Бесплатный фрагмент - Светлый образ

Часть I

Туманное утро неспешно пробивалось в комнату сквозь пыльные занавески. Приоткрытая форточка наполняла воздух сыростью и свежим запахом опавшей, и уже начавшей гнить листвы, на столе стояла чашка с дешевым кофейным порошком, дожидаясь губ своего хозяина. Хейко Динст уже не спал, несмотря на свой единственный выходной. Он сидел в кресле за маленьким нетбуком, который то и дело гудел и нагревался, и задумчиво перебирал файлы.

«Где-то здесь… Нет. Или может быть тут? Куда же я её скинул… Один сплошной мусор, зачем я только перенёс это сюда, это мне больше никогда не понадобится» — думал про себя Хейко, кликая мышкой по сотням папок с фотографиями, открывая и закрывая одну за другой. Потрескавшаяся кожа рук болела и зудела от каждого прикосновения к чему-либо. Впрочем, не только руки — всё тело ныло от боли в мышцах и усталости, казалось, будто и не было никакого восьмичасового сна и времени на восстановление. Наконец, найдя нужное фото, он оtкрыл его, взял в руки горячую кружку с дряной жидкостью и устремил взгляд на монитор.

Это единственное, можно сказать, первое и последнее фото предназначалось ему. На него смотрела молодая девушка в домашней свободной майке, со слегка растрепанными волосами. Неправильно поставленное освещение и отсутствие цветокоррекции больше не резали глаза, посмотри он на этот снимок пару месяцев раньше — кинулся бы обрабатывать его в фото-редакторе. Немного поднять экспозицию, выровнять тон лица, чуть осветлить круги под глазами, пригладить непослушные волосы, скорректировать уровни и шкалу RGB… Да и к слову, девушка не обладала модельной внешностью, он сам и вовсе не взялся бы снимать такую. Однако сейчас он не обращал внимания на мелкие недочеты. Он видел другое — серьёзное лицо, весьма скованную и напряженную позу, и взгляд широко распахнутых глаз, в котором читалась неизмеримая тоска, граничащая с отчаянием, и вместе с тем, это был взгляд, полный надежды. Почему… Почему он не видел этого раньше? В то время, когда она ещё была…

— Нелли…

Хейко закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Воспоминания беспощадно врезались в его измученное сознание, возвращая его к тому последнему дню. Её голос, казалось, хотел разорвать голову изнутри.

— Почему ты не можешь просто любить меня?!

Он чётко помнил всё, что произошло с ними пару месяцев назад. Это был самый разгар его рабочего дня. Просторная комната, отведенная под студию, была искусно декорирована под мрачный осенний пейзаж — фотофон изображал туманный серый лес, на полу стояли тыквы с лицами мёртвого Джека, пол устилала сухая трава, а сверху слегка был посыпан лепестками роз. Несколько изящных подсвечников ждали, когда на красно-черных свечах загорятся огоньки. Хейко подходил к декорациям ближе, после снова отходил дальше, делая пробные снимки, периодически переставляя пенёк с места на место, и двигая кусок сухого дерева, внушительных размеров. Ему казалось, что в этих декорациях не хватает какой-то изюминки… Следовало подготовиться тщательней, возможно арендовать какой-нибудь интересный череп с рогами, или что-то вроде того. В назначенное время в дверь позвонила клиентка, отвлекшая его, наконец, от раздумий.

— Здравствуйте. Я Миранда. Записана на шестнадцать часов, — вежливо поприветствовала его модель.

— Добрый день, Хейко Динст, зовите меня просто Хейко.

Девушка вежливо кивнула, и прошла за ним в комнату-студию. Она словно заполнила собой всё пространство, и мысли о каких-то недостающих предметах тут же испарились из головы фотографа.

— Вы без визажиста? — спросил он в привычной деловой манере, настраивая свет.

— Я крашусь сама — мягким голосом ответила девушка.

— Я даю на подготовку около пятнадцати минут, если Вам нужно переодеться, или подправить прическу — пожалуйста — указал он на стоящие напротив двери комод, зеркало, и специально отведенную для клиенток ширму. — Если желаете выпить чай или кофе, дайте знать.

Миранда прошла к зеркалу больше из вежливости, поставила на пол небольшую сумочку и положила перед собой небольшой букет с розами.

— Я мог бы заказать цветы, это входит в стоимость моих услуг.

— При всём уважении, господин Динст, синие розы достать не так просто — Миранда сделала пару взмахов расческой — я решила не утруждать Вас. Я готова.

— Проходите, пожалуйста. — Хейко указал на декорированный участок.

Миранда взяла в руки одну розу, и, неспешно прошагав к сумеречному лесу, изящно присела на небольшой пенёк. Она идеально вписывалась в эту картину — обтянутая в черные одежды, стройная, гибкая, женственная, как сама ночь. Несмотря на мягкую улыбку, её глаза были полны тумана — серые и холодные.

— Вам на портфолио? — спросил Хейко, делая пару пробных снимков.

— Для себя, — всё так же ровно ответила она, чуть улыбнувшись. Уголки её губ исказили две мелкие морщинки. Хейко отстранился от объектива и пристально посмотрел на её лицо. Под слоями безупречного макияжа скрывались первые признаки увядания кожи — немного поперечных линий на лбу, в уголках глаз, под крыльями ноздрей.

«Какой ужас — сколько же предстоит ретуши!» — подумал он про себя. Сколько раз он писал в своих объявлениях о том, что не берет моделей старше двадцати пяти лет — и всё равно они умудряются его обманывать.

— Что-то не так, господин Динст? — изящная модель подняла одну бровь, исказив себе на этот раз лоб ужасной мелкой нитью.

— Вы потрясающе выглядите, Миранда, однако Вам следует задуматься об омолаживающих процедурах. Вы же понимаете, что это студийная фотосессия, здесь идеальный свет и безупречное качество фотографий — все возрастные изменения будут сильно заметны. Я, конечно, могу их убрать вручную, но это займёт…

— Всё в порядке. Не нужно ничего менять. — так же вежливо ответила Миранда, поправляя спадающую на лицо иссиня-черную прядь волос — мне для себя. Не нужно ретуши.

Фотограф облегченно выдохнул, вновь прислонившись к объективу. В этой клиентке было что-то притягивающее и отталкивающее одновременно. Хейко сделал ещё пару пробных снимков, в то время как она изображала, как вдыхает аромат синей розы, демонстрируя свои тонкие белые пальцы и выставив вперед одну ножку, затянутую в блестящий латексный сапог. На какое-то мгновение ему показалось, что этими каблуками она может пройтись по кому-нибудь и не моргнуть глазом.

— Я вижу Вас холодной и загадочной — попробуйте передать мне эти эмоции. Встаньте к дереву и посмотрите на меня в пол оборота. Отлично. Опустите плечи. Вот так. Замрите.

Миранда послушно выполняла указания фотографа и в целом держалась свободно и раскрепощённо, в отличие от других, особенно начинающих моделей. Некоторым даже приходилось предлагать бокал шампанского, чтобы снять напряжение. Время с ней летело незаметно, Хейко дал волю своей фантазии, манипулируя ей как куклой, и параллельно восхищался переливами света на латексно-бархатном костюме — разноцветные блестки и шелка ему уже порядком надоели. Вдруг он отстранился от объектива и нахмурился.

— Что-то не так? — снова подняв одну бровь, спросила клиентка.

— Ваши украшения… Выполнены в черно-серебристой цветовой гамме. Золото сюда совсем не вписывается. Может, следует снять его? — фотограф указал на обручальное кольцо.

— Я скорее сниму с себя кожу, чем это кольцо — вся её вежливость на секунду испарилась. Казалось, она вот-вот убьёт его взглядом, подобно ведьме, — продолжим работу — Миранда быстро переключила эмоцию, беря в руки голову Джека. Хейко спешно защелкал кнопкой камеры. «До чего странная» — отметил он про себя.

— Сделаем ещё несколько снимков с Вашими розами, — Хейко взял со стола букет. В прихожей хлопнула дверь. Нелли вернулась с работы. Через мгновение послышался грохот.

— Прошу прощения — юный фотограф инсинктивно сжал в кулаке стебли цветов, после чего отложил их и поспешил на шум. На ладони ощущалось неприятное тепло и влага. Чёрт. Миранда также последовала в прихожую.

Прямо на полу лежала миниатюрная рыжая девушка, очевидно без сознания. Рядом аккуратно стоял пакет из супермаркета и брошенная на стул куртка.

— Нелли! — Хейко присел рядом на корточки, — что случилось?

Он аккуратно усадил её и похлопал по щекам. Медленно приоткрыв глаза, она поводила расфокусированным взглядом из стороны в сторону, затем остановилась на необычной клиентке. Миранда присела рядом и потрогала её лоб.

— Принесите воды — скомандовала она.

Хейко Динст за пару минут выполнил просьбу и протянул ей стакан. Нелли взяла его слабыми руками и сделала пару глотков.

— У неё жар, господин Динст.

— Ты что, заболела? Почему не отпросилась с работы?

— Мне нельзя — вяло ответила девушка.

— Что ещё за нельзя? Почему вообще ты болеешь? — Хейко повысил голос, держа её за плечи.

— Мои сапоги… Они… Промокли.

— Эти сапоги промокли ещё весной, а ты до сих пор не купила новые. Опять потратила все сбережения на краски?

Нелли виновато кивнула, после чего зашлась волной мокрого кашля.

— Так, значит, мне снова ночевать в студии? Сколько же от тебя проблем! Лекарства хотя бы купила? — Хейко зашуршал пакетом из супермаркета. Два готовых салата и шампанское для клиентов. Молодец, Нелли.

— До зарплаты неделя — девушка отвела взгляд в сторону.

— Почему ты такая недальновидная! Мы же договаривались, я плачу за квартиру, все остальные расходы на тебе. У меня тоже нет денег — скоро нужно будет обновлять декорации студии на зимние, о чем ты только думаешь, — Хейко активно жестикулировал, не стесняясь выражать своё недовольство даже в присутствии посторонней. Взгляд Миранды зацепился за свежие следы крови, отпечатавшиеся на белом свитере юной особы.

— В чём ты теперь будешь ходить? Что на тебе надето? — он потрепал её за рукав — когда ты выбросишь это старьё? Ты просто позоришь меня!

— Ты же знаешь, я донашиваю за сестрой…

— Ты просто жалкая, Нелли. Не умеешь ни зарабатывать, ни распоряжаться деньгами, ни одеваться прилично. Всё краски да краски… Твои тюбики стоят как хороший объектив. Ты понимаешь это? Но пользы не приносят. Кому нужны твои картины, ты скажи? Искусство должно приносить доход, понимаешь?!

— Мои картины покупают…

— Раз в пятилетку?

— Пусть даже так. Пока есть хоть один человек, кому они нравятся, я…

— Замолчи и не беси меня ещё больше! — Хейко перешёл на крик, — ты дура, понятно? В тебе нет ни-че-го! Совсем! Пустое место!

Нелли молчала, уставившись в пол. Затем встала и решительно взляла куртку.

— Куда ты собралась? Поедешь к сестре?

— Поеду.

— Пощади, Нелли! У неё семеро по лавкам, ты одна под лавкой будешь!

— Я могу помочь ей — Нелли снова закашлялась — с детьми. Поживу там пару дней, пока не придёшь в себя.

— Всё, чем ты можешь ей помочь — так это не мешаться и не вешать на неё свои истерики! От тебя одни неприятности — ты вечно путаешься под ногами и создаешь проблемы всем, кто находится рядом!.. — казалось, эта пустая речь никогда не закончится. Нелли будто не разбирала слов, а только смотрела на то, как Хейко открывает рот и размахивает руками. На его висках проступили венки и мелкие капельки пота. Через несколько минут он всё же замолчал, жадно вдыхая воздух — понимаешь, Нелли?

— Почему ты не можешь просто любить меня?! — выкрикнула Нелли, смотря на него влажными глазами и стараясь не моргнуть, чтобы не упали предательские слёзы. Затем резко развернулась и вышла из квартиры.

— Извините за неудобства — вспомнив о Миранде, проговорил Хейко, вытирая лоб. — Я позвоню, когда снимки будут готовы.

— Я буду ждать — кивнула модель, с такой же обманчиво спокойной улыбкой, и вышла.

На этом моменте Хейко Динст открыл глаза, прервав свои воспоминания. Всё, что было после — казалось не важным и безжизненным теперь. Он выпил остатки кофе крупными глотками, встал, и, размяв ноющее тело, отправился в ванную. Один выходной, который включал в себя готовку, уборку и стирку. Жалкое существование. Но когда-нибудь это закончится. Нужно только потерпеть…

* * *

Нелли сидела на лавочке у подъезда, спрятав лицо в ладони и положив его на колени. Она содрогалась от звучных рыданий, периодически кашляя, ее куртка лежала рядом. Миранда размеренно прошагала к ней, и присев рядом, чиркнула зажигалкой. Девочка подняла голову, почувствовав дым с ароматом корицы.

— Меня зовут Миранда. Хочешь? — она протянула ей открытую пачку.

— Спасибо — Нелли достала сигарету дрожащей рукой и закурила.

— Выглядишь так, словно тебе некуда идти — протянула странная модель, шумно выдохнув дым.

Нелли насторожилась — обычно клиентки Хейко не обращали на неё никакого внимания, а эта вдруг села рядом, да ещё и заговорила? Однако в её голосе не было ни насмешки, ни осуждения. Аромат корицы действовал на неё успокаивающе, пусть девочка не перестала плакать, но истеричная волна рыданий уже прошла.

— Я поеду к сестре.

— Больная? И с детьми помогать?

— У неё есть — девочка шмыгнула носом — отдельная комната для меня. Я закроюсь, и… — кашель перебил её.

— Позволь задать тебе один вопрос, — Миранда сделала небольшую паузу, и, дождавшись, когда личико с веснушками обратится к ней, продолжила — Чего ты хочешь на самом деле?

Несколько секунд Нелли оценивала свою собеседницу взглядом. В самом деле, она отличалась от остальных — ни капли насмешек, пафоса, агрессии — ничего из того, что присуще молодым моделям. Несмотря на обилие черных тонов в одежде и макияже — эта женщина притягивала — черный манил к себе, густо подведенные глаза, считающиеся сценическими, или даже агрессивными — она плохо разбиралась в этом — излучали доброту и покой.

— Я хочу… удлинить ноги. Вставить спицы. Чтобы сделать их длиннее, вот.

— Хм… — Миранда растянула уголки губ — что-то ещё?

— Увеличить грудь, может, немного…

— В самом деле? Это то, что ты хочешь?

— Да, но сперва… Научиться краситься. Хочу макияж, как у Вас!

Миранда подняла одну бровь, утвердительно кивнула, затем вернула серьезное выражение.

— Ходишь вокруг да около. Несколько минут назад, я слышала, что ты хочешь, чтобы Хейко Динст любил тебя.

— Да, но это не возможно.

— Я могу помочь тебе.

— Помочь? Как? — девочка вытянулась в струнку и приготовилась внимательно слушать.

— Есть один способ. Только скажи, нужно оно тебе? Этот парень проглотит тебя живьём, и костями не подавится. Тебе бы держаться от него подальше.

— Всё не так! Хейко бывает вспыльчивым конечно, но он не такой. И я действительно хочу, чтобы у нас всё было хорошо. Я хочу, чтобы он любил меня. Помогите мне, что это за способ такой? Что нужно сделать? Расскажите?

— Что ты готова отдать за его любовь, Нелли?

— Всё что угодно! Любые деньги… У меня конечно сейчас нет, но я могу заработать. Да что там деньги… Здоровье, жизнь! Что вы возьмете за свою помощь?

— Я помогу тебе бесплатно. Но кое-что всё-таки возьму. Пойдём.

Миранда поднялась, взяв девочку за руку. Та охотно встала, и спустя несколько метров они оказались в глухой арке между домами. Девочка полностью успокоилась, только покрасневшее лицо указывало на недавно случившуюся истерику. Очевидно, ей было всё равно, куда её ведут и что попросят — одержимый человек готов без тени страха и сомнения пойти, на что угодно ради своей мечты.

Миранда стала напротив, слегка обхатив лицо девочки руками, смотря на неё сверху вниз.

— Итак. Спрашиваю ещё раз. То есть ты хочешь, чтобы Хейко Динст тебя любил?

Нелли кивнула.

— И ты готова отдать всё что угодно.

Нелли кивнула ещё раз.

— Не боишься, что я тебя обману? — этот вопрос был явно лишним, и был задан больше для развлечения вопрошающей.

Нелли ещё раз внимательно вгляделась в её лицо. Бесцветные глаза излучали тепло и заботу. Густо накрашенные губы чуть растягивались в нежной улыбке, и тонкие морщинки по бокам только украшали их, указывая на возраст хозяйки, который ассоциировался с мудростью. Черные волосы слегка покачивались на ветру, удерживая в себе приятный аромат корицы. Нелли была очарована. Модель притягивала её с каждой секундой всё больше, и уж точно не вызывала никаких подозрений и неприятных чувств.

— Не знаю, почему… Мне хочется верить Вам.

— Отлично. Я возьму этот свитер.

— Но… Он же грязный… Хейко испачкал его своей…

Миранда наклонила голову вбок, заставив девочку замолчать. Нелли послушно сняла с себя вещь и протянула таинственной леди.

— А это тебе, — достав из сумочки небольшой кулон в форме ёлочки, Миранда надела его на девочку и застегнула. Он обжег её, достронувшись до кожи где-то в области серца, но Нелли вскоре выбросила из головы это странное прикосновение — разве может простой кулон обжечь кожу?

— Где живет твоя сестра?

— В пригородном посёлке… Маковый.

— Я вызову тебе такси, — Миранда быстро набрала номер и продиктовала адрес.

— П-простите, но… Это всё?

— Да. От тебя больше ничего не требуется. Об остальном я позабочусь — ответила Миранда, положив девочке руку на плечо, и медленно зашагала в сторону подъезда.

— И… Что будет дальше? — не успокаивалась девочка.

— А дальше… — протянула Миранда — будь сильной и ничего не бойся. Ты уснёшь, и будешь видеть сладкие сны.

Машина уже успела подъехать, Миранда открыла пассажирскую дверь и усадила ничего не понимающую Нелли на переднее сиденье. «Сладкие сны? О чем это она…» Машина тронулась. Нелли провожала взглядом изящный силуэт Миранды. Она сжимала в руках белый окровавленный свитер, и, закрыв глаза, что-то нашептывала в пустоту.

* * *

Плотные жалюзи лаборатории были окрашены в красно-оранжевый свет лучами заходящего солнца. Изнутри просторное помещение освещало обилие энегосберегающих ламп. В центре стояли три высокие пустые камеры цилиндрической формы, обвитые многочисленными проводами и трубками. Так же присутствовали несколько стеллажей с книгами и документами, аккуратно сложенными в стойки-уголки, кушетка, раковина, стеклянный стол, заставленный многочисленными пробирками и колбами, и небольшой деревянный стол возле окна, заваленный бумагами и некоторыми личными предметами, не имеющими отношения к научной деятельности — кружкой, пустым пищевым контейнером, несколькими декоративными фигурками и рамкой с фото. Мужчина в медицинском халате расхаживал из стороны в сторону, увлеченный чтением книги. Периодически он останавливался, чтобы сделать небольшую паузу и повторить в голове прочитанное. В одну из таких пауз его взгляд остановился на зеркале. Он не отличался крепким телосложением. Волосы, стянутые в тугой хвост были пепельно-белого цвета, однако их корни были седыми. Дотронувшись до пробора, он недовольно нахмурился. В кармане зазвонил телефон — он ответил не глядя.

— Доктор Арност Реттер, здравствуйте.

— Привет, любовь моя. Чем занимаешься?

— Так — читаю пока что. За весь день только один плановый осмотр и через два часа консультация — доктор вздохнул.

— Да, уж не густо… Скучаешь, значит.

— Скучаю. Чувствую себя бездельником. Да и устал нахоиться в четырех стенах, причем впустую.

— Сейчас бы сидеть где-нибудь в беседке на горно-лыжном курорте, потягивать какао и наслаждаться свежим воздухом, да?

— Я бы ещё с удовольствием прокатился на канатной дороге — грустно протянул доктор — но в этом году нам даже на загородную турбазу не хватит.

— Деньги не проблема, дорогой, — в женском голосе прозвучали нотки улыбки — отправляй свою бригаду на Полесское шоссе и займись приготовлением раствора.

— Черт возьми, Миранда! — мужчина резко перешел на крик — Я же просил тебя больше никогда так не делать!

— У тебя мало времени, Арност.

— Полесское шоссе? Это вообще где?

— Это единственная дорога по пути к Маковому посёлку. Поспеши — девушка завершила звонок, не попрощавшись.

— Черт! — доктор Арност стиснул зубы от злости, но быстро взял себя в руки. У него не было времени предаваться эмоциям. Он метнулся в приемную, резко распахнув дверь.

— Эльза!

— Да, господин Реттер? — миниатюрная блондинка, так же погруженная в чтение, резко захлопнула книгу.

— Срочно сообщи бригаде скорой помощи, чтобы ехали на Полесское шоссе по пути к Маковому поселку и дежурили там. Позвони на первый этаж, сообщи, чтобы никто не задерживал ребят бумажной возьнёй. Пострадавшего пусть доставят сразу ко мне. Я беру его под свою отственность и сам займусь опознанием личности и прочим.

— Хорошо.

— Займись приготовлением иньекций Б-2, Б-14 и А-23. Начни с А-23 — это самое главное. На случай, если не успеешь приготовить все — а ты можешь не успеть.

— Поняла.

— Я иду готовить раствор для камеры. Не пускай ко мне никого. Разрешаю войти только тебе с сообщением о прибытии пострадавшего. Ключ от второй лаборатории.

Девушка молниеносно набрала цифровую комбинацию на сейфе, и положила на стол ключ. Доктор скользнул взглядом по открытому журналу для записи.

— Консультацию перенеси на другой день или прими пациента сама — на своё усмотрение.

— Да, господин Реттер, — кивнула девушка, держа телефонную трубку и стуча по кнопкам темя пальцами из пяти возможных.

Доктор развернулся на каблуках и вышел из приемной так же быстро, как и появился.

* * *

Хейко Динст закинул в тазик спецодежду, засыпал немного порошка, и открыл кран. Пока тазик наполнялся водой, он недовольно рассматривал своё отражение в старом надтреснутом зеркале. Ранее выбритые виски теперь отросли, а лёгкая щетина уже успела превратиться в небольшую бородку. «Пусть так — думал про себя Хейко — во всяком случае, есть вероятность, что никто из прежнего окружения его не узнает теперь. Да и навряд ли жители этого района интересуются профессиональной фотографией, и в частности самим Хейко Динстом». Через несколько минут он вышел на холодную улицу, отправившись в ближайший магазин за покупками. Путь лежал через парк — небольшое количество людей в нём всё же было, несмотря на ранее утро, но это место было крайне запущенным. Ворохи опавших листьев шуршали под ногами, их явно было некому убирать. Вокруг скамеек были разбросаны окурки и шелуха от семечек в радиусе пары метров, кое-где стояли бутылки. Хейко шёл не спеша, несмотря на промозглый ветер и периодически ежился от холода, пряча нос в высокий воротник куртки. Спина не давала покоя. Идти в прямом положении было гораздо легче, но его хватало только на несколько секунд — позвоночник так и норовил ссутулиться под грузом костей, словно был пластилиновым. Поборов в себе брезгливость, фотограф сел на одну из скамеек, чтобы перевести дух. Окружающая обстановка навевала ещё большую тоску и неприязнь, всё сливалось в безжизненный желто-серый комок. Взгляд притягивали только несколько кустарников неподалёку, листья которых были ярко-оранжевыми, и словно светились в пасмурную погоду. Глядя на этот цвет, он вспоминал рыжие волосы Нелли, его мысли возвращались к ней, пытаясь согреть теплыми воспоминаниями. Когда-то, наверное, вечность назад, они гуляли в парке вместе. Стояла приятная солнечная погода, это была ранняя осень. Хейко увлеченно настраивал свою новую, тогда ещё полупрофессиональную камеру, а Нелли лежала рядом на скамейке, положив голову ему на колени.

— Когда закончишь, Хейко, дашь мне сделать парочку кадров?

— Здесь не на что смотреть, Нелли, — ответил фотограф, увлеченно щелкая кнопками.

— А мне понравился тот цветок — девочка указала пальцем на клумбу напротив — я хочу его сфотографировать.

Хейко ничего не ответил.

— Ну, пожалуйста, Хейко. — она ткнула его в живот, — пожалуйста-пожалуйста.

— Ладно. Я уже почти закончил, — Хейко проделал ещё несколько манипуляций в настройках — Слезай с меня.

Девочка радостно вскочила. Он надел ей на шею ремень и аккуратно вложил в руки камеру.

— А на что нажимать?

— Держи крепко и не задень ничего лишнего. Нажимаешь только сюда — на эту большую кнопку. Фокус подберется автоматически при лёгком касании. Для снимка нажмёшь сильнее. И смотри не урони.

Девочка радостно кивнула и радостно направилась к клумбе. После чего вернулась, демонстрируя отснятое на небольшом дисплее.

— Ну как? — её глаза блестели.

— Цветок как цветок. Что вообще интересного может быть в природе?

— Природа совершенна — воодушевленно ответила Нелли, — мне нравится совокупность цветов и оттенков, неповторимость линий, форм, естественная полнота и завершенность. Природа красива во всех её проявлениях. Это настоящая гармония.

— И поэтому из всего большого парка ты отметила для себя только один маленький цветок?

— А что такого? — непонимающе посмотрела Нелли.

— Гармония говоришь, — Хейко усмехнулся — это тоже гармония? — он указал рукой на скопление высокой сухой травы, у основания которой лежали несколько сухих листьев. Эта картина сливалась для него в однотонное пятно блёкло-бежевого цвета. — это по-твоему красиво?

Девочка наклонилась к указанному участку, взяла в одну руку несколько травинок, приблизив их к обьективу, а второй рукой сделала пару кадров. После чего продемонстрировала изображение на дисплее фотографу. На переднем плане чётко выделялись сухие травинки, а фон, пусть и был такого же цвета, был размыт, поэтому изображение вполне себе гармонировало.

— Это нечестно. Ты вмешалась. Смотри, как выглядит твоя «естественность» на самом деле.

Он забрал камеру, после чего проделал всё тоже, что и Нелли, только не отделяя травинки рукой. На фотографии было пестрое светло-бежевое месиво. Нелли нахмурилась, не зная, что ответить.

— Мир — это хаос, Нелли. И природа, во всех её проявлениях, четко это демонстрирует. Ты выделяешь для себя только отдельные маленькие участки, приятные твоему глазу, но если смотреть в целом — картина будет именно такой. Поэтому человек искусства должен создавать всё сам, с нуля, и не брать ничего готового, особенно если речь идёт о твоей любимой природе. На то оно и искусство.

— А как же мои картины, Хейко? Ты же и сам считаешь их неплохими… — в её голосе звучали грустные нотки.

— Неплохими, да. А знаешь почему? Потому что тебя не было в тех местах, которые ты изображаешь. Ты рисуешь, сидя за столом. Ты можешь в общих чертах знать, как выглядят деревья, реки, озера и прочее. Ты не знаешь многого, и всё что не знаешь — оставляешь на волю воображения, заполняя пробелы. Само расположение, цветовую палитру и композицию ты берешь из головы. Всё что ты изображаешь — придумано лично тобой и пропущено через призму твоей фантазии. Как итог, получается созданое с нуля, твоё. В этом и фишка.

Нелли опустила голову, задумавшись. Хаос или гармония — не важно, если её творчество нравится ей самой, и частично Хейко — то не стоит ничего менять, и нет никакого смысла просиживать часы напролёт на открытом воздухе, уткнувшись в мольберт. Дома, как ни крути, уютней…

— Пойдем домой. И завяжи шнурки, наконец.

— Ой…

Сильный порыв ветра зашуршал опавшей листвой и отвлёк Хейко от воспоминаний. Он встал, и медленно зашагал в сторону магазина, рассматривая ярко-оранжевые кусты по дороге. «Интересно, ей бы понравился этот цвет? Если бы сейчас она была рядом. Шла со мной вот здесь, с этой стороны»…

— Скучаешь, по мне, Хейко?

— Ты бы знала, как я по тебе скучаю… — машинально ответил он, так и не разобравшись чему — своему собственному воображению или голосу в голове.

* * *

Доктор Реттер позволил себе заснуть только под утро, за пару часов до начала рабочего дня. Накрывшись колючим, клетчатым одеялом, он спал прямо на кушетке в лаборатории, на той самой кушетке, которая несколько часов назад буквально утопала в крови. Как впрочем, и белый кафель на полу. И его руки. И руки пары его помощников.

Дорожная авария произошла на Полесском шоссе. Спасательная бригада прибыла на место происшествия минута в минуту. Участниками происшествия были грузовой самосвал и легковое такси, ехавшее позади него. Задняя дверца кузова была отстёгнута. Металлические штыри и строительная арматура уходили основанием точно в правую сторону лобового стекла стоящей позади легковушки. Тело девушки на пассажирском сиденье было проткнуто насквозь непосильным для человека количеством металла. Как выяснилось позднее, в аварии не было виновных. Ни водитель самосвала, не уследивший за задней дверцей своего автомобиля, и не удосужившийся закрепить арматуру как полагается, ни водитель такси, обязанный держать дистанцию. Состава преступления чудным образом не было — даже по неосторожности. И доктор Реттер был с этим полностью согласен. У всего произошедшего была только одна виновница — его собственная жена.

В кармане доктора тихо раздался сигнал будильника. Он встал с кушетки, и, поежившись от холода, и направился к серебристому цилиндру величиной с человеческий рост, заполненному зеленоватой жидкостью. Первым делом проверил датчик сердцебиения и прочие жизненно важные показатели, затем отрегулировал датчик температуры, прибавив её до двадцати пяти градусов.

— Надеюсь, Вам тепло, юная леди.

За дверью послышались шаги, после чего в лабораторию постучали.

— Входи, Эльза, — доктор развернулся к двери.

— Доброе утро, господин Реттер. — поздоровалась миниатюрная блондинка.

— Доброе утро. Сделай мне кофе, пожалуйста.

— Звонила Ваша супруга. Интересовалась, когда Вы освободитесь, и спрашивала, есть ли возможность навестить Вас сегодня.

— Пусть приходит хоть сейчас, я уже свободен. Что с родственниками и ближайшим окружением пострадавшей?

— Оповещены о случившемся еще с вечера. Так же ожидают Вашего разрешения на визит сюда.

— Для начала я хочу поговорить с Мирандой, — ответил доктор, изо всех сил стараясь сдерживать эмоции, одолевавшие его при упоминании жены.

— Поняла, — кивнула Эльза и поспешила в приемную.

Доктор наскоро умылся, затем, надев виниловые перчатки, взял со стола заранее приготовленный шприц с иньекцией, помеченной как «Б-14», и подошел к своей пациентке. Жизнь девушки накануне была не просто на волоске, а на паутинке, если можно так выразиться. Спасательная бригада по возможности сохранила максимум того, что осталось от тела пострадавшей — основной удар пришелся в брюшную область и плечи. Таким образом, девушка лишилась рук, и всего, что было ниже грудной клетки. Она потеряла невообразимое количество крови, однако её сердце продолжало биться несмотря ни на что. Доктору Реттеру не нужно было быть экстрасенсом, чтобы знать причину такой жизнеспособности — он был уверен, что кулон в форме ёлочки, висящей на груди пострадавшей, от Миранды. Он служил своеобразным щитом и некой гарантией того, что жертва выживет в любом случае, даже если разобьется в лепешку. Миранда… Женщина способная как убить, так и защитить от смерти. Она нашла весьма удачное применение своим способностям оставаясь при этом в тени. Слухи о таланте доктора Реттера прославили его на весь город и окрестности как человека, способного воскресить даже мертвеца. И только он сам знал, что от него по сути ничего не зависело. Современная медицина помогала ему восстановить человека и помочь выбраться из тяжелого состояния, но на деле он никого не «воскрешал». Удержать остатки жизни в незначительном клочке мяса могла только Миранда.

Пациентка была погружена в искусственную кому. Её голова, шея, и низ туловища, с выпирающими остатками ребер были закреплены ремнями. Бледная как мел, она пульсировала в мутном растворе в такт своему дыханию, кое-где плавали маленькие кусочки кожи. Множество проводов были подсоединены к её телу, дыхательные пути закрывала герметичная маска с трубкой, ведущей наружу. Остатки плеч и грудь, которой почти не было, прикрывали яркие волосы, покачивающиеся в воде.

— Ваш завтрак, юная леди, — доктор медленно ввёл содержимое шприца в область её шеи. Затем прикрыл металлической ширмой содержимое камеры, оставив на виду только лицо. Он повидал многое, но, несмотря на многолетний опыт, ему было не по себе от вида разорванного человеческого тела. Не говоря уже об Эльзе и других людях, которые тоже должны были сюда прийти сегодня.

* * *

Вернувшись домой, Хейко Динст прошел на кухню и бросил на стол пакет с крупой и несколькими банками дешевых консервов, от которых его уже тошнило. Он набрал воды в небольшую кастрюлю и засыпав крупу, и поставил её на плиту. Его навык приготовления пищи и рядом не стоял с кулинарными талантами Нелли. Хейко то и дело мысленно возвращался к их прошлой жизни.

В идеально декорированной студии ему позировала юная модель в коротком золотистом платье. При каждом её движении ткань мерцала и переливалась мелкими блёстками, отражающими яркие лампы. Неподалёку от фотозоны расположились визажист с ещё оной такой же юной моделью — фотосессии для портфолио не всегда были одиночными, иногда клиентки приходили с кем-нибудь в паре, особенно если хотели продемонстривовать похожие образы и хорошо дополняли друг друга.

— Отлично. Теперь попробуем сидя — раздавал указания фотограф — Опуститесь на пол. Правую ногу согните в колене, носок тяните вперёд. Левую ногу отведите в сторону и держите прямо, — послышались щелчки камеры. Модель смотрела в объектив из-под густонакрашенных ресниц и слегка изменяла основую позу, меняя положение рук и наклон головы.

— Вы не достаточно расслаблены, не думайте что ваше напряжение не заметно.

— Простите, Хейко — ответила девушка с извиняющейся интонацией — мне не совсем удобно, и к тому же я уже подустала.

— Вы будующая модель! Забудьте, что такое усталость, и никогда больше не произносите это слово, — Хейко немного расстроился — у этой девушки определённо был талант, но позволять себе давать слабину, особенно в присутствии посторонних, было равносильно проигрышу в модельной среде, — покажите мне лёгкость. Вы ничего не чувствете. Ваше тело — эфир, ваши глаза беспечны. Хорошо.

Модель подчинилась указаниям фотографа, ловко демонстрируя то, что от неё просили. В дверь студии постучали и открыли дверь, не дожидаясь ответа. В помещение просочился аромат специй, пряностей и чего-то жареного. Хейко оторвался от обьектива.

— Что стряслось, Нелли?

— Хейко, можно тебя на пару слов? — в нерешительности проговорила девушка.

— Перерыв пять минут — фотограф вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. Краем глаза Нелли заметила, как позировавшая девушка облегченно выдохнула и быстро сняла с себя туфли, оголяя размазавшуюся по ступням кровь.

— Я сварила зелёный суп и напекла пирожков. Может быть, предложишь девочкам пообедать?

— Ты в своём уме, Нелли? Они сидят на строгой диете, им и близко нельзя подходить к твоей стряпне.

Девушка виновато опустила голову.

— У той, что позирует… Кровь на ноге. Я принесу пластырь.

— Не надо. Просто не мешай нам работать, хорошо? И будь добра, смотри в зеркало, перед тем, как войти в студию.

Нелли дотронулась до лица и обнаружила засохший след акрила на носу. Она неловко улыбнулась.

— Это не смешно, — процедил Хейко сквозь зубы и исчез за дверью.

— Рекомендую Вам обзавестись несколькими парами туфель и менять их каждый день — обратился он к модели в золотистом платье — так они будут натирать в разных местах. Вы — обратился он к другой модели — пожалуйста, проходите в фотозону. К групповым снимкам приступим позднее.

Звук закипающей воды вернул Хейко в реальность. Сейчас, наверное, он бы точно всё бросил ради тех домашних румяных пирожков, да и суп тоже был отменным… «Это никуда не годится» — подумал про себя Хейко, тоскливо помешивая содержимое кастрюли.

Закончив к вечеру всю работу по дому, Хейко расположился в комнате за нетбуком. Неприятное послевкусие от съеденной крупы с консервами не спешило проходить, он тщетно пытался перебить его чуть менее отвратной жижей, имитирующей кофе. На столе лежала та самая полупрофессиональная камера — единственная вещь, которую ещё можно было назвать ценной.

Хейко стучал по клавишам, набирая текст объявления о продаже, периодически поглядывая на камеру и вспоминая её технические характеристики. Интернет-соединение то и дело прерывалось, фотограф злился. В очередной раз скопировав текст, он отправил нетбук на перезагрузку. Он уставился в окно под звуки жужжащей техники. К вечеру поднялся самый настоящий ураган, купные капли дождя стучали по стёклам, а ветер проникал в комнату буквально из каждой щели гниющей оконной рамы. «Надо будет заклеить… Может, в следующий выходной?» — подумал фотограф, зарывшись носом в высокую стойку свитера. Внезапно он почувствовал приятное, обволакивающее тепло в области поясницы.

— Так теплее, Хейко?

— Теплее, Нелли, — ответил Хейко, прикрыв глаза.

— Я рада, что могу хоть немного согреть тебя, пусть и таким странным способом.

Тем временем перезагрузка завершилась, Хейко заново набрал основные позиции объявления и вставил в пустое окошко содержимое с описанием технических характеристик. Осталось только нажать кнопку «Разместить».

— Ты же художник, Хейко — проговорил вкрадчивый женский голос — Художник не перестанет рисовать, даже если у него отнимут краски. Он найдёт обломок карандаша и клочек бумаги, и продолжит творить на том, что есть.

— О чём ты? — Хейко прекрасно понимал, о чем она.

— Воспользуйся своим инструментом по назначению.

Воспользоваться инструментом по назначению — означало наступить себе на горло. Хейко скрестил руки на столе и положил на них голову, задумавшись. Но с другой стороны — Нелли была права. Его буквально ломало от невозможности снимать, он днями и ночами грезил о том, как вновь услышит щелчки основной кнопки. О том, что кто-то снова будет ему позировать, а он сам, будет крутить и вертеть моделью так, как он считает нужным, раздавать указания, играть и наслаждаться этой игрой. Создавать, в конце концов.

— Я последую твоему совету, Нелли — ответил он в пустоту.

Хейко зашел во все свои рабочие аккаунты и сообщил о том, что открывает прогулочные фотосессии для всех желающих, не забыв предупредить, что качество фотографий значительно снизилось из-за смены камеры и отсутствия остального необходимого оборудоватьния. Он не был уверен, что кто-нибудь согласится на такие условия. Но если согласится — это будет лучше, чем ничего. Глубоко вздохнув, Хейко захлопнул нетбук и отправился в кровать.

* * *

В приёмной послышались женские голоса.

— Здравствуйте, госпожа Реттер.

— Здравствуй, Эльза. Арност у себя?

— Да, он ждёт Вас. Проходите, пожалуйста.

Доктор Реттер сидел за личным столом, скрестив руки на груди и опустив голову. В лабораторию изящной походкой вошла Миранда. Она спокойно поприветствовала своего мужа, словно бы ничего не произошло, и села напротив. Он ответил ей тяжелым взглядом исподлобья.

— Я очень зол на тебя.

Миранда ничего не ответила. Она придвинула к себе пепельницу, стоящую на столе, и чиркнула зажигалкой. Воздух наполнился пряным ароматом корицы.

— Зачем ты это сделала.

Девушка молчала, выдыхая серый дым, и рассматривая узоры, которые он рисовал в воздухе.

— Зачем, Миранда? — доктор Реттер продолжал сверлить её взглядом, уголки его губ подрагивали. — Так хотелось в отпуск? Если я лишу всех своих сотрудников премии, тебе вполне хватит на отпуск. Ты могла попросить меня об этом.

Девушка мельком глянула на него, подняв одну бровь. Доктор Реттер понимал, что это предложение не имело смысла. Его жена не была меркантильной. И о деньгах могла разве что шутить. Конечно, дело было не в отпуске. К тому же она могла спокойно развлечь себя в пределах города.

— Миранда, я тебя внимательно слушаю. — доктор встал, рывком дёрнул ручку окна, впуская в помещение свежий воздух, и вернулся на своё место, — Ты хоть понимаешь, что ей удалось пережить благодаря тебе? — он махнул рукой в сторону рыжей пациентки — бедную девочку еле отскребли от сиденья, её тело разорвало арматурой, ты можешь себе представить хоть малую часть агонии, которую она испытала, перед тем, как отключиться? Она могла умереть.

— Не могла.

— Во всяком случае, может! Нет никакой гарантии, что её родственники оплатят лечение, к тому же органы сильно возросли в цене, — доктор выдохнул, переводя дух. Действительно, Миранда не была всесильной. Её магических способностей по поддержанию жизни хватало только на несколько месяцев.

— В мире полно негодяев — воры в законе, коррупционеры, маньяки и прочие гадкие личности, но даже они не заслуживают подобных страданий. Итак, объясни. Как в моей лаборатории оказался ни в чём не повинный ребёнок? Что тебе сделала эта девочка?

— Эта девочка… Должна родиться заново — протянула Миранда, потушив сигарету.

— Ты что возомнила себя судьёй? Ты обычный человек, ты не вправе решать, кому и когда рождаться, а кому когда умирать. Пректрати уже играть человеческими жизнями! — доктор Реттер был близок к состоянию дежавю. Этот вопрос поднимался не в первый раз, ранее он пробовал отговаривать жену всеми возможноми способами. Крики, истерики, уговоры — всё было бессмысленным. В такие моменты Миранда была совершенно неуправляемой — она просто брала и раз за разом устраивала аварии, подкидывая мужу работу.

— Кое-кто только вчера жаловался на скуку — Миранда попыталась перевести нить разговора на мужа.

— Это не означает, что мне нужно преподносить такие «подарочки». Я предпочитаю несчастные случаи.

— Ты обвиняешь меня. А в несчастных случаях, произошедших по воле судьбы, по-твоему, виноватых нет?

Доктор взял из пачки сигарету с корицей и тоже прикурил.

— Та самая авария могла произойти иначе. Плохая дорога положена недобросовестными рабочими. Оганы власти сэкономили на материалах, положив часть денег себе в карман. Водитель плохо закрепил арматуру. Завод произвел некачественный кузов, на дешевых технологиях. Водитель такси не соблюдал дистанцию от того, что спешил на другой заказ. И пассажирка, к слову, могла остаться дома, если говорить о личной ответственности.

— Но без твоего вмешательства аварии могло не произойти с очень большой вероятностью.

— Могло не произойти, но произошло. Судьба у них такая.

— Ты не веришь в судьбу, Миранда.

— Не верю. Но я верю в тебя и твой талант. Да и чего уж теперь рассуждать. Сейчас твоя задача поставить на ноги пострадавшую. Ты будешь для неё волшебным спасителем. Она будет вспоминать тебя с благодарностью всю оставшуюся жизнь.

— А что до тебя?

Миранда медленно прошагала к цилиндру, и пристально вгляделась в бледное веснушчатое личико. Глаза цвета ясного неба, смотревшие на неё ещё вчера безграничной надежной и доверием, были сейчас закрыты. Кулон в виде ёлочки ровно покачивался в воде, и при ярком освещении вкрапления из простых страз напоминали драгоценные камни.

— А меня — она повернулась к мужу, слегка растянув уголки губ в улыбке — меня она возненавидит.

— Тогда в чём получается твоя выгода? — доктор Реттер совсем не мог уложить в голове логику жены.

Миранда снова ничего не ответила. Она приложила руку к стеклу напротив груди девочки, прикрыла глаза, и принялась нашептывать себе под нос слова, понятные только ей одной. Спустя несколько минут кулон слегка покачнулся, Миранда убрала руку и отошла, схатившись за голову слабой рукой.

— Голова кружится?

Миранда кивнула. Доктор едва заметно поджал губы, и приобняв жену за талию, медленно повел её в сторону двери, ведущей в приёмную.

— Попроси Эльзу заварить тебе крепкого чая. Отдохни немного, но долго здесь не задерживайся — скоро придут родные и близкие пострадавшей.

— Ты сегодня придёшь домой?

— Если её состояние останется стабильным — оставлю на ночь Эльзу, и вернусь в районе десяти часов — после замены раствора.

Миранда коротко поцеловала мужа и скрылась за дверью. Датчик на приборной панели камеры просигналил о времени ввода следующей инъекции. Доктор достал из кармана перчатки и направился к стеклянному столу.

* * *

— Да, он на месте. Пусть поднимаются. Хорошо, — Эльза повесила телефонную трубку одной рукой, а второй захлопнула книгу. Она размяла затекшие плечи и шею, поправила стойку воротничка халата и сложила руки в замок. В приёмную вошли мужчина с гладковыбритами висками и ярком жилете, и женщина небольшого роста, с пучком на голове, завязанным, судя по всему в спешке.

— Здравствуйте. Вы, Марили Вахтель, всё верно? — спросила Эльза у женщины. Та кивнула.

— Кем приходитесь пострадавшей?

— Старшая сестра, — взволнованно ответила женщина.

— А Вы, — Эльза обратилась к мужчине, — Хейко Динст?

— Всё верно. Я молодой человек Нелли.

По фотографу было отчетливо видно, что он тоже волновался и не спал всю ночь, хоть и держался весьма сдержанно. Эльза наскоро сделала отметки в журнале регистрации, и попросила присутствующих расписаться, что они сделали по очереди. Рука Марили дрожала.

— Пожалуйста, скажите, как она?

— Мы можем её увидеть? — с нетерпением спросил Хейко.

Эльза встала из-за стола и прошагала к своим собеседникам.

— Разумеется, господин Реттер дал разрешение на посещение для вас. И вы ещё со вчерашнего дня проинформированы о подробностях случившегося. Со своей стороны я обязана вас проинформировать о том, что не каждый готов увидеть своего близкого человека в подобном состоянии, я призываю вас обдумать это и предлагаю в качестве альтернативы беседу с её лечащим врачом — господином Реттером. Если же вы наста…

— Немедленно отведите нас к Нелли! — Хейко повысил голос, а венки на его висках вздулись.

— Как скажете, господин Динст.

Эльза коротко постучалась в лабораторию, затем, просунув голову в дверной проём, проинформировала доктора Реттера о посетителях.

— Входите — она распахнула перед ними дверь, пропуская вперед себя.

— Здравствуйте. Я Арност Реттер. — поприветствовал доктор вошедших, стоя в проходе и загораживая собой обзор на камеру с пациенткой.

— Здравствуйте. Хейко Динст. А это её сестра — Марили Вахтель. Мы хотим увидеть Нелли, и узнать о её состоянии во всех подробностях — сухо отчеканил Хейко.

Доктор Реттер прошагал к камере, жестом приглашая посетителей за собой.

— Нелли! Бедная девочка… Как же так… — запричитала Марили дрожащим голосом.

— В настоящий момент состояние Нелли Штраль стабильно, и её жизни ничего не угрожает — заговорил доктор, поглядывая то на пациентку, то на всех присутствующих, — как вы можете видеть, мы смогли успешно предотвратить полную потерю крови, затем погрузили её в специальный поддерживающий раствор. Было решено ввести её в состояние искусственной комы, как и во всех подобных случаях, поскольку я считаю, что никто не должен видеть себя в подобном состоянии, это нанесёт непоправимый урон психическому здоровью человека.

— Нелли… Девочка моя… Моя маленькая сестрёнка — Марили перешла на рыдания, и, жмурясь от слёз, уже не могла ничего видеть, и в целом мешала разговору.

— Эльза!

Эльза коротко кивнула доктору, приобняла за плечи бедную Марили, тихо шепча её что-то из разряда «держитесь, пожалуйста» и «накапаю успокоительное», и увела в приёмную. Доктор Реттер продолжил:

— Как лечащий врач Нелли Штраль, я лично отслеживаю, все её жизненно важные показатели, которые, повторюсь, сейчас держатся в норме. Её мозг, сердце, а также дыхательные пути не пострадали. Также она получает почасовые иньекции для поддержания комы, а также инекции обезболивающего и необходимые питательные вещества, в дальнейшем планируется регулярная замена раствора. Однако, как вы понимаете, она не сможет жить самостоятельно в том состоянии, в котором находится сейчас, и, к сожалению, мы не сможем поддерживать её жизнь вечно. Ей необходимы недостающие органы, костная и мышечная ткань, новая кожа. Если есть вопросы — задавайте, господин Динст.

— Могу я… Увидеть её полностью?

— Разумеется, можете, у меня нет никаких секретов от близких пострадавших, — с этими словами доктор Реттер принялся медленно поднимать ширму, прикрывающую остатки тела девочки, начиная снизу. Хейко Динст, державшися до этого молодцом, бледнел с каждым поднятым сантиметром ширмы. Когда доктор дошел примерно до того места, где должна была быть поясница, юный фотограф остановил его, видя лишь пустоту и обратную стенку камеры.

— Достаточно — тихо проговорил Хейко, сжав руки в кулаки.

— К сожалению, государство не оплачивает операции по восстановлению подобных пациентов, — продолжил доктор Реттер после небольшой паузы, — и все расходы ложатся на плечи родных и близких.

— Сколько? — голос Хейко был полон решимости.

Доктор Реттер озвучил стоимость операции. Затем взял ещё одну паузу, краем глаза заметив, как молодой человек загибает пальцы.

— Иными словами, господин Динст… Будет она жить или нет — решать вам. Я понимаю, что решение тяжелое, и могу дать вам несколько дней на раздумья. Так же спешу сообщить, что время ограничено, — в случае положительного решения, органы нужно заказывать уже сейчас, изготовление и доставка займёт ориентировочно пару месяцев, на более долгий срок наших возможностей не хватит, — подобные разговоры всегда давались тяжело доктору.

— Я согласен. Я беру все расходы на себя, — уверенно ответил Хейко, — в конце концов, это из-за меня она сбежала из дома и села в то чёртово такси…

— Всё же я рекомендую Вам взять несколько дней на раздумья. Любое Ваше решение будет правильным, не стоит этого делать только из чувства вины. Простите, что лезу не в своё дело.

— Нет, господин Реттер, думать здесь нечего. Заказывайте органы уже сегодня.

— Хорошо, — доктор выдохнул, — пожалуйста, оставьте свои контакты, я свяжусь с Вами, когда материал придёт.

Хейко протянул доктору свою рабочую визитку.

— Как насчёт семейной фотосессии? — спросил доктор, больше чтобы разрядить обстановку.

— Я снимаю только девушек не старше двадцати пяти лет.

— Да? Моя помощница Эльза подходит, только вот у неё нет двух пальцев на руке… Возьмёте?

На лице Хейко пробежала тень отвращения. Он невольно поморщился, и ничего не ответил.

— Что ж. Вы вправе выбирать клиентов, — улыбнулся доктор, — сейчас пройдите в приёмную, и заполните все необходимые бумаги.

— До свидания, господин Реттер.

— Всего Вам доброго, господин Динст.

Доктор с облегчением провалился в кресло. Спасена. Рыжая Нелли спасена. Разумеется, она перенесёт массу тяжелых операций, доктору Реттеру ещё не раз испачкает свои руки её кровью. Разумеется, её жизнь будет висеть на волоске. Но это всё мелочи — теперь жизнь девочки не зависит от посторонних людей. А уж со своей задачей доктор Реттер прекрасно справится.

* * *

Хейко Динст лежал в кровати, уставившись в чёрный потолок, изредка освещаемый проезжающими мимо машинами. Он не хотел спать. Не хотел, чтобы наступил завтрашний день. За прошедшие два месяца его жизнь превратилась в настоящий Ад. Злополучная авария лишила его всего, что было раньше. Небольшую, но уютную квартиру в центре города пришлось продать. Студии, дорогой аппаратуры, прибыльных клиентов и в целом работы его мечты — теперь тоже не было. Репутация и слава, созданная потом и кровью, сейчас тоже висела на волоске — никто не вспомнит фотографа, если он вернётся к своей деятельности спустя долгий промежуток времени. Творить нужно было постоянно. Но сейчас у него не было, ни возможности, ни желания…

Временами Хейко хотел уснуть и не проснуться. Временами, проснувшись поутру, он мечтал, что всё произошедшее окажется только сном… Что он откроет глаза в своей уютной спальне, пахнущей свежим акрилом, обнимет спящую рядом Нелли… Но по утрам ему приходилось идти на завод и заниматься тяжелым, изнуряющим трудом, после которого сил оставалось только на то, чтобы поужинать и уснуть в том месте, который он временно называл домом.

— Почему ты не можешь просто любить меня?!

В тот вечер, ничем особенным не отличающимся от других вечеров, Хейко сидел за компьютером в студии. Было уже далеко за полночь. Фотограф заканчивал обработку последних отснятых за день снимков, щёлкая мышью и стуча по клавишам со скоростью профессионала. Раскадровка, экспозиция, поднятие средних тонов, зарисовка мелких красных капилляров на белках глаз и маскировка прыщика на носу, с которым не справился визажист. Фотографа нещадно клонило в сон, однако он не позволял себе спать, не доделав начатое. К тому же он не хотел себя обременять запоминанием последовательности действий, которую он подбирал индивидуально для обработки каждой серии фотографий индивидуально.

— Раскадровка сто да на сто пятьдесят два… — проговаривал он про себя — что же вы так не высыпаетесь, напишу пост о том, чтобы вы высыпались, дались мне эти ваши капилляры… Кисть шесть… Кисть четырнадцать… Готово.

Хейко сохранил изменения в последнем обработанном фото, затем бегло просмотрел всю серию целиком. Довольный проделанной работой, он отправился в спальню. В уютной комнате для него был оставлен включенным ночник, а так же стоял стакан свежей воды на тумбочке. Нелли уже давно спала, она всегда ложилась рано из-за своего рабочего графика. Хейко бросил свою одежду на пол и лёг на свою половину кровати.

— Хейко… — полусонным голосом позвала его Нелли, привстав на локтях.

— Чего?

— Поцелуй меня.

Хейко нехотя поцеловал её в щёку и отвернулся, потушив свет. Он стиснул зубы, едва сдерживая раздражение. Он сам не знал почему, но в такие моменты ему очень хотелось ударить её. Прямо кулаком. В эту самую щёку. Слишком слабая. Слишком беззащитная. Мягкая. Поддатливая. Жертвенная. Делай с ней что хочешь, а она и не пикнет. Тогда почему бы не сделать ей больно? Разорвать бы её тело когтями, превратить кожу в ошмётки, вгрызться в неё зубами, заставить страдать, кричать, извиваться от боли… Хейко повернулся к ней и протянул руку, полную напряжения.

— Ещё не спишь, Хейко? — спросила Нелли, обернувшись к нему всё тем же ласковым и слабым из-за сонливости голосом.

— Добрых снов, Нелли — Хейко провел протянутой к ней рукой по рыжим прядям волос. Тактильное прикосновение развеяло минутную вспышку агрессии, как впрочем, и всегда. Его голову часто посещали садистические мысли по отношению к Нелли, но проходили быстро. Хейко прикрыл глаза и провалился в сладкий сон, перебирая кончиками пальцев мягкие рыжие волосы.

Сейчас, спустя два месяца, ему было мучительно стыдно за те мысли. Хейко отчётливо решил для себя, что если ещё раз, подумает ударить Нелли когда-нибудь, то скорее сломает себе руку о стену. Он ворочалс в жесткой кровати, тщетно пытаясь закрыть глаза в очередной раз. Холодный и сырой воздух, наполнивший комнату, только придавал бодрости.

— Не можешь заснуть, Хейко?

— Не могу. Мысли не дают мне покоя.

— Воспоминания тебя ранят. Не нужно вспоминать обо мне. Если позволишь, я могу быть рядом с тобой каждый день, говорить с тобой, слушать тебя… Хочешь?

— Спрашиваешь, Нелли. Конечно, хочу.

— Хорошо. А теперь ты должен заснуть. Прикрой нос ладонью — так ты согреешься.

Хейко подчинился её словам.