43. Песнь сорок третья
Являющаяся чрезвычайно важной, переходной и однообразно трактующей бесконечные словопрения звездоокого Александра Фёдоровича Керенского, коего бегство в полковничьих кальсонах и парандже поразило искушенные сердца петербуржцев и современников, а также о приходе Владимира Большевика с интернациональной компанией новоторов и мздоимцев.
Тяжёлая минута, —
Говаривал Рабле…
Тут воцарилась смута
По всей честной земле.
Когда большое знанье
Коснулось нас зело,
Керенского восстанье
К престолу вознесло.
Кто это был, не знаю,
И всё ж, не зная кто,
Наивно полагаю,
Что это — дед Пихто!
— Ты зря на Русь накакал!
Не к месту и не в срок! —
Гузном своим оракул
Торжественно предрёк…
Грядущие событья,
Космический ответ…
Но уловил ли нить я,
Уверенности нет!
Боясь солдатской порки,
По залам он бродил
В зелёной гимнастёрке,
Как нильский крокодил.
Качал он длинным носом,
Руками он махал,
Словесным же поносом.
Как все тогда страдал.
Румян, как Монте Кристо,
К народу он летел
И множеством курсисток
Он взором овладел.
«Как зло, неблагодарно
Исчадие могло
Растратить столь бездарно
Народное фуфло?
Казалось где бы, кто бы
Начальник у кого?
Коварные микробы
Хозяева всего!
Я ясный взгляд имею
На завтра из вчера…
Vox populi — vox dei…
Veliti pecora…
(…Глас народа — глас Божий…
Скоты!)»
Волнуется субретка
С фамилией Гучков:
— Большие деньги редко
Гостят у бедняков!
Не будем углубляться:
Сашок, узрев врага,
Орал на фронте: «Братцы!
Сидите здесь пока!
Узревши вашу мину,
Устрою рай в лесу:
Всем курева подкину!
Патронов подвезу!»
Но мы уж не хотели
Ни родины благой,
Ни скаток,
Ни шрапнели.
Ни криков,
Ни шинели,
Домой!
Домой!
Домой!
— Враг видит ваши жопы!
Куда?..
Стоять!..
В кусты?..
Мать-родина!..
В окопы!..
Зарыться, как циклопы!
Проклятые глисты!
Ответ святому сыну
И братии его:
— Мы…
Милый…
По малину…
Годами…
Гнули…
Спину…
Пописить…
Ничаво…
Пусть… вас…
Забота… гложет…
И… мочит… ваш …матрас!
Кто… предал…
Тот… не может…
Рассчитывать…
На…
Нас!
Когда задал нам танец
Совет Штыков тайком,
Сей вегетарианец
Опился молоком.
Была одна победа:
Затарахтел мотор
Комиссий,
Комитетов,
Отделов
И контор.
Ломая руки, в стоне,
Сюсюкал сей позёр:
— Я в жэээнском бетальоооне…
Батальный режыссор!
«Последний писк свободы»,
«Летучий продотряд»,
«Вождь принимает роды
У питерских солдат».
Чрез час в надежде слабой
Созвали мы Совет
Решать, одет был бабой
Керенский или нет?
Перевернём страницу…
Но как, когда и где
Сбежал он за границу,
И был ли он в фате?
На бывшей царской вилле
Где ныне скорбный дом
Министров изловили
В кадушке с табаком…
— Я брошенный скиталец!
Меня лупил мой дед! —
Голицын — дряхлый старец
Захныкал напослед.
Поклясться на киоте?
И всё?
И всё?
Увы!
Вы что, победы ждёте
От Лысой Головы?
При тщательном осмотре
Хвостова — тот пыхтел
И взятки прятал в одре
Министра Прочих Дел!
Когда у Горемыки
Спросили: «Как зовут?»
В ответ летели рыки,
Завывы,
Пуки,
Крики
Четырнадцать минут!
Белецкий — Заманилов
Андрон Лимоныч Дрель —
Любители без мыла
Залезть в любую щель!
Венец мирского знанья
Понёс малютка Мук
Повторы,
Заклинанья
Описки,
Хлюп
И пук.
Какие позы?!
Лица?!
Овидий!
Больше строф!
Святейшие блудницы!
Герои житиёв!
Зады и локти эти
И в белых фижмах рать
Оставим же в Совете
Публично догнивать…
Да, падал он всё ниже,
Как облетелый лист…
44. Песнь сорок четвёртая
Тонко ведущая речь об Ильиче Богоравном и его из ряда вон выходящем появлении на свет божий из уха Афродиты, его Славных предках, его психоделической жизни до полного конца и впадения его в исторический маразм, с цитатами из его бессчётных пселдонаучных инкунабул, фолиантов и побасенок.
…тут на арену вышел
Наш импортный марксист.
Резон поспать, однако,
Отправимся скорей
В Авгиеву клоаку,
Где Чёртсолит угрей.
Чтоб не было вопросов,
Копнём клешнёй корбит.
Изгнание гиксозов
Нас всуе вдохновит.
Такое бы да графу
В начале всех начал!
«Зачат по телеграфу!» —
Покровский отвечал.
Вот он кудрявый малец
С ладонью на весу
И белый пухлый палец,
Как гвоздь, застрял в носу.
Володя — мальчик маленький,
Гунявый и живой
Всё лето бегал в валенках
С курчавой головой.
Прекрасно знаем сами
Мы всё почти о нём,
Вот он клянётся маме
Идти другим путём.
Он расколол яичко,
Но говорит молва:
Он так рыдал над птичкой,
Что птичка ожила.
О чудо частой порки!
Владимир Канапе
Учился на пятёрки,
Шестёрки и т. п.
Испуганный наш предок
Рассказывал о нём:
— Володя ест медведок
И бьёт жуков гвоздём!
Ильич — юнец был рыжий,
Весёлый и живой,
Он летом бегал в лыжах
С курчавой головой.
О, как дружили оба!
По плоскости крутой
Он сбросил Сашу в пропасть,
Сказав: «Господь с тобой!»
В субботу ровно в восемь
Вопя, вертясь винтом,
Тот дико грянул оземь
Гигантским животом.
— Во всём уместна мера! —
Промолвил доктор Джон:
Бациллой Робеспьера
Подросток заражён!
Заваривайте травку!
Поскольку вы — отец,
Болотную пиявку
Поставьте наконец!
Все имена и клички
Его нам не назвать…
Об этой божьей птичке
Я знаю, что сказать.
В экстазе… суеверно
(Тут я соврать боюсь)
Окончил он экстерном
Какой-то тёмный ВУЗ.
В какой — то там конторе
Кого — то там судил,
Но как-то раз (О горе!)
Чернильницу пролил.
— Быт заскогузлый в силе! —
На это он сказал,
Но судьи попросили
Его покинуть зал.
На лысину магистра,
На букли и плюмаж
Орал чиновник: «Бистро!
Прервите эпатаж!»
Не пожелав проститься
И злобу затая,
Он улетел, как птица
В далёкие края.
Там он немного яда
Рассыпал по весне:
— Я вам припомню брата
В Романовой блесне!!!
Чем Ленин хуже дуче?
Спортивный аксакал
В Швейцарии по кручам,
Как горный тур, скакал…
И часто ездил к Кэти,
Но был в постели слаб,
Хоть на велосипеде
Давил плешивых жаб.
Перо гуся кусая,
Кропал он целый год
С упрямством попугая
«Бюхнер и Моленшотт».
«Молюсь!
Хочу!
Сумею!
Сверхагхиважно!
Ах!» —
Какую ахинею
Он нёс в своих трудах!?
Поток цитат из Струве:
«Панамы!
Каблуки!
Лапифы!
Носоклювы!
Гориллы!
Индюки!
Жечь в топке эти книжки!
Как, рея на метле,
Не получить отгыжки
От опусов Фугье?»
Имел в Шуше он зальцы,
Луга, веранду — рай,
И бил на речке зайцев,
Как дедушка Мазай.
На съезд всегда являлся,
Но взяток не совал:
То с Плёховым цапался,
То с «Бундом» воевал,
То в комнате скитался,
Не видя ничего,
То с тенью Фихте дрался,
То с Кантом, мать его!
Носил в Берлине брюки,
В Париже выпивал,
А в Цюрихе от скуки
Всё носом он клевал.
Ступал порой на грабли,
Был в гребле тароват,
И Горькому на Капри
Поставил детский мат.
Вожди скитались хором
По bliadкам,
По рукам,
По подполам,
Каморам,
Каптёрам,
Чердакам.
Бунтовщики-бродяги
Вязали шарф крюком,
И письма из тюряги
Писали молоком.
Вдали, в пыли, в сторонке
(Пришествие само)
Их лучшие подонки
Толкались в Лонжюмо.
Надин писала: «Эрик,
Признаться я должна:
Нет денег! Белошвеек
Ундина лишена!
Нет денег!
Нету денег!
О, кто б помыслить мог?
Купить придется веник,
Иголку и совок!
Никто мне не откажет,
Хоть я слаба, как мать,
Обстирывать бродяжек
И нищих обшивать!
Весь день рыдаю в муке!
Стенаю от тоски!
Заламываю руки!
Кусаю локотки!
Самой!
Самой трудиться???
Морочить?
Городить?
Нет, это не годится!
Что делать?
Как тут быть?
Володя!
Мы приплыли!
Я больше не могу!
Иди, проси у Вилли
Na bubliki деньгу!»
Вручив малютке сушку,
Некстати вспомнив мать,
Ильич шмыгнул в теплушку
Мозгами мозговать…
Мы ждали, я не скрою,
Чего в природе нет:
Господство мировое
Иль рай… чрез триста лет…
Вот так рванула бомба…
История темна,
Была ль в вагоне пломба
И где теперь она?
То было время брани,
А не словесных жал.
Балкон Кшесинской пани
Дымился и дрожал.
Народ, явясь оттуда,
Откуда люди все,
Хотел увидеть чудо
Во всей его красе.
Скажу вам по секрету:
Дорвавшийся пострел —
Ильич возможность эту
Уже предусмотрел.
Прелестная картина:
Страшилкою из книг
Посланец из Берлина
Полез на броневик.
— Ни дня, мамзель, без строчки!
Склллегоз меня сгазил!
В Согочинцах согочки
Забыл, дугак, забыл!
Дгузья!
Музья!
Советы!
Реляции пгосты:
Закгыть все туалеты
И газвести мосты!
Я вам не гимский нунций!
Я вам не гамотей!
Всё!
Мир без контгибуций,
Аннексий и бliadeй!
Где голос был из хора,
А кто был пьян вдугу,
Стреляла ли «Аврора» —
Ответить не смогу!
Буфеты, треуголки,
В алмазных звёздах свод,
Все фижмы и осколки
Свалились на народ.
Вот мы на на новом месте
Жуём себе золу…
— Ну отвалил я в Бресте…
Германскому орлу…
Кусочек Украины,
Пеньку и корабли,
Но мы такой корзины
Равно б не унесли!
Пустыни дать габочим!
Кестьянам дать станки!
А власть — Советам, впгочем,
Как там… большевики?
Лев Двидыч… постарался,
Напился ревеня,
Он в Бгесте так отдался,
Что пронял и меня!
Скажите пгавду Риве!.. —
С сомнением в душе,
Сокрылся он в Разливе.
В бетонном шалаше.
И там затих, однако
Долиной, в щели, в хлев
По следу шла собака
По кличке Бубен Треф.
Один агент охранки
За деньги сгоряча
Доставить клялся в банке
Головку Ильича.
Не посулив медали,
Затеяв вновь учёт,
Деньжат ему не дали:
Жмот сам себя сечёт!
Увы, вождя минули
Облавы на заре,
Отравленные пули,
Яд птицы Кураре,
Зараженные дамы,
Разбойники в пути,
Мешки и волчьи ямы
С колами посреди.
Он минул все гаремы,
Где ждут большевика
Яд Бледной Трепонемы,
Миазмы Трепака.
Такой свирепой воли
Не знали короли…
Vedi, a-hey, Napoli,
E poi, hey, mori!
(Посмотри, э-гей, Неаполь,
И, гей, умри!)
У нас, как в Древнем Риме
Все средства хороши:
Он въехал в Смольный в гриме
Турецкого паши.
Какой там Марий Луций?
Какой Калигула?
От диких резолюций
Съезжала голова:
«Мне было очень жутко
В Газливе одному,
А Тгоцкий пгости — тутка!
Его я не пгиму!
Газгушить почту сгочно!
От складов — ни следа!
Сиё исполнить точно
И быстгенько — сюда!
Я вам не шоколадка,
Не финский бутербгод,
Всё будет агхигадко!
Не дгейфить!
Фить!
Впегёд!
Засядем в Зимнем пгочно
С мамзелькой на заре…
Тук-тук!
Тиге и точка!
И точка, и тиге!
Госсийская невеста
Должна отбгосить сплин,
Поняв, в какое место
Засунул вождь РАБКРИН!
Понятия не надо
Мешать, герр Мажогдом:
Здесь не пгитон развгата,
А лишь весёлый дом!»
Чтоб истину наивно
Восславить мы могли.
Придётся по архивной
Поползать по пыли…
Он начал править лихо,
Швырнул корону в хлам,
Пошла неразбериха,
Как эхо по углам.
Рукой болтая ловкой,
В морозном декабре
Толкал свою речёвку
Перед босым каре.
Мы все, напрягшись, взмокли,
Стремясь поспеть за ним,
Но арамейский кокни
Был непереводим:
— Важны любые сгедства
От агеста до лжи,
Дзегжин, на случай бегства
Сокговища дегжи
В своем аппендиците,
Иначе все найдут,
А часть отдайте Мите
Пускай зашьёт вот тут!
Залить алмазы тестом,
Сапфигы бгосить в мёд,
А Надя неким местом
Таможню отвлечёт!
В подвал упьятать книги,
Не место им в гаю!
Лей, дождь, летите, пики,
На голову мою!
Потегянные души!
Я должен всех учить!
Забыли, как лягушек
На мясо разводить?
Я сам на башню влезу,
Мне это по плечу
Куганты «Магсельезу»
Гогланить научу!
Венец его усилий
Звонки, скрипенье, гуд:
Часы на башне били
Чрез каждых пять минут.
Красавцы и красотки
(Поклясться я готов)
Тонули в бочках водки
Разграбленных складов.
От голода ль, от воя
Или наоборот
Пандемия разбоя
Объяла весь народ.
Парадные забили,
Испортился народ,
Бандиты заходили
Теперь сквозь черный ход.
— За мною, с Богом, чегти!
На битву вас зову
Мы головы отвегтим
Двуглавому оглу!
В невиданные сгоки,
За несколько минут
Кисельные потоки
К вам в пасти потекут!
Я думаю о многом!
Я верую сполна!
Как обложить налогом
Публичные дома?
Бог дал нам, бр, соседство.
Увы — иного нет,
Сундук поповский сгедство
Набить зегном бюджет!
Хорошее начало:
В благие годы те
Мир слышал, как урчало
У нищих в животе.
И стихли сплетни злые…
Дарил он задарма
Котлетки паровые
В сиротские дома.
Играть в венце на лире
И лопать не с руки,
Уединясь в сортире,
Кремлёвские пайки.
Уняв вином болезни,
Все на полати влезли
Бандиты Красной Пресни
И с ними Красный Князь,
Раскинув лапы в кресле,
Мешки свои разверзли,
Всё слопали, давясь.
Картины пораскрали,
Лепнину с потолков
И кожу ободрали
С наяд и ангелков.
Разграбили лабазы,
Похерили межу
И наложили в вазы…
Чего?
Да не скажу!
Надменны, злы, чугунны,
Привыкшие ломать,
Пожалуй даже гунны
Здесь могут отдыхать!
Вслед питерским громилам,
Кадык вздувая ввысь,
Вореи с жаром, с пылом
В кожанки облеклись…
В комиссии засели,
Давили гопака,
Но о своем уделе
Не думали пока…
— Кугом война, газгуха.
(Я не забыл беду?),
Но ты, товагищ, шлюхай!
Дегжи язык во гту!
Идея коммунизма —
Гядущего мотор!
Вегшиной гуманизма
Является террор!
Где клики цагской слуги?
Товагищи!
Отгяд!
Пусть, бдея на досуге,
Коммуну не пгобз… т!
Chto, bratia s’eli koshek?
A vodku vipil vor?
Vsekh belikh I bliadeshek —
Na prazdnichniy koster!
Когда огонь подворья
Пожрал и сундуки,
К нему из Лукоморья
Явились ходоки.
Вождь молвил, пламенея:
— О! Я вас видеть гад!
Как говорят евгеи,
«Леех кэбэнэ мат!»
(Катись к Ё.М.!)
Добуду гай, загазы!
Напгавить повелю
В златые унитазы
Нагодную стгую!
Себя должны поздгавить,
От вас не утаю —
Кухагка будет пгавить
И конюхи в гаю!
Все б… будут в неге!
Всем вдовам по гогам!
Всем бгатьям по телеге!
Всем сестгам по сейгам!
Потом вопил вдогонку:
— Пгосителей принять,
Поить их чрез вогонку
И тут же расстгелять!
Про Ленина превратно
Твердили всякий бред:
«Он — вождь и вероятно
Не ходит в туалет?!
В себе всё держит, ибо
Запомни же, малыш,
Не может эта глыба
Родить малютку-мышь!»
Газеты врут, навряд ли,
Он мог, как Прометей,
Ворваться в хлев на Шаттле,
И там судить судей!
Раздувшись шире кобры,
Сказал он: «На войне
Немыслимо быть добгым!
Быть надо злым втгойне!
Есть у него заслуга,
Но дгуг меня предал!
Поцеловал я дгуга
И лично расстгелял!»
Он говорил золовке:
— Когда кгугом кричат,
Как гладить по головке
Смышленых китайчат?
Профессор с Красной Пресни
Лечил пилюлей гнусь,
Все детские болезни
Он видел наизусть.
За подлую измену,
Сняв вервия с крюков,
Замуровал он в стену
Семьсот клешневиков.
Тут мы дошли до точки,
Прописывал Кащей
Свинцовые примочки,
Как средство от прыщей.
— Я загоню пгоклятых
Кадетов по рублю!
Я этих пусек бятых
Ужасно не люблю!
Вам дело для затравки:
Я очень не люблю
Что эти шмакодявки
Лупцуют по Кремлю!»
Что это?
Грёза?
Драма?
Преддверие?
Итог?
Одеждою Адама
Был фиговый листок.
Рассеялись былины,
Растаяли вдали
Шары и цепеллины,
Дредноуты ушли,
В зеркально чистом небе
Прочерчивая след…
Лишь нищие о хлебе
Вздыхали…
Хлеба нет!
Чтоб видеть, хватит реп ли
И сушек у столба,
Он всматривался в дебри
С гигантского столпа.
Веревками бинокли
Смогли к нему поддеть,
Откудова он мог бы
Финляндию узреть.
Ужаленный средь бала,
Упал он у стола.
— Звездою пятипалой
Заменим мы огла!
Читал я у Евлоги:
Есть колос у пшена,
А фасции убоги,
А свастика сложна!
На гегб засунуть надо
Свисток,
Пяток бигуш,
Колосья,
Аппагаты,
И остальную чушь!
В своих дерзаньях исты,
За рубль и кренделя
Трудились визажисты
Над Пенкиным Кремля.
«Воинственные речи
Ему идут, увы!
Он взглядом гасит свечи
И двигает столы!»
— Что, жалко?
Плакса!
Вытги!
Позог на всю стгану!
Нет, бугжуазной гидге
Я сиську отвегну!
Я должен слушать вздохи
Подонков, как коголь?
Ты, пгаво, мгазь, анохин,
Ты, жбанов, гадкий хорь!
Мне — лавры!
Прочим — реи!
Монашкам — «акафист»!
Монархию плебеев
Сбил красный монархист.
Застыли две столицы,
С замшелого пенька
Совиные глазницы
Таращило ЧК.
Мы жили в сей юдоли,
Не евши ни шиша!
Да, нету горшей доли,
Чем доля Плохиша!
И нас завёл бы урка
В страну теней, когда б
Мы все из Петербурга
Не совершили драп.
О Боже! Вместе взвесим,
Чем можно заслужить,
Чтобы по отчим весям
Нам в страхе не кружить?
Как препарат от стресса,
Лучиста и светла,
Вокруг него Инесса
Летала, как пчела.
— Вокгуг такие рожи!!!
Пгиличной ни одной!!!
Её хаизма!!!
Боже!!!
Я помню!!!
Боже мой!!!
Вот встгетишься однажды…
Дык — эдак!
Егунда!
Хаизма есть у каждой!..
А деньги — не всегда!
— Малютка!
Кгошка!
Бэби!
Нагод меня любил,
Но мыслями о хлебе
Свой обгаз осквегнил!..
Свобода?
Бгадство?
Хватит!
Я буду очень стгог!
Блинами конопатить
Вы будете остгог!
Я возношусь из ада
От тгепета струны!
О Апассионата!
О мокгые штаны!
Да, гении всё те же!
Вокгуг, со всех сторон
Великолепный скгежет,
Божественный музон!
Кругом буржуев били,
Ввели декретом флаг
И во дворцы вселили
Расхристанных бродяг.
Годами совершались
Бесчинства, как во сне,
Интеллигенты жались
И дули на пенсне.
Чтоб смерды не грустили,
Не никли от тоски,
Их быстро запустили
Толпой на Соловки.
— Когда дгожат коленки,
То чувства говоят…
Хочу бугжуев к стенке
Поставить невпопад!
Есть пгелесть взглядов новых,
Поэзия тгудов
В гасстрелах обгазцовых
Служителей культов!
— Не дам вам, …ди, спуску!
Твержу козлам стокгат:
Дохлятинку — в закуску!
Гнильцо и гной — в салат!
Какие, бгатья, шутки?
Наш путь лежит в пески,
Я вам набью желудки,
Тьфу, печенью тгески!
Для вас, таких кагоших,
Уже едящих кр’иль,
Я буду новaм Моше,
Дебогой и Гахиль!
Нагод в войне сословной
За несколько минут
Погибнет поголовно…
Но лучшие дойдут!..
Несчитанные тыщи
Средь горя и тоски
От гестоганной пищи
Нагезали коньки!
Досадные огрехи
Политики сохи:
Все грецкие орехи
Сожрали индюки!
Мы падали со стула
И били в барабан,
Чего не промелькнуло
Пред оком россиян!
Знакомо ль вам, в июле
Раздался трубный глас:
— Ах, сук-ки! Обманули!
Ограбили,
Надули,
Полямзили пачули,
Онучи утянули,
Трусы,
Мешки,
Кастрюли,
В бок шилом саданули,
Украли ватерпас!
И кто?
Одни Бурбоны!
Французские сынки!
Немецкие шпионы!
Крюки!
Большевики!
Сулят мне горстку праха,
И больше ни шиша,
Забыв что черепаха
Не выпердит ежа!
Цветы грядущей жизни —
Чекисты Фуг и Фалл
Всё шастали по ризням
И шарили металл.
Когда созрела репа,
Взошел порей в бобах,
Дошли до трупов в склепах,
До остовов в гробах!
Что истинно на свете,
Помимо чтенья книг?
Отрыв могилу Пети,
Усрался большевик…
Взмолился небожитель
Про гений Деруе,
Столь грозен был правитель
В истлевшем кафтанье.
О детские услады!
Ломами стар и млад
Искали в стенах клады,
Колонны грызли, гады,
Подсвечники,
Лампады,
Изрыли палисад,
Разбили в скверах урны,
С наваром не смирясь,
И щупали бравурно
В бассейнах ил и грязь.
Нашли крюки, педали,
В финале у реки
У Гоголя украли
Из гроба сапоги.
Так злобные вампиры
(Не правда ли, сюжет?)
Берут на сувениры
Носы несчастных жертв!
Индейцы ценят скальпы
От милого дружка…
Короче — время Гальбы.
Нерона — Сапожка!
В копателях найдете,
Исследовав стократ,
Любовь к усопшей плоти,
Презрение к природе,
Неистовость в работе,
Сны духа,
Божий смрад,
Плепорции и шашни…
Над этим, как шакал,
Носились:
Татлин — с Башней,
С избушками — Шагал.
О город! Не во сне ли
Твой Питер бронзолиц?
Дома господ чернели
Провалами глазниц.
Под мрамор светлых лесен,
Под своды гулких плаз,
Шипя, вползала плесень,
Открыв павлиний глаз.
Холм мусора и снега…
Столица не снесла
Последствия набега
Мамая, Тамерла…
…на!
На тебе!
Попробуй,
Как сладко жить без дров,
И есть среди сугробов
Ворон,
Мышей,
Котов!
Вот тут, когда теченье
Пошло внезапно вспять,
Явилось ополченье
И стало воевать.
На лес поднялись нивы.
Бьёт публику народ.
Война презервативов
С кондомами идёт!
Да, страшно и сурово
Пошёл на брата брат,
Но был ли в этом снова
Кулибин виноват?
С большой серьгою в ухе
Царь взвыл, разъяв уста:
— Где вынтики?
Где шлюхи?
Где бгёнепоэзда?
Где, чогт деги, погядок,
О коем я молил?..
От бесконечных б…к
Чекист утгатил пыл!
Опять, как говогится,
У нас момент таков,
Что впору утопиться,
Иль пгизывать Богов!
Вослед за Первой Конной
Отправились толпой
Разбойник с Малой Бронной
И шлюха с Моховой!
Фантазия парила
Среди огня и драк…
Где Троцкий?
Где Корнилов?
Где Блюхер?
Где Колчак?
— Кацо, твоим отрядам
Что, шкуга дорога?
Как раки, ходят задом
От дохлого вгага!
Да, сколько нужно яда,
Чтоб вывести нагод?
Бгать пленных?
Нет!
Не надо!
Поймал — и штык в живот!
В критическом запале
Без шляп и без портков
На Запад побежали
Когорты земляков.
Холя дыру в кармане,
Отчалили во тьме:
Сикорский в дельтаплане,
Шаляпин на метле.
Ив. Бунин с мерзкой бранью
Сквозь паровозный дым
Призвал народ к восстанью…
С исходом нулевым.
С личиной, полной боли,
Спешили за кордон
Рахманинов в гондоле,
А Дягилев…
Pardon!
Военные сквозь брани
Прорвались босиком,
Чиновники, крестьяне
Отправились ползком.
Народ замолк, как рыбы
В совсем немом кино…
А мы остались,.. ибо
Бежать не всем дано!
Сквозь ржавые границы
Отсюда — и туда
Летели только птицы,
Начхав на паспорта.
Ах, как в усы мы дули!
Нам было, Бог ты мой,
Равно — молебен с пулей
Иль митинги с петлёй!
Равно для божьей твари
(Я верю во вчера)
Как зваться здесь —
Товарищ,
Милорд
Иль… с бугра.
Готовились мы к бою,
От меркнувших планид
С сверкающей косою
Спускался Дифтерит.
О скошенные цепи!
О попранный венец!
Здесь в преданном вертепе
Нашли мы свой конец.
— Вся наша сила — знанье! —
Скажу я вам тайком…
Кронштадское восстанье
Давнул он каблуком.
Валили на телеги
Тела людей в крови…
Quid delirant reges
Plectuntur Achivi!
(Чтобы не творили
Цари — сумасброды,
Страдают ахейцы!)
В цене упали деньги,
Народ вошёл в азарт,
Кусочек старой пеньки
Ценился в миллиард.
Когда он шёл на …ки
В Сретенье как-то раз,
Эсэрка из рогатки
Попала прямо в глаз.
Ах, кабы знать заране,
Влача свою судьбу,
Где встретишь рубль в кармане,
А где дыру во лбу…
«Всемирному потопу
Мы, ленинцы, верны.
Пошлём, друзья в Европу
Последние штаны!
Вести учёт излишкам!
Послать к чегтям Пагиж!»
Французистым рантьишкам
Мы показали шиш.
Тряслась земля всё больше
От грохота сапог,
Но у Семёна в Польше
Заклинило клинок.
— Даю пинки любые
В Варшаве!.. — Голубой
Пилзудский дал по вые
И выгнал всех гурьбой.
А рядом раз за разом,
Как Федька огород,
Пан Тухачевский газом
Окуривал народ.
Мы вытянули ножки
И задремали, но
Вдруг взвизгнула гармошка
Товарища Махно.
Устав от дней собачьих
И рушников в Гжели,
Будёновцы на клячах
За сушками ушли.
Планидами палимы,
Платочки теребя,
Друзья, куда зашли мы
В исканиях себя?
Владимир мог часами,
Склоняя голову,
С ладонью над глазами
Обозревать Москву.
В конце седьмой недели
Бунтующей зимы
Большевики запели
Старинные псалмы.
Так мало было хлеба
И столь желанна соль!
Необходимость НЭПа
Вползала исподволь.
Уже взрастала репа
Меж брошенных могил,
Как вдруг уколом НЭПа
Он землю оживил.
С ранья, а может с рани
Нувориши опять
Принялись в ресторане
Над столиком икать.
— Скгестим с бугжуем шпаги!
А Чембеглен — нахал! —
Он так орал в Гааге,
Что всех перепугал!
Священный Бонифаций
Однако же не туп,
Тгепался в Лиге Наций,
Не газжимая губ!
И всё ж большое знанье
Обрушилось на нас:
Он ввёл образованье
Для самых низших каст.
Удмурты и монголы
Поднялись от земли
И скоро все глаголы
Успешно проспрягли.
Пришла чухна бравурно,
Где кто не разберёшь:
— Ми отшенно культюрны!
Поньятно, дрёна вошь?
— Я тгуженик!
Не модник!
А впгочем… все равно!
Субботник так субботник!
Внести сюда бьевно!
Что там за гам, Петговна?
Субботник?.. — наш герой
Пластмассовые брёвна
Катал одной клешнёй.
— Идём под красным флагом
Мы в Ниццу на обед,
А соймовским тгудягам
Мой пламенный пивет!
Зазнались готозеи,
Но как я их верну?
Пусть катятся остзеи
В пгоклятую Чухну!
Прекрасная картина:
Блуждая среди скал,
Он лампой Алладина
Бараки озарял.
Ушел патруль дозорный,
Агент ЧК прибрёл,
Малютка-беспризорный
Сморкался в свой подол.
— Есть нечто догогое
Для каждого из нас,
К пгимеру, план ЛРОГОЭ,
Понятно, vas ist dast?
Начальник всех солдатов
Смотрел угрюмо вдаль,
Волшебный хор кастратов
Унёс его печаль.
Он в Горки вдруг подался
И в горках в детство впал:
На люлечке катался,
Жеманился,
Бодался,
С обслугой палкой дрался.
С Надюшкой целовался
И дико хохотал.
— Дзегжин!
Как там с половой?
О чем там городит
Наш всадник безголовый…
Ну… «Десять дней»…
Майн Рыд!
Зачем я в Питег мчался?
Есть слухи — я слегка
От бешенства скончался,
Пегекусав ЦК…
Дгузья! Определённо
Мне надо не забыть
Молоками гиббона
Пагтиек молодить!
Чьи это хахи?
Стуки?
Куда же я иду?
К Всемигной Еволюке
Иль к Стгашному Суду?
Гугня весь день, рубака
Звал Сталина «г…м»,
«Сверхсвинскою собакой»
И «сучьим кабаном».
— Когда бивак у Роны
Устраивал Бгево,
Живые макароны
Напали на него!
С какой, однако, стати?
Я что им, инвалид?
Иосип мегзкий Надю
Обидеть ноговит!
Зовет ее стагухой,
Гозит ее убить
И обещает в ухо
Каморой залепить!
Он негодяй в квадгате
И питегский сексот,
Боюсь, что в гезультате
Надюша понесёт!..
О сгнившие святыни!
Воспомнив свою мать,
На пишущей машине
Он выбил: «Расстрелять!»
— Наган!
Удавку!
Яда! —
Ах, как её любил
Ильич любовью бгата,
Но это — некгофил!
Паук!
Паук на нити!
Мильон железных лап!
Загодыши!
Снимите!
Бэнц!
Ата гыба цап!
Шик — сегдцу!
Мозгу — пища!
И ласты — коголю!
Ах, птичка!
Птица!
Птища!
Тебя я оживлю!
Набью соломой мелкой
Клюв, зебгы и перёд
И юный школьник белкой
Тебя обназовёт!
Осанна!
Рыло!
Пузо!
Поташ!
Печёнка!
Морс!
Разбейте злые узы,
Теснящие мой мозг!
Всю ночь гохочет Терек,
Стесняют мысли кость!
Коньки морские череп
Прогызли мне насквозь,
На гадость всем бгодягам…
Бог выдгал каблучок,
Кентавгы гусьим шагом
Утюжат мозжечок!
Ундинам выгвать уды!
Сечь пни!
Огнём!
В бока!
Цикуты мне, цикуты!
Циана!
Молока!
Кино прегвите!
Кадгы,
Где мочится фганцуз!
Твой мальчик, Клеопатга,
К любви утгатил вкус!
Стремится время мимо,
Душа моя вверх дном,..
Огнем неугасимым!
Жечь!
Жечь!
Залить вином!!
Когда бы знать заране
Погядок, счет кагтин…
Во внутгеннем кармане
Зашит… и… не один!
Открыть кингстоны!
Багжи!
Безжалостно топить!
Кишки набиты фагшем!
Созрел момент коптить!
Я слишком близок к аду!
Что это?
Чудо?
Сглаз?
Я гибну!
Яду!
Яду!
Сметите тьму из глаз!
Пгогнило!
Триптих!
Ствогки!
Что будет после ДО?
Чужие руки!
Горки!
Разбитое гнездо!
Ах, мама так хотела
Сто лет назад…
Вчера…
Власть собственного тела
Над волею сатра…
…па… Клушки!
Перуэты!
«Обшагпанный Завет»!
Мисюсь!
Откликнись!
Где ты?
Залп!
Пли!
Гасите свет!
Сошла на нет беседа,
Но шум унылый плыл
С забора до обеда…
Клиент уже остыл…
Подозреваю — малость
Читатель и дискжей
Уж чувствует усталость
От этих миражей.
И мы ему поможем,
Сметая со стола
Того, чья злая рожа
Иконою была…
На гения молился
Народ вне всяких мер,
Но гений подавился
Тяжёлой буквой «ЭР».
В день Вербный на прощанье,
Смахнув с лица слезу,
Он выдал завещанье,
Как прыщик на носу:
«Я бы назначил Петьку,
Но Петька — ренегат!
Выращивает… редьку…
И… ходит… бородат…
Отдать ему поводья?..
Иль дать навозных куч?..
Везучий на отродье
Я в прочем невезуч!
Неплох, по общим взглядам,
Прокопий… Хренэкстерн,
Да только… толстым задом
Подвёл он Коминтерн.
А этот… тот,.. который
С козлиной бородой…
Он человек матёрый,
Но нет, не Лев Толстой!
Сочится яд из клюва,
Опять враги растят
Развесистую клюкву
Для жареных утят!
Но, чу!
Я вижу внука!
Всем взял Визарион,
Но… грубоват!
Падлюга…
Злодей… со всех сторон…»
На сём он кончил скерцо,
И вытянул ел… к…
(Сварить, добавить перца,
Откинуть на дуршлаг.)
Положен в подпол, дабы
Не тлело кимоно…
Лицо у мёртвой жабы
Сверхзлобою полно.
Манюсенькие дети,
Глотая пыль полей,
Тащили на лафете
Остатки в Мавзолей.
На похоронах те же
Скопленья кулика
И в траурном кортеже
Цыплята табака.
Гора клопа родила!
В своей стране подчас
Рыданье крокодила
Мы видели не раз.
Титан, что был прославлен
Борьбой за мужика,
В Паноптикум поставлен
На многыя века.
Наследники собрались
У скорбного стола
И вмиг делить принялись,
Что им судьба дала.
Хоть несколько невнятно
Написан был совет,
Но между строк понятно,
Где злато, а где нет…
«Вот этому — именье,
Вот этим от винта,
Вот этому — каменья,
А этому — кота,
Девятому — козюльки,
Кто это?
Прочь, пострел!»
Нотариус в писульке
Фиксировал раздел.
Мы сплавили по волнам
Кепарь и партбилет…
Прожил он только полных
Семьсот двенадцать лет…
Народ, усвоив твёрже
Скалы, что Бога нет,
Церковные навершья
Обрушивал в кювет.
Очаг наш стал юдолью,
Несли мы хлеб к столу,
За мылом,
Ситцем,
Солью
Мы шастали в Москву.
И знать, была причина,
Причинам нет числа
Что злого сарацина
Судьба нам ниспосла…
До первых мух по рынку
Носили красный флаг
Святейший Куннилингус
И добрый пастор Шлаг.
Коммуну почитая,
За Кларою вослед
Феллация Святая
Исторгла вещий бред.
Ища в снегу коренья,
Посмотрим, проходя,
На первые явленья
Баварского вождя…
Я не могу измыслить
Вергилия того,
Кто сможет перечислить
Свершения его.
Да, чудо перед нами!
На спор перед толпой
Кофейными бобами
Он какал, как святой!
Стоял он у порога
И вдруг издала трель
У дудочника злого
Волшебная свирель:
— Раздумью и сомненью
День Первый отвело
Благое провиденье,
Что жизнь произвело.
Что было это!
Случай?
Бог квантовых частиц?
Не спрашивайте лучше
У лжеучёных лиц!
Схоластов упражненье
Я распознать не мог,
Что было?
Мысль?
Движенье?
Холодный Хаос?
Рок?
Природа в горней славе
Писала письмена:
«Порядок — это Хаос,
А Хаос — стержень зла!»
Есть бред гордыни, к слову —
Среди навозных куч
Найти Первооснову,
Длань,
Миг,
Замок
И… Ключ!
Потом из тьмы — День Вторый:
Бог Света встал от сна,
Вселенские моторы
Погнали клапана.
В неведеньи счастливом
Невинное дитя
Идёт по злачным нивам,
Ликуя и шутя.
И вдруг среди дороги
Сникает человек:
Его бросают Боги —
(Родители) навек!
И вот, лишившись сока,
У запертых дверей
Он бродит одиноко
Средь бешеных зверей!
Он хочет с миром слиться,
Но нет нигде угла,
Где может преклониться
Больная голова.
Кругом абсурд,
Больница,
Вертеп,
Бедлам,
Гарем,
Он хочет возвратиться
В утраченный Эдем!..
На этой скорбной тризне,
Средь личных бед и зол
Я волю к новой жизни
Негаданно обрёл!
Парламентские крысы
Партийный галион
Всё время мечут бисер
Пред грязным пятаком!
Обманывать природу
При квёлом короле?
Трусливому народу
Нет места на земле!
Средь сгнивших декораций
И Габсбургских шустрил
Как нам за дело браться,
Пока я не решил!
Я буду вечно с теми,
Кто искренне готов
Взвалить на плечи бремя
Неслыханных трудов!
Своим умом свободным
Я всё понять не мог,
Зачем рабам голодным
Большой ночной горшок?
Мне, чтобы отличиться
В глазах таких наяд
Довольно жбан горчицы
Швырнуть в колбасный ряд!
Что это за личины?
А, впрочем, дела нет!
Прекрасные сардины
Сегодня на обед!
— Исполнен укоризны,
Я бился, говоря:
Спасение отчизны —
Профессия моя!
Я факел дал народу,
А здесь, куда ни ткни,
Пророку нет проходу
От всякой пачкотни!
Ужасно, если истый
Имел проход в дома!
В Талмуде казуисты
Отпетые весьма!
Лишь я заметил тучку
Великий Езракил
Неслыханную взбучку
Вореям закатил!
За то, что их пустили
На век, а может, два,
Они нас наградили
Хищеньем серебра!!!
Мир всё-таки прекрасен!
Мне взяться недосуг
За книжки древних басен
И нации ворюг!!!
………………………….
…Поклонники визжали!..
Наш Мойша, как Ваал,
(Я плачу!) — все скрижали
Разбил и истоптал!
Пока он лазил в горы,
И там искал Отца,
Наследники и воры
Уж сляпали Тельца!
Здесь сделаю помарку —
Отменный иудей,
Глава всех патриархов —
Alphons и прохиндей!
Когда …. в серале
Обдумывали план,
Они обворовали
Несчастных египтян!!!
Взглядевшись посерьёзней,
Легко мотив найти:
Подлог и злые козни —
Вот вехи их пути!
Заткнулась чья-то лира!
Как крикнет Анти-Ной:
— В пустыне ни трактира,
Ни паба, ни пивной!
Как эти крысы ловки!
Умеет эта рать
Веками дрессировки
Плебеев развращать!
Теперь почти уж поздно!
Народец этот мог
Экскурсию в трёх соснах,
Устроить под шумок!
Все эти Моши, Раби,
Прожорливый приплод
Умеют только грабить
Попавший к ним народ!
Отсюда сор и скверна,
«Танахи», «Торы», «Весть»
Их наглость беспримерна,
Но наглость есть не честь!
Пожарники! Скорее!
Я сам поджечь готов
Библейской ахинеи
Четыреста томов!
Пускай смеётся Некто,
Скрывая лапой срам,
Над склонностью к аффектам
И прочим мелочам!
Народ! Твоё уменье
Понять свои права
Растопчет самомненье
Трусливых буржуа!
И что они сказали?
Что вреден купорос?
Общественной морали
Блюстители?
Навоз!
Увы, газетным бандам
Нет укорота, нет!
Здесь издан фолиантом
«Загробный этикет».
На многие страницы
Кишки из выкрутас…
Как к маме обратиться
Я знаю и без вас!
С чечёткой, с пылом, жаром
Призвал червей прохвост
Не тратить время даром —
Осваивать погост!
Писун газетный пылок!
«Один фригидный дед
Воткнул юнцу в затылок
Три пробки от бутылок,
Две вилки и стилет»!
На реи всех!
На реи!
Давить — вот наш глагол!
Коль не было б вореев,
То я б их изобрел!
Топить зелёных кошек!
Распутники!
Позор!
А спившихся б… шек,
Всех — в праздничный костёр!
В арийском огороде
Едва ли впору нам
Крапива — Гейне, Гёте
И весь печатный хлам!?
Свобода духа?
Право?
Семья?
Отчизна?
Дом?
Пред вами будет дьявол
В обличии людском!
Плевелы среди хлеба!
Весь свет объят врагом!
Восстанье против неба
Кругом!
Кругом!
Кругом!
Над нами камарилья
С могильною доской
И сифилиса крылья
Накрыли род людской!
В Европе не наяды,
А толпами, гуртом —
Сикстинские кастраты
С их жаждой петь котом!
Марксистам мы не рады!
Банкирам — в свой черёд!
Но лучше плутократы,
Чем этот красный сброд!
Есть деньги — будет пища!
Везде, как ни крути,
Арабское торжище
Вдоль крёстного пути!
Пожарные команды
Третирует вопрос,
Как лучше вырвать гланды —
Чрез anus или нос?
Пусть подлые дерутся!
Придёт наш час, тогда
Пред нами распахнутся
Небесные Врата!
Мы с Господом похожи!
Лишь в зеркало взгляни —
Стоит зеркальный Боже,
Затянутый в ремни!
Земля, — реку я грубо,
Как принято у нас, —
Переходящий кубок
В соревнованьи рас!
Увижу у кормила
Великих лиц чреду!
Затмится лик светила
В тот миг, как я войду!
Позвольте!
Эти слизни
Зовут себя народ…
Им жупел вечной жизни
Покоя не даёт!
Трещать о вечной жизни,
Украв случайно миг,
Способны только слизни,
Уставшие от книг!
Кто победил, ребята,
Плюётся вниз с сука!
В услугах адвоката
Нуждается блоха!
Достичь высот известных,
Украсть свой личный пай
Труднее, если честно,
Чем втиснуться в трамвай!
От ярости я взвою!
Народ глупцов — беда!
Что?
Биться головою
Об этих?
Ни… ко… гда!
И в праздники,
И в будни,
И в полдник,
И в обед
По сотам шарят трутни,
А пчёлам хода нет!
Ковчег доверят дуре!
И рад не будешь сам!
Меня предать цензуре?!
Я сам вас всех предам!
Моё бесценно слово.
Но что я сделать мог,
Коль плут — издатель?..
Сволочь!
Заткнул гузном станок!
Царя играет свита!
И этот Вельзевул,
Не зная алфавита.
В квартал щеку раздул!
Заспавшаяся челядь
Распутством губит рать!
Вот Габсбурги! Затеять
Такое… и просрать!!!
Прочь лень и сон!
Боренья!
В толпу людей, на вид
Лишь вождь выносит мненья,
Отлитые в гранит!
В античные колонны!
Ба, в золото сердец!
В хрустальные законы…
И в моду наконец!
Им очень-очень надо
Посеять всюду бред!
Удел аристократа
Сказать на это «нет»!
Я знаю эту братью!
Долдонят без конца:
«Способствует зачатью
Тень Папского Отца!»
Есть чудо в прежнем стиле,
Что ж, метод их не плох —
Заику исцелили,
Однако он оглох!
Что деют эти твари?!
Каноник Пропердот
Одной рукой одарит,
Другими заберёт!
Их крошечные фиги
Из гульфиков видны!
Святые забулдыги!
Отцы — потаскуны!
Все мнения имеют
На Реймские суды!
На ветках церкви зреют
Червивые плоды!
И что всего ужасней
И гаже на земле-
Их суп едят! Вот басня
О голом короле!
Коли во Христе кто-то,
Он лично и гуртом
Подобен дон Кихоту
В безумии своём!
Лишь я заметил тучку —
Великий Езраил
Неслыханную взбучку
Вореям закатил!
С толпой весёлой вместе
Ликующий пострел
Харибду обесчестил,
И Сциллу отымел.
Углём,
Верёвкой,
Мелом,
Посмотришь — все подряд
Напористо и смело
Рай делят на наделы,
Чистилище столбят!
Когда б был жив Теренций,
О, он бы хохотал
Над грудой индульгенций
В кредит и за металл!
А байки Соломона?!
Он прямо вопиёт!
Я б их назвал резонно —
«Древнейший Анекдот»!
Блюдите, братья, веру,
А вы, святой отец,
Продайте Марс, Венеру,
Юпитер наконец!
Вот здесь воняет адом!..
А… в действиях его,
Клянусь Конкордонатом,
Святого — ничего!
Верх кривды и позора!
Нечистая рука!
Но только схватишь вора —
Ты проклят на века!
Потом сапог!
На дыбу!
И кляп воткнув в уста,
Коптят в костре, как рыбу…
Святая простота!
Вот не было заботы
Святой отец Мордах
Такие антрекоты
Коптил на всех углах!
Конфуз!
Несчастье!
Горе!
Опять кругом, везде
Ничтожные — в фаворе,
А честные — в беде!
Обчистит!
Обмишулит!
Введёт старуху в раж!
Обтюхает!
Обжулит!
И это — божий страж?
Вопрос задать Иуде
Мне долг и честь велит:
Святой в ночном сосуде
Что, камфару хранит?
Ладанки?
Смирну?
Нечто… благоуханней роз?
За что бесчеловечно
Бог шлёт ему понос?
Вопрос задать Иуде
И получить ответ:
«Кругом шныряют люди!
Святых в помине нет!»
Иное — чушь и враки!
Религия — манок!
Цепь!
Будка для собаки!
Ошейник!
Кость!
Судок!
Быть честным удосужась,
В век Медный, Золотой,
В основе церкви ужас
Пред смертью и бедой!
Страданьями играя,
Они людей зовут
Под своды Псевдорая,
А плебс томится тут!
Рождённые слепыми,
Утратив острый нюх,
Народы бродят в дыме
Христовых дымовух!
Я ною, вою, кличу
И всем открыть готов
Три главные отличья
Овец от пастухов.
Чтобы иметь поместья,
Не нужен ледоруб:
Один умён без чести
Другой наивно глуп!
Потешная дорога
У этих дохлых сонь!
Я!!!
Я — наместник Бога!
Я — призван чтить Закон!
Вампиры!
Крысы!
Совы!
Нас вводят в вечный сон!
И может только Слово
Разрушить мрак времён!
В речах я буду краток
И колок, как ежи:
Так нужен ли порядок,
Основанный на лжи?
Или, скажу по чести
Пред тысячами глаз,
Настало время мести
И воздаянья?
Фас!
Предчувствие — герою!
Все страсти — пред судом!
Сейчас я не открою
Все замыслы!
Потом!
Обрящем!
Без сомненья
История простит
Безрогого оленя
И хряка без копыт!
Захват земного шара —
Лишь самый малый штрих
К вселенскому пожару —
Венчанью дел моих!
Вздымает небожитель
Свой факел на столпы!
Лишь гений — раздражитель
Завистливой толпы!
Восстав, как червь в утробе,
Средь сгнивших королей,
Он должен быть способен
Быть выше и сильней!
В тиаре, в тоге, в гриме,
На палке, как Отец,
Он должен быть над ними!
Оступится — конец!
Его затопчут в мире!
Лишь кто-нибудь поймёт,
Что их кумир в сортире
Терзает пищевод!
Есть, впрочем, панацея
С толпою совладать:
Кто я, откуда, где я —
Никто не должен знать!
Инстинкт тревожа стайный
Приматов, индюков,
Пусть полог вечной тайны
Сокроет божий кров!
Сомнительные речи?
О, мнительный богач!
Тебе живот излечит
Красноречивый врач!
Скажу со странным чувством,
Меж немцев проходя,
Он предан был искусствам,
Что редкость для вождя.
С чем сравнивать, Гекуба?
С рядами дураков,
Отёсанных столь грубо
Воронежских пеньков?..
Любил сидеть на стуле
В очках Адольф — герой
И был такой чистюля,
Как лорд Фаунтельрой!
Любил плясать чечётку,
На жёсткой лавке спал,
И дамам очень кротко
Он лапки целовал.
— Бог (Я вас не пугаю!)
Жить гению судил
Средь праздных попугаев,
Мартышек и горилл!
В корыте буржуазном
Нет больше ничего!
Стыд борется с соблазном!
Молитва — с воровством!
Твержу я раз за разом:
Путь к счастью торит мим
С одним закрытым глазом
И выбитым — другим!
Идя в науку, фигу
Берите на обед!
Я знаю их музыку:
Plus sonat quam valet!
(Больше звона, чем смысла!)
Мы много знаем ныне!
И вовсе не из книг!
Бродили по пустыне,
Чтобы попасть в тупик!..
Во Франции кричали:
«Повсюду сеет страх
Наш слабоумный Чарли-
Ганд в прусских сапогах!
Не человек, а ода!
Не наломал бы дров!
Дождались Дон Кихота
Из чешских ляпегов!»
— Глупец судить берётся
О том, что бьёт его!
Есть жупел первородства,
Под коим — ничего!
Магистр подобен крабу!
С упорством знатока
В веках копает жабу,
У коей нет пупка!
Не будем спорить! Лично
Я сам в конце концов
Не знаю, что первично:
Цыплёнок иль яйцо!
О, как я нежил книжку,
Как радости хотел,
Но бедного парнишку
Никто не пожалел!
Читал псалмы для вида!
Я знал, что не спасёт
Меня псалом Давида —
Библейский анекдот!
Приятней было б в Берне
Среди озёр и рек
Sub specie aeterni
(С точки зрения вечности)
Влачить свой долгий век!
Когда бы не измена,
Не подлость,
не подлог,
Меня бы грела Вена
И даже без сапог!
Берлин — большая яма!
Сноп серы из ушей!
Я выгоню из храма
Проклятых торгашей!
Немного в этом толку,
Однако научу
Цыган носить ермолку
И красную свечу!
Надеюсь, что в Штеттине,
А может быть и тут
Дыханье гильотине
Тевтоны придадут!
И все запели хором:
«Творец чудес в пути!
Asinus asinorum
Est nervos vivendi»
(Осёл из ослов —
Это движущая сила!)
В смятении великом
Он в зал гостей увлёк
И пробкой с диким криком
Ударил в потолок.
Адольфус Супервейший
Коверкает слова,
Трясутся ножки, клешни,
Кадык и голова:
— Прочь, вопли и стенанья
Юдоли неземной!
Пошел отсчёт восстанья!
Товарищи!
За мной!
Пребудет, без сомненья,
У нас сомнений нет,
Юдо-о-ль униженья
Державою побед!
Нет, я не убеждаю
Тупиц и обезьян,
Я только воплощаю
Свой юношеский план!
Я ненавижу трусов,
И я бываю благ,
Когда возносит пруссов
К звезде гусиный шаг!
Скажите всей ораве:
«Закончен вечный пост!
Пророк в небесной славе
Восходит на помост!!!»
Тотчас перед страдальцем
На всех своих парах
Явились Крошка-с-Пальцем
И Кошка-в-Сапогах.
Он звал, искал примеры,
Твердил за речью речь:
— Долг высший офицера
Присягой пренебречь!
Я потен!
Зол!
На взводе!
Всю жизнь поутру, днём
Посредственность изводит
Величие огнём!
Свет — вечно раб у тени!
Но сиры ум и нюх,
Когда испустит гений
Свой гордый, честный дух!
Коль век торчать на месте,
Сгниют вольфрам и сталь.
Кто белокурых бестий
Пошлёт искать Грааль?
И славный меч Мамбрина?
Кто вздует сарацин?
У Духа,
Папы,
Сына
Есть план… и не один!
Воинственные фейны
Весьма удивлены:
Он прыгнул в куст репейный,
Заслышав звук пальбы!
— Сегодня — плакать впору,
Мол, дал Господь страну,
Но я найду опору
И шар переверну!
Порой урод бывает
В семейке неплохой!
Природа отдыхает
В наследниках порой!
Есть хитрые мальчишки,
Которые стократ
Со смокв срывают шишки,
С сикамор — кочерыжки,
С осины — виноград!
Возьмите эти ряшки!
Какой-нибудь святой
Ханжу утопит в чашке
С церковною водой!
Смешно?
Засмейтесь, гузна
Зарясенных гнусил!
Смешно… когда б не грустно!
Смеяться нету сил!..
Вы знаете и сами —
Железная стена
Стоит перед глазами,
Когда душа смутна!
Живущий вне свободы,
С надеждой — пополам,
Не ценит Дух Природы,
А ценит божий хлам!
Продолжу!
Между нами,
К чему зелотский гном
Поил рабов хлебами
И потчевал вином?
Я думал, здесь не чисто!
Врёт фокусник всегда!
Проверил афериста —
Ба-а! Чистая вода!
За ним (Привет мамуле!
Мамуля засмеёт!)
Тащился Савл на муле,
Тая в кармане дули,
И Уды с Кариот!
Раздал по рангам пайки
И другу и врагу…
Без смеха эти байки,
Скажу вам без утайки,
Я слышать не могу!
Все стоики рыдали…
Поверил Тот Ктопьян
В оригинальность баек
Христовых поселян!
Вот притча для Ирода:
Обласканный когда
Иуда что-то продал —
Есть пиво и вода!
Обманутые расы,..
А через шаг, в тиши
Политиканы в рясах
Считают барыши!
Отменная компанья!
Их проповедь порой
Разделом сфер влиянья
Кончалась и грызнёй!
Их лекции жестоко
Я с действием сравню
Желудочного сока
И стула на корню!
Что нам несёт ватага
Исусовых солдат?
На три копейки блага!
На десять рупий трат!
Все эти суеверья
Я пестовать готов!
Я выдерну им перья
Павлиньи из хвостов!
Кто ввергнуть смел сословья,
Свободный Римский Дух
Во мрак средневековья?
Безграмотный пастух!
В чём суть их и природа?
Трепаться круглый год?
И от громоотвода
Отучивать народ?
Что видели плебеи —
Подземные сычи,
В громаде Колизея?
Железо?
Кирпичи?
С каким, однако, чувством
Из копей Римских… гном
Шедевры, соль искусства
Тащил в металлолом?
Тогда бы — эти пени…
Тем самым — тусклым днем…
Имея, мы не ценим!
Разрушится — ревём!
Не легче час от часу!
Свобода?
Право?
Жизнь?
Народ?
Плебеев массы,
Рождённые трястись!
Народ и сам узреет,
Какое это зло,
Да только б поскорее
Прозрение пришло!
Церковные весталки…
Вещает альгвазил:
Повешенный на палке
Чего-то искупил,
Порвав на палке брюки…
Я, очень может быть,
Возьму их на поруки
И буду их лечить!
Я чую запах песий!
Шатанья, кутерьма!
Вонь всяческих конфессий!
Иззыди, дух попа!
Будь плотником на ниве,
Работай, прозелит!
Пять тысяч лет оливе,
На коей Бог висит!
О сколько денег, ренты
Козлы перевели
На стелы,
Постаменты,
На бронзу,
Позументы,
Чиновничьи презенты
И вечные огни!
Ресурсы,
Деньги,
Силы
Ушли на мерзкий хлам!
Копейки не хватило
Несчастным матерям!
Как схиму взял барышник,
Так Бог тотчас зачах!
Нуждается ль Всевышний
В безмозглых толмачах?
Всегда в нарядах новых
Шарманщик — демагог!
Приплод овец Христовых!
Язычник — без порток!
Вы говорите: «В-е-р-а»?
Согласен — быть беде!
Где справедливость?
Мера?
В могиле?
В склепе?
Где?
Был век, рабы не знали
Про прибыль, форму, цель
И шлюха без вуали
Являлась на панель!
Сморкнувшись, на обеде,
Он вмиг покинул зал…
О чём историк Эди
Ещё не рассказал…
Итак, пруссак угрюмый
Настолько был речист,
Что всякий мог подумать:
Шикль — энциклопедист!
Окидывая виды
Альп в солнечную рань,
— Все эти трансвестиды
Сказал он, — это дрянь!
Поить вороньим млеком!
Препроводить в суды!
Забить всем гомосекам
Их задницы и рты!
Возьмём любые земли,
Везде: и там, и тут
Природа не приемлет
Столь благостных причуд!
Сейчас поповский кризис!
Забыть!
Забыть стократ
Замшелый Катехизис
И мерзкий целибат!
В минуты озарений
Удерживая нить,
Способен только гений
Круг наших представлений
Раздвинуть!
Оживить!
Влачу такое бремя!
Сам Зевс бы не сумел
Испорченное семя
Очистить от плевел!
Природа столь ранима,
В ней главное — улов!
Почти недостижима
Гармония полов!
Дышать не нужно пылью!
Долженствует пресечь
Поповское засилье
И лже-пророков речь!
Томящихся трудами
Я потчевать готов
Сладчайшими плодами
С сикамор и дубов!
Дурак ли я?
Едва ли!
Когда б я был дурак,
Враги б мне приписали
Вмиг клоунский колпак!
— Лежу я на кровати
И думаю с утра:
У всякой божьей…
Есть чёрная дыра.
Тотчас скажите бонне,
Понятно и ежу,
Что я еще в Сорбонне
Ушами пошуршу!
Идите с Богом, черти!
Что это за гурьба?
Не ждите скорой смерти!
Готовьте катафа…
Лк! Да-да! Однако
Пора уже в кровать,
Ведь киник, как собака,
Когда-то должен спать!
Сейчас — не время мира!
Везде: и там, и тут
Восточные вампиры
Германию сосут!
Мы виноваты — в треске
Желудочных атак
Марксистско — назорейский
Взошёл ареопаг!
Когда мы двинем миром
К расцвету всю страну,
Сионские банкиры
Объявят нам войну!
Увы, чумным микробам
Здоровье не к селу!
Я должен сделать, чтобы,
Не звать таких к столу!
Есть в нации — Опасность!
Опасность в них и страх!
Все в воровстве горазды —
С Природой не в ладах!
Кишат во тьме и в гаме!
Им Правда не с руки!
Но потрошат веками
Чужие кошельки!
А как же любят, ой-ли,
Что к ним и на поклон!
Им надо не позволить,
Чтоб кто-то крикнул: «Вор!»
Смерть — Огненная Дама
Над ними на земле!
Пред нами сказка «Драма
О голом короле»!
Да это видим все мы!
От них большое зло!
Ни разу это семя
За Правдой не пошло!
Все — словно под приказом!
И норовят (Рашель!)
В искусство час за часом
Просунуть свой бордель!
Уродов, мерзость, слякоть,
Разнузданность и прах!
А нам? Нам надо плакать,
Иль биться во весь мах?
Секрет последний выдал!
Я верю, мой народ
Прожорливым термитам
Поставит укорот!
Грабители и bliadi
Повсюду и везде
Все в бархате и злате,
А честный — в нищете!
К тельцу бегут с дарами!
Не много ль счастья мне?
Все немцы с рюкзаками
Шныряют по стране!
Взываю из-под стяга —
Коль требует народ,
Пусть бременский писака
Соплями изойдёт!
Не будь меня, ему бы
(О красное вино!)
Господь изрезал губы
Уже давным давно!
О чём же мы отныне
Открыто говорим?
Великий Муссолини
Начал поход на Рим!
Увидеть волен гений,
Живущий для людей
Мильоны проявлений
Их гибельных страстей!
Есть зависть, алчность, похоть!
Всяк к этому охочь!
И что нам делать?
Охать?
Борьбу отбросить прочь?
Природа кроманьонца —
Есть хищничество! Факт!
И лишь при свете Солнца
Светлеет жизни акт!
Не ведают мужланы
Реалий этих дней,
Ужасной этой раны,
И чёрных мух на ней!
Германия — невеста!
Или вдова верней,
И в ней найдётся место
Для блудных сыновей!
Оставить всё!
Не трогать!
Чтоб не подняли вой
Те, что мешают дёготь
С ослиною мочой!
Кругом одни уроды,
Мешающие жить,
Но что-то для народа
Я должен совершить!
Осунувшийся, бледный
Лежал он, как кирпич,
Закончив сверхпобедный
Громокипящий спич.
Он будет вечно рядом
Стоять на Свете Том,
Великим Геростратом,
Атиллой с долотом…
В благие годы эти
Вдоль брошенных полей
Летел на лисапеде
Блукающий ворей…
45.Песнь сорок пятая
Об удивительном, непостижимом и богомерзком правлении Иосифа Первого, а также о том, что мы терпим над собой по нерадению и безответственности чувств. С хором и подтанцовкой.
С хвостом и рожей в сыпи
Меж двух великих рек —
Гангом и Миссисипи
Явился Человек…
Господь земной!
Проруха!
Олива средь камней!
Волшебный сон!
Пир духа!
Мёд!
Камедь и елей!
Ты — сила наших дланей!
Ты — честь чужих ланит!
(Последний рубль в кармане
Гуляет и пищит.)
Отцу народов — слава!
Была у нас одна,
Как солнце величава
Obscura persona.
(Тёмная, сомнительная личность)
«Кремлевская Маланья
Не курит и не пьёт»,
Эпитеты и званья
Займут страниц семьсот:
«Титан».
«Железный Горец».
«Щит Мира».
«Меч Страны».
«Великий Комсомолец».
«Сокольничий Весны».
Господь!
Так это… шутка?
Как этот злой пострел,
Раставшийся с рассудком,
Страною овладел?..
Мы часто видим тени,
Но говорят, что род
Его весьма почтенен
И к Цезарю ведёт.
В сей род вглядеться надо:
Сквозь ветвь Калигулы
И сучья Герострата
Чуть виден ствол муллы.
Предположить я смею,
Что мы своим путём
И скоро к Моисею,
Через гарем придём!
Когда правитель с шизом
И жизнь так тяжела,
То шоколом ли сизым
Летать под облака?
Когда ты придан хлеву
И видишь стыд и срам,
По мысленному древу
Не лепо ль бяшить нам?
Его речитативы
Я в сердце берегу,
Как высшей пробы чтиво,
Как «Слово о Полку».
Ну что ж, заглянем в детство:
Но здесь нас ждёт провал —
С собакой по соседству
Он злобно воевал.
Любил поля крапивы
И так же, как и все
Писал стишки стыдливо
О девичьей красе.
Не одолев глаголы,
Слоняясь целый день,
Он изгнан был из школы
За тупость и за лень.
Иосиф, скажем строго,
Показывать готов
Иссохшуюся ногу,
Где вкупе — семь перстов.
Иосиф… оныч Грозный,
Надежда россиян,
Готовился серьёзно
Принять священный сан
В епархии Шакала…
Отметить мы вольны:
Карьере помешало
Затмение Луны.
Решил ввязаться смело
Он в битву, как таран,
«За праведное дело
Рабочих и крестьян!»
О времени приметы!
О благости накал!
Он сейфы от монеты
Стыдливо очищал.
Из туркестанской ссылки
(О нет, я не смолчу!)
Он слал с икрой посылки
Худому Ильичу.
Горшок с кровавой сдобой
Все звали за глаза
«Великой Цхетской Жoпой»,
«Макакой»,
«Кукой»,
«Кобой»
И изредка — «Гюрза».
Засим, заметим к слову,
Он был не слишком глуп,
Товарищу Свердлову
Любил плевать он в суп.
Начальник изуверов
В войну был добр порой:
— Всэх белих охвицеров
Пуф-пуф!
И — с глаз долой!
Срэдь мёртвых нэт знакомых!
Друзья мои!
Вперёд!
От врэдных насэкомых
Асвабаждать народ!
Пры помощи секстанта,
Буссоли…
Может бить…
Чапай сумеет банду
Рассеять и плэнить!?
Когда вскипели страсти,
Бесстрашный наш Варяг
Пролез, как угорь к власти
И взял страну в кулак.
— Дзэржин!
Щто там с половой?
О чём там городыт
Наш…
Всадник бэзголовый…
Ну…
«Дэсат днэй»?…
Майн Рыд?..
Гдэ Гэрберт?
Умер?
Баста!
Поднять!
Нэ может бить!
Хотел спрасыть фантаста,
А он решил шютить!
Он приобщил zasrantsev
К разумной вспашке нив
И взял у иностранцев
Словечко «kollektiv».
Нас гладя против шёрстки,
Он сам понять не мог,
В чём сущность продразвёрстки?
Чем ценен продналог?
Презрен работник жалкий,
В забвении поля,
Работников за палки
Гонял он на поля.
По нашим повиликам,
По розам и кустам
Герр Троцкий с диким кликом
На ослике скакал.
— Васползуюсь мамэнтом!
Юрыстов заибу!
Вам будэт дакумэнтом —
Атметина на лбу!
Когда в Кремле решили
На что годиться криль,
В Москве собор спалили,
И поломали шпиль.
Узревши, что без правил
Взгнусил церковный хор,
Он Троцкого отправил
В далёкий Бунгалор.
Такому человеку,
Которого любил
На ветхую телегу
Он книжки сам грузил.
Сикейрос и Ривера,
Рождённые от муз,
Палили в изувера
Из детских аркебуз.
Большое учрежденье,
Где дёргали за чуб,
В подарок к дню рожденья,
Послало ледоруб.
Некролог на заборе:
«На стол подать кутью!
Труп сжечь!
Прах бросить в море!
Всё кончено!
Адью!»
Эстетами мы стали,
Вошли в немалый раж
И шустро распродали
За трёшку Эрмитаж.
Для нас, сидевших в клетке,
По мере слабых сил,
Он век на pihtiletki
Причудливо разбил.
Ах, как отец молился!
Велением его
В Сибири возносился
Закрытый город ЧМО.
Что может быть приятней,
Чем честные рубли?..
На жёрдочке в курятне
Рабочие легли.
Тут мы загоношили…
Возрос маразм, как гриб,
Мы в гору потащили
«Магнитку» и «Турксиб».
— Раздать рабам подачки!
Пусть правит в мире том
Божественная Тачка,
Благословенный Лом!
Как есть лягушку с хреном —
Решалось до поры,
Тут индустрия с креном
Свалилась в Тартары…
Ужасную картину
Мы здесь изобразим.
Как Бука Буратину
И кошку — вместе с ним,
Проснувшись, Новый Гришка
(Чего бы это вдруг?)
Хозяев золотишка
Подвешивал на крюк.
Простим ли мы невежде,
Что нас в подвал зовут?
Пришёл он к нам в надежде
На наш бесплатный труд.
Сознание реалий
Коснулось всех вполне:
Стахановцы застряли
В прессованном говне.
Когда Иосиф с нами
Покончить повелел,
Народ гремел ушами,
И взвизгивал, и пел.
— Дыана!
Терпсыхора!
Кимвалов вражьих мэдь!
Вставай, Хрущ, с памыдора —
Не всё тэбе балдеть!
Каго сычас подвялим,
Падвесив на суку?
Кто будыт под роялем
Кричать «кукуреку»?
Мы с радостью узнали,
Он агроном большой —
Мы осенью пахали,
А сеяли — зимой.
Всё это проводилось
Под лозунгом «Даёшь»…
…В Поволжье уродилась
Невиданная рожь.
Говаривали греки:
«Без хлеба и вина
В двуполом человеке
Любовь не так сильна!»
В деревне мёртвой летом,
Смутив пальбою тишь,
Поймали людоеда…
То был — совсем малыш.
За Снежным Мэном исто
Из самых разных мест
Три лучших коммуниста
Пошли на Эверест.
Шеломами повиты,
Взлелеяны всегда,
Застряли прозелиты
В торосах инда льда.
Назло подводным минам,
Нежна,
Юна,
Светла,
К Сияющим Вершинам
Нас Партия вела.
Присяга наша метко
Торчала из штанов:
«К борьбе за дело предков
Будь, гад, всегда готов!»
Герои размышляли:
К чему мы на мели?
Виновников искали
И… наконец нашли.
Торжественна картина:
Не тратя лишних слов,
В курорты Сахалина
Погнали кулаков.
Наверно по привычке
Радетели мечты
Забыли дать им спички,
И не дали еды.
Те шли и поминали
Во здравие его
И тихо помирали…
«Незнамо от чего»…
Куда им было деться?
Голодные рабы
Родимчики младенцам
Крушили о стволы.
Пока мы были живы,
Лепили для гостей
Бифштексы из крапивы
И кофе из гвоздей.
Где б было наше тело
И острый ум, когда б
Природа не имела
Лягушек?
Крыс?
А жаб?
— Крыстяне-бандерлоги,
Прощаясь навсэгда,
Цылуют пыль дороги…
Довольно мило, да?
Народ пакынул нывы?
Зачэм народ патух?..
Вэдь есть сырьё:
Крапыва…
Пирей…
Мургуль…
Лапух…
Изысканные блюда:
Хлэб, мясо от каров
Лубил одын Иуда,
Но был ли он здаров?
Нэт, не в питаньи дэла!
Возмом в прымер Рахиль!
Она вить нэ хатела
Пустить в глаза всэм пиль?!..
Полив мочой Керзона,
Свой путь прошёл герой
От фени приблатнённой
К совбиблии пустой.
Мы впитывали яро
Советы новых бар —
Рецепты кулинара
Из ресторана «Яръ».
Внизу умами правил,
Являя всем пример,
Святой Морозов, Павел —
Савейский пионэр
С дудой и барабаном,
Упорный, как упырь…
Отца в угаре пьяном
Отправил он в Сибирь.
Страна ещё не знала,
Что смерть его близка:
Малютка ломтик сала
Увёл у кулака.
Враги его схватили
За юные уды
И в землю опустили
С небесной высоты.
Его могилка, где ты?
Со всех концов земли
Плывут кабриолеты,
Проходят корабли…
Увы, богатство Креза
Не страшно нам пока:
Кулак в нас — из обреза,
Мы к стенке — кулака!
Пророчество Гекубы
Плоть с кровью обретёт:
Кто сеет волчьи зубы,
Драконий сброд пожнёт!
А что творилось кроме?
Скупали мы подряд
Отраву в «Моссельпроме»,
А в «Москвошвее» — яд.
Мы крепли год от года,
Но третьего числа
Зловещая Ягода
На грядках возросла.
Вослед, когда под святки
Нас сильно понесло,
Ежовые перчатки
Сдавили нам чело.
Жене сказал он: «Дура!
Бери с меня прымер —
Perfer… et obdura…
Perinde… cadaver…»
(«Терпи и крепись…
Подобно… трупу…»)
Хотэл ей сделать милость,
Хотэл сломать рога…
Но бабюшка закрилась
На тридцать два замка!
Когда он был в дозоре,
(Ещё прибить кого б?)
Его супруга в горе
Пустила пулю в лоб.
Засим мудрить не стали,
Закон борьбы суров,
Как дроф, перестреляли
Седых профессоров.
Достались людям бедным
Окурки и крюки,
В тумане предрассветном
Мелькали «Voronki».
Донос — подкоп под норов,
Расстрелам лучший фон —
Рёв тракторных моторов
И громкий патефон!
Мы думали: обрек ли
Иль пожалел абрек?
Но головы, как кегли
Торчали из телег.
Помойки.
Пни.
Перроны.
Рагу марксистских книг…
«Находка для шпиона —
Развязанный язык!»
На сорок третьей миле
Баржами всех подряд
Свидетелей топили
В заливе, как котят.
Высинский на процессе,
Зевнув, изрёк: «Всегда
Verum plus uno esse
Non potest, господа!»
(«Господа,
Больше одной истины
Не существует!»)
В неведомые дали
Параболой с винтом
Генетику услали
Прочувственным пинком.
Сравнив два разных пола,
Учил Лысюк народ:
— Мичуринская школа
Продвинулась вперёд!
Откуда взялись силы
Прочесть так много книг?
От мухи дрозофилы
Удой был невелик…
— Спасёт голодных сечка,
А мы должны тайком
Скрэстить свинью с овэчкой,
Свынарку с пастухом!
Скажу народу надо…
И глядь, и там, и тут
Под слоем шакалада
Колосья вынограда
На пончиках растут.
Всэ будут бить баклуши!
Всэ взвидят фейерверк!
У всех завяли уши
И сладко взор померк…
В застенке стряпал Некто
(Чертежник Отто Винт)
Гигантские проекты:
«ДВОРЕЦ» и «ЛАБИРИНТ».
Неясно, были ль виды
(Наверно, не смогли)
Настроить пирамиды
В Бердянске и Гжели?
В Ковчег вошли по паре
Творенья Сатаны:
Лжецы,
Сексоты,
Твари,
Личины,
Рожи,
Хари,
Доносчики,
Вруны,
Ком. пом. бем-благородья,
Чиновники
И тли,
И всякое отродье,
Достойное петли.
Из трупных ведомств киски
(Ты помнишь ли, сосед?)
Хватали за описки
Людишек из газет.
С вибрацией коленец
Пред Ёсифом стоят
Два психа,
Возвращенец,
Святейший извращенец,
Секретный многоженец,
Бас,
Тенор
И кастрат,
Убийца из Кремлёвки,
Тер-уклонист Жаке,
Космополит в толстовке
И белый — в кушаке.
— А гдэ святой Ананий
Со скланкой рэвеня?
Ульрых бэз заклинаний
Не можэт жить ны дня!
Мы принялись со стоном
Готовить шоколад
И поливать крюшоном
Оливу и салат.
Плывя средь донной мути,
Мы были уж близки,
Чтоб золото из ртути
Чеканить от тоски.
Когда из всех карманов
Посыпалось ура,
Шахтёр-пыхтёр Стаканов
Свалился на гора.
Он грыз, пока в июле
Вокруг издали бздын-н-нь…
Китайские кастрюли
Баронства Шаолинь.
Народ царя восславил
И взял с него пример
Он Кирова подставил
Под бойкий револьвер.
О гнилостная рана!
Мерцая, как зола,
Тень грозного Ивана
По долам поползла.
Забросив втуне дело,
Мы стали изучать
Гармонию расстрела,
Искусство умирать.
Так вдоль блестящей нити
Построили народ:
«Когда ты не вредитель,
То, стало быть, сексот!»
— Бухарыки — крэтины!
Я им… нэ сэльский фат!
Для смэрти всэ едины!
Omnia mors aequat!
В такой свырепый холод
Я буду зол и прям,
Пусть лупит риба-молот
По красним дюбелям!
— Пасхальные овэчки
Устали без оков…
В Камчатке есть мэстечко
Для старих вшевиков.
Балшэвики — едины!..
Prosrali, добряки,
Все домны
И платыны,
Каналы,
Рюдники,
Дыпо
И параходы,
Заводы всэ подрад…
Плачевние народы
Такого не прастят!
И началось такое,
Что и большая рать
Дрожащею рукою
Не сможет описать.
Кто был умен и прыток,
Талантлив и силён,
Тот канул в «Доме Пыток»,
Как виртуальный сон.
А это вран за нами,
Что делать нам теперь?
Железными когтями
Колотит в нашу дверь.
О, латники!
О, звери!
Мой дед, не утаю,
Был выкинут из двери
Режевской ГеПеЮ,
Сидел не меньше года…
Отмечу за глаза:
Меняется погода,
Бывают чудеса.
— Сии народы малы, —
Тоскуя, вождь изрёк,
И стал копать каналы
И вдоль, и поперёк.
Нам чудо «Беломора»
Совали потому,
Что вождь курил «Мальборо»,
Как следует ему.
Когда мы ели гренки
И Сталинский салат,
О трость товарищ Френкель
Опёр библейский зад.
В папирус лили ssaki
С казённого пера
Продажные писаки,
Канальи Беломра.
(К чему взбивает пену
Чекистов верных рать?
Здесь камня нет, Хефрена
Не перещеголять!)
Кругом одни вопросы…
Чего бы это вдруг
В Гренландские торосы
Отправился утюг?
Досадные проколы
Рискованной игры:
Тонули ледоколы
И лопались шары.
Благие сарацины
Способны лишь мечтать
Дрейфующие льдины
Разрезать и продать.
Хватало нам работы
Помимо гнусных морд:
То сбоку перелёты,
То спереди — рекорд.
— Божественные виды!
Калэнкамы стучат
Спартсмэны…
Пирамины!
Карачкы для дэвчат!
Друзья!
На самом дэле
Мнэ аднаму дано
Курирават бардэли,
Тыатры и кыно!
Не знаете, зазнайки,
Как Собинав — нахал
Играл на балалайке
И «Мурку» праикал?
Сто лэт со смэрти… Наша
Ыстория лубви —
О Пускин!
Пускин!
Саша!
О Пуськин!
Вдахнави!
Иван,
Арнольд,
Офеня,
Елдисидор,
Пахом
На препись населеня
Явилися добром.
Здесь был буфет,
Газеты,
Подарки для сирот
И ясные ответы
На наш заткнутый рот.
В своём кафтане драном
Народ, лишённый книг,
Качался пред тираном,
Как мыслящий тростник.
Надеялся на лыжи
И верный парашют
Поэт Булгаков Миша,
Отчаявшийся тут.
— Хочу спросить: кто судьи?
Когда б не наш бомбист,
Я был бы в Голливуде
Прекрасный сценарист!
Призывы.
Крики.
Враки.
Еда — бурда одна.
У павловской собаки
Из пасти бьёт слюна.
Всегда, всегда в гареме,
Когда султан храпит,
Сраженье всех со всеми
Средь евнухов кипит.
Совок с кремлевской кручи
Прельщал,
Манил
И выл,
Гугнил,
Бубнил,
Канючил,
Кальсонил
И клешил:
— Заселы…
Мы спалыли
В дэрэвнэ всо датла…
Царыцын…
Наскачили…
Хлоп!..
Хлоп!..
И всэ дэла!
— Ми с честью травим-правим
Над массою сырой…
И Пужкына паставым
В наш красный дрюжный строй!
Наш Пужкын — эта сыла!
В ном многое найду…
Но гдэ ж его насило
В сэмнадцатом году?
А всё в бим-бом играли,
И мерили салоп,
Когда ми с боем брали
Буйки и Перекоп!
Тыперь на нашей тризне
Срэди труда и мух,
Пивец буржюйской жизни
Не нужен на панюх!
Пусть хот тыпер удружит
Рабочим-батракам,
Камуне пусть паслюжит,
А не царям-щинкам!
Люблю! Хоть он и медний!
Всо помну до конца!
Проекрасно… «Ваня бедний
Всо тянет мертвэца!»
Прекрасная затея!
К паэту — от курка!
Мертвяк — красноармеец,
А Ваня сын полка!
Он для царей опасный!
Товарищ! Бальщевик!
Теперь он будет красный
Паэт и бунтавщик!
Других потом излечим,
Иль… приведём к концу!
Его ж увекавечим
Из гипса на плацу!
Над всем давлеэт случай,
Подумай пашюстрей,
Жить стало много лючше,
Иль проста вэсэлэй?
Ми сдэлали чуть позже,
Чем всэ со всэх сторон,
Отличные галошы,
Трайной одекалон…
Пусть немцы всю Европу
Паставят на рога!
Ми им покажем жопу,
Но пусть тварят пака!
Балшой успех имэя,
Всэ клоуны татчас
На тройки «Масквашьвея»
Скосылы зоркый глаз…
Таварысч пыль от праха,
Дать Милость от Казнить,
Госюжас от «Госстраха»
Нэ может отличить!
Дат нужна волю стаду…
Хачу… народ паслать…
Прэкрасную Грэнаду
На Глобусэ почать!
Скажю вам па сэкрэту…
Прысага — ерунда!
В падмётках правды нэту!
Садытэс, гаспада!
Палитры дайте!
Кисти!
Как ком иль бриг — больной,
Его умелый клистир
Сплавляет в мир иной.
На всех не хватит свечки,
Достанет изувер!
От кесаревой сечки —
Спасенье — револьвер!
Так эти хоть не выли…
Дворян недалеко
Сажали… на бутыли
От царского «Клико»…
— Чево там за калода?
Таварищ Отта Гнил?
Члэн, блин, с какого года?
С четвертаго?
В распыл!
Влажю-ка в ножны шьпагу!
Тэррор мнэ стал нэ мыл! —
Чу! Горький по ГУЛАГу
С кадилом затрусил,
Где зеки в ямах гнили…
Вот в эти злые дни
Мы лобзиком пилили
В СТАНКИНе шестерни.
Теперь, когда сугробы
Затягивает дым,
Давай-ка мы Европы
Ландшафты оглядим.
Мы видим перемены.
Свет яркий и канкан.
И чёрно-красной пены
Взмывающий фонтан,
Большое раздраженье,
Прикрытый фрондой страх
И гулкое броженье
В разжиженных мозгах.
Порядок есть, но мало,
И некто должен всплыть,
Кто призван от завалов
Простор освободить.
Кругом творятся путчи.
Коричневеет рать,
Смотрите — томный дуче
Стал громко верещать.
Хоть мы ещё не знали,
Где сакура почём,
Стал самурай мортале
Выделывать мечём.
Вдруг в городе далёком
Явился наконец
С льдяным германским оком
Известный всем агнец.
Сей образ благолепно
Я в памяти несу:
Надвинутая кепка.
Тик.
Усики в носу.
Знаток колонн Равенны,
И Вагнера приор,
Романтик вдохновенный
И мрачный прожектёр,
Он сторонился кружки,
Ночами ногти грыз
И обходил ловушки,
Как старый хитрый лис.
Крюки и камнепады,
Облавы, геморрой,
Заслоны и засады
Легко прошёл герой.
Понёс в таверне враки
О кознях Сатаны
Отравленный в атаке
Герой былой войны.
Топорщится малютка,
Послушаем его:
— Наш мир лишь Божья шутка
И больше ничего!
О, всех буржуев лобби!
Ведь надо же суметь
Так гения озлобить,
Зажечь и разогреть!
Бог направляет вектор
К божественным дарам!
Я жив, а вивисектор
Достался червякам!
О Веймарское чудо!
Расселись за столы
Клопы и словоблуды!
Косматые ослы!
Юнец прозрел отныне!
Я был узреть готов
В чиновничьй перине
Парламентских клопов!
Святому нет проходу
От Итонов, Сорбонн!
Насиловать природу?
Ну, нет! Pogue mahone!
(Поцелуйте меня в задницу!)
В нирване,
В холе,
В сухе
Алхимик ищет блох!
Кастратами науки
Руководит Енох!
Я долго жил на свете,
И видел (свят, свят, свят!) —
Себя болваны эти
Философами мнят!
Среди червей — Платоны!
Среди гнилья — Сократ!
Болтливые вороны!
Я видеть это рад!
Идут единым строем,
Запугивая люд!
Но пусть! Мы их умоем!
Они тут запоют!
Забив мозги уроду,
Не знает эта муть,
Что Вечную Природу
Не в силах обмануть!
Однако… как их много!
Добраться хочет вор
До кремовых отрогов
И сливочных озёр!
Их суть в одном обмане,
Задумали хорьки,
Что б только в их кармане
Гнездились медяки!
Гипотенуза!
Катет!
Ньютон!
Декарт! Пока
Философ чудом схватит
Лишь пыль от мотылька!
Есть мненье — эти слизни
Читать не могут книг!
Трещат о вечной жизни,
Держа в ладони миг!
В космическом гареме
Кипенье и страда:
Бог вакуума — Время!
Бог нищих — Пустота!
Среди глухого хора,
На совесть и за страх
Апокалипсис скоро
Наступит в головах!
Какая, право, слякоть!
Божественен народ,
Способный всуе какать,
Не евши целый год!
О несть числа утратам!
Мой взор, сильней, чем речь,
Убил единым взглядом
Горячечную речь!
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.