Бесплатный фрагмент - Тайный абиссинец

Вступление

Неспокойно. Кажется, куда-то надо

Ехать, бежать, идти,

Провожая отсутствующим взглядом

Родину… птица домой летит.

Я встречаю вернувшуюся птицу.

Хорошо! Будет нам веселей!

И несут журавли по небу синицу,

Направляясь к тебе,

Сергей…

Тайный абиссинец

Мой друг был тайным абиссинцем,­­

И потому носил в кармане

Отточенный багровый камень

Для умерщвления зверей.

И даже маленькие звери —

Клопы, и пауки, и мошки —

Завидев рог его кровавый,

Дрожали телом и душой.

И если женщины и дети

Вставали под багровый камень,

Он резал их без промедленья,

Без перерывов на любовь,

Поскольку тайный абиссинец

Не знает слабости минутной.

Вчера он в дверь мою вошёл,

Переступив порог высокий,

И поднял правую ладонь,

И бросил камень свой старинный,

Сказав при этом:

— Cher ami!

Тебе в подарок я принёс

Большую плитку шоколада.

Давай же мы её разделим,

И, размочив, как сухари,

В стакане лондонского чаю,

Введём прекрасный шоколад

В круговорот веществ природных!

Но я не дал ему ввести

Вовнутрь предательскую сладость,

А взял гитару и сыграл

Семь песен Вологды печальной,

И мой герой первоначальный,

Рыдая, кожи белой пласт

С себя содрал, и вдруг предстал

Открытым, явным абиссинцем!..

Тогда я заиграл опять,

И судорога прокатилась

По телу чёрному его,

И побелел он, как солдат

С внезапно выпущенной кровью;

Преобразились губы, нос,

Пружины скрученных волос,

Как прежде, мягко распрямились…

Так был спасён от колдовства

Мой друг — хороший русский парень.

Теперь, как бывший абиссинец,

Он получил отдельный дом

С большой трубой, и в доме этом

Жена гремит посудой за обедом,

И дети лезут под ноги гостям,

Провозглашая хором, что их папа

Есть самый лучший в мире паровоз.

Держу дела в порядке

Держу дела в порядке.

На случай неожиданных событий

Держу дела в порядке. Извините

За почерк — неразборчивый, корявый,

Ужасный почерк — вы, конечно, правы.

Не выходили палочки в тетрадке,

И не выходят. Но дела в порядке.

Вот письма — их вернуть от адресата.

Меня забыли? Это виноват

Неправильный режим труда и пищи.

А письма — сжечь! Не горячитесь, тише.

Вот то, что я посмел назвать стихами —

Негромко, про себя и между нами,

Как говорят друзьям. Глядите, их

Не жечь! Я не для этого пытал

Укрытый в сердце редкостный кристалл,

И бред его выслушивал, упрямо

Сгибая спину у порога храма.

Стихов не жечь! Вы лучше почитайте,

И выберите каждому в удел.

Но, отделяя зёрна от плевел,

Не тяготитесь тем прискорбным фактом,

Что автор лишь с ему присущим тактом

Не возразит, когда б и захотел.

Теперь остались деньги, вещи и

Как будто, всё. Однажды, в забытьи

Бродя по городу, я видел старика.

По скрипке медленно ползла его рука,

И вечер нудно в лужи моросил…

Старик был стар. Он даже не просил

Холодной меди в паузах игры.

Моим богатством полные кофры

Ему отдайте для поддержки сил.

Да-да, ему — он всё же не просил.

А пиджаки повесьте на крюки,

И вам мои помогут пиджаки

Следить, чтоб память вас не подвела.

Люблю в порядок приводить дела!

Циклическая импровизация I

Трава полегла.

От ливней трава полегла.

Четыре ствола

Глядят на неё свысока,

А рядом река

Течёт, остывая.

С подножки трамвая

Ты сходишь на берег реки,

И твои голубые зрачки

отражают

Сентябрь со всем урожаем

Дождей, понурых людей

И призрачных истин,

Которые вдруг возникают в мозгу

Так резко, что хочется на бегу

Застыть и понять: в самом деле,

Душа бывает одна в единственном теле,

И жизнь бывает одна,

И в любую минуту

Ты можешь порвать

Свои прекрасные путы,

Сойти на берег реки

С подножки трамвая,

Когда дымятся листки,

В кострах догорая,

И жёлтый их дым летит над травой,

Которая, словно бы головой

Поникнув, под ливнями полегла…

Осень настала.

Такие вот, брат, дела.

Циклическая импровизация II

А снег в сентябре означает,

Что скоро зима нас опять опечалит

Пустыми причалами и кораблями,

Безжизненно вросшими в лёд.

И будет воскресный поход

На стареньких лыжах

По этому ровному льду,

И я в сотый раз

От тебя далеко не уйду,

И в сотый же раз

Ты ко мне не приблизишься так,

Чтоб наше сожительство

Стало похожим на брак.

Наверно, ты просто не хочешь

Будить меня ночью

словом «люблю»,

А, может быть, я

Слишком крепко и праведно сплю.

Я знаю, что лыжи, причал

И река подо льдом —

Всё это случится

Не завтра, скорее всего, а потом.

Но даже на завтра

Не надо загадывать зря,

Поскольку вечерняя в тучах пропала заря,

По радио крутят

Стихи об осенней поре,

И падает, падает, падает снег в сентябре.

Сестра

Приди, приди ко мне, сестра!

Уже осенняя пора

Берёт меня в стальные клещи,

И дождь в окно ночами хлещет,

А черви скользкие минут

Так нескончаемо ползут,

Что я устал их гнать с постели.

Приди, сестра, чтоб мы успели

Обнять друг друга за стволы,

Пока деревья, как столы,

Сукном зелёным приодеты…

Сестра, ты исполняешь где-то

Живую музыку для тех,

Кто помнит беззаботный смех,

Но обожди, прерви игру:

Она приносит мне страданье,

Не уменьшая расстоянье

Меж проводами наших рук;

Они гудят под ветром, звук

Печальной песни издавая….

Сестра, придешь ли ты? Не знаю.

Мы едем в Ленинград

Мир огней струит прохладу.

За окном стоит зима.

От давлений перепада

Снег чернеет как хурма.

Зайцы движутся к востоку,

Выплетаясь из петель.

К неожиданному сроку

Подступает оттепель.

Подъезжает на каталке

Обезноженный февраль.

Ёлки, голые как палки,

Убегают мрачно вдаль.

Убегают вслед, вдогонку

Солнца огненной лисе.

Мы же катимся легонько

На вагонном колесе,

С каждым кругом ударяясь

Головой о потолок.

Шпал волнительная завязь

Упадает на песок.

Все летит, сгорая, гаснет,

И уносится назад,

И в заре напрасной казни

Расцветает Ленинград.

А на питерском перроне

Вдруг застыл городовой,

Словно алчущие кони

Над бензиновой водой.

***

«Матросская шапка, верёвка в руке,

Тяну я кораблик по быстрой реке…»

Агния Барто

над берегом в тумане

маячит огонёк

то вспыхнет то обманет

не близок не далёк

но и во тьме буруны

меня не устрашат

кораблик мой чугунный

не ведает преград

он волны режет носом

отлитым на века

а ржавые матросы

играют в дурака

красивые обводы

высокие борта

пыхтит и стонет рота

молоденьких солдат

толкать им trueдно тяжко

кораблик славный мой

в шинелях и фуражках

к тому же под водой

К троллейбусу

Спаси меня от темноты, троллейбус!

В твоём чудесном электрическом желудке

Так хорошо сидеть на драном кресле

Из кожи голубого динозавра.

Спаси меня от холода, троллейбус!

Твоих зрачков запыленные стёкла

Согрею я дыханием своим, а ты за это

Не дай ему растаять в небесах.

Троллейбус, не вези меня за реку!

Там улицы темны, а духи грозны;

Там головы, как давленные гроздья

Налившегося кровью винограда…

О, не вези меня в тот дикий край!

Возьми меня с собой в ночное стадо,

Громоздкое, счастливое дитя

Не знающего промедлений века!

Троллейбус, ты — звезда моих скитаний.

Дай, я пожму упругий твой контакт!

***

если бы я был рыбой

я бы молчал

если бы я был зверем

я бы рычал

если бы я был птицей

давно улетел бы я

туда где Бог не выдаст меня

и не съест свинья

если бы я был пулей

я бы разил

если бы я был золотом

я бы лежал в грязи

если бы я был доброй пчелой

я бы любил цветы

если бы ты не любила меня

это была бы не ты

если бы я был деревом

я бы рос

если бы я был женщиной

я никогда не лил бы слёз

если бы я был цепью

я бы тёрся о чью-то шею…

но только кроме себя самого

ничем иным я быть не умею!

В поздний час

в синем небе ночь и звёзды

а в ночи дрожат кусты

разрывают плоть коросты

неумелые кроты.