Бесплатный фрагмент - Танго с Тенью

Глава 1

На улице шёл дождь. Крупные капли падали на бетонный бордюр террасы, словно миниатюрные бомбы, и разлетались брызгами в разные стороны. Ветвистые росчерки молний на секунду освещали ландшафт, унылую рощу на пригорке и раскисшую дорогу, пересекающую поле с высокой, по пояс, травой. А, потом, когда вспышка пропадала, оставляя на сетчатке глаза радужные круги, сверху ухало, словно из пушки, и, после, неспешно, вальяжно, многотонными глыбами катились солидные раскаты грома.

Я люблю грозу. Конечно, не тогда, когда ошеломлённо бежишь по полю, промокший до нитки, в хлюпающих от влаги ботинках, и заполошно ищешь, хоть, какое-то, укрытие. Нет. Не тогда. А, когда, вот так, сидя в кресле-качалке, укрытый пледом, на террасе второго этажа своего дома, с бокалом хорошего коньяка в руке. Ещё бы, сигару для полного релакса, но, курить я бросил лет восемь назад, и, начинать, как-то, не планировал. Не для этого мучился полгода, нервно реагируя на каждый шум и воя по ночам на луну. Даже, во сне снилось, как курю.

Опять, сверкнула и расползлась на половину неба молния, а, потом, раскатисто ухнув, не торопясь, прошёлся, кажется, прямо по крыше, гром, затихая напоследок. Сырость достала, даже, под пледом, и захотелось в дом, к камину, где уютно потрескивают берёзовые поленья, распространяя по комнате тёплый запах горящего дерева. Да уж. В моём возрасте долго подвергать свой организм таким экстремальным нагрузкам нельзя. Не ровён час, опять неделю со спиной проваляюсь. Хорошего, как говорится, понемногу.

Я допил последний глоток, отставил бокал на мраморный столик и, кряхтя, поднялся. В спину привычно стрельнуло. Мимоходом, пронеслось сожаление о том, что этот дом, эти уют и тепло достались мне слишком поздно, на исходе моей жизни, когда и радости — вот эти посиделки на веранде или возле камина. Ни семьи, ни детей, ни домашнего питомца. Ничего не нажил. Только домработница, которая заботится обо мне из меркантильных соображений. То есть, за зарплату.

В молодости бы мне всё это. Уж, я бы нашёл, как распорядиться капиталом, чтобы насладиться на полную катушку. Но, на молодость пришёлся период неустроенности, скитания по съёмным квартирам и работа, работа, работа. В надежде обеспечить себе достойную жизнь, я пахал, как проклятый, карабкаясь по карьерной лестнице, иногда пробираясь, буквально, по головам. Времени на личную жизнь не находилось. Всё думалось, что ещё чуть-чуть, и можно о семье подумать. А, когда это чуть-чуть наступало, впереди показывалось очередное чуть-чуть, потом следующее…

Было, правда, пару раз, когда в моей жизни появлялись женщины. Хорошие женщины, говоря по совести. Такие, с которыми можно построить семью, нарожать детей и достойно встретить старость. Были. Я и сейчас могу представить любую из них здесь, на террасе, рядом с собой, заворожено, как и я, любующуюся разгулом стихии. Но, не сложилось. Не выдержали они мою одержимость карьерой. А, кто бы выдержал?

Молодость! Вернуть бы всё назад. Вернуться бы туда, где мне двадцать пять, и все дороги мира лежат передо мной. С высоты своего опыта я бы не повторил свой путь, прекрасно зная, чем придётся расплачиваться за этот комфорт. Я наклонился, было, чтобы забрать со столика бокал, но, потом, поймав очередной прострел в пояснице, махнул рукой и повернулся в сторону стеклянной двери. Домработница завтра приберёт. И, тут, сверкнуло так, что в глазах побелело, пошло кругами и, вдруг, на фоне этого ослепительно белого сияния ясно проступил изящный женский силуэт, словно вырезанный из непроницаемо чёрной бумаги. Я увидел это так ясно, что вздрогнул и отшатнулся, чуть не оступившись.

Силуэт пропал, и я, дождавшись, когда радужные круги прекратят свои пляски, огляделся по сторонам. Никого. Да и глупо было бы предположить, что, какая-то женщина заберётся по отвесной стене на второй этаж, чтобы явиться мне на террасе в ослепительной вспышке молнии. А по-другому сюда и не попасть. Из дома? Нереально. Входные двери закрыты, периметр сигнализации включён, и, я точно знаю, что сейчас в доме один. Старею. Всякая ерунда мерещится.

В комнате было тепло и уютно. Всё так же, потрескивали берёзовые поленья в камине, тихо, на одной ноте, подвывал, укрывшийся от дождя в дымоходе, ветер, жалуясь на непогоду и сырость. Я достал из бара новый бокал и початую бутылку конька «Реми Марти», подошёл к камину и уселся в кресло, вытянув ноги на банкетку. На улице оглушительно грохнуло, а, потом, уже привычно, пророкотал гром, постепенно успокаиваясь. Я, инстинктивно оглянулся на окно и, от неожиданности, уронил бокал, который покатился по толстому ковру, оставляя на мягком ворсе неопрятное пятно от быстро впитавшегося в ворс благородного напитка. В воздухе сразу пряно запахло коньяком.

За покрытым разводами капель стеклом стояла и глядела на меня долгим немигающим взглядом женщина. Точнее, молодая, и, довольно красивая, девушка. За ту секунду, которая она была видна в окне, я успел рассмотреть её очень хорошо. Породистое лицо с аристократическими скулами, высоким чистым лбом, большими карими глазами, идеальной линией слегка припухлых губ и длинными чёрными волосами, живописно разбросанными по плечам, обтянутым тонкой лайкой малиновой курточки.

Я моргнул, и девушка пропала. Честно говоря, я, почти сразу, стал сомневаться, была ли она. Хотя, я, же, ясно видел её там, за залитым дождём стеклом! Да нет! Бред какой-то! Не мог я её видеть! Во-первых, дождь был настолько сильным, что за стеклом вообще ничего не разобрать, сплошные дождевые потёки. А, во-вторых, за этим окном нет ни козырька, ни, даже, просто карниза. Не могла же она висеть в воздухе? Точно, бред. Интересно, это у меня, что-то с мозгами? Надо бы съездить на днях в клинику и обследоваться. А, то, вот так пропустишь, оглянуться не успеешь, как в любимом кресле буду овощем сидеть и пузыри пускать. С этим нужно аккуратнее.

Я посмотрел на пятно, оставленное на ковре пролитым коньяком и, вдруг, подумал, что жизнь человека — такой же ковёр. Чем дольше лежит на полу, тем больше впитывает в себя пыль и грязь. Так и человек, чем дольше живёт, тем больше собирает в себя недуги и болячки, негатив прожитых неприятностей и разрушительную радость побед и достижений. Вот, только ковёр можно почистить пылесосом, а для человеческих болезней пылесоса, пока, не придумали. А жаль. Я бы от такого пылесоса не отказался бы.

Сидеть у камина и смотреть на пляшущие языки огня — расхотелось. И настроение упало, почему-то, и слабость накатила. По комнате, словно ледяной сквознячок пробежал, заставив меня зябко поёжиться. Вдоль позвоночника, словно, кто-то большой провёл морозной шершавой ладонью, и я почувствовал, что продрог. Странно. Сидеть рядом с жарко растопленным камином и мёрзнуть — это, ещё, умудриться надо. А я умудрился. Наверное, заболел. И дёрнуло меня на террасе ливнем любоваться! Вот и простыл. Наверное, у меня температура. Вот и чудятся женщины всякие в окне. Надо принять парацетамол, и — в постель. А утро вечера мудренее, как говорится. Если завтра не пройдёт простуда, вызову Игнатьича, доктора своего. Пусть лечит. Не бесплатно, конечно, но, зато, не страшно, что что-то не то пропишет. Ему такого денежного клиента, как я, терять не с руки. Будет стараться.

Чувствуя, как силы утекают, словно вода сквозь пальцы, я, на слабеющих ногах, прошёл в спальную и, порывшись в ящике прикроватной тумбочки, отыскал в куче лекарств коробку парацетамола. В другое время, вытащить из коробочки блистер и выдавить из него таблетку, было бы делом одной минуты. Но, сейчас, руки тряслись, в глазах плыло, и блистер никак не удавалось подцепить слабеющими пальцами. Наконец, мне это удалось. Первая таблетка выпала и закатилась под кровать. Вторая — упала на постель и затерялась в складках одеяла. Третью, последнюю, я доставал с осторожностью, словно хрупкую и невероятно ценную вещь, и сразу запихнул в рот.

На тумбочке постоянно стояла бутылочка боржоми. Не та, пластиковая, которые в превеликом количестве стоят на полках магазинов и имеют отдалённое родство с минеральной водой из Грузии, а настоящая, в стеклянной бутылке с металлической пробкой, обклеенной акцизом. Я оглянулся на неё, но, чувствуя, как силы с неимоверной скоростью покидают моё дряхлое тело, отмахнулся и проглотил таблетку на сухую. Под пуховым одеялом, наконец, удалось согреться, и я провалился в тяжёлый, выматывающий сон без сновидений.

Тонкий, почти на уровне ультразвука, писк зуммера заставил меня открыть глаза. Красная шкала синхронизатора побежала по панели, отбрасывая на стенки капсулы багровые отблески, что в общем полумраке лаборатории создавало зловещую атмосферу. Я сел, предсказуемо ударившись лбом о край, не до конца отодвинутой, крышки и зашипел от боли.

— Гали, — привычно возмутился я. — Неужели трудно капсулу открывать до упора?

— Не вредничай, Фед, — легкомысленно отмахнулась девушка. — Подумаешь, пару сантиметров не дожала.

— Да тут сантиметров двадцать! У меня, скоро, на лбу мозоль образуется! И, кстати, почему ты меня в тело старика засунула? Ничего больше не нашлось?

— Кто-то же и стариков должен тестировать!

— Кому интересно жить в теле немощного старика?

— Заметь: богатого старика!

— Одно утешение: коньяк неплохой. И, зачем нужно было за мной подглядывать в окно? Что это за спецэффекты в виде образа за залитым дождём стеклом?

— Просто, захотелось посмотреть на тебя в образе, — Гали комично тряхнула головой и мелодично, словно серебристый колокольчик, рассмеялась. — Довольно забавное зрелище. Особенно, когда ты пытался лекарство выпить.

Я посмотрел на девушку и невольно залюбовался. Красивая, высокая, со спортивной фигурой, которую выгодно подчёркивали коротенькая лайковая курточка малинового цвета, плотно обтягивающие стройные ноги лайковые же брюки и высокие ботильоны на шпильке. Помнится, во время нашей встречи, когда она, довольно эффектно, подошла к моему столику в кафе стартап-площадки, я был сражён наповал. Она сама нашла меня, когда выяснилось, что наши проекты в целом, не просто совпадают, но и дополняют друг друга. И, надо отдать должное её уму, Гали не стала вступать со мной в соперничество, доказывая, чей проект лучше, или пытаться доказать, что она успешнее, а предложила мне объединиться. И, из этого получился довольно неплохой общий бизнес. Вот, только, слюни мне подобрать пришлось, потому что, девушка выстроила между нами такие отношения, при которых амурам, просто, не было места. Друзья — да, но, никак не любовники. А жаль. Хотя, в целом она права. Любовные интрижки в бизнесе ни к чему хорошему не приводят.

— Ну, чего расселся? Вылезай уже!

— Да, сейчас, — я опёрся о края капсулы и перекинул ногу через высокий бортик.

— Кряхтишь, как старый дед, — опять рассмеялась Гали.

— Да? — удивился я. — Наверное, ещё из образа не вышел.

— А, может, это у тебя, уже, старость потихоньку наступает?

— Сплюнь! Мне всего тридцать и я старше тебя на каких-то восемь лет.

— Восемь лет! Это безумно много! Треть всей моей жизни!

— Это ничего не значит. Лет через двадцать пять мы будем считаться ровесниками.

— Так, это, когда будет!

— Кстати, что тесты показали?

— Всё хорошо. Аватар вполне жизнеспособен. Можно выставлять на продажу.

— Ага, — почесал я свою поясницу. — Жизнеспособен. У меня до сих пор в спину стреляет. И кому нужен такой аватар?

— Думаю, и на него найдётся свой покупатель. Кстати, рабочий день закончен и пора по домам.

— Точно. Думаю, искин подготовит отчёт и без нашей помощи.

— Тебя подвести, или опять на своей таратайке поедешь?

— Если только к тебе на чашку кофе с коньяком.

— Фед! Мне кажется, что эти аспекты нашего совместного бизнеса мы уже решили год назад.

— Всё! — я примирительно поднял руки вверх. — Шучу.

— И, даже, не шути.

— Но, ведь, я должен был попытаться. Вдруг, выгорело бы. И, кстати, прекрати называть мой гравицикл таратайкой. Это, между прочим, последняя модель. Набор высоты до пяти тысяч метров, скорость четыреста километров в час, безопасность по военному стандарту 97 люкс, запас хода…

— Всё, всё, всё! — Гали зажмурилась и замотала головой, от чего её волосы цвета воронова крыла взметнулись в воздух. — Твоя таратайка самая лучшая. Доволен?

— Доволен, — я обречённо махнул рукой, повернулся и пошёл на выход.

Парковка на нашем этаже располагалась сразу же за углом, поэтому далеко идти было не надо. А засиделись мы на работе, однако. Парковка, если не считать двух брутальных катеров парней из соседней фирмы, специализирующихся на турах в национальные заповедники и изящного, серебристо-зелёного флаера Гали, была пуста. Мой гравицикл скромно стоял в самом дальнем конце, почти у самого выходного шлюза. Бортовой компьютер идентифицировал меня ещё на подходе и запустил реактор. Корпус мелко завибрировал, наливаясь силой, развернулся, принимая рабочее положение, а сиденье прогнулось, принимая удобную для меня форму. Мой костюм законнектился с искусственным интеллектом гравицикла, трансформировался из делового в байкерский и надвинул на голову защитный шлем с приборной панелью, выведенной на лицевой щиток. Я привычно пробежал глазами по показаниям, приборов, удовлетворённо хмыкнул и оседлал своего верного друга. Зажужжал, открываясь, шлюз.

— И, всё-таки, таратайка! — крикнула в открытое окно Гали, пролетая мимо меня.

Вот, вредина! Любит, чтобы последнее слово за ней оставалось. Не дожидаясь, пока шлюз закроется, я вылетел следом. С высоты сто тридцать второго этажа картина открывалась, просто, завораживающе. Солнце уже давно скрылось за дальними небоскрёбами, на темнеющее небо высыпали рассыпанными бриллиантами звёзды, ярким ожерельем повис в вышине орбитальный отель — излюбленное место отдыха наших олигархов и прочих сильных мира сего, а внизу ворочался своей огромной тушей никогда не засыпающий город. Ярусы трасс для флаеров, движущиеся тротуары, яркие, словно новогодние гирлянды, длинные составы гравипоездов и мириады голографических реклам, надоедливых, словно мошкара.

Я вырулил на ближайший ярус и встроился в поток. Из двигающегося в соседнем ряду флаера высунулись парень лет двадцати в новомодных кондиционирующих наплечниках и девица того же возраста с голографической причёской на лысой, словно биллиардный шар, голове. Они уважительно посмотрели на мой гравицикл и одобрительно покачали головой, подняв большие пальцы вверх. Вот, то-то! Сразу видно — знающие люди. А то, таратайка! Что бы понимала?

Мимо проносились стоянки с зависшими на них флаерами, движущимися тротуарами, переходами с яруса на ярус и огромные рекламные экраны. Там, внизу, ворочался и жил своей жизнью город. И на каждом ярусе работали и веселились, умирали, и рождались, ссорились и влюблялись люди. Час пик почти прошёл, но движение ещё было интенсивным и напряжённым, поэтому я отдал управление бортовому компьютеру, сберегая свои нервы, и погрузился в свои мысли. За два года мы создали, практически, с ноля, преуспевающую компанию, известную, не побоюсь этого слова, на весь мир. Заказы на нашу продукцию сыпались на нас, как из рога изобилия. Мы, даже, не успевали покрыть спрос полностью. Правда, от этого мы, только, выигрывали, потому что, заполучить наш продукт, было делом престижа.

Одно время, мы подумывали увеличить наш штат, но, потом, здраво подумав, отказались от этой затеи. Заваливать рынок товаром и обесценивать его — нельзя. Пусть он так и остаётся труднодоступным и, от этого, элитным. Вообще-то, штат компании состоял, всего, из двух человек — меня и Гали. Ну, или из трёх, если считать за человека искусственный интеллект. А, больше, и не требовалось. Проще постоянно наращивать мощности искина, ведь, основную работу делает именно он. Это искин сутками напролёт ваяет аватары согласно выданным нами характеристикам личностей. А мы, уже, на последнем этапе встраиваем в них необходимую программу, которую, с лёгкой руки Гали назвали «Душа». Она и была, по сути, электронной душой аватара, давая ему жизнь и делая индивидуальным. Отдельный блок искина создавал виртуальную реальность, в которой и жили наши виртуальные персонажи. По сути — отдельную планету, которая принадлежала только нам. Ойкумену. И, по мере увеличения пользователей, увеличивалась и планета. Появлялись новые страны, острова и, даже, материки.

Не буду кривить душой. Идея с аватарами не была новой. И до нас находились компании, производящие виртуальные тела для желающих пожить чужой жизнью. Но все они выходили слишком безликими, какими-то пластиковыми, не настоящими, что ли. В этом-то и состояла наша с Гали фишка. Именно «Душа» делала нашу продукцию настолько реальной. Идея этой программы родилась у нас одновременно. Разница была в подходах. И, только, объединив наши усилия, мы смогли довести её до логического завершения. Мне вспомнилось, как мы, три года назад, два месяца трудились над первым экземпляром. Тогда это был образ певички из кабаре, поющей всего четыре песни перед публикой — ботами с ничего не выражающими глазами и неподвижными лицами. Да и ареал обитания этого, нашего первого, аватара, был небольшим. Всего лишь, около одного квадратного километра. Наработав алгоритм, мы перепоручили это дело искину и оно пошло. Только мощности искусственному интеллекту наращивай.

В шлеме пискнуло, отвлекая от мыслей, я вынырнул из воспоминаний и огляделся. Гравицикл заложил вираж и мягко опустился на парковку моего этажа. Я заглушил реактор, и костюм, отключившись от бортового компьютера, опять принял свой деловой вид. Поправил лацканы пиджака, механически, скорее, по привычке, чем по необходимости, вышел во внутренний коридор и направился к своей квартире. Ещё на подходе сканер мазнул лучом по сетчатке глаз, и дверь, с негромким вздохом, отошла слегка назад и сдвинулась вправо. Всё. Я дома. Домашний компьютер поприветствовал меня бесполым бархатным голосом и поинтересовался, когда можно будет накрывать на стол.

— Начинай, — распорядился я. — Я — в душ.

А душ у меня был самой последней модели. Моя гордость, между прочим. Десять режимов, включая диспенсерную взвесь и мягкий тёплый обдув в качестве альтернативы полотенцу. И, это, не считая, встроенного коммуникатора, имитатора океанских волн и морского бриза. Удовольствие, а не душ. Правда, стоит он, как флаер, но я могу себе это разрешить. Вообще, хорошо иметь деньги! С ними многое можно себе позволить. Три года назад я и мечтать не мог о таких хоромах, когда жил в крохотной убогой комнатке на третьем этаже и каждое утро просыпался от грохота проезжающих коммунальных роботов. Я всегда думал, что в технике обесшумка — это само собой разумеющееся. Почему, тогда, на коммунальщиков её не ставят? Или, жителей нижних этажей за людей не считают? Типа, зачем лишние затраты? Шум, даже до этажей средней ценовой категории не достаёт, а нищета обойдётся?

Сегодня на ужин были салатная смесь, синтетические макароны и отбивная из биомодифицированной говядины. Новинка, между прочим. Ещё недавно, натуральное мясо могли позволить себе только очень богатые люди. И то, не каждый день. А сейчас, после того, как вывели на основе ДНК коров быстрорастущие куски говядины, положение поправилось. Не для всех, конечно. Но мне, при моих доходах, сам Бог велел больше не прикасаться к синтетическому эрзацу. Недавно, в приступе благодарности, один из наших клиентов, владелец мясной фермы, устроил мне экскурсию по своему хозяйству. Тогда меня поразила огромная бесформенная мясная груда, к которой были подведены трубки, подающие внутрь питательную смесь. Робот-раздельщик отрезал от неё сочные большие куски, а место пореза тут же зарастало новыми слоями. И по вкусу нежное, вкусное, не чета той синтетике, что приходилось жрать раньше.

Я быстро покончил с ужином и, прихватив чашечку кофе, удалился в гостиную. Компьютер, повинуясь моей команде, включил головизор, а робот-прислуга принёс бокал с коньяком. Я сделал глоточек ароматной янтарной жидкости и запил из чашки. Коньяк был хорошим, но, не таким, как у старика. Там был настоящий «Реми Марти». Уж, мы постарались, создавая тот мир. Жаль, что сейчас такого не делают. Головизор показывал новости. Обычная лабуда типа забастовок на шахтах Урана, ввода в строй нового завода по производству метана на Венере и запуск очередной климатической установки в Сахаре. Потом пошли биржевые новости. Порадовало то, что акции нашей «Вита Нова» опять поднялись на ещё несколько пунктов. Остальное слушал в пол уха. На бирже я не играю, так что, мне это неинтересно.

Домашний компьютер деликатно разбудил меня ментальным толчком. Кровать, почувствовав, что я проснулся, бережно приняла очертания кресла, а робот-прислуга услужливо предложил мне стакан цитрусового сока. Сок был хороший, почти настоящий. Я выпил его с удовольствием и отправился в ванную комнату для утреннего туалета. Пока умывался, домашний компьютер сервировал стол. В принципе, ничего сверхъестественного я на завтрак не употребляю. Пара тостов с сыром и ветчиной и чашечка кофе. Мне хватает. Сыр и ветчина — настоящие, кофе — синтетический, но очень хороший. Почти, как настоящий. Мне нравится. Коммуникатор ожил, когда я уже заканчивал свою трапезу. В ответ на мой разрешительный кивок над ним заклубился воздух, и возникла голограмма Гали.

— Ты ещё дома? — возмущённо воскликнула девушка.

— А где мне ещё быть? Ты на время смотрела?

— Садись на свою таратайку и быстро в офис!

— С каких это пор ты стала руководителем фирмы и отдаёшь мне приказы?

— Фед! Некогда препираться! Бегом сюда!

— Что-то случилось?

— Бегом!

Ну, бегом, значит, бегом. Гали по пустякам волну гнать не будет. Уже на ходу отдав распоряжения по меню домашнему компьютеру, я влез в костюм и выскочил на парковку. Гравицикл заурчал реактором, дождался, когда я займу своё место в седле и, вырулив на свой ярус, встроился в поток. Как обычно, в час пик, движение было плотным и неторопливым. Наконец, я, потеряв терпение, взял управление на себя и, игнорируя возмущённые возгласы автопилота и рёв сирены пеленгатора нарушений движения, перескочил на верхний ярус, где было посвободнее. Вечером, точно, со счёта снимется кругленькая сумма штрафа. Но, ничего, не обеднею. Гали просто так звонить и требовать, чтобы я предстал перед её светлыми очами, не будет. Да и внутреннюю этику фирмы она, обычно, соблюдает безукоризненно.

Вот, наконец, и здание, в котором располагается наш офис. Флаер Гали одиноко стоял на парковке. Время ещё не рабочее, остальные арендаторы приедут попозже. Это Гали не спиться что-то. Сама приехала ни свет, ни заря, да, ещё, и меня выдернула. Интересно, что её так взбудоражило? Ну, вот, сейчас и узнаем. Я пробежался до двери в офис и ворвался внутрь. Гали сидела в своём кресле и просматривала голограмму журнала наблюдений за виртуальным миром. Мир у нас, уже, большой. Целая планета. Я, это, кажется, уже говорил. Правда, не с Землю размером. Даже, меньше Луны. Но, всё равно, требует нашего внимания. Постоянно за ним искин, конечно, следит. Но, время от времени, и нам приходится присматривать. А то, не ровён час, что-нибудь и случится.

— Ну? — поинтересовался я. — Что же такого стряслось, что ты меня из-за стола выдернула?

— У нас неприятности.

— Какие?

— Сегодня в Ойкумене убили двух аватаров. Застрелили в упор.

— В стрелялках?

— Да.

— Обычное дело. Возродятся в точке входа на уровень. Чего было волну гнать?

— Застрелили без всякого шанса на возрождение.

Я ошарашено посмотрел на Гали. Если бы она заявила, что Земля плоская, или солнце на самом деле просто большая лампочка, то удивление моё было бы меньшим. Кредо компании: «В Ойкумене смерти нет» жёстко соблюдалось. Пока соблюдалось. И, теперь, если верить Гали, это кредо летит в тартарары.

— Такого не может быть.

— Мне ночью позвонили разгневанные клиенты. Не представляешь, что я от них выслушала!

— Но, это исключено! По законам нашего виртуального мира навсегда убить невозможно не только чужой аватар, но и покончить жизнь самоубийством нереально! Система за этим следит, а внутренние блокировки предотвращают.

— И, тем не менее, это так.

— Как такое возможно?

— Кто-то подобрал ключи к нашей «душе» и разработал боевой вирус, полностью её уничтожающий.

— К «душе» подобраться, это гением надо быть!

— Не обязательно. Достаточно понять общие принципы работы программы, чтобы создать опасный для неё вирус. Настолько убийственный эффект, скорее всего, получился неожиданно. Но нам для скандала хватило бы и просто глюков в программе.

— И кто же он, этот негодяй? Чей аватар отличился?

— Пока ты дрых, как сурок, я просмотрела журнал. Скорее всего, несанкционированное проникновение.

— Ты хочешь сказать, что кто-то проник в Ойкумену не через наши серверы?

— Именно. И, ещё, пронёс своё оружие.

— Минуя наши серверы? Нереально.

— Посмотри сюда, — тонкий изящный пальчик ткнул в строчки, висящие в воздухе. — Видишь?

Ну, настырная! Прилететь в офис посреди ночи и внимательно изучить записи журнала, а, потом, ещё и умудриться найти мизерное несоответствие среди тысяч стандартных показателей — это дорогого стоит. Я бы, точно, не обратил внимания. Или списал всё на сбой или скачок электричества. По крайней мере, всё выглядело так, словно программа на каком-то этапе слегка запнулась, а, потом, снова пошла в стандартном русле.

— Ты думаешь, что это и есть то самое проникновение?

— Уверена.

— Почему?

— При скачке напряжения или сбое программы вот эти показатели были бы ниже стандартных. А они — выше. Явный признак чужака.

— Всё равно, я не разделяю твою уверенность. Такого у нас ещё не было. А ты — уверена.

— В прошлом году от нечего делать я, чисто из интереса, задалась вопросом: как среагирует система на вторжение постороннего пользователя. Сымитировала ситуацию, когда в Ойкумене появляется неучтённый пользователь.

— И?

— И получила примерно такой же результат.

— Но, как это возможно? Кто-то взломал один из наших серверов?

— Нет. Тогда бы программа показала вторжение на сервере. А она показывает вторжение в Ойкумену. Видишь?

— То есть, кто-то каким-то образом вошёл в наш виртуальный мир и принялся убивать аватары? Зачем?

— Не знаю. Может, кто-то решил, таким образом, нас скомпрометировать и таким образом выкинуть нас с рынка.

— Хорошо. Допустим. Надо, в таком случае, запустить сканирование Ойкумены. Не думаю, что искину сложно будет среди аватаров найти того, кто находится там без «души».

— Ты считаешь, что я не додумалась до этого сама?

— Додумалась? И, что?

— Нет там аватара без «души».

— Значит, он успел выскочить. Надо поставить сигналку, и, как только злоумышленник попытается опять войти, программа сработает, и мы поймаем нарушителя.

— Он не выходил оттуда.

— Уверена?

— Да. Программа бы показала. Был бы такой же сбой.

— Но, «душа» есть только у нас! Это наше ноу-хау!

— Получается, что не только у нас.

— Как такое возможно? Мы её никому не давали. Я, по крайней мере.

— Я — тоже. Сам знаешь, что это невозможно.

— Да. Половина программы у меня, половина у тебя. А половинки не работают отдельно друг от друга. Вычленить «душу» из аватара и скопировать её — нереально.

— Нереально, — словно эхо отозвалась Гали. — Только, факт остаётся фактом, и от этого никуда не деться. Нужно исправлять. Иначе, наша фирма рухнет, как карточный домик, и мы окажемся полными банкротами. Это, если нас, ещё не похоронят под многомиллионными исками. Тогда мы с тобой закончим свои дни в тюрьме за мошенничество в особо крупных размерах. Вряд ли наши клиенты будут довольны, если их аватары, купленные, между прочим, не за три копейки, кто-то будет уничтожать безвозвратно.

— Честно говоря, я в растерянности. Даже и не знаю, что тут можно сделать.

— Выход один. Нужно лезть в Ойкумену и искать изнутри.

— И я, даже, догадываюсь, кому туда нырять.

— Ну, не мне же! И, потом, кто-то же должен тебя страховать отсюда.

— А как я его найду там? Локализация есть?

— Нет. Локализация размыта. И пострадавшие толком ничего объяснить не могут. Ничего не помнят кроме автомата, направленного в упор. Ни лица, ни места. Только ствол.

— Аватар чей у них?

— Аватар универсальный, типа «Боец». С таким в любую стрелялку можно зайти.

Такие аватары наиболее востребованы. Как и тип «Воин», с которым можно рубиться, хоть в Средневековье, хоть в древнем Риме.

— В капсуле-то навигация должна сохраниться!

— Выгорают капсулы. Вся электроника в хлам.

— Как это возможно?

— Не знаю. Какой-то боевой вирус. Широкого действия. Мало того, что «душу» уничтожает, так, ещё и отдача мощная.

— И, как я найду его, если, даже нет локализации убийств?

— Опрашивать будешь.

— Ещё бы узнать его среди других. Это же, словно иголка в стогу сена.

— Не думаю, что «душа» нарушителя будет идентична нашей. Было бы так, мы бы уже имели конкурента на рынке. Глупо опускаться до пакостей, когда у тебя на руках есть рецепт безбедной жизни. Его «душа» не конкурентоспособна. Она хуже нашей.

— Чем?

— Не знаю. Но, уверена, что чужой аватар ты узнаешь сразу. У него должно быть что-то неправильное, что отличает его от остальных.

Глава 2

Определить точку входа поиска не составило труда. Оба преступления произошли на игровом материке. Оно и понятно. Где ещё можно найти оружие в виртуальной реальности, как не в играх? Игры то, они разные бывают. И среди них немало стрелялок. А там оружия, что у дурака фантиков. На любой вкус от ножей до ракетных установок. Тем более, что оба убийства произошли именно здесь. Как буду искать чужой аватар, я ещё не решил. Думаю, разберусь по ходу. Если он, действительно, отличается от остальных, не один я это увижу. Пообщаюсь с обитателями виртуальности, авось, кто и подскажет.

— Иваныча загружай, — бросил я Гали, а сам, подключив к вискам мнеморазъёмы, принялся в ускоренном темпе изучать данные об играх, которые размещены на материке.

Иваныча мы создали ещё в самом начале, когда, только, создавали планету. Опыта планетарного строительства у нас не было, поэтому косяков тогда много наделали. А устранять эти косяки можно было только изнутри. Вот, тогда Гали и предложила создать чистый аватар, при пользовании которым не теряешь связь с действительностью и прекрасно понимаешь, что ты в виртуальной реальности. Наконец, зелёный столбик индикатора заполнил всю шкалу, оповещая об окончании загрузки информации. Я отбросил мнеморазъёмы, встал с кресла и полез в капсулу.

— Иваныч готов, — сообщила мне Гали. — Заряды в оружии нелетальные. Нам он живой нужен. Постарайся его обездвижить. А я тут, в свою очередь, сразу вычислю его реальный адрес.

— Постараюсь, — проворчал я. — Но, что будет, если я не смогу его парализовать? Подставляться под его пули? Иваныча жалко.

— Я за тобой отсюда буду наблюдать. Если возникнет необходимость, заряжу тебя боевыми. И оружие помощнее подкину.

— И не забудь ограничение на убийство у меня снять.

— Не забуду. Всё. Закрывай глаза. Баю-бай. Колыбельную спеть?

— Включай уже! Раньше начнём, раньше и закончим.

— Оптимист! — крышка капсулы закрылась с лёгким щелчком, и зуммер еле слышно оповестил о включении программы.

Я закрыл глаза, прислушиваясь к лёгкой вибрации корпуса и, ещё, успел подумать о том, что никак не получается сделать капсулу совершенно беззвучной, когда сознание стало расплываться, и меня потащило в мягкую уютную глубину. Падение продолжалось всего несколько секунд, потом я ощутил себя стоящим на какой-то твёрдой поверхности и открыл глаза, тут же сощурившись от яркого солнечного света. Я стоял среди подсолнухов. Тяжёлые желтые головки покачивались на уровне глаз, а где-то рядом тарахтел двигатель. Тёплый ласковый ветерок обдувал моё лицо, на лазурном небе не было ни одного облачка и, только, где-то высоко заливался жаворонок. Пахло чем-то терпким, навевающим ностальгию и, ещё, пылью. Идиллия. Похоже, Гали немного промахнулась с точкой входа. Ферма — не та игра, где следует искать вооружённого злоумышленника.

— И, что? — прокричал я в небо. — Я, теперь, буду время терять, по фермам шарахаясь?

— Не шуми, — раздался в ухе голос моей напарницы. — Не надо кричать. Я тебя прекрасно слышу. Фермеры обособленно живут, так что, каждый чужак на виду. Глядишь, и видели что-то.

— Мне по всем фермам бегать?

— Двигай на северо-запад. По пути будешь спрашивать.

Я вызвал перед глазами карту региона. Гали услужливо обозначила моё местоположение и пунктиром проложила дальнейший путь. Ого! Мне тут пилить и пилить! Шесть ферм, одна коммуна, потом с километр диких земель и, наконец, блокпост перед Чернобыльской зоной отчуждения. Идти придётся через зону, однозначно. Тогда лучше было сделать вход сразу в деревне новичков. Зачем она меня на эти фермы высадила? Эх! Мне бы сюда мой гравицикл! И через поля проскочить, и через блокпост прорываться легче было бы. Но, деваться некуда. Я повернулся направо и поплёлся к ближайшей дороге, тянущейся через поля, по пути сшибая жёлтые головки подсолнухов. Дорога оказалась недалеко. Ну, как дорога? Просёлок с грунтовым покрытием. Если бы тут были дожди, представляю, какая непролазная грязь была бы. Я такие дороги только здесь и видел. В реальности то, мы дорогами вообще разучились пользоваться. Всё по воздуху, да по воздуху. Или, если пешком, то на движущихся тротуарах. Там, внизу, только коммунальная техника по дорогам мотается. Но, на них покрытие резинопластовое, вечное, которое даже гусеницами спецтехники не раздолбаешь.

Солнце припекало. Справа от дороги тянулись уже кукурузные плантации, а вдали весело бликовали железными крышами строения фермы. Покосившись на несколько комбайнов, которые величаво плыли по полю, словно корабли в океане, я зашагал вперёд, весело насвистывая какой-то навязчивый мотивчик. Случай, который заставил меня отправиться в Ойкумену, конечно, неприятный, тут без вариантов. Но, когда ещё вот так выберешься на природу? Надо бы в теле Иваныча время от времени нырять в виртуальную реальность. С удочкой посидеть у реки, в море искупаться, позагорать. В реальности всё это нам давно недоступно. Небольшие куски природы вроде национальных парков и отдельных участков побережья океанов, даже нам с Гали не по карману, хоть мы и достаточно обеспеченные люди по современным меркам. Слишком перенаселена Земля-матушка. А тут — целый мир, не испорченный цивилизацией, в твоих руках. И это всё — твоё. И не беда, что всё это виртуально. В теле аватара он воспринимается вполне реально.

Со стороны коровников раздалось мычание, отчётливо пахнуло навозом, и трактор-беспилотник потащил куда-то за угол полный прицеп навоза. Впереди показалась усадьба, и я прибавил шаг, заметив во дворе женскую фигуру. Женщина, тоже, меня заметила и, выпрямившись, приложила ладонь к глазам.

— Добрый день! — поздоровался я с ней.

— Добрый, — ответила хозяйка фермы. — Вы откуда здесь?

— Случайно забрёл. С другом разминулись, вот и ищу его. Не видали никого?

— Это моя ферма, — женщина была раздражена и не скрывала этого. — Я не для того покупала здесь землю, чтобы по ней чужие шлялись.

Ну, да. Она совершенно уверена, что сама приехала из ближайшего города, выбрала этот участок, купила и основала здесь хозяйство. В этом и есть наша притягательная фишка. Здесь любой пользователь забывает, что находится в теле аватара, и живёт полной жизнью. Над ним не довлеет груз прошлого, воспоминаний и опыта. Зато выныривая в реальность, прекрасно помнит всё, что было в Ойкумене. Словно в отпуск съездил. Время нахождения в виртуальной реальности определяется таймером. Каждый может выставить своё время, и многие весь свой досуг проводит именно здесь. Удобно. Голод и жажда восполняется введением в организм необходимых веществ, естественные надобности тоже отправляются максимально комфортно и с соблюдением всех требований гигиены. Капсула предусматривает всё. Если я в Ойкумене пью кофе, мне в организм вводится нужная доза кофеина, если виски — алкоголя, и так далее.

— Извините. Я не хотел доставить вам неудобство. И сейчас ухожу.

— Подождите, — похоже, закон гостеприимства возобладал над тягой к одиночеству. — Я, сейчас, управление фермой на автономку поставлю и молочка вам вынесу. Наверное, пить хотите?

— Не хочу, — прислушался я к себе. — Но от молока не откажусь.

Женщина кивнула и скрылась в доме. Появилось время оглядеться. А ферма большая. Хозяйка, точно, не меньше года играет. Крепкие коровники, свинарник, птичники, на лужайке неподалёку пасётся отара овец, голов, так, на сто. Даже голубятня имеется. И это, не считая плантаций кукурузы и подсолнечника. Вон там, кстати, ещё и пшеница колосится.

— Вот и я, — появилась на крыльце женщина. — Угощайтесь.

Я принял у неё из рук кувшин и стал пить прямо из горла. А вкусно! Молоко, как настоящее. Даже гордость за нашу программу обуяла. Если не знать, что сейчас капсула впрыскивает в меня небольшую дозу лактозы, в реальность можно поверить вполне.

— Спасибо, — вернул я кувшин. — Хорошее у вас молоко.

— Конечно, хорошее, — засияла от похвалы хозяйка фермы. — Ещё бы! Я за коровками своими знаете, как ухаживаю? Холю их и лелею. А они мне так за заботу платят.

— Так, говорите, не видали никого?

— Нет, не видала.

— Может, просто не заметили?

— Такого быть не может! У меня в поле комбайны работают, система полива та же, электронный пастух у отары машины на ферме. Никто незамеченным не пройдёт. Хоть какой-то механизм, но заметит. О вас мне ещё из поля комбайны доложили.

— Значит, тут мне и делать нечего. Пойду дальше.

— Может, на других фермах что-нибудь заметили?

— Да, поспрашиваю. До свидания.

На трёх фермах тоже никого не видели, две фермы оказались пустыми. Только автоматизированные системы исправно следили за хозяйством. Видимо, хозяева в реальности. А на последней — хозяин, косматый мужик неопрятной наружности, вообще слушать меня не захотел. Только нецензурно ругался, потрясая станнером гражданской модификации, и не успокоился, пока я не отошёл от забора. Ферма у него была чахлая, запущенная. Похоже, он ей вообще не занимался. Две обязательные коровы, идущие в комплекте, сарай, амбар и маленький домишко. Странно, даже, зачем ему было на такой аватар тратиться, если играть не собирался? Деньги-то, немалые. Наверное, просто хотел уединения. Социопат какой-то. Чужая душа — потёмки. И чего, спрашивается, я, по этим полям, который час хожу? Кажется, последнюю фразу я произнёс вслух.

— Не бухти, — раздалось в голове. — Отрицательный результат — тоже результат. И, ещё впереди коммуна. Там, вполне, могли что-нибудь видеть.

— Коммуна, — проворчал я. — Что-то у меня нет желания идти к этим ненормальным.

— Надо, Фед, надо. Сам понимаешь.

— Понимаю, — обречённо вздохнул я.

Коммуна — странное образование. Несколько человек заказали аватары с участками земли по соседству, а, потом, объединились и создали общину, которую обозвали «Дети цветов». Сельским хозяйством не занимаются, скот не разводят, ничего не строят, а, только, гуляют по полям, курят виртуальный гашиш, занимаются групповым сексом, играют на гитарах и поют маловнятные гимны. Как бы то ни было, но Гали права. Идти туда надо. Просёлочная дорога привела меня к покосившемуся штакетнику, обозначавшему границу территории, и сплошь заросшему бурьяном. Ворот не было и, будь я менее внимательным, мог бы и не разглядеть ржавую створку в гуще крапивы.

Я прошёл по тропинке между двумя ветхими сараями, обогнул ржавый комбайн и, услышав звуки гитары, завернул за небольшой домик, из раскрытых окон которого доносились вполне недвусмысленные звуки. Там явно кто-то занимался сексом. В воздухе витал сладковатый запах гашиша. Четыре неопрятных личности сидели у костра, пуская по кругу косячок. Все худые, одеты в просторные вышитые хламиды с бахромой по швам, все длинноволосые, нечесаные, с бледными лицами и лихорадочно блестевшими глазами. Если бы не жиденькие козлиные бородки у парней, можно было с первого взгляда и не понять, кто из них мужчина, а кто — женщина. На моё появление практически никто не отреагировал, только один парень с серебряной серьгой в ухе немного подвинулся, освобождая мне место. Я присел, принял дошедший до меня косяк и, не сделав ни одной затяжки, передал его дальше. Девушка с большим медальоном на груди в виде солнца отложила гитару, насадила на прутик сосиску и пристроила её у огня.

— Я друга ищу, — ответил я на её вопросительный взгляд. — Никого не видели тут?

— Вчера был один, — ровно и совершенно без эмоций ответил мужик, который принял у меня косяк. — Долго не сидел. Быстро ушёл.

— Как он выглядел?

— Мужик и мужик. Только, лицо у него…

— Какое лицо?

— Ты, что, как твой друг выглядит, не знаешь?

— Знаю, конечно, — смутился я. — Только, вдруг, это не он?

— Лицо у него, как у парализованного. И двигается рывками.

— Он это! — я сделал вид, что обрадовался. — Под инсультника косит. Фишка у него такая.

— А, — вяло усмехнулся мужик. — Каждый сходит с ума по-своему.

— У него было оружие?

— Мы не интересовались. Нам не нужно оружие и мы его отвергаем. Мы — пацифисты. Небольшой ранец за спиной был. Может, там что-то? Но, если так, то совсем маленькое. Не больше пистолета. Или ножа.

— Он себя никак не называл?

— Нет.

— А мы и не спрашивали, — добавила молчавшая до этого девушка с кожаным ремешком вокруг головы, удерживающим волосы. — Оно нам надо?

— А куда ушёл?

— Туда, — махнула она в сторону дикой территории.

Кто бы сомневался? В той стороне блокпост. Куда ещё ему идти? Тем более, что он без оружия. А в зоне вооружиться можно. В ранце, скорее всего, летальные боеприпасы. То есть, боевые вирусы, разрушающие «душу». Они в Ойкумене выглядят, как патроны. Значит, и мне туда. Конец нашёлся — уже хорошо. Осталось весь клубок размотать. И, как можно скорее, пока этот нарушитель ещё больших дел не натворил. Я почувствовал возбуждение, которое ощущает служебно-розыскная собака, когда встаёт на след.

— Слышала? — поинтересовался я у Гали.

— Да, — отозвалась напарница. — Точка входа была здесь. Я не ошиблась.

— Как бы мне ещё через блокпост с первого раза пробраться? А то застряну тут, если меня каждый раз убивать будут.

— Я в тебя верю.

Блокпост это проблема. Вояки там, естественно, боты. Но стреляют хорошо. Даже слишком. По легенде они должны охранять зону отчуждения от всяких чудиков, очарованных сталкерской романтиков или случайных пользователей, вроде тех же самых «Детей цветов». И, само собой, являются фильтром, через который проходят только те, кто более-менее подготовлен. Эта безумно древняя игра появилась в Ойкумене благодаря одному сумасшедшему миллиардеру, который был её фанатом. Выложив, просто, бешеные деньги, он подрядил нас создать целый мир игры «Сталкер», на которую ещё в детстве подсадил его дед, и заселить его ботами всех персонажей. Для этого он предоставил нам оригиналы трилогии: «Тень Чернобыля», «Чистое небо» и «Зов Припяти», хранящиеся в семейном облачном архиве, наверное, несколько поколений. Это были простенькие игрушки, выводящиеся на плоский экран и имеющие смешной объём памяти. Что-то около восьми гигабайт каждая. Простенький сюжет, плохая графика с претензией на 3D, отвратительно неудобное управление. Даже удивительно, как наши предки умудрялись играть на них и, самое главное, получать от игры удовольствие. Мы, тогда, не понимали, зачем ему это нужно, когда уже есть масса игровых миров типа «Подземелья монстров», «Звёздных войн», «Космического десанта» или «Крестового похода».

Правда, как оказалось позднее, миллиардер был далеко не сумасшедшим. Далеко не сумасшедшим, если не сказать — гением. Поиграв неделю в своё удовольствие и наигравшись вдоволь, заказчик развернул активную рекламную компанию «Сталкера», и туда ломанулись толпы желающих побегать среди аномалий, поискать артефакты и сразиться с мутантами. За короткий срок игра стала лидером продаж и возглавила топ всех виртуальных игр современности. И, вот тут, всплыл на свет Божий один небольшой пункт, который, по настоянию миллиардера мы включили в договор. А именно: «заказчик имеет 10 процентов с каждого аватара, созданного по мотивам игры». Благодаря такой рекламе многие заказывали не просто аватар типа «Боец», а конкретно определённого персонажа. Кто-то хотел стать долговцем, бандитом, наёмником или свободовцем, а кто-то, вообще — кровососом или бюрером. Вот и потекли денежки не только в наш карман, но и в карман миллиардера. Даже завидно. На ровном месте капитал поднял. Хотел бы и я так же легко. И удовольствие получил, и заработал.

Блокпост жил своей, если можно так назвать, жизнью. Повинуясь алгоритму боты-вояки стояли у шлагбаума, прохаживались вдоль одноэтажного кирпичного здания, дежурили на вышке у пулемёта или перекуривали возле стоящего на дороге армейского внедорожника. Я расположился на пригорке и прикидывал, как бы половчее проскользнуть мимо него. Больше всего смущали метров пятьдесят открытого пространства за шлагбаумом. Там, обычно и валят тех, кто пытается в зону проникнуть. И обойти нельзя. Тут «бутылочное горлышко». Справа скала, и слева скала. Единственный путь — по дороге.

— Ну, чего сидим? — это Гали интересуется. — Время идёт.

— Тебе легко говорить, — ворчу я. — Тут проскочить не так и просто.

— И, что ты предлагаешь? Поиски закончить?

— Может, я выйду тут, а ты мне точку входа в деревне новичков на кордоне организуешь?

— Не получится. Так проходи. Нарушитель же прошёл.

Понятно. Вертись, короче, как хочешь. Ладно, это всё лирика. Думать надо. А что, если мне тут пошуметь слегка? Больше всего нужно опасаться пулемёта на вышке. Вот его бы убрать. С этой стороны к блокпосту подойти можно спокойно. Практически до самого шлагбаума. Боты запрограммированы стрелять, только в того, кто на той стороне. А тут просто остановят и сообщат, что дальше проход закрыт. А, ведь, может и получиться!

— Гали! — позвал я напарницу. — Залей мне скорости и реакции побольше и парочку гранат подбрось.

— Что-то придумал?

— Да.

— Держи.

В карманах ощутимо потяжелело. Я сунул руку и нащупал ребристый мячик. Отлично. Вообще-то, так не бывает. Любое оружие или боеприпасы нужно заработать или добыть. Но, мы же, не простые пользователи. Мы — боги для этого мира. Поэтому имеем право на чудо.

— Автомат нужен?

— Нет. Отстреливаться на ходу не получится. Не до этого. А, раз так, зачем мне три килограмма бесполезного железа, которое будет при беге мотыляться за спиной и бить стволом по затылку? Потом дашь, когда в деревню зайду.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Знаю. А, ещё, надеюсь, что выгорит задуманное. Я спустился с пригорка и пошёл по дороге. Вояки на меня никакого внимания не обращали. Только, когда я уже подошёл к шлагбауму, стоящий там солдат вытянул вперёд открытую ладонь: «Стой, сталкер! Проход запрещён!»

Я остановился почти вплотную к нему, оглядываясь по сторонам и прикидывая диспозицию.

— Стой, сталкер! — механически повторил бот. — Проход запрещён!

Он бы, может, ещё раз десять повторял бы одно и то же, но мне уже всё было ясно. Вытащив из кармана обе гранаты, я аккуратно закинул одну на вышку, а вторую катнул под ноги солдатам, перекуривающим у внедорожника, а, потом, толкнув стоящего передо мной бойца, поднырнул под шлагбаум и рванул по дороге, придерживаясь левой стороны. Как раз в этом месте «бутылочное горлышко» расширялось, и начинался лес. Моей целью было поваленное дерево, нырнув за которое, можно было бы укрыться от обстрела. А дальше ползком. Наверху грохнуло, посыпались обломки кирпичной кладки, шмякнулся труп вояки и с грохотом приземлился пулемёт.

Первые выстрелы раздались тогда, когда я щучкой нырнул за дерево и, перекатившись, прижался к шершавой коре. На блокпосту взвыла сирена и что-то невнятное заговорил механический голос через громкоговоритель. Пули с плотоядным чмоканьем впивались в ствол, мочаля ни в чём не повинную древесину. Прошёл! И с первого раза! Погони можно было не опасаться. Боты на неё не запрограммированы. Только стрелять и могут. Не поднимая головы я прополз метров тридцать, пока блокпост не скрылся за выступом скалы, а, потом, поднялся и двинулся параллельно дороге. Метров через пятьдесят вышел на проезжую часть и оглянулся. Вояки успокоились и уже не стреляли. Блокпост, вообще, опять выглядел так, словно не взрывались там мои гранаты. Так же на вышке часовой изредка поводил стволом пулемёта по окрестностям, а боец на шлагбауме снова стоял спиной к зоне, широко расставив ноги и положив руки на висящий на груди автомат.

Небо над головой висело, словно тяжёлая свинцовая плита. А, только что, по ту сторону шлагбаума, была прекрасная летняя погода, и небесный свод радовал глубокой синевой. Небольшой просёлок спускался от дороги к деревне новичков. Единственная улица, дома разной степени разрушения, костры, горящие в обрезанных бочках у входов в явно обжитые погреба и сталкеры, все поголовно аватары, греющиеся у огня. Не ожидал, что столько фанатов появилось у этой игры. Нет, конечно, знал о бешеной популярности игры, но, чтобы настолько! Помнится, когда мы создавали зону отчуждения, тут были, в основном, боты. Выходит, достаточно игроков, раз программа убрала их. Я шёл мимо них, слушая долетающие до меня обрывки разговоров. Говорили об артефактах, которых уже мало на свалке, про Агропром, на котором поселилось семейство кровососов, про «Долг» и «Свободу» и, конечно, про исполняющий желания монолит.

Несмотря на то, что одет я был, хоть и по походному, но никак не для зоны, внимания на меня никто особо не обращал. Видать, тут всяких уже повидали. Однако, переодеться, всё-таки, стоило. Да и вооружиться, тоже. Нужно выглядеть соответственно.

— Гали, мне бронекостюм «Берилл», пистолет ПБ-1С и винторез, — блеснул я познаниями.

Не зря же перед тем, как в виртуальную реальность нырнуть, изучал всю информацию по играм.

— Губа не дура!

— Почему бы не побаловать себя, любимого? Яви чудо, сделай одолжение.

Чудо, так чудо. Секунда, и я экипирован так, словно собрался штурмовать базу монолитовцев на ЧАЭС. Идущий навстречу явный новичок в коричневой курточке с капюшоном, даже, споткнулся и с завистью посмотрел на меня. Поборов искушение подсесть к ближайшему костру и пообщаться со сталкерами, я направился к бронированным дверям бункера местного барыги Сидоровича. Здесь, в зоне, самый надёжный источник информации — торгаши и бармены. Это, естественно, если они игроки. Бот много не скажет. Зато аватар выложит самую достоверную информацию, в отличие от баек у костра. Не бесплатно, конечно. Зато, знаешь, за что платишь. А бесплатная информация редко бывает правдивой.

Лестница вниз была довольно крутой. Я спустился по щербатым бетонным ступенькам и нажал кнопку звонка.

— Что надо? — прохрипел динамик на потолке.

— Потолковать.

— Маску сними.

Я содрал с лица респиратор и посмотрел в глазок телекамеры. Пару минут динамик молчал, а, потом снова захрипел.

— Я тебя не знаю.

— И что? Это как-то помешает твоему бизнесу?

Гермодверь зажужжала и с глухим вздохом открылась, приглашая войти. Слово «Бизнес» для любого торгаша вместо пароля. Уж, лишнюю деньгу ни один барыга мимо не пропустит. Порода такая. Я перешагнул высокий порог и оказался перед решёткой, в которую было врезано достаточно широкое, но невысокое окошко. Вполне хватит, чтобы просунуть через него что-нибудь вроде оружия и амуниции, но человеку всунуться уже не получится. Сидорович сидел за широким столом, подпирая столешницу обширным брюхом, и настороженно смотрел на меня сквозь стальные прутья. За его спиной уходили в полутьму высокие, под самый потолок, стеллажи, забитые всяким барахлом, которое может понадобиться, как новичку, так и тёртому зоной сталкеру. Левая рука барыги держала на весу исходящую паром эмалированную кружку, а правая была опущена вниз. Я готов был поставить свой винторез против раздолбанного ПМа, на то, что там он, сейчас, удерживает обрез, нацеленный мне в живот.

Я помнил этого клиента. Он явился к нам в офис и с маниакальной настойчивостью потребовал именно аватар Сидоровича. И, надо сказать, немало преуспел на этом поприще. Скромный, нерешительный, даже, робкий, в теле торгаша он оказался наглым, хитрым, изворотливым и весьма удачливым. Торговля, которую он развернул тут, на кордоне, не шла ни в какое сравнение с той, которую вёл бот до его появления. Даже с армейских складов к нему приходили заказывать то, что больше не купишь ни у одного торговца во всей зоне.

— Ну? — прорычал он надсаженным голосом. — Что хотел?

— Информацию.

— Информация денег стоит, — Сидорович расслабился, откинулся на спинку стула и сложил на животе свои пухлые руки.

— Само собой, — согласился я. — Бесплатная информация редко заслуживает доверия.

— Рад, что ты это понимаешь. Что ты хочешь узнать?

— Я ищу человека. Нового и не совсем обычного. Движения дёрганые, а лицо, словно, парализованное.

— Я не спрашиваю, зачем тебе он. Не моё это дело. Но кое-что по этому поводу пояснить могу.

— Сколько?

Сидорович черкнул карандашом что-то на маленьком картонном прямоугольнике и подвинул его ко мне. Я взял его в руки и поднёс к глазам. Предусмотрительно. Набранный типографским способом номер счёта и написанная от руки сумма. В принципе, не дорого.

— Перевожу, — сообщила мне Гали. — По игровому курсу.

Коммуникатор, лежащий рядом с помятым алюминиевым чайником на столе, тихонько звякнул. Торговец мельком глянул на экран и удовлетворённо кивнул.

— Заходил такой, — пояснил он. — Ночью был. Тенью назвался.

Интересно. Это он случайно так назвался, или с намёком? Наверное, это послание нам. Не мог же он не знать, что мы постараемся его найти. Значит, с намёком. Типа, искать не стоит. Тень копирует своего визави, но её не поймаешь и не заключишь за решётку. Но её растворяет темнота. Без солнечного света она бессильна. Вот я и буду для него этой темнотой. Посмотрим, что это за тень такая.

— Приобрёл у меня СВД с оптикой, — продолжал Сидорович, — ПМ, комбинезон «Ветер свободы», две бутылки водки, галеты и пять банок тушёнки.

— А патроны?

— Две пачки к ПМу. А к автомату не брал.

Ясно, что не брал. Зачем ему обычные игровые боеприпасы, если у него смертельные, с боевым вирусом. Не зря рюкзачок за спиной таскал. Там они и были.

— Что ещё?

— Спрашивал, как в Лиманск попасть.

— Ты объяснил?

— Нет. Посоветовал к Меченному обратиться. Он ходил туда.

— Где найти Меченого?

— Это уже другая информация.

— Сидорович, не борзей. Я тебе не за сведения о тушёнке заплатил. Выкладывай.

— Меченый сейчас на Дикой территории. У него там дела какие-то. Найти его в Баре «100 рентген» можно, рядом с базой «Долга». Может, и успеешь догнать. Это всё, сталкер. Больше мне нечего добавить.

— В зоне ничего необычного не происходило за последние сутки?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — Сидорович многозначительно глянул на меня и потеребил в пальцах очередной картонный прямоугольник.

— Перевела столько же, — отозвалась в моей голове Гали.

Коммуникатор торговца опять звякнул, экран засветился мягким светом, показывая появившиеся на нём символы, и Сидорович одобрительно хмыкнул.

— Было кое-что. Ты сам решай: обычное это для тебя, или нет.

— Что?

— На свалке в депо кто-то завалил Борова. Уже под утро. Стреляли с расстояния. Предположительно, с холмов.

— Кто такой Боров?

— Бандит. Он не так давно объединил под собой несколько крупных группировок с Дикой территории, Тёмной долины и Болота и серьёзно стал теснить «Свободу».

— И что?

— А то, что, часа через два, на переходе со Свалки к бару «100 рентген» был застрелен Витя Бешенный, один из самых авторитетных свободовцев. Как раз отмечался в точке перехода, когда кто-то его вальнул из снайперки.

— Ну, обычные разборки, подумаешь!

— Ты мозги включи, сталкер! Как это выглядит со стороны? Бандиты теснят «Свободу». Свободовцы валят Борова в надежде, что без такого сильного лидера бандюки опять рассосутся по мелким кланам. Бандиты, в ответ, убивают Бешенного. Это война! Скоро в зоне будет совсем грустно. Только «Долг» мог бы разрулить ситуацию, и развести воюющих по разным углам. А, если сейчас кто-то пристрелит генерала Гаврилова из «Долга» и оставить маленькую улику, указывающую на бандитов или свободовцев, то, вообще, пойдёт мочилово все против всех. А Гаврилов сейчас в Лиманске.

— Ясно. Ладно, свой гонорар ты отработал. Пойду я.

— Как тебя звать, сталкер?

А я, как-то, игровым именем и не озаботился. Надо придумать что-то. И, прямо сейчас. Негоже из образа крутого сталкера выпадать из-за такой глупости. Как я там про тень говорил? Что тень бессильна перед темнотой? Значит, буду тёмным. Дарк по-английски. А, что? Коротко, внушительно и со смыслом.

— Зови меня Дарк.

— Погоди, Дарк!

— Что-то ещё?

— Бесплатный совет. Тебе не нужно идти на Дикую территорию.

— Почему?

— Если Тень наймёт Меченого, то они с дикой территории пойдут через Рыжий лес. Долго, муторно, но только оттуда прямая дорога на Лиманск через канал.

— И что?

— Тебе не обязательно делать крюк. Можно пройти к мосту через канал напрямик через Агропром и Янтарь. И выход удобный. Рыжий лес по краю останется.

Я мысленно развернул перед глазами карту зоны. В принципе, он прав. Так будет быстрее.

— Что мнёшься? — по-своему истолковал моё молчание Сидорович. — Судя по экипировке, ты крутой сталкер. Или, боишься?

— Нет, не боюсь, — я повернулся и перешагнул через порог, выходя на лестницу. — Удачной торговли.

— И тебе не хворать, — донеслось до меня сквозь жужжание сервоприводов закрывающейся гермодвери.

Шёл дождь. После спёртого воздуха бункера на улице дышалось легко и приятно. Прохладный воздух обдувал щёки, и я от удовольствия раскинул руки и запрокинул голову вверх, подставляя лицо падающим с неба крупным каплям.

— Наслаждаешься? — язвительно хмыкнула напарница у меня в голове.

— Ага. Гали, мне нужен опыт.

— Какой опыт? Надеюсь, не в половой жизни?

— Мне не до шуток. Сталкерский нужен. Я должен уметь обходить аномалии и отбиваться от мутантов. Ну, ещё, не быть лёгкой мишенью для любителей пострелять в людей. Посмотри, что у нас есть.

— У нас есть всё. Пока, посиди, передохни перед дорогой.

Я присел на бревно у полуразваленного сруба дома и, найдя в рейдовом ранце только что появившийся там бутерброд с ветчиной, принялся за перекус, запивая его чаем из гидратора. Спасибо напарнице. Чай был хорошим, в меру горячим и слегка сладким. То, что надо. Пока жевал, лениво оглядывал окрестности и, вдруг, поймал себя на мысли, что вон там, на возвышении, можно устроить прекрасную снайперскую позицию. А на той холмистой местности, что начиналась прямо за крайними домами вполне можно встретить чернобыльского кабана. И, ещё, было бы время, можно было бы смотаться на свободовскую базу в Тёмной долине к оружейнику Богдану. Уж, он бы наворотил мой винторез до нереальной крутизны. И бронекостюм бы круто апгрейдил. Жаль, торопиться надо. Сейчас Лиманск под «Долгом». И генерал Гаврилов там. Готовит бросок на Припять. Тень, скорее всего, на него нацелился. Таких знаний у меня и быть не могло. Точно напарница постаралась.

— Всё, залила в тебя обобщённый опыт всех игроков, — подтвердила мои предположения Гали. — Ты, сейчас, круче всех.

Глава 3

До разрушенного железнодорожного моста добрался без проблем. Возле АТП бегали слепые псы, но на меня внимания не обратили. Под мостом был временный армейский блокпост, но вояки-боты стояли чисто номинально, и, только, один, видимо старший, заученно бросил: «Проходи мимо. Не задерживайся». А мне и не надо задерживаться. Что я тут не видел? После моста слева потянулись холмы, которые, по мере продвижения становились всё выше и выше. Там, наверху, слева, на заброшенной животноводческой ферме горел костёр, возле которого, нахохлившись, сидели сталкеры и, даже до сюда, долетал перезвон вездесущей гитары. Опять появились слепые собаки. Эти, уже, меня почуяли, и с радостным лаем бросились наперерез. Я вскинул винторез, слегка удивился, увидев в руках вместо него внезапно потяжелевший ПКМ с патронным коробом, закреплённым под ствольной коробкой, и саданул очередью. Бегущие первыми шесть особей с истошным визгом покатились по пожухлой траве. Да уж. Пулемёт это пулемёт. Мощь! Свора развернулась и, сделав круг, попыталась зайти с правого фланга. Я опять огрызнулся из пулемёта, и собаки, потеряв, ещё пять своих товарок, предпочли отступить, умчавшись к виднеющимся вдали валунам, среди которых бродили фигуры в черном. Бандиты, наверное. Фигуры заметались, послышались пистолетные выстрелы, и глухо бухнул обрез. Как только опасность миновала, в руках опять оказался винторез.

— Спасибо, Гали, — поблагодарил я напарницу. — Очень вовремя.

— На здоровье! — насмешливо ответила она. — Я тебе выносливости залила по самую макушку. Так что, можешь бежать всю дорогу, а не плестись, как черепаха.

— Лучше бы мне тут гравицикл организовала.

— Обойдёшься. Хочешь превратиться в летающую мишень? Знаешь, сколько желающих найдётся заполучить такую крутую машинку? И, тем более, что эпоха не та. Не забывай, что в зоне конец двадцатого века. А в то время гравициклов не было. Не нужно людей смущать.

— А жаль, — я потянул на себя дверь и зашёл в бетонную будку заброшенно блок-Поста.

Это был переход и контрольная точка, на которой отмечались все перед выходом на свалку. Я отыскал на стене рисунок человеческой пятерни, приложил к ней ладонь, и дверь, ведущая на ту сторону, приоткрылась. Система отметила меня на точке перехода и, теперь, если меня кто-нибудь подстрелит, этот этап я начну прямо отсюда. Только, не хотелось бы время терять.

— Фед! — подала голос Гали.

— Что?

— На выходе засада.

— Как не вовремя! Кто там? Бандиты?

— Нет. Судя по одежде, обычные сталкеры.

— Ясно. Повелись на мою экипировку. Покажи мне их.

Перед глазами тут же появилась панорама выхода на Свалку. Старая грузовая машина, намертво вросшая в дорожное покрытие голыми дисками колёс и разбросанные на дороге большие деревянные ящики, которые, когда-то, перевозились у неё в кузове. Сверху ясно было видно, как четвёрка сталкеров заняла позиции за этими ящиками. Судя по коричневым курточкам с капюшонами, тощим рюкзачкам за спинами, и по обрезам и пистолетам в руках, это были новички. Одни из тех, кого я видел в деревне на кордоне. Срисовали меня, такого красивого, и решили подкараулить. Не себе, само собой. Один бронекостюм и один винторез на четверых не делятся. Сидоровичу собирались загнать и себе у него прикупить оружие, да экипировочку попроще. В зону-то поглубже хочется уйти, да хабару взять настоящего, а в их дешёвых курточках, да с их обрезами-пистолетами туда не сунешься. Невдомёк, что сталкер, пока на Кордоне на амуницию и порядочное оружие заработает, опыта набирается, чтобы на той же Свалке не стать радиоактивным мясом для мутантов. Придурки. И чего им на кордоне не сиделось?

— Гали! — принял я решение. — Гранаты!

— Уверен?

— Да. Некогда мне тут с ними в войнушку играть.

— На полке возьми.

— Где? — я обернулся и увидел на полке пыльного книжного шкафа три Ф-1. — Пойдёт!

Одну гранату сую сразу в кармашек разгрузки, две остальных в руки, кольца долой и, выпадая из открытой двери, бросаю: одну за пирамиду из трёх ящиков, а вторую — за капот грузовика, и сам быстро перекатом ухожу за валун сбоку у забора. Дождавшись сдвоенного взрыва, выглядываю и, воспользовавшись взметнувшимися клубами пыли, броском обхожу ящики. Два растерзанных тела у разгромленной пирамиды, одно — у переднего колеса. Неплохо. Только, их четверо было. Где ещё один? Присев на колено, я настороженно обшаривал взглядом окрестности, готовый в любой момент выстрелить из винтореза. Стон из кювета заставил меня вздрогнуть. А вот и четвёртый. Убираю винторез за спину, достаю пистолет и спускаюсь к бедолаге. Развороченный осколком живот, руки, прижатые к ране, и полный муки, умоляющий взгляд.

— Не убивай, брат, — прохрипел бедолага. — Как сталкер сталкера тебя прошу, не убивай.

— Ты не сталкер, если разбоем занялся, — равнодушно отвечаю и стреляю ему в голову из пистолета.

ПБ-1С тихонько кашляет, и неудавшийся грабитель, дёрнувшись, испускает дух. Не насовсем, конечно. Сейчас он проявится в будке заброшенно блокпоста, имея в памяти только сорванную засаду и бегство, и, если не дурак, вместе со своими погибшими товарищами вернётся в деревню новичков. А, если до них не дойдёт с первого раза, и они постараются меня догнать — снова погибнут. Гали меня предупредить успеет. А я, уж, постараюсь устроить им ласковую встречу. Лёгкой смертью не умрут. Подстрелю не насмерть и оставлю на съедение мутантам. Может, хоть так поумнеют. Мне, сейчас, погоня даром не нужна.

— Как там они? — поинтересовался я у напарницы.

— Идут на кордон как побитые собаки.

Значит, дошло с первого раза. Вот и хорошо. Не хотелось бы тратить на них ещё времени. И так задержался.

Со стороны стоянки списанной техники внезапно загремели выстрелы, заставив меня испуганно юркнуть за стопку железобетонных плит, и оттуда уже осторожно оглядеться. Ложная тревога. Трое сталкеров увлечённо травили зомби возле старого вертолёта с выбитыми блистерами и одной обвисшей лопастью. Наверное, вместе с объединённым опытом ко мне попала и часть сталкерской натуры. Иначе, как объяснить, что мерцающий под пожарной машиной огонёк артефакта чуть не заставил меня бросить всё и протискиваться к нему между двумя трамплинами. С трудом подавив это желание, я побежал дальше, автоматически отмечая копающиеся на горах мусора фигуры.

В зоне опасность может поджидать с любой стороны, поэтому приходится постоянно быть настороже. И как может нравиться такая жизнь? Как по мне, так лучше уж ферма. Там, хоть, коровки и природа. И не это постоянное мрачное свинцовое небо, давящее на мозги. Да и трава яркая, изумрудная, а не это вечно пожухлое недоразумение. Здесь же унылая вечная осень! Сплошной депресняк. Я в игре всего ничего, а уже так устал, словно трое суток физически вкалывал без еды и сна. За спиной раздался шлепок, потом, ещё один, и я, уже разворачиваясь, приобретённым сталкерским опытом понял, что это снорки. Неприятные создания. Мутанты здесь, вообще приятностью не отличаются. И, каждый по-своему. Эти полулюди-полулягушки с противогазами на мордах и свисающими, словно хоботы, оборванными противогазными гофрированными шлангами двигаются чрезвычайно быстро и, в то же время, способны располосовать своими когтями даже средний бронежилет. Хорошо, что у меня «Берилл». Тут повышенный класс защиты. Должен выдержать. И попасть в снорка сложно.