешать, мы на улице покурим, — окликнул Гена гардеробщика, как только за Жанной закрылась дверь.

Куртка вернулась к Араму, и через несколько минут гоп-компания весело катила на такси. Жана поглаживала мех голубой норки, наслаждаясь теплом от дорогой вещицы.

В приятном настроении пребывала и предыдущая хозяйка шубы. Алла Петровна захмелела от вина и обильных закусок. Славик пару раз пригласил её на медленный танец.

Он обедал за столиком поодаль и поглядывал на начальницу — не надо ли чего. А Кира «руководила» приемом вдумчиво. В нужный момент, незаметно для гостьи, она призывала Славу развлечь москвичку танцами.

Обслуживали их сразу пара официантов в национальных грузинских одеждах, что придавало ужину особый колорит.

На жаргоне, принятом у персонала, гости проходили по рангу «четыре стекла». Они только вошли, а распорядитель зала тут же устроил обслуге встряску.

— Видели, кто пришел? — строго предупредил их метрдотель.

— Что, «три стекла»? — поинтересовался один из недавно принятых на работу официантов.

— Идиот. Четыре. Это же сама Кира! — поднял палец вверх метрдотель, — Свежую икру возьмете из НЗ. Вино, коньяк — всё коллекционное. И перчатки новые наденьте, — посмотрел на их голые ладони распорядитель.

Все прошло идеально. На десерт Кира предложила съесть два разного вида пирожных.

— Две пироженки? — улыбнулась Алла Петровна, — Даже не знаю… Обычно такого я себе не позволяю, — в сомнении покачала она головой.

— Это у вас там, в Москве запреты, а у нас в Сочи можно всё и всегда. Зимой только море холодное, а всё остальное теплое, — весело подбодрила гостью Кира, и та согласилась на удовольствие в виде добавочного пирожного.

— Да, дома у нас просто ужас. Туда не ходи, здесь не стой, ты жена зампредсовмина, — посетовала Алла Петровна.

Начальница общепита согласилась что так жить нельзя, но уж такова участь власть имущих.

Принесли десерт. Кира попросила счет, напомнив, что за обед «нашего парня» — так она назвала Славика — тоже платит она.

Ужин закончился. Славик и Алла Петровна пошли к выходу, а Кира задержалась и спросила у официанта, почему в меню нет мороженого. Он стал оправдываться: если гости хотели мороженое, они бы принесли из магазина.

Начальница сказала, что она всем довольна, а мороженое её интересует из соображений производства.

Кира рассчиталась за ужин и спустилась к гардеробу. Там стояли Славик и Алла Петровна. Захмелевшая москвичка перебирала внутренности своей сумочки.

— И куда он мог подеваться? — вынимала она то кошелек, то расческу.

— Что-то случилось? — поинтересовалась у нее Кира.

— Номерок не могу найти, — выдохнула Алла Петровна.

— Не страшно. Так получим, — отмахнулась Кира и обратилась к гардеробщику:

— Мы шубу сдавали. Не можем номерок найти.

Гардеробщик слегка напрягся.

— А я её выдал… Вашей дочери.

— Какой еще дочери? — нахмурилась Кира.

Подошла Алла Петровна. Гардеробщик испуганно посмотрел на женщин, пожал плечами.

— Она номерок дала. Они же с вами зашли. Девушка и два парня. Я думал вы вместе, — прошел он к вешалке, принес и показал жетон.

Алла Петровна вздрогнула.

— Бог мой! Моя шуба! Она стоит, как машина! — взялась она за голову.

Гардеробщик обмер, виновато вытянулся, словно деревянный солдат.

— Я звоню в милицию, — испытующе посмотрела на него Кира.

— А я что? Выдал по номерку, — сконфузился хранитель одежек.

— С тобой отдельно разберутся, — строго бросила ему Кира и сняла трубку с телефонного аппарата на стойке.

— Начальника УВД попрошу. Не переживайте, — набирая номер, подбодрила она Аллу Петровну.

Москвичка зашмыгала носом — у нее украли дорогую вещь, подарок мужа, и теперь придется ему объяснять, как это произошло, что еще хуже самой потери. А вышло так от того, что она поступила неосмотрительно, и теперь судьбу её норковой шубы решали другие «хозяева».

Воровская компания перекусила чебуреками и расположилась на скамейке у сквера, где собирались фарцовщики. Гена хотел отдать там задешево шубу фарцам. Арам мнение не высказал, и решение, как поступить, оставили Жанне.

Она рассматривала на себе дорогой наряд. Гена молча грыз семечки, а Арам наблюдал за красивой Жанной в голубой норке. Шуба была ей не по размеру, и Жанна тщетно пыталась подтянуть руки в её коротких рукавах.

— Себе оставлю, — наконец решилась Жанна, одернув в очередной раз рукава шубы.

— Чё, в этой облезлой кошке ходить?! Тебе еще ушанку и будешь Жанка-полярница, — сплевывая семечки, ухмыльнулся Гена.

— Дурак ты, Крокодил. В свитере драном ходишь, и рад. А это — вещь, — Жанна погладила шубу, — Скажи, Арам.

— Шуба красивый. Только сильно рукава короткий, — в сомнении произнес Арам, и рассудительно дополнил, — Мех редкий, дорогой. Хозяйка в милицию заявит.

— Ладно, — вздохнула Жанна, — будем продавать, — направилась она в скверик к фарцовщикам.

Подпольная торговля там кипела. Тихо, незаметно бурлила. Шустрые парни с сумками на плечах выслеживали своих покупателей, а те выслеживали своих продавцов.

Каждый уважающий себя фарцовщик предлагал свой набор товаров. Кто-то импортные диски, кто-то одежду, тоже импортную, или подделку под импорт. Особое место занимали сигареты, алкоголь и разного рода модные штуки — жвачка, цветные пакеты, авторучки со стриптизом. Особо отчаянные фарцы приторговывали валютой.

Искать перекупщика Жанне даже не пришлось. Юркий парень сам обходил покупателей, предлагая свой товар, и, увидев Жанну в шубе, тут же подошел к ней.

— Что-то из фирмЫ нужно? Есть джинсы американские, — быстро произнес он почти что скороговоркой.

— Нет. Я шубу продаю, — распахнула голубую норку Жанна.

— Э-э-э…, — покривился фарцовщик, — Вещь не ходовая.

— Она тыщу стоит, я отдам за пятьсот, — подтолкнула фарца к сделке Жанна.

— А зачем так дешево? — спекулянт бросил взгляд на дешевенькие сапожки Жанны, — Подрезала где-то?

— Носить надоело. Берешь? — коротко осадила спекулянта Жанна, ожидая сразу получить ответ, но фарцовщик затеял витиеватую торговлю.

— Пятьсот, это восемь пар джинсов… Дорого… За триста возьму, — растопырив пальцы, потер он ладони.

Жанну предложение спекулянта не устроило.

— Ну, это как-то совсем, — запахнула она шубу и отошла в сторону, размышляя, как поступить.

Фарцовщик тоже размышлял и не стал уходил далеко.

— Джинсы на меня есть? — прервала его раздумья очередная покупательница.

Это была Надя. Получив у Леонида Семеновича 40 рублей, она пришла купить себе эти модные штаны.

— На тебя есть индийские клёш, — сходу оценил габариты покупательницы фарцовщик и назвал цену, — Сороковник.

— Ни чё себе! Дорого, — озадачилась Надя, — Я думала, фирму Левис взять.

— Что значит «дорого»? Левис на стольник тянет, — усмехнулся спекулянт штанов и доброжелательно предложил, — Вранглер могу сделать за восемьдесят.

Надя озадачилась. Таких цен на американские штаны она не ожидала, а индийские брать не хотелось. Фарцовщик ждал, что она скажет.

В затянувшуюся паузу к нему подошла Жанна. Она намеревалась получить деньги прямо сейчас.

— Ладно, сколько даешь за шубу? Только реально, — твердо спросила она парня.

— Я же сказал. Триста. Подожди, я с человеком разговариваю, — осадил Жанну фарцовщик и перевел взгляд на покупательницу джинсов.

Но теперь та заинтересовалась голубой норкой.

— А шуба тоже продается? — спросила она фарцовщика.

Ответить он не успел, и в торговый процесс вступила Жанна.

— Это я продаю. Четыреста — и она твоя, — четко выдала она свои условия.

— Э-э-э…, — возмутился фарцовщик, — Ты же мне предложила?

— Ты долго думал, — отшила Жанна спекулянта штанов, сняла шубу и протянула Наде, — Тебе отлично подойдет. Примерь.

Надя надела шубу. Ей она подошла идеально. Жанна достала зеркальце, и Надя осмотрела себя со стороны.

— Мне нравится, — залюбовалась Надя, — Съездим к одному человеку. Деньги у него. За такси плачу я.

— Идет, — согласилась Жанна, — друзей моих только заберем.

Девушки направились к лавочке, где Жанну поджидали Гена и Арам.

***

Кира и Алла Петровна тоже находились в ожидании, но не денег, а милиции. Начальник УВД пообещал прислать толкового следака.

Метрдотель провел женщин в зал ресторана скоротать время за чашечкой кофе. Алла Петровна едва сдерживала слезы, хлюпала носом. Успокаивать её не имело смысла. Тягостное ожидание затягивалось.

— Поедем. Без нас разберутся, — встала из-за стола Кира, — Не сомневайтесь, найдут Вашу шубу.

Славик услужливо подвел Аллу Петровну к машине, открыл ей дверь. Кира села рядом с гостьей на заднее сиденье. Славик завел мотор.

— Меня к Интуристу, а Аллу Петровну в гостиницу. Поможешь ей устроиться и вернешься, — объяснила Кира водителю порядок действий.

Славик услужливо кивнул, и они поехали. Возле Интуриста Кира попросила остановить у входа в валютный бар.

— Аллочка Петровна, не переживайте. Это Сочи. Здесь всё решаемо. Обещаю, — Кира взяла за руку расстроенную гостью, посмотрела ей в глаза. Алла Петровна чуть улыбнулась, они попрощались, и Кира вышла из машины.

Оставшись с москвичкой наедине Славик повел машину более лихо.

— Может зря мы милиции не дождались? — робко выразила сомнение Алла Петровна, — Вдруг они не будут расследовать без заявления от потерпевшего?

— Будут. Милиции без разницы. У них такое бывает. Труп есть, а заявления от потерпевшего нет. Расследуют же? — легонько рассмеялся Славик, — А если наша начальница позвонила, то вообще никаких проблем.

От сравнения кражи шубы с убийством Алла Петровна вздрогнула, и только веселый тон водителя Славика её успокоил. Они быстро добрались к гостинице «Жемчужина», Слава помог Алле Петровне оформить поселение и отнес её чемодан в номер.

Пока они ехали по ночному городу и Славик подбадривал расстроенную москвичку заверениями, что его начальница решит любую проблему, та вошла в бар. Дежуривший у входа швейцар распрямился, учтиво поздоровался. Это заведение также относилось к Общепиту, и именно этим баром руководил Тигран, попавшийся на «левых» банках с черной икрой.

Кира приезжала сюда редко, но постоянные работники знали её в лицо. А уж швейцар точно — он важно стоял у входа.

— Ашот здесь? — спросила его Кира.

— Да. Вас проводить? — расшаркался швейцар и требовательно поманил рукой скучавшего у входа в зал охранника.

Тот нехотя подошел.

— Проводи Киру Юрьевну к Ашоту Карапетовичу, — распорядился швейцар.

— А вы ему звонили? — засомневался охранник.

В отличие от бывалого служаки молодцеватый охранник видел свою главную начальницу впервые.

— Давай, веди, — тоном, не допускающим возражения, строго приказала Кира.

Швейцар показал глазами охраннику не перечить и вручил ключ. Парень повел Киру через бар.

Несмотря на зимнее межсезонье, свободных мест не было, и даже у барной стойки толпились посетители. Сквозь сизые струи табачного дыма разноцветные прожекторы освещали сцену, где две девушки в мини исполняли эротический танец у шеста. Гремела скандальная песня английский группы Роулинг Стоунз: «I can get you my satisfaction»

— Что у вас за музыка, крик сплошной? — поморщилась Кира.

— Нормальная. Роллинги, — пожал плечами охранник, открывая начальнице дверь в служебные помещения.

Он хотел проводить её и дальше, но Кира отказалась. Где найти Ашота, она знала и сразу прошла к двери в самом конце коридора.

Там в вычурно обставленной комнате Ашот и двое мужчин сидели за карточным столом, заваленном червонцами. На диване расположился водитель Вадим. Он сидел, потупив глаза в пол, сжимая в ладони стакан крепкого алкоголя.

Ашот и мужчины играли в карты. Вадим, по-видимому, сильно проигрался и выбыл из очередной партии.

— Кира Юривна, что ж Вы не позвонили? Я бы встретил, — встал из-за стола Ашот, изобразив радостное удивление, — Есть какое-то дело?

— Ну уж точно, не в карты поиграть, — мирно ответила ему начальница. На Вадима же она бросила презрительный взгляд, но вступать с ним в беседу не стала.

Ашот отложил карты на стол.

— Дальше без меня, — сообщил он игрокам, и они с Кирой прошли в комнату через коридор от «игровой» — в кабинет директора.

Кира расположилась в кресле за столом директора, а Ашот — на обычном стуле напротив. В таком положении их роли правильно распределились и Кира перешла на начальственный тон.

— Брат сидит, а у вас тут разврат прямо на сцене.

— Кира-джан, тут интуристы, — пожал плечами Ашот, — У них там, сами знаете, везде стриптиз. Им так красиво. А за вход у нас цена савсем чуть, — показал он пальцами щепотку, — Все ажуре.

— В ажуре, говоришь? Деньги за стриптиз кто получает? Ты? Подожди, я еще расценки узнаю, — испытующе посмотрела на подчиненного Кира.

Ашот тут же оправдался.

— У Тиграна учет. Всё по закону. Мамой клянусь, — обиженно выдал он, — И разрешение на выступление девушек топлес есть.

— Было! Может, ты не в курсе, у нас новый предисполкома, и что это за «фрукт» неизвестно, — размышляя произнесла Кира.

Ашот тут же уловил перемену её тона.

— Э…, — протянул он, — Договоримся.

— Посмотрим… А пока я Тиграна не вытащила, прикрывай вашу лавочку со стриптизом, — уже в виде совета объяснила Ашоту начальница и перешла к вопросу, ради которого приехала.

— Я сейчас с важной москвичкой в «Огнях» ужинала, и у нее там шубу из гардероба увели. Я в милицию позвонила.

Ашот задумался, потер подбородок.

— Вы, Кира Юривна, умная женщина. Уверен, с Тиграном решите всё правильно. А в милицию Вы зря насчет шубы. Менты бандитов ищут. А шуба им зачем? — пожал он плечами, — Завтра я займусь.

— А почему не сегодня? — спокойно поинтересовалась Кира.

— Сегодня все уже спят. И шуба этот спит. День нужен. Вернем мы твоей знакомой шубу. Купим, если что. Мамой клянусь, — преданно посмотрел начальнице в глаза кавказец Ашот.

Кире витиеватый ответ Ашота не понравился. Она нахмурилась.

— Хватит уже мамой клясться! Бедная женщина… Купишь ты! Эта шуба как Жигули стоит.

— Ну…? — вытянул губы Ашот, — Тогда канешна найдем. Такую дорогую вещь как продать?

Кира встала из-за стола, подвинула на место кресло. Ашот последовал её примеру и тоже задвинул стул глубже под стол.

— Смотри, — заострила внимание кавказца Кира, — Ловлю на слове. Не найдешь шубу, будешь покупать. Я в Москву насчет Тиграна летала. И хозяйка шубы для этого может понадобиться.

Ашот проводил Киру до выхода из бара. Кира не торопилась. Она заметила чашечку с мороженым на одном из столиков и поинтересовалась у бармена откуда тот его получает. Оказалось, что из уличного киоска. Мороженое берут к белому вину, да и просто так.

После встречи в Москве с директором завода холодильного оборудования у начальницы общепита пробудился интерес к этому прибыльному продукту.

Выйдя из бара, Кира остановилась у входа — хотелось подышать воздухом. Ехать домой она не спешила, а ведь именно в её квартире в данный момент решался поставленный Ашотом вопрос — можно сходу продать дорогую шубу или нельзя.

Надя привезла воровскую компанию к дому Киры. Попросила подождать её на улице, а сама прямо в шубе поднялась в квартиру. Сумма в 400 рублей за голубую норку мизерная, и она рассчитывала без проблем получить её у любовника.

Надя нажала кнопку звонка, Леонид Семенович приосанился и бодро направился открыть дверь. С минуты на минуту он ожидал Киру и хотел встретить жену светлой улыбкой. Широко распахнув дверь, он вздрогнул. На пороге стояла Надя. Голубая норка необычайно шла прелестной брюнетке, но важно было другое. В дорогом наряде обычная девушка преобразилась в светскую леди.

— Ты?! — опешил Леонид Семенович, пропустил Надю в квартиру, и тут же запер за ней дверь.

Надя не стала проходить дальше прихожей. Она остановилась и сделала легкий оборот, демонстрируя растерявшемуся любовнику шубу.

— Классная? Скажи, мне идет? Умираю, как хочу, — чмокнула она его в щеку, — Всего 400 рэ надо.

Леонид Семенович поморщился. Денег для красавицы Нади он бы не пожалел, его испугал сам факт покупки для нее такой вещи.

— Откуда она у тебя? — строго оборвал он восторг любовницы.

— Я пошла купить джинсы, а там продавали это, — распахнула шубу Надя.

— Она же бабская. Такие только старухи носят, — попытался мирно отговорить любовницу от покупки Леонид Семенович.

Но она не приняла его слов.

— Никакие не старухи, — начала она вертеться у зеркала, поправляя то прическу, то шубу, — Девушка моложе меня продает, на улице ждет. Мы же покупаем?

— Что покупаем? Зачем ты ее сюда притащила? — не сдержался Леонид Семенович.

— Ты покупаешь мне шубу. Мужик делает любимой подарок. Что непонятно? Я не проститутка. А подарок — это нормально, — «пропела» Надя, продолжая позировать себе в зеркале.

Леонид Семенович взялся за лоб. Отговаривать девушку в состоянии такого упоения было невозможно. Да он и сам залюбовался, как она хороша.

Процесс любования прервал звук подъехавшей к подъезду дома машины.

— Кира!.., — в ужасе посмотрел на любовницу Леонид Семенович, но она не пошевелилась.

Неверный муж пробежал к окну в гостиной, выглянул на улицу. Кира выходила из машины, Славик поддерживал её под руку. Леонид Семенович тут же вернулся в прихожую.

— Снимай, — скомандовал он Наде, — скажешь Кире, для нее принесла, — схватился он стаскивать с девушки шубу.

Но она обхватила себя за плечи, не давая снять с себя полюбившуюся вещь.

— Н-е-е-т, — стала она отбиваться, — Значит, мне ты не покупаешь, а ей так сразу!

Тут уже Леонид Семенович начал трясти Надю, что есть силы.

— Кира в подъезде! Снимай, дура! Тебе же первой будет конец!

Грозный окрик отрезвил девушку. Она в момент скинула шубу, Леонид Семенович запихал норку в попавшуюся под руки сумку, оглядел вешалку. Там висел плащ Киры. Он сдернул его с крючка и утрамбовал поверх шубы.

— Всё, давай, — вручил он поклажу Наде, выталкивая её из квартиры, — Скажешь Кире, что несешь вещи в химчистку.

Надя засеменила вниз по лестнице, а Леонид Семенович через дверную щелку решил посмотреть, как всё пойдет. Жена уже поднималась.

— А ты как здесь? — удивилась Кира, встретив Надю на лестничной площадке в столь позднее время.

— Это что у тебя? — с подозрением кивнула она на сумку.

Будь Надя менее сообразительной или пугливой, прямо сейчас могли раскрыться многие вещи. Не пришлось бы искать украденную шубу, да и как бы муж смог объяснить проницательной Кире, зачем домработница приносила эту шубу ему.

Но Надя быстро нашлась, что ответить.

— Я перед вашим приездом убирала. А это, — приоткрыла она сумку, — в химчистку надо отдать.

— Мой плащ? В химчистку? — нахмурилась Кира, — Он же был чистый, — потянулась она за плащом.

Надя замешкалась. Еще секунда, и она отдала бы сумку хозяйке. Спасти ситуацию могло только чудо. В этой роли оказался Леонид Семенович. Он выглянул из квартиры и громко окликнул жену.

— Кирочка, наконец-то! Я тебя весь вечер жду, — быстро сбежал он по лестнице, поцеловал жену в щеку и взял под руку.

— Ты что, пьяный? — отстранилась от мужа Кира.

— Вовсе нет. Просто рад тебе, — обиженно отреагировал Леонид Семенович и незаметно показал рукой Наде уходить.

Супруги направились по лестнице вверх к квартире, а Надя — вниз к выходу из подъезда.

Спустя полчаса Жанна снова подошла к тому же фарцовщику, с которым вела торг. Теперь она держала шубу свернутой мехом внутрь. Фарцовщик встретил её по-приятельски дружелюбно.

— А я знал, что ты вернешься. У чувихи денег на джины нет. А тут она шубу у тебя купит.

— Ну да. Не вышло. Там её человека дома не оказалось, — потерянно пояснила Жанна.

— Ладно, — улыбнулся фарцовщик, — Могу решить твой вопрос. Найду тебе покупателя за четыреста, а что сверху мое. Идет?

— Идет, — пожала плечами Жанна.

— Тогда давай телефон. Меня Эдик зовут, — достал блокнот и авторучку фарцовщик.

— Телефона нет. Записывай адрес, — Жанна продиктовала адрес бабушки, у которой жила в Сочи.

***

Утро следующего дня в доме Киры проходило привычно. В чужие события дня вчерашнего никто из присутствующих не мог заглянуть. Благородная семья собралась в гостиной за столом. Надя подавала завтрак — приносила тарелки с едой, убирала пустые. Не было только Клавдии Ивановны. Она не любила обстоятельные завтраки и, если оставалась ночевать у дочери, то уезжала на дачу как можно раньше. Более того, если дочь уезжала, то она оставалась в своей квартире. Клавдия Ивановна привыкла наскоро перекусывать на кухне, и сразу нестись по делам. Барство ей претило.

Кира, напротив, придавала ритуалу неспешных завтраков особое значение. Будущее своих детей она видела в верхних эшелонах власти и стремилась развить в них потребность в прислуживании им даже в таких мелочах, как еда. Желание давать указания, а не хвататься самому что-то делать, она считала важнейшим. Без этого нельзя пробиться в начальники, и такую потребность лучше развивать с детства. Приветливая домработница Надя готовила завтраки, убирала квартиру и подавала обед школьнику Юре. Остальные члены семьи возвращались домой вечером. Нади к этому времени уже не было. Домработница не должна мешать своим присутствием жизни хозяев.

Завтрак подходил к концу. На столе остались нетронутые тарелки с сервелатом, балыком и бужениной. Все вполне обошлись омлетом и салатом. Виталий неторопливо пил чай. Леонид Семенович взял из розетки конфету, развернул её, положил в рот.

Юра рассеянно жевал бутерброд. На коленях у него лежала раскрытая книга, он погрузился в чтение и находился где-то далеко с её героями.

— Поесть хоть можно без этой фантастики? Ты в школу опоздаешь, — неодобрительно посмотрела на него Кира.

— Я успею. Тут пять минут, — не отрываясь от чтения, отложил на тарелку недоеденный бутерброд Юра.

Кира хотела продолжить выдачу сыну замечаний, но в воспитательный процесс умело вмешалась толковая Надя, избавив Юру от маминых назиданий.

— Можно убирать? — учтиво обратилась она к хозяйке.

— Да, убирай, — переключилась на домработницу Кира.

Юра за это время сделал еще глоток чая, захлопнул книгу и встал из-за стола.

— Пока-пока — бросил он всем на прощание.

Леонид Семенович помахал ему в знак одобрения и переключился на старшего сына — Виталия.

— Сегодня машина твоя. Заправь только, я не успел, — положил он ключи от Жигулей на стол.

— А куда это ты сам ездил? У тебя же служебная, — насторожилась Кира.

— Представь, ездил. Клавдию Ивановну с дачи забирал. Вы же со Славиком где-то задержались. Пришлось мне, — мило посмотрел Леонид Семенович на жену.

Его бархатный голос, и в особенности нежный взгляд, успокоили Киру. Она не стала расспрашивать мужа, почему он сам, без водителя поехал за тещей на дачу. Она понимала: он ей чего-то не договаривает, но всё это улетучивалось, как только он проявлял к ней нежность.

Кира налила себе чаю и взяла из розетки печенье. За столом все происходило тихо и чинно. У Нади же объяснение Леонида Семеновича вызвало ехидную улыбку. Она-то знала, зачем он брал машину. На Жигулях они вместе ездили в ресторан, а потом Леонид Семенович поспешил забрать тещу с дачи до приезда жены.

Улыбку Нади никто не заметил, и она понесла тарелку с бужениной на кухню. Виталий подвинул к себе ключи от Жигулей.

— Тети–мети надо бы на бензин, — сделал он пальцами характерное движение.

— Деньги — это к маме, — развел руками Леонид Семенович.

За кем в семье главная роль Кира знала и сама, но то, что муж озвучил это сыну, ей понравилось.

— Как деньги, так мама, а как университет не понравился, даже не спросил, — высказала она Виталию нравоучение, — Профессия должна кормить, и чтобы гордиться ей. А это что? Один циркач, другой музыкант. Как я людям в глаза смотреть буду?

Завершив воспитательную тираду, Кира вынула из кошелька десятку и вручила Виталию.

— На бензин, — предупредила она.

Пока Виталий решал свои меркантильные вопросы Надя на кухне занималась своими. Буженину с тарелки она завернула в салфетку и опустила себе в сумочку. Она, конечно, могла попросить из еды, что угодно, и ей бы не отказали. Дело здесь было в другом — ей хотелось взять без спроса, самой.

Виталий ушел, и Кира с мужем остались одни. Леонид Семенович не торопился. Он ожидал начать с женой доверительный разговор. На любую тему. Это не имело значения. От жены он зависел во всем, и нужно было поддерживать взаимную потребность друг в друге.

Кира добывала деньги, много денег, а он лишь получал зарплату. Кроме того, с начальницей Общепита желали «дружить» все, в том числе и начальство Леонида. Кира через свои рестораны поставляла нужным чиновникам деликатесные продукты, а это дорогого стоило при всеобщем дефиците.

Леонид же был нужен всемогущей жене как представительный мужчина при должности. Женщина без мужа ущербна. Допустить такого Кира не могла, и у них с Леонидом сложилась гармония в отношениях.

— Забыла тебе сказать, — помешивая ложечкой чай, начала разговор Кира, — жена Бобарыки приходила. Хочет к нам на работу… Я вот думаю.

При упоминании фамилии Бобарыка, Леонид Семенович встрепенулся.

— Новый предисполкома прислал к тебе свою жену, и ты думаешь?! — поднял он на Киру глаза.

— Да. Думаю, — прохладно отреагировала Кира на эмоциональный возглас мужа.

— Куры тоже думают, пока в суп не попали, — не сдержался Леонид.

В голове у него в момент сложился план, как это будет удачно, если Кира возьмет жену Бобарыки к себе на работу. Одно движение — и есть неформальные отношения с предисполкома. Первым пунктом этого плана была возможность получить квартиру для Нади. Пара месяцев дружбы с градоначальником, и «дело в шляпе», а Кира о чем-то думает!

Жену следовало подтолкнуть немедленно принять жену Бобарыки в Общепит. Леонид Семенович знал, как это сделать, без нажима, будто решение Кира приняла полностью сама. На это ему хватило бы пяти минут, но зазвонил телефон.

Надя сняла трубку и передала Кире.

— Вас. Адвокат Белкин.

Кира выслушала адвоката, ответила «хорошо» и отключила телефон.

— Мне пора. Вечером поговорим, — упредила она вопросы мужа и направилась в спальню переодеться.

Виталий в это время вышел из дома. Жигуль стоял у подъезда. Леонид Семенович не стал утруждать себя и оставил машину на дороге. Славик уже приехал и поджидал Киру за рулем служебного авто. Сверкающую лаком Волгу он припарковал за Жигулем.

Виталий подошел и постучал ему в окошко. Слава опустил стекло.

— Привет! — дружески поприветствовал его Виталий, — Бензином не выручишь? Папа вчера весь выкатал, — показал он на Жигуля.

— Да запросто, — Славик вышел и направился к багажнику Волги. Виталий последовал за ним.

Из багажника Слава вынул канистру бензина и лейку.

— Только маме не говори, — предупредил его Виталий, принимая из рук водителя лейку.

— Спрашивать не будет — не скажу, — лукаво предупредил Виталия Славик, но тот посмотрел на него вопросительно.

— А она про бензин не спрашивает, — улыбнулся сыну хозяйки Слава.

Виталий одобрительно кивнул — мол, это другое дело, говорить ничего не надо, а дружить с ним водителю мамы полезно.

Славик залил бензин в бак Жигуля, Виталий пожал ему руку и уехал.

Вскоре вышла Кира. Славик открыл ей дверь машины, она села.

— На работу? — спросил он начальницу.

— Нет. В Туапсе. Поехали, уже опаздываем.

Славик озадаченно потер подбородок, завел машину и, тронувшись с места, развернулся на дороге.

— Что такое? — удивилась Кира.

— Заправиться надо. Топлива может не хватить, — объяснил Слава начальнице странный маневр.

— Как это «может не хватить», Слава? — возмутилась Кира, — Я же тебя предупреждала — машина с утра вымыта, заправлена. Что непонятно?

— Мы быстро. Мимо очереди. Пара минут, — залепетал Славик, добавив скорости.

Кира поморщилась. Резкие ускорения машины ей не нравились. Обогнав пару легковушек, Славик сбавил темп. Он понял, что провинился, но рассказать, куда он только что слил бензин, не решился. От этого было бы только хуже.

Заправка находилась в нескольких кварталах. Объехав очередь, Слава подогнал Волгу с противоположной стороны бензоколонки.

Машину начальницы Общепита знали все городские приблатненные. Работники АЗС входили в их число, и заправиться без очереди не составляло труда. Но в этот раз возникла техническая неувязка. На заправке стоял бензовоз. Пока он сливал топливо колонка не работала. Славик оставил Киру в машине и побежал к окошку АЗС, рассчитывая как-то договориться.

Пока он переговаривался с заправщицей, из стоявшего в очереди «Москвича» вышел здоровяк в рабочей спецовке.

— Эй, хитрожопые, дергайте в конец, щас стекла побьем, — выкрикнул он сидящей в «Волге» Кире.

Славик как раз вернулся к машине. Работяга погрозил ему кулаком.

— Бензовоз уже слился. Пять минут, и нас заправят, — не обращая внимания на угрозы работяги, доложил Слава начальнице.

Кире такое предложение не понравилось, тем более, что здоровяк в спецовке двинулся в их сторону.

— Поехали. Знаю я эти пять минут, — раздраженно отрезала она, — По дороге решим.

Славик обежал машину, сел за руль, и они уехали. Бензина вполне хватало до Лазаревской.

Очередь там оказалась небольшая, но с учетом разъездов потеряли минут сорок. Кира вела себя спокойно, хотя и сердилась. Славик залил полный бак.

— Теперь хватит в оба конца, — радостно сообщил он начальнице, выезжая на трассу.

Пока Слава суетился возле заправки, Ашот подъехал к универмагу. За рулем его Волги сидел симпатичный грузин Дато, а Ашот расположился на пассажирском сидении. Дато числился в Общепите экспедитором. В действительности же выполнял обязанности сборщика левых доходов. Он ежедневно объезжал рестораны, кафе и другие точки Общепита, где собирал дань от официантов и руководителей заведений. При необходимости Ашот поручал ему и другие дела.

Остановились они метрах в пятидесяти от будки часовщика. К ней Ашот прошел пешком, вошел внутрь. Часовщик поднял на него глаза.

— Што не заходил? — отложив работу, произнес вместо приветствия часовщик, — Большой начальник стал? У самой Киры зам. Забыл всех.

— Э-э-э, Вартан! — поморщился Ашот, — Ну, как забыл? Времени нет.

— А часы остановился, и нашел время — чинить надо, — цокнул языком Вартан.

— Да, надо. Шубу ищу хорошую, дорогую. А время нет совсем. Дома не бываю, — присел на стул Ашот.

— Дома што? Там жена. А насчет шубы могу спросить, — посмотрел в глаза Ашоту седовласый часовщик.

— Вартан-джан, мне быстро надо. Человек ждет, — уложил ладони на стол Ашот.

— Быстро, дорогая шуба стоит дорого, — пожилой армянин снова посмотрел в глаза Ашоту. Тот достал 50 рублей и положил в коробочку для оплаты работ часового мастера.

— Это много, — проводил глазами купюру Вартан, но возражать против оплаты не стал, — Фарцовщик Эдик за штуку продает. Думая подходящий тебе шуба. Знаешь, где они собираются?

— Ну, как? Вся страна знает. Спасибо, выручил. А часы тоже зайду. Посмотреть надо, чуть спешат.

Ашот встал из-за стола, пожал Вартану руку.

Спустя четверть часа они с Дато подъехали к тому скверу, где вели торговлю местные фарцовщики.

— Дальше ты сам. Мне на работу надо, — взялся за ручку дверцы Ашот, — Знаешь, что сказать? Ты жене шубу хочешь взять. Понял?

— Не волнуйся, разберусь, — прищурив глаза, улыбнулся боссу Дато, — Как все сделаю, приеду в бар.

Ашот и Дато вышли из машины. Первый зашагал по проспекту, а второй направился в скверик, и спросил там Эдика.

Тот «работал» с покупателем. Дато дождался завершения торговой сделки и после подошел.

— Привет! — дружески обратился он к Эдику, — Сказали, ты шубу продаешь? Мне для жены надо.

— Это не здесь, надо ехать. Давай после двух? — быстрым взглядом Эдик оценил покупателя. Одет тот был в потертую кожаную куртку и простецкие джинсы.

— Шуба за тыщу сто, — в сомнении объявил он Дато цену.

— Ну, так и поехали. Я на машине, деньги с собой, — грузин вынул пухлое портмоне.

Толстый кошелек покупателя заинтересовал фарца. Он готов был согласиться, поправил на плече сумку. Все складывалось удачно, но у сквера резко остановился милицейский бобик, из него вышли два милиционера и почти что бегом ринулись к продавцам заграничных товаров. Те бросились врассыпную.

Опытный Эдик знал маршрут к «убежищу». Он обежал сквер и в ближайшем дворе юркнул в подъезд жилого дома. Дато забежал следом за ним. От стремительного бега оба тяжело дышали.

— Слышь, Эдисон, я тебя знаю. Ты в нашем баре день через день бываешь, — переводя дух, посмотрел на фарцовщика Дато, — Давай телефон или адрес. Что там у тебя есть?

— Ехать туда надо вместе, — не согласился терять комиссионные фарцовщик.

— Зачем вместе? Дальше я сам, — крепыш Дато взял фарца за плечо, — Не будем ссориться. Давай.

Эдик хмыгнул носом, вынул блокнот. Полистав его, он оторвал нужную страничку

— Девушка продает, — вручил он Дато адрес Жанны.

Через час черная Волга катила к ресторану «Огни Сочи». Вел машину угловатый охранник из валютного бара. Дато и Жанна сидели на заднем сидении. На коленях у нее лежала свернутая голубая норка. Она молчала, а у Дато настроение было отличное.

— Тебя в детстве не учили, нельзя брать чужие вещи без спросу. Особенно такой дорогой, — мягко поучал он расстроенную девушку.

Жанна на заигрывание Дато не отреагировала и продолжила смотреть в окно. За нее ответил водитель:

— Зато теперь она исправится. Ночь не спала, совесть мучила, принесла назад, — вздохнул он шутливо, лихо обходя тихоходный Москвич.

— Как-то так, — Дато обернулся к Жанне, — На полу нашла номерок, хотела отдать гардеробщику, а он тебе выдал такой красивый шуба. Одела — сильно понравилась, взяла поносить. Поняла?

— Поняла, — проронила Жанна.

— Вот и молодчинка, — улыбнулся ей симпатяга Дато, — Отдаешь вещь в гардероб, извините: так и так. И быстро уходишь.

— А что потом? — настороженно спросила Жанна в ожидании подвоха.

— А ничего. Радоваться жизни будешь. Мы не ментовка. А то бы шас вместо шубки ватник в Воркуте примеряла, — коротко рассмеялся Дато и попросил водителя остановится метрах в двадцати от знаменитого ресторана «Огни Сочи».

Славик в это время тоже подъехал к ресторану, но в центре Туапсе, и прямо ко входу. Там адвокат назначил Кире встречу. Он сидел один, хотя стол был сервирован на несколько персон. Увидев Киру, адвокат всплеснул руками. Кира подошла.

— Ну где же Вы, Кира Юрьевна? Всё.., — расстроенно произнес Белкин, — Опоздали. Я же Вам звонил еще восьми не было.

— И что теперь? — устроилась за столом Кира, — Может, в аэропорт поехать?

— Вы это как себе представляете? Помощник генпрокурора прямо в аэропорту будет с нами разговаривать, как же…, — сокрушенно поднял ладонь адвокат, потом задумался на несколько секунд, но, так ничего и не придумав, поманил официанта.

— Посчитай, сколько тут вышло, — показал он официанту на заставленный деликатесами стол.

Тот уважительно кивнул и отошел от стола. Кира проводила официанта взглядом и предложила адвокату новый вариант.

— Тогда, может, Вы к нему в Москву?

— Вы не поняли, — отрицательно качнул головой Белкин, — Он сюда по делам порта приезжал. Контакт у меня только через местную судью. Два-три дня — и Тиграна бы выпустили. А так нет… Теперь что-то другое думать надо.

Принесли счет. Белкин, не глядя, передал его Кире. Сумма к оплате оказалась столь значительной, что изумила даже начальницу сочинского Общепита.

— А что Вы хотели? Высокий гость, — заметив, как изменилось выражение её лица, развел руками Белкин.

Кира отсчитала нужную сумму, положила на стол. Белкин продолжил трапезу. От предложения составить ему компанию Кира отказалась.

На обратной дороге они со Славиком заехали в пирожковую, где перекусили чебуреками с чаем. Кира их очень любила — обычные, почти без мяса, наполненные жирным соком, сложенные в виде конверта, лепешки. Славе она не высказала ни слова претензий, хотя именно по его вине не успела на важную встречу. Ругать его прямо сейчас означало признать за водителем слишком значимую роль в решении её проблем. Она сделает это потом, в нужный момент.

Неудачи Киру огорчали, но она умела «складывать их на отдельную полку», и они не мешали ей действовать. А еще она усвоила правило — плохие события непременно сменяются хорошими. Происходит и наоборот, но сейчас очередность была за хорошим.

Так и произошло. Через час она приехала на работу. В приемной её ожидал Ашот. По тому как он расслабленно пил кофе, удерживая чашку лишь кончиками пальцев, Кира поняла, что он свое задание выполнил.

Славик остался в приемной, а Кира с Ашотом прошли в кабинет.

— Нашлась шуба вашей знакомой, — с порога доложил начальнице Ашот.

— Я поняла, — усаживаясь в кресло обронила Кира, — Её там, надеюсь, не испачкали, не порвали?

— Нет, конечно. Как новый, муха не успел сидеть. Вернули на место.

Прохладная реакция начальницы Ашота озадачила. Он растерялся и, не вдаваясь в подробности, объяснил, что шубу отвезли в гардероб ресторана. Хозяйка может её оттуда забрать.

Кира пригласила Славика и попросила секретаршу связаться с гостиницей, где поселилась Алла Петровна.

Минуту спустя секретарша выполнила её просьбу.

— Аллочка Петровна, добрый день, — бодро поприветствовала московскую гостью Кира, — У меня для Вас хорошая новость. Нашлась ваша шуба.

— Ой, правда? — радостно вскрикнула Алла Петровна, — Ну, слава Богу.

— Да, всё нормально. Я сейчас пришлю Славика, поедете с ним в тот ресторан и заберете вашу шубу, — буднично объяснила Кира порядок предстоящих действий.

Москвичка же немало удивилась.

— Так что, моя шуба всё-таки в ресторане осталась? Как же так вышло? — озадачилась она.

— Нет. Её принесли, — пояснила Кира, — Девушка нашла на полу ваш номерок. Знаете, бывают такие… А сегодня вернула вашу шубу.

— Да не могла я обронить номерок… Я в сумку его положила, — в сомнении протянула Алла Петровна.

— Может как-то выпал? — подсказала ей приемлемое объяснение Кира.

— Ну да, — согласилась Алла Петровна, — Такая я Маша-растеряша. А Вы меня просто вернули к жизни. Хочу пригласить Вас на ужин… Можем в том же ресторане, — счастливо рассмеялась московская гостья.

Кира улыбнулась тому, как всё хорошо устраивается. Теперь она могла управлять эволюцией дружеских отношений с полезной знакомой.

— Нет… Не будем повторно искушать судьбу. У меня есть предложение лучше. Давайте отметим возвращение вашей шубы на озере Рица.

— На Рице?! — восхитилась москвичка, — С удовольствием!

— Ну так я присылаю Вам Славика?… А завтра увидимся и поговорим, — подвела итог приятным известиям Кира, отключила телефон и посмотрела на Славика.

Он с готовностью кивнул головой.

— Сегодня из-за тебя не успели на важную встречу. Еще такое будет, и вернешься на свой консервный завод, — назидательно напомнила Кира водителю его место.

Слава преданно посмотрел на начальницу — мол, такое не повторится.

— Прогуляешь нашу гостью, — выдала она ему несколько крупных купюр, — Пусть подышит нашим воздухом, в кафе посидите, познакомитесь поближе… Но только прогулка, экскурсия. Понял?

Славик снова кивнул, но уже в благодарность за оказанное ему доверие — он непременно выполнит все хорошо.

Кира оценила внешний вид «водителя-экскурсанта». Одет Славик был модно, с иголочки, точь-в-точь настоящий денди. Кира представила, как он будет смотреться с принцессой Аллой Петровной, и улыбнулась.

Теперь предстояло дать указания Ашоту. Тот вполне понял замысел начальницы, требовалось уточнить лишь детали.

— Завтра после Рицы пригласишь к себе в сельский дом на шашлыки. Сделаешь красиво, — объяснила она его роль.

— А у меня что, бывает некрасиво? — развел руками Ашот, — С шубой совсем не просто было. Много разных людей пришлось подключать. Сделал же!

Он как бы похвалился, но Кира отреагировала на его похвальбу неоднозначно:

— Особенно красивый у вас с Тиграном стриптиз в баре. Сами себе режиссеры сделались, — высказала она ему претензию, намекая, что речь идет не о стриптизе, а об их с братом махинации с икрой.

Ашот намек понял, возражать не стал. Здесь только Кира решала на уровне полубога — что хорошо, а что плохо. Более того, поощряла или наказывала тоже она. И закрыть уголовное дело против Тиграна могла только она. Но, не ради подчиненного, нет, Кира опасалась за себя. Тигран может выдать Ашота — тот «заварил кашу» с черной икрой, а через Ашота выйдут и на неё. Ашот приносил Кире деньги от продажи «излишков» мяса, от разбавленного Зубровкой коньяка и от прочих «тонкостей» в технологии общественного питания.

Сегодня Кира хотела через генпрокурора надавить на следствие и добиться освобождения Тиграна, как необоснованно задержанного. Но встреча сорвалась и в первый момент Кира огорчилась. Теперь же, оценив ситуацию с разных сторон, она уже не считала неудачу существенной.

Как оказалось, Белкин лично не был знаком с помощником генпрокурора. А шапочное знакомство через туапсинскую судью, могло и не сработать. Не факт, что в генпрокуратуре отнесутся хорошо к просьбе Киры и спустят резолюцию: «Устранить нарушения». Могут и наоборот — поручат провести более тщательную проверку.

А вот с Аллой Петровной вышло даже лучше, чем ожидалось. Кира спасла её от гнева всесильного мужа. Такое не забывают. И впереди Кира приготовила ей много приятных событий.

Именно так всё и складывалось. Славик заехал за Аллой Петровной, и они в момент домчались в ресторан «Огни Сочи». Администратор извинилась перед московской гостьей, выдала ей шубу и в придачу коробку конфет.

Экскурсия по городу тоже удалась. Славик прогулял Аллу Петровну вдоль моря по набережной, потом в живописном парке Дендрарий. Возле пруда они кормили птиц — белых и черных лебедей. Особый восторг у Алла Петровны вызвали пеликаны. Так близко этих огромных птиц она видела впервые.

Утомившись, они посидели в кафе с бокалами вина. Завершили прогулку ужином в ресторане, немного там потанцевали.

Славик выполнял задание начальницы, и как бы не по собственному желанию, но после знакомства с Аллой Петровной стал проявлять к ней мужской интерес. Она легко отзывалась на его шутки, шутила сама, как-то по-особенному брала его под руку. Девушки, с которыми он был знаком, этого не умели.

Милая Алла Петровна нравилась Славику. Он ей тоже. Ближе к полуночи Слава проводил её до двери номера гостиницы. В возникшую паузу прощания они едва не поцеловались. Это было естественным завершением вечера, но Славик проявил стойкость и четко выполнил указание Киры — только прогулка с Аллой Петровной, и ничего более.

День для всех завершился хорошо. Но завтра он обещал быть еще лучше — поездка на озеро Рица предполагала много приятных событий.

Глава 5. Всё могут изменить никчемные события

Утро в столовой сочинского Пищекомбината начиналось еще до рассвета, в половине седьмого. Рабочие кухни нарезали овощи, варили, жарили, раскладывали закуски. Зав производством делала обход. Из разделочной принесли огроменную кастрюлю фарша, поставили на пол.

— Здесь только мясо, — пояснила работница заведующей.

Та взяла щепочку фарша, размяла пальцами, понюхала.

— Отложи десять кило, — распорядилась она кухонной рабочей.

— Так у нас недовес большой. Повар вчера сыну день рождения готовил, — в сомнении произнесла работница, — Двадцать кило покроем, как обычно, а где еще пятнадцать взять? Может, со следующей закладки?

— Дополнительно ничего брать не будем. Что за работники, то свадьба у них, то похороны, — осерчала заведующая, — Хлеба добавишь.

— В молоке замочить? — уточнила рабочая технологию восстановления утраченного мяса.

— Обойдутся, — коротко отрезала заведующая.

Так, всего одним словом, она решила все проблемы, и процесс приготовления котлет пошел привычным образом.

***

У Славика утро начиналось не столь рано, но тоже привычно. Он припарковал машину у подъезда дома начальницы, и они поехали по делам. Сразу Кира решила заехать в питомник субтропических культур. Затем Слава отвез её на работу и поехал к Алле Петровне.

Поднявшись на нужный этаж, он постучал в её номер. Сначала тихонько, затем сильнее. Алла Петровна долго не отзывалась, потом чуть приоткрыла дверь, выглянуть, кто пришел. Она только что проснулась, была не причесана, босиком, наспех запахнувшись в халат.

— Ой! Славик! А сколько времени? — всполошилась спросонья Алла Петровна.

— Ровно десять. Мы же на Рицу едем, — широко улыбнулся Слава.

Сегодня он оделся еще элегантнее, чем накануне, и благоухал дорогим одеколоном.

— Заходи, — впустила красавца в номер Алла Петровна, — Две минутки, я оденусь, — пробежала она в ванную.

Появилась она минут через десять, при этом успела принять душ, причесаться и наложить легкий макияж. Славик ждал её за столом. В руках он держал букет роз, и при появлении Аллы Петровны встал и вручил ей цветы.

— Слава… Спасибо! — восхитилась молодая женщина, — Ну, это лишнее. Зачем? — зазвучали в её голосе нотки кокетства.

— Это Вам от Киры Юрьевны, — простодушно объяснил Славик, — Мы ездили в «Декоративные культуры» — саженцы роз для дачи покупали, а Вам она взяла уже готовые.

Алла Петровна смутилась, но сумела скрыть, что разочарована. Оглядев комнату, она воткнула букет в графин с водой, и к ней тут же вернулось счастливое настроение.

Легкими шагами она прошла к платяному шкафу и стала рассматривать висевшую там одежду.

— Слав, как думаешь, на Рицу мне надеть что-то потеплее или как вчера? — задорно спросила она у него совета.

— Можно, как вчера. Погода хорошая, — без раздумий ответил Слава.

— Тогда…, — задумалась Алла Петровна, — пожалуй возьму это, — вынула она из шкафа модную кофточку и джинсы.

Славик встал, намереваясь выйти из номера, но Алла Петровна его остановила.

— Оставайся, отвернись только.

Славик повернулся к стене, а Алла Петровна скинула халатик и осталась в ажурном белье.

В малом пространстве гостиничного номера вышло так, что он видел её отражение в зеркале и смог оценить, как хорошо она сложена.

— Всё. Я готова, — окликнула парня Алла Петровна. Славик обернулся.

— Ну, как? — сделала она перед ним оборот.

— Вы, Алла Петровна, очень красивая, — сделал ей искренний комплимент Слава.

— Ну ладно-ладно. Можно просто Алла, — улыбнулась ему молодая женщина.

Час спустя, весело болтая, они катили по живописной Абхазии к озеру Рица.

***

В это же время в столовую сочинского Пищекомбината вошел мужчина лет сорока. Выправка и походка выдавали в нем спортсмена или военного. И то, и другое было верно, но в прошлом. Сейчас же бывший спортсмен служил в московском КГБ.

После неудачного проведения операции «Приманка» его прислали в помощь сочинским товарищам.

Сразу из аэропорта майора КГБ поехал на Пищекомбинат — познакомиться с обстановкой на месте. Он решил инкогнито посетить предприятие, со склада которого ловкие ребята вывезли банки с черной икрой прямо из-под носа местных гебистов. Время близилось к двенадцати. В столовой Пищекомбината он намеревался заодно и пообедать.

Майор вошел в фойе. За барьером раздевалки скучал неопрятно одетый мужичок.

— У нас самообслуживание, — указал он посетителю на открытый проход к вешалкам.

Гебист прошел внутрь, повесил свою кожанку в раздевалке и поднялся в зал столовой. Людей там было немного. В межсезонье столовая обслуживала в основном рабочих строителей, а обеденный перерыв у них еще не начался.

Майор взял поднос и направился к раздаче. Там, подбоченясь, стояла дородная бабенка в белом поварском халате.

— Ты чё делаешь, козлина? Я счас полы заставлю тебя мыть, — не обращая внимания на подошедшего посетителя, выкрикнула она в обеденный зал.

Гебист вздрогнул от её окрика и обернулся посмотреть, кому это она так.

За столом, откинувшись на спинку стула, сидел изрядно выпивший парень. По виду бывший зек.

— Ага. Разбежался, — огрызнулся зек, продолжая вытряхивать остатки киселя из стакана прямо на пол.

Очистив стакан, он вынул из кармана пиджака бутылку водки, плеснул из нее в стакан и залпом выпил.

Продолжать перепалку с хулиганом раздатчица не решилась.

— Мужчина, вам что? — переключилась она на посетителя с подносом.

— Мне комплексный, — повернулся к работнице гебист.

— На первое суп лапша и борщ. Вам что? — монотонно уточнила раздатчица.

— Давай суп. Поедим вашей лапши, — ответил ей в унисон госбезопасник.

Работница выставила ему тарелку супа, котлету с пюре и кисель.

— Хлеб на кассе, — объявила она посетителю, что её обслуживание закончилось.

Майор госбезопасности прошел к кассе, оплатил и расположился за столом в некотором удалении от хамоватого зека.

Он приступил к обеду, а к проходной Пищекомбината подъехали Ашот и Вадим. Ашот на своей черной Волге, а Вадим на продуктовой будке. Босс и работник одновременно вышли из машин, направились ко входу.

Вадим нехотя плелся за Ашотом, бурчал, что тот мог бы и сам получить ключи. Ашот отшучивался. Подошли к окошку охранника.

— Василич, дай ключи от ворот, мы с Вадимом с обратной стороны будем заезжать, — потребовал у вахтера Ашот.

— Запереть только за собой не забудьте, а то было мне уже, — передал в окошко ключи вахтер.

Пару минут спустя Ашот и Вадим въехали во двор Пищекомбината. Продуктовую будку Вадим подогнал к ступенькам в помещение. Волгу Ашот поставил рядом, вынул из её багажника кастрюлю и направился ко входу. Вадим хотел ему помочь, но Ашот его остановил.

— Я сам. Подожди здесь. Получу мясо на шашлыки, потом подпишу тебе накладные.

— Мне-то чё ждать? — недовольно повел плечами Вадим, продолжая плестись за Ашотом, — Может, я загружусь и поеду? В путевке две столовки и ресторан. Это я когда дома буду?

— Я сказал жди, значит, жди, — остановился у двери Ашот, — Там особые накладные будут — двойные.

— Мне с ваших накладных не капает. Старый Жигуль купить не могу, — выдохнул Вадим.

— Вначале долг мне карточный верни, — взялся за ручку двери Ашот.

— Так а с чего я верну? — невозмутимо объяснил Вадим свое финансовое состояние заму начальницы, но тот рассмеялся ему в глаза.

— Что, Кира уже не дает?

— Ты чё, Ашот, мелешь? — оторопел Вадим, — У меня жена есть. Кто не дает? Платит мало. У Киры снега зимой не выпросишь.

— Э-э-э.., — поднял ладонь Ашот, — Ты чё не мужик? Сам крутись… Всё. Ты здесь. Жди, — открыл он дверь в здание пищекомбината, а Вадим вернулся к своему Газику и уселся на его подножку.

В помещении Пищекомбината, куда вошел Ашот, производилась разделка мяса. Оно так и называлось «Разделочная». На огромном столе рубщик нарезал куски свинины.

— Вы уже приехали? — увидев Ашота, виновато посмотрел он на часы.

— Что значит «уже»? — осерчал заместитель начальницы, — Я сказал, мясо подготовить к двенадцати.

— Быстрые вы все. Оно мороженное. Минус двадцать, — показал на двери холодильника рубщик, — Вот только разделал. Щас девочки на кусочки порежут и замаринуют, что там надо — лук, перец. Минут пятнадцать.

Рубщик взял со стола куски свинины и начал складывать на алюминиевый поднос.

— Этот не надо, — показал на филейку в пару килограмм Ашот, — он не из той части, шашлык сухой выйдет.

Рубщик выложил филейку обратно на стол, вытер руки о замызганное полотенце и понес мясо на кухню для приготовления шашлычных кусочков. Ашот присел на стул возле стены.

Пока рубщик мяса пререкался с Ашотом в обеденном зале столовой разразилась настоящая баталия. Зек заглотил очередную порцию водки, занюхал её куском хлеба, откашлялся. Алкоголь не добавил ему хорошего настроения, скорее даже наоборот, он стал еще угрюмее. Немного посидев в раздумье, он размешал ложкой суп, но не стал его есть, бросил ложку обратно в тарелку и пододвинул себе второе блюдо — котлету с пюре.

Резким движением зек нанизал вилкой котлету, откусил от нее кусок, прожевал. Вкус котлеты ему не понравился, он поморщился, осмотрел откушенную котлету.

— Э! Где мясо?! — выкрикнул он раздатчице столовой, но та не стала отвечать на окрик, а лишь бросила на хулигана презрительный взгляд.

Зек встал из-за стола, отбросил стул и направился к раздаче. Перед собой он держал вилку с огрызком котлеты.

— Это не ко мне. Это на кухне, — испуганно залепетала раздатчица.

Взбешенный зек сверлил раздатчицу глазами, она вжалась в стену.

— Кухня там, — показала испуганная женщина на вход в служебные помещения.

— Там?! — замахнулся на раздатчицу вилкой зек.

Котлета слетела с вилки, и раздатчица едва успела увернуться, иначе котлета попала бы ей в лицо.

— Жрите, суки, — снова замахнулся зек на работницу и двинулся к служебному входу.

Наблюдавший за этим сотрудник КГБ встал из-за стола и направился вслед за хулиганом. Тот размашистыми шагами шел по коридору, дергал закрытые двери. Наконец одна из дверей с табличкой «Разделочная» распахнулась. Зек шагнул внутрь комнаты.

Там, потупившись в пол, Ашот расслаблено сидел на стуле в ожидании рубщика. На ворвавшегося зека он поднял сонные глаза. Вид разъяренного парня с вилкой наперевес моментально привел Ашота в чувства, и он вскочил со стула.

Парень нервно водил глазами из стороны в сторону. Увидев на столе филейную вырезку, он взревел:

— Ах ты сука! Сам мясо жрешь, а мне хлеб! — кинулся он на Ашота.

Еще секунда и зек нанес бы Ашоту удар вилкой. Спас ситуацию вбежавший в комнату гебист.

— Стоять! — по-армейски грозно скомандовал он зеку. Тот обернулся, и гебист перехватил его руку.

Натренированным движением бывший спортсмен завалил соперника спиной на разделочный стол. Тот барахтался, пытаясь вырваться, шарил свободной ладонью по столу. Под руку ему попался нож для резки мяса.

Зек ухватил нож и ударил им майора КГБ в живот. Гебист обмяк и упал на пол. Зек тут же сбежал, оставив лежавшего на полу мужчину наедине с Ашотом. Тот стоял в оцепенении.

Ашот отличался быстрой мышления, но физически реагировал на происходящее медленно, и стоял в оцепенении.

В комнату вошел Вадим. Водителю продуктовой будки надоело «минуточку» ждать начальника, хотелось побыстрее получить товар на развозку и уехать.

— Мне еще сколько ждать? Я бы…, — запнулся на полуслове Видим при виде лежащего в луже крови мужчины.

— Ты это чё, Ашот? — испуганно произнес он.

— Эт не я, — Ашот вышел из ступора, склонился над телом на полу.

Остекленевшие глаза не оставляли сомнений, что мужчина мертв.

Ашот обследовал его карманы, нашел портмоне и служебное удостоверение.

— КГБ СССР, — прочитал он, поднявшись от трупа.

— Совсем ват (плохо арм.) Гебист. Статья расстрельная, — открыл корочки Ашот, — Из Москвы сотрудник.., — в сомнении подержал он удостоверение, не зная как поступить, и потом положил себе в карман, — Только это не я его.

— Так, а кто? — запинаясь, промямлил Вадим, подняв с пола окровавленный нож.

От вида крови он побледнел, с трудом складывал слова.

— Зек какой-то вбежал. А этот следом, — угрюмо проронил Ашот и, размышляя, что теперь делать, пристально посмотрел на Вадима. Тот испугался.

— Если мы ни при чем…, — начал он говорить, глядя Ашоту в глаза, и тут же запнулся, — Ты же сам сказал — зек.

— Я сказал. Ты сказал, — процедил Ашот, — Где зек? Кто видел? Мы тут… Убрать его надо, — кивнул он Вадиму на труп.

— Почему я?.. Не… Я не буду, — категорично отказался Вадим, — Валим отсюда и всё!

Вадим положил нож на стол и сделал шаг к двери.

— Куда? — остановил его Ашот, — Щас рубщик придет. Ты дурак, ты зачем нож брал? Пальцы…

Вадим, ничего не понимая, посмотрел на свои ладони и начал вытирать их о штаны.

— Айапуш (дурак — арм. нецензурное). Рукоятку на ноже протри. Там пальцы.

Ашот бросил Вадиму тряпку, осмотрелся по сторонам. Его взгляд остановился на промышленном холодильнике для хранения туш.

— Давай его в холодильник, — показал он Вадиму на труп, — Рубщик уйдет, решим, что делать.

Ашот приподнял мертвеца за плечи и потянул по полу.

— Чё стоишь? Помогай, — цыкнул он на Вадима.

Тот открыл двери холодильника.

Вдвоем они затолкали труп гебешника в холодильник под висевшие там свиные туши, закрыли дверцы. Ашот снял со стены шланг, открыл воду и начал смывать с пола кровь в канализационный трапик.

Вадим сел на стул. От нервного напряжения и вида стекающей крови его стало тошнить.

— Я в машину, — зажал он рот ладонью.

— Сиди, цецох (слабак — арм.), — приказал ему Ашот, — Пусть нас вместе увидят. Штуку долга тебе спишу. Если что, подтвердишь — я ножиком никого не ширял.

Ашот взял еще стул и сел рядом с Вадимом. Оба молчали.

Вошел радостный рубщик мяса. Двумя руками он нес перед собой огромную кастрюлю.

— Кусочки отборные. Заберете так? — поставил он лохань на стол, — Пусть еще чутка настоятся в маринаде пока довезете.

— Ты мясо будешь получать? А то мне пора. Я с пяти утра здесь, — обратился рубщик к Вадиму.

— Нет. Он ничего получать не будет, — ответил за Вадима Ашот, — А ты иди, отдыхай. Мы тут сами.

Ашот начал перекладывать мясо из столовской бадьи в свою небольшую кастрюлю.

— Я тут еще прибраться хотел, — замялся рубщик, взял со стола вырезку, попробовал её на вес и хотел положить в холодильник.

— Себе возьми, — остановил его Ашот, — Зачем снова морозить.

— Мне одному многовато будет, — рубщик положил вырезку на стол и сходу разрезал её пополам окровавленным ножом, которым и был убит гебист.

— Тебе какую? Филейка, — показал он обе части Вадиму.

Вадим передернулся, его снова чуть не стошнило.

— Чё это с ним? — улыбнулся Ашоту рубщик.

— Он такое мясо не ест. А ты бери, бери, — продолжил перекладку шашлычных кусочков Ашот.

— Ну, как скажете, — пожал плечами рубщик, завернул филейки в тряпицу и положил в свою сумку. Туда же он запихал свой халат.

Потом рубщик показал, где висят ключи от «Разделочной», попросил сдать их на проходную и ушел.

Ашот запер за ним дверь.

— Так, — энергично объявил он Вадиму, — я на Рицу. Вернусь ближе к восьми, погрузим в твою будку жмурика, вывезем и с лодки в море. Мы тут с тобой, брат, подельники.

Но «брат-подельник» энтузиазма Ашота не разделял и продолжил угрюмо смотреть в пол.

— Я трупака не повезу, — категорично отказался он от идеи утопить в море труп.

— Э-э-э… Ты Жигуль хочешь? Я тебе свой отдам. Мамой клянусь, — подбодрил Вадима Ашот, и тот согласился оказать помощь в вывозе тела.

— Хорошо. Но здесь я один не останусь. В машине буду ждать. В восемь не вернешься — уеду.

— Куда уедешь? Что ты скис, как баба? Ключ от «Разделки» — Ашот показал ключ, что передал ему рубщик, — я на проходную сдам, иначе Василич припрется. А кроме него тут никого нет. Не боись.

Вадим хмыкнул, потер лоб, и горе-подельники вышли через грузовые двери «Разделки» к своим машинам. Ашот погрузил кастрюлю с шашлыками в багажник Волги и выехал со двора. Вадим прикрыл за ним ворота и вернулся в кабину продуктовой будки.

До восьми вечера было далеко. Вадим прилег на сидении Газика, а Ашот покатил на озеро Рица, где его дожидалась странно сложенная компания.

Первыми туда приехали Кира с мужем на его персональной машине. Водитель Леонида Семеновича собрал походный стол, установил шезлонги, принес сумки с продуктами.

Сразу за ними подъехали Слава и Алла Петровна. Женщины соорудили бутерброды с черной и красной икрой. Леонид Семенович открыл бутылку коньяка, выпили по рюмочке.

Славик и Алла Петровна ушли кататься на лодке. Кира продолжила сервировать стол, нарезала балык, буженину, разложила огурцы, помидоры, кинзу и петрушку. Леонид Семенович развалился в шезлонге со стопкой коньяка.

— А твой Славик прирожденный сердцеед, — сделал он глоток коньяка, наблюдая, как Слава с силой налегает на весла.

— Он не мой, — оборвала мужа Кира.

— Ну, да. Не твой…, — медленно ответил самому себе Леонид Семенович и, как что-то вспомнив, спросил, — И зачем она тебе нужна, эта москвичка?

— Это вам ничего не нужно. Сказала: можем обращаться, — с легким раздражением объяснила мужу Кира, не отрываясь от раскладки овощей.

— По пьяни, может, и сказала. На деле ничего не получится, — возразил Леонид.

— Что у пьяного на языке, у трезвого на уме… У меня всё, что надо, получается. Ты тоже мог стать предисполкома, и не пришлось бы сейчас Бобарыку умасливать. Я его жену на работу взяла, пригласила с нами тут посидеть. Пока, как видишь, он не спешит.

— Молодец, что приняла её на работу, — похвалил жену Леонид Семенович, — Но, согласись, это ведь я тебе посоветовал. И, между прочим, — сделал он ударение, — еще неизвестно, кому ты обязана своими успехами! Кто, как не я, тебя продвинул?

Леонид Сергеевич потянул коньяк, прикрыл глаза, и продолжил наслаждаться мягким теплом весеннего солнца.

Кира отвечать супругу не стала, а лишь метнула на него колючий взгляд. Рой воспоминаний пронесся у нее в голова, как она, выпускница торгового техникума, добивалась красавца Леонида, оттеснила конкуренток из числа его однокурсниц, старалась угодить его родителям. Потом свадьба и на всю жизнь врезавшиеся в память слова мамы: «этот волоокий козел не будет для тебя хорошим мужем». А сколько ей стоило доучить молодого супруга? Пока он просиживал штаны в аудиториях института, она пошла работать на кухню столовой, потом официанткой ресторана. Да и после института он не стал делать карьеру инженера, чурался любой реальной работы. Всю жизнь «секретарил», сначала в комитете комсомола, затем по партийной линии. Должности были не денежные, скорее престижные. Всё добывала она. Кира задумалась, почему всё это выпало ей, и поймала себя на парадоксальной мысли — не пойди она тогда на кухню столовой, так бы и стала просто заведующей магазином. Всё-таки есть польза от ленивого мужа — пробилась на самый верх системы общепита. Локтями, зубами, но пробилась.

Подъехала белая Волга. Из машины вышел предисполкома с супругой. Леонид Семенович открыл глаза.

— О! Бобарыка приехал, — обернулся он на шум машины, — А жена-то у не него белобрысенькая. Не люблю таких. Подлючие бабы.

— Не неси чушь. Её Оксана зовут, — одернула мужа Кира.

Бобарыки чинно, под руку направились вдоль берега.

— Только не напейся, прошу тебя. И не трынди, как обычно. Это тебе не с твоими подружками, — шепнул Бобарыка жене.

Они подошли к столу. Леонид Семенович встал, элегантно поцеловал жене предисполкома руку.

— Леонид — представился он ей галантно, а затем дружески обнял Бобарыку.

— По рюмочке. После дороги — это первое, — поднял палец хозяин застолья, — разлил коньяк и вручил гостям стопки.

Пришли Славик и Алла Петровна. Они раскраснелись и развеселились. Алла Петровна тоже бралась управлять лодкой и грести веслами и теперь живо рассказывала, как это здорово.

Кира всех познакомила. Славу она представила: «Мой надежный помощник».

После первой рюмки выпили по второй, закусили, развеселились. Оксана сразу захмелела.

Закусив бутербродом, она поискала глазами, чтобы еще взять со стола, выбрала огурчик.

— Вот не прав ты был, Васыль, зря мы моих пирожков не захватили, — откусила она огурец.

Бобарыка недовольно зыркнул на жену, незаметно толкнул её под столом ногой.

— Сейчас шашлыки приедут, — подбодрила гостей Кира и предложила еще выпить.

Ашот задерживался, надо было чем-то всех занять. Выручила Оксана. Она взялась рассказать анекдот.

— Знаете такой? — начала она, — Встречаются два друга, один другому: давно не виделись, ты где сейчас работаешь? Тот отвечает: в КГБ, занимаюсь недовольными советской властью. А друг ему: А что? Есть довольные? Ну, а КГБешник: Да, есть, но ими ОБХСС занимается.

Оксана рассмеялась, Кира и Леонид вежливо ей улыбнулись, а Бобарыка недовольно посмотрел на жену. Она замолкла.

Рассказывать начальнице общепита Кире анекдот о «довольных», которыми занимается милицейский отдел хищения социалистической собственности, было неуместно.

В разговор вмешалась Алла Петровна.

— А мой муж говорит, что после Брежнева генсеком будет человек как раз из КГБ.

— Ваш муж хорошо осведомлен, — с интересом посмотрел на москвичку Бобарыка.

— Ему положено. Такая должность. Госуправление, — с оттенком гордости пояснила Алла Петровна, но Оксана её разочаровала.

Не из зависти или какой-либо корысти, а по наивной простоте, она не высказала должного уважения должности её мужа.

— А вот и нет, — заметила она москвичке, — Ленин говорил, что каждая кухарка может управлять государством.

— Конечно, может, — подхватил мысль Оксаны Леонид Семенович, — Кто кормит, тот и управляет. Это же вы, — показал он на Киру и Оксану, — работники нашего доблестного общепита.

— Во! За общепит, — Бобарыка поднял рюмку.

Все рассмеялись, выпили. Оксана тут же налила себе еще стопку, сходу её опрокинула, взяла с тарелки веточку зелени.

— Мы месяц, как сюда приехали, — начала она жевать кинзу, — Муж еще не освоился, а я вполне. Всё у вас тут, как и в нашем Витебске, только петрушка с каким-то привкусом, — поморщилась она.

— Это не петрушка. Это кинза, — одернул захмелевшую жену Бобарыка и мягко для всех объявил, — Нам пора. Мы, пожалуй, поедем.

Предисполкома встал из-за стола, Оксана последовала за ним. Все тоже встали, попрощаться. Пару минут Оксана благодарила Киру, Леонида Семеновича и даже Славика и Аллу Петровну за радушный прием.

Бобарыки направились к своей машине. Алла Петровна и Славик решили пройтись. Остались только Кира и Леонид Семенович.

К озеру подъехала и остановилась рядом с машиной Бобарыки черная Волга. Из нее вышел Ашот.

— Наконец-то, приехал. Оставили гостей голодными, — увидев Ашота, упрекнул муж Киру.

Она промолчала, Леонид Семенович уселся в шезлонг.

Шашлыки Кира предполагала готовить у Ашота в его сельском доме. Он должен был привезти мясо, а она бы подала такую идею. В доме у Ашота имелось всё, что нужно и для приготовления мяса и для других дел, которые она задумала.

Сейчас же Кира наблюдала, как Бобарыка усадил жену в машину, остановил Ашота, и о чем-то с ним беседует. Её подчиненный мало того, что опоздал на час, так еще и не спешит и ведет длинные беседы с предисполкома. Если они знакомы, то почему Ашот ей об этом не сказал.

На самом деле они встретились впервые. Припарковавшего Волгу рядом с их автомобилем армянина узнала жена Бобарыки — Оксана. Утром она оформлялась на работу, а тот выходил из кабинета Киры.

— Это Ашот, зам Киры Юрьевны по каким-то там вопросам. Я могла бы на его место, — пьяно кивнула Оксана мужу.

— Не мели чушь. Место себе уже выбрала. Просил же не напиваться, — сердито попенял жене Бобарыка, усадил её в машину и сам заговорил с помощником Киры.

— Вы — Ашот? У Киры Юрьевны работаете? — остановил он проходившего мимо кавказца.

Ашот напрягся. Пухлый мужчина с двойным подбородком и рыбьими глазами смахивал на работника прокуратуры или адвоката. Ашот его не знал, а тот окликнул его по имени.

Бобарыка представился. Должность предисполкома обязывала к уважению, и Ашот его проявил.

— Да, я по работе застрял, не успел ко времени, — извиняясь, объяснил он свой поздний приезд на общественное мероприятие.

— Это у всех так, — развел руками Бобарыка. — Я вот тоже раньше восьми домой не ухожу. Такая доля управленца.

Бобарыка на секунду задумался и, как в сомнении, спросил Ашота:

— У Вас брат в тюрьме. Но он же не убийца.

— Какой убийца? — поднял ладонь Ашот, — Он мухе плохого не сделает. У него сердце больной… Мамой клянусь, ни за что посадили. Директор бара был.

— Это возле Интуриста бар, валютный? — Бобарыка уточнил название бара, где заведовал Тигран, — Там еще стриптиз.

— Да это так…, — пожал плечами Ашот, — Танец чуть… У нас разрешение есть.

— Я видел. Мой предшественник на год выдавал. Дело хорошее, валюту для государства надо, по возможности, зарабатывать. Приходите, я сделаю продление, — пожал руку Ашоту предисполкома и в виде доброй подсказки добавил, — Лучше вечером, после семи. И насчет вашего брата поговорим.

Бобарыка сел в машину, Ашот направился к Кире.

— Извини, задержался, — проронил он устало, садясь к столу.

— А это ничего, что тебя люди ждут? Ты где застрял? — высказала претензию подчиненному Кира.

— Так… Есть небольшая проблемка, — Ашот налил в стакан грамм 100 коньяка и выпил большими глотками.

— Проблемка, видимо, не малая, — криво улыбнулся Леонид Семенович, наблюдая, как малопьющий Ашот употребил коньяк.

Кира недобро глянула на мужа. Он тут же ретировался.

— Понял. Ухожу, — поднял он руки, встал с шезлонга и направился к воде.

Ашот кратко рассказал Кире о происшествии в «Разделке» пищекомбината. Она слушала его молча, а это был первый знак, что начальница в бешенстве. Лишь в конце она коротко объявила:

— Ты мне ничего этого не говорил. Сам разгребай. Вадима еще впутал. Звонить надо было в УВД Ткаченко.

Кира замолчала. Ашот потупился.

— Как звонить? У меня две судимости. Здесь сидя хорошо решать, — отвернулся он в сторону.

— Ладно… Потом поговорим. Сейчас сделаешь, как договаривались, — сухо приказала Ашоту начальница.

От озера к ним поднимались Алла Петровна и Славик. Кира приветливо помахала им рукой — подходить быстрее. Как это и бывает в горных районах, погода резко изменилась. От темных туч стало мрачно. Вот-вот мог пойти дождь. Славик и Алла Петровна ускорили шаг, подошли.

— Приехал наш спаситель. Приглашает на шашлыки к нему домой, — подмигнула им Кира в сторону сидевшего Ашота, — Голодная смерть нам теперь не грозит. Тут недалеко.

Алла Петровна в сомнении посмотрела на небо. Ехать в какое-то село на ночь глядя, в дом угрюмого армянина ей не хотелось. Но обсуждать это не пришлось. На землю упали крупные капли дождя, и Кира быстро приняла решение за всех.

— Вы, Алла Петровна, едете со Славой. А мы тут приберемся и вас догоним, — распорядилась она.

Славик и Алла Петровна пробежали к машине и поехали в сельский дом Ашота. Это оказалось не близко, на полпути от Гагры до Сочи.

Начавшийся дождь перешел в тропический ливень. Дворники едва успевали смахивать потоки воды с ветрового стекла. Алла Петровна сжималась от ужаса при каждом повороте на горной дороге.

Ливень стих лишь на подъезде к селу. Славик остановился у калитки добротного грузинского дома, и они с Аллой Петровной перебежали на его веранду под крышу крыльца. Славик знал, где хозяин оставляет ключ, отомкнул дверь, и они вошли внутрь. Здесь было уютно, чисто, приятно пахли сложенные у камина дрова.

Тут же появился Ашот. Он приехал следом, был не многословен, отнес кастрюлю с мясом на кухню, на ходу предложил Алле Петровне самой включить проигрыватель и выбрать пластинку из стоящих на полке. Она поставила диск Фаусто Папетти. Чувственно-хрипловатый звук саксофона наполнил комнату.

Ашот наскоро разжег камин. От живого огня стало сразу тепло и еще уютнее. Алла Петровна начала щелкать пальцами в такт музыке. Нервная суета хозяина её не беспокоила. Ашот вручил Славе шампуры с мясом, и показал, как установить их в камине, когда спадет пламя.

— Дальше вы сами, — поднялся он от камина, — Мне в город надо. Важная работа остался не законченной.

— А Кира Юрьевна? — удивилась Алла Петровна, — Они же сюда поехали.

— Дождь помешал. Тут дорога чуть без асфальта, муж Киры побоялся, — пожал плечами Ашот, — А вам что надо? Слава здесь всё знает. Вино, чача есть, мясо зарумянится, и готово. Отдыхайте.

Ашот уехал, как он выразился, завершить «важную работу». Алла Петровна и Слава остались в его уютном дом

Глава 6. Все начатое непременно завершится

Рабочий день на Пищекомбинате закончился, пришла уборщица. Кира с уважением относилась к уборщикам, в студенчестве ей самой приходилось этим заниматься. От кухонных рабочих она требовала в конце смены наводить порядок на своих местах. Уборщице оставались лишь полы. Два часа и готово. Но та все равно ворчала:

— Таки площадя, а Галине Федоровне никто и копейки не добавит, — остановилась она у дверей «Разделки».

Уборка этого помещения в её обязанности не входила, дверь туда была заперта. Галина Федоровна огляделась по сторонам, вынула из кармана халата припасенный ключик, открыла комнату «Разделки» и прошмыгнула внутрь.

Прикрыв за собой дверь, она взяла нож и направилась к холодильнику. Делала она это не впервые. Действовала быстро и уверенно. В первом холодильнике стояла огромная емкость с мясным фаршем. Его приготовили на завтра. Уборщица ткнула в подмороженный фарш ножом, он ей не понравился, и она не стала его брать, ей хотелось чистого мяса без жира и жил.

Уборщица открыла второй холодильник, где висели еще неразделанные свиные туши. Она потянула одну из них, примеряясь где ей лучше рубануть мяса и увидела на полу мужские ступни в цивильных туфлях. Она раздвинула туши и в ужасе отпрянула. В морозильнике лежал закоченелый труп.

Галина Федоровна захлопнула дверцы холодильника, положила на место нож, вышла из «Разделки». Дрожащими руками она вставила ключ в замочную скважину, замкнула дверь и быстро пошла прочь.

Переодевшись в подсобке, она чуть успокоилась, взяла себя в руки и пошла на проходную. Вахтер мирно дремал в своем кресле, склонив голову на бок. Уборщица толкнула вертушку, он встрепенулся, поднял на нее глаза.

— Ты что-то раненько сегодня управилась, — потянулся спросонья вахтер.

— До дому спешу, — нетерпеливо дернула уборщица вертушку, вахтер нажал педальку, она вышла за проходную и быстро пошла по улице.

Пройдя с полквартала, Галина Федоровна замедлила шаг, потом остановилась, вернулась к телефонной будке, зашла в нее и сняла трубку. Звонок можно было сделать без монетки, она набрала короткий номер.

— Дежурный Первого отделения, лейтенант Потапов, — тут же ответил ей стальной, как у робота, голос.

Галина Федоровна встрепенулась.

— Я звоню вам з комбинату питания, там в морилке лежить труп, — коверкая слова выпалила она в трубку.

— Представьтесь, пожалуйста. Назовите вашу фамилию, — властно потребовал голос с той стороны, чем окончательно напугал уборщицу.

Отвечать милиционеру она не стала. Аккуратно, будто держала в руках гранату, уборщица повесила трубку и вышла из телефонной будки.

Вадим в это время как раз вернулся в «Разделку». В кабине Газика он замерз, хотел немного согреться. Время ожидания Ашота истекло, он посмотрел на часы, потом на двери холодильника. Сидеть в комнате, где лежит труп, не хотелось, Вадим задумался.

— Сам вывозить жмурика не стану, — рассудил он, — В будку перетащить могу. Ашот приедет и уже сразу поедем.

Он открыл морозилку, вытянул труп, положил на пол. Задеревенелое тело не вызывало у него прежней брезгливости. Вадим подхватил жмурика под мышки, протащил по полу, потом по ступенькам грузового входа к своему Газику.

Уложился он в пару минут, и труп гебиста переместился из холодильника «Разделки» в продуктовую будку. Вадим отдышался, повесил на ее двери навесной замок. Он всегда их запирал, поступил так и в этот раз.

Начал моросить дождь. Вадим поднял воротник и хотел вернуться в теплую комнату. Он сделал шаг к дверям Пищекомбината, но тут же прижался к будке Газика.

Мимо грузового двора с включенными мигалками проехал милицейский бобик, завернул к проходной и там остановился.

В тишине ночи Вадим расслышал, как хлопнули двери бобика. Милиционеры пошли на проходную. Возвращаться в такой ситуации на Комбинат было опасно, Вадим перебежал под навес и спрятался там среди ящиков деревянной тары.

Кира к этому времени вернулась домой, приняла душ, зашла в спальню. Леонид Семенович развалился на кровати и, похабно улыбаясь, поманил ей рукой. Пьяный муж желал секса.

— Иди к черту, — отшила его Кира, — и вообще спать давай в кабинет. Терпеть не могу твои пьяные приставания. Будешь потом храпеть тут до утра.

— Ну, — обиделся Леонид Семенович, — это уже измена супружескому долгу, — встал он с кровати и побрел из спальни в салон.

Там зазвонил телефон, но он его брать не стал.

— Это тебя, — выкрикнул он жене, — мне в такое время не звонят.

Кира подошла и сняла трубку. Звонил вахтер Пищекомбината.

— Кира Юрьевна, извините, что так поздно, — начал он оправдываться, — Тут такое дело, милиция приехала. Взяли ключи от комнаты, где холодильники, и сами туда пошли. Я не мог не дать им ключей, сами понимаете, милиция.

Внутри у Киры ёкнуло, но она сдержалась.

— Вернутся, набери меня. Я с ними поговорю, — коротко ответила она вахтеру, положила трубку на рычажки аппарата и присела на стул.

Милиционеры прошли в «Разделку», открыли холодильники. Тот, что был помоложе, поднялся, где висели туши, стал их раздвигать, осматривая пространство. Старший просто сдвинул во втором морозильнике бак с фаршем, кроме него там ничего не было.

— Пусто, — выкрикнул первый милиционер, вышел из холодильника, растер замерзшие ладони.

— Я так и подозревал. Ложный вызов, — заглянув между туш процедил старший, — Шутников у нас хватает, — захлопнул он холодильник.

— Во дворе надо бы глянуть, — младший по званию тронул грузовую дверь на улицу, она оказалась не заперта и открылась просто так.

Свет из открытой двери упал на тару под навесом. Вадим вжался в стеллаж из ящиков и едва не завалил их. Милиционер передумал выходить под моросивший дождь, остановился в проёме.

— Завтра с утра, если скажут, еще раз приедем, — сообщил он напарнику и закрыл дверь.

Чертыхая шутников-доброжелателей, милиционеры направились к проходной.

— Штрафовать надо за такие дела, на десять окладов, — мрачно бурчал старший мент.

— Не, сразу расстрел. Как в тридцать седьмом. Один на другого капнул — того «иди сюда», потом первый на второго донос пишет. И все при деле, — рассмеялся милиционер помоложе.

Они подошли к вахтеру, тот передал им трубку: увидев возвращающихся ментов, он, как и обещал, набрал Киру.

— Наша начальница, Кира Юрьевна. Поговорите с ней, — попросил их вахтер.

Старший милиционер говорить не захотел. Кире ответил младший по званию.

— Лейтенант Потапов, — четко представился он и коротко объяснил причину визита на комбинат.

— Ничего не подтвердилось, никаких трупов нет… Хотя есть, конечно, пять штук, но все хрюшки, — пошутил он, придав своему ответу мягкости.

Кира повесила трубку.

— Слава Богу, успели вывезти, — проронила она, — И опять Ашот. От него больше вреда, чем реальной пользы.

Кира отправилась в спальню, размышляя как поступить со своим замом. Ашот же в это время зашел через грузовые ворота во двор Пищекомбината, аккуратно прикрыл их. Свою Волгу он оставил, не доезжая до них метров двести. На всякий случай. Светиться на машине у Комбината он не стал.

Дождик закончился, и он, мягко ступая, направился ко входу «Разделки».

— Эй, Ашот, туда нельзя, — услышал он тихий оклик из-за сложенных под навесом ящиков.

Ашот остановился.

— Давай сюда. На комбинате менты.

Теперь Ашот разглядел в темноте фигуру Вадима, тот махал ему — срочно идти под навес.

Ашот быстро прошел к Вадиму. Сделал он это вовремя. Осветив двор прожектором, мимо ворот грузового двора проехал милицейский бобик.

— Эт чё такое было? — Ашот с подозрением посмотрел на Видима, — Ты что ли ментов вызвал?

— Нет, — протянул Вадим, — Не знаю, откуда они… Я сам тут от них зашхерился. Они в «Разделку» приходили.

Между подельниками начиналась перепалка, и неизвестно, к чему бы она привела.

— В «Разделку» говоришь? Сами унюхали и приехали? — Ашот схватил Вадима за ворот рубашки.

Тот еле вырвался.

— Да отвали ты, — оттолкнул начальника Вадим, — Ты во сколько обещал приехать? Я тут чуть не сдох тебя ждать. Пришлось самому жмурика в будку тащить. Теперь забирай его и езжай, — вынул он ключи от продуктовой будки, положил на ящик.

Он вышел из укрытия и хотел уйти, но во дворе появился вахтер Василич. Вадим ретировался.

После того, как менты уехали, вахтер решил сделать обход территории. В ночное время так полагалось делать каждый час, но в реальности никто этого не исполнял. Зачем менты приезжали и что искали, Василич не понял, следовало самому всё осмотреть.

— Примчались, караул, давай ключи, — бурчал он, — Привыкли, что власть.

Василич подошел к продуктовой будке Вадима, обошел её подергал замок задних дверей.

— Этот тоже хорош, бросил машину, а мне охраняй, — заглянул он в кабину Газика.

Затем, как и полагалось по инструкции, вахтер пошел вдоль забора и обнаружил вопиющее безобразие. Ворота были прикрыты, но висевший на них замок просто болтался. Его не замкнули.

— Вот черти. Предупреждал же: замкните ворота. Выехали, ключ сдали, управились, — вахтер нашел в связке нужный ключ, запер ворота и ушел со двора.

— Всё… Василич ворота запер. Я домой, — облегченно произнес Вадим, вышел из-под навеса и направился к забору.

Перелезть его было не сложно. Ашот последовал за ним.

— Домой, говоришь. Ну-ну. Утром менты вернутся, а у тебя жмур в будке, — едко заметил он Вадиму.

Они подошли к забору, остановились.

— А ты чё предлагаешь? — Вадим обреченно обернулся к Ашоту, — Тут ночевать до их приезда?

— Зачем ночевать, замок простой, чем-то откроем. Ну вышло так, попали мы с тобой. Напарники теперь, — дружелюбно посмотрел Ашот на безвольного товарища, — В море трупа бросим, ни одна собака не найдет, и кошка тоже.

Аргументы Ашота победили. Вадим постоял пару секунд в раздумье и сдался, они пошли в «Разделку». Там могли найтись подходящие инструменты.

Особого разнообразия орудий для взлома замков в комнате разделки мяса не оказалось. Ашот перебирал ножи, большие топоры и топорики поменьше. Наконец он выбрал огромный топор, размахнулся им, примеряясь, как им можно сбить навесной замок. Вадим всё это время, понурив голову, сидел на стуле.

— Ты чё? Этим по замку всю округу разбудим, — проронил он скептически.

Ашот отложил топор на колоду для рубки туш, открыл холодильник, где стояла заполненная на четверть промышленная кастрюля с фаршем и перевел взгляд на машину для перемалывания мяса.

— Жмурика назад надо, — потер он подбородок.

— В морозилку? Зачем? — подозревая неладное, спросил начальника Вадим.

— Щас поймешь. Пойдем, — не раскрывая свой задумки, Ашот направился к выходу. Напарник поплелся за ним.

Подошли к продуктовой будке, Вадим открыл её двери.

— Ну, так что ты надумал? Оставим его снова в холодильнике, — кивнул он на труп.

— Почти угадал, — всё еще взвешивая свое решение, глянул на мертвеца Ашот, — Переработаем его и оставим.

— Не…, — в ужасе попятился Валим, — Это без меня. Я не буду, я просто водила.

Вадим сделал шаг уйти, но Ашот поймал его за руку.

— Нет, друг. Будешь, — злобно процедил он, — Просто водил у нас нет.

Ашот резко дернул Вадима за рукав, приглашая вместе вытащить тело гебиста из будки. Сопротивляться требованию начальника развозчик продуктов не посмел. Вадиму он объяснил всё точно — в мафиозном сообществе, коим и являлся Общепит, просто водил, завхозов и поваров не бывает. Все они там шестеренки криминально-воровского механизма.

***

Водитель Слава в данный момент тоже выполнял не свойственное ему задание. Начальница не детализировала, что именно он должен исполнить. Она попросила его о доброй услуге — позаботиться о московской гостье. Пообщаться с ней, развлечь, сделать её отдых приятным.

Именно так всё и происходило. Славик и Алла Петровна освоились в уютном доме Ашота. Вместе они вращали в камине шампуры шашлыка, смеялись. Потом ужинали, пили вино. Закончилась пластинка, Алла Петровна выбрала другую.

— Никогда не думала, что так приятно бывает зимой в Сочи, — поставила она очередной диск.

— Здесь всегда хорошо, — улыбнулся ей Славик, — и сегодня уже не зима. Второе марта.

— Точно! Весна, — обрадовалась Алла Петровна, и словно для нее на заказ, в эту же секунду, зазвучала песня «Гуд бай май лав гуд бай»

— Руссос, — объявил Славик, приглашая Аллу Петровну на танец.

Она сбросила полусапожки и осталась босиком.

На полу лежала шкура белого медведя, стоять на ней приятнее было без обуви. Слава взял Аллу Петровну за талию, и они стали чувственно двигаться в медленном танце возле камина.

Демис Руссос к словам «гуд бай май лав гуд бай» брал всё более и более верхние ноты. Алла Петровна склонила голову на плечо Славы, и он её поцеловал, и расстегнул верхнюю пуговицу её кофточки.

Аура красоты, удовольствия и счастья заполнили пространство.

Так было там, в сельском доме Ашота. А на Пищекомбинате в комнате разделки мяса развивались мрачные события.

Подельники втащили туда труп мужчины, уложили на колоду, сняли с безжизненного тела одежду. Ашот включил машину для приготовления фарша, поднял огромный топор.

— Будем начинать, — протянул он Вадиму разделочный нож, тот его взял, но тут же опустил руку и обессиленно сел на стул.

— Ладно, — Ашот с ухмылкой забрал у напарника нож, — Я сам, твое дело мясорубка. Десять минут — и у тебя Жигуль.

Ашот не был злодей, маньяк и убийца. Он был всего лишь ловкий плут. Ничего кроме пижонской бравады в нем не было. Вадим — тем более, в нем не было и этого — бесхитростный простак и сама доброта. Но теперь всё изменилось. Они совершали злодейство, и после уже не смогут вернуться к себе, к тем прежним Ашоту и Вадиму. Они совершали его из страха разоблачения. Именно он рождает в людях чудовищ, они идут на подлость, на убийства.

То, что происходило в «Разделочной» Пищекомбината, было ужасно и никаких других определений этому быть не могло.

А вот происходящее в сельском доме Ашота не имело четкой оценки по шкале зла и добра. И то, и другое там происходило одновременно. Славик и Алла Петровна, раздевая друг друга, целовались, и, обнаженные, опустились на медвежью шкуру. Славик с силой двинулся к ее разгоряченному телу. Алла Петровна сладостно вскрикнула.

В тот же момент в помещении Сочинского Пищекомбината Ашот что есть силы замахнулся топором над колодой для разделки туш — огромное лезвие устремилось к мертвому телу человека.

Глава 7. В Сочи не только солнечные дни, но и темные ночи

Бывший рубщик мяса действовал весьма профессионально. В биографии Ашота имелась и такая графа. После судимости за драку в пансионате он около года занимался разделкой мяса на сочинском рынке. Именно там шустрого армянина приметил директор шашлычной, и Ашот перешел в Общепит жарить мясо на шампурах. Этим он занимался года три и постепенно вошел в доверие к самой Кире. Она расширяла сеть точек быстрого питания — чебуречных, пышечных, шашлычных — и поручила Ашоту возглавить данный участок работы. Торговля через мелкие, но многочисленные точки питания, позволяла сбыть любые количества украденных продуктов. Ашот преуспел в этом, как никто другой.

Теперь же он совершил сокрытие убийства гебиста. Кастрюлю с фаршем подельники вернули на её место в холодильнике. Его там добавилось весьма существенно, но в условиях двойного учета завпроизводством спишет это на ошибку работников.

Кости Ашот разрубил на мелкие куски и вынес в специальный контейнер. Раз в две недели их отправляли на переработку в желатин. Одежду гебешника Ашот решил выбросить в мусорный бак по дороге. Он действовал быстро и даже с азартом, Вадим же принимал в этой вакханалии пассивное участие. Даже машину для приготовления фарша выключил Ашот. Она продолжала гудеть еще пару минут после завершения работы.

— А ты боялся, — похлопал он по плечу Вадима, — Всё. Нет ничего. Можно домой.

Подельники прошли к воротам Пищекомбината, перелезли через них на улицу, добрались до машины Ашота.

— Отвези меня в бар. Домой сейчас не могу, — попросил начальника Вадим.

— Зачем в бар? У меня всё есть, — Ашот достал из бардачка Волги граненый стакан и дежурную бутылку Московской.

Сорвав пробку, он налил Вадиму полстакана водки.

— Давай, заглотни, — протянул он стакан Вадиму, — Завтра придешь к своему «Газику» скажешь, что он вчера не завелся, и ты оставил его во дворе.

— Может, вместе придем, и ты это скажешь? — в сомнении произнес водитель продуктовой будки, — Там еще и мясо надо будет получить.

— Ничего не надо, — зло оборвал Вадима Ашот, — у тебя машина барахлит. В гараж поедешь. А я буду ближе к обеду.

Ашот завел мотор, плавно отъехал от бордюра. После разговора с Кирой у него зародились сомнения. Как-то всё у него с начальницей начинало разлаживаться, и он решил в случае необходимости её прижать.

В свой деревенский дом Ашот приехал с первыми лучами солнца, припарковал машину на углу участка и тихо прошел во внутрь.

В гостиной на полу были разбросаны вещи Аллы Петровны и Славика. Дверь в спальню они не закрыли и мирно спали на хозяйской кровати. Алла Петровна прижалась к Славе, её рука лежала у него на груди.

Ашот улыбнулся, вынул фотоаппарат, сделал пару снимков идиллической картины «Утро влюбленных» и вернулся в гостиную.

Стоя спиной к спальне, он начал перебирать в буфете посуду и намеренно уронил кофейную турку.

Алла Петровна проснулась от шума затарахтевшего по полу медного сосуда. Открыв глаза, она прислушалась. В доме было тихо. Она вылезла из-под одеяла и на цыпочках вышла в гостиную. К ней спиной у буфета стол Ашот. От неожиданности такой встречи обнаженная женщина вскрикнула, схватила с пола кофточку, пытаясь ей прикрыться. Ашот повернулся на её окрик, и они оказались лицом друг к другу.

— Извините. Бога ради, извините, — поднял руки Ашот, разглядывая Аллу Петровну.

— Вы не заперли входную дверь. Я не знал и зашел, — отвернулся Ашот.

Алла Петровна поспешно сгребла с пола свои вещи и убежала в спальню.

Спустя четверть часа они сидели в гостиной. Ашот приготовил всем кофе. Алла Петровна, не поднимая глаз, мелкими глоточками пила горячий напиток. Славик бросал на Ашота гневные взгляды, но тот не реагировал, оставался добродушным и безмятежным.

— Я еще раз извиняюсь. Подумал, вы куда-то ушли, а дом не заперли. Хотя у нас тут все свои, — простодушно оправдался он за свою как бы мелкую оплошность.

— Мы из-за дождя вчера не уехали, — потупясь, проронила Алла Петровна.

— Да. Вода сильный шел. Водопад. А у меня тут куры во дворе. Приехал посмотреть, может какой утонул, — поднял ладонь Ашот.

Он по-прежнему рассуждал о мотиве своего бестактного появления, будто это имело какое-то значение. Но Аллу Петровну доводы циника не успокоили.

— Мы сейчас уедем, — объявила она хозяину жилища.

— Зачем? — удивился Ашот, — Мне на работу. А вы оставайтесь. Или что-то не понравилось? — сально улыбнулся он Славику, но тот не ответил, а лишь с ненавистью посмотрел в глаза наглецу.

Допивать кофе Алла Петровна не стала, поднялась и направилась к выходу. Ей хотелось как можно скорее покинуть злополучный дом, где еще несколько часов назад ей было так хорошо.

На работу Киру привез водитель мужа. Сразу она выяснила что Вадим приезжал на Пищекомбинат и забрал свой Газик. Это было странно, но Ашота никто не видел, а рассказать, чем закончилось вчерашнее происшествие, мог только он.

Славик задерживался, но Кира и не ждала его прямо с утра. Более того, она разрешила ему приехать на работу после обеда.

Тем не менее Славик появился. Он заглянул в кабинет начальницы и хотел войти, но Кира его остановила. Его растерянный вид ей не понравился, и она решила сама выяснить, что не сложилось из её задумки.

Кира позвонила в гостиницу Алле Петровне, та сразу ответила.

— Аллочка Петровна, доброе утро, — бодро поприветствовала она москвичку, — Извини, что мы с Леонидом Семеновичем вчера не поехали к Ашоту. Лёня уперся и ни в какую. Дождя испугался.

— Да, ничего. Просто так вышло…, — виновато начала объяснять Алла Петровна, — Мы там задержались, а Ашот приехал.

— Ну, так и что? Задержались. Кому какое дело? — беззаботно отреагировала Кира на удрученный тон Аллы Петровна, но сама при этом напряглась.

Ашот не должен был возвращаться в свой сельский дом. Она поручила ему оставить там гостей одних, а он зачем-то приехал и, судя по настроению Аллы Петровны, сотворил какую-то пакость.

Кира хотела привязать к себе московскую гостью тайной измены мужу. События приятного и одновременно опасного, где гарантом секрета была бы она — Кира. А выходка Ашота это подпортила. Алла Петровна напугана и расстроена. Какая уж теперь дружба. Может даже отомстить Кире. Решит для себя, что это Кира во всем виновата, и дел с ней лучше не иметь. Любая мелочь может испортить отношения, а то, что утворил Ашот, совсем не мелочь. Это, как если в тарелку супа из осетрины с потолка упадет таракан. Есть такое уже не хочется. Вот так и Алла Петровна не захочет дружбы с Кирой.

Это она ей и озвучила:

— «Очень неловко получилось. Будут теперь всякое говорит. Я решила уехать».

Кира про себя выругалась на Ашота. Из-за него москвичку придется успокаивать. Вариант не лучший для хороших отношений.

— Да ерунда. Никто ничего говорить не будет, — попыталась переубедить её Кира, — Даже не бери в голову. Тем более из-за этого уезжать.

— Нет-нет. Я решила, — добавила твердости Алла Петровна.

Кира поняла — телефонные уговоры успеха иметь не будут, и применила другую тактику: встретиться лично.

— Ну, если решила, — согласилась она с москвичкой, — Хотя зря. Я Славу пришлю, он тебя отвезет.

— Я, пожалуй, сама доберусь, — дрогнул голос у Аллы Петровны.

Кира улыбнулась. Славик выполнил «задание» на отлично: Алле Петровне жаль с ним расставаться.

— Не выдумывай, — по-свойски урезонила она гостью, — Я тоже подъеду. Мы же не попрощались.

Алла Петровна возражать не стала. Кира повесила трубку, у нее появилась идея, и она вызвала к себе главбуха.

Спустя четверть часа она вошла в номер Аллы Петровны. Та уже собралась, сидела за столом, и у кровати стоял чемодан.

— Всё-таки решила ехать? — улыбнулась ей Кира.

— Да. Дочка звонила. Муж через два дня приезжает, — пояснила Алла Петровна, будто её отъезд вызван семейными обстоятельствами, и расстроенно добавила, — Очень вышло как-то…, — прикусила она губу.

— Ты из-за Ашота? Так он уже и забыл, — рассмеялась легонько Кира.

— Ну, как забыл? Будет теперь всем рассказывать…, — не договорив, замолкла Алла Петровна, — Боже! Что я наделала? Если муж узнает…, — едва не заплакала она.

Кира посмотрела на нее с состраданием и улыбкой одновременно. Теперь она знала, как ей вернуть дружеские отношения с москвичкой.

— Во-первых, ты ничего ужасного не сделала. А во-вторых, пока есть я, Ашот и пикнуть не посмеет. И потом, есть документ, доказательство, что вас со Славой вместе не было, — объявила она несчастной женщине, присев к ней за стол.

— Какое доказательство? — с надеждой спросила Алла Петровна.

— Настоящее. С печатями, — Кира вынула из сумочки бухгалтерский бланк и передала москвичке.

— Путевка, — начала читать Алла Петровна, — Убытие: Сочи. Прибытие: Батуми. Водитель: Вячеслав.., — не дочитав документ, в растерянности произнесла спасенная женщина.

Кира забрала у нее листик, и пояснила:

— Он в Батуми был. Туда-назад 900 километров. Вернуться мог только сегодня.

Алла Петровна не могла поверить собственным глазам. Она разбиралась в документах, водительских путевках тоже, и то, что ей сейчас показала Кира, была даже не соломинка для спасения утопающего, а железобетонное доказательство, стопроцентное для нее алиби. Сочинская подруга снова её выручила.

Лицо у Аллы Петровны посветлело. Кира ей улыбнулась, сняла трубку телефона и набрала номер.

— Я в бухгалтерию звоню, — пояснила она, — Сейчас сама всё услышишь.

Дозвонившись, Кира отвернула трубку от уха так, чтобы и Алла Петровна слышала разговор.

— Алло, Вера Павловна, что там по путевке Славика в Батуми, — подмигнула Кира московской подруге.

— Всё в порядке. Бензин я списала. Оплатила за сутки проживания два пятьдесят, — доложила начальнице бухгалтер, — Что-то не так? Вы путевой лист из отчета взяли.

— Нет, всё так. Путевка будет у секретаря, — положила трубку Кира.

— Слышала? Документ подшит в финотчет. Супер-доказательство для любого мужа, — улыбнулась она Алле Петровне и мягко спросила, — Может, не поедешь?

— Нет, я уже решила и дочери сказала. Поеду, — поднялась московская гостья.

Кира пожала плечами — мол, каждый может делать, как ему это угодно.

Алла Петровна хотела взять свой чемодан, но Кира упредила её — чемодан понесет она.

Быстро добрались в аэропорт. Алла Петровна купила билет. Тут же объявили регистрацию на рейс, и она прошла к стойке. Славик и Кира остались одни.

— Ты что-то грустный, — посмотрела на него Кира.

— Ашот скотина. На рассвете приехал, — раздраженно проронил Славик, — У Аллы Петровны будут неприятности.

— Ничего не будет, — наблюдая за московской гостьей, пояснила водителю Кира, — Ты был в командировке. Думаешь, зачем я тебе путевку в Батуми оформила?

Славик оценил благородное решение начальницы и хотел ей об этом сказать, но Алла Петровна прошла регистрацию, отошла от стойки, и с гостьей нужно было попрощаться.

— Чуть не забыла вам подарок, — Кира вручила москвичке небольшой пакет,

Алла Петровна взяла пакет, поблагодарила и робко подала руку Славе. Он на секунду растерялся, не зная, как поступить, потом пожал ей руку.

Процедура прощания окончилась. Алла Петровна пошла на посадку, а Кира и Славик — к выходу из аэропорта.

Проходя мимо продавцов цветов, начальница остановилась, посмотрела на загрустившего Славика.

— Слав! Да ты влюбился! — задорно произнесла она.

Без особого разбора Кира купила букет роз и передала его Славе.

— Догоняй. Еще успеешь.

Славик схватил букет и побежал к секции выхода на посадку. Алла Петровна уже подошла к её двери. Он окликнул её в последний момент, и она задержалась.

— Это Вам, — вручил ей розы Слава.

Алла Петровна на мгновение смутилась, но тут же огоньки радости вспыхнули у нее в глазах. Он поднялась на цыпочки, поцеловала Славика в щеку и прошла в зал отлета. Наблюдавшая за этим начальница Общепита улыбнулась.

Славик и Кира вернулись к машине.

— Сейчас поедем в МВД, я там недолго, — распорядилась Кира, — Потом где-нибудь пообедаем.

Повеселевший Славик с готовностью кивнул начальнице и открыл ей дверь Волги. Волшебница Кира, как и всегда, устроила всё наилучшим образом.

В зале ожидания Алла Петровна открыла подарочный пакет Кира. В нем лежала коробочка ей любимых духов Эсти Лаудер. Алла Петровна сладостно вздохнула.

На скамейку подсела пожилая женщина.

— Отдыхали в Сочи? — поинтересовалась она у Аллы Петровны, — Понравилось?

— Да… Сочи прекрасен! — бережно убрала в пакет духи аристократка в норковой шубе.

***

Кира зашла в здание МВД. Дежурный доложил начальнику, и она направилась к кабинету Ткаченко.

Повод для визита Кира выбрала самый простой: хотела лично поблагодарить Николая Сергеевича за найденную шубу. В качестве благодарности она захватила с собой бутылку дорогущего коньяка. Он почти год стоял в мини-буфете её кабинета в качестве антуража. Кто-то из блатных принес Кире в подарок этот коллекционный экземпляр сорокалетней выдержки. Стоила такая бутылка как зарплата профессора — рублей четыреста. Но дружба с начальником МВД стоила много больше. Жилиться не стоило. Кира хотела между делом, в процессе беседы, узнать у него подробности ночного вызова его сотрудников на Пищекомбинат.

Она открыла дверь в кабинет, Ткаченко любезно пригласил её проходить.

— Пришла Вас поблагодарить, — присела Кира на ближайший стул за общим столом.

— Это что-то новое в нашей практике, — легонько рассмеялся Николай Сергеевич, — Обычно ко мне с жалобами или доносы приносят.

— Нет, кляузы писать я не стану, — прищурила глаза Кира, — Вы моей москвичке шубу нашли и вернули. Сегодня улетела, — выставила она из сумочки на стол бутылку коллекционного коньяка.

— Ну, это лишнее. Шубу просто так вернули. Без нашего участия, — начал рассматривать странную бутылку Ткаченко.

— Без милиции ничего не возвращают, — со значением произнесла Кира и в виде дополнения спросила, — Ваши, кстати, вчера ночью к нам на комбинат приезжали. Чем там всё закончилось?

— А ничем, — вернул бутылку на стол Ткаченко, пояснив что у него язва, и врач запретил ему пить крепкий алкоголь.

— По вчерашнему звонку я оперативника позову. Он Вам расскажет.

Николай Сергеевич нажал кнопку селекторной связи. С той стороны ответили.

— Володя, зайди ко мне, — коротко произнес Ткаченко в микрофон селектора, отключил связь и повернулся к Кире.

— Раз Вы уже приехали, познакомьтесь с нашим опером. Его из Краснодара перевели. Рестораны, столовые, бары теперь по его части будут. Надеюсь, вы сработаетесь. Толковый парень.

В кабинет вошел оперативник Володя, остановился у стола. На вид ему было лет двадцать пять. Три звездочки на его погонах соответствовали званию старшего лейтенанта, что вполне подходило его возрасту.

— Познакомься, — учтиво показал на именитую посетительницу Ткаченко, — Кира Юрьевна, начальница нашего Общепита. Шубу ты её московской знакомой искал. Хозяйка спасибо тебе передала.

Ткаченко взял со стола коньяк и вручил оперативнику. Тот принял бутылку и с интересом начал рассматривать на ней этикетку.

— «Спасибо» на словах достаточно. Ничего другого не положено. Коньяк дорогой. Я этикетки собираю. У этого редкая.

Володя хотел вернуть бутылку на стол, но Ткаченко его остановил.

— Вот и отлично. Значит, будет тебе этикетка. В виде поощрения от начальства. Так допускается.

Старший лейтенант на секунду замялся, азарт коллекционера пересилил другие доводы, и он оставил бутылку себе.

— А что за вызов был ночью на комбинат питания? Хозяйка интересуется, — простецки спросил оперативника Ткаченко.

— Шутница звонила. Сообщение я принимал. По голосу не молодая, и слова на украинский манер коверкала — говор такой особенный.

— Украинский говор? — уточнила у милиционера Кира.

— Да. Видимо, специально изменила голос. Сообщила про труп в холодильнике. Так их там штук пять было, но все хрюшки. Розыгрыш. Мы ложный вызов в протокол записали.

Сделав доклад, оперативник распрямился в ожидании дальнейших указаний. Но их не последовало. Ткаченко рукой показал ему, что он свободен. Володя покинул кабинет.

— Вы, наверное, хотите узнать и по Икорному делу? — открыто посмотрел Кире в глаза Ткаченко.

Она пожала плечами, что фактически означало не безразличие, а как раз наоборот — особую заинтересованность.

— Так вот. Там есть неплохие изменения, как теперь стало модно говорить — положительные тенденции, — простучал какую-то мелодию пальцами по столу Ткаченко, — Нам это дело будут передавать. Не сразу, выждут с месяцок, и отдадут. Сами они его не тянут. А пока ждите наш ОБХСС с проверкой. Плановый. У прокурора на подписи Постановление.

— Спасибо, — коротко поблагодарила главного милиционера Кира.

— Мне-то за что? — улыбнулся Ткаченко, — Прессовать ваших сотрудников будем. А Вы — спасибо.

— Как говорится, «за одного битого двух не битых дают», — напомнила Кира известную поговорку, но произнесла её не Ткаченко, а, скорее, самой себе.

— Ничего за них, за этих битых, не дают. Увольняют их. Вы там, Кира Юрьевна, посмотрите, много заявлений на ваших — обсчитывают, водку в графинах разбавляют. Посмотрите.

— Это я отрегулирую. Проверку когда ждать?

— Дня два-три и начнем, — соединил пальцы в замок Ткаченко.

Кира встала, и они улыбнулись друг другу вместо стандартных слов прощания.

Такой способ завершения беседы подразумевает, что всё сказанное надо сохранить в тайне.

Кира вышла из здания УВД. Здесь её встретило яркое солнце и синее небо, она полной грудью вдохнула весеннего воздуха. После мрачного кабинета, а в милицейских кабинетах всегда такая атмосфера, независимо от их освещения и интерьера, перемена жизни по разные стороны от их дверей ощущается особенно сильно.

Поджидавший начальницу Славик дремал за рулем служебной Волги. Она открыла пассажирскую дверь машины, он встрепенулся.

— Где бы нам пообедать? — поразмыслила Кира, — А давай-ка заедем в наш Комбинат питания, и пусть только попробуют нас плохо покормить, — иронично заметила она.

— Они не посмеют, — с готовностью поддержал ее Слава, завел машину и выехал на дорогу.

На Пищекомбинат Кира ни за что бы не поехала обедать, но ей хотелось самой убедиться, что там всё спокойно, и никто не обсуждает необычных происшествий.

Туда они вошли через столовую общего пользования. Кира задала пару вопросов дежурному раздевалки, потом прошла в обеденный зал. Там по талонам обслуживали строителей, и, в отличие от предыдущего дня, зал был заполнен.

Рабочая на раздаче при появлении начальницы приосанилась, а кассир встала. Им Кира тоже задала пару повседневных вопросов: о заполняемости зала в утренние часы и дневной выручке. Работницы отвечали бойко и четко.

Желание обедать на Пищекомбинате у Киры улетучилось с первой минуты посещения столовой. Кухонные запахи не возбуждали аппетит. Минут на пять Кира зашла к директрисе комбината, сказала, что заехала к ней по дороге.

Обедали Кира и Славик в кафе возле работы и не в общем зале, а в отдельной комнате. Еду им принесли свежайшую. Её готовили отдельно для себя сотрудники кафе.

Кира посмотрела на часы. До окончания рабочего дня оставалось пятнадцать минут. По четвергам в это время к ней с отчетом приходил Ашот. Она позвонила секретарю — Ашот уже прибыл и ждал начальницу. Кира оставила Славика, им как раз принесли десерт, и прошла пару кварталов до работы пешком.

Она поднялась в приемную, отпустила секретаря, и они с Ашотом зашли в её кабинет. Кира заперла дверь. О вчерашнем происшествии ни он, ни она даже не обмолвились. Будто ничего и не было. Сели друг напротив друга за её столом. Ашот достал из портфеля пачки денег.

— Уменьшилось. Четыре триста, — положил он деньги на стол.

— Это не главное, — отодвинула пачки в сторону Кира, — Есть другая проблема. Знаешь, кто на комбинате на украинском балакает? Она милицию вызывала.

— Уборщица? — удивился Ашот, — Так откуда она узнала?

— Откуда? — язвительно произнесла Кира, — Мясо воровала из холодильника. Контроль нулевой. А тебе плевать.

— Мое дело — деньги с точек, — покривился Ашот, — Стало меньше, так это твое решение. Я понимаю.

— Наверное, не понимаешь, — спокойно резюмировала Кира, — Уборщицу на увольнение. Тем более, она воровка. Знаешь, как сделать?

— Ну, да. Организуем, — пожал плечами Ашот.

— Вот и организуй. А уменьшение денег тебя не касается. Пятьсот отсюда твои, — показала на пачки денег Кира, — и пятьсот жене Тиграна отвези. Ей нужно.

От того как, начальница распределила недельный доход, Ашот опешил.

— Что значит, «ей нужно»?! — нервно поднял он ладони, — Всем нужно. Я и свои отдам Тиграну. Дала бы ей тысячу. Муж в тюрьме.

— Вот и отдай. Ты это что? — поставила на место подчиненного Кира, — В тюрьме он из-за тебя. Вы же с ним нажиться хотели у меня за спиной. Икорку взялись продать. Так ведь?

Упрек в нечестности кавказца задел за живое. Ашот насупился, опустил глаза в пол.

— Вах-вах-вах… Кира Юрьевна, — начал он раскачиваться на стуле, — Умная женщина, а простой вещи не понимаешь. Я только икру вынес, и сразу гебешники. Я тебя спас. Тигран нас спас. И где он сейчас? Ты в Москву летала, что решила? Ничего не говоришь.

Киру спектакль обиженного кавказца не впечатлил, она убрала деньги в ящик, оставив на столе две пачки по пятьсот рублей.

— В Москве поумнее нас. А тебя с Тиграном в особенности. Там никто в «печку» лезть не будет. А ты, мало того, что икру контрабандную взял, так еще и гебешник убитый на тебя с потолка свалился. Как это? Тебе еще и спасибо?

— Ладно, согласен, — подвинул к себе пачки купюр Ашот, — А гебешника я с концами убрал. Всё, нет его. Съели.

— Что съели? Кто съел? — нахмурилась Кира.

— Люди скушали. Мы его на фарш прокрутили. На котлеты пошел, — угрюмо отчитался Ашот.

От такого сообщения Кира побледнела. Час назад она проходила через зал столовой Пищекомбината и видела, как рабочие-строители, ничего не подозревавшие о «рецептуре» котлет от Ашота, спокойно накалывали их вилками.

Кира едва сдержала спазм тошноты. Ашот же рассказал обо всем без эмоций и в некотором смысле даже похвалился, как он всё устроил. Сейчас его интересовал лишь вопрос распределения левых доходов.

— Насчет денег — твое решение. Я понял, — начал он рассовывать в карманы пиджака пачки купюр.

— Нет, Ашот, ты не понял, — уничижительно посмотрела на подчиненного Кира, — Здесь я решаю всё. Ты работаешь у меня, а не наоборот. Или ты не работаешь?

Ашот поднял на начальницу глаза, но выдержать её взгляда не смог и опустил голову.

— Понятно, — положила ладонь на стол Кира, — Ты не работаешь. Зачем мне ждать очередную подставу? С Тиграном я решу. Он подождет. Тебя же не станет выдавать?

Зная характер начальницы, Ашот оцепенел и не смог подобрать нужных слов. Он пытался возмутиться, но голос у него дрогнул, и он произнес свое требование в виде просьбы:

— Ты… Ты меня увольняешь?

— Ты сам себя уволил, — спокойно отрезала Кира, — Второй общепит устроил. Личный.

— А с уборщицей тогда как? — Ашот попытался найти для себя зацепку не потерять работу.

— С ней мы всё обговорили. Или ты опять не понял? Это не мне — это тебе нужно.

Кира начала перекладывать деньги из ящика стола в свою сумочку и далее обсуждать ничего не желала.

Ашот понял — решение о его увольнении изменить уже не получится. Молча встал и вышел из кабинета.

***

В отличие от жестких правил начальницы Общепита, планы в шайке мошенников принимали и отменяли запросто.

После провала «операции» с вахтовиком Виталий сходу решил этими делами не заниматься, и даже выбросил ментовскую форму Гены. Потом друзья поостыли и решили проворачивать спектакли, не нарушая закон. Жанна — девушка вольная, ну «слаба на передок», так ей уже девятнадцать. Гена и Арам — дружинники-добровольцы, борцы за моральные ценности в молодежной среде. Действуют по собственной инициативе и для убедительности прикрепят значки комсомольцев в придачу к красным повязкам. Маскарада с переодеванием больше нет, кладовая в гостинице им тоже не нужна.

Компания сидела на лавочке и ожидала Виталия. Он задерживался, они скучали. Гена щелкал бензиновой зажигалкой — то поджигал, то тушил её пламя. Жанна курила, лениво пуская кольцами дым. Арам молча смотрел себе под ноги.

Наконец появился Виталий. Он подошел и остановился напротив скучающих на лавочке товарищей.

— Ну, что, Циркач, на работу? — закрыл зажигалку Гена.

— Нет, — присел на лавочку Виталий, — Мент снова приходил. В ресторане про Жанну спрашивал. Приметы и прочее.

— Правда? — насторожился Арам, — А нас с Крокодилом не ищут? Мужик нас тоже видел.

— Тебя точно ищут, — сплюнул под ноги Гена, — В ментовке фотографы нужны. А тебя Жанка, — поднял он глаза на Жанну, — постригать под полубокс будем, сапоги выдадим.

На идиотское предложение товарища Жанна отвечать не стала, а лишь поморщилась и щелчком отбросила сигарету. Гена улыбнулся.

— А чё. Будешь Жанна д’Арк, — подначил он девушку, — А то пойдешь в ресторан похавать, а тебя и загребут.

Гена хотел и дальше заводить Жанну, но Виталий перебил его.

— Короче… Пока отбой. А посидеть где-нибудь не мешало бы.

— Принимаем, — оживился Гена, — В порту круизник стоит. Жанка в форме, и ресторан там хороший.

— Ты, Крокодил, не понял, — начал раздражаться Виталий, — Какая форма, я же сказал, на сегодня отбой.

— Отбой в пионерлагере, — вытянул губы Гена, — А у нас как раз ужин. Покушаем с коньячком, и взлохматим туристика на стольник.

Гена хотел залихватски приобнять Жанну, но она уклонилась. Арам бросил на него гневный взгляд.

— Я заплачу в ресторане. У меня есть чуть денег, — твердо произнес кавказский паренек.

— Тода ваще не вопрос, — поднялся Гена.

Остальные последовали его примеру. Все проголодались, а к ресторану в порту можно было дойти за 10 минут пешком.

Веселая компания быстро добралась в порт. Однако у входа в ресторан их встретила табличка «МЕСТ НЕТ». Арам предложил пойти в другое место, но Гена покривился и для уверенности пару раз дернул за ручку прикрытых дверей.

Швейцар открыл их, и компания тут же проникла в предбанник ресторанного холла.

— Извините, у нас всё занято, — остановил шустрых ребят служитель дверей, — Обслуживаем заказ, — показал он на табличку об отсутствии свободных мест.

Благообразный швейцар вежливо ожидал, что гости уйдут, но они не спешили.

— Там у вас один человек, а столик на четверых, — Виталик выглянул из-за плеча швейцара в зал, — Может, мы пройдем?

В дальнем углу за столом действительно сидел один посетитель — моряк в офицерской форме.

— Нельзя, — монотонно произнес строгий охранник, — Здесь не столовая. У нас гости иностранные. Болгары.

Виталий потер подбородок, достал из кармана трешку, протянул швейцару.

— А Вы у него спросите. Болгары гостеприимные.

На предложенные ему деньги швейцар даже не глянул. Не обронив и слова, он распрямился и продолжил стоять, пресекая возможность прохода.

Оставался только вариант покинуть заведение «не солоно хлебавши», в прямом смысле этого выражения. Так бы и произошло, если бы к швейцару не подошел официант. Он что-то шепнул тому на ухо и хотел уйти, но Виталик официанта задержал и сунул ему в ладонь трешку.

— Моряк не против с нами посидеть, а нас не пускают, — показал он официанту одинокого гостя в морской форме, — Скажи ему, и мы пройдем.

Официант с готовностью выполнил просьбу Виталия, подошел к болгарскому моряку, что-то ему объяснил.

Болгарин поднял глаза на стоящую в дверях компанию. Жанна приветливо помахала моряку рукой.

Официант вернулся к швейцару.

— Пропусти. Моряк их приглашает, — распорядился официант.

Перечить желанию гостя швейцар не посмел, компания прошла в ресторан.

— Слышь, Циркач, а ты молодец, — похвалил Виталия Гена, — В Болгарии какие деньги, левы?

— Да подожди ты про деньги, — одернул его Виталий, — Видишь, какой амбал. За ужин заплатит и лады.

— Ну это мы посмотрим, — процедил Гена, — Капнем ему грамм триста Столичной — и поглядим, что он заплатит.

Компания подошла к столу. Жанна села рядом с болгарином, Виталий и Арам напротив. Пятого места не было, но Гену это не смутило, он бесцеремонно взял свободный стул от соседнего столика, уселся в торце. Подошел официант, и он заправски сделал общий заказ.

— Так. Всем по жульенчику и котлеты по-киевски. Нашему другу тоже, — улыбнулся Гена моряку.

— А салаты какие вам? — начал записывать заказ официант.

— Не, салаты не нужны. В большой тарелке крупно порезать помидоры, огурцы, и перца болгарского, — подмигнул болгарину Гена, — Ну, и бутылочку пять звездочек армянского. Остальное по ходу.

Официант уточнил насчет хлеба и повернулся уходить, но Гена снова окликнул его.

— Еще бутылочку шампанского для нашей девушки и графин водки Столичной, — дополнил он заказ.

Жанна рассердилась от того, как Гена распорядился о шампанском для девушки, не спросив её желания.

— Нет. Шампанское с водкой? — поморщилась она, — Шампанское я не хочу. Мне лучше Токайское, — пафосно высказала она свои предпочтения.

Официант поддержал выбор Жанны и, исправляя заказ, одобрительно кивнул ей перед тем, как уйти. Виталий и Арам всё это время молчали. Энергичный Гена не дал вставить им и слова.

Болгарин с недоумением смотрел на подсевшую к его столу компанию. Жанна лишь приветливо улыбнулась ему, присаживаясь за стол, а парни не сочли нужным даже поздороваться.

Теперь же, сделав заказ, Гена весьма своеобразно обратился к болгарину.

— Ты водку будешь? Любишь водку? — спросил он моряка, будто тот только и ждал такого предложения.

Болгарин кивнул головой вниз — Гена расплылся в улыбке.

— Вот. Видишь, от водки наш друг не отказывается, — наклонившись на стуле, положил он ладонь на плечо Виталия.

— Ты, Крокодил, не понял. У болгар наоборот кивают. У нас это да, у них — нет. Я там был. Знаю, — процедил Виталик, убрав его руку с плеча.

Залихватские манеры товарища начали его раздражать. Гена взял на себя роль руководителя, а главным в шайке был не он, а Виталий.

— Ерунда, — отстранился Гена, — Ты везде был, ты все знаешь. При слове «водка» ответ всегда — да. Правда, друг? — протянул он руку болгарину.

Моряк пожал Гене руку, потом поочередно Виталию, Араму и Жанне.