***
Ах, Таня, Таня…
Если бы ты знала,
как много непотраченной любви
и времени как у меня осталось мало…
Текут рекой без остановки дни,
в конце впадая в Океан Забвенья
и растворяясь в общем забытьи.
Нет никому от этого спасенья.
Смешаются волной — мои, твои
и прочих человеков — чувства, мысли.
Всё станет общим и уже ничьим.
И даже, знаешь, в некотором смысле,
ненужным, по рядку причин.
Не станет всех когда-нибудь однажды, —
для каждого определен свой срок —
а я останусь в памяти бумажной,
тебя оставив в и между строк.
Поскольку — да — хочу, надеюсь, веря,
что в круговерти, суетности дней,
как — не о самой пусть, но —
о большой потере
ты вспомнишь обо мне…
Ты понимаешь…
Я не смогу тебе сказать, что чувствую —
ты понимаешь почему, моя хорошая…
Жизнь превращается в постылую и грустную,
когда осознаешь ошибки прошлого
и начинаешь думать о напрасности
потраченного на кого-то времени.
И видеть приближение опасности
остаться на один один с потерями.
Но, продолжая верить и надеяться,
хватаясь за последнюю соломинку,
выстраиваешь дом, сажаешь деревце,
на малую рассчитывая толику
Вселенской Божьей милости и мудрости,
дающей по заслугам всем и каждому,
его достойные, огромности и скудности,
к чему-то подготавливая важному,
что может сбыться скоро или временно
сместиться в будущее — в зону ожидания.
Что там? — увы, никто не знает верно, но
в душе лелеем тайные желания…
Немножко восточное
У меня к тебе серьёзный
разговор, Татьяна-джан.
Я вчера зарезал розу
острым лезвием ножа
и смотрел, как умирает,
нежный розовый цветок…
Мне теперь не видеть Рая,
потому что я жесток.
Но пойми и, если сможешь,
не суди — хотя бы ты!
Ведь для той, кто всех дороже,
развожу в саду цветы.
Только зря.
Моих стараний
оценить ей не дано —
не моя она и тайной
им остаться суждено…
Так к чему беречь, лелея,
никому не нужный цвет,
если все равно истлеют
лепестки в потоке лет,
бесполезно облетая,
не порадовав её,
будто птиц осенних стая,
уходя в небытиё?
Сонет
Хочешь — сочиню тебе сонет,
Нежностью наполненный и лаской.
Или, приглушив вечерний свет,
Убаюкаю волшебной сказкой
О прекрасном принце на коне,
Цвета ослепительного снега,
И принцессе — о тебе и мне…
И, пока опутывает нега
Тело стройное твоё в ночи,
Мне позволь побыть с тобою рядом…
Если можно, просто промолчи —
Я пойму. Влюбленному не надо,
Иногда, в тиши звучащих, слов,
Чтобы чувствовать и передать любовь.
***
Поспи,
а я, твой тихий сон храня,
побуду рядом…
Просто буду рядом —
полночной тенью, облаками, садом…
Ты не почувствуешь присутствие меня
и не увидишь, полусонным взглядом
водя кругом и темноту кляня,
лжецом считая, подлецом и гадом
того, кто сон твой, на исходе дня,
зарекся бдить,
проснувшись вдруг…
Нет сладу
с тобою, женщина!
Любимая моя
и непонятливая — снегом, листопадом,
капелью вешней, звездным мириадом —
я был всегда, обличие приняв
всего-всего вокруг тебя.
Но рада
бывала ты не мне, а бытия
дарам, чьи прелесть и отрада
ласкали душу, за собой маня…
Про Таньку и баньку весеннее
В свежестроенную баньку,
шансы надвое деля,
пригласил подружку Таньку,
очищенья тела для
и души от всякой скверны,
посылаемой на нас
(искусителем, наверно)
каждый день и каждый час.
И потом у самовара —
толстопузого, как я —
чай попить, составив пару
мне, пока горит заря,
на закате пламенея
золотистою каймой…
Пригласил, надеждой грея
душу с сердцем, разум свой
замолчать на чуть заставив
силой воли, так как он
убеждал, что я для Тани
стар уже со всех сторон.
Может быть — не мальчик точно.
Но позвал не связи для
созидания порочной,
а для у-до-вольст-ви-я.
Про Таньку и баньку летнее
Продолжаю тему баньки
и моей подружки Таньки.
Уговаривал неделю —
и конфетой, и кнутом
завлекал.
Не захотела,
мне своим прелестным ртом
«нет» сказав.
Жалела после,
локти острые грызя,
что меня — решила — возле
ей уикенд провЕсть нельзя.
Побоялась или что-то?
Или просто было лень?
Но зазря прошла суббота
и воскресный также день.
Да и пятницы остаток
не запомнился никак —
не оставил отпечаток
в сердце.
Ей.
А я — чудак,
надышавшись жарким паром,
на полОчке голышом
посидев часочков пару
(или больше),
в сад пошел
и в тенечке на качели,
завернув себя в халат,
лег, вдыхая через щели
носовые аромат,
доносящийся из кухни:
мяса, чаю с мятой и…
и цветов.
Когда б не мухи
да зануды-комары
так и спал бы, так и спал бы
до вечерней до зари…
Но, увы, нервишки слАбы
и терпел лишь до поры,
в дом уйдя, где самовар и
кое-что ещё к нему…
А Татьяна…
Пусть состарится одна в своем дому.
Римские каникулы
Какие губки!
А очки..!
Большие, дужки волнами.
А там — за кадром — каблучки
под ноженьками стройными.
Наверно…
Не уверен, но
у Одри Хепберн — в пику ли
красоткам? — было так в кино
про римские каникулы.
*******
Она хорошенькая — Одри — спорить нечего.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.