Мама учила меня быть в гармонии с природными циклами, отмечать приход и уход времен года и благодарить Мать природу за ее дары. В сентябре она украшала дом желтыми березовыми листьями; в разгар лета она приносила подсолнухи и полевые цветы; по весне она ставила в воду цветущую веточку яблони, и изба наполнялась волшебным и таким манящим благоуханием.
Мама была сильной колдуньей. Вся деревня обращалась к ней за помощью. Она умела лечить физические недуги, снимать душевную боль и видеть больше, чем другие. У меня не было и сотой части ее дара, хотя она успела научить меня всему, что знала сама.
Только магия никак не давалась мне в руки. Я механически запоминала заклинания и обряды, как нудные формулы на школьных уроках по математике, понимая, что никаких способностей к колдовству у меня нет. В дуновении ветра мама слышала голос Матери природы, а когда ей была нужна какая-то определенная трава, лес сам приводил ее к месту, где она росла.
А я была слепа и глуха и к шепоту леса, и к голосу Провидения. К шестнадцати годам я окончательно уяснила себе, что наш колдовской род закончится на мне. Искусство ведовства не давалось мне, и я сдалась.
В двадцать, сразу после смерти мамы, я уехала из деревни. Я нашла работу и зажила обычной городской жизнью, в которой не было места для заговоров, трав и сил природы. Правда, я по инерции продолжала ставить в своей съемной квартире вазу с опавшими листьями, желудями или цветами в зависимости от времени года, будто стараясь порадовать маму. А может, символы сезона были единственным якорем, который связывал меня с той, прошлой жизнью, частью которой она была.
Незадолго до смерти мама подозвала меня и сказала:
— Не отчаивайся, Алина. Магия сама найдет тебя, когда придет время.
Я и не отчаивалась. Мне совсем не хотелось тратить свою жизнь на лечение грыж и алкоголизма, снятие порч и изготовление травяных отваров. Мне всегда было тесно в деревне и хотелось чего-то большего, поэтому я совсем не переживала, что у меня нет дара, — скорее, радовалась, скрывая это от мамы. Ведь это значило, что, в отличие от нее, у меня есть выбор; у меня есть возможность жить нормальной, принадлежащей только мне одной жизнью.
Только мама, как всегда, оказалась права. Недаром она видела и знала больше, чем я и все остальные. От своего призвания не уйдешь. Магия все-таки нашла меня, как я ни скрывалась от нее в суетливом лабиринте большого города. И произошло это в один дождливый помозглый вечер в конце октября.
…Вернувшись с работы, я отдыхала на диване в компании соцсетей и кружки мятного чая. В дверь позвонили, и я выронила телефон от неожиданности. Я сразу почуяла неладное — я никого не ждала в тот вечер. А когда я увидела того, кто стоит на пороге, то сомнения рассеялись: прошлая жизнь, состоящая из знахарских обрядов, заговоров и целительных трав, постучалась в двери. Это была тетя Катя — единственная родственница, которая у меня осталась после смерти мамы. Она была ее двоюродной сестрой.
Одетая в поношенный синий плащ с затертыми лацканами, тетя Катя стояла на коврике у моей двери и растерянно вертела головой. У нее в руке были какие-то пакеты и зонт со стекающими с него струйками воды. Она была единственным человеком из деревни, с которым я поддерживала связь. Иногда мы созванивались, а на праздники она по старой традиции отправляла мне открытки. Наверное, не стоило давать ей свой адрес. Вот она и приехала, даже не позвонив и не предупредив меня о своем визите заранее. А это значило только одно: ей нужна моя помощь. Колдовская помощь.
Я, наконец, решилась и открыла дверь. Тетя Катя встрепенулась и растянула губы в виноватой улыбке. Мне показалось, что за этот год она заметно постарела: вокруг глаз и губ темнели морщины, лицо потеряло четкость форм, а в волосах блестела седина. А может, я просто запомнила ее более молодой.
— Алиночка, привет, давно не виделись! А я вот тут к тебе… Можно?
— Конечно, тетя Катя, — улыбнулась я.
Было видно, что ей неловко за свое вторжение, поэтому я сама сделала шаг ей навстречу и тепло обняла ее, почувствовав запах сырости от ее волос и одежды. Все-таки я была рада ее видеть, в чем бы ни была причина ее нежданного визита. Мы прошли на кухню, тетя Катя достала еще теплый брусничный пирог, а я поставила чайник.
— Хорошо, что я тебя застала, Алиночка. Это очень важно. И очень срочно, — начала она, отводя взгляд на дымящуюся кружку на столе. — Деревня совсем без знахарки зачахла. Понятно, что, если что, фельдшерский пункт есть, но ты же знаешь, наши люди твоей матери больше доверяли. Привыкли из года в год, из века в век, что у нас своя ведунья… А теперь не к кому ходить. Осиротели мы.
Я слушала и терпеливо ждала, когда тетя Катя перейдет к сути. Она прекрасно знала, что за этот год я обосновалась в городе и не собираюсь возвращаться в деревню. Она явно приехала не за этим.
— А тут на нас такая беда навалилась, что никакой фельдшер не спасет… На тебя одна надежда, Алиночка.
Тетя Катя щедро отхлебнула из кружки и сказала одну-единственную фразу, от которой у меня похолодело внутри:
— В общем, это опять началось…
Мысли у меня в голове лихорадочно заметались. Прошло больше месяца после осеннего равноденствия, а это значит, что Тьма уже набрала силу. Циклы есть не только у привлекательной стороны природы — леса, деревьев, цветов, — но и у той ее части, что скрывается в тенях и охотится на ничего не подозревающих людей… К сожалению, об этом знают только колдуньи.
Мама называла это время года «Темным». В начале октября, когда световой день стремительно сокращался, появлялись первые признаки: с наступлением вечера по деревне начинали клубиться сгустки черного тумана. И чем длиннее становились ночи, тем гуще становился туман. Словно сама преисподняя поднималась на землю и заполняла все вокруг беспроглядным мраком… Жители деревни запирались по домам, наглухо закрывали ставни и шторы, чтобы Тьма не проникла к ним в избы.
Только спастись все равно удавалось не всем.
Каждый год деревня насчитывала по несколько жертв. Обычно они были из местных пьяниц, слишком поздно возвращавшихся домой, детей, за которыми не доглядели нерадивые родители, и легкомысленных девиц, которым не терпелось на свидание с возлюбленным.
А год назад одной из жертв Тьмы стала мама. Колдуньи из нашего рода знали заклинания защиты, которые держали Тьму под контролем, не давая ей забираться в дома. Только никто не знал, как избавиться от нее раз и навсегда. Мама попыталась, но не смогла…
Я много раз корила себя за то, что не отговорила ее от этой безумной затеи. В тот вечер мама вышла за порог, и больше живой я ее не видела. Ее нашли утром; у нее, как и у других жертв Тьмы, остановилось сердце.
Я очнулась от мыслей и воспоминаний и вернулась на кухню — туда, где приятно пах чай, а пирог заманчиво поблескивал щедрым слоем брусничного варенья. Я посмотрела на тетю Катю, которая все это время терпеливо ждала, пока я соберусь с мыслями:
— Мама не смогла остановить Тьму. Ты думаешь, я смогу? У меня нет и крупицы ее силы.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.